Стас. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление. Книга 3. [zlukov] (fb2) читать онлайн

zlukov Стас. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление. Книга 3

День 27. Часть 4

Через две недели.

Наконец, только сегодня, вернулась наша долгожданная экспедиция в неизвестность. Вот сильно сокращенный доклад капитана катера:

— До острова-горы, базы подскока, экономичным ходом пятьдесят шесть часов, это шестьсот семьдесят миль в одну сторону.

— А почему так долго по времени? Ведь ваша скорость шестнадцать узлов? — первым спросил его самый нетерпеливый и язвительный, капитан одной из КМ-1, главстаршина Ивашин.

— Я же сказал — мы шли экономичным ходом, и как оказалось — не зря. От этого острова до Большой земли, или же очень большого острова мы были в походе чуть больше девяноста часов, то есть почти четверо суток. И на наше счастье в эти две недели не было ни шторма, ни встречного ветра — мы вернулись на базу подскока с практически полностью пустыми топливными баками.

— И что вы там нашли? — не удержался от волнующего всех нас вопроса профессор Партыш.

— Сушу — большую сушу. После её обнаружения и подхода на минимально безопасное расстояние трое матросов почти сразу высаживались на берег — там полно разных животных и птиц, и в прибрежной зоне, и в лесу. Катеру подойти к берегу в том месте было невозможно, одни сплошные скалы, и подводные, и надводные — там полоса шириной не менее пяти-шести кабельтов от берега. Но вот ялик там прошел без проблем. Пройдя дальше вдоль берега, через тридцать миль мы обнаружили устье довольно большой реки, шириной порядка трех-четырех кабельтов, с удобным фарватером и продолговатым островом под левым берегом. Глубины свободно позволят зайти нашему пароходу на десять-пятнадцать миль вглубь земли, всё это время русло не сужается и не мелеет. А дальше мы не пошли — уже наступило время точки невозврата, у нас осталось топлива только назад, и с минимальным его запасом. В том месте, с правой стороны впадает приток, шириной от одного и до полутора кабельтоввых, с идеально чистой и прозрачной водой, просматривающейся до самого дна. И вдоль него, всего в паре миль дальше устья по одному берегу начались степи, как у нас на родине.

— А откуда вы?

— Из Донских степей, я — потомственный донской казак. Так вот, докладываю дальше. Немного пробежались берегом, высаживались все, кроме часового у пулемета, да и его потом сменили — чтобы человек почувствовал землю под ногами. И с этими сведениями пришли назад.

— А не страшно было уходить так далеко? — задал вопрос профессор, до этого писавший в блокноте, — ведь как я смог подсчитать, вы ушли не менее чем на три тысячи километров отсюда.

— Вы правы — до той земли по показаниям лага тысяча семьсот пятьдесят миль, или по-вашему, сухопутному — почти три тысячи двести пятьдесят километров. Да, мы по пути туда рисковали, но не очень сильно — просто очень хотелось найти материк. Да и на обратном пути даже при сильном шторме мы бы не утонули — все пустые бочки из-под топлива или сразу опускали в трюм или вязали на палубе так, чтобы они в трудный момент удержали нас на поверхности. Но, не смотря на всё — мы вернулись.

Через месяц.

А сегодня конвой изо всех нашмх пригодных для столь дальнего похода кораблей и судов вышел из бухты. Профессор Партыш хотел всё полностью, что было и в мастерских и на складах, демонтировать и погрузить в трюм парохода — его еле смогли убедить в том, что тот с этим грузом просто утонет. Но уговорили, пообещав через несколько месяцев вернуться за станками и металлом, понимая что всё это нам и там будет очень нужно. За это время потеряли одну самоходную баржу, бывшую зенитную батарею — с них уже давно было демонтировано вооружение и уложено на хранение в складе. Она неожиданно для экипажа попала в узкую полосу шторма и, резко накренившись на высокой волне — затонула на небольшой глубине, став на дно на ровный киль. Экипаж только и успел, что вскочить в ялик и отойти в сторону — на нем они и добрались потом домой.

Вначале хотели её сразу поднять на поверхность, и откачав воду, отвести на стоянку — но Миронов решил по-другому. Оставив на стоянке ещё четыре катера, в том числе оба водолазных и один КМ-1 на ходу, с последним КМ-4 на ремонте, с разобранными моторами. Он решил поднять баржу при следующем походе сюда — уже все полностью рвались в дальний путь, и оставаться тут на неделю ни хотел никто. Забыл вовремя упомянуть — на острове-шахте, где матросы по очереди рубили уголь, отбывая там "наказания за провинности", были обнаружены подземные топливные танки, два больших с бензином и один поменьше с солярой. Уже давно основная часть этого топлива была перекачана в бочки и слита в хранилища на самой базе, там на дне даже немного и осталось — несмотря на то, что были полны все баки и емкости на кораблях и судах. Ориентируясь на скорость самых тихоходных транспортов, а это самоходные баржи и катер КМ-1, решили с ними в пути не рисковать, а перегнали на остров подскока и лебедками вытащили на берег, оставив на суше дожидаться следующего раза.

И вот, наконец ордер из четырех катеров во главе МБК-501 и с "Окой" в центре, вытянулся курсом на запад. Больше мы их уже не увидели. Я, старший лейтенант Боев, и два отделения солдат охраны остались тут, на острове-базе, неся караулы и здесь и на острове с шахтой, одновременно рубая там уголь для парохода, который должен прийти назад, за нами и содержимым складов и цехов.

Через месяц очередная бригада шахтеров, пришедшая рано утром к тому островку, обнаружила предыдущую смену мертвой, с выражением смертельного ужаса на лицах, и не сделавших ни одного выстрела во врага, несмотря на то, что винтовки были у всех в руках. После этого случая стали ходить за углем большими группами, с обязательными часовыми, а то за три месяца уже все расслабились, но и это не помогло. Спустя две недели часовые, несшие службу в разных концах бухты, увидели выскочившего на берег солдата, которого через миг что-то утащило в заросли, и начали стрелять.

Дежурная группа с базы, услышав перестрелку, и придя туда всего через полчаса, увидела только одни трупы. Мы перевезли их, как и предыдущие, сюда и похоронили у дальнего края острова. Всё оружие и амуницию мы убрали в оружейку. А сегодня утром, на рассвете — погибли часовые уже тут, на базе, и нас осталось всего трое. Загрузив продукты и топливо под завязку на один из водолазных катеров, и набрав большой запас патронов, решили уходить к острову подскока, и ждать уже там возвращения "Оки". Свои записки я оставляю в кабинете командира базы, в его сейфе — может в будущем они кому и понадобятся.

Те, кто возможно придет сюда после нас, знайте — на этом и маленьком соседнем островке поселилось существо, которое вероятнее всего своей силой и ужасом от внешнего вида убило восемнадцать человек. Точно мы ничего не знаем, так как живых свидетелей этих встреч не осталось ни одного. Будьте очень внимательны и осторожны. Это смертельно опасно!

— Это вы ТАМ нашли? — задал вопрос сидевшему вместе с нами Петру.

— Да, СтаниСлав, в кабинете на втором этаже штаба, как и написано — в сейфе. Он не был закрыт на замок — только прикрыта дверь с торчащими в скважине ключами и повернута запорная ручка.

Чтец-декламатор из меня неважный, но как смог — донес, вернее постарался донести до собравшихся на это совещание ту атмосферу, что окружала наших предшественников на этой планете. Сам я, после того как ознакомился с этими документами понял следующее — мы тут не первые. То, что не единственные — это уже давно ясно. Но при всем этом, то что не удалось нашим попаданцам предыдущей временной волны — вполне может удастся нам.

Наша численность, вернее общее количество людей, если суммировать нас-соотечественников, дружественные группы Кота и Ксении, да еще вот Анны, с которой недавно тоже удалось установить устойчивый радиомост, то, пожалуй, уже и побольше будет, чем вот этих вот военных моряков. И это дает повод надеяться, что заславшие нас сюда что-то изменили в условиях эксперимента. Или это мы их изменили, с самого начала создавая интернациональные или мульти-национальные, как сейчас говорят, группы? То есть, тем самым мы сделали следующий шаг. Значит, нам таким курсом и дальше идти в подобном направлении?

Вот эти-то соображения я и донес до собравшихся в кабинете. И всех огорошил — это еще мягко сказано. Пока шло чтение — большинство молча хмурилось, вслушиваясь в это "эхо прошлого". А после моих выводов раздались, как раньше писали в газетах "бурные и продолжительные аплодисменты". Нда, не ожидал подобного проявления эмоций.

— А что за существо там появилось, убивая всех? — спросил кто-то.

— Как мы с моими спутниками думали вечерами — наверное это и был тот огромный Супер-медведь, которого чеченцы расстреляли при своем первом посещении Базы.

— А почему именно он?

— Как мы решили — по условиям "эксперимента", что были выданы той группе "организаторами", нужно было им ВСЕМ составом отправляться на поиски Большой земли. А вот бойцов, оставшихся на охране, местный управляющий комп, в соответствии с его программой, не мог, ну или не смог признать за всё общество, вот и инициировал появление охранника-страшилища. А почему они умирали с ужасом на лицах? А кто же это сейчас знает — какое именно чудище, и в каком своем виде оно там тогда появилось? Может что-то такое страшно-ужасное, что даже у бойцов, прошедшие три года войны, не выдерживало сердце. Мы способны теперь только гадать, и не более.

Стас: часть доклада Петра, о которой я промолчал на совещании.

— Это всё, что ещё смогли найти?

— Это то, что именно я посчитал основным — кусочек информации о прошлых жителях Забытых Островов, прошлой волны эксперимента.

По поводу остальных находок. Олег с Антоном провели очень качественное обследование, как самого острова База, так и соседнего, небольшого островка с маленьким, сразу заметным на самой поверхности выходом угольного пласта. Как и упоминалось в этих заметках, на нем есть подземные топливные хранилища, для бензина и для дизельного топлива — они это по запаху определили, и даже на дне немного в остатках есть. Но вот сколько его, узнать не смогли — до дна глубже, чем палка, что они туда опускали. Возле выхода угля остались инструменты — две кирки и три лопаты, они были разбросаны по сторонам, в кустах, и небольшая деревянная постройка с лежанками на шесть человек.

У нас на берегу нашли небольшую лодку, она вроде называется у моряков ялик, вот на нем и ходили к соседям. И там нашли баркас, вытащенный далеко от береговой полосы, почти у самых первых деревьев. Я так думаю, его прежние владельцы, так пока их назову наших предшественников, привязали в море у берега, а с годами или остров поднялся из моря, или же само море отошло дальше — но разницы в этих выводах минимум, все равно баркас оказался метрах в двадцати пяти от моря.

На самой Базе. Помимо уже доложенной мною ранее информации, нашли оружейную комнату. Не то помещение, где взяли пулемет для возможной обороны острова, их там было четыре Максима, один на колесном станке, а остальные под установку на турель, как сам Олег сказал — это вооружение для катеров, а основное помещение. Там, в ружейных ящиках было восемнадцать винтовок СВД, полностью в смазке — оружейной консервационной, как мне объяснили. Ящик пистолетов ТТ, в нем их двадцать штук, ящик неизвестных нам всем пистолетов, они пришли сюда вместе с остальным оружием, их там десять штук. Восемь винтовок и пистолетов они оставили для себя, своего собственного вооружения. Потом четыре пулемета Дегтярева, но собранные в парные установки и с треногами — как мы поняли, это вооружение для зенитной обороны уже самой Базы. И два уже знакомых мне по фильмам о прошлой войне пехотных Дегтяря — то есть с большим блином сверху. Вот в этом списке вся информация и по оружию, и по боеприпасам.

И он передал мне очередной лист, заполненный красивым убористым почерком.

— Спасибо, Петр. Прочитаю и передам его вместе с оружием нашему мастеру — Мишелю. Пусть сам разбирается с ним.

— В ящиках и так есть полная опись всего, это уже тут для вас написано.

— Тут всё?

— Практически. Только одно уточнение — после прочтения этих памятных записок ходили смотреть на упомянутое Боевым кладбище погибших от когтей Зверя. Но как не искали — даже следов могил не нашли. Теперь даже и не знаю, верить этим старым записям или нет.

Дальнейший доклад Петра, и совещание о проблемах связи.

— Ещё что — там же, в здании штаба, рядом с радиорубкой нашлась небольшая комнатка, мастерская по ремонту радиостанций. Правда всё для той эпохи, ламповая техника, я такое даже и не знаю, только как память о нашем прошлом, оно такое всё исчезло задолго до моего рождения. Но там есть достаточно большой запас разных радиодеталей и некоторые приборы, а вот если перевезти туда и всё что есть в складе на острове Шерстистый, то можно оборудовать очень приличный сервисный центр для ремонта всякой радиоаппаратуры.

— Хорошо, с этим предложением позже разберемся. Подумаем, как и в какие сроки это сделать. Петр, есть такой очень интересный вопрос по вашей специализации. Что, какую радиостанцию, попроще и полегче, вы бы порекомендовали для наших судов и катеров, и чтобы в ней обязательно была предусмотрена установка режима кодирования?

— Самое простое, это Северок-К. Он — не бытовая радиостанция, а устройство, предназначенное для использования в спецподразделениях, так было написано в тех документах, которые я читал. Точной информации о нем я не имею, в наши времена это была секретная техника, а сейчас уже древняя древность. Помню только, что там в комплекте есть дополнительные модули на десять шифрованных каналов, питание её и от сети и от двенадцати вольт — то есть там в комплекте имеется специальный аккумулятор. Вес, если я правильно помню, всего два килограмма и четыреста грамм, и вроде это за весь комплект. Возьмите мануал к ней, и мы все познакомимся с прибором.

— Макс, прихвати Бексолана и подойдите ко мне, — вызвал я по рации остальных наших специалистов на совещание.

— Опять поднимаю вопрос о радиостанциях с шифрованной связью, — как только они расселись, продолжил наше с Петром обсуждение, — вот что мне порекомендовали. И повторил всё ранее сказанное, добавив к нему и свои мысли.

— Увы, но с такими я не сталкивался, — первым ответил Максим, — у нас были или большие рации, что устанавливались в кабинах техники, или уже современные УКВ, носимые.

— Я знаю эту модель, она правда не очень свежая, с момента начала выпуска прошло уже двадцать пять лет, но очень качественно разработанный и выполненный аппарат, — это Бексолан делится своими знаниями.

— Если я правильно помню, у неё верхняя крышка в транспортном состоянии защелкивается герметически, так что при использовании на катерах и лодках можно не бояться, что её зальет водой.

— Значит — можно брать?

— Не просто можно, а очень нужно, ведь все переговоры слышны на многие сотни километров. А оно нам нужно? Только советую взять минимум один комплект запасных аккумуляторов, а лучше два, и будут всегда заряженные в запасе.

Передал информацию Петра о найденной на Базе ремонтной радиомастерской, и его предложении превратить её в собственный ремонтно-конструкторский и сервисный центр. После недолгого обдумывания, советов и споров решили этим заняться буквально через день-два, когда утрясем проблемы по установке Северков на катерах и лодках, и обеспечим нам постоянную и бесперебойную связь.

Проблемы с "Черным миром".

Решив вроде все проблемы сегодняшней, пока только половины дня, сижу и обдумываю — что делать с островом Надежда, бокором, и как разруливать проблемы с тем долбанным Четным миром, как я назвал то негритянское сообщество. Тут, как раз под разборку с этой темой, пришел Мишель со списком необходимых деталей для восстановления оружия, и подъехали Дед с батюшкой. Вот уузнаю — что им нужно, и попрошу советов в том, что и как мне нужно решать с базой бандитов.

— Доброго дня, Глава, — прям со входа здоровается Федорович, — примешь нас?

— А я только что о вас обоих вспоминал. Присаживайтесь, где хотите. Разговор нам с вами предстоит серьезный. И ваш совместный жизненный и боевой опыт может оказаться в этой ситуации как нельзя к месту.

Ну что? По итогам краткого совещания, да и с новой, дополнительной информацией, что мне поведал Дед, мы пришли к совместному мнению, а я его своей властью утвердил. Вопрос по немирным неграм нужно решать кардинально, и без очередной партии свежей крови нам явно не обойтись.

День 27. Часть 5

— Тут такая информация, не очень приятная, — начал Федорович свой рассказ, — выплыла из допроса военного вождя этого налета, Гобо — внука моего кровника. На том острове, что наш парень назвал Надежда, находится только жилище бокора, его личная охрана, жертвенный палач, и яма с самими жертвами. С дальней от нас, стороны цепочкой вытянулось ещё три острова, намного меньше главного. Там и расположены жилища семейных, ведь женщин сюда попало очень мало, всего девятнадцать человек. И на самом последнем в цепочке живет их "мирный вождь", Ама Бхутто, но по сравнению с влиянием колдуна — он ничто. В яме со времени вчерашнего жертвоприношения осталось трое белых, женщина и двое мужчин — но кто они по национальности, сам Гобо этого не знает. В любом случае, вернутся с набега воины или нет, на закате их всех принесут в жертву их богу смерти. Кроме охраны, никто в бой не вступит — все смертельно боятся бокора, но и их, охранников, там осталось только десять человек. Вариант один — взять две, самые целые пироги, переодеться в их одежду, вымазаться сажей, и сделать быстрый налет.

— А не слишком ли опасно туда соваться?

— Опасно, но вариантов нет. Они все равно не остановятся. Я не буду описывать, что с белыми делают на жертвенной поляне, но это страшно. Их нужно выручать по любому. Кто б они ни были — это просто люди, а их под нож…

Вот так, и пришлось сразу выбирать двадцать бойцов из нашего состава, и отправлять их в ответный налет. Хотел сам с ними уйти, но выслушал первую серенаду пи…лей от Маши с Настей, и… остался дома.

Подошло время заказа, и я хотел взять две винтовки и к ним в комплект оптику, под снайперки. Набрал:

Оружие — и найдя то, что я и хотел, нажал на выбрать.

А на эту попытку в заказе мне пришел обескураживший в первое мгновение ответ:

Все позиции "Оружие" временно недоступны.

Посидел, подумал — обидно, досадно, но ладно. Переживем с тем, что уже у нас есть. И так много всего в трофеях получили. Набираю дальше:

Радиостанция Северок-К — ?

Класс — а их дают без малейших разговоров! Сразу беру дюжину — двенадцать штук, с возможным запасом, на всякий случай, и два комплекта аккумуляторов в запас. Локатор FURUNO M-1945. А вот почему именно его? Просто эта модель видит цели на расстоянии до шестидесяти четырех миль, а это почти сто двадцать километров, то есть — далеко за горизонтом, тем более для этого мы её установим на самой высокой точке острова. Питание устройства всего двенадцать вольт, так что сможем его запитывать от того солнечного полотна, что развернем на крыше НП. Правда — его вес целых двадцать пять килограмм, но ради собственной безопасности всего сообщества я, не задумываясь, иду на это. Введя все следующие заявки, дополняю заказ нужной справочной и научной литературой, необходимой для познания нового-старого оружия, и начала изучения вероятных, подобных нашим островов на Земле — Кабо-Верде. Нужно это, и сильно нужно — а то живем здесь почти четыре недели, и все в потемках. Заодно мне попался интересный пунктик в списке литературы:

Все радиостанции мира. От первых искровых и до последних, спутниковых. История. Схемотехника. Устройство и варианты неисправностей. Способы их устранения. Модификации — как в мастерских, так и в кустарных условиях.

Не раздумывая — заказываю. И мне будет интересно, и нашей тройке радистов очень даже не помешает такое иметь под рукой. И в самом конце попадается еще одна:

Электростанции малой и сверхмалой мощности. Промышленные и кустарные установки. Устройство. Конструкция. Технологические и производственные карты и чертежи. Условия и варианты наиболее продуктивной их эксплуатации.

Не знаю, будет ли это нам нужно когда или нет, но так как это всё идет на картах памяти и вес вообще не занимает — то заказал. Авось и пригодится. Нажал уже привычное -

Ввод — Enter.

И вышел за дверь из терминальной, а после вспышки в комнате, позвал помощников для разборки полученной нами очередной порции пряников.

Стас. Переговоры с соседями

Ещё перед самым заказом был у меня неожиданный вызов:

— Стас, группа Кота на связи, — наши дублировали вызов с Базы, пока основного радиоцентра группы.

— Да, на проводе, — сразу отозвался.

— Привет, Станислав, это Кот. У нас проблема. Выручай!

Его поисковики набрели, с чьей-то подсказкой, на остров со складом, который охраняло очередное монструозное создание экспериментаторов — огромный, прыгучий как кенгуру, Варан. Так они это чудище прозвали, да и ещё с большой буквы — видать впечатлил их. Ну, или в процессе его усмирения и успокоения, или уже позже, у бойца с позывными Имир случились проблемы, остро и срочно требующие помощи врача, и обязательно именно хирурга.

— Кот, брат, вчера мы поймали передачу с просьбой о помощи от земляков, с острова, имеющего в названии ассоциацию с нашим детством — Изумрудного, знаменитого в нашем детстве писателя Волкова. С двух разнесенных точек взяли примерный пеленг, и с самого утра туда ушла группа помощи. Вот в её составе и есть спец, так тебе, вернее вам, необходимый. Я дам приказ, и радисты НП скинут им ваш канал связи, и указание обязательно помочь.

— Большое, нет — Огромное Спасибо! БигЗур Рахмат Друже! Там точно не знаю, что с ним — но его крики слышны даже в рацию. Буду должен, сочтемся!

— Не сходи с ума! Мы все одной крови — как в старой кинушке было сказано. И вы, и мы — русские. И не играет никакой роли, из России ты или из Украины — я. И помогать друг другу мы просто обязаны! У Ваньки, нашего доктора, с собой тревожный чемоданчик хирурга есть, если припечет, то Маша ассистентом будет — справятся они. Давай закругляться с расшаркиваниями, а то мои по прикидкам уже могут быть в ваших краях — вызывайте сами, мой приказ, подтверждающий оказание помощи, уже передан.

Потом чуть обговорили сам поход к Изумрудным жителям, известные на этот момент их проблемы с соседями, добрыми и не очень, и было предложено пополнить нашу мангруппу его бойцами, на что я, естественно ответил согласием.

Вот и еще одно доброе дело ближнему своему, или же ближним нашим, оказано. Надеюсь, это будет Всевышними Смотрящими за экспериментом в их небесах засчитано. Ну а нам, тут, на земле бренной — хватит простого осознания того, что выручить смогли своих, не отказали им в помощи. Да даже если и прямо с Победы пришлось бы гнать катер с бригадой скорой медицинской помощи, и жечь драгоценный бензин — ни мгновения не раздумывал.

К концу разговора подошел наш новоявленный геодезист-картограф, Григорий Новык:

— Разрешите доложить. В отражении нападения принять участия не мог просто физически — ведь со мной же были дети.

— Да я и не в претензии, хоть сами целы, и то хорошо. Вы их хоть видели, бандитов этих?

— Конечно! Мы только закончили обследование меньшей части поля, ближней к бухте, как услышали выстрелы. Пацанята так и рвались туда сбежать, еле смог удержать их — во-первых, они чужие дети, а во-вторых, что самое главное, у нас забота о молодежи в республиках стоит на одном из самых основных приоритетных направлений. Но краем глаза все же смогли чуть увидеть окончание боя, мне-то не привыкать, а вот они — впечатлились дальше не могу.

— Ну и то хорошо, что увидели противника и войну, хоть издали. И наука и школа им на будущее выйдет. Мирной тут жизнь долго не будет и им, на долю всех с головой хватит. Давай по делу: закончили обследование и осмотр той территории? Под полевые посадки зерновых нам пойдут?

— Вот кроки и самого поля, и близлежащей территории, что мы успели проверить, — подает мне несколько листов бумаги, с рисунками на одних, и описанием на других, — там две части, разделенные большим ручьем, почти что речкой. Я хоть и не агроном, но немного познаний в земле имею — подкопал в нескольких местах, и увидел, что очень хорошая местность, все что нужно, расти будет.

Вызвал Матиаса и, пока он идет, обмениваемся мнениями дальше:

— А деревья, со всяким съедобным урожаем, что в скором времени поспеет, встречал там?

— А как же! Конечно. Их, разных-разнообразных вдоль этого ручья много растет. Правда я узнал только пальмы, банановые — потому, что их гроздья под листьями вверху висят, и мандариновые деревца, а все остальное я, увы, но не знаю.

— Бригадир, или же наш главный агроном, — обращаясь к Матиасу через Марину, пришедшую с ним, и сразу повышая его статус новой должностью, — тут мы обнаружили на дальнем берегу острова место под поле, и вот уже геодезист небольшую карту его составил. Нужно сегодня проверить опытным взглядом, что мы там сможем выращивать, и вечером доложить.

Как мне ни жаль, но ушли все трое — мой переводчик там просто необходим. Когда уже европейцы выучат русский настолько, что будем общаться без посредников? Пока этого еще не знаю.

Крокодилья проблема и пути ее решения.

Ещё вчера сразу после обеда, пока всё общество-сообщество было в сборе, довел до них озвученную соседями проблему — вероятно-возможное нашествие морских или непонятно чьих, каких-то крокодилов. Так как сам, в своём недлинном жизненном пути с этими созданиями до сих пор не пересекался, то и не знал — есть ли способы противодействия им. Ответом мне сначала было молчание — наверное, люди обдумывали вопрос, и вспоминали, кто что знает. А потом предложения посыпались, как из рога изобилия:

— Расстреливать из винтовок или дробовиков, — предложил один.

Потом, практически без перерыва:

— Топливо есть, делать из бутылок зажигательные снаряды, как в вашу войну, и жечь их. Полить прибрежную полосу песка дизтопливом — все дикие животные и пресмыкающиеся до крайности не любят эти запахи. Из колючей проволоки наплести полосы препятствий вдоль всего побережья.

И было всего такого — сколько угодно, без учета здешней реальности, но с гарантированной тратой дефицитнейших ресурсов.

И так далее, и тому подобное. Проскакивали и рациональные, на мой взгляд, предложения:

— Из прутов, или труб, наделать кольев заостренных, с крестовыми упорами, чтобы крокодилы своим весом не загнали их в песок, устанавливая их так, чтобы в грунт входило на полметра — а сверху должно остаться не меньше чем двадцать-тридцать сантиметров.

Это предложил Луис.

— Делать примерно также, только из дерева, выбирать подходящие ветки с упорами, — добавил свои пять копеек Херберто.

Наше латиноамериканское пополнение принимает посильное участие в выработке лучшего варианта противодействия бронированному нашествию, значит на родине сталкивались с ними, и представляют все прелести подобной встречи.

— Стрелять в них нет ни малейшего смысла, — отозвался Мишель, — наше подразделение принимало участие в боевых действиях на стороне египтян, в средней части их страны. И приходилось вступать в схватки с большими нильскими крокодилами, которых там достаточно много. Вести винтовочный или автоматный огонь по ним, это просто впустую тратить боезапас — пробивает их костяные щитки максимум одна пуля из десяти-пятнадцати попаданий. И это, если стрелять почти в упор — до ста метров дальности. А из дробовиков — сколько не пробовали, результатов никаких не было.

— Ладно, меня достали ваши размышлизмы — поделюсь способами, как в Анголе, Сомали, Нигерии, Чаде и других африканских странах, где мне довелось побывать, коренные африканеры и негры с ними борются и воюют, — уже не выдержал Дед.

— Реальные способы справится с крокодилом, одним или многими, но идущими нешироким фронтом — находиться за капитальным препятствием, высотой не менее семидесяти сантиметров, и до одного метра. Крокодил — не прыгающее животное, доберётся до него, и будет кидаться с открытой пастью. Вот туда и нужно стрелять, желательно картечью, площадь поражения которой намного выше, чем пулевое оружие. А при стрельбе с расстояния в пару метров промазать невозможно. Это проверено, и не один раз. Его стенка, этого препятствия, выкладывается из камня, как редут. Можно вообще, на пляже, в центре — выстроить такое, и сидеть там двоим-троим бойцам, отстреливая их. Я сам видел — там использовалась стена. А не предложенные вами бомбы с гранатами, которые Организаторы по любому нам не дадут. Если прибрежная песчаная полоса такая узкая, что самка не развернется, на ней много крупных камней, частые и острые торчащие скалы — они всегда такие места обходят. Крокодилы чрезмерной агрессивностью не страдают, это в реале, а не на экране.

Ну конечно, если залезешь купаться, где они обитают, нужно смотреть по сторонам. Крокодил — не ракета, и проходит достаточно длительное время (от двух-трех и до пяти-семи минут), пока он или они успевают добраться до наглеца. При желании, вполне успеваешь выкупаться с мылом в реке, пока это уже будет реально опасно. Есть несколько хороших моментов: на крутые берега, высотой от одного до двух метров, они не полезут, если не создавать критических ситуаций — с беганием перед мордой крокозябры, размахивая при этом руками, есть вариант, что самка, охраняющая кладку, просто не бросится в атаку. Её, эту кладку, стерегут только они, крокодилы-самцы в этой процедуре никогда участия не принимают. Но это касается именно их, а ведь в нашем случае идет речь о другой их разновидности — дейнозухах. Раз придут с моря — то с большой вероятностью это именно они. Или что-то вроде того. На ровном берегу такая зверюга, обязательно — БЕЗ травы и препятствий, может на короткие дистанции развивать до тридцати-сорока км/час, то есть, сто метров пробежит секунд за десять-пятнадцать.

Если поперек пути лежат стволы деревьев, от пятнадцати-двадцати см диаметром, переваливается через них медленно и осторожно, боясь пропороть свое нежное брюхо, а если деревья большего диаметра — это для них практически непреодолимое препятствие. Также и на берегах, усеянных камнями и скалами — они туда просто не выходят, и всё.

Если прибрежная песчаная полоса узкая, то и кладку там нет смысла устраивать, а крокодилы отнюдь не тварь бессловесная м безмозглая, соображают они, по моим наблюдениям, достаточно неплохо. Преследовать жертву на многие сотни метров, и тем более километры? Ни разу не слышал о таком за всё время пребывания в Африке. Это сказки перепуганных людей, не более. Ловить на привязанную живую приманку? И можно, и нужно. Но делать это нужно на расстоянии всего в пару десятков метров от реки.

День 27. Часть 6

Знакомые, из местных, промышляли вообще экзотичным способом. Они привезли откуда-то несколько сотен обычных, старых стальных борон. Потом выложили круг шириной в три штуки и диаметром в пятьдесят-сто метров, оставили туда проход в две бороны, и привязали за ним, этим кругом, козу. Из всех оставшихся "железных расчесок" соорудили огромные крылья, на весь берег, свободный от деревьев — чтоб не было прорывов по сторонам. И за одну ночь взяли, по-моему, штук тридцать. И так, в течении одного лета, очистили километров пятнадцать реки. А мертвых (убитых) крокодилов, отвозили на ближайшие фермы как корм для свиней. Выходила двойная польза. Обычно на реках они имеют для своей жизни отдельные, очень трудно достижимые для других животных и, тем более, человека, места. Ими всегда бывают берега старых русел, и проток между мелкими островами, вот там, в основном, и откладывают крокодилихи свои яйца.

Скорее всего, у всей популяции "наших" островных крокодилов-дзейнухов есть свои острова-инкубаторы. Чисто песчаные, с пологими берегами, и даже возможно незаселенными, если автоматика Организаторов вдруг не давала сбой. Из любого оружия стрелять по лапам нет смысла — очень много патронов уходит, пока его обездвижишь. Примерно — не менее магазина АКМ — а это тридцать штук, как правильно сказал Мишель.

Во-первых — это сильно расточительно для нас, во-вторых, подобное оружие пока представлено одним древним и убитым "веслом", как называют АК первых выпусков до сих пор, взятом трофеем с негров. Вести огонь им по животу? А успеешь ли подойти на такое расстояние, чтобы уверенно попасть? Но прочесывать все острова в зоне своей ответственности нашему сообществу всё равно придется — ведь на многих из них живуь и работают члены сообщества. Как и нужно быть постоянно готовыми воевать с кракозябрами, если вдруг случайно наткнуться на них.

Теперь о них, как о деликатесе для доморощенных гурманов. Хвост — достаточно вкусен, особенно когда готовится с большим количеством острых приправок, иначе он имеет слабый, противный запах тины. Всё мясо крокодила, для вкуса европейцев — имеет очень сильный вкус рыбы. Противно. Как разведенный рыбий жир пить. Описанные в литературе рецепты из них со вкусом кролика или курицы — делаются из приморских, более чистых особей, нам доводилось снимать пробы и с тех, и с других.

И! Внимание и внимание всем наблюдателям — показаться из воды они могут в любой момент. Не исключено что это будет через несколько дней, когда и начнется их миграция для яйцеклада.

— Так какой вариант вы, Федорович, нам рекомендуете?

— Самый простой, требующий минимум вложений, как ресурсных, так и физических. Это, основное — проверить, как выглядит береговая полоса наших основных островов. Если море у берега сильно каменистое, в скалах — то там вообще ничего делать не нужно, такое препятствие крокодилы просто обойдут. Как и те берега, которые подняты над уровнем моря на метр и более — как я уже упоминал, они не кенгуру, и прыгать не умеют. Основную опасность для нас представляют широкие, песчаные побережья и чистые отмели. Но и там есть достаточно простые варианты защиты — на расстоянии не более полуметра друг от друга выкладывать из крупных камней и осколков скал небольшие пирамиды. Даже их можно ставить в шахматном порядке, в две полосы вдоль берега. Этим одновременно они, берега, будут очищены для наших нужд на будущее, и защищены от зверского нападения.

Тут, на Победе, это опасные для нас с вами бухты: две из них я уже видел, тут — возле дома, и у места стоянки большого боевого катера. А дальние, что у мыса Хвост, не думаю, что сильно отличаются. Бить острые штыри из металла или дерева, для их защиты, мы не в состоянии — просто нет материала. Значит — что? Забирают те, кто будет этим заниматься, у меня тачку, и, подвозя со стороны материал, выкладывают везде эти пирамиды. Если хотите, можно сделать пару ловушек-мешков с ограждением, куда будут крокодилы заманиваться, и превращаться потом в продукты питания. Это тут, на большом и основном острове. А остальные участки суши, что приписаны к нам, нужно в срочном порядке обследовать, и или стоить там полосу препятствий, или при первом же опасном случае эвакуировать их жителей сюда.

На том и порешили! Я назначил Деда ответственным по строительству обороны Победы, пока только его. И с завтрашнего утра поисковики выходят на очередной осмотр всех наших, и не только, островов. Определяют опасность посещения их крокодилами, и решают — сможем мы быстро провести работы по их защите, или нет. А потом уже будет штаб решать, что-где-в первую или же вторую очередь делать.

Вроде с этой проблемой пока все выяснили — свободные люди уже собираются на новую работу.

Саша Борз и машина.

— Командир, тут такая интересная проблема вырисовалась, — подошел он ко мне, после возвращения с мыса Хвост, как мы быстро переиначили то, очень длинное его название, куда ходила его группа с новым составом караула.

— Конечно, нельзя оставлять такое перспективное направление без постоянной охраны, но и добираться туда пешком по песчаному берегу через завалы камней не очень удобно, — такими словами закончил он свой доклад.

— И что ты хочешь предложить?

— Транспорт, хоть какой-нибудь нам сюда, вроде транспортера Федоровича, только побольше бы размером, очень он нам в тему пришелся бы.

— А с каменными завалами на береговой полосе, для организации нормальной дороги, как вопрос решать будете?

— Я присутствовал на обсуждении информации о нашествии крокодилов, и очень внимательно выслушал всю лекцию Федоровича и его рекомендации. Вот по его советам и станем поступать, к тому же у нас только часть островного берега с опасным состоянием прибрежной полосы, то есть — песчаная. И именно по ней и проходит путь к "Хвосту", так что все свободные люди общества, если будет такая команда штаба, примерно за пару дней смогут выполнить сразу два этапа работы. Это очистка полосы для более или менее нормального скоростного движения, ведь далеко не все обломки скал мы в состоянии даже сдвинуть с места, и одновременное возведение защитных каменных пирамид у самой полосы прибоя. Такой вариант сойдет?

— Именно так я и хотел вам предложить поступить. А что с машиной? Так это только вы, те кто недавно влился в коллектив, не знаете, как и на чем я сюда попал. А это и есть наш вероятный выход в этой ситуации.

— Что, там, на вашем острове она есть?

— Да, в принципе. Вернее, была. Только по велению экспериментаторов или по его величию случаю она провалилась в подземную каверну, на глубину больше чем в пятнадцать метров. Хорошо хоть от удара об её дно она не рассыпалась на части. Так что там, на острове Россия, стоит мой УАЗ-452, так называемая "Буханка". Тогда, давно, не зная, что она может нам пригодится именно в виде машины, я немного подраскурочил механизмы, но это не критично. Нужно будет только подобрать замену заднему мосту, на основе которого я смастерил там простенькую гидроэлектростанцию, на ручье, и поднять саму основу машины. А уже здесь, когда все привезем, решим, что и как из неё сотворить.

Буквально через час, Саша, прихватив с собой Малого и двоих свободных парней из первой группы европейцев, умотал на Россию. А вечером предоставил свои выводы:

— Мы там осмотрели все полностью в провале — поднять машину возможно, только сначала придется полностью разобрать все остатки ходовой, и снять двигатель. Короче — всё, что можно открутить, мы открутим и при помощи буксирного троса и системы шкивов, полиспаст называется, через треногу вытащим наружу. Там нет основного — заднего моста, есть мысли, где он?

— И мысли есть, и координаты, где он стоит — точно знаем. Так что, лимузин для наших нужд сгодится?

— Если из ходовой можно всё найти, то выйдет просто обалденный транспортер пехоты, главное что есть передние стекла и крыша — вдруг в дождь придется рассекать на нем по берегу. Он ведь по проекту семиместный, но можно поставить вместо багажного отсека деревянную лавку, и ещё три-четыре человека войдет. Для наших нужд, пока больше и не надо. Так, а где же его задний мост и рессоры?

Я рассказал всю эпопею с постройкой электростанции, и куда я его там применил.

— Без электрики оставлять жилье на том нашем острове нельзя, значит вариант один — поинтересоваться у парней на Базе, может из того материала, что там есть, они сварганят замену мосту. И тогда останутся только грузоподъемные работы.

Саша сразу убежал искать Петра — ведь тот мог знать возможности мехмастерской у ремонтников. Через время вернулся с сияющим лицом:

— У них есть и пруты нужного диаметра, для вала, и трубы с подшипниками, для корпуса, и радист сказал, что видел там, на складе, что-то подобное рабочему колесу, только не помнит, что именно. Но нам это пока не горит — найдется специалист, который придумает, из чего его изготовить, а мы пока вытащим все остатки из под земли. Даете, Глава, на это добро?

— А почему и нет? Ведь это нужно нам всем — так что занимайтесь.

Чуть позже подошел Паулус с докладом:

— Максим мне передал ваш приказ, вместе с ним проверить вершину горы и осмотреться там с местом, где можно строить каменное здание наблюдательного пункта. С его расположением мы быстро определились, место выбрали удобное — обзор выходит прекрасный на все стороны. Есть предложение по самой постройке — конечно каменное здание, хоть и маленькое, оно наверху предпочтительнее, сопротивление ветрам лучше, да и во время шторма будет безопаснее. Но на этот момент для нас такая работа мало выполнима, нет самого главного — в достаточном количестве цемента или строительных смесей, вроде тех, которыми мы пользовались, когда ремонтировали проломы дома.

— Так что, вариантов нет?

— Почему нет? Есть, и намного проще и быстрее. У нас осталась часть нераспущенных брусков из контейнера стройматериалов, и доска, которой крыли крышу. Выставляем рамочный каркас, потом зашиваем изнутри всплошную, тем более те остатки, что есть в наличии — шпунтованные, и стены не будут продуваться ветром. Собирать будем на мастике, силиконовом герметике — определенное его количество было в том же контейнере, и еще есть в наличии. С утеплением подумаем, что применить, и останется только наружная часть и крыша. Если будет согласие на такой примерный проект, то к завтрашнему обеду оно будет готово.

— А утепление зачем? Чтобы не замерзли? Тут, в этой жаре? И его крыша установку поворотной антенны выдержит? А будет ли возможность, не боясь её проломить, подниматься для обслуживания радара? — засыпал того вопросами.

— Утепление? Нет, не для защиты от холодов его нужно применять, а чтобы не так жарко было, ведь все показывает, что эти места расположены ближе к экватору. Будет оно работать в роли термоса. А верх, почему он не выдержит? Обычная четырехсторонняя вальмовая крыша такого малого размера сможет удержать на себе не одну сотню килограмм.

— Если уверенность в будущем качестве постройки у вас есть, то можете приступать. Что мне заказывать нужно?

— Завтра к обеду я принесу размеры стекол на его окна, а все остальное у нас ужеесть.

— Ну, вот и хорошо! И эта проблема благополучно разрешена.

Не день, а одни расстройства, проблемы, стычки! Вот опять — внезапный вызов, База на проводе:

— Командир, доклад по состоянию дел в гарнизоне, — Олег отчитывается, — и по острову в целом. Первая половина дня прошла в сплошных проблемах.

— А почему доклад в прямом эфире?

— По рекомендации наших радистов установлена система шифрования, они гарантируют безопасность связи.

С недоумевающим взглядом смотрю на Макса, который в этот момент подошел ко мне:

— Почему разговор идет открытым текстом? — спрашиваю у того.

— После установки "Северка" на "Изабель", мы с Петром самовольно решили передать один модуль шифрования на Базу, с объяснениями, как его подключить к большой рации. Так как он, Петр, её смог нормально изучить, то был уверен в такой временной модернизации. А уже на нашем НП стоит модуль дешифровки и блок перевода связи на частоты УКВ носимых мыльниц. Думаем, что пока нам так будет проще работать, — ну, раз так, то это уже нормально. Плохо, что в связи я обычный пользователь, и такие тонкости понимаю с небольшим трудом, только после соответствующих разъяснений.

— Олег, продолжай свой доклад.

— Катера с пополнением пришли с сюрпризом — по пути, с небольших, находящихся вдоль маршрута островков, они сняли две тройки новичков. На одном были только мужчины — ирландец из подразделений ИРА двадцати шести лет, шотландец тридцати и датчанин шестидесяти восьми лет. Первые два попали со своим оружием, а последний, Клаус, брал для себя уже тут, у себя на острове, в заказе. На втором, смешанная тройка — молодая женщина-сирийка, медсестра из госпиталя в Дамаске, и пара парней — кто они, пока не узнал. Это потенциально хорошие были новости.

— А что, уже есть и плохие?

— А то! Почти сразу за нашими, в бухту сделали попытку прорваться неизвестные. На команду остановиться, произнесенную Антоном в найденный нами рупор, он был в это время на НП, у пулемета, пассажиры чужого катера открыли огонь, одновременно и по пирсу с высаживающимися, и по самому НП. У Антона два ранения, но они не помешали ему пройтись короткими очередями по неизвестным. По его докладу, скорее всего там трое убитых и раненый рулевой.

— Ничего себе у вас встречи!

— Но это не все. На пирсе сразу было трое ранено — Клаус тяжело, и Виктор с Отсо поймали по заряду картечи. Хорошо, что издалека, они остались живы. А через некоторое время, мы только успели перевязать раненых и выдать прибывшим приготовленное оружие, из зарослей плохо обследованной части острова пошло наступление незаметно высадившегося вражеского десанта. Если бы не вооруженные новички, которые приняли первые мгновения атаки на себя, то там легли бы мы все.

День 27. Часть 7

— Наши потери большие?

— Трое новых погибли почти сразу — у напавших были какие-то автоматы с боковым рожком, вот мы и нарвались на огневую лавину. Из них остались в живых только ирландец, и быстро среагировавшая на выстрелы сирийка Кифа, которая просто бросилась плашмя на землю.

— Больше никого не потеряли?

— Убитыми — нет, но пока выкурили пришлых с острова, а они ушли все, я сам видел отошедшие уже далеко катера, и пересчитал в бинокль их экипажи. А тот раненый, что мы захватили, Лесли Дерби — англичанин, подтвердил, их пришло всего двенадцать, по четыре человека в катере. Так вот, случайно только меня и Кифу не зацепило, вообще. Раненые все, только Боян, Огниан и Ганс легко, они ограничились перевязками и остались в строю, а все остальные ушли на катерах назад. Там почти все тяжелые, готовьте сразу медиков.

— А почему они напали, не успел выяснить?

— Частично. Это их реакция на концерт в эфире. Почти все население "Великой Британии", базового острова английской группы, сильно отреагировало на первую радиопередачу. Ну и вроде так руководство решило прекратить это дело: просто-напросто захватить радиостанцию и её обслугу себе. Да вы сами потом с ним, раненым пленным, поговорите, когда придут катера на Победу.

— Далеко от вас эта "Британия!?

— Всего в пятидесяти километрах южнее, это перевод с их любимых миль.

Стас, о. Победы (всё еще д-27)

Вернувшийся с обследования нашего будущего поля Матиас пришел на доклад, и сразу предоставил свои наброски вероятных посадок:

— Очень хорошая площадь полей, вода рядом, так что сможем и полив обеспечить в случае засушливого лета.

— Большие там площади?

— Да, для этих условий, даже очень. В глубину оба поля имеют расстояние от берега в километр. Меньшее шириной, практически постоянной в восемьсот метров, то есть там почти восемьдесят гектар нетронутой человеком земли. А вот большее имеет один километр триста метров протяженности вдоль берега.

— И сколько же это нам всего привалило поля под посадки?

— Не очень точно, но примерно выходит двести десять гектар.

— И что же мы сможем там высадить? Уже думали со своими помощниками?

— У вас самих, Глава, есть какие-то особые пожелания? Вначале давайте выслушаем их, а потом уже я озвучу наши предложения. Но тут сразу есть одна очень неприятная проблема — даже если вывести на обработку этих полей всех наличных мужчин, то только одно маленькое мы будем лопатами, которых, кстати, у нас очень мало, перекапывать минимум неделю. И это только примерный срок, а так как многие мужчины заняты на других, разных и нужных делах, то и дольше.

А вот тут я в тему сказанному сразу вспомнил о найденном в свое время на острове Шерстистый, в его складе, не нужном нам тогда механизме, то есть мотоблоке. Сразу так и не вывезенный оттуда за ненадобностью, и до сих пор пылящийся снаружи под навесом, куда его определили ради освобождения помещения. Хорошо, что и сам это смог сообразить, что вот теперь, нам очень нужна сельхозтехника. Хоть какая. А вполне может быть, что и не только такая. Но посмотрим на все это пристальнее уже попозже.

— Матиас, тут мне вот кое что вспомнилось, — и рассказал кратко всю ту историю с находкой, — так что я сейчас отправлю грузовой катамаран с увеличенным экипажем за ним. А пока давайте решим вопрос с тем, что будем планировать для высаживания.

— Как это хорошо! А какой марки он? Хватит ли его производительности на эту, просто огромную площадь?

— А вот этого я и не знаю. В то время не подумали взять его документы, это ведь нам было тогда не нужно. Привезут их вместе со всем, к тому же там ещё и прицеп небольшой к нему есть, в котором сложены все его навесные принадлежности. Вот тогда и сможем всё подробно и точно узнать.

Отдал по рации команду для экипажа сУдна, да-да, у нас уже и они понемногу срабатываются и привыкают и друг к другу, и к своему катеру-кормильцу. И как ни быстро старались обговорить этот вопрос о семенах и посадках, но почти с полчаса споров и обсуждений он у нас занял. Решили его так:

Половину, может меньше, выделяем под картофель, хотя я и думал больше, но выслушав правила и стандарты посадок, ограничился этим — при необходимой норме в шестьсот килограмм сортовой семенной картохи, столько я выделить веса в заказах, увы, но не смогу. За три дня, обрезав все полностью, набираю всего четыреста пятьдесят кило.

Далее — по предложению все того же Матиаса, и его уверениям в урожае и полезности, остаток меньшего поля делим на две культуры — это кукуруза и подсолнух, который уже я своим решением продавил. Тут сказалась и привычка к нашему маслу, и неизвестность в том, сколько добудут наши греки оливкового, и возможность, при острой необходимости, перерабатывать его в топливо. Да и призрачный пока шанс нарабатывать обменно-товарный материал для будущего общения с окружающим нас миром жителей Островов — все это и послужило за основу такого выбора. Ну и не менее полезный продукт, который сможем из семечек делать — это всеми любимая халва. Будет с чем пить вечерние чаи, да и детям вкусное лакомство, как память о доме.

А все большое поле отдали под зерновые — это пшеница, заняв ею не менее пятидесяти процентов площади, потом пойдет гречиха, овес, ячмень и просо. Почему именно такой выбор мы сделали? Всё очень и очень просто — мы выбирали те виды зерновых, которые он, Матиас, знает лично и умеет с ними работать. Он предлагал еще маниоку параллельно с картохой выращивать — но я сослался на основное препятствие, это остро лимитированный вес заказа, который просто не позволит многое взять из того, что хочется. Предложил ему еще заняться рисом — с детства люблю кашу из него, на что получил объяснение:

— С ним не все так просто. Окультуренный рис любит сильно увлажненную почву, почти что в воде растет. А нам тут такие условия для него обеспечить пока не удастся.

Решил завтра заказать для себя литературу по агрономии и выращиванию разного полевого продуктового. Очень не хочется выглядеть в глазах других, да и в своих собственных, нубом и лохом, как говорится в игрухах и на дворовом сленге, ничего не знающем в вопросе, и к тому же не понимающем. Как говорится — мне оно будет для саморазвития.

Ведь без их, этих агрономских тонкостей, которые он знает, можно загубить любое начинание. А больше ничего существенного в тех местностях, где ему приходилось работать, и что можно применить к нашим условиям, не выращивалось. Естественно, это всё новые посадки — то что уже растет на нашем огороде, мы в расчет не брали.

А, как он же заявил, если мы сможем это поле обработать, и столько посадить, что задумано, то уже через три месяца мы станем переходить почти полностью на своё обеспечение продуктами. До сих пор мы, руководство группы, боимся, что внезапно экспериментаторы прекратят свои поставки. И что потом нам делать? Чем кормить доверившихся нам людей? Вот и прилагаем максимум возможных сил, чтобы стать хоть в этом самодостаточными.

Ретроспектива: Мотоблок.

Хоть и маловат он был, наш, в то время единственный, механизм для обработки такого большого поля. Но мы смогли сначала скосить всю растущую на поле траву той косилкой, что была с ним в комплекте. Высушим её, траву эту, и будет чем осенью и местной зимой кормить коз и овец. А после, сначала дважды вспахав меньшую часть, затем пройдясь культиватором, это всё под картошку, им же нарезать борозды, куда все свободные женщины старательно укладывали клубни.

