40k способов подохнуть. Том 2 [Hydra Dominatus] (fb2) читать онлайн

Hydra Dominatus 40k способов подохнуть. Том 2

Глава 37

Чужая сила продолжала давить и в какой-то момент я не просто потерял сознание, я очнулся в хрустальном лабиринте, окружённым искажением чужих душ.

— КАКОГО ХРЕНА?! — тут же взревел Тзинч, отвлекаясь от чтения книги в переплёте из человеческой кожи. — А НУ ВОЗВРАЩАЙСЯ НА АЛЬБУ!!!

— НЕ НАДО ДЯДЯ!!!

Но было поздно и под чудовищной мощью тёмного бога моя душа снова вернулась в мир смертных. Я же даже не хотел знать, что за враг пришёл помешать моей дуэли с демон-принцем. Ведь то существо, которое было способно не просто подавить чужую волю, но и разрушить чары Тзинча, выкинув мою душу туда, где ей и место. Однако сразу же после этого давление начало отступать и насильно я был возвращён Тзинчем обратно на поле боя.

Я не умер, моё тело оставалось таким же как и после падения от удара демон-принца. Все последствия на себя принимала именно душа, отражение в варпе, которым обладало каждое существо. Однако если простые смертные просто теряли сознание и чувствовали себя крайне плохо, то вот псайкеры и уж тем более демоны… для них последствия были просто катастрофическими. И чем сильнее был демон, тем выше была его связь с варпом, тем больше страданий приносила чужая воля.

— Эй, ты там жива? — обратился я к птичке, но она почти не подавала признаков жизни.

Медленно очухивалась душа Мордреда, начала расти воля Машины, ведь значительная часть узоров была разрушена. Медленно я начал сам брать истощившееся потоки варпа под свой контроль, сотворяя прямо под спиной Рыцаря хрусталь. Словно лёд он всё разрастался и тем самым отрывал машину войны от земли, возвращая её в вертикальное положение. Однако встав в полный рост, я вдруг понял, что другой хрусталь начал рассыпаться. Бреши в моей броне вновь зазияли и в глубинах корпуса начало искрить.

— Победа любой ценой, — раздался гул Машины, а затем от корпуса начал идти пар.

Плазменное ядро перегрелось и начало уничтожать корпус, а из-за отсутствия толстого слоя хрусталя, повреждения могли в любой момент стать критическими. Однако такая цена устраивала "Проклятье Морганы". Смерть в битве с демон-принцем, разве можно было просить Дух Машины о более достойно награде?

У демон-принца же началась паническая атака. Яростно бросая взгляды во все стороны, в том числе и на небо, он пытался найти угрозу божественного или как минимум полубожественного уровня. Он не мог поверить, что в галактике есть кто-то, кто способен тягаться с ним за исключением других демон-принцев.

— ЕЩЁ И ТЫ НЕ СДОХ?! — всё ещё ошарашенно оглядываясь, провопил демон, хватаясь за кровоточащую рану в животе, которая перестала регенерировать.

— До последнего патрона, даже если моя броня расплавится, а цепь пиломеча сорвётся, я буду идти в бой, пока гудит моё ядро, — ответила Машина, но этих слов никто кроме меня не услышал.

Затряслись мои болтерные пушки на голове, подавляя демон-принца. Он всё ещё чувствовал огромную угрозу и очень не хотел отвлекаться на меня, однако и лазерная пушка уже начала нагреваться, готовясь сделать очередной выстрел. И отбросив все сомнения демон-принц рванул прямо на меня, намереваясь быстро разобраться с досадной помехой. Это стало его первой ошибкой, ведь никогда нельзя игнорировать собственное чутьё.

Едва он сорвался в рывок, как с обеих его флангов обрушились шквалы болтерного огня. Грохотало лучшее оружие выкованное в кузне Марса и плазменные взрывы словно барабаны отбивали ритм войны, предвещая крах любой угрозе, будь то демон или ксенос. И эти выстрелы мне были хорошо знакомы, как и через сенсоры Машины мной были замечены те, кого невозможно узнать.

Астартес пришли на поле боя и будь я трижды проклят, если не они сделали нечто, что отвлекло всё поле боя от их высадки с орбиты. И пока подоспевший флот сражался с ксеносами в космосе, прямо в самое пекло хлынула первая рота под предводительством самого примарха.

Сразу же я вспомнил Леман Русса, которого видел в обрывках прошлого на Дрейкерноре. Это был не он, однако словно полубог и этот примарх возвышался даже над своими сыновьями. Вооруженный невероятно тяжёлым болтерным пулемётом, который можно было смело ставить на тяжёлую технику, он нёс вихрь из огня и стали. Под шквалом первой роты таяло величие демон-принца, который всё ещё продолжал мчаться ко мне, намереваясь использовать меня как живой щит.

— СНАЧАЛА ТЫ, А ПОТОМ ДУША ПОЛУБОГА!!! — взревел демон-принц, пытаясь уклониться от выстрела почти в упор.

Лазерный луч прошёл по касательной к его морде, расплавив половину лица, после чего нанёс один точный удар, вонзая меч прямо в глаза Рыцаря и устремляя клинок к Трон Механикуму. Однако внезапно в полной злобе гримасе появилось непонимание. Проклятый меч не вкусил чужой души.

— Перемены тебе в рыло, сраный урод, — произнёс я, стоя на голове Рыцаря, рядом с открытым люком.

В последний момент Рыцарь всё же отпустил меня, в благодарность решив не тянуть меня на дно. Хотя из-за столь быстро покидания Трона Механикума у меня появились фантомные боли, так ещё и шея со спиной были разорваны слишком быстрым высвобождением игл и кабелей.

Так или иначе недолго думая я спрыгнул прямо с Рыцаря вниз. План был прост — я либо полечу, либо сломаю все кости. Чуда не случилось и хрустальные кости разлетелись. Помимо переломанных ног, у меня также кажется треснули позвонки, благо сразу после падения я покатился в овраг, что спасло меня от верно смерти.

Тем временем демон-принц взревел от бешенства, поняв что он был обманут, как и его Тёмный Князь. Раздался взрыв чудовищной силы и перегруженное плазменное ядро Рыцаря детонировало, опаляя демоническую плоть. Сразу же после этого в бой рванул и сам примарх, передав свой пулемёт капитану первой роты и выхватив свой гигантский двуручный силовой меч он уже сократил дистанцию с израненным демон-принцем.

Первым же ударом своего клинка примарх поставил на колено демон-принца, конечности которого отрывали точные выстрелы плазменных пушек. А затем уже клинок был вонзён в живот и с диким криком полубог, опрокинул тварь на спину и одним движением вспорол всю грудную клетку, разорвав в том числе и сердце демона. В розовом огне сгорело тело, пытаясь последним воплем отравить душу примарха, однако тот лишь с усмешкой провёл душу демон-принца в далеко не последний путь.

Некоторое время он стоял на поверженном враге и смотрел на проклятый меч, чтобы куда больше него. Я не знал о чём думал примарх, но с любопытством смотрел на него из оврага. Настоящий гигант, это уже была не просто новая ступень эволюции человека, это было нечто, что столь же далеко от человека, как человек от обезьяны. Однако в этой силе скрывалась и невероятная слабость.

Медленно падал пепел на чёрно-белую броню, пока кровь медленно стекала с наплечника с римской цифрой ХI. Первая рота тем временем уже рассредоточилась по полю боя, выступив на стороне защитников Камелота. Разломы затягивались, буря в варпе утихала и та боль, что разрывала мой разум, уходила обратно, ведь первый из врагов был уничтожен.

А затем примарх вдруг резко развернулся и посмотрел прямо на меня, всё ещё покрываемого хрусталём, пусть и ставшим крайне хрупким.

— Хороший бой, — произнёс он, начав двигаться прямо в мою сторону, закинув свой гигантский меч на плечо. — Не думал я увидеть пилота-колдуна в рыцарском мире! Воистину галактика полна сюрпризов.

Он остановился прямо около воронки и мне уж было показалось, что сейчас он просто раздавит меня, однако вместо этого из динамика шлема раздался смех.

— Вставай, бой ещё не закончен! Или переломанные кости тебя остановят?

И примарх развернулся, направляясь в гущу боя, вслед за своей первой ротой, которая уже вцепилась в сердце штаба, окружённого войсками Камелота, ведомыми Ланселотом и Персивалем, а также ещё пятью рыцарями.

Глава 38

— В ШТЫКОВУЮ, ЗА МНОЙ!!! — проревел я, что есть мощи закричал я, поднимая в атаку разбитый пехотный батальон.

И вновь седые мужи встали с зелёными юнцами, чтобы исполнить свой долг и защитить всё то немногое, что было им даровано в смертной жизни. Враг мог забрать жизнь, но не стремление к победе.

Ноги мои всё ещё болели и лишь каркас из хрусталя кое-как скреплял кости, позволяя исполнять долг дворянина и вести солдат в самое пекло. Никто из них не спрашивал почему я так странно выгляжу и из-за чего мои волосы переливались радужным светом, простого мужика с винтовкой волновало лишь твёрдость товарищеского плеча и решимость врага. И последнее дало слабину, ведь едва мы помчались в атаку, как свой ход сделал космодесант.

Без страха и сомнений слаженной работой и невероятными тактическими умениями, они никогда не шли напролом и били максимально больно. Одна рота, сто космодесантников, в пекле войны, где сражались миллионные армии это лишь капля в море. Каким бы ни было крутым снаряжение это не поможет пережить массированный артобстрел или выстрел плазменной пушки. Астартес не были неуязвимыми и всесильными, однако если они оказывались в нужном месте, в нужное время… врага разрывали в клочья.

Так было и в этот раз. Используя своё преимущество в огневой мощи и скорости, они вычленили самое место врага и одним решающим ударом прорвали оборону. Действуя как единый организм они посеяли в тылу врага хаос, а противники перед нами не знали что им делать, ведь мы уже шли в атаку, пока позади звучали точные одиночные выстрелы болтеров.

Взрыв и пулемётчик вместе с ДОТом разлетелся на куски из-за плазменной гранаты. Принимая редкие выстрелы на грудь и переступая через товарищей мы снова влетели в траншею, вонзая штыки с невиданной яростью. Каждый удар был местью за каждого павшего брата. Смертью здесь платили за смерть и никакой другой валюты не использовалось.

Свой родовой клинок я потерял, но найденная на поле боя артиллерийская сабля была ничем не хуже. Да, она была менее пёстрой, но за счёт формы и веса рубила будь здоров. Большинство выстрелов я мог даже принимать на грудь, где наростами разрастался хрусталь и разлетался в пыль после даже одного попадания. Это было очень больно, кроме того моя единственная рука и ноги были защищены хуже из-за чего ранения мои лишь множились. Но вряд ли это кого-то волновало.

— ПОЩАДЫ!!! — на неизвестном языке завопил ксенос, но было поздно и моя сабля обрушилась прямо между шеей и плечом, дорвавшись до важной артерии.

В анатомии ксеносов я не разбирался, но странного цвета крови полилось прилично, ведь питательные вещества до мозга как-то нужно было доводить. И с этим ударом битва закончилась, началось истребление, ведь пленных никто не брал. Астартес также следили за тем, чтобы все враги были уничтожены. У этой жестокости были как личные мотивы, так и вполне объективные, ведь среди напавших врагов были и люди, с некоторыми мутациями или без, но люди.

— Ещё одна победа, которую удалось вырвать вместе с глоткой врага, — на руинах вражеского штаба произнёс примарх, вокруг которого собирались командиры Камелота. — Но благодаря отваге и мастерству за неё мы заплатили куда меньше ожидаемого.

С невероятным трепетом вся армия смотрела на воинов, которые будто бы пришли из сказок. Никак иначе сам Артур явился из Авалона и привёл с собой героев, дабы защитить Альбу в столь тёмный час. И понять их было можно, ведь что сам примарх словно бог войны возвышался над всеми, что каждый космодесантник был величайшим воином и даже слабейшему из астартес не составило бы труда уничтожить сильнейшего воина Альбы.

