S-T-I-K-S. Алтари (СИ) [Валерий Сопов] (fb2) читать онлайн

Annotation

Казалось бы, жизнь Паломника почти удалась. Даже ходить научился. Во всяком случае получается делать вид, что ходит. И перспективы наметились: отстреливай монстров и становись сильнее. Если бы не Рыжая, с ее закидонами и котами, да сектант из числа "Детей Стикса", требующий от инвалида "Странное".

S-T-I-K-S. Алтари.

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

S-T-I-K-S. Алтари.

Глава первая

Коты и Кофе

Глава первая. Коты и Кофе.

Пошел третий месяц с того самого времени, когда Паломник, вернувшись в родной Нестабильный Кластер, в Башне Инвалида встретил Рыжую.

Сейчас, лениво наблюдая за тем, как его подруга в который раз демонстрирует свою неуемную активность в деле обустройства быта, инвалид тоскливо размышлял о том, что возможно он и ошибся, когда решил, что встреча с иммунной версией Рыжей была самой большой удачей в его жизни. Более того, иногда ему и вовсе в голову приходила крамольная мысль, что таким образом, с помощью этого стихийного бедствия в юбке, Улей восстанавливает кармический баланс, компенсируя серию невероятных удач, сопровождавших его в первое время после переноса в стикс.

Недаром же девушки из борделя мадам Зи Зи, выслушав его повествования, касательно столкновения с элитником и смерти Бурого, вынесли коллективный вердикт, объявив Паломника самый настоящим Счастливчиком Улья. А подобный титул котируется в реалиях стикса гораздо круче, нежели олигарх в родном мире инвалида. Вот только все легенды, посвященные этим легендарным персонажам, утверждают, что число невероятных удач, выпадающих на долю Счастливчика Улья имеет строго ограниченное количество. По одной из версий — четыре, по другой — семь. Но уж никак не двенадцать. А именно столько ситуаций, в которых Паломник должен был неизбежно погибнуть, и тем не менее чудом выжил, инвалид без особого труда смог вспомнить.

О чем говорить, если самый наглядный пример буквально мельтешит у него перед глазами в безуспешной попытке развернуть трейлер, доставленный троицей Муров с промытыми мозгами, захваченными Лейлой в плен в ходе предыдущего посещения Великого Устюга, таким образом, чтобы тот, в смысле трейлер, а не Муры, одновременно пребывал и в тени и на свету.

Задача, казалось бы состоящая из взаимоисключающих требований и соответственно физически неразрешимая.

Исключения известны разве что в сказочном фольклоре, когда охреневший от перманентного пьянства Царь, Ван или Падишах (в зависимости от географической локализации правителя), встретив на своем пути девицу не лишенную зачатков ума и сообразительности, к тому же красавицу отменную, ставил перед ней якобы невыполнимую задачу: «Приходи ко мне не одетая и не голая, не верхом и не в повозке, не путем, а всё же дорогою, если ты сможешь это выполнить, то я на тебе женюсь».

Паломник на секунду подумал, что не лишне было бы, хотя бы ради любопытства, расширить список условий чем-нибудь вроде: «не девственницей, но мужчин не познавшей», но тут же себя оборвал, сообразив что подобное легко реализуется методами зоофилии.

После чего настоятельно порекомендовал своему третьему потоку сознания заткнуться и молчать в тряпочку.

Так вот, то что для других представляется логически неразрешимой задачей, когда дело касается Рыжей тут же теряет и смысл, и внутреннее содержание. А пресловутая логика полностью пасует. И если бы только логика.

Впервые Паломник заподозрил, что с его подругой что-то не так через неделю их совместного проживания на берегу прекрасного озера в Великом Лесу.

Тогда он вот точно так же полуодетым сидел в своем кресле, пребывая в состоянии неги и расслабленности после изнурительного многочасового секса, чему способствовали значительно возросшие физические кондиции, связанные с продолжительным употреблением живчика и пребыванием в Улье, и наблюдал за Рыжей. Подруга как будто бы почувствовала взгляд Паломника, повернулась в его стороны и одарила инвалида совершенно нечитаемым, но однозначно оценивающим взглядом, от которого у Паломника стадо мурашек пробежало по телу. Сначала сверху вниз, потом снизу вверх и так несколько раз подряд, постепенно ускоряясь и наращивая свою численность.

Одновременно Паломник резко захотел подползти к своей богине на коленях и целовать ей ноги, восторгаясь самой возможностью прикосновения к идеалу. Во всяком случая к чему-то подобному взывал третий поток сознания. Первый же сначала категорически отмел эту идею на том основании, что ноги у Рыжей грязные, одновременно активно анализируя ситуацию, пытаясь оценить степень угрозы исходящий от недавней сексуальной партнерши. Ну а второй и вовсе, не мудрствуя лукаво, выхватил Песчаного Орла, свисающего в кобуре на поручне коляски, и вознамерился послать пулю в голову Рыжей. К счастью для последней, Паломник пришел к внутреннему компромиссу, после чего воспользовавшись телекинезом, одним прыыжком оказался рядом с подругой. Перегнул ее через колено и начал охаживать ладонью по заднице, приговаривая при этом: «Еще раз попытаешься на мне применить свое умения, одной поркой не ограничусь».

Оказалось, что Рыжая, по ходу дела, обрела не слишком-то почитаемый в среде иммунных Дар Улья. Стала самой настоящей нимфой. Причем слова «не слишком-то почитаемый» являются не более чем эфимизмом. Посколку Нимф, наравне с Мурами и сектантами из числа «Детей Стикса» всякий нормальный житель Улья старался убить при первой же возможности. И их, этих самых нормальных, вполне можно было бы понять. Кому могла понравиться барышня, способная взять под полный ментальный контроль любого мужика. И при необходимости заставить того делать все, что нимфе в голову взбредет. Причем со временем, по ходу развития Дара Улья, хотелки нимф приобретали все более извращенный характер. И участь стать бессловесной игрушкой этакого чудовища ожидала каждого иммунного мужского пола. Каждого, за исключением, как оказалось, Паломника.

Проведя воспитательную работу на должном уровне, Паломник решил, что необходимо срочно ускорить процесс отстрела элиты с целью приобретения жемчуга. При этом помимо собственного усиления на повестку дня стала задача получения Рыжей нового Дара Улья, способного скрыть ее сущность нимфы.

Вот над этим он сейчас и размышлял, лениво подводя итоги предыдущего периода.

За те три месяца, пока Паломник с Рыжей жили в Великом лесу, Великий Устюг обновлялся уже одиннадцать раз. У парочки даже успели выработаться определенные привычки, связанные с этим событием. Паломник на своей Инвалидной коляске, в сопровождении Рыжей, изображающей из себя то ли дальнюю родственницу, вынужденную присматривать за недееспособным кузеном, то ли и вовсе мед сестру, человека подневольного и относящегося к своим обязанностям с чувством глубоко выраженного омерзения, уж больно Рыжая не любила идя сзади толкать перед собой коляску, первым делом посещали кафешку с очаровательным названием «Лейла», расположенную невдалеке от центра. Милое уютное заведение, с террасы второго этажа которого открывался прекрасный вид на трагедию, разворачивающуюся на улицах города в связи с переносом кластера в Улей. К тому же увлекательное зрелище дополнялось свежей ароматной выпечкой и офигенным кофе из турки на песке. Бариста, по странному совпадению носящая то же самое имя — Лейла, была буквально волшебницей. Нигде в другом месте Паломник не встречал такой прекрасный кофе. Здесь он расслаблялся до такой степени, что представлял себя в своем прежнем мире, только совершенно здоровым, сидящим в кафешке в Париже, невдалеке от Эйфелевой башни, любующимся утренним городом в ожидании кофе и и знаменитых французских хрустящих курассанов.

Единственным неудобством представлялось то, что для своевременного попадания на нужное место в обновленном кластере приходилось загодя, с утра, занимать место у среза проспекта Тракторостроителей, с тем чтобы как только растворится черное покрывало скрывающее город и исчезнут бесшумные молнии, сопутствующие процессу перезагрузки кластера, взобраться со степной дороги на бетонку и быстро — быстро покинуть границу. Раньше, нежели многочисленная публика на личных автомобилях и грузовых фурах окажется у среза шоссе и начнет задавать дебильные вопросы.

Последнее было чревато тем, что Паломник, истово соблюдающий Законы Улья, и вправду станет изображать из себя цыганку провидицу и начнет разъяснять оторопевшим гражданам: «Что было, что будет, чем сердце успокоится?». Подобное действо неизбежно приводило к самым трагическим последствиям в виде опоздания на утреннюю чашечку кофе.

И хотя Нестабильный Кластер полностью оправдывал свое названия, обновляясь совершенно бессистемно, что называется «Когда в голову взбредет», к тому же сдвигаясь в собственных границах, за эти одиннадцать перезагрузок, свидетелями которых стали Паломник и Рыжая, та же Башня Инвалида выпадала трижды, было все же нечто стабильное, можно сказать кондовое и домотканое, не в смысле качества текстильной продукции, которая здесь совершенно не при делах, а в смысле базовых основ, присущее всем обновлениям Нестабильного кластера. Эта стабильность проявлялась в том, что перезагрузка всегда начиналась в два часа ночи и заканчивалась к пяти утра. По времени Улья, которое стопроцентно синхронизировалось со временем обновленного Великого Устюга. Так что девяносто пять процентов жителей города пропускали это знаменательное для себя явление, пребывая в спящем состоянии. И только поутру, проснувшись, начинали подозревать, что тут что-то не так. Ну и вторым стабильным фактором являлось то, что со стороны степи, граничащей с Великим Лесом, проспект Тракторостроителей всегда обрывался в одном и том же месте. Образуя метровый перепад высот между бетонкой и степной грунтовой дорогой, служащей карикатурным продолжением шоссе.

Дважды опоздав на ритуальную чашку кофе к Лейле, Рыжая взяла власть в свои руки и в дальнейшем, после того как Паломник телекинезом перемещал свою Инвалидную Коляску с грунтовки на бетонку, принималась усиленно толкать ее вперед, не обращая внимание на вопрошающие возгласы оторопевших водителей.

К тому же оказалось, что сзади, внизу у кресла наличествует этакая небольшая откидная полочка, ступенька, встав на которую одной ногой, Рыжая второй могла отталкиваться от асфальта, превращая тем самым медицинское транспортное устройство в этакий самокат. Ну а уж когда в процесс передвижения включался и сам Паломник с помощью своего телекинеза, то Рыжая становилась похожей на хулиганствующего подростка, нелегально вцепившегося сзади в пролетку сумасшедшего извозчика, мчащегося вперед с истошным воплем: «Эх прокачу!». Надо сказать, что со временем выяснилось, что оба партнера относятся к числу адреналиновых наркоманов и подобный способ передвижения здорово повышал им настроение.

После того, как кофе был испит дальнейшие события, как правило, разворачивались по одному из трех вариантов.

В соответствии с первым кластер развивался по сверхбыстрому варианту. Это значило, что у Паломника и Лейлы на все про все всего-то два часа. Причем, упоминая имя Лейла, надо отметить, что речь идет не о Баристе Лейле, а о Лейле Рыжей. Именно так партнерша инвалида потребовала себя именовать, узнав о том, что в Улье иммунных новичков в обязательном порядке крестят. Это случилось после того, как тот рассказал историю своего знакомства с Бурым. И хотя подобное правило, смена имени, распространялось исключительно на мужчин, предоставляя женщинам свободу выбора и право использовать имя данное при рождении в родном мире, Рыжая тут же определила Паломника в свои крестные и заявив, что с Натали покончено раз и навсегда, а отныне она Одалиска. Вот только, после того, как Паломник в шутку уточнил: следует ли сокращать Одалиску до Оды, или до Лизки, тут же передумала и назвалась Лейлой. Непонятно, откуда у барышни, судя по огненному цвету волос и конопушках на лице, северных, чуть ли не ирландских кровей, тяга к восточной экзотике, но Паломник решил в детали не вдаваться. Себе дороже.

Так вот, по первому варианту Паломник с Лейлой должны были покинуть город в течении нескольких часов. С тем, чтобы не нарваться на новое обновление. У этого варианта были определенные преимущества. Пришлые твари стикса, четко отслеживающие временной лимит установленный им для прокорма в обреченном городе, в этом случае в Великом Устюге и вовсе не появлялись. Что с одной стороны делало пребывание в городе практически безопасным, трансформация горожан в монстров хоть и протекала в ускоренном режиме, но ни пустыши, ни бегуны, ни даже лотерейщики местного разлива давно уже не представляли для Паломника угрозу. С другой стороны это ставило крест на возможности партнеров поохотится и пополнить свой запас споранов и гороха. Особенно гороха, на который откровенно подсела Рыжая, пытаясь в ускоренном темпе прокачать свой Дар Улья и совершенно при этом игнорируя опасность превращения в кваза.

Индикатором того, в каком режиме пребывал обновленный кластер служила все та же Лейла. На этот раз Бариста. Она отчего-то превращалась в тварь стикса намного раньше других горожан, опережая скорость среднестатистической трансформации чуть ли не вдвое. Паломник предполагал, что этому каким-то образом способствует их с Рыжей присутствие в кафешке, но отказываться от такого биомаркера, тем самым растягивая время пребывания девушки в относительно внемляемом состоянии, а тем более от кофе, не собирался. Так вот, если Лейла делала пыталась сожрать свою тезку до того, как Рыжая доест третью булочку, значит надолго задерживаться в городе не стоило. Рыжая, в этом случае, вытаскивала из дамской сумочки, которую в обязательном порядке таскала с собой в городе, небольшой револьвер и выстрелом в голову убивала Баристу. Потом вытаскивала из кассы деньги и партнеры быстро покидали «Лейлу». В данном случае имелось ввиду кафе. В первое время Паломника потрясал тот факт, как Рыжая, совсем еще недавно офис секретарь в приличной риэлторской конторе, профессия напрочь мирная, мгновенно переродилась в Бонни Паркер, притом, что сам Паломник себя Клайдом не чувствовал, а затем вспомнил расхожее утверждение из прежнего мира о том, что все риэлторы мужского пола пиде@расты, а женщины — суки. И смирился.

Казалось бы, а зачем им вообще могут понадобиться деньги, если через «всего-ничего» в городе начнется такой хаос, что банальный мародер покажется глубоковоспитанным интеллигентным человеком претендующим на звание «Лучшего покупателя года». С одной стороны так оно и есть. С другой оказалось, что лучше все же скупиться у относительно адекватных продавцов, заплатив при этом деньги, до того, как они переродятся в тварей стикса. Поскольку во втором случае все помещение окажется забрызганным кровью и мозгами. Да и патроны беречь надо.

Обчистив кассу партнеры быстро двигались на квартиру, где раньше проживала Рыжая. А вот там возможны были варианты.

Будь на то воля Паломника, ноги бы его не было в пресловутой трешке, в которой его пол года назад другая Рыжа лишила девственности. Вот только никаких аргументов в пользу того, чтобы исключить этот пункт из программы променада, Лейла не принимала. Паломник с ужасом думал о том моменте, когда в квартире по адресу Лесная 32, кв. 15 их встретит еще одна иммунная Рыжая. Такое он вряд ли переживет в среднесрочной перспективе. Правда существовала надежда, что девицы схлестнутся между собой в последней и решительной битве, но гораздо выше представлялась вероятность объединения усилий Рыжих с целью окончательного закрепощения Паломника. К счастью, до сих пор все экземпляры Натали, встреченные ими в квартире недоуменно реагировали на вопрос: «What is your name? », тем самым, в соответствии с тайными знаниями, которыми поделился сектант из «Детей Стикса » с инвалидом, демонстрируя отсутствие иммунитета.

Правда та же Лейла в грош не ставила подобный тест, утверждая, что задай Паломник этот вопрос на Тайском языке, либо на санскрите — куда не шло, но в среде людей, сдавших ЕГЭ, ответ на вопросы «Как вас зовут?» и «Лондон столица Великобритании, не так ли?», отскакивали от зубов. Так что недоумение у Натали вызывал не сам вопрос, а дебил в инвалидной коляске поутру звонящий в дверь и интересующийся у честной девушки названием столицы Великобритании. Но подобный тест был востребован в исключительно редких случаях. Обычно Рыжая Лейла открывала квартиру своим ключом и навстречу партнерам выскакивала вполне сформировавшаяся тварь стикса, перемазанная с ног до головы кровью Альберта. После чего следовал выстрел и парочка покидала Лесную 32. Паломник с облегчением, а Рыжая с огорчением.

Дело в том, что Лейла втемяшила себе в голову великую цель: спасение всех Альбертов, которых занесло в Стикс в ходе перезагрузки. Таковых, в лагере у озера уже насчитывалось три штуки. Остальных успевали сожрать до появления кошачьей матери Терезы на адресу проживания Рыжей, многочисленные твари стикса. Попытка выкрасть Алберта загодя, до наступления трансформации у горожан, нарывалась на вызов полиции силами неравнодушных соседей.

Так что алгоритм поведения Паломника и Рыжей в случае, когда Нестабильный кластер работал по сверхбыстрому варианту сводился к следующей последовательности действий: кофе с булочками у Лейлы. Убийство Баристы. Посещение Лесной 32, Убийство Натали. Обратная дорога в Великий Лес со скупкой, по возможности, необходимых продуктов питания. В первую очередь кошачьего корма, который троица Альбертов жрала «Как не в себя», гадя везде напропалую.

Начал вторую книгу из цикла S-T-I-K-S. Паломник. Жду лайки и комменты.

Глава вторая

Охота, это когда охота

Глава вторая. Охота, это когда охота.

Прокрутив в голове последовательность действий при развитии Нестабильного Кластера по сверхбыстрому варианту и придя к заключению, что профит в этом случае уходит в глубокий минус: кофе с булочками никак не компенсируют появление еще одного Альберта в расположении лагеря. Хорошо хоть эта беда не случается каждый раз и рыжая хозяйка обычно успевает сожрать своего питомца до того, как Паломник с Лейлой появляются на пороге ее квартиры.

Троица мэй-кунов, которых инвалид, увидев Альберта в первый раз, по своей кошачьей необознанности зачислил в сибиряки, вместо того, чтобы тихо спать, жрать и гадить, позволяя хозяевам время от времени их гладить, как и положено от природы всякому уважающему себя коту, оказавшись в лагере внезапно почувствовали себя наследниками традиций своих диких предков. При этом, в силу какого-то генетического дефекта, вместо того, чтобы сцепиться друг с дружкой в борьбе за территорию, как и положено всяким представителю семейства кошачьих, объединились в стаю, навроде тех же шакалов или гиен, относящихся скорее к собачьим. И первым делом зачислили территорию от всякой мелкой живности, начиная с пичуг и заканчивая многочисленными лягушками и ящерицами, совсем еще недавно украшавшими жизнь Паломника. После чего начали присматриваться к добыче покрупнее. Но будучи тварями сообразительными, понимали, что совладеть с Паломником в честной и прямой схватке им пока что не по зубам. В силу чего действовали исподтишка. Самое удивительное было то, что коты из разных перезагрузок, в отличи от своих хозяек, представляющих из себя абсолютные копии друг дружки, за исключением того, что Лейла оказалась иммунной, а другие нет, несколько отличались между собой. Как размером, так и окрасом. Сохраняя при этом совершенно идентичный стервозный характер.

Вот и сейчас, пока один Альберт, демонстративно усевшись напротив Паломника, вылизывал себе под хвостом, двое других пытались лапами вскрыть рюкзак инвалида с тем, чтобы нассать на запасной комплект одежды, приобретенный в ходе прошлого посещения Великого Устюга.

В свою очередь и Паломник не рисковал переводить военные действия в острую фазу, ограничиваясь партизанскими рейдами. Прекрасно понимая, что в противном случае на сторону Альбертов грудью встанет Рыжая. И тогда придется выбирать между наличием, либо отсутствием этой самой груди в полном его распоряжении по ночам.

Так что тех же котов, после того как они вскроют рюкзак, ожидает сюрприз в виде пакета содержащего листья герани пропитанные валерианой. Как не странно, безобидное для людей растение вызывает у котов жуткую диарею. А отказаться от валерианы они по самой своей природе не могут. Во всяком случае те особи, которые не были своевременно кастрированы. Все это Паломник узнал из передачи своего любимого канала Дискавери и успел в прошлый раз, посещая Великий Устюг, затариться должным образом в аптеке, обратившись к пожилому, интеллигентного вида аптекарю, пока доморощенная Бонни решала: стоит ли ей рассчитываться с этой крашенной сучкой за товар, или проще убить продавщицу на месте, нежели доказывать что ее рыжие волосы самые натуральные, а не результат использования импортных красителей.

— Сюрприз! — порадовался Паломник, после того, как третий Альберт подскочил как ужаленный и помчался к своим соратникам, которые с яростным шипением делили герань пропитанную валерианой. — Теперь они не скоро вспомнят о моей одежде. Лишь бы Рыжая ничего не заподозрила.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что Паломник фигура совершенно вторична, находящаяся под полным контролем у Рыжей. Причем речь не идет об умении нимфы. Мало ли у настоящей женщины собственных способов и уловок, позволяющих вить из мужчины веревки безо всяких Даров Улья. Вот только такая точка зрения была полностью ошибочной. Дело в том, что инвалид придерживался ряда принципов. Один из них базировался на декларируемом забугорными демократиями его родного мира положении: «Все, что не запрещено законом — разрешено». Нет, нечто подобное упоминалось и в отечественной юриспруденции, но дальше упоминаний дело обычно не заходило, поскольку превалировал другой принцип: «Закон что дышло…».

В результате творческого объединения зарубежных и отечественных аналогов инвалидом было синтезировано нечто свое.

Паломник сам устанавливал писаные законы, причем ничем в этом плане свою фантазию не ограничивал. Даже реалиями физического мира. Тем более, что в Улье эти реалии имели тенденцию к существенным деформациям. Скажите на милость, что происходит с законом сохранения энергии, когда тот же пироман генерирует огненный шар размером с автомобиль, при этом вместо того, чтобы похудеть хотя бы грамм на двести начинает набирать вес.

Может быть пример и не слишком удачный, мало ли чего можно ожидать от пироманов, вдруг они эфирными эманациями питаются. Да и бог с ними, с пироманами. Хотя с другой стороны, вроде бы и все в порядке, но осадочек остается.

Надо сказать, что у писанных законов всегда существовало одно значимое достоинство. Никто не требовал их соотнесения с реальной жизнью. Так что в этом плане у Паломника были развязаны руки. Он формулировал очередной закон в явном виде, доводя его до сведения Рыжей. После чего этот закон вступал в силу. Надо сказать, что Паломник не слишком-то и злоупотреблял своими правами носителя истины в последней инстанции. Всего-то раз и сорвался, заявив, что ежики летают. Правда не слишком высоко. И с тех пор в качестве подтверждения этого закона, при виде колючих шариков запускал их с помощью телекинеза вдаль. К счастью, силами ли самого Паломника, либо коллективными усилиями Альбертов, ежики на прилегающих к стоянке территории быстро закончились. Так что у Паломника исчезла необходимость доказывать свою правоту.

На сегодняшний день в Кодексе законов, регламентирующих правила проживания на стоянке было всего-то три закона.

Первый: Закон о нимфе Лейле.

Второй: Закон о мигрантах.

Третий: Закон о летающих ежиках.

Причем Закон Летающих ежиков относился к числу исключений. Все остальные законы, устанавливаемые Паломником были логически обоснованными. И Рыжая, получив пару раз по заднице, пришла к пониманию что Законы Паломника надо соблюдать в безусловном порядке. К счастью их оказалось не так уж и много.

К числу основных относился категорический запрет на использование умения нимфы по отношению к инвалиду.

Вторым, а может быть и первым по значимости законом, являлся категорический запрет на долговременной основе, присутствия любых разумных людей, кроме самого инвалида и Лейлы, на стоянке в Великом Лесу.

Нельзя сказать, что этот закон Паломник сформулировал опасаясь нашествия иммунных Рыжих. Скорее его беспокоила перспектива превращения Великого Леса в некий стаб, по образцу Дальнего. Когда, по достижению критической массы иммунных, всякая управляемость будет нарушена, вековые дубы спилены, озеро загажено, а во главу угла встанут интересы ушлых политиканов.

Поскольку Законов, посвященных котам он своевременно не издал, более того, в порыве слабохарактерности разрешил присутствие Альберта на стоянке, а потом оказалось, что там где один Альберт, там и два, и понеслась… Так что, соблюдая собственный же свод Законов, Паломник вынужден был мириться с происками мохнатых.

А вот с наличием левых людей на стоянке в Великом Лесу он мириться никак не хотел. И сейчас, разглядывая троицу Муров, которые под управлением Рыжей, кантовали трейлер, размышлял, насколько он нарушил обязательства взятые лично перед самим собой.

Как всегда, при возникновении законодательных коллизий юридического плана, стороны пытаются манипулировать терминами и смыслами. На этот раз отличилась Рыжая. Впрочем больше и некому было. Поскольку ожидать возражений от Альбертов не приходилось. Все же коты.

Лейла, уподобляясь самым прожженным и беспринципным адвокатам, в качестве основного аргумента использовала не дух, а букву Третьего Закона, заявила, что поскольку в оригинале речь идет: во-первых, о разумных, во-вторых, о людях и в-третьих, о какой долговременной основе проживания можно тут говорить, если на следующем же погружении предполагается пустить Муров в расход. Причем с пользой для общего дела.

По ее словам, все три базовые признака, на которые ссылался Третий закон, он же Закон о мигрантах, совершенно неприменимы к данному случаю.

Что касается «Людей», так Муры давно потеряли право именоваться подобным образом. И самым наглядным образом подтвердили это во время столкновения с Паломником и Рыжей.

Произошло это событие ровно пять дней тому назад. В тот раз партнеры как обычно с утра сидели в кафе у «Лейлы». Поскольку была выпита вторая чашка кофе и съедена третья булочка, а Бариста Лейла не предпринимала никаких агрессивных действий с целью сожрать одиноких посетителей, то Нестабильный кластер, судя по всему, развивался по второму сценарию. Трансформация с умеренной скоростью, предполагающая наступление следующего обновления не раньше, чем через неделю. Что позволяло рассчитывать на появление в городе пришлых тварей стикса высокого уровня, начиная от топтунов, вплоть до элитников, и, соответственно, на возможность пополнить свои запасы гороха и споранов.

К тому же бонусом лично для Паломника шло отсутствие необходимости топать на Лесную 32, с целью вызволения очередного Альберта из зубов его рыжей хозяйки. Неудачные попытка о чем-либо договорится с Натали, в то время когда сознание девушки уже помутилось, а трансформация еще не произошла, неизбежно приводило к вызову наряда полиции, который странным образом, несмотря на хаос начинающийся в городе, неизменно пребывал на место. И тут же пытались арестовать, а то и вовсе расстрелять Рыжую на месте. Именно таким странным образом, проявляя нездоровую агрессию, реагировали будущие твари стикса из числа представителей правопорядка, на ауру нимфы. Притом что сформировавшимся монстрам этот Дар Улья был совершенно по барабану. Не зависимо от гендерной принадлежности самих тварей. Впрочем о какой гендерной принадлежности могла идти речь, если уже начиная с топтунов первичные половые признаки монстров исчезали.

Так что в этот раз очередной Альберт оказался в полном пролете.

Осталось только согласовать, что использовать в качестве опорного пункта, для того, чтобы при необходимости передохнуть, собраться с силами, а то и спрятаться, в случае, когда возникает опасность встречи с элитником. На самом деле Паломник, который в отличии от Лейлы сталкивался с монструозным Кинг-Конгом, прекрасно понимал, окажись они на пути у элитника и вбей тот себе в башку идею закусить партнерами, то ни банковское хранилище, на котором настаивало Рыжая, ни ближайший полицейский участок преградой ему не станут.

К тому же с проникновением в банковское хранилище возникали определенные сложности. Поскольку попасть туда без особых усилий можно было бы лишь в тот короткий период времени, когда секьюрити уже толком ничего не соображали, но еще не трансформировались в пустышей с их неуемной тягой ко всему живому и вкусному.

К тому же полицейский участок располагался невдалеке, да и возможностью пополнить боезаряд не следовало пренебрегать. И хотя основным оружием при отстреле тварей стикса выступала та самая снайперская винтовка, приобретенная еще в стабе Дальнем у Седого, тот же укороченный калаш, мог в критической ситуации пригодиться. Хотя привлекать многочисленных тварей стикса автоматными очередями, себе дороже.

Паломник и Рыжая при охоте на монстров использовали этакую лайт версию сафари, практикуемую в свое время Бурым и Резаком. Конечно, до монструозной винтовки Бурого, способной поражать с последнего этажа Башни Инвалида того же кусача, снайперка Паломника не дотягивала. Да и навыки Рыжей в скрытном перемещении по городу с последующим потрошением Споровых Мешков монстров ни шли ни в какое сравнение с умениями Резака.

И тем не менее, на протяжении дня партнерам из окон банка, или того же полицейского участка, как правило удавалось подстрелить от пяти до десяти тварей принадлежащих к первой волны пришлых. Обычно из числа лотерейщиков, в лучшем случае топтунов. С тем чтобы тут же выпотрошить у них Споровые Мешки и по возможности побыстрее покинуть город. Страхуя тем самым себя от столкновения с элитниками. Которые обычно продвигались к центру города с западной окраины неторопливо. И появлялись в районе опорных точек ближе к исходу дня.

Такая охота гарантировало партнерам до тридцати споранов и от пяти до десяти горошин.

К тому, чтобы замахнуться на жемчуг Паломник был откровенно не готов, хотя подобная мысль постоянно его преследовала. Но он, прекрасно пнимая, что из себя представляет элитник. К своему стыду Паломник не мог даже схему придумать, которая, хотя бы теоретически, способна была бы принести успех при охоте на монстра такого уровня. Ничего умнее, нежели вырыть огромную яму на центральной площади, вбить в середину заостренный кол, накрыть все дерюгой и разместить в качестве приманки очередного Альберта, в голову не приходило. При том, что Паломник прекрасно понимал, что любой, самый затрапезный элитник, сначала сожрет кота, потом поковыряется в зубах тем самым заостренным колом, и ради спортивного интереса быстро найдет чудаков, которые перепутали его с мамонтом. С тем чтобы употребить Паломника и Рыжую на десерт.

Пока инвалид с Рыжей неторопливо обсуждали место грядущей дислокации, внизу, у входа в кафе, раздался отчаянный скрип тормозов, Сбивая на своем пути зазевавшихся горожан, которые несмотря на раннее время уже начали кучковаться на тротуаре, с тем чтобы обсудить странности сегодняшнего утра, опять же отсутствие связи и отключение электричества, джип укрытый бронированными листами и оснащенный крупнокалиберным пулеметом остановился у входа в Лейлу. Из машины выскочила троица иммунных, судя по виду, одежде и вооружению из числа сторожил и не отвлекаясь на экивоки дали несколько автоматных очередей над головами оторопевших горожан. После чего один из молодчиков выхватил из толпы разбегающихся людей симпатичную девулю и со словами: «Это нам к кофе на десерт», потащил ошеломленную девушку наверх. Похоже пришлые неплохо знали это кафе. Поскольку поднявшись на террасу тут же скомандовали Баристе Лейле: «Бутылку виски, стаканы, кофе и побыстрее. А потом и сама подтягивайся. У нас утренняя разминка. Так что готовь свой зад». И только сейчас троица обратила внимание на тихо сидящих у парапета на террасе Паломника и Лейлу.

— Гляди, а нам сегодня свезло. Барменша, девка, которую Бес прихватил, да еще и Рыжая. Оторвемся по полной, заявил худой патлатый рейнджер.

— Сначала дело надо сделать, а потом отрываться. А то смотри, Борода тебе быстро отрывалку оторвет, — обстоятельно заявил третий.

— Так мы быстро, за пол часа управимся, — заканючил патлатый.

— Ну если за пол часа, тогда можно, — согласился кряжистый мужик, судя по всеми старший в команде.

Чур я первый Рыжую имею, — снова отметился самый шустрый, тот который тащил за собой девушку горожанку. И тут же, оттолкнув в сторону свою жертву навел автомат на Паломника.

— Болезного пока не трож, — остановил его поползновения кряжистый. — Люблю драть девок, чтобы их хахали на это глядели. Да еще и зубами скрипели.

К этому времени Паломник окончательно убедился, что перед ним самые обыкновенные Муры. И теперь просчитывал варианты с тем чтобы используя телекинез разобраться с подонками наиболее эффективно. Интуиция утверждала, что особой опасности эта троица для него не представляла. Серьезные люди, обладающие продвинутыми Дарами Улья, размахивать автоматами не станут. А заблокировать огнестрел с помощью телекинеза нынешнему Паломнику, сожравшему чуть ли ни сотню горошин, особого труда не представляло.

Глава третья

Рыжая и Чудовища

Глава третья. Рыжая и Чудовища.

Прежде чем приступить к радикальным действиям, Паломник все же решил воспользоваться ситуацией и убедится в правоте слов сектанта, о то, что в Улье любой иммунный всегда поймет другого иммунного, не зависимо от того, на каком языке тот изъясняется. Отчего-то подтверждение этого знания казалось инвалиду необычайно важным, Возможно в силу того, что зеленый голыш, переданный ему Судьей Фараона и хранящийся в мешочке за пазухой, временами резко нагревался, как будто бы напоминая Паломнику, что слишком долго засиживаться на одном месте ему никто не позволит. Как именно тест на иммунитет и температура зеленого камешка были между собой связаны, инвалид придумать так и не смог, но предпочитая потакать своим хотелкам, пусть даже и не имеющим логического объяснения.

Для того, чтобы подтвердить слова сектанта необходимо было вызубрить пару-тройку фраз на языке, который не пользовался широкой популярностью в массах, а затем обратиться с этими словами сначала к зараженным, а потом к иммунным.

Предпосылкой для проведения «следственного эксперимента » стало посещение в прошлую перезагрузку центральной библиотеки и поиски Русско-Китайского словаря, с помощью которого Паломнику удалось заучить несколько расхожих высказываний. Вопреки отчаянному сопротивление Рыжей, требующей не дурью маяться, а использовать драгоценное время на охоту. К глубокому сожалению инвалида доступ к интернету в Улье отсутствовал, так что в части произношения ему оставалось руководствоваться транскрипцией,

Так что нынешнее посещение бара он начал с обращения к баристе: 女孩，我们需要两杯咖啡и не получив желаемый напиток озвучил свое пожелание на местном языке.

Появление а баре троицы муров помогло окончательно расставить точки над «I». Так что Паломник не преминул воспользоваться этой возможностью, несмотря на угрозу насилия со стороны бандитов.

-闭上你的嘴，你们这些该死的公鸡, -скомандовал инвалид.

— Ты кого петушарой обозвал? — охренел шустряк и совершенно забыв пожелание кряжистого вскинул автомат.

— А ведь не соврал сектант, — с сожалением вынужден был признать Паломник, понимая, что после такого подарка ко всем пожеланиям килдинга надо относиться с полной ответственностью. Все же ценность экспресс метод определения иммунитета у попаданцев в Улей, на стадии, когда тело человека еще не затронула трансформация, трудно было переоценить. Будь на то воля Паломника, то от подобного существа, а назвать человеком Судью Фараона, «бороздящего просторы Улья» как бы не четвертое тысячелетие, у инвалида язык не поворачивался, он бы держался как можно дальше. Тут и подарков никаких не захочешь. Особенно если за них придется рано или поздно расплачиваться. А слова сектанта: «Будешь должен», Паломник твердо запомнил.

Но понимая, что наши желания не слишком часто совпадают с нашими возможностями, вот и муры, которые собрались оттянуться, а вместо этого влипли в гуано по самое не хочу, тому яркий пример.

Эта мысль на время примирила Паломника с вселенской несправедливостью и он сначала телекинезом заблокировал ударный механизм автомата шустрика, а потом потянулся к своему Пустынному Орлу, заранее сожалея о том, что еще на одну чашечку кофе рассчитывать не приходится. Поскольку после выстрелов из оружия такого калибра в помещении будет грязно и не комфортно.

И быть бы мурам мертвыми, если бы не вмешалась Рыжая. Она перехватила руку Паломника и умоляюще глядя на партнера попросила: «Можно я!»

Инвалид не сразу сообразил в чем тут дело, а когда понял, призадумался о последствиях: «Оно ему надо?». До сих пор нимфа пользуясь даром держала себя в руках, не демонстрируя при этом особых извращений. Ну или того, что различного толка моралисты считали таковыми. За исключением тех причуд, которые вытворяла с инвалидом по ночам. Впрочем, последнее вполне укладывалось в рамки Ролевых игр.

Хотя все те, с кем Паломнику довелось обсуждать тему злобных и коварных нимф, а это как в первую, так и в последнюю очередь, оказались девушки из борделя мадам Зи Зи, настаивали на том, что любая нимфа по природе своей является материальным воплощением мифологической суккубы. Со всеми сопутствующими этой дьяволице пороками. То с каким жаром та же Лилия и Хризантема отстаивали эту точку зрения, гневно осуждая мерзкую тварь и по ходу дела приводя все более фантастические примеры различных, как правило из области садо мазо, извращений наталкивали Паломника на мысль, что и сами цветы не отказались бы от такого Дара Улья. Вот только девушки настаивали на том, что дар нимфы, как впрочем и любой другой Дар Улья, для своего развития требует постоянной тренировки. И употребление одного лишь гороха совершенно недостаточно для того, чтобы заставить все мужское население, допустим стаба Дальний, по утрам, выстроившись стройными рядами превознося и славя ту же Рыжую.

Если принять рассуждения цветов за основу, то Рыжая до сих пор не проявляла в быту никаких особых дурных наклонностей вовсе не в силу собственных высоких морально-духовных качеств, а вследствие отсутствия регулярных тренировок собственного дара. И тому были объективные причины.

Дело в том, что Рыжая, со своим даром нимфы, зашла в некий творческий тупик. Сам дар проявлялся исключительно по отношению к иммунным мужчинам, причем на стадии, когда у счастливчиков уже произошла полная адаптация к реалиям Улья. В связи с чем, на зараженных повлиять она не могла. Паломник жестко пресекал всяческие поползновения Лейлы в части использования его самого в качестве тренажера. А иммунные в Великом Устюге заканчивались, в силу естественных причин, не выдерживая конкуренцию с зараженными, раньше, нежели попадали в цепкие руки нимфы. К тому же стратегия охоты, исповедуемая партнерами, не предполагала длительного пребывания в городе, с тем чтобы пересечься с теми отдельными счастливчиками из числа иммунных, которым все же удалось выжить и приобрести кондиции, способствующие восприятию умений нимфы. Последующее обнуление кластера возвращало ситуацию в исходное состояние.

Похоже Улей не желал давать в руки дамочкам сомнительных моральных качеств вундервафлю. Поэтому на дар нимф и накладывался ряд ограничений: только иммунные, только мужчины, причем не из числа новичков.

Быстро прокрутив в голове все за и против, Паломник обреченно махнул рукой, понимая, что в этот раз отмазка: «Тренируйся на кошках» не пройдет и кивнул Рыжей: «Зажигай».

И та таки зажгла. Причем начала с совершенно невинной фразы. Встав из-за столика Лейла обратилась к мурам, поочередно устанавливаязрительный контакт с каждым из троицы: «Мальчики, а хотите я вам покажу кое-что интересное?».

Последующее действо вызвало у Паломника чувство глубокого разочарования. Все же он ожидал от Рыжей большей фантазии.

Тот же третий поток сознания начал подзуживать Паломника, с тем, чтобы инвалид порекомендовал Лейле нечто гораздо более оригинальное, нежели банальные прыжки, приседания и отжиматься от пола до полной потери сил. Если бы все это не перемежалось петушиными криками и битьем головами об барную стойку, то и вовсе можно было бы вообразить, что ты присутствуешь не на сеансе надругательства злобной и коварной нимфы над своими жертвами, а на тренировке спортсменов любителей под руководством не слишком-то грамотного наставника, к тому же пребывающего в состоянии глубокого похмелья. Похоже, эти мысли Паломника разделяли и девушки: симпатичная девуля, которую затащил наверх шустрый и бариста Лейла. Пока Рыжая развлекалась с мурами физ подготовкой, девушки забились в дальний угол барного помещения и с ужасом наблюдали за происходящим.

Наконец фантазии Рыжей закончились и она уложив своих поднадзорных на пол, лицом в потолок, приступала к содержательной части общения. Задавая вопросы из перечня: «Что? Где? И Почему?».

По оценкам Паломника ни один детектор лжи, даже с использованием того же пентотала натрия, и близко не мог сравнится с умениями нимфы в части получения правдивой информации от подопечных.

Муры, лежа на полу и уставившись в потолок остекленевшими глазами, на любой вопрос Рыжей отвечали взахлеб, не замолкая и перебивая друг друга. Причем далеко выходя за границу запрошенной темы. Так что Лейле это вскоре надоело и она потребовала всем заткнуться, а говорить только по существу и только тому, кого она пнет ногой. Причем свои требования Рыжая высказала таким тоном, подкрепив изрядной долей умения нимфы, что Паломнику внезапно тоже захотелось сначала заткнуться а потом замереть в ожидании чудотворного тычка ногой. Для того, чтобы сбросить мимолетное наваждение пришлось самому шлепнуть Рыжую по заднице и пригрозив пальчиком потребовать сконцентрировать свой Дар Улья исключительно на мурах. Во избежании…

Надо сказать, что муры своими рассказами смогли таки удивить Паломника. Поскольку имели самое непосредственное отношение к событиям полугодичной давности. Группа под руководством Дуба, так звали кряжистого, в составе Беса и Щепки выполняла разведывательную функцию по приказу Бороды.

Судя по тому, с каким пиететом произносилось это имя пленниками Рыжей, то Борода очень высоко стоял в иерархии муров, возглавляя один из самых крупных отрядов бандитов в исследованной ойкумене. Правда в последнее время его акции здорово упали. И связано это было с невыполнением контракта полугодичной давности по доставке из Нестабильного Кластера большой партии иммунных. Бороде удалось уговорить своих партнеров, из числа внешников, которые и являлись главными потребителями донорских органов иммунных, захваченных мурами, выделить в сопровождение рейдерского отряда инопланетный летательный аппарат, способный при необходимости разобраться даже со стаей тварей стикса под руководством элитника.

Вот только ни сам отряд, ни летающая тарелка внешников из рейда не вернулись. Что стало причиной конфликта между партнерами. Этот конфликт вылился в значительное уменьшение численности отряда Бороды и в паническое бегство самого командира с места дислокации. За прошедшие пол года Борода несколько восстановил боеспособность своей ватаги и вот сейчас сподобился отправить троицу разведчиков в Великий Устюг, с тем, чтобы те попытались узнать, что же случилось с рейдерами.

Как не странно, разведка закончилась полным успехом. Глазастый Щепка, оказавшийся неплохим сенсом, смог обнаружить и уничтоженный лагерь муров и остатки летающей тарелки внешников, практически полностью поглощенной Черным Кластером. Вот только, вместо того, чтобы дождаться очередной перезагрузки Белогорска и пересечь перешеек, бандиты решили зря не сидеть на месте почитай неделю, а по быстрому смотаться к Нестабильному кластеру и посмотреть, нельзя ли там чем поживиться. Благо их вездеход позволял доехать на место за пол дня. Опять же Дуб и раньше был в Великом Устюге и хорошо знал что здесь и почем. Надо было просто расположившись в стороне дождаться перезагрузки города, а потом вслед за не слишком-то и большой стаей тварей стикса, растворяющейся попервах на территории промышленной окраины города миллионника, быстро добраться в центр. Где некоторое время можно ничего не бояться. Элита в этом районе появится не скоро, а с другие монстры, при наличии вездехода, особой угрозы первое время не представляли.

Задумка муров оправдалась на все сто. И они реально собирались расслабиться «с водкой и девочками», а заодно и обшарить местные ювелирки. Пусть ни золото, ни драгоценные камни в Улье особо и не котировались, но те же внешники охотно их брали, меняя на тот же жемчуг. Правда по грабительскому курсу. Впрочем, говорить о каком бы то ни было обменном курсе в этом случае представлялось полной чепухой. А сам бизнес: ювелирка на жемчуг, носил полуподпольный характер и, судя по всему, руководством инопланетян не поощрялся. В противном случае давно бы приобрел промышленные масштабы. Обмен, в частном порядке, осуществлял лично Борода. А его торговым партнером выступал мутный тип из числа внешников, появляющийся время от времени лично в расположении базы муров.

И все бы у команды Дуба могло получиться.

Вот только на свою беду они столкнулись с Паломником и Рыжей.

— Ну что, наигралась? — поинтересовался Паломник у Рыжей, после того, как та закончила сеанс экспресс допроса. — Теперь командуй своим подопечным, чтобы они шли куда подальше, а там не месте, фигурально говоря, ' выпили яду' или саморазвоплотились с помощью автоматных очередей. Нечего тут в помещении бардак устраивать. А мы, тем временем, выпьем еще по чашечке кофе и отправимся в полицейский участок. С тем, чтобы подготовиться к охоте.

— Это если нам удасться достучатся до сознания хозяйки этого заведения, — уточнил Паломник, глядя на забившуюся в угол баристу. — В противном случае обойдемся без кофе.

Ушат возмущения, вылившийся на Паломника после этого его конструктивного предложения, можно было бы сравнить с Ниагарским водопадом. А если принять во внимание насыщенность обрушившегося на голову инвалида вещества, характерного коричневого цвета и соответствующего запаха, сарказмом, тонкими обвинениями в скудоумии и другими аналогичными нелицеприятными намеками, то скорее не с водопадом, а с извержением Везувия, покрывшего толстым слоем пепла все живое. Оказывается, что у Рыжей было свое видение на дальнейшую судьбы муров. Причем настолько радикальное, что она даже согласилась на отказ от сегодняшней охоты.

Когда Паломник узнал, что для реализации задумок Рыжей пеобходимо дать временный допуск муров на их стоянку в Великом Лесу, он от всей души возмутился. И тут же сослался на неприкосновенность Второго закона. Тогда-то, со стороны Рыжей, которая внезапно решила играть по навязанным Паломником правилам, впервые и прозвучали эти доводы, приличествующие никак не честной девушке, пусть даже и нимфе, а самому прожженному адвокатишке, способному доказать, что его подопечный найденный с окровавленным ножом у тела жертвы, просто совершал в темном переулке экстренную хирургическую, операцию, жизненно необходимую пациенту. И заслуживает за это не смертную казнь а всеобщее восхищение и благодарность со стороны широкой общественности. Она еще раз процитировала Закона о мигрантах: «категорически запрещается на долговременной основе, присутствия любых разумных людей, кроме самого инвалида и Лейлы, на стоянке в Великом Лесу».

Первый довод, озвученный Рыжей звучал: «Это и не люди вовсе». Учитывая наклонности и поведение муров с этим можно было отчасти согласится. Ну ежели отталкиваться от утверждения: «Человек — это звучит гордо!»

А что касается «разумные», так нимфа все сделала для того, чтобы лишить троицу права на такое название. Вряд ли можно назвать разумным иммунного, живущего всего лишь с одной целью, выполнить любое желание своего божества. Пусть даже ценой собственной жизни.

Опять же, о каком присутствии на долговременной основе можно говорить, если после следующей перезагрузки Великого Устюга муры исчезнут. Причем не за просто так, а оказав существенную помощь в деле возвышения как самой Рыжей, так и Паломника. Последнее имя было упомянуто так, между делом, что не могло не насторожить инвалида. Впрочем он был вынужден признать, что с точки зрения юриспруденции потерпел в дискуссии с Рыжей полное фиаско. Но вовсе не это стало причиной его согласия на пребывание муров в Великом Лесу. А целых три других довода, два из которых сугубо материального плана и третий — гипотетический.

Надежды паломника оправдались частично.

Во-первых, он стал обладателем навороченного вездехода, напоминающего тот, в котором рассекал Бурый с Резаком. Правда ушлая Рыжая где-то нашла самый настоящий жилой трейлер невероятных размеров и прицепив его к вездеходу поставила на стоянку в Великий Лес домик на колесах, заявив, что ей надоело ютится в шалаше. После чего и приступила к перформансу под условным названием: «Из Света в Тени».

Во-вторых, — определенные осязаемые контуры приобрела идея охоты на элитника с помощью муров.

А вот в-третьих, не состоялось. Муры не стали охотиться на Альбертов даже после того, как Паломник посоветовал Нимфе отправить своих подопечных в лес за дичью. Обосновывая это тем, что ему шашлыков на природе захотелось.

Глава четвертая

Пояс шахеда

Глава четвертая. Пояс шахеда.

Пока шустрый и патлатый, по указанию нимфы, облагораживали площадку вокруг трейлера, а кряжистый готовил обед, в том числе и шашлыки, которые стребовал Паломник, правда не из дичи, добытой в окрестном лесу, а из отборной свинины, найденной в холодильнике кафе «у Лейлы», сама Рыжая вместе в Паломником, расположившись на берегу озера принялись детально обсуждать идею нимфы, касательно использования муров в деле охоты на элитника.

Как не печально было признавать это Паломнику, но задумка Рыжей действительно несла в себе рациональное зерно, способное при должном воплощении принести ожидаемый результат. Это при том, что сам инвалид ничего конструктивного предложить так и не смог.

Идея сводилась к тому, чтобы снарядить муров чем-то навроде поясов шахедов и отправить в объятия элитника. И хотя монстры продвинутого уровня вполне могут разобраться со своими жертвами на расстоянии, то же НЛО внешников, ныне растворяющееся в Черном Кластере, хоть и не было подбито попаданием в него кабины грузовика, брошенного разъяренным Кинг-Конгом, но заставило пилота запаниковать, и потеряв ориентировку в пространстве залететь на запретную территорию. Ну так это сверхпрочная летающая тарелка. Она и прямое попадание ракеты класса Земля-Воздух переживет. А любого иммунного, пусть даже залитого живчиком по горло, любой элитник обычным куском лестничного пролета на расстоянии метров с тридцати не напрягаясь в блин размажет.