А уже потом, сделав профилактику механизму, его рулевой, то есть тот, кто рулил им, подготовил всю площадь под зерновые. Я, просто извернулся, но смог, отказав всем в заказах, взять в поставках посадочный материал. И после сева, мы все смогли расслабиться, хоть немного. Потом, свозив Матиаса в гости, на Русский, познакомил его с местом, откуда мы стартовали, где осознали себя сообществом. Вообще то, поездка была с одной целью — показать, как мы там сделали полив нашего огорода. А оказалось, он прекрасно знал это, просто я не смог доходчиво объяснить ему, ведь ещё сказывается языковая пропасть, которую и переводчики не всегда могут преодолеть.

Вызов с далекой Изабель. Маша на связи:

— Стас. Мы уже вполне успешно идем назад, сейчас высадились у соседей, на острове Зеланд. Знакомимся с их руководством. Подробно все изложу в рапорте по прибытию, а если кратко, то вот:

У Имира было сильное подозрение на камни где-то там, в организме, но Иван после обследования ничего не обнаружил — по его словам, такое впечатление что мясо их варана активировало резкое его рассасывание или дробление до пыли. Короче: у него там все чисто было. Взяли у них троих бойцов, и после недолгой стоянки у берега двинули дальше. С небольшого островка в пути сняли русского человека, нашего, с прикольным прозвищем — Редисыч.

К Изумрудному, нашей цели — прибыли в самый разгар очередного боя за остров, их атаковали с трех лодок. Ну мы и ввязались. Хорошо, что в надувном ялике заранее сидело трое наших ребят, и мы его на буксире тащили. Вот с двух сторон мы и приветили напавших, да так, что, не рассчитав, их всех и отправили на тот свет. Даже допросить некого было, очень жаль, честно говоря. Женя уже полдня на нас за это косится, так как информации о пришельцах полный ноль.

— Что по потерям?

— Что самое жалкое — в надувной ялик прилетело две пули, и заряд крупной дроби, уже на излете. Сдулся практически сразу, парни еле успели на надводные ближайшие скалы выбраться. Там было двое котиков, и наш бразилец — Олдонза, вот он одну пулю и поймал, да так неудачно.

— Что там у тебя за непонятные котики? И что с нашим парнем?

— Котиками — я так назвала помощь от группы Кота. А что с Олдонза? Одну ногу пуля прошла насквозь, а во второй застряла, но кость не зацепила — это одна из тех, что пробили надувной борт. Хорошо, что Иван всем приказным порядком выдал индивидуальные аптечки. Пока подошла Изабель, его уже успели раздеть, перебинтовать, и ожидали помощи, стоя на камнях. Операцию с извлечением пули Ваня сделал тому сразу, как только высадились на берег.

— А что там с местными? Целы?

— Вчера было двое погибших и три раненых, а сегодня уже они с распростертыми объятьями к чужим лодкам не выскакивали. Так что обошлись всего двумя легкоранеными. Иван всех осмотрел, кого зашил, кого просто перебинтовал, только одного вчерашнего оперировал. Перед уходом на одной из береговых, высоких скал сделали надпись: Территория этого острова, под названием Изумрудный, и все прилегающие к нему ближние острова находятся в совместном владении русских групп Стаса и Кота. Производится постоянное патрулирование морским спецназом. Вверху крупно по-русски, а внизу чуть мельче на испанском и английском.

— Ну вы и даете! И чем её делали?

— Коллеги подсказали. Говорят, реально это работает. Они еще на всех своих островах подобное пишут и пирамидки с записками оставляют. Бонусы, говорят — за это начисляются. Мы конечно понимаем, что тут больше бахвальства, чем реального владения ими и защиты от посягательств, но есть, хоть и маленький, но шанс на то, что Организаторы это пирамидостроение и надписи непременно заметят, и выдадут в качестве поощрения бонус, хоть какой. Но подробнее будет все только дома. Хорошо? А писали краской — у соседей специально для такого случая с собой банка литровая всегда есть и пара кистей.

— Добро, ждем, с нетерпением.

— Нам тут местные, из бригады Кота, сделали два предложения. Но мне бы было желательно иметь твое подтверждение по обоим.

— Что там такое случилось?

— Во-первых, просят по возможности часть населения бывшего острова Изумрудный, кто изъявит такое желание, передать им в виде пополнения группы. Ведь с ними все равно придется что-нибудь решать, а тут такой удачный и хороший выход.

— Без малейших сомнений. Всех, кто захочет к ним — оставляй. С самим их Главой, то есть Котом, мы уже это обговаривали и договорились. А что второе?

— Они нашли на одном из своих островов несколько полу-затопленных машин. В основном грузовиков. Предлагают взять то, что нам нужно, включая детали и узлы от уже разобранных ранее. Нужно на Победе, в хозяйстве нам что-то?

— Даже и не знаю? Сориентируйтесь сами, и привлеки к этому Женю и Ивана, мужики все же больше в таком разбираются. В принципе? Если там есть что полноприводное, но не огромный грузовик, конечно бери, мы сможем из него смастерить подобие трактора. А он уже нам очень скоро понадобится.

— Вы что, нашли место под поле? Высаживать всякое разное — разнообразное для питания общества?

— Угадала! Но это покажу, когда домой вернетесь. Помучаетесь приятной неизвестностью.

Уже почти в темноте вернулись лодки из Черного похода. Еще на подходе Дед, который естественно что был там командиром, вышел на связь ("Северок" ему установить просто не успели, так что разговор был по Мотороле, уже с ближнего расстояния):

— Стас, готовьте врачей — у нас много раненых!

— Тяжелые есть?

— Да. Четверо. Но к ним ещё семеро не ходящих, да в принципе нам всем досталось и, как не удивительно, меня тоже достало.

— Пленных спасли? А как с охраной бокора и им самим дела?

— Спасли, но лучше бы и не делали этого. Будешь проблемы долго разгребать от них. Депутат и дерьмократ из России с правозащитницей из Украины, блин! Рассейские "отбросы общества" в этот раз нам достались. Давай, уже дома все расскажу подробно. Подождешь?

— А куда я денусь с подводной лодки?

Хорошо, что осталось только провести повторную уборку в комнате, временно превращенной в операционную, ведь наши медики только недавно закончили заниматься ранеными, привезенными с Базы. И вот опять. Я еще днем, после рапорта Олега, передал через Марину просьбу-приказ Михаилу, держать в готовности наше так срочно организованное хирургическое отделение, и проверить, кто из его персонала сможет ему еще помогать. Ведь я прекрасно понимал, что он уже провел кучу разных операций, еще латая раненых во время налета негров, а вот тут уже есть новые.

День 27. Часть 8

Как потом узнал, очень неожиданно для меня лично, Унге первой изъявила желание выполнять обязанности операционной сестры, и при острой необходимости даже провести несложные операции — она ведь и была врачом-акушером-хирургом, как впоследствии призналась. Только не любила последнюю часть своей специальности, и сильно. А из Мишиной бригады пришли в себя на таком уровне, что могли уверенно работать это только Сара, и Кейт Моуз с Симоной Джонсин. У Эммы, как оказалось после осмотра, сотрясение да и еще средней степени, вставать в таком состоянии часто не рекомендуется, а тем более выполнять свои обязанности у операционного стола. Но и этого, как мне впоследствии отчитался наш, уже главный хирург — Михаил, вполне хватило на два поста — Унге и Сара, которая хорошо понимает русский, оказывали помощь и оперировали всех с ранениями средней тяжести. А он сам и Симона с Кейт занимались нашими тяжело ранеными, и как потом оказалось, очень удачно, ведь выжили у нас все.

— Я, честно говоря, когда осматривал тех четверых, то и не надеялся что вытяну. Особенно у двоих были серьезные ранения, огнестрельные и ножевые раны — видно схватка очень быстро переросла врукопашную. Покромсало их не по-детски. Ну и у них очень сильными свои организмы оказались, с такими ранами, а выдержали весь обратный путь, и в сознании. Так что, Станислав — это столкновение для нас обошлось без особых потерь. А раненые? Что раненые — если уже на столе побывали, то оживут и через время снова войдут в строй. У меня там, на Земле — в Хайфе, друг в госпитале работает, так рассказывал, что самое главное прооперировать правильно, а потом организм со всеми своими повреждениями и сам разберется, — это Миша так сказал уже почти ночью, когда последних раненых принял, тех что с Дедом ходили.

— Федорович, кроме этих троих мозго…трахателей, больше никого или ничего не нашли? — это я так о спасенных ими выразился, которые буквально за пять минут общения смогли довести меня до белого каления. К счастью, и их и моему, в Доме в это время находился батюшка — так я тактично, но быстро спихнул весь предварительно-ознакомительный разговор на него, надеюсь, что выдержки священника хватит на беседу с этими, новыми Русскими и не только, хероями.

— Когда бокорс оставшимися своими тремя последними, и уже ранеными охранниками, подался на парусной лодке в бега, у нас хватило сил только на то, что прошерстили саму стоянку, и все. Его плетеную хижину дяди Тома, и жилье прихлебателей. Как и положено, такие находки — это боевые трофеи, они были забраны все полностью, не разбираясь, где их добро, а где уже пошли награбленные вещи. Сейчас Саша и Мишель со всем привезенным разбираются в оружейке — там ведь и немного оружия было, что уже с трупов охранники бокора забрать не успели.

— А как же так, что много раненых? Вас ведь туда ушло двадцать человек, а с десятком негров не смогли бескровно справиться?

— Вся его охрана — это были бойцы антиправительственных банд и племени Непримиримых, хорошо обученные и неплохо вооруженные спецы. А те, кто шел со мной, честно говоря, обычное пушечное мясо, ничего не знающее и пока не умеющее, даже почти без опыта. Вот и попало нам. Как я смог понять и потом еще проясненного у единственного доставшегося нам раненого — так как плиты терминалов погибших членов их общества, после гибели своих владельцев вскоре исчезают, то сам бокор сразу понял, что его группа налета разгромлена, и нужно ждать скорую ответку. Вот и расставил или он, или начальник его охраны — не у кого выяснять уже было, своих бойцов так, что это мы ещё малой кровью отделались. У них было три автомата, ПП-шками их сейчас по новомодному называют, английские STEN-ы сороковых годов выпуска — ими пол Африки до сих пор вооружено, потом два дробовика с картечью в патронах — SRM современный шестнадцати зарядный, от которых и получилось больше всего раненых. Нам досталось ещё две винтовки Mauser, и восемь разного вида револьверов. С чем ушли сбежавшие — мы не знаем, но оружие у них было, так как уже отходя от стоянки, они от нас отстреливались.

— А почему негров погибших семь, а револьверов вы привезли восемь?

— У жертвенного палача был только Colt, и его профессиональные инструменты — ножи, вот это нам и досталось, а его на наш счет писать не нужно. Он, решив не рисковать встретиться с белыми, бросив оружие на берегу, сделал попытку переплыть пролив и скрыться на соседнем острове — ну его там, в море, акулы и схарчили. Для наших бойцов, что сейчас в наличии — эта охрана слишком опытной оказалась, так что, если не хотим будущих потерь в людях, нужны тренировки, тренировки и ещё раз тренировки, почти постоянные. И стоит иметь отдельную группу, которая и будет составлять профессиональную маленькую армию, а все остальные ей окажут поддержку, при необходимости, в виде ополчения.

— Дед, я вас за язык не тянул! Как говорится — инициатива наказуема, так что берите бразды правления войсками в свои руки, и занимайтесь с ними, так и столько, сколько нужно. Только не забывая при этом, что и мирной жизни, и общему развитию придется уделять внимание, людей нам ведь все равно не хватает, особенно теперь, когда так много раненых.

К концу разговора с Федоровичем подошел на доклад Мишель, отчитаться в том, что нашли в привезенных трофеях:

— Винтовки потасканные, стреляли из них видно много, но живые и, на удивление, ухоженные и недавно чищеные. Состояние дробовиков, как будто их из ящика на складе достали — идеальное, только без разных улучшающих навесок, базовый комплект. Sten — два Mark-3 и один Mark-2. Тоже далеко не первой свежести, но намного в лучшем состоянии, чем те, что мне встречались у арабов, во времена пребывания в Легионе. Привезено ещё два больших тактических рюкзака, и один маленький, все они полные. Потом дамская сумочка, с обычной женской дребеденью внутри, портфель, он был раньше на замочке, и пухленькая папка с разными документами.

— Самое интересное и полезное нашлось в рюкзаках, — продолжил он после небольшой паузы, — в каждом по семь суточных пайков того типа, что получает практически половина армий евросоюза, недельный комплект белья, сменная обувь — туфли, кроссовки и берцы. В запаянных пакетах строгие костюмы, спортивная форма, портативный утюг, один на трех. Кроме этого, в меньшем был ноутбук и база телефона спутниковой связи с тремя выносными трубками. В двух других — солнечные панели, пять штук, хитрый аккумулятор, я с таким еще и не сталкивался. Три носимые радиостанции, без внешней маркировки, наверное это новый военный вариант. И на закуску, как вы, русские, любите говорить, это вишенка. Кейсы-комплекты дронов, летающих квадров, со специальными пультами управления — на основе или планшета-семерки, или от него применили только сам экран. Потому что джойстики управления выполнены единым модулем с ним, в одном корпусе. Два поменьше — размером квадрат с полметра на шесть двигателей, а третий крупный, он только в сложенном состоянии пятьдесят на пятьдесят сантиметров размером, и с восемью винтами-моторами большого размера. Их у меня для опробования молодежь сразу выпросила, решив сделать пробный вылет.

И в этот момент прибежали Саня и Макс:

— Шеф! Это пи…ц, а не находка! — с места в карьер выпалил Максим, — маленькие дроны, судя по документам, могут держаться в воздухе полтора часа — то есть девяносто минут. А большой уже четыре часа — целых двести сорок минут. Ко всем трем есть по два запасных аккумулятора, универсальные зарядные устройства — можно и от сети пользоваться, и к солнечной панели подключать, и от машины заряжать. Все их управление завязано на компьютерные пульты с экранами — сразу видно, куда лететь, и что под тобой.

— А вы что, уже проверить успели?

— Пока Марина переводит мануал, я подзарядил малый квадр, и разобравшись с управлением, вывел его своим ходом на улицу. Он классный! Поднимается спокойно на пятьсот метров, но может и выше летать. Там на экране сразу высвечиваются все параметры полета.

— И что? И ночью видно, что под ним?

— По крайней мере, у того что я испытывал, камера автоматом переключается на ночное зрение, видно все хорошо.

— А по дальности на сколько их хватит? — задал заинтересовавший меня вопрос.

Зачем мне это? Все очень просто — с подобными дронами, правда попроще, мне там, на Земле, немного приходилось сталкиваться — друг держал небольшую строительную фирму, и часто брал подряды на постройку отдаленных, расположенных в лесу или тайге, коттеджей. Вот с такими летающими видеокамерами они и искали лучшие и наиболее удобные маршруты для дорог. Проще же вначале разведать все в полете, а уже потом отправлять наземные команды. А в наших условиях это очень хороший вариант для ускоренного осмотра территории островов, как и нашей Победы, так и всех остальных, которые будут еще встречаться на пути. Да и в случае обнаружения приближающихся неизвестных судов, можно с высоты их осмотреть, а в направленные микрофоны, если их установить, и прослушать.

— Увы, шеф, но не знаю. Все надписи на английском, и в сокращенном виде, вот Маринка переведет инструкцию, и прочитаем.

— Ну добро! Значит, сможем применять для осмотра островов с высоты?

— Конечно! Они вроде под такие функции и заточены.

А теперь посмотрим в записях — что же за дерьмократов к нашему двору прибило?

Дьяков Павел Евгеньевич — третий зам губернатора Курской области по административной работе с персоналом. Сорок восемь лет. Горев Гарик Томасович — депутат Сочинского горисполкома. Тридцать один год. Кристина Павловна Сомова — юрист-правозащитник из Украины, город Киев. Двадцать девять лет.

Это та тройка спасенных из рук штатного палача бокора, которых привезла группа Деда. Выслушав все доклады, и закончив все необходимые разговоры с руководством всех подразделений сообщества, отдав необходимые распоряжения на завтра, решил, что пришел наконец и их черед для знакомства и беседы. Нужно идти в столовую, где с ними пока проводит беседу батеня Александр.

— Батюшка, можно вас, — зайдя в зал, позвал его, а в ответ услышал:

— Почему вы Мне, — с сильным выделением голосом заглавных букв, — не предоставляете необходимые при моей ДолжностиКабинет, связь и Секретаря? — это первым отозвался Дьяков.

— Сколько Мы можем тут сидеть? Немедленно доставьте нас к вашему руководству, — а это уже абхаз Гарикраскомандовался.

— Вы что? Не понимаете, кто я? Да я вас по судам затаскаю! Вас осудит мировое сообщество, если не выполните наши требования, — а вот это уже экспрессивные выкрики сиятельной бля…, ой, блондинки Сомовой.

— Ну что? Выяснили, что мы сможем от них иметь, кроме неприятностей? — никак не реагируя на вопли этих дебилов, задал вопрос подошедшему, вешнее невозмутимому Александру.

— Несмотря на свой сан, у меня появилась крамольная мысль, что Злой совсем не так выполнил свое задание. Лучше бы провел переговоры с бокором о мире, а эту шваль, — с презрением произнес он, — оставил им для обряда. Больше пользы бы было.

Через полчаса, которые прошли в попытках выслушать этих, вежливо сказать, представителей той, нашей правящей элиты, я признал это:

— Завтра с утра катер уйдет на Надежду, и отвезет ВАС, — уже я выделил, — туда, откуда взяли. И разбирайтесь там сами с собой.

Достали, тупоумки!

У них, всех троих, было только одно, сильное-сильное желание, чтобы мы их отправили назад, где и взяли организаторы этот человеческий мусор. Но вот вдруг были произнесены слова:

— Да я не успею на первомайскую демонстрацию подготовить персонал, — стенал передо мною Павел Дьяков.

— Да какой Первомай? Мне через три дня вести детей в первый класс, — а вот это уже Горев заливается.

— Вы с ума посходили? Какая школа? Через два дня Новый год, — распинается Кристина.

Но вот, они услышали вдруг друг друга, помолчали несколько минут, и:

— Я не понял? Госпожа Кристина, какой такой Новый год?

— Школа? Что за школа в мае? Ведь еще даже не было последнего звонка?

И замолчали, неизвестно о чем думая, одновременно все трое. Через несколько минут задаю им вопрос:

— Вы когда сюда попали?

И обалдеваю от неожиданного ответа:

— Только вчера утром, — ответила вся тройка в один голос.

Оказалось, что их почти сразу и поймали негры, а потом привезли к себе на жертвенный остров. Они все с разных островов, только с Кристиной был один мужчина в камуфляже, а с Гариком двое — все англоязычные, это те, которых и казнили вчера. А остальные, кто был на их островах, просто разбежались по кустам, увидев черный ужас.

— Так, жертвы неудачного аборта, — со злостью произнес, потому что достали они меня уже, — на сегодня спать, а завтра, на свежую голову, будем с вами окончательно разбираться.

Скомандовал найти им троим комнату, и желательно, одну на всех, поставить там охрану — непонятные и очень подозрительные типчики они, и ушлёпал по лестнице наверх отдыхать. Умаялся в доску, за этот так сильно насыщенный событиями и проблемами день. Думал отдохну… Но не вышло, с НП сообщили — Изабель на подходе, нужно встречать нашу первую и такую дальнюю спасательную экспедицию, тем более она прошла в боевом союзе двух сообществ. Ведь там были как и наши люди, так и бойцы соседей, группы Кота.

Интерлюдия. Вечерний доклад Маши

— Доброго всем вечерочка! — такими словами Маша начала сегодня наши поздние посиделки, — ну, с чего начать? Наверное, ещё с утреннего отхода из дому, от нашей Победы!.

На них присутствует вся руководящая верхушка сообщества — это и наши боевые командиры-офицеры Женя и Саша, которые остались тут только вдвоем, так как Олег в охране Базы повис и, по видимому, надолго. Дед и батеня, военные советники, что не успели уехать на ночь к себе домой. Тут конечно был и Арви Брунович — капитан нашего Летучего Голландца — красавицы Изабель. Иван с Михаилом, которому к вечеру после дневной запарки уже стало немного легче — сидя в уголке обмениваются новостями, и Петр, наш старший радист. И новый для нас человек — представителей их, жителей острова Гудвина, как потом узнал еще одно его название, бывший временный глава — Иван Андреевич Воронов. Не то, что они все специально ждали возвращения Изабель из этого рейда, нет. Просто совершенно случайно к этому времени оказались тут, в одном месте.

— Ну и что дальше? — подталкиваю её вопросом.

День 27. Часть 9

— Не нукай! Не запряг! Я просто подбираю удобные формулировки, чтобы и понятно всем было, и недолго трепать языком. В общем, к острову Варан мы пустыми долетели буквально за два — два с половиной часа, и это нам повезло, что шли по ветру. Там Ваня осмотрел их болезного — какая им аппаратура досталась в медцентре, просто обалдеть можно. И анализы взял, и в лаборатории их обработал, и на разном-разнообразном оборудовании просветил его — но оказалось у того все в полном порядке. Как мы все вместе, тщательно обсудив эту непонятку — пришли к такому выводу, что мясо местного монстра вначале спровоцировало обострение. А потом оно же, своим неизвестным составом и растворило те Имировы камни. Другого варианта просто не могло быть — дома, на Земле, по словам Ивана, такое лечится только операбельно.

— Потом, забрав его же, и ещё двоих — норвежца Ойвинда и негра Мумбая, часа три искали, где же этот их Изумрудный, или по простому Зеленый остров, чуть не рехнулись, пока нашли в чужих краях. Но успели, пришли к его единственной бухте в самый разгар сражения. Ну, там все прошло быстро — они с берега лупили со всех стволов, а мы с Изабель и надувнушки дали несколько беглых залпов, и дикари как то очень быстро закончились.

— То есть — дикари? Поясни — кто именно и откуда?

— Ну, обычные татуированные дикие индонезийцы — даяки, как их называли местные. Как по мне — обычные узкоглазенькие и смугленькие "индейцы", как их по телеку показывают, для меня разницы просто ноль.

Потом она рассказала все, что знали изумрудники о дикарях, что там у них произошло, и как те пытались выкрутится из сложившего положения, и чем оно все окончилось.

— В общем, их на то время Старший — вот он, сидящий среди вас Иван Андреевич, решил так, что те, кто принимал участие в перевороте, остаются там, так сказать в резервации для преступников. А все остальные, это двадцать два человека, единогласно ушли с нами.

— Хоть не все нам достались?

— Не боись! Так как ты сам дал разрешение на дележку, то Имир отобрал в свое сообщество большую часть — тринадцать человек, к ним я отдала практически все имущество, что они брали с собой.

— Много было, того имущества?

— У них был бонусный городок из шести жилых четырехместных финских палаток, классные такие, всё у них там надувное — и полы, и стены, и крыша. У каждой к тому же навес как верандочка — можно в солнце или непогоду под крышей посидеть. Две разборные душевые и два похожего рода туалета, кухонная хорошая и подобного же рода столовая с накрытием. Они со всем необходимым оборудованием и столами- стульями.

— Зачем им его столько? — это не я, народ интересуется. Я-то в курсе уже — общаемся с соседями. Даже этот вопрос согласовывали, но не все подробности обсуждали, так что пусть из первоисточника послушают.

— Высаживали мы всех на острове Зееланд — их глава, Кот, хочет из него делать житницу сообщества, разбить там и огороды и поля, и не забыть о садах с виноградниками, тем более на нем уже растет достаточно много плодовых деревьев. Вот туда-то, для размещения и этого пополнения, и тех, что там уже есть и ещё будут, и пойдет этот городок. Нам же он всё равно не нужен. Ведь так?

— Нууу!!! Ты как и всегда — полностью права. Эти палатки у нас лежали бы до морковкиного заговения — как бабушка мне маленькому говорила. А что за Зееланд? Название такое необычное, похожее на скандинавское.

— А это тот островок, с которого сбежал в свое время цыган Баро и его компания. Они от полученного удовольствия, после пилюлей, что их соседи наградили, быстро драпали, смазав пятки. Это те, которых мы уже потом и обнулили, за нападение на Балты. Помнишь таких?

— Помню-помню. А за что их благодарили так пылко?

— Да они на Зееланде, или как русскоязычные проще его называют Зеланде были не одни. Там параллельно и вторая группа образовалась, датчан, вот они и начали двжуху, с окрестных островов стали народ подвозить к себе. Могли и сами до путного сообщества развиться, да не судьба. С острова Юта привезли себе на беду "продвинутого" негра-расиста из Штатов, тот быстро сориентировался в обстановке, подтянул себе в команду ещё чернокожих с земных Багамских островов и из ЮАР, совместно они загнали в рабство белых, а цыган-индейцев пощадили.

— А почему цыгане у тебя — стали индейцами?

— Очень просто — их и мой отец и брат так всю жизнь называли, вот и прицепилось. Гадкая нация — всё время старается на чужом горбу в рай въехать. То мелкими и не только, кражами занимаются, то грабежами промышляют, а последние десятилетия наркотой банчить стали. Вот в принципе, из-за того, что они негров-нариков-рабовладельцев своей травкой снабжали, им и была некоторая послабуха. Потом эти ЮАР-овцы, напоролись на бойцов Кота, что их быстренько занулили заземлением на два метра ниже уровня поверхности, и уже наши, это русская, точнее русско-испанская Котова ман-группа освободила тот Зеланд. Короче — там о нем и его жителях можно рассказывать очень долго и много, а так как я многого не знаю, то и не буду тянуть волынку. Проще выбраться к ним в гости, и их глава сам все расскажет.

Да, согласен, пора знакомиться нам напрямую. И таких подробностей не знал, не поймет, не все же по радио скажешь. Хоть наши радисты утверждают что в последние дни никто чужой переговоры с соседями не прослушает, но кто его знает, как оно на самом деле.

- Продолжаю, — снова заговорила Маша.

— Ну вот. Высадили там всех Имиром отобранных, отдали всё имущество для расселения и обустройства народа, параллельно своим решение отдала все оружие, что переселенцы забрали с собой.

— Если знаешь, кто такой или такое — Имир? Уже даже интересно стало. И много ли там было того оружия?

— Этот мужчинка — штатный рейдер у Кота. Занимается тем же что мы — старший группы поисковиков. Кстати, именно он и был тем больным, что так неожиданно излечился от привезенной еще с Земли болезни. А что?

— Имя какое-то странное… Он что, турок или араб?

— Да нет, зачем? Русский он, Вологодский сам. Хотя да, понимаю отчего спросили — у них татар есть несколько в группе. А Имир — это обычное сокращение от имени Владимир. Сказал что уже давно привык на этот позывной откликаться. Откуда такое взялось — не знаю, как-то не спросила. Веселый, общительный, даже прикольный, сразу располагает к себе. И еще их люди его крепко уважают. И те, кто на острове Варан остались. И суровый норвег-снайпер, и молодой негр Мумбай. Тот его вообще учителем зовет — борьбе у него обучается. Каждую свободную минуту готовы спарринги устраивать. Прикиньте — приехал парень из Мали учиться в Россию и оказался на острове… А оружие? Иван Андреевич, у вас вроде был список всего?

— Да, Машенька, — на её вопрос поднялся пока ещё мне незнакомый мужчина лет под шестьдесят, и, достав из кармана камка листок стал зачитывать:

— Мы отдали им карабин Мосина тридцать восьмого года — две штуки. Винтовка Mauser — две штуки, одно русское и три немецких гладкоствольных ружья, три пистолета Walter, и только-только найденную револьверную пушку или же гладкоствольное ружье Пакла древнего семьсот двенадцатого года выпуска. Все наличные к этому оружию патроны. А также трофейные винтовки Arisaka четыре штуки, и помпу Winchester что взяли с даяков. На острове оставили одну немецкую винтовку с сотней патронов и одну нашу гладкостволку с полусотней, ну и имевшиеся у нас два Нагана.

— Вот видишь, ничего сильно сверх необходимого я там не отдала. Хотелось бы эту револьверную бабахалку себе оставить — была крамольная мысль организовать музей древнего оружия и не только. Но я как подумала, что делать с той трехсотлетней машинерией, что даже стреляет от поджога пороха, что лежит сверху камор, и быстро-быстро "подарила" соседям. Пусть они ломают себе с ней голову. Сюда прибуксировали три лодки дикарей, на удивление, неплохие посудины — найдем где их применить, или может быть кому сменяем на что полезное. Блин, забыли выгрузить надувнушку норвежца Хэлтора, нужно завтра отправить с грузовыми катамаранами им назад. Кстати — ты дал команду КМ-ке и обоим плоским на ранний поход к Юте?

— Дал-дал. Они уже все необходимой себе в рейсе приготовили. С самого рассвета уходят.

— Нужно не забыть передать капитанам копию нашей карты — в походе мы отмечали ориентиры, и ему намного проще будет искать острова Кота. Кстати — в пути домой я с Бруновичем обсуждала такую тему — нельзя ли нам сделать автоматические радиомаяки? Там невдалеке от Изумрудного есть интересная скала, её Карандашом назвал их бывший глава сообщества, Михалыч. Практически вертикальная, больше ста метров высотой и несколько десятков в диаметре со складом на вершине, и ни единой трещины на теле — взобраться сможет только альпинист. Вот там, на её верхней площадке и соорудить бы радиомаяк и ретранслятор для радиосвязи, это совсем бы не помешало. Тем более — так как дикарей с охрененым умением выживать в условиях дикой природы и лишений, то есть даяков , осталось на их основном острове, который, кстати, мы так и не посетили — сорок пять человек, и из них всего четверо или пятеро мужчин, точнее стариков. А все остальные сорок — это или женщины или дети-девочки, то есть, самим им будет выживать тяжковато. А погибло из их общества двадцать семь мужчин — и как мы уже знаем, взамен погибшим приходят новые, только-только попавшие на Забытые Острова, в этот проект люди, то есть смысл наложить на эту группу, грубо говоря — лапу. Тем более и Имир упоминал, что стоит организовать в те края, и именно с подобной целью, ещё одну, новую экспедицию в чьем составе будут с десяток бойцов, это на всякий случай.

Услышав о радиомаяке и ретрансляторе, первыми начали шушукаться Петр и Арви. Потом к ним присоединился Дед и парни-офицеры, и вот уже все заняты только одним — обсуждением этого интересного предложения.

— Так-так. Помолчим пару минут — дослушаем рапорт-отчет-доклад, что и кому больше нравится, и все вместе обсудим это интересное предложение.

Как будто у всех щелкнули выключателем — шушуканье и разговоры мигом замолкли, и они, совсем не дети а мужчины в возрасте, уставились на Машеньку.

— Ну, давай — продолжай.

— Да в принципе и все. Кроме Карандаша о наличии склада подозреваем на острове Гантеля, там бОльшая половина местной группы погибла от когтей чудища, его охраняющего. Там же, невдалеке, затонула небольшая трех-четырех или даже может пятиместная парусная яхта. Её утопили своими атаками вроде бы птеродактили — так их назвала единственная выжившая. Так что стоиттуда обязательно наведаться. И со мной сюда, к нам, прибыли девять человек, это:

Иван Андреевич — инженер по профессии и любитель-реконструктор периода войны сорок первого — сорок пятого годов.

Кирой Звонов — парень из Молдавии, травник, пчеловод, рыбак, охотник-любитель.

Мирчо Миков — тоже из Молдавии, но уже строитель.

Бернар — восемнадцати летний паренек, по национальности казах, но родом из Краснодарского края, любит автотехнику и умеет обращаться с ней при ремонте. То есть, механик-любитель. Дома планировал в военное училище поступать.

Ажар — его подруга, тоже казашка из тех же краев. Она мечтала в этом году поступать учится на врача, имеет уверенные знания и опыт медсестры.

Мирко Бронев — болгарин. В сезон катал на гидроцикле отдыхающих на курортах родной Варны, а во внесезонье работал рыбаком на небольшом сейнере на Черном море.

Анн-Софи Петра — чешка, студентка Пражскогоо универа.

Эбба Спарре — шведка, экскурсовод из Стокгольма.

Они обе в один день летали на параплане, который Мирко таскал за своим водным мотоциклом. Но попали на Острова все трое по очереди, один за другим.

Олена — молодая девушка-"мажорка" из Белоруссии. Это её друзья-ровесники там, на Изумрудном, приняли участие в дворцовом перевороте, и были там же оставлены в качестве наказания. А она со слезами просилась с нами, и клялась, что ничего не знала об их делах. Вот и всё наше пополнение. Небольшая, их краткая анкета, составленная ещё на старом месте жительства, есть, но стоит сделать опрос заново, и запросить их личные дела.

На эти слова Андреевич аж кинулся — нужно спросить, чего это? Но все это потом, уже завтра

— Вот с самого утра проведешь опрос, и нужные мне данные ко времени заказа, будь добра на стол. Всё? Тогда делаю вброс — что вас всех так заинтересовало в предложении оборудовать радиомаяк? Делитесь мнениями.

И ещё с час шли прения — нужно или не нужно. Причем не нужно — отмели сразу и практически единогласно. Загорелись взрослые дети дельной идеей. Дальше пошли подробности — "Где, что, как? На каких частотах? Как сделать постоянное и бесперебойное питание оборудования?". Короче — много и много всего нужного, но нудного до ужаса. Приведу только их итоговое решение:

— Сделать не только можно, но и нужно, — подводит итоги Петр, — у нас самих есть уже сейчас три точки — это НП Победы, РЦ (радиоцентр) Базы, и ретранслятор на Шерстистом. Если ещё мы оседлаем Карандаш, то имея разнесенный треугольник, сможем на коротких волнах свободно ориентироваться на солидной площади акватории Забытых Островов. Потом только стоит на картах сделать привязку по азимутам на каждый маяк. Но это уже тонкости.

— На современных кораблях, на Земле, прокладка курса идет на основе наземных радиоточек, спутникового ориентирования и использования корабельного радара. Вот он-то и не проблема — первенец Фуруна у нас уже есть, и добрать нужное их количество не проблема. Тут есть только две тонкости — первая, это то, что их можно устанавливать только на достаточно крупных судах, которые имеют свой электрогенератор. И вторая — то, что они работают на УКВ частотах, то есть дальность не более 30–80 миль, или от пятидесяти пяти и до сто сорока километров. В принципе нормально, но желательно иметь ещё одну промежуточную точку для установки. Так как, судя по времени, что Изабель потратила на обратный путь, к Карандашу примерно, как минимум сто семьдесят, а максимум триста с лишним километров. Но преимущество в том, что УКВ маяк, элементарная пищалка на два-три тона потребляет мизер электроэнергии. А вот ретрансляторы нужно делать на КВ волнах, и у них эти проблемы будут намного серьезнее. Вот найти бы ещё один или несколько высоких островов между нами и 'Карандашом', было бы еще лучше — чем больше точек для радиомаяков, тем лучше и проще ориентироваться.

— Но — это все сделать можно?

— Да, СтанислАв. Это реально, и не так что уж очень трудно выполнимо. В течение нескольких дней мы с Максом и Бексоланом обдумаем все варианты, и прикинем как это воплотить в металл, попросту говоря. Может быть придется заказывать часть оборудования, но не думаю, что очень большую.

На том и завершили наши посиделки, а мне было интересно присматривать за Андреевичем — как он реагировал на общение у руководства на летучке, в процессе наших споров и обсуждений. Отвык видно за последний месяц от такого.

— Ну как тебе день? Он был очень трудный? — спрашиваю уже после всего, сидя с Машей в своем углу столовой за чашкой чая. Она только-только закончила свой, очень уж поздний ужин.

— Не поверишь, нормальный. Даже во время атаки было на душе спокойно. А уже вот как только пошли домой, появилась непонятная тревога, и чем к нам было ближе, тем сильнее она поднималась. А пришли, тут все нормально, все в порядке. Никаких эксцессов.

— Были и эксцессы, были и неприятности, всё было, — и рассказываю ей о многосторонней атаке острова неграми, и чем то нападение для обеих сторон закончилось.

— Нет, не то. Вот ты рассказывал, а тревога не уходит. Так что завтра с самого утра, и весь день нужно всем быть очень внимательными. А вы с моим пополнением разобрались? Определили их на ночлег?

— Да. Давным-давно, как только вы выгрузились, Настя и Карен с ними всеми провели беседу, заполнили наш вариант анкеты и разместили по комнатам.

— И почему мне не сказал? Я там на докладе распиналась о необходимости опроса и собеседования, а вы его уже провели.

— Я и сам не знал, вот только что доложили. Но! В принципе — ты и сама прекрасно знаешь эти правила, утверждала ведь такой порядок действий. Тут у меня есть вопрос — как думаешь, стоит ввязываться с освоением такого отдаленного региона нашего Большого Островного архипелага, или смысла нет?

— Точно — не скажу. Но какой-то смысл в этом есть. Только не самим осваивать его, а в крайнем случае взять под свое влияние главенствующее там сообщество, и поддерживать его силой и помощью. Если судить по тому, что произошло с самими Изумрудными, с дикими даяками — то тот регион архипелага заселялся в основном одиночками или парными группами. По трое они нашли всего две или три компашки. Правда, какого типа был вброс дикарей — никто не знает. А это и значит малолюдный состав экспериментального материала. Проще всего свалить освоение того района на соседей, группу Кота, при этом оказывая им посильную помощь.

— Да, Маш, я забыл тебе сказать — мы переусердствовали с милитаризацией.

— В чем это выразилось?

— Сегодня в заказе был полный запрет на получение огнестрельного оружия, любого. Включая гладкоствольное.

— А боеприпасы?

— Сегодня — добирал. А осмыслив все случившееся, завтра попробую задать вопросы о причинах этого. Но лично мое мнение — переизбыток в сообществе оружия, это раз, и последние стычки прошли с большими потерями для наших противников. То есть, экспериментаторам требуется новое и большое пополнение материалом, людьми — если говорить по-простому. А там, на небесах, или в небе — небесном наблюдательном пункте, кому-то это сильно не понравилось. Вот и ввели такое ограничение, и теперь бы понять, на сколь большой срок оно выдано. А вот интересно — это только нам такая "нечаянная радость", или и нашим соседям привет подобного рода прилетел?

— Ну не знаю, не знаю. Как показывает жизненный опыт, со временем все прояснится само собой. А по поводу соседей — свяжись завтра с Котом и задай этот, так сильно взволновавший тебя вопрос.

— Ну не настолько сильно он и важный. Но тут такой нюанс — вдруг это только нам его заблокировали, а вот разным бандитским группам нет. И они будут усиливаться все больше и больше. К чему это может привести?

— Ну что я могу сказать? Со временем мы все это узнаем. А если не позволят Экспериментаторы, то и информации об этом не увидим. Хватит, все о работе и работе, я за день достаточно сильно вымоталась, давай отдыхать.

На этом и закончился наш такой трудный и волнительный день.

День 28. Часть 1

Стас.

С утра, точнее с самого рассвета, к соседям ушел транспортный флот в сопровождении нашего боевого корабля, это я так, в шутку — ерничаю. В поход пошли четыре вымпела — это пока единственный в строю боевой КМ с экипажем, плюс два катамарана. И третьим шел за ночь сотворенный грузовой тримаран, на основе моторного баркаса, снятого с Плавучего Голландца и двух трофейных пирог, только вчера пригнанных группой Маши от самого Изумрудного. На самом-то деле национальною принадлежность и флаг, под которым то судно, то есть брошенный контейнеровоз, ходило — мы так и не выяснили, просто не успели, да это-то всё уже и не важно. Потому и называем его так по старой морской традиции. Так вот, наши строители, под руководством Паулуса выбрав среди них самые большие и крепкие, скрепили все три корпуса пространственной рамой из брусков, а потом уже поверху настелили грузовую палубу из толстых досок так, чтобы родная мачта баркаса смогла нести свои паруса. Оставив его подвесник в резерве. А когда отходили — меня дежурный поднял к этому времени по ранее озвученной просьбе, для их контроля и напутствия, я задал вопрос командиру группы, которым был Саша Борз:

— А зачем так много грузовых судов взяли? Вы что, хотите всё найденное там соседями к нам уволочь?

— Это совсем и не обязательно. Для начала просто поможем то, что там есть на дне, поднять на берег. А уже потом хозяева сами решат, что нужно им самим, а что нам подгонят.

— А чем поднимать будете?

— На грузовом катамаране с последнего похода остались понтоны и компрессор, вот их и будем использовать.

— И кто этот вариант подсказал?

— Как это кто? Идет тот же экипаж, что там и был, а Григорий, что тогда с ними ходил, вчера вечером нам и рассказывал о такой возможности.

— А кто аквалангистом с вами идет? Он сам?

— Да мы хотели своими силами обойтись, там не должно быть глубоко, донырнули бы, но с нами напросились Настя. Вы не против её участия? Сказала, что хочет развеяться, мол надоело на одном месте сидеть.

— Тут она пока не нужна. Пусть всё же будет у вас ныряльщик-профи.

— Большое спасибо. Мы так и сами посчитали.

— Ну, тогда ладно. А топливом запаслись? Хватит в оба конца? Вдруг большему катеру придется буксировать кого из вас?

— Баки на всех судах полные, и в запас во все свободные емкости прихватили. Так что, очень на то надеюсь — нам его хватит.

После их ухода, решил всё же пару часиков придавить в кровати, предупредив дежурного о том, кого утром нужно вызвать в кабинет. И элементарно смылся. Без меня обойдутся, а если что — поднимут. Но пронесло. Не тронули.

Интерлюдия.

Совещание в верхах.

После того, как большая группа наших бойцов и моряков на всех наличных транспортных плавсредствах ушла к соседскому острову Юта, анклав немного успокоился. Но сразу, как только мы позавтракали, в кабинет по моему вызову набились все основные специалисты сообщества. Тут были наши три радиста во главе с Пиотром, от механиков присутствовал Огниян и как ни странно — Диего из бразильской группы. Как мне только вот что доложила Марина — он и до службы не только дружил со всем движуще-механическим, но и последние годы, после ранения заведовал у себя в части хозяйством типа нашего подразделения СТО, что есть во всех авто и броне частях. Морскую службу представил один человек, но из них самый главный и опытный, это Арви Брунович, так как все остальные ушли на задание. Оружейное хозяйство было тут всё — пришли и Мишель и Мустафа, их же у нас уже двое, разбирающихся не только в стрельбе а именно в оружии и его ремонте, ну и потом Паулус и Матиас с шеф-поваром представили хозяйственную часть. А на закуску, военное ведомство — Дед, батеня, Ольга Войкова и Женя Грач. Ну и мои замы — медицина была представлена Иваном, СБ Машей, а поисковиками, как ни неожиданно, но командовал Генка-Малой, он ведь на это время у нас самый опытный среди них.

— Глава, а по какому поводу такое представительное сборище? — первым не выдержал игру в молчанку именно он.

— Просто думаю, с чего начинать — с хорошего или плохого?

— Всё же наверное нужно идти вначале с плохого, а хорошее на закуску нам всем будет как бонус или конфетка, — отозвался, как ни странно, батеня.

— Ну — тогда получите и распишитесь. Самое главное, это то, что нам вчера в заказе очередной раз и уже полностью зарубили огнестрел.

— Как это? — недоумевая, спросил Евгений.

— А вот так, очень просто. Если раньше были ограничения, и серьезные, но только по нарезному и длинному, то есть всякие там винтовки с карабинами, но можно было брать револьверы и они были разрешены всегда. А гладкоствол вообще в охрененном ассортименте предлагался. Автоматы, ладно блин — ваши обожаемые ПП, и пулеметы — всего пару раз проскакивали, и то в виде бонусов.

— Ну и?

— Что и? Ни-че-го не разрешили! Вообще!

— А боеприпасы? Хоть на них это не распространяется?

— Ну, вчера без ограничений дали, как сегодня будет — ещё не знаю.

— Стас, если я правильно помню, то на Шерстистом мы находили полный комплект для переснаряжения патронов гладкоствола, то есть релоадинга, — это Иван обозвался, — там нам порох пока дают?

— Спасибо за напоминание — не знаю, не смотрел. Но сегодня обязательно проверю.

— Если я правильно помню условия, что нам на старте выдавали Экспериментаторы, — сказал Мишель, — то там было упоминание разных ограничений на оружие.

— Понимаете, ведь это не только нам такое выдали. Вот вчера Маша во время возвращения с задания разговаривала с Имиром, старшим у бойцов из группы Кота, да и Иван Андреевич с Изумрудного подтвердил — именно в этот день в оружии отказали всем. Выходит очень даже неприятная ситуевина.

— Скорее всего, они, эти Небесные Экспериментаторы, придерживаются более миролюбивой политики в своих чертогах, — не спеша начал свой монолог Дед, — чем всё то, что тут произошло в последние дни. Вот они и рубанули самое основное. Да и нам-то чего беспокоится? Наличных стволов хватит и на вдвое большее количество людей. Но всё же, посыл неприятный. Потом могут зарубить боеприпас, электронику, медицину, топливо с питанием в конце концов.

— Вот и я о том же думаю. Что нам всем в стартовых условиях было сказано? Напоминаю, если забыли:

Наблюдение: общий режим

Генеральная задача: общий режим

Дополнительные задачи: отсутствуют

Степень самостоятельности: полная

Ожидаемая адаптация: средняя

Ожидаемый откат: не определён

Ожидаемая организация: средняя

Ожидаемая дезорганизация: выше средней

Степень техногенной среды: низкая

1. Группа предметов и товаров материального жизнеобеспечения и потребления — ассортимент неограниченный по качественному и количественному составу.

2. Группа вооружений — ассортимент вариативно ограничен по количественному и качественному составу.

— Это то, что получали мы все. Но ведь есть и ещё один документ:

Генеральная задача:

Поиск земной поверхности большой площади, и создание на ней стартовых условий для развития общества. Количество населения не должно быть менее трехсот человек. Его максимум: без ограничений.

После выполнения этих требований сообществу станет доступной постоянная или временная донор-акция общих или специальных поставок и появится возможность инфокоммутации.

— Вот это — часть текста из документов найденных на Базе. И фраза — стартовые условия для развития общества — очень уж сильно напрягает. Ведь развитие этого общества ни в коем разе не может происходить только на подачках. Оно, это общество-сообщество, должно само для себя, это как минимум, производить хотя б тридцать-пятьдесят процентов всего необходимого в жизни.

— Ну ты и размахнулся! — опять не выдержал Иван, — вот если транспорта нам пока, акцентирую — пока хватает, по питанию мы через некоторое время будем уже почти полностью на самообеспечении, даже кое-что и на продажу с обменом можно будет выставить. То как можно вывернуться в ситуации с медпрепаратами? А инструментами? Или приборами? Теми же боеприпасами на винтовки-пулеметы-пистолеты? А радиоэлектроника в конце-то концов? Или обеспечение электроэнергией? Из дерева, песка и камней будем всё это делать?

— Не кипиши, утихни. Вначале послушай, что я сам думаю. Да и для чего, в конце концов, я вас всех тут собрал. Это конечно не стопудовая вероятность, но лучше предостерчься, и вот смотрите, все вы руководители в своих направлениях. Так что, будьте очень добры, тщательно продумайте — что нам жизненно необходимо брать только Там, а что мы можем делать сами — тут, на месте. Как максимум — заказать, ну или заказывать время от времени, необходимые компоненты или комплектацию с запчастями.

И в кабинете настала тишина, было только виртуально слышно, как в мозгах у всех зашевелились шарики с роликами от тяжких размышлений. Кто сразу утянул со стола лист бумаги с ручкой, а кто это сделал через три — пять минут, но вот уже все о чем-то думают, время от времени записывая свои мысли и рассуждения. Первыми с этим закончили радисты — они, склонясь голова к голове тихонько все обсуждали да обсуждали, а потом Макс написал пару десятков строчек, и на этом все. Следующим был Брунович — в одно лицо, наверное, все прикинув и за себя и за ушедших, начеркал немного на листе, потом сложив его вдвое, и в своем углу расслабился. А дальше — один за другим, заканчивались их обдумывания, записи или записки. Через полчаса:

— Ну что? Смотрю — все ваши мудрые мысли уже на бумаге? А может сначала их озвучьте — а мы послушаем, обсудим и примем решение.

Очень неожиданно, но все их предложения оказались дельными и мы практически всё это в состоянии выполнить.

— Медицина! — Ванька решил высказаться первым, — кое-что у нас самих уже было, это я об оборудовании и приборах. Ещё у Михаила на Изабель очень даже приличный комплект всего нужного есть. Да и вчера Маша с Изумрудного привезла их мини-госпиталь сразу с обслуживающим персоналом — молодой девчонкой-медсестрой по имени Ажар, правда пока что она без диплома, но это дело наживное. Чуть позже наши спецы проверят её знания, и выдадут свой приговор — годна она для самостоятельной работы, или нет. А бумажки нам — до лампочки. Главное — это знания и какой никакой опыт. Так что тут у нас приборов разных много — этого почти, не совсем конечно, но на первое время хватит, теперь есть практически все остро необходимое. А вот по медикаментам я даже и решить сам не могу — если брать в запас, то нужно полностью все. Совершенно всё. Ну и плюс, все необходимые расходники к приборам и аппаратам — и это обязательно. Я посоветуюсь еще с Мишей, может быть, тех же Изю, Агнесс, унге, да и Ажар ради определения и наработки её опыта подключу, но если что — наш список к обеду будет готов обязательно. А пока будем советоваться, и искать не только в литературе, но и на природе — есть ли в наших широтах, где мы сейчас обитаем, разные травки-муравки лечебные, чем народные целительницы народ травят. Ведь фитомедицина в последние десятилетия получила очень большое признание, и это может быть большой подмогой, в случае чего.

— Ну, я не думаю, что Экспериментаторы так сразу зарубят нам это направление, ведь тут и козе понятно, что в наших кустарных условиях всего такого, разного и нужного, много мы сами не наделаем, — Дед высказывался, — и стазу по нашим общим с Мишелем и Мустафой оружейным делам выскажусь. У нас есть всё, кроме желательного запаса боеприпасов к нарезному, ну и хотелось бы пустых гильз, это в крайнем случае, к помповикам добыть, на запас, ведь у них там не латунька стоит а бумага — практически одноразовая. Только на остальное, что на восстановлении у них лежит, нужно будет добирать для ремонта некоторые детали. И это пока все. Я у них в мастерской уже побывал, приглашали на знакомство.

— Нам, на все большие суда, очень даже желательно эхолоты приобрести, ну и радары, хоть малого радиуса действия, — Брунович поддержал тему, — и потом, куда нужно будет, поставить небольшие генераторы для питания всего этого хозяйства. На парусники ничего такого специфического, кроме материала на паруса в запас, и репшнуров с капроновыми тросами для возможного ремонта такелажа, больше особо не нужно, ну а на моторные — и сами знаете, топливо это их кровь.