Их силовая броня была самим совершенством, болтеры синонимом мощи и надёжности, а тактические умения и мастерство говорили о том, что за спинами этих легионеров были сотни и тысячи сражений в пекле, где простые смертные были бы не способны выжить. Они рассеяли бурю в варпе, убили демон-принца и сокрушили высадившиеся на этом участке силы рангданцев.

— Должно быть мне следует сказать что-то воодушевляющее… — хмыкнул примарх и снял свой шлем, показав суровое бледное лицо с довольно жутким шрамом, который не могли исцелить лучшие апотекарии легиона. — Да уж, так и знал, что надо было попросить помощи у Несущих Слово, да отговорили меня…

Воцарилась пауза, все чего-то ждали и на что-то надеялись, а примарх продолжал стоять и подбирать слова. И хоть харизма его оставляла желать лучшего, однако одержав сокрушительную победу он уже завоевал сердца всех защитников. В словах не было нужды и чтобы он не сказал, всё равно бы этот рыцарский мир присягнул на верность Империуму, как и сотни других, переживших тёмные времена.

— Меня зовут Мойран, я примарх одиннадцатого легиона "Вершители Судьбы"! Эра Раздора подошла к концу и по воле Императора Человечества, моего отца, Любимого Всеми Повелителя и величайшего из людей, я вместе со своими братьями сражаюсь в Великом Крестовом Походе с целью объединить галактику и привести человечество к рассвету! Многие миры уже стали частью Империума, одним за другим мы сокрушаем врагов вместе с другими Рыцарскими Домами, что как и вы прошли сквозь тьму, сохранив чистоту ума во мраке, полном тьмы и искушений! И я предлагаю вам присоединиться к нам! Вместе нас ни остановит ни ксенос, ни демон, ведь пока человечество едино — оно непобедимо!

Невероятный фавор в этот момент познал Мойран, удивлённый том с какой радостью принял его этот мир. Рыцари же хоть и хранили таинственное молчание, но лишь потому что ожидали решения своего сюзерена, Галахада, который уже передал своё согласие объединиться и нуждался только в личной встрече для обсуждения дальнейшей стратегии войны.

Это нужно было и самому Мойрану, на плечах которого лежало не только завоевание миров, но и долг по эффективному внедрению их в Империум. Хотя с Рыцарскими Мирами всегда было всё просто, ведь благодаря своей консервативности они лучше других понимали ценность и необходимость Имперских Истин. Так что встреча не заставила себя ждать, но чему я уже удивился куда сильнее, так это личным вниманием примарха.

Пока он находился на встрече, один из космодесантников доставил меня в зону высадки, где вовсю работала Эксцертус Империалис, она же Имперская Армия, основные вооруженные силы раннего Империума, из которых образуется всеми известная Имперская Гвардия. В Имперскую Армию входили как наземные, так и воздушные силы, но более всего её отличали от имперской гвардии наличие собственных космических сил.

И лишь благодаря миллионам и миллиардам этих солдат Великий Крестовый Поход не увяз, не успев отойти на терре. Легионов было двадцать, однако в огромной галактике они не могли успеть везде и соединяла поход Имперская Армия. Пока вперёд шли грозные астартес, укрепляли гарнизоны тоже простые солдаты, следя за порядком на захваченном мире. И даже самого Малкадора Сигиллита охраняли не великолепные космодесантники, а избранные солдаты Имперской Армии.

Но чтобы понимать насколько был огромен вклад Имперской Армии в Великий Крестовых Поход в целом нужно знать одно — их было настолько много, что никто не мог сосчитать её численность. Ведь в неё входили даже ополченцы захваченных миров, а если средняя планета со сто миллионным населением и индустриальным развитием легко могла позволить себе гарнизон в миллион солдат, а в случае войны мобилизовать и все десять, после чего отправить всех под ружьё и повысить планку до двадцати… воистину Имперская Армия была огромна, а иерархия её была сложна и запутана, что вызывало оправданные опасения Терры.

Однако Крестовый Поход неустанно двигался и Имперская Армия продолжала разрастаться, чтобы поддерживать нужную Импературу динамику.

— Я типа подопытный кролик? — поинтересовался я, сидя в полевом госпитали, пока вокруг меня бегали простые смертные, собирая с приборов данные.

— Нет, — скупо ответил космодесантник, который тоже внимательно изучал собранные данные.

— И меня вы не казните?

— Нет.

— И вы знаете, что я колдун.

— Да.

Была некая аура неприязни вокруг этого космодесантника. Такой грозный и сильный, он обладал ещё и более сильным разумом, что давало ему преимущество практически во всём на фоне простого смертного. И из-за этого у некоторых космодесантников появлялось некоторое пренебрежительное отношение к простым солдатам. Астартес никогда не бежали, а полки порой приходилось возвращать в бой силой. Если перед астартес ставили задачу, то значит задача будет выполнена, а смертные часто ошибались. Как и в целом простые смертные были слабы.

Хотя не стоит думать, что все космодесантники были такими. Всё же очень многое зависело как от самого легиона, где по-разному видели самый эффективный способ достижения цели, так и от в целом от космодесантника, которого определял его личный опыт. Конечно, их делали в первую очередь солдатами, которые будут просто выполнять приказ, однако даже в суровой дисциплине в рамках одной роты характеры этих сверхлюдей отличались.

Так или иначе, меня по каким-то причинам не собирались казнить на месте и даже оказывали медицинскую помощь. Попутно беря на изучение странный хрусталь. Прошёл один час, другой, космодесантник в какой-то момент ушёл решать более важные вопросы, оставив меня персоналу госпиталя. И всё бы ничего, но вскоре меня посетил уже капитан первой роты.

— Мойран попросил за тебя, — произнёс капитан, лысый, с мощной челюстью, жутким взглядом и аугментикой вместо глаза. — Тебя помиловали, вернули титул, земли и славное имя.

— У меня уже есть имя, Мордред. Оно меня устраивает. Что стало с Карой?

— Ты волен сам выбирать своё имя. Что же касается Кары, то я не знаю кто это. Твой близкий человек?

— Моя служанка, она была во дворце, когда всё началось. Не знаю выжила ли она.

— Мы разузнаем, — кивнул космодесантник, а затем сел на стальной ящик с медикаментами, уставившись на меня.

Весь персонал сразу же ушёл, поняв намёк. Видимо подобное происходило не в первый раз, как и среди этих работников не было случайных людей.

— Ты храбро сражался, но что куда важнее, ты использовал варп ради своей победы.

— Да, кажется я…

— Кажется твоя душа ещё стала и вместилищем для сущности варпа. Однако ты не безумен и держишь контроль в собственных руках. Расскажи мне всё, но не пытайся врать.

— Всё? Да ты и в половину не поверишь, тут же заклеймив меня безумцем и размозжив мне череп одним ударом. Если хочешь устроить допрос, то переходи сразу к пыткам, — отмахнулся я, понимая что разговора уже скорее всего не переживу.

И наверное в какой-то момент у капитана первой роты Вершителей Судеб действительно появилась такая мысль. Однако он не подал виду, более того, он просто кивнул, не став давить.

— Твоё право. Судить тебя я не буду, как и выносить какого-то приговора и пытать. Однако если ты хочешь служить Человечеству, то тебе стоит сделать всё, чтобы продлить этот срок. Даже самые опытные псайкеры становятся пищей для тварей живущих в варпе, целые корабли исчезают и порой даже полубоги могут ошибаться.

— Значит вы меня не убьёте?

— Тебе будет предложено сражаться в наших рядах. Ты показал себя в бою и хоть твоё управление Рыцарем явно не отличалось мастерством, но то что ты сделал с этой древней машиной… мы такого ещё не видели. Возможно в этом кроется новая возможность для Человечества. В любом случае, свою судьбу определяешь лишь ты, но учти… — космодесантник поднялся на ноги и вдруг на его лицо лёг мрак. — Для себя мы вершим её сами. И от того приносишь ты пользу или вред Империуму будет зависеть наше решение.

Капитан уже направился на выход, как вдруг в его шлеме, который он нёс под рукой замигал огонёк. Вернув шлем на голову, он получил сообщение и ответил, после чего активировал внешний динамик и уже произнёс мне.

— Собрание закончилось. Военная кампания по уничтожению Рангды и её союзников будет продолжена. Галахад также заявил, что позволяет тебе самому решить как именно ты будешь служить Империуму, в состав которого вошёл Камелот, а скоро войдёт и весь мир. И ещё Мойран хочет с тобой поговорить.

— Со мной? Зачем?

— Я не знаю и мне это не интересно. Меня ждёт война, где я сотворю судьбу для своих врагов. Явись во дворец Камелота.

И капитан ушёл, а я лишь вздохнул. Если со мной хотел говорить примарх, то это могло значит только одно. Я как-то его заинтересовал. А как его мог заинтересовать простой смертный? Ну хотело верить в то, что дело просто в том, что я умудрился выжить в схватке демон-принца и ещё осквернил Рыцаря, при этом не впав во власть хаоса… но что-то мне подсказывало, что Мойран понял куда больше и возможно как-то почувствовал Тзинча? Последний вон, к слову, затих, мне вообще не помогает, будто бы боится появиться и спалиться.

И если псайкеры так или иначе служили на благо Империума, ведь без них космические путешествия усложнились бы в разы, да и сам Император являлся псайкером, как и некоторые примархи, некоторые астартес, просто многие служители Империума и в целом про варп все знали, ведь имелись Поля Геллера, защищавшей от энергии варпа и демонов в момент прыжков между системами. Но всё равно это всё другое, а как только меня заподозрят в связях с Тзинчем…

— Боже, я не хочу умирать… — вздохнул я и вдруг даже подумал, а не попробовать ли мне сбежать.

Но мысль эта была дурной. Сбежать от космодесанта вряд ли возможно, да и куда бежать то? В сторону Рангды или вглубь Империума? И там, и там меня найдут, ведь наверняка есть специальные службы занимающиеся такими вот неподконтрольными псайкерами. Инквизиция может какая, хотя судя по тому что тут вместо Имперской Гвардии была Имперская Армия, я был склонен считать, что и инквизиции могло не существовать. Да и вообще мельком послушав разговоры персонала, я понял, что на дворе тридцатое тысячелетие по терранскому календарю.

В общем, нихрена не понятно, но очень интересно как я именно сдохну. А способов умереть после этих событий стало куда больше. Так или иначе, в скором времени я вернулся в Камелот, явился во дворец, был сопровождён гвардией Галахада к примарху, который решил посетить первым делом библиотеку, сокровищницу и оружейную. Сам примарх решил в этот раз не принимать личного участия в сражении, аргументировав это тем, что его сыновьям тоже нужно набираться опыта.

— Какие великолепные скульптуры, как жаль что половина дворца превратилась в руины, — раздался голос примарха, любующегося шедеврами Камелота. — Знаешь что отличает человека от животного?

— Мораль, нравственность и культура? — решил угадать я, попытавшись связь очевидные факты.

— Способность совершать выбор, — ответил Мойран, после чего продолжил медленно шагать по залу, двигаясь в сторону древних гобеленов, на которых он узнал эпоху колонизации и восстание машин. — Да, сколько раз уже человечество было на грани погибели? А сколько других видов потерпели крах? Они сделали свой выбор и узрели судьбу, что сотворили сами. Эх, мне не хватает общения с Фулгримом. Он хоть и тот ещё тип, но благодаря ему я теперь мог смотреть на мир через призму искусства. Как знать, может когда мы даже сможем найти с ним общий язык. По крайней мере Феррус делает всё, чтобы приблизить этот час и повлиять на Фулгрима в лучшую сторону. Как и наоборот.

— Зачем вы приказали мне явиться.

— Я приказываю лишь на войне. И не надо "выкать", все мы слуги Императора и все служим на благо Человечества. Структура моего легиона проста и не требует лизать задницы. Как и от своих союзников я жду критического мышления, а не благоверного трепета. Я не полубог, я уже ошибался и могу ошибиться вновь. И кто как не мои соратники остановят меня перед очередной ошибкой? В споре родилась Истина, свет которой я узрел.