Вот только продвинутые твари не слишком-то любили дистанционные методы охоты. И предпочитали пользоваться собственными когтями и зубами, а не вспомогательными средствами. Так что вариант с героем ополченцем не вовремя споткнувшимся об кочку, в силу чего закрывшим амбразуру дота своим телом, имеет право на жизнь.

Сомнения, касательно того, что элитники прекрасно чувствуют опасность и не подпустят к своему не слишком-то нежному, но горячо любимому телу особь, таскающую на себе несколько килограммов взрывчатки, рассеяла нимфа. Она предположила, что с одной стороны элитники, будучи невероятно разумными тварями, пусть и обладающими мышлением, глубоко чуждым человеческому, конечно же чувствуют враждебные намерения, и речь тут идет не о интуиции, а, почти наверняка, о способности считывать эмоции, но вот только в данном конкретном случае муры будут испытывать к по отношению к монстру вовсе не страх и ненависть, а так же враждебные намерения. А совсем наоборот: любовь и нежность. И нимфа своим умением в этом ручается. Так что вероятность успешной реализации задумки достаточно высока. К тому же, а что партнеры теряют? Сами-то они будут держаться от всего этого на расстоянии, подальше. Наблюдая за происходящим в бинокль. Но не слишком далеко. С тем, чтобы в случае удачи прибрать к рукам трофеи. В любом случае, как говорится: «Если не догоню — так согреюсь». А муров не жалко.

К тому же не факт, что взрыв пары килограммов тротила, пусть и в непосредственной близости, сможет убить элитника. Но оглушит на некоторое время— наверняка. А там уже в дело вступит Паломник с его телекинетическим прыжками кузнечика и мечом джедая, способным прорубить любую броню. Дай только возможность приблизится к вражине поближе. Паломник представил, как по центральной улице Великого Устюга важно шествует кряжистый, затаренный взрывчаткой по самое немогу, а навстречу ему несется стая тварей стикса под руководством Кинг-Конга, и эта картинка ему понравилась.

Дело осталось за малым. Соорудить этот самый пояс шахедов индивидуального ношения для каждого из муров. Притом, что и сама Рыжая и Паломник имели в деле работы со взрывчаткой познания на уровне уверенного зрителя Голливудских блокбастеров. В которых любой доморощенный Рэмбо из пластиковой бутылки, кислоты для аккумуляторов и удобрений сельскохозяйственного назначения за считанное время мог соорудит нечто способное при взрыве оставить воронку, сравнимую с Лунным кратером в районе Моря Дождя.

Но поскольку с удобрениями возник затык, Рыжая предложила воспользоваться начинкой боеприпасов во множестве хранящихся в бронированном вездеходе Муров.

Наконец и Паломнику пришла в голову конструктивная мысль. Он предложил подключить к творческому процессу по созданию «оружия возмездия» специалистов. Поискав таковых среди присутствующих. А поскольку сам инвалид, Лейла и Альберты к таковым не относились, осталось узнать, какими навыками владеют муры. И нет ли среди них продвинутого сапера.

— А не страшно оставлять их без надзора? — поинтересовался Паломник, заметив, что своим поведением и Дуб и Бес и Щепка мало чем отличаются от обычных людей, — не слишком -то похоже, что они под контролем. Того и гляди разбегутся, или до автоматов доберутся и по нам жахнут. Вот спрашивается, нафига патлатый в джип полез и с пулеметом возится?

— Не переживай, командир, — успокоила инвалида Рыжая, которая в последнее время именно так стала обращаться к Паломнику в тех случаях, когда речь заходила об охоте. Поскольку инвалид дал однозначно понять словом и делом, что обращение «пупсик» и «лапочка» он готов терпеть разве что ночью, да и то не всегда.

— Это я скомандовала, когда с приборкой закончит, вытащить наружу все взрывающееся. Надо посмотреть, что использовать можно.

— Никуда они не денутся. После того, как они стали моими миньонами, я каждого чувствую, не зависимо от расстояния. И свои приказы им в голову мысленно вкладывать. Во всяком случае в пределах лагеря. Надо будет понять, как далеко их можно от себя отпускать. Чтобы с поводка не сорвались.

Последний момент, насчет сорваться с поводка, здорово заинтересовал Паломника. Дело в том, что девушки из борделя мадам Зи Зи в один голос уверяли, что подчинение нимфе это навсегда. Как рабский ошейник, который снять невозможно, ну или выражаясь по научному полная и необратимая перестройка психофизиологического фенотипа, направленная на безусловное подчинение нимфе. Возможно силами Великого Знахаря такое и можно вылечить, только какой же Великий Знахарь станет возиться с дебилом, позволившим захомутать себя нимфе. Инвалид тут же заподозрил, что в фраза «необратимая перестройка психофизиологического фенотипа» не имеет к науке ни малейшего отношения, поскольку является полной галиматьей и словоблудием, но суть уловил: «Умерла, так умерла…».

И вот сейчас от Лейлы узнал, что ее подопечные, удалившись от нимфы на приличное расстояние, могут избавится от наваждения.

Обсуждение особенности Дара Улья Рыжей, привело партнеров к пониманию, что многочисленные Дары Улья могут иметь сходное название, при этом работать совершенно по разному. Наглядный пример тех же сенсов. По самым скромным оценкам их насчитывается десятки разновидностей. И с точки зрения используемого физического механизма, сенс, видящий тварей за счет инфракрасного излучения не имеет ничего общего с сенсом, ощущающим наличие в округе любых биологических объектов, превосходящих некую критическую массу. Не зависимо от их природы. В последнем случае и соответствующий физический механизм, поясняющий природу данного умения, придумать трудно. Разве что сослаться на некую ауру, субстанцию далеко неочевидную и экспериментальному исследованию в прежнем мире Паломника не подлежащую.

Так и с Рыжей. Вместо того, чтобы раз и навсегда поставить своих подопечных в стойло, она вынуждена все время, с помощью Дара Улья, контролировать их, расходуя при этом энергию. К тому же связана ограничениями на расстояние воздействия и на число подопытных объектов. Это все однозначно можно отнести в минус. Зато Лейла может на расстоянии мысленными командами управлять своими мышками. Опять же, с точки зрения проживания в тот же стабе на постоянной основе, ее умение не грозит тотальным контролем над поселением. И при определенных условиях допускает компромис, включающий разрешение на проживание. Это вместо немедленного уничтожения, грозящего любой классической нимфе.

Впрочем взаимоотношения со стабом, это вопросы дальней перспективы. Сейчас же Паломника в большей степени обеспокоил вопрос: «А спать они как будут?». Все же до следующей перезагрузки Нестабильного кластера может пройти не один день. И прибывать все это время в бодрствующем состоянии у Рыжей вряд ли получится. А оставлять муров без надзора со стороны нимфы, пусть даже и связанных с ног до головы, чревато. Мало ли какие умения могут быть у этих голубчиков.

Все эти рассуждения и привели партнеров к необходимости узнать, какими Дарами Улья владеют подопечные нимфы. Не представляют ли они опасность, соберись Рыжая прикорнуть, и нет ли среди них умельца, способного собрать пояс шахеда.

По команде нимфы муры выстроились рядком напротив партнеров, восторженно поедая глазами свою повелительницу в ожидании приказов высшего существа. Глядя на эти неадекватные лица, Паломник уверовал,что вот именно с таким дебильным выражением они друг за дружкой стану бросаться навстречу элитнику с тем чтобы в нужный момент привести в действие взрыватель. Предварительно партнеры решили на мурах не экономить и не замахиваться на многое, а исходя из принципа: «Лучше меньше да лучше» поставить все на одну попытку. Им на первый раз и одного элитника хватит. А ежели дело пойдет на лад, можно будет еще муров поискать.

Сами же Паломник и Рыжая сидели невдалеке от кромки воды. Один в своем инвалидном кресле, вторая на раскладном стульчике, найденном в приватизированном трейлере и неторопливо размышляли с чего бы начать дознание.

— Ты, — ткнул пальцем Паломник в кряжистого, — рассказывай что умеешь. И совершенно естественно был нагло проигнорирован со своим требованием. Более того, инвалиду даже на секунду показалось, что в глазах Дуба мелькнула ехидная насмешка. Правда Рыжая решила не нагнетать ситуацию, демонстрируя, кто в доме хозяин, а скомандовала своим подопечным: «На все вопросы командира отвечать незамедлительно. Его приказы выполнять как мои!». Так что на повторный вопрос инвалида мур начал перечислять: «Умею водить, стрелять из всех видов оружия, кроме артиллерийского, готовить… ».

И снова Паломнику почудилась наглая ухмылка в глазах кряжистого. Особенно после того, как тот в число своих умений включил пение, игру на гитаре и жонглирование одновременно пятью предметами.

— Стоп! — Прервал инвалид откровенно хамский ответ кряжистого. А про себя подумал: «Или наша доморощенная нимфа их толком не контролирует, или ее собственные потуги в части юриспруденции с приоритетом 'буквы» перед «духом» каким-то неведомым образом передались подопечным.

— Коротко. Назови свой Дар Улья

— Физическая сила. Крепость тела. Скорость.- На этот раз ответ Дуба был коротким и по существу.

— Покажи на что способен. — скомандовал Паломник, указав на метрового размера валун, лежащий невдалеке.

Инвалид ожидал, что кряжистый попытается сдвинуть камень с места. Но тот поступил по другому. Резко подбежав к глыбе со всей дури ударил ее кулаком. После чего гранитный валун, не выдержав такого надругательства, раскололся на два куска. Похоже, что при этом Дуб выложился полностью, так как медленно поплелся на свое место и замер там тяжело дыша.

Надо сказать, что и Паломник и Рыжая остались под впечатлением этой демонстрации. Немного выждав, ожидая дальнейших вопросов командира и не дождавшись оных, Рыжая взяла инициативу в свои руки.

— Ты, кажется, сенс, обратилась она к патлатому, назвавшемуся Щепкой. И это имя и, главное, Дар Улья партнеры узнали во время экспресс допроса в кафе «У Лейлы». Тогда кряжистый, рассказывая о задании, которое было поручено их группе, детально расписал умение Щепки. Пояснив, что тот прекрасно чувствует тварей стикса на огромном расстоянии. Не взирая на преграды. Причем не только живых, но и мертвых. Это и позволило им обнаружить разоренный лагерь муров, в котором до сих пор валялись мумифицированные остатки монстров.

Щепка в ответ на вопрос своей госпожи восторженно закивал головой, соглашаясь с каждым ее словом.

— Ну тогда продемонстрируй нам все что умеешь. Чем тебя Улей наградил.

Позже, анализируя эту ситуацию, Паломник пришел к выводу, что сформулируй Рыжая свой приказ чуть-чуть иначе, они бы не оказались в обстоятельствах, когда от смерти их спасло очередное чудо. Вот спрашивается, кто мешал Рыжей сначала поинтересоваться у Щепки, по примеру Паломника, какими дарами тот владеет. Или высказать свои требования немного по другому. Например: «Продемонстрируй нам свой Дар сенса». И самое смешное, что Рыжая нечто подобное и имела ввиду. Вот только зараза «Буква приказа» против «Духа приказа» сработала и на этот раз. И снова не в пользу Паломника.

— Ну и не верь после этого в «Счастливчика Улья», — с тоской размышлял Паломник, рассматривая искореженное тело Щепки и понимая, что его долг перед Ульем превысил все допустимые значения.

Кто же знал, что Щепка был не только сенсом, но еще и «негатором». Чрезвычайно редкий Дар, способный на небольшом расстоянии напрочь блокировать все другие Дары Улья. Причем в обычной жизни не слишком-то и нужный. Против тварей стикса не работает. А драться на кулачках с другими обладателями Даров Улья Щепка, в силу своих ограниченных физических кондиций, не предполагал.

Но вот повеление своей госпожи выполнил не рассуждая и со всей ответственностью. Просканировал Великий Лес на предмет присутствия монстров в радиусе пяти километров и обнулил на время Дары Улья у всех присутствующих на поляне.

Сразу же после команды Рыжей, инвалид почувствовал, как на его тело навалилась небольшая тяжесть. Не слишком весомая. С точностью до грамма соответствующая тому телекинетическому усилию, которое Паломник постоянно поддерживал облегчая вес собственного тела с целью перманентной тренировки собственного дара. Короче, его дар телекинеза перестал работать.

Ну да хрен с ним, с телекинезом. Значительно неприятнее оказалось то, что муры немедленно вышли из под контроля нимфы. И пока Паломник с Рыжей пытались понять в чем тут дело, кряжистый, который знал об этом умении своего подчиненного, немедленно сориентировался в ситуации и заорал: «Валим нимфу! С инвалидом потом разберемся!».

После чего немедленно приступил к исполнению собственной же команды, грузно переваливаясь побежал в сторону Рыжей. Похоже недавнее использование Дара Улья отразилось не только не его магической энергетике, но и забрало физические силы. Так что свалив со стула Рыжую, которая пребывала в состоянии временного ошеломления, лихорадочно пытаясь восстановить контроль над мурами, и навалившись на нее сверху, кряжистый разве что смог вцепиться двумя руками в горло своей недавней госпоже, а больше сделать ничего не смог. Задушить нимфу ему не удавалось. Рыжая наконец-то пришла в себя и стала отбрыкиваться, проведя пару болезненных ударов снизу по корпусу Дуба. В том числе используя неконвенционное оружие: коленкой про меж ног. А потом и вовсе изловчилась и продемонстрировав недюжинную гибкость выскользнула из объятий противника. После чего вскочила на ноги и судорожно вдыхая воздух, все же кряжистому на время удалось перекрыть ей дыхательные пути, прохрипела: «Я тебе, падла, яйца оторву и сожрать их заставлю».

Казалось бы победа стала склоняться в сторону хороших. Опять же Паломник немного очухался и сообразив, что доступ к телекинезу он утратил, так что ни о ходьбе, ни о пряжках кузнечиком речи идти не может, стал переключать коляску на ручное управление. При этом громко матеря себя за то, что в преддверии купания в озере снял с себя Пустынного Орла и оставил его в числе прочих вещей на стоянке.

Глава пятая

Человек Паук

Глава пятая. Человек Паук.

Казалось бы. Еще немного и Паломнику с Рыжей удастся навести порядок, подавив бунт муров, вышедших из-под контроля нимфы. Щепка застыл в позе «Зю», скорчившись от напряжения с тем, чтобы из последних сил поддерживать режим нейтрализации Даров Улья в окружающем пространстве. По лицу патлатого стекали капли пота, а сам он при этом полушепотом, сквозь стиснутые губы, взывал к кряжистому: «Дуб, быстрее. Я долго ее удерживать не смогу». Судя по всему, умение Щепки требовало постоянной поддержки и действовало ровно до тех пор, пока не заканчивалась энергия. Сам командир группы разведчиком, несмотря на атлетическую фигуру и брутальный образ, явно пасовал перед Рыжей в честной схватке один на один, с трудом уворачиваясь от хлестких ударов ногами, которые Лейла с завидной частотой исполняла, демонстрируя при этом феноменальную растяжку и норовя попасть пяткой в голову Дуба. При этом меньше всего опасаясь, что противник подловит ее и просто поймает руками ногу, после чего одним рывком закончит битву в свою пользу. Имей мур возможность использовать свой Дар Улья, обеспечивающий ему фантастическую силу и скорость, так бы непременно и случилось. Причем в награду мур мог бы получить ту самую ногу, длинную и изящную, как мимоходом успел отметить своим третьим потоком сознания Паломник, отдельно от всего остального тела Рыжей. Вот только тут действовал принцип, детально описанный в противостоянии между Маленьким Муком и гепардом: «В случае победы гепард съедает Мука. Пусть будет этому Муку наука. Но и Муку даются такие же права». Так что прекрати Щепка поддерживать режим антимагии, Дуб, скорее всего, не смог бы заполучить в свое единоличное распоряжение ногу Рыжей, которой та в очередной раз пыталась попасть ему в лоб, а стал бы, распластавшись дохлой жабой на земле, вылизывать эту самую ножку своим языком. Во всяком случае нечто подобное подбросил Паломнику в голову третий поток сознания.

На свою беду кряжистый в реальной жизни не слишком-то занимался собственным физическим развитием, полагаясь на врожденную статуру, общее усиление, которое давал Улей всем иммунным, регулярно принимающим живчик и, в первую очередь, на Дар Улья, обеспечивающий ему невероятную физическую силу и ловкость. В отличии от той же Рыжей, которая даже попав в стикс не избавилась от совершенно нелепой, с точки зрения инвалида, привычки делать по утрам сорокаминутную тренировку, чем невероятно раздражала Паломника, считающего, что по утрам люди должны спать, представься им на то малейшая возможность. Так что, в условиях подавления Даров Улья победа Рыжей над кряжистым была предрешена. Естественно, при условии неизменного расклада. Вот только в драку вмешалась третья сила. В лице Беса.

Пока Паломник лихорадочно переключал свою инвалидную коляску на ручное управление, по ходу дела пытаясь понять, почему ему не удается активировать меч джедая, который, казалось бы, не имел никакого отношения к Дарам Улья, третий мур опомнился и включился в драку между Дубом и Лейлой. Похоже, способность Щепки блокировать Дары Улья, стала для Беса не меньшей неожиданностью, нежели для Паломника. Так что шустрому понадобилось приличное время на то, чтобы «врубиться» в ситуацию. Зато потом он начал действовать на удивление обдумано и рационально. Поднял с земли увесистый голыш, один из тех, что во множестве валялись на берегу озера, создавая впечатление, что ты находишься не в Великом Лесу, а на морском берегу, усеянном крупной галькой, и зажав его в кулак подкрался к Рыжей сзади. Попытка Паломника привлечь внимание девушки к новой опасности успехом не увенчалась. Поскольку Лейла, увлеченная дракой с кряжистым, которого она уже практически запинала ногами, на все остальное, в том числе и на крик партнера, внимание не обращала. Так что Бес бес особых ухищрений со всей дури приложил девушке камнем по голове. Да так что из-под волос во все стороны разлетелись брызги, причем не слишком понятно была ли это просто кровь, или все же мозги. Девушка как подкошенная свалилась к ногам Беса, а рядом, в изнеможении, присел задыхающийся Дуб, которому драка далась невероятно тяжело. При этом мур выглядящий не намного лучше бессознательной Лейлы. Кряжистый таки смог продемонстрировать, что командиром, пусть и отряда, состоящего из трех человек, его назначили не зря.

— Разберись с инвалидом, — хриплым голосом скомандовал он шустрому. — А я сейчас оклемаюсь и Рыжей займусь. — Только наглухо его не вали, надо будет поспрошать убогого кое о чем, — бросил он в спину удаляющегося подчиненного.

— А сам чего с инвалидом не разберешься? — нагло поинтересовался Бес у Кряжистого, подчеркивая тем самым свои заслуги в завершившейся драке.

Дуб не стал обострять ситуацию и достаточно мирно ответил:

— Ну ты же в курсе, что у меня откат после умения почти в сутки. Вот оклемаюсь и завтра поговорим. Так что ты с инвалидом поаккуратнее. А Рыжую по любому надо кончать.

После чего резко окрысился. Наверное заметил ухмылку на лице своего подчиненного.

— И нечего тут морду кривит. Сам небось свое умение раз в неделю можешь использовать.

— Да если бы начальство на горохе не экономило, я бы всех вокруг пачками паковал, — огрызнулся Бес. А Паломник для себя отметил, что и этот мур не лишен Дара Улья.

Несмотря на то, что кряжистый разговаривал с шустриком этаким примирительно успокаивающим тоном, Паломник четко различил скрытую угрозу в его голосе. Причем угрозу направленную в адрес Беса, который явно продемонстрировал непочтительное отношение к своему старшему. В отличии от инвалида Бес особой наблюдательностью не отличался, поэтому продолжил гнуть свою линию.

— Ага, — презрительно хмыкнул шустрик.- Ты то же самое в кабаке говорил. Не трогай убогого. И чем все закончилось?

Впрочем, свое несогласие мур выражал не слишком громко, причем повернувшись к командиру спиной, так что кряжистый, в отличии от того же инвалида, при желании мог сделать вид, что не расслышал слова своего взбунтовавшегося подчиненного. Сам же Бес, который судя по окровавленному камню, ловко перебрасываемому с одной руки в другую, и мерзкому выражению физиономии вперившейся в лицо инвалида, собирался решить проблему Паломника раз и навсегда.

Ожидать решения Беса, на предмет: «Быть или Бить» Паломник не стал. К этому времени он наконец-то совладал с управлением коляски, после чего резко стартовал вперед, к стоянке, где среди вещей, поверх тревожного рюкзака, оставил Пустынного Орла.

Изделие немецкого автопрома как всегда продемонстрировало себя с лучшей стороны, будучи в силах разогнаться до сотни за считанные секунды. Но это ежели по асфальту и не встречая препятствий на своем пути.

В данном же конкретном случае Паломник отчего-то вспомнил, как именно на этом месте, пол года назад, попал на язык четырехметровой жабе и спасся исключительно благодаря тому, что выдвинул вперед в горизонтальной плоскости длиннющий титановый держатель для капельниц, спрятанный в подлокотнике инвалидной коляски, и этим высокотехнологичным копьем пронзил монстра насквозь, разогнав коляску до скорости гоночного болида.

Вот и на этот раз он решил повторить нечто подобное, избрав своей целью Щепку, который, несмотря на победу над Рыжей, продолжал обеспечивать режим блокады Даров Улья на прилегающей территории, предпринимая для этого запредельные усилия. Хотя необходимость в таковом занятии и исчезла в связи с бессознательным состоянием Рыжей. Похоже, патлатый просто ничего не соображал от перенапряжения, ожидая от коренастого команду: «Отбой».

И вместо того, чтобы объехать патлатого по широкой дуге инвалид пошел на таран.

Как всегда в последнее время у Паломника все пошло наперекосяк. И хотя утверждение о том, что история, повторенная дважды, в первый раз реализуется трагедией, а второй — фарсом, справедливо в девяносто девяти случаях из ста, с Паломником такие приметы работают с точностью до наоборот. Поскольку ни чем иным, кроме как фарсом, обозвать историю с мега-жабой, способной при необходимости проглотить конного рыцаря в полных доспехах, вооруженного тяжелым кавалерийским копьем, пронзенной насквозь вовсе не копьем, а штативом от капельницы, назвать нельзя. А чем, кроме как трагедией, можно охарактеризовать то, что после дтп, вызванного столкновением инвалидной коляски с муром, Щепка был отправлен в глубокий нокаут, зато к его подельникам, Бесу и Дубу, тут же вернулись способности Даров Улья.

Сам же Паломник от столкновения практически не пострадал, резко затормозил и даже, что называется, «остался на плаву». Опять же умения Даров Улья вернулись не только к противникам инвалида, но и к нему самому. При этом третий поток сознания окончательно пошел в разнос, нагло игнорируя критическое положение своего носителя, и вступил сам с собой в спор, на тему, можно ли считать случившееся трагедией.

— Чем-чем, уж во всяком случае не трагедией, — охарактеризовал для себя возникшую после отключения патлатого расстановку сил Паломник. — Скорее очередным счастливым случаем. Дуб на паузе. К нему умение вернется не скоро. Бес, судя по тому, что в баре предпочитал стрелять из автомата, а не использовать какой-нибудь боевой навык, вряд ли является достойным противником для человека, который с помощью телекинеза может порхать как бабочка и мечем джедая жалить как пчела. Сравнивая себя со знаменитым боксером тяжеловесом Паломник немного льстил себе любимому, но не слишком-то сильно.

— Изначальная расстановка сил была три два в пользу муров, — тут же любезно подсчитал третий поток сознания. После того как Рыжая и Щепка выпали из игры, соотношение ухудшилось до двух к одному.

— Это если не считать Альбертов, — возникло в голове корректирующее уточнение. С другой стороны Альбертов можно вывести за скобки. Поскольку коты, усевшись рядком невдалеке от места, где проистекали основные события, с любопытством наблюдали за разворачивающимся действом, подчеркнуто демонстрируя свой нейтралитет и готовность незамедлительно перейти на сторону победителя, определись окончательно таковой.

— Предатели, — заявил котам Паломник. И тут же получил в ответ дружное презрительное мяуканье.

После чего обратился к телекинезу и не вставая с коляски резко прыгнул вперед, с тем чтобы одним прыжком оказаться рядом с Пустынным Орлом. Выяснять в рукопашной отношения с Бесом, Паломник не захотел. Пусть даже шустрый и был вооружен всего лишь камнем, а к Паломнику вернулась способность активировать меч джедая.

Вот только удача в очередной раз совершила кульбит, перевернув все с ног на голову. Чем-то ситуация напомнила Паломнику бешено вращающуюся в воздухе монету, поворачивающуюся то орлом, то решкой. Причем, ежели орел намекал на благополучный исход, то решка гарантировала — полную задницу. На этот раз орел внезапно вспомнил, что забыл «выключить газ» и умчался вдаль. Оставив обе стороны монеты своему антагонисту — решке. Ничем иным объяснить тот факт, что Паломника в полете, куда он отправил сам себя телекинезом, перехватила липкая и необычайно прочная сеть. Которая тут же укутала инвалида этаким плотным коконом, навроде спального мешка, хорошо хоть лицо осталось открытым. Так что видеть и дышать Паломник мог. Правда не сразу. А только после того, как пришел в себя, осуществив жесткое приземление на грунт.

Счастливо лыбящийся Бес, приближающийся неторопливой походкой к Паломнику, кулем валяющемуся на земле, одним только своим видом давал понять, что авария, приключившаяся в полете с инвалидом, его рук дело. Вернее не рук, а Дара Улья. Паломник мельком слышал об умельцах, которых Улей наградил способностью плеваться. Метко и далеко. А самое главное с непредсказуемыми последствиями для тех, на кого этот плевок попадет. Правда там речь шла, как правило, об облаке яда, ну или кислоты. Шустрого же Улей наградил способностью создавать и метать комок липких нитей, которые попав на объект окутывали его со всех сторон, а потом твердели, напрочь обездвиживая жертву. Пожалуй того же рубера подобная смирительная рубашка вряд ли смогла бы иммобилизовать. Разве что притормозить на пару секунд. А вот Паломнику уменья Беса хватило с головой.

— Да что это за хренотень такая творится? — мысленно возмутился Паломник, вчерне разобравшись в причинах своего фиаско. Складывается впечатление, что я не в Улей попал а в дешевый сериал по вселенной Marvel. Сначала кряжистый демонстрировал из себя Халка. Хорошо хоть не зеленого. Теперь вот на Человека-Паука нарваться угораздило. Еще немного и я стану самого себя отождествлять с Доктором Зло. Таким же маленьким и неудачливым. К тому же инвалидом с детства. Хотя Доктор Зло это, кажется, из другой оперы. И что теперь прикажите делать?- поинтересовался он у самого себя, убедившись что даже пальцами пошевелить толком не может.

И хотя его собственный Дар Улья в виде телекинеза никуда не делся, но жестко фиксированные конечности не позволяли ни ходить, ни, тем более, прыгать. А летать с помощью телекинеза инвалид до сих пор не научился. Вот и оставалось демонстрировать на своем лице дебильное недоумение, в надежде, что Бес подойдет поближе, на расстоянии до полуметра, позволяющем дотянуться до него мечом джедая. Это при условии, что кисть руки, плотно прижатая к телу окажется ориентирована в нужном направлении. Что представлялось Паломнику достаточно маловероятным. Впрочем оставалось множество резервных вариантов. Например: подхватить телекинезом камень поувесистее и уронить его на голову Беса. Недостатком этого варианта было то, что в поле зрения Паломника, валяющегося на земле и глядящего по большей части вверх, подходящего предмета не наблюдалось. А без этого телекинез не работал. Опять же, можно было надеяться, что Рыжая очнется и наведет порядок в рядах муров. Ну и нельзя было игнорировать вариант, в соответствии с которым с неба рухнет метеорит, причем прямо на голову Беса.

— Два метеорита. — уточнил Паломник, — вспомнив, что Дуб, при всем при том, вполне может разобраться с бессознательной Рыжей и связанным по рукам и ногам инвалидом.

Взвесив все за и против, при этом не отрывая взгляда от приближающегося Беса, перебрасывающего с одной руки в другую камень, покрытый коркой из крови, волос и, возможно, мозгов Рыжей, инвалид заключил, что вариант с метеоритами, пожалуй самый надежный. Полагаться на все остальное и вовсе не приходится.

А то, что Бес движется невероятно медленно и складывается впечатления, что камень временами просто зависает в воздухе, является следствием ускоренной работы мышления, подключившего все ресурсы на поиск выхода из критической ситуации. Рассчитывать на то, что шустрый, руководствуясь указаниями Дуба, оставит его в живых, не приходилось.

И на этот раз мироздание Паломника не подкачало. Возможно снова сработал эффект Счастливчика Улья. Но сам Паломник готов был поставить на помощь зала в лице Судьи Фараона. Недаром, перед тем как все случилось, зеленый голыш, врученный инвалиду сектантом для возложения на Алтарь, и все это время бережно хранящийся в мешочке, весящем на шее инвалида, нагрелся до такой степени, что оставил ожог на груди Паломника. Ну а потом, что называется, понеслась. Фигуральный метеорит реализовался в виде неадекватного поведения троицы Альбертов, все это время чинно сидящих осторонь и с интересом наблюдавших за происходящим.

PS. Друзья, давайте дружно вздрогнем. Ежели вы это все же читаете, превозмогая самих себя, то ставьте лайки и пишите комменты.

Глава шестая

Игры Альбертов

Глава шестая. Игры Альбертов.

Паломник сидел на своей инвалидной коляске в центре развороченной стоянки и угрюмо обдумывал что же на самом деле случилось с ним совсемнедавно. Все главное, ранее отвлекающее его от тяжелых мыслей, было переделано. Состояние Рыжей, после укола спеком, найденным в вещах муров, и изрядной порции живчика, насильно влитой в рот бессознательной девушки, похоже стабилизировалось. Во всяком случае пульс стал устойчивым, дыхание выровнялось, а кожа из мраморно белой приобрела естественный цвет. Опять же рана на голове, аккуратно промытая и зашитая суровыми нитками из походного набора самой Лейлы, продемонстрировала ослепительно белую кость, своей целостностью гарантирующей, что мозги Рыжей остались таки внутри черепной коробки, а не разлетелись в разные стороны после удара Беса.

Паломник не стал укладывать свою подругу на постель внутри трейлера, а организовал импровизированное ложе из спальников и разнообразной мягкой рухляди прямо посредине поляны. С тем чтобы не выпускать болезную из поля зрения. Хотя случись у той кризис, вряд ли чем-нибудь мог бы помочь. Разве что добрым словом, да пистолетом. Который в случае кончины своей подруги немедленно бы разрядил в голову Дуба. Последнего из муров, переживших инцидент. Поскольку без нимфы надобность в кряжистом немедленно отпала бы. Сам же кряжистый валялся невдалеке. Хотя и не в столь комфортных условиях, как нимфа. Пусть и его многочисленные, но не слишком-то и глубокие порезы на теле были тщательно промыты, мало ли какая зараза прячется под когтями у Альберта, но вот руки и ноги были крепко связаны репшнуром, по случаю прихваченному Паломником в магазине спортивного инвентаря, в одну из прошлых вылазок. И хотя восьми миллиметровая плетеная веревка, способная при необходимости удержать связку альпинистов сорвавшихся в пропасть, и значительно уступала в прочности нитям, которыми оперировал Бес, но до тех пор, пока у Дуба не перезарядится его умение на силу и скорость, вполне справлялась с задачей иммобилизации мура.

— А к тому времени, — утешал себя Паломник, — или нимфа очнется и возьмет заботу о кряжистом на себя, либо «падишах умрет», а с ним и «ишак сдохнет», — этак своеобразно, в аллегорической форме подчеркивая, что без Рыжей ему кряжистый нафиг не нужен. — Вряд ли мне, на полную катушку задействовав личную харизму, удастся убедить мура броситься в объятия элитника, нацепив предварительно на себя пояс шахеда и сжав в руке детонатор.

На самом деле, ерничая подобным образом, Паломник пытался заглушить свое беспокойство о Рыжей.

Тела двух других муров: Щепки и Беса, инвалид оттащил далеко за границу лагеря, в надежде, что местная живность их вскоре утилизирует естественным образом.

— Конечно, бросить трупы в озеро было бы надежнее, с точки зрения очистки окружающей среды. Те же окуши и раки быстро бы все мясо сожрали, оставив голые скелеты. А в лесу коты всех ежиков разогнали. Но вдруг мне порыбачить захочется, или раков надергать.

Причем, ежели Щепку удалось экспортировать в полном комплекте, то голову Беса инвалид так и не смог обнаружить. Подозревая, что ее припрятали Альберты для своих личных нужд. — Вряд ли коты станут жрать голову шустрика, — успокоил себя Паломник, который сугубо негативно относился к поеданию человечины кем бы то ни было, начиная от тварей стикса и заканчивая любимцами Рыжей. — Но вот устроить местный чемпионат по гольфу с черепушкой Беса в качестве мяча, с них станется.

Мысленное обращение к котам тут же спровоцировало в памяти воспоминания недавнего прошлого, которые инвалид предпочел бы забыть.

Как наяву перед глазами возник медленно приближающийся Бес, перебрасывающий с одной руки в другую увесистый камень, покрытый закорузлой кровавой коркой и приклеившимся к голышу небольшим лоскутом кожи с рыжими волосами. И это неприятное зрелище отягощалось собственной беспомощностью. Паутина, которой мур окутал инвалида, окончательно затвердела и лишила Паломника малейших шансов на сопротивление.

А потом зеленый голыш, врученный Паломнику сектантом для возложения на Алтарь, буквально раскалился до красна и Альберты сошли с ума. Один, самый молодой, в смысле из последней партии, такие иногда упоминаются с ремаркой: «младший вовсе был дурак», с утробным рыком бросился в сторону Дуба, который судя по коротким репликам в адрес Рыжей, наконец то собрался с силами и вознамерился свернуть Лейле шею, предварительно изнасиловав девушку. Правда из его же слов следовала, что Дуб, в силу врожденной осторожности, готов поменять последовательность действий. То бишь, сначала свернуть шею, а потом изнасиловать. Связываться с нимфой способной, пусть и теоретически, очнуться в процессе соития, к тому же обещавшей оторвать муру его причиндалы и заставить их сожрать, кряжистый не хотел. Паломник заподозрил, что и про изнасилование Дуб говорил скорее так, для красного словца, создавая нужную атмосферу. Уж очень неубедительно он выглядел с точки зрения физических кондиций. Впрочем, вскоре этот вопрос полностью потерял свою актуальность.

Альберт младший добрался до обидчика своей хозяйки и оттуда раздался истошный визг кряжистого.

Второй Альберт, тот который средненький и, в соответствии с народной мудростью, относящийся к категории «И так и сяк…» набросился на Беса. Нанося муру своими когтями глубокие кровавые царапины. Отчего шустряк взвыл дурным голосом и уподобился взбесившейся мельнице, пытаясь нелепыми взмахами рук отбиться от бешеного животного. Вот только Альберт номер два продемонстрировал фантастическую изворотливость, характерную скорее для мангуста, сражающегося с коброй, нежели для домашнего кота переростка, обремененного ленью и излишним весом. По ходу дела Бес уронил камень и полностью потерял интерес к Паломнику. А тому, в свою очередь, тоже было не до мура. Дело в том, что Альберт старший, ну который «Умный был детина», вальяжно подошел к обездвиженной телу инвалида и взгромоздившись пудовой тушей на грудь Паломника взглянул ему зелеными бурлаками глаза в глаза. Отчего Паломнику тут же в голову пришла совершенно дурацкая мысль, что в этих глазах он увидел всю мудрость богоизбранность народа. Хотя подобный феномен отмечается обычно при визуальном контакте с собаками породы Бассет, но уж никак не с котами. Мысль о потомках Иакова как пришла так и ушла. Поскольку перед глазами Паломника пробежал вся его жизнь. Хорошо, не вся, но лет с пяти — точно.

Поскольку воспоминания закончились, а свет в конце туннеля так и не появился, да и сам туннель отсутствовал, Паломник вежливо поинтересовался у своего оппонента: «А вы в кофе сколько ложечек сахара кладете?». Вопрос, возможно и не по теме, но он неожиданно сподвиг кота к действиям в правильном направлении. Альберт приподнял лапу, выдвинул из мягкой подушечки когти, своими размерами и формой напоминающие ритуальные ножи каких нибудь древних жрецов инков. К тому же и материал был подобран соответствующий. Напоминающий черный обсидиан. Небрежно взмахнул лапой, отчего перед Паломником тут же промелькнули недостающие пять лет жизни, включая внутриутробный период.

А третий поток сознания дал короткую справку, что в соответствии со своим фактическим весом Альберт превысил критическую планку, препятствующую превращению мелких животных в тварей стикса. И дал рекомендацию Альбертов больше живчиком не поить. Зато Паломник разгадал тайну, которая все это время не давала ему покоя: «Почему это Рыжая расходует в три раза больше живчика, чем это положено для среднестатистического иммунного в условиях относительного ничегонеделания».

— Не удивлюсь, если окажется, что она втайне от меня своих котов еще и горохом подкармливала, — возмутился в душе инвалид. — И это при том, что мы вискас из Великого Устюга промышленными партиями таскаем.

Одним ударом алмазных когтей Альберт рассек паутину на груди Паломника, оставив у того на теле глубокую царапину. После чего резко отпрыгнул в сторону. Причем инвалид свято уверовал, что кровоточащая царапина была сделана котом исключительно из вредности.

Небольшой разрез в паутине привел к тому, что вся конструкция саркофага буквально развалилась, опав на землю мешаниной грязных мохнатых хлопьев. А Паломник обрел свободу, которой тут же незамедлительно и воспользовался. Буквально одним прыжком кузнечика, задействовав свои телекинетическое умение, он оказался рядом с Бесом, продолжающим истошно вопить и махать руками. Мур, чья единственная способность «Плевок Паука» стояла на паузе еще как минимум неделю, ничего не смог противопоставить телекинетику, вооруженному мечом джедая. Короткий взмах огненного лезвия и голова Беса покатилась по земле. А вслед за ней помчался средний Альберт, получивший в свое распоряжение новую игрушку.

Щепке Паломник рубить голову не стал. Просто проткнул бессознательное тело, все еще не приходящее в сознание после столкновения с инвалидной коляской, тем же мечом джедая. Последний мур уже смирился со своей участью, валяясь рядом с Рыжей и мелко вздрагивая после очередного удара когтистой лапой Альберта, оставляющей на теле очередную кровоточащую полосу. Вся одежда кряжистого давно превратилась в тряпичные лоскуты, а лужа крови под ним заставляла сомневаться в достоверности медицинской энциклопедии, утверждающей, что объем крови в теле мужчины не превышает пяти литров.

— Или энциклопедия врет, или Дуб не мужчина, — сделал для себя неожиданный и не слишком-то адекватный вывод Паломник, прикинув, что лужа крови, образовавшаяся от экзекуции кряжистого по объему составляет литров десять, а то и все пятнадцать. После чего двинул мура носком ботинка по голове, отчего тот окончательно погрузился в нирвану. Сам же Паломник придя в благодушное состояние, вызванное тем, что помимо «прыжков кузнечика» и «ходьбы на ходулях» освоил еще одно телекинетическое движение ногами с условным названием «мылом по рылу», обратился к младшему Альберту со словами: «Альбертик, фу. Не трогай больше каку. Он нам еще пригодится. Шашлыки сделает. Ты же любишь шашлыки?». Как не странно, но это обращение подействовало. И младшенький, который «и вовсе был дурак…» умчался вслед за своими братьями играть в странную игр: «Поймай голову Беса».

И вот сейчас Паломник сидел на своей инвалидной коляске в центре развороченной стоянки и угрюмо обдумывал, что же на самом деле случилось с ним совсем недавно. На самом деле, таким образом, он пытался оправдать свое нежелание заниматься хозяйственными проблемами. Все же ощущать себя персоной, «сидящий дум тревожных полон» предпочтительнее, нежели понять куда Рыжая перепрятала вискас и так ли уж необходимо кормить котов.

Ничем иным, кроме как помутнением сознания, вызванного влиянием подарка Судьи Фараона, произошедшее Паломник пояснить не мог. Отсюда и беспричинная жестокость. Да не стал бы он в ясном уме и здравом разуме вот так вот походя убивать Беса и Щепку. А чего стоило сравнение Альбертов со сказочными персонажами, причем сделанное на полном серьезе. О такой мелочи, как вопрос Альберту старшему: «Сколько ложек сахара он кладет себе в кофе» и говорить не приходится. А то что воспоминания о собственном детстве грешили многочисленными дикими несуразицами, вообще не подлежало сомнению. Ну не ходил он в школу в розовом платьице и с розовыми бантами, вплетенными в косички. Он вообще в школу не ходил, проведя все детство в больнице доя бедных. В палате, где каждую неделю кто-то умирал.

И от всего этого Паломнику становилось невероятно тоскливо. Хотелось как можно быстрее обрести силу, способную оградить его разум от чужого влияния.

Дополнительным раздражающим фактором стало понимание того, что с его третьим потоком сознания, которое он воспринимал, попав в Улей, как совершенно нормальное явление, что-то далеко не так. Да, в том прежнем мире он гордился наличием у себя трех потоков сознания. Вот только вкладывал в эти понятия совершенно другой смысл — способность отслеживать одновременно три процесса. Простейший пример: есть яблоко, разговаривая по телефону и просматривая новостную ленту в интернете. Вот вам и три потока сознания. Правда у того, прежнего Паломника, все это позволяло выполнять значительно более сложные вещи, нежели любоваться в новостях фоткой очередной поп дивы. Но это не принципиально. Здесь же этот самый третий поток сознания чуть ли не персонализировался в самостоятельную личность, причем в личность, адекватность которой вызывает серьезные сомнения.

Детальный анализ ситуации привел Паломника к мысли, что Черная жемчужина, доставшаяся ему в наследство от Бурого, наградила его в виде Дара Улья вовсе не телекинезом. А что-то странное сотворила с его мозгами. Отсюда и нечитаемость инвалида ментатами, и способность управлять инопланетными приблудами в виде того же обруча и меча джедая и, наконец, странные выверты собственного сознания, генерирующие временами пророчества, сродни ясновидению, а порой картинки, которые и на голову не наденешь. Как та же девочка первоклассница с розовыми бантами. А телекинез, это второй Дар Улья, не имеющий ничего общего с Черной Жемчужиной.

— Ну или наоборот, — тут же вмешался в хорошо структурированную и логически обоснованную схему со своим нездоровым перфекционизмом третий поток сознания. — Телекинез как раз и есть результатом приема жемчуга, а то что с башкой творится, это побочный эффект попадания в Улей человека с расшатанной психикой. И заметь, потенциального самоубийцы.

— Не принципиально, мы же тут не на Первый-Второй рассчитываемся.

— Главное, что же из этого следует в практическом плане, — попытался выяснить у самого себя Паломник. — Не считая «Шить сарафаны и легкие платья из ситца…».

— Не так уж и мало, — тут же сам себе и ответил. — Во-первых, взаимодействие с обручем внешников, а следовательно и время активации меча джедая, зависит от некого Дара Улья. С условным названием «Третий поток». И развивая этот дар тренировкой и горохом можно рассчитывать на активность клинка, исчисляемую не секундами, а минутами и более. Во-вторых, можно отнести первоклассницу с розовым бантом к паразитным воспоминаниям инопланетян, содержащихся в памяти обруча. Вряд ли у них практикуется первый звонок. Скорее всего эти воспоминания в процессе извлечения адаптируются под мои привычные шаблоны, под мой тезаурус. И тем не менее, появляется надежда извлечь из обруча нечто ценное в части информации. И в-третьих,…. До «в-третьих» Паломник не добрался. Поскольку Рыжая очнулась и стало не до праздных размышлений.

Девушка чувствовала себя на удивление хорошо. Во всяком случае она так утверждала. Паломнику понадобилось минут двадцать чтобы обстоятельно ввести ее в курс дела, в том числе и оправдаться на предмет резкого сокращения численности подотчетных муров. Рыжая все поняла правильно. После этого взяла кряжистого под контроль и торжественно пообещала, что одного-то подопечного сможет удерживать даже во сне. К тому же, по ее собственным словам, удар камнем по голове не прошел для нее даром. Дар нимфы обострился. И этим новым обостренным даром она ощущает, что перезагрузка Нестабильного кластера состоится буквально в ближайшие дни. Так что долго возиться с Дубом им не придется.

Паломник предусмотрительно не стал уточнять, каким образом связны между собой способности в управлении иммунными мужчинами и определением грядущей перезагрузки кластера. Особенно после того как Рыжая развязала Дуба. Вручила тому кухонный нож и зажигалку. После чего заставила мура отрезать свой детородный орган и сожрать его. Предварительно скомандовав прижечь образовавшуюся рану с помощь ZIPPO.

Прислушиваясь к хрусту яичек мура, разгрызаемых мощными челюстями кряжистого, Паломник твердо для себя решил, что слишком долго задерживаться в Великом Лесу он не станет. Его Алтари ждут. А уж от Рыжей точно надо держаться подальше.

Глава седьмая

Накануне охоты

Глава седьмая. Накануне охоты.

Как ни странно, но предсказания Рыжей сбылись в полной мере. Уже через день, поутру, троица иммунных стояли у бушующего бесшумными молниями черного покрывала, накинутого на Великий Устюг, в ожидании обновления Нестабильного кластера.

Сам Паломник решил не расставаться даже на время со своей инвалидной коляске. А вот Рыжую с ветерком на личном транспорте к границе кластера доставил кряжистый, по ходу дела обучая нимфу премудростям управления вездеходом. Поскольку после грядущего расставания с муром Рыжая предполагала самостоятельно рулить джипом.

И теперь они, выбравшись из бронированного автомобиля, столбом застыли рядом с инвалидом, потрясенно взирая на буйство внеземной стихии. И хотя и самому Паломнику, и Лейле не впервые приходилось вглядываться в черное нечто, многокилометровым столбом вздымающееся в небо, пугающее и завораживающее одновременно, они в очередной раз напряженно всматривались вглубь завесы, пытаясь уловить тот единственный момент, когда на смену перекореженному и раздавленному Ульем Великому Устюгу придет новый, чистый и пока еще беззаботный город.

Сбылся и еще один прогноз Рыжей, заявившей в ответ на опасения Паломника по поводу того, что мур, после проведенной экзекуции, связанной с лишением детородных органов, вряд ли сможет должным образом сыграть свою роль шахида-террориста:

— Да ничего с ним не случится. Походит пару дней в раскарячку. А через две недели и вовсе все заново отрастет. Только кто же ему столько времени даст? — втолковывала девушка инвалиду, внимательно наблюдая за тем, как мур крепил очередную гранату на многочисленных перевязях, опоясывающих его тело.

Всего среди вещей муров обнаружилось два десятка гранат. Из них пол дюжины светошумовых.

Партнеры решили ограничится этим арсеналом, не связываясь с извлечением взрывчатки из артиллерийских снарядов сорок пятого калибра, ящик которых лежал в багажнике. По словам того же Дуба, по дороге в Белогорск муры встретили покинутый кунг, в котором и нашли боеприпасы. И хозяйственный кряжистый не удержался, прихватив с собой пусть и не слишком нужную, но однозначно дорогую вещь. Паломник припомнил, что снаряды такого калибра высоко ценились в стабе Дальний, поскольку использовались в охранной системе периметра.

Существовало определенной сомнение, что одновременный подрыв гранат, пусть даже и в непосредственной близости от монстра, сможет нанести серьезный ущерб элитнику. Но в данном случае инвалид решил руководствоваться народной японской мудростью: «Не попробуешь — не узнаешь». А вот курочить снаряды не рискнул, и Рыжей запретил задействовать мура на эту работу. Аргументируя тем, что потеря кряжистого станет фатальной для всего проекта.

Сохрани Паломник жизнь Щепке или Бесу, можно было бы попытаться извлечь взрывчатку из снарядов. Но чего нет, того нет. При этом инвалид в очередной раз за последнее время обругал себя за несдержанность, но тут же и оправдал сам себя, переведя стрелки на таинственную силу, принудившую его вместе с Альфредами продемонстрировать несвойственное мирному иммунному и домашним котам агрессивное поведение.

Как всегда черный полог над городом растворился практически мгновенно и перед глазами Паломника появился срез бетонки проспекта Тракторостроителей, возвышающегося в метре над проселочной грунтовой дорогой, ведущей в Великий Лес.

Инвалид в который раз удивился и этой чудесной метаморфозе, и как всегда неизменной в этом месте границе кластеров, отделяющей город от степи. При том что на других участках территория Нестабильного кластера, что называется «плавала» меняя конфигурацию загруженной территории. Вот и сейчас вдалеке виднелась Башня Инвалида, которая за прошедшие три месяца, с того самого времени, как инвалид встретил иммунную Рыжую, пытаясь обследовать свое прежнее жилье, загружалась всего-то дважды. Причем ни разу партнерам так и не удалось добраться на двадцать пятый этаж. Оба раза находились причины, препятствующие таким намерениям. В первый раз тест от баристы Лейлы показал, что у партнеров нет на то времени, поскольку Нестабильный кластер эволюционировал по сверхбыстрому варианту. Во второй раз их отвлекла стая из пяти лотерейщиков, во главе с кусачем, примчавшихся в центр со значительным опережением графика проникновения пришлых в город.

Паломник для себя решил, что если все сложится должным образом, и тест от Лейлы подтвердит, что у них в запасе будет достаточно времени, то, пожалуй, стоит использовать именно Башню Инвалидов в качестве опорной точки при охоте на элитника. В этом плане она выглядит предпочтительнее, нежели здание банка, или полицейский участок. Впрочем тут же оборвал себя, руководствуясь правилом решать проблемы по мере их поступления. А одна из таких проблем как раз и образовалась.

До сих пор перепад высот между бетонкой и грунтовкой не представлял из себя препятствия для падания в город. Технология была отлажена. Паломник вплотную подъезжал к границе кластеров, потом запрыгивал наверх, используя телекинез. Рыжая, за последнее время изрядно нарастившая свои физические кондиции, одним небрежным движением забрасывала на бетонку коляску и забиралась сама. После чего, изображая то ли медсестру, то ли бедную родственницу на содержании у богатого инвалида, принималась медленно катить коляску вперед. И все это на глазах изумленной публики из числа водителей и пассажиров автомобилей, которые к этому времени, как правило, скапливалась на пятачке у среза дороги.

