писателя начинают с очень важным видом говорить, что исписался, а, может, правильнее сказать, истрепался?
Выбранный жанр фантастического повествования помогает немного уйти в сторону, стать сторонним наблюдателем. Именно в невозможности описанных событий лежит фундамент понимания прошлого, настоящего и будущего, которое мало чем будет отличаться от предыдущих времен. Мы, как человечество, ничему не учимся, только маски стали искуснее, а речи увереннее. Фантастика и сказки помогают осмыслить настоящее, попробовать заглянуть в будущее без особых последствий для психики. «Это все выдумка и дребедень!» – и да, и нет. В любой, даже самой искусной выдумке, вы найдете безжалостность настоящей жизни, начнете строить параллели, искать скрытые смыслы, а их там нет. На самом деле все так, как и написано, и, конечно же, автор не может уйти от переживаний реальной жизни, от вездесущей рефлексии и фрустрации, с какой стороны они бы не подошли, но своими холодными потными ладошками обхватят шею и начнут душить, пока искры из глаз не посыплются.
Текст, он как песня, порой заунывная, грустная и страшная, веселая и глупая, несущаяся с порывами ветра из прошлых веков. Слушайте мою песню, и, надеюсь, она не войдет вам в сердце, но даст вам возможность встать в стороне и взглядом марсианина посмотреть на нас, на себя. Оцените наш мiр, подсчитайте его индекс, какой у нас тренд?
«Нет, я не против бессмысленности войны –
Режьте с друг друга ломтями мясо, бога ради,
До костей сверкающей белизны,
До черепов ослепительной глади.
А я и так уже ранен смертельно,
Но еще не в каждое вошел теплое море,
А вы воюйте, воюйте, только где-то далеко и отдельно,
Сражайтесь отчаянно за своё горе.»
Андрей Дельфин Лысиков «744»
Волонтер
Город накрыло одеялом
Из холодной тучи,
И его не стало.
Боли – много или мало,
Было или будет, –
Всем её хватало.
(Мертвые дельфины «Мертвый Город»)
Завтра, завтра будут стрелять!
А нам с тобой подниматься в пять,
Поле выкосим – тишь да гладь,
Завтра будем, будем стрелять!
Копоть – словно снег с потолка,
Я – Маруся, я дочь полка,
Моя Родина далека,
Но крепче, крепче её рука.
(Принцесса Ангина «Старше»).
1
Стоило подождать, спешка всегда все портила, в лучшем случае вернешься ни с чем, если вернешься. Городской воздух, провонявший за десятилетия гарью, ржавым железом и бетонной пылью, казался Каю опьяняюще чистым. Чтобы ни говорили пожившие, те, кто знал время без войны, наверху чувствовалась свобода, горькая и острая, с привкусом сладости взрывчатки. Сквозь пелену смога выглянуло солнце, и Кай на секунду ослеп. Надо надеть шлем, в нем и датчики будут видны, робота засечешь быстрее. И хорошо, что его никто не видит сейчас, а то впаяли бы взыскание.
Он щурился на солнце и улыбался. Левая рука под курткой нащупала талисман, обточенный полупрозрачный камень фиолетового отлива на тонкой цепочке, подарок Маши. А он думал, что она обиделась на него, даже разозлилась, когда с прошлой вылазки он принес ей подарок из магазина. Это он нарушил Устав, Маша не разболтала, но девушка она была строгая, чересчур строгая, особенно, к себе. И все же он был доволен, давно заприметил этот магазин и знал, что найдет для нее отличный подарок, и внутри его ждал нетронутый никем за столько лет толстый свитер с красивыми оленями, немного пыльный и красный, как она любит.
Пора было идти, время отдыха вышло. Вылазка была рассчитана по минутам, часы ему были не нужны, он отлично чувствовал время. Это так кажется, что под землей времени нет, глупости, там чувствуешь каждую секунду, а наверху теряешься. Кай выглянул из укрытия, роботы не видели за бетонными стенами, а от домов часто оставались лишь нагромождения из обломков, правда, робот или патруль могли бросить в щель гранату, так, для забавы, но так было редко или очень давно, из живых никто не мог припомнить ничего подобного.
Путь был чист, глаза отлично видели, надев шлем, он проверил, и стремительно побежал через улицу. Так бежать еще несколько кварталов, от укрытия к укрытию. Карта была пуста, со спутника ничего не приходило, многие слепо доверяли технике, только не Кай. Никто не знал, кто прислал эти шлемы, и кто управляет данными. Его наставник, Бобр, вообще считал, что всех их заперли здесь и играют с ними, такой бесконечный сериал про войну, много крови, смерти и насилия. Жаль, что его порвал дрон, когда он сидел в укрытии, почуял же, гад, тепло, и пустил ракету.
Он у цели, дверь видна, бежать не больше ста метров. Кай оценивал ситуацию, шлем заботливо подсказывал, что слева и чуть выше справа, на втором этаже чудом сохранившегося дома, стоят пулеметные установки. Кай и так слышал, как вращаются их турели, как скрипят зубчатые рейки, набитые пылью и крошкой под завязку. Никто их не обслуживал, и в этом было преимущество, робот мог заклинить, запоздать или слишком быстро встать на