— И всё же я так и не получил ответа.

— Не получил, ведь я ещё размышляю над тем, что произошло и что сказать тебе. Надеюсь и ты сейчас думаешь над тем же.

Глава 39

Разрывался металл космической брони, в безмолвном вакууме одним за другим отступали корабли ксеносов. Война с Рангдой была в самом разгаре, этот конфликт носил название второй Рангданской Войны. Первая война как таковой войной и не была, просто Империум наткнулся на аванпост Рангды, подумал что это все их силы, превозмогая победил, пусть и понёс тяжёлые потери.

Однако вскоре Рангда собрала силы и пришла из дальних уголков галактики, напав на миры Империума. Сразу же в бой были брошены силы Льва Эль Джонсона, примарха Тёмных Ангелов. По пути к нему присоединились и силы других легионов, однако очень быстро стало понятно, что враг крайне силён. И вот уже в звёздах Гало сражались: Гвардия Смерти во главе с Мортарионом, Космические Волки с Леман Руссом, две роты Саламандр и на подмогу примчались примархи второго и одиннадцатого легионов.

Кто-то привёл с собой больше сил, кто-то меньше, ведь стоит понимать, что Великий Крестовый Поход шёл вперёд по всей галактике и угроз в ней хватало с лихвой. Так например одиннадцатый легион прибыл почти в полном составе, в то время как Мортарион взял с собой около двух третей, а количество прибывших Тёмных Ангелов Лев не раскрывал.

Как и в целом несмотря на то, что все двадцать примархов являлись братьями и служили одной цели, они всё равно порой не могли найти общего языка и действовали крайне обособленно. Мортарион всегда был замкнутым, молчаливым и тяжёлым взглядом одаривал своих братьев. Лев Эль Джонсос также не отличался радушием, харизмой и скорее производил впечатление человека, которого можно послать вырезать целый мир под корень, предав огню детей и женщин. Он даже не спросит зачем, он просто сделает то, что должен, ведь цель оправдывает средства, раз так сказал Отец.

Однако уже Леман Русс обладал куда более горячим сердцем и хоть был крайне вспыльчив, но вернее брата найти было сложно. Вулкан готов был защитить своей спиной даже простого смертного, считая что высшей ценностью всего Человечества является именно человеческая жизнь. Все примархи были созданы Императором для достижения одной цели, однако все они были разными.

— Скажи мне, Мордред, что определяет характер человека? Окружающий его мир или генетика? — всё также проходя через залы дворца Камелота, спросил меня Мойран, разглядывая один шедевр искусства за другим.

— Наверное генетика, — предположил я, будучи не особо искушённым в подобных рассуждениях, однако всё же я попытался также и выдвинуть хоть какой-то аргумент, пусть и очень банальный. — Выращенный коровами медвежонок коровой не станет.

— Не станет, однако как человек является куда более сложным животным для подобного сравнения, так и щенок выросший в обществе котов будет обладать повадками последних, пытаясь мяукать и подражать тем, кого будет считать своими братьями.

— Да, логично. Наверное тогда правда кроется где-то посередине?

— Как знать, как знать. Может всё дело в генах, может в окружении, может и в том, и в другом, — пожал плечами Мойран. — Единственное, что я могу сказать, что мы, примархи, уж точно не властны над своей судьбой. В народе нас уже пытаются называть полубогами, а в некоторых мирах, где ещё не слышали про Императора, и вовсе богами. И как это иронично… ведь в конечном счёте мы куда более человечны, чем можно даже представить. И человечность эта проявляется порой в самом худшем из видов. Интересно, Отец специально вложил в нас это или же просто ошибся?

— Я не знаю ответа, как и про Императора ничего толком не знаю.

— Я тоже. Однако первый вариант является причиной рождения невероятного презрения к отцу, а вторая делает слабаком, пытающимся казаться большим, чем есть на самом деле. Ха, да за такие слова меня можно и осудить, — Мойран грустно усмехнулся и замер напротив гигантского барельефа, где король Артур сразил последнего дракона. — Как можно бороться с собственными генами и сохранять спокойствие, когда тестостерон хлыщет в тебе неостановимым потоком? Как можно верить в добро и справедливость, когда мир, на котором ты вырос, вырезал детей на глазах матерей? Разве можно найти себе силы поверить в надежду, когда раз за разом жизнь разбивала её вдребезги? И как можно восхвалять того, кто ненавидит собственных детей? Так много вопросов, но хоть меня и называют полубогом, но я не могу найти на них ответы. Меня создали для уничтожения врагов Империума, я инструмент, который должен выполнять задачу, а не мыслить и искать ответы на извечные вопросы. И сколько бы я не пытался двигаться по иному пути, я всё равно обнаруживаю, что нечто во мне противится, из-за чего даже многие простые смертные обгоняют меня.

Мойран развернулся и посмотрел на меня. Он не ждал от меня ответов и по большей части говорил сам с собой, озвучивая вопросы вслух и надеясь, что может быть вселенная как-нибудь на них ответит. Но вселенная молчала, ведь ей было глубоко плевать на человечество, на примархов, на пылающие в огне войны галактики и на саму себя.

— Но если я найду ответы на свои вопросы, то помогу всем своим братьям, — произнёс Мойран и как-то грустно улыбнулся тому, что видел за стеклянным пеленой собственных глаз. — Как жаль, что это не уймёт моей боли.

— Я не понимаю о чём ты говоришь, — честно признался я, не понимая, к чему это примарх делиться всем этим со мной.

— Достаточно и того, что ты меня выслушал. На такие темы мне почти не с кем поговорить. Сангвиний понимал меня, но его здесь нет. Вулкан пытался помочь, но он сам не особо понимает в чём моя проблема, а я не могу объяснить. Во время бесед с Магнусом почему-то вдруг появляется привкус собственной глупости, а речи Лоргара порой слишком высокопарны. Впрочем, неважно, лучше скажи мне, как зовут того демона, которого ты приютил в своей душе и почему он тебя не сожрал в момент слабости, а помог.

— Кхм… я… я не знаю имени. Просто называю её птичкой. Как я понял она крайне молодая сущность, совсем недавно родилась в варпе.

— Время в варпе течёт совершенно иначе. Прошлое, настоящее и будущее происходит там одновременно.

— Да, я просто хотел сказать, что она мало что понимает и не имеет опыта. Она довольно слаба и едва не погибла из-за того оружия, что вы применили в борьбе с той тварью.

— Это было не оружие, — терпеливо поправил меня Мойран, хотя эта моя фраза чуть было не вызвала у него гнев, что было видно по мимолётной гримасе появившейся на лице.

— А что это было?

— Ты узнаешь об этом позже, сейчас нам нужно решить, что делать с демоном внутри тебя.

— Я не хочу её убивать. Она не представляет угрозы и помогала мне как в защите людей, так и в борьбе с другими исчадиями варпа.

Мойран вдруг усмехнулся, а затем не сдержался и вовсе рассмеялся. То, что могло стать достаточной причиной для уничтожения на месте, его будто бы позабавило. Однако как уже сказал и сам Мойран, и как можно было догадаться, примарх примарху рознь.

— В твоих словах я услышал голос Магнуса, — ностальгически вспомнил Мойран, снова погрузившись куда-то в прошлое, где было куда меньше грусти, чем сейчас. — Как же они тогда яростно спорили с Сигиллитом. Ух! Было же время. Наверное поэтому он нам и не доверяет, как и Император намеренно скрывает от нас всю правду. Видимо боится, что мы не сможем с ней справится и предадим интересы Человечества в угоду собственным целям. Ведь знания опасны, хоть я и считаю, что лишь бросая новые вызовы судьбе, мы можем стать сильнее и в конечном итоге изменить её. Иначе же всё решат за нас, снова.

Я вдруг впал в ступор, ведь уже знал, что в конечном итоге часть легионов предадут Императора. Более того, я лично видел чумных космодесантников. Неужели Мойран предвидел нечто подобное? Нет, вряд ли, иначе бы так не смеялся. Хотя возможно за этим смехом он пытался скрыть свой страх перед будущим, которое казалось уже предрешили Мойры, в честь которых и был назван примарх. Так или иначе, в словах его были логика и резон, далеко не всё шло гладко в Великом Крестовом Походе и каждое непонимание, каждая взаимная обида среди примархов и Императора могла обернуться огромной проблемой для всей галактики.

Император не мог этого не знать или… мог? Всё же то, что предельно понятно простому человеку, вполне может быть не понятно тому, кого уже принялись называть богом в обход его же запретов.

— Галактика таит в себе множество опасностей. Варп лишь одна из них, а в глубинах его таится нечто крайне опасное. Конечно я могу ошибаться, но мне кажется что-то смотрит на нас в ответ и ждёт подходящего момента. Возможно любопытство Магнуса действительно опасно, это будет решать Император. Но как защитить мой легион и выполнить поставленную передо мной цель — буду решать я.

— Значит…

— Значит тебе нужно будет куда тщательнее следить за словами. В существование демонов примархи не верят, ведь даже если сталкиваются с некоторыми проявлениями варпа, то списывают это на всё что угодно, но не на демонов и называют эти сущности другими словами. Однако о их существовании точно знает Император, который поставил передо мной задачу решать подобные вопросы в тайне от других легионов. Однако так или иначе ещё до Великого Крестового Похода исчадия варпа колдуны призывали чудовищные силы, до сих пор происходят крайне опасные инциденты, а тот демон с которым ты сражался… у него был хозяин. Понимаешь о чём это говорит?

— Об угрозе галактического масштаба.

— Верно. Многие ксеносы пали жертвой варпа, мы не должны стать следующими. Поэтому я, пусть и обходя запреты Императора, а также нарушая его приказы мне, изучаю эту угрозу. Так же я считаю, что мы должны использовать оружие врага против него самого. Тем более, как ты и сам считаешь, есть в варпе сущности, не такие уж и опасные, готовые подчиниться и служить нашим целям.

— Да, понимаю. Однако это опасно. Ведь…

— Ведь чем дольше ты смотришь в варп, тем тщательнее варп изучает тебя. Я понимаю риски и на этот случай у нас есть контрмеры. Именно поэтому тебе лучше находиться рядом с другими, такими же как и мы. В случае ошибки ты не успеешь навредить невинным, ведь будешь ликвидирован. Но чем дольше ты проживёшь, чем дальше зайдёшь… тем больше ответов получит человечество, расширяя своё понимание и приближая день к решению извечной проблемы. И как знать, может быть наш успех заставит Императора согласиться с тем, что мы готовы ко всей правде! Мне кажется именно в этом и заключается моё предназначение. А даже если нет и я сам его придумал, то какая разница?

И снова Мойран рассмеялся, после чего повернулся и оглядел весь зал. За время нашего диалога мы прошли по всем достопримечательностям дворца. Сегодня примах одиннадцатого легиона вновь не нашёл ответов на свои вопросы, однако в процессе размышления и рефлексии он сделал очередной малый шаг на пути к Истине.

— Что же… — произнёс он. — Твоё обучение начнётся завтра. В нашем легионе есть особая ложа, о существовании которой не принято распространяться из-за опасения расстаться с жизнью. Храни Император Лоргара за такой подарок моему легиону. Это была воистину гениальная идея, хоть и опасная. Там тебе всё объяснят, научат и помогут. Я же пока что вернусь в стратегический штаб. Врага от Альбы мы оттеснили, всё же я прибыл сюда не один, а с флотами ещё двух примархов. Шансов у ксеносов не было, однако кажется нас всё же снова обвели вокруг пальца. На счёт нового Рыцаря я поговорю с Галахадом, как и касательно твоего обучения пилотированию Машины. И надо будет придумать объяснения для Марса, чтобы оправдать осквернение Машины. Хотя… просто ничего им не скажем, а слухи будем отрицать. Вон, Фулгриму что-то странное со своими космодесантниками делать можно, Джагатаю с кораблями тоже, а нам с Рыцарями нельзя что ли?