— Станислав Иванович, — а вот теперь я от удивления чуть не грохнулся из-за стола — никогда меня тут по отчеству не называли. Ну да вот встал то с речью Макс, а ему вроде по возрасту так положено обращаться, я всё-таки почти на десять лет старше, — мы тут набросали примерный список того, что нужно брать готовым, уже заводским. Это личные рации-мыльницы, в обязательном порядке их нужно всем иметь, и запас совсем не помешает, потом радиостанции, что мы ставим в качестве корабельных, уже упомянутые эхолоты и радары. А если будут запчасти, то есть элементная база, всякие что сможете найти, то очень многое из остального оборудования, что может в сообществе понадобится, мы и сами соберем-спаяем. Приборы бы только, разные измерительные и настроечные, да литературу соответствующую.

Вот примерно на такой ноте и прошло наше, как впоследствии оказалось, эпохальное совещание. Огниан подтвердил, что если у нас будет хоть один профессиональный станочник, то мы сможем на оборудовании мастерской Базы делать почти все необходимое. Есть и материалы, да и инструмент кое какой там в наличии остался, ещё от группы кап-лея Миронова, что были тут, на Островах во время прошлого цикла Их Экспериментов. Кого — Их? Да этих же Небесных Научников. А потом, уже в самом конце, встала Маша:

— Ну а теперь на закуску! Нам всем тут нужно, я даже могу сказать — жизненно необходимо, иметь свободный доступ к литературе, книгам, как электронным так и бумажным, потом нужны подборки фильмов, концерты — как и русские так и иностранные. Ведь минимум шестьдесят-семьдесят процентов людей смогли сохранить свои телефоны, у некоторых даже есть планшеты, и жить в информационном вакууме наше поколение уже не в состоянии. А, вот ещё что! Все иностранцы стремятся изучать наш, главный тут в сообществе, можно сказать — государственный русский язык. А заниматься с ними, как там, дома, в школах или на курсах, и не кому и не когда. Так что мое мнение — всё полностью нам доступное, всю информацию, заказывать на внешней памяти. А уже тут разберемся, как всё это пустить в свободный оборот.

Я малость приху… обалдел! Как же я до этого сам не допер? Конечно, полноценный интернет с вай-фаем я им не смогу сделать, но вот взять в заказе серьезный системник, можно даже поискать серверные стойки, к этому всему в придачу хороший модуль-усилитель для обеспечения работы кабельной связи. Я, помнится ещё в той жизни, сталкивался с таким, когда мы в одном офисе локальную сеть под кучу ноутов для всего персонала делали. И в каждой комнате свой роутер — и от этой догадки у меня сразу гора с плеч свалилась. Это ведь мне только на пару дней возни, а все люди будут очень довольны.

— Спасибо тебе Машенька! А я сам и не сообразил. Хотя это и мой круг рабочих вопросов. Теперь нужно решить вопрос с энергообеспечением и всё. Вот ведь как жалко, что у нас нет электрика-профи, хотя бы мастера с руками из того места растущими, но всё же желательно инженера. Но так как пока такого не видно — прошу всех, высказывайтесь по этой теме.

— Я конечно не спец-профи в этом, но кроме ветряков ничего больше предложить не могу, — наш Дед не решился промолчать, — на ручье-речке уже поставили ваше приобретение — мини-гидроэлектростанцию. А что еще придумать? Увы, но я не скажу.

— На Базе есть локомобиль с генератором, но к нему нужен уголь, дров не напасешься, — это уже Огниян.

— Стас, а мы же с судна утащили дизельный генератор. А если нам его тут приспособить? — вспомнил Малой наш грабеж контейнеровоза.

— Ну, во-первых — сам генератор с него пойдет на уже упомянутый локомобиль, его штатный или сгорел или нужно ремонтировать, он, по докладам, лежит разобранным в мастерской. А, во-вторых, и это самое главное — соляру для его работы нам где брать?

— Станислав, а можно мы попробуем этот двигатель установить на ремонтируемый КМ-4? У него и обороты ниже, и мощность больше — а то его родные бензиновые даже после капремонта не очень надежные? — Огниян задал наверное давно обдумывавшийся и не только им одним вопрос.

— Генератор и всё что с ним есть, на днях привезем на Базу — а вы уже сами там решайте. Но на эту замену своё добро я даю.

И общим решением оставили вопрос с электрикой на потом, вдруг нам когда-то попадется нормальный энергетик и с мозгами и с руками, а потом плавно закруглились. Но один результат этого сбора я услышал буквально через полчаса — батеня в обращении ко мне сказал:

— Станислав Иванович, тут вопрос один возник…

И я понял, что старая жизнь, когда все меня звали просто Стасом, у меня закончилась.

— Это мы разобрали плохую новость, — не забыл о моих словах Дед, — а какой теперь будет хорошая?

— Мы провели первую совместную операцию с соседями — практически вышел союз, хоть пока он и временный. Выручили соотечественников, и не только это. И вот ещё, наши новые друзья предложили поделится с нами найденной на одном из своих островов автотехникой, она хоть и побывала в воде, но польза от такого подарка должна быть неплохая.

— Ну вот, это очередное и действительно радостное событие за последние дни. Когда забирать её будем? — чуть не в один голос произнесла половина присутствующих.

— Катера ушли к ним с самого рассвета, так что к вечеру должны придти назад с плюшками.

День 28. Часть 2

Потом начались собеседования с новичками — хоть Маша и провела его с ними ещё в пути, но и мне самому нужно посмотреть на пополнение, да и познакомится с каждым из них поближе совсем не помешает. Первым, как я и думал, зашел бывший временный глава их общества — это Иван Андреевич Воронов, возрастом за полтинник, конкретный такой мужик, сразу чувствуется у него характер:

— Кто я? Обыкновенный инженер, после института, что оканчивал еще при союзе, немногим больше двадцати лет отработал на одном, очень знаменитом в узких кругах предприятии — Барнаульском станкостроительном, заместителем начальника цеха, хотя по основной специальности инженер — технолог металлообработки. Даже чуть переучиваться пришлось, в институте с новой специализацией плотнее знакомится. А уже позже, когда там в две тысячи шестом году сначала начались перестройки основного процесса, а вслед за ними активизировались попытки отжать его у государства — и нас всех вежливо послали на х… художественную гимнастику, мягко так сказать, я перебрался старшим мастером на Бийский котельный. Заодно сменив осточертевшую квартиру в городе на свой домик в частном секторе, в пригороде и на берегу речки. Опыта работы, и с людьми и с разнообразной техникой и станками за тридцать два года море. Так что могу принести пользу сообществу в почти любом месте, куда только пошлете.

— А зачем брали домик именно речки?

— Там у нас две проблемы вырисовывались — полив и электроэнергия. Теплицы то я поставил, а отапливать их чем? Вот и пришлось заниматься вопросом — как самому, в кустарных условиях "спроектить" и сделать электростанцию.

— Ну и как, вышло?

— Механика, это без проблем, она мною была решена очень быстро. А вот в самой электрике и с генератором я практически нуб, и со всем этим разбирался кум, он у меня энергетиком на заводе работал.

— И как вы решили эти вопросы?

— Как и всегда — замерил скорость течения реки, и просчитал параметры рабочего колеса и редуктора к нему, чтобы усилия хватало на генератор в двадцать киловатт. И не вышло! Не потянуло то колесо, что я мог там установить, такой генератор без поднятия уровня реки. А кто же мне тогда это бы позволил сделать? Тем более без всего вороха разрешительных документов? Вот и пришлось извернуться и поставить их два — то есть, сделать электростанцию каскадной. Каждый каскад на десять киловатт, это у нас был предел. А я ведь, тогда, ещё в самом начале, думал станцию мощнее поставить — но в итоге не смог, медленная у нас там речка.

— А у нас на ручье? Насколько большей мощности тут у нас можно её сделать?

— Там он ведь вроде пяти киловаттный стоит? Я обратил внимание на его конструкцию, приходилось с таким сталкиваться. Ну, вот это и все, что можно с одиночного колеса вытянуть, ну или только плотину невысокую ставить. Но в наших условиях это очень проблемно — берега ручья низкие, равнинные, плотина нужна будет очень длинной, и при этом зальет большую площадь острова. Вот если бы он пробил себе русло сквозь скалы — тогда проблем с настоящей электростанцией не было. Но есть другой вариант, это делать гирлянду-каскад, как и я тогда, дома — из таких же самых рабочих колес с генераторами, да других разных их вариантов очень много. Один за одним штук пять смонтировать, или сколько вам в итоге нужно иметь на выходе — и вы получите вот такое, очень простое увеличение мощности. Тут ведь на островах постоянно тепло, и льдом водный поток не покроется, как у нас там, дома, так что препятствий для монтирования каскада нет ни малейших. Но не забывайте только одно — вся вырабатываемая электроэнергия должна расходоваться, иначе генератор накроется. Почему — я не скажу, ну не разбираюсь в этих тонкостях, но эту особенность я вначале почувствовал на собственном опыте, а потом уже о ней прочел.

— А почему?

— Просто не знаю. Это уже из той области науки и практики, где я полный ноль. Но когда у нас случился большой недогруз, всю систему сразу вырубила защита. И теперь там, дома, у меня с началом тепла мы один генератор просто вручную отключали, а для полной нагрузки второго постоянно были включены нагреватели и насосы для полива.

— Ну обрубили бы их оба?

— А освещение всего дома? И электропечь и холодильники на кухне? Мы ведь от городской энергии давно отказались.

— Так поможете нам разобраться в этом деле?

— Я напишу название нужной литературы для ознакомления с вопросом, а уже как она будет, то с вашим электриком все и высчитаем.

Ну вот совсем не хотелось рассказывать ему о том, что пока сам выполняю все эти работы, хотя я совсем и не специалист, но видно придется.

— Плохо, если вы не дока в таких делах, то от меня пользы будет вообще минимум. Без специальных знаний, простым наскоком это не решить.

— Ну ладно, будем ждать, может и получим нужного человека. Ещё вопрос, Андреевич, а старинные металлообрабатывающие станки вы знаете? Разобраться с ними при нужде сможете? Может быть будете у нас начальником механических мастерских?

— А где они? И что у вас там есть? Какое оборудование? — он быстро сел на привычного конька.

— Оно не здесь, а на нашем дальнем форпосте, острове База. Там и токарные и фрезерные в наличии, правда они древние, ещё довоенных времен, но все рабочее. Есть и металл разный — и прут, и круг, и листовой, много всего. Слесарный участок неплохой — вообще-то, как мы сами поняли, там была рембаза по обслуживанию малых боевых катеров в сорок первом-сорок четвертом годах. Прям вам в масть — как реконструктору окунуться в среду тех лет.

— Без малейших разговоров — я принимаю ваше предложение. А когда мне туда собираться?

— Да вот, наверное после обеда и тронетесь, чего резину тянуть. Кстати — все хотел спросить, а когда вы в мир и дела тех, давно прошедших лет, решили окунуться?

— У нас вся семья в той войне воевала, и оба деда, и бабушки, и из их родни почти половина там навечно осталась. Вот я и воспитывался в среде воспоминаний о героизме наших солдат. А как начало это движение организовываться, так почти сразу и записался — и ни одного слета не пропустил. Тут вот вопрос появился — мне самому придется в том мехцехе работать? Или у вас уже есть будущие помощники?

— Даже и не скажу. Вот пока не успели озадачится поисками станочников. Но — у нас все впереди. Найдем, куда денемся…

— Олена, а если не секрет — почему ваши бывшие спутники, Артур и Всеволод, считали вас донельзя разбалованной девчонкой, испорченной до такого состояния, что хоть на панель отправляй? — а теперь я с этой панночкой начал выяснить все непонятные мне вопросы.

— Да это они, эти два сученыша, и распространяли обо мне эти сказки, после того, как я обоих послала, услышав ещё на первом курсе предложение развлечься с ними и их друзьями. Ну и по харе обоим настучала нехило. Правда, когда они узнали, кто мой папик, резко присмирели и внешне затихли.

— Ваше мнение — и от него достаточно много чего в вашей последующей судьбе будет зависеть — проблемы мы от вас иметь будем? Или же нет?

— Нууу! Станислав Иванович! Что я буду вам сказки рассказывать? Ведь еще и суток не прошло, как мы сюда прибыли — дайте хоть познакомится со всеми, посмотреть, где и как я теперь буду всю жизнь жить. А уже потом сами посмотрите, подхожу я сообществу или нет. Ну и решите моё будущее.

— Во как! Решительно, ничего не скажешь. Поведайте хоть о себе, и подробнее чем в пути Маше рассказывали.

— Ну что? Балованная, это да! Точнее — разбалованная до охренения. А если вы бы росли на моем месте — каким бы были? Я у родителей единственная из четырех детей, самая младшая и тем более долгожданная и желанная доча. Вот всякие фортели и выписывали вокруг меня все, кто рядом был. От папика с мамой, до нянек и воспитателей.

— А почему — воспитатели?

— Да я домашняя, в садики не ходила, предоставлена была с самого малого возраста своим желаниям и хотениям. Конечно, все няньки пытались с моим характером бороться. Но!!! Ничего в детстве ни у кого, кроме папика, не выходило. Ну, короче. Кроме уроков и школьных знаний, которые как ни странно, но мне с самого детства нравились, и очень легко запоминались, пришлось вытерпеть пытки бальными танцами — но я их послала на кучу матерных эпитетов буквально через год, не выдержав пытку этими треклятыми пуантами.

Потом пошли разные там танцы, и народные, и классические, и в самом конце — чуть ли не половины народов мира. Уже дальше шел рояль, потом скрипка — будь она неладна, и любимая гитара в самом конце. Вот на ней я и умела и любила играть, часто выступая на родительских вечеринках. Как и всех детей, пыталась мама заставить петь, ох я и отвязалась на неё и своего учителя, когда меня начали романсами пичкать. Братья приложили свою мужскую руку к моему воспитанию, и не одну, а сразу все шесть — ведь они старшие, все погодки. Это у меня с младшим разница в семь лет. Вот гады научили и морды бить, и рукопашкой с ними занималась, и в походы ходили, в наши знаменитые белорусские леса. Под контролем конечно, и с соответствующей охраной, но ненавязчивым, практически незаметным. Школу окончила с золотой медалью, экстерном — мало того, что пошла в неё в пять с половиной лет, настоящей кнопкой, так и за выпускной класс экстерном сдала все экзамены.

— Не думал, не думал я — что ты оказывается такая не простая штучка.

— Шеф, сори — но не нужно вы-кать, остохренело оно ещё там. А? Всё, вспомнила, о чем шла речь. Ага! Как уже впоследствии оказалось, к тому времени у папика был довольно большой пакет акций нашего, Мозырского НПЗ, и он прямо страдал огромным желанием наложить руку на его руководство — то есть, контролировать завод, или хотя бы часть его. Но так как батьцка более или менее открыто не позволял это сделать — тот вот он, то есть папик, и решил меня выучить основным премудростям в нефтепереработке, и сунуть в контору, работать и набираться опыта.

— Извини, мне просто интересно — почему ты отца называешь 'папик'? И как же он хотел тебя в офис завода воткнуть? Там же кучу знаний нужно иметь.

— Папик? Да это и не оскорбительное прозвище, я так свою любовь к нему показывала, пока не узнала, что это значит. Но как с детства привыкла, так и до сих пор называю. А по поводу работы в нефтепереработке — так училась я, много училась. Вначале в том же родном Мозыре, в колледже, политехническом, на техника-технолога, с возможностью выполнять обязанности по основным четырем специальностям: самого техника, техника-технолога, лаборанта, и химика. То есть — после него все нужные начальные знания я уже имела.

— А в чем заключаются обязанности этого техника?

— Ну-у-у? Самое главное — хорошие, глубокие знания основ общей, аналитической и физической химий. Физико-химических основ переработки нефти и нефтепродуктов и методов их анализа. Эксплуатация оборудования, ведение технологического режима с оптимальными показателями. И многое, многое, многое другое.

— Круто!

— Ага! Но это не всё. Папика близкий друг, он из чечен родом, решил дома, под Грозным, левую нефтепереработку замутить, и попросил у того спеца в помощь прислать, весь процесс там наладить. Так что мне даже и с подпольными самоварами пришлось повозиться. А уже потом, отработав после таких продуктивных каникул на НПЗ аж целых два года, и набравшись какого-никакого опыта, меня силовым приказом отца отправили в универ — получать уже высшие знания. Так что, позже уже в Уфе пришлось прожить два года — училась на факультете оборудования нефтегазопереработки, и одновременно прослушала факультативно курс по химтехнологии природных энергоносителей и углеводородов. Вышла из него в итоге с основной специальностью инженер-технолог.

— Девочка, а сколько же тебе лет, что уже успела дважды отучится на вышке, да к тому же и поработать пару лет?

— Увы! И ах! Я сооовсем не так юна, как всем кажусь с виду. Учитывая то, что мы сюда провалились из начала августа, уже двадцать шестой год заканчивается, точнее двадцать пять полных лет и ещё одиннадцать месяцев — моя днюха в самом конце сентября, двадцать девятого. Да и гороскоп у меня, прямо таки бешенный — обезьяна с весами. А что такое?

Что такое, что такое! Просто этой, если судить по внешнему виду и поведению, писюшке, почти столько же, как и мне самому — а у неё столько всего за плечами.

— Да в общем — все нормально. А как ты с теми студентиками попала на дачно-пляжный отдых? Ведь они юноши против тебя по возрасту?

— И вот это — результат очередного выверта папиковой фантазии. Или паранойи, теперь уже и не скажу. За последние девять лет я заработала три золотых диплома — это Мозырь, потом была Уфа, и уже на закуску Брест. Там я училась последние два года — управление и экономика на предприятии и в придачу курс маркетинга, опять на факультативе. Вот там-то я и встретилась с этими малолетками — поступила то я, как и все порядочные сволочи крутых родаков, на первый, привелигелированый курс, а через два года выпустилась уже с пятого, а мой внешний вид никому в упор не давал представить, что мне больше восемнадцати или максимум девятнадцати лет. Вот и решила, на свою бедную голову, немного расслабится. Это было моё последнее вольное лето перед вступлением в должность на заводе, правда я ещё не знала, на какую. Ну а теперь — пусть мой дорогой папик ищет претендента для семейного контроля офиса среди моих братиков. Ха! Вот представляю, как он бесится — там намечались реальные передвижки, и ему очень хотелось с самого их начала, уже в сентябре держать руку на пульсе всего происходящего.

— А такой вопрос — как определить качество топлива? Помнится, это называется октанововым числом для бензина и цетанововым для дизеля?? Лаборатория нужна сильно большая? Сложная? Наверное и приборов и реактивов понадобится прямо море?

— Шеф, вы что? Какая нахрен лаборатория? Да и зачем это вам тут?

— Да вот досталось нам топливо, как грится — прямо на халяву, разное, и было оно на хранении, фиг знает сколько лет. А у нас ведь все движки современные, привыкшие к качеству, и очень бы не хотелось их сразу запороть.

— Да элементарно, как говорится, Ватсон! Нужно провести экспресс-анализ при помощи обыкновенного октанометра. Они есть во всех хим-лабораториях при НПЗ, и заправочных станциях для контроля качества. Самый неплохой и компактный прибор — это МХ-10, он измеряет и октановое бензина, и цетановое для дизтоплива, и применять его можно с помощью самого простого ноута, да ему даже и планшет сойдет. Он простенький, подключается прямо через порт USB, драйверов и установки специального программного комплекта не требует. Включай и работай.

Вот так, очень результативно мы побеседовали с этой девушкой, или скорее молодой дамой высшего света-круга, если судить по должностям её родителей. Но не смотря на это, на мой первый взгляд, да и на второй тоже — толк из неё будет. Не знаю конечно, где мы применим эти, очень специфические знания девушки, но, как говорится на моей родине — хай воно в мене буде!

День 28. Часть 3

Потом по очереди были подруги — Анн-Софи и Эбба Спарре, там все было проще и знакомство прошло намного быстрее. Эбба — кроме того, что на достаточно хорошем уровне знает русский, прекрасно говорит на всех скандинавских языках, ну а о международном — инглиш-пиджин и упоминать не стоит. Знает немецкий, французский, испанский и итальянский — натуральный 'пылеглот'. К тому же она в этом году только закончила Стокгольмский универ — Stockholm Universbty, геология и геохимия. Изучить эту специальность требовали её родители — такая мол у них в роду семейная преемственность. А для себя, одного своего увлечения, она параллельно изучала исторические исследования Испании, Португалии и Латинской Америки.

И второе, довольно-таки своеобразное — девочка на очень хорошем уровне занималась лазанием по скалам, то есть она 'альпинистка моя, скалолазка', как пел великий Владимир Семёныч. Ну а Анн-Софи — студентка пятого курса Пражского университета, педагогический факультет — направление зоологии, биологии, анатомии. Специальности конечно в жизни, там — на старой планете, наверное нужные. А вот где она их будет применять тут, на Островах — ну в упор не знаю. И, как буквально уже к вечеру оказалось, работу она себе нашла сама — ведь дети, хоть и условно по возрасту, есть и у батени, и у Марины — моегосекретаря-переводчика, что еще из первой поездки за плитами привезли вместе с беременной Лидией, тут дома двое детей. Жанночке хоть и четыре годика всего, но её определили в младший класс, а Вадику уже девять, пацан как и мы в детстве были, с шилом в попе. Вот эта четверка старших сама запросилась на занятия, и ребенка под свой присмотр забрала. Значит и образование им, кому дополнительное, а кому и основное, не помешает — да и пополнение, в основном детьми, к тому времени у нас внезапно образовалось. Но об этом все будет в свое время…

— Бернар, к сожалению у нас пока нет авторемонтной мастерской, но может быть ты ещё что умеешь с металлом делать? — спросил у парня в конце беседы, когда знакомился с ним и его подругой, и неожиданно услышал в ответ:

— Нууу??? Как сказать? В школе у нас была очень хорошая мастерская профтехобучения, так вот там я выучился работать на всех станках и даже получил третий разряд по специальности — токарь широкого профиля.

А ведь только некоторое время назад поднимался этот вопрос. Права Маша, полностью права, только стоит задуматься о необходимых специалистах, так они как бы сами по себе сразу и появляются.

— А токарем в мехцех пойдешь? Позже на его основе может быть и сделаем ремонт машин, если найдем их. Ну как?

Парень почти не раздумывая дал согласие, вот только его практически невеста сидела чуть ли не со слезами на глазах — наверное и любимого самого отпускать не хочется, и работать медиком пока можно только тут. А иного варианта для неё нет — ведь медицина, это мечта всей её жизни. И уже я сам, в конце беседы с молодой парой, предложил расстроенной девушке:

— Ажар — а давай, мы для тебя организуем обучение всяким медицинским премудростям? И теоретическое образование с практической стажировкой, но уже с наставниками? У нас из врачей есть и акушер, и кардиохирург, и хирург-травматолог, и анестезиолог, а медсестер с опытом так аж пять человек в наличии. И учебников я для этого наберу столько, сколько будет нужно, — так заканчивалось мое знакомство с этой молодой влюбленной парой, — согласна? И будешь уже там, на Базе, работать в медчасти? А обучатся пока можно вообще — заочно. Выучила всё необходимое, что задали, по литературе, приехали на день в 'Метрополию' на выходные и сдала зачеты-экзамены преподам. Ну как? Тем более там уже есть медсестра, попаданка из Сирии, что дома работала в госпитале. У неё и нужного сейчас нам военного опыта поднаберешься.

Согласилась, даже не раздумывая.

А я сглупил — назвав, чисто на автомате и кстати, совсем случайно, Победу — 'Метрополией', в скором времени и сам услышал это уже от многих.

И нахре…, то есть, зачем я это тогда спросил её об обучении? Ведь как говорится — земля слухами полнится. Сразу не подумал о проблемах, а в тот же день, к вечеру, подошла матушка Анастасия:

— Станислав Иванович, мы узнали, что у нас будут курсы медсестер? Правда? Можно будет туда записать нашу Анфису? Она давно мечтала в медицинский податься, а тут такая возможность? И если так возможно, то она будет их после школьных занятий посещать?

Дал согласие, правда уже успев предварительно переговорить об таком варианте с нашей четверкой основных врачей, и получить их безоговорочное согласие. А присутствовавшая при разговоре Агнесс сама предложила читать часы по специализации медсестры, к ней, правда уже через переводчика, которой выступила Сара, присоединились и все остальные, со словами:

— Можно в принципе сделать курсы для медсестер, — это Эмма предлагает, — и не только для нашей группы, а и для всех желающих, из соседних дружественных обществ. Лишним это не будет никогда.

— А, позволь спросить, с чего такие широкие жесты? Обучать, да и еще посторонних?

— Я ведь сказала — это предложение для друзей. Пока. А потом, попозже, может быть, вы ещё найдете людей, желающих учится. И почему так? Когда нам рассказали, куда всех по воле местного Элохима забросило, мы сразу поняли — медики есть и будут тут очень большой ценностью.

— Вы пессимистка?

— Нет, увы. Я — реалистка, тем более, как и все граждане Израиля, прошла полный цикл военной службы в боевых частях. И не одну сотню раз видела, к чему обычно приводят мужские игры с оружием…

Потом уже были разговоры с Кироем, Мирчо, и болгарином Мирко.

Кирой, после ознакомительной беседы с ним, сам предложил:

— А давайте я вначале пройдусь местными лесами, диких пчел поищу, разных растений, что знаю — и помощь медикам будет, а может, и замену чаю подберу — разных травок да листочков, все ж естественное да натуральное лучше того, что в магазинах продают да нам сюда поставляют. А основным занятием будет служба — недаром же с автоматом полтора года в обнимку провел.

А Мирко уже успел переговорить со своим почти тезкой, и они оба решили проситься к Малому в поисковики, а в свободное время собирались с сетями в море выходить.

И "на закуску"! На очереди осталось решение вопроса с вчерашними "интелехентами" и "правосечкой". Ой! "Правозащитницей", блин, из Киева. Вот только Марина доложилась:

— С ними и вчера разговаривали, пытались донести до их мозгов местные реалии, и сегодня все утро, но результатов полный ноль. Как попугаи, все время требуют одно и то же.

Были бы они хоть не русскими, то есть не гражданами бывшей нашей родины — отправил бы их к каким соседям, к чертям собачим. Да хоть и назад, к той общине негров, 'Черному миру', что группа Деда нашла после зачистки боевиков бокора. Но как-то оно не комильфо, разговаривают ведь сволочи, на родном, могучем, хотя и несут тупой дебильный, совсем по детски, бред.

— Ну что, решили? Или так и будете строчит свои жалобы и в ООН, и в Пентагон, и и даже местному папе Римскому? — подзуживаю непонятливых на скандал, уже частично определившись с их судьбой.

— Мы не можем среди вас оставаться. Требуем предоставить соответствующие условия для проживания и особое, самое лучшее жилье.

— Тааак! Вы неисправимы. Поживите лучше на отдельном острове, в своей личной, особой компании. Если поумнеете, может и вернем сюда. Ну а нет, то там и останетесь. На всю жизнь.

— Иванович, — тут как раз и Дед нарисовался, — мы собираемся к Надежде, нужно там немного проверить местность, вот их и отвезем назад. Кстати, там где-то и их терминалы должны оставаться. Мы ведь вчера не забирали, как чувствовали такое.

— Добро. Пусть сами варятся в своем личном и кругу и соку.

И он, с двумя бойцами, подталкивая для ускорения и мотивации интеллигентов пониже поясницы, ушли к пирсу.

— Вы обязаны! Вы должны! Не имеете права! — все неслось от них, уходящих к морю.

В это же время Малой собирался в путь на Россию, везти туда на ротацию новых обитателей.

— Ген, забирай сюда наших людей с Крыма, и проверь по пути — ни кого нового на наших старых островах не появилось? Добро? — выдал я ему свои последние указания.

— Иванович — а может уже стоит зайти к нашим бывшим соседям в гости, на остров "Европа'? Узнать — что они решили со своим будущим?

— А что? Мы ничего не теряем. Проверь их, поговори — узнать совсем не помешает.

И какой же интересный результат он привез. Закачаешься! Но это будет — немного позже.

А я слинял на проверку береговой полосы и будущей пограничной 'автотрассы', что скоро пройдет по ней, забрав с собой сопровождение — да, да! Теперь мне прикрепили двоих охранников, одного бойца из последнего пополнения и старшего сына батени, Ивана, прямо в глаза сказав — что одному в этом, местами таком сильно враждебном мире, Главе анклава перемещаться нельзя. А ведь мне самому нужно было проверить, как парни чистят прибрежную полосу, и строят ли там эти противо-крокодильи надолбы. Не знаю, все ж считаю эту опасность фейком от бывшей волны поселенцев, ну вот не верится, что тут, в море, так вдали от материка могут вдруг объявится эти древние гиганты-дейнозухи. Ну а что там дальше будет, мы все это время проживем и потом посмотрим. Вот тройкой и отправились в поездку, на 'одиннадцатом номере', то есть — пешкодралом.

Затратили на это дело несколько часов, но я ни чуть не пожалел о потраченном времени — и немного поправил парней, показав где и как нужно сделать, а где важен личный пример, сам камни поворочал, не постеснявшись вымазать свои 'начальственные' руки. А уже теперь был уверен на девяносто девять процентов — если вдруг эти кракозябры появятся, то нам они не смогут нанести большого вреда. Конечно — с купанием в море у населения теперь могут быть проблемы, и рыбакам, выходя на промысел, придется уделять намного больше внимания на безопасность. То есть, осматриваясь, вертеть головами во все стороны, пока не отойдут подальше от берега.

Но всё равно, все опасные места вдоль более или менее широкой береговой полосы ограждены пирамидами, сложенными из камней поменьше, или крупными валунами, что и перекатить даже вдвоем-втроем проблематично, а на остальную, уже довольно узкую часть берега они выбраться просто не смогут. Там все камни стоило выкладывать стеной просто в прибой — ширина песчаной полосы составляла от трех-четырех и до пяти-шести шагов. Ведь ноги — это единственный мерительный инструмент, который у нас всегда с собой. И при помощи вот такой рукотворной стенки я хотел защитить будущую дорогу. Бойцы же просто отбрасывали их с прохода прямо в воду, даже не задумываясь о таком их применении, правда они прошли всего пару десятков метров узкости:

— Парни, а если сделать вот так, — и растолковываю им свою идею, — при волнении не будет размываться береговая полоса, и проход, не говоря о проезде, станет намного безопаснее.

— А смысл? Всё равно вода через щели будет пробиваться. Вот если бы расчистить песок до больших скал, из которых сложен этот берег острова, и уже на них укладывать эту мелочь, да на растворчике, цементном или известковом — выйдет настоящая капитальная стена с фундаментом, — ответил мне один из них.

— А тут толщина песка большая?

— А ты командир сам посмотри, вот видно, как вершины крупных глыб проступают в полосе прибоя, — и зайдя до половины щиколоток в воду, показывает рукой, — максимум сантиметров тридцать-сорок, а то и намного меньше.

— Тогда собирайте все камни, и аккуратно складывайте их, оставляя свободным проход только для квадрика. Скоро у нас появится известь — спец собирается уже сегодня закладывать первую партию камня на пережог, и тогда уже можно заняться этими строительными работами. Сами сможете? — спрашиваю у них.

— А что в этом трудного? Нам только материал нужен, тут всего метров триста такого берега, за неделю должны управиться. Хорошо, что поправил нас — а то пришлось бы одно и то же дважды делать…

— Дед, что это за лайнер вы пригнали? — только что вернувшись с обхода береговой полосы я заметил в бухте пополнение — покачивающийся на мелких волнах красивый белый катер, который его бойцы подтягивали швартовыми к самому берегу.

— А его ещё позавчера нашел экипаж лодки, что первой к Надежде направлялась, ну и мы вчера, когда туда шли, уже сами осмотрели. Оно-то нам и не очень нужно, это ведь только чисто моторное судно, мачту к нему не приспособишь, но пусть лучше у нас стоит, чем врагам достанется.

— А что это такое?

— Это раритет нашего бывшего мира — четырнадцати местный катер на подводных крыльях 'Невка'. Их там, на той Земле, остались сущие единицы. А этот — как будто только с верфи вышел, совсем новенький, даже заводской краской внутри пахнет.

— А откуда именно вы о нем знаете?

— Да приходилось сталкиваться с этим изобретением Ленинградских судостроителей, ещё в далеком-далеком шестьдесят восьмом году, тогда это было впервые. Родители в тот год первый раз вывезли меня на отдых в знаменитую Ялту перед школой, и пару раз семьей прокатились на таком. А потом, лет через пятнадцать, уже по службе пришлось вплотную стыковаться.

— Ну и что мы тут с ним будем делать?

— А пока ничего. Вот придумаем, на чем его установить, и просто-напросто вытащим на берег. А потом разберемся, для чего он нам сможет быть полезен.

И тут, вдруг случайно взглянув в сторону 'Невки', я увидел поразительное зрелище — в ней стояло четыре женщины, довольно светлые мулатки, которые прямо в воду высаживали такую же светло-темненькую детвору. Ну и зрелище, скажу вам, от неожиданности я даже замер и замолк, даже не начав произносить пришедшую на ум фразу.

День 28. Часть 4

— Стас, что ты там такого увидел? — заволновался Дед, а обернувшись, и увидев поразившее меня зрелище, сразу прокомментировал, — Ты что? Ни разу так близко от себя не видел негритянок?

— Видел, — прорезалась у меня речь, — только не понимаю, где ты их тут взял?

— Ааа! Это мы прошлись к жилому острову сомалийцев, пообщаться с их старейшиной Ама Бхутто.

— Ну а они-то, эти мулатка, причем к твоему общению? В упор в тему не врубаюсь.

— Да ты же сам утром приказал, мол нужно пристроить к делу депортированных от нас интеллигентов. Вот я и решил, после кругового обхода основной цели нашего похода, острова Надежда, что негоже такому 'мусору' там жить. Ну и проведали домашний остров сомалийцев, по пути осмотрев пустые, на возможное наличие там новых потеряшек, что Экспериментаторы уже могли подкинуть взамен выбитых негров.

— Федорович, а немного покороче нельзя?

— Да и так коротко рассказываю, куда уж проще.

— Уговорил. Слушаю, — а сам смотрю, что это неожиданное пополнение станет теперь, когда уже все они вышли на берег, делать. А ничего! Вообще! Женщин облепили стайки детворы, обняв их руками, и все чего-то ждут.

— Да, чуть не забыл, когда мы походили к Надежде — там, с одной стороны, у низкого берега, на широком песчаном пляже большие крокодилы устраивают кладки своих яиц. Очень знакомое для меня зрелище.

— Ни хрена себе! И много их там?

— Ну-у-у??? Пересчитать трудно — они постоянно в движении, но минимум пару десятков. Во всем этом есть только одна хорошая сторона — на узкие прибрежные полосы они и не пытаются вылезать.

— А ты "интеллигентиков" потому там и не оставил? Не захотел белое кушанье пресмыкающимся преподносить?

— Да вот стоило бы им отдать. Но нет, пожалел! Их! Но пожалеют ли они в похожей ситуации уже нас? Не знаю. Переговорив по поводу их размещения в общине с Ама Бхутто, неожиданно услышал встречную просьбу.

— Дед, а как ты с ним общаешься? На их местном языке? На сомалийском?

— С чего бы это? Ама в конце шестидесятых учился у нас, в Москве, и по его рассказу, в шестьдесят восьмом окончил свой "Лумумбарий". Так что на русском он лопочет намного лучше, чем даже наши бывшие сограждане.

— Оригинально. На другой планете и встретить негра с высшим образованием, и к тому же хорошо знающего русский язык. А что у него за просьба была?

— Вот именно, черт знает где, и практически европейца по образованию. А просьба? Да вот это она и есть, — и сам взглядом показывает на стоящих невдалеке женщин, — ему нужно было избавиться именно от этой четверки вместе с их детьми.

— Чем же это они ему так не угодили?

— Это последние из оставшихся в живых abyni-yeny — рабыни-жены самого бокора и его бойцов. Их было больше, всего двенадцать человек, но остальных .ovy-вдовы мужчин, погибших в той безумной атаке на наш остров, уже успели растерзать. А этих он смог спасти, и понимая, что у них им все равно будет смерть, попросил забрать, так сказать — сделать обмен, эту безотказную в любой работе четверку с их детьми, на наших ленивых "пальцекрутов".

— И ты согласился? А что мы тут с ними делать будем? — эти слова я произнес немного громче, чем следовало, а женщины их услышав, стали медленно приближаться.

— Были бы мужчины — отказался сразу. Проблемы с черными бойцами мне не нужны. А этих просто пожалел, и их самих, и тем более детвору. А что они будут делать? Ты же сам говорил, что в бригады по сбору оливок и сладкой патоки нужны помощники — вот туда их и отправь.

— А с детьми что будем делать?

— А я там об этом как то и не подумал. Ну, если они понимают английский — можно оставить у нас тут, и отправить учится в будущую школу, кстати, их десять человек, возрастом от шести и до пятнадцати лет. Они будут по вечерам заниматься, а днем помогать всем по мере своих сил. Ну а если нет — то станут помощниками матерям, там работа всем найдется.

— А тебе их терминалы отдали? — с этим заданным мною вопросом и я и он поняли, что пополнение уже принято в члены сообщества.

— Ну Ама, как только я дал согласие, провел и меня и их в деревянный сарай, где в одной комнате было его жилье, и выделенно отдельное помещение для плит, и на русском, стопроцентно именно для меня, выбил вопрос-запрос на коммуникаторе, показав мне его текст:

Уход некоторых членов племени в большое сообщество.

А в ответ выскочило:

Переход разрешен без потери дня поставки.

И четыре плиты сразу вышли из большого массива. Мои новые спутницы быстро подхватили их, и со всех ног бросились собирать свои скромные пожитки. И вот они тут.

Потом я с Ама немного побеседовал, разузнал о их жизни и дальнейшем видении своего существования. Кстати, очень разумный мужик, древний — как говно мамонта, как дома иногда говорят. Заодно попросил наших сильно не обижать — ну а что потом с ними будет, в свое время узнаем.

— Ха-Ха! Интересно, как они там устроятся? А ты, как всегда — прав, потом все будет известно.

В это время мулатки, окруженные своими детьми, не дойдя к нам всего пару метров, выстроились в подобие шеренги, теперь вблизи было заметно, что одной паре лет сорок, а может и больше, а вторая довольно молодая, возраст в пределах тридцатки. А почему мулатки? Так они, несмотря на то, что негритянки — это сразу было видно по чертам лица, все были светленькие. От просто кофейной кожи у старшей и одной из младших, и до светло-кофейной у остальных двоих.

— Господа, разрешите вас потревожить? — с вопросительной интонацией обратилась к нам старшая 'шоколадка' на достаточно понятном, но медленно произносимом русском языке, сразу стало заметно, что разговорной практики у неё давно не было, — можно ли нам узнать о своем будущем?

— Не знаю, как к вам обращаться по имени, но господ у нас нет, и никогда не будет, очень на это надеюсь. А ваше будущее? Оно очень простое — работать, работать, и работать, как и мы все тут.

— Работать с утра и до ночи? Или и ночью тоже? И в каком положении? А нас кормить будут? Или придется объедками с хозяйского стола питаться? И потом всем, с детьми, спать под кустами? — затараторила она вопросами.

— Зачем сразу и так строго? У нас всех обычный восьми или десяти часовой рабочий день, по распорядку обязательный завтрак-обед-ужин, спать пока придется в палатках — мы все тут недавно, и нормальным жильем ещё не обзавелись. Но это пока. Со временем все будет. Детям, да и взрослым тоже, совсем не возбраняется забегать в столовую в свободное время — на столах всегда стоят вкусности. Или можно спросить у поваров дополнительную порцию — у них всегда есть запас.

— Раз такой порядок с едой, это очень хорошо. А какая у нас будет работа? Что мы должны будем делать?

— Все очень просто. У нас есть две бригады на дальних островах. Одна добывает из оливок масло, а вторая из пальм сахарный сироп, и выпаривая его, делает сахар. Их пока там по три человека, но работы оказалось много, и они сами не справляются, там уже нужны помощники. К тому же у нас есть двое свободных мужчин — таец и вьетнамец, вот и отправитесь с ними, разделившись на две бригады. Устраивает такое?

— Большое спасибо, главный господин.

— Ррр!!! Нет у нас господ. Не-ту! Понимаете? Я — Стас или Станислав Иванович. Можно обращаться просто — Командир. Со всеми остальными потом сами познакомитесь. А к вам как обращаться?

— Я, — отвечает та же самая женщина, — Атиска. Мне сорок один год, русский язык знаю от своего отца — он был в Сомали военным советником, и уехал самым последним транспортным кораблем, осенью восемьдесят четвертого года.

— А какая у тебя специальность? — и видя, что она не поняла смысла моего вопроса, уточняю, — кем ты работала? Там, дома?

— У родителей, пока была маленькой, возилась с меньшими сестрами и братьями, потом матери стала помогать на земельном участке.

— Вы жили в городе?

— Пока мой отец был с нами — да. Он снимал для семьи большую квартиру. А когда он уехал, родственники сразу выдали маму вторично замуж, и мы переехали жить на ферму родителей нового господина, как он требовал его называть. Вот тогда всем старшим детям доставалось, и сильно — её новый супруг и его родственники нас очень ненавидели за светлую кожу. А уже когда сама вышла замуж, то ухаживала и за детьми, и за домашним скотом, а в свободное время обрабатывала наш земельный надел, который нам выделили родители мужа.

— Меня зовут Хая, — начала представляться следующая по возрасту, — мне сорок лет. С отцом было все также как и у Атиски, только он уехал в начале восемьдесят четвертого. Да и остальная жизнь очень сильно повторяет то, что она рассказывала. Ну кроме некоторых семейных мелочей. А это, — и рукой показывает на младших, — Райхана и Лабиба. Им двадцать девять и тридцать лет, а русские отцы были ещё у их матерей, они у нас работали техническими специалистами. Их язык мы все учили с самого детства, наравне с родными сомалийским и арабским — вторым государственным в стране. Нас за это не любили и дома, а тут вообще все возненавидели. К тому же остальные мусульмане а мы христиане.

— Ну вот деления по вероисповеданию у нас нет, и никогда не будет. Так вы согласны выполнять наши требования и придерживаться общих правил среди членов нашего сообщества?

— Конечно. А что? Тут есть не только русские?

— У нас — полный интернационал. От русских, населявших ранее великую империю, до европейцев, индийцев, жителей Южной Америки. И все друг с другом нормально живем.

— Это очень хорошо, значит и нас и наших детей никто обижать не будет.

— С тех пор, как неделю назад мы уничтожили живших на этом острове бандитов, больше никто никого не имеет права обидеть.

— Нам тут уже очень нравится.

— Значит, вы согласны на мое предложение с работой?

— Конечно, господин, — в один голос ответили все четверо, блин, как же они меня этим достали.

— Давайте сразу договоримся — забывайте ваше 'господин'. Мне такое обращение не нравится.

— Как прикажите, господин, — я их сейчас разорву от злости. Но быстро в душе перекипев, я понимаю — что стереотипы поведения, впитанные за десятилетия жизни в привычном им окружении, сразу не сломать.

— Что решаете с детьми? Оставляете тут, или сразу забираете с собой?

— С собой. Они будут под нашим присмотром, и помогут, когда нужно.

А на пары разбились довольно интересно — не по возрасту, как я думал, а наоборот, одна старше, а вторая младше.

— В работе бывают такие ситуации, что выполнить их сможет только тот человек, у которого меньше возраст. Молодой, — разъяснила эту ситуацию Хая, — а у детей не всегда на это хватает сил.

— Тогда забирайте свои вещи и бегом в дом. Найдите моего заместителя — Машу, она определит вас с детьми в комнату, и отведет в столовую покушать. Вы ведь голодные? — а в ответ у всех раздалось бурчание пустых желудков, — поешьте, отдохните, а после процедуры вступления в сообщество парусной лодкой вас и отвезут на места. Вместе со всеми припасами, что выдадим для нормальной жизни.

Потом, в дальнейшем разговоре, выяснилось, что их дети на довольно хорошем разговорном уровне знают и русский и английский языки, ну кроме самых малых — шестилетних мальчика и девочки. Которых научили русский только понимать, и то только частично — но у них все впереди, как сказали их матери.

— Федорович, что ты там еще рассказывал о Надежде? — я вспомнил о теме прерванного разговора.

— Да только то, что "крокоидолы" заняли всего чуток побережья, а весь остальной остров можно занимать под свои нужды.

— И что там такого ценного можно делать, чтобы нам его под свой контроль брать?

— Его площадь.

— Не понял?

— Объясняю для непонятливых. Его площадь — порядка тринадцати-пятнадцати квадратных километров, как минимум.

— Ого! А тогда какого он размера?

— Примерно? Очень приблизительно — три на пять километра, но скорее всего больше. Представляет собой практически ровное плато, по высоте в несколько метров над уровнем моря, и на нем деревья не раскиданы по всей территории, а растут компактными группками, только у родников с водой. Так что порядка восьмидесяти-девяноста процентов площади можно использовать под поля, а это минимум десять квадратных километров. И там есть плюс, к тому же огромный, нет дефицита с пресной водой — мы нашли четыре неплохих источника, дающих начала ручьям, что текут до самого моря. Но их может быть и больше — на планомерный осмотр острова просто не хватило времени.

— Ну, пока нам ведь столько посевных земель и не нужно. Тех людей, что мы имеем сейчас, спокойно прокормим и тем, что засеяли здесь, да и остатков будет ещё много, запустим потом на обмен или продажу.

— Стас, ну не тупи, будь добр. Если за эти двадцать восемь дней ты собрал под свое крыло почти сто человек, так неужели думаешь, что на этом 'Островные' потеряшки закончатся? А следующих, когда привезем, где будем селить? Чем кормить их будем? А где они работать будут? Очень надеюсь, что 'дармоедов' у нас тут не будет? Ну, кроме детей малых, беременных женщин, больных-раненых да стариков, если найдем таких? Вижу, что соглашаешься со мной — не будет тут такого. Вот и хорошо! Так что, разрабатывать Надежду сразу, или погодить — будем потом все вместе на совещании решать. Но вот застолбить остров за собой, и не просто выставленным знаком, а жилым поселением, а скорее всего, с такими беспокойными соседями, там вообще стоит соорудить небольшой, но капитальный форт. Внутри которого будет и казарма, и боксы для хранения техники, и небольшой гарнизон, способный защитить и себя и всю подконтрольную территорию, да и пустить патрули по его периметру — это, по-моему, сделать нужно обязательно. Не всё сразу, а постепенно, но со временем желательно это иметь.

Правда есть и другой вариант — это привлечь племя под управлением довольно адекватного Ама Бхутто на нашу сторону. Сделав их если не полноценными союзниками, то хотя-бы только людским, подконтрольным именно нам ресурсом. И с принятием на двухсторонних переговорах одного этого решения, мы будем иметь не только условно лояльных соседей, но и трудолюбивых рабочих на будущие поля. Которые будут только благодарны и за саму работу, и за её оплату, и естественно — за взятие под нашу охрану, так называемую по блатному, крышу, их базового острова. Тут если тщательно проработать всю стратегию колонизации Надежды, столько плюшек вылезет, о которых мы пока даже и не подозреваем.

— Дед, а может, ты сам станешь главой нашего сообщества? Давай я передам тебе свои права и всю кучу обязанностей? Все ж самый старший среди нас, самый опытный, авторитетный, адекватный. Такие разумные советы даешь. К тому же бывший военный — наладишь тут армейскую дисциплину и порядок. Будем все строем ходить или передвигаться перебежками! Ну как? Принимается предложение?

— А хрен тебе, и на все рыл… фейс! Понял! Ты! Именно ты — самый авторитетный и опытный. Ты сам, не страшась ничего, начал собирать всех в самом начале. И именно ты с горсткой гражданских “шпаков” пошел тогда в самоубийственную атаку на нохчей. При этом не потеряв ни одного из своих бойцов убитым. А такой результат о многом говорит. Все, кто тут с самого начала, а особенно те, освобожденные ещё после боя с чеченцами, равняются на тебя, и берут пример именно с тебя. И, честно говоря, в некоторых ситуациях, то как ты проводил переговоры, и я со своим опытом лучше не смог бы. Так что — уважаемый Глава, ты руководи, а мы и поможем, и подскажем, и естественно поддержим, а когда нужно, и животворящего пенделя отвесим. Во всем, что нужно будет! Неужели ты считаешь, что спецслужбы, армия, вояки, способны всё изменить? Да у нас всех мозги под одну извилину спрофилировались, у части под околышек фуражки, а у других под знание — где и как удобнее начальника в зад лизнуть.

Нынешняя армия, и её офицеры, это тебе не великий “усатый”, что принял Россию разбитой после гражданской войны, ведь правда — полумертвая страна была. А за двадцать девять лет его руководства она прошла страшное горнило великой войны, отстроилась после неё, готовилась выйти в космос, разработала атомную бомбу, и показала миру, что трогать её опасно. Он за эти годы избавил её от основной массы всякого рода предателей, да, ничего не могу сказать, были перегибы и у его сподвижников, и сам он далеко не ангел. Но как говорится — с волками жить, по-волчьи выть. Вот он и выл, чтобы не выпасть из стаи.

Возьмем, например, историю, которую я точно знаю — это жизнь моего прадеда. Он встретил девятсот четвертый год только призванным солдатом в окопах на Мункенде. Потом, в первую Мировую, он сам ушел служить, уже будучи в возрасте немного за тридцать лет, начав её рядовым, а к новому пятнадцатому году став за храбрость ефрейтором. А уже к началу шеснадцатого года заработал двух Георгиев, и стал младшим унтер офицером, а в середине года вступил в партию. В самом конце года дед родился — его с матерью, моей прабабкой, в тридцать шестом спасло то, что когда пошла раскрутка маховика репрессий, прадед с ними постоянно не жил, проводя все время в экспедициях, только изредка проведывал, да продукты с деньгами через друзей подкидывал. Несмотря на такую геройскую жизнь, пропал прадед Евграф в ноябре тридцать шестого, а только в пятьдесят четвертом узнали куда. Приписали ему, как и его начальнику, он тогда в геологоразведке трудился — участие в троцкистком заговоре, и сразу расстреляли. И только уже в конце девяностых дед узнал, где его отец принял свою кончину. Вот тебе судьба человека, почти всю жизнь отдавшего службе.

А ты говоришь — военные, строевым, перебежками. С ума сошел. С людьми нужно обращаться с пониманием, вникая в их проблемы и понимая их заботы, а не по положениям устава. Вот сам-то подумай, хотел бы ты так жить? И не год-два, а всю свою жизнь? Вот то-то и оно! Так что свои мысли о том, чтобы перевести анклав на военные рельсы — забудь. Навсегда забудь. Военные да, они не просто должны, они обязаны жить по уставу — и только потому, что все его пункты и требования омыты кровью тех, кто по своему незнанию или разгильдяйству, махнув рукой, не выполнял их.

