процедила: «Чтоб я тебя больше не видела!»
Но тем же вечером он встретил её возле подъезда и, не зная, куда от волнения деть руки, заявил: «Меня Павел зовут. Я в соседнем доме живу. Недавно переехал. Я когда вас увидел впервые…» Агата не позволила ему договорить, рявкнула так, что бедолага аж подпрыгнул: «Исчезни!»
И он исчез. До следующего вечера. Больше Павел не пытался с ней заговаривать. И близко не подходил. Обозначал свою неразделённую любовь лишь своим скромным присутствием на периферии её зрения. Во всей этой ситуации его могло радовать только одно: соперников у него уж точно не предвиделось.
Впрочем, как и шансов.
За всё время Агата ничем его не обнадёжила. Ни разу ни кивнула, приветствуя, ни посмотрела на него доброжелательно. Достаточно и того, что она с ним свыклась: да пускай ходит по пятам. Хрен бы с ним.
Вот и сейчас, задержав на нём взгляд не больше, чем на поддатых мужиках возле скамейки, она натянула серые вязаные перчатки и зашагала прочь от подъезда.
Несмотря на крупную грузную комплекцию, Агата была довольно подвижной. Походка – мощная, уверенная. Если встречный прохожий не дурак, то посторонится, уступит дорогу, ведь это не просто крупная девчонка шагает, а настоящий танк прёт напролом. Её полнота была не рыхлой, а плотной. «У тебя комплекция тяжелоатлетки. Почти. Вот только лишний жирок не мешало бы согнать» – учитель физкультуры произнёс эти слова, когда Агата училась в седьмом классе. Тягать штангу, метать ядра и молоты она не собиралась. Жирок сохранила. Если бы кто-нибудь осмелился спросить её, мечтает ли она о точёной фигурке – дала бы в морду. Ну, или, по крайней мере, огрызнулась бы. Её полнота для посторонних – запретная тема. Даже чей-то критический взгляд – проявление агрессии. Это её жир, её двойной подбородок, её прыщ на лбу! Это личное! А личного касаться не смейте! Бывшие одноклассники и пацаны во дворе отлично усвоили этот урок. Агата умела убеждать. А для отчима – бешеного вонючего ублюдка – урок «Не сметь трогать!» вообще стал последним. Но это секрет. Запретная тема для самой Агаты Воронковой.
Пирожные она покупала только в одном месте, в небольшом торговом павильоне в центре города. Кулинарные изделия там всегда были свежие, без всякой хрени вроде пальмового масла. Да и выбор большой. И от дома недалеко.
Когда она шагала через площадь возле Дома культуры, устремив взгляд на вожделенный павильон по ту сторону шоссе, к ней подбежал молодой человек и буквально преградил дорогу. Он улыбался так широко, словно неожиданно обнаружил родную сестру, с которой злой рок разлучил его много лет назад. Но Агата уж точно знала, что этот крендель не её брат. Она моментально его оценила: смазливый, хилый, женоподобный. Педик?
Он протянул ей глянцевый буклет и самозабвенно затараторил:
– Здравствуйте, девушка! Разрешите вам сообщить, что прямо сейчас в Доме культуры проходит выставка-распродажа косметики фирмы «Золотой рассвет». Крема, туалетная вода, духи, тоники, лаки для ногтей, тени…
– Отвали, дятел, – с ледяным спокойствием сказала Агата.
Улыбка парня чуть померкла, но он продолжал, словно не в силах был прервать заготовленную речь:
– …В буклете вы найдёте отрывной талон, который даёт право на двадцатипроцентную скидку…
Агата схватила его за ворот куртки, притянула к себе и прошипела ему в лицо с каким-то злобным весельем:
– Посмотри на мою рожу, чудила! Эту рожу спасёт косметика, а?
– К… конечно. Обязательно, – промямлил он испуганно. – Вся продукция фирмы сделана из… из натуральных продуктов…
Отпустив парня, Агата выхватила из его руки буклет, открыла страничку, смачно харкнула на изображение баночки с кремом, закрыла и сунула в карман куртки побледневшего агитатора.
– Вали!
Он свалил. Поспешно. Растерянно хлопая глазами. Агата только сейчас обратила внимание, что он был не единственным зазывалой на площади. Ещё один парень и две девчонки высматривали среди прохожих потенциальных клиентов. Мелкие хищники с крошечными зубёшками. Кого-нибудь да сцапают на радость хищникам покрупнее. И приманка хоть и тухлая, зато надёжная – двадцатипроцентная скидка. А вон уже и сцапали: тётка в полушубке приняла буклет с таким видом, будто миллион в лотерею выиграла. Лохушка.
Ну да хрен бы со всеми ними. Пирожное уже заждалось. Усмехнувшись, Агата устремилась к павильону. Настроение улучшилось. То, что произошло, её развеселило, а не разозлило.
Ехидно улыбался и Павел, который наблюдал за этой сценкой на расстоянии: как она его, а?! Будет знать, как лезть к моей любимой!
* * *
Эклеры, песочное, трубочки, слоёное, бисквитное, безе… Нет, только не безе! Агата терпеть не могла этот сладкий пенопласт. Но какое же выбрать? О, «Птичье молоко» – воздушное, аппетитное. Пускай сегодня будет «Птичье молоко». А завтра… нет-нет, даже думать об этом нельзя. Если сделать выбор заранее, то потеряется весь кайф. Выбирать пирожное нужно спонтанно, порой, вопреки