Впрочем надолго сохранять чинное поведение Рыжей не удавалось. Встав на откидную ступеньку, расположенную ссади, и покрепче ухватившись руками за спинку инвалидной коляски, она залихватски командовала Паломнику: «Человек трогай!». После чего инвалид «Трогал». Да так что о оставлял за собой разве что визг шин по бетону а испуганные выкрики.

Подобный перформанс действовал на немногочисленных зрителей не менее убойно, нежели тот факт, что привычная картина мира рухнула и вместо привычной дороги, ведущей сначала к реке, а впоследствии к элитному дачному поселку для избранных, перед ними распростерлась выгоревшая степь, заканчивающаяся дремучим лесом.

Наличие бронированного вездехода с крупнокалиберным пулеметом на крыше затрудняло осуществления привычной схемы. При том что Рыжая категорически отказывалась оставлять транспорт на грунтовке без надзора, не без основания предполагая, что горожане, число которых на площадке у границы кластера все время возрастало, непременно попытаются забраться вовнутрь вездехода. И в лучшем случае что-нибудь сломают, а в худшем и вовсе угонять бронированное чудовище. Рассчитывать на то, что Паломник с помощью телекинеза сможет подбросить вездеход на метр вверх и водрузить его на бетону, не приходилось. Не дорос он еще в своих умениях до подобного. И хотя в любимых передачах на Дискавери инвалида неоднократно видел, как вездеходы взбираются подобно горным козлам по практически вертикальным стенам, и перепад высот в метр не представляет для них ни малейшего препятствия он все же предположил, что подобное скорее всего результат мастерской работы оператора, осуществляющего съемки в нужном ракурсе. Оставалась еще одна возможность, основанная на том, что Дуб, используя свой Дар Улья, сможет таки затолкать вездеход наверх. Но в этом случае можно было бы ставить крест на основной цели нынешней охоты. Без своей сверхскорости кряжистый наверняка не сможет приблизиться вплотную к элитнику и подорвать пояс шахеда. А ожидать сутки для перезарядки умения мура представлялось как минимум неразумным. А на самом деле — полным идиотизмом.

Так что ситуация зашла в полный тупик. Предложение Паломника отогнать вездеход подальше в степь и нарисовать на нем мелом надпись «Не влазь. Убьет», а дальше передвигаться по городу пешком. Вернее Самому инвалиду и Рыжей с ветерком на инвалидной коляске, а муру вслед за ними бегом, было с негодованием отвергнуть Лейлой. Причем, не просто с негодованием. Девушка буквально впала в истерику, не желая расставаться даже на время со своей игрушкой. Она сначала высказала Паломнику все, что думает о мужиках, ни на что окромя секса не годных, а потом топнув ногой приказала муру немедленно решить возникшую проблему. При этом сам способ решения проблемы не обозначила. Оставив это на усмотрения кряжистого. И тот не подкачал, будучи не в силах не выполнить прямой приказ своей госпожи.

Паломник даже на секунду задумался, а не слишком ли они все усложняют с тем же поясом шахеда. Может быть нужно просто установить муру норму выработки в размере одной красной жемчужины в неделю и отпустить на вольные хлеба в свободное плавание. А самим носа не высовывать из Великого Леса.

Потом, правда, предложил самому себе на маяться дурью, напомнив, что подобное неизбежно приведет к утрате нимфой контроля над муром. И утрата контроля далеко не самый весомый аргумент в пользу того, что подобный подход сродни идиотизму и не слишком приличествует разумному человеку. Но как говорится: «Осадочек то остался!».

Все эти дурацкие мысли промелькнули в голове Паломника при виде того, как легко и естественно Дуб решил казалось бы неразрешимую проблему. Он просто забрался в вездеход, занял место стрелка и выпустил очередь из крупнокалиберного пулемета по срезу бетонки. Пули калибра 12,7 мм буквально взорвали преграду обрушив вниз гору обломков из щебня и бетона. Так что образовался этакий пандус по которому спустя минуту наверх, без малейших затруднений, и взобрался джип. А вслед за ним и инвалидная коляска. Притормаживать на площадке с тем чтобы успокоить горожан, вопящих от ужаса Паломник не стал. И не удивительно, поскольку рикошеты от выстрелов не только повредили некоторые автомобили, затормозившие на границе кластера, но и тяжело ранили, а то и вовсе убили с десяток горожан. Заткнув свою совесть тем, что все сгрудившиеся на площадке и так не жильцы, инвалид поддал газу, догоняя виднеющийся вдалеке вездеход.

— Хорошо хоть мобильная связь не работает, — мелькнула в голове у Паломника гнусная мысль. — Потерпевшие вряд ли в ближайшее время полицию вызвать смогут. А через некоторое время и вовсе не до нас будет.

В соответствии с оговоренным ранее сценарием, первую остановку партнеры сделали в кафе «У Лейлы». С тем чтобы полакомиться выпечкой, выпить чашку кофе на песке и, главное, провести тест «от Лейлы», позволяющий по скорости превращения баристы в тварь стикса хотя бы грубо оценить время, которым они располагают для охоты. Продемонстрируй хозяйка бара к третьей чашке кофе неадекватность в поведении, свидетельствующую о том что в этот раз Нестабильный кластер развивается по сверхбыстрому сценарию, и на охоту можно было бы, что называется, «забить с прибором». В противном случае в распоряжении партнеров оказывалось от двух суток до недели, а то и поболее, времени, до следующей перезагрузки. К сожалению, ничего более надежного, нежели «Тест Лейлы», в этом плане обнаружить не удалось. Кисляк в таком качестве выступать не мог. Поскольку появление кисляка свидетельствовало о том, что обновление кластера произойдет буквально в считанные часы. И надо все бросать и бежать из города сломя голову. Хозяйка же бара существенно опережала своих сограждан с плане превращения в тварь стикса. И служила сравнительно неплохим индикатором времени до следующего обновления. Опять же и заменить Лейлу кем-то другим не получилось. Возможно, партнеры просто плохо искали. К тому же не так уж и много знакомых появилось у Паломника среди горожан. Да и утверждение: «От добра добра не ищут», до сих пор никто не оспорил. Еще и свежая выпечка с кофе на песке служила дополнительным аргументом в пользу Лейлы.

Вот и сейчас партнеры заявились в бар вдвоем, оставив мура охранять вездеход. Рыжая гарантировала, что после того, как число ее подопечных сократилось до одной особи, она сможет мысленно контролировать кряжистого чуть ли не по всему городу.

По устоявшейся привычке Паломник обратился к хозяйке заведения: «给我泡杯咖啡». Ответ произвел не него впечатление удара ломом по голове. Хорошо, не ломом, но уж никак не слабее того Йоко гери, который демонстрировала Рыжая, норовя попасть пяткой Дубу в лоб. Бариста, вежливо улыбаясь, в ответ на просьбу Паломника, сделать ему чашку кофе, поинтересовалась: «надо ли класть в напиток сахар, и если да, то сколько ложечек? ». И все бы ничего. Вот только свои пожелания Паломник озвучил на Китайском. И ответ Лейлы, если верить словам Судьи Фараона, однозначно свидетельствовал, что в этой перезагрузке Великого Устюга, бариста оказалась иммунной.

По хорошему, партенерам надо было бы выпить свой кофе, съесть булочки, а затем вежливо раскланявшись покинуть заведение. Да, с «Тестом Леейлы» на скорость обновления кластера не выгорело. Но ведь жили же люди как-то раньше и без этого теста.

— И неплохо жили, — принялся убеждать себя Паломник. — Две Мировые войны пережили. Скоро на Марс полетят. А Рембрант и вовсе «Лунную Сонату» написал. Впрочем быстро понял, что никакими глупостями из разряда: «Рембранта читала? У постель!», отвертеться от проблемы не удастся. Буть на месте Лейлы кто-нибудь другой, Паломник ни на секунду бы не обеспокоился дальнейшей судьбой иммунной горожанки. Но бариста была ему откровенно симпатична. Поэтому тяжело вздохнув и вручив хозяйке заведения десяток сотенных купюр с изображением Бенджамина Франклина, заручившись тем самым обязательством молча выслушать его пятиминутный спич, инвалид поведал девушке о перипетиях, ожидающих ее в ближайшем будущем. После чего оставил на столе флягу с живчиком. И порекомендовал самостоятельно двигаться в сторону Великого Леса, указав общие ориентиры, где пообещал устроить на первое время. При этом вопрос «Верить», или «Не верить», он оставил на усмотрение самой девушки.

— Если не дура, то вскоре и сама поймет, что я прав. А если дура, то такие нам и даром не нужны, — решил для себя Паломник, организовав этакий своеобразный тест на сообразительность.

Посчитав, что сделал для баристы все что мог, Паломник чуть ли не силой вытащил из бара Рыжую, которая пыталась на минутку задержаться и вырвать крашенной сучке все патлы. Отчего-то партнерша увидела в баристе конкурентку в борьбе за внимание Паломника. По ходу дела самому инвалиду досталось за попытку нарушения Закона о мигрантах.

— Лейлам можно, — привел в свое оправдание неожиданный аргумент Паломник, после чего скомандовал двигаться в сторону Башни Инвалида.

Как ни странно, но на этот раз добраться до бывшего своего жилья Паломнику удалось безо всяких приключений. Разве что бронированную дверь, отделяющую лестницу от входа на двадцать пятый этаж пришлось резать мечом джедая. Да Рыжая захотела посетить свое бывшее рабочее место. Офис риэлтерской конторы на пятом этаже. Пообещав при этом оставить записку бывшему начальнику и сразу же подняться в апартаменты инвалида. Похоже, что общее отупение горожан, предшествующее трансформации зараженных в тварей стикса, все же началось. Ничем другмим пояснить полное безразличие охраны, расположившейся в холле здания, по отношению к троице посетителей, увешанных оружием, пояснить было нельзя. И этот факт заставил Паломника обеспокоится.

Глава восьмая

Простые парадоксы времени

Глава восьмая. Простые парадоксы времени.

Башня Инвалида встретила партнеров практически пустым холлом, в дальнем углу которого за стойкой ресепшна дремал одинокий охранник. Правда при виде вошедших он оживился и вызвал по рации подкрепление в лице двух других заразительно зевающих типов, появившихся из-за двери небольшой комнатенки, предназначенной, для отдыха дежурной смены. Троица принялась издали разглядывать инвалида и Рыжую, оживленно при этом переговариваясь между собой, а потом и вовсе дружно покинула здание, обходя партнеров, недоуменно наблюдающих за этим маневром, по широкой дуге. На всякий случай Паломник бросил в спину уходящим охранникам фразу на китайском, но в ответ на свой дурацкий вопрос: «我怎么去图书馆?» (как пройти в библиотеку?), получил из уст коренастого стражника не менее дурацкое заключение: «Совсем эти зомби охренели». После чего инвалид решил, что ему срочно необходимо расширить словарный запас китайской терминологии. Поскольку не слишком ясно: то ли оппонент и вовсе не владеет китайским языком, в силу чего полностью удовлетворяет тесту Судьи Фараона на отсутствие иммунитета, то ли таким образом реагирует на совершенно нелепый вопрос.

Из коротких реплик, которыми обменивались между собой по ходу движения охранники, а так же ряда странных поступков, сопутствующих перемещению, инвалид понял, что буквально за считанные минуты, стражники повально уверовала, начали истово креститься и дружно отправились в ближайшую церковь за святой водой. Паломник в очередной раз удивился, какие извращенные формы приобретают фантазии зараженных в процессе трансформации в тварей стикса. И одновременно обеспокоился: уж больно быстро произошло помутнение сознания этих индивидов, что могло свидетельствовать об эволюции Нестабильного кластера по сверхбыстрому варианту. А это, в свою очередь, ограничивало время охоты на элитника. Но тут же попытался себя успокоить, приводя доводы в пользу версии о том, что во всем виновата Рыжая. Причем эти доводы в основном сводились к утверждению, что Рыжая и так всегда и во всем виновата, а сами охранники и безо всякого переноса в Улей особым умом не отличались. Хотя, если сохранять объективность, и руководствоваться словами тех самых стражей, то первопричиной их странного поведения послужил сам Паломник. Которого не далее как третьего дня, в предыдущее свое дежурство, они собирали с брусчатки по отдельным фрагментам в большой черный пластиковый мешок. Ругая при этом, на чем свет стоит: и мгновенно материализовавшихся многочисленных полицейских, от участкового инспектора до руководителя департамента полиции, и понаехавших медиков, и, в первую очередь, собственное начальство, дружно возложивших угрозами и увещеваниями, вопреки многочисленным инструкциям, эту неблагодарную миссию на плечи безответных вахтеров.

— Какие три дня? Считать не умеют, что ли? Пол года прошло. — возмутился Паломник, услышав подобные инсинуации.

И сейчас, расположившись в центре некогда личной комнаты на двадцать пятом этаже Башни Инвалида, Паломник обдумывал сложившуюся ситуацию. Слова охранников о том, что со времени его гибели прошло не более трех дней, не давали ему покоя. Впрочем, он тут же решил исключить этот довод из своих рассуждений, как ничтожный, и проанализировать ситуацию, отталкиваясь от объективных факторов, а не от бредовых заявлений спятивших охранников.

Мур остался дежурить у входа в здание, в ожидании мысленных руководящих указаний от Рыжей, а сама Рыжая решила заглянуть на пятый этаж, место своей прежней работы, с тем, чтобы оставить послание своему некогда директору и по совместительству любовнику — Альберту Николаевичу, Так что в данное время инвалида никто не отвлекал.

Возможно, именно это одиночество, а так же звенящая тишина полупустого помещения, и спровоцировали его настороженность, подталкивающую к попытке прояснить неправильность окружающей обстановки. Неправильность, которая, казалось, стояла буквально перед его глазами и в то же время не поддавалась рациональному осмыслению. В другой ситуации он вряд ли обратил внимание на некую несуразность происходящего.

На первый взгляд комната мало чем отличалась от той которую он покинул пол года назад. Практически пустое помещение, вся меблировка которого была представлена небольшим антикварным столиком красного дерева. В глаза бросалось стоящее по центру столешницы серебряное ведерко для шампанского, используемым перед эвакуацией из Нестабильного кластера для приготовления живчика. Если разбросать по полу в художественном беспорядке тела Бурого и Резака, да еще дополнить картину тушей элитника, прислонить к столику рюкзак трейсера, а вместо дыры, вырезанной мечом джедая в бронированной двери, отделяющей помещение от лестничного пролета, представить эту самую дверь вырванную вместе с куском бетонного дверного пролета и придавившей обломками Резака, то и вовсе могло показаться, что все события, случившиеся с инвалидом за эти пол года не более нежели бредовые фантазии, возникшие в воспаленном сознании потенциального самоубийцы.

А ежели пойти дальше, так и вовсе нетрудно домыслить размазанное по гранитной брусчатке тело владельца Башни Инвалида, совершившего таки «прыжок веры» в инвалидной коляске с двадцать пятого этажа, в затухающем сознании которого невесть отчего возник и крестный, и элитник, и Рыжая, и долгая-долгая дорога в стаб Дальний, и салон мадам Зи Зи. Короче, все то, что объединялось одной первопричина: Ульем.

— Списать на галлюцинации все проще простого, — возразила рациональная часть сознания Паломника. — Для этого даже и самоубийство можно не привлекать. К тому же отсутствия света в конце туннеля, как, впрочем, и самого туннеля, делает этот вариант не слишком достоверным. Ну если отталкиваться от классики.

— Можно, например, предположить, что очередной медбрат вкатил мне дозу какой-нибудь забористой дури и теперь принуждает к подписанию завещания в свою пользу.

— Тоже выглядит не слишком достоверно. Во-первых, в этом случае подписать я ничего не могу, вследствие полного паралича конечностей. Да и с оглашением последней воли умирающего в присутствии нотариуса и многочисленных свидетелей могут возникнуть трудности. Поскольку вместе с параличом мышц гортани, отвечающих за глотательный рефлекс, я и разговаривать разучился. К тому же такой вариант меня совершенно не устраивает по соображениям личных предпочтений. Обидно считать те оргии, которые устраивали для меня цветы из борделя мадам Зи Зи, и ролевые игры Рыжей, обычными иллюзиями. К тому же у меня на такое и воображения бы не хватило.

— А что, собственно говоря, тебя не устраивает в окружающем мире? — поинтересовался сам у себя Паломник. — Ежели следовать классикам:

«Тот же лес, тот же воздух и та же вода…» Разве что небо не голубое, а скорее блекло мутное. Так на это другие классики к голубому небу, непременному атрибуту «не сторонников разбоя», советовали относится с настороженностью. И вообще, изъясняйся конкретнее!

— А не нравится мне тот факт, — наконец-то смог внятно сформулировать свое отношение к происходящему Паломник, — то, что за пол года, которые прошли с момента моего попадания в Улей, нынешний владелец Башне Инвалида не то что не обжился в помещении, но даже к ремонту не приступил. Это не говоря о новых смелых дизайнерских решениях, направленных на то, что бы память о предыдущем владельце, то бишь инвалиде Андрее Свене даже в цветовой гамме потолочных перекрытий не сохранилась. Так не бывает, учитывая востребованность элитной недвижимости в центре Великого Устюга.

Надо сказать, что собственный пассаж, касательно цветовой гаммы потолочных перекрытий, здорово понравился ему самому. В первую очередь своей откровенной глупостью.

— Можно, конечно, допустить, что ушлый мер и его команда, воспользовавшись вольной трактовкой моего завещания, отложили проблему приватизации Башни Инвалида в долгий ящик, с тем, чтобы когда улягутся страсти, прикарманить себе этот лакомый кусочек. Только мало верится. Все же мэр не самый большой карась в местном пруду. Видели мы карликов и покрупнее.

А из этого следуют два неожиданных вывода. Во-первых, несмотря на сложившееся в Улье твердое убеждение, что время в мирах, выступающих исходной матрицей для копирования того, либо иного кластера в стикс, и время в самом Улье течет от прошлого к будущему через настоящее с той же самой скоростью, что и в самом Улье. Поэтому рассчитывать на появление Судьи Фараона номер два, либо фаланги Александра Македонского не приходится.

— А неплохо было бы посмотреть на бой между римскими гладиаторами и мастерами тайского бокса, — на секунду отвлекся Паломник.

По принципу: время фараонов безвозвратно кануло в лету где-то три тысячи лет тому назад. Так вот, несмотря на этот непререкаемый ранее закон, инвалид только что столкнулся с фактом, когда в Улье прошло пол года, а в его родном мире, судя по состоянию обновленного кластера, от силы неделя.

Хотя, исходя из принципа, что всякая наука имеет множество гитик, скорее всего, в данном случае была нарушена не синхронизация времени в мирах мультиверса, а просто, по непонятной причине, Улей загрузил в Нестабильный кластер старую копию Великого Устюга. Все же наличие информационного хранилища образцов обновляемых территорий выглядело не столь грандиозно, как игры со временем. Во всяком случае для Паломника, который к категории «Время» относился с изрядным пиететом.

Для подавляющего же большинства иммунных жителей Улья все эти высокие материи, связанные со временем и пространством и гроша ломанного не стоили. Возможно и существовало исключение в лице легендарных сотрудников легендарного института, вероятность встречи с которыми была ничуть не выше, нежели близкое знакомство с Великим Знахарем, но вот всем остальным подобные выверты были откровенно «по барабану».

Паломник еще раз продумал всю цепочку логических рассуждений, приведших его к выводу о том, что тут «дело не чисто» и пришел к выводу, что к самой логике эти рассуждения не имеют ни малейшего отношения. И зияют концептуальными дырами размером с одну из вселенных, о которых он невзначай вспомнил, рассуждая о пространстве, времени и проблемах мультиверса. Поскольку отсутствие ремонта впомещении гораздо легче было бы пояснить дефицитом квалифицированной рабочей силы, тем что на базу не завезли нужные строительные материалы, а при желании и вовсе свадьбой младшей дочери мэра, нежели временными парадоксами континуума Римана-Лобачевского в соответствии с теорией пространственных струн.

Паломник прекрасно понимал, что в последней фразе, касательно континуума, смысла намного меньше, нежели в версии со свадьбой младшей дочерью мэра, при том, что у местного столоначальника в детях числились исключительно сыновья: Юрик и Петя, вернее смысл и вовсе отсутствовал. Но подобные словесные конструкции здорово подымали ему настроение. При этом, инвалид допускал, что изучение парадокса рассинхронизации течения времени между Ульем и его родным Базовым миром, не та мелочь, от которой можно небрежно отмахнуться. Поскольку изучение такого феномена теоретически допускало нахождение скрытых первопричин ему способствующих. Что, в свою очередь, могло принести значительный профит. Возможно Паломник, рассуждая подобным образом, находился под гипнозом перспективы заполучить в свое распоряжение римских гладиаторов, либо натравить какого нибудь Рамзеса Четвертого на Судью Фараона. Но сохраняя остатки здравого смысла, значительно поколебленного рассказами охранников о состоянии собственного тела после прыжка с двадцать пятого этажа Башни Инвалида, он все же решил на время отбросить ненужное теоретизирование по поводу временных парадоксов и перейти к практике. К этому же его побуждал и внезапно нагревшийся зеленый голыш, спрятанный в ладанке за пазухой. Возможно последнему не слишком пришлась по душе идея появления в Улье Рамзеса Четвертого. Что не лишено было смысла, учитывая происхождение сектанта, вручившего Паломнику этот камень.

— Похоже, пришло время «трясти», — решил Паломник приступая к решительным действиям. — Надеюсь, мне повезет.

На первый взгляд, комната, в которой находился Паломник, являлась образчиком аскетичного минимализма. Антикварный столик черного дерева времен Людовика Четырнадцатого в расчет принимать не стоило. Подумаешь, небольшой, к тому же единственный, предмет мебели в помещении размером за двести квадратных метров. Но так могло показаться только на первый взгляд. Достаточно было, подключившись к Системе МУПУ дать соответствующую команду и тыква мгновенно превратиться в вычурную карету с вензелями, кучером и грумами. Это не говоря о том, что откроется проход к центральному помещению, по размерам не слишком уступающему Зеркальному Залу Версальского дворца. К тому же укомплектованному баром, содержащим элитные алкогольные напитки на сумму с многими, очень многими нулями.

Вот только для того, что бы совершить подобное чудо, необходимо было отдать соответствующую мысленную команду. Причем не просто так, стреляя в воздух, а генерируя должный тетта ритм, который улавливается соответствующим гаджетом, оформленным в виде очков дополнительной реальности. И если с самим тетта ритмом особых затруднений не возникало, то с наличие нужной приблуды было под вопросом.

Впрочем, оставался еще и план «Б». С помощью меча джедая раскурочить в нужных местах стены. Там где в тайных ячейках хранились разные интересные вещи. Да и прорубить таким образом проход в основное помещение не составляло особого труде. Если даже бронированную дверь удалось вскрыть. Вот только план «Б» не позволял организовать доступ к многочисленным периферийным устройствам, включенным в Систему МУПУ.

Перейдя от слов к делу инвалид подъехал к боковой сене,т и отмерив на глаз расстояние в три метра от угла комнаты и пол метра от пола, двинул с носка ногой в расчетную точку. И только совершив это тривиальное на первый взгляд действие, сообразил, что выполнил удар ногой совершенно без использования телекинеза. Это открытие буквально потрясло Паломника, сделав его на секунду самым счастливым человеком на свете.

— Если так дело и дальше пойдет, то я и безо всякого Великого Знахаря, смогу научиться ходить, — мелькнула у него в голове мысль.

А после того как вследствие удара ногой рядом в стене открылась небольшая ниша, в которой одиноко лежали очки дополнительной реальности, копия тех, разбитых от столкновения со стеной сталинки, после того, как мур наркоман продемонстрировал на инвалиде свои успехи на поприще освоения телекинеза, то чувство безмерного счастья продлилось еще секунд на пять.

Уподобляясь наркоману, дорвавшемуся после длительного воздержания до дозы, Паломник надел на голову очки дополнительной реальности и мгновенно почувствовал себя всемогущим. Интерфейсная надпись в верхнем правом углу экрана подтвердила, что доступ к Системе мысленного управления периферийными устройствами разрешен. И что в его распоряжении находятся десятки видеокамер, расположенных как внутри Башни Инвалида, так и, самое главное, снаружи. Позволяя визуально отслеживать положение в центральном районе Великого Устюга. Это не говоря уж о возможности поднять в воздух десятки дронов, оснащенных не только видеокамерами. Не удержавшись, Паломник тут же отдал мысленную команду на извлчение из хранилища своего любимчика. Квдракоптера, снабженного шокером парализатором.

Глава девятая

Еще одна блондинка

Глава девятая. Еще одна блондинка.

Камеры наружного наблюдения показали, что первые волны пришлых тварей стикса уже достигли Центрального района. Правда пока это были всего лишь отдельные особи сравнительно низкого уровня. Как правило лотерейщики, на худой конец топтуны. И если при движении по степи стаю монстров возглавляли наиболее сильные особи, а те кто послабее, держались в хвосте, то достигнув города поведение зараженных менялось. В отличии от своих старших собратьев, методично пожиравших горожан, легковесы резко устремлялись вперед, с тем чтобы успеть урвать наиболее доступную добычу не вступая в конфликт с особями посильнее.

Разглядывая через видеокамеры доступную для наблюдения территорию, Паломник не обнаружил ни кусачей, ни, тем более, элитников. И тем не менее, можно было предположить, что буквально через пару часов в зоне, контролируемой инвалидом, появится объект предстоящей охоты. Причем инвалид готов был поставить свое месячное жалование на то, что первым делом локальный босс посетит местный Торговый центр. Который, несмотря на отсутствие в городе электричества, несусветную рань и общую нервозную обстановку потихоньку заполнялся посетителями. Что делало этот объект необычайно притягательным для элитника.

При том, что отсутствие электричества в городе компенсировалось наличием в Торговом центре автономных генераторов, время не играло существенного значения, в силу круглосуточного режима работы торгового заведения, а общая неопределенность и прогрессирующая тупизна горожан, свойственная начальной стадии трансформаци зараженных в тварей стикса, способствовала притоку людей к месту, сияющему рекламой и наличием пусть и небольшой, но все же толпы, по принципу: подобное тянется к подобному. Так что к моменты появления в Центральном районе элитника и его свиты, Торговый центр превратится в наиболее притягательное место для кормежки руководящего состава стаи.

Опять же, не вызывало ни малейшего сомнения, что лидер стаи, будь то Кинг-Конг, или вовсе нечто не имеющее внятного аналога, не в первый раз посещает Нестабильный кластер, осуществляя набег на жителей Великого Устюга. В силу чего прекрасно ориентируется в наиболее знаковых местах. И если для пламенных революционеров таковыми являются мосты, почта, телеграф, для грабителей — ювелирные магазины и банки, то для зараженных — места наибольшего скопления людей. Так что Паломник споря на свое месячное жалование совершенно ничем не рисковал. Особенно учитывая тот факт, что никогда в жизни это самое жалование не получал.

Осмотревшись вокруг, инвалид отметив, что Рыжая приказала муру расположить бронированный вездеход прямо у входа в Башню Инвалида, с тем чтобы воспрепятствовать отдельным, наиболее сознательным гражданам попасть с раннего утра на свои рабочие места. Такое распоряжение сначала показалось Паломнику не слишком разумным, поскольку могло спровоцировать появление полиции и возможный конфликт между силами правопорядка и муром. Особенно после того, как перед входом в здание образовалась небольшая толпа сотрудников, стремящихся попасть во внутрь, и мур, исключительно в профилактических целях, дал очередь из крупнокалиберного пулемета над головами собравшихся. После чего толпа немедленно рассеялась. И это несмотря на то, что трансформация отдельных особей в тварей стикса дошла до такой стадии, что горожане стали с вожделением посматривать на шеи своих соседей.

— Похоже инстинкт самосохраниения все еще работает, — заключил Паломник, рассматривая эту картинку. — Но это ненадолго. Скоро самые продвинутые на пути трансформации горожане начнут жрать иммунных, а заодно и не самых продвинутых. И перед входом в Башню Инвалида непременно начнется небольшая бойня. Все же людей здесь поболее, нежели просто на улице. Опять же те, которых выстрелами распугал Дуб, далеко не убежали. И новые подтягиваются. Возможно, Рыжая права. Такая толпа может привлечь сюда элитнику. Так что не придется подопечному нимфы бегать по улицам в поисках носителя жемчуга. Сам на место придет.

И хотя у самого Паломник был стопроцентный план по подманиванию Кинг-Конга к месту встречи с доморощенным шахедом-террористом, задумку Рыжей он оценил и отметил. При этом не исключая возможности, что сама Рыжая ничего подобного и близко в голове не держала. А просто на автомате скомандовала муру: «В домик никого не пускать».

Прикинув, что до появления в зоне видимости объекта охоты еще есть время, не меньше часа, Паломник решил немного отвлечься. Что называется: «Вспомнить молодость». Тем более, что в его руки попал инструмент, которым он решил воспользоваться на всю катушку.

Несколько мысленных управляющих команд подряд и Паломник оказался в пещере дракона средней руки.

Открылся широкий проход в стене, отделяющий комнату инвалида от основного пространства. Которое, с определенной натяжкой, могло конкурировать с Версальский Дворцом. Пусть и не со всем, но со значительной его частью. Разве что по высоте значительно уступало Зеркальному Залу. Отчего-то эпоха Людовика Четырнадцатого наиболее запала в душу инвалида. И он потратил сотни миллионов долларов с тем, чтобы хотя бы немного превзойти историческую реликвию.

Да и само аскетично оформленное малое жилое помещение, то самое, в котором сейчас стояла инвалидная коляска, мгновенно наполнилось разнообразными предметами, возникшими будто бы по мановению волшебной палочки.

Паломник припомнил, сколько язвительных замечаний ему пришлось выслушать в период, когда конструкторы, строители и дизайнеры до хрипоты спорили между собой о том, как удовлетворить запросы сбредившего заказчика и упрятать все это в стены. Естественно, высказать подобное, глядя в глаза Паломнику, никто и помыслить не не смел. Зато наличие многочисленных шпионских камер позволяло инвалиду негласно присутствовать на рабочих совещаниях. Перипетии которых доставляли ему непередаваемое наслаждение, отвлекая от личных неприятностей, связанных со стремительно приближающейся кончиной.

И пусть на полу грудой не валялись сокровища, зато антикварная мебель, картины на стене, и прочие многочисленные дорогостоящие предметы, способные украсить жизнь любого олигарха, а так же подтолкнуть какую нибудь не слишком доступную принцессу к мысли, что в таких условиях она готова на многое, а то и на все, до последнего времени относились к категории «Посмотреть, но руками не трогать», в силу мышечного паралича самого инвалида, но сам факт наличия присутствия…

Зато в ближайший час ему все стало доступным. И он надумал хотя бы на этот час пуститься «во все тяжкие». Еще раз осмотревшись вокруг, Паломник решил остановиться на минимальном комплекте услуг: вино, женщины и чарующая окружающая обстановка. К интерьеру никаких претензий быть не могло. Он устраивал запросы самого утонченного сибарита. Вино, после непродолжительного размышления решено было заменить на виски. Поскольку регулярное употребление живчика, а так же резко возросшие физические кондиции, делали попытку опьянения вином не намного эффективнее, нежели использование с этой целью фруктового сока.

— Обидно, что Резак перевел жемчужину моей алкогольной коллекции на изготовление живчика, — посетовал Паломник.

Бутылка 80-летниего Macallan The Reach, была купленную им годом ранее на интернет аукционе Sotheby’s за триста тысяч фунтов стерлингов.

— Так и не удалось попробовать. А жаль.

И тут же себя оборвал.

— Какой нахрен Резак. — Резаком тут и не пахнет. Он остался в другой копии Нестабильного кластера. А здесь все, как в первый день творения. Так что у меня есть шанс отведать наконец-то этот благородный напиток.

— Ну и отлично. Наличествует уже два из трех условий настоящего прожигателя жизни. Народ, как говорится, к разврату готов. Можно начинать. Хотя присутствие женщин лишним не будет. И не обязательно принцесс. За неимением гербовой, воспользуюсь туалетной. Обойдусь и обычными офисными шлюхами.

По своему предыдущему опыту хозяина Башни Инвалида, Паломник знал, что в многочисленных помещениях многочисленных офисов, заполнивших здание общей площадью около ста тысяч квадратных метров, всегда наличествуют сотни работников, которые, несмотря на ночное время, продолжают прилежно трудиться. Кто-то заканчивает срочный отчет для начальника, кто-то, используя рабочий комп и неплохой интернет режеся в он-лайн турнире очередной РПГ шки, а кому-то и вовсе пойти некуда, в силу того, что накануне подруга выставила его из квартиры с вещами за дверь. Среди этих многочисленных неудачников всегда найдется с десяток юных барышень, которые ради карьерных, либо меркантильных устремлений, что в большинстве случаев являлось эквивалентными понятиями, готовы были остаться в конторе на суточное дежурство, ради того, чтобы скрасить ночь своему начальнику. Вот именно этих девушек Паломник и решил пригласить к себе на часок, на двадцать пятый этаж.

Забивать голову вопросами вопрос о том, как технически он собирается реализовать свое приглашение, и как на это отреагируют боссы эскортниц, да что там боссы, главное, как на подобное отреагирует Рыжая, Паломник не стал. Поскольку прекрасно знал ответ. Отсутствие средств прямой коммуникации делали подобное недоступным.

Обругав себя за то что не снабдил свои шпионские камеры, размещенные практически в каждом офисе Башни Инвалида, встроенными динамиками. А использовать систему централизованного оповещения, установленную на случай аварий катастроф и стихийных бедствий, он не решился. Уж слишком неоднозначными последствиями грозило циркулярное объявление «по громкой связи» с предложением всем девушкам легкого поведения срочно прибыть на двадцать пятый этаж. Так что инвалид

тяжело вздохнул, избавился от ненужных иллюзий, решив, что виски, при правильном подходе, вполне могут заменить женщин, и направил коляску к бару, по ходу дела переключив очки дополнительной реальности на камеру в риэлтерской конторе на пятом этаже. Там, где сейчас хозяйничала Рыжая.

Следы нимфы Паломник обнаружил безо всякого труда. И не мудрено. Поскольку на стене, в кабинете Адольфа Николаевича огромными буквами, помадой цвета «Пыльная роза» было написано: «Сука Альберт — кобель».

— Совсем у Рыжей крыша поехала, -заключил Паломник. — Все-таки дар нимфы для психики даром не проходит. Мало того, что она изменила своей любимой «Black Dahlia»,- это название Паломник вызубрил на всю жизнь после того, как Лейла, в одно из первых своих посещений Нестабильного кластера, заставила обойти десяток магазинов косметики, прежде чем удалось найти помаду нужного оттенка, — так она и окончательно запуталась с гендерной идентификацией своего бывшего шефа. Но не может Альберт Николаевич быть одновременно и Сукой и Кобелем.

— Как только раздобуду жемчужину, — в очередной раз твердо решил для себя Паломник, — сразу же руки в ноги и вперед, в поисках Алтаря. И задание сектанта начну выполнять и от своей неуравновешенной подруги смогу избавиться.

Сама же Рыжая обнаружилась в соседней комнате, которую ее бывший босс использовал в качестве личных апартаментов, предназначенных для ночных дежурств. Сама комната неплохо копировала гостиничный номер уровня трех звезд и комплектовалась, в первую очередь, широкой кроватью, двумя прикроватными тумбочками, столом, парой кресел, плазмой на стене и роскошной платиновой блондинкой, совершенно голой. Блондинка, забившись в угол с ужасом наблюдала за процессом избиения Адольфа Николаевича Рыжей. Нимфа била ногами своего бывшего любовника, свернувшегося на полу калачиком в попытке защитить голову от ударов. При этом достаточно эмоционально высказывая свое негодование по поводе непристойного поведения шефа. Который, по утверждению Рыжей, буквально через неделю с момента расставания поменял ее, такую красивую, на крашенную швабру.

— Похоже я таки прав. И со временем в этом обновлении Великого Устюга что-то неправильное творится, — заключил Паломник, вслушиваясь в тираду Рыжей. — Вот и Лейла это заметила. Недаром же подруга утверждает, что прошла всего неделя, как с Альбертом рассталась. Это при том, что мы в Великом Лесу уже полтора месяца живем.

Мысль о том, что Рыжая в порыве ярости все несколько преувеличила, вернее существенно приуменьшила срок, прошедший с момента расставания с любовником, как-то не пришла ему в голову.

При этом Лейла перемежала свои, не то чтобы обоснованные, но вполне внятные обвинения, выкриками: «谁杀了园丁?». Очередная бессмысленная фраза из репертуара Паломника, заученная с целью использования в тесте Судьи Фараона, которая отчего-то запала нимфе в душу.

Похоже, инвалид застал кульминацию этого действа.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в процесс избиения директора риэлтерской конторы не вмешалась голая блондинка.

Судя по всему, блондинку здорово задели слова о крашенной швабре. К тому же она неплохо знала Рыжую, возможно в бытность свою и вовсе числилась ее подругой. Потому как ударила по самому больному:

— И вовсе я не крашенная, так чуть-чуть волосы осветлила. И уж точно не швабра, в отличии от некоторых, которые лифчик парольном набивают. И не тебе, Алина, меня сукой обзывать. Лучше вспомни, что ты в универе творила. Забыла, за что тебя Рыжей Чумой обзывали? А вот я прекрасно помню. Недаром в одной комнате общежития пять лет вместе прожили.

И объясни мне, наконец, о каком садовнике идет речь? И почему Альберт должен знать, кто его убил?

Нечто подобное Паломник испытал совсем недавно. Утром. После того, как бариста Лейла поинтересовалась: «Сколько ложек сахара ему положить в кофе». А вот для Рыжей подобное было внове. Она мгновенно прекратила избиение своего бывшего любовника, тут же успокоилась и с любопытством уставившись на голую блондинку поинтересовалась: «Светка, ты что, на курсы китайского языка записалась? Или твой последний парень в Пекине живет и вы по интернету общаетесь?».

Дальше слушать Паломник не стал. Просто отключил камеру и налил себе полный стакан виски восьмидесятилетней выдержки. Из той самой бутылки, которая в свое время так приглянулась Резаку.

Пророческая фраза: «Никогда такого не было и вот снова!», послужила ему слабым утешением появления на горизонте еще одной иммунной. На этот раз блондинки.

— Пускай теперь у Рыжей голова болит, как ей со своей подругой поступать, — решил Паломник, залпом выпив полный стакан и тут же налив себе снова. Помогло. Но не очень.

Появление на территории контролируемой камерами, расположенными на крыше Башни Инвалида, элитника, инвалид чуть было не пропустил. Вернее, таки пропустил, увлеченно дегустируя очередные образцы алкогольных напитков из своей коллекции. А когда все же подключился к камере наблюдения, кровавая вакханалия в Торговом центре уже закончилась и элитник стоял в посредине Центральной Площади Великого Устюга, и оглядываясь всем своим видом демонстрировал напряженные раздумья на тему: «куда же ему направиться дальше». На этот раз Паломник не стал комплексовать по поводу использования системы централизованного оповещения. По Башне Инвалидов прокатилось: «Рыжая! Все бросай и немедленно ко мне. На двадцать пятый этаж!»

PS. Друзья, ежели неторопливый ритм моего повествования стал для вас и вовсе неприемлемым, как об этом говорят отдельные индивиды, напишите об этом в комментах. Буду что-то менять. В противном случае продолжу в том же духе. И еще. Не забудьте поставить лайк.

Глава десятая

Игра с нулевым результатом

Глава десятая. Игра с нулевым результатом.

С террасы, венчающей двадцать пятый этаж Башни Инвалида, открывался прекрасный вид на город. В том числе и на Торговый Центр, на ступеньках которого, судя по картинке с видеокамеры, замер элитник, окруженный свитой из пяти наиболее продвинутых монстров пришлой стаи тварей стикса.

Паломник выкатился на террасу с тем, чтобы воочию разглядеть объект предстоящей охоты и привлечь к себе внимание будущей жертвы, заставив элитника самого явиться в нужное место. Способ, с помощью которого, он предполагал реализовать свою задумку, основывался на опыте предыдущей его встречи с Кинг-Конгом. Тогда, пол года назад, монстр продемонстрировал, помимо недюжинного ума еще и редкостную злопамятность, выследив Бурого, умудрившегося нанести ему тяжелую травму на расстоянии двух километров.

Конечно, снайперской винтовке Паломника, приобретенной у Седого, было ой как далеко до монструозной пушки крестного. Да и выстрел особым патроном, из обоймы приобретенной у Оружейника Дальнего за несусветные деньги, и способного на расстоянии в сотню метров уложить матерого рвача, мог разве что поцарапать элитника, и предназначался исключительно для того, чтобы привлечь внимание монстра к инвалиду.

Паломник рассчитывал, что злобная тварь по самой природе своей не способна прощать любые, пусть даже не слишком значительные, посягательства на свою жизнь. К подобному поведению зараженного подталкивала сама логика борьбы за выживание в среде, где каждый друг другу в первую очередь враг, а уж во вторую может оказаться и сотоварищем по стае, и, при необходимости, пищевым резервом.

Так что разглядев элитника в оптический прицел винтовки, Паломник не задумываясь нажал на спусковой крючок. Он даже не пытался выцелить споровый мешок монстра, понимая, что костяную броню, надежно защищающую единственное слабое место монстра, его пуля не пробьет даже при самом фантастическом везении. Если даже Бурому это не удалось сделать с первого раза. При том что оружие крестного соотносилось с винтовкой Паломника как рыбачий баркас с минным тральщиком.

Отчего в голову человека, совершенно далекого от морской тематики, пришли подобные сравнения инвалид ответить не смог, при том, что вживую Паломник никогда не видел ни одного судна большего, нежели рыбацкая лодка, да и ту случайно разглядел издали по дороге в стаб Дальний. Да и не пытался. Возможно, сработала замысловатая цепочка ассоциаций, связанная с возникновением короткой голубой вспышки, вызванной попаданием пули в тело элитника. Вспышки, свидетельствующей о том, что элитник относился к не слишком часто встречающейся разновидности монстров, наделенных помимо незаурядного ума и фантастических физических кондиция, позволяющих, при необходимости, бегать быстрее гепарда и завязывать узлом пушечный ствол у тяжелого танка, предварительно сковырнув тому башню, еще и магическими способностями. Во всяком случае силовая энергетическая броня, а именно ею и была обусловлена голубая вспышка, об этом однозначно свидетельствовала.

Так что если очень постараться, вполне можно было бы придумать ассоциативный рад типа: голубая вспышка, голубая вода, много голубой воды, море, рыбачий карбас. Ну и так далее.

При желании, с тем же основанием и без особого труда, можно было бы всунуть в эту цепочку еще и теорию струн, а так же загадку смерти группы Дятлова в окрестности горы Холатчахль.

Паломник огорченно цыкнул зубом, отдавая себе отчет, что колесо фортуны со скрипом повернулось градусов на сто восемьдесят, и если совсем еще недавно в противостоянии Паломник — Элитник он оценивал шансы в свою пользу в соотношении восемьдесят к двадцати, то теперь готов был поставить на свою победу разве что всех Альбертов скопом. Которых и так не жалко.

Все-таки элитники антропоморфных фактур, в прародителях которых числились Homo,причем не обязательно sapiens,у той же гориллы из местного зоопарка шансов дорасти до элитника было много больше, нежели у среднестатистического горожанина, как правило не обладали магическими способностями. А Кинг-Конг, внимательно всматривающийся в Башню Инвалида, без труда определивший, что именно оттуда прилетела пуля, несомненно относился к таковым.

Так что осталось разве что задаваться вопросом: «Откуда и взялось?». Будь на месте нынешнего четырехметрового гиганта с парой рук, парой ног и одной головой, какая-нибудь кракозябра, происходящая от крокодила, гигантской анаконды или того же страуса Эму, Паломник скорее всего дал бы отбой предстоящей охоте. В смысле — затаился и отстрелив вместе с с Рыжей пару-тройку монстров послабее тихонько бы ретировался на базу в Великий Лес. Прихватив с собой мура, с целью использовать того в следующей попытке. Поскольку в этом случае существовало вполне обоснованное опасение, что элитник, помимо незаурядных физических данных, обладает еще и умениями сродни Дарам Улья у иммунных. Умениями, позволяющими осуществлять дистанционные атаки. А весь план охоты на носителя вожделенного жемчуга, разработанный Рыжей и одобренный Паломником, базировался на том, что муру удастся войти в прямое соприкосновение с монстром. После чего подорвать свой пояс шахеда.

И тут такой облом. Если у Кинг-Конга наличествовала силовая энергетическая броня, то не факт, что он не умеет стрелять лазерными лучами из глаз, либо и вовсе использовать гравитационные хлопушки, после которых от того же Дуба останется разве что влажное пятно на брусчатке.

По слухам, активно циркулируемым в питейных заведения стаба Дальний, особо продвинутые твари из Пекла обладали не только такими умениями, но и способностями покруче. Особый страх у поселенцев отчего-то вызывали элитники ментаты, способные заставить иммунного с радостной песней самому разделать собственную тело, с тем, чтобы вырезать куски повкуснее и с чувством глубокого удовлетворения вручить их на прокорм монстру.

Хотя с точки зрения Паломника, это мало чем отличалось от Дара той же нимфы. Ну да то, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.

Поскольку нимфа, считай своя, та же иммунная, но с особым даром. К ней отношение простое. Прибить ведьму и считай порядок. А элитник, способный контролировать разумных, это О-Го-Го как страшно. Обсуждение возможностей скрабера, коренного обитателя Улья, даже в стабе, даже среди завсегдатаев бара, не приветствовалось. Так что в общественном сознании элитник ментат являлся вершиной всего самого опасного.

Впрочем, никто из собеседников Паломника, из числа завсегдатаев «Дикого Запада», лично сам ничего подобного не наблюдал. Пользуясь исключительно пересказами легенд из раздела: «Одна бабка сказала». При том все рассказчики твердо сходились во мнении, что для человекообразных элитников дистанционные атаки под запретом. А единственное внятное обоснование в подтверждение этого утверждения, услышанное инвалидом в баре, сводился к тому, что у людей глаза устроены таким образом, что сквозь них неудобно лазером стрелять. Вся остальная аргументация и вовсе не выдерживала никакой критики. Впрочем чего можно было ожидать от тех же дружинников. По всем критериям далеко не гигантов мысли.

Смирившись с тем, что от него больше ничего не зависит, поскольку свои выстрелом Паломник однозначно привлек внимание Кинг-Кнга к Башне Инвалид, инвалид расслабился и устроился в своем кресле поудобнее с тем чтобы насладиться предстоящим действом. Дергаться и суетится в этой ситуации ему представлялось совершенно излишним. И даже отсутствие Рыжей ни на что повлиять не могло. Поскольку мур уже получил все необходимые указания и прибывал в режиме ожидания.

И теперь исключительно только от коренастого да от самого элитника зависела, сумеет ли мур, активировав свой Дар Улья на скорость, после чего заключить на мгновение в далеко не дружеские объятия Кинг-Конга, с тем, чтобы войдя в плотный контакт подорвать два десятка гранат, навешенных на нем, как на новогодней елке. Либо монстр разберется в подопечным нимфы на расстоянии, а затем непременно отыщет и самого Паломника, да и ту же и Рыжую. Не зависимо от того, окажется ли к этому времени Лейла, понукаемая распоряжением сделанным партнером по громкой связи, на двадцать пятом этаже в компании инвалида, или продолжит изгаляться над своим бывшим директором. Найдет и сожрет. И любые попытки избежать праведного гнева монстра окажутся бесплодными.

Понимание этого факта пришло к Паломнику со всей очевидностью после того как элитник внимательно разглядывая Башню Инвалида, с верхнего этажа которой в его сторону и был сделан провокационный выстрел, установил зрительный контакт с инвалидом. Что называется глаза в глаза. И разделявшее их расстояние чуть ли не в километр не помешало стрелку рассмотреть адресованный в его сторону характерный жест ребром ладони по шее. Жест, который вполне приличествовал какому-нибудь герою Голливудского боевика, да хотя бы тому же Рембо, но уж никак не твари стикса. У которой и ладони-то толком не было. А так — ковшеобразная лапа. К тому же с четырьмя пальцами вместо пяти.

Продемонстрировав таким образом свои намерения, элитник коротким, но громким рыком, отголоски которого донеслись даже до Паломника, а это все же километр по прямой, разогнал собственную свиту и в одиночестве стремительно помчался к Башне Инвалида.

По оценке Паломника до столкновения монстра с муром осталось около минуты. Может быть чуть больше. А дальше с вероятностью процентов в девяносто пять «голова в кустах». При условии, что элитник таки владеет дистанционной атакой и захочет использовать ее при столкновении с кряжистым. В противном случае возможны варианты.

И это время инвалид решил посвятить каким-нибудь возвышенным мыслям. Мелькнувшая было в голове паническая идея, попытаться слинять куда подальше, была тут же отброшена в силу полной несостоятельности. Поскольку ситуация однозначно относилась к категории из числа: «Если изнасилование неизбежно, то следует просто расслабиться и попытаться получит удовольствие».

Так что Паломник быстро перелистал в голове несколько вариантов для абстрактно-отвлеченных размышлений, способных, сложись ситуация не лучшим образом, принести ему в последнюю минуту жизни определенное удовлетворение. Из категории: «А мне на вас наплевать с двадцать пятого этажа».

Философствовать о том, откуда у Кинг-Конга продвинутые знания кунгфу не захотелось. Мало ли, может быть тот самый зараженный из которого впоследствии, по прошествии многих лет и тысяч съеденных иммунных, и выросло это чудовище, в детстве боевиков пересмотрел. Да в таком количестве, что никакая грибница, взявшая под контроль разум попаданца в Улей, не смогла выбить из его мозгов эти воспоминания.