Ты вот что скажи мне, как на духу! Дети в сообществе уже были, я сегодня ещё подкинул, и сильно сомневаюсь, что этим их появление закончится. Значит — для начала нужна будет школа. А чему мы будем тут детей учить? И тех, что пришли с нами, и уже тех, что родятся уже здесь? Так как сейчас идет обучение во всем мире, и России в том числе? Или так, как учили нас? Наше поколение?

— А чем оно отличается? Ваше и наше обучение?

— Если взять для примера фундамент — математику, физику, химию, и так далее, что обязательно, может и в чуть урезанном виде, но детям нужно знать. А историю? Ну да — она нужна, хотя бы только для того, чтобы знать и помнить — с чего все на Земле начиналось, и к чему пришло. Географию? Блин — ляпнул не подумав. Какая такая география, если мы нормально не знаем даже ближайшие острова на этой планете. Успешно это проехали, хотя историю “той” Земли, как я уже сказал, знать стОит — чтобы уже тут постараться не наделать таких же ошибок. Учить языки — нужно будет обязательно, и не так как раньше — основной, это русский, а вот иностранные на выбор. Тут нужно будет знать три — четыре чужих. Ведь тут везде присутствует только интернационал. А вот возьмем для примера литературу — ты то сам знаешь таких авторов, как Майн Рид, Вальтер Скотт, Даниэль Дефо, Джек Лондон, Сеттон-Томпсон, Купер, создателя попаданства тех времен — Жюль Верна? Или наших, русских и украинских классиков, военных писателей? Да возьми хотя-бы нашего земляка — Павла Зегребельного и его великую Роксолану.

— Ну, почти всех этих я знаю, многое читал. Жюль Верном, Джеком Лондоном, Скоттом, Дюма — зачитывался в детстве. Об остальных слышать — слышал, но признаюсь честно — что они писали, не знаю.

— То-то и оно. А ты знаешь, что классика попаданства, Робинзона в Кукурузе в союзе издавали пятью разными издательствами, и все они отличались концовкой. И при этом очень сильно.

— Откуда?

— А я прочел его, начиная с шести лет, только выучился читать, и до этого возраста, пятьдесят восемь раз. И до сих пор иногда перечитываю некоторые абзацы с огромным восторгом, он у меня в библиотеке есть от всех издательств.

— Ну ты Дед и даешь!

— А вот что америко-кокосы придумали! Легендарного Тома Сойера, пера великого Марка Твена — решили запретить. Совершенно. Неполикорректная вещь, видите ли, там называют афроамериканца тем, кем он и есть — негром. А может просто новым рабовладельцам сама та история мешает оглуплять мир?

— Ну, уговорил, речистый ты наш. Остаюсь я Главой. Не буду на твои старческие плечи такую тяжесть скидывать. А с учебной программой будем разбираться тогда, когда решим открывать школу. А пока, до этого момента, нам как до Киева задом в одной непотребной позе идти.

Вот и накаркал о школе. Сам себе, не зная этого, в недалеком будущем предрек множество проблем.

— Ты поговори мне, поговори. Не посмотрю на то, что ты тут за старшОго, перегну через колено, и ремня воспитательного всыплю.

— Ладно-ладно. Не кипятись. Шучу я, — и в этот момент в кармане загудела рация:

— Первый на связи.

— Это Гора. От ближнего острова отошел парусник.

— Сколько ему ходу?

— Минут пятнадцать-двадцать, может немного больше, он ходко с попутным ветром идет.

— Принято. Отбой, — ответил я, и уже обращаясь к своему собеседнику, спрашиваю, — ну что, Дед, тут их ожидаем?

— Ты вызови на всякий случай встречающих, человек пять-семь. А то будет опять нам, как недавняя история с неграми.

— Наблюдатели с НП сами в подобной ситуации обязаны дежурное отделение направить к бухте.

— А ты ещё и проконтролируй.

Но я не успел вторично достать радиостанцию — из дверей дома выскочило четверо парней с винтовками в руках, и попарно двинулись по обоих берегах бухты, занимая определенные позиции. Кем они определенные? Нужно обязательно самому этот вопрос проконтролировать. Вслед за ними вышла Ольга Войкова — значит ей в сутках нести службу, со снайперкой в руках, и два автоматчика, у каждого на ремне через плечо висит “Thompson”, знаменитый на весь мир Томми-ган. Прошло всего несколько минут после вызова, а я и не пойму даже, где все они схоронились.

— Ну что, наши солдаты с офицерами службу знают туго, — высказал свое авторитетное мнение Федорович, — наука, что преподали дикари бокора, пошла всем на пользу.

А в это время в бухту вошла лодка наших рыбаков — румына Мирчо, что у них в экипаже старшенствует, и его помощника, шотландца Дойса, и на полном ходу под попутным ветром понеслась к берегу. Ещё позавчера, на вечернем совещании, обсудили его предприимчивость и трудолюбие, да вдобавок и инициативность, в таком непростом но довольно таки остро необходимом для сообщества деле как добыча даров моря, и организация последующей их переработки. Мы тогда все единодушно решили — утвердить Мирчо Гореску начальником рыболовецкой бригады и сухопутной артели разделочников-засольщиков-коптильщиков, правда она пока состоит всего из двух человек, но люди — это дело наживное. Не дойдя до нас буквально метров десять, они развернулись бортом к берегу и быстро спустили парус — лихачи блин хреновы, чуть с ног до головы волной не окатили, еле успели с Федоровичем сбежать. И вот тут 'бугор' выскакивает с борта прямо в воду и с криком бежит к нам:

— Глава — тут невдалеке небольшая стая акул гоняла дельфина, а одна из них не успела вывернуть и выскочила на скалы, пропоров себе бока и зависнув на надводных остриях. Мы сами её вытащить не сможем, нужны помощники, и желательно быстрее.

День 28. Часть 5

И в этот момент, как будто специально, сюда подошли парни из группы людей, привезенных вчера Машей — Мирко-болгарин и тезка Гореску — Мирчо-молдаванин. Что еще по прибытию к нам, сразу сами изъявили желание — промышлять в море добычей необходимого, для нужд всего общества.

— Мирко, есть работа, — и быстро объясняю, что от них требуется.

— Для нас ещё одна лодка есть? — он мгновенно врубается в тему, и начинает распоряжаться.

Через некоторое время, когда замеченный парусник ещё даже не успел подойти к бухте, как они двумя экипажами притянули на буксире тушу, наверное до тонны весом, что до сих пор кровила — в воде четко был виден красный след.

— А как её товарки в пути не порвали, с таким-то привлекательным для них следом?

— А мы по самым наглым стреляли из дробовика, — ответил бригадир, — так и отгоняли.

— А как с именами новичков разобрались?

— Да элементарно, я — старшОй, а он — молодой. И обоим не обидно и сразу понятно.

Потом они, так похваставшись своей добычей, потащили её из бухты в сторону коптильни. А в это время навстречу им поворачивал парусный катамаран — мне даже бинокль не понадобился, чтобы это увидеть.

После обеда Гореску доложил:

— Мы акулу сразу вытянули на берег и там разделали, нам строители сделали из бросовых отходов доски наклонную платформу на берегу, чтобы не в песке работать. Ну и сразу решали — что и куда с неё пойдет. Какая часть на просолку и в камеры коптилок, сколько нужно или можно, отнесли на кухню в их холодильники, что оставили на месте, на просолку и последующее вяленье. А шкуру сразу прихватизировал наш скорняк и сапожник Бранчо Радович — и утащил со своим помощником Мигелем Кавано подальше в сторону, под кроны деревьев ближе к берегу, для всех своих процессов её выделки. Как он сказал, забирая добычу:

— Материал очень трудный и тяжелый в обработке. Но с его появлением у нас теперь есть из чего начинать свою работу, для некоторого количества обуви его хватит. Ведь не вся поверхность шкуры для этого подходит, так что, для начала кожу мы нашли. Мы с моим помощником уже третий день занимаемся подготовкой к этому процессу — режем из дерева колодки, и мужские и женские, размеры я ведь помню, как ежедневную молитву. А в будущем — посмотрим по спросу и необходимости в индивидуальной обуви, а уже потом будем решать со всякими вариантами в вопросе пополнения мастерской материалами.

А уже вечером подошел Иван Благов:

— Спасибо, Глава, что предупредили Гореску, чтобы они весь акулий жир в отдельную емкость собрали, нам теперь меньше проблем будет. А завтра мы его сразу и перетопим, подготовив один компонент для мыловарения, и дня через два, максимум три рассчитываю уже предоставить готовый продукт.

А я ведь оказался и не в курсе этого. Скорее всего Мирчо сам сообразил, что жир нам для и для другого будет нужен. Ну ничего, позже у него все сам узнаю.

А пока — к нам приближается новый парусник со своим экипажем, что стоит на носу и ждет толчка в песчаный берег, ну это я сам так думаю. Их шесть человек — пятеро бородатых мужчин и одна достаточно-таки молодая женщина. Четверо из них стоит у переднего борта, а последний на корме крутит штурвал. А на топе мачты развевается бело-сине-красный флаг России, так что уже сразу издалека видно — это идут наши, русские.

— Мы уже почти дошли к родным берегам, но общим собранием решили на пару-тройку суток стать на якорь у острова-вулкана архипелага Кабо-Верде, Фогу. Отдохнуть после трудного пути, накупаться, отмыться. А на вторую ночь, заснув в своих спальниках, стоя на якоре в лагуне внутреннего рейда, проснулись уже тут — то есть, неизвестно где. Начали разбираться в случившемся — вначале все решили, что или канат у якоря перетерся, или его сорвало с грунта, и нас ветром унесло в открытое море. Но включив свой трансивер на поиск доступных станций — ничего за все время неоднократного автоматического поиска не нашли. Совершенно.

Это капитан надувного катамарана 'Атлантика', сорока семи летний Андрей Львович Маслобойцев рассказывает эпопею их попадания в локацию архипелага Забытых Островов.

— А кода это случилось? Сколько дней вы уже тут?

— Пятнадцатого июля, уже двадцать восемь дней скитаемся по этому идиотскому 'супу с клецками'.

— Не понял?

— Там где мы очутились, скал в море столько, как клецок в супе у заботливой хозяйки. Только днем и можно идти — впередсмотрящему хоть нормально видно. А на ночь опускали оба якоря, при том стараясь стать как можно дальше от бурунов — показывающих, где подводные опасности.

— Много вы прошли?

— Не более двухсот миль — мы трижды причаливали к островкам, где по несколько суток отдыхали от напряженного пути. В первый же день все обнаружили на своих левых запястьях вот эти коммуникаторы, — показывает нам давным-давно знакомый девайс, — и на их экранах в полдень прочли условия эксперимента. Потом обсудили их в своем узком кругу, и пришли к выводу — активировать терминалы не стоит, жить на тех крошечных островках невозможно.

— А вы и плиты поставки нашли?

— Конечно. Они лежали у нас всех под спальниками. Позавчера, услышав ночью музыкальную радиопередачу, тем более с комментариями на русском, мы поняли — что родные люди тут есть, и они уже достаточно организованы. Ну и решили их искать. А сегодня с утра поймали несколько кодированных разговоров, и немного позже увидели вдалеке катер, что буксировал за собой второй, вот этот, — показывает рукой на 'Невку', - ну и прикинув, где должна быть его цель, отправились вдогонку.

В составе экипажа 'Атлантики', которая завершала свое очередное кругосветное путешествие, было шесть человек. Это капитан и хозяин судна, Анатолий Маслобойцев, кандидат технических наук, старший научный сотрудник ВНИИ смазочных материалов, что находится в Питере. Его старпом, сорока восьми летний Кулик Юрий Германович, инженер-энергетик Томского института автоматики и электрометрии. Радиолюбитель с семи лет, штатный радист экспедиции. И три матроса — этнический поляк, Ковальский Станислав Янович, сорока шести лет. Инженер-электронщик того же, Томского института. Евгений Иванович Березкин, сорока семи летний картограф из Новосибирского геологического управления. Второй Женя — казахстанский немец, Антонов Евгений Францевич, что почти всю жизнь прожил на Камчатке, изучая её вулканы. Он и по образованию — вулканолог. К тому же — видео и звукооператор, мастерски владеет всеми их хитрыми примочками, и аквалангист-любитель, имеющий за своими плечами более трехсот пятидесяти погружений на глубину свыше пятидесяти метров. Ну имать-кормилица, Ольга Макаровна Ташкина, гидробиолог Новороссийского центра исследований Черного моря. К тому же, по отзывам всего экипажа, обалденный повар. Ну и с юношеским влечением к языкам, она стала очень хорошим любительским переводчиком с языков и наречий Французской Полинезии — оказывается её отец в тех краях много лет отработал техническим специалистом. Ну и естественно, почти сразу привез туда и свою семью.

— Вот такие у нас в экипаже люди. Специалисты своего дела, и фанатичные любители морских путешествий, — продолжает свой рассказ Анатолий, — на этот поход мы три года копили все отпуска, отгулы, переработки. И всё равно почти по году пришлось брать за свой счет. Хорошо, что в последние пару лет горящих разработок не было, и нас быстро отпустили.

— Вот вы добрались до большого, наполовину заселенного земляками, острова. А какие планы на будущее?

— За эти четыре недели, проведенные в трудных условиях, мы обдумали все, что только могли предположить. Ну а так как по своему возрасту читать современные книги приходилось всем, то и пришли к общему выводу — этот эксперимент проводят или наши же, земные, но потомки из будущего. Ну или марсианские пришельцы решили "поэкспериментировать" с людьми. Но как вы, Станислав, понимаете — это шутка. Горькая на вкус, но всего лишь шутка. Вывод, к какому мы пришли — гласит: нужно найти своих, то есть русских, и присоединившись к ним, строить и налаживать будущую жизнь на этой планете.

— Значит, вы присоединяетесь к нашему сообществу?

— Безоговорочно!

Практически к самому полудню из своего похода по нашим бывшим базовым островам вернулся Малой, привезя с собой не только тройку Крымчан, но и сделав запланированную смену населения на Русском. И ведь даже не это было самым интересным и интригующим. Он успел дважды заскочить в гости к нашим бывшим соседям, на остров Европа, куда мы в свое время еще и сослали мамку нидерландских шлюх, что проходила у нас под кодовой кличкой блонди. Это была не его личная самодеятельность — а мое выверенное решение как Главы — собрав всех, кого мы находили до того, как отбили у нохчей Победу, было такое крамольное желание и их перевезти к себе. Зачем? Нууу??? Хотя бы просто потому — чтобы люди, которые там, дома, жили в наицивилизованейшей части планеты, и тут не оказались полными отшельниками.

Ещё идя туда, он, подойдя к берегу и заметив там всех троих мужчин, передал им петицию, копированную на все три их родных языка, в которой и было высказано предложение об переезде на головной, большой остров нашей группы.

— Стас, ты представляешь — когда я зашел к ним на обратном пути, уже морально полностью готовясь к погрузке, — буквально захлебываясь от переполнявших его эмоций рассказывал Генка, — то на берегу увидел только одного, бухого до безобразия, сидящего на песке Хельмута. И все! И на все наши попытки его растормошить и узнать судьбу остальной троицы он бормотал только одно:

— Privezli nam shlykhu — teper’ u vsekh tol’ko odna mysl’ I odno zanyatie. Kak mozhno chashche I bol’she yey vstavit’. Vot I seychas molodyye vdvoyem yeyo trakhayut, ni o chem ne dumaya bol’she.

— Как перевели мои спутники, он сказал:

— Привезли нам шлюху — теперь у всех только одна мысль и одно желание. Как только чаще и больше ей вставить. Вот и сейчас молодые вдвоем её трахают, ни о чем не думая больше.

— Хм!!! — высказал я свое мнение.

— Вот и мне тоже самое пришло в голову. Не поверив его словам, решил сбегать к их поляне и посмотреть — правда это или нет.

— Ну и как? В чем ты убедился?

— Звиздец. Француз и португальцем ту блонди с таким азартом перли с двух сторон, что, как говорят — аж пыль стояла столбом. Дождавшись окончания процесса, попробовал поговорить с отвалившим от женщины Пьером — но только без толку. Он совершенно не знает русского, а я, как ты понимаешь — французского. Но к этому моменту, когда мы уже устали обмениваться жестами, выясняя ку есть ку, второй партнер отпустил из своих рук блондинку, и та, быстро оправившись, подошла к нам. Выслушав окончание моих предложений, та ни на миг не стесняясь, ответила:

— Мальчик, они как не хотели пеезжать раньше, так и не хотят этого сейчас. Их всех троих вполне устраивает то, что тут не нужно совершенно ничего делать, можно пить целыми днями, а с тех пор как вы выбросили им на развлечение меня — то и тем более. Так что не переживайте — наша четверка тут не пропадет.

— И вас все происходящее устраивает?

— Ну я этим начала заниматься в шестнадцать лет, ещё дома. И не вижу ничего противоестественного делать тоже самое в уже более старшем возрасте. Тем более, что они все трое полностью здоровы, а я забеременеть не могу физиологически, если ты понимаешь это выражение.

— И мы…?

— Да-да! Можно больше и не заходить сюда, полностью забыв о нас, — ответила та.

— И вот что с ними делать, — волнуеться Малой?

— А ничего. Раз мы им не нужны, то и они нам нахрен вперлись…

Наконец, добравшись до своего кресла в кабинете и усевшись в нем как можно удобнее, я потягиваюсь и начинаю разбирать лежащие передо мной списки с заявками для заказа. Проще всего вывернулись радисты:

— Нам нужно, — было написано в самом начале. И далее пошло:

Обязательно:

Носимые радиостанции, судовые радиостанции, малые и средние стационарные радиостанции для установки на уже заселенных или только планируемых к заселению островах, корабельные радары — типа нашей FRUNO, что стоит на НП, можно и с меньшим радиусом обзора. Обязательно эхолоты, но желательно брать те их модели, где результаты одновременно выводятся на экран, и параллельно сразу заносятся в память устройства. Желательны современные лаги, с отображением данных на мониторе.

А уже потом пошла мелочевка:

Радиодетали, все что есть в списке заказа — полный ассортимент номиналов и мощностей минимум по тысяче штук, а если их вес небольшой, то чем больше, тем лучше, можно даже по полкило или килограмму.

И так далее, и тому подобное, без изысков и предпочтений — практически вся элементная база, включая даже радиолампы, а в самом конце интересная приписка:

— Современная электроника — процессоры, контроллеры, микросхемы всех типов и марок — это желательно иметь в первую очередь и по максимуму.

Почти также сделали и медики — несколько нерусских названий необходимых им аппаратов, потом пошел разный инструмЕнт, указанный всего парой-тройкой строчек, а в конце уже шли лекарственные препараты. Хорошо, что они их хоть разделили — на срочное и не очень, а то можно было сразу и рехнутся от всего этого изобилия.

И примерно такими они были от главных специалистов всех направлений. Нда!!! Задали мне задачку! И ведь не отвертишься — тем более свое личное предчувствие тихонько, где то там, в глубине души, шевелится и нашептывает: нужно, очень оно всё нам нужно, и чем скорее мы будем это иметь, тем спокойнее, быстрее, и лучше будет развитие и процветание сообщества в будущем. Не могу надеяться на долготерпение руководителей того Эксперимента, что с нами тут на Островах проводят. Раз они плавно, а местами и не очень, подводят нас к созданию групп частичного или уже полноценного саморазвития, то нужно как можно скорее переходить на самообеспечение. Ведь не может нормальное общество развиваться только на дотациях. Это нонсенс! Становление государства и его развитие на подачках всего необходимого не построить. Прав я или не прав — посмотрим в будущем, далеком или же нет, это ещё никому, кроме устроителей шоу, неизвестно. А я пока приложу максимум усилий для обеспечения нашей независимости от условий внешних поставок, или же ограничу их до минимума. Оставив в списке остро необходимого только то, что сами не сможем сделать. Во как! Умно я мыслю! Или думаю.

И вот, наконец! Подошел решающий момент — узнать как эти 'Небесные Экспериментаторы' проведут нам по поставкам пополнение, ведь у них, после гибели оператора, плиты терминала уничтожились. Иии!!! Наступил полдень — и я весь в нетерпении, сижу в терминальном зале и вбиваю первые строки заказа:

Принято в состав сообщества девять человек из расформированной группы, без терминалов поставки.???

А в ответ выскакивает на экране:

На каждого человека дается пятьсот грамм веса поставки. Постоянно — вариативно.

Бонус от устроителей за прием в состав сообщества людей с уничтоженными терминалами поставки, на выбор оператора:

Двадцать четыре килограмма веса поставки на каждого из них — разово-вариативно.

Сто граммов поставки на весь состав сообщества — постоянно-вариативно.

Двести килограммов поставки — ассортимент на усмотрение оператора, разово-вариативно.

И вот тут-то я и задумался! Что первое, что третье предложение — в итоге выходит практически одинаковый результат, ну ладно, в первом вес всё же получается чуть поболе — аж двести шестнадцать килограммов можно взять. Но ведь это только один раз, и все. Больше на них ничего не подкинут. А вот эти крохотные сто грамм, да на наши уже чуть больше сотни человек наличного состава — выходит очень уж неплохо. Каждый день по десять с мелочью кил в итоге выскочит, аж… за месяц целых три с лишним сотни, и может быть даже с плюсом, выходит. Ведь чем больше нас — тем больше веса выдадут, к тому же это ведь раз и навсегда! Решено — подтверждаю пункт второй. Нажимаю:

Enter.

Ввожу свою инфу далее:

Принято пополнение в количестве десяти взрослых и десяти детей.

И мне прилетает ответ:

На каждого ребенка возрастом до восемнадцати лет даеться дополнительный вес поставки в полтора килограмма. Постоянно — вариативно.

Неплохо — неплохо, и я опять жму уже давно ставший привычным:

Enter.

А далее нам от Организаторов идут следующие, очень приятные плюшки:

Сообщество набрало очередное кратное количество своего состава.

Стимулирующая поставка.

Сателлит-комплекс, тип 1.

Что это такое — неизвестно, но как говорят — 'дареному коню в зубы не заглядывают'. И значит, я опять по быстрому жму ставшее уже привычным:

Enter.

И тишина… Ничего не брякает, не гремит, не падает-сыпется-льется. Ну и ладно, вот закончу, и уже сам выйду наружу, посмотрю — что же в этот раз нам привалило. Но, как ни неожиданно, но сегодня подарки всё ещё продолжаются:

За увеличение подконтрольной территории и расширение этноформата — бонус от устроителей. На выбор оператора:

Шесть единиц крупного рогатого скота плюс место их содержания.

Двенадцать единиц мелкого рогатого скота (козы, овцы) плюс место их содержания.

Двадцать четыре единицы нежвачных парнокопытных (свиньи) плюс место их содержания.

А вот тут-то я и завис, как картинка на экране компа, когда не хватает скорости у процесcора. Все три пункта не просто привлекательны, а остро завлекательны — я хочу это всё! Правда прекрасно понимаю, что пункт — на выбор оператора режет мое желание тупым ножом прямо в зародыше. И так! Что я выбираю? Тут, блин, ведь ещё прикол — времечко-то не просто бежит, оно летит, как реактивное. Козы, овцы? Мы уже их находили — ещё на России, и даже большую часть уже сюда перевезли, да и тут была своя отара, собранная ещё благодаря заботам бывшего главаря нохчей. Значит, они пролетают, как 'фанера в небе над Порижем'. Нежвачные, то есть свиньи — а ведь наши парни ещё в своих первых походах-поисках на одном островке нашли семейку пекари, правда это совсем не наши мясные гиганты, но — сойдут. К тому же и их уже переловили и заселили в загородку на 'Победе'. Значит что? Остаются только КРыСы, то есть — Крупный Рогатый Скот, и уверен на девяносто девять процентов, что это будут или молоденькие телочки с бычком или уже взрослые коровы и к ним в комплекте бык-осеменитель. Ну, это я так, просто мечтаю. А что? Не имею такого права? Значит, выбираем пункт первый, и жмем родимый:

Enter.

А далее? Как у них там в Италии? Ну, блин — сегодня и день! Плюшки всё ещё продолжаются:

За своевременное объединение с дружественным сообществом и совместное проведение миссии спасения членов мирной группы, бонус от устроителей. В основных бухтах места постоянного проживания сообщества устанавливаются грузо — пассажирские пирсы с минимальной инфраструктурой.

Ндааа???

Вот это и есть показатель — всего смысла объединения, проведения мирных операций, присоединения как островов-территорий, так и новых людей-человеков. Хотя я и не смог всё нам предложенное прихватизировать, но даже и то, что сегодня уже взято — это большой. Нет! Просто огромный скачок нашего благосостояния. Теперь идем дальше! Оружие из принципа не выбираю — нам его хватит и хватит, ещё очень, даже уж очень надолго. К трофею, что достался от негров, АК-весло — Мишель написал кое-что взять для ремонта. Ввожу, и боюсь — дадут или откажут? Но, как ни странно — этот пункт заказа был принят без ремарок. Боеприпасы и ружейный порох — по списку, прошли свободно. Необходимый минимум продуктов — набрал, и теперь идут наши заказы на будущее развитие науки, техники, медицины.

День 28. Часть 6

В самом конце появилась пара минуток свободного времени — и я нырнул в дебри энергетики. Не то, чтобы оно было остро необходимо, но мне хочется знать — какие ещё есть варианты в постройке мини-электростанций, кроме ветряков, солнечных панелей, и простейших генераторов на ручьях. И всё же я нашел походящий вариант, и даже успел заказать необходимую часть устройства. Думаю, что поступил правильно. Это новинка Cina-вской научно-производственной мысли — мотор-колесо для электровелосипеда, сделаем на нем пробную электростанцию и посмотрим, можно ли их применять не только в роли двигателя но и как обычный генератор. Только успел нажать последнее:

Enter.

Как комм запиликал, выгоняя меня из зала — на сегодня наше время успешно закончилось.

А стоило мне только выйти после получения заказа из 'Дома', как был встречен обалдевшими соратниками, и закружен в вихре возбужденных людей:

— Стас! Ты только посмотри! Что это? Как ты это смог достать? — у Машеньки просто не осталось других слов, чтобы выразить своё изумление.

И ведь было от чего!

Прямо перед входом уже была видна не наша натоптанная тропинка, что вела к бухте, с развилкой в сторону огорода и промышленной площадки, а дорога. Нет! Дорога! Достаточно большая, и ровная как стрела — даже как по земным меркам. На ней свободно смогут разминутся две большие машины — это значит метров шесть-восемь в ширину. С грунтовыми обочинами по обе стороны, потом неширокими, всего в метр-полтора — тротуарчиками, всё это из темного, хорошо подогнанного камня, так называемая брусчатка и ограждено невысокими поребриками, из подобного материала, но почти черного цвета, аккуратно обработанного. А дальше? Дальше, по обе стороны от неё стояло по три одинаковых, рубленных домика — с левой стороны немного побольше, как бы не на два входа, как у нас говорилось, а справа обычные, почти квадратные деревенские пятистенки старинного типа. Отгороженные от дороги с тротуарами палисадниками, на которых были разбиты клумбы и росли цветы. С заборами, дворами, даже с сараями, печными трубами на крышах, и огородами за ними, на которых даже что-то уже зеленело, и рядом небольшие сады из знакомых нам даже на первый взгляд плодовых деревьев. А вдали, в бухте, вдоль обоих её берегов, высились два нешироких, всего по несколько метров, но длинных пирса, а вот каменные они или бетонные — отсюда не видно, но с двумя стрелами кранов на каждом.

От чувства огромного восторга забыв даже о том, что нужно выносить полученный заказ, вместе со всеми пошел смотреть на поселок. Что там в нем есть? И какое же оно?

— Ну что? Дома срублены добротно, по-нашему, по-сибирски — в лапу, — это Иван комментирует увиденное, — да и все надворные постройки такого же плана.

Внутри дома — пустые, то есть без жильцов, но с мебелью, такой же основательной, тяжелой даже на вид, не то что современная прессованная бумага да опилки. Ни запаха, ни соринки — не было ничего лишнего, ну кроме вездесущей пыли. С левой стороны дороги они были на три большие комнаты, а правые всего на две квадратные, но просто огромные, как на наш взгляд, привыкший к крохотным комнатушкам многоэтажек, с большой печью в одной из них. В сараях слева — где сено, где пустые бочки, правда огородный инструмент в каждом присутствовал. А вот в самом последнем, уже перед самой бухтой, стоял на колодках раритет — Газ-АА, знаменитая до войны 'Полуторка'. В первом из сараев правой стороны аккуратно, вдоль боковой стеночки, стояла пара трехколесных велосипедов с задними крытыми парными сидениями. А при более внимательном осмотре мы доперли — что это велорикши, обычные китайские или вьетнамские представители педального такси. А вот уже в другом мы нашли небольшой колесный японский мини-трактор с богатым набором навесного оборудования. Там были небольшие двух и трех корпусные плуги, косилка, навесной комбайн для уборки зерновых, и, судя по цифрам на упаковочном ящике — довольно мощная мотопомпа. А ещё у стены стояла куча ящиков, но в джяпанском никто из присутствующих был не силен.

Начали эти ящики открывать и рассматривать их содержимое. В стопке, в самом нижнем и длинном обнаружилась навесная бурилка — пока вроде она и не нужна была, а вот если вдруг понадобится гнезда сверлить под столбики ограды или навесов, то этот агрегат будет там к месту. Это какое облегчение и ускорение работы! Второй ящик снизу, он немного покороче но тяжеленный, спасу нет — вчетвером только смогли его снять, подарил нам шнековую маслобойку, да ещё и двойного отжима, судя по рисунку. Как поспеет подсолнечник, так она сразу и пригодится. Вот только крутить её придется только от вала отбора мощности трактора — ведь электромотор, поди минимум киловатт на семь или даже десять ей нужен, а такой мощности наши электростанции пока не вырабатывают.

А вот самый габаритный, третий, нас очень порадовал — в нем оказался поливочный комплекс 'KIFCO В 140'. И теперь, только вот найдя знатока этого дебильного языка, смогли разобраться в его параметрах, и оценить идею с исполнением. Нужно было, установив и подключив все трубопроводы, разместить тележку с распылителем в дальней части поля, а сам трактор с подключенной к нему мотопомпой у ближнего, и рядом с водоемом. А дальше система сама подтаскивает весь тот механизм на колесах вдоль поля, нужно только отрегулировать время перемещения — это можно было сделать в временном промежутке от трех с половиной часов и до десяти. Как раз, по мнению Матиаса, этого времени вполне хватит на наши нивы. Потом они разобрались в автоматике всей этой тряхомундии, и поняли что весь этот процесс сразу можно переводить в автоматический режим — нашли в пакете и кабель с разъемами, и места их подключения на тракторе и поливочном комплексе. Останется только вовремя заправлять бак топливом, которого пока у нас сильно в обрез. Ну ничего. И Москва не сразу строилась. И мы когда-то разберемся с этим дефицитом.

Потом в следующем обнаружили культиватор, далее — для картофеля и сажалку и убиралку с окучивателем в комплекте, и зерносажалку, дальше шел разбрасыватель удобрений и его прицеп в виде конструктора 'Лего', то есть все детали, но только набором в 'коробочке'. Дробилку для травяных или древесных отходов, вильчатый погрузчик, что крепится к задней части трактора, рассчитанный на подъем пяти сот килограмм и до двух метров в высоту. Ну и в самом последнем — полный комплект для сборки трех секций бороны, включая и болты с гайками плюс шайбы с граверами. И на на закусь, это — лебедка, которую можно крепить как на сам трактор, спереди или сзади, к раме и штатным приводным валам, так и использовать в качестве ручной грузовой в мастерской или для других разных целей в хозяйстве.

А в последнем из дворов, в таком же сарйчике, обнаружили четыре больших бочки с топливом, и одна поменьше с маслом, запасная резина для этого импортного агрегата, даже дополнительные колеса в сборе стояли в углу на подставке, с крупным протектором, и небольшой стеллажик с запчастями для его обслуживания и ремонта. Тут же, прям по центру помещения была смотровая яма, прикрытая щитами из толстых досок — значит что, скорее всего оно, это помещение, и должно быть ремонтным залом или мини-мастерской для всего поселка. Так видно Шутники-Экспериментаторы это дело и задумывали.

Наше решение по этому бонусу, принятое после ожесточенных споров:

— Тогда давайте сделаем так, — самую дельную мысль высказал, как ни неожиданно, Ваня, — небольшие домики правой стороны отдаем под жилье агрохолдингу, ну или если по-простому — нашим фермерам. Там для них уже и техника припасена, и ремонтные мощности в наличии, да и огороды с садами в той части бонуса намного больше чем у противоположной стороны. А в постройках левой сделаем так — в одной из них обустроим больницу, а соорудив перегородки, получим из двух комнат кабинеты для разных врачей, и одновременно в третьей выйдет оборудовать госпиталь. Если же рядом сможем построить второе такое же помещение, то уже там и палаты для больных сможем сделать. В соседнем доме поселить врачебный персонал. А из последнего из них сделать школу-клуб, два в одном — будет где днем детей учить, и наши взрослые иноязычные соклановцы смогут иметь помещение для своих занятий по освоению русского языка. А вечерами можно будет в читальном зале и книги почитать, если там будет устроена библиотека, и в разные настольные игры поиграть. Да и телевизор потом установить, для просмотра фильмов и концертов. Можно и в зале его будет смотреть, и с улицы должно хорошо быть видно.

— Предлагаю сделать немного не так, — высказывает свое профессиональное мнение Паулус, — мы сначала сделаем проект по предложению уважаемого доктора Ивана, и просчитаем нужные для этого материалы. А дальше сделаем уже второй, обновленный — с вторым этажом, где будут проживать наши врачи. Выставим их на совет для обсуждения, и смотря какой из них будет принят, будем готовить материалы. А потом организуем, как вы раньше делали — субботник, и за один-два дня все сделаем.

— Мне так даже больше нравится, — Ванька первым поддержал его, — тогда в освободившемся срубе сделаем библиотеку-клуб, а последний так и оставим школой.

— Все согласны с этим предложением? Тогда — принято!

Пока я получал плюшки и формировал заказ, парусная переделка катера с экипажем из Гриши-Григорайеса в качестве старшего матроса — ох и мало у нас пока умельцев работать с парусами, даже такими простыми, и одного из бразильских бойцов ушла в рейс к производственникам. Туда повезли питание, и для тех, кто уже обитает на островах Оливовый и Сахарный — такие названия к ним прилипли сами собой. И новому пополнению, что шло с ними, это миски-ложки-кружки, комплекты котелков для готовки, рыльно-мыльное, палатки и постельное. Маше пришлось им выдать дефицит — пару больших финских четырех местных, одни из последних, что достались нам в наследство от 'гордых орлов'. Они вообще шикарные — все у них надувное, включая полы, над входом большой навес-веранда, из него должна выйти хорошая кухня-столовая. Ну и пошарив по углам склада, она нашла подходящую одежду для взрослых, потом выдала им иголки-нитки-ножницы, и старые вещи нохчей. Так как на детворе надеты конкретно рваные обноски, то матери им сами пошьют нужную одежду. Получив баульчики, они чуть не прослезившись, благодарили. Машка потом пересказывала все произошедшее:

— Спасибо, госпожа, большое спасибо, — это когда получали посуду.

— Зачем, госпожа, у нас хорошая одежда, её надолго хватит, — заголосили старшие, стоило только увидеть все приготовленное для них.

— Вы очень щедрая госпожа. Мы будем служить вам всю жизнь, — с мокрыми глазами они принимали выстиранный хлам, на который не поднималась рука, чтобы давно выбросить. Но когда дети через полтора месяца вернулись на Победу перед торжественным открытием школы — я обалдел. Что может при желании сделать женщина для своего дитя — обшили всех, от маленьких и до больших. И даже не было заметно, что все это сделано вручную.

— Макс, — поймал паренька в столовой сразу после обеда, — что ты не радуешь нас результатами полетов квардиков?

— А нет у нас никаких "результатов". Только расстройство одно…

— Что такое? Уже сломались?

— Нет. Хуже, и намного. Только поднимаешь его чуть над деревьями — сразу атакуют мелкие птицы. Это маленький. Я подумал, и решил поднять большой на максимальную высоту — а это восемьсот метров. Два раза удачно, а на третьем меня поймали чайки — и с огромным трудом смог увести аппарат из под атаки, и спрятать его в под кронами.

— А что дальше?

— Всего сделал полтора десятка попыток — но они все, кроме самых первых, неудачные. Птицы атакуют постоянно, а раз мне коптеры терять за просто так жалко, то и наши эксперименты прекратились.

— И какое твое мнение?

— Не берусь утверждать, но мне что-то подсказывает, что организаторы этого проекта просто не хотят, чтобы у нас были летательные аппараты. Или вообще запрет на полеты, или только для такой мелочи.

— Интересно, и даже очень. Нужно поспрашивать у соседей, они с таким не сталкивались?

— До этого я и сам додумался. Радисты и Ксюши и и Кота даже не слышали, чтобы в их анклавах было что летающее. Так что придется думать нам самим. Вот на днях пойду на Надежду, буду оборудовать там пункт радиосвязи и устанавливать локатор, ещё и там сделаю несколько попыток взлететь над равниной. А уже тогда буду анализировать полученные результаты.

Вот капнул и ещё один пунктик в копилочку фобий небесных смотрящих. И это далеко не первая такая непонятная особенность.

Бойцы, что несут службу у бухты 'Хвост', доложили, что по одному из берегов обоих её лагун появились каменные пирсы со стрелами кранов, правда как и у нас — они сделаны не из металла, а из темного и очень прочного дерева, стоящими на колесах, что ходят по направляющим-рельсам, тоже из такого материала. И с возможностью выполнять все подъемные операции как с приводом от электро или бензомоторов, что должны быть смонтированы на грузовой площадке, так и вручную — вращая имеющиеся на редукторах рукоятки маховиков. Но двигателей, ни каких, нет ни там ни тут.

— Иваныч, тут невдалеке от моего 'отшельничего скита' вроде коровник появился, слышно знакомые звуки, — вызвал меня по рации Дед, — сейчас пройдусь и гляну, кто это там подает голос.

— Ну что? — следует через некоторое время опять его вызов, — километрах в полутора от меня, в сторону 'Дома', на краю большой травянистой поляны, появился скотный сарай на полтора-два десятка голов. Там сейчас живут пять коров и шикарный темно-коричневый с белыми пятнами бык, в отдельном дальнем стойле. Я им зерна и сена положил — там, кстати, даже небольшой склад с кормами есть, и воды дал, родник то рядом. Но к вечеру нужны женщины — и подоить их и обихаживать.

Постройка, жилая, для скотников, есть — рубленое здание из трех комнат, одна из них с каменной печью, даже скорее камином, кухонным столом и разными посудными и не только принадлежностями для куховаренья. Вторая с кроватями, точнее деревянными нарами, в два этажа по обе стороны от прохода, на восемь человек, и стол, что даже впятером не поднять. Там же небольшая кладовая с запасом разных продуктов длительного хранения. А третья комната с входом снаружи, в неё ведет огромная дверь, прямо амбарная, с железным засовом в ладонь размером. Вот там, вдоль обоих длинных стенок стоят сплошные столы с полками под ними. И там меня ждал "сюрпрайз" — разные, накрытые матерчатыми чехлами, приблуды. Из них я вроде опознал ручной сепаратор, однажды видел подобное устройство у друзей, а для чего остальные, увы, но не знаю. Никогда не сталкивался.

Как потом мы разобрались, там в ней можно устанавливать и сепаратор, сливки снимать, и сыродельню, и маслодельню — это и были те приблуды, которые тогда Дед увидел, но не узнал. Оно все было небольшим — но 'сколько нам того нужно', думал я в то время, а сколько его понадобилось, когда соседи узнали его вкус и качество. И все дружно начали записываться в очередь на поставку.

Вот так, очень неожиданно, у нас появилась своя молочная ферма. А как потом мне доложили, после осмотра, все коровы беременные. Как это у них называется — я просто не знаю, никогда до этого не сталкивался с подобными проблемами, но вроде, они тельные, или стельные, точно — фиг его знает. И будут давать потомство по очереди — сначала у одной отел, потом, через пару недель уже пара даст потомство, и ещё через время вторая. А первая уже через месяц даст нам своего ребенка-теленка, и будет у нас естественное расширение стада. Так смотришь, через год уже сможем пополнением и торговать-менять на что нужное у соседей. Ну, или бить самим, на мясо. Живем, братцы, живем!

А потом я сообразил, что нужно будет брать оптокабеля намного больше — сразу к серверу подключить не только все здания только полученного посада, но и протянуть линию в дом к Деду, на ферму, и к будущему птичнику. Его уже не только запланировали невдалеке делать, из бывшего торгового павильона, но даже подготовили основание из камня, и успешно ведут сборку. Ну и думать, как подключить дальний форпост, то есть, ДОТ у бухты Хвост, им даже можно будет установить камеры там, где часовым побережье не видно, и вывести изображение старшему дежурному на монитор. И получится на всём острове и связь, и обмен информацией, ну и наш любимый интернет, точнее местечковый, или сити-нет с его общением и разной информацией, что будет в базе на сервере.

День 28. Часть 7

Через некоторое время вдруг снова вызывает Федорович:

— Иваныч, тут такое дело. Короче, к моему домику из лесу вышла бабулька, худенькая вся такая, но живенькая как юла — ни единой минуты на месте не стоит.

— Ну если она бабулька — то кто ты сам? Юноша в полном расцвете сил?

— Бабулька-бабулька, слово даю. Самая что ни на есть. Ей уже семьдесят третий идет — она старше меня и намного.

— А откуда она взялась? И когда сюда попала? Успел разговорить? Или она сама тебя заболтала?

— Отчитываюсь. Раиса Ивановна, родом из Алтайского края, потомственная профессиональная лекарка — травница. Сегодня рано утром вышла в свой лес, как она говорит — пришло время собирать некоторые травки и корешки. А потом увлекшись, просто не заметила, когда родные хвойно-лиственные леса сменились на почти такие же, но с частыми вкраплениями разных пальмам и кипарисами. Но сама она из породы свежих потеряшек — коммуникатор на левой руке мы совместными усилиями нашли, а в азарте поисков не услышала ни его сигналов и не читала стартовый текст наших местных Экспериментаторов.

— А как её мнение по местной природе? Тут могут расти её травки-корешки? Или раз природа не та, и их нет?

— Она сама уже жаловалась, что с половины дня всё ей знакомое исчезло, вообще полностью пропало. Она сама в растерянности. Так что мне теперь с ней делать?

— Что делать? А ты сам расскажи ей, куда она попала, за Забытые Острова не забудь упомянуть, на берег, к морю своди. Если сохранил свой листок с первичным текстом, дай почитать. Ну чего я тебя учить то буду — разберешься и сам. Не забудь спросить — пойдет она к нам в анклав или нет. И в любом случае, ищите её терминал. Он ей понадобится, если будет жить одиночкой, а если идет к нам, то завтра при вступлении будет нужен.

— Она с радостью сразу согласилась идти в людские массы, то есть к нам. Но, хоть с этим обоим крепко повезло — запомнила, где впервые тет оказалась, и плиту нашли достаточно быстро. Хоть с этим делом мороки не было.

— Вот и хорошо. Приведешь сам к Дому?

— Естественно. Об этом не переживай.

— Стас — а у нас новичок, такой представительный дяденька вышел из лесу, — через время после разговора с дедом Маша заскочила в кабинет с новостью, — пошли знакомиться.

— А где он?

— В столовой, обедает.

— Доброго вам дня. Я старший этой группы, Станислав Иванович, — мы с подругой расположились в своем любимом уголке с чаем и свеженькими плюшками, что девочки сами принесли нам. Решили спокойно дождаться конца его трапезы, и подошли со своими наедками, как только он взял кружку с чаем в руку.

— И вам доброго. Не расскажите, куда это я попал?

— А что вы сами помните?

— Я ехал к пациентам в дальнюю деревню. К ним рейсовый транспорт уже давно не ходит, и мне туда нужно было добираться пешком семь километров. Срезав петлю бывшей дороги через неглубокий овражек, чуть споткнулся о свежий корень… И все. Подняв голову, я увидел вместо знакомых берез — пальмы, и ошалел. Потом больше суток проведя в таком непонятном лесу, наконец выбрался к людям. Так все же, где я?

С час мы с Машей рассказывали Вадиму Юрьевичу, куда он попал, наши мысли о том, как он сюда попал. Ситуацию и у нас, и вокруг наших островов. Даже девочки с кухни приходили, а так как там до сих пор работают те, кого мы отбили у нохчей, то рассказ вышел довольно таки драматическим, но со счастливым концом.

— Ндааа??? Несмотря на то, что фантастику, и в частности альтернативку и попаданчество я читаю с тех времен, как появились новые авторы и их книги в электронном виде на разных Самиздатовских сайтах, я всегда считал описываемое там вымыслом. И уж никогда не мог предположить, что сам попаду в такую ситуацию, как их герои.

Это был врач, как он сам о себе говорил — Дантист. Врач-стоматолог Тихошкур Вадим Юрьевич пятидесяти четырех лет от роду. Родился он и почти всю жизнь, кроме учебы в Брянске, прожил в родном, старинном небольшом городе на юге области, Севске. И до сих пор работал в его районе единственным выездным специалистом такого профиля.

— Юрьевич — а как вы пешком могли добираться? А кресло, дыр-дыр машинка? Инструмент с необходимыми лекарствами в конце концов?

— Уважаемый Станислав Иванович, вы даже не представляете, на какие ухищрения мне в свое время пришлось пойти, чтобы заиметь переносную, как вы выразились, дыр-дыр или бор-машину, на них сейчас говорят — установку. Я же первый раз покупал это все довольно давно, уже больше восемнадцати лет назад. Вот тут, в этом достаточно габаритном чемоданчике находятся комплекты стерилизованного инструмента и медикаменты. Их, в принципе, вполне хватит на работу с полутора десятками пациентов. А в моем рюкзаке лежит разобранное на части современное переносное кресло и сама турбинная стоматологическая установка.

— И вы такие тяжести носите на спине?

— Ну не настолько оно все и тяжелое. Сама установка имеет вес в пятнадцать килограмм и кресло тринадцать, мне это нормально — тем более такая хорошая зарядка для спины.

— А сколько лет вы так, пешим ходом, добираетесь?

— Дааа??? Наверное уже пятнадцать, с тех пор как старенькая, ещё отцовская Нива приказала долго жить, буквально рассыпавшись подо мной во время очередной поездки по местным грунтовым автобанам. Ремонтировать там было нечего, вторую покупать, тем более за свои, я не стал. А бить семейную жоповозку банально не позволила супруга. На эту поездку у меня был запланирован финальный разговор с местным старожилом — он собирался отдать мне, просто подарить, легенду — ГАЗ-69, самое то для нашей местности. Но не срослось.

— Какие у вас планы на будущее?

— Станислав, вы банально издеваетесь. Какие в черта лысого планы? Вот выбрался к землякам, и уже хорошо, даже прекрасно. Примете меня к себе? Чуть не забыл — черную плиту поставки я нашел и забрал с собой. Даже додумался спросить у смотрящих за этим переносом, как её правильно брать с места. Перебрав с сотню вопросов, наткнулся на такой:

— Перемещение терминала с целью присоединения к группе — без потери дня поставки.

Вот его я и выбрал.

— А чем вы целые сутки питались? Неужели голодали?

— Почему? Воду я постоянно с собой ношу, да и местная такая вкусная, напиться невозможно. И в боковом кармане рюкзака всегда держу запас пресных галет и резаный твердый сыр. Одного такого бутерброда вполне хватает организму на пять — восемь часов.

— Значит — вы согласны вступить в наше сообщество?

— Естественно.

— А вы только лечите? А удалять умеете? Или делать коронки?

— Во время вызовов на окраины приходится заниматься всем — и лечением, и удалением, и хирургией. И протезированием занимался — это то, что вы назвали 'делать коронки'. Правда только всем процессом подготовки и установки — так как сами мосты с коронками делает зубной техник.

— Жаль. Но у нас такого специалиста нет.

— Да там особого ума и не нужно — только усидчивость и терпение. Если будет в этом нужда, и сам справлюсь — только делать буду медленно, ведь занимался этим процессом уже как лет тридцать назад. А последние пять лет у меня личный техник — невестка.

— Не понял?

— Когда сын выучился, то он во время интернатуры познакомился с хорошей девочкой-техником. Они женились и открыли, с совместной помощью обоих родителей, свой кабинет в соседней области, в районном городе Железногорске. А так как мы к ним каждые выходные ездили в гости, то Маринка для меня все и делала, по-родственному — быстро и дешево.

— Значит, вы сможете обучить этим премудростям нормального подростка?

— Без разговоров.

— Могу вас обрадовать — среди наших медиков вы будете единственным стоматологом.

— А у вас что, так много врачей?

— Ну, для наших условий — не мало.

— И если не секрет, сколько их?

— Четыре врача, уже вы будете пятым. И восемь медсестер разного вида специализации.

— Да. Вы правы. Это даже и на небольшой городок, типа нашего семитысячного Севска вполне хватит. У нас, в единственной поликлинике, объединенной со стационаром, всего шесть настоящих практикующих медиков.

— Командир, нам бы Василия Федоровича с его авто транспортером. Можно попросить его приехать? — через время меня дергает командир поста и НП у мыса Хвост, наш Саша Борз.

— Сань, а что такого там у тебя случилось, что нужна машина?

— Только что к нам из леса выбрался чуть ли не ползком раненый военный, и он говорит — что там, совсем недалеко в овражке, примерно в километре от нас, лежит еще пятеро раненых. Мои, все свободные от службы, уже рванули к ним на помощь, но судя по внешнему виду гонца, им обязательно и очень срочно нужно в госпиталь.

— Саша, я уже выезжаю, — вклинился в разговор Дед. А я ещё потом буду выяснять, как он перехватывает и декодирует наши разговоры с использованием скремблера, — куда мне выдвигаться?

— Прямо к бухтам — от них ближе всего к лежке…

— Вань, что с ними? — спрашиваю через час у друга, — они выживут?

— Выжить то выживут, вот только как быстро, не скажу. Но это наши люди, потеряшки. У всех на левой руке закреплены коммы.

— А что такое? Почему не знаешь сроков? — пока пропускаю лишнюю информацию мимо сознания.

— Мы с Мишей и Унге уже их зашили, удалив из тел и пули и осколки. Но у их всех довольно большая кровопотеря, а у нас в наличии нет ни банка крови, ни плазмы. Даже элементарным физраствором не успели запастись. Да и условия хранения самой крови с плазмой напрочь отсутствуют.

— А обычное, прямое переливание? Хоть параметры их крови вы знаете?

— С этим проще всего — уже много лет военным на груди бьют наколку с необходимыми данными. Вот теперь Вика пересматривает карточки наших, чтобы всех даром не дергать…

— Ну что? Справились? — подойдя через время, я спрашиваю у Михаила.