И хоть космическое сражение было выиграно, однако требовалось ещё провести наземную зачистку, добить остатки ксеносов, демонов и предателей. С учётом масштаба воцарившегося хаоса, даже космодесанту на это потребуется некоторое время и крови придётся пролить прилично.

Я же заслужил отдохнуть, что не могло не радовать. Птичке ещё было хреново, однако, постепенно собирая свою израненную душу по крупицам, она восстанавливалась, в том числе питаясь и за счёт меня. Надо будет дать ей уже какое-то имя, а то так она и будет жить в неопределенности, даже касательно такой мелочи. Это наверное очень неприятно.

Вскоре я нашёл и Кару, которая уже вовсю помогала раненым, прибывающим в Камелот со всего фронта. Как уже было сказано, война не закончилась. Требовалось покарать предателей, добить врагов и вырезать остатки колдунов, которые потеряли значительную часть силы и продолжали её терять с утиханием бури в варпе, однако всё ещё они оставались крайне опасны.

— Господин Мордред! — тут же она бросила ко мне на шею, едва завидев в проходе госпиталя.

— Рада, что ты жива.

— Вас помиловали! Я так рада!

— Я тоже.

В хаосе войны и во мраке тьмы вдруг появилась минута относительного спокойствия. Народ смог выдохнуть и спокойно оплакать павших близких, Рыцари наконец-то уделили минуту молчания в честь героев, нашедших свою судьбу на поле боя, а в госпиталях хоть и продолжали кричать в агонии раненые, но их наплыв хотя бы перестал расти, давая хирургами возможность уделять больше времени уже не для спасения жизней, а для спасения конечностей раненых.

И хоть опускать руки было нельзя и впереди Камелот и всю Альбу ждала победа, но после того, как эта система будет спасена, для этих граждан начнётся участие в Великом Крестовом Походе. Рыцари уйдут на войну, а население продолжит наращивать военное производство для обеспечения фронта всем необходимым. Всё только началось, но всё же во мраке космоса для Альбы, а до этого для бессчётного числа других миров, закончилась Эра Раздора и начался рассвет Человечества.

Я же решил отправиться домой, в своё родовое поместье, однако нашёл лишь руины. Бомбёжка разнесла всё, а что не было разорвано осколками и сломано взрывами, то сгорело. Но среди пожарища я нашёл вход в подвал, а уже там всё самое ценное, что было спрятано как можно глубже, вместе с припасами для защитников, с боем отступившим с этих позиций. Тогда казалось, что сюда уже никто не вернётся и последний бой ксеносам придётся давать во дворце.

На душе у Мордреда было неспокойно. После всего того, что произошло с ним за может не длинную, но насыщенную жизнь, он будто бы не верил, что всё… всё стало нормальным. Он больше не изгой, презираемый всеми, его имя очистили и он даже стал пилотом Рыцаря, как хотел его дедушка, не заставший падение его потомков. И "Проклятье Морганы" исполнило свою судьбу, сделав то, о чём никто из Рыцарей и мечтать не мог, победив в схватке с демон-принцем, пусть конечно и не в одиночку.

— Не спешите и не пытайтесь от нас убежать. У вас всё равно не получится, — вдруг раздался грозный голос из динамиков силовой брони, а затем и топот космодесантника.

Я уже было подумал, что речь обо мне, но сразу после этого среди громких шагов космодесатника раздался и уже вполне человеческий топот, а затем и женский голос:

— Я не убегаю, просто времени мало и надо всё успеть! Кошмар, здесь же ничего не осталось, посмотрите, здесь когда был лес, а теперь лишь чёрное пепелище и разорванные стволы деревьев. Кошмар, а сколько тел, гильз, крови… и запах гари перемешанный с выхлопными газами техники. Так пахнет война. О, смотрите, это же лишённый всего гражданский. Стоит на руинах собственного дома, под завалом которого погребены все его надежды вместе с любимейшей женой, тремя детьми и родителями, нашедших свою судьбу под градом огненного металла.

— Не фантазируйте, это не профессионально, — подсказал шествующий рядом с женщиной солдат Имперской Армии. — Человечество должно знать правду.

— Да-да, я просто предположила, — произнесла женщина, после чего группа подошла ко мне. — Здравствуйте, я летописец Великого Крестового Похода, можете рассказать, что вы чувствуете? Ой, а вы вообще меня понимаете? Сколько ваш мир находился без связи с Террой? Как вас зовут? У вас нет руки, вы солдат?

— Она мне нравится, — вдруг раздался голос птички, которая тоже любила задавать много вопросов и при этом сама толком ничего не знала.

Я же вздохнул и повернулся к женщине, прекрасно её понимая. Терранский акцент давал о себе знать, как и манера речи была совершенно иной, склонения отличались и некоторые слова звучали странно, порой непонятно, но в общих чертах всю суть я понял и поэтому ответил.

— Один вопрос за один ответ.

Глава 40

— Эх, как похорошел Камелот при Империуме, — расслаблено произнесла Геральдия, присаживаясь за столик ресторана во внутреннем квартале. — А вам нравится Император?

— Конечно, — ответил я, присаживаясь за столик и глядя через панорамное окно размером со всю стену, любезно сделанное снарядом рангданцев.

— А как вы предпочитаете показывать свою любовь к Императору?

— Ну вот Имперские Истины читаю, сражаюсь на поле боя и проливаю кровь за человечество. Всё ради нашего Императора, Любимейшего Всеми.

— Похвалите ещё Императора.

— Ну, как его похвалить, ну, заебись Император. Пиздатый правитель. Как его ещё похвалить? Хе-хе.

— А ещё пара красивых слов?

— Аквила в сердце, свет Истины в разуме.

— Спасибо.

— Да на здоровье! Все мы слуги Императора.

Что уж говорить, я с самого начала не верил в какую-либо непредвзятость этих журналистов, кличущих себя летописцами. Как собственно и Геральдия прекрасно понимала, чем занимается. Есть такая штука — идеология, без неё государство долго не проживёт. А ещё есть такой инструмент с пугающим названием, как пропаганда. На самом деле в этом слове ничего страшного нет, ведь пропаганда это просто распространение информации с целью формирования нужного общественного мнения.

И вот Имперские Истины пропагандировали вроде как всё хорошее против всего плохого. Ну знаете, никаких ложных идолов, атеизм, вот это вот всё. Рационализм во главе Империума, знание как возможность победить страх и освободиться от ужасов Эры Раздора. Никакой веры в сверхъестественное, лишь научный подход и воля человеческая, способная сломить всё. Ради Человечества работай в три смены, убивай врагов и приближай приход коммунизма. Или не коммунизма?

Я особо не вникал, ведь ссали мне в уши знатно, так ещё порой проскакивали крайне противоречивые моменты. Вот например вера в богов порицалась, но я точно видел, как несколько солдат Имперской Армии молились Императору. И вроде Император себя запрещал называть богом, а по факту шило на мыло поменяли. Про то, что вся эта система строилась исключительно для поддержания боевого духа и яростной экспансии по захвату галактики, вообщемолчу.

Все эти летописцы не говорили правды. На военные объекты их пускали под строгим контролем, показывая им только то, что решали примархи. Иногда их вообще не выпускали и лишь пересказывали произошедшее. Порой им просто приказывали убрать те или иные моменты, как например присутствие в стане Рангданцев людей. Да-да, многие человеческие колонии выжили после Эры Раздора и не все они хотели присоединяться к Империуму. И что тогда делал Империум? Устраивал геноцид, принуждая несогласных силой.

И вот прямо говорить об этом в книгах, записывать это в историю… ну сами понимаете, только дурак допустит свободу слова, ведь к свободе как таковой люди не готовы. Так что в разговоре с Геральдией я всё пропускал через критическое мышление. Однако какой-то конструктив вкратце получить удалось.

Шёл Великий Крестовый Поход, примархи под предводительством Императора крушили всем черепа, все ресурсы и силы бросались за завоевания и если ты не с нами, то ты против нас и вся твоя планета будет вырезана. Война против Рангдацев началась довольно давно и все были очень удивлены, когда наткнулись на Рыцарский Дом на краю галактики.

С Геральдией мы говорили много и долго, пока нас обслуживал персонал из телохранителей Галахада. Летописец был вип персоной, с ней не должно было ничего случиться. И хоть враг был далеко отброшен от Камелота, но вот никто не мог предсказать реакции местного населения. Всякое уже случалось, всякое могло случиться снова.

Так я говорил то, что от меня хотели услышать. Немного пересказал про свой путь, что лёг в основу записей Геральдии о Альбе. А затем уже к концу третьего дня своего отдыха, меня призвали во дворец, где началось моё полноценное обучение управлением Рыцаря. В этот раз мне дали рыцаря-церастуса, вооруженного копьём и щитом.

Эта модель пожалуй была не только самой сложной в освоении, однако и самой жестокой. Этот рыцарь-церастус был разработан исключительно для безжалостных завоеваний. Он не прикрывал пехоту, не имел вспомогательного вооружения, он должен был идти в гущу боя и убивать всё на своём пути. Мощная ионная перчатка давала защиту, сама модель обладала крайне высокой скоростью и проворностью, а один удар шокового копья мог поставить точку в любом поединке.

Именно поэтому использовали его как правило импульсивные отпрыски родов, привыкшие решать споры дуэлями. Эта модель также была выбрана для меня не случайно, ведь как уже сказал Мойран, я буду сражаться на передовой впереди всех. Ведь Мойран хоть и куда шире смотрел на возможности подчинения варпа, однако понимал все риски. Поэтому подобных мне он старался сразу же кидать в пекло и изучать. Умрёт в бою? Наверняка принесёт пользу. Выживет? Умрёт чуть позже до того, как варп его сломает.

А если я сломаюсь раньше, то уничтожить меня будет проще простого, ведь сражается моя модель исключительно в авангарде, выцеливая самую опасную цель и уничтожая её.

— Значит ты не только выжил, но и заслужил расположение Мойрана, — в ремонтном отсеке меня встретил сам Галахад. — Не нравится мне он, но лишь благодаря ему мы живы. Хотя мне больше понравилось общение с другими легионерами. Слишком уж самоуверенный этот Мойран.

— До сих пор считаешь, что меня нужно сжечь, чтобы не рисковать? — прямо спросил я, равняясь с Галахадом и поднимая голову к возвышающемуся рыцарю.

— Твоя судьба больше не в моих руках. В истории Камелота ты и твоё имя станет собирательным образом, а сам ты скорее всего уже никогда не вернёшься домой.

— Да, так будет проще для всех, — хмыкнул я, понимая, что несмотря на всё произошедшее, моё существование порочит весь мой род и Галахада, который так или иначе является моим кровным родственником. — Не переживай, сюда я не вернусь.

— Благодарю тебя. Если сможешь — не таи на меня обиды. Я делал и делаю всё ради Камелота.

— Ну разумеется.

— Выбери себе новый герб и цвета.

Так вот и началась моя новая жизнь, хотя я не умер. Просто мою историю решил закончить Галахад. Великий Мордред, тот самый собирательный образ всех бастардов, останется здесь. Формально и имя моё очистили, но по факту… по факту у меня будет свой герб, новое прозвище и никто обо мне никогда уже не вспомнит. Ну и пошли они все в задницу, не нужны мне их благодарности и почести.

Цвета были выбраны чёрно-белые, как у одиннадцатого легиона. В качестве герба я использовал череп, чтобы никогда не забывать о скорой смерти и спокойно ждать её. Так поступали многие полки и легионы, помечая себя знаками смерти. Этакая подготовка к кончине. Живя в окружении черепов и кос, ты как-то иначе уже смотришь на эту самую смерть, не боишься её и спокойнее переносишь смерти товарищей.

В качестве учителя выступал сам Персиваль. Наземные операции проходили в штатном режиме, шло полное истребление окружённого врага, поэтому часть рыцарей отправилась в тыл для зализывания ран, решения проблем своих феодов, а также передачи опыту новому поколению. Многие пилоты погибли в боях, часть юнцов и вовсе оказались сломлены Машинами из-за не очень строго отбора в момент подготовки к кончине Камелота.