В топку же отправились рассуждения о габаритных размерах морских плавсредств и теории струн.

И пусть Паломник так никогда в прежней жизни и не играл в «Корову», о чем в свое время искренне сожалел, но поиск ассоциативных цепочек показался ему неуместным в данный момент.

Определенные отзвуки в душе вызвали воспоминания, связанные с самой террасой, на которой Паломник сейчас и прибывал, разглядывая стремительно мчащегося элитника с одной стороны и монументальную фигуру кряжистого, неподвижно застывшего у входа в Башню Инвалида, с другой стороны.

К тому же вездеход, припаркованный нимфой буквально у двери, отсюда, сверху, здорово напоминал Малыша — транспортное средство Бурого, и тем самым снова же возвращал мысли Паломника к первым часам попадания в Улей.

Именно отсюда, с этой самой террасы, Паломник совсем еще недавно, не прошло и пол года, собирался сигануть вниз. С тем, чтобы через восемь секунд расплескаться по гранитной брусчатке у входа кровавым пятном, в котором самым причудливым образом должны были перемешаться обломки инвалидной коляски, его собственные кости и серая жирная субстанция, ранее содержащаяся в голове у инвалида и возможно с определенной натяжкой претендующая на название мозгов. Такая кончина представлялась ему достаточно эпичной, и на протяжении сравнительно длительного промежутка времени, пока осуществлялись подготовительные мероприятия, в том числе и установка на террасе стартовой площадки для прыжка вниз, тешила его самолюбие. Странным образом трансформируясь в искаженной психике человека, живущего почитай третье десятилетие под прессом личной беспомощности и неминуемой страшной смерти, в этакий вызов окружающему миру.

— Можно сказать, в плевок в морду мироздания, — как сформулировал для себя грядущее мероприятие сам инвалид, прекрасно при этом понимая, что мироздание даже утираться не станет, поскольку ничего на морде своего лица не почувствует в силу ничтожности подобного действа, сравнимого с позиции самого мироздания разве что с потугами бактерии на титул Черного Властелина. Да и то не факт. Может оказаться, что у бактерии шансов обратить на себя внимание гораздо больше, нежели у болезного психопата.

Сомнения в предназначении и эффективности собственного серого вещества у Паломника возникли после того, ка Рыжая, будучи непосредственным свидетелем его трагической кончины, вернее не его личной — Паломника, а оригинала, с которого Улей скопировал нынешнего инвалида, заявила, что внешне все выглядело более чем пристойно. От инвалидной коляски разве что колесо отлетело, а вам Паломник так и остался сидеть в перекошенной конструкции. Разве что высунув при этом далеко наружу синий язык, да под неестественным углом повернув голову, болтающуюся на сломанной шее.

Картинка собственной смерти, описанная Рыжей, здорово не понравилась Паломнику. Поскольку не только не несла в себе элементы эпичности и вызова окружающему миру, что может быть банальнее идиота со сломанной шеей, но и, самое главное, свидетельствовала о неспособности самого инвалида рассчитать долговременные последствия собственных поступков. А это, в свою очередь, посягало на святое. Завышенную самооценку самого инвалида, касательно собственных умственных способностей.

Так что нынешнее пребывание на террасе вызывало у Паломника двойственное ощущение. С одной стороны он наслаждался прекрасным панорамным видом на город, раскинувшийся у его ног и пребывал в предвкушении грядущей схватки между муром и элитником. Схватки, в которой на кону стояла его собственная жизнь. Что гарантировало ему запредельную дозу адреналина и необычайную остроту восприятия жизни. С другой стороны, подспудно ощущалось беспокойство. Как бы не обмишулится на этот раз. Причем речь не шла о том, кто победит. Тревожили опасения были связаны с угрозой превращения эпика в клоунаду. Из разряда тех, когда в сцене кульминации страстного объяснения в любви между двумя ангелоподобными персонажами один из героев громко испортит воздух.

Громко, матерными словами и вслух обругав самого себя за то, что в столь ответственный момент ему в голову лезет подобная несусветная чушь и торжественно пообещав наконец-то разобраться со своим третьим потоком сознания, который чем дальше, тем больше «ни в какие ворота не лезет», Паломник сосредоточил свое внимание на стремительно приближающемся элитнике. И даже появление на террасе Рыжей не смогло отвлечь его от этого занятия.

По самым завышенным оценкам, столкновение между монстром и муром заняло не больше секунды и закончилось вничью.

Глава одиннадцатая

Окрошка из нелепиц и неурядиц

Глава одиннадцатая. Окрошка из нелепиц и неурядиц.

Непонятно, отчего это Паломник решил, что стычка между элитником и муром ничем не закончилось. Подобное заключение можно было списать разве что на неадекватное восприятие происходящего, обремененное угрозой смерти, и завышенными ожиданиями от результата произошедшего.

На самом деле столкновение, пусть и излишне короткое, было не лишено определенного драматизма и сопровождалось целой гаммой сопутствующих эффектов.

Скорее всего Кинг-Конг таки обладал дистанционной атакой, которую несомненно бы и применил по отношению к кряжистому, если бы не странное поведение последнего, коим муру удалось сбить с толку не только свою потенциальную жертву, но и наблюдающих за этим действом сверху Паломника и Рыжую.

О том, что элитник заподозрил в лице мура потенциальную для себя угрозу и решил ее тут же в зародыше пресечь, свидетельствовало то, что в пяти метрах от мура Кинг-Конг резко затормозил, и приняв позу четырехметрового Голиафа, случайно столкнувшегося с Давидом во время оптовой закупки скидочных блендеров, для подарков многочисленной родне, в Пятерочке, в Черную Пятницу, накануне Нового Года. Посл чего вытянув вперед,в сторону мура, свои лапищи начал формировать в ладонях нечто, напоминающее шаровую молнию, но не привычного желто багрового цвета, а темно фиолетового оттенка. За те три секунды, понадобившиеся элитнику для того чтобы создать свой убойный снаряд, он вполне бы успел не то что мура по брусчатке размазать, но и, при желании, Башню Инвалида с землей сравнять.

— Впрочем последнее вряд ли, — вынужден был поправить себя Паломник, с интересом наблюдая за происходящим. Предварительно разогнав скорость своего мышления до такого уровня, при которой три секунды показались ему если и не вечностью, то промежутком времени вполне достаточным для путешествия на Мальдивы и обратно. — С Башней, пожалуй, перебор. А вот извести за это время какой-нибудь «Эскадрон гусар летучих», ему вполне по силам.

Несмотря на демонстрируемое хладнокровие и показательную незаинтересованности в результате противостояния между муром и элитником, Паломник откровенно нервничал. Иначе ему вряд ли пришли в голову совершенно неуместные в данном случае ассоциации с земной туристической Меккой и элитной кавалерией Речи Посполитой, память о которой сохранилась разве что в исторической хронике и уж точно совершенно неуместной в Улье.

Странное же поведение Кинг-Конга, инвалид списал то ли на врожденные садистские наклонности последнего, то ли на гастрономические вкусы монстра, предпочитающего жрать муров мидл прожарки. Это чтобы и корочка была, и мясо оставалось в собственном соку и с кровью. Ничем иным поведение элитника, пытающегося создать фаербол, вместо того, чтобы банально прихлопнуть кряжистого одним ударом лапы, Паломник пояснить не мог.

В принципе, элитник и вовсе не должен был размениваться на такую мелочь, как мур. Для него и сам Паломник представлял интерес разве что в силу того, что после выстрела и установления зрительного контакта, инвалид в ответ на жест монстра «ножом по шее и в колодец», продемонстрировал ответное ритуальное телодвижение, известное в обиходе, как «Жест по локоть», он же «Полруки», к тому же отягощенного последующей демонстрацией среднего пальца. Короче, весь тот перечень, с помощью которого еще в античности ликтор Антиллий оскорбил в народном собрании сторонников Гая Гракхта. После чего установилась негласное правило смывать подобную дерзость кровью обидчика. Вряд ли Кинг-Конг относился к числу знатоков традиций, принятых в земной культуре. Вот только все его поведение однозначно свидетельствовало о том, что он обладал прекрасной эмпатией и всегда был готов устранить даже не угрозу, а малейший намек на угрозу его лидирующего положения со стороны любого обитателя Улья. Естественно, подобное устранение намека на угрозу, предполагало и физическое уничтожение носителя этого самого «намека…».

Просто удивительно, как совершенно разные исходные предпосылки, приводят к схожим результатам. В данном конкретном случае поведение высокоранговой твари стикса, чье мышление, по идее, было совершенно чуждо всему человеческому, на удивление схожим образом копировало реакцию главного бандита из числа «пацанчиков на районе». Достаточно было инвалиду продемонстрировать элитнику средний палец, как у того буквально «крыша поехала» в стремлении как можно быстрее наказать обидчика.

Именно так и думал инвалид, наблюдая за стремительно приближающимся к Башне Инвалида монстром.

Правда то, что Кинг-Конг резко затормозил при виде мура, не вкладывалось в эту простую схему поведенческой конвергенции, элитников и бандитов при схожих условиях окружающей среды, которая успела сформироваться за это время в голове Паломника.

Вместо того, чтобы походясмахнуть кряжистого и помчаться дальше, монстр начал готовить фаербол, тем самым подчеркивая либо свою разумность и способность резко менять приоритеты, демонстрируя тем самым завидную гибкость мышления, либо то что за время пути от Торгового Центра к Башне Инвалида, монстр здорово проголодался и решил сделать перерыв на жаркое.

А скорее всего, сработала та самая эмпатия, наличие которой у элитника предположил инвалид. И монстр со стороны мура почувствовал нечто, непосредственно его касающееся. Какие-то сильные эмоции непонятной направленности. Причем совершенно необычного характера. А всякое необычное в Улье однозначно обещало неприятности. Оттого-то монстр и стал действовать вопреки привычным шаблонам. Остановился и на всякий случай стал готовить свое самое сильное оружие. Плазменный сгусток.

А то, что кряжистый своим поведением и образом мышления, что называется «ни в какие ворота не лез», однозначно следовало из его действий. Вместо того, чтобы подобно девяносто пяти процентам иммунных, оказавшихся на пути разъяренного элитника, застыть в полном параличе, в ожидании неминуемой смерти. Еще четыре процента, самых умных, попытались бы сбежать. И пусть подобная попытка заведомо была обречена на провал, но, как говориться, «попытка не пытка». Либо, наконец, в числе одного процента оставшихся, нелепым образом сочетающих в себе отвагу и слабоумие, попытаться вступить в схватку с Кинг-Конгом.

Так вот, вместо всех этих обычных для иммунных в подобных ситуациях реакций, мур, вдохновленный нимфой, продемонстрировал нечто свое: посконное и домотканое.

Широко расставив руки и демонстрируя при этом попытку заключить элитника в объятия, мур, со словами: «Родной ты наш. Как долго я ждал этой встречи», активировал свой Дар Улья и в считанное мгновение оказался рядом с Кинг-Конгом. Элитника подвела его же эмпатия. То, что мур не испытывал по отношению к нему никаких враждебных чувств. Более того, от него буквально фонтанировала аура радости и счастья от предстоящей встречи. А то что в левой руке при этом Дуб держал детонатор, предназначенный для подрыва пояса шахеда, к делу материализации чувств не имело никакого отношения.

В противном случае Кинг-Конг не допустил бы никакого физического контакта. И никакой Дар Улья не помогла бы кряжистому. Поскольку физические кондиции элитника, включая скорость, значительно превосходили таковую у мура. Даже при том, что последний использовал свое умение.

Вот только в результате взаимного недопонимания целей и задач сторон все закончилось прямым физическим контактом между муром и элитником с последующим подрывом пояса шахеда.

Прогремел оглушительный взрыв. Огненный шар, иссине фиолетового цвета, диаметром метров в десять, казалось уничтожил все, что оказалось в зоне его поражения. Входную дверь в холл Башни Инвалида, вместе с изрядным куском бетонной стены, буквально испепелило. Теперь на этом месте сияла оплавленная дыра. Бронированный джип муров, отстоящий от места катастрофы метрах в двадцати развернуло и отбросило еще на столько же. От мура не осталось даже воспоминаний. Хотя с этим утверждением можно было бы и поспорить. Поскольку на оплавленной гранитной брусчатке при желании можно было различить тень, возможно оставленную кряжистым в процессе испарения.

— Подобные картинки, — вспомнил инвалид, — пользуются популярностью у туристов в Хиросиме. Совершающих экскурсии по местам первой на Земле атомной бомбардировки.

И в никакие ворота не лезло то, что прямо в эпицентре всего этого непотребства, на монолитной подложке, образовавшейся из спекшихся гранитных булыжников, валялась туша Кинг-Конг, внешне практически неповрежденная.

По оценке Паломника, взрыв пояса шахеда, начиненного двумя десятками гранаат, из которых половину относились к классу светошумовых, и близко не мог дать подобный эффект. Наверняка сдетонировал плазменный шар, зарождающийся в лапах монстра. И даже при том при всем, колоссальной силы взрыв не смог нанести существенного вреда элитнику. Об этом однозначно свидетельствовал тот факт, что монстр попытался приподняться, упираясь обожженными конечностями в раскаленную землю. При этом Кинг-Конг непрерывно тряс головой, как быдто пятаясь избавится от воды, попавшей в уши.

Классический признак оглушения, — хладнокровно констатировал Паломник, наблюдая за потугами монстра. В голове царила полная ясность и понимание того очевидного факта, что тварь с запредельной регенерацией бувально через пару минут прийдет в себя и сложив один плюс один, неизбежно прийдет к выводу об виновности инвалида. После чего быстро подымится на двадцать пятый этаж и поставит окончательную точку над этой эпопеей с охотой, обернувшейся клоунадой. И еще Паломнику было откровенно стыдно. Стыдно за то, что его расчеты завалить лидера орды тварей стикса, того самого, от шкуры которого отскакивали снаряды сорок пятого калибра, с помощью гранат, свидетельствовали разве что о врожденном идиотизме Паломника. И наличие у этого конкретного экземпляра жемчужника силовой энергетической брони общей оценки умственных способностей самого инвалида никоим образом не меняло.

Возможно, не будь у Кинг-Конга этой самой защиты, взрыв плазменного шара и смог бы приченить ему фатальный урон. Вот только при отсутствии защитного экрана и плазма бы не появилась.

А так оставалось разве что расслабиться в ожидании, пока элитник придет в себя. С тем чтобы с честью и достоинством встретить свою судьбу. Панические вопли Рыжей: «Надо бежать» в расчет не принимались.

— Спрашивается, куда бежать, — медленно перетекали мысли в голове у Паломника. Скорость мышления которого практически вернулась к обычному состоянию. Ну разве что превосходила таковую раза в три, не больше. — От этой твари никуда не убежишь. Везде найдет. И сожрет.

Помимо перманентного чувства стыда, обусловленного неспособностью предвидеть банальные последствия собственных поступков: «Это же надо такую глупость отморозить: с гранатами на элитника в рукопашную пойти», был еще один раздражающий фактор, мешающий Паломнику погрузиться в чертоги чистого разума. Дело в том, что зеленый голыш, подаренный Судьей Фараона и висящий в специальном мешочке за пазухой у инвалида, нагрелся до такой степени, что начал причинять физическую боль.

— Еще немного и дело обернется ожогом третьей степени, — подумал Паломник и тут же себя утешил, — не обернется, тварь меня раньше сожрет. Но поскольку монстр все еще пребывал в неадекватном состоянии и продолжал трясти головой, а камень нагревался все сильнее, Паломник мысленной командой убрал ограждение террасы, выдвинул стартовый пандус и со словами: «Да ну нах…! От судьбы не убежишь!!!» сиганул вниз.

Правда в отличии от планируемого полугодом ранее самоубийственного прыжка, на этот раз он на полную катушку задействовал свой Дар Улья. Нельзя сказать, что телекинез позволил инвалидной коляске планировать подобно ковру-самолету. Но все же время падения существенно возросло Вместо расчетных восьми секунд увеличившись до пятнадцати, а скорость в конечной точке вряд ли превысила пятьдесят километров в час. К тому же Паломник приземлился не на булыжную мостовую, а прямо на тушу элитника. Которая пусть и не отличалась особой мягкостью, но все же послужила определенным демпфером. И хотя сам Паломник вовсе не выбирал финишную точку, так вышло чисто случайно, но падение стокилограммовой конструкции, вес которой складывался из веса инвалидной коляски плюс веса самого Паломника, который в последнее время значительно прибавил в массе, на голову Кинг-Конга, хоть и не причинило последнему никакого физического вреда, но на пару дополнительных секунд выбило монстра из равновесия. Он еще должным образом не пришел в себя после взрыва в лапах собственного плазменного сгустка. А тут новый афронт.

Этого времени — пары секунд, Паломнику вполне хватило на то, чтобы активировать меч джедая и со всей дури рубануть по шее элитника. Вернее тому месту в котором голова монстра, размером со столитровый казан, соединялась с туловищем. Достойной ассоциации, способной описать эту часть тела Кинг-Конга у инвалида не нашлось. К тому же ему было не до поэтических изысков. Поскольку в месте соприкосновения плазменного клинка меча джедая со шкурой монстра, покрытой густым покровом темно бурой, практически черной шерсти, вспыхнул голубым силовой защитный экран. Так что клинок, который безо всякого затруднения резал полуметровую броневую плиту, смог углубиться в тело элитника сантиметра на два. Не больше.

— Такое впечатление, что северные большие лисы, они же песцы, сбежались сюда со всего Улья, — чертыхнулся Паломник, которого даже не слишком удивил результат собственных усилий. Еще там, на террасе, он зачислил себя в разряд мертвецов и сейчас просто хотел до конца досмотреть разыгранное с его участием представление. А хорошо известно, что мертвецу нервничать и переживать не к лицу.

А вот элитник среагировал на незначительный порез, который вряд ли превосходил таковой, надумай он побриться опасной бритвой, совершенно неадекватно. Широко раскрыв увенчанную огромными клыками пасть он громко заревел и продолжая трясти башкой словно бы в эпилептическом припадке попытался откусить Паломнику голову. Причем размеры этой самой пасти без труда позволяли разместить в ней не только кумпол инвалида, но и добрую половину его тела.

Такое поведение было вполне по чину твари бессловесной, но уж никак не вершине эволюционной цепочки зараженных, отличающихся умом и рассудительностью. Все-таки удар коляской по голове не прошел для Кинг-конга даром. И Паломник свой шанс не упустил. В стремительном выпаде, вделавшем честь профессиональному фехтовальщику, он вонзил меч джедая в мягкое небо твари стикса, а затем используя телекинез отскочил далеко в сторону. Судя по всему, защитная силовая броня каким-то образом была связана с шерстью монстра. Во всяком случае клинок без малейшего затруднения вошел в небо на полную длину и повредил внутри головы элитника что-то важное. Нет, тот не сдох. Но полностью потерял координацию и принялся кататься по брусчатке, хаотично размахивая конечностями. Подгадав удобный момент, когда костяная броня, защищающая споровый мешок немного приоткрылась, Паломник нанес окончательный удар своим клинком. По всему телу монстра пробежал спазм и тот замер в нелепой позе, чем-то напоминающей картинку из Камасутры.

Глава двенадцатая

Не каждому по потребностям

Глава двенадцатая. Не каждому по потребностям.

— Мы сделали это!!!- радостно завизжала Рыжая, невесть каким образом очутившаяся за спиной Паломника, пристально наблюдающего агонию Кинг-Конга. Своим криком и неожиданным появлением она напугала инвалида значительно больше, нежели завершившаяся схватка с монстром.

Тот даже язвить на тему: «Мы пахали» не стал, а просто отметил для себя, что Рыжая по видимому помимо своего умения нимфы обладает еще и способностью к спонтанной телепортации. Поскольку ничем иным пояснить ее внезапное появление было невозможно. Разве что прыжком, по примеру самого Паломника, с террасы двадцать пятого этажа Башни Инвалида. Но подобное вряд ли ускользнуло бы от его внимания.

Пока Паломник неспешно рассуждал на отстраненные темы, его подруга не теряла времени зря. Вооружившись устрашающего вида тесаком, не понятно откуда и достала такой, она взобралась на спину элитнику и принялась ковырять костяную броню в попытках добраться до содержимого спорового мешка. От предупредительного крика Паломника: «Осторожнее, тварь может дернуться», Рыжая презрительно отмахнулась, увлеченно продолжая свое занятие.

— И напрасно, — подумал инвалид, припоминая сюжет из Дискавери. В котором рассказывалось как акула, выловленная рыбаками поутру, к вечеру оттяпала руку повару элитного расторана, приступившего к разделке морской хищницы, не озаботившись при этом исполнением правил Техники безопасности.

— Хотя, с другой стороны, — попытался мысленно оправдать незадачливого повара Паломник, — может быть эту самую инструкцию по ТБ никто и не озадачился отпечатать на тайском языке.

Несмотря на то, что Кинг-Конг умирая замер в коленно-локтевой позе, так что доступ к его споровому мешку ничем не был ограничен, к тому же от защитной энергетической брони остались разве что не самые приятные воспоминания в голове у инвалида, она приказала долго жить вместе с кончиной элитника. И, самое главное, практически несокрушимая при жизни Кинг-Конга костяная броня, состоящая из набора подвижных пластин, плотно покрывающих споровый мешок способных без труда отразить автоматную очередь, после смерти элитника мгновенно потеряла свою сверхпрочность, в нативном состоянии превосходящих по качеству титановые пластины сходной толщины, и пусть и с трудом, но поддавалась деструктивным усилиям Рыжей. Этот феномен, резкое снижение прочности костяной брони монстра после смерти законного владельца этой самой брони, был широко известен в Улье и весьма раздражал немногочисленных крафтеров из стабов, пытающихся создать на основании костяных пластин монстров легкие и надежные бронежилеты. Так вот, несмотря на все эти преференции Рыжая не слишком-то и продвинулась в деле потрошения спорового мешке Кинг-Конга. Все-таки кость, толщиной в два сантиметра, пусть и потерявшую свои невероятные свойства, не слишком-то и легко расковырять обычным, пусть и очень большим, ножом. Любой любитель мозговых косточек это охотно подтвердит.

Сообразив этот очевидный факт и злостно пренебрегая правилами Техники Безопасности при разделке акул, Паломник запрыгнул на спину элитника и отодвинув в сторону Рыжую несколькими легкими движением плазменного клинка снес в сторону защитную костяную броню вместе с изрядным лоскутом кожи, покрытой грубой темно бурой шерстью. Перед глазами партнеров открылось содержание спорового мешка, общим объемом литров в десять. Внутренность сокровищницы представляла из себя сухую волокнистую массу темного цвета, в которую местами вплетались отдельные янтарно красные нити.

— Вау, — в который раз за последнее время напугав Паломника своим криком, завизжала Рыжая и казалось бы чуть ли не с головой погрузилась в грибницу. Во всяком случае свои руки она запустила во внутрь по локти.

Минут через пять процесс извлечения ништяков из тела элитника был завершен. Добыча превзошла самые смелые ожидания партнеров.

На аккуратно расстеленной на спекшейся брусчатке тряпице, в которой при желании можно было бы опознать относительно чистую футболку инвалида, рядом с тушей Кинг-Конга, аккуратной горкой лежал узелковый спек. Представлявший из себя те самые янтарно красные нити, встречающиеся исключительно в споровых мешках элитников. Основной компонент для изготовления этакого боевого коктейля, способного в критическом состоянии поставить на ноги и часами поддерживать в работоспособном состоянии иммунного с травмами не совместимыми с жизнью. В качестве стимулятора последнего шанса, узелковый спек невероятно ценился. Широкой популярностью пользовались рассказы о том, как иммунные с оторванными ногами после укола спека, самостоятельно добирались до стабов, используя для передвижения исключительно одни только руки. И всего лишь после недельного лечения полностью возвращались к здоровому образу жизни. А еще спек ценился наркоманами. Выступая единственной возможной в Улье альтернативной дурью, способной дать эффект сродни земным дурманам. Дело в том, что привычные на Земле наркотики, как природного происхождения, тот же гашиш или кокаин, так и синтетические, а ля мед., практически не влияли на иммунных в Улье. Так что с точки зрения любителей ширнуться, отменное здоровье и невероятная по эффективности иммунная система, способная справиться практически с любым ядом пролонгированного действия, обладало, как минимум, одним существенным недостатком.

Что называется: «Не берет». Ничего не берет кроме спека.

Отчасти Паломник и сам прочувствовал это на своей шкуре. Когда обнаружил, экспериментируя в баре «Дикий Запад», что для того, чтобы прийти в состояние хотя бы легкого опьянения ему необходимо быстро принять в одно горло литра полтора «Jim Beam». Причем рассчитывать на продолжительный эффект от такого значительного одномоментного употребления дорогостоящего продукта не приходилось. Не считая, конечно, длительного мочеиспускания.

И вот этот поистине бесценный продукт, общим весом до килограмма, партнеры извлекли из спорового мешка своей добычи. Такого количества хватило бы чтобы приобрести в том же стабе Дальнем гражданство, как самому Паломнику, так и Рыжей. А потом еще и жить в поселении пару лет не испытывая особых материальных затруднений.

Но извлеченный спек не шел и близко по своей ценности в сравнении с жемчужинами, лежащими на той же тряпице. Всего из спорового мешка Кинг-Конга Рыжая вытащила четыре жемчужины. Одну красную и три черные. Это значительно превзошло все самые смелые ожидания Паломника и поставило перед ним непростую задачу, как наиболее эффективно распорядиться результатами охоты.

Прикидывая возможный профит предстоящей охоты он рассчитывал на одну жемчужину. Именно столько оказалось в споровом мешке элитника, которого удалось завалить совместными усилиями Резака, Бурого и самого Паломника. Причем инвалид лелеял надежду, что жемчужина будет красной. Вариант с тем, что споровый мешок окажется пустым он отбрасывал. Схема дележки: «одна жемчужина, двое партнеров — Он и Рыжая» давно уже сложилась в голове у Паломника. Эта схема предполагала, что инвалид, как старший партнер, тут же на месте «не отходя от кассы» глотает жемчужину, а Рыжая довольствуется ожиданием «прекрасного далеко».

Вот только жемчужин оказалось не одна, а сразу четыре. Что и сподвигло Паломника к тому, чтобы взять дополнительную минуту на размышления. С учетом того, что скорость мышления инвалида отчего-то снова спонтанно подскочила, возможно реакция на неожиданно большую добычу, спровоцировавшую выброс в организм дополнительной порции адреналина, эта самая минута растянулась на время, за которое Паломник успел вернуться к основам и вместо того чтобы просто делить жемчуг, причем не обязательно по справедливости, углубился чуть ли не в осгновы бытия. Во всяком случае в вопросы происхождения этого элитарного продукта.

У самого Паломника была собственная гипотеза на тему, что из себя представляет жемчуг. Эта гипотеза базировалась на другом предположении, совершенно безосновательном и являющимся личным ноу-хай Паломника. О том, что Улей представляет из себя заброшенную ферму, в которой легендарные Предтечи выращивали тот же жемчуг для внутреннего потребления. В этом раскладе зараженные выступали в роли этаких своеобразных моллюсков, выращивающих жемчуг внутри собственного тела, а иммунные — кормовой базой для полезных двучтворчатых. Ну а сам жемчуг, по идее инвалида, представлял из себя концентрат специфической энергии, присущей исключительно Улью, излишки которой, не идущие на внутреннее потребление организма зараженного, концентрировались и запасались в виде этаких специфических шариках, получивших в обиходе, в зависимости от качества продукта, название споранов, гороха и жемчуга. Причем, тот же жемчуг был черным и красным. Вопрос белого жемчуга при этом выносился за скобки, поскольку в его создании участвовали вовсе не организмы, регулярно ввозимые в стикс извне, в ходе обновления кластеров. А так называемые Скребберы, эндемики Улья.

Да и с самой энергией, идущей на образование жемчуга, с точки зрения Паломника, дело обстоит почти так же, как в соц. сетях его родного мира отдельные граждане описывали свое семейное положение: «Все сложно». Поскольку инвалид предполагал, что эта самая энергия и не энергия вовсе, а некие наночастицы, способные под управлением грибницы реализовывать умения, именуемые Дарами Улья. Сама же грибница, вступает в симбиотические отношения с зараженным и реагирует на его мысленные запросы. От специализации же наночастиц зависит вид умения. А от их концентрации — его энергетика.

Короче, гипотеза Паломника, касательно природы Улья, споровых мешков зараженных, жемчуга и Даров Улья, с определенными допущениями вкладывалась в достаточно стройную картину.

Однако рассуждать на эту тему здесь и сейчас было совершенно не к месту и не ко времени.

А уж когда в голове у него мелькнуло воспоминание о Скреббере, инвалид тут же сообразил, что его снова занесло не туда. Причем очень далеко не туда. Все связанное с этим Ужасом Стикса, начиная от мыслей и, не приведи черт, упоминание имени в свежеобновленном кластере, по всеобщему убеждению ничем хорошим не заканчивалось.

Тем более, что повод, подтолкнувший Паломника к этой цепочке рассуждений, яйца выеденного не стоил. Тоже мне проблема: Как разделить четыре жемчужины на двоих. Если одна из них красная, а три черных. Тем более, что решение очевидно.

Так что Паломник, не вступая ни в какие объяснения с Рыжей, просто поднял красную жемчужину и тут же ее проглотил,. Та от удивления даже рот приоткрыла. Чем инвалид и воспользовался. Тут же взял двумя пальцами черную жемчужину и ни слова не говоря ловко забросил ее в рот нимфе. Та рефлекторно сглотнула.

Второй раз в своей жизни теплый энергетический поток проваливался по пищеводу Паломника, с тем, чтобы оказавшись в желудке, взорваться фейерверком непередаваемых ощущений, вызывающих чувство незамутненной радости. Впрочем, если судит по недоуменному и не слишком уж и счастливому лицу Рыжей, возможно, ощущение безграничного счастья было индивидуальной реакцией Паломника на прием жемчуга.

Сама же напарница ограничилась многозначительной фразой: «Значит так!» и потянулась за следующей черной жемчужиной, демонстрируя однозначное намерение удвоить дозу приема дефицитного продукта.

К счастью для нимфы Паломник мгновенно сообразил, к чему дело идет и шлепнув Рыжую по руке, прервал нездоровые поползновения.

— Совсем спятила? — обругал он у партнершу, которая, судя по всему, при виде свалившегося на них богатства на время потеряла способность к рассудочной деятельности.

— Забыла, что я тебе рассказывал о тех, кто позволяет себе неумеренное потребление Жемчуга. Квазом решила стать? Надумала пугать окружающих страшной мордой, двухметровым ростом, бицепсами толщиной в корабелную сосну и гендерной толерантностью, обусловленной отсутствием как первичных, так и вторичных половых признаков. По хорошему и одну черную жемчужину надо принимать под наблюдением знахаря. Чтобы ежели что, было кому удивленно развести руками и пояснить «Да, неловко как-то вышло». Надежда только на то, что свежеизвлеченный жемчуг, как правило, редко к патологиям приводит. А вот недели через две-три, результат превратиться в кваза от такого неконтролируемого приема, считай процентов двадцать будет. И, заметь, это не я придумал, это статистика утверждает. И эта же статистика однозначно настаивает на том, что прием второй жемчужины до того, как организмом была усвоена первая, гарантирует превращение в разумного монстра, которого от того же рвача можно по внешнему виду отличить разве что наличием костюма и галстука-бабочки.

Проведя таким образом профилактическую беседу, Паломник собрал оставшиеся жемчужины и спрятал их в мешочек, весящий е него на шее. Тот самый, в котором хранился зеленый голыш, врученный ему Судьей Фараона.

То что не стоило, возможно, поступать подобным образом, он сообразил после того, как почувствовал, что камень немного потеплел. Впрочем, что сделано, то сделано.

К тому же Рыжая после слов инвалида пришла в себя и извиняющимся тоном сказала:

— Да помню я все. Помню! Вот только после того как проглотила жемчужину, будто бы кто по голове ударил. Все напрочь отшибло. И одна только мысль и осталась. Хочу еще! Еще и еще! Все теперь норм. Собираемся. Поехали в лагерь. Надеюсь, сегодня больше охотиться не будем.

После чего свернув в узел тряпицу, на которой горкой лежал спек, и поинтересовалась: «У тебя как, коляска цела? Или может забросим ее в джип и поедим вместе. Только чур, я за рулем».

Последние слова, касательно водилы, инвалид списал не на скрытую издевку со стороны Рыжей, а на то, что нимфа до сих пор, не смотря на собственое утверждение, не пришла в «норм». Поскольку сам он, в силу физических недостатков, управлять автомобилем до сих пор не мог. А использование с этой целью телекинеза потребовало бы долгих тренировок,

Опять же не стал высказывать сомнения по поводу умения Рыжей управлять вездеходом. Умения, которые та приобрела не ранее, чем сегодняшним утром под руководством мура. Все же вездеход оставлять не хотелось бы. До сих пор у него в душе осталось чувство щемящего сожаления по поводу бронированного Малыша, принадлежащего Бурому. И сгинувшего вместе с телом своего владельца после очередного обновления Нестабильного кластера. Так что если у Рыжей что-нибудь получится, он будет только рад. А не получится, придется девушке передвигаться привычным способом. Пешком, либо на задней подножке его инвалидной коляске. В сохранности и надежности которой, несмотря на падение с двадцать пятого этажа Башни Инвалида, у Паломника не было никаких сомнений.

У них таки все получилось. Не прошло и десяти минут, как колонна, состоящая из двух транспортных средств: инвалидной коляски и бронированного джипа, промчалась по улицам города и практически не встретив преград на своем пути, если не считать таковыми изредка валяющиеся на дороге растерзанные и обглоданные тела горожан, выкатила в степь. А там еще пол часа по грунтовой дороге и вот он — Великий Лес. Где их и ожидала очередная, но далеко не последняя, как позже оказалось, неожиданность. Неожиданность представляла из себя ту самую Лейлу баристу, о которой Паломник напрочь забыл, посчитав, после проведения ознакомительной беседы с иммунным новичком и подарка в виде литровой баклажки живчика, свои обязательства перед Законами Улья выполненными в полном объеме.

Глава тринадцатая

Блондинка за рулем

Глава тринадцатая. Блондинка за рулем.

Появление Лейлы два на стоянке в Великом Лесу стало полной неожиданностью для Паломника. По правде говоря он в связи с перипетиями охоты на элитника совершенно выпустил из головы утренний разговор с Лейлой баристой. Разговор, в котором сам инвалид, свято чтущий законы Улья, вкратце познакомил иммунную с ситуацией и напоил ту живчиком. То что девушка не задумываясь правильно отреагировала на обращение, сделанное в ее адрес на китайском языке, однозначно свидетельствовало о том, что она иммунный. Во всяком случае тест Судьи Фараона до сих пор сбоев не давал. Впрочем, судьба, ожидавшая горожан, сохранивших разум в Нестабильном кластере, была как бы не худшей, нежели у зараженных. Поскольку в девяносто девяти и сколько-то там девяток после запятой, процентов случаев все сводилось к одному из двух вариантов. Либо быть сожранными тварями стикса, либо дождаться обновления кластера и просто кануть в лету. Не оставив о себе ни малейших воспоминаний. Тот самый мизерный процент, оль целых и ноль десятых, выпадал на долю счастливчиков, которым довелось встретиться со старожилами Улья и получить разъяснения на тему, что делать и куда бежать. Наглядный пример тому сам Паломник. Не повстречай он Бурого, наверняка бы стал свидетелем того, как на город свалится очередное темное покрывало и он сам смог бы изнутри наблюдать разгул стихий, в том числе многокилометровые бесшумные молнии, рассекающие черное Нечто. Правда наблюдать и осознавать, понятия далеко не тождественные. Поскольку неприложенным фактом считалось, что любой иммунный, попадающий под перезагрузку кластера, первым делом полностью теряет разум и моментально превращается в слюнявого идиота.

Так что Паломник, на полную катушку использовав шанс, предоставленный ему крестным, сам безусловно чтил Законы Улья. При этом делал он это даже не из опасения того, что некий механизм, регулирующий работу Улья отслеживает хорошие и плохие поступки. Потом взвешивает это все и воздает каждому по заслугам. Слишком нежизнеспособной выглядела такая схема, в условиях, когда доминирующим принципом существования выступало несколько трансформированное утверждение «Сожри ближнего своего раньше, чем он сожрет тебя».

Помощь иммунным новичкам Паломник отнес к разряду некой виры, которую он наложил сам на себя в благодарность за поступок Бурого.

Так что когда тест Судьи Фараона недвусмысленно показал, что бариста Лейла иммунна, Паломник, несмотря на спешку, потратил целых двадцать минут, на то, чтобы обрисовать девушке ситуацию, связанную с переносом Великого Устюга в Улей. А потом, напоив ее живчиком, несмотря на определенное сопротивление со стороны подопечной, еще и оставил в подарок целую баклажку чудодейственного напитка. Причем сам он в грош не ставил возможность того, что его поступок как-то положительно повлияет на судьбу девушки. Достаточно было взглянуть в широко распахнутые от ужаса глаза слушательницы, чтобы прийти к такому выводу. Так что рекомендацию, собрать в сумку минимально необходимый набор туриста и двигаться по проспекту Тракторостроителей к границе города, с тем, чтобы попасть на степную грунтовку, ведущую в Великий Лес, Паломник сделал, руководствуясь исключительно принципом: доводить всякое дело до логического завершения.

У самого же инвалида существовала твердая убежденность, что испуганная бариста сразу же, после того как партнеры покинут заведение, примется названивать в полицию, с тем чтобы пожаловаться на сумасшедших, несомненно представляющих, с ее точки зрения, угрозу для общества, а затем, не дождавшись помощи, забьется в самый дальний угол и станет ждать невесть чего. И закончится все это одним из двух вариантов. Либо твари стикса смогут просочиться в помещение и сожрут девушку. Либо это сделает кто-нибудь из вновь обращенных. Из числа то ли посетителей, то ли работников данного предприятия общественного питания. Вряд ли барист была единственной сотрудницей торговой точки. А рассчитывать на то, что еще кто-нибудь, кроме нее самой, окажется иммунным, и отвлечет внимание изголодавшихся тварей от девушки, это все равно что полагаться на выигрыш джекпота в ситуации, когда кондуктор требует у тебя деньги за проезд в трамвае и джекпот единственная возможность заработать необходимую сумму. К тому же, даже чудо наличия сразу двух иммунных в одном месте, никоим образом на конечный результат не повлияло бы. Разве что удвоило бы пищевое довольствие тварей стикса. Пассаж касательно джекпота и самому Паломнику показался несколько тендензиозным. Но ничего умнее он, размышляя о ближайей судьбе хозяйки кафе, придумать не смог и просто отмахнулся от этих мыслей. Рассудив, что думай-не думай, все равно ничего не изменишь. А принимать более активное участие в жизни малознакомого человека, пусть и иммунного, и тем самым взвалить на себя ответственность за его жизнь, у инвалида не было ни малейшего желания.

Так что неудивительно, что факт появления баристы в Великом Лесу стало для него полной неожиданностью. Он даже на секунду предположил, что это некая кармическая расплата за его прегрешения. Потом с негодованием отбросил эту мысль. Ну не мог он настолько нагрешить, чтобы Мойры подбросили ему такую свинью, в виде симпатичной девушки восточного типа.

— Ну и что прикажешь с тобой делать? — поинтересовался Паломник у Лейлы. Ты демонстративно проигнорировала наезды хозяина пристанища, поскольку, похоже заручилась поддержкой всех трех Альбертов, Меньше всего в настоящий момент девушка напоминала ту испуганную и забитую жертву обстоятельств непреодолимой силы, какой выглядела еще сегодня по утру. Уверенный изучающий взгляд, которым Лейла осматривала партнеров, однозначно свидетельствовал том, что от вновь прибывшей следует ожидать неприятностей. Косвенным подтверждением этому предположению служило поведение котов. Альберты, которые на дух не перносии самого Паломника, все время норовя ему каким-либо образом нагадить, и даже саму Рыжую признавали постольку-поскольку, сейчас этакими гибкими лентами непрерывно извивались у ног баристы, всем своим видом демонстрируя любовь и преданность.

Паломник откровенно растерялся. Он и с одной девушкой управлялся с трудом, а тут еще одно подвалила. Хорошо хоть не рыжая, а брюнетка.

— Две рыжие пожалуй перебор, а вот рыжая и черненькая — вполне терпимо. — попытался он успокоить самого себя. На самом деле такими нехитрыми шуточками рассчитывая отмахнуться от вопроса, что делать с новоприбывшей. Он и Рыжую с трудом-то переносил временами. Ну за исключением тех коротких минут, которые посвящались безудержному сексу.

Нынешняя же ситуация намекала на возможность создания гаремника. А подобное, после недели проведенной в борделе мадам ЗиЗи, в обществе цветов, Паломник мог пожелать разве что врагу.

— Нет, на время оно и ничего. Но вот на постоянной основе — оно нам надо? И тут же убежденно заявил: «Оно нам не надо!».

— Впрочем, — утешил себя Паломник, настоящий гаремник начинается с трех дам.

И тут его словно мешком по голове ударило. Он дернул Рыжую, которая буквально за несколько минут нашла общий язык с баристой, и сейчас что-то оживленно обсуждающую с новоприбывшей. Не на шутку разыгравшаяся паранойя Паломника намекнула ему, что предметом разговора может быть посвящение новой обитательницы стоянки в Великом Лесу в тайны совместного проживания с инвалидом.

После чего решил, что подобное предположение все же перебор, мало ли о чем может болтать Рыжая, изголодавшаяся от дифицита общения с представительницами своего пола, и аккуратненько так поинтересовался: 'Партнерша, а что там с твоей подружкой Светланой? Чем дело закончилось?

— Надеюсь, что она не найдет сюда дорогу, — тут же болезненно отреагировала, на этот сравнительно нейтральный вопрос Рыжая. — Ну или по пути ее сожрет какой-нибудь монстр.

— Высокие отношения, — вынужден был признать Паломник, но при том с беспокойством уточнил, — а ты что сообщила ей дорогу к нашему стойбищу?

Рыжая откровенно смутилась и потупив взгляд призналась: 'черт попутал. Ты же Лейле рассказал все. Вот все и я пересказала старой подруге, считай твоими словами. Да ты не беспокойся. Светка девица взбалмошная, к тому же на дух меня не переносит. Не зря же мы считались лучшими подругами все пять лет, пока учились в универе на социологов.

Информация о том, что его напарница высокообразованный специалист в сфере изучающей в том числе и человеческие взаимоотношения, стала для инвалида полной неожиданностью. Причем он не сразу и сообразил, как к подобному следует относиться. До сих пор Паломник был свято уверен, что образование Рыжей находится на уровне ниже плинтуса. И пик ее карьеры соответствует должности секретаря директора риэлтерской конторы. Работа, на которой главное формы, а не содержание. А с формами у Рыжей все в порядке.

Новая же информация стала очередным кирпичиком в еще одну гипотезу, вынашиваемую Паломником, касательно скрытых механизмов, обеспечивающих работу стикса.

Возможно дар, которым Улей наградил Рыжую каким-то образом отражал ее внутреннее и наклонности. Паломник и ранее обращал внимание, что Дары Улья как-то сочетаются с тем, в чем иммунные нуждаются в первую очередь Так ему его телекинез позволил ходить. Ну хорошо, не ходить, а подпрыгивая подобно кузнечику. Но так, либо иначе, все же передвигаться. А для Рыжей отношения с мужчинами всегда стояли на первом месте. Неудивительно, что получив дар нимфы она тем самым приобрела возможность манипулировать представителями противоположного пола в соответствии со своими пожеланиями и извращенными наклонностями.

Пожалуй с «извращенными наклонностями» Паломник перегнул палку. Все же, не считая расправы над мурами, Рыжая ничем таким особенным пока не отличилась. А подозрения, как говорится, к делу не пришьешь.

— Интересно, — задался Паломник вопросом, — если моя теория все же верна, то каким даром наградит Улей баристу Лейлу. Хороше было бы, ежели этот дар был связан с приготовлением пищи. А что, кофе она варит отменно. Почему бы не развить это умение, и, как говорил один странный тип из родного мира Паломника с пятном на лысине, «достичь недосягаемой высоты». Это высказывание несостоявшегося мирового лидера всегда приводило Паломника в полный восторг своей абсурдностью и потенциально глубоким философским содержанием. На уровне: «Может ли всесильный и всемогущий бог создать камень, который сам же не сможет поднять?». Во всяком случае «достижение недосягаемой высоты» в его личном рейтинге дурацких высказывание стояло на ступеньку выше, нежели требование к экономике, которая должна быть экономной. Еще один перл, правда уже другого великого политика.

Эти приятные и перспективные рассуждения на время отвлекшие Паломника от необходимости принятия стратегического решения: «Как ужиться одновременно с двумя девушками, если обе они стервы», были прерваны самым неожиданным образом. Поскольку число девушек в ближайшее время могло резко изменится. В диапазоне от трех до ни одной.

На степной дороге, ведущей из города в Великий Лес, мчалось необычное транспортное средство, в первом приближении напоминающее спортивный байк. Из числа тех на которых любили красоваться громадные лысые мужики с бородами, бицепсами толщиной в корабельную сосну и многочисленными татуировками. Обязательным атрибутом подобных персонажей была кожанка, изредка мотоциклетный шлем, у особо продвинутый байкеров, выполненный в виде шлема викингов с рогами и, непременно, блондинка, сидящая сзади, мертвой хваткой вцепившаяся в необъятное пивное брюхо водилы.

На этот раз лысый мужик в шлеме с рогами отсутствовал, а блондинка мертвой хваткой вцепилась в руль байка и газуя пыталась оторваться от преследующей ее стаи тварей стикса. Предугадать результаты этого преследования было достаточно затруднительно. Судя по всему управление байком не относилось к сильным сторонам блондинки. Удивительно, как она вообще справлялась с тяжеловесным аппаратом. Периодически блондинке за рулем удавалось увеличить отрыв от монстров метров до пятидесяти, но очередной дорожный зигзаг извилистой степной дороги, заставлял ее сбросить скорость. В результате чего расстояние между ней и преследователями сокращалось до жалких десяти метров. Очевидно, что подобная ситуация не могла продолжаться долго. Тем более, при въезде в Великий Лес сравнительно широкая грунтовка вырождалась в едва видимую лесную дорогу, проложенную между деревьями великанами. Тут и водитель поопытнее, нежели блондинка, особо разогнаться не смог бы.

По большому счету, шансов у блондинки благополучно выпутаться из этой ситуации не было никаких. Да и на помощь со стороны Паломника и Рыжей в обычной ситуации рассчитывать не приходилось. Дело в том, что поляна, на которой располагалась стоянка партнеров, отстояла от окраины леса на значительном расстоянии. Прямо на берегу озера. И оттуда степная дорого совершенно не просматривалась. А сами обитатели настолько свыклись с тем, что в Великом Лесу безопасно и комфортно, что совершенно не опасались появления незваных гостей со стороны города. За все предыдущее время, а это даже не недели, а месяцы, пока партнеры жили в зеленой зоне, на степной дороге никто из числа как иммунных, так и зараженных, не появился. Не считая самих хозяев стоянки, да муров, доставленных в Великий Лес в принудительном порядке. Сегодняшний же день полностью сломал установившиеся правила. Сначала явлением Лейлы два. А затем блондинкой на байке, сагрившей на себя целую свору тварей стикса во главе с кусачом.

Так вот, по логике, монстры должны были таки догнать и сожрать блондинку на подходе к Великому Лесу. В этом случае осталось бы в живых только две девушки. Вот только вряд ли монстры однной бы блондинкой ограничились. Скорее всего, продемонстрировав нездоровое любопытство добрались бы и до самой стоянки. Где свалившись ее обитателям, «как снег на голову», сожрать всех.

Все-таки неожиданному нападению стаи, насчитывающей порядка двадцати зараженных, не самых последних стадий развития, ни Паломник, ни Рыжая ничего противопоставить не смогли бы. Но это при условии неожиданного нападения. Вот только не сложилось. Сначала беспокойство проявили Альберты. Они перестали выписывть круги вокруг пришлой Лейлы и рядком усевшись на землю,, повернувшись при этом в сторону опушки леса принялись утробно выть. Подобное поведение не могло не насторожить Паломника. А уж после того, как бариста мимоходом с удивлением поинтересовалась у хозяев: «А что это за толпа сюда по дороге мчится? Вы же рассказывали, что здесь чужих не бывает», причем рассмотреть с того места, где стояла сама девушка, степную дорогу было совершенно невозможно, инвалид и вовсе выпал в осадок. И проявил разумную предусмотрительность скомандовал: «Рыжая, хватай винтовку. Давай посмотрим, что там творится». Выкатившись на своей инвалидной коляске на опушку Великого Леса и увидев, как стая тварей стикса преследует блондинку за рулем байка, Паломник сообразил, что пожалуй погорячился, отдав Рыжей команду прихватить с собой винтовку. Поскольку одной только винтовкой, и даже двумя, с учетом его собственной снайперки, здесь ловить было нечего. Все-таки партнерыпривыкли охотиться на монстров из засады, отстреливая добычу по одному экземпляру с большой дистанции. А в прямом противостоянии с двадцатью монстрами им ловить было нечего. В лучшем случае Паломник смог бы, используя телекинез и активировав меч джедая, уложить кусача. Что не помешало бы остальным тварям стикса разорвать его на мелкие клочья.

К счастью девушки, в последствии оказалось, что идея принадлежала не Рыжей, а баристе Лейле, проявили большую сообразительность. Новенькая неплохо водила и уселась на место водителя бронированного вездехода. А сама Рыжая заняла позицию стрелка у пулемета. Выкатившийся на опушку Великого Лееса бронированный вездеход и очередь из Корда резко улучшила перспективы противостояния между зараженными и иммунными. В пользу последних. Правда Паломнику на секунду показалось, что Рыжая целилась не в монстров, а в блондинку, которой удалось увернуться от очереди буквально чудом. Но поскольку в результате первых же выстрелов на дороге осталось валяться с пол дюжины тварей, он тут же отверг это предположение, как несуразное.