— Ага! Только успели сообщить людям, так сразу, бегом больше чем два десятка человек примчалось на помощь, и нужные нам, и те что решили просто помочь. Так как доноров было много, у каждого брали понемногу, они, по-моему, даже ничего и не заметили, — это мы с Мишей и его сестринским персоналом беседуем после всех нужных переливаний. Пока Изя бегает на свое судно за красным вином, что у него под замком в холодильнике хранилось. Ведь нужно всем добровольцам хоть грамм по "сто писят" налить, так положено для более быстрого восстановления их собственной крови.

— Когда с ними можно будет поговорить?

— Ну ты и быстрый. Чего захотел. С их гонцом — может быть, если повезет, то утром и не более пяти минут. А остальным лежать практически безмолвными дней пять-десять, и это минимум, чтобы не было осложнений. Да ещё двое самых старших и самых "покоцанных" и так в безсознанку каждые пять-десять минут сваливаются, хорошо хоть уже только на секунды.

— А кто они?

— А леший их знает. Документов нет, ни единой бумажки в камуфляже не нашли. Знаки различия, оружие — отсутствуют. Белье, форма и обувь — обычные, установленного образца российской армии. Тем более почти такое-же обмундирование идет в поставках для армий почти всей европы.

— Саша? — после этих его слов уже сам вызываю Борза, — на связи?

— Командир, я слушаю?

— Мы не можем определиться — кого это вы нашли. Нет ни оружия, ни документов, а такого у военных не может быть в принципе. Пошли нескольких парней к их лежке — пусть там все тщательно прочешут. Вдруг вам повезет.

— Есть. Сейчас отправлю.

— Появилась находка, — через время вызвал он меня, — интересная — звиздец! — ,следует от него инфа, — там так намешано — пиии…ц.

— Что такого вы нашли? Ты так сильно реагируешь?

— А ты вот послушай, я буду читать найденные нами чуть в стороне от их лежки, спрятанными под камнем и даже немного замаскированные документы, начиная с самого младшего по званию:

Старлей Павел Ильич Дранкар, военная контрразведка. Подразделение базировалось в Сирии, ему всего двадцать семь лет, это тот 'гонец', что к нам добрался — глядя на фото, я вижу практическое совпадение.

Капитан Евгений Иванович Белка — Служба Внутренней Безопасности вооруженных сил ДНР, зам начальника отдела, штабник. Тридцать один год мужику.

Ещё один капитан — Егор Францевич Пыштов, имя и фамилия русские, а если судить по отчеству — его отец был немцем. Еще один зам, на этот раз командира сил специальных операций. Опять Сирия, и молодой — ему всего тридцатник.

Артур Чо Ким — судя по фамилии — он русский кореец, да и ещё и из Владика. Удостоверение сильно залито кровью — это все, что читается, только в строке возраста чуть проглядывается вроде бы тройка.

Феликс Давидович Цунаев — в нагрудном кармане была только пластиковая карточка прав на машину, ему сорок пять лет.

Ну и самый последний — Брендон Иванович Петров. Этому уже пятьдесят три года, штатный репортер знаменитой армейской газеты 'Красная Звезда'.

— Но не это самое интересное. Довольно далеко от места лежки — где нашли основную массу раненых, мои бойцы обнаружили достаточнохорошо замаскированный схрон с оружием и амуницией. А вот его комплектация наводит на очень интересные размышления. Кто же они такие, его владельцы? Там были автоматы, хоть это и наши АК, но все разные, начиная от легенды АКМС, их тут два, потом полицейская "плевалка" АКС-74У, один АК-103, один АК-109, и АК 308. Вот этот я только на стенде в классах встречал, смотрел там на их рисунки и фото, но вот вживую вижу впервые. 308 под НАТО-вский калибр — 7,62х51R, плевалка 5,65х39, все остальные 7,62х39 — странное сочетание, очень даже.

А вот пистолетов найдена целая коллекция, тут и четыре штуки табельных ГШ-18, два МР 446 'Викинга', два Стечкина — только один АПС а второй АПБ, под глушитель. И самих глушаков коллекция, шесть штук — пара к АПБ, я их знаю, на службе уже не раз сталкивался. А вот остальные четыре скорее всего к ГШ, хотя у него в конструкции он не предусмотрен — но именно у этих на конце ствола резьба, защищенная колпачком. Может самодел? Или спец исполнение? Не скажу. И зачем их столько? Пистолет ведь не настолько ухватистый, как Стечкин, или тот же ТТ. Придется спрашивать у самого владельца — ну это уже когда найдем его. Потом еще два Глока — 17 и 19 модели. К автоматам идут увеличенные штатные разгрузки, забитые снаряженными магазинами по шесть штук в каждой, плюс по одному пристегнуто к оружию. Только к 'плевалке' всего три — один в автомате и только пара запасных. Гранат не было, ни каких. Но у одного АКМС и 308-го стоят подствольники, а в кармашках 'лифчиков' был только штатный боезапас, без обычного в подобных случаях резерва. Но вот интересно — а где их броники? Иметь при себе такой комплект вооружения, и не надеть броню? Непонятно. Дальше, как обычно — ножи, фонари, три спец-комплекта, в них ЛЦУ, ПНВ и ПББС, во всех вещмешках сухпая на трое суток, фляги. Питание не тронуто, только по половинке воды везде отпито. Парни там еще носами роют, понравилось им искать так старательно сделанные и тщательно замаскированные ухоронки, даже пари на результат между собой заключают.

— Саша, а что за приблуды идут под этими сокращениями?

— Блин, командир — я и забыл, что ты не военный. ЛЦУ — это лазерный целеуказатель, типа простого лазерного фонарика — указки. ПНВ — прибор ночного видения, ночник. ПББС — прибор для бесшумной и беспламенной стрельбы, глушитель, но уже современный, с разными наворотами.

— Понял, спасибо за разъяснения. Там у тебя уже всё? Уже закончились "подарки для юного милитариста"?

— Вроде да. Ой! Стоп-стоп, шеф, мне вот только новые находки принесли. Тут снайперка в кофре, представляешь — Barrett нульцевый, видно его только пристреляли, ни чуточки не затерт руками. И, по-моему, это модификация M1, так называемая Light Fifty, я о ней только читал да в инете картинки до этого видел. К ней в кофре лежит два магазина и полсотни патронов, упакованных по десятку. Потом в чехлах три большие радиостанции, я такие не знаю, и носимые ходи-болтайки — пять японских Yaesu и обычная мыльница Kebwood. Дальше сканер в чехле с аккумулятором, тоже фирмы Yaesu. Антенное хозяйство с удочками-мачтами, три пистолета, а вот модель их не скажу, еще никогда таких не встречал. Патроны к ним — обычные Para, 9х19, три пачки, и лежит шесть обойм. Вроде всё, что было, бойцы уже нашли. Но вторая, караульная смена, сказали, что как сменятся, тоже порыщут, может и им повезет — парни так от скуки развлекаются.

День 28. Часть 8

Вот тебе бабка, и Юрьев день! К чему такие находки? Когда нашли только автоматы и пистолеты — это было понятно, у мужиков обычное табельное полевое снаряжение. А к чему такая винтовка? Ничего не понимаю. Остается только ждать, пока все они очнутся.

— Ещё находки, — через время Борз вызывает опять, — на расстоянии в двести-триста метров от овражка, на площадке диаметром метров в сто пятьдесят, в разных её местах было найдено шесть терминальных плит. Понимая, что владельцы этих ценных девайсов в скором времени сами не смогут подобрать эту свою собственность, мы рискнули пропущенным днем поставки, и перенесли всё к себе в НП. Утром свободная смена во время похода за завтраком заодно и их захватит, а когда они будут под замком в Доме, мне станет спокойнее.

Вот теперь вроде все они нашли — очень на это надеюсь. Но вот что это за люди? И тем более, зачем у них было такое специфическое оружие, как снайперский Barrett, вообще не понимаю. И почему все раненые? И не только стрелковкой, но и осколками — имелкими, как от подствольника, так и крупнее, похожими на разорвавшуюся невдалеке минометную мину. Но, честно говоря, очень сильно сомневаюсь, что спасенные найденыши сами соизволят открыть этот секрет.

— Стас, а у нас новость, — стоило мне только выйти из кабинета, где я записывал данные на потеряшек, наружу, как моя неуемная Маша опять с подарками.

— Что опять случилось?

— Помнишь тот контейнер, старый Настин трофей, что стоял на дне моря?

— Конечно. Его только недавно подняли и прибуксировали в бухточку у пилорамы. А что?

— Да, в принципе — ничего. Просто в свободное время рабочие с распиловки его уже вытащили на берег, и откатив на бревнах в сторону от основного прохода, поставили под пальмами. Ну и узнав это, у меня загорелось, кое-что в одном месте. Позвав свободных в это время Марину, Злату и Ольгу, мы с ними и парнями, что выделил Паулус, только что его вскрыли.

— Машенька, ну не тяни кота за хвост, рассказывай о находке. Что в нем? Инструмент? Или генератор? А может быть он под завязку набит одеждой?

— Не угадал. Лучше пошли со мной, сам посмотришь. А что там лежит для нас очень интересная находка, я тебе гарантирую…

— И что же это такое? — смотрю на большую раскрашенную штуковину в форме капли, и в упор не понимаю — что это за хрень.

— Командир, вы даже не представляете всю ценность этого подарка судьбы, или может быть — Организаторы-Экспериментаторы так подсуетились, даже представить не могу, — с горящими глазами распинается сербка Миронова, — знаете, что это такое? Это автожир, или еще на него говорят — гироплан, Хеnon-2 производства польской фирмы Celier Aviation Artur Trendak. Я на таком вначале училась летать в центре обучения пилотов, а потом несколько лет работала на наших курортах.

— Может быть я не все понимаю — но эта куча разных деталей в упор не напоминает агрегат для полетов в небе.

— Ой! Я же не объяснила — он при поставке всегда идет в частично разобранном состоянии, в вот таком транспортном контейнере. Мы на фирме, кроме моего, в течении года еще три однотипных получали, и все они пришли в таком же виде.

— Тогда к этому конструктору нужен в придачу хоть один авиатехник, иначе он так и будет тут стоять.

— Зачем такие сложности? Вот на двери в кармане запаянная в пленку подробная техкарта сборки, и паспорт к аппарату — нужны только двое мужчин с руками из нормального места выросшими, и максимум завтра вечером я его подниму в небо. Видите, там, в левом заднем углу, — стоит закрепленные к стене две столитровые бочки, и на них сверху ещё пятидесяти литровая увязана? Это фирма — изготовитель всегда дает топливо и масло для двигателя, на первые пробные полеты.

— А ты точно уверена, что вот это сможет летать?

— Да вы что? Я на своей 'Ксенонке' за три года намотала целых две тысячи часов, её на первый ремонт двигателя только перед своим попаданием сюда отправила. Машинка, хоть и маленькая — но просто прелесть.

День 28. Вторая его половина.

В поиске первая большАя группа сталкеров-самоучек)

СтаршОй поискового отряда — Генка-Малой

Ура! Мы в поиске! Отпустили! Наконец-то, вот только сегодня, сразу после обеда, начался наш первый масштабный поход для исследований островных архипелагов! Тех, что идут вдоль маршрута от нашего главного острова 'Победа' до острова 'База'. Марина поймала меня, только успел вернуться с 'России', и позвала к Главе, что в кабинете проверял списки заказов на этот день — так уважительно я даже в мыслях называю нашего Стаса:

— Освободился? Тогда принимай под свое командование все свободные лодки, формируй экипажи, и в путь. Проверять все кусочки суши в окрестностях этого важного для нас маршрута, ну и конечно там все картировать — об этом, в принципе, мы все уже давно говорили на совещаниях.

Вот и вышло в море одновременно четыре выделенных моей группе парусных лодки — с топливом не просто напряг, а полный звиздец, командир бережет всё, что ещё осталось, только для работы моторов боевых катеров и грузовых катамаранов. А всё остальное, как и в самом начале нашей 'опупеи' на 'Забытых Островах' — весла, наши весла, это если штиль, или же 'паруса нам в помощь', если повезет, и хоть маленький ветерок дует. За эти недели, наверное уже все наши, те, что непосредственно связаны с морем, вполне нормально управляются с ними — а то от частых гребных упражнений уже и мозоли на руках у некоторых появились.

Первые острова достаточно близко от 'Победы' — всего в семи-десяти километрах. И ведь рядом же, а мы на них еще не были. Позор! Почему так неопределенно? Просто до самого ближнего чуть больше семи, а до последнего примерно полных десять и есть. Блин, всё у меня сухопутные термины выскакивают, никак не могу перейти на морские меры измерений. Эти километры означают — что до первого из них три мили и семь и семь кабельтова, а к дальнему уже пять миль и четыре кабельтова. Вроде так и нужно говорить эти всякие разные моряцкие выражения — но ведь не правильно так, на этих маленьких расстояниях точности нет никакой. Короче, 'дурдом, кино и немцы', как любил говаривать мой дед. И пока что этот морской "жаргон" пользы не приносит нам аж ни малейшей. Разве вот так говаривать: "расстояние до этой группы островов от тридцати семи и до пятидесяти четырех кабельтов". Тьфу, блин! Но правильно ли это, или нет — я не знаю. Нужно будет уже вечером, дома, спросить у Бруно Арвидовича, что он скажет по этому поводу. Все же он — моряк со стажем и опытом, куда мне до него.

Ну и ладно! Пока сойдет как есть, а уже потом подучусь.

Я продолжаю описывать наш первый выход в море, с такой интересной и перспективной целью. Ориентиром служит та скала, на которой Макс в первый раз устанавливал свои поделки из трофейных ходи-болтаек, для работы их ретрансляторами. А сейчас на том месте стоят выложенные из камней пирамиды, вот именно на этой скале она высотой выше моего, отнюдь не маленького роста раза в два, наверное даже с лишним. И теперь на её вершине стоит светодидный проблесковый маячок в виде прозрачного шара, как говорили экипажи, что постоянно ходят к Базе, очень сильно выручающие их. А для питания этой мигалки стоит всего лишь одно небольшое полотно солнечной батареи, и все. Как наши умельцы это хорошо придумали!

— Ну что, команда? Отправная точка у нас есть, теперь уже двигаем к самим островам? — это я так напутствую экипажа. Смех и грех. Я, мелочь пузатая, ещё и не успев дожить до восемнадцати лет, командую аж одиннадцатью мужиками, среди которых сам же и являюсь самым молодым. Но раз Стас назначил меня среди них всех Старшим, то нужно соответствовать этой роли. Не посрамить его надежды. Пока вроде слушают, не перечат… но, вот — уже началось.

— Идем все к одному острову? Или каждая лодка к своему? — задали мне вроде как провокационный вопрос.

— Островки вроде небольшие, управится на них вполне можно и одним экипажем, так что определяемся, кто к какому, и вперед на поиски плюшек, ну или людского пополнения. Согласны?

В этом, небольшом архипелаге мы насчитали, уже потом, семь небольших островков, и только один из них, он самый дальний — чуть крупнее всех остальных, со скалой на одной стороне, и разными деревьями, что росли на его берегах. Из них, четыре — скалистые, метров двухсот в диаметре, может немного больше, с обрывистыми берегами и сильно заросшие кустарниками. Они были обследованы нами самыми первыми. Кроме разных ягод на ветках ничего полезного там не обнаружили, и самого главного, чего там не было — это родника, ну или хотя-бы озерца с пресной дождевой водой. Потом было два поболее, овальные, примерно триста-четыреста и на пятсот-шестсот метров, песчаные, немного выше уровня моря. Но зато на них росло достаточно много пальм — и банановых и финиковых, а на одном было даже три лимонных деревца. Вот на нем мы и заметили следы присутствия человека — лимончики на ветках висели только зеленые, и было явно видно, что часть из них, скорее всего самые спелые, были уже сорваны. Ну и следы, человеческие следы, что обувью оставленные, было ни с чем не спутать. А до следующего, самого большого острова, было километра полтора, может чуть меньше. И уже пройдя почти половину этого расстояния, мой впереди смотрящий вдруг охнул, и чуть не свалился в воду.

— Вадим, что ты там такого увидел? — быстро сориентировавшись, спросил я у Карпова, сидящего на носу лодки, бойца с Донбасса.

— Ген, там! Там! — чуть не заикаясь начал он, — там девочка маленькая ходит по берегу и в корзинку что-то собирает.

— Уверен?

— Посмотри сам. И лучше всего сразу в бинокль.

Так я и сделал. И уже сам ошалел — девчонка, махонькая на вид, правда это с такого расстояния так кажется, идет по берегу и собирает там выброшенных волнами устриц. А немного впереди её мальчишка движется, так вот тот на моих глазах поднял с песка осьминога и привычно сунул его в пакет.

— …Вот такие дела вокруг вас в этом мире творятся, уважаемая Изабелла, — через час, после того, как дети, которых мы увидели первыми, привели нас в свой лагерь, сооруженный из веток и больших листьев на крыше, типа наших деревенских шалашей. А там познакомившись-пообщавшись со старшими, и рассказав им всё то, что знали сами, этими словами закончил я наше повествование, обращаясь к самой "взрослой" из них. Двадцатитрехлетней воспитателю детского дома, что находился на дальних окраинах Сызрани, это ещё там, на той Земле.

— И что нам теперь делать? — чуть не плача от неожиданных, наверняка радостных для них новостей, спросила она. А все мои спутники просто-напросто устранились от объяснений, предоставив и это право и обязанность мне. Ну ничего. Я позже спрошу, что это за подстава с их стороны.

— Как мы говорим всем, кого находим в подобных ситуациях — предлагаю перебраться к нам, на наш большой остров, где есть всё. И питание, и медицина, и власть, и порядок. Ну и конечно — жильё, обустроенное и комфортное, одежда для всех, новая и чистая, общение и помощь, Развлечения и фильмы. И обязательно мультики, — это я так специально сказал, для младших.

— Мы согластны! — даже не дослушав мою речь до конца, закричали все, и обе разговаривавшие с нами воспитательницы, и их взрослые спутники, четверо молодых парней — девятнадцати-двадцати летних студентов, и детвора. Ведь с ними было четырнадцать детей — паре самых младших было по семь лет, а все остальные чуть старше, от девяти и до тринадцати, воспитанники самых разных детских домов и приютов со всей России. Они тут были и из Ставрополья и Подмосковья, и из Питера с Архангельском и Мурманском, и из древнего Новгорода, даже Иркутские и Новосибирские были дети, и Владивосток с Сахалином отметился. Они все, как и мы в своё время, сперва на каждый остров попали старшие, а потом два дня шла только мелкота, и так было на каждом из семи островков, а в общем вышло по три человека на каждый. А вот почему их в итоге оказалось всего двадцать? Так только вчера их самый старший мужчина — двадцати семи летний Паша-Павел, во время рыбалки с подветренной стороны острова перевернулся с лодкой, и не выплыл. А его надувнушку, единственное у них на острове плавсредство — небольшую двухместную посудину, к вечеру прибило ветром и течением к их берегу. Откуда она у них тут взялась? Так Пашка там, дома, собрался на рыбалку с воды, на один из ериков Волги, вот с ней и со всеми своими вещими был перенесен сюда. Он даже, в свое время, чисто из своих запасов одежды смог приодеть Таисию, когда найдя её с детьми, привез на свой, ныне главный остров, который уже мы сами успели назвать Детсад. Ну а как ещё-то? Вот-вот! А вот она, Тайка, сюда перенеслась прямо из номера мотеля в Турции, собираясь идти на пляж, и была в одном только мини-купальнике. А парень ей презентовал свой спортивный костюм — одевать вечером, а запасные шорты и футболку — уже ходить днем, на жаре, а шлепки у неё уже были, свои — как память о той жизни.

-А как вы все оказались тут, на одном острове? Или я что не так понял, и вы именно на него и попадали?

- Нет, конечно. Нас за четвертый и пятый день Паша сюда перевез. Взрослых по одному, а детвора у нас вся мелкая, так тех сразу двоих забирал. Он, по очереди обойдя всех нас, вначале посоветовался — и общим мнением было решено объединится, резонно рассудив, что так выживать будет и проще и лучше.

— Понятно. Ну, раз вы все так единодушны в этом решении — уезжать с нами, тогда собирайте свои накопленне богатства, и готовьте терминалы к перевозке. Только не забудьте спросить на это разрешения у организатров. Не знаете — как? — и я им подробно рассказал, что и как нужно сделать, — а мы пока осмотрим последний остров — сегодня очень хотелось полностью закончить с вашим архипелагом.

— Не нужно туда ходить, — это сказала Оля, самая старшая из девочек, тринадцатилетняя москвичка, — мы там были в самом начале, еще три недели назад с дядей Пашей, там тааак страшно! Просто ужас! Мы только и успели что высадится на берег, и потом чуть пройдясь по нему, сразу быстро вернулись сюда.

— Хорошо, Олечка. Огромное спасибо, мы только с бережка глянем, и все, — чуть ли не сюсюкаясь, успокоил я её, а сам сразу в мозгах кручу — если там так страшно, то это очень похоже на то, что рассказывали о чудище с Базы и Звероконге, что охранял ДОТ на мысе Хвост. А это значит — что нужно обязательно проверить — на нем нас могут ждать плюшки. А они нужны анклаву, ой как нужны.

В итоге так и оказалось. Тот, восьмой остров, практически круглый, метров триста, максимум триста пятьдесят диаметром, с трех сторон торчащими на берегу скалами метров в двадцать-двадцать пять высотой, за это мы его и назвали Трехглавым. А между ними такие долинки открылись, просто прелесть! Деревья разные, кусты — колючие до безобразия, и неизвестность впереди. В моей группе было двое бойцов, что тогда встретили 'Конга' на 'Победе'. Вот они и шли первыми в своих отрядах, с двух разных долин. А мы решили страховать их с третьей, надеясь отвлечь внимание зверя в первые секунды, как он нас почует, именно на себя. Но как мы ни ждали этого нападения, все равно его бездарно прозевали. Огромная, просто гигантская обезьяна, ростом выше окружающих её деревьев, так мне с перепугу показалось в первый момент, поднялась из зарослей буквально в тридцати-сорока метрах перед нами. И страшно заревев начала молотить лапами по окружающим её растениям. Кто-то рядом, не выдержав, переступил ногами — резко хрустнула ветка, и она кинулась в нашу сторону, пригибая к земле или просто ломая лапами окружающие её чуть-ли не до плечей, довольно высокие заросли. А нас тут было всего трое, растерявшихся в первые мгновения. Уже потом, после схватки, я всё пытался вспомнить — когда же лично я начал стрелять? У меня в руках была десятизарядная помпа Winchester, и я только что, в ожидании возможной схватки, ещё в лодке, перезарядил её с картечи на пулевые патроны. И когда Конг упал, её магазин был полностью пуст…

— Ну как? Все живы?

И у моих спутников, Вадима с АВС и Яна Корбаса с винтовкой Arisaka ни одного патрона не осталось в оружии. Когда и как мы их выпустили — так и не смогли вспомнить, ни один из нас. И к приходу второй и третьей групп, что ломясь через кусты как горные архары, неслись к нам на помощь, всё уже было окончено. Только я, чисто на автомате, и на всякий случай, проконтролировал свою задницу ладошкой — перепуг вдруг не выскочил наружу? Ан нет. Чисто, сухо, и не пахнет. Значит — буду жить и дальше нормальным мужиком, не опозорившимся. А промерив зверя шагами — все поняли, что у страха глаза ой как велики. В нем было всего чуть больше трех с половиной метров… А нам… Такое привидилось…

Как мы и думали, практически в самом центре этого островка был расположен так тщательно охраняемый чудищем склад. Рубленый, как и все ранее нами найденные, размером, если считать шаги за метры, примерно шесть-семь шириной, и двенадцать-четырнадцать длиной. С дверьми по центру большой стены, и воротами в обеих коротких сторонах.

— Ну что, братцы? ПСразу и проверяем находку?

А внутри! Чего там только не было. За центральной дверью — как и во всех подобных постройках раньше, находилось небольшое жилое помещение, шириной всего в два метра, и второй дверью в задней стене. За ней — был маленький склад. Только продуктовый. В жилом отсеке — трехэтажные пОлки-нары, стол на всю их длину, и небольшая каменная печь с открытым очагом напротив них. Продукты нашлись на полках под потолком — несколько видов круп в пакетах с заводской биркой, что там всего пять килограмм, потом сушеные овощи в килограммовых, штук семь-восемь. В полотняных мешочках фрукты, и просто сушеные и вяленые. Приправки разные, чай там, сахар кусковой — а не прессованный, как современный в магазине, и фляга подсолнечного масла, пятилитровая.

Но самое ценное мы обнаружили за боковыми воротами. Левый отсек был большим, примерно шести-семи шагов в глубину, может и больше. И практически весь, почти на высоту моего роста, то есть, больше чем на метр семьдесят, заложен металлом. Там и листовой внизу был, пачка больше метра в высоту, всякий разный и разнообразный. От тонкого, с миллиметр, и до двух пальцев в толщину. Плохо, что не сообразили взять с собой рулетку — точность у нас на плюс-минус палец выходит. С ума сойти. Рядом лежал стальной арматурный прут, от тонкого, примерно с карандаш, в восемь-десять миллиметров диаметром, и наверное, до сотки, а то и более. Были там и трубы, разные. И небольшие с тонкими стенками, и такие-же, но уже с толстенными, всякие. А сверху всё это богатство было накрыто профлистом — тонким крашенным профилированным листовым металлом, что сейчас идет на крыши или заборы. Мы от обалдения просто-напросто потеряли дар речи — ходили и рассматривали эти богатства, только хмыкая.

День 28. Часть 9

А за вторыми воротами, в отсеке глубиной всего метра в три, стояли очередные, огромные для нас богатства. Это были станки! Три из них я знал — это токарный, он даже больше размером чем у нас в школе был, потом большой напольный сверлильный и заточной, то есть, если говорить по-простому — обычное точило. А вот что еще там за оборудование — никто из нас в этом к сожалению не разбирался. Была сварная рама из швеллера на ногах, с одной её стороны гидроцилиндр, как у трактора закреплен, а с другой стоят какие-то зажимы, да патрон типа токарного. И вдоль одной стены — сплошные стеллажи, металлические. С кучей полок, и стоящими там коробками разного вида и размера. Открыв некоторые из них, мы поняли — что это там лежит металлообрабатывающий инструмент. И сверла, и резцы, и разная другая, очень нужная дребедень, с кучей мерительного инструмента, мы всего там увиденного даже и не знали. Ни я, ни мои спутники.

— Ну что? Это все, естественно оставляем? Тут грузим только продукты и за детьми на 'Детсад'? А потом сразу домой! И на доклад к главе! Пойдем все вместе? Да?

— МалОй! Ты у нас старшОй, так что тебе и докладывать, — это у Виктора вдруг прорезалась речь, — а с грузом да, ты прав. Продукты и дети, а потом сразу назад. К тому же уже и темнеть начинает, очень поздно сегодня вышли. Сильно поздно.

— Знаете, мужики. Чё-то боязно мне тут так просто все это оставлять. "Охранника"-то мы завалили. Короче, добровольцы на охрану есть? Думаю, что двоих с помпами до утра будет достаточно?

Нашлись, чего уж теперь. Займут круговою оборону — и до нашего возвращения, в случае чего, уверенно продержатся. Да и лишнее место в лодках для перевоза "детсада" с их сопровождением совсем не помешает.

Проходя на обратном пути мимо двух последних, песчаных островков, мне показалось, что на их берег выползает что-то темное. А настроив бинокль, я чуть не вывалился в воду — из моря выходили большие, нет — просто огромные туши крокодилов, точь в точь такие, как я в Волгограде в зоопарке видел. На песчаном берегу ближнем из них было видно уже штук семь или восемь бронированных чудовищ. А вот на дальнем острове как бы ни с десяток их, медленно ворочалось темными громадами. Это видно те, столь давно ожидаемые потомки доисторических гигантов-дейнозухов, пришли откладывать яйца, для выведения своих кошмарных потомков. Вовремя же мы сюда попали, очень даже. Просто страшно становится, представив нашу детвору, что ничего не опасаясь, утром выскочила бы на береговой пляж. Прямо свежий завтрак с доставкой вышел бы, так, ненароком.

В бухту у 'Дома' вошли уже в сумерках, и все присутствующие впервые увидели и оценили ту иллюминацию, на которую ранее даже и не обращали внимания. Мы же тут все это время жили, никуда не уходя. А как дети всё это восприняли! Да ведь это ни словами не сказать, и ни пером не описать, как было в какой-то детской книжке написано. А выйдя на берег, и сами офигели — по обе стороны дорожки от бухты к нашему 'Дому' стояло шесть новеньких рубленных из бревен строений — типа сибирских изб, по три штуки с каждой стороны. И при этом явно предназначенных под жилье — так как во всех их были видны остекленные небольшие окна. Что это за приобретение? В честь чего нам такой приз выделили? Это по любому — или за накопительные бонусы, как пишется в игрухах, или экспериментаторские проделки.

Доложив ожидавшему наш приход Стасу о находках, впервые за всё это время увидел его таким возбужденным:

— Вот это приз, всем прежним нашим находкам сто очков по полезности в будущем развитии сообщества даст. Огромное спасибо от всего анклава твоей группе. И за детей тем более особая благодарность.

Вечерний разговор в пересказе Малого.

— К этому времени Белка-Изабеллка с Тайкой-Таисией, которые в силу некоего педагогического навыка и стали явными лидерами среди пришедших, с заметным опытом легко руководя своими "взрослыми" спутниками, уже закончили определять и распределять детвору на ночь. И только тогда, после напоминания Машей о том, что их ожидают для знакомства, все вместе пришли для представления в кабинет к Главе.

Там-то, после взаимных расшаркиваний и началась сама беседа, более похожая своими вопросами на допрос в мягкой степени:

— Как у вас прошли эти четыре недели? Нормально? Или случались разные неувязки?

— Были проблемы. Много! Их было очень даже много. Просто огромное море и забот и хлопот. Вы даже не представляете!

— Представляем, — устало улыбнулся Стас, — и очень даже.

Я его прекрасно понимаю. Ну не рассказывать же им здесь и сейчас всю нашу эпопею? Да еще во всех подробностях. Что надо было — я и наши мужики уже коротко пересказали. А эти "няньки", ставшие лидерами детей и взрослых охламонов, реально пережили многое. Так что… узнают еще, из того что до них доведут. Тут ведь каждый первый свою собственную робинзонаду переживает. Стас так и говорит:

— Повезло тем, кто сразу среди своих оказался. А если в одиночку? Но я не могу, просто не имею права не выслушать. Так что..

Хорошо Мария его с полуслова понимает и поддерживает:

— А что же у вас такое случилось, что пришлось так сильно с ними столкнутся?

— Ну, первые и основные хлопоты у нас всех были в начальные четыре дня, когда мы еще находились на своих первых маленьких островках. Это и огромные трудности со всеми бытовыми мелочами, начиная от посуды и одежды с обувью и заканчивая предметами гигиены, постелями, навесами, нереальными мечтами о палатке, закрытой со всех сторон, да хотя бы и с той же туалетной бумагой. Ведь не было практически ничего. Ни-че-го-шень-ки! И в самые последние сутки часть из них повторилась, навалившись на всех глыбой неизвестности, ведь когда погиб Паша — то тогда все наши терминалы взяли и просто исчезли.

— А кто он, этот ваш Паша?

— Был главою нашего сообщества, ну и одновременно оператором.

— Как он погиб?

— Вышел в море на вечернюю рыбалку — он заметил косяк больших рыб, тунцов, как он их назвал, и приготовив под них снасть, отправился на промысел. Один! А детвора, что по берегу собирала выброшенные устрицы, через какое-то время увидела, что вначале он в лодке вскочил, потом резко наклонившись, выпал из неё, и больше на воде его не увидели. А саму лодку к ночи ветром прибило к берегу.

— Как же вы могли отпустить оператора без поддержки и хоть какой-то охраны?

— Да никто и подумать не мог, что подобное случится. Он же был таким опытным, судя по собственным рассказам.

— А с терминалами-то что случилось? Они самоуничтожились?

— Что? Ой? Да-да! Пропали, — рассказывает о их перипетиях Изабелла, — всё это увидели только тогда, когда подошло время заказа, и мы собрались в том месте, где они всегда и находились. Смотрим — а их нет! Представляете! Все в шоке, полнейшем — хоть небольшой запас продуктов за это время уже накопили, но его хватило бы на три, максимум, если очень экономить, на пять-шесть дней. И все. Потом нам бы оставалось есть одну рыбу или даже голодать.

— А почему сразу — голодать? Что, вы не нашли никакого другого выхода?

— Потому что хоть эти скромные запасы и были, но надолго их не растянули, а ведь детей кормить нужно минимум трижды в день. Да и мы все сглупили, нужно было, когда эти экспериментаторы давали Пашке бонусы с правом выбора — взять лодку или палатку, вот он, спросив нашего общего мнения, заказал большой восьмиместный кемпер с тамбуром и навесом перед ним. Только для девочек. А вот если бы она у нас была, то, как вчера вечером все думали, могли сходить на ваш остров — его от нас неплохо видно, правда четко только вершину горы. И, если он был не занят, перебрались туда.

— Зачем? У вас, на своем острове, что — намного хуже чем здесь? Погода такая же, растительность разве что… да, ее здесь больше.

— Да, вы правы. Он у нас маленький для такого количества едоков — и полезных деревьев со съедобными плодами на нем и вправду не хватало.

— Вы что? Сами смогли в них разобраться? И как же это?

— Тайка, простите — Таисия, не смотря на то, что она с виду тоненькая фифа, сама родом из села, и плюс училась на ботаника, и не ради диплома, а сугубо для новых знаний.

— Ага! Я любопытная — просто жуть! — это уже сама Тая подключилась, — и с самого мелкого детства полюбила природу, растения, деревья. Всегда страшно хотела знать — кто из них что представляет. Что съедобное, а что нет, какое из них полезное или вредное? Вначале, когда была мелкой и начала этим увлекаться, а бабушка заметила этот интерес, то сама всему учила, рассказывала и все показывала. И уже, как я пошла в школу, то с ранней весны и до поздней осени стала ходить за её младшей сестрой. Та была в нашем районе знатной травницей, ну и по просьбе бабули взялась обучать премудростям природы. Вот и знаю почти все, что человек может кушать, и тут в первый же день, как нас Павел привез на свой остров, нашла много полезного. И в свое время ради расширения кругозора и читала, да и видео разные смотрела — о полезных и съедобных тропических обитателях надземных зарослей. Ну и уже тут по первому разу опыты на себе проводила, пробуя все то, что нравилось внешне. А самый гарантированный способ — подсматривать, что клюют птицы. Вот это гарантировано можно есть.

— И сколько же тебе лет, Тая?

— Мы с Белкой ровесницы — только я майская, а она июльская, нам уже по двадцать три года.

— Ничего себе. А на первый взгляд в упор столько не дашь. И когда вы пропали с Земли?

— Я прекрасно знаю, что выгляжу как подросток, но с этим ничего не сделать. А украли нас в один месяц, но в разные дни — в августе, только я в начале, третьего числа.

— А я в середине месяца — пятнадцатого, — это Изабелла вставили свои пять копеек.

— Откуда вас выдернули экспериментаторы?

— Меня — с огорода, где я пропалывала грядки.

— А меня "поймали" в номере мотеля, в Анталии — собиралась на пляж, и стояла в одном мини — купальнике и пляжных шлепках. В таком виде и сюда попала, — все Тайка о себе рассказывает.

— А как вы справились с бытовыми трудностями?

— Проще всего это произошло с девочками, несмотря что, по их рассказам, они весь первый день проревели от полученного шока, — очень неожиданно стал рассказывать парень постарше, — и мне. А вот нашим молодым друзьям ума на это не хватило, хотя перенос они и восприняли нормально.

— Все же? И как вас зовут?

— Блин, забыл представиться. Я — Владлен или можно говорить просто Влад, привык уже. Мне двадцать четыре года, служил, учился — только в том году закончил универ, уже год как работал старшим технологом на рыбоперерабатывающем и консервном заводе, у себя в поселке на Дальнем Востоке. Так вот, Белла очутилась тут в огородном обмундировании — старые полусапожки, да они и сейчас на ней. Она к этой обуви просто прикипела. Потом шли брюки и футболка, подпоясанная рукавами старой джинсовки, что на попу свисала, и в бейсболке на голове.

— А ты откуда знаешь, в чем я сюда попала?

— Белочка, не шуми! Ты видно забыла о моих рассказах? Я вывалился на своем острове почти ночью, небо только начинало сереть. А так как там у меня был выходной, то собравшись еще с вечера, вышел сразу после полуночи к морю — в свой любимый прикормленный и фартовый залив. Мы с приятелями решили там встретиться и оторваться — порыбачить, накупаться, нажарить мясных и рыбных шашлыков. И очень хорошо отдохнуть. Вот я и тащил на спине в своем старом рюкзаке маленькую часть всего, для этого необходимого, начиная от посуды и заканчивая спиннингами — то есть то, что хранилось у меня дома. А основную часть припасов и сами палатки должен был ранним утром закинуть на катере старшОй моего друга, да вот не срослось его принять. Ну а бинокль, еще дедова память, трофей с последней войны, я всегда с собой ношу. А как солнце взошло, то и начал осматривать окрестности, поймав тебя в самые первые минуты после переноса.

— Ой! А я и забыла твой рассказ. Да, я всегда прикрываю поясницу — так как застужаю её на раз, даже летом. А потом страдаю месяцами. И ты правду сказал, я, несмотря на свою отнюдь не легкую работу воспитателя в интернате, страшно расстроилась, и проревела весь день, с промежутками на прочтение информации от небесных Гадов, и потом на сам заказ и его получение. Хоть и была страшно расстроена, но смогла кое-что выбрать и получить. Но поесть не вышло даже в сумерках — на моей скале воды не было совершенно, чуть не кончилась от жажды! Только на следующий день, уже после того, как утром появилась Оля, и нам добавили веса до трех килограмм, взяла двушку воды. Почему именно такую? Ну ведь Ведь что двое суток у меня прошло впроголодь и почти на сухую, а лишь на третий день, когда пришел Миша, и увидев в наших глазах голод, принес собранные им устрицы, мы вдоволь наелись.

— А дети, которые были с вами, откуда?

— Оля — коренная москвичка, сирота. Её родители или сами погибли, или им помогли это сделать — она так сама считает. Небольшую фирму отца после их гибели сразу отобрали, сказав что "за долги". Не было у них долгов — она-то разговоры слышала, от нее не скрывали ничего. Да разве кому что докажешь? А родственники… Да какие они после этого "родственники"? Чужими людьми в одночасье стали! Хапуги! За урожаем-то к ним регулярно наведывались, а после… выбросили девочку из родительской квартиры, да и все, наотрез отказавшись взять над ней опекунство. И служба опеки отправила её в детдом. А Миша из интерната, что во Владике, мальчику десять лет. Его отец пропал без вести три года назад, а мама, бросив его одного на съемной квартире, вскорости после полученных известий, уехала неизвестно куда.

— Я, хоть и ревела, правда всего полдня, — начала опять Тайка, — но сообразила — что без одежды и в своих легких пляжных шлепках я на камнях при здешнем солнце да на ветерке просто изжарюсь. И первое, что взяла в заказ — это длинную мужскую рубаху, которую носят на выпуск — то есть поверх брюк, мужские же трусы-боксерки, вместо шорт, и силиконовые пляжные тапки, так называемые аквашузы. У них и задник хорошо развит, с ноги даже в воде не слетает, и подошва достаточно плотная для того, чтобы не особо чувствовать ногой небольшие камушки.

Хорошо хоть, таких как у девчонок с водой, у меня особых проблем не было — я вывалилась на свою скалу рядом с довольно глубоким углублением в камне, но к счастью небольшого диаметра, только под кружку, полным обычной дождевой воды. Напилась и прикрыла его от песка камушком, ну и чтоб птички не нагадили. Её мне хватило на все четыре дня, те, что я вначале сама там сутки провела, а потом уже и с детьми. Так что с водой-то проблем не было — но имелись и другие. Помимо одежды я взяла обычную зажигалку, титановую кружку с дужкой сверху и ложку, четыре пачки Ролтона, один пакетик чая и несколько разовых упаковок сахара. А на весь остаток — толстого полиэтилена, из него я к ночи сделала и саму постель, укрыв собранные сухие водоросли, что я сложила в расщелине меж двух небольших скал, стоявших на песчаном берегу, в паре метрах от прибоя. И накрытие над своим домиком, на случай дождя.

— Так он, ваш Паша, что — всех собрал потому, что на ваших островках были проблемы с водой?

— Вот именно.

— А на этом вашем острове, что? Был какой-то родник, ключ или как там обходились? Или откуда там у вас вообще нашлась вода?

— Да-да! С этим и вправду повезло! На нем обнаружили два родничка — один невдалеке от нашей поляны, он совсем небольшой, но всем для питья и приготовления еды вполне хватало. А второй, достаточно полноводный, на дальнем берегу острова, там ручеёк даже пробил путь себе к берегу — мы все туда ходили обмываться после купания в мелкой морской лагуне.

— А вы что молчите? — спросил Стас у троицы молодых парней.

— Мы что? Мы ничего! — ответил один из них, с виду чуть постарше, — так как у всех нас знакомство с инетовскими играми начиналось с разных развивающих стратегий, то сразу сообразили, что мы — попали и круто. Я лично, больше расстроился за родителей — они меня по любому будут искать всю свою оставшуюся жизнь. А то что девчата нам тыкают пластиковой посудой, ну так не доперли сразу, что нужно брать хорошую, желательно металлическую, а не одноразовую. Потом уже, как пошли дети, сообразили и каждый у себя заказал туристические наборы — котелок, миски-кружки, и ложки с ножом. С тем и прибыли на большой остров, куда нас на пятый день эпопеи перевез Павел.

— Ага! А то, что все свободное время вы в танчики режетесь, это ничего? — Тайка чуть не подпрыгнула, высказывая им свое недовольство.

— Ну мы же не отлынивали от общих работ? Все что требовалось, выполняли без разговоров. А то, чем мы развлекались потом, ведь особой роли не играло? Имели на это полное право!

— Могли бы ещё чем заняться! — это снова Тая. Нравится мне ее характер, хотя и Белка тоже ничего… Наверно стоит с ними поближе познакомиться — там и решу — которая лучше.

— Вот так она все три с лишним недели нас и пилила, неугомонная, — ответил тот же парень, — кстати — я не представился. Эдуард Корнилов, студент из Новосибирска, учился на четвертом курсе универа, должен был быть после окончания технологом металлургической промышленности. Но не довелось. А играли мы в простую версию танков — она у меня оказалась закачанной в планшете, а потом уже через блютуз раздавал парням, на их телефоны.

— Ух ты! И как же вы там заряжали свои прибамбасы?

— Да у меня в сумке для переноски устройства всегда лежит два полотна солнечной батареи — часто занимаюсь на природе или в парке, и она постоянно нужна. А почему два? Так основная, рабочая, и на всякий случай запасная. Много места она не занимает, а иногда, особенно в дождь или при плохой погоде помогает заряжать буфер.

— И нашли чем в свободное время заниматься…

— Вы там, у себя, сообщество организовывали? — вдруг спросила Маша.

— Конечно! Сразу на следующий день, как нас привезли. С утра Паша успел сходить на песчаные островки и привезти тройки Влада и Эдика. В полдень организовавшись, получили первый бонус — большую палатку-шатер. А на следующий день он принял к нам две последние найденные тройки, было удвоение базовой группы, и второй подарок, тот кемпер, о котором я уже рассказывала, — ответила на четко поставленный вопрос Белла.

— Ну вы уже знаете — что мы все тут живем одной группой?

— Конечно-конечно! Мы завтра без разговоров вступим к вам. Все. Можем даже и сегодня… Как скажете! Вы же это и имели в виду?

Маша кинула внимательный взгляд на Главу и поняла его без всяких слов. Хорошие у нас Руководители… Мне б в свое время такую помощницу встретить…

— Да. Не торопитесь — успеете. Вот именно! И на сегодня — всем спать. Видите же, и Командир устал, да и вы — тоже. Ясно с вами все. И так уже довольно поздно, — гонит нас Маша, — а завтра с утра вначале у меня заполняем анкеты, а потом организованно топаем к медикам. Вас всех там осмотрят и заведут личные карточки, и на взрослых и на детей. На всех тех — кто у нас останется! А с остальными — будем решать…

День 28. Часть 10

Стас: доклад Дробова, Коменданта остров База.

— Станислав Иванович (вот гадство — кто уже успел и ему настучать о том происшествии на совещании) — когда придет пополнение? Нас двоих на такое хозяйство очень мало.

— А почему двоих? Ты же там не только вдвоем с Гансом. А новички из найденных как себя ведут? Неужели сторонятся службы?

— К моему счастью, нет. Да и Ганс ведь легкоранен, днем на пост НП он выходит, а уже ночь я делю с новеньким, ирландцем Питером О'Тулл, а ставить девушку на службу я не хочу. Ей и так хватает забот, тут и наша кормежка, и заботы о ранениях немца, и самостоятельно начатое обследование территории острова. Работы ей хватает. Так что с тем моим вопросом?

— Уже ушли люди. Огниян вернется уже через пару дней, а так как Бояну в том нападении меньше досталось, и вот он сейчас в пути, и с ним мы отправили четыре бойца для усиления гарнизона. К тому же, у нас появилась возможность укомплектовать участок мехобработки — нашелся для него и начальник и конструктор и одновременно рабочий, такой себе триединый специалист, он в прошлом оканчивал институт на Алтае по специальности инженер-технолог металлообработки. А с ним придет и будущий токарь, Бернар — восемнадцатилетний казах русского воспитания и его девушка, землячка и невеста Ажар, что будет вместе с Кифой заниматься вашим медицинским обеспечением. Она уже везет для будущего медпункта немного оборудования и разные препараты. Вот этих мужчин в свободное от основного занятиявремя можно без проблем ставить в дневной караул. Это все новости?

— Нет, шеф, нет! Тут такое событие у нас произошло, даже и не знаю, с чего начать.

— Олег, не нагоняй жути. Что там у тебя такого?

— Да вот, часа четыре назад пришла парусная яхточка, с белым флагом на мачте.

— Блин! Да не тяни кота за причиндалы. Что же там у вас случилось то?

— Пришло три человека, из того сообщества, чьи бойцы нас вчера штурмовали. И, как ни неожиданно это нам было услышать, их нынешний глава, Пол Мак'Генри — тоже ирландец, как и наш Питер, они к тому же чуть знакомы, правда заочно. Оба выходца из знаменитой на весь мир ИРА, только из разных её подразделений. Правда он остался дома, на их острове, а пришли, как они представились — его первый заместитель, шотландец Льялл Кемп, и Бартл Мак'Нейл, что когда был дома, то капитанствовал на небольшом рыболовном сейнере. А уже капитаном пришедшей яхты была её хозяйка, активистка освобождения Ирландии от ига лаймиз (так она назвала англичан), Аманда Мак'Киттрик. Так вот — они прибыли к нам с огромными извинениями, объясняя вчерашнее происшествие только приказом их бывшего главы, английского "аристократика" сэра Генри Мэннинга, подкрепленного автоматчиками-Томми. Вчера же этого сэра они свергли со своего поста и вывезли вместе со всеми остальными англами дальше на юг, к большому острову, населенному по их отрывочным данным, вроде бы как китайским, или же просто азиатско-узкоглазым сообществом.

— Ну и какой нам смысл в этих их "извинениях"? Мы потеряли троих только убитыми — и кто же нам теперь их вернет? Плюс четверо раненых вышли из строя минимум на пару недель, а то и месяц. И это тогда, когда у нас всех такая большая нехватка в людских ресурсах.

— Пол это прекрасно понимает, он, по их словам, совсем не тупой боевик, а судя по отзывам, в молодости мог учится в хорошем заведении. Кстати — у них самих четверо трупов и трое раненых, их них двое тяжело.

— Да что нам с их проблем? Ведь наших с того света уже не вернуть.

— Иваныч, ты вначале просто дослушай. Так вот. Их старший по этой миссии, который Льялл, от лица всего своего только вновь образованного сообщества принес глубочайшие извинения, пообещав компенсировать нам погибших вновь найденными нашими соотечественниками или людьми других наций, кто не захочет присоединится уже к ним самим. И это не разово, а постоянно отдавать нам всех русскоговорящих попаданцев.

— А мы что, сами не в состоянии новых потеряшек найти?

— Ну а какой тогда выбор? Война до полного их уничтожения? И с гарантированными потерями у нас? А в чем смысл взаимного уничтожения? Потешить свое эго, и отомстить? Но ведь другого варианта нет — только или мир или война. Да-да, нет-нет. Разрешить этот геморрой теперь только тебе.

Я шипел в душе как перегретый чайник, только крышка ещё не подскакивала от злости, прекрасно понимая правоту и этого незнакомого Пола, и Олега, но уже найденных людей было жаль до глубины души. Помолчав несколько минут, и сбросив частично пар возмущения, начал приходить в себя, осознавая правильность их решения и предложений. Тем более вспомнив, что организаторы всегда присылают новых людей, если кто погиб. Да и с ними, этими вновь образовавшимися ИРА-вцами можно будет задружится. Не сразу, не в сей момент — вначале присмотреться, приглядеться, а уже после принимать решение. Как ни говори — лучше плохо дружить, чем хорошо драться.

— Уговорил. Воевать и правда не стоит, раз тем более они признали свою вину.

— Как раз в этой ситуации он и не виноват — его бойцы выполняли приказ своего командования, тут вариантов нет, тем более подкрепленный вооруженными 'надсмотрщиками'. И я бы в подобной ситуации, прикажи ты идти в атаку, выполнил бы приказ, не раздумывая — это ведь такой мой солдатский долг. Так что я его понимаю — не выполнить приказ они не могли, но потом решили все проблемы с командиром, просто сместив его с поста. Тут, в нашей ситуации, это даже нельзя считать бунтом.

— А как наш ирландец среагировал на появление земляков? Не ушел к ним?

— Судя по бурчанию под нос, он отзывался об этом Поле, как очень непростом человеке, упертом как они все, и несговорчивом — эта делегация с принесением извинений явно была порекомендована к выполнению кем-то другим. Он, как и ты сам — ни за что не пошел бы на поклон, тем более считая, что их вины тут нет. Как потом Питер рассказал уже после прощания с переговорщиками, ни одна операция, что проводилась под руководством Мак'Генри, не была тщательно спланирована. А без крупных потерь его бойцы выезжали только за счет везения и беспримерной наглости самих исполнителей. Но быть в их числе он просто не захотел, так что в этот раз нас пронесло — хороший вроде как парень остался с нами.

— Ну ладно, хорошо то, что хорошо кончается. Да, Олег, а у тебя там транспорт есть?