Кроме того Мойран дал приказ готовить все силы на бросок в другую систему, поэтому пока на фронте работал космодесант, освободившиеся силы готовились к войне. Тотальная мобилизация продолжилась, военные заводы вкалывали круглые сутки, но хоть паники больше не было. Во многом кстати из-за летописцев, ведь как только простой народ увидел их, то сразу понял — раз уж этих гражданских пустили в город, то вряд ли сюда прилетят ракеты или кто-то ударит по городу с орбиты. Всё было под контролем.

— Медленно! Твоя модель быстрее моей! — из динамиков в кабине постоянно звучал недовольный голос Персиваля.

Сражались мы довольно яростно, но оружие наше было на минимальной мощности. Поэтому от ударов моего копья хоть и поднимался грозный грохот, однако каких-то повреждений Персиваль не получал, равно как и наоборот. В худшем случае оставались вмятины, да краска царапалась.

Меч против копья, казалось бы у меча было огромное преимущество, однако проводить какие-либо параллели с боем людей не стоило. Скорее даже наоборот, копьё было куда лучше, просто Персиваль и его род всю жизнь посвятили фехтованию. Потомственные мечники, они идеально сражались на мечах как вне Рыцаря, так и в нём, передавая и копя знания из поколения в поколения.

И сражения с Персивалем были воистину важны из-за этого, ведь чем дольше я с ним сражался, тем лучше понимал преимущества его рыцаря и свои слабые/сильные стороны.

— Молодец, вот так! Помни, что кисти Рыцаря превосходят человеческие! — продолжал давать советы Персиваль, крутя своим мечом. — Как ты себя чувствуешь?!

— Нормально, а что? — отвечал я, пытаясь привыкнуть к новым рукам.

— Машина на тебя не давит?

— Вообще нет.

— Значит ты хороший кандидат.

Да, порой с пилотами могло случаться всякое. В основном они ехали кукухой. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, всё зависело от самих пилотов. Однако так или иначе я был из рода потомственных пилотов и поэтому видимо с моей генетикой не возникло сюрпризов. Более того, у меня почти не было никаких побочек после пользования Рыцарем. Это радовало, а вот нехватка времени уже огорчала.

Дела у Империума обстояли не лучшим образом. Общаясь с другими пилотами, с солдатами, иногда перекидываясь словами даже со следящим за мной капитаном первой роты Вершителей Судьбы я узнавал всё больше о текущем положении дел. Так победа в системе Альба оказалась бессмысленной. Да, мы успели потрепать чужой флот, но он был малым и большая часть кораблей отступила. Наземные силы хоть и были значительны, но лишь в рамках одной планеты.

Стратегической ценности эта победа не имела, разве что получение в союзники ещё одного рыцарского дома могло радовать. Однако такой ход создал крайне неприятную возможность для врага. Примарх Гвардии Смерти, Мортарион погнался за отступающим врагом, намереваясь его добить, однако попал в ловушку. Лишь вмешательство Космический Волков спасло Империум от сокрушительного поражения. Однако понесённый урон всё равно стал слишком огромной раной.

Враг стремительно перехватывал инициативу в войне, надо было что-то делать и чем сильнее становились опасения, тем больше сил бросали в Звёзды Гало. В срочном порядке всё новые силы космодесанта стягивались сюда. Мойран же обдумывал применение самых радикальных способов победить, а Император уделял этой войне всё больше внимания, что говорило о том, что во всей галактике Рангда являлась самой серьёзной проблемой.

Однако волновало меня совершенно другое. Я спал по четыре часа, с утра шли армейские тренировки по укреплению тела и освоении технологичного протеза, затем обед и тренировки до позднего вечера в Рыцаре. Времени для отдыха не было совсем и в лучшем случае удавалось перевести дух, пока Персиваль уделял время другим пилотам. Однако, даже полностью вымотанный, я лежал в кровати и думал о том, что случилось в тот день, в битве с демон-принцем.

Та огромная воля, что способна была подавить столь сильное существо, заставить Тзинча отступить и даже унять огромную варп-бурю… Я даже не увидел носителя той воли, однако уже был готов проститься с жизнью, испытав невероятные муки, несравнимые даже с пытками инквизитора. А может и сравнимые, этот фрагмент моей памяти был запечатан в чертогах разума для сохранения моего же рассудка.

— Может это сам Император? — предположила птичка, говоря прямо в моём разуме.

— А почему тогда он прячется? Судя по рассказам Геральдии, он наоборот при первом же удобном случае лично предстаёт перед новым миром. Ведь одного его личного присутствия хватает для того, чтобы привести мир к согласию. Тотчас в нём признают своего лидера, а чаще и вовсе вон, богом называют. И при этом он ничего с этим не делает.

— Я тогда даже не знаю, кто ещё может тягаться с Тзинчем. Хотя может он сам ушёл? Ну, просто захотел, спрятался и стратегически отступил. До сих пор кстати молчит.

— Возможно. Но так или иначе обладатель той воли прогнал Слаанеш, закрыл её бурю и превратил демон-принца в куклу для битья.

— И сразу же после этого удар нанёс Мойран. Значит примарх и обладатель той воли действовали вместе. Один обезоружил, вторые высадились и уничтожили всех, пока те ещё не отошли. Хотя демоны послабее и вовсе сразу погибли. Я тоже чуть не умерла.

— А ты разве можешь умереть?

— Не знаю. Смотря что подразумевать под смертью.

— Ты переродишься?

— Все перерождаются. Закон сохранения энергии. Ничто не исчезает бесследно.

— Память и личность сохранится?

— Нет, скорее всего меня сожрут более опасные демоны, если конечно я снова не попаду в безопасный хрустальный сад по воле Тзинча.

— А в чём смысл твоей жизни?

— Не знаю, — честно призналась птичка, а затем ответила той же монетой: — А твоей?

Из-за подобных моментов я спал ещё меньше и хуже. Недосказанность и неопределенность вызывали тревогу и опасения. Надо мной словно завис дамоклов меч и лишь один конский волос отделял меня от смерти. Он мог порваться в любой момент и всё, голова полетит с плеч, так ещё и помру возможно в последний раз. С одной стороны в этом были плюсы, а с другой… возвращался страх смерти. И из-за привыкания к бессмертию этот страх становился ещё сильнее.

Так, после первой недели тренировок в освоении Рыцаря, ко мне явился капитан первой роты Вершителей Судеб. Без лишних слов он увёл меня с утренней тренировки и повёл в полевой лагерь одиннадцатого легиона. Ведь помимо обучению управления Рыцарем, мне нужно было тренировать свой псайкерские потенциал. Там же были собраны и многие другие "одарённые".

Проходило всё в секретности и даже не все легионеры знали о происходящем. Это была так называя братская ложа. Её посоветовал создать один из капитанов легиона Несущих Слово. Место, где космодесантники могли отдохнуть и расслабиться, пообщаться друг с другом как… как братья или друзья, где на короткий миг переставала существовать война и жёсткая субординация.

Так капитаны рот могли понять настроения в своих рядах, а примарх становился ближе к своему легиону. Мойрану эта идея сразу понравилась и он согласился, однако по каким-то причинам Несущие Слово быстро ретировались, а суть ложи начала меняться в угоду ещё одной цели. На тайных собраниях все могли говорить о том, что лежало у них на душе и как-то быстро всплыли вопросы, которые оказывается волновали чуть ли не всех космодесантников и примарха.

В чём было их предназначение? Да, вопрос казалось бы глупый, ведь их создали для войны. Однако война была столь многогранна и сложна. Каждый легион чем-то отличался, кто-то был мастером штурмов, кто-то обороны, одни являлись мастерами диверсий, а другие молниеносных атак. А зачем был нужен был одиннадцатый легион, если на фоне других он ничем не отличался? Зачем на него тратились ресурсы, когда можно было передать их тем же Ультрамаринам или Лунным Волкам?

Император явно создал одиннадцатый легион для какой-то конкретной задачи. И в один из дней, после долгой беседы с Лоргаром, Мойран пришёл к своему легиону и дал ответ. В тот день одиннадцатый легион был переименован в Вершителей Судеб. Император не дал ответа, Лоргар тоже не смог ответить на этот вопрос, хоть и был лучшим мыслителем.

И тогда Мойран сам решил определить своё предназначение и предназначение легиона.

— Император считает нас не готовыми к правде, но мы делом докажем обратное, — как и всегда с одних и тех же слов встречу ложи начал Мойран, обращаясь как к своим сыновьям, так и к людям. — Мы пройдём этот путь до самого конца, продолжая дела тех, кто пал раньше, собирая для следующих опыт. Вопреки всему докажем, что наше существование не… не ошибка.

Последнее слово Мойран произнёс будто бы сглотнув ком в горле. Это показалось мне очень странным, а некоторые из присутствующих довольно болезненно восприняли это слово. В тот момент мне показалось, что дело в отношении других легионов и отца к Мойрану и его космодесатниками, которые ничем не выделялись на фоне других.

Однако дело оказалось совершенно в другом, в том, чего я ожидал меньше всего.

Глава 41

— ДА КАКОГО ХРЕНА!!! — заорал я, в очередной раз делая выпад копьём и не понимая каким хреном Персиваль умудряется не просто заблокировать атаку, а парировать её ответным ударом своей ионный перчатки с щитом. — И Я ПОСЛЕ ЭТОГО КОЛДУН ЕЩЁ?! КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ, ГРЕБАНЫЙ ВОЛШЕБНИК?!

— МАСТЕРСТВО!!! — Персиваль в принципе всегда общался на повышенных тонах, как и все офицеры, однако тут уж ему приходилось просто вопить, чтобы призвать меня к дисциплине. — ЕЩЁ РАЗ ПОВЫСИШЬ НА МЕНЯ ГОЛОС, ВЫЛЕТИШЬ С ПЛАЦА ТУТ ЖЕ!!!

В этот момент мне нужно было унять эмоции, однако из-за псайкерских тренировок мои эмоции немного выходили из-под контроля. В результате через пол часа я снова сорвался, заматерился, забыв выключить связь. Персиваль услышал то, что не должен был услышать и моя драгоценная тренировка закончилась раньше. Это было фиаско, времени и так было в обрез, так из-за собственной импульсивности я словно подросток облажался и подвёл в первую очередь себя.

Но пророненных было не вернуть и лучшее, что я мог сделать, это явиться завтра и извиниться перед Персивалем, а там уже он решит, допустить ли меня к тренировкам снова.

— Зато передохнём, — заметила птичка, после чего воплотилась у меня на плече, пока я с помощью инженеров медленно освобождался от оков Трона Механикума. — Кстати, ты выполнил первое задание старшего брата?

— Да, думаю да, — ответил я и вздохнул, глядя как шарахнулись инженеры, когда демон явил себя.

Птичка выглядела совершенно не враждебно и всё же вызывала почти у любого жителя Альбы исключительно ненависть или страх. Они даже астропатов презирали, хотя на тех держался чуть ли не весь Империум. Такие вот предрассудки и ничего с этим поделать я не мог, да и не особо хотел. Всё равно скоро Альба останется позади.

Что же касалось задания старшего брата по ложе, то оно было простым. Демону давно надо было дать имя, чтобы не усложнять взаимодействие с ним. Суть же обучения заключалась не только в совершенствовании психических навыков, но и подчинении демона с помощью самых разных способов. Ведь в отношениях с демоном ты либо был хозяином, либо рабом.

— Будешь Надеждой, — ответил я, окончательно определившись с именем.

— Надеждой? А почему-почему?

— Красивое имя и тебе оно подходит, — ответил я загадочно улыбнувшись своим мыслям, заодно и вспомнив первую встречу с птичкой. — Полетай пока, послушай, что другие говорят.

— А я ничего другого и не делаю.

Птичка была удивительно полезной, ведь умела не только спрашивать, но и слушать. Все слухи и сплетни Альбы собирала она, а после рассказывала мне, совершенно не фильтруя услышанное. Однако даже так мне удавалось узнать много нового и интересного. Как например экстренное собрание совета старшего дворянства Камелота. На само собрание птичка проникнуть не могла, но даже информация о самом факте такого собрания уже многое значила, особенно если знать контекст.