Поздравляю с Новым Годом

Глава четырнадцатая

Три девицы под руку

Глава четырнадцатая. Три девицы под руку.

И все же окончательному перелому битвы в свою пользу иммунные были обязаныименно Паломнику. Поскольку даже очередь из Корда, пулемета под патрон 12.7 × 108 мм, свободно прошивающий насквозь бетонную плиту и способного перебить железнодорожную рельсу, не смогла уложить матерого кусача. А именно таков уровень был у вожака стаи, преследующей блондинку на байке. Причем Рыжая, как минимум, дважды попала в монстра. О чем однозначно свидетельствовал негодующий рев твари, всего лишь на уровень не дотягивающего до элитника. Окончательную точку в этом соревновании между защитой и нападением, броней и артиллерией, иммунными и зараженными положил выстрел из снайперской винтовки инвалида. Патрон из особой обоймы, которую Паломник купил у Седого за несусветную цену, и по словам Оружейника, предназначенной для охоты на крупную дичь, полностью себя оправдал. Голова твари буквально взорвалась. После этого со свитой кусача было покончено в считанные минуты. Тут наследство муров показало себя с лучшей стороны. Признаться, Паломник до сегодняшнего дня так и не использовал патроны из особой обоймы. По взаимной договоренности с Рыжей партнеры решили, что охотиться на тварей такого ранга, которым до перехода в высшую лигу оставалось всего-ничего, по прикидкам того же Паломника года два и тонн десять отборного мяса, добытого из тел иммунных горожан, пусть и из засады, пусть и на расстоянии, слишком рискованно. Их совместная потребность в споранах и горохе вполне удовлетворялась потрошением тех же лотерейщиков, или топтунов. В крайнем случае руберов, но никак не матерых, а из числа молодых и зеленых.

Такое решение было обусловлено даже не тем, что вероятность убийства матерого кусача одним выстрелом была не слишком высока, а второй выстрел тварь бы не позволила сделать, моментально исчезнув с поля зрения. А тем, что продвинутые монстры, помимо незаурядной живучести, отличались еще и развитым умом, а самое главное, исключительной злопамятностью. Так что результатом неудачного выстрела вполне могла бы оказаться засада, в которой уже не кусач, а партнеры выступали дичью.

Подобный паттерн поведения прекрасно продемонстрировал не далее как несколько часов тому назад тот же Кинг-Конг. Твердо выразивший намерение, после попадания в него пули, выпущенной Паломником, наказать обидчика. Для чего послал все прочее, в том числе еще не съеденных горожан, побоку.

Так что мысленно инвалид добавил Седому, за подгон эксклюзивных патронов, двадцать к карме. Но потом вспомнил, во что ему обошлась одна обойма, урезал это значение вдвое.

Пока Паломник тупо глазел на поле битвы, представляющее из себя степную дорогу усеянную тушами тварей стикса, впрочем от дороги осталось разве что воспоминание, поскольку крупнокалиберный пулемет наделал в грунтовке рытвины и воронки более приличествующие авиационной бомбардировке, на худой конец арт обстрелу, а не ущербу от стрелкового оружия, диспозиция снова поменялась. Рыжая подогнав вездеход практически вплотную к тушам монстров, выбралась наружу, прихватив с собой Лейлу два. И сейчас азартно занималась своим любимым делом. Потрошением споровых мешков зараженных. Судя по всему, по ходу дела обучая этому нехитрому ремеслу баристу. Во всяком случае издали Паломнику показалось, что девушки о чем-то весело болтают. Как будто бы все это время провели в спа салоне, а не принимали участие десятью минутами ранее в отчаянной схватке.

— Скорее всего это отходняк после адреналинового шока, — сделал вывод инвалид, задумавшись на секунду над не слишком адекватным поведением двух Лейл. — Зато у меня проблем с социальной адаптацией баристы не предвидится, — похоже рыжая и брюнетка нашли друг дружку. Осталось понять, куда пристроить блондинку. Вопрос далеко неиз самых простых. И решать этот вопрос, хочешь-не хочешь, похоже придется.

Блондинка остановилась буквально в метре от инвалидной коляски Паломника, и развернувшись в сторону дороги бросала настороженные взгляды попеременно то на Рыжую, то на самого инвалида. И если при виде Паломника лицо девушки принимало задумчивое выражение, то Рыжая у нее, судя по мимике, положительных эмоций не вызывала. Да и Рыжей, несмотря на значительное расстояние, отделявшее Лейлу от своей университетской подруги, удавалось языком тела и взглядами искоса, продемонстрировать свое ярко выраженное негативное отношение к блондинке. Хорошо хоть средний палец не показывала. Но тут ограничительным фактором, возможно выстунал гнаходящийся рядом с блондинкой инвалид. Мало ли что. Вдруг Паломник приймет оскорбительный жест на свой счет. Хотя, с другой стороны, когда это Рыжую останавливало.

И хотя во время безобразной сцены, устроенной напарницей в риэлтерской конторе, Паломнику не слишком-то удалось разглядеть очередную подругу Альберта Николаевича, уж очень неудобно располагалась камера, но сомнений в том что перед ним та самая Светлана, сокурсница и подруга его напарницы. А так же конкурентка на поприще борьбы за внимание альфа самца.

— Надеюсь эта конкуренция, начало которой было положено в агентстве недвижимости, не перекинется в Великий Лес, — с беспокойством подумал Паломник. Мне только в качестве переходного приза у бешеных девиц выступать не доставало. Одно только странно. Отчего это Рыжая все же так прогнулась и разложила блондинке по полочкам ситуацию с попаданием в Улей. Да еще и координаты нашей стоянки в Великом Лесу сообщила. Это при том, что саму подругу она, судя по виду, на дух не переносит. Вряд ли партнерша настолько серьезно относится к Закону Улья, требующему оказать помощь новичку. К тому же помощь-помощи рознь. Вполне достаточно было ограничится парой наставлений по типу: «Бойся всего!» и напоить живчиком.

На самом деле Паломника взаимоотношения Рыжей и блондинки беспокоили в гораздо меньшей степени, нежели те навыки и черты характера, которые блонда давеча продемонстрировала. Сначала устроила гонку на байке, пытаясь скрыться от стаи тварей стикса. При этом демонстрируя навыки вождения этого далеко не простого транспортного средства, которые не всякий Ночной Волк может показать. И хотя Ночных Волков Паломник вплел в свои размышления исключительно по той причине, что ни о какой другой организованной группе байкеров он не слышал, но от этого мысль, которую он всесторонне обдумывал, не потеряла своей острота. Ну а потом блондинка виртуозно вышла из-под обстрела, организованного ее так называемой подругой, и в дальнейшем, пристроившись невдалеке от Паломника, спокойно наблюдала за развернувшимся отстрелом монстров. При этом категорически не желая громко визжать и вздрагивать при каждом выстреле. А если приплюсовать сюда и тот факт, что Рыжая внезапно продемонстрировала совершенно неприличные для порядочной девушки умения стрелять из крупнокалиберного пулемета, с которым и сам Паломник вряд ли смог бы совладеть без продолжительной тренировки, то было о чем задуматься.

Вот Паломник и задумался на тему, кого это выпускает социологический факультет местного университета. И почему юные социологини демонстрируют навыки приличествующие разве что продвинутым спецназовцам. Даже не тем, которые с парашютами из самолетов прыгают и кирпичи об головы разбивают купаясь в фонтанах. А тем, которых в Голливудских боевиках показывают, когда бравые вояки в одиночку вырезают полчища террористов в чалмах. Чем больше Паломник задумывался над нелогичностью происходящего, тем больше обнаруживал фактов, подтверждающих его параноидальную гипотезу о том, что с соц факом что-то ну очень не так. Почти как с консерваторией, все выпускники которой, по утверждению мужика с портфелем, рано или поздно оказываются за решеткой.

Сюда же мгновенно вписался тот факт, что еще поутру Рыжая, по ее же утверждению, не умела водить автомобили. А получив единожды получасовой урок от мура уже к вечеру прекрасно рассекала на тяжелом джипе.

И при желании подобных фактов связанных с Лейлой, на которые инвалид закрывал глаза, можно было вспомнить множество. Вот только все время закрывать глаза на подобные несуразицы инвалид больше не мог. Очень уж тяжело передвигаться с закрытыми глазами.

Взвесив внезапно возникшую проблему взаимоидентификации себя и партнерши, обремененную невесть откуда возникшими двумя дамами: блондинкой и брюнеткой, Паломник принял мудрое решение. Сделать вид, что все так и должно быть. А выпускницы социологических факультетов — белые и пушистые. Для себя же он твердо решил: в ближайшее время загрузить в инвалидную коляску все самое необходимое и тихонько покинуть лагерь. Оставив трех девушек наедине с тремя котами.

К сожалению, этим несомненно правильным задумкам не суждено было сбыться. Прошло две недели, а Паломнику оставалось разве что утешаться многочисленными высказываниями по аналогичному поводу. В голове у него собралась целая коллекция соответствующих выражений. Помимо банальных: «хорошо на бумаге, да забыли про овраги», тут было и «человек предполагает, а бог располагает». Последнее свидетельствовало о том, что Паломник прибывал в полном раздрае, поскольку числил себя воинственным агностиком, просьба не путать с атеистами, всегда считал за должное уточнить инвалид. И упоминание о боге категорически исключал из своего лексикона. Возможно такое отношение к высшим сущностям сложилось у него ввиду тяжелого детства и паралича, сделавшего инвалида инвалидом, безо всякой надежды на излечение.

И хотя перенос в Улей, после того, как ситуация прояснилась окончательно, он встретил с восторгом и энтузиазмом, прибывая в этом состоянии до нынешнего времени, свое отношение к религии Паломник не поменял. Всегда имея в качестве весомого довода судьбу своего оригинала. Андрея, владельца Башни Инвалида, выбросившегося с террасы двадцать пятого этажа. И это ни какие-то там выдумки. Поскольку та же Рыжая всегда могла засвидетельствовать этот факт, будучи лично присутствующей при сборе ошметков тела с брусчатки в черный пластиковый мешок.

Так вот, прошло две недели с того злополучного момента, как численность обитателей лагеря в Великом Лесу удвоилась. Это если не считать Альбертов. А воз, как говорится, и ныне там. Но судьба воза мало беспокоила Паломника, а вот почему он сам, несмотря на твердое внутреннее убеждение в целесообразности подобного поступка, до сих пор слоняется в лагере, вместо того, чтобы быть в пути, на подступах к загадочному Алтарю, Паломник ответить не мог. А ведь сразу, по окончанию того знаменательного дня, когда партнеры завалили элитника и добыли жемчуг, а потом расправились со стаей тварей стикса, преследующих блондинку, все выглядело совершенно радужно.

Несмотря на опасения, связанные с спецназовским прошлым двух из трех девиц, женский контингент вел себя относительно сдержано. Периодические взаимные попытки рыжей и блондинки вырвать друг у дружки волосы Паломник демонстративно в расчет не принимал. К тому же девушки в этих конфликтах за грань не переходили и ограничивались разве что азартными выкриками, многочисленными царапинами да трофеями в виде небольших пучков волос. Поскольку особых навыков в виде костодробильных «back-kick»-ов никто изучастников схватки не использовал, то благодаря отменному здоровью, которым Улей награждай всех иммунных, и регулярному приему живчика, уже на следующий день девушки выглядели как новенькие. Вскоре Паломник заподозрил, что эти драки не более чем инсценировка, направленная на то, чтобы ввести в заблуждение окружающих. А поскольку к таковым можно было отнести разве что его самого, баристу и Альбертов, причем брюнетка от всей души веселилась наблюдая за этим представлением, а коты и вовсе, похоже устраивали тотализатор, каждый раз когда становились свидетелями очередной разборки, усевшись в ряд и возбужденно размахивая хвостами, то выходило, что все действо затевалось ради самого Паломника. Ну, или, девицы просто получали от драки удовольствие.

Хорошо хоть никто не ставил под сомнение лидерство самого инвалида. А то что его категорические требования и распоряжения в ходе реализации претерпевали детальное осмысление и переиначивание, в результате чего иногда превращались в свою полную противоположность, всегда можно было списать на различие в образе мышления между мужчинами и женщинами.

В первый же день совместного проживания в расширенном составе Паломник провел этакую импровизированную планерку со вновь прибывшим контингентом. Девушки были ознакомлены с Законами, по которым живет лагерь в Великом лесу. В том числе и со статьей о недопустимости присутствия сторонних лиц. Дабы избежать противоречия, все вновь прибывшие тут же были переведены в категорию постоянных жителей лагеря.

После чего инвалид попытался решить проблему двух Лейл, пояснив что при попадании в Улей мужчины в обязательном порядке меняют себе имена. Причем эта миссия возлагается на крестных. А женщины делают это по собственному усмотрению. Но тут же дал понять, что должным образом оценит согласие Лейлы баристы на смену имни.

Как не странно, первой на спич Паломника отреагировала блондинка, которая тут же заявила, что имя Светлана совершенно не соответствует ее внутреннему содержанию и потребовала отныне величать себя Блондой. Причем тут же попыталась возложить на Паломника обязанности своего крестного, намекнув, что крестнице в процессе обряда полагается подарок. И на мелочи она размениваться не готова.

Эту идею, в части подарка, тут же активно поддержала черненькая Лейла. При этом девушка заявила, что готова вместе с подарком принять от Паломника любое имя, если оно, конечно, не будет совершенно дурацким. И тем самым поставила инвалида в тупик. Поскольку по этому критерию, сопровождая свою оценку словами: «а ты ничего умнее придумать не мог?», тут же на месте зарубила имена: Марта, Дара, Василиса и еще полтора десятка вариантов. После того как Паломник окончательно рассвирепел и глядя на котов, внимательно наблюдавших процедуру именования, предложил брюнетке выбирать между Альбертой и Баристой, заявив, что других вариантов не будет, в лагере на время наступил долгожданный мир и спокойствие.

На радостях Паломник приказал Блонде и Баристе закрыть глаза и широко открыть рты. А после того, как удивленные девушки выполнили это распоряжение, положил каждой из них на язык по черной жемчужине. Рыжая буквально зарычала от возмущения, глядя на то, как ее партнер бездарно распоряжается совместно нажитым имуществом. Сам же Паломник при этом решил сразу две задачи. Одарил своих крестниц подарками и обеспечил им ускоренное приобретение Даров Улья. Одна из легенд Улья, услышанная им в стабе Дальний, гласила, что жемчуг, пусть даже черный, принятый в первый же день переноса в стикс, гарантирует необычайно нужный и необычайно сильный Дар Улья. Эта информация попадала в разряд легенд, поскольку никому, из числа собеседников инвалида, не удавалось лично столкнуться с подобным счастливчиком. Далеко не все аборигены, живущие в Улье по много лет, видели жемчуг. А уж возможность съесть жемчужину в первый же день пребывания в Улье, это из разряда ненаучной фантастики.

И вот эту легенду Паломник и решил воплотить в жизнь. С тем чтобы оценить полученный результат. Зачем ему это было нужно, он и сам себе ответить не мог. Разве что на периферии сознания брезжила мысль создать этакий элитный отряд из числа продвинутых Амазонок и возглавить его. Правда при этом открытым оставался вопрос собственной гендерной принадлежности.

Естаственно, после проведения подобного эксперимента на людя, Паломник никуда идти не мог. Во всяком случае до того момента, когда проявятся первые результаты с Дарами Улья у Блонды и Баристы. К тому же не надо забывать, что и Рыжая получила свою дозу жемчуга. И самое главное, после приема красной жемчужины, ему самому надо будет понять, каким новым Даром его наградил Улей.

Глава пятнадцатая

Гадание на супе

Глава пятнадцатая. Гадание на супе.

Некоторая ясность с Дарами Улья у Блонды и Баристы появились через неделю. Все это время обитатели лагеря в Великом Лесу в количестве трех девиц, одного инвалида и трех котов обустраивали свой быт. Притирка шла через взаимные обвинения, недовольство и многочисленные каверзы. Причем Паломник старался как можно дальше держаться от этого бардака, характерного любой коммунальной квартире. Убеждая себя, что он тут человек временный и как только, так и сразу — ищи его свищи. Потихоньку все наладилось, причем в достаточно неожиданной для инвалида конфигурации. Сначала Рыжая демонстративно отказала ему в любви и ласке, полностью оккупировав, совместно с Баристой, трейлер. И организовав там, судя по шуму, раздающемуся по ночам из автоприцепа, первичную ячейку общества. Признаться бисексуальные наклонности бывшей подруги и все еще остающейся как таковой партнерши, стали для Паломника не слишком приятной неожиданностью. Опять же причастность к этому непотребству Баристы, стала для него неожиданностью вдвойне. И мысль, о том, что это просто все Лейлы склонны к лесби, а у остальных девушек с этим делом полный порядок, послужила ему слабым утешением.

Сам же Паломник ютился в прежнем своем жилище. Том самом, напоминающем гибрид навеса и шалаша, где он, на пару с Рыжей, провел несколько запоминающихся месяцев. Вплоть до того момента, когда в распоряжении партнеров не появился трейлер. Возникает резонный вопрос: почему ютился? Да по той простой причине, что это полужилое помещение ему приходилось делить с Блондой. Которая полностью заменила Паломнику Рыжую во всех отношениях. В том числе и в тех самых. Проявляя при этом значительное мастерство и увлеченность. Казалось бы поменял одну девушку на другую, причем ни в чем не уступающую, а то и превосходящую первую. В чем проблема? Откуда эти упаднические настроения и ощущение, что тебе катастрофически не хватает жизненного пространства. А все дело заключалось в том, что блондинка обладала помимо незаурядного темперамента в постели, не меньшим, а то и большим темпераментом в обычной жизни. Казалось, она одновременно присутствует в трех разных местах, причем в каждом из этих мест ее слишком много. А уж после того, как выяснилось, что Блонда вдобавок еще страдает и этаким синдромом Плюшкина, ну или Сороки, собирая в шалаш многочисленные и, с точки зрения Паломника, совершено не нужные вещи, заявляя, что таким образом украшает и облагораживает быт, инвалид окончательно загрустил. Последней каплей стало появление в жилище полутораметрового зеркала, невесть каким макаром материализовавшегося в Великом Лесу. Причем Паломник был твердо убежден, что ничего подобного они с Рыжей в лагерь не завозили, а зеркала на деревьях не растут.

Оставалось разве что допустить, что Блонда, страдая от невозможности нанести должным образом утренний макияж на лицо, быстро смоталась в Великий Устюг, граница которого располагалась километрах в двадцати от Великого Леса, и притащить оттуда зеркало, весящее килограммов сорок. На фоне подобного марафона с утяжелением, наличие тварей стикса в Нестабильном кластере выглядело фактором никчемным. Причем Паломник, после того, как Блонда презрительно фыркнула, отказавшись отвечать на вопрос лидера: «Откуда зеркало взялось?», достаточно серьезно отнесся к подобной версии. Тем более, что предмет появился после бессонной ночи, которую он провел в инвалидной коляске, на берегу озера, вглядываясь в чужое бездонное небо стикса украшенное россыпью незнакомых галактик с черной дырой посредине. И прислушиваясь к стонам, вздохам и крикам, всю ночь раздававшихся из трейлера. Неудивительно, что оставшаяся в одиночестве Блонда, сподвиглась на поступок, способный существенно повлиять на ее дальнейшую жизнь. И появление зеркала, вполне весомая цель для этого.

А наутро Блонда вместе с зеркалом предъявила на суд присутствующих свой Дар Улья. Оказалось, что блондинка стала Клокстопером, причем собственной, индивидуальной разновидности. Помимо способности к кратковременному ускорению до такой степени, что мир казалось замирал на месте, а воздух в движении приобретал консистенцию желе, она могла сравнительно длительное время ускорятся до уровня «обгоню гепарда». Так что смотаться за ночь в Великий Устюг и обратно для нее не составило существенного труда. Появление однозначно боевого дара у Блонды привело к существенному изменению в расстановке сил в лагере. И потерпевшей стороной при этом, как не странно, оказался Паломник. Сначала полностью прекратились драки между блондинкой и Рыжей. Что и не удивительно, поскольку девушки оказались в разных весовых категориях. Случись сейчас разборка, вряд ли Лейл удалсь бы отделаться клоком вырванных волос. Ну а потом Блонда и вовсе перебралась в трейлер на постоянное место жительства. И теперь Паломнику по ночам предоставлялась уникальная возможность вслушиваться в разноголосице хора, представленного тремя солистками. А учитывая темперамент Блонды, громкость криков и их продолжительность резко возросла. Будь на месте обитательниц лагеря обычные девушки, они вряд ли смогли долго выдержать такой образ жизни. Вот только Улей, в этом плане, творил чудеса. Так что каждую ночь Паломник чувствовал себя безвозвратно потерянным на обочине жизни, от чего перманентно пребывал в умиротворенно благодушном состоянии. Поскольку секс с Блондой, по правде говоря, его здорово задолбал. И он с радостью воспользовался возникшей паузой. Опять же аскетично обставленный шалаш оказался в его полном распоряжении. Зеркало и многочисленные безделушки Блонда перетащила в трейлер в качестве вступительного взноса при вхождении в семью Амазонок. Надо сказать, что сложившаяся ситуация устраивала Паломника и с другой точкр зрения. Одним из мотивов, мешающих ему отправится на поиски Алтаря, было беспокойство, что без него Блонда и Рыжая немедленно вцепятся друг другу в горло. Теперь эта проблема разрешилась сама собой. Да и боеспособность отряда девушек, после того как Блонда начала осваивать свой Дар Улья, ежедневно тренируясь чуть ли не целыми днями, существенно возросла. Появилась уверенность в том, что девушки и без помощи Паломника смогут обеспечить себя споранами и горохом, осуществляя вылазки в обновившийся кластер.

Достаточно было посмотреть, как блондинка, вооружившись двумя огромными кухонными ножами, внезапно превращалась в некое расплывчатое марево, и атаковав вполне себе кондиционную сосну, способную при необходимости использоваться в виде мачты на древнерусской ладье, после чего от ни в чем неповинного дерева во все стороны начинали непрерывным веером разлетаться горы щепок, как тут же на месте импровизированной микивары представлялся какой-нибудь бегун, а то и вовсе топтун, от которого во все стороны разлетаются куски плоти. Конечно, выпускать Блонду против кусача, и даже против тех же топтунов в количестве нескольких штук было все ще рано. Все-таки буквально секунд через десять таких упражнений девушка выдыхалась и ее, что называется, можно было брать теплой. Впрочем, никто и не собиирался использовать блондинку в рукопашной схватеке с тварями стикса. Предполагалось задействовать ее способность к непрерывному скоростному бегу. При этом Рыжая и Бариста должны были из засады, да из окно того же полицейского управления, отстреливать винтовками монстров, а Блонда на скорости их потрошить и тут же убегать. Практически что же вариант, который использовали для добычи споранов Паломник и Рыжая. Только в качестве стрелка должен был выступать не инвалид, а дуэт Лейлы и Баристы. А потрошить тварь вместо Рыжей должна была Блонда. Именно этот вариант охоты и предполагали опробовать в ближайшее обновление Нестабильного кластера обитатели лагеря в Великом Лесу. При этой сам Паломник предполагал взвалить не себя роль стороннего наблюдателя. Для себя он твердо решил, если охота пройдет успешно, то он оставит свою снайперскую винтовку Амазонкам и буквально на следующий день со спокойной душой покинет лагерь. Он решил больше не дожидаться того момента, когда станет ясно, каким даром наградил Улей Баристу и что изменилось в умениях Рыжей и самого Паломника.

По прикидкам обновление Нестабильного кластера и, соответственно, посещение Великого Устюга в расширенном составе следовало ожидать со дня на день. Так что Блонде было вменено в обязанность ежедневно ранним-ранним утром выбегать на опушку Великого Леса с тем чтобы высматривать появление Черного Полога, накрывающего город в преддверии перезагрузки. Отчего-то обновление Нестабильного кластера всегда происходило ровно в четыре часа поутру. Это при том, что интервалы между перезагрузками плавали в диапазоне от суток до двух, а то и трех недель. Отправляться же в город после того, как с момента очередной перезагрузки прошло достаточно большое время было рискованно. Поскольку неясно, вернулись ли пришлые монстры в окрестность Белогорска, либо все еще находились в Великом Устюге, подъедая немногочисленных иммунных и местных пустышей, равномерно при этом распределившись по территории Нестабильного кластера. Последнее было чревато нарваться на того же рубера, а то и вовсе на элитника.

Как впоследствии оказалось новое обновление кластера случилось через четыре дня. А за это время приключилось событие внесшее ясность в вопросы, связанные с Дарами Улья и заставившее Паломника в очередной раз пересмотреть свои взгляды на Улей.

То утро началось как обычно. Рыжая, как всегда по утру все еще отсыпалась в трейлере. Блонда успела сбегать к границе Великого Леса, выполнить необходимые гигиенические процедуры, включая нанесение боевой раскраски на лицо, и сейчас, в ожидании завтраки, занималась утренней тренировкой. Паломнику так и не удалось понять, как можно сочетать косметику и интенсивные физические занятия, но он отнес эту загадку к числу не подлежащих разрешению и спокойно сидел в своей инвалидной коляске на берегу озера в ожидании, когда Бариста пригласит всех к столу. Рядом с ним рядком расположились Альберты, нетерпеливо подергивая хвостами.

В последнее время между инвалидом и котами установился если не мир, то во всяком случае перемирие. И он больше не боялся переобувать кроссовки, опасаясь обнаружить внутри вонючую субстанцию.

Надежды Паломника, которые он питал по поводу того, чтобы Бариста приобрела Дар Улья, связанный с приготовлением пищи, отчасти сбылись. И хотя с самим Даром все еще существовала полная неопределенность, но девушка охотно взвалила на себя обязанности повара. В результате меню обитателей лагеря претерпело радикальное улучшение. Силами обитателей лагеря чуть ли не в центре поляны была организована этакая летняя кухня, центром которой стал небольшой стол, извлеченный из автоприцепа и переносная газовая плита, которой, как оказалось, был укомплектован трейлер.

Вот и сейчас Бариста, склонившись над трехлитровой кастрюлей, медленно помешивала ароматное варево. Внезапно девушка замерла, а потом подняла голову спокойным голосом сообщила: «К нам, по дороге из города, кто-то идет. Странный такой. И шляпа у него странная».

— А про шляпу это ты откуда узнала, не говоря обо всем остальном? — от удивления Блонда даже прервала свою тренировку.

— Узоры на поверхности супа подсказали, — не напрягаясь от того, насколько по идиотски выглядит ее ответ, пояснила девушка.

Паломника от этих слов буквально перекосило. Он тут же надумал, что у одной из его подопечных от перманентного стресса крыша поехала и Бариста сейчас набросится на них с ножом, а то и вовсе с половником. Поскольку теоретически он допускал гадание на кофейной гуще. Ну, или с помощью карт Таро, или Хрустального шара. Другое дело, что достоверность подобного гадания инвалид в грош не ставил.

Но прогнозы на супе, пусть и обильно приправленном ароматными специями, выходили за грань его разумения.

А между тем Бариста не унималась. Она громко позвала Рыжую.

— Лейла, просыпайся быстро, приводи себя в порядок и выходи. У нас гости. Симпатичный молодой человек, между прочим. Потом снова склонилась над кастрюлей и с удивлением уточнила: «Кажется я ошиблась. Вовсе не молодой». А потом и совсем впала в панику: «Совсем не молодой! Скорее, даже древний!».

Первой подобных откровений не выдержала Блонда. Она превратилась в мутное размазанное нечто и просто исчезла. А через десять секунд возникла вновь в центре поляны и запыхавшимся голосом сообщила:

— И вправду со стороны города по дороге к нам кто-то идет. Еще далеко, километров пять. Я близко подходить не стала. Мало ли что. Издали рассмотрела. А на голове у него самая настоящая соломенная шляпа. Я такую только в мультике про Волшебника страны Оз видела. У Страшилы Мудрого. Ну того самого, который чучелом работал.

Информация, доставленная Блондой, окончательно выбила Паломника из равновесия. Он было собрался объявить боевую тревогу по лагерю, благо и Рыжая к этому времени выбралась из трейлера. Вот только его смутила мысль о том, как девушки отреагируют на подобную вводную. Поскольку подобное могло спровоцировать Амазонок на самые неожиданные поступки. Чреватые не только выдвижением вездехода на боевую позицию и очередью из пулемета, но и, что гораздо страшнее, потерей завтрака. Так что клятвенно пообещав себе к следующему кризису провести соответствующие тренировки на боевую слаженность, Паломник решил подождать ничего не предпринимая. И посмотреть, что из этого получится.

То ли Блонда неправильно оценила расстояние, то ли визитер двигался гораздо быстрее, нежели приличествует нормальному человеку, — хотя что в мире Улья следует принимать за норму, — тут же урезонил сам себя Паломник, но гость появился на краю поляны буквально через несколько секунд, после того, как Рыжую ввели в курс дела.

— День добрый, я Странник, — представился невесть откуда возникший иммунный. — Надеюсь, я вас не слишком побеспокоил.

Признаться, от этих простых слов Паломник банально растерялся. Все же стикс предполагает более агрессивный стиль общения. Вот и сейчас, инвалид ожидал каких-нибудь наездов со стороны пришлого. Не будучи до конца уверенным, что он сам, даже при поддержке Амазонок, сможет этим наездам что-нибудь противопоставить. Уж больно подозрительной представлялась фигура иммунного вот так вот запросто рзгуливающего по Улью. Будучи облаченным в какую-то домотканую хламиду, портки того же материала и чуть ли не в лапти. И вправду Лапти, с удивлением осознал Паломник всмативаясь в Странника. Подобную обувку можно было встретить разве что под стеклом, в городском краеведческом музее Великого Устюга. Но никак не на ногах у обитателя Улья, где регулярные обновления кластеров без труда обеспечивали любые, самые взыскательные потребности. Облик дополнялся широкополой соломенной шляпой и тяжелым деревянным посохом, единственным оружием, которым мог похвастаться Странник. К тому же шляпку украшал этакий игривый бантик, приличеситвующий разве что деревенской девушке, но никак не мужчине вполне состоятельного возраста.

— Только ЛьваТолстого в последней стадии деменции нам здесь не хватало, — прошипел про себя Паломник. А в слух ответил, соблюдая нормы приличия навсегда покинутого мира:

— Очень приятно. Я Паломник. Это Лейла, Бариста и Блонда. Позвольте узнать, что привело вас к нам?

— Вы знаете, банальное любопытство. Просто Аменхотеп так много о вас рассказывал, что я решил воочию убедится в правоте его слов.

Глава шестнадцатая

Разговор о странном со Странником

Глава шестнадцатая. Разговор о странном со Странником.

Отсылка Странника к незнакомому Аменхотепу на секунду сподвигла Паломника на реплику из классического наследия: «Кто такой Козлевич? Не знаю никакого Козлевича, чтобы с ним делиться». Несмотря на трудное детство, в бытность свою, пребывая в больнице, инвалид зачитывался Булгаковым. Вот только резко нагревшийся зеленый голыш, постоянно носимый в небольшом мешочке за пазухой, тут же внес ясность в слова гостя.

— Зато теперь я знаю как зовут Судью Фараона, -попытался извлечь нечто положительное из слов гостя Паломник. — И то, что с этим поцом надо вести себя максимально осторожно. Иммунный, претендующий на неформальное знакомство с сектантом, априори вызывает опасение.

В отличии от инвалида, девушки продемонстрировали по отношению к Страннику искреннее расположение. И вскоре вся компания, включая гостя, оказалась за столом, а Бариста поставила перед каждым присутствующим тарелку ароматного варева, представляющего из себя некую разновидность не слишком густого гуляша, обильно приправленного разнообразными специями. Коты столовались отдельно невдалеке.

С точки зрения Паломника все это выглядело совершенно дико, чем-то напоминая классическую сцену появления дальнего родственника из столицы в провинциальной помещичьей усадьбе. Где многочисленные тетушки, усадив дорогого гостя за стол, допытывались у того, касательно модных веяний, проистекающих в престольном граде.

Во всяком случае Рыжая и Блонда не замолкали, засыпая Странника многочисленными вопросами на самые отвлеченные темы.

И снова инвалиду показалось, что с выпускницами соц фака что-то не так. В прошлый раз он заподозрил подруг в излишней обознанности, касательно способов убиения ближнего своего и сопутствующих этому навыков. Сейчас же, за внешне совершенно безобидной лавиной вопросов, просматривалась определенная логика и целеустремленность, свойственная разве что профессиональным следователям, способным по отдельным незначащим репликам вывести преступника на чистую воду, но уж никак не молоденьким дурочкам. Блондинке и Рыжей. Пусть одна из них Нимфа, а вторая Клокстопер.

Судя по всему, Странник, несмотря на свой вид придурошного деревенского дурачка, прекрасно понимал подспудный смысл происходящего и буквально лучился от удовольствия, отвечая на многочисленные замысловатые вопросы подруг. При этом все свои россказни он ловко сводил к приключениям, выпавшим на его голову во время путешествия от Белогорска до Великого Устюга. Если верить гостю, то эти почитай две сотни километров, отделяющие населенные пункты, он проделал чуть ли не ползком, тщательно маскируясь от многочисленных орд тварей стикса. А при необходимости и вовсе зарывался под землю и передвигался там навроде крота, оставляя за собой туннели, в которых при необходимости можно построить метрополитен. При этом проделывал все это Странник ни емши, ни пимши, к тому же не используя живчик. Поскольку, по словам откровенно дурачащегося иммунного, для живчика нужны спораны и алкоголь, а весь самогон они выпили напару с Аминхотепом, а новый не подвезли. Опять же, спораны добывают из тварей стикса, а Странник, будучи убежденным пацифистом, не может себе позволить обижать невинных зверушек. Звучало временами смешно и совершенно неправдоподобно. Во всяком случае именно такое впечатление, де мол смешно до коликов, пытались оставить у Странника Блонда и Рыжая, незаметно обмениваясь между собой нечитаемыми взглядами. А вот Бариста временами смеялась совершенно искренне, правда потом впадала в задумчивость растеряно рассматривая гостя.

Сам же Паломник с нетерпением ожидал, чем же закончится этот цирк с конями, подумывая, не сыграть ли ему на опережение и не попытаться ли проверить на Страннике эффективность своего меча джедая. Потом, в очередной раз внимательно оглядев фигуру веселящегося от всей души иммунного, резко передумал даже намеком демонстрировать недобрые намерения по отношению к Страннику.

Правда, из всего того бреда, которым охотно делился пришлый со своими внимательными слушателями, да так, что лапша давно уже перестала свисать у тех с ушей, водрузив над обитателями лагеря в Великом Лесу приличного размера курган, инвалиду, как не странно, удалось почерпнуть некую значимую информацию. Так на осторожный вопрос самого Паломника, с трудом встроенный в лавину слов, генерируемых Рыжей и Блондой, о том, откуда Судья Фараона знает местонахождения инвалида, Странник с удивлением на него посмотрел и пояснил: «Так ты же на себе постоянно метку Аминхотепа таскаешь». Даже я ее чувствую. При этих словах зеленый голыш ощутимо нагрелся, скорее всего реагируя на интерес, проявленный к камню гостем.

— Надо немедленно от этой дурацкой каменюки избавляться, — в очередной раз твердо для себя решил Паломник. — А то, не приведи боже, и сам Судья Фараона сюда заглянет на огонек. А с ним у меня нет никакого желания видиться. Да и пришлый, надеюсь, здесь не надолго задержится. Понять бы, что ему вообще надо.

Пока Паломник отстранено рассуждал на тему незваных гостей, ситуация за столом несколько накалилась. И виноватой в том оказалась Рыжая. Осознав, что все ее вопросы не дают нужного результата, в части выяснения, что из себя на самом деле представляет Странник она решила зайти с козырей. Образ безобидного деревенского дурачка не убедил никого из присутствующих, включая Альбертов, которые сожрав гуляш принялись хором злобно шипеть на Странника, при этом опасаясь к нему приблизиться.

Так вот, Нимфа, до этого сидящая за столиком напротив гостя, привстала и перегнулась через столешницу вперилась в лицо Странника своими глазами, которые внезапно приобрели неестественно ярко зеленый цвет. А затем этаким низким тенором потребовала: «Подчинись!!! Сейчас ты мне расскажешь: Кто ты на самом деле. И что тебе от нас надо. А потом станешь выполнять все приказы Паломника».

То что Нимфа использовала свой Дар Улья не вызывало ни малейшего сомнения. Причем Паломник отметил, что со времени пресловутого конфликта с мурами этот Дар значительно вырос. Даже его, несмотря на иммунитет, проняло от слов Рыжей. И захотелось тут же искренне признаться: «Нет! Не был! Не привлекался!». А еще его порадовал тот факт, что словами: «…станешь выполнять все приказы Паломника» Рыжая подтвердила его лидерство в их на три четверти женской команде. И дала понять, что на это самое лидерство не претендует.

— Во всяком случае пока, — уточнил для себя инвалид.

А вот гость отреагировал на поступок Лейлы самым странным образом.

— Боюсь, боюсь, боюсь, — весело залопотал он в ответ, дурашливо отмахиваясь от Рыжей и закатывая глаза. Как будто бы его не пыталась ментально подчинить злобная Нимфа, а просто дети старшей детсадовской группы решили поиграть в Буку, обнаруженному под кроватью.

Правда, через мгновение от гостя полыхнуло такой волной запредельной силы, что всех присутствующих за столом буквально окатило волной ужаса. А Альберты и вовсе с утробным воем удрали из лагеря в лес. К тому же все это сопровождалось резким приказом: «Сядь!», который хоть и относился исключительно к Рыжей, но захотелось безусловно исполнить и другим присутствующим. Невзирая на то, что все они и так сидели.

К счастью, через мгновение Странник снова сменил свой олик. Сейчас он выглядел не деревенским простачком, не порождением зла и беспричинного ужаса, а этаким добрым заботливым дядюшкой. Который внимательно осмотрев свою расшалившуюся племянницу вынес вердикт: «Какая сильная ведьма. Давненько в наших местах такой не встречалось. Радость ты моя, ненаглядная, хочу тебя порадовать, после того, как полностью усвоишь жемчужину, сможешь контролировать монстров. Тех что послабее. А если станешь упорно тренироваться, то и кусача заставишь плясать под свою дудку. Правда не скоро. Лет через десять». Рыжая, судя по виду, пребывала с состоянии близком к каталепсии. Он внимательно вслушивалась в слова Странника и подобно кукле марионетке послушно кивала головой. При этом на лице у девушки отсутствовала малейшая видимость умственной деятельности.

— А впрочем, зачем нам ждать почитай месяц, пока жемчужина не усвоится, если все можно сделать прямо сейчас? — внезапно как будто бы озарило Странника. — Ты же не возражаешь?- поинтересовался он у Паломника. И в ответ на кивок инвалида, готового дать согласие на любые действия со стороны запредельно опасного гостя, к тому же не слишком понимающего, на что он подписывается, Странник бодро вскочил из-за стола, подойдя к сидящей Рыжей возложил ей ладони на голову. На секунду присутствующим показалось,что все тело Нимфы засияло. Потом наваждение прошло и гость вернулся на свое место. А на лице нимфы появились проблески разума.

— Ну вот, теперь ты, девочка сможешь уже хоть сейчас бегунами командовать.

— А ты, солнышко, не дергайся. — На этот раз объектом внимания Странника стала Блонда. — Тебе, чтобы меня достать, надо будет еще долго горохом питаться и пригоршню жемчуга съесть. Помочь тебе ничем не могу. Жемчужина, принятая в первый же день попадания в Улей усваивается мгновенно. Так что ты и так на пике своих нынешних возможностей. А вот лет через сто, если упрешься в потолок, приходи. Чем смогу, помогу. Прим условии что доживешь до этого времени.

— Как ты думаешь, состоится через сто лет у нас встреча? — переключился Странник на Баристу.

— Нет, — заторможено ответила девушка не отрывая взгляд от тарелки с гуляшом, к которому она за время трапезы так и не прикоснулась.

— То есть как это нет, — откровенно огорчился гость. — Неушто, за это время, какой-нибудь монстр нашу блондиночку сожрет.

— Нет, — все тем же неестественным голосом односложно ответила девушка. Потом все же уточнила. — Через сто лет эта встреча не состоится, она произойдет гораздо раньше, через тридцать восемь лет.

— Фу ты. Ну ты, прямо гора с плеч спала, — облегченно вздохнул Странник, демонстративно вытирая рукавом со лба отсутствующий пот.

После этого за столом воцарило неестественное молчание, которое пришлый не считал нужным нарушить, а остальные просто не решались.

Затянувшуюся паузу, которая успела приобрести гротескное форму, сродни чему-то неприличному, внезапно нарушил вопрос Баристы. Все еще не обрывая взгляда от тарелки с гуляшом, она поинтересовалась у Странника: «А вы не скажете, сколько вам лет? Просто не понимаю. Паломник рассказывал о Судье Фараона. Так вы старше Аминхотепа, или моложе?».

Отчего-то этот незамысловатый вопрос привел гостя в прекрасное расположение духа и снова явил облик деревенского дурачка: «Да ты что, милая. Какие мои годы. Куда мне до этого пня замшелого. Он, почитай пятое тысячелетие небо коптит. А я еще и полуторы тысячи лет не отмотал».

После чего добавил:

— И никогда не стесняйся, спрашивай, если что интересно узнать. Видящей, никто не откажет ответить.

— Ладно красавицы, у вас еще по хозяйству дел полно. Вот и займитесь. А на меня внимание не обращайте. Мы с вашим старшим на бережке посидим, по мужски поговорим.

Какие такие дела «по хозяйству» были у той же Рыжей и Блонды, не сразу и сообразишь. Разве что блондинке предстояло известив в щепу очередную сосну, а Нимфе досмотреть третий сон. Но никто возражать не стал. Девушки послушно встали и дружно занялись наведением порядка в лагере. При этом складывалось впечатление, что они напрочь забыли о существовании Странника и просто его не замечали. Притом, что сам гость устроился в кресле на берегу озера и вытащив из карманов своих холщовых штанов кисет с махоркой и зажигалку Zippo и замысловатую трубку, принялся ее раскуривать.

Кресло к озеру притащила из трейлера Рыжая, судя по виду и сама не понимая, зачем она это сделала. Наличие Странника, похоже, оставалось вне ее внимания.

Наконец, справившись с этим непростым занятием, пришлый обратился к Паломнику, расположившемуся в своей инвалидной коляске невдалеке. Правда на этот раз тон гостя был совершенно серьезным и сам он производил, несмотря на дурацкое облачение, впечатление человека делового и априори уважаемого.

— Ну что, уже сообразил, кто я? — поинтересовался Странник.

— Тоже мне, бином Ньютона, — фыркнул в ответ инвалид, который к этому времени совершенно успокоился и перестал накручивать себя разными страшилками. — Практически уварен, что ты Великий Знахарь.

— Тоже верно. Сейчас меня, чаще всего, именно так называют. Хотя начинал свою карьеру жрецом Перуна. Впрочем, кем я только не был за это время.

— А вам и вправду полторы тысячи лет? — счел необходимым уточнить Паломник.

— Правда, правда. Да и кто станет Видящей врать. Это знаешь ли чревато?

— Так значит Бариста Видящая?

— Еще и какая. Из очень сильных. Угораздило же тебя девиц жемчугом накормить в первый же их день появления в Улье. Теперь это годами, да что там годами, столетиями придется расхлебывать.

— С другой стороны, в чем-то тебе завидую. Можно сказать, собрал под своим началом команду мечты: Потенциально Великую Ведьму, Бойца Рукопашника, из тех что еще поискать, да и то, вряд ли найдешь, ну и Видящую. Странно, что они все к тебе прибились. С другой стороны понятно, Это у тебя так Дар Улья работает.

Хочешь совет дам? Причем заметь, задаром.

— Если задаром, то хочу. — немного подумав согласился Паломник, который все же ожидал подвоха. Будучи твердо убежденным в том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Беги отсюда, как можно быстрее. Поверь, ты им совершенно не нужен.

— Да я и сам все понимаю, — тяжело вздохнув согласился Паломник. Вот как только в следующий раз в город всей командой выберемся, поохотимся удачно, так сразу же и уйду. Мне еще поручение Судьи Фараона выполнить надо. Алтарь найти и камень на него положить.

— И это правильно, — подтвердил намерения инвалида Странник. Заодно и мое маленькое поручение выполнишь.

После чего вытащил из кармана порток, это при том, что подобная одежка карманов не предполагает, очередной голыш. По форме представляющий из себя близнеца того камня которым Паломника одарил сектант, только не зеленого, а ярко красного, практически алого цвета. И попытался всучить камень инвалиду со словами: «Положешь на Алтарь. Рядом с камнем Аменхотепа».

Тот брать презент категорически отказался. Даже руки за спину спрятал. Инвалид окончательно уверовав, что за наглость ему ничего плохого не будет, во всяком случае не здесь и не сейчас, оттого решил что-нибудь поиметь с просьбы Странника. Не слишком-то и понимая, а что ему от Великого Знахаря может понадобиться. Разве что научится заново ходить. Так он, вроде как и сейчас без труда передвигается. Поэтому Паломник решил отдать свои хотелки на откуп великому рэндому. И поинтересовался у Странника: «А что мне за это будет?». Оппонента нельзя сказать что расстроило подобное проявление меркантилизма. Но все же слегка озадачило. Немного подумав, он ответил: «Выполню одну твою просьбу. Если буду в силах, -тут же на всякий случай уточнил. — И отвечу на три вопроса, в объеме доступном моему пониманию».

— Годится, — радостно согласился Паломник и тут же выхватил алый камень из рук странника и спрятал его в мешочек на груди. Рядом с зеленым голышом. Предложение Странника превзошло все его самые смелые ожидания.

А в голове отчего-то мелькнула странная мысль. Надеюсь больше никто ко мне с новыми камнями не подкатит. В противном случае придется вместо мешочка на груди рюкзак за спиной носить.

Глава семнадцатая

Опасные вопросы

Глава семнадцатая. Опасные вопросы.

— Ну если тебя устраивают мои обязательства, жду вопросы и пожелания, — объявил Странник насмешливо глядя на инвалида.

Перед Паломником внезапно встала необычайно трудная задача. Как из полутора сотен вопросов, роящихся у него в голове выбрать те три единственные. Самые-самые. Хотелось всего и сразу. А то что Великий Знахарь может просветить его в материях, до понимания которых собственными силами инвалиду понадобится ой как много времени, сомнений не вызывало. Свою же просьбу он решил сформулировать и озвучить после поучения ответов на заданные вопросы. Скорректировав ее исходя из вновь обретенных знаний.

Пауза затягивалась, а Паломник все никак не мог выбрать свой первый вопрос. Углядев на лице гостя этакую ироническую улыбку существа всепонимающего и с должным снисхождением относящегося к мелочным проблемам меньших братьев, инвалид отчего-то здорово разозлился и чуть было не послал все лесом, ляпнув первый вопрос в духе «Есть ли жизнь на Марсе?». С тем чтобы и последующие два слить подобным откровенно издевательским образом. Тем самым продемонстрировав Страннику, что «Мы и сами с усами». Инвалид с детства люто ненавидел подобное снисходительное отношение свысока, которое ему приходилось терпеть много лет подряд. Поскольку этим грешил его лечащий врач в той самой больничке, где он провел безвылазно почти пять лет жизни. При этом мудрый доктор демонстративно не замечал ни грязь в палате, ни скверную пищу, ни скотское отношение младшего мед персонала к больным детям.

К счастью Паломнику удалось в последний момент сбросит с себя наваждение прошлого и сменив парадигму: «Назло кондуктору. Купить билет и пойти пешком», на не менее дурацкую: «Чего думать, трясти надо?», он поинтересовался: «А как вас зовут?». После чего мысленно себя обругал. Пожалуй вопрос от том «Есть ли жизнь на Марсе?» выглядел объективно предпочтительнее, нежели знание имени Странника. Зато этим вопросом инвалиду удалось поколебать демонстративную уверенность Странника в том, что он полностью контролирует ситуацию. Поскольку вопрос Паломника ставил, в свою очередь перед гостем дилемму: «является ли его оппонент идиотом по жизни, способным профукать уникальную возможность узнать нечто невероятно ценное, либо Паломник просто прикидывается олигофреном. Тогда возникает следующий, связанный с предыдущим вопрос: „А если прикидывается, то нафига он это делает?“». Так и не придя к определенному выводу, Странник решил начать все с чистого листа.

— Будем считать, что твой вопрос о моем имени не входит в число тех трех, на которые мы сговорились в качестве оплаты твоих услуг. А является данью вежливости и хорошего воспитания. Когда-то меня звали Людомир. Уже здесь, в Улье, крестный меня нарек Жрецом. Я действительно в своем родном мире был жрецом бога громовержца Перуна. Вижу твое удивление тем, что назвал свое прежнее имя. Знаю, в Улье это не принято. И тебе не советую рассказывать кому бы то ни было, что ты в прежней жизни звался Андреем. Будешь наказан. Вот только для таких как я и Аминхотеп многие Законы Улья давно уже утратили свою силу.

— Надо понимать, что упомянув мое прежнее имя этот поц решил продемонстрировать, что у меня от него тайн никаких нет и быть не может. И что в моей голове он роется как прыщавый подросток в подбоке журналов с порнушкой. _ возмутился инвалид. — Ну да и хрен с ним. Это ему от мня что-то нужно, а не наоборот. Так что нечего тут щеки надувать.

— Задавай свой первый вопрос. Хоть времени у нас и много, при желании вся ночь впереди, но уже завтра, в четыре часа, произойдет обновление города. И ты со своими девицами должен будешь сразу же отправиться на охоту.

Словно бы для того, чтобы сделать эти слова еще более весомыми, к инвалиду подошла Бариста. Она выглядела немного пришибленной, как будто бы не понимая что с ней творится и отчего она несет откровенную чушь. И тем не менее Бариста запинаясь сообщила инвалиду: «Босс, мне кажется, что завтра утроим произойдет обновление Нестабильного кластера. И нам нужно загодя быть на границе города». Паломник, проглотил язвительное «Это ты глядя на тарелку с гуляшом нагадала?», просто поблагодарил девушку и попросил передать свое распоряжение Рыжей и Блонде, с тем чтобы они готовились к утреннему выдвижению на место. И еще одна странность в поведении Баристы, которую отметил инвалид. Девушка напрочь не замечала Странника и похоже совершенно забыла о его существовании и совместной трапезе.