— Ну есть. Правда, это одно название — что транспорт. Старый баркас, что мы обнаружили на Угольном — его ещё тогда, когда только нашли, сразу прибуксировали сюда. А потом подняв талями на берег, механики с посильной помощью свободных от службы бойцов привели корпус в живое состояние. Только он не комплектный — вёсел всего две пары а не четыре, как положено, и место под мачту есть, а вот её самой мы не нашли, но ведь по словам Огнияна, она обязательна на таких судах, и должна быть с парусами. А что такое?

— так как Боян к тебе уже в пути, и Андреевич с помощником придет, вот они все вместе и попробуют разобраться с мачтой, и поискать в складах и загашниках твоей Базы весла, а как баркас будет на ходу, начни делать рейды по ближним островам.

— И зачем мне этот головняк?

— Вот что, лейтенант Олег Дробов, — произношу приказным тоном, и радую его только что пришедшей в голову мыслью, — с сегодняшнего дня ты назначаешься военным комендантом острова База, и на тебе полное обеспечение его безопасности. А эти рейды могут стать для вашего гарнизона хорошей подпиткой и людьми и находками.

— Есть! Принять под свое командование остров и гарнизон, — быстро и четко ответил тот, — но Иваныч, ну за что мне это? Я только-только начал отходить от кошмара, что там дома происходит, решив, что раз загнали на край этой местной географии, то смогу немного от всего передохнуть. А тут вчерашняя атака, потери. И ещё ты!!!

— Ну ты же офицер, к тому же боевой, чего ноешь?

— Я не ною. Просто с тем составом, что у меня будет даже с пополнением, все эти дела нормально не разрулить. Может подкинешь еще хоть пару-тройку бойцов?

— Ты же и сам прекрасно знаешь, что их и так минимум. А ведь нам ещё один гарнизон нужно комплектовать. Так что — обходись наличными силами. Ещё вопрос — как мы будем решать проблему с твоими ближними не особо мирными соседями? Мысли есть?

— Это ты о тех остатках английского сообщества, что свергли 'Британского льва' со своей шеи? О сегодняшних парламентерах?

— Именно. Что сам на эту тему думаешь?

— Хоть он, это Пол Мак'Генри, и гладко стелил устами своего посланца, но чтоб потом не было жестко спать. Я конечно принял его извинения — погибших всё равно уже не вернуть, а вы там, в 'Метрополии', сами решайте, что с ними делать. Но посты я увеличу, и постараюсь охватить не только фронтальную часть, но и патрулировать задние, тыловые стороны острова. Насколько хватит сил — так и сработаем. А мысль с поисками на ближайших островах я хоть и со скрипом, но принял — туда уже с утра уйдет свободная пара бойцов.

— Ну, вот сам и разрулил ситуацию, что значит — во время получить животворящий пинок, для ускорения мышления.

А на следующем, уже вечернем докладе, Олег порадовал нас хорошей новостью — катер, что привез пополнение, на обратном пути подхватил на буксир баркас, и оба экипажа осмотрели пару островков в последнем перед 'Базой' микро- архипелаге. И довольно таки удачно — если на одном уговорили к присоединению пару двадцати двух летних девчат с пареньком восемнадцати лет, тоненьким и щупленьким очкастым ботаном. И что самое интересное, обе девочки — еврейки, кадровые бойцы, они служили в Израильском ЦАХАЛЕ. Одна была инструктором в УТБ — учебно-тренировочной бригаде, это Дора Краб, а вторая, Зуся Шнеерсон, пилот вертолета, транспортного, уже год провела в небе после летной школы. А вот паренек — немецкий студент, будущий айтишник-программер Хайнц Грунке, как он сам представился через своих напарниц по приключениям, что выступили в роли экспресс-переводчика. И девочки то оказались со знанием русского, довольно таки приличного уровня, так как они оказались — детьми репатриантов из союза. А уже на втором острове нашли троицу пенсионеров — самому младшему, абхазу Зухуру Хахубия, шестьдесят три года, потом по возрасту идет шестидесяти пяти летний узбек Орзу Халилов, и самый старший был шестидесяти восьми летний ингуш из Назрани Дауд Аздоев.

— Ну что, "Фома неверующий"? Убедился в моих словах?

— Та чего ты, командир? Я и сам догадывался, что по идее, на каждом клочке суши этих Забытых Островов есть вероятность найти людей. Правда вот совсем не думал, что будет такой интернационал.

— Вы их плиты поставки забрали?

— Конечно! Экипаж катера с 'Победы' уже сталкивался с этой проблемой, и парни помнят какой вопрос нужно вводить в коммуникатор. Так что все шесть лежат в кабинете под замком и ждут очередного транспорта в 'Метрополию'.

— А собеседование с ними проводил? Смог сам это сделать?

— Ну вот не стоит считать меня полным неумехой. Я ещё не забыл тот опрос, который вы провели в первый раз с нами, так что мне есть с кого брать пример. И поговорил, и записал все сказанное в журнал, где у меня зафиксированы все анкеты и личные дела бойцов гарнизона. Продиктовать всё то, что они рассказали?

— Не стоит. Завтра с утра катер придет опять — мы отправляем на ваш соседний остров с шахтой, помнится, ты ему дал название 'Угольный', всех пленных, на общественно-полезные работы. Надоело их кормить за наш счет, а там будет так — сделана норма выработки, получили полную пайку. А если не выполнили — то на сколько будет недобор угля, на столько меньше в процентном выражении получат продуктов на сутки. Как говорится — труд облагораживает и перевоспитывает человека.

— И сколько их, этих пленных, там будет?

— У нас ещё со времен атаки на Победу сидит в подвале пятеро кавказских гордых горных орлов, и вчера было прибавление — негры оставили нам в подарок так же пятерых своих собратьев. Всё у меня выяснил? Ну вот, а обратным рейсом катер привезет твои живые находки сюда, в Метрополию, как стали все говорить, и обязательно с плитами. А после вступления, официального, в наш состав, будет и присоединение их терминалов. Побеседуем с ними, познакомимся с личными делами, обговорим все нюансы, медики их обследуют и заведут амбулаторные карты. Ну а потом, уже ближе к вечеру, после всех процедур, решим, что с ними делать — оставить у себя, а вам прислать замену, или по их желанию вернем назад. А ты опять отправляй баркас — Малой с группой сегодня обследовал ближний архипелаг вдоль маршрута к вам, кстати он его так и назвал 'Первый', правда мы склоняемся переименовать в 'Детский', в честь их главного жилого острова. Так вот, Генка и сам считает, и мы после обсуждения также решили, что раз обследованная ими группа состояла из восьми штук разных островков и скал, что условно пригодны для существования и жилья, то есть шанс и на остальных архипелагах такое же обнаружить.

— А почему так сразу назвали — 'Детский'?

— Да с него было привезено четырнадцать детей и подростков из разных детдомов всей России, две девушки-воспитательницы, и пятеро парней разного возраста. Вот он его так и решил обозвать.

— А почему именно по восемь островов?

— Всё очень просто и одновременно запутано. Счет попаданцев у этих Экспериментаторов ведется кратным трем, шести и двенадцати — это первое их большое число, и бонусное увеличение сообщества. Потом идет двадцать четыре, и они выдают уже второе кратное увеличение состава. Вот мы и решили, что у них двенадцатиричная система счета, а восемь островов дает это второе кратное увеличение — то есть, что и было обнаружено на архипелаге Детский. Примерно такие мысли у меня появились последние несколько дней. Да, наверное, ты и сам приди сюда, а гарнизон оставь на Антона — нужно обговорить и об условиях работы с пленными, и о усилении обороны Базы, и передать тебе личные дела всех твоих подчиненных, и старых и новых. Определить, так сказать, долговременную политику развития того, очень удаленного, от нас, но сверх ценного региона.

Уже в полной темноте, поздно вечером, меня в кабинете нашел посыльной с узла связи — поступил новый и срочный вызов от Дробова. Поднимаясь по лестнице, пытаюсь сообразить — что такого у него могло там случиться? Чуть не сломал голову, но так ни к чему и не пришел:

— Олег, что там у тебя?

— Командир, очередное пополнение пришло, вот буквально минут десять, как вошли в бухту и причалили.

— Сколько их? Они на лодке? Или на плоте? И какого пола и возраста — дети или взрослые?

— Не угадал. Вообще. Десять. Целых десять взрослых людей. Поровну — мужчин среднего возраста, и пенсионеров старше шестидесяти, по пять человек, и говорят все на русском. С ними нормально еще не беседовал, просто не успел — спешил передать новость.

— Так на чем они пришли, ты ведь и не сказал?

— Уф! Вылетело из головы — на двухмачтовом, довольно большом паруснике. Сейчас их покормим, и опрошу всех.

— А как они определили, что остров жилой?

— Не знаю, правильно ли я сделал, но мы установили невдалеке от НП, на плоской вершине скалы, небольшой прожектор, что Андреевич нашел в складе.

— И он смотрит только на входной канал? Очень умно.

— Вот и нет. Этот 'Кулибин', конечно с нашей помощью, закрепил камнями стойку прожектора, предварительно надев на его основание выточенный из дерева сегодня днем шкив. А у НП поставили стойку со вторым шкивом и рукояткой на нем. Потом соединив эту систему туго натянутым репшнуром, получили дистанционный привод — часового со стороны вообще не видно, а он просто крутя ручку, регулярно осматривает кругом море, метров на триста — четыреста дальности от острова. Мне эта придумка очень понравилась. Вот они эти отсветы и увидели с порядочного расстояния.

— Будет тебе ещё одна, как ты сам сказал, придумка — я заказываю небольшие радары, для всех наших больших судов и кораблей, а также на основные населенные острова. Так что скоро вам будет ещё лучше — обзор увеличится до восьмидесяти километров. И в любую погоду.

— Вот это класс! Так что мне делать с ночными гостями?

— Как что? Сам не знаешь? Поговори, узнай — кто они и откуда, а когда утренний катер соберется назад, с ними и придешь.

— Так может на их паруснике и выйти? Посмотрим, гости они на нем, или хозяева?

— Правильно, так и сделай. Только вначале определи пленных на работы в шахте 'Угольного' покажи им и жилье и место работы, с пояснениями про нормы, и обязательно там будь с вооруженной охраной — никто не знает, что те герои могут выкинуть.

— Добро. Так и сделаю. Конец связи.

День 28. Часть 11

Разговор между врачами.

— Валерий Юрьевич, — с удивленным выражением на лице спросил Михаил после рассказа о приключениях, в итоге приведших меня в эту уютную, большую комнату столовой, где мы сидели всем медицинским коллективом за 'кружкой чая', - а почему вы добирались к своим пациентам пешком? Неужели нельзя было позвонить местному руководству, чтобы прислали за вами свой транспорт?

— Уважаемый Михаил, и все присутствующие, будьте добры, оставьте вашу официальщину. Хорошо? Между нами не столько лет разницы для обращения по отчеству. Вот ты, Миша, говоришь — позвонить руководству. Видно, очень давно уехал из России. И то, что в тех деревнях всего по паре — тройке десятков жилых домов, где обитают в основном старики, естественно не знаешь. И что районному начальству до глубины души плевать, как они там доживают свой век — тем более это неизвестно. Да и езжу я в такие места всего раз в месяц, а то даже и раз в два. Если кого сильно прихватит, то их обычно дети или внуки привозят в клинику, а я в городе всегда по записи работаю. Моя медсестра все вызовы фиксирует, и когда набирается минимум шесть — семь адресов в одном месте, тогда уже я сам выдвигаюсь. А если нужно ещё и в другой деревне работать — там меня уже везут, на местных 'джипах'. Это значит, на телеге, если она с лошадью есть в селе, или мотоциклом — их с советских времен в каждом дворе минимум по одному, было бы кому на них за рулем ездить. Пробовал несколько раз на велосипеде добираться от автобуса — такой головняк, не передать.

Встречать там тебя с запасным великом некому. Тащить свой? В автобусе? Как? Сплошное мучение. Ехать сразу на нем из Севска? Убьешь на дорогу несколько часов, а потом еще нужно ждать, чтобы руки успокоились — пока по тем нашим буеракам петли выписываешь, они дрожат, как у алкаша. Это первое. Второе. Я по селам работаю не ради денег — нам в семье вполне хватает того, что я имею в кабинете. Я хочу уважить тех, кто в свое время строил страну, их старость, да их память. Кое-где еще живы ветераны Отечественной войны — и уже к ним у меня особое отношение. А ради этого потратить час на пеший переход — это сущие мелочи.

И, что, наверное, самое главное — я, в основном, хожу с грузом не ради них, а ради себя. Именно ради своего здоровья. Сами ведь знаете — что у хирурга, что у остальных врачей, вся работа в одном месте, у операционного стола или у кресла, да и еще в одной, не всегда очень удобной, позе. Затекает и спина, и плечи — после сорока пяти лет даже ежедневные зарядки с пробежками перестали спасать. Каждый год на время отпуска уезжаю в горы, или в Крым или на Урал, по тропкам вверх-вниз со станковым рюкзаком, полным, походишь недельки две, а если повезет, то и месяц. Потом полгода себя хорошо чувствуешь. А когда я начал носить с собой кресло с установкой, хватает всего часа такой нагрузки, чтобы потом неделю все суставы были в норме.

— А почему вы говорите, что дохода с кабинета на все хватает? А детям помогать? На старость скопить? Новую машину? Квартиру?

— Смотрим. Дом — есть. Не апартаменты — обычный небольшой домик из трех комнат, но на двоих больше и не нужно. Во дворе — все сделано, и уже давно, теперь нужно только поддерживать чистоту и порядок. Машина? Есть. Старенькая — ей уже восемь лет, но нас она полностью устраивает. А шиковать, как мой однокурсник в Белгороде — каждый год новый джип себе и жоповозку жене, не в моих правилах. Скопить на старость? Запас есть. Тем более у жены своя небольшая фирмочка — маленькая сеть аптек в области. Дохода с неё хватает и на мзду в облздраве, и за крышу, и ей нормально остается. Дети? Так это они нам уже помогают, а не мы им.

— А сколько лет им? Что они могут и себя обеспечивать, и вас не забывать?

— У нас трое. Старшему сыну уже тридцать пять, дочери тридцать три, и младшему, выбравшему нашу наследственную специальность врача-стоматолога, недавно стукнуло тридцать.

— Так что? Вы им уже ни чем не помогаете? Как это? Не понимаю?

— Макс — врач от бога. Он мне самому делал зубы — постороннего вмешательства даже не чувствуется, да ты сам понимаешь, как это. Ему на прием заранее за два месяца пишутся, и это с тем, что у него расценки не из низких. Маринка — его жена, чудо а не ребенок. Она у него в мастерской при кабинете зубным техником-протезистом трудится. После неё практически никогда не подгоняешь, так хорошо сделано. Чем мы им поможем? Сейчас уже ничем. У них есть практически все.

— А старшим? Им что, ничего не нужно?

— Нууу! К примеру — машину нам подарил зять. Себе взял мини-вэн, у них детей много, а трехлетку легковую отдал. Живут они — мы не нарадуемся. Старший — отправил нас несколько лет назад на месяц в отпуск, вместе с женой, и за это время бригада его близкого друга нам сделала полный ремонт дома, двор, клумбы, фонтанчик с водопадиком да забором. А невестка все оплатила. Мать попробовала протестовать — так она ей ответила:

— Дорогая мамочка. Нам это не в тягость, а вам сделать приятное — только в радость. Я давно Олега упрашивала, так он все упирался, думал — вы будете обижены, что без спросу занялись этим. Пришлось настоять. Тем более одна пациентка попалась, сама гонорар назначала, и такой! Раз в пять больше, чем я рискнула бы запросить. Потом её муж приезжал с извинениями — думал благоверная, как обычно привыкла делать, мне нагрубила.

— А кем она трудится? Что такие щедрые пациенты?

— Пластический хирург, и не из последних. У нас вся семья медики, только разных специальностей. И родители, и наши, и зятя и невесток тоже. Вышел такой себе разносторонний врачебный семейный клан.

Стас: (возвращение конвоя с автотранспортом)

Вечером, уже практически в полной темноте, вернулся из похода 'транспортный флот' под конвоем КМ-ки из своего похода к соседям. Ходили они на Юту за найденными там утонувшими машинами, которые несколько дней назад обнаружили поисковики группы Кота. Сходили не зря… вроде бы. Гружеными практически под завязку оказались не только катамараны, но и на катер был поставлен небольшой древний грузовик, что занял собою все свободное место на корме, даже чуть свисая за борт. Но, как говорят — 'дареному коню в зубы не заглядывают', так и наши "хапуги" забрали все, до чего дотянулись их руки, и куда их, хорошо не подумав, допустили хозяева. А может быть они и не наглели, а честно поделили найденный хабар? Пока ещё это я не знаю. Но кажется хозяева дали даже больше чем ранее собирались. Ладно, в конце концов с Котом-то мы точно сочтемся. Считают они что эта часть — теперь наша, нам же и лучше. Будут и ещё поводы помочь друг другу.

— Прибыл на доклад после операции, — вошел в кабинет Женя, — и у меня две новости.

— Хорошая и плохая?

— Нет. ОБЕ хорошие! Кроме помощи соседям на Юте мы привезли новых потеряшек — трех молодых мужчин, что дома сталкерили по промышленным заброшкам и мертвым городам.

— Ну спасибо! Сам понимаешь, такие люди нам всегда нужны. Не у соседей ли, часом их увели?

— Нет, это уже на обратном пути новый островок посетили. В прошлый раз уже видели его издалека, но не стали сворачивать, домой сильно спешили. А в этот вечернее течение помогло ближе оказаться, вот и… Тогда я сейчас по рейсу отчитаюсь, и сам с ними пообщаешься. У нас подъем затонувших машин прошел без эксцессов, поднято в общем количестве больше двадцати единиц — но и на дне осталось еще немного. У нас просто не хватило времени, идти домой в темноте капитаны отказались наотрез.

— Нормальная техника-то хоть была там?

— Очень мало — к нашему приходу, за двое суток, прошедших после открытия того авто — и человеческого кладбища, часть машин, что не так глубоко ушли под воду, группа Кота уже вытащила на буксире сама. Мы только помогли им достать несколько больших грузовиков, и потом занимались подъемом только тех, что находились чуть дальше от берега. Они там разборку затеяли — того, что восстановить невозможно. А так хоть какие-то детали сгодятся. К концу работы и их большой катамаран пришел. Приколисты! Ой не могу! Они его 'СуперМакДак' назвали.

— А что смешного-то? В чем прикол, не пойму?

— Нашли морской контейнер с резиновыми утятами. Вот ими пилоны и набили.

— Да уж… на выдумки все мы тут мастера. Я тебе больше скажу: как ты помнишь, мы ж людей из группы Михалыча, что на Изумрудном базировался, к нам взяли. Так их Главный свой катамаран надутыми презервативами поначалу набивал… Ладно, посмеялись и будет. Каких годов выпуска машин нашлось больше всего? Новье-то хоть среди них есть? Или все они совсем уж древняя древность?

— Те, что уже стояли на берегу, достаточно новые — примерно с шестидесятых и до восьмидесятых годов выпуска. Несколько легковых — первым увидели полицейский пикап Ford, потом я узнал по значку на капоте Chevrolet, он с виду почти такой, как была наша 'Победа' — только не остров, а машина, и это все, что было знакомое. Стояла ещё одна, но никто из экипажей фирму не признал. Был грузовичок, небольшой Willys, несколько пикапчиков, но среди нас знатоков американского автопрома не оказалось. Мексиканский стоматолог тоже их не знал, как и арабский механик, что уцелел от еще одной "бригады" подъемщиков. Из них только он да его брат спаслись — остальные прошлого шторма не пережили. Так что мы там вовремя, а то б и без нас все поделили.

— А со дна что поднимали?

— Как сказал один из наших бойцов — 'раритет погоняет раритетом'. Достали три или четыре Willys MB времен Великой Отечественной, разной степени целости, Настя нашла и помогла достать маленький грузовичок, скорее всего даже пикапчик, но без кабины — Dodge WC. Дальше, в глубине, она видела его большего брата, но нам его брать уже было некуда, а сами хозяева решили остальные трофеи оставить на месте, до лучших времен.

— Больше ничего нормального не было?

— Да даже это, что мы привезли — почти полностью металлолом. Все их кабины, крылья да тонкие кузова сгнили в морской воде почти полностью — став как сеточка в дырочках, а вот рамы вроде целые. Мы ж за них поднимали — и ничего даже не согнулось. Брали только ради мостов, колес и агрегатов двигателей — на кратком общем собрании экипажей решили хоть таким способом оправдать рейс. Больше всего под водой пикапов разного типа и фирм, но все древние, как сам мир — ещё довоенные. Мы привезли два Willi-джипа, того пикапчика Dodge, одну более или менее целую легковушку и два головастых грузовичка. Предвидя возможный вопрос — я помню о разговоре на совете, что предполагается смена на боевых катерах старых двигателей на дизеля, и сразу ставлю в известность, что вся эта автотехника бензиновая.

— И что? Ни одного дизельного среди всей поднятой груды не было?

— Почему? Были, но только три штуки, их бойцы Кота уже раньше сняли с вытащенных ими самими машин. Но у них всех проблемы с блоками — два с трещинами, и большими, а у одного вообще дыра с полкулака сбоку. Но моторист с КМ-ки посоветовал — если хозяева отдадут, то их нужно брать, сказав, что при сильной необходимости можно или заварить какой-то там хитрой сваркой, или заказать новый уже для полного его ремонта. Ну я и задал провокационный вопрос — нужен им тот металлолом или нет? Оказалось, что они и сами думали нам "всучить" агрегаты в сборе с коробками и всей топливной аппаратурой, в качестве такого морального бонуса за то, что мы без разговоров откликнулись на просьбу о помощи. Они-то думали, что на том подводном кладбище много полезностей, типа тех, что им попались вначале. А увидев, что мы вытаскивали лебедкой, поняли свои заблуждения. И это мы прошерстили только глубину от трех и частично до десяти метров. Но, как Настя там подсмотрела, вроде бы глубже и дальше от суши утопленники ещё есть.

— Благодарю весь состав твоего отряда за службу от лица всего анклава! Всему найдем применение — завтра с утра тем же составом идете на Базу под разгрузку, так как ремцех мы решили там и оставить. Заодно помогите им свой тримаран разобрать, и пусть там сразу просчитают, что и сколько нужно для переделки его составляющих в обычные парусные суда — а я в заказ возьму все для этого необходимое. Оказывается, автотехника нам практически не нужна — ведь даже Победа не настолько большая, чтобы на ней строить полноценные дороги. А вот морского транспорта не просто — мало, а очень мало. Тем более, что в связи с тем, что топливо брать негде, приходится всё переводить под паруса.

— Честно говоря, я и сам об этом уже догадывался.

— А на обратном пути заверните к последнему перед Победой малому островному архипелагу. Там сегодня поисковая рейд-группа на одном островке, успокоив его охранника-зверя, нашла склад. Целую металлобазу, да в придачу и с разными станками. Что сможете вручную перенести к катамаранам — забирайте и опять на Базу. Не хотелось бы, чтоб кто другой на него напоролся и вывез.

— А как мы его узнаем?

— Малой в докладе специально упомянул — он один из последних, небольшой, много растущих деревьев, и с трех сторон там скалы — за это парни назвали его 'Трехрогим'. Вот между ними, почти в центре, и стоит этот склад.

— Хорошо, все что сможем — выполним.

— Кроме моторов и машин ничего не привезли?

— В трюм катера уложили и то, что нам отдали хозяева, и уже снятое нами самостоятельно — мосты, часть колес, одну раму от сгнившего пикапчика, полностью целой смогли всунуть, а вторую пришлось уже резать. Хорошо что парни с экипажа катера у строителей из Дома прихватили МШУ-шку с запасом кругов. И тогда только я понял, насколько наша цивилизация зависит от наличия электрики. Как дед в моем детстве говаривал — 'как нет бубей, так хоть… колом бей'. Так же и с электричеством — нет его, и ручной ножовкой пилить пришлось бы, или не механической лебедкой катера вытаскивать машины на берег, а ручной.

— А что за лебедка?

— Да у катера оказывается якорь поднимается не вручную, а небольшим электрическим брашпилем, таким её обозначением меня моторист обматерил. И, наверное, еще с тех времен, как на нем служила прошлая команда, в носовом трюме лежала система из нескольких блоков, полиспаст называется, и бухта троса — метров в двести. Вот парни якорь вручную перенесли на корму, и там опустив, привязали на палубе за хрень железную, вроде они их кнехтами обзывали. Потом взяли короткий канат, закрепив один его конец за скалу на берегу, а второй за этот полиспаст. И как-то там намотав длинный трос на те блоки, очень легко вытаскивали затонувшие машины. В час выходило от двух и до четырех штук поднять. Извини — но в этих морских терминах я не в зуб ногою.

— Не переживай, я и сам не лучше.

— И ещё — из важного… Вокруг Юты полдня кружили 'стервятники'. Может быть они бы и сунулись на берег, не будь у острова такого столпотворения от судов, к тому же часовой на катере их проходы постоянно сопровождал стволом пулемета, а так никто не рискнул.

— Сколько их было?

— Два катера и довольно большая моторная лодка. В каждом судне по пять человек — местные одних опознали, уже сталкивались с подобными личностями, арабы они. А вот кто на катерах был, никто не понял, но выкрики с них были на английском.

— Ну это они не полезли, пока вы там были. А когда ушли — все может статься. Соседи хоть осознают это?

— Ты пожалуйста не шуми, но я своей властью оставил там четверых бойцов, дал им три АВС-ки и приказал снять с турели катера Макса с запасом патронов. Через пару дней пойдем за оставшимися ништяками, что на дне стоят, и заберем парней домой. К тому же Имир, старшой группы Кота пообещал за ними присмотреть.

— Правильно сделал, и по-соседски и по землячески. Благодарю за инициативу. Иди к своим и отдыхайте спокойно, а с рассвета в путь к Базе, там на катер возьмешь запасное оружие. Давай, иди — вижу же, что день тебя вымотал. Ну а я пойду знакомиться с пополнением.

— Глава, соседи на проводе, просят вас вызвать, — только успел усесться в кабинете, как неожиданно заработала карманная мыльница.

— Наверное тебя Ксюха требует? — спрашивает зашедшая вслед за мной Маша.

— Скорее всего. Коту вроде нет нужды сегодня разговаривать, — и в микрофон продолжаю, — это с Независимости?

— Ага.

— Сразу переключи на меня и соединяй.

— Есть, — отрапортовали с НП.

— Оксана, это Стас — что случилось? — слегка взволновано спрашиваю ту. Ведь вызывать уже почти ночью без особой нужды немного некорректно.

— Вроде как ничего, а что, просто пообщаться нельзя?

— Можно, естественно можно. А у тебя изменения у связистов, не тыкнули мне твоим званием при приветствии.

— Да в личном составе небольшие корректировки были.

И так, буквально не о чем, мы пару минут обменивались новостями, пока я не выдержав, задал прямой вопрос:

— Командир, так что у тебя такого случилось, что теперь мне старательно лапшичку на уши вешаешь?

— Хи! Раскусил, "гад такой". Не обидишься за несколько наглый вопрос?

— Очень серьезная ситуация?

— Думаю, да. Наконец бандитское окружение отреагировало на мой огненный салют третьего дня.

— Я так и подумал — решила вызвать огонь на себя. И много теперь жаждущих?

В итоге она попросила, если у меня есть такая возможность и средства — помощи с моря. То есть — прислать катер с бойцами и пулеметом:

— У тебя ничего нет более защищенного, чем обычная лодка, и с пулеметом?

— Для тебя — даже звездочку с неба предоставлю. Только мы не знаем, где ваш остров. Даже примерно.

— А способы и возможности пеленгации есть?

День 28. Часть 12

Сразу сообразив подоплеку вопроса, попросил немного подождать, и связавшись по второму каналу со своим НП и Базой, запросил пеленг на моего абонента. А пока они настраивались, Оксана чуть рассказала о своем сообществе:

— Наш остров, как ты помнишь, он называется Независимость, большой, довольно таки. Сверху он выглядит как гантелька с очень толстенькой перемычкой. Ширина от одиннадцати и до четырнадцати километров в шариках, при длине чуть больше двадцати двух. Практически в центре каждого расширения — горки, большая почти шестьсот а малая чуть выше пятисот метров.

Пока она была занята, спросил у Машуни:

— Я правильно делаю, что без пререканий шлю помощь? Может быть не стоило вмешиваться?

— Ты придурок? — как-то очень неожиданно услышал такое определение моего умственного развития от любимой, — или просто дурак? Нас просят соседи, такие же русские, как и мы, о незначительной помощи. И ты сможешь ей отказать? Я в тебе разочаруюсь.

Не рискнув оправдываться, промолчал на эти обвинения, с нетерпением ожидая результатов пеленгации. И наконец:

— Глава, мы определились, — передал Петр с Базы, — они совсем рядом, примерно в восьмидесяти километрах на запад от нас.

— Нихрена себе, островок. Спасибо, — отвечаю собеседнице, — мои успешно определили, где вы. Чуть больше восьмидесяти километров от нас. К какому времени должна подойти наша помощь?

— Близко — и это очень хорошо. Если можно, то желательно к рассвету.

— А состояние моря и скал в этом районе вы знаете?

Выспросив все важное, что они могли знать о маршруте, вызвал Женю, и пока он ко мне добирался, спросил у своей помощницы про впечатления об главном острове Ксюши:

— Ни фига себе, у них островок! Я вот успела прикинуть на пальцах, его приблизительная площадь порядка двухсот пятидесяти километров. По сравнению с нашей Победой это монстр раз в восемь больше, и как она, бедняжка, с такой громадиной справляется?

— Глава, вызывали? — в этот момент ввалился взъерошенный и немного сонный лейт Грач.

— Да. На завтра у тебя есть другая, очень срочная и ответственная работа, — потом передал тому все, что узнал от соседей, свои обдуманные мысли, ну и приказ, — извини, не до отдыха, пока.

— Да какие разговоры, — быстро ответил тот, — и выспимся, и отдохнем. Ну не в этой жизни, так в следующей. Все успеем.

— Тогда бери человек пять стрелков в экипаж, из них одного, знающего маршрут, ищи любого моториста, и дуй на Базу. Я Александра предупрежу — сразу станешь под разгрузку и дозаправку. Ну и возьмешь там себе новый пулемет. Курс, куда идти дальше, дадут после разгрузки — я его и сам пока не знаю, а соседи обещали уже там на месте выделить своего лоцмана. И, на всякий случай, прихвати пару снайперок ну и тех, кто с ними хорошо обращается. Второй моторист будет сменным, как и парни, а вы за это время успеете отдохнуть-отоспаться. И передай по команде старшему — твоим ранее загруженным судам выполнять отданные приказы.

Отправив Женю, сразу связался с НП производственной базы, вызвав его коменданта, передал все необходимые распоряжения, попросил, по возможности, прислать большой катер к первому архипелагу под погрузку, и на этом наш такой внезапный аврал закончился.

— Милый, будь добр, в следующий раз при подобной ситуации не тупи, — начала меня повторно отчитывать Маша, — нас тут, на этих Забытых Островах, русских и жителей бывшей советской страны не так уж много. Это мы только знаем о двух соседях, ну может еще есть одно или два таких сообщества, и все. А сколько нЕруси тут, страшно и представить, стоит только вспомнить прошлый мир. И, как ты прекрасно знаешь, мы сами никогда и ни на кого тут не напали. Ответку? Да, за этим у нас не заржавеет. Получить долг за нападение? Аналогично. А сами? Ни разу. И надеюсь, никогда и не будем. Согласен? Чего молчишь?

— Да вот, сижу и вспоминаю всю знакомую историю и Руси, и СССР, и уже России. И ты, очень похоже, что полностью права. Начиная от Батыя и Чингиз-хана, мы только били в ответ, вплоть до последней войны. А уже к развалу Союза и сами неплохо приложили руку, погнавшись за европейской красотой во всем — от белья до машин. И продали родину. За сникерсы, памперсы, да джинсу. Ладно, хорош вспоминать былое. Пошли знакомится со свеженькими, с пылу и жару, сегодняшними потеряшками, что на обратном пути Женя нашел.

Звено сталкеров.

Гюрза.

Исповедь стойкого человека.

Чужой мир. Осознание этого невозможно постичь, его нужно только прочувствовать. На первый взгляд, все такое же самое: теплый, даже скорее горячий ветерок треплет давно спутавшуюся мою шикарную гриву. Говорил ведь Гор, что нехрен такие патлы нам иметь — а мне все хотелось повыделыватся, хорошо что прекрасно понимал окружающее нас там, дома, общество и никогда даже мысль не закрадывалась под шевелюру, завязать резинкой сзади хвост. Это чтобы в лицо не мешались волосы. Вот выберемся отсюда — и сразу состригу их просто под расческу. Но только когда это — выберемся? Сколько дней вокруг одно и то же — и плеск волн, и искрящееся в лучах заката небесное светило, что пускало свои жалящие лучи на каменную твердыню нашего жилища, которое одновременно стало нам и ловушкой. Пронзительные крики чаек, что носились в воздухе, часто ныряя в море за рыбешкой, а потом так и норовя нагадить на голову, злясь на меня за то, что пугаю их.

Но невозможно передать ту непостижимую пустоту, что тяжело сжимала сердце. Уже почти нет боли, почти нет тоски по оставленных там любимых людях, и даже улыбка невесты почти стерлась из памяти, погребённая под огромным ворохом резко навалившихся событий. Осталось только лицо матери, которое я никогда в жизни не забуду. И только глаза, одни только глаза любимой Инноятхон часто стоят перед моим внутренним взором, с осуждающим выражением в них. Она же в этот раз предупреждала нас, чуть не со слезами в глазах говоря, что именно вот этот поход добром не кончится. И вот — мы неизвестно где? Куда мы попали? Как мы сюда попали? И от осознания этого невыразимо одиноко и страшно, несмотря на то, что мы вместе. Все трое. Наша годами сработанная тройка сталкеров-поисковиков.

И вот я, сижу у разлома в скальном основании острова, единственном месте на всем нем, где можно хоть и с трудом, но подойти к воде. Но какая это вода? Обычная, чуть солоноватая с небольшой горчинкой, морская вода. А как же хочется вволю, до полного пуза, напиться холодной, ключевой пресной воды! А мы уже четыре недели сидим почти на сухом пайке — из положенных нам четырех с половиной килограмм поставки три уходит только на неё. Если бы в карманах наших разгрузок не было минимального состава носимой аптечки, то в те первые мгновения, как Олег приземлился со всего маху на скалу, и рассек себе не только очень сильно руки и ноги об острые камушки, что как назло, были именно в том месте, но и немного лицо. Нам ни обработать раны, которые просто покрывали поврежденные части тела, заливая их кровью, ни тем более зашить их, чтобы не осталось огромных шрамов, мы не смогли бы. Хоть и проводить эту операцию Лаптю пришлось на живую — ни о каком наркозе, или даже простом обезболивающем, речи у нас не было.

Вся эта часть нашей походной медицины осталась в гараже, аккуратно уложенная в рюкзаки. Он, после переломов и лежания в больнице, что случилось в первое лето после института, это был его пилотный, первый самостоятельный выход в поле, закончил заочно курсы медбрата, и трепетно, очень внимательно относился ко всему этому. А в этот раз мы, перетянув после зимы, и проверив наши велики, решили устроить небольшой, всего на пару км, вокруг общества, велопробег. И устроили. С финишем тут, по очереди, на этой идеально голой, круглой каменной скале, что на четыре с лишним метра торчит из моря, с обрывистыми, практически вертикальными стенами-берегами. Почему на велосипедах? Так экспедицию организовывали к давно заброшенной воинской части, а туда или на вездеходе, которого у нас не было, добираться. Или комбинировано — восемьдесят процентов расстояния мы на великах, а двадцать, они на нас, там местами такая дорога, что только пешком и пробраться можно, да и то с опаской.

Я, хоть и ехал тогда последним, но вывалился тут самым первым, успев прямо чудом затормозить перед самым краем, и не свалится со скалы в море. А потом встретить тут всю группу.

Наша команда, это дружная тройка. Я, самый младший, двадцати восьми летний узбек Азаз Каримов, с позывным Гюрза, практически обрусевший, родом из Подмосковья. Почему такое прозвище? Так меня все детство дедушка в степях Узбекистана обучал понимать и чувствовать змей, их повадки, привычки. Я и выучился только потому на редчайшую в эти времена специальность — серпентолога, то есть ученого знатока змей. На следующий день, прибыл "Лапоть" — двадцати девяти летний Матвей Лаптев, потомок исчезающего коренного населения Кольского полуострова, саамов. Как ни неожиданно для тех, чьи предки веками пасли оленей, он был геолог от бога и по образованию, родом из города Апатиты, металлургической столицы края, один из лучших спецов в горнодобывающей отрасли, который в любых горах чувствовал себя как дома. И уже последним, как было сказано мною раньше, третьим, вывалился Гор — капитан-отставник, тридцатилетний Олег Горин, из древнего украинского города Львов, что раньше служил в их МЧС. А как начался в стране период мракобесия, ушел со службы, и вместе со всей родней выехал к нам, в Россию. Забрав и старых с собою и младых — да те особо и не сопротивлялись, помня свою историю, и видя что происходит вокруг, они перебрались на Брянщину, жить и работать в деревне.

Ещё раньше, тогда когда Гор служил, а мы имели нормальную работу, все рубились в компьютерного СТАЛКЕРА, тратя на это почти все свое свободное время. Уже потом, когда он оказался недалеко от нас, а мы незаметно остались за бортом работающей части страны, как быстро догадались, за нашей ненадобностью, стали ходить в реальные, живые походы. И в умирающие или уже мертвые городки средней полосы иПредуралья, и в деревни, и по развалинам былых производственных гигантов ныне мертвой империи довелось попутешествовать. За что мы все это организовывали? Чем жили и мы и наши семьи? Так раритетов, которые как то неожиданно стали востребованы нынешним нуворишам или богатым собирателям преданий старины глубокой можно было вначале и найти, а потом и продать не просто много, а очень и очень много. С нами уже пару лет работало несколько бригад реставраторов, и по старинным вещам, и по советскому индустриализму, и больше всего выходило и нам в плюс и им, если получалось найти любого рода колесную технику. От велосипедов до автомашин, включая мопеды, мотоциклы — всех стран мира, и почти всего векового промежутка, что нам не единожды доводилось обнаруживать в разных заброшках.

О! Ооо! Оооо!!! Дрожание лески, намотанной на палец, и мгновенно прерываются мои воспоминания, а начинается работа по добыванию пропитания.

Несильный рывок, подсечка, вываживание — и на этот раз всем очень повезло, наш последний наличный крючок поймал хооорошего, килограмма на четыре-пять тунца. Как же надоела эта рыбная диета, кто бы это знал. Так хочется мяса. Но бить чаек нет смысла — от них до такой степени несет старой рыбой, что мы даже не стали пробовать ту, единственную, что я сбил на лету из пращи.

— Мат, Матвей!

— И чего так раскричался? Я вижу, что ты с уловом, и уже тут, — неспешно двигаясь, и так же размеренно отвечая, шагает к морю наш всегда такой невозмутимый саам.

— Сегодня, как и всегда — делим улов пополам? Уха 'из петуха' на утро и запеченная рыба за обед?

— У нас что? Есть ассортимент продуктов?

Кроме ежедневной водной пайки изредка, как заканчивается запас, берем для еды сушеные овощи, разные приправы, заместо хлеба так хорошо знакомые ещё с первых полевых выходов там, дома, армейские галеты. Одной большой килограммовой пачки вполне хватает на пять дней для троих. Несколько раз в заказе брали джем, фасованный в пластиковые контейнера по пятьсот грамм, для того, чтобы наше меню было хоть немного разнообразнее. Да и сладкого, хотя мы все трое не особо его любители, но хотелось. Но больше всего из оставшегося веса забирала медицина — если на лице раны у Олега зажили, практически не оставив следов, то вот рукам, как и ногам, досталось намного сильнее. Мы, тогда, ещё в первые минуты после его неудачного приземления, не промыли хорошо раны, да честно говоря, и не было чем — что сейчас и дает свои результаты. Они гноятся, идут выделения мелких песчинок, короче — как ни хотелось Гору перейти к активной фазе жизни на этих Забытых Островах, но он даже к краю расщелины, для облегчения организма, добирался с большим трудом.

И что это за "Забытые Острова"?

А это квест, что нас заставили выполнять неизвестные "Устроители этого Эксперимента", или, блин, мега-шоу. В те первые минуты, когда я пришел в себя после удачного торможения и последующего падения на бок, ну не удержался я на ногах от неожиданности, обнаружил у себя на запястье левой руки пристегнутый к не снимаемому браслету небольшой, аккуратный черный пятидюймовый смарт. Правда уже чуть позже допер, это намного более усовершенствованная его версия, то есть КПК, карманный персональный компьютер, или как я впоследствии стал его для себя именовать — комм, коммуникатор. Сидя плотно на заднице, потирая все свои болевшие после приземления места, я одновременно пытался привести его к жизни. И вот, в один прекрасный момент, но скорее всего что нет, совсем даже нерадостный миг, как впоследствии и оказалось, он включился, и на экране проявился текст:

Платформа: 5.

Локация: Забытые Острова.

Тип поверхности и рельеф: 6Г.

Агрессивность среды: общий режим сезонно.

Плотность биоценоза: средняя.

Техногенная плотность: средняя.

Общая информация будет предоставлена в 12:00.

И вот теперь, прочитав такой очень емкий и доступный к пониманию даже для патологически тупых личностей текст, пытаюсь разобраться со своими впечатлениями. Что это? Где это? И куда, черт его дери, меня занесло? Переведя взгляд на правый верхний угол, вижу мигающие цифры: 05.55. То есть, до радостного мгновения в обладании столь обещанной полной информацией у меня есть ещё целых шесть часов. И да проведем мы их с толком, ведь я не барышня кисейная, разливать моря слез, по поводу и без оного. А вопросов накопилось не просто много, а прям таки море, типа того, что окружает приютившую меня скалу.

Во избежание закипания мозгов, и от солнышка, что с этого, практически самого утра, припекает макушку, и от этих мыслей, нужно срочно искать укрытие. Стоп! Как это — 'печет в макушку'? Ведь мы выезжали в полной личной экипировке, то есть бейсболка явно была на голове? И где же она делась?

В таких, скорее всего — тупо-идиотских действиях, как поиск кепки или осмотр с примитивным измерением шагами диаметра скалы, прошло пару часов. А потом я, немного осознав, что влетел в шикарную бяку — и в частности, практически придя в себя — начал рассуждать, и мысленно, и иногда даже вслух повторяясь, о том, где, как, куда, и так далее, и в основном матами, я имел да видал тех, кто меня сюда загнал. Хотя вообще, из принципа не высказываюсь, но к сожалению, очень хорошо это умею. И одновременно решать — что же теперь делать? И как мне теперь жить? Ну или — выживать?

Осмотр скалы дал многое — она маленькая, всего пятьдесят три метра в диаметре и практически круглая, темно-коричневого с крупными черными вкраплениями цвета. Никогда в жизни такого не встречал. С одной стороны, той, где я проявился тут, её высота от линии прибоя примерно пять с половиной — шесть метров. С противоположной стороны её высота не более трех. Это все очень приблизительно — измерения были сделаны или шагами на плоскости, или веревкой опущенной вниз, что нашлась в бардаке велика. И в высокой её части была трещина, вроде как древний и могучий батыр ударил туда боевым топором, которую обнаружил я чисто случайно — чуть не свалившись в пролом. У самого берега ширина её была всего шага два, а в глубину скалы она входила на восемь, при этом с половины длины расширяясь до четырех шагов. И с этого места она была с естественной крышей — верхние края древнего пролома сходились вместе, образуя остроконечный купол, сквозь который, к моему огромному удивлению, местами пробивался солнечный свет. Но уже вокруг островка, к сожалению, пройти вдоль берега аки посуху было невозможно — в этом я убедился сразу же, как только сделал такую попытку. Вроде и водичка прозрачная, как слеза. И глубины той, всего на пару пальцев. Но сделав шаг, я мгновенно понял, что это совершенно не так. Прозрачность воды и полное отсутствие хоть маленького волнения скрадывало расстояние до дна просто изумительно.

День 28. Часть 13

В общем, мое время прошло вот так. За час, обойдя вокруг скалу вдоль стены, и вымокнув до пояса, пару раз промахнувшись по подводным, таким близким с виду камням, нашел не только свою мокнувшую с наветренной стороны в море у берега злосчастную бейсболку, но и плантацию гигантских, размером с ладонь, мидий, что жили на отмели с этой же стороны. Прихватив от жадности их аж пять штук, добрался до берега у расщелины, снял мокрые камуфляжные брюки для просушки, и занялся добыванием мяса из раковин. Хорошо что в пробег я надел, как и мои друзья, свою куртку. И просто отлично, что в её боковых карманах осталось практически все, что там обычно лежит. Из того, что вот сразу оказалось востребованным, это были мои оба наборных ножа, или если матерится по-гейропейски — мультитула. Один, немного побольше, имел в комплекте и пассатижи, и пилу с отверткой, и шило, и сам нож, и еще полтора десятка так иногда нужных "инструментин". Его мне подарил дед на двадцати пятилетие. Обалденно практичная и удобная в обращении вещь. Вот лезвием его ножа я и разрезал мидии между половинками раковин, прекрасно понимая, что иначе мне их не открыть. Откуда я знаю, что это именно морские мидии? Так пару лет назад довелось отдохнуть у моря, где Гор меня с ними и познакомил. Ну а второй 'мультик' был немного попроще, но тоже очень нужный. Он разбирался на три части, и кроме самого ножа, открывачки для банок и бутылок, и штопора имел в комплекте вилку и ложку. Вот его четырехзубой частью я и стал выгребать их мясо прямо в рот. Но жадность — великая вещь, последнюю я не осилил.

И вдруг, очень неожиданно, комм ожил, и на экране пошел текст:

Стержневой этноформат: не определен

Характер инфокоммутации: дискретный

Характер донор-акций: дискретный

Наблюдение: общий режим

Генеральная задача: общий режим

Дополнительные задачи: отсутствуют

Степень самостоятельности: полная

Ожидаемая адаптация: средняя

Ожидаемый откат: не определён

Ожидаемая организация: средняя

Ожидаемая дезорганизация: выше средней

Степень техногености среды: низкая

Носимый коммуникатор:

1. Находится возле тела носителя. Функционирование устройства вне доступа носителя не предусмотрено.

2. Содержание донор-акции оформляется самостоятельно.

3. При снятии наручного коммуникатора не допускается удаление от него носителя на расстояние более одного метра.

4. Нарушение условий ношения — коммуникатор выключается, носитель на сутки отключается от канала-поставки.

5. При повторном нарушении условий ношения — коммуникатор отключается навсегда, носитель теряет право пользоваться каналом — поставкой, плита донор — канала уничтожается.

Условия входа в общий режим:

Для внешнего включения режима необходимо установить связь индивидуального коммуникатора с плитой приемника. При этом откроется дискретный донор-канал. Материальная поставка будет производиться по оперативному ассортиментному заказу, ежедневно в одно и то же время. Формат канала:

1. Группа предметов и товаров материального жизнеобеспечения и потребления — ассортимент неограниченный по качественному и количественному составу.

2. Группа вооружений — ассортимент вариативно ограничен по количественному и качественному составу.

3. Характер ежедневной поставки (глубина и ширина канала) — неограниченное количество позиций выбора за сеанс весом не более 1,5 килограмма. Общий вес ежедневной поставки (ширина канала) может изменяться в зависимости от ряда факторов.

4. Время ожидания от момента окончания ввода перечня до момента начала работы канала — не более 2 минут.

5. Время сеанса ежедневной донор-акции от начала ввода до завершения поставки — не более 40 минут.

Не допускается одновременное функционирование оператора на двух терминалах, вне зависимости от причин совершения попыток. В этом случае оба канала сворачиваются, терминалы переходят в автономный режим, генеральная задача снимается, наблюдение снимается.

В случае формирования социальных групп, ширина канала увеличивается пропорционально численности группы.

В случае снижения численности группы, ширина канала уменьшается пропорционально количеству выбывших членов группы.

В случае несанкционированного перемещения плиты терминала заказ переносится на сутки.

Потом он запикал, загудел, и загорелось продолжение:

Для начала заказа согласуйте коммуникатор и плиту терминала.

Блин, и где же эта плита? Тут у меня в мозгах что-то замкнуло, или наоборот, разомкнуло, и я сообразил — раз приземлялся я на внешней, верхней стороне острова, то и искать мне её стоит именно там. Как обезьяна, укушенная за зад, мгновенно выскочил наверх, и стою, жду сигнала. А его все нет и нет. Начал идти к верхней части, и после очередного шага прозвучал сигнал, в сопровождении текста:

Согласование коммуникатора и плиты терминала произведено Время заказа — 39.59. 39.58. 39.57 — и побежали секунды на уменьшение.

И тут я понимаю, что ни-че-го не понимаю. Весь смысл текста полностью вылетел из головы, осталось в памяти только одно — можно заказать. А вот что? Хоть убейте меня семеро, не помню. Знаю только одно — пить, воды, хочу до одури, уже минимум пару часов. Это желание даже влажные мидии не смогли заглушить. Помню — взять можно не более 1,5 килограмма. Вот и хорошо. Литр обычной питьевой воды без газа, раз заказ можно делать ежедневно, то на сутки беру 'Ролтон', наш родной, местами осточертевший "доширак", для того, чтобы поесть минимум три раза, нужно их четыре пачки. Утром и вечером по одной и в обед пару — всего на двести сорок грамм бюджетного хавчика. Хоть и вреден он без меры, но вариантов пока у меня нет. Потом титановую кружку, как в рюкзаке лежит упакованная — River Scout весом всего в шестьдесят грамм без чехла. Пачку галет, пресных двухсот граммовую, и наш супермаркет успешно закрылся, весь разрешенный вес я выбрал. Нажал:

Enter.

В ответ комм выдал:

Отойти не менее чем на пять метров и отвернуться.

Что я и сделал. А так как я не видел, от чего отворачиваться, то просто повернулся на сто восемьдесят градусов и сделал пять шагов вперед. За спиной вдруг сверкнуло, блямкнуло, и звеня покатилось. Оборачиваюсь и в последний момент ловлю у своих ног кружку и бутылку воды, что вполне себе успешно катились по склону. Ухватив их, посмотрел вперед, и наконец заметил на темной поверхности прямоугольную плиту, с пачкой галет сверху, и чем то белеющем под ней. Это оказался бумажный вариант того текста, что бежал перед моими глазами на экране чуть раньше.

Вдруг меня осеняет — несанкционированное перемещение. А если задать комму вопрос — вдруг разрешит. Но в ответ приходит немного не то, что ожидалось:

Перемещение объединенного терминала без потери дня поставки возможно только после создания первичной социальной группы.