И с одной стороны у меня вдруг появилось свободное время, а с другой радостно мне от этого не становилось. Должен признаться, такая напряжённая солдатская жизнь мне нравилась. В плане, за меня уже всё было решено, с момента пробуждения и до сна у меня имелся составленный умными людьми график. Каждое мгновение я знал что и зачем делаю, что буду делать после. Чёткая и понятная цель, к которой нужно было просто идти, исполняя один приказ за другим. Не нужно ломать голову, не нужно терзаться муками совести и ответственность на тебя не давит, ведь всё решили за тебя.

Раньше я этого совершенно не ценил, скорее даже наоборот мечтал о том как бы вот всё изменить, попасть в тело не вшивого наёмника, а дворянина. Вот, попал и теперь в гробу видел такие перерождения. Каждую секунду всё зависит лишь от тебя, одна ошибка и ты пойдёшь ко дну, так ещё и потянешь за собой других. А чтобы этого не случилось ты можешь… можешь устроить теракт на самого себя, убив при этом невинных людей и мучаться совестью.

И кто бы что не говорил, совесть у меня была и она не сдохла. Возможно сдохнет после ещё десятка перерождений, когда мой опыт станет несоизмеримо больше опыта любого другого человека, что вынудит относиться к людям как к обезьянам или насекомым, в лучшем случае питомцам. Вот она цена бессмертия, живи и ужасайся тому кем становишься. Как всё лучше ты понимаешь мир и постепенно убиваешь в себе любую человечность, ведь для существа прожившего хотя бы веков пять никакие придуманные обществом правила морали не будут играть никакой роли.

Так я снова вернулся на руины своего особняка. Просто гулял, дышал гарью и думал о всём сразу, после чего сел на руинах и стал смотреть на небо. В руке появилась хрустальная кружка, которая сразу же наполнилась хмельным напитком. Что примечательно, образовывался он из конденсата, происхождения которого узнать уже было нельзя. Однако помня о законе сохранения энергии можно было точно заявить одно — где-то пиво исчезло в огромных объёмах, чтобы попасть сюда.

— Хотя может Тзинч просто из протонов и электронов сделал всё необходимое, а не использовал перемещение, — предположил я, но в конечном итоге пошла первая кружка, затем вторая и вот уже мозг потерял возможность терзаться вопросами, ответов на которых у меня не было и будет.

— Кажется началось, — произнесла Птичка. — Имперская Армия начала грузиться на шаттлы, как и в Камелоте что-то готовиться.

— Наверное решают кто отправиться на смерть, а кто останется восстанавливать и готовить Альбу к следующим сражениям, — без особого интереса предположил я, понимая что из-за алкоголя апатия стала ещё сильнее.

Да уж, вот ещё один плюс армейской жизни. В расписании солдата нет времени на апатию, ты всегда при деле, если конечно командиры не бездари. Некогда тебе сокрушаться о не справедливости и тяжести судьбы, сначала марш-бросок и ты пытаешься выплюнуть лёгкие, затем стрельба и силовые упражнения, если по каким-то причинам остаётся свободное время, то траву прикажут красить. А тут на секунду из этого потока выскочил и всё, раскис и спился.

— Господин Мордред, — вдруг раздался голос и повернув голову, я увидел как аккуратно объезжая обломки ко мне среди руин едет Борис на своей коляске.

— Рад, что ты жив, — ответил я, после чего снова перевёл взгляд на небо, которое уже очистилось: планета удивительно быстро отходила от войны, куда быстрее людей.

— И не спросите как я вас нашёл?

— У тебя же глаза по всему Камелоту, а я особо и не прятался, так ещё и график весьма жёсткий. Найти меня несложно.

— Да, верно, — согласился Борис, после чего остановился рядом со мной.

— Будешь? — предложил я ему кружку.

— Нет, я бросил пить.

— Понимаю, — от таких слов мне стало ещё противнее.

— У меня скоро свадьба, — неловко связывая слова начал говорить Борис, видимо испытывая стыд за произошедшее на суде. — Если у вас будет время, то я бы хотел видеть вас среди гостей.

— Свадьба? В такое время?

— Да, вообще мы её сыграли ещё во время войны, под грохотом снарядов. Но теперь проведём праздник для всех друзей и родных. Для той части, которая выжила. Для неё это важно.

— Поздравляю, но боюсь… уже сегодня я улечу. Вероятно навсегда.

— Неужели? Что-то случилось?

— Да, война в самом разгаре и раз Альба стала частью Империума, то её народ будет делать всё для победы. Но хуже вряд ли станет. Если конечно нас не разобьют.

— Вот как значит… а вы уже попрощались с Карой?

— А нужно?

— Вы ещё спрашиваете, господин Мордред.

Что же, в словах Бориса был резон. Засиделся я что-то и совсем забыл о других. Каре же наверняка было это очень важно, она всю жизнь Мордреду посвятила. Неправильно будет улетать не попрощавшись лично, хоть и слезливых прощаний я не любил. Куда легче было просто молча улететь, оставив лишь записку, но если не ради себя в будущем, то ради Мордреда в настоящем я должен был побороть этот нездоровый эгоизм.

— Ещё увидимся, Борис, передавай жене поздравления.

— Да, обязательно.

— И что касается подпольных пивоварен, то они станут подарком на вашу свадьбу. Документы уже оформлены.

— Не стоило, господин Мордред, у вас же наверняка есть родные… — Борис осёкся, видимо вспомнив моих родных на суде. — Ну, есть более близкие, Кара например.

— Не переживай, — усмехнулся я, чувствуя хмельную лёгкость в ногах. — О ней я не забыл. Бывай.

И уже более весёлой походкой, без ненужных мыслей и с чёткой целью я отправился обратно в Камелот. Как же легко было жить с целью, отчётливо понимать что и зачем ты делаешь. Из-за общения с Тзинчем этого постоянно не хватало, однако пусть в долгосрочной перспективе никакой цели у меня не было, но я кажется постепенно учился концентрироваться на таких вот маленьких задачах.

— Просто не думай о том, на что не можешь повлиять, — напевал я, а настроение моё переменилось став хмельно-весёлым. — Просто не думай, не думай, не думай…

На улицах Камелота уже выехала техника, покинув подземные ангары и ремонтные цехи. Кажется, половину своих сил Камелот намеревался передать Крестовому Походу. Это довольно много, особенно учитывая, что война на Альбе ещё не закончилась. Конечно, Камелот с оставшимися предателями и колдунами справиться, но всё же неужели нельзя было подождать ещё неделю-другую, чтобы не рисковать? Видимо время очень сильно поджимало примарха или примархов. Не знаю, кто у них там главный или они все в совете каком-нибудь или за каждый чих перед Императором отчитываются.

В любом случае, обходя колоны, я добрался до госпиталя, в котором всё свободное время проводила Кара. Раненых стало куда меньше, однако приходилось теперь следить за калеками и прикованными к больничным койкам. Очень тяжёлая работа была у неё, ведь приходилось не только убирать утки и следить за приёмом лекарств, но порой и таскать людей в ванные. Очень сильно не хватало крепких мужских рук и вот уже прекрасный пол сам начинал на себя брать мужскую роль, грубея как душой, так и телом.

Но всё же новые поколения этого мира не будут воспитаны женщинами, ведь даже если на двадцать семей останется один мужчина без ног, то он сделает всё, чтобы передать опыт мальчикам. Ведь война никогда не закончится и её тень в виде постоянно работающих военных заводов будет лежать великим долгом на выживших. Тяжёлые времена не закончатся, рождая без остановки сильных, чтобы те стали пеплом в горниле войны.

— Кара! — с улыбкой произнёс, заметив свою служанку, толкающую телегу с чистыми постельным бельём.

— Господин Мордред! Вас отпустили в увольнение?! — с радостью она тут же бросила все дела и подбежала ко мне с улыбкой.

— Не совсем… это скорее дисциплинарное наказание.

— Ой, это очень плохо?

— Нет, совсем нет. Но пришёл я по другой причине. Скоро войска и флот Империума уйдёт, а вместе с ними уйду и я.

— Насколько скоро?

— Погрузка уже идёт, вероятно уже сегодня объявят сбор и в течении суток уйдёт первая партия, в числе которой буду и я.

— Так быстро? А когда вернётесь? — в глубине души Кара знала ответ и всё понимала, но всё же упорно хранила надежду. — Можно с вами отправиться?

— Нельзя.

— Может быть я смогу договориться, медсёстры нужны и на…

— Я хочу чтобы ты осталась здесь, — положив руку на её плечо, твёрдо произнёс я.

Кара опустила голову, после утерла нос, но всё же не заплакала и сдержалась.

— Я очень дорожу тобой и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. К тому же у меня для тебя есть очень важное задание. Держи, — я снял с шеи цепь с ключом. — Это от сейфа в банке. Я не очень хорош в таких диалогах, но постарался на бумаге объяснить всё. Очень на тебя рассчитываю. Справишься?

— Обязательно, — уверенно кивнула Кара и посмотрела мне прямо в глаза.

Она даже не знала, что ей предстоит сделать, однако всё равно не медлила с ответом и не сомневалась ни секунды. Такой верности я никогда не видел и даже не знал как реагировать. Поэтому в последний раз улыбнулся и обнял Кару, оставив её одну. Конечно я понимал, что Кара испытывала к Мордреду в том числе и любовные чувства. И сам Мордред тоже хотел иного исхода, но всё же не давил меня и просто с болью наблюдал за той судьбой, которой не суждено было случиться.

На Альбу я уже не вернусь никогда и поэтому мне крайне не хотелось давать ложных надежд Каре. Она молода и у неё вся жизнь впереди. И эта жизнь может стать счастливой. Таким было моё решение. Более подробно я всё объяснил в оставленном письме, которое написал давно, ведь знал, что всё к этому рано или поздно придёт. Правда лично я всё же не планировал являться, сделав так только из-за Бориса.

А затем уже я отправился в место дислокации моего батальона, где меня быстро нашёл штабист и сказал срочно отправляться во дворец. Там уже строились войска, первая партия, которая отправится в глубины далёкого мрачного космоса на войну. И от добровольцев не было отбоя, более восьмидесяти процентов военнослужащих желали отправиться в неизвестность, чтобы сразить там врага и не дать ему вернуться на Альбу.

Однако брать всех никто не планировал. Нужно было оставить как ветеранов, которые подготовят следующих, так и силы для гарнизона, зачистки всей Альбы и системы. Поэтому и собирался совет высшего дворянства, где споры не утихали несколько часов. Однако в конечном итоге после ряда ультиматумов всё пришло к решению, на которое повлиять было никак нельзя.

— Господин Мордред! — на подходе ко дворцу ко мне строевым шагом подошёл старший офицер с сединой в волосах, с одним глазом и изуродованным лицом. — Извините, что обращаюсь не по титулу…

— Не стоит, мой Рыцарь ещё в процедуре переименования, а следовательно и титула пока нет. Можно просто Мордред.

— Так точно! Я комбат бывшего крестьянского полка и ныне почётного гвардейского полка! Мы сражались с вами против Рыцаря-Предателя! Нас хотели расформировать, однако после победы по наказу сэра Бедивера нам, как и многим другим крестьянским полкам, были выданы земли, свобода, а также место в военной структуре Камелота! За кровь, за смерть, за отвагу и победу, мы удостоились этой чести! В том числе благодаря вам! — громко и чётко, фактически крича мне в лицо говорил видимо оглохший комбат.

— Поздравляю, рад за вас! — тоже громко ответил я, чтобы собеседник меня точно услышал. — Это всё?

— Никак нет! Прошу вас взять наш батальон в ваше Копьё!

— О как… — удивился я.

Копьём называли особое воинское формирование, фактически подразделение, которым управлял Рыцарь. Как правило в него входили войска поддержки, однако каждый Рыцарь комплектовал своё Копьё кем и как угодно. Разумеется регулярная армия активно участвовала и королевским указом Рыцарям разрешалось проводить вербовки в вооруженных силах. Кроме того, в Копьё практически всегда входила гвардия дворянина, которая в случае войны поднималась под ружьё первой.

— Это решение командира или всего батальона?! — громко и твёрдо спросил я, испытывающим взглядом глядя на комбата.

— Всего батальона!

— Что же, не вижу никаких причин вам отказывать! Если Камелот и главнокомандующий дозволяет, то я буду рад сражаться с вами бок о бок!

— Взаимно, сэр рыцарь!

И выполнив воинский салют он тут же чётким строевым шагом отправился к своим бойцам. Я же занял место у своего Рыцаря. Прямо сейчас Галахад объявлял всех, кто отправится в Великий Крестовый Поход. В их число попали многие известные Рыцари, в том числе Ланселот, Бедивер, Борс, Гарет, Красный Рыцарь и ещё около пяти дюжин боевых машин, не считая оруженосцев. Также многие дворяне отправлялись на войну в роли командиров.

Я молча стоял рядом со своим Рыцарем, краску которого обновляли, чтобы он вместе с другими гордо прошёл в последний путь до грузового шаттла. Меня отправили под начало одиннадцатого легиона, в то время как большинство ушло к первому легиону Тёмных Ангелов.

К слову, именно Тёмные Ангелы являлись пожалуй главной силой в этой войне. Они обладали самыми большими силами и в яростном гневе, мстя за трагедию на Ксане, за своих павших братьев из пятого и девятнадцатого легионов, они огнём и мечом с особой жестокостью вырезали врагов. Гвардия Смерти составляла вторую главную силу в этой войне.

В свою очередь контингенты других легионов были куда меньше. Это касалось и одиннадцатого легиона, который не мог похвастаться большой численностью и не входил даже в первую половину по численности среди всех легионов.

— ГЕРОИ АЛЬБЫ!!! — проревел в конце речи Галахад и голос его звучал по всему Камелоту. — ПРИНЯТЬ ПОХОДНОЕ ПОСТРОЕНИЕ!!!

И быстро заняв своё место на Троне Механикуме, я вместе с Копьями Ланселота и Бедивера занял место во главе колонны. Рангде предстояло умыться в крови за каждую разрушенную судьбу этого мира.

Глава 42

Плавное нажатие на курок и очередной выстрел поражает мишень.

Космические корабли Империума не только выглядели как готические храмы, к которым прицепили двигатели, но и являлись крайне монструозными творениями. Они вмещали в себя миллионы людей, а сверху ещё дополнялись десантными командами. И для относительно комфортного существования корабли обустраивали всей необходимой инфраструктурой, чтобы за месяцы полёта солдаты не растеряли навыки.

Арены для титанов здесь не имелось, но зато был тир, где я оттачивал навыки стрельбы. Память и опыт Лекса хоть и стали частичкой моего разума, однако без тренировок любое мастерство затупиться или потеряется. В моём случае был высок риск второго варианта, ведь в теле Лекса я долго не пробыл, так ещё и в целом не уделял достаточно времени усвоению этих знаний.

— Проклятье… какой мудак спусковой крючок таким жёстким? — ругнулся я, замечая что точность моя упала.

— Сдался тебе этот огнестрел? Возьми лучше лазган. Он и в космосе хорошо, и в атмосфере, и боезапас меньше весит.

— И надёжность ниже.

— Всяко лучше чем у плазменного оружия. К тому же учитывая, что это у космодесанта своя личная система снабжения, а ради тебя никто эти патроны возить не будет. Бери лазган.

Лазерное оружие было действительно на голову выше огнестрельного оружия Камелота. К тому же в Имперской Армии производство лазганов поставили на поток и ими умудрялись снабжать практически всех солдат. Хотя разумеется бывали и исключения, на самом деле довольно частые. Однако так или иначе лазерное оружие действительно было лучше, ведь являлось универсальным и не так сильно нагружало логистику.

А космические перелёты были крайне дорогими, сложными и опасными. Путешествия проходили через варп и лишь поля Геллера спасали суда от проникновения чудищ обитающих в имматериуме. Плюс каждый корабль нуждался в псайкере-астропате, который прокладывал путь сквозь тьму с помощью астрономикона, величайшего астрального маяка, созданного Императором. Астрономикон светил на пятьдесят тысяч световых лет, хотя чем дальше от Терры, тем слабее его сияние.

Так или иначе от лазгана и в этот раз я отказался. Признаться, будучи пилотом, я ходил в тир исключительно для проведения досуга с пользой. Как таковые навыки стрельбы мне вряд ли пригодятся. Лазганы в свою очередь мне не нравились, они были слишком… слишком… слишком не огнестрелом. Не было отдачи, порохового газа, даже криворукий дебил сможет попасть в цель, ведь лазер это фактически луч света, у него нет баллистики.

Стрелять из огнестрела же было приятно и это успокаивало нервы. К тому же я оставил себе и офицерский стаб-револьвер с огненной картечью. Убойная штука, дорогая зараза, и взятый с Камелота боекомплект у меня до конца Великого Крестового Похода по всей видимости, ведь снабжение лично по-моему заказу ничего не привезёт. Да и сам Камелот будет переходить под стандарты Империума. Так что вполне вероятно, что в скором времени никто не будет производить подобное оружие. Как и всё огнестрельное оружие в армии Камелота будет заменено после использования накопленных запасов.

Так шли долгие дни. Полёты в космосе дело длительное, плюс звёзды Гало находились довольно далеко от Терры, что усложняло космические путешествия. И от одиночества меня спасали только собрания лож, которые во время перелётов проходили куда чаще.

И относительной тайне в очередной раз один из залов заняли члены ложи. Меня до сих пор удивляло то, что здесь можно было увидеть беседующих людей и космодесантников. Без брони, космодесантники всё равно были более двух метров ростом и грозно возвышались над всеми простыми смертными. На их лицах лежали порой даже века кровопролитных битв за Человечество, что наделяло их крайне тяжёлым взглядом.

Они казались существами совершенно иного порядка, идеальными машинами войны, которым должны быть чужды любые эмоции. Один приказ и семья ксеноса будет вырезана или сожжена заживо. Хотя даже приказывать здесь не нужно, ведь с этой целью их создавали — сокрушать и побеждать. Сами их гены обуславливали эту судьбу, ведь гормональный фон не давал им привязываться, как и думать о продолжении рода. Для них существовала только война.

И как правило космодесант старался не контактировать с простыми смертными без нужды, смотрел на них с высока и уж точно не считал нужным общаться с простыми рядовыми на равных. Однако всё менялось на таких ложах, зашедших в своих нарушениях слишком далеко. Впрочем, ничего плохого я в этом не видел, молча слушая как офицер имперской армии рассказывает анекдот.

— В который раз убеждаюсь, что Лоргар мудрейший из всех примархов, — раздался тяжёлый и грозный голос позади меня.

Я сидел за столом и медленно добивал вторую порцию ужина, поэтому едва не поперхнулся от неожиданности. И уже обернувшись увидел, как и следовало ожидать по тембру голоса, космодесантника. С такой конституцией у них у всех голоса были крайне грубые и басистые. Из-за того что на встречах лож запрещалось носить регалии и знаки отличия мне не сразу удалось распознать в нём капитана второй роты Вершителей Судеб. Однако как и все другие капитаны, Тюхе был личностью известной и служил примером для всех других.

— Это примарх, который посоветовал создать ложи? — поинтересовался, стремительно прожёвывая пищу.

— Да. Крестовый Поход шёл, бои были жестокие, война долгой, а война хоть и была главной целью астартес, но… чего-то всем не хватало. Или наоборот, что-то в нас было лишнее, ведь после каждого боя космодесантник нёс в свою каюту какую-то мелочь, трофей, а после смерти товарища получал коробочку с такими же мелочами. Что с ними делать? Почему мы так хотели быть идеальным оружием в руках Императора и при этом тратили время на столь несущественные вещи? Наверное потому что все мы люди, пусть и прошедшие через генную модификацию. Даже сердца два, — Тюхе явно был рад возможности с кем-то поговорить вот так просто, ведь прошлые собрания лож пропускал из-за серьёзного ранения.

И на самом деле Тюхе был прав. Многие космодесантники очень сильно напоминали простых солдат. Очень сильных и быстрых, выносливых и психически устойчивых, однако всё равно делающих зарубки после каждого убийства. Им нравилось травить шутки и смерть тех, с кем они воевали бок о бок десятилетиями или веками очень огорчала. Видимо гормональный эффект до конца убрать не удалось или же дело было в чём-то другом.

— А сколько вам лет? Сколько лет? — вдруг запела Птичка, воплотившись прямо на столе и уставившись на Тюхе.

— Какой дивный демон. И так старательно пытается скрыть свою злобу… — улыбнулся Тюхе с любопытством разглядывая творение Тзинча, а затем подставляя ей палец. — А может злобы в ней пока и нет.

— Это ещё предстоит узнать. Но исходя из бесед с псайкером-наставником, всё же можно считать, что имматериум это в целом отражение наших душ и всех эмоций. То есть там может родиться и хорошее, ведь так?

— Могло, раньше, до того как наши пороки стали доминировать. Из-за эры раздора и падения эльдар всё стало ещё хуже. Всё то хорошее что рождается в варпе сразу же пожирается теми, кто не скован добродетелью. От того попадание этой птички к тебе вовсе не случайно. Кто-то очень хотел, чтобы она попала к тебе.

— Да, я тоже так думаю и никогда об этом не забываю.

Тюхе фактически озвучил вслух все мои мысли. Он был абсолютно прав и тоже очень хорошо разбирался в тайнах варпа. Как мне сказали, Вершители Судеб очень тепло общались с Тысячей Сынов и тоже при взятии миров старались сохранить как можно больше знаний, а библиотеки являлись стратегической ценностью, что исключало тотальные бомбардировки столиц.

В целом, Мойран со своим легионом умудрялся находить общий язык со всеми. Да, некоторые легионы и примархи обладали исключительно скверными характерами. Однако даже так Вершители Судеб пытались идти на уступки, искать компромисс и не давая возможности появлению потенциальному конфликту. Уступчивые, так их порой презрительно называли Пожиратели Миров. Недостаточно амбициозными считал их Фулгрим. Не слишком исполнительными уклончиво называл Рогал Дорн, никогда не принимая от них помощи.

Да, именно такая репутация была у Вершителей Судеб. Не такие как все, лишние, а порой звучали и слова: бесполезные, никчёмные, слабые и ненужные. А всё из-за какой-то странной меланхоличности, как и Мойран, весь легион больше любил рассуждать, что упрощало общение с легионами Несущих Слово и Тысячей Сынов, но делало их слабаками в глазах всех остальных и Императора.

Если в один день одиннадцатый легион исчезнет, то… для Империума ничего катастрофического не случится. Однако даже так Мойран никогда не отчаивался и пусть Император сказал ему лично лишь одно слово за всю его жизнь… Мойран всё равно трудился на благо Крестового Похода и делал то, что считал правильным. Пока кто-то делал акцент на уничтожение врагов, на защите приведённых к согласию миров, на яростных и молниеносных экспансиях или дипломатических переговорах, Мойран делал упор на взаимосвязь легиона с окружающим миром.

— Крестовый Поход когда-нибудь закончиться нашей победой. Пусть Рангданцы сильны, но… даже их мы сломим. А затем и всех других, — наш диалог с Тюхе продолжался уже за игрой в регицид, в которой капитан второй роты был куда лучше меня. — Но что будет потом?

— В плане?

— Посмотри на нас, Мордред, мы живём войной и ничего другого не умеем. А когда война закончится, неужто все легионы отложат болтеры и начнут мирную жизнь? — Тюхе усмехнулся и сделал ход фигурой, поставив мне вилку. — Нет, некоторые на это действительно способны, но Мойран явно хочет, чтобы в этот день каждый из нас был готов дать начало чему-то новому. Хотя и на войне крайне важно уметь уживаться с союзниками. Хотя некоторые мои братья ещё не считают людей равными себе и очень бесятся, когда имперские офицеры отдают им приказы.