А вот сам Великий Знахарь по поводу Баристы не приминул высказаться:

— Редкостный образчик Дара Улья. Видящая. Причем очень сильная. Лет через двадцать сможет видеть дерево вероятностей на неделю вперед. Давно подобного не встречал. А ты давай, не тупи. Задавай свои вопросы.

Больше Паломнику не хотелось ерничать и он решил сосредоточиться на том, что, с его точки зрения, представляло основу здешнего бытия. И о чем никогда не удастся узнать из праздных разговоров в барах наподобие «Дикого Запада».

— Хорошо, тогда мой первый вопрос звучит так, — заявил Паломник, немного переживая в душе, о том, как отреагирует Странник на его наглость. — Только он будет комплексным, но все пункты логически увязаны между собой и представляют единое целое:

— Сколько в Улье таких как ты и Судья Фараона. Чем вы отличаетесь от прочих обитателей стикса. И почему по отношению к вам не работают некоторые Законы Улья. И вообще, Законы Улья это объективная реальность или выдумка досужих сплетников.

Странник отреагировал должным образом. Удивленно вскинув бровь Великий Знахарь поинтересовался: «Ты это серьезно? А почему бы не расширить твой вопрос еще парой десятков подпунктов. Судя по всему тебе нетрудно логически увязать ежедневный объем виски, потребляемого в твоем любимом баре „Дикий запад“ с проблемой деторождаемости в Антарктиде ».

После чего на несколько секунд задумался, потом махнул рукой и заявил: «Да черт с тобой. Отвечу. Мне не жалко».

Паломник в который раз убедился, что Великий Знахарь мало похож на персонаж далекого прошлого. Те же Жрецы старославянских богов и грамотой не всегда владели. А уж гибкость мышления в их среде воспринималась как предательство скреп. Судя по всему и Судья Фараона, и Жрец за время проживания в Улье претерпели серьезную духовную трансформацию. И сейчас по своему психотипу больше напоминали современников Паломника, нежели ископаемых служителей веры. А то что Судья Фараона и сам относился к касте жрецов сомнения не вызывало.

В бытность свою, сутками валяясь в своем инвалидном кресле, не будучи в силах заснуть, Паломник размышлял о многом. В том числе его заинтересовала судьба Вечного Жида. По прикидкам инвалида несчастный Агасфер, вынужденный слоняться по Земле до второго пришествия Христа, считай за две-то тысячи лет давно должен был бы превратиться в слюнявого идиота, бредущего без цели и желаний невесть куда. А вот тут, как минимум двое иммунных, по возрасту никак не моложе Агасфера, производили впечатление сравнительно адекватных персон. Конечно, не без закидонов. Но как там у классиков говорится: «А кто из нас не без греха?». Осталось понять, то ли это Улей настолько благотворно влияет на мозги, то ли изначальная вера и служение богоподобной личности дает определенный бонус. А поскольку в Богов Паломник не слишком верил, то остановился на преимуществах местожительства в Улье. Впрочем, сохраняя объективность, изредка Паломник представлял Агасфера как личность, вполне адаптировавшуюся к текущим реалиям. Чаще всего, отчего-то, Вечный Жид виделся инвалиду этаким Шерифом провинциального городка на Диком Западе времен колонизации Америки.

А между тем Странник принялся отвечать на поставленный то ли вопрос, то ли вопросы. Причем говорил он вдумчиво, словно бы обращаясь не к Паломнику, а вслух размышляя о чем-то необычайно важном для самого себя.

Удивительно, но ты затронул больную тему. Я бы и сам хотел понять, что мы такое. И заметь, употребив «что» вместо «кто» я вовсе не оговорился. Можно сказать, что мы некие промежуточные вехи в истории развития Улья. Этакие артефакты. Хотя, возможно, и не артефакты, а ненужный мусор, который хозяин по неаккуратности сначала забыл выбросить на помойку, а потом просто привык. Приспособив наврое ненужной книженции, подложенной под ножку шкафа в глубине заброшенного чулана, дабы тот не шатался.

На сегодняшний день таких как я и Судья Фараона в Улье семеро. Самый старший — Великий Черный, он коптит небо уже больше пяти тысяч лет. Моложе всех Ведьма Рассвета. Она попала сюда прямо из застенок Инквизиции. Между прочим, как и твоя Рыжая, изначально была Нимфой.

Существовали ли в Улье такие как мы в прежнее время, не известно. Письменные источники не сохранились, так что летопись Улья, пусть и устная, начинается с россказней Великого Черного. А лично я, в грош не ставлю его рассказы. О том, что было раньше информация отсутствует.

И снова Паломника резануло то, с какой легкостью существо, появившееся в этом мире две тысячи лет тому назад, пользуется термином «информация».

— Не удивлюсь, если он начнет мне конспективно излагать современные веяния в Теории Струн или рассуждать о проблемах детерминизма в эволюции динозавров, — тихонько фыркнул Паломник

— Теперь касательно того, кто мы такие и чем отличаемся от прочих, — продолжил Странник. На этот раз «кто», а не «что», если ты понимаешь смысл, который я вкланываю в эту словестную эквилиристику. Если не понимаешь, то и черт с ния. Я и сам запутался.

Так вот, изначально ничем. Обычные иммунные, как и все остальные. Попали В Улей. Получили Дар. Выжили. Сожрали жемчужину. Получили еще один дар, который развивали регулярным использованием и потреблением гороха. И так много-много раз. В конце-концов оказалось, что приобрели силы, сравнимые с глубинными процессами проистекающими в стиксе. У кого-то появилась возможно ускорять или замедлять обновление кластеров. Вплоть до перезагрузки стабов. Тот же Великий Черный научился из черноты сначала снежки лепить в Черных Кластерах. А впоследствии и вовсе дворцы возводить. Ну и еще кое-что. Ну а я так, по мелочам. Могу кваза в нормального иммунного превратить. Или свежаку разум сохранить. Впрочем все это не важно. Мало ли в Улье иммунных с самыми необычными Дарами. Вот только оказалось, что со временем наша семерка встроилась в саму структуру Улья. Пояснить это тебе невозможно. Все равно не поймешь. Мы перестали быть самими собой и превратились в функции с очень ограниченной степенью свободы. И лично мне, как впрочем и остальным, это не по душе. Ну знаешь, когда невесть кто за тебя решает, куда идти и как «Кричать Ура строем». Бесит. А сделать ничего не в силах.

А тут ты Аминхотепу на глаза попал. Понимаешь в чем прикол. Мы практически не можем общаться с иммунными. А если и удается, то для этого приходится предпринимать сверхусилия. Какой-то блок в мозгах стоит. То ли у них, то ли у нас. Нас плохо понимают и практически сразу же о нас забывают. Да ты на своих девиц посмотри. А у тебя, эти самые мозги совсем в другом режиме работают. Так что есть шанс на то, что сможешь принять поручение и не забыть его выполнить. А насчет Законов Улья, то конечно же они существуют. И нарушать эти законы не следует. Потому как чревато.

— На этом пока все. Давай свой второй вопрос.

И хотя ответ Странника породил у Паломника целый сонм новых вопросов, тем не менее, появилась некая путеводная линия вдоль которой он решил двигаться.

И снова Паломник решил не размениваться по мелочам. Если один раз сработало, то почему бы не попытаться повторить. Опять же, Странник между делом пояснил, отчего такие уважаемые обитатели стикса, как Судья Фараона и Великий Знахарь, предпочитают иметь с ним дело. При том, что, на первый взгляд, в Улье обитают гораздо более представительные иммунные. Настоящие Старожилы с десятками прокачанных Даров Улья, а не новичок, отличающийся от прочих первогодок разве что наличием инвалидной коляски.

— Уважаемый Странник. А что такое Алтарь? Где его искать? И какой смысл в возложении на этот самый Алтарь разноцветных камешков. Нафига все это нужно?

И хотя инвалиду собственный оборот речи «нафига надо?» представлялся излишне вульгарным, он отчего-то припомнил рекомендацию, иметь перед вышестоящими лицами вид «лихой и придурковатый».

— Может за дурак примут. А с дурака какой спрос, — пояснил он сам себе собственный эвфемизм.

— Проще всего ответить на вопрос ' где искать этот самый Алтарь?«. Тут можно воспользоваться проверенной рекомендацией: 'Пойди туда, не знаю куда». Короче, ищи и обрящеш. Начни с окрестностей Белогорска. Интуиция подсказывает мне, что там все совсем не просто. Я бы и сам не прочь Алтарь поискать. Вот только пресловутый блок, про который раньше говорил, не позволяет. Я если с ним и столкнусь, просто не смогу приблизиться.

Теперь, что такое Алтарь. Используя твои слова, — не упустил странник возможности потроллить инвалида: «А фиг его знает!». Как только увидишь, так сразу и поймешь. Это он и есть. И последнее. Про камни. В чем-то ты прав. Смысла в том, чтобы возлагать на Алтарь камни, нет никакого. Тут даже рекомендация насчет того, что все надо делать вовремя: «Возлагать камни и разбрасывать камни» не слишком вписывается. Но есть одно Но. Эти самые камни не просто речные голыши. Скорее контейнеры, содержащие генетический материал. Зеленый- Судьи Фараона. Алый — мой личный. И есть ненулевой шанс, что заполучив соответствующие образцы ДНК, Алтарь занесет нас в реестр лиц с правами администратора Улья. Пусть и низшего ранга.

— Позвольте вопрос вне зачета, — окончательно растерялся Паломник. Вы и вправду бывший Жрец, а не Старший научный сотрудник, работавший над сверхсекретным военным проектом?

— Понимаю твои сомнения, — тяжело вздохнул Странник. Но как говорится: «Жизнь заставит и не так раскорячишся». И вот что еще. Не советую собственную кровушку на Алтарь проливать. Рангом не вышел. Сразу же из реальности вычеркнут.

Понимание того, что Улей представляет из себя этакую сложную конструкцию, производства Предтечей, окончательно укрепилось в сознании Паломника. В эту концепцию вполне вписывались администраторы, управляющие определенными процессорами. И пусть, по утверждению Странника, в случае удачи с Алтарем, ему и Судье Фараона будут предоставлены ограниченные права, на уровне обычных обитателей Улья они сравняются с богами. Хотя тот же Великий Знахарь в притчах и легендах, рассказываемых по кабакам, и так мало чем от бога отличался.

— Все понял. Тогда последний вопрос. В Улей постоянно, тысячи лет подряд, проваливаются миллионы людей. Многие из них, иммунные. Пусть далеко не все, но десятки тысяч однозначно. В том числе и политики, военные, бизнесмены, ученые, инженеры, рабочие, учителя. Не говоря уж об обычных работягах. Прекрасно обученный и квалифицированный персонал. Опять же поток бесплатных первосортных ресурсов в наличии. От продуктов питания до заводского оборудования. Инструменты и технологии. Разнообразные материалы и топлива в неограниченном количестве. Надо только поискать. Вопрс. Так какого хрена, за те же пять тысяч лет человечество не сварганило в Улье нормальную цивилизацию. И не надо мне сказки рассказывать, что этому орды зараженных омешали. Для городка, укрепленного бетонными стенами и минными полями это объяснение может и прокати. А вот для технологической цивилизации конца двадцатого века, все эти элитники, способные свернуть танковую башню, не более чем страшилки про бабая. Плюнуть и растереть. Ркетный залп десятка Калибров оставит от орды тварей стикса разве что настольгические воспоминаня.

Ответь мне, Странник, кто препятствует нормальному становлению человечества в Улье? Ведь эволюция, и если не биологическая, то социальная, всегда способствует развитию доминирующего вида.

— А кто тебе сказал, что иммунные доминирующий вид в Улье, — Хмыкнул Странник. Опять же вспомни динозавров, которым не хватило ста миллионов лет, чтобы построить собственную цивилизацию. И мой тебе совет. Не задавай никому больше подобных вопросов. Чревато.

— Все, с вопросами покончили. Не тяни, говори свою просьбу и давай прощаться.

Проникся. С расуждениями заканчиваю. Постараюсь добавить экшен.

Глава восемнадцатая

Летать не плават

Глава восемнадцатая. Летать не плавать.

Если с вопросами к Великому Знахарю у Паломника и были определенные трудности: уж очень хотелось узнать все и сразу, то со своей просьбой он давно определился. И ответы Странника разве что окончательно убедили его, что выполнить подобное тому будет вполне по силам.

— Хочу научиться летать, — заявил инвалид на голубом глазу, внимательно вглядываясь в лицо гостя, пытаясь при этом определить: не слишком на многое ли он замахнулся.

— Если отталкиваться от удивленной физиономии Странника, то пожалуй, что и слишком, — с огорчением заподозрил Паломник. Вот только менять свое пожелание ему категорически не хотелось. И он решил таки настаивать на своем.

А тем временем гость осторожно поинтересовался: «И как ты себе это представляешь?».

— Неужели видишь себя этаким Бэтменом? Тогда тебе не хватает плаща, дурацкой маски на голове и синих трусов. Реквизиты я тебе с удовольствием представлю. А вот изменить законы физики, с тем чтобы ты парил в Улье как фанера над Парижем, вряд ли смогу. Кстати, можно воспользоваться еще одной рекомендацией родом с Земли. Вернее непосредственно из твоей малой родины: «Купить фанеры, построить аэроплан и улететь к едрени фени». Фанеру, опять же, могу предоставить бесплатно и в неограниченном количестве.

И снова Паломника резануло совершенно неуместное для человека, жившего на Земле в эпоху чуть ли не первобытно-общинного стороя, в лучшем случае, зарождающегося феодализма, знание анекдотов времен развитого социализма. Вряд ли фолклор малой родины инвалида получил широкое распространение в Улье. И тогда можно было заподозрить, что: либо странник вовсе и не современник Рюриковичей, либо он регулярно посещает Землю во время отпускных вакаций, либо у самого Паломника снова разыгралась параноя.

— Хотя есть еще один вариант, — окончательно впал в раж словоблудия Странник. — Могу воспользоваться своими умениями Великого Знахаря и отрастить тебе крылья. Только имей виду, что для туши весом, ' ты сколько весишь? Килограммов сто, не меньше?', так вот для сто килограммовой туши размах крыльев понадобится метров в десять. Я, конечно, мышцы тебе подкачаю. Вот только не уверен, что ты такими крыльями махать сможешь. Хотя парить будешь как горный орел. Опять же непонятно, куда их складывать станешь в промежутках между полетами. Разве что научишься сворачивать трубочкой и возить за собой на тележке. Впрочем, есть еще один вариант. Могу предварительно уменьшить тебе вес, килограммов до двадцати. Укоротить руки, ноги и вообще сделать карликом. Тогда и с крыльями все станет попроще. Тремя метрами в размахе можно будет ограничится. Пенис, так и быть, сохраню прежнего размера. Ну чтобы дамы тебя не игнорировали. А вот голову, не обессудь, придется тоже уменьшить. Уж очень она у тебя тяжелая. Что удивительно. Судя по твоим хотелкам она у тебя должна быть совершенно пустой. Да и к чему тебе голова в этом случае.

Так что выбирай из предложенных вариантов. Что предпочтешь: фанеру или карлика. Слова гостя накатывались на Паломника волнами, оставляя в голове ощущение звенящей пустоты и желания во всем соглашаться с гостем.

Нетрудно было догадаться, что к Страннику снова вернулось прекрасное настроение. И он откровенно троллил Паломника, с нетерпение ожидая реакции на свои слова.

— А ведь я совсем недавно заподозрил его в относительной адекватности, — огорченно подумал инвалид. — Похоже ошибся. И дело даже не в той ахинеи, которую он несет. А в резких перепадах настроения. Такое свойственно либо при биполярном расстройстве, либо в следствии регулярного употребления наркоты. В любом случае не стоит его огорчать, лучше подыграю. А то впадет в депрессию и вправду сделает меня карликом. Или крылья мне отрастит. Или рога, или хвост. Собственный образ в голове стремительно деформировался из человеческого в странную химеру, одновременно обладающую чертами дьявола, кракена и двухголового грифа падальщика. Вскоре Паломник и вовсе вообразил себя парящим над землей в образе птеродактиля.

Непонятно, как далеко завела бы Паломника его фантазия, если бы не появившаяся рядом Баристы. Девушка осторожно встряхнула инвалида за плечо и протягивая чашку кофе тихо шепнула: «Босс, не верьте ему». После чего быстро ушла.

С Паломника как будто бы наваждение спало.

— Еще раз попытаетесь запудрить мне мозги и любые наши соглашения в дальнейшем станут невозможными. — сквозь зубы прорычал инвалид. При этом он отчетливо понимал, что оппонент может уничтожить его просто щелчком пальцев. Вот только оказаться в роли послушной марионетки с промытыми мозгами, представлялось ему участью гораздо более неприемлемой, нежели смерть.

К тому же подспудно брезжила мысль, что Странник не пойдет не крайние меры. Отчего-то Паломник ему слишком нужен.

— Ну не получилось, — достаточно спокойно отреагировал гость на выпад инвалида. — С этими Видящими постоянно каких-то неприятностей следует ожидать. Вот только касательно полетов, я, можно сказать, ни на шаг от истины не отступил. И на синие трусы для Бэтмена всегда рассчитывать можешь.

— Начнем с того, что Бэтман трусы поверх комбеза не носил. — огрызнулся Паломник, который решил все же не идти на окончательную конфронтацию.

Это вы с Суперменом перепутал. К тому же и у того трусы были красные, а не синие. А что касается законов физик, которые, якобы, запрещают человеку летать, так где физика, а где Улей. Любой Дар Улья это откровенный вызов всякой нормальной физике. Да тот же телекинез для примера взять.

— А вот тут, вы юноша, категорически не правы, — в очередной раз сменил свой образ Странник, натянув на себя личину мудрого наставника. — Не хочу вдаваться в детали, но тот же ваш пресловутый телекинез имеет в своей основе вполне материальное наполнение. И является следствием действия потока частиц, генерируемых вашим же мутировавшим симбионом, произрастающим в споровым мешке, в ответ на мысленный запрос.

— А с полетами в Улье и вправду засада. Все что тяжелее двадцати килограммов взлететь не может. И не надо со мной пререкаться. Я все прекрасно знаю про летающие тарелки Внешников. Но там совсем другая история. Лет через сто, если живы останетесь, все и сами поймете. А сейчас встречное предложение. Я в форсированном режиме помогу вам усвоить красную жемчужину и раскачать новый Дар Улья до текущего потенциального максимума. И мы квиты.

То что Странник перешел в обращении к Паломнику на «Вы», неожиданно произвело на инвалида благотворное влияние. Он даже на секунду заподозрил, не попал ли снова под ментальную атаку. Потом отбросил эту мысль и согласился с предложением гостя. Не слишком-то понимая, на что подписывается. Поскольку до сих пор так и не понял, каким новым Даром наградил его Улей после приема красной Жемчужины.

И не прогадал. Поскольку первым делом Странник и просветил его, касательно нового дара.

— Вам здорово повезло. Вам достался потенциально необычайно сильный Дар Улья. Я впервые сталкиваюсь с подобным. Вы можете менять вес окружающих предметов в сторону уменьшения или увеличения в несколько раз. Считайте, что управляете гравитацией в локальной области. Сама жемчужина позволит облегчит ту же вашу инвалидную коляску раз в пять. Правда не больше чем на минуту. Вот только со временем, если станете тренироваться и есть горох, развивая свой новый Дар Уля, сможете эитников в воздух запускать. Как воздушные шарики.

— А как же запреты на полеты? — не удержался Паломник от язвительной реплики, будучи при этом в полном ошеломлении от раскрывшихся перед ним перспектив.

— А ведь и вправду, — удивленно хмыкнул Странник. — Облегчив самого себя вы и взлететь сможете. Сколько здесь живу, а Улей не перестает меня поражать.

Переговариваясь с Паломником Странник не прекращал своих манипуляций, проводя руками вокруг головы инвалида, отчего у того возникало ощущение щекотки по всему телу. Наконец сеанс ускоренного усвоения жемчужины был завершен. Странник, не говоря больше ни слова, всунул алый голыш в руку Паломника и просто исчез., оставив того в состоянии полного недоумения. Паломник отчего-то ждал этакой процедуры пафосного расставания. С многочисленными пожеланиями, наставлениями и увещеваниями. А тут раз и вроде ничего не было. Пустое кресло. Девушки, занимающиеся своими делами вдалике и один из Альбертов, тот что с черным пятном под глазом и кисточками на ушах, подкрадывающийся к Паломнику с явно недобрыми намерениями.

Не слишком задумываясь над последствиями, Паломник на интуитивном уровне применил к коту свой новый дар, желая чтобы нахал почувствовал на своей шкуре всю тяжесть длани инвалида. Кошак утробно мявкну. Лапы у него разъехались в разные стороны, как будто-бы сила тяжести и вправду увеличилась для него раз в пять. Правда все тут же устаканилось. И Альберт с жалобным воем вскочил на ноги и задрав хвост умчался в лес к своим подельникам.

— А ведь и вправду работает, — пришел в полный восторг Паломник. С огорчением при этом ощущая, что следующую попытку сможет сделать не раньше, нежели через несколько минут.

Кавалькада транспортных средств, включающая бронированный вездеход под управлением Баристы и Рыжей в качестве стрелка, байка Блонды и инвалидной коляски Паломника выдвинулась из лагеря в Великом Лесу в сторону Нестабильного кластера без четверти четыре. Практически в Час Волка, в то время когда всякие добропорядочные люди должны мирно почивать в своих постелях. Нынешняя ночь подкинула иммунным редкий подарок. Тот самый случай, когда ночное небо внезапно освобождается от мутной дымки и на небосводе появляется безумно плотная по яркости и насыщенности россыпь звезд, звездных скоплений. галактик, туманностей, увенчанная в центре, ровно в зените, огромной Черной Дырой, вокруг которой, казалось, вращается весь мир. Зрелище, которое там, на Земле, и вообразить себе было невозможно.

В который раз Паломник задумался над тем, насколько все то, что он видет, является реальным. А не просто болезненным воображением его мозга, в мгновение перед смертью, наступившей от соударения с тела брусчаткой у входа в Башню Инвалида. Мгновением, растянутым на годы. Потом отбросил напрочь эти пораженческие мысли. К тому же вскоре бездонное небо снова затянулось туманной, слегка светящейся дымкой. Напрочь скрывашей звезды, но позволяющей различать окружающий мир. Пусть и не слишком четко, но в достаточной степени. Навроде того, как это смотрится в поздних сумерках на Земле. К тому же Паломник обратил внимание, что со временем у него появился этакий аналог ночного зрения. Впрочем, не слишком качественный. И это был вовсе не Дар Улья, поскольку со временем практически все иммунные приобретали подобную способность.

Так что кавалькада безо всяких затруднений, связанных с плохой видимостью, двигалась по степной дороге, ведущей в Великий Устюг.

К границе Нестабильного Кластерао ни добрались минут за десять до начала обновления. На первый взгляд ничего не нарушало спокойствие мирно спящего города. Хотя о каком мире можно было говорить, если речь шла о территории, где основным принципом существования был: «Убей ближнего своего и стань сильнее, или умри». Вскоре появились отдельные рваные клочки тумана. Они потихоньку разрастались вверх и в стороны, покрывая улицы города и накрывая дома. При этом ни на сантиметр не выходя за границу Нестабильного Кластера, как будто бы забродившая квашня в стеклянной банке.

Паломник вздрогнул, представив на секунду себя в этом тумане. Все понимающего и неспособного ничего изменить. С ужасом ожидающего того момента, когда превратится в слюнявого идиота, а потом и вовсе будет вычеркнут из окружающей реальности.

Инвалиду неоднократно доводилось присутствовать на границе обновляемого кластера в момент окончания перезагрузки. А вот начало он видел впервые. Во всяком случае со стороны. Поскольку собственное попадание в Улей полугодичной давности вряд ли стоит принимать во внимание.

Внезапно белый туман как-будто бы взорвался. Он резко вырос вверх на многокилометровую высоту и из белого превратился в черный. Внутри черноты вспыхнули многочисленные многокилометровые огненные шнуры. Те самые беззвучные молнии, свидетельствующие об загрузке к кластер новой копии Великого Устюга. Сама перезагрузка прошла, с точки зрения Паломника, совершенно штатно. И буквально минут через десять чернота схлынула, явив взору обновленный город. Чистый и свежий. Еще не успевший напитаться безумием, страхом и кровью.

Далее группа действовала в соответствии с оговоренной заранее процедурой. Рыжая из крупнокалиберного пулемета расстреляла срез бетонки. Там где проспект Тракторостроителей обрывался переходя в степную грунтовку и образуя полутораметровый перепад высот. Тяжелые пули разворотили и обрушили ровный срез, организовав этакий импровизированный пандус, по которому в город без труда въехал сначала вездеход, а вслед за ним и Блонда на байке, и инвалид на своей коляске. Бетонка была практически пустой. Только издали навстречу кавалькаде двигалась фура, водителю которого вскоре предстоит добраться до границы кластера и первым из горожан обнаружить, что прежнего мира больше не существует.

По договоренности отряд направился в знакомое кафе «У Лейлы». Никакой особой надобности в этом не было и инвалид предполагал, по ситуации, либо забраться в Башню Инвалида, при условии, что таковая подгрузится на этот раз, либо сразу двигаться к полицейскому участку. И там, дождавшись, когда в городе начнется хаос, организовать место для отстрела тварей стикса. Но Бариста, настояла на посещении кафе. Утверждая, что на этот раз Башня Инвалида не появится, а ожидать у входа в полицейский участок, демонстрируя окружающим джип, укомплектованный тяжелым пулеметом, не безопасно. Возможно инвалид и проигнорировал бы просьбу девушки. Вот только он заподозрил, что за этим стоит ее Дар Видящей и решил не рисковать.

Правда Паломника беспокоило и то, как Бариста поведет себя, столкнувшись со своей полной копией. Только не иммунной, а зараженной. ВАриант с том, что и новая Лейла окажется иммунной он напрочь отбрасывал. С одной стороны как слишком маловероятный, с другой, как грозящий многочисленными непредсказуемыми неприятностями, о которых даже и думат не хотелось. Впрочем Видящая его успокоила. Сообщив, что за то время, которое прошло в Улье, а это две недели, ровно столько же прошло и на Земле. И к этому моменту ее оригинал ушел в отпуск. Причем у Земной Лейлы на руках была путевка в Марморис. Так что встреча не намечается. А вид своего сменщика, Ильи, она как-нибудь переерпит. Учитывая, опять же, не самые дружеские отношения с молодым человеком, пытающимся всячески напакостить девушке и очернить ее в глазах владельца бизнеса.

Команда, промчавшись по улицам практически пустого города, затормозила у знакомого здания. И хотя на часах было только шесть утра, кафе «У Лейлы», распахнув двери ожидало посетителей. Впрочем это и не удивительно. Поскольку бар работал круглосуточно. А то, что Лейла всегда при перезагрузках обслуживала Паломника и Рыжую, было следствием того, что девушка предпочитала ночные смены. Команда расположилась на террасе второго этажа, откуда прекрасно была видна Центральная площадь, и можно было сверху наблюдать за сохранностью собственных транспортных средств. На этот раз не только Блонда оставила свой байк рядом с джипом, но и Паломник не стал тащить наверх инвалидную коляску. Его навыки движения с использованием телекинеза развились настолько, что сторонний наблюдатель замечал разве что некую дерганность при ходьбе.

Молодой человек быстро выполнил их заказ, поставив перед на столик перед присутствующими чашки с кофе. Баристу Илья не узнал. Во всяком случае до того момента, когда девушка обратилась к нему на китайском языке.比起阿拉比卡咖啡，我更喜欢摩卡啡。

Глава девятнадцатая

Неприятности на пустом месте

Глава девятнадцатая. Неприятности на пустом месте.

Молодой человек быстро выполнил заказ, поставив на столик перед клиентами чашки с кофе. Свою сменщицу Илья не признал. Во всяком случае до того момента, когда девушка обратилась к нему на китайском языке.比起阿拉比卡咖啡，我更喜欢摩卡啡。

Первым на афронт Видящей отреагировал Паломник. Правда мысленно.

— Это что за чертовщина. Откуда Бариста знает китайский. Во всяком случае не от меня. Такую фразу я точно не разучивал. Тем более, что сам предпочитаю арабику, а не мокко. И зачем она тестирует этого юнца на предмет возможного иммунитета. Маловероятно, но вдруг сработает. Нам сейчас только с новичком возиться недоставало. Вместо того чтобы охоту организовывать, придется лекцию по правилам поведения в Улье читать. Тот самый случай, когда в многих знаниях многие печали.

— Впрочем сам виноват. Не надо было рассказывать подруге про тест Судьи Фараона.

Обдумывая последнюю мысль, Паломник сообразил, что напрасно на себя грешит. Поскольку никогда и не посвящал Баристу в тайные знания. И случившееся можно пояснить либо внезапно обострившейся тягой Видящей к исторической Родине, что выглядело маловероятным, поскольку, несмотря на выраженный восточный тип лица девушки, на китаянку та совсем не тянула, либо болтливостью Рыжей. Определившись с виноватыми Паломник расслабился в ожидании реакции молодого человека. И та незамедлительно последовала. Причем в совершенно неожиданной форме.

Илья на секунду остолбенел, а затем вперившись в Баристу буквально зарычал:

— А ты что тут делаешь? Ты же сейчас должна в Турции тусоваться. Что, на мое место метишь? Я тебя, тварь дешевая, сразу раскусил.

С каждой последующей фразой речьмолодого человека становилась все более бессвязной. Содержательную часть сменил поток грязных ругательств. Да и внешний вид Ильи начал претерпевать изменения. Его как будто бы что-то корежило изнутри. Шея неестественно выгнулась, изо рта потекла струйка слюны, глаза закатились. Апофеозом всей этой сцены стало то, что сменщик Баристы уронил поднос на пол и бросился на девушку, пытаясь зубами вцепиться ей горло.

В этой ситуации откровенно облажались все. Сама Бариста, которая сподобилась разве что на то, чтобы прикрыть шею руками. Паломник, взирающий на происходящее с открытым от удивления ртом, Блонда, способная в обычной ситуации за мгновение преодолеть десятки метров и нашинковать любого пустыша в фарш, а сейчас застывшая в ступоре. И наконец Рыжая, громко завизжавшая от ужаса.

Именно последнее и спасло Видящую от незавидной участи, пасть от зубов новообращенного зараженного. А то что Илья за считанные секунды трансформировался из попаданца в Улей в классического пустыша, охваченного одной только страстью: рвать и жрать своих менее удачливых соседей, которым, в большинстве своем, еще только предстоит обратиться, не вызывало сомнения. Другое дело, что Паломник не слышал о том, чтобы трансформация проистекала столь стремительно. Еще минуту назад молодой человек вполне осознанно выполнял разумные действия: приготовил кофе, разлил его по чашкам посетителей, а через несколько секунд попытался вцепится в горло одной из клиенток. Пусть и знакомой по прежней жизни.

Паломник и раньше, во время предыдущих обновлений Нестабильного кластера, обращал внимание на то, что превращение Лейлы в зараженную идет опережающими темпами в сравнении с другими горожанами. На этой основе даже делал прогнозы, касательно времени до предстоящего обновления. Тогда он пояснял для себя этот феномен своим личным влиянием на хозяйку бара. Гипотеза ничем не обоснованная, но вполне инвалида удовлетворяющая. Нынешняя ситуация и вовсе ни в какие ворота не лезла. И хотя любой из членов команды одним небрежным движением любой конечности мог бы без особого труда прибить новообращенного пустыша, все же пребывание в Улье и регулярное употребление живчика способствует значительному росту физических кондиций, это не говоря о Дарах Улья, всеобщая растерянность и неслаженность команды чуть было не сыграли с ними роковую роль. Чреватую гибелью Баристы.

Спасла Видящую истерика Рыжей, которая при виде опасности, угрожающей жизни ее подруги, принялась громко визжать, перемежая ор выкриками. В том числе прозвучал и такой: «Стой! Прекрати немедленно!». Именно эта фраза, подкрепленная спонтанным использованием Дара Нимфы, и стала триггером, переключившим зараженного в новое состояние. Пустыш мгновенно замер, оторвавшись от Баристы и вперившись белесыми брукалами в Нимфу в ожидании нового распоряжения.

— Ну вот, подтвердились слова Странника, о том что Рыжая, по мере развития Дара, сможет тварями стикса командовать, — мелькнуло в голове инвалида.

В относительную норму членам команды Паломника удалось прийти минут через десять. Пустыш, по указанию Нимфы, замер в дальнем углу бара в ожидании своей участи. Блонда робко предложила свои услуги с тем, чтобы свернуть шею потенциальной угрозе. Но не слишком при этом и настаивала. К тому же понимания и одобрения своему предложению не нашла. Все продолжали пребывать в растерянности, медленно осознавая тот факт, что прошли буквально по грани. Причем на пустом месте.

Сама Бриста припомнила свои навыки хозяйки кафешки и убрав опрокинутый столик сварила всем новый кофе. Потом глубоко вздохнула и обращаясь к Паломнику произнесла: «Я помню Странника. Хотя так и не должно быть. И знаю, что стала Видящей. Только мой дар на меня саму не распространяется. Поэтому и с Ильей так произошло».

После чего повернулась к девушкам. Те недоуменно переглядывались между собой. Имя Страник юным социологиня ни о чем не говорило.

— Да ладно вам, не расстраивайтесь. О том что вы обе шпионки, тайные убийцы и невероятно крутые, забывайте. Здесь Улей, а не Земля. Здесь все по другому. И растеряться могут даже самые-самые… Попозже все вам про Странника и про ваши Дары Улья расскажу. Когда время будет и Босс от нас уйдет. Сейчас не до того. Через двадцать минут тут начнется полная вакханалия. Перебираться в другое место не стоит. Все равно не успеем. И еще, я не знаю, чем все закончится. Но давайте попробуем выжить.

— Кажется на кухню доставили свежую выпечку. Сейчас принесу.

С этими словам Бариста спустилась на первый этаж, оставив подруг и в состоянии близком к гроги.

В свою очередь Паломник уцепился за слова Видящей, подтверждающие его подозрение, что с выпускниками, вернее выпускницами, местного соц. фака дело обстоит нечисто. Но промолчал, решив уточнить детали попозже, если случай подвернется, а сейчас приготовиться к надвигающимся неприятностям, обещанным Баристой в ближайшее время.

Впрочем все приготовления свелись к тому, что Паломник спустился на улицу, а потом затащил наверх свою инвалидную коляску. Не столько в качестве транспортного средства, размеры бара не слишком способствовали этому, сколько в виде мобильной огневой точки, снабженной отличной снайперской винтовкой. На вопрос, отчего бы не встретить потенциальную угрозу, расположившись в бронированном вездеходе, к тому же оснащенном тяжелым пулеметом, Видящая ответить не смогла. Но чуть ли не впала в истерику, в ответ такое предложение Паломника. Настаивая, что делать так ни в коем случае нельзя.

В очередной раз, прислушавшись к своей интуиции, которая категорически рекомендовала не спорить с истеричными дамами, Паломник махнул рукой и решив, что сделал все возможное в этой ситуации. После чего занялся выпечкой, удивляясь и восхищаясь тем, что даже в самых тяжелых ситуациях всегда можно обратится к вечным ценностям. Перечень которых, включающий утреннюю чашку ароматного кофе и легкий миньет, он расширил свежей сдобой. Наслаждаясь минутой тишины и неги инвалид загадал: сможет ли он почувствовать надвигающуюся угрозу.

Почувствовать приближение полного трындеца Паломнику не удалось. По той простой причине, что в подобном предчувствии не оказалось никакой надобности. Поскольку на этот раз интуицию заменили классические органы чувств: слух и зрение. Проигнорировать мчащуюся по узкой тенистой улице в сторону Центральной Площади стаю тварей стикса, насчитывающую никак не меньше трех десяткой монстров, преследующую бронированный вездеход, навроде того, что стоял сейчас у входа в кафе, было совершенно невозможно. И не только потому, что с террасы открывался прекрасный вид на происходящее, но и потому, что беглецы поливали своих преследователей редкими короткими очередями из тяжелого пулемета.

Впрочем на ход преследования это никоим образом не отражалось. Разве что по пути следования стаи монстром на асфальте оставались одинокие туши зараженных. Из числа тех, которые послабее. При этом складывалось впечатление, что общая численность монстров преследующих бронированную машину не уменьшалась, а то и вовсе возрастала. Низкая эффективность обстрела была обусловлена, как показалось Паломнику, экономией боеприпасов и не слишком высоким умением стрелка. Который умудрялся каждую вторую очередь пулять невесть куда, чаще всего над головами у преследователей. Вряд ли точной стрельбе мешала дистанция в сто метров, отделяющая тварей стикса от вездехода. Для Корда это чуть ли не оптимальное расстояние прицельного огня. А вот то что машина выписывала на дороге вензеля, да и сами твари не стояли на месте, то сокращая расстояние, то отставая, сказывалось на результате. Опять же, привлеченные громкими звуками выстрелов в преследование включались все новые и новые твари.

Нетрудно было сообразить, что произошло. Обычно, войдя в город стая тварей стикса расползалась по его окраинным районам, рассредоточившись на значительной территории, с тем чтобы впоследствии неторопливо двигаться к центру, подъедая на своем пути неудачников, из числа иммунных, либо не успевших переродиться горожан. На этот раз все пошло немного по другому сценарию. По видимому, вездеход попал в поле зрения нескольких монстров. А попытка отбиться от зараженных, используя огнестрельное оружие, звук которого слышен на многие километровка в округе, привлек внимание практически всех пришлых тварей стикса. Не удивительно, что численность преследователей, по прикидкам Паломника, постоянно возрастала. В погоню ручейками со всех сторон вливались все новые и новые монстры.

До сих пор от смерти экипаж вездехода спасал разве что тот факт, что в числе преследователей не было элитника. Возможно лидер вторженцев, организовавший поход стаи монстров от Белогорска до Верхнего Устюга, был занят чем-то более важным, нежели преследование одинокой машины. А то что во главе пришлых стоял элитник у Паломника не вызывало никаких сомнений. Впрочем и пары кусачей, возглавляющих погоню, было вполне достаточно, чтобы расправится с наглыми иммунными.

Вряд ли впавшие в раж зараженные осознают то, что содержимого вездехода на всех не хватет. И гораздо разумнее, вместо того, чтобы скопом мчаться за одинокой машиной, устроить сафари на тех же, пусть и немногочисленных поутру горожан, которым не посчастливилось выйти на улицу. И сейчас они в ужасе прижимались к домам, пропуская мимо себя непонятных чудовищ.

А то, что жертвами тварей стикса в ближайшее время может стать и он, вместе с девицами, Паломник осознал в тот момент, когда бронированный джип выполнил совершенно дурацкий маневр. Вместо того, чтобы продолжит свое ралли и вырвавшись со сравнительно узких улиц на оперативный простор в виде широкого проспекта Тракторостроителей, где можно было резко ускорится и оторваться от преследователей. Для чего и надо было пересечь Центральную Площадь и свернуть налево. Вот только водитель вездехода либо плохо ориентировался на месте, либо решил, что «на людях и смерть красна». Выполнив резкий разворот, вездеход припарковался практически вплотную к машине принадлежащей команде Паломника. По ходу дела снеся в сторону байк Блонды. Стало ясно, что обе машины вышли из рук одних и тех же умельцев. Одинаковая основа, схожее бронирование и вооружение намекали о чуть ли не мелкосерийном производстве.

Что натолкнуло Паломника на не слишком-то приятную мысль о том, что к ним в гости на огонек заглянула очередная команда муров. И нет чтобы самим появится. Но зачем же за собой тащить хвост из тварей стикса. Численность которых возросла уже голов до пятидесяти. А расстояние до ближайшего преследователя составляло от силы метров семьдесят. Что в пересчете на время контакта, с учетом скорости движения монстров, не превосходило и десяти секунд. И за эти десять секунд Паломнику надо было определится в своем отношении к гостям. Как иммунным, таки зараженным. И если с четверкой муров, которые выскочили из припарковавшегося вездехода, он рассчитывал справится, то что делать с полусотней не самых слабых монстров, просто не представлял. Весь его опыт, как личный, так и совместной с Рыжей охоты на зараженных, предполагал индивидуальный подход. Вступать в схватку с толпой Паломник был не обучен. К тому же предыдущий инцидент с пустышом, ярко продемонстрировал, что на боевые качества девушек не следует слишком полагаться. Та что интуиция однозначно рекомендовала Паломнику: быстро разобраться с мурами, а потом столь же быстро ретироваться, не вступая в прямую конфронтацию со стаей монстров. Возможно даже через черный ход. Рассчитывая на то, что вездеход останется цел и за ним можно будет позже прийти. Инвалидную коляску он своевременно забрал. А байк Блонды, после того, как на него наехал вездеход муров, вряд ли восстановлению подлежит без сдачи в специализированную ремонтную мастерскую.

Как всегда, в последнее время, интуиция Паломника подвела.

Троица муров, во главе с рыжебородым великаном, выскочила из из вездеходов. После чего стрелок, оставшийся внутри транспортного средства, развернул свой пулемет и в упор расстрелял преследователей, приблизившихся к этому времени на расстояние метров в двадцать. Паломник тут же шаркнул ножкой, осознав что из стационарной позиции стрелок со своим тяжелым пулеметом буквально творит чудеса. Одной, но невероятно длинной очередью он уложил чуть ли не половину стаи, причем умудрился расстрелять одного из двоих застрельщиков гонки — матерого кусача. На остальных монстров это подействовало отрезвляюще. И стая притормозила. Потом раздался командный рык выжившего лидера и твари рассредоточились, с тем чтобы охватить противника с флангов.

Судя по виду рыжебородого и его приспешников, проблемы с монстрами их не слишком заботили. Паломник даже на секунду заподозрил, что и вся погоня была сознательно спровоцирована самими мурами. А неумелая стрельба и вовсе фикция. Сродни тому как профессиональный жонглер все время неловко роняет булавы, умудряясь поймать их буквально в последний момент.

Сам же командир отряда муров, выйдя из вездехода с удовольствием потянулся, разминая конечности, а затем рявкнул: «Дуб, ты что тут делаешь? Неужто кофей пьешь. А шеф тебя заждался. Третью неделю от тебя ни слуху не духу. Даже беспокоиться начал. Интересуется, как там наш Дуб с Бесом и Щепкой поживают. И отчего это на базу не возвращаются. Неужели нашел что-то интересное и делиться не хотят. Вот и меня за тобой послал».

Глава двадцатая

Мягкая сил

Глава двадцатая. Мягкая сила.

Слова рыжебородого мура повергли Паломника в полное недоумение. По прошествии трех недель с момента охоты на элитника он не сразу и вспомнил кто такие Бес и Щепка. Хорошо хоть имя Дед, героя шахеда по принуждению, бросившегося в объятия высшей твари, будучи увешанным гранатами по самое немогу, накрепко сохранилось в памяти. Цепь ассоциаций, связанных с обстоятельствами установления контроля над теми мурами, тут же подсказали инвалиду стратегию взаимоотношений с нынешними. В голове забрезжила перспективная мысль: а не повторить ли хорошо оправдавший себя сценарий добычи жемчуга и на этот раз. При условии, что у самих муров в вездеходе окажется должный запас взрывчатых веществ. Впрочем, в наличии таковых Паломник практически не сомневался. Дополнительным аргументом, позволяющим рассчитывать на то, что в этот раз все будет гораздо легче и ему лично не придется участвовать в схватке с монстром, разве что на заключительной стадии, связанной с разделкой мечом джедая туши, выступал тот факт, что на этот раз отряд смертников должен был состоять не из одного Дуба, а насчитывать три, а то и четыре персоны. Жалеть муров инвалид не собирался. Всем им подлежало сложить голову за правое дело в виде обеспечения команды инвалида дефицитными ресурсами. И тем самым частично улучшить свою карму, значительно ухудшенную неблаговидными поступками, составляющими основу жизни любого мура.

Правда, тут же в голове у Паломника возник дурацкий вопрос, касательно этой самой кармы. Изначально концепция кармы связана с проблемой перерождения бессмертной души и приобретения ею того, либо иного материального носителя. Тот же Буддизм утверждал, что ежели ты изначально прыщеватый подростом, объект постоянных насмешек и тычков со стороны одноклассников, но при этом хорошо себя ведешь, слушаешь старших и по утрам чистишь зубы, то у тебя появится реальный шанс в следующей жизни переродиться в Мисс Вселенной. После чего оторваться на полную, пустившись во все тяжкие. Естественно, такое поведение скажется на карме самым негативным образом, зато пожить сможешь в свое удовольствие.

И хотя сам Паломник, будучи по своей природе агрессивным агностиком, в грош не ставил все эти религиозные бредни, его здорово заинтересовал вопрос, каким образом те же буддисты собираются выкручиваться из ситуации, когда все обитатели Улья являются на самом деле всего лишь копиями реальных людей, живущих на Землях в многочисленных параллельных мирах. И наличие души, по отношению к которой и должны работать кармические законы, у иммунных, предполагает что эта самая душа допускает дублирование. Идея, по самой своей сути, совершенно неприемлемая для любого религиозного ортодокса. А ежели у обитателей Улья души таки нет, то о каких кармических законах можно рассуждать?

Сделав на основании этой цепочки рассуждений вывод о том, что мурам вряд ли стоит рассчитывать в охоте на элитника на профит духовного плана и все сливки достанутся его команде. Что, впрочем, Паломник вполне устраивало.

В практическом же плане, взвесив все за и против подобного подхода, Паломник отказался от идеи расстрелять муров из засады, воспользовавшись эффектом неожиданности, в момент когда они поднимутся на второй этаж, и коротко проинструктировал Рыжую. На которую в этом раскладе и делалась ставка. Нимфа должно была взять муров под контроль.

После чего Рыжебородый командир, следуя указаниям Нимфы решал проблему со своим стрелком, оставшимся в вездеходе. Ну а дальше все по расписанию. Учитывая тот факт, что с момента столкновения с Дубом и его командой, Дар Нимфы у Рыжей здорово усилился, инвалид не ожидал особых затруднений. Его даже не тревожил факт возможного наличия у муров негатора, навроде того же Щепки. Который, гипотетически, мог бы помешать Рыжей взять контроль над нежданными гостями. Во-первых, чтобы задействовать это умение муру нежно было время. А Рыжая должна была бы взять под контроль входящих практически мгновенно. И во-вторых, Дар Негатора встречается необычайно редко. Трудно было себе вообразить, чтобы две команды подряд включали в свой состав подобных уникумов. К тому же, с точки зрения боевых кондиций, совершено бесполезных. Поскольку на зараженных этот дар не действовал.

— Опа-на, — удивленно отреагировал Рыжебородый, ввалившись в бар на втором этаже в сопровождении двух клевретов мрачной наружности, при виде Паломника и девиц, сидящих на террасе за столиком и попивающих кофе. Бариста в это время орудовала за стойкой у кофе машины, а пустыш свернулся по указанию Нимфы калачиком в самом дальнем углу помещения. Такую диспозицию предложил Паломник, с тем чтобы создать для муров иллюзию полной безопасности и дать Рыже некоторое время для того, чтобы полностью сосредоточиться на входящих, не упустив из поля своего зрения никого из них. Дело в том, что у Дара Нимфы в исполнении Лейлы, было определенное ограничение. Рыжая могла взять объект под свой контроль не иначе нежели глядя на него. Желательно и вовсе в глаза. Это потом, после того как мужчина попадал в ее сети, она могла манипулировать им даже на расстоянии. По прикидкам в несколько километров. При этом требования визуального контроля полностью снимались. А вот если контроль в силу каких-нибудь обстоятельств был утрачен, то ли из-за расстояния, то ли оттого что сама Рыжая прекращала контролировать объект периодически подпитывая первичное внушение небольшими порция ментальной силы и контроль со временем угасал сам по себе, тогда для восстановления статус кво снова требовался прямой визуальный контакт. Именно поэтому, Паломник опасаясь того, что кто-нибудь из команды рыжебородого задержится и избежит влияния Нимфы, а потом заподозрит неладное, инвалид и оговорил подобную диспозицию И не прогадал. Вся троица муров застыла у входной двери, будучи полностью доступной Нимфе, а Рыжебородый и вовсе вступил в словесные дебаты с Паломником, в котором он опознал старшего.

— Слышь ты, убогий. Поясни, отчего это внизу стоит вездеход Дуба, а самого моего дорогого кореша я не вижу. Неужто Дуб дуба врезал. Собственная шутка показалась муру необычайно смешной и он разразился восторженным смехом, чем-то напоминающим конское ржание. Судя по тому, как охотно сопровождающие поддержали своего командира, организовав лошадиный гогот в три горла, Дуб особой популярностью у своих корешей не пользовался.

Прежде чем рыжебородый успел продолжить опрос Паломника, в дело вступила Рыжая.

В последнее время инвалид стал замечать, что использование Даров Улья в непосредственной близости от него, вызывает на лице кратковременное ощущение холодка. То ли это было обусловлено самовнушением, то ли он и на самом деле приобрел способность чувствовать применение Дара, но на этот раз ощущение холодка по своей интенсивности приблизилось к двадцатиградусному морозу. Похоже, Рыжая решила силы не экономить.

Ментальный удар по мурам девушка сопроводила речевой командой:

«Стоять! Бояться!». И хотя подобное указание приличествовало больше какому-нибудь деду старослужащему, воспитывающему карасей, а не юной девушке, тем не менее посыл сработал. Ржание резко оборвалось, а лица муров из команды рыжебородого перекосило выражение откровенного ужаса. Настолько сильное, что Паломик даже забеспокоился. Как бы тех кондрашка от страха не хватила. Впрочем этого беспокойства ему хватило ровно на секунду, поскольку через секунду появился повод для гораздо большего беспокойства. Дел в том, что на старшего мура команда Рыжей должного впечатления не произвела. Он презрительно скривился и цыкнув зубом плюнул на пол. После чего совершенно не высказывая опасений задумчиво принялся рассуждать вслух:

— И кто это у нас такая резкая. Не уж-то Нимфа. Ну-ну. Не повезло тебе, сучка. Я не Дед. Со мной этот номер не пройдет. Как говорил один знахарь, прежде чем пойти на органы, а потом и вовсе отдать черту душу — ментально устойчивый. Таким как ты не по зубам. А Деда вы стало быть грохнули. Туда ему и дорога. Вот только перед смертью расскажите, как все было на самом деле. Интересно же. И сразу предупроежда: " без обид". Придется вас всех, перед тем как убить, долго и обстоятельно пытать. Ну чтобы ничего важного не упустили и изложили все с мельчайшими подробностями. Мне же все Боссу доложить надо будет. Что да ка. Служба такая.

Паломнику здорово не понравились слова рыжебородого. И даже не та часть, в которой мур намекал на разделку иммунных на органы, а то, насколько спокойно и уверенно тот себя чувствовал.

Инвалид уже успел мысленно обругать себя за то, что отказался от идеи расстрелять муров изо всех стволов сразу же в тот момен, когда они вошли в бар и сейчас прикидывал, насколько эффективным может оказаться меч джедая в схватке с рыжебородым. То что при попадании клина в тело мура, тому ниакая защита не поможет, сомнений не вызывало. Вот только не слишком ясно было, как гарантированно обеспечить это самое попадание. И Паломник выжидал, прикидывая комбинацию со своим новым Даром из увеличения веса, Даром, способным ежели и не замедлить противника, то ввести того в недоумение, и мечом джедая.

Пока Паломник размышлял подобным образом, не выдержали нервы у Блонды. Вместо девушки, чинно сидящей за столиком с чашкой кофе, возник размазанный силуэт, мгновенно переместившийся к муру. И не успел Паломник облегченно вздохнуть, заранее сетуя на то, что после использования тесаков Блонды помещение бара станет непригодным для пребывания, поскольку живое тело это вам не дерево, а ошметки тканей и брызги крови мало чем напоминают щепки, как девушка сломанной куклой отлетела в угол бара, туда, где притаился пустыш. Через секунду в том же направлении улетела и Рыжая, а сам командир муров вальяжно расселся за столиком напротив Паломника, заняв место, ранее принадлежащее Блонде.

— А вот теперь поговорим, — заявил мур разглядывая Паломника и радостно при этом улыбаясь. — Сейчас ты мне обстоятельно расскажешь, что приключилось с Дубом, Бесом и Щепкой. После этого мы приведем в сознание Рыжую суку и она снимет контроль с моих корешей. И обещаю, если мне все понравится, ты умрешь очень быстро. Считай ничего и не почувствуешь. Твои сучки немного задержаться на этом свете. Надо же будет компенсировать ребятам причиненное неудобство. Нельзя сказать что с бабами тут проблема. Но одно дело трахать то ли иммунных, то ли и вовсе зараженных, не успевшие обратиться. И совсем другое — Нимфу и Клокстопера. А вот если мне твой рассказ не понравится, пеняй на себя.

Все это время, пока рыжебородый распинался, излучая практически овеществленное удовольствие, Паломник думал, как ему подловить мура. Понимая, что дар ускорения у того во много раз превосходит таковой же Блонды. Девушка хоть и двигалась необычайно стремительно, но все же можно было отследить ее перемещение в виде размытого пятна. Мур же перемещался чуть ли не мгновенно, а может и вовсе мгновенно. Так что надежда на то, что его удастся проткнуть мечем джедая выглядела достаточно эфимерной. Слабую надежда на то, что твари стикса все же сомнут вездеход муров и с минуты на минуту ворвутся в бар, тем самым на секунду отвлекут рыжебородого, разбилась вдребезги после того, как в дверь вошел еще один мур. Высокий прилизанный блондин, априори вызвавший у Паломника чувство отвращения. Повидимому это и был стрелок, оставленный в вездеходе для изничтожения тварей стикса. Во всяком случае это тут же стало понятно из его слов:

— Бугор, я всех тварей перебил. Но надолго задерживаться здесь не стоит. Как бы кто покрупнее не подвалил. Для которого наш пулемет обыкновенная пукалка.

Только после этих слов блондин сообразил, что в помещении творится нечто странное.

— А что с Кешей и Рябым? И где Дуб с командой. Вездеход точно его. Я проверил.

— А нет больше Дуба. И Щепки нет. И Беса. А почему и как — сейчас узнаем. Вот этот убогий нам все и расскажет, — радостно лыбясь заявил мур тыкая перстом в Паломника. Отчего тот окончательно уверовал, что с психикой у этого поца не все в порядке. — Ну а потом с бабами на пару часиков оторвемся. Ты пока блондинку в порядок приведи. Живчика ей дай что ли. И спек вколи. Ей еще нас радовать предстоит. А то как же она переломанная все это делать будет, — скомандовал он с блондину. А с рыжей я сам разберусь. Сразу же после того как с инвалидом закончу.

— Бугор, а может ну их, этих баб. Не хочется здесь надолго задерживаться. Как бы на перезагрузку не нарваться.

— Заткнись, — рявкнул рыжебородый. — Все и так знают, что ты мальчиков любишь. Делай, что тебе сказали.

Блондин испуганно замолчал и отправившись в угол принялся выполнять реабилитационные мероприятия по отношению к Блонде. Причем необычайно эффективные. Буквально через минуту девушка застонав попыталась приподняться, а потом встряхнув головой принялась настороженно оглядываться вокруг. У Паломника не было никаких иллюзий, касательно возможностей блондинки в деле обуздания рыжебородого.

Спасение пришло совершенно с неожиданной стороны. Громко заурчала кофемашина и выпустив струю пара плеснула в подставленную Баристой чашку порцию ароматного кофе. Не ясно, что послужило тому причиной, возможно состояние перманентного стресса, но от этого запаха Паломнику безумно захотелось кофе. Похоже аналогичные чувства испытывал и Бугор. Он вальяжно повернулся с сторону Видящей и щелкнув пальцами скомандовал: «Девка, тащи сюда свое пойло». Судя по всему мур принял Баристу за сотрудницу кафешки, которая еще не успела обратится и сохраняла остатки разума. И Видящая в этом ему прекрасно подыграла. Девушка поставила на поднос чашку с кофе, сахарницу и отдельно на тарелочке сдобу. После чего деревянным шагом подошла к столику, за которым восседал Бугор, и выгрузила все это перед муром. Потом совершенно неестественным голосом поинтересоваться: «Что господин еще желает?». Если бы не короткое подмигивание Паломнику, в момент когда Бариста стояла за плечом у Бугра, то инвалид пожалуй что был готов уверовать, что один из членов его команды таки оказался зараженным, с необычайно затянувшимся периодом перерождения. И сейчас пребывает в стадии первичной трансформации. Нечто подобное, не в смысле сроков, а в плане первичной трансформации, пришло в голову и муру. Он с подозрением принюхался к кофе. Но божественный аромат тут же развеял все его сомнения. Бугор одним глотком выпил чудесный напиток, и протянув пустую чашку Баристе скомандовал: «Сделай еще чашку». После чего повалился лицом на стол.

— Быстрее! — скомандовала Видящая Паломнику. — Он сейчас очнется. Инвалид не стал медлить. И через мгновение меч джедая располовинил мура на две части. Потрясенный случившимся, блондин не смог оказать Паломнику ни малейшего сопротивления. Тем более, что вцепившаяся в него Блонда не позволила тому сбежать. Вскоре от четырех муров, заявившихся непрошеными в бар, осталось восемь половинок. Паломник решил больше не экспериментировать с теми же поясами шахедов, и не стал оставлять врагов в живых. По ходу дела отметив еще одно достоинство своего плазменного клинка. Он спекал разрез, так что после всего произошедшего бар остался чистым «Как в первый день творения». Ни капли крови на полу.

— И что это было? — поинтересовался Паломник у Баристы, по ходу дела конфисковав у Блондина последнюю ампулу спека и вводя ее рыжей.

— Проделки этой твари, Ильи — пояснила Бариста пнув ногой пустыша. Я давно подозревала, что он балуется с фермонами и снотворным. Обрабатывая клиентов. Только поймать его не удавалась. А сегодня нашла пузырьки под барной стойкой. Вот и плеснула не жалея.

— Так ведь яды на иммунных практически не действуют, — откуда такой эффект.

— Практически не действуют и не действуют совсем, это две разные вещи. К тому же ни фермонты, ни снотворное к числу ядов не относится. А если вместо трех капель капнуть триста, то может и сработать. Хотя бы временно.

Глава двадцать первая

Рожденный ездить

Глава двадцать первая. Рожденный ездить.

Нельзя сказать, что до этого события развивались в вялотекущем режиме. Все-таки за неполный час случился и конфликт с Ильей, чреватый фатальными последствиями для Видящей, и столкновение с командой муров, угрожавший и вовсе всем членам команды Паломника. Но вот сразу после того, как инвалид прикончил последнего мура, в него как будто бы бес вселился. Он стал одержим довольно простой, но необычайно навязчивой мыслью о том, что из города надо срочно бежать., не отвлекаясь ни на что стороннее. В любом случае ни о какой охоте отрядом амазонок из Великого Леса речь не шла. Тем более что две трети состава этих самых амазонок, в лице Блонды и Рыжей, прибывали в весьма плачевном состоянии, а оставшаяся треть вряд ли обладала должными охотничьими навыками.

Как не странно, но идею Паломника, срочно ретироваться из города, активно поддержала и Бариста. Это несмотря на возражения подруг, которые с трудом придя в околосознательное состояние настоятельно требовали «продолжения банкета», утверждая, что с ними уже все в полном порядке, а их физические кондиции таковы, что любая тут же, без затруднения, открутит голову элитнику, ежели последнему не повезет оказаться невдалеке.

— Ну и как после таких слов не согласиться с тем, что спек самый обычный наркотик, — отметил для себя инвалид, полностью игнорируя боевой настрой выпускниц соцфака. А вот к резонам Видящей он с неохотой прислушался. В результате, лихорадочно занялся разделкой туш тварей стикса, ковром устилавших улицу напротив входа в кафешку. В то время как сама Бариста помогла подругам забраться в вездеход и сейчас шмонала транспортное средство Бугра и его подельников на предмет всяческих нищаков.

Добыча от мародерки туш монстров, расстрелянных блондином, превзошла самые смелые ожидания. Во всяком случае, раз в пять превысила оптимистические прогнозы Рыжей, которые девушка сделала на планируемую охоту силами Новых Амазонок.

— И почему «мародерка»? — осадил себя паломник. — Слово какое-то неприятное. Даже обидное. Самые натуральные трофеи взятые по итогу боевого столкновение с бандой муров. С другой стороны тварей стикса все же прикончил мур. И до тех пор, пока они валялись бесхозными, зачисление монстров в трофеи, доставшиеся от недавних противников, представлялось некорректным.

Отчего Паломник влез в рассуждения, касательно нюансов характеризующих добычу, он и сам себе толком пояснить не мог. Поскольку в лбом случае: будь полученные спораны и горох трофеями, либо результатом мародеркой, на душевном облике инвалида это не отразилось бы ни коим образом. А уж чувство стыда, за то что прикарманил чужое, он не испытывал от слова «никогда». Возможно оттого, что раньше у него просто не было такой возможности, в смысле прикарманить, а нынче и вовсе трудно было сказать: «Что? Где? И Кому?».

Поймав себя на мысли о том, что собственные рассуждения скатились в категорию: «И на голову не наденешь», Паломник вслух выматерился и пообещал таки разобраться со своим третьим потоком сознания, вина которого в вышеозначенных идиотских рассуждениях была несомненной. После чего скомандовал Баристе срочно выдвигаться.

Профитом нынешнего посещения Великого Устюга стали без малого две сотни споранов и восемьдесят семь горошин. Этого количества, по расчетам Паломника, вполне хватит девицам на пару месяцев безбедной жизни в Великом Лесу. Даже если они продолжат поить Альбертов живчиком без ограничений. В плюс следовало зачислить и многочисленные трофеи, взятые с муров. В первую очередь оружие и боеприпасы. К потерям следовало отнести разве что байк Блонды. Деформированные остатки которого девушка безуспешно пыталась затолкнуть в вездеход, но так и не справилась с этой задачей. Аналогичным образом провалилась и попытка перегнать на базу второй вездеход. Поскольку и Рыжая и Блонда, несмотря на внешне казалось бы вполне здоровый вид, обусловленный спеком, демонстрировали ярко выраженные нарушения координации движения. И попытка прокатиться с ветерком на чужом вездеходе неминуемо закончилась бы столкновением со стеной ближайшего дома, либо фонарным столбом. Правда сами девицы эту угрозу не осознавали и Паломнику пришлось на них рявкнуть, чтобы призвать к порядку.

Так что кавалькада из трех транспортных средств, ворвавшаяся в город поутру, сократилась до двух единиц.

На пятачке, которым заканчивались проспект Тракторостроителей прежде чем перейти в степную грунтовку к этому времени скопилось несколько десяткой тяжелогруженых фур. Тех самых, которые транзитом следовали в соседнюю область. Сейчас такое стало невозможно и водители выйдя наружу и кучкуясь по интересам живо обсуждали сложившуюся ситуацию. Бросая при этом настороженные взгляды как в сторону Великого Леса, темнеющего далеко на горизонте, так и друг на друга. Хотя трансформация зараженных в тварей стикса еще не произошла, но общая тупизна, предшествующая этому этапу, уже доминировала в сознании присутствующих и определяла их манеру поведения. Никому не пришло в голову развернуться назад в город, либо все же проэкспериментировать и скатиться с бетонку в степь. Благо пандус, организованный Рыжей с помощью пулемета, делал это вполне реальным.

Появление вездехода и инвалидной коляски в этом статичном сообществе произвел эффект взорвавшейся гранаты и запустил процессы ускоренной трансформации. Наблюдая за тем как верзила водитель впился в горло своему толстячку напарнику, которому еще минуту назад что-то пытался доказать словесно, размахивая при этом руками и брызгая слюной, Паломник одновременно уворачивался от других зараженных, выписывая при этом кренделя и зигзаги на своей инвалидной коляске. и размышлял: спровоцирован ли был антиобщественный поступок детинушки тем, что тот полностью исчерпал вербальные аргументы и перешел от слов к делу, либо же появление самого инвалида в очередной раз послужило катализатором трансформации. Как это не прискорбно, но Паломник все же склонялся ко второму варианту. Слишком уж часто ему приходилось сталкиваться с подобной реакцией. со стороны зараженных в латентной стадии на свое появление. Слабой отмазкой, препятствующей немедленному занесению себя любимого в категорию Вселенского Зла, пусть и не самого большого, служила надежда, что он здесь и вовсе не при чем. А во всем виновата Рыжая, которая выступала спутницей инвалида в большинстве стремных ситуаций.

В отличии от высокоманевренной инвалидной коляски у вездехода не всегда была возможность втиснуться в узкие щели, оставленные фурами между собой, с тем чтобы вырваться с импровизированной парковки на оперативный простор. Плохо соображающим водителям не пришла в голову резонная мысль оставить свободным проезд. Так что потыкавшись несколько раз вперед-назад и спровоцировав гнев толпы потенциальных тварей стикса в свой адрес, окончательно перегородивших проезд, Видящая отдала команду Рыжей. Ту самую, из категории лома и отсутствия защиты от него. А Нимфа и рада. Правда вместо того, чтобы стрелять поверх толпы, с тем чтобы напугать и разогнать ее, Лейла одной очередью, с короткой дистанции, практически в упор, уложила сразу под двадцать зараженных. Правда при этом только ухудшила ситуацию. Поскольку движение по бетонке залитой кровью и заваленной телами бывших горожан оказалось еще тем квестом. С трудом, но Бариста все же смогла выбраться в степь и отъехав от границы Нестабильного кластера метров на двести остановилась. Прямо у инвалидной коляски, где ее ожидал Паломник.

Изначально Паломник не предполагал останавливаться. Убедившись в том, что вездеход вырвался из ловушки, инвалид собирался двигаться на стоянку в Великий Лес, с тем чтобы на месте обсудить итоги вылазки и принять решение, касательно дальнейших намерений. Вот только у Видящей на этот счет было своя точка зрения. Пулеметная очередь над головой однозначно намекнула Паломнику, что следует остановиться и подождать членов своей команды. Можно было бы, конечно, и проигнорировать этот однозначный намек. Что Паломник, попервах, и вознамерился сделать. Уж очень его разозлил подобный способ коммуникации.

— Вместо того, чтобы освоить переносные рации, комплект которых был найден в полицейском участке, в одно из первых совместных с Рыжей посещения Великого Устюга, и до сих пор мертвым грузом валяющийся в трейлере, эта придурошная скоро начнет переговариваться азбукой Морзе на основании пулеметных очередей. Один выстрел — точка, три — тире. И еще и меня заставит выучить.

Третий поток сознания тут же услужливо вытащил из закромов подсознания факт о том, что классическое обучение Азбуки Морзе начинается с фразы: «Я-Н-А-Г-О-Р-К-У-Ш-Л-А» и потребует значительного расхода боеприпасов. Опять же, вместо того чтобы стрелять, вездеход, развивающий скорость за сотку, без затруднений мог бы обогнать транспортное средство Паломника и перегородить дорогу. На худой конец поморгать фарами.

— Хотя фарами для привлечения внимания днем, в спину — не очень и эффективно, — вынужден был признать инвалид.

В любом случае для возмущения у Паломника были вполне очевидные резоны.

Вот только он вовремя вспомнил о том, в каком состоянии прибывает Рыжая и пришел к выводу что у Нимфы вполне может дрогнуть рука. А очередь в спину из крупнокалиберного пулемета, конечно, переведет множество текущих проблем в категорию никчемных и ненужных, но не позволит Паломнику выполнить свои обязы по отношению к Судье Фараона и Страннику. Вряд ли, будучи мертвым, ему удастся разыскать Алтарь. А сам инвалид всегда очень ответственно относился к своим обещаниям.

— Ну и как это понимать? — Поинтересовался Паломник у девушек, после того, как команда Амазонок в полном составе выбралась из вездехода и кольцом окружила инвалида. — Это вы на мою жизнь покушались, а теперь передумали и решили в заложники взять. Судя по тому, что Рыжая громко всхлипнула, а потом повиснув у инвалида на шее, принялась заливать его слезами, регулярно вытирая сопливый носик о чистую футболку, шутка не зашла. А уж после того как к подруге присоединилась и Блонда, Паломник твердо для себя решил, быть необычайно осторожным со спеком.

Ситуацию прояснила Бариста, которая хоть на шею и не вешалась, но тоже тихонько всхлипывала, стоя в стороне. Такое коллективное проявление чувств не на шутку насторожило Паломника, а потом и вовсе испугало. Он внезапно почувствовал себя скоропостижно скончавшимся султаном, над телом которого рыдают любимые жены. Причем не столько от безумной любви и сожаления, сколько идя навстречу общественным нормам и ожиданиям, опять же понимая, что в процессе траурной церемонии их могут похоронить вместе с гаремодержателем. В одном кургане.

— Султанов в курганах не хоронили, тут же возразил третий поток сознания, впавший в раж перфекционизма. И молодых жен за компанию к ним в погребение не добавляли. Это из другой эпохи. К тому же здесь вам, не там. В Улье с этим делом все обстоит гораздо демократичнее.

Оставив за скобками рассуждения о том, почему быть сожранным тварями стикса, а именно такая кончина ожидает девяносто девять процентов иммунных, демократичнее, нежели лечь под нож жреца на алтарь в процессе грандиозной похоронной церемонии Верховного Владыки, Паломник сосредоточился на словах Баристы.

Впрочем та слишком-то и много сказала. В двух словах все сводилось к утверждению о том, что Паломнику ни в коем случае не следует возвращатся на стоянку в Великий Лес. А вот прямо тут, на месте, проститься со своими любимыми женщинами и свернуть с дорого в степь. А далее, куда глаза глядят. При этом в качестве основного аргумента, подтверждающего свои слова, Видящая напирала на то, что ей так видится. Никаких других рациональных доводов, в пользу своей рекомендации девушка привести не могла. Причем в ее устах все звучало настолько убедительно, что она нашла полную поддержку со стороны Рыжей и Блонды. И именно поэтому, выпускницы соцфака, роняя слезы и размазывая ссопли по чистой футболкеинвалида, сейчас трогательно с ним прощались. При этом складывалось впечатление, что точка зрения самого Паломника на все происходящее никого не интересовала. Он даже заподозрил, что надумай пойти наперекор коллективному разуму, то в результате бы заработал пару мотивирующих пинков, а в лагерь так бы и не попал.

— Тоже мне, художник абстракционист, — мысленно возмущался Паломник Баристой. — Видите ли, она так видит. А очки надевать не пробовала?

Окончательно он смирился с неизбежным, после того, как обнаружилось, что та же Видящая приготовила для него увесистый дорожный набор, собранный в рюкзак. Куда помимо пищевого довольствия в виде офицерских сух пайков и многочисленных деликатесов, входило и несколько бутылок коллекционного алкоголя. Это помимо пятилитровой фляги с живчиком. Оказывается, пока Паломник потрошил монстров, убитых муром, сама Бариста готовила своего шефа в дальнюю дорогу. Осознание всеобщей любви и заботы настолько потрясло Паломника, что он и сам растрогался. Крепко расцеловал Амазонок, причем каждую в засос, чтобы осознаи, чего лишаются, подарил на прощание Баристе свою снайперскую винтовку и весь запас патронов к ней. Потом смахнул скупую мужскую слезуи свернув с грунтованной дороги прямо в дикую степь, двинулся в путь. Настроение ему не испортили даже слова Видящей, тихонько сказанные Баристой своим подругам и одобрительные реплики этим словам со стороны Рыжей и Баристы:

— Ну наконец-то. Я думала, что нам так и не удастся его выставить. Теперь заживем.

Впрочем, подобной реакции удивляться не стоило. Паломник давно уже ощущал, что девицы вместе с котами висят этаким ярмом у него на шее. Недаром продвинутые психиаторы на Земле рекомендуют даже самым любящим супружеским парам, хотя бы раз в семь лет полностью менять своих половых партнеров. И даже не в смысле любовников, а сожителей, как таковых. Заодно для сохранения душевного равновесия не помешало бы менять и работу с местом постоянного жительства. В Улье все процессы проистекают гораздо интенсивнее. Так что можно считать год за пять. А учитывая стервозный характер Рыжей и вовсе за десять.

Поэтому, свернув в степь и махнув на прощание рукой вездеходу, сразу же после расставания рванувшему в Великий Лес, Паломник почувствовал себя человеком Адамом, почти как в первый день творения. Вернее в тот день, когда ему удалось слинять из Эдема, благополучно потеряв Еву, оставив женщину на попечении змея искусителя.

На вопрос третьего потока сознания: «А не жалко?», Паломник резонно ответил: «А чего это я его жалеть должен. Сам искушал. Вот пуст теперь сам и отдувается».

На самом деле вся эта образная казуистика, с вымышленными локациями в виде Эдема и персонажами, как то змей -искуситель, была отражением восторга самого Паломника. Который используя свой новый Дар Улья, облегчил инвалидную коляску, а заодно и самого себя, раз в десять, а потом всей конструкции придал телекинетический импульс. Вперед и Вверх. Почти как в рекомендациях древнего барда. Коляска Вместе с Паломником взмылась вверх и секунд десять инвалид чувствовал себя самым настоящим драконом, парящим над землей. Вплоть до того момента, когда энергия, ответственная за снижение веса, иссякла. И он навернулся об землю с приличной высоты.

Глава двадцать вторая

Крутое пике

Глава двадцать вторая. Крутое пике.

И снова продукт европейского автопрома продемонстрировал себя с лучшей стороны. Если не считать незначительный ушиб не заднице Паломника, падение практически с двадцатиметровой высоты закончилось для него совершенно благополучно. Так что поднакопив немного энергии Паломник снова совершил планирующий перелет. А потом еще и еще раз. Через некоторое время он окончательно освоился и сам себе стал напоминать белку летягу, совершающую многометровые скачки с одного дерева на другое. А чуть позже и вовсе задумался о возможности выполнения фигур высшего пилотажа на инвалидной коляске. Отсюда сверху безбрежная ковыльная степь, изредка усеянная норками то ли сусликов, то ли сурков, издали не слишком было понятно, а стоило подлететь поближе, как шустрые зверьки прятались в свои норы, серебрящаяся под ногами вызывая чувство беспричинного восторга. Только ради этого Паломник готов был простить Улью все те неприятности, боль и разочарование, которое он испытал находясь тут. Впрочем, объективно говоря, ему грех было жаловаться на стикс. Место в котором безнадежный инвалид паралитик, получил возможность не только передвигаться, но и успел испытать многочисленные радости жизни. Начиная от пьянства и заканчивая сексом.

Подобно наркоману, не способному удовлетвориться одной дозой, Паломник норовил снова и снова взлететь. Причем каждый раз все выше и выше. И рассчитывать на рациональное поведение в этом случае не приходилось.

Непонятно, что послужило тому причиной. То ли отсутствие крыла на его летающем аппарате, то ли он все же что-то неправильно рассчитал с энергией, а скорее всего коляска по определению не предназначалась для полетов, но в очередной раз, установив рекорд высоты в сто метров, и выражая свое восхищение восторженными криками «ВАУ!!!», инвалид все же выполнил фигуру высшего пилотажа, Правда из числа тех, которые категорически не рекомендованы к исполнению. Он банально вошел в штопор. Причем в неуправляемый штопор. Если исходить из аэродинамических законов, то такое принципиально было невозможно. Поскольку штопор является следствием несбалансированного обтекания воздушными потоками различных связанных плоскостей, значительных по своим размерам. Например верх и низ самолетного крыла. В этом плане он был близок к подъемной силе. В обеих случаях действовали сходные законы. А какие, черт побери, плоскости, оказывающие существенное аэродинамическое сопротивление, могут быть у инвалидной коляски, габаритами метр на метр и на метр с кепкой. И то, при условии, что голова у Паломника покрыта этой самой кепкой. Но против фактов не попрешь. Возможно причиной конфуза послужило банальное соображение: «Где Улей, а где там ваша аэродинамика?».

В любом случае, на этот раз столкновение с поверхностью не ограничилось одним только легким ушибом.

А то что на высоте ста метров его шандарахнуло самой настоящей молнией позволяло сделать однозначный вывод, что аэродинамика здесь и вправду не причем. Просто надо чтить Законы Улья, в первую очередь неписанные. Которые настоятельно не рекомендовали брать примеры с Внешников с их летательными аппаратами, снабженными самыми замысловатыми средствами защиты. В большинстве своем неведомыми человечеству. И даже Внешники на своих НЛО не рискуют подлетать к Черным Кластерам. А тут герой нашелся. Решил установить рекорд падения без парашюта на инвалидной коляске. Нет чтобы задуматься над вопросом, отчего это в том же стабе Дальнем ни самолеты, ни вертолеты не пользуются популярностью в качестве транспортных средств. Это при том, что совсем неподалеку, тремя кластерами выше, регулярно перегружается небольшая военная авиабаза. Где на боевом дежурстве всегда стоит парочка К −52, в просторечии — Аллигаторов.

Судя по всему, применительно к Улью справедливо было утверждение: «Небо под замком». Ну это ежели Внешников с их НЛО вывести за скобки. И безопасный порог простирался где-то на высоту в сто метров. То бишь, ежели ниже, нет проблем, летай и получай удовольствие. А выше — «извиняйте!!!».

— Ну ты Шарик и Балбес, — обругал сам себя Паломник, когда внезапно осознал нечто очевидное. При том ему открылись сразу две истины. Во-первых, не начни он выпендреж на тему: Выше! Дальше! Быстрее!, сейчас бы продолжал парить в небе аки орел картачкист. Почему у него возникли ассоциации именно с этим представителем пернатых, к тому же напрочь отсутствующим в видовой классификации, а не допустим с тем же беркутом, или степным орлом, инвалид вряд ли смог бы ответить. Но образ гордой птицы, сидящей на корточках над белым унитазом, крепко запал ему в голову. Что, впрочем, и не удивительно. Учитывая то, что молния, которой его не по детски шандарахнул Улей за нарушение потолка высот, должна была его просто испепелить. А так даже спутанности сознания не последовало. Так, странные видения с орлом, сидящим на унитазе. И все. Можно сказать, хорошо отделался.

Ну и во-вторых, — а кто, собственно говоря, сказал, что те же Внешники летают выше ста метров. Все рассказы в баре «Дикий Запад» со слов знатоков, которые хоть сами и не присутствовали, но зато знали тех, кто знаком со свидетелями полетов НЛО, описывали маневры летающих тарелок, как атаку штурмующих бомбардировщиков, осуществляемую на малых и сверхмалых высотах. Почему бы не предположить, что вся хваленая технологическая база зеленых человечков, сводилась к качественным высотомерам и принципиальному нежеланию не летать куда не надо.

— Осталось понять, угрожает ли опасность удара молнии попаданцу, оказавшемуся ненароком после перезагрузки на крыше пятидесяти этажного небоскреба. Высота которого далеко превышает те же сто метров, — подвел итоги своих размышлений Паломник, по ходу дела прикидывая, что его Башня Инвалида, к счастью, не дотягивает до этого значения. Впрочем, проблемы человека на крыше смело можно было задвинуть на второй план. И вообще, если не удастся срочно придумать, как затормозить падение, то они и вовсе потеряют свою актуальность.

Поскольку все эти мысли: и об орлах, и об НЛО, и о небоскребах, роились у Паломника по ходу того, как собственная коляска инвалида вращалась все быстрее, и гипотетически можно было предположить, что еще немного и пассажира расплющит об спинку коляски центробежной силой. При этом сам инвалид стремительно падал вниз, безо всякого шанса притормозить, поскольку та же молния полностью обнулила его энергетический потенциал, отвечающий за использование Дара Улья.

Оставалось только восхищаться тем фактом, что в этих условиях ему в голову приходили хотя бы какие-нибудь мысли. Пусть и бредовые. Впрочем особой заслуги самого Паломника в том не было. Как всегда, в критических ситуациях, мозг Паломника начал работать в ускоренном режиме. Причем на этот раз коэффициент ускорения составил как бы не двадцатикратное значение. Так что предположительные десять секунд падения, пусть и штопором, со стометровой высоты субъективно растянулись на три минуты с гаком. Времени более чем достаточном, чтобы обдумать любую несуразицу. Особенно если к этому процессу подключится третий поток сознания.

Говорят, что при падении вертолетов, в силу отказа двигателя, существует некая Зона Смерти. Ежели отказ произошел ниже этой зоны, то шанс на выживание сохранялся. За счет того, что падать предстояло не лишком с большой высоты. Но самое интересное, что при аварии на высоте превосходящей верхнюю границу Зоны Смерти, шанс выжить был даже поболее. Поскольку в этой ситуации винт вертолета раскручивался встречным потоком воздуха, что приводило к существенному замедлению скорости падения. И хотя подобный сценарий падения вертолетов вряд ли правомерно было распространять на инвалидные коляски, стометрового падения все же оказалось достаточно, чтобы Паломник, после полного принудительного обнуления энергии молнией, все же накопил некий мизер, позволивший ему буквально у земли немного притормозить. Что, впрочем, не спасло инвалида от многочисленных переломов, а колеса инвалидной коляски от деформации.

И если с первичными последствиями переломов удалось попервах справиться, вколов в бедро дозу спека, из числа запасов ранее принадлежавших мурам. Тремя дозами чудотворного стимулятора Видящая экипировала инвалида, благоразумно вложив в нагрудный карман жилетки Паломника коробочку, навроде портсигара, с заряженными шприцами. То глядя на перекореженные колеса транспортного средства и сидение, царапающее землю, оставалось разве что надеяться на способность любого землянина при необходимости быстро обучиться «катать квадратное».

В ближайшие два часа Паломнику на собственной шкуре удалось прочувствовать всю эффективность забористого наркотика, одновременно являющегося и мощным стимулятором, а так же веществом, подстегивающим регенерацию в десятки раз. Несмотря на то, что на инвалиде, что называется, живого места не осталось, ему хотелось «петь и смеяться как дети…», а так же немедленно совершать массу других идиотских поступков, включающих такой например как: водрузить на спину поломанную инвалидную коляску и бегом, на переломанных ногах, отправиться в ближайшую ремонтную мастерскую Великого Устюга. С тем, чтобы срочно эту самую коляску отремонтировать, а потом устроить загонную охоту на пришлых элитников. В этом плане его неадекватность после укола спека во многом превзошла даже реакцию Рыжей и Блонды, у которых все же сохранились остаточные элементы разумности.

К счастью второй поток сознания, непосредственно отвечающий за действия на уловки третьего не поддался. Будучи по своей природе глубоко рациональным и прагматичным, в чем-то даже ограниченным, он категорически заблокировал реализацию многочисленных глупостей, которыми под действием спека буквально фонтанировал третий поток сознания. Причем в качестве довода использовал тупое, но увесистое: «на сломанных ногах ходить нельзя». Как в этой ситуации вел себя первый поток мышления, отвечающий, по классификации Паломника, за рациональное мышление, инвалид, отчасти придя в себя через два часа и обретя некую целостность сознания, так вспомнить и не смог. Да и не до того ему было. К этому времени обезболивающий эффект спека закончился и Паломника буквально скрутило приступом боли. Отчего он и потерял сознание. Следующие двенадцать часов он провел сидя в коляске и прибывая в состоянии перманентного бреда с краткосрочными периодами пробуждения и просветления сознания.

Чего только не насмотрелся за это время Паломник. Тут и Рыжая в образе суккубы. Причем с хвостом и рогами. И Судья Фараона на фоне тысяч и тысяч крестов, врытых в каменистую выжженную землю, причем на каждом них висел распятый элитник. Особо назойливой выглядел периодически повторяющийся кошмар, с неназываемым в главной роли. Огромная белая многоножка, чуть ли не в сотню метров длиной, взгромоздить тысячетонной тушей на Алтарь венчающий пирамиду и настоятельно требовала от Паломника Белый Камень, категорически отказываясь принимать Алый и Зеленый.

— И где я тебе Белый Камень достану? — возмущался Паломник таким цветовым дофенизмом. — Может быть Белых и не бывает вовсе. Жри что дают. Подобную храбрость и неосторожные высказывания в адрес монстра, имя которого не рекомендовалось даже произносить, можно было объяснить разве что спутанностью сознания Паломника.

По окончанию двенадцати часов, очнувшись в очередной раз, Паломник обнаружил, что его физическое состояние ежели и не соответствует полностью высоким стандартам олимпийского чемпиона по гребле, то весьма близко к этим кондициям. Объективно говоря, он был полностью здоров. Кости срослись. Тело практически не болело. Да и кошмары развеялись. Разве что в ногах ощущалась некая слабость. С другой стороны, когда речь идет о той же академической гребле, в которой, по утверждению знатоков, задействовано девяносто пять процентов всех мышц, то тонус мышц ног имеет первостепенное значение. И тут впору переиначить упреки, предъявляемые стареющим молодоженом к своей юной невесте в первую брачную ночь: На робкое: «Слушай, дорогой. У меня уже руки болят», отвечающим: «А какого ж хрена ты с больными руками замуж выходишь?».

Но на фоне того, что раньше, вплоть до падения, Паломник и вовсе своих ног не чувствовал, а имитировал ходьбу с помощью различных телекинетических уловок, нынешняя тянущая боль в ногах представилась ему долгожданным благом.

От радости он даже скаламбурил: «Надо было падать вниз головой, а не ногами. Тогда, возможно, и поумнел бы немного».

На первый взгляд с Паломником наконец-то все было хорошо. Но это утверждение представлялось справедливым, если рассматривать проблему изнутри. Руки-ноги целы, голова, чтобы ею есть, на месте, а что человеку еще надо. Но если взглянуть вовне, то ситуация выглядела не столь радужной. И причиной тому послужили те же то ли сурки, то ли суслики, которые во множестве расплодились в степи. Вообще-то, ранее Паломник из тех же передач о природе канала Дискавери, которые он во множестве смотрел в своей прошлой жизни, был свято уверен, что для стабильного биоценоза должна была существовать жесткая пищевая пирамида. Естественно, рассуждать о стабильном биоцинозе в Улье было допустимо исключительно по отношению к стабильным кластерам. Имеющим многолетнюю историю существования. Применительно к нынешнему случаю, со степью, в основе этой пирамиды должна была находится та же трава, как кормовая база для следующего уровня. Выше те же суслики и сурки, питающиеся травой, а над ними хищники в лице волков и хищных птиц. При желании, сверху над хищниками, можно было разместить человека. Куда же без него. Вот только в Улье подобная цепочка обрывалась на первых двух уровнях. Трава наличествовала, хотя непонятно было как она произрастает, ежели дождей в стиксе практически не бывает. За исключением тех случаев, когда очередное обновление кластера прихватит с собой дождевую тучу. Суслики плодились и размножались, судя по числу нор в неимоверном количестве.

А вот с хищниками случился полный затык. Всякие орлы, судя по всему, попали под ограничение, регулирующее допустимую высоту полета. И были выбиты молниями. А те же волки и шакалы обладали весом, превосходящим критическую массу. И в большинстве своем заразившись спорами, трансформировались в монстров. Ну а далее либо погибли, став жертвами других монстров, либо эволюционировали во что-то значимое и отправились да хотя бы в район того же Белогорска. Где было значительно сытнее. Так что травоядные сурки и суслики остались без контроля со стороны хищников. И, по идее, должны были начать бесконтрольно размножатся, с тем чтобы сожрать вся траву в степи. И в конечном счете вымереть от голода. Во всяком случае тот же Дискавери утверждал, что травоядные просто не могут нормально существовать без хищников. К сожалению, но хищник таки обнаружился. И сейчас он самым настойчивым образом попытался изменить своему традиционному блюду в лице грызунов, с тем, чтобы сожрать Паломника, по логике земных ученых, стоящего на вершине пищевой цепочки. Что, несомненно, являлось грубейшим нарушением биологических законов, регулирующих биоценоз. К сожалению, монстр, приближающийся к коляске инвалида с грацией беременного бегемота, только раз в десять крупнее этого самого бегемота, на эти самые законы плевал со второго этажа. Что до некоторой степени соответствовало его размерам.

Глава двадцать третья

Рисунки на траве

Глава двадцать третья. Рисунки на траве.

Еще совсем недавно, пролетая аки гордый орел над степью, Паломник обратил внимание на то, что поверхность изборождена длинными широкими полосами, хаотично рассекающими травяной покров в самых произвольных направлениях. Он даже было на секунду отвлекся от ощущения прекрасного, вызванного полетом, с тем чтобы попытаться понять что это за абстрактная роспись, украшающая территорию. Ассоциации, пришедшие в голову в первый же момент, связанные с рисунками в пустыне Наска, и предположения о том, что в Улей прямо из Перу много веков тому назад невзначай попало целое племя доинкского периода, и индейцы решили на новом месте возродить масштабную роспись, пришлось сразу же отбросить. Поскольку полосы явно представляли из себя новодел. Степь это вам не скалистая поверхность, лишенная травяного покрова. Опять же полосы были не выложены камнями, а просто процарапаны в земле. Хотя термин «царапина» и не слишком применим к линиям шириной в несколько метров и длинной исчисляемой километрами. Так что будь этим элементам художественной росписи по степи хотя бы несколько лет, они давно бы заросло ковылем. Опять же, об индейцах в районе Белогорска, тем более об индейцах деятельных, созидающих, с претензией на увлечение арт. искусством, никто ничего не слышал. Сходными рассуждениями была отброшена и версия, о том что в абстрактной живописи тренируются внешники-инопланетяне. С тем, чтобы впоследствии, отправившись на Землю, не ударить в грязь лицом, расписывая плато, расположенное на южном побережье Перу. И тут, как и в первом случае, главным аргументом «против» выступил фактор времени. Поскольку история создания многочисленных геоглифов Наска насчитывает не одну сотню лет, а здесь все свеженькое. Можно, конечно, было бы скорректировать последнюю версию, с инопланетянами, привлекая теорию мультиверса. Де мол это на Земле Паломника с момента создания изображений, украшающих каменистую пустыни прошло дофига лет. А где-то на просторах Вселенной все еще многое, в том числе и роспись по мотивам фэнтези детей дошкольного возраста, еще не случилась. Но тут снова образовался некий затык. Судя по попаданцам в Улей из разных веток мультиверса, время в многочисленных реализациях Вселенной высоко синхронизировано. Грубо говоря, те же фараоны вымерли везде, давно и без исключения. Не зависимо от того, что кое-кому из них удалось построить у себя пирамиды Хеопса, а кое-где все ограничились невысокими сооружениями, этак на уровне пятиэтажной панельки. На конечный результат это не повлияло.

Непонятно, в какие дебри тайн мироздания завели бы Паломника рассуждения при виде этих самых непонятных линий в степи. Но тут, на его счастье, вмешался третий поток сознания, который дал вполне логичное и непротиворечивое объяснение происходящему.

По его версии создателем борозд явился пограничник Карацупа, вместе со своим верным псом Мухтаром. Который выйдя на пенсию и будучи перенесенным в стикс не смог смириться с вынужденным бездельем. Вот и продолжил творить контрольно следовые полосы где ни попадя. Тут же появилось и понимание, что пересекать их следует не иначе как нацепив на подошвы обувки лосиные копыта. Ну чтобы погранцы не заподозрили пешеходов в шпионаже. Осталось только понять, а при чем здесь лоси. Судя по историческим хроникам тот же сержант Карацупа задержал целых сто тридцать шпионов и диверсантов. Из которых сто двадцать девять норовили сдрыснуть из Страны Советов. Спрашивается, зачем им копыта, ежели на той стороне «шпийонов» и так готовы были заключить в объятия по братски. И только один, патриотически настроенный юноша, двигался в противоположном направлении, возжелав строить светлое будущее. Правда его тоже, за компанию со всеми остальными, расстреляли. Решением чрезвычайной тройки. А вот самого Карацупу медалькой наградили и денежным довольствием в размере трех месячных окладов. Хотя какой там оклад у сержантского состава.

И вот прямо сейчас Паломнику предстояло убедится, что он снова ошибся. Поскольку вместо сержанта Карацупы и его верного товарища Мухтара на него надвигалась туша крота переростка, размером с импортный зерноуборочный комбайн типа Джон Дир. Оставляя за собой полосу вспаханной земли и выплевывая по ходу дела косточки многочисленных сурков и сусликов, которыми эта образина и питалась. Паломник отчетливо осознал, что финт, который ему уже трижды позволил разобраться с противниками, превосходящими инвалида по классу, как то, использование титанового штатива для капельницы в качестве рыцарского копья, в данном случае не пройдет. Хотя бы потому что помимо наличия самого убийцы монстров необходимо было разогнать инвалидную коляску до приличной скорости, а сделать это с квадратными колесами не представлялось возможным. К тому же: ну раз прокатило, ну второй. Третий и вовсе чудом. Надо же и меру знать. Даже у Улья терпение по отношению к чудесам не безгранично. К тому же Крот, как условно обозвал Паломник монстра, значительно превосходил по размерам жабу переростка, встретившуюся ему у озера в Великом Лесу на заре попаданства. Не говоря уж о дуэлянте и лидере команды из Бутырок. Крот мог использовать титановый штатив разве что в качестве зубочистки.

Нет, говорят что специалисты по Кунгур-фу без затруднений могут прикончить своих противников с помощью той же зубочистки. Но Паломник Шаолиней не кончал, так что в данном случае был явно не тот коленкор. Приблизительно по сходной причине инвалид сомневался и в эффективности использования меча джедая, применительно к данному случаю. И снова же в силу полного несоответствия размеров. Вот только и опускать руки Паломник не собирался. Он решил сдерживаться до последнего, с тем чтобы нанести монстру удар в самый критический момент. А тем временем сосредоточил все свое внимание на противнике, с тем чтобы выявить его слабые места. На этот раз даже разгон сознания не слишком-то понадобился. Поскольку времени на изучение монстра оказалось предостаточно. Тот, приблизившись к инвалиду, метров за пять притормозил и начал принюхиваться. При этом выражая мордой лица полное презрение к своей будущей жертве. В свою очередь и у Паломника появилась возможность внимательно рассмотреть своего противника. И увиденное,в очередной раз за эти сутки привело его в полное недоумение. Пожалуй даже превосходящее то, которое он испытал, увидев в своих бредовых фантазиях Рыжую в облике суккубы с хвостом и рогами. Во-первых, пришлось признаться, что обозвав монстра кротом, Паломник здорово отклонился от действительности. Поскольку тот же условный Крот, предположительно должен был обладать хотя бы парой конечностей, не говоря уж о голове. Ничего подобного в наличии не наблюдалось. Создание, расположившееся напротив инвалида, больше всего напоминало перебродившую опару, выбравшуюся из бочки и сотрясаемую многочисленными внутренними противоречиями, приводящими к повсеместному изменению ее формы. Правда в рамках общего абриса — бурлящего комка прокисшего теста. Тут же возник резонный вопрос: как в этой горе плоти Паломнику удалось различить морду лица, к тому же принюхивающуюся и демонстрирующую презрение. На этом загадки, связанные с противником инвалида не закончились. К их числу следовало отнести и совершенно странный цвет монстра. Этакий болотисто зеленый, с изумрудными искорками временами возникающими и просвечивающимися изнутри. И с его совершенно невразумительными размерами. Изначально Паломник оценил габариты монстра в среднего размера кита. Причем не какого нибудь серого или горбатого, а в самого настоящего синего кита. Про которого в энциклопедии пишут: во взрослом состоянии достигает длины 25–33 метра и массы 90–120 тонн. Вот только периодически, прямо на глазах у инвалида, эти самые размеры менялись, в диапазоне от того самого синего кита до вполне себе вразумительного колобка переростка диаметром метра в полтора. Все эти преобразования размеров сопровождались громкими акустическими эффектами, напоминающими аварийный сброс пара в перегретом котле паровой машины того же Титаника. Во всяком случае у Паломника возникли именно такие ассоциации.

Такая вариабильность оставляло Паломнику надежду подловить монстра на минималках и таки жахнуть его мечем джедая. Определенные опасения вызывали прикидки, что ежели с изменением размеров монстра масса твари не менялась, то плотность вещества в колобке, по прикидкам, превосходила таковую у трансурановых элементов. И непонятно, как поведет себя плазменный клинок, столкнувшийся не с банальной броней а с веществом в обыденной жизни встречающимся разве что в центре звезд, готовых превратиться в Сверхновые. Ну как говорится, не понадкусываешь, не распробуешь. В любом случае, погибнуть в пламени спонтанной ядерной реакции предпочтительнее, нежели оказаться в желудке у прожорливой твари. Причем целиком.

Больше всего Паломника во всем происходящем возмущал тот факт, что Улей снова принялся играть не по правилам.

Несмотря на те же обновления кластеров, иммунных и зараженных, Даров Улья, со временем Паломнику удалось всему этому дать некое околовразумительное объяснение. По большому счету это не представляло особого труда. И предпосылкой тому служила многовековая Земная культура, которая приспособилась объяснять любые несуразицы окружающего мира доводом: «На все воля Господня». Вот только, после того, как все было расставлено на нужные полочки включался внутренний консерватизм, болезненно реагирующий на изменение сложившегося порядка.

В рамках сложившегося в Улье порядка, помимо все тех же перезагрузок, иммунных и зараженных, Даров Улья, трейсеров и внешников, и многого-многого другого, непреложным фактом считалось то, что любой зараженный в своем развитии претерпевает ряд эволюционных изменений. И конечный результат зависит как от стартовых возможностей базовой особи, так и от регулярности и обильности ее питания. В любом случае, в облике любого элитника можно, пусть и с трудом, но опознать его изначальные генетические корни. Будь это изначально обычный гражданин Великого Устюга, медведь, или, даже, крокодил.

— Впрочем, — тут же поправил себя Паломник, — из обычного гражданина элитник вряд ли получится. Скорее такая судьба уготовлена какому-нибудь начальнику тирану средней руки, привыкшему поедом жрать своих подчиненных еще в прежнем мире. И достойно развившим эти навыки в нынешнем.

Утверждение далеко не однозначное, но не лишенное определенного изящества. Опять же подчеркивающее тот непреложный факт, что если рожденный ползать и научится летать, то будет это делать с чувством глубокого неудовлетворения.

В данном же случае напротив Паломника расположилось нечто несуразное. С одной стороны, несомненно монстр элитного класса. Во всяком случае ежели судить по его способности к терра трансформированию окружающей среды и числу съеденных сусликов. С другой стороны создание, чьи генетические предки совершенно не просматривались. В самом-то деле. Не принимать же в расчет предположение, что колобок возник в ходе эволюции дрожжевого теста, обретшего зачатки разума и самосознания. Так и до мышей, самопроизвольно зарождающихся в грязном белье докатиться немудрено.

— Даже неназываемый, — а почему собственно неназываемый, — одернул себя Паломник. — В стабе можно и назвать в виде исключения. А нынешняя степь несомненно принадлежит к числу стабильных кластеров. Так вот, даже в облике Скреббера можно рассмотреть отдаленное сходство с многоножкой. Пусть и выросшей до сотни метров и наделенной невероятными умениями. А здесь и вовсе непонятно что.

Возмущаясь Улем который в грош не ставил собственные сложившиеся правила, Паломник тем не менее твердо решил дождаться того момента, когда монстр снова превратиться в колобка и таки стукнуть по нему мечом джедая. Благо накопившаяся в теле энергия позволяла надеяться на то, что ему за счет телекинеза удасться совершить стремительный рывок, а в случае провала задуманного и вовсе попытаться удрать.

Прекрасная возможность для задуманного вскоре представилась.

Колобок оказался еще тем гурманам. Похоже, что монстр, фыркая и принюхиваясь, решил, что по своим вкусопищевым качествам инвалид не шел ни в какое сравнение с теми же сусликами. В Улье каждый попаданец прекрасно знал, что зараженные всем прочим иммунным, в качестве деликатеса, предпочитали тех же котов. Теперь Паломник мог вполне уверенно расширить этот список еще и на сусликами. Во всяком случае, обнаружив что невдалеке справа целый выводок грызунов выскочил из своих нор и попытался куда-то ретироваться, монстр выпустил изо рта в сторону потенциальных беглецов зловонное облако, которое тут же парализовало зверушек. После чего свернув в ту сторону, оставляя за собой взрыхленную землю мимоходом проглотив все парализованные тушки. И дальше, замер на месте, определяясь с направлением движения. Вернуться ли ему к инвалиду и сожрать его, либо продолжить свое равномерное и прямолинейное движение с тем чтобы не портить очередную линию ненужными зигзагами. А вот Паломник раздумывать не стал. Совершив рывок вперед он обрушил на своего противника плазменный клинок, подгадав тот момент, когда туша монстра в очередной раз примет минимальные размеры.

Сразу же после этого героического деяния земля под колесами инвалидной коляски разверзлась. И Паломник провалился в огромный зал, изукрашенный многометровыми гранитными колоннами. В центре зала, на мозаичном полу стоял тот самый вожделенный Алтарь, представляющий из себя белый мраморный жертвенный камень, позволяющий свободно разместить на своей поверхности ту же юницу, предварительно перерезав ей горло и вырвав сердце. При этом кровь без затруднений могла стекать по специально расположенным желобам в огромную каменную же чашу. Но уже выполненную из черного обсидиана. Правда на этот раз перед глазами Паломника предстала не очередная растерзанная блондинка, а небольшая белая кошечка. Которая расположившись по центру Алтаря перемежала гнусное мяуканье вполне различимыми словами: «Ну босс, прекращайте прикидываться. Я знаю, вы же меня прекрасно слышите. Открывайте глаза».

Вряд ли какое-то там мяуканье могло заставить Паломника очнуться и перестать грезить наяву. Вот только это самое мяуканье сопровождалось решительным встряхиванием всего тела и не менее решительным требованием Рыжей: «Немедленно прекратить валять дурака».

Очнулся Паломник на своем привычном месте. Сидящим в инвалидной коляске практически в центре лагеря, расположенного в Великом Лесу. К тому же будучи окруженным троицей взволнованных амазонок, всячески демонстрирующих свою заботу и преданность по отношению к инвалиду. Что впрочем не мешало той же Рыжей высказывать свое возмущение поведением инвалида. В этом с ней была полностью солидарна троица Альбертов. Впрочем уже не троица. В дружной семейке котов переростков обнаружилась прибавка. Небольшая, очаровательная белая кошечка, при виде которой у инвалида возникли самые нехорошие предчувствия. Первым делом Паломник проанализировал свое внутреннее телесное состояние. И остался полностью довольным результатом. Ничего не болело. А энергия буквально переполняла организм. Так что захотелось немедленно взлететь ввысь. Правда тут же припомнились плачевные результаты предыдущих полетов, после чего инвалид визуально обследовал свое транспортное средство и с удивлением обнаружил, что колеса снова приобрели свой первозданный круглый абрис.

Глава двадцать четвертая

Скипетр и держава

Глава двадцать четвертая. Скипетр и держава.

— Как я здесь оказался? — поинтересовался Паломник у Рыжей, которая производила наиболее адекватное впечатление. Во всяком случае в сравнении с Блондой и Лейлой, старающихся не встречаться глазами с инвалидом.

— И кто починил мою коляску? То что колеса транспортного средства Паломника восстановили идеально круглую форму трудно было игнорировать. Особенно учитывая тот факт, что инвалид, пребывая в полубредовом состоянии после «падения с небес», посвятил размышлениям об ремонте инвалидной коляски не одну минуту. А с учетом разгона мышления, то и не один час. И тогда он пришел к неутешительному выводу, что такое возможно разве что в специализированной лаборатории, желательно той самой, в которой и создавался этот уникальный аппарат. Стоимостью в широкофизюляжный аэробус Боинг. То есть в Бельгии. При этом Паломник далеко не был уверен, что тот же Амстердам загружается в Улей на регулярной основе.

Мысли продолжали скакать в голове как блохи на приблудившейся собаке вымытой сострадательной хозяйкой с использованием антиблошиного шампуня. Не давая возможности сосредоточится на главном. Вот и сейчас, Паломник вспомнив Амстердам и его отсутствия в Улье, тут же заинтересовался глобальной проблемой перезагрузки, в части представительства многочисленной китайской диаспоры, которая напрочь отсутствовала в стиксе даже в легендах и мифах завсегдатаев трактира «Дикий Запад». На сегодняшний день обитателем самой удаленной территории, с которым Паломнику посчастливилось пересечься, оставался Судья Фараона. Судя по всему, выходец Африканского континента. Причем, поскольку само попадание в Улей произошло в ходе военной операции, проводимой солнцеликим Сыном Ра Тумосом Третьим, не факт, что фараон, прославившийся своими продолжительными захватническими набегами, невзначай не забрел куда-нибудь в район Волдайской Равнины, откуда и был перенесен в Улей.

— Нет со среднерусской полосой — пожалуй перебор, — одернул себя Паломник. К тому же, те же самые китайцы, вместе с городами миллионниками, включая Амстердам, могут загружаться где-нибудь в обособленном Пекле, отделенном от цивилизованных территорий теми же Черными Кластерами. А Пекло на то и Пекло, чтобы оттуда никто выбраться не смог. И, соответственно, поделиться с окружающими тайными знаниями: и про китайцев, и про обитателей квартала Красных Фонарей, и про то до какого уровня могут развиться элитники, в распоряжении которых ежедневно поступают миллионы новых жертв.

Собственное Пекло существовало и в пределах достижимости местных трейсеров. Быстрый кластер, частично захватывающий многомиллионную Москву, превратился в анклав, к которому даже совершенно сумасшедшие иммунные, психическое здоровье которых не могли восстановить те же Знахари, не рисковали приблизиться. Да что там иммунные. Не всякий доморощенный элитник готов был податься в те края, дабы прикоснуться к живительному потоку бесконечной пищи. Конкуренция между тварями стикса там была необычайно высокой. Это при том что пищи хватало всем. Но кому же придутся по душе гастарбайтеры, способные, пусть и теоретически, посягнуть на власть местной элиты. Судя по всему, этот принцип, регулирующий на Земле отношения между старожилами и «понаехавшими» работал и в Улье. Именно из Пекла временами, по совершенно неясным причинам, в сторону обжитых стабов, двигалась Орда тварей стикса, сметающая все на своем пути. К счастью, по ходу движения Орда рассеивалась, расползаясь по необжитым территориям. И будь такое чаще, нежели раз в несколько лет, рассчитывать на минимальную цивилизацию, в виде тех же обжитых стабов не приходилось. Даже если удавалось отразить нашествие уже ослабленной дальним походом Орды, ресурсы на восстановление поселения, в первую очередь всякое стреляющее и взрывающееся, требовалось накапливать годами. Немудрено, что рядом с Пеклом ничего обжитого не существовало. Даже внешники держались подальше от этого района.

Паломник в очередной раз удивился тому, как от мысли о ремонте коляски перешел к проблемам Пекла и Орды.

Признав при этом, что с головой у него точно не все в порядке. После чего все же решил вернуться к главному. Но так и не определился с тем, что же считать главным. И хотя целостность колес инвалидной коляски представлялась достаточно значимой, но на «главное» все же не тянула.

Между делом, хозяину коляски пришла в голову не слишком приятная мысль. С учетом стоимости аппарата деформация конструкции после падения всего-то со стометровой высоты, намекала на то, что Паломника просто развели и вместо качественных колес укомплектовали коляску комплектующими второго сортом.

— Хватит думать о колесах, — в приказном порядке потребовал от себя Паломник. После чего вопреки всему, в соответствии с принципом: «Не думай о белой обезьяне», суровым тоном поинтересовался у Рыжей: «Так кто все-таки починил мою коляску?».

Попытка подруги перевести разговор на другую тему, невнятное бормотание о том, что прошлой ночью Видящей пришло озарение, в соответствии с которым к Паломнику подкрался большой северный лис, в просторечии писец. После чего амазонки полным составом на вездеходе и во всеоружии ринулись спасать командира, которого, несмотря на глубокую ночь обнаружили не слишком -то и далеко от дороги. В бессознательном состоянии, окруженного многочисленными сусликами, рассматривающими своего гостя с явно гастрономическими намеками. При этом сам Паломник, уподобляясь великим королям прошлого, держал в правой руке державу, а в левой скипетр. Естественно, с коррекцией на нынешние реалии. То бишь, на правой открытой ладони лежала красная жемчужина, а в левом кулаке белый голыш, навроде тех: алого и зеленого, которые хранил у себя в мешочке за пазухой. Но и это не все. Вокруг инвалидной коляски наматывал круги шустро перемещался на четырех коротких лапах этакий зубастый ежик, который, судя по всему и воспрепятствовал попыткам сусликов полакомиться комисаровым телом. При виде команды амазонок ежик прыгнул Паломнику на колени, одним небрежным движением слизал с ладони обездвиженного тела красную жемчужину, после чего спрыгнул на траву и свернувшись колючим шаром стремительно укатил в даль, сметая на своем пути зазевавшихся сусликов.

Из состояния гроги, обусловленного осознанием того что только-что, на их глазах, некая животина, размером уступающая самому мелкому Альберту, сожрала величайшую ценность Улья — красную жемчужину, и ничем при этом не поплатилась, девушек вывели слова Лейлы. Видящая предположила, что местный ковыль содержит сильные галлюциногенные вещества, которые попадая в воздух вызывают бредовые видения. Поэтому она категорически воспрепятствовала попытке Блонды преследовать ежика и затребовала быстро грузить в салон вездехода коляску вместе с Паломником и немедленно выдвигаться в сторону базы.

Белый голыш временно находится на сохранении у самой Рыжей, которая готова, по ее же словам, незамедлительно выполнять любые указания своего командира. Без вопросов сомнений. А сейчас, после того, как Паломник пришел в себя, предлагается легкий ужин с последующим обсуждением долгосрочныхперспектив. Причем амазонки твердо решили больше не оставлять Паломника напроизволяще и следовать за ним повсюду. Дабы не допускать казусов, аналогичных вчерашним.

История, рассказанная Рыжей вызвала у инвалида разве что одно замечание. Он уточнил, что скипетр по фун шую положено держать в правой руке, а державу в противоположной.

А вот концовка повествования с провокационным намеком из разряда: «…да за пол гривенный в любую сторону ее души», вызвала у Паломника серьезные опасения. Возникло поддозрение, что он что-то упустил.

После чего с настойчивостью барана при виде новых ворот, снова поинтересовался, как именно дела обстоят с ремонтом его коляски.

Рыжая тут же засуетилась, отвела глаза и сделала вид, что не расслышала вопроса. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в разговор не вмешалась Блонда, которая вместе в Лейлой делали вид, что накрывают на стол, при этом внимательно прислушивались к беседе.

— Да расскажи уж ты ему все, — в сердцах обругала свою подругу Блонда. — Тоже мне, нашла время и место тайну великую хранить. Это там на Земле она была тайной. А здесь гроша ломанного не стоит. После чего, не дождавшись реакции Рыжей, кое-что пояснила Паломнику.

По итогам повествования Блонды инвалид вынужден был согласиться, что к вопросу «Пожарной безопасности Старгородского дома престарелых» это не имеет ни малейшего отношения. Все было с одной стороны необычайно таинственно и запутанно, а с другой, для обитателя Улья, и вправду «гроша ломанного не стоило», поскольку касалось дел исключительно Земных. Разве что прояснились странности, присущие выпускницам соцфака, да появилось понимание, что оригинал Паломника не зря заплатил несуразные деньги за свою инвалидную коляску.

Со слов Блонды следовало, что разработчики транспортного средства инвалида и вправду использовали при разработке некоторые совершенно уникальные технологи. Опять же деньги как раз и были потрачены на создание этих самых технологий. Одна из которых, под названием «Живой металл», использовалась при изготовлении колес. Этакий аналог регенерации, дозволяющий металлическим конструкциям восстанавливать со временем свою форму. Естественно, такие технологии не могли пройти мимо лиц заинтересованных. Так что конкуренты, из числа то ли бывших, то ли действующих руководителей силовых ведомств, органически совмещающих служение родине с бизнес деятельностью, воспользовавшись своими возможностями и арендовали на время небольшую команду, включающую двух выпускниц учебного заведения, имеющего с соцфаком общее, разве что букву «С», что-то там включающее «спец…», зато обученные прекрасно стрелять и еще многому другому полезному шпионам и диверсантам.

Девушкам вменялось установить контакт с хозяином Башни Инвалида и подробно разузнать что и как. В качестве прикрытия они были трудоустроены в небезызвестную риэлторскую контору. О том что здание напичкано камерами видео наблюдения, девушки прекрасно были осведомлены. Непонятно, зачем такие сложности, и отчего к паралитику сразу не заехала команда дознавателей и кто решил, что лучшим способом завоевания доверия хозяина Башни Инвалида, является регулярная демонстрация ему сцен порнографического характера, но, как говорится: «что есть, таки да».

— И что мы теперь будем делать? — обреченно поинтересовалась Блонда, завершив свой рассказ.

— Ну уж точно не «шить сарафаны и легкие платья из ситца», — отрезал Паломник, которого слегка уязвила потребительское отношение к своему оригиналу, там на Земле, со стороны девушек.

— Сейчас перекусим, а потом подумаем, как нам жить дальше с учетом внезапно открывшихся обстоятельств.

Обсуждение планов на будущее затянулось надолго. В нем приняли участие все заинтересованные стороны. Даже Альберты, которые, впрочем, собственных предложений не высказывали, но отчаянно, утробным мяуканием, критиковали все, предложенное Паломником. Напрочь игнорируя при этом мужскую солидарность. Так что однажды Паломник даже не выдержал и сгоряча заявил: «Вы не коты, вы самки собаки на букву „С“». Похоже Альберты поняли эвфемизм инвалида и стали вести себя еще более агрессивно.

К вечеру высокие договаривающиеся стороны определились со своими планами. Они включали два пункта. Во-первых, продолжать охоту на тварей стикса, включая элитников, в славном городе Великий Устюг. С тем, чтобы регулярно потребляя горох и жемчуг становиться сильнее. И во-вторых, не затягивать квест с Алтарем, выданный Судьей Фараона и поддержанный Странником. Для чего в ближайшее время возложить на алтарь зеленый и алый камни. Решение касательно белого, на время отложили. Надо было понять, откуда он взялся, кому принадлежал и какая награда положена Паломнику за его включение в жертвенный набор. Красную жемчужину, похищенную ежиком, в качестве оплаты за труд, единогласным решением было принято в расчет не брать.

Вот проблеме Алтаря, где искать и куда идти, и было посвящено основное время обсуждения. Рыжая настаивала, что Алтарь находится в центре Белогорска. Блонда предлагала двигаться вглубь Великого Леса, а Видящая молчала и только хлопала глазами. А на прямой вопрос, чей вариант: Рыжей или Блонды она поддерживает, честно призналась, что оба- глупость несусветная. Конец дебатам поожил Паломник. Он категорически заявил, что никуда в поиске Алтаря идти не собирается. Хотя и не отбрасывал возможность совершить небольшие рейды как в окрестности Белогорска, так и вглубь Великого Леса. Но исключительно с научно-познавательной целью. А вот Алтарь Паломник предложил соорудить прямо здесь, на месте. Собственными силами. Причем сделать его переносным, с тем, чтобы в нужный момент, когда во очередном обновлении Нестабильного Кластера загрузится родная Башня Инвалида, переместит его на крышу здания. Поближе к тому месту, откуда незадачливых воздухоплавателей сбивают молниями.

Трудно сказать, откуда в голове у Паломника возникла такая странная идея. Скорее всего, это случилось вследствие галлюцинаций, которые преследовали его накануте. В первую очередь тот фрагмент, когда земля под колесами инвалидной коляски разверзлась и он провалился в огромный колонный зал, в центре которого стоял самый натуральный Алтарь. И хотя ничем, кроме как бредовыми видениями, это нельзя было назвать, но инвалид детально рассмотрел конструкцию. В том числе до малейшей завитушки запомнил узоры, вырезанные на мраморном кубе.

После чего решил для себя, что сам Алтарь является неким устройством, оставшимся от создателей стикса. Тех самых пресловутых Предтечей. А узоры на камне, некий аналог рун, этакий программный код, который, будучи насыщенный энергией, позволят подключится к системе управления Улья. Предположение совершенно абсурдное, как с точки зрения логики, так и практической реализации. Вот только в этот раз сработал принцип, который ставит в тупик любого разумного землянина. Принцип, в соответствии с которым догматы веры не поддаются коррекции с помощью рациональных доводов. И если человек уверовал, что Земля плоская, то никакими полетами на самолетах его в этом переубедить нельзя. Но это пример из разряда «Если человек идиот, то это надолго. » А вот как пояснить то, что умный, прекрасно образованный человек, внезапно осознал себя зародышем Будды. Реинкарнации которого в космическое существо могут помешать якоря в виде детей и денег, понять невозможно. Ну не тыкать же пальцем в происки очередной секты, наживающейся на наивных чукотских юношах.

Короче, Паломник уверовал, что ему вполне по силам создать собственный Алтарь, с помощью которого он сможет неплохо продвинуться в деле обретения новых возможностей. Практически наверняка помимо Судьи Фараона, Странника и неизвестного Инкогнито, подсунувшего инвалиду белый камень, Алтарем захотят воспользоваться и другие представители высшего эшелона иммунных.

На пути реализации этой задумки стояло несколько технических трудностей. Отсутствие мраморного куба, необходимого для изготовления непосредственно для самого Алтаря, черного обсидиана, для чаши, куда по идее должна была стекаться кровь. И, самое главное, девственницы, которую, предположительно, необходимо было прикончить на этом самом Алтаре. Причем Паломника подозревал, что с учетом свободы нравов, которыми славился Великий Устюг, поиски восемнадцатилетней девственницы могут представлять значительную сложность.

Глава двадцать пятая

Четыре Всадника Апокалипсиса

Глава двадцать пятая. Четыре Всадника Апокалипсиса.

На следующий день, когда страсти, связанные со спасением Паломника несколько улеглись, а сам он потихоньку восстановил способность здраво рассуждать, идея создания Алтаря собственными силами потихоньку переместилась на первое место в топе самых идиотских задумок, которые приходили в голову инвалида за время пребывания в Улье. Потеснив с первого места планы создания из Альбертов отряд котов, предназначенных для охоты на элитников. И если в случае с Альбертами можно было вообразить себе, что закармливая котов живчиком и раствором гороха, в условиях стикса, удастся откормить мэйкунов до размеров амурских тигров, а еще лучше тех же смилодонтов, которые, хотя бы теоретически, смогут поцарапать своими когтями броню молодого монстра из числа высших, то объяснить, отчего это полутораметровый кубический кусок мрамора, исписанный многочисленными кракозябрами, привидевшимися Паломнику в бредовом состоянии, встроится в систему управления Улья, созданную Предтечи, причем не абы как, а на правах административного доступа, инвалид даже теоретически вообразить не смог. И не стал. Руководствуясь простым практическим соображением: «А что, собственно говоря, я теряю?». К тому же, с его точки зрения, роль скульптора авангардиста, специализирующегося по резьбе на мраморе, виделась ему во много раз предпочтительнее, нежели участь путешественника, без четко заданной цели шляющегося по опасным местам, с регулярной угрозой нарваться ежели не на тварей стикса, то на тех же плотоядных сусликов или ежиков, ворующих жемчуг. Это не говоря о галлюциногенном ковыле и Перекати-поле, оставляющем в почве по ходу своего движения полноценные траншеи.

Было и еще одно соображение, позволяющее отдать пальму первенства проекту по созданию самодельного Алтаря, пусть и не работающему, в сравнении с троицей саблезубых Альфредов. Алтарь, в отличии от котов, наверняка не станет гадить в тапки и осуществлять иные пакости по отношению к Паломнику. Паломник представил кучу, которую может навалить Альфред, после превращения в смилодонта и вздрогнул. В этом случае его обуви, а заодно и жизни, угрожала реальная опасность.

Опять же, если на горизонте объявятся заказчики, в лице Судьи Фараона и Странника, с претензиями: «Отчего молчим? Почему сидим? Какого… никто никуда не ходит?», всегда можно будет сослаться на активную трудовую деятельность по созданию этого самого Алтаря. А ежели наниматели поинтересуются: «Ты что, дурак?», на голубом глазу попытаться обосновать свою позицию аргументом: «А я так вижу».

Существовала ненулевая вероятность, что после такого клиенты таки поменяют интонацию своих слов из вопросительной на утвердительную. А с дурака чего взять?

Правда Паломник больше надеялся не на то, что Судья Фараона и Странник примут его за клинического идиота и признают свою ошибку в выборе носителя камней. В этом случае заказчики, в силу своего возраста и невероятного могущества, которое неминуемо деформирует морально -этические установки любого существа, могут сгоряча просто прихлопнуть Паломника, который не оправдал их надежды. Инвалид, не без основания, предполагал, что и тот же сектант и Великий Знахарь не имеют ни малейшего представления о том, что из себя представляет пресловутый Алтарь. И как он выглядит. Более того, возможно и существование самого Алтаря представлялось заказчикам весьма проблематичным, поскольку основывалось на совершенно невнятной информации, полученной от Великого Черного, которому, по словам того же Странника, ни в коем случае доверять было нельзя. Поскольку тот зарекомендовал себя отменным лжецом, к тому же запропастился невесть куда лет этак пятьсот тому назад. А со временем, даже абсолютная правда обрастает таким количеством уточнений, подробностей и трактовок, что превращается в полную свою противоположность. С другой стороны ни Судья Фараона, ни Странник, ни тот самый Инкогнито, всунувший Паломнику белый голыш и награду в виде красной жемчужины, сожранной странным ежиком, судя по всему, имеющим самое непосредственное отношение к тому же Инкогнито, ничего не теряли. Выгорит — все в шоколаде. Не получится, так потери: всего-то булыжники, на которые заказчики то ли плюнули, то ли окропили капельками собственной кровушки, дабы внедрит в кристаллическую решетку голышей собственное ДНК. Вряд ли иммунных, чей век существования в Улье исчислялся веками, могла остановить боязнь укола, необходимого для отбора капли крови. А то что в процессе поиска таинственного Алтаря по городам и весям Улья, сам Паломник мог погибнуть, так от потерь со стороны некомбатантов никто не застрахован.

И именно эти соображения открывали перед Паломником пусть и неясные, но радужные перспективы.

С одной стороны можно было продолжать валять ваньку, демонстрируя энтузиазм в деле построения светлого будущего. С другой стороны, можно было попытаться расширитьчисло клиентов, нуждающихся в предоставлении жреческих услуг с двух основных и одного, с неясными перспективами, вплоть до семи. Именно такую численность Древних указал Странник, отвечая на вопросы Паломника. Причем у инвалида закрались подозрения, что он здорово продешевил, взяв перед Судьей Фараона и Великим Знахарем обязы по возложению именных камней, содержащих ДНК, на Алтарь.

Оно, конечно неплохо было научиться ходить. Именно такую услугу предоставил Паломнику сектант. Да ведь ходьба какая-то ненастоящая. Так, сплошная имитация. Навроде: «взяли правую ногу в левую руку и сделали шаг вперед, два шага назад». И Великий Знахарь не больно-то расстарался Подумаешь, в ускоренном режиме способствовал усвоению жемчуга обитателям лагеря в Великом Лесу. И на несколько дурацких вопросов ответил. Из числа тех, которые и задавать-то не стоило. Толку ноль. Одно расстройство. При том, что для Странника превратить тех же Альбертов в смилодонов, судя по байкам шепотом передаваемым из уст в уста в трактире «Дикий Запад», не представляло ни малейшего труда.

Так что Паломник решил, что его основные заказчики ему здорово не доплатили. И сложись обстоятельства должным образом, предполагал выставить в этой части претензии. Правда тут же одумался. Сообразив, что коты, вооруженные двадцати сантиметровыми саблезубыми клыками ему и даром не нужны. А выставлять иск сектанту, который практикует массовое распятие провинившихся иммунных, себе дороже. Зато с остальными потенциальными пользователями своих услуг по работе с Алтарем, численностью в пять особей, он решил не либеральничать. Осталось понять, кто и что может предложить и востребовать по полной. Тот же Инкогнито, подкинувший белый голыш, наверняка имел отношение к тварям стикса. Иначе откуда красная жемчужина взялась. Да и странный ежик, сначала охраняющий Паломника от плотоядных сусликов, а потом сожравший жемчужину, наверняка его рук дело.

Чтобы не обмишулиться в следующий раз, когда на горизонте объявится новый клиент, а Паломник отчего-то был свято уверен, что вся семерка Древних в курсе ситуации с Алтарем и рано, или поздно, озвучит свои предложения, инвалид решил провести первичную инвентаризацию потенциальных пользователей услуг.

С Судьей Фараона он уже сталкивался. Тот вручил ему алый камень. Аналогичная ситуация с Великим Знахарем, он же Странник. Камень зеленый. По ходу дела упоминалась Ведьма Рассвета, изначально обладающая базовым умением, в виде Дара Улья, то ли Суккубы, то ли Нимфы. Камень непонятного цвета. И Великий Черный, способный взаимодействовать с содержимым Черных Кластеров. Камень наверняка черный. Оставалось еще три вакансии. Одна, наверняка, отводилась Великой Видящей. Камень условно прозрачный. Вторая, некому Инкогнито с белым камнем, умения которого, по предположению Паломника, были связаны с метаморфозом и контролем тварей стикса. Инвалид тут же переименовал Инкогнито в Перекати-поле и решил для себя слупить с Перекати поля не менее трех жемчужин. В качестве компенсации за моральный ущерб, обусловленного инцидентом в степи. Вопрос о седьмом Древнем остался открытым. В голову Паломника не пришло никаких толковых соображений, касательно возможностей этой персоны… Хотя бестолковые соображения и наличествовали. Дело втом, что прослеживалась определенная тенденция, связывающая способности Древних со значимыми факторами в вопросах функционирования Улья.

Тот же Судья Фараона отвечает за преступления и наказания. Этакий Техут, если отталкиваться от древнеегипетской мифологии, или Яма, в индуистской трактовке, местного разлива. С элементами кармического воздействия.

Странник — вылитый Акселепий. В случае с Великим Знахарем Паломник решил не вдаваться в дебри ни иудаизма, ни индуизма, ни, тем более, многочисленных кровавых культов египтян и древних инков, практикующих массовые человеческие жертвоприношения. В силу, с одной стороны, ограниченности знаний с этой области, а с другой, отталкиваясь от весьма спорного утверждения, что врачевание несет в себе доброе начало. Это при том, что сам прекрасно осознавал отсутствие принципиальной разницы между хирургом и патологоанатомам.

Великому Черному была отведена роль управляющего мертвыми территориями. Тут прекрасно вписывался образ греческого бога мертвых — Аида. С одной стороны сплошное однообразие. С другой, живые, оказавшиеся на этих полях, быстро теряли всяческую живость.

Великой Видящей, при желании, можно приписать характеристики одной и Мойр. Правда работающей в пассивном режиме. Вместо того, чтобы плести и расплетать, та просто получает эстетическое удовольствие, рассматривая возникающие на ткани судьбы узоры.

Ведьма Рассвета. В первую очередь очень сильный менталист. Все остальное, следствие ее несносного характера.

Перекати-поле. При желании можно отождествить с одним из многочисленных зверобогов, широко представленных практически в любой древней религии. В условия же Улья Перекати -поле специализируется на работе с тварями стикса. В отличии от всех остальных, за исключением Великого Черного, которые предпочитают работать с относительно разумными иммунными.

Все эти, ни к чему не обязывающие аналогии, Паломник сформулировал для того, чтобы вычленить, тот значимый для Улья фактор, который остался не охваченный шестеркой Древних. По его прикидкам, седьмой Древний должен был иметь отношение к чему-то важному, но не связанному с деятельностью остальных. Единственное, что пришло ему в голову при таком подходе, была мысль о перезагрузке кластеров.

И он тут же заочно обозвал седьмого Древнего Зевсом, вменяя ему в умения влиять на процесс перезагрузки кластеров. Почему именно Зевсом? Да потому что этот бог твердо ассоциировался с молниями. А перезагрузка кластера всегда сопровождалась многочисленными огненными шнурами. Правда здорово подкачало второе имя Зевса: «Громовержец». Обновление всегда протекало безо всяческих звуковых эффектов.

Третий поток сознания, воспользовавшись тем, что Паломника занесло в какие-то странные дебри, а рациональная часть мышления при этом потеряла контроль над происходящим, решив, что: «Значит это кому-то надо», тут же воспользовался сложившейся ситуацией и подбросил к размышлению очередную несуразицу. Которая сводилась к тому, что Улей, на самом деле представляет из себя воплощение апокалипсиса. Со всеми положенными атрибутам. В том числе разрушенной инфраструктурой, многочисленными зомби и немногочисленными иммунными, сохранившими остатки разума. Которые вместо того, чтобы восстанавливать нормальную человеческую жизнь посвящают основное время изничтожению всех, кто под руку попадется. И снова в голове у Паломника хронической зубной болью отдалась мысль о том, что при наличии практически неограниченных ресурсов, как материально-сырьевых, так и человеческих, местные аборигены давно уже могли построить в Улье светлое и счастливое будущее.

— Ага, по образцу древнегреческой утопии. Когда даже самый распоследний нищий владеет как минимум двумя рабами, — тут же язвительно одернул сам себя Паломник. Но вот подход, при котором Улей рассматривается материальным воплощением апокалипсиса, запал ему в душу. И тут же был развит и дополнен фигурами Четырех Всадников Апокалипсиса. С попыткой привязать их к персоналиям Древних. В этом плане тот же Великий Знахарь вполне мог отождествляться с Чумой. Великий Черный, при определенной натяжке, с Голодом, Судья Фараона — со Смертью, а Перекати -поле с Войной. Поскольку именно твари стикса, контролируемые этим Древним, выступали неисчерпаемым ресурсом бесконечных сражений между зараженными и иммунными. Остальных трех Древних Паломник занес в резерв.

С одной стороны в проделанном анализе было мало смысла. Поскольку тот же седьмой, вычисленный в ходе не слишком логичных рассуждений, вполне мог специализироваться на какой-нибудь экзотике, да хотя бы повышении урожайности зерновых культур или организации движения Орд из того же Пекла. И, соответственно, не имел ни малейшего отношения к проблемам перезагрузки кластеров. С другой стороны, размышления на незаданные темы позволило Паломнику окончательно убедиться в верности собственного подхода в деле создания Алтаря. И, главное, на время отложит размышления о том, как, когда и каким образом приступить к реализации практического воплощения Алтаря в жизнь.

Дело в том, что Паломник, по самой своей природе, был теоретиком. В силу ограниченности своих физических кондиций там в прежнем мире, он ни разу не то что розетку не починил, гвоздя в стену не забил. А сейчас перед ним встала грандиозная задача. Чуть ли не собственными руками, с помощью молотка и такой -то матери, сотворить самый настоящий жертвенный алтарь. Вся его предыдущая жизнь, сформировала специфический подход к решению подобных проблем. Подход, который сводился к тому, чтобы найти специально обученных людей, заплатить им деньгу немалую и критикуя и злобствуя принять законченную работу.

Паломник тоскливо оглядел вверенный ему личный состав, в лице Рыжей, Блонды и Видящей, обдумал привлечение к работе Альбертов и с сожалением вспомнил о бесславно убитых мурах. После чего окончательно осознал, что придется действовать в соответствии с рекомендацией: «Сам! Все сам!». И дело даже не в том, что привлечение гастарбайтеров нарушало Третий Закон о мигрантах. И не в том, что найти в Великом Устюге творческую личность, специализирующуюся на работе с мрамором, причем личность иммунную, к тому же на момент обнаружения не ставшую коротким перекусом для своих соседей, представлялось задачей не из легких. Основная причина заключалась в глубоком внутреннем понимании того, что Паломник обязан создать Алтарь исключительно собственными силами. Используя окружающих разве что в качестве грузчиков и восторженных зрителей, восхищенных его творческим гением. Нельзя сказать, что инвалид поверил в высокое предназначение конструкции, которую собирался создать своими руками. Но при этом он понимал, что малейшее отклонение в рисунке узоров, которыми должен был быть украшен будущий Алтарь, и которые в малейших нюансах запечатлелись в его памяти, загубит всю ранее проделанную работу.

К этому времени первый поток сознания наконец-то пришел в себя, и вытеснив не периферию третий, резонно поинтересовался: «Где мрамор брать будем?». Вопрос о девственницах было решено отложить на потом.

Глава двадцать шестая

Капля крови

Глава двадцать шестая. Капля крови.

Как бы Паломник не пытался досужими размышлениями отложить практическую реализацию своей задумки по созданию Алтаря, наступил тот момент, когда все же пришлось, засучив рукава приступить к делу. И тут, мгновенно, возникло столько проблем, что попытка найти их решение могла затянуться на время, исчисляемое, по самым скромным прикидкам, годами. В теории все казалось кристально ясным. Взять мраморную глыбу побольше. Вырубить из нее куб, габаритами в полтора метра. Затем расписать поверхность всевозможными узорами, хранящимися в памяти у Паломника. Что с учетом податливости материала не должно было представлять никакой сложности. После чего, дождавшись очередной перезагрузки Нестабильного Кластера, во время которой на территории появится Башня Инвалида, водрузить полученную конструкцию на крышу этого самого высокого здания в городе. И воодрузив на поверхность куба разноцветные голыши с образцами ДНК заказчика, ожидать результата, должного проявиться в виде чего-то этакого, эпохального.

К счастью для инвалида, амазонки необычайно вдохновились перспективами получить в свое распоряжение самый настоящий Алтарь. И приняли активное участи в мозговом штурме, предназначенном для выявления наиболее острых проблем, на пути реализации этого грандиозного замысла. При этом ни одна из девушек внятно не смогла ответить на прямой вопрос, а для чего, лично ей, понадобилась эта головная боль. Но предложения амазонок трудно было переоценить.

Так например, после консультации с Видящей, от девственницы, которую предположительно необходимо было разложить на поверхности Алтаря и там же вырвать сердце, используя в качестве подручных инструментов то ли жертвенный нож, то ли и вовсе руками, а заодно и от обсидиановой чаши для забора крови, Паломник, решил отказаться. Лейла категорически заявила, что подобное является пережитком диких эпох и в настоящее время не практикуется. Да и сам инвалид откровенно сомневался в своей способности исполнить нечто подобное. А перепоручать работу Рыжей, которая давно потеряла берега, совершенно не хотелось. Правда та же Рыжая предлагала заменить девственницу каким-нибудь монстром, из числа продвинутых. Но тут свое веское слово сказала Блонда. Аргументируя свое возражение тремя соображениями. Во-первых, того же рвача трудно будет надежно зафиксировать на поверхности Алтаря. Во-вторых, не у каждой твари стикса после трансформации сохраняется сердце. В лучшем случае этот орган присутствует у бегунов. А развитые твари стикса вполне без него обходятся. И в-третьих, с кровью та же фигня. Вместо привычной алой жидкости из ран монстров, уровнем повыше, сочилась какая-то непонятная жижа черного цвета. У элитников эта жижа и вовсе напоминала битум. И проблема заключалась даже не в цвете. Подумаешь, кровь черная. А в том, что чрезвычайно вязкая субстанция вряд ли потечет по предназначенным для отток крови желобам, с тем, чтобы наполнить жертвенную чашу. И хотя у Паломника и были аргументы против, поскольку он неоднократно наблюдал, что в Улье физические законы часто выступали не в качестве догмы, а так, поводом для бессодержательных разговоров. Так что тот же битум вполне мог приобрести свойства сверхтекучего гелия. Но решил, что у него и без ритуальных жертв проблем предостаточно. В крайнем случае, если не получится с первой попытки, можно будет продолжить эксперименты. Гораздо больше, нежели отсутствие девственниц, его беспокоили транспортно — логистические вопросы. Как всегда первой проблему подбросила математика. Объем куба в гранью в полтора метра составил больше трех кубических метров. А учитывая плотность материала, вес готовой конструкции превышал семь с половиной тонн. И это у готового изделия. Так что изначальная необработанная глыба зашкаливала за десять тонн. Такую не всякий самосвал перевезти сможет. Не говоря о погрузчике, который эту заготовку в кузов должен был загрузить. И спрашивается, где это все брать?Предположим, с самосвалом и погрузчиком удастся разобраться. Причем по поводу последнего у Паломника существовали определенные сомнения. Поскольку вообразить себе в лучшем случае он мог разве что складские электрокары для перемещения контейнеров. Которые наверняка не потянули бы такой груз. Но это все мелочи. Главное, откуда брать мраморную глыбу. Изначально Паломник рассчитывал, что подходящий карьер существует в районе Белогорска. Но девушки в один голос пояснили ему всю тщетность подобных надежд. Название город получил не от белого мрамора, добываемого неподалеку, а от меловых гор. И хотя тот же мрамор, в конечном счете являлся продуктом метаморфирования известняка, но в распоряжении Паломника не было ни нужного давления, ни температуры и, главное, времени, исчисляемого десятками миллионов лет, с тем чтобы провести должную трансформацию. А поиск подходящего материала, по городам и весям Улья, по прикидкам Паломника, мог представлять из себя квест не намного уступающий поиску готового Алтаря.

И снова выход из ситуации предложила Видящая. Она поинтересовалась, насколько обязательным является цветовая гамма Алтаря. И нельзя ли заменить радующий глаз белый цвет на тот же черный, или, предположим, багрово красный. К этому времени Паломник был согласен на все. Более того, пребывал в прекрасном настроении, поскольку вспомнил занимательную историю из жизни папуасов в его прежнем мире. Суть истории сводилась к тому, что во время Второй Мировой войны на одном из забытых островов Окинавы американские вояки разместили военный аэродром. Местных аборигенов, для которых вершиной технической мысли был бумеранг, наблюдающих из непроходимых джунглей за полетом огромных железных птиц, издающих злобный рев и изрыгающих пламя из-под хвоста, в тех случаях, когда в воздух поднимались реактивные истребители, увиденное настолько потрясло, что они тут же предали анафеме популяцию собственных богов, шамана низложили до рядового члена племени, а сами уверовали в железных птиц. Тут же на скорую руку были созданы необходимые обряды и ритуалы, строго синхронизированные с распорядком дня авиабазы и временем вылета самолетов. Культ железных птиц рос и хорошел. Племя, под его сенью, достигло невиданного процветания, чему обязано было в первую очередь установлением взаимовыгодных торговых отношений между аборигенами и военнослужащими. Среди новорожденных все чаше стали появляться светлокожие и голубоглазые младенцы, которых тут же зачисляли в региональные избранные. Как тут война внезапно закончилась и базу свернули, а весь личный состав и технику передислоцировали в другое место. Аборигены испытали очередной культурологический шок. Опять же прежний шаман начал воду мутить, настаивая на возвращении к религии предков. К счастью в племени нашлись здоровые силы, которым удалось найти выход из критической ситуации. С тех пор, два раза в год на осеннее и весеннее равноденствие, усилиями всего племени из веток, листьев и лиан в качестве веревок, собиралась конструкция, отдаленно напоминающая самолет и запускалась с вершины самой высокой горы острова. Новый шаман из молодых, специализирующийся на культе Железной Птицы, утверждал, что как только эта конструкция взлетит в небо самостоятельно, так сразу и наступит всеобщее счастье. Остальные верили и надеялись на чудо. Короче всем было весело.

И вот сейчас Паломник вынужден был признать, что его ситуация с самодельным Алтарем, весьма напоминает эту историю. Надо просто попробовать, а вдруг взлетит.

Поэтому от безо всяких возражений принял предложение Видящей по изменению цвета культового сооружения. Что позволило использовать в виде заготовки под Алтарь постамент основателя города Великий Устюг, расположенный на центральной площади. Сам постамент представлял из себя черную мраморную глыбу, нужного для сооружения Алтаря размера. И хотя постамент вместе с памятником самому основателю, угрюмому мужику, бандитской внешности, облаченного по моде давно ушедших веков, находился под неусыпным контролем полицейских, препятствующих на него нецензурных граффити силами разнузданной молодежи, особых трудностей с доставкой мрамора в Великий Лес не предвиделось. Рыжая и Блонда на все пять продемонстрировали свою выучку, полученную в специальном учебном заведение, начинающемся на ту же букву, что и соцфак. Наглядный пример тому боевая операция по вывозу мраморного постамента в Великий Лес. Полностью спланированная и блестяще осуществленная девушками. При этом надо понимать, что на все про все у них было часов десять. Промежуток с момента завершения перезагрузки Нестабильного Кластера и до появления на Центральной Площади первых тварей стиса из числа пришлых. За это было ограблена районное отделение сбербанка, с тем чтобы пополнить запас наличных денег. Поскольку привлечение необходимой рабочей силы за несуразную наличку продемонстрировало свое преимущество в сравнении с силовым принуждением с помощью оружия. Так что уже через пару часов после ограбления банка на площади, рядом с памятником основателей стоял срочно арендованный самосвал с водителем, тяжелый автокран и суетились два десятка рабочих, одетых в форму работников коммунальных служб. А все мероприятие по демонтажу памятника охранял усиленный патруль полиции, получивший соответствующее распоряжение чуть ли не из столицы. И надо отметить, что основным препятствующим и одновременно способствующим фактором в деле изъятия городской собственности служила стремительная деградация умственных способностей горожан, вызванная началом перерождения в тварей стикса. Рабочие демонстрировали бестолковость в выполнении простейших операций. Понадобился чуть ли не час, чтобы стащить с постамента с помощью крана памятник основателю. И еще столько же времени ушло на то чтобы обвязать постамент тросами и погрузить его в самосвал. После чего водитель, вместо того чтобы выехать на проспект Трактостроителей, ведущий в степь а потом в Великий Лес, попытался свернуть в стороны и заскочить к себе домой, поясняя Рыжей, сидящей рядом в кабине, что он выходя вчера в ночную смену забыл выключить утюг. С другой стороны, в силу того же всеобщего отупления, никто не задавался вопросами правомерности хищнического отношения к одному из символов города.

Приблизительно такую же по сложности операцию девушки провернули через месяц. Когда понадобилось перевезти и установить готовый Алтарь в Башню Инвалида. И если сам Алтарь уже был загодя погружен на самосвал, в ожидании того момента, когда обновленный Нестабильный Кластер загрузится вместе с нужным зданием, то вот добыть и смонтировать лебедку, способную поднять семитонную глыбу на террасу двадцать пятого этажа, пришлось за считанные часы. Ну в самом-то деле н, не на лифте же Алтарь наверх подымать. И снова девушки прекрасно справились с этим заданием. Правда на этот раз без стрельбы не обошлось. Поскольку водители большегрузных фур образовали затор при выезде из города и ни в какую не желали пропускать тяжелый ой самосвал.

А до осуществления этого финального аккорда, амазонки организовали на стоянке в Великом Лесу целую творческую мастерскую. Так что у Паломника не было ни каких проблем ни с отрезным инструментом, ни с шлифовальным. Опять же все запитывалось переносным дизель генератором, Так что с электричеством проблем не было. Узоры на обработанную поверхность он наносил стоматологическим буром и гравером, добытым той же Блондой в ювелирной мастерской.

Паломник творил три недели подряд. За это время ему все настолько осточертенело, что он буквально умолял амазонок взять его с собой на очередную охоту, с целью восполнения запасов споранов и гороха. На что, с подачи Видящей, настаивающей на его невероятной общественно полезной значимости, получал категорический отказ. Де мол они не могут подвергать риску самое дорогое, что у них есть. Хотя у Паломника и возникли подозрения, касательно искренности аргументов, приведенных Лейлой, поскольку он как только слышал от девушки фразу: «Самое дорогое, что у меня есть», в голове немедленно возникали картинки связанные с самым необузданным сексом. А такового он был напрочь лишен все последнее время. Поскольку все амазонки перебрались в трейлер, доступ к которому среди особей мужского пола был открыт разве что Альбертам. Оттуда, из трейлера, по ночам раздавались самые захватывающие звуки, которые снова и снова заставляли Паломника задуматься: «А не сделал ли он ошибку, связавшись с изготовлением Алтаря». К тому же за это время не оправдался его прогноз, который мог значительно оживить серые будни творчества. Ни Рассветная Ведьма, ни Великий Черный, как впрочем и остальные Древние, не охваченные заказом на выполнение ритуальных услуг, так и не объявились. Отчего у Паломника появился еще один повод для плохого настроения. И он постоянно костерил себя, что горбатится за гроши.

Но все плохое, рано или поздно имеет свойство заканчиваться. С тем, чтобы его заменило что-нибудь еще более паршивое.

Вот и сейчас Паломник сидел в своем кресле инвалида на террасе Башни Инвалида.

Ритуал решено было проводить именно здесь, а не на крыше. Поскольку, ежели отталкиваться от необходимости находиться поближе к небу, то разница в пять метров, при том, что двадцать пятый этаж располагался на высоте около ста, представлялась не критичной. Опять же на террасе, после того, как оттуда убрали лебедку и многочисленные механизмы, предназначенные для подъема Алтаря, было просто уютно. Дизайнер, разработавший декор жилых помещений инвалида не даром ел свой хлеб. Механизм, отвечающий за выдвижение пандуса, заказанного ранее инвалидом, с тем чтобы сигануть вниз на брусчатку, находясь в коляске, прекрасно работал. Так что одним нажатием тайной кнопки закрытая лоджия превратилась в полностью открытую террасу. Наружное стеклянное ограждение сложилось наподобие жалюзи и отъехало в сторону. Так что ничего не препятствовало прекрасному виду на город, открывающийся сверху. Сам Алтарь занимал чуть ли не треть террасы, и выглядел, с точки зрения Паломника необычайно убедительно. Огромный черный куб, исписанный таинственными знаками, априори вызывал уважение. Паломник с удивлением разглядывал дело рук своих, не отваживаясь сделать следующий шаг. Похоже, нечто подобное, восхищение, недоумение, не даже капельку страха, испытывали и амазонки, шеренгой выстроившиеся за спиной командира. Причем каждая из них держала в руках одного из Альфредов.

Ладно, нечего без толку здесь рассиживаться, — скомандовал сам себе Паломник и поднявшись с инвалидной коляски подошел к Алтарю. После чего вытащил из мешочка за пазухой голыши, алый и зеленый, принадлежавшие Судье Фараона и Страннику, и поместил их в центра конструкции. Немного подумав, добавил туда же белый голыш.

После чего убедился, что все его прогнозы сбылись на сто процентов. Ровным счетом ничего существенного не произошло. Разве что сами камни начали странным образом искрить, разбрасывая в разные стороны отдельные разноцветные яркие искорки. Будь их побольше, значительно побольше, свети они поярче и не исчезай буквально в двадцати сантиметрах от собственных источников, мог бы получится вполне приятный фейерверк. Впрочем немного поискрив голыши притихли, вернувшись в исходное неприметное состояние.

В голове у Паломника мелькнула до нельзя банальная фраза: «Факир был пьян и фокус не удался», за которую, в силу этой самой банальщины, ему стало стыдно. И вместо того, чтобы скомандовать привычное: «Свадьбу отменить, пельмени разлепить, невесту считать девушкой», он извлек меч джидая и полоснул плазменным клинком по ладони, с тем чтобы окропить поверхность Алтаря кровью и впоследствии с полным на то основанием заявить: «Я сделал все что мог». Идея невероятно дурацкая,поскольку вполне могла обернуться потерей руки. Достаточно было чуток ошибиться и плазменный клинок не встречая сопротивления, мог бы отчекрыжить конечность. К тому же разрез на ладони оказался настолько тонким, что кровь не сразу и пошла. И только после того, как Паломник сжал руку в кулак, тоненькая струйка крови потекла на Алтарь, моментально растекаясь по всей поверхности куба. Причем равномерно на каждой грани, включая боковые и ту, которая располагалась снизу. Буквально пятидесяти граммов крови оказалось достаточно, чтобы алая жидкость впиталась во все узоры, украшающие Алтарь. Отчего резьба приобрела насыщенно золотой цвет.

— Интересно, успел подумать Паломник, а если использовать кровь девстве ниц, золотистый цвет сохранится? Это была его последняя внятная мысль в Улье. Потом с неба что-то шапдарахнуло, прямо в центр Алтаря. На этот раз знакомый огненный шнур сопровождался полным звуковым эффектом, которому вполне мог бы позавидовать Зевс Громовержец.

Тело Паломника, а заодно и амазонок вместе с Адольфами, при соприкосновении с раскаленной плазмой мгновенно испарилось.

Неудивительно, что он очнулся далеко не в лучшем настроении. Снизу, на улице раздавались громкие крики, которые пыталась заглушить полицейская сирена.

— Надо бы посмотреть, что там случилось, — решил Паломник, понимая, что рассчитывать на спокойный сон больше не приходится. Он встал со своей инвалидной коляски и подпрыгивающей походкой вышел на террасу. Отчего-то боковое стеклянное ограждение отсутствовало, пандус, предназначенный для смертельного прыжка вниз был выдвинут, но частично сломан, а внизу, прямо у входа в Башню Инвалида, валялась целая гора кусков черного мрамора, вокруг которых суетились немногочисленные с утра прохожие, криками доказывающие друг другу и полицейским, что их жизнь подвергалась опасности. И камень каждому из них упал чуть ли ни на голову. Так что требование компенсации за моральный ущерб в размере ста тысяч на брата и сестру выглядит вполнесправедливым.

Паломник с интересом прислушался к перебранку. Потом взглянул на небо. На востоке появился краешек солнца, осветивший дачные участки. Ни степи, ни Великого Леса на горизонте не просматривалось. После чего вернулся в комнату, шугнул с инвалидной коляски Альфреда, успевшего взгромоздится на сиденье и включив систему громкого оповещения, работающую на всю Башню Инвалида, скомандовал: «Рыжая, я знаю что ты здесь. Оставь в покое своего несчастного начальника. Хватай Блонду и подымайся наверх. Будем думать как дальше жить. И не забудь перезвонить Видящей. Пусть тоже подтягивается».