Тааак! Что это такое за группа — придется узнавать со временем — ведь из одного её по любому не создать. И вот так начался мой день на этой скале, которую впоследствии, мы все трое, решив единогласно, нарекли Скалой Спасения.

На следующее утро, точно так же в 05.55, сюда десантировался Лапоть, и тоже с великом. Правда не так удачно как я, приложился он коленом, и сильно, до сих пор прихрамывает. Вот он, как только перестал лаяться, сразу признал, что за камень наша скала — оказывается это порфир, последствия доисторического извержения вулкана, по научному это называется мелкокристаллическая магматическая горная порода. И почему светло под куполом днем светло, рассказал. Оказывается, в этом камне от природы заложены множественные вкрапления светопроводящего кварца. Вот и выходит — не лампочка, но и нос в полумраке не разобьешь.

А на третий день явился Олег, который до сих пор не может отойти от неудачного приземления. Оказав ему всю нам тогда доступную помощь, рассказали уже мы вдвоем, где мы, и условия, что я вычитал из того листа — которые стоит выполнять. То есть — формирование социальной группы. Раздумывали они недолго, всего несколько секунд, а я уже давно решил, только объединятся. Ну и они меня единодушно поддержали. В ответ, во время очередного заказа, на экране выскочило:

За успешное формирование базовой социальной группы бонус на выбор устроителей. Разрешено перемещение общего терминала без потери дня поставки.

И выдали классную, обалденную, просто шикарную кемперную восьмиместную палатку из двух комнат, тамбура, кухонного отсека и большого навеса. Но вот именно это ну аж совсем не нужно нам было. Лодку бы какую надувную, каяк одно или двухместный, на худой конец каноэ. Но не палатку. Ведь совсем рядом, всего в километре от нас, был остров. Довольно большой, с километр размером с нашей стороны, и что самое главное — зеленый, с деревьями, кустами и травой. Откуда мы это знали? У Лаптя в разгрузке был его любимый маленький ЛОМО-вский бинокль. И рассмотреть мы соседа могли изумительно, ведь на его линзах даже была нанесена мерная сетка, размер с дальностью определять. А как только получив все то, что запросили, сразу же утащили все три плиты вниз, в ту расщелину, ставшую уже нам с Лаптем домом. Так как каждый раз извращаясь, ловить на наклонной поверхности все то, что катилось и сыпалось — мы даже за первые два дня устали.

Ну а раз растянуть палатку нам было негде, сделали из неё постель, сложив в несколько слоев. А под низ легли сухие водоросли, что мы неделю старательно собирали вокруг острова. Всё это время, выкраивая по крупицам остаток, и перенося его на завтра, я собирал нужный вес, чтобы взять лодку. Если ещё пару дней также повезет с уловом, но на четырех местную надувную парусную посудину, что я давным-давно облюбовал в каталоге, нем хватит. И тогда — мы сделаем рывок на зеленый, вожделенный остров.

— Аз, а ты не слышал ранним утром, сразу после рассвета, за соседним островом рокотал двигатель? — чистя колючего тунца, пока я разводил на привычном месте костерок, спросил Матвей.

— Не разобрал. Он так быстро закончился, что я и не понял — был он, или не был?

— Был, я явно слышал шум работающего бензинового двигателя и шум выхлопа.

— Так может будем дежурить, и сделаем попытку привлечь внимание проходящих огнем фальшфейеров?

Я ещё в самом начале эпопеи взял на всякий случай три штуки, красный, желтый и белый. По три дня пришлось собирать остатки, чтобы по одному брать.

А костерок, спросите, из чего мудрили?

К скале у устричной отмели течением регулярно прибивало плавник. Чаще конечно это были простые ветки, но иногда попадались и стволы деревьев. Только ходить за ним приходилось очень часто — как минимум, раз пять — семь за день. Потому что оно как приносило его, так через время и утаскивало дальше, так что и за этим ресурсом мы тщательно охотились.

Вот так и прошло незаметно время, мы с Лаптем часто меняя друг — друга провели наверху весь день, и уже в самом начале вечера, в первых, слабеньких сумерках, опять заслышав этот дальний рокочущий звук, одну за другой выпустили две осветительные ракеты из нашего запаса в небо. А через некоторое время мы увидели большой с непривычки катер, что обходил один за другим острова перед нами, видно ища тех, кто подал сигнал. И привлекая внимание его экипажа, запустили в небо последнюю надежду — нашу третью ракету.

— Дааа! Ну и досталось вам. Самый неудачный изо всех знакомых вариантов приземления на Островах, — этими словами завершил Глава местного сообщества, молодой мужчина Станислав Иванович, знакомство с нами. Всё руководство их группы именно для этого присутствовало в его кабинете, и наш разговор незаметно перешел в исповедь о наших приключениях, или злОключениях на Скале Спасения.

— А чем мы будем тут заниматься? А то за месяц наотдыхались с головой. Найдется работа нам по профилю?

— Знаешь нашу старую поговорку? Была бы шея, а хомут найдется?

— Ну ещё бы.

— Так и у нас. Направлений, которые нами не охвачены, намного больше, чем наличных людей. Сами же понимаете — что практически половина анклава, это женщины. С сегодняшнего дня начали приходить дети, а с них вообще никакого спроса, кроме некоторой помощи взрослым, и своей учебы, нет. Вот и выходит, что мужчин у нас намного меньше, чем нам нужно. Раза так в два, это минимум.

— Мы это прекрасно понимаем. Там, дома — с нормальными мужиками тоже напряг. Одно дерьмократы с либерастами, да синенькими круто разбавленные. Вот и выходит — чел с хозяйством меж ног болтающимся, а толку от него меньше, чем от беременной женщины на сносях.

— Во-во! Именно так. Тут правда подобные личности очень быстро становятся тем, чем они и есть — рабами и женами более сильных. Слава богу, нас миловала судьба с такими на Островах общаться.

— Ну всё-таки, так что мы должны будем делать?

— Олегу придется некоторое время побыть под строгим присмотром наших врачей — результаты его обследования нашему травматологу не очень нравятся. А вот вам, Матвей и Азаз, стоит сутки отдохнуть и отоспаться, к этому времени будут готовы две переделки, и сразу включитесь в работу по своему профилю.

— Два вопроса — можно? Что это за 'переделки'? И какая работа, что мы её должны уже знать?

— Переделками мы стали называть все наши водоплавающие суда, которые переделываются под паруса.

— А что? Моторных у вас нет?

— Почему нет? Есть. Они ведь почти все с моторами, разными — подвесными или стационарными. Нет основного к ним — топлива. А вот ветер для парусов есть всегда.

— Понятно! А работа…

— Вот именно. Сталкерить по пока еще необследованным нами островам.

— Так может, если есть с кем и где, мы пока постажируемся?

— Да я и сам так думаю. Заводы-заброшки и мертвые города на земле — это совсем не то, что эти острова. Тем более с этого дня у местного порождения бездны, гигантских крокодилов, начался период откладывания яиц, и нужно быть очень осторожными. Да и при встрече с охранником склада-приза придется стрелять, и боевыми. Иначе зверюга может вами самими и отобедать. В экипажах у нас всегда по три человека, значит завтра с обеда вы в рейс, а двое лишних получат небольшой выходной.

— А почему с обеда? Мы за месяц успели отоспаться на полжизни. Вот с самого утра сразу и пойдем, если вы не против.

И в этот момент в кабинете раздалась музыка — вот пошла тема легендарной ABBA, после неё BonyM, потом классика Beatles, а следующие за ней я от проступивших слез даже и не узнал, хотя всегда любил слушать мелодии и песни тех лет.

— Что это? Вы включили флешку с записью?

— Нет. Это наш радиоцентр начал свой очередной музыкальный марафон. На днях к нам приехала девочка, начинающий на земле дискжокей, и испросила разрешение на запуск такой программы. В первый день у нас даже прогноз погоды транслировался.

— Как приятно — эта передача напомнила мне детство, и двойное увлечение старшего брата. Музыка и радио.

— Как тогда говорили — он был радиохулиганом?

— Ага! Точно так в милиции и сказали.

Вот так и решилась наша судьба. А в первом же выходе, мы почти сразу и напоролись на остров со складом, и увидев его хранителя, убедились в правоте Главы — трусам или медлительным тут просто не выжить. Вначале, на выходе, мы кривили свои морды лица — у одной половины бойцов в экипажах были винтовки и карабины, а вторая вооружилась дробовиками. И мы, несмотря на наши надежды взять в руки 'настоящее длинное оружие', получили помпы. Как мы целое утро обижались на нашего старшОго, восемнадцати летнего пацаненка, за такую подставу. И только после того, как вместе с ним в одном ряду завалили своими пулями двенадцатого калибра то чудовище, сообразили, что он нам сделал намного лучше, выбрав их. Молодой он молодой, а опыта видно, с головой хватает.

Стас: Ночной разговор.

— Привет, Макс. Как там у вас дела движутся? Железки, что я взял, нормальные? Не дерьмо по незнанию заказывал?

— Доброй ночи, Иванович, — блин, и тот уже по отчеству обращается, — все не просто пошло, а полетело прям со свистом. Я пришлю список контролеров и специальных микросхем для радиостанций. Мы уже в макете собрали ретранслятор на КВ и УКВ диапазоны, заканчиваем возится с радиомаяками, если бы не сегодняшняя коробка, не знаю, чтобы и делали.

— А я думал, что вы все это просто собираете из готовых заводских раций. Зачем лепить самоделки?

— Нууу!!! Если русским языком, без матов — наххх… там нужно аж четыре выходных каскада? И также четыре УМ — усилителя мощности?

— А вы что же вы тогда делаете?

— Один УМ, один выходной каскад, четыре предвариловки… Ой, шеф, я не сильно заумно говорю?

— Угу! Считай, я процентов двадцать понял, а остальное для меня — темный лес.

— Короче. Мы придумали, а Яша Левин с Арктики помог оформить в схемном исполнении — четыре начальные части: две для связи, КВ и УКВ, и почти такие же, для маячков, только очень простенькие. Там качество звучания не нужно. Я нашел в своем хранилище на смарте УС — устройство согласующее, на контроллере, что будет стоять между начальными каскадами и выходными, и работать как реле — туда-сюда включать нужное. И уже на выход к антенне, УСС — устройство согласующее-симметрирующее, чтобы не городить их кучу, а обойтись всего одной антенной. Будет чуть хуже, чем специальные, но все переживут неудобства в качестве. Я по этому профилю в свое время преддипломку делал. Вышло раз в двадцать проще, чем специализированные заводские устройства, ну и по потреблению просто мизер, особенно в ждущем режиме. Стало немного понятнее?

— Почти. Я понял одно — вы сами можете почти все нам необходимое и "спроектить" и собрать?

— Практически. Ну такие вещи, как локатор, эхолот, тем более путевый, это нет. А в связи мы все волокем и хорошо. Теперь только элементной базой нужно затарится с хорошим запасом, и будет все путем. А то батя рассказывал, когда сам школьником в далекие восьмидесятые паял разные поделки, приходилось ездить в область, в магАзинах "Юного Техника" разный нерабочий неликвид выкупать. В обычной продаже ничего достать было нельзя.

— Ты же помнишь — нам нужно минимум три таких устройства? Сможете их столько сделать?

— Мы до утра посменно отрабатываем схемное согласование, и проводим пробную настройку во всех каскадах. Если все выйдет так, как мы запланировали, то уже к обеду соберем пять модулей, останется только антенное хозяйство. Но и оно к вечеру будет готово, а Андреевич за сегодня и завтра пообещал закончить работу с первым в серии ветряком на базе мотор-колеса для велосипеда. Так что — мы все надеемся за сутки проект завершить. А что за горячка такая?

— Не знаю. Просто такое ощущение, что это нужно сделать срочно. Посмотрим — что будет с моими предчувствиями после монтажа первой установки на Шерстистом, и уже тогда примем окончательное решение. И еще. Поисковики решили проверить северное направление — нам для лучшего покрытия зоны связи там тоже нужен ретранслятор. А если ничего подходящего не сыщем, тогда уже далеко на юге. Они выискивают нужный для этого островок с высокой скалой. Так что для всех ваших пяти устройств место установки мы найдем довольно быстро.

— Я все понял. Сейчас это доведу до остальных. Шеф! Сорри! У меня просто слипаются глаза — сутки на ногах, уже отвык от таких авралов на расслабухе за время провала.

— Иди уже, "соня". Вот пришлю к тебе Илону, сразу вспомнишь, как нужно вовремя отдыхать.

— Не. Пока не стоИт. А то я могу так ненароком от подобных перегрузок и загнуться.

День 29. Часть 1

Стас. (Утреннее совещание, о. Победы)

— Тут вот, после наших с Машей ночных бдений, — и вокруг раздались тихонькие хмыки и смешки. — Так вот, несмотря на вашу "иронию", мы не только этим, на что вы хмыкали, занимаемся, но и думаем, рассуждаем о развитии сообщества. Его будущем. Нашего с вами, между прочем! Вопрос состоит вот в чем — мы, точнее именно наши поисковики, за прошедшие недели нашли уже четвертый склад. И если тот, самый первый, на Шерстистом, был только стимулирующим для базового сообщества, то уже ветрогенератор — это как задел на будущее, для уже сформированного общества с осознанной необходимостью в электроэнергии. Третьим был, как вы помните, магазин-стекляшка на скале — и его содержимое мы просто съели. А уже последний, во вчерашней находке, что обнаружила группа Малого — нам прямо указывает на необходимость в промышленном развитии. Станки, как и металл, их есть не будешь.

— Стас, а ведь это всего один склад. Неужели ты с таким ограниченным набором оборудования думаешь строить промышленность? — обозвалась Маша, явно намекая, чтобы я продолжил и расширил наши совместные мысли.

— Ну, как ты помнишь, у нас еще на Базе для начала есть неплохой механический цех. Туда и вчерашняя находка отправится. А в будущем, когда найдем склады, но уже другие, в новых местах, то там по любому будут и станки, и оборудование, и материалы. Вполне возможны находки радиоэлектроники — может быть и не современной, а старинной, еще на радиолампах. Но и она в пользу пойдет. Или оружейный склад попадется.

— А где мы их будем искать?

— Там же, где группа Малого нашла и этот. Как мы с ним думаем, в том каждом островном мини-архипелаге, по идее должен быть свой склад. После сегодняшнего рейса узнаем точно — есть они там или нет.

— А как же? Ведь в них, тех архипелагах, есть свои потеряшки, а мы нагло отберем у людей средства к жизни.

— Маша, да и вы все: поймите — там, на тех островах, за четыре недели население не организовалось, а это целых восемь островов или двадцать четыре человека! А я уверен, что рядом с нами нет большой и сплоченной, к тому же, дружной группы. Иначе не мы бы к ним ходили, агитируя на переселение и вхождение в наше сообщество, а они к нам. Или, по крайней мере — уже обсуждали межанклавный союз, и делили архипелаги границами. Но ведь этого нет? Нет! Значит, никто из них не обладал нашей решительностью и уверенностью в том, что большОму сообществу дОлжно БЫТЬ. Согласны?

— Ну все-таки — как-то оно, Стас, не то, не правильно…

— Ладно. Смотрите пример — нашла малая группа, базовая тройка, или уже увеличенная, до шести, девяти, или даже двенадцати человек, склад с продуктами. Что она с ним могла сделать? Только тупо сожрать! На дальнейшее развитие такое не запустишь. Другая нашла технику, любую — от рации до электрогенератора, от квадра до минитрактора. Что они с ней будут делать на небольшом острове, и без нужных специалистов? В лучшем случае отложат до будущих времен, с надеждой на то, что смогут найти найденному применение, в худшем, просто разберут или сломают. А если кому попадется склад-оружейка? И в той группе будут или горячие "горные птицы", или не менее горячие африканские повстанцы. А вдруг это арабские непримиримые из Аль-Кайеды, или японская якудза? Китайские триады, сицилийская мафия, наши зеки с зоны — выбор огромен, но результат одинаков. Представляете себе последствия для всех окружающих, от этой находки? То-то и оно!

— Но ведь там же наверняка уже живут люди!!! — раздался голос из среды собравшихся.

- Конечно — Люди. Могут там быть. Даже не могут, а сто пудово они там есть. Но поверьте, сейчас, через месяц после попадания сюда, на Забытые Острова, у них есть только два варианта развития. Хороший и плохой. В хорошем — они присоединяются к нам или любому другому большому анклаву и, живя в том обществе, помогают своими знаниями и трудом его развитию. В плохом же — их участь плачевна. Одиночки или малые группы сами никогда не выживут, особенно вдали от привычных городов и их удобств. А эти склады, каждый из них найденный нами, будут давать один за другим импульсы скорейшего развития. Практически так мы вчера поговорили и с Генкой — я ему объяснял свою 'политику партии и народа'. Как ни странно, но пацан в суть моих размышлений врубился сходу.

— Мы тебя тоже поняли. По крайней мере, я-то уж точно. И полностью поддерживаю это решение, — отозвался Федорович, — а когда и чем будет вывозиться содержимое той, уже вчерашней находки?

— Уже сегодня, с самого рассвета, транспорты с экипажами, что были на подъеме машин у соседей на их острове Юта, пошли со своей добычей к Базе, под выгрузку. Так как это единственный остров, открытый нами, изначально был предназначен под ремонтную и станочно-промышленную площадку, и я решил ничего в его специализации не менять.

— А что для нашего сообщества "такое полезное" они добыли там со дна моря? — раздался чей-то въедливый вопрос.

— В принципе, если думать о добыче именно как о машинах — практически ничего привычного для нас там нет. Тем более, что все оно пробыло в воде не один год, и кроме массивных и крупных агрегатов, все гнилое.

— Но вообще — для нас, нашего сообщества, смысл в этом походе-то был? — в этот раз успел заметить, кто спрашивает — батеня. Может быть ему и правда это интересно, но я так думаю, что он просто пытается разбудить интерес в остальном, еще не проснувшемся, коллективе руководителей.

— Не знаю, насколько большой, но смысл есть, к тому же мы с Женей решили отправить через пару дней транспорты к Юте снова — нужно полностью подчистить дно у острова. Сразу на месте с соседями разделим добычу, а потом каждый себе будет решать, что с ней делать.

Кроме того — есть и еще один немаловажный фактор. Международный. На все там находящееся претендовали некие ближневосточники — и даже направили туда свою поисковую команду. Что там находится они уже примерно знали от изъятого оттуда американца. Об этом поведал спрятавшийся от них индеец из Мексики. Кстати, он попал туда на своей машине — передвижной стоматлаборатории. Её "котики" достали одной из первых. Вот только муслимам не повезло — ведь был шторм, в который они попали, выжили только двое механиков… Но ближневосточникам как сообществу не повезло и гораздо больше, потому как наши соседи — группа Кота оказались там раньше и именно они и активно начали первыми подъем, разборку и сортировку всего найденного. Поступили по принципу — кто раньше встал, того и тапки.

Кстати, уже есть информация что оба выживших механика просятся перейти в группу к Коту и активно помогают в разборке. Мало того, уже во время подъема появились еще одни претенденты, англоязычные, и что вероятнее всего — американцы. С "претензиями". Вроде как, по их словам, и остров тот "американский", и все имущество туда попало из их страны. Им передали найденную там чернокожую их соотечественницу и…. все! Мерканцам ничего материального вообще не досталось, а они так надеялись! Даже намекали на возможную атаку с захватом и острова и всего найденного. Пока наши на КМ-ке не расчехлили свой пулемет. А соседи заранее, чтоб не было проблем в дальнейшем, чье оно — найденное там, и пригласили подключиться нас. Вот мы и доставали там все, сразу разбирая и деля — что кому нужно или может пригодиться. Достаем, разбираем и делим — быстро, оперативно, качественно.

— Ну и все же: что конкретно мы приобрели полезного?

— Машин, чтобы они были сразу на ходу — ни единой. Привезли два джипика амерских, еще времен той войны, Willis, грузовички — один побольше, и два маленьких с кузовками — все они полноприводные. Три дизельных двигателя со всем обвесом, но требующие серьезного ремонта. Ну и разные узлы от машин.

— Что с ними всеми делать — решил?

— Федорович — их только вчера ночью привезли, какие могут быть мысли по использованию? Рано еще.

— Добро. Уговорил. Тогда вместе с механиками будем через время решать их судьбу.

— Вот и я о том же. После выгрузки, у пирса сразу разберут наш самодельный тримаран, и мастера после этого будут решать, как все три его корпуса превратить в парусники. А потом все грузовые катамараны сразу пойдут к группе островков архипелага Детский. Перевозить на склад Базы найденные там плюшки.

— А катер что будет делать?

— Да он еще вчера ушел. Вначале разгрузится, а потом заправившись, пойдет к еще одним соседям на Независимости помогать. У них сегодня ожидается налет.

— Бойцы ей не нужны?

— Оксана сказала — что ей и своих хватит.

— Что будем делать с найденным на Детсаде помещением? — неожиданно спросила Маша.

— Его судьбу пока ещё не решали. А что? Уже есть предложения?

— Мы с Дедом и Паулусом вчера вечером обдумывали такой вопрос. Срубы, из хорошей и выдержанной лиственницы — это хорошо. Это просто отлично! Но нам в них от северных морозов не хоронится — на островах не просто тепло, а даже жарковато, знаете ли, особенно среди дня. Вот от нашего главного строителя и поступило одно очень интересное предложение. Вообще мы его вначале планировали обкатать виртуально, считая все параметры только на бумаге. Но раз есть материал, который все равно придется перевозить к Дому, то можно провести и реальный эксперимент — я вчера сама, лично, ходила к 'призу' с рулеткой, и измеряла диаметр бревен на срубе. И что самое интересное, они там все имеют одинаковый размер — тридцать пять сантиметров.

— Не понял? В чем же суть вопроса?

— Минутку подожди? А? Паулус сказал — что такие бревна его пилорама спокойно переведет на доску. А наше предложение в том, чтобы из одного сруба мы могли потом сделать минимум два помещения или жилых дома, но уже из доски, как Федорович их обозвал — сборно-щитовые. Представляете? У нас их сейчас шесть, плюс хозяйственные постройки — еще шесть, добавляем вчерашнюю находку, и выходит в общем тринадцать срубов. А мы из полученного в таком случае материала мы можем восстановить разобранные домики, и добавить еще столько же, но теперь именно для жилья, то есть — сделать двадцать шесть построек. В два раза больше.

— Вы расчетами это проверяли?

— Как ты понимаешь, мы отнюдь не архитекторы, но просчитать выход доски при распиловке бревна смогли. Выходит так, как я и сказала — на два дома, ну и с небольшим запасом.

— Это вы считали стены только в одну доску?

— Нет. В две. Вначале собирается каркас из брусьев, потом обшивается стена изнутри, — это уже сам Злоков взялся пояснять их идею, — и частично снаружи, и постепенно набивая промежуток утеплителем, подводится под крышу.

— А где его брать, этот ваш утеплитель? Заказывать по каналу? И самое главное — зачем он? Сохранять тепло внутри? Не понимаю?

— Стас! Да все просто! Вдоль побережья всех островов немеряно лежит выброшенных морем водорослей, нужно их только собирать и полностью высушивать, это будет самая лучшая и, тем более, натуральная теплоизоляция. А в наших условиях нужно защищаться не от морозов снаружи, а от жары — и они вполне успешно будут исполнять роль термоса. Я еще гляну дома в литературе — там был интересный вариант кондиционера, но без всей нашей электронно-механической мутотени.

— Интересное предложение. Но раз сами предложили, то и полный просчет вам готовить. Вначале считаем — со всеми нюансами, а только потом будем пробовать. Но все равно — спасибо всем за ценное и своевременное предложение. Немного позже мы к его воплощению в жизнь обязательно вернемся.

— Глава, это НП, — внезапно заработала лежащая на столе передо мной рация, поставленная на громкую связь, — одна из групп топографов-"картировщиков" передала — в ущелье на северной стороне Карачи найдены большие заросли бамбука.

Карача? Что это? Буквально вчера, озверев от необходимости постоянного повторения слова Гора, я силовым, для себя самого, и естественным — для всех остальных, правом Главы делать такие решения, дал ей это название. Можно спросить — и спросили же, некоторые. Что оно значит? Какое-то название не такое. Непонятное оно сильно, чем-то напоминает пакистанку, точнее огромный город-порт в этой стране. Но когда я объяснил, что почти так, но в чуточку, в совсем немножко расширенном варианте, называется небольшая горка, что находится на окраине моего родного города, ставшая в недавние времена для него печально знаменитой — все вопросы были мгновенно сняты.

— Кто нашел?

— Пара их командира, Алексея. Они вышли к нему первыми, а через время, с другой стороны появилась вторая.

— Не сказали, какая примерно площадь находки?

— Сколько точно — сами доложат. Я знаю только то, что ширина зарослей на выходе из ущелья примерно с полкилометра, может больше. При длине метров в восемьсот.

— Спасибо за новости!

— Это моя обязанность…, - прозвучал робкий девичий голосок.

— Отлично! Если его много, то можно из бамбука делать все стойки и балки перекрытия в будущих домах, а обшивать уже доской, — обрадовался Паулусс.

(Интерлюдия: КАК сверстать планы)

— Стас, тут такая "проблемка" вырисовывается, — буквально через минуту, как замы вышли из кабинета, обозвалась оставшаяся спокойно сидеть у себя в уголке Машуня, — ты помнишь, сколько нас сейчас?

— Конечно: сто пятьдесят восемь взрослых, и двадцать девять разного возраста детей. А что?

— Вот пока мы сидели и обсуждали уже поднятые вопросы, мне пришла в голову такая мысль — а того, что мы посадили и засеяли, хватит на них?

— Думаю — да. Мы примерно так и планировали с Матиасом, что нас будет порядка двухсот человек. А что?

— Не знаю, понимаешь ли ты сам или нет, что вот это количество — нами набрано всего-то за неполный месяц. Сегодня какой день по счету, что тебя выбросило на Россию? Двадцать седьмой? Или двадцать восьмой?

— Да нет, ты ошиблась, милая. Уже — двадцать девятый.

— Во-во! И уже нас двести. И ты же сам говорил ночью, что с этих микро-архипелагов нам вполне может добавиться примерно столько. То есть — нас вполне может быть и двести пятьдесят, и триста, и даже четыреста.

— К чему это ты ведешь?

— Да ко всему тому же! Вопросов, основных, в этом случае будет три — жилье, работа, и питание. И хорошо хоть не в ближайшей, шаговой перспективе, а в будущем — это через месяц, два, полгода. Ты просто представь — месяц, и нас стало двести, второй — и нас, к примеру, триста, или четыреста. Третий — уже пятьсот, а может быть и восемьсот, а то и тысяча, и это как минимум. А как максимум — с увеличением населения пойдут находки новых стимулирующих складов, и одновременно увеличится охват все бОльших и бОльших морских просторов и островных масс. И что из этого следует?

— Не переживай, и я сам на эти темы уже думал, да и Федорович начал в плешь долбить.

— Ага! Так он не одной мне сказал о Надежде?

— Счаз! Начав с меня, и поняв по моей первой реакции, что быстрого ответа не дождаться, он подключил уже тебя? Как толкача в продавливании этой идеи? Так вы оба ошиблись — уже сегодня к ней уйдет отделение бойцов, осталось только определиться, кто там будет над ними старшим. Я думаю, Ольга Войкова с этим вполне справиться.

— А зачем ставить командирами только наших, русских, Есть же в группе у бразильцев четыре человека, уже в возрасте, и стопудово с огромным и жизненным и военным опытом.

— Ты имеешь в виду…?

— Вот именно! Я предлагаю Фиделя — судя по его личному делу, он из семьи фермеров, и именно тех, кто занимается зерновыми. К тому же его двоюродный дядя имеет свою небольшую строительно-производственную фирму, где он перед службой вполне успешно отработал почти два года — если ты помнишь те, самые первые расспросы и анкетирования. Вот ему и будет чем заниматься — организовать службу, и готовить материал для постройки капитального оборонительного и жилого комплекса.

— Ты что? Мои мысли читаешь?

— С чего бы это? Просто с такими соседями рядом жить в простых палатках, это моветон. Никто в мире не знает, что от них можно ожидать. Согласен?

— И сам о том размышлял. А команду ему дать сборную, разношерстную — с бору по сосенке. Нечегопозволять организовывать землячества. Правильно?

— Вот именно! Ты сразу с ним переговори, расставь все приоритеты, и заодно поинтересуйся — что он может предложить в качестве форта?

Когда, немного позже, вызвав к себе Фиделя, и отдав приказ о назначении, был до глубины души удивлен — он ничуть не расстроился от этого. Естественно через посредничество Марины, так как и я и он на английском разговаривали, так сказать, "со словарем", а ни он не знал нормально русского, ни я португальского, начал уточнять свои задания. Выслушивая, и очень внимательно, то, что я говорил, параллельно делал записи — чтобы ничего не забыть и не перепутать, как чуть позже объяснил. Сам, самолично, внес предложение по составу формируемого отделения, поразив до глубины души вторично:

— У нас не приветствуется, если в малом подразделении есть даже два человек из одного места жительства. Нас приучили к тому, чтобы армия была максимально интернациональна, хотя бы в масштабах одной страны. И я считаю — это правильным.

Потом, выслушав мои пожелания об укрепленном оборонительном и жилом зданиях, набросал пару эскизов, и показывая их, пояснил — что и как он там видит:

— Так как я прекрасно понимаю, что весь материал для постройки — это камни, что нужно собирать на побережье и в море, я предлагаю вот такую, башню. Минимум ей нужно иметь два этажа, а желательно три — можно и больше, но не сразу, со временем нарастим. Потом выложить вокруг неё стену, с довольно большим двориком, и уже в нем сделать пару-тройку построек — под казарму, склады, и жилые помещения для работающих на полях. У нас, вблизи рек, так всегда делают — и от аллигаторов защита, и полудиких индейцев не провоцируешь незащищенным жильем. Конечно это все будет не сразу, но за месяц-два, при наличии связующего, то есть цемента, или что сможете придумать вместо него, для кладки, вначале выложим стену, а уже потом внутри неё будут сделаны остальные постройки. Но мы — военные, и будем в основном именно ими, строительство не в счет. А для работы на земле нужны будут совсем другие люди.

— Я это понимаю. И уже обдумываю, кого туда послать.

С этим вопросом мы более или менее удачно и быстро разобрались.

День 29. Часть 2

Теперь опять возвращаюсь к разговору с Машуней:

— Но и это не все. Дом даст более или менее нормально жить в своих помещениях не больше этих двухсот человек. Теперь ты понимаешь, почему был утром поднят вопрос о найденных складах?

— Не считай меня полным дураком. Конечно, ты меня поразила возможными темпами роста, но о домах я и сам уже задумывался. Но к этому разговору вернемся тогда, когда вы предоставите проект и его просчет.

— Хорошо. Тогда третье: чем им, кого мы сюда собрав привезем, заниматься? Где, чем, как и на чем работать, чтобы не сидеть сиднем на одном месте? Думал над этим?

— Последние дни — очень часто. Есть только один вариант — повторно заселять все основные наши подконтрольные острова. На которых есть смысл держать персонал — что-нибудь выращивать, добывать полезное для всех. Может быть где-то найдем полезные ископаемые, типа руды, и начнем её добычу. Или будет остров с залежами глины — станем делать и обычный кирпич и пустотные строительные блоки. Да вариантов-то много, только в условиях небольших островов их количество очень ограничено.

— А отправить экспедицию по следам кап-лея Миронова, к их острову Подскока, не думал?

— Да была такая мысль, но пока полностью не оформилась. Но и судя по дневнику, туда очень даже не близко — чуть больше тысячу двести километров. И даже если мы его там найдем, на кой он нам сдался? Обнаружив или же повторно, спустя столько лет открыв заново колонизировать? То есть — заселять? Кем? Перевозить наших людей? Смысл? Чтобы просто найти? Нууу? Это конечно цель, но если он маленький — найдем и просто забудем, занеся только на карту, и запомнив это. А вдруг — он большой? В разы больше и лучше нашей Победы? Тогда что? Бросать все нажитое тут, срываться с места, и идти жить туда? Думала, что потом делать? А земноводное с хвостатым нас всех с потрохами задушит и съест. Согласна?

— Извини! С такой точки зрения я на это не смотрела.

— Нет, не переживай. Ты права, и полностью. Но к нему мы пошлем судно чуть позже — и именно только ради удовлетворения нашего любопытства. Все равно червячок сомнения и неудовлетворенности, противный и подспудный, будет где-то там крутиться-шевелится, не давая жить, не узнав всех точностей этой цели.

Доклад с о. База. Помощник коменданта Антон Павлово (утро д-29)

— Командир, найденные потеряшки и комендант ушли с рассветом на паруснике. Олег взял запасную радиостанцию, и каждый час выходит на связь — у них все в порядке. И на Базе сегодня у нас хорошие новости, ранним утром наконец запустили двигателя на обоих катерах, что стояли у берега на ремонте.

— Это на каких таких?

— Да на катере-спасателе, — докладывает он, — паренек Бернар и правда моторист от бога, разобрался в нем вчера всего за полдня. И это с тем, что Иван Андреевич его в течении дня несколько раз дергал в механический цех, на помощь у станков. И второй пулеметный — КМ-4, с ним колдовали уже Боян и Огниян. И в конце концов их труды увенчались успехом.

— На ходу их ещё не опробовали?

— КМ-ка все еще тарахтит на малых оборотах, как механики что с ней занимаются доложили — у неё ведь полностью перебирали моторы, а спасатель уже давно в ходу опробовали. Он всего только час проработал на холостых — ему ведь капиталку не делали, только с головой занимались, а как только внутри все стало на место и притерлось, немного походили по бухте, ходкое судно, хорошее.

— Наверное уже и на морской простор выходили? А кто в экипаже был? И как он себя там вел?

— Да эта пара умельцев и управлялась с ним — Старший у штурвала, а Младший в трюме механиком, они только Кифу взяли себе пулеметчиком. А поведение в море? По их же отзывам — прекрасное. Я в тех понятиях ноль, и практически абсолютный, вернуться на берег, сами все доложат, и подробно.

— Хорошо, понял. А кто это — СтаршОй и МладшОй? И ему, то есть катеру, и уже оружие успели поставить?

— Забыл сказать. Старший — это Андреевич, а МладшОй — Бернар. Ага. За тот час, что судовой двигатель молотил на холостых, паренек его и установил и проверил. При этом осмотрев весь катер, начиная от трюма и заканчивая рубкой. Смышленый юноша, даже очень. Но и это не все. Сам Андреевич, во время утренней проверки содержимого складов, нашел два прибора, которые предназначены для такого судна — это, как он сам их назвал, донный контактный металлоискатель и эхолот.

— А зачем они нам? Все равно специалистов, имеющих опыт с ними работать, у нас нет.

— Есть. Устанавливая и подключая найденные им приборы, Иван Андреевич немного рассказал о своей молодости. Оказывается, он служил срочную на Черноморском флоте и, что самое интересное, на подобном, но более нового проекта катере, в составеПоискова-Спасательного и Судоподъемного Отряда, то есть ПССО Севастопольской базы ЧФ. И именно оператором такого поискового оборудования! В этом я уже успел убедиться — он, потратив примерно час времени, на среднем ходу нарезав вокруг острова штук пять кругов, смог сделать пару подводных находок. В проливе между нами и Угольным лежит небольшая фонящая масса, и не очень глубоко — по его словам, всего метрах на двадцати. А с противоположной стороны, в сторону открытого моря, на глубине в тридцать-тридцать пять метров масса метала крупная, я даже с берега секунд пять слышал звонок металлоискателя.

— И что же там такое находится?

— Ну этого никто не знает — у нас ведь подводной видеокамеры нет, как он сказал. Даже фотоаппарата для съемок в воде и того — увы… Потому нужен аквалангист именно для обследования — вдруг там и вправду корабль лежит? Крейсер, или хоть эсминец? В крайнем случае — пассажирское или грузовое судно? И мы их поднимем для себя? — мужик размечтался, как дитя малое.

— А как себя вела КМ-ка?

— Примерно так же. Промолотив часа три на холостом, Огниян запросил разрешения на выход из бухты. Они с Бояном прошлись вокруг Угольного, потом спросив разрешения, сбегали к последнему микро-архипелагу. По докладу — моторы работают уверенно, без нареканий, но скорость лучше держать экономичную, как они её назвали. Что ещё? Ну небольшой волны не боится совершенно, да и бортовую качку переносит хорошо. Но опять же — я передал их слова, не понимая, что они означают.

— Добро, Антон! Спасибо за новости — как только будет свободным подводный спец, так и пришлю. Ты вот что скажи — как прошло первое утреннее посещение пленных?

— Прекрасно. Ко времени завтрака катер уже вернулся в бухту, вот его мы и использовали. А под стволами двух пулеметов не забалуешь — и питание на сутки быстро приняли, и нужный для работы инструмент, и условия их кормежки выслушали беспрекословно. Завтра утром узнаем, насколько они ими прониклись.

— А откуда у вас был второй пулемет?

— Бернар, услышав к кому мы пойдем, сбегал в оружейку и принес ручного дягтяря с парой дисков, и с ним в руках все полчаса простоял у борта, отслеживая чеченов. Видно, их соплеменники успели ему насыпать соли на больное место — похоже не любит он их, и сильно.

— А на обследование островов группа ушла?

— С самого рассвета — они вместе с Арктикой вышли. Если будут проверять только один остров, то уже скоро вернуться.

— Так на баркасе и ходят?

— А у нас кроме его, больше ничего нет. Их туда утянули на буксире — против течения на веслах очень тяжело выгребать на такой громадине, а уже назад идти будет проще. Андреевич с Бернаром пообещали сегодня придумать, из чего сделать мачту со всеми нужными деталями и узлами. А из брезента, найденного на складе, наши девчата должны скроить и сшить парус, если сил на это у них хватит. Для такой работы хотелось бы приобрести обычную ножную швейную машинку, как у моей бабули была — немецкая, еще позапрошлого века, Singer называется. Ну или подобную, а уж какой фирмы — это не критично. Но главное — не современную, очень уж они нежные. Бабулиной сносу не было, и шила все — от обычной платьевой ткани, и вплоть до шинелей или телогреек.

— Мы уже на эту тему думали. Наши "самовзрощеные" швеи как определятся с предпочтениями, я сразу и возьму. Там к вам вышел наш транспортный флот, так что готовьтесь принимать хабар, потом разбирать тримаран на составляющие, и решать вопросы с перевооружением его боковых корпусов-пирог в парусные. Одну себе оставите, а вторая нужна тут — Генка-Малой с отрядом густым гребнем чешет островки, что лежат вдоль маршрута от нас к вам, находя там и людей и склады с ценным содержимым. А им постоянно не хватает на чем ходить, и где еще взять лодок, или хотя бы голых корпусов под переделку, я пока не знаю. И знаешь еще что, а посоветуйся с ребятами-механиками — с болгарами и Бернаром. Раз они катера на ход поставили — им тогда уж и имена им давать, Варна там или Бургас, ну и Бернар что-то свое пусть тоже придумает. Особо-то наградить нечем — а так хоть им приятно будет.

Стас, остров Победа, или уже Метрополия?

(Знакомство с новым пополнением, найденным гарнизоном Базы)

— Ну что, будем знакомиться? Я — глава этого сообщества, Станислав Иванович Иванов, — представляюсь сидящим передо мной шестнадцати человекам разного возраста и пола. Сразу занявшими места тремя довольно таки компактными группами, так контрастно отличающимися друг от друга.

Ну а как иначе-то? Если Хайнц даже с первого взгляда похож на студента-заучку из нашего прошлого — светловолосый, патлатый и распатланный, в очках на пол лица, и на ногах треники с пузырями на коленях. То вот девочки и с первого взгляда, и со второго, и даже с третьего — чистые блондинки, у них такие же наивные лица, как и у других представительниц этой части женского племени, что дома показывали на экране. Но это только поначалу такое впечатление, пока не посмотришь им в глаза пристально — а там, как бездонная яма оружейного ствола. Даже мне и то немного жутко стало. А сами они? Невысокие, ладные такие, стрижка короткая, как и должна быть у военных, в платьица светленькие одеты, но у обеих возле правой ноги стоят рюкзачки с чем-то упакованные. А вот эти обе группы пенсионеров — вообще контрастные персонажи:

— Кап-два в отставке, уходил с должности зам командира по боевой подготовке отряда патрульных катеров Новороссийской погранзоны.

Вначале докладывает о себе среднего роста, такой весь поджарый мужчина, с чернявыми чертами лица. Ну, да он же представитель гордого народа абхазов, Захур Хахубия. — Хотя и пришлось дослуживать уже нынешней России, но всю жизнь оставался верен той присяге, что давал еще в молодости СССР.

Второй, по анкете чуть старше, но на первый, да и второй взгляд, выглядевший даже немного моложе Хахубия, представитель солнечного Узбекистана, Орзу Халилов.

— В далеком семьдесят пятом окончил Ташкентский сельскохозяйственный институт, я — зоотехник. И им отработал всю свою трудовую жизнь, — представился он.

Третий, высокий, крепкий мужчина, хоть по возрасту что прописан в анкете, он не только дедушка, а наверное уже и пра-дедушка. Всё же шестьдесят восемь лет стукнуло, и его перенесло сюда вечером, сразу после празднования этой даты, но на вид максимум ему лет пятьдесят пять — так хорошо он выглядит, ингуш Дауд Аздоев.

— Как и мои новые друзья, учился в своё время в институте, правда перед тем успев поработать у нас в Назрани на заводе Электроинструмент, вначале слесарем, это ещё в шестьдесят пятом, сразу после восьмого класса, а потом стал слесарем-инструментальщиком, и ушел на два года в армию. Хотя и была нам бронь, но я сам напросился. После дембеля ещё год слесарил, а потом по направлению от завода поступил в политех города Махачкала, тогда он ещё назывался Дагестанским политехническим институтом, на инженера-энергетика, — рассказывает он о себе, — и уже потом отдал всю жизнь любимому заводу, до самого его закрытия в девяносто шестом году. До пенсии работал то там, то сям — но всё и всегда энергетиком. Уже позже, в одиннадцатом году, став почетным пенсионером, устроился электриком в детсад, можно сказать крутой, но и с "зряплатой" нас там не обижали.

А немного позже, после почти часовой беседы с ним, проект энергоснабжения острова Победа практически полностью выкристаллизировался — он, узнав о моем пробном заказе велосипедного мотор-колеса, однозначно его одобрил, и пообещал через пару дней предоставить уже полностью готовый агрегат для дальнейших опытов. И я, услышав это, понял — что скоро, очень скоро моя Буханка обретет вторую жизнь снова в качестве транспорта, для отряда быстрого реагирования уже тут, на этом острове. А на Россию' установим новую модель электростанции — но до этого момента нужно ещё очень многое сделать.

— А как вы, граждане и до этих пор жители свободных, но малых государств, смотрите на то, что опять придется жить под пятой Русских, которых ваши сограждане буквально совсем-совсем недавно выпроводили из своих стран?

— Не нам судить деяния тех, кому их разум засрали мечтами о независимости. Тем более основная масса простого народа уже давным давно поняла, что они сотворили. И что без всемерной помощи со стороны России им не выжить, — начал отвечать за себя и своих, только тут обретенных, новых друзей-товарищей узбек Халилов, — к примеру у нас основная масса населения очень быстро скатилась в банальное средневековье. И тем более мы трое и родились в союзе, и получили в нем же свое образование, отдав своим трудом основную массу долга за это. Бесплатно учились, лечились, работали и отдыхали. А теперь, за прожитые в своих государствах годы, поняли — что вместе всегда лучше, чем порознь. Так что расщитывайте на нас полностью и во всем.

— А что о себе вы расскажите? — обращаюсь я к сплоченной пятерке людей в солидном возрасте — старшей части экипажа яхты Арктика. Олег уже успел кратко доложить о прибывших, так что немного о них я уже знал.

— Раз я капитан, то мне и начинать, — первым отозвался худощавый, выше среднего роста мужчина. Кстати — несмотря на свои, отнюдь не юные года, что предыдущая троица, что они — все были поджарыми и стройными, особенно если учитывать их возраст, людьми.

— Арнольд Янович Кресс — будем знакомы. Я родился в сорок шестом году, в родном городе нашей семьи, Таллине, где мой дед и полный тезка работал на партийной работе. Учился — школа, институт, кстати, тот же, где дед до войны был ректором, и я сам потом отдал ему четырнадцать лет своей жизни. Начав преподавателем, потом став зам ректора, и ушел на пенсию в две тысячи седьмом году с должности заведующего кафедрой НКИ — Николаевского кораблестроительного института. Окончив учебу, сам изъявил желание служить, и попал на родной Черноморский флот. По дембелю пришел на Николаевские судоверфи, пройдя за пять лет путь от простого рабочего до старшего мастера. Ну а потом меня позвали работать в альма-матер.

Всю жизнь, на примере деда, увлекался морем, парусниками, парусным спортом. Ну и, само собой — отдавал много времени и сил их проектированию и постройке. И уже на пенсии, с седьмого и по десятый год с помощью друзей и своих студентов сделал практически полную копию яхты Арктика', первое большое судно деда, что он выпестовал своими руками ещё до войны. А спустив её на воду и полностью оснастив, начал совершать морские походы. Вначале только по Черному морю, потом вышел в Средиземное, Атлантику, через Суэц в Красное и Индийский океан. Экипажами были и студенты родногоНКУ — институт переименовали в университет, и друзья, и матросы-отставники с ЧФ.

Последние два похода прошли с экипажем в составе своих одноклассников, которые тут присутствуют, что один за другим выходили на пенсию, и детей тех, кто был уже не в состоянии ходить в такие походы. А эта молодежь по очереди выполняла в рейсах работу матросов — ведь штатный экипаж 'Арктики' должен быть минимум из десяти человек. А в вот этот, наш последний поход, они решили идти все вместе. Выйдя в Атлантику, через время стали вначале на стоянку у острова Сал, что находится в составе архипелага Кабо-Верде. Где пять дней по очереди занимались серфингом и погружениями под воду, этим новомодным развлечением — дайвингом. А уже перейдя на рейд острова с их самым большим вулкана, Фогу, на вторую ночь заснули там, а проснулись, уже стоя на якоре в окружении гигантского поля подводных и надводных скал. Жалею только об одном — двое молодых из экипажа ушли на сутки в туристическую экспедицию к кратеру вулкана, и остались там. Как они теперь доберутся домой? Ума не приложу.

— У всех на левой руке оказались вот такие "украшения", — и закатав немного рукав показал нам свой комм, — а под койками нашли черные прямоугольные плиты. Вначале прочли первое сообщение, в полдень второе, основное — но запустить в работу терминалы не смогли. Как мы поняли, на судне это вообще невозможно сделать. Или же для этого нужно выполнить очень много разных дополнительных условий. Правильно?

— Да, это так. С этим понятно. А чем же вы тогда все это время питались?

— Так мы же вышли в кругосветку — и продуктов длительного хранения взяли в путь на все полтора года. Да и воды соответственно — в трюме три цистерны, выполняющие роль аварийного балласта, по две тонны каждая. В дождь, у нас пару раз он был за это время — старались все свободные ёмкости заполнить, чтоб питьевую на хозяйственные нужды зря не тратить. Ну и плюс ко всему — постоянно рыбачили.

— И как вы из сложившегося положения с 'ловушкой' вывернулись?

— С огромным трудом, целых две недели, выходили на чистую воду сквозь тот скальный кисель. А уже потом стали искать людей. Прошли морем почти пятьсот миль, только днем, на малом ходу, когда весь экипаж во все глаза высматривал препятствия в море. И становясь на ночь на якорь, или дрейфуя под управлением рулевого. Так прошли очередные две недели, пока вчера уже почти в темноте увидели в миле от нас включившийся прожектор. Ну а дальше не интересно — подошли к берегу, опознались, с предосторожностями вошли в бухту и отшвартовались. Гарнизон острова принял нас очень дружелюбно, подробно рассказав, куда мы попали, что теперь делать, и весь известный им расклад по соседним сообществам.

— Ну и что вы решили?

— Переговорив между собой, мы все таки решительно хотим вступить в вашу группу, острова 'Победа'.

— Все-все?

— Да, все, — немного нестройно ответили остальные девять человек. И у меня запел на руке комм:

Согласие на вступление в сообщество получено.

Очень даже неожиданно — раньше такого не было.

День 29. Часть 3

— Ну а теперь представьте своих спутников.

— Мы что, сами о себе ничего сказать не сможем? Не дети ведь. Я — Марк Иосифович Меерович, после института всю жизнь, до самой пенсии, работал в Крымской обсерватории, доктор наук. Мне, как вы понимаете, столько же, как и Арнольду — семьдесят два.

— Ну а я, — немного привстав, начал следующий, — метеоролог, профессор, так же давно пенсионер, одноклассник и одногодка первых представившихся, Иосиф Израилевич Побережский.

— Перед вами сидит один из немногих в союзе евреев, представляющий славное племя полевых геологов — Моисей Львович Рухимович. До пятидесяти пяти лет я сам ходил в поле, успев за это время стать доктором наук. Потом до шестидесяти трех преподавал, и оттуда ушел уже только на исследовательскую работу. Как и предыдущие друзья, я их одноклассник.

— Ну а вы — "девушка слегка за сорок"?

— Увы, уважаемый Станислав, "девушке" давно за шестьдесят, точнее уже шестьдесят три. Моя девичья фамилия Гальпери, Ираида Леонардовна Гальпери, будем знакомы. Начинала свою трудовую деятельность врачом-офтальмологом, то есть, как в простонародье говорят, глазником или окулистом. Двадцать три года назад меня подставила ближайшая подруга и коллега, обокрав — присвоила мою научную и практическую разработку и, естественно, грязно оболгав. Я не стала доказывать свою правоту и невиновность, и ушла из институтской клиники. А затем уехав из Сибири в центральную Россию, сменила фамилию, взяв свою девичью, и специальность — став биологом и антропологом. Бывшая же заклятая подруга наказала себя сама — добившись в клинике принятия того метода для операций, не справилась с очередной проблемой у первого же больного, оставили того полуслепым, и с треском вылетела с места, к тому же попав под суд, когда все поняли, что в теме она очень сильно плавает. А сын того больного, широко известный человек в очень узких кругах у власти, выставив ей неустойку, оставил ту, как говорят — голой и босой, без копейки в кармане.

— Я — Михаил Моисеевич Горелиц, — это о себе рассказывает мужчина из младшего состава экспедиции, — по профессии гидробиолог, доктор наук, по увлечению, аквалангист с огромным опытом — больше двух тысяч погружений на глубину до десяти метров, и почти четыреста от тридцати и больше. Штатный дайвер похода и оператор подводных съемок.

— Позвольте представиться — Ванштейн Олег Маркович, мне сорок пять лет, по профессии я географ, преподавал в Томском универе, и много лет, каждое лето проводил в научно-исследовательских экспедициях по всему миру.