— Ха, мирная жизнь? — я тоже не сдержал усмешки, представляя как в поле громадный тюхе вспахивает поле быстрее трактора. — И чем же может заняться космодесантник, если не войной?

— Несущие Слова могут стать превосходными идеологами и ораторами. Саламандры славятся своим гуманизмом и могут найти себе место среди спасателей. Несущие Слово неудержимо рвутся к знаниям, что делает их превосходными учёными. А легион Фулгрима очень хорошо разбирается в искусстве. Вариантов просто масса, но а часть конечно останется в гарнизонах миров, помогая укреплять оборону секторов Рогалу Дорна. Мало ли ещё какие напасти придут из других галактик.

— А чем займёшься ты, Тюхе? Или ещё не решил?

— Не всем сразу найдётся место в новой системе. Но и для них можно будет найти место. И кто как не космодесантник сможет лучше понять другого космодесантник и то, что ему нужно?

— Неплохо, осталось только дожить до этой славной пенсии, — кивнул я, по немногочисленным эмоциям на лице Тюхе понимая насколько для него и наверное всего легиона важно это будущее. — А скучать по войне не будешь?

— Признаться, она меня уже утомила. С каждым десятилетием, нет, уже с каждым годом груз всё тяжелее. Не знаю почему, но в отличие от других легионов мы почему-то будто затухаем или выгораем. До воссоединения с Мойраном всё дошло до того, что моральный дух упал настолько, что мы потеряли половину боеспособности. Стыд и позор, легион не способный исполнять свою задачу. Наверное тогда мы и стали второсортными в глазах всех других легионов. Или были ими всегда.

— М, а где Мойран? Разве он не принимает участие в ложах?

— О, ты разве не знаешь?

— Что именно?

— Мойран же является довольно сильнымпсайкером, нет, с другими примархами он сравниться не может, однако… его душа прошла обряд Астра Телепатика. Сам Император лично следил за процессом. Невероятная честь, благодаря которой Мойран теперь навсегда связан с отцом. Благодаря этому наш флот совершает прыжки в варпе быстрее всех других, а примарх способен увидеть свет даже в самой плотном шторме варпа.

— О, так значит он прямо сейчас ведёт наш флот?

— Не совсем, — уклончиво ответил Тюхе, после чего убил моего короля финальным ходом. — Ещё одну партию?

— Да, когда-нибудь я тебя выиграю, — согласился я, а затем сразу же вернулся к интересующей меня теме. — Что значит "не совсем"?

— У нас есть долг перед другим легионом. Мойран и дюжина сильнейших его сыновей помогают тем, кто когда-то помог нам.

— Не совсем понимаю… какой-то демон сожрал всех астропатов в другом легионе?

— Нет, всё куда сложнее и… печальнее. Признаться, мы хоть и в ложе, можем говорить открыто и прямо, но… эта тема до сих пор слишком болезненна.

— Можно хотя бы узнать почему?

— Потому что никто не властен над своей судьбой, — раздался грозный голос, не дав ответить Тюхе.

Это был капитан первой роты, тот кто следил за мной и в случае чего готов был стать моим палачом. Звали его Шай и он редко посещал ложу, ведь как раз считал именно ложу проблемой легиона. Именно из-за этих и других мирских слабостей, якшанья с людьми, по его мнению, легион никто и не уважал. Все силы надо было бросать на суровые тренировки, увеличение численности, избавление от слабой и меланхоличной крови, чтобы война заменила задающих вопросы слабаков на исполняющих приказы ангелов Императора.

Из-за этого Шай часто ссорился с Мойраном, но примарх никогда его не наказывал за высказывание противоположной позиции. Более того, благодаря Шаю Мойран не забывал, что существуют иные точки зрения.

— Фортуна скоро выйдет из варпа и окажется прямо в гуще космического сражения. Будет ожесточённый бой, хватит прохлаждаться. Тюхе, это касается в первую очередь тебя. Ты капитан второй роты, так выполняй свою долг перед легионом, а не играй в игрушки с простыми смертными.

— Если бы ты больше времени уделял изучению стратегии, то понимал бы, почему я играю в регицид и общаюсь с людьми. Ты хороший тактик, Шай, но тебе стоит научиться смотреть и действовать на перспективу. Хотя бы в рамках недели или года.

— На что ты намекаешь?

— На то, что моя рота уже провела все приготовления. И как только будет дан сигнал и до выхода из варпа останется час, то в течении пяти минут мы будем уже у десантных шаттлов.

Грозно окинув всех собравшихся своим взглядом, Шай постоял пару секунд и ушёл, чтобы встряхнуть и других.

— А твоя машина к бою готова? — поинтересовался Тюхе, начиная разыгрывать дебют.

— Всегда, как и я. И всё же… я продолжу тебя душить. Что за болезненная тема и что значат слова Шая?

— Ох, любопытство хоть и не является пороком, однако его нужно держать в узде. Впрочем, никакой тайны об этом нет.

— Тогда слушаю.

— Делом в том, что жизнь эта такая штука… когда можно ни разу не ошибиться и всё равно проиграть. Сколько не старайся, сколько идеальных ходов не делай, обстоятельства могут быть выше тебя и они тебя сломают, медленно, по кусочкам будут разбирать всё то, что тебе дорого, разрывая душу и причиняя невообразимую боль. В осознании собственной беспомощности, ты будешь стискивать зубы от злобы и медленно смотреть на пепел, летящий с неба. Всё это осознал второй легион. Он ничем не заслужил такой участи, но… такова была его судьба. А слова Шая говорят о том, что… второй легион действительно был не властен над своей судьбой. Ведь всё решили за него.

— И какому легиону сейчас помогает Мойран? — прямо задал я вопрос.

Но вздохнув Тюхе просто встал, постоял на месте и без ответа ушёл. Мой расспрос действительно сильной болью отзывался в его сердце и ему не хотелось вспоминать о том, что случилось. И чтобы не сорваться, он сделал то, что Мойран часто делал во время споров с другими примархами. Просто молча ушёл.

Глава 43

— Ну что тут у нас, — бурчал я себе под нос, пока техножрецы заканчивали свои пляски с бубнами.

Техобслуживание в имперских силах было на высоте, а уж с такими машинами, как Рыцари, обходили и вовсе божественно. Наверное с большим трепетом относились только к титанам, что не могло не радовать. Также мне понравились ликбезы, потому что оказывается пилотам требовалось посвятить целых три часа на подготовку разума и тела перед посадкой на Трон Механикум.

Конечно местами проскакивала какая-то чушь, но в целом рациональное зерно также имелось. Например если эмоциональное состояние было нестабильным, то был высок риск ошибки, как случайной в момент управления, так и непроизвольной. Всё же с Машиной соединялось всё тело, начиная от мышц и нервной системы, и заканчивая душой. Или душа отдельно шла? Не знаю, мне было плевать.

Как и следовать всем правилам, вроде заучивания литаний, я не собирался. Ну бред же полный, я могу разум и без этого прочистить. Вот например Имперские Истины почитаю. Тут у каждого солдата под подушкой эти книжки от авторства Лоргара. Лектицио Дивинитатус, оно же Божественное Откровение, или почему Император бог и всем стоит поклоняться ему. Самая популярная книга в галактике, Которая почему-то при всём атеизме Императора не запрещена. И ведь трудно поверить в то, что подобное происходило без ведома самого Императора.

— Ну и ересь, — усмехнулся я, после чего люк Рыцаря был захлопнут техножрецом, осудительно посмотревшим на меня и то, как я вместо полного слияния с Машиной книжки читаю.

В целом, руки мои были свободны, более того, внутри кабины пилота имелись и всякие рычаги, которые в случае чего нужно было активировать ручками. Например система пожаротушения не всегда срабатывала автоматически, плюс можно было ручками перенаправлять мощности и всякое такое, вплоть до управления пушками с помощью манипуляторов.

Но конечно с управлением через Трон Механикумов ничто не могло сравниться и только с помощью него Рыцарь мог претендовать на титул Бога Войны. Ручное управление просто являлось крайней мерой и способом попробовать поднасрать врагу, например, вызвав перегрузку ядра.

Тем временем меня затрясло. Фортуна уже вышла из варпа и флот сразу устремился в бой, однако в нашей помощи также нуждались силы Тёмных Ангелов, которые проводили тут осаду, но из-за слишком быстрой реакции Рангды оказались в ловушке на планете. И доставляла меня на планету гигантская капсула, чем-то напоминающая десантные капсулы космодесанта, только более медленная и из-за этого уязвимая. Зато посадка выйдет мягкая.

— Ух бляха… — ругнулся я и книжка из моей руки вылетела. — Попало что-то?

Зенитный шквал обрушивался на нас яростным огнём расплавленного металла, я прямо слышал как рвалась обшивка и как в бреши влетал воздух. После и вовсе огонь из-за входа в атмосферу проник внутрь, но так или иначе ни один осколок не оставил хоть какого-то серьёзного повреждения на броне Рыцаря. Даже ионные щиты не очень просели.

Всё благодаря операции Тёмных Ангелов, а также предварительному подавлению главных планетарных батарей. Остатки ПВО уходили в молоко благодаря ловушкам и обманкам, лишь небольшая доля случайных попаданий приходилась на нас, пока земля становилась всё ближе.

И сотрясая землю моя капсула вонзилась прямо на поле боя, раздавив бункер противников. С грохотом разваливалась критически повреждённая, но выполнившая свою роль оболочка и не дожидаясь автоматического раскрытия я выбил собой двери и ворвался в гущу сражения.

Сразу же мной была подмечена цель в лице окопавшихся танковой на высоте второго эшелона обороны. И недолго думая я рванул прямо к ним, прикрываясь щитом. Уже наученный горьким опытом, я понимал, что худшее что может сделать Рыцарь — промедлить. Здесь я задавал темп врагу, а не он мне и только заставляя его отступать можно было победить. И пусть даже мне не удастся выжить, но яростный натиск продолжат союзники, превращая наступление в лавину.

Однако благодаря помощи Имперской Армии и космодесанта моё продвижение выходило беспроблемным. Едва только из траншей и бункеров высовывался гранатомётчик, как его голова тут же взрывалась. Сразу же после этого космодесантники уже меняли позиции, продвигаясь от одного укрепления к другому, вгрызаясь в оборону врага словно волк в шею оленя.

Ну а позади всех шла обычная пехота, давя армейским сапогом ксеносов оставленных без рот поддержки.

— Я думал будет сложнее, — усмехнулся я снова, прикрываясь щитом левой руки и без опаски переводя всю энергию на фронтальные барьеры.

Мой тыл и фланги были прикрыты, поэтому я просто шёл в лоб, а окопавшиеся танки хоть и попадали, но не явно не успевали разрядить даже моих щитов. Пылало яростью плазменное сердце и гудел Рыцарь, после чего в гневе заскрежетали сервоприводы и моё плазменное копьё разорвало первый танк. Сразу же ударом ноги я сломал ствол следующему танку. Никто и ничто не могло меня остановить.

И всё же даже так сражение выдавалось жёстким. Пехота погибала в боях, ведь укрепления ксеносов были полны бункеров. В момент горячки боя мне в спину и вовсе прилетело из орудия врага, вытащенного и тут же уничтоженного, но успевшего сделать один выстрел. Враг тоже превозмогал и стоило отдать должное Рангданцев, они были настоящими воинами и вся их культура была построена на войне. Даже верхушка являлась военными, которые проходили свой путь, начиная как рядовые.

Мы могли заставить бежать рабов, некоторых союзников рангданцев, но не самих рангданцев, готовых даже с голыми руками бежать на танки. Кроме того их боевой опыт соизмерялся с нашим и доктрины войны были отточены бессчётными сражениями. В довершении ко всему этому Рангда не запрещала изучение ИИ и каким-то образом смогла избежать пагубного влияния варпа. В результате враг обладал опытом, мастерством, огромным количеством живой силы и технологическим превосходством.