— Я же — всего-навсего инженер-технолог с УМЗ — Ульяновского моторного завода, Гинзбург Матвей Вальтерович. Мне только сорок четыре года. Дед по матери еврей, а отец — чистокровный поволжский немец.

— Мне о себе и сказать-то нечего, — это заговорил самый щуплый и невысокий мужчина, скорее всего молодой человек, — я сам — русский, но с древними финско-шведскими корнями. Яхонтов Оскар Карлович. Перед походом в кругу семьи успел отметить свое сорокалетие. Работал в городе Йошкар-Ола, столице республики Марий Эл, на радиозаводе Контакт, инженером-эксплуатационником.

— Ну а я всего лишь повар, но только по призванию. Ну или кок, как говорят моряки. Яков Соломонович Левин, и молодой, мне только тридцать два года — и самый младший среди всех наших патриархов науки. По специальности моторист, по увлечению радист — учился этому ремеслу вначале с пяти лет у деда, а уже с двенадцати к тем занятиям подключились отец со старшим братом. В походе, кроме обозначенных специальностей, мне приходится выполнять обязанности видеооператора и по возможности следить за экранами судовой РЛС.

— Как это — экранами?

— Очень просто — немного поколдовав с нею и её блоком обработки сигнала, я установил дополнительные мониторы из старых пяти и семидюймовых планшетов, что специально собирал у знакомых целый год, во всех местах, где мы обитаем.

— Понятно. Здорово вы придумали. Как я понимаю…

— Да-да! Мы все представители того самого народа, — первым откликнулась женщина, — надеюсь, у вас нет предубеждения против этого?

— Свят-свят с вами! Лишь бы люди хорошие были, а кто они — нет ни малейшей роли. Кстати, вы же понимаете, кем придется у нас быть, и какие обязанности исполнять? Последнее время мысли о том, что нужны люди с соответствующим образованием, нужными знаниями и опытом, для изучения и наших Забытых Островов, и всей доступной планеты, меня посещали все чаще и чаще. И вот появились вы, первые, но, надеюсь, не последние Научные Специалисты, и будете основоположниками нашей будущей Академии наук, локации Забытые Острова. Согласны с таким предложением?

— У вас таки есть другой вариант нашего будущего? Если нет, то мы с огромным удовольствием вновь окунемся в привычную за много десятилетий научную и исследовательскую деятельность. Хоть этим принося пользу и всему населению этих Островов, и сообществу Победа в частности.

— Вот и хорошо.

— А вы, девушки-прелестницы, что о себе расскажите? — после этого спрашиваю у притихших в уголку девчат.

— Ну, нам по сравнению со старшим поколением, вроде и нечего сказать, — первой отозвалась голубоглазая, по имени Дора, — тем более мне. Ещё в восемнадцать лет, всего через год после школы, сама пошла служить — перед поступлением в институт набрать общественного рейтинга, как в последние годы говорит продвинутая молодежь, очень уж не хотелось выделяться среди остальных подруг. А всего через два года армии поняла, что мне это все нравится, и осталась на Шерут Милиум Паиль — активную резервистскую службу, там мне предстояло тянуть лямку до сорока лет, если бы так и осталась сержантом. А вот стоило мне послушать уговоры командира, и окончить офицерские курсы, то до сорока пяти — а потом на почетный дембель, как говорят у вас, в России.

— И кто же вы по специальности, красавица? — ох чую, если это узнает Маша, как я их называю, "звиздюлей" мне не миновать.

— Я служила в 828-й бригаде Бисламах, это УТБ — учебно-тренировочная бригада и школа младших командиров БИСЛАМАХ и пехотных специалистов БИСЛАХ. Снайпер я, и учила таких же, подающих надежды парней и девчат этому очень непростому делу.

— Ну а я, — прорезался голосок у второй, Зуса, — удачно прошла адскую мельницу подготовки военных пилотов, но на самолеты всё же не вытянула, и была переведена на курс вертолетчиков. И там тоже не очень повезло — с боевых определили на CH-53 Sea Stallion, в транспортное подразделение ВВС. А вот только в этом году, уже окончив академические курсы, я поняла причину своих неудач — хотя прекрасно чувствую и свою 'птичку' и небо, но очень уж я мелкая, тонкокостная, как сказал последний инструктор, и перегрузки в небе просто физически не выдерживаю. Что бывало во время обучения, и далеко не один раз.

— А позвольте задать вопрос — откуда вы так прилично знаете наш родной русский язык?

— Так мы же обе из России? Только одна родом из "солнечного" Биробиджана а вторая из "холодного" Крыма. Наши родители эмигрировали на так сказать 'истерическую родину', когда мы дома уже в школе учились. И в семьях на нем никогда не прекращали говорить.

— Ну с вами тогда все понятно. Для научников — все остаетесь на Победе, и это не обсуждается, слишком уж ценные вы для нас люди! Вам и тут "мирной", и часто условно, просто работы на всех хватит. Для остальных — у вас есть выбор — остаться тут, как уже стали называть наш главный остров, в Метрополии, или отправится во фронтир наших Забытых Островов, на ваш первый остров нашего сообщества, на Базу? — ставлю их перед выбором после всех бесед и рассказов о себе, — обдумайте эти предложения, и дайте ответ. Неволить и заставлять никого из вас я не буду, что решите, то и будет. Ну… кроме некоторых исключений.

— Мы, старшее поколение, уже всё давно решили, — ответил Аздоев, — возвращаемся назад и будем помогать молодежи, нести там их службу, подменяя хотя бы днем, для других работ. Тем более, лично я считаю, что на производстве 'Базы' от меня будет толку намного больше.

— А я надеюсь, что получу под своё командование катер, что там стоит у стенки, после завершения его ремонта. И принесу этим всем нам больше пользы, чем останусь тут. Тем более, что на почти таких же, я в молодости и начинал свою службу, — вот это уже высказывает свое мнение Хахубия.

— А вас, уважаемый Орзу, я бы просил остаться здесь — ваши знания, опыт и профессия нужны для ухода за нашими животными, — пытаюсь тормознуть хотя бы его, — на острове есть и небольшое стадо коров с быком, и овце-козья отара уже подрастет и начинает увеличиваться, и даже свинарник организован. Только не из домашних хрюшек, а из их диких сородичей, тропических пекари. Так как?

— Прекрасно вас понимаю, но пока я буду со своими новыми друзьями, возможно в первое время. А потом — посмотрим. Но при необходимости в моем опыте и знаниях — окажу любую возможную помощь.

— Мы тоже очень хотели нести службу там, на том острове, куда нас вчера привезли, — красапеты отозвались почти в один голос, — тут очень уж много людей, мы за месяц отвыкли от такого столпотворения.

— И я со всеми, тем более Дора обещала сделать из меня нормального мужика, — завершил прения через переводчика Хайнц.

— Уговорили. Но я оставляю за собой право выдернуть любого из вас сюда, в случай необходимости. Принимается? Ну а вы? Молодая часть экипажа Арктики?

— Если можно, мы бы тоже хотели уйти на Базу.

— Все?

— Мы думали так — нашему ученому другу, специалисту по полезным находкам в недрах, Олегу, стоит остаться на Победе, тут больше простора для его научно-поисковой деятельности. Ну а мы трое — больше производственники, уйдем туда, где принесем больше пользы — к станкам, будущему ремонтному доку, и начинающему там свою работу радиоцеху.

— Кстати, радист и ваш коллега с надувного парусного катамарана Атлантика, Юрий Кулик, также изъявил желание вначале поработать в этом цехе. Так что там будет шесть человек — а работой я вас обеспечу. Ну а вы, Михаил, почему тут не останетесь?

— Для меня по специальности работы пока нет, а там интересный остров, хочется обследовать его подводную часть.

— Если вам тут Арктика не нужна, да и все равно — без обученного и полного экипажа от неё толку мало, мы на ней вернемся назад, и поставим в раковине судовых мастерских на швартовы, — высказал свое мнение Арнольд Янович.

— А вы тоже решили назад уйти?

— Тут мне не пока не интересно — а там стоят хоть какие, но суда. Приму посильное участие в приведению их к рабочему состоянию.

— Согласен. Но уговор — когда мы найдем молодежь, что изъявит свое желание обучатся судовождению и управлению таким большим парусным судном, это будет вашей общей работой.

— Какие разговоры? Обязательно.

И через некоторое время, развернув свои белые паруса, красавица унесла назад и всех их и Дробова, который вначале имел часовую беседу со мной и Машей, а потом ему устроили лекцию Дед и батеня, по организации правильного наблюдения и обороны такого важного для всех нас кусочка суши. А экипаж старшего возраста остался тут, и уже начал писать свои планы будущих наших научных исследований, и конечно, заказы на нужное каждому из них оборудование.

— Как ты уже наверное и сам понимаешь, без пополнения людьми мы тут не выживем — вот просто представь, во время нападения наглов катера с нашим пополнением не успели подойти к острову. И что тогда? И вы все почти сразу погибли, ну или были захвачены в плен-рабство, неизвестно — к какому решению пришел бы их старший. И ведь сам знаешь, что у нас половина состава — женщины, привлекать их к военным действиям можно, но минимум девяносто процентов из всех просто нежелательно. Да и мужчины — воевать-то они готовы, особенно те, кто побывал у нохчей в рабстве, но вот толку от них мало. Вспомни нападение цыган под руководством Баро и поведение Мустафы. Хотя он в свое время и служил, но растерялся и поймал заряд дроби. И отдать тебе ещё пять-восемь бойцов мы просто физически не в состоянии.

Это я рассказываю Олегу ситуацию, которая сложилась в сообществе с мужчинами, способными не просто жить и работать, а ещё при всем том и воевать, защищая и себя и других. В принципе-то, он и сам частично об этом догадывался, но учитывая то, что на Победе он пробыл всего сутки, то во многом ещё не очень хорошо разбирался — в этих разных тонкостях взаимодействий с окружающим миром. Но учится, очень быстро учится, и на чужом опыте и на своих ошибках.

— Например, с людьми в этом Эксперименте, с нами всеми есть такая фича — если погибает подопытный, и не играет роли, сам он умер от болезни, погиб в стычке с врагом или был разорван дикими животными, то в течении суток на тот остров, где он появился впервые, инопланетные ученые экспериментаторы забросят ему замену. С таким мы уже несколько раз сталкивались. А у тебя позавчера было четыре трупа, и стоит узнать, с каких островов их привезли, а потом проверить вторично.

— Это так только с погибшими? А если их просто вывезли?

— Ну, если людей просто забрали и они живы, то с какого перепугу туда будут слать новых? Ты ведь согласен со мной? Вот и Небесные Научные Гниды так же, по-видимому, считают.

— Иваныч, ну ты же сам прекрасно понимаешь, что с одним некомплектным баркасом мы много не наработаем. Тут ведь кроме поиска навалилась забота со снабжением пленных пайкой, а это нужно делать ежедневно, при этом одновременно проверяя сделанную ими норму, и вывозя наработанное. Сам ведь предупреждал о таком ведении дела. Так что — хоть крути, хоть верти, но вторая лодка, но только не надувная, ну или хоть переделка в парусный — любой катер, нам просто необходима. Кстати, а как проверять эту их норму?

— Мы прикидывали так — из подручных материалов соорудить два ящика, один на полста кил, это и будет определитель нормы. Ведь ещё когда наши тут обнаружили угольный разрез, то посчитали, что больше полутоны в сутки не нарубить, пласт бедный да тонкий. Вот в определитель они и будут ссыпать всё сделанное ими за день. А уже из него в большой, стоящий на дне баркаса, самим придется высыпать. А на Базе краном его забрать и в бункер вывернуть, там с этим будет уже намного проще. Но не забывайте — им особо терять нечего, чуть зеванёте, и они могут решиться на захват судна. Так что минимум нужно для сопровождения человека три-четыре с дробовиками для охраны туда брать, ну и ещё двоих — одного для записи и подсчета нормы, а второй будет с тарой возиться.

— Так может быть в качестве мерки иметь всего одно ведро, и только им считать выработку? А ссыпать они свое будут в большой ящик — мы его сделаем, ну или найдем что подходящее.

— Можно и так. Наверное даже проще будет. А вторую лодку я вам уже нашел — самодельный тримаран ушел к тебе на выгрузку, его разберут на составные, и одну пирогу оборудуют мачтой и парусом и оставят для поиска. И еще — скорее всего через пару дней будет идти экспедиция к нашим бывшим землякам, в регион их острова Изумрудный'. А там невдалеке на дне лежит небольшая парусная яхта, вот и её подымем и прибуксируем прямо сюда, передав в твое распоряжение.

А часа через три спустя этого разговора — они наверное только-только прибыли на Базу, прозвучал очередной вызов их станции:

— Иваныч, тут такое! Ты только послушай! — и тут из динамика раздался голос Зуси. Он ей, наверное для простоты разговора, просто передал микрофон, — командир, за зданием котельной, на большом, ранее свободной месте, появился посадочный круг вертолетной площадки. На его дальнем краю теперь расположена метеоплощадка, нам сразу в глаза бросился аэродромный полосатый "колдун", рядом флюгер с классическим жестяным петушком, новеньким, как только с конвейера вышедшим — у бабушки в деревне такой на крыше стоял, показывающие направление и силу ветра. Дальше стоит будка с деревянными жалюзи на тонких ножках для термометра и барометра, потом вторая с водомерным ведром — осадкомер, вреде бы так он называется. И она из обычной грунтовой стала каменной, как будто уложили плиты, но практически без щелей, монолитной.

— А сам вертолет случайно там у вас не появился?

— А что! Должен был???

— Нууу!!! Честно сказать? А я даже и не знаю… Но если появилась посадочная площадка, то, скорее всего, это реакция Экспериментаторов на появление в сообществе профессионального пилота. Ведь на Злату Миронов они свой ответ появлением аппарата дали.

— А кто это?

— Сербка. Пилот экскурсионного вертолета и автожира. Она попала к нам четыре дня назад, а вчера, в контейнере поднятом пару дней назад со дна моря, обнаружили этот агрегат в транспортировочном виде. То есть — частично разобранным. Она, попросив в помощь пару рукастых парней, пообещала его уже сегодня поднять в воздух. Так что мысль есть, и только одна — если у вас появился такой аэродром, то не исключаю варианта, что скоро найдется и сам ментокрылый муссоршмидт.

— Что это за агрегат-то такой?

— Да вспомнился старый рассказ одного далекого родственника. Давно, ещё во времена Союза, курсанты — будущие менты именно так называли милицейский вертолет. Так что — ищите! Скорее всего в тех же, ваших краях, он и может быть спрятанным.

День 29. Часть 4

Доклад Генки

— А сегодня наш улов намного беднее вчерашнего, — недавно из поиска вернулась рейд-группа Малого, и вот он сам пришел на доклад. — Этот архипелаг по части людей оказался хуже. Только и того из хорошего, что на первом же обследованном острове нашли очередной склад с охранником. Вот тут-то, Станислав Иванович, я и увидел, чего стоят настоящие Поисковики.

— Ну и как твое мнение о них?

— Мужики, хоть и всего ненамного старше меня, но классные! Несмотря на то, что все утро кривили лица по поводу того, что я им выдал не винтовки а помпы, встретили Зверя наравне со мной, не дрогнув.

— А почему им не понравился Winchester? Нормальная пушка, особенно по такой туше.

— Как они признались на обратном пути — всё время считали что "гладкоствол хорош только для охоты", мол, "несерьезное он оружие. А вооот винтовка! Это да! Это настоящее оружие для правильных мужиков."

— Ну и как? Изменили свое мнение?

— С первого раза. Они оба были в моем экипаже, правда с них пока парусных дел мастера — никакие, совершенно. Они сейчас, специалисты типа — как мы с Максом были на России в первый день учебы, это гонора море, как и ума со знаниями, но вот местного опыта, и знаний, тоже местных, полный ноль. В этой группе малых обитаемых островков, было как и у Детсада — всего восемь. К ним, как обычно — прилагалась тьма скал, как надводных, так и подводных. Но из положенных по логике двадцати четырех человек опять выжили далеко не все. Трое, что появились у склада, не придумали ничего лучшего, как подойти близко к постройке — ну и попали Зверю под когти с зубами. А ещё один, пожилой мужчина, сам умер, только успев услышать от нас ответ на свой вопрос:

— А где же мы?

— Это — локация Забытые Острова, куда нас забросили Небесные Экспериментаторы, что находится посреди тропического моря на чужой планете, — так ему в ответ парни сказали, — а он упав, задергался, потом затих и быстро посинел.

А оставшиеся двое, что были на одном с ним острове, это тридцатилетний архитектор Альберт Баев и девятнадцатилетняя студентка Дарина Строева. Будучи в шоке от услышанного, и первой увиденной своими глазами внезапной смерти, без особых уговоров согласились перейти к нам в анклав.

Мы там, кстати, записку оставили и краткую инструкцию что и как делать, вдруг "третий" еще кто-то позже появится.

— Молодцы, правильно! И сколько всего пошло нам под руку?

— Извини, но кроме привезенных нами восьми человек, больше, увы — никто.

— Ну а остальные? Что, никто кроме них не захотел жить на большом острове, и в крупном и дружном сообществе?

— Захотеть-то захотели практически все, только и того, что с русскими многие даже разговаривали через губу и с руганью.

— Мы им что — на "любимую мозоль" наступили?

— Во-во! Именно так. Особенно если учитывать, что все сразу отказавшиеся от такого варианта — это в основной массе твои "земляки".

— Они откуда? С востока, или центра? — прервал я его.

— Ага! Раскрывай рот шире. Сейчас о них расскажу, что знаю. Так вот, на одном из них обитают люди, что раньше жили возле польской границы — двое мужчин среднего возраста, и пожилая женщина, примерно по возрасту, как моя бабуля была. Это я понял по знакомым после общения с нашим Пиотром словам, и произнесенных ими названиям городов. Ну, с ними-то пообщаться смогли, но не более, в переводе Матвея, он от своего командира за годы тесного общения научился понимать его язык — им и самим пока хорошо. А если и пойдут к кому, то только к европейцам, в их "просвещенную и цивилизованную общину". И не иначе! Так и заявили. Мои помощники, что постарше, даже распинаться с уговорами не стали — зачем? Бесполезно, таких упэртых уже не переубедишь. А вот на втором поселили только женщин, их трое, и все разного возраста. От двадцати — двадцати пяти, это младшая, и до сорока — сорока пяти, старшая. Если хочешь узнать более точно — спроси у того экипажа, что к ним ходил, они в определении женского возраста должны разбираться лучше меня.

— А эти-то с чего отказались?

— Парни, что к нимпришли, суть отказа просто не разобрали, по их словам, те так быстро тарахтели на своем языке, что схватывались только отдельные слова, которые сложились в предложение:

— "Кацапы! Москали! Враги независимости нашей любимой Украины! Наши поработители! Вы столько лет воюете с нами. Никогда не пойдем опять к вам в рабство."

— Пересказываю на русском, так, как и мне доложили. И это было не одно предложение, а минуты три одновременного женского треска языком. Ну они развернулись и ушли, даже особо и не напрягаясь.

— Нда??? Интересные человеки? Непредсказуемые. А третья группа? Они что запели?

— К ним ходила другая лодка — и их, только услышав с подходящего судна крик на русском:

— На острове! К берегу проход есть?

Вообще встретили пистолетными выстрелами. Хорошо, что до острова оставалось метров сто, и кроме звукового эффекта, ничего не случилось.

— Ответку кинули? Полным залпом штатного оружия?

— А зачем? Это что-то в их мировоззрении изменит? Я даже поблагодарил всех за такую сдержанность — пусть живут, или выживают, так как смогут. Все равно — раз они за месяц не смогли, добравшись к своим соседям, объединится, то и в будущем варится им только в своём котле, или уж кастрюльке. Они даже к женщинам-землячкам не смогут попасть — те живут в противоположной от них стороне архипелага. Может, кто уже с транспортом, кроме нас, начнет в будущем рейдовать по этим островкам, подбирая неадекватов, этого не скажу. Но — во-первых, мы сами к ним второй раз просто не подойдем, а во-вторых, везде были поставлены знаки, что эти земли, вот смотри фотку:

Эти острова находятся в зоне интересов сообщества Победа. Категорическая просьба — сюда не соваться!

— Ух ты! Но ведь раньше текст был совсем другим?

— То было давно — когда мы только делали первые и робкие шажки в окружающем нас мире. А сейчас мы — Сила, большая сила, с которой нужно считаться. И с которой, я так думаю, все окружающие вольно или невольно ссориться не станут.

— Малой — ты так повзрослел, я просто поражаюсь! Такие мысли, высказывания, действия — как будто ты не пацан неполных восемнадцати лет от роду, а зрелый парень или молодой мужик, с опытом как и боевых действий так и проведения дипломатических переговоров.

— Иваныч, это я не сам повзрослел и ума набрался — просто окружающая жизнь заставила резко и умнеть и взрослеть. К тому же учителя подобрались как на подбор — Дед, с его опытом, знаниями, и умением обучать других. Отец Александр — я с ним пару вечеров просидел, внимательно выслушивая уже его рассуждения. Не смотря на то, что он сейчас батюшка — но имеет жизненного опыта столько, что я, наверное, за всю жизнь столько не узнаю. А стар-лейт Борз? Или лейт Дробов? Ольга Войкова? Молодая женщина, и уже снайпер с более чем сотней могил на личном погосте? Они все вместе, и подсказывают-рассказывают то, что полезно и нужно, и делятся личным и не только, опытом — главное, чтобы ты сам хотел это слушать и знать. И наши здешние островные войны — они тоже немало дали для моего быстрого взросления. Так что — извини, Станислав Иванович, но я уже совсем не тот Генчик, с которым вы встретились месяц назад на России.

— Ндааа??? Быстро же ты вырос. Даже очень. Ну давай, делись — ещё кого вы привезли из рейса, и что там нашли? Если нашли?

— Нашли-нашли! Только давайте я вначале закончу доклад об обитателях того архипелага. Пока я рассказал о трех отказавшихся группах, но была ещё и четвертая, она самая интересная, ну или наглая. Это "сборная" из мужчин с Кавказа: дагестанца Салама, молодого парня — азербайджанца Сахиба, и девушки — эстонки Ауне, как они почти сразу представились. К ним вышла наша лодка с экипажем из бразильца Херберито и двух русскоязычных — Якова Паолина и Яна Корбаса.

Они как будто что предчувствуя, остались в ней вдвоем, Хербер, как мы сокращенно его называем, и Ян, а Паолин вышел на берег для знакомства и переговоров. Через пару минут, немного послушав разговор, азер развернувшись, и ничего не сказав, ушел вглубь острова, и скрылся за пальмами. А спустя некоторое время, это по рассказам Корбаса, лодку резко рвануло в сторону и наклонило, одновременно с этим абрек на суше напал на Якова, пытаясь его повалить и разоружить. Паолин, уже лежа на песке, чудом увернувшись от удара камнем, что нанесла эстонка, выхватив наган и выстелил, попав кавказцу вскользь в бедро. Пока пара в лодке пыталась её выровнять, Сахиб, держась одной рукой за наклоненный борт, выскочил из воды и резанул Херберито по руке, в которой тот держал винтовку.

— Ничего себе встреча!

— Уже когда все собрались у Склада, я, выслушав их доклад, именно так и сказал.

— А зачем они напали?

— Когда наши, опомнившись и собравшись, и дали им отпор — Ян выдернув азера в лодку, приласкал его с кулака и связал, а Херб, с кровящей рукой выскочил на берег и помог Паолину справиться с теми двоими. По докладу — их вначале слегка попинали, потом связав руки за спиной, начали щадящий экспресс-допрос. Основное что их интересовало — зачем напали? Ради чего? Их ответы поразили — когда увидели, что маленький парусный флотик, состоящий из одних лодок, прошел в стороне от них, а потом, рассыпавшись, его суда начали осмотр других островов, и вот они, просто-напросто, решили напасть на тех, кто придет к ним, забрать их оружие, амуницию, лодку, и сбежать в поисках лучшей жизни.

— Ну и что с ними сделали?

— Ничего. Почти совсем. Парни решили — что раз этот налет вышел самим напавшим боком в прямом смысле, просто связать, покрепче, и оставить на том же месте, где они и жили. Пусть сами себя освобождают.

— Херберито сильно ранило?

— Не очень. Нож, кстати, обычный столовый, прорезал на предплечье рубашку и немного мышцу. Его сразу перебинтовали, а придя на Победу, сразу отвели к Ване — пусть осмотрит рану, и решит что с ней делать!

— Вот и результат их "налета", поразительного по своей глупости. Твое мнение?

— Аналогично. Я уже заканчиваю. Из тех восьми, что пришли с нами, трое парней, которые уже закончили свою службу в армии, и добирались к вокзалу, как они сами себя назвали — демобилизованные, то есть, уволенные в запас, из мотострелковой дивизии с УралаУрала. Часть у всех была одна, но познакомились друг с другом уже тут, на своей скале. И ещё с одного острова наши сняли тройку парней, возрастом чуть старше меня, курсантов последнего курса разных Военно-морских училищ, будущих морских офицеров. Там один с Питера, второй — самый шебутной, из Севастополя, и последний — Владивостокский.

— Как на вас они среагировали?

— Нормально. Активные, резвые — отоспались, говорят, вдоволь на своих островках за месяц. Команд слушаются сразу, не пререкаясь и не гонорясь, даже дембеля. Исполнительные — когда мы выгружали найденное, таскали грузы как бы ни больше остальных.

— Кто охранял этот склад?

— Да как и в прошлых — супер-горилла, что мы их с первого дня, еще тогда, при зачистке у мыса Хвост, обозвали Супер-Конгом, да так и прилипло.

— И с чего ты взял что это именно горилла-переросток?

— Так у нас есть книга по всему, что растет и живёт на Земле — у Деда нашли такую ценность. Вот там и посмотрел, а когда попробовал увеличить его фото, с уверенностью в девяносто процентов понял, кто нас тут кошмарит.

— Здоровенный был?

— Не то слово. Еще какой! Нам сначала показалось что чуть ли ни в четыре-пять человеческих роста эта зверюга вымахала, ну и в остальных габаритах примерно такие же пропорции у него. Просто Гигант! Потом уж ради интереса померили когда завалили — все же меньше оказался, чуть больше трех метров. У страха глаза велики. Но страшно ж, когда такая туша на тебя скачет… Еще и орет, сволота! Вот и… Короче… некоторым стираться пришлось.

— Нда… ну это не в укор, бывает. Главное — живы все. Так что же вы там нашли?

— "Промку"! Склад промышленных материалов — наверное до тонны, если не больше, пошивочной ткани в рулонах. Разной-разной. От тоненькой-тоненькой на ощупь, до брезентухи, джинсы и камуфляжки. И одноцветная и крашенная, всяких разных и цветов и расцветок, на любой вкус. Вот женщины-то наши порадуются! Немного всякой фурнитуры, как мама это называла — пуговки, крючёчки-застежечки, кнопки и кнопочки. Все это аккуратно разложено по отдельным коробочкам, которые в итоге были компактно упакованы в относительно большой ящик. Нитки ко всему этому богатству разные — еще одна коробка. И самый цимус, как говорил мой дядя Яша, что родом из Одессы — две швейные машинки. Древние-древние, еще ножные, со столами из ажурного металла.

— Вот тебе, Генка, и результат того, что я вчера говорил. Эти и есть те склады промышленные, и они ждут тех, кто развивается, а не впустую проедает такой ресурс.

— Я это уже и сам понял.

— Все смогли привезти?

— Ещё бы! Постарались. Такое да оставить? Ну уж нет! Загрузили все в трофей от цыганского барона, его большую лодку Гулянку. Но она классная — при нужде, ещё столько же влезет.

— А почему ты про неё так сказал — Гулёна?

— Правильно говорится — не Гулёна, а именно Гулянка. Это такой тип больших, в основном моторных, прибрежных Волжских лодок, Бернар как её увидел в бухте на Победе, так обрадовался! Оказывается, в его детстве у отца такая же была, он на ней работал, пока в утреннем тумане её не заметил речной буксир, и на скорости налетев, утопил. Батя его только и успел что вывалиться в воду с сидения — так называемой банки, у руля. Благодаря этому и остался живым. А наша уже была немного переделана для хождения по морю, в его прибрежных водах, на ней установлен киль. И, как ты помнишь, у неё перед каютой стоит мачта под единственный косой парус — грот.

— Откуда ты это знаешь?

— Так сам Бернар и рассказал о таких особенностях.

— Тут у меня вопрос появился: а почему сразу с рейса не доложил, что именно нашли? Не подробно, но хотя б обозначиться, а, рейдер? Ведь я именно сегодня планировал заказывать материал для того, чтобы начинать шить нужную одежду самим. Чтоб не надеяться только на канал, да и он вообще для другого дела нужен.

— Честно? Собирался, но посмотрев на текущее время, понял что мы придем за час до заказа. Да вот — сам посмотри, еще пятьдесят минут свободного времени есть. Вот я и решил — доложу самолично, и Шеф, ты, то есть, вполне успеет изменить свои планы. Или я что-то неправильно сделал?

— Ну, правильно-то правильно, но в следующий раз давай-ка про подобное докладывай сразу. Может по ходу дела сразу что-то и переиграем и, например, металлы или метизы сразу на Базу пойдут чтоб не перегружать туда-сюда. Логистика… Блин её… Так что не тяни резинку до последнего. Добро?

— Есть. Принял. Я это… Просто не сообразил. Больше такого не повториться.

— Вы на сегодня уже все? Будете дома?

— С чего бы это? Парни уже давно в столовой — должны сделать заказ на внеурочный обед, и сразу уходим к Троечке. И все привезенное без нас уже там разгружают, чтоб спокойно перекусили — мы только и подсказали где что у нас уложено. К темноте, полагаю, вполне успеем вернуться — зачем терять золотое время? Вот уже с Четверки и дальше, да — придется ходить только раз в сутки, много времени будет уходить именно на сами морские переходы.

— Ну, это твое решение, ты у них командир. Они сами, хоть не против такой плотной загрузки?

— Ага! Счас! Все только и грезят новыми людьми и новыми находками, что будут полезными сообществу.

— Тогда добро. Но не забудь — все равно доклад по РД обязателен.

— Естественно — я обычно понимаю с первого раза, как можно было заметить. Тем более на Гулянке уже установлен Северок и небольшой переносной генератор — их еще вчера там и смонтировали, и антенну растянули. Тут только еще вопрос — но он лично мой?

— Что там у тебя?

— А когда мы придумаем, как достать или самим производить топливо? Ведь на моторах намного быстрее ходить?

— Если с первым все просто — как найдете склад ГСМ, и желательно пОбольше, побОльше, так сразу и достанем. Начинайте мечтать и грезить — может Верхние их послушают незаметно, и все наши мечты исполнят. А вот со вторым сложнее и намного — Олена уже прикидывала на основании своих знаний и той информации, что выудила из заказанных мною книг. И результат довольно печальный — по её словам, простейший НПЗ мы, в принципе, и сами в состоянии сделать. То вот сырья для него мы до сих пор не нашли. Вот тебе и ответ.

— А мне помниться, что есть, точнее — была, там, на Земле, установка по переработке отходов от животных в газ? Мы с бабулей были в гостях у её двоюродной сестры, в Беларусии, и я там такую систему видел. Био…генераторы вроде как? Точно уже не помню.

— Олена уже упоминала о таком способе, только добавила — что гуано для её работы нужно до хрена и больше. И мы с ним в пролете. Мало у нас пока домашнего хозяйства.

— Жаль, конечно. Ну значит так и будем ходить под парусами, пользуясь бесплатным ветром.

День 29. Часть 5

Дело мастера боится! (мастера и специалисты о. База)

— Иванович, тут в металле, привезенном с Детсада, есть интересная находка, — во время вечернего доклада Олег предоставил возможность Андреевичу со мной пообщаться, — в пачках, упакованных по сорок листов, пришел прокат, титановый, толщиной в два миллиметра. Пять таких комплектов, метр двадцать пять на два семьдесят пять.

— Это хорошо? Или плохо?

— Вначале, как его обнаружил, думал что для нас это будет совершенно бесполезный ресурс, но потом пообщавшись с Арнольдом Яновичем, я уже считаю, что это очень хорошо. Даже замечательно!

— А где мы его сможем применить?

— Делать корпуса лодок — это самое простоя и верное решение. И легкие, и не будут ржаветь. К тому же, там было немного и профиля и трубы, специальных — тоже всё титановое. Янович сказал, что квадратное и прямоугольное это уже почти готовые шпангоуты для набора. Из круглых труб отлично выйдут мачты, а овальные — сразу пойдут для изготовления гиков. Но что значат эти за специфические судостроительные матюки — я пока не совсем понимаю.

— Хмык! А у нас что, есть кораблестроители? И теоретики? И сразу практики?

— Ага! Именно такой человек и пришел к нам.

— Кто же это? Я что, пропустил появление подобного специалиста?

— Так вы же с утра с ним знакомились? Это хозяин и капитан Арктики, он и на судоверфи в молодости работал, и сам не одну яхту и спроектировал, и построил.

— Блин — памяти совсем нет. Такого человека — и забыть. Он точно сказал, что из этого материала выйдет нечто путевое?

— Ну, корабль, как у него, не сделать, я не все пока понимаю — он упоминает о каком-то наборе, и что на него нет необходимого материала. А простые лодки, длинной в пять с половиной и восемь с мелочью метров пообещал сделать.

— Лодки будут под весла, или под моторы? Но как вы ведь знаете, в связи с острым дефицитом топлива нам они нужны только под паруса?

— Станислав Иванович, — это уже Кресс, которого я сразу уже по голосу вспомнил, сам забрал микрофон, — можно делать любые. Только для парусных нужно устанавливать или полный киль с грузом, или оборудовать их швертами. Ну или делать их с противовесами-поплавками, как индонезийские пироги. Иначе при сильном боковом ветре их сразу же и перевернет. Но второй вариант будет проще и предпочтительнее для судов такого размера, а уже третий — так самый простой и удобный.

— Можно попробовать. Хоть одну для эксперимента сделайте. А такой проект вам долго творить?

— Максимум час. В моем ноуте подобных работ несколько сотен, и лично моих и студентов-энтузиастов — остается просто подогнать походящий под размеры нашего материала, чтобы отходов было минимум. Ведь тут их ни в металлолом сдавать некуда, ни самим плавить пока нет возможностей.

— Что вам для такой работы нужно?

— Прямо сейчас — ничего, совершенно. Необходимые приспособления мы сами сделать в состоянии. Механические ножницы и МШУ — всеми именуемая болгаркой, как и электросварка для титана, так называемая аргонная — у меня с собой из дому, все на складе в кандейке на Арктике лежит. Даже баллона газа на два — три корпуса хватит, а как он закончится, нужно будет взять в заказе большой, шестидесяти литровый, пожертвовав ради этого девяноста килограммами. А для простого гибочного станка я уже присмотрел, что можно из имеющегося тут в мехцехе использовать. Ну, вот это и все.

— Ради возможности заиметь для поисковиков ещё несколько лодок — закажу без разговоров. Пробуйте сделать пока одну, посмотрим на неё в готовом виде, испытаете на ходу, а что будет дальше — решим.

Во второй половине дня, аквалангист с той же Арктики, Миша Горелиц, узнав что катер-спасатель в пробном выходе своим контактным тралом засек на дне пролива металл, решил туда опустится и проверить находку.

— Олег, ну почему я не могу это сделать? — недоумевая по поводу отказа, спросил он у Борза.

— На катере уже начали профилактику двигателя. До утра он из бухты не выйдет, а КМ-ка ведь для этого не приспособленна — там нет ни лестницы для подъема из воды, ни компрессора.

— А если на нашей Арктике? Полэкипажа ведь у нас на неё есть!

— Ну не знаю… Вы сможете с неполным составом на ней управиться?

— Поднимем только один стаксель, это передний парус, и для выхода нам хватит, да и в проливчике маневрировать тоже нормально…

— Ну и что вы там нашли? — через полчаса спрашиваю по рации у капитана.

— Миша не разобрал. В азарте забыл подводный фонарь, а там темновато. Уже спускается вторично. Тут я на берегу слышал, что Андреевич с противоположной стороны острова находил большую засечку металла. Можно его слышать? Если тут ничего интересного наш азартный аквалангист не найдет, сходим туда, проверимся. О! Вынырнул. Сейчас узнаю, что там такое…

— Упаковочный ящик, или обшитый железом, или полностью металлический, Михаил это не понял. Но тяжелый, приподнять он его не смог. И при этом говорит, что на форумах видел подобные, они применялись в Союзе в период войны для перевозки небольших высокоточных станков или опытных и редких экземпляров оружия, по железной дороге. Что с ним делать?

— Как там говорится? Поставьте буек, и пусть лежит до лучших времен. Тут Иван Андреевич подошел, разговаривайте…

— Ну что! Вторую находку мы совместными усилиями по сделанной под водой фотографии опознали. Там, на глубине тридцати метров, на песчаном дне стоит малый фрицевская танко-десантный плашкоут. Они их во время второй мировой войны повсеместно применяли для десантов на Черном и Балтийском морях. Состояние её корпуса неизвестно, не все на той глубине было видно. Но палуба полностью целая, даже тиковый настил, как это ни странно, ещё не весь сгнил. Как вы и советовали, поставлено два буйка, с носа и кормы. Теперь наш неугомонный Ихтиандр шарится по дну бухты. Вспомнилась ему молодость, и экспедиции к затонувшим судам — ,доказывал, что это очень увлекательное занятие. Надеется и тут обнаружить техногенные остатки прошлых лет, или, как теперь говорят нынешние обитатели Забытых Островов, платформ прошлых версий эксперимента.

— А как вы считаете, поднять этот плашкоут — только я не понимаю сути этого названия, возможно?

— Плашкоут? Попросту говоря, это — обычная грузовая баржа, только и того, что она делалась с широким корпусом, и была предназначена в основном для перевозки грузов на палубе, а не в трюме. Экипажи тех катамаранов, что весь день перевозят сюда найденный металл, упоминали, что вчера они были у соседей, помогали тем в подъеме этих ржавых машин, что стоят в самом дальнем конце пирса. И в их пользовании были мягкие трехтонные понтоны, три штуки. Если бы таких было минимум штук семь — то приподнимая плашкоут над дном, можно было отбуксировать его к более мелкому месту. И повторяя эту операцию несколько раз, добиться того, что он покажет на поверхности свою палубу. А там уже проще — забравшись через верхние люки в трюм, осмотреть их на наличие пробоин или трещин в корпусе. Остальное — уже дело техники. На спасателе по идее должен быть центробежный насос — и откачивая из корпуса воду, сделать так, что судно всплывет. А если есть дыры — или завести под них пластырь, или наклонить на целый борт, и наложив на них заплаты, заварить. Тут вообще — идут простые вопросы поверхностного, так называемого докового ремонта.

— Тогда могу обрадовать — на складе Базы таких понтонов всего девять штук и есть, и насос тоже есть, я сам его уже видел.

— Ну, теперь нужно доложить об этом вопросе Главе, и если он даст на это добро, заниматься находкой и её подъемом.

— А когда придут в очередной раз катамараны, воспользоваться ими и для пробы поднять в проливе тот транспортировочный ящик. Идет? — завершил разговор Дробов.

Когда Бернар увидел выгружаемые с транспортов ржавые и гнилые машины, то сразу расцвел — прибыла его мечта, хоть и в таком кошмарном виде. Дождавшись окончания разгрузки, вначале с палуб, он потом, как настоящий механик, принимал механизмы и узлы, что доставались из вместительного трюма КМ-ки.

— Товарищ лейтенант, — после завершения выгрузки он, найдя Дробова, пристал к тому с риторическим вопросом, — а что мы теперь будем делать с привезенными находками? Двигателя, я понимаю — пойдут на восстановление, и все остальное, на склад. А с машинами что будет?

— Бернар — с Победы пока никаких особых распоряжений по поводу их не было, так что вероятнее всего пойдут в разборку, — хотя все сразу узнали о его фанатичной любви к автотехнике, но врать парню не хотелось, — они же сгнили, полностью, сам же все видел.

— А можно я сам переговорю с Главой? — с таким умоляющим взглядом он задал этот вопрос, что я даже не смог и подумать об отказе.

— Вот будет мой ежедневный доклад, подходи — дам микрофон. Устраивает такое?

— Да-да. Без разговоров.

Во время их беседы он смог убедить Ивановича — пока полностью не разбирать найденное, а позволить ему с машинами повозится, сделать попытку восстановить хоть что-то. И выбрав один из Willis-ов, в свободное от основных работ время начал его раскидывать на составляющие.

— Бер, а почему именно этот? Он же с виду совсем гнилой? — спросил Дробов, тихо подойдя через время к месту его работы.

— У него практически не тронуто ржавчиной самое основное — рама, — так парень ответил ему, — а панели кузова не трудно и вручную отформовать. К тому же эти машины, что Willi, что Dodik-Dodge, делались максимально упрощенно. Полностью весь кузов сделан из плоских панелей, повторить такое не составит ни малейшего труда.

— А остальные машины?

— Ну? В принципе, все поддается ремонту. При осмотре, я увидел, что блок треснул только у легковой. И ещё вода, попав внутрь цилиндров, подпортила клапана и кольца у двух машин — одного маленького Willi и грузовичка. Но и их я со временем восстановлю. Кстати — они тоже сделаны на основе этого маленького джипика, и называются как и он — Willis. А на этих трех, что я сразу отставил в сторону мастерской, кроме кузовов и кабины все целое. Вот разберу этого, и буду все в нем перебирать, приводить в норму. Думаю, недели за две справлюсь.

— Ну и зачем они нам на наших маленьких островах? Тут же нет простора для автомашин?

— Пусть будут на ходу — затрат на это, кроме моего личного труда, нужен минимум. А вдруг в будущем понадобится транспорт? А у нас он вот — уже есть.

— А с битыми дизелями что будешь делать?

— Глава сказал, что они нужны в первую очередь, просил внимательно их проверить — что там и как сильно вышло из строя. Вот помощники освободятся, помогут занести их на верстак, и будет мне уже другая работа. А машины? Это увлечение всей моей жизни, с тех пор, как с дядей делал из деталей и мотора от мопеда маленький карт. Мне тогда было всего десять лет.

— Ну добро, занимайся. Или позвать парней?

— Да они сами обещали минут через двадцать подойти. А вот и они…

— Ну что? Жить моторы будут? — спросил комендант у него уже поздним вечером.

— Не! У тех двух, в которых сбоку блоков дыры, только под замену блоков, этим диагнозом я сразу выписал им такой приговор. Там и трещины в стороны пошли очень уж сильно, но вот вся внутренняя начинка цела. Я уже выписал все их данные для заказа, но принесу его только завтра к обеду — может быть за это время успею и с третьим разобраться. А там Глава сам решит, что с этими данными делать, но как мое мнение — попробовать взять их новыми. Тогда мы получим практически идеальные двигателя. А где он собирается их применять? Не знаете?

— Бер, давай договоримся: лейт и Дробов я в служебное время, как и Комендант. А так, накоротке меня зовут Олег Игоревич, а можно и просто по отчеству обращаться — Игоревичем звать. Для Олега ты просто довольно молодой. Так вот, Станислав Иванович узнав мнение механиков и капитанов наших катеров, решил на всех трех сменить старые бензиновые моторы на дизеля. Я там всего подробно не понял, о чем они толковали, просто было сказано, что они мощнее, и обороты ниже. Но в чем вся суть этого действа, я не знаю.

— Я тоже. Спрошу завтра у Арнольда Яновича — он вроде большОй спец по кораблям.

— Согласен с вами. Полностью. Идея поднять тот плашкоут очень привлекательна, — отвечаю на запрос с Базы о находке, — но на завтра катеру ПССО и грузовому катамарану есть другая, не менее важная работа. В свое время Настя невдалеке от своей Удачи нашла на дне затонувший беспалубный катер — о нем в записках лейта Боева еще упоминалось. Это была в девичестве малая зенитная батарея, приписанная к отряду боевых артиллерийских бронекатеров. Вот его я и хочу, чтобы его подняли. Он не очень большой, и проблем с ним много не должно быть. Если получится поднять и восстановить — сам понимаешь какое это подспорье всем нам. Послезавтра опять оба катамарана и два катера идут к соседям, на Юту, вытаскивать со дна моря последние машины — нужно закончить ту эпопею, может увидев, что добыто всё и увезено в разные стороны, амеры, наконец-то и отстанут от них. Да и к нам лишних придирок не будет. А уже после этого, если ничего сверхсрочного не случится, займемся и вашей находкой. Не знаю, правда, зачем он нам нужен — но пусть будет на плаву. На всякий случай.

Это я так остужаю загоревшегося идеей подъема Мишу Горелиц, что уже успел накрутить Яновича, а тот достать меня. Нужно, да, нужно все найденное поднять на поверхность — но ни людям ни технике не разорваться, и тех и тех у нас пока маловато. И очень.

— Тут появилась одна идея, — пытаюсь подсластить пилюлю отказа, — обществом было предложено дать всем катерам нормальные, порядочные название. А то этими сокращениями можно и язык и мозг сломать. Так что думайте.

Команда транспортника, что через день теперь регулярно посещает все наши ранее заселенные земли, в докладе принесла принеприятнейшее известие:

— Глава, — рассказывает Вадим Карпов, что вчера был на ней старшим, — мы обошли все подотчетные острова, и теперь уже точно уверенны, что нельзя высадиться на Крым, Удачу, Украину, и Балты. Так как они с большими песчаными берегами, и там вольготно расположились большие крокодилы. Практически по всей протяженности прибрежной полосы. Мы попробовали подойти — и они нас сразу начали атаковать. Пришлось быстро грести прочь, хорошо что аргентинец Николэа, с кем я был в этом рейсе, сразу не убрал наши весла в лодку.

— Много их там?

— Точно не подсчитывали, но примерно по два-три десятка на каждом. Может и больше — точно не скажу.

— Они только на этих четырех островах расположились?

— К сожалению — нет. На России они заняли весь берег в лагуне у пещеры, и нам пришлось высаживаться в вашей бухточке, с обратной стороны острова. На Находке мы восемь или девять штук видели, у Европы они вообще с двух сторон оккупировали берег. Ржеч Посполитая ими заполнена почти полностью — там ведь весь остров песчаный, и очень низкий, что и дало такой результат. Зато на Оливии, где греки добывают масло, и на соседних с ней — нет ни одного. Там песчаная полоса узкая — всего пару метров, и им, наверное, просто не развернуться. На Сахарном с его спутниками — только на нем самом, и то с одной стороны, видели всего пять или шесть штук. Индийцы на них даже не обращают внимания — обходят этот берег стороной, и все.

— Хреново. Никто из их населения не пострадал?

— Из обитаемых мы никого не смогли увидеть только на Европе, так что о ситуации на ней нет никаких данных. На всех остальных островах, где только есть наши жители, крокодилы ими были замечены вовремя, и обитатели ведут себя в местах, где они находятся, очень и очень аккуратно. Практически такая ситуация и в восточном направлении, откуда мы сами были привезены. На всех широких песчаных отмелях и береговых полосах в множестве передвигаются или лежат в одном положении эти бронированные рептилии. Но так как там, кроме наших греков и индийцев, больше никто не обитает, то это не очень дерьмово.

— Ну все равно — мы, руководство, совсем не подозревали, что их десант будет настолько многочисленным. Нужно принимать меры по очистке территории.

— Иванович — а какой в этом смысл? Зачем их отстреливать? Нам, лично — они совершенно не мешают. То, что их колонии появились на песчаных островах? Ну и пусть. Нам-то что с этого? Я не помню, чтобы упоминалось их повторное заселение — в этом случае командиры по любому нам довели эту информацию.

— Может быть ты и прав. Подумаем над этим, но чуть позже. Что там привезли от наших фермеров?

— Масла было сорок четыре литра — Кифеус с трудом, но смог объяснить, что им опять нужна тара. Наличной хватит не более чем до следующего нашего посещения и, я так понял, что он просит её с запасом.

— Нда! Оно уже начало конкретно скапливаться. Ну, так как бутылки имеют небольшой вес, так что возьму обязательно, и много. Что еще?

— Ситарама передал двадцать одну головку сахара, в каждой примерно от двух с половиной и до трех килограмм. Девочки с России сплели четыре большие корзины, и наполнили их полностью разной зеленью и салатами. Заодно с него привезено примерно полсотни копченых тушек тунца — все один в один размером, почти в руку длиной. Ну вроде и все. Ой, да! Чуть было не забыл — нам ваш заместитель, Маша, выдала мегафон. И с его помощью мы орали у всех островов, которые проходили — пытаясь вызвать новых попаданцев. Но там не было ни одного.

— Благодарю за проделанную работу.

— Служу народу! — в ответ он внезапно подскочил, и негромко прокричал эту фразу. Интересно? С чего это он так ответил?

— Ну как? Там, на Земле, мы отвечали — Служу Новороссии. Можно ещё говорить — Служу Родине. Но ведь мы не там, и Победа не Новороссия, и пока не Родина нам. Так что, мы выбрали для себя такой вариант ответа. И, считаем — что он самый подходящий в наших условиях, — так ответил он на мой вопрос.

— А кто это — вы?

— Ну как же? Все военные, не глядя ни на страну, ни на язык. Раз мы тут, все вместе — то значит и служим нашему общему народу.

— Дааа!!! Вот это вы придумали. Но хорошо вышло, правильно. Сами додумались?

— Естественно, что нет. Нас сегодня утром, всех, кто был дома, собрал Федорович, и проведя моральную накачку, предложил самим выбрать подходящую для наших условий фразу-ответ командиру.

— Вот как. А давай немного поразмыслим. О чем? Да вот о том, чем для нас всех тут, на этих Забытых Островах, стала наша Победа? Неужели только местом, где мы живем, и все? А может быть она и есть наша новая Родина, что неожиданно появилась в тот миг, когда стало всем трудно, и нужен был угол, что был бы для всех родным? Неужели это не так?

- Если подойти именно с этой стороны, то ты, Глава, полностью прав. Мы все, возвращаясь домой, знаем — что он наш, родной. Где всех ждут с нетерпением, и принимают с почетом.

— И???

- И мой ответ на это таков — быть Победе в этом мире нам Родиной! Согласны, Станислав Иванович?

- Полностью и окончательно. Но нужно ещё провести среди народа голосование — примут ли они такую постановку вопроса, или нет…

Оглавление

День 27. Часть 4

День 27. Часть 5

День 27. Часть 6

День 27. Часть 7

День 27. Часть 8

День 27. Часть 9

День 28. Часть 1

День 28. Часть 2

День 28. Часть 3

День 28. Часть 4

День 28. Часть 5

День 28. Часть 6

День 28. Часть 7

День 28. Часть 8

День 28. Часть 9

День 28. Часть 10

День 28. Часть 11

День 28. Часть 12

День 28. Часть 13

День 29. Часть 1

День 29. Часть 2

День 29. Часть 3

День 29. Часть 4

День 29. Часть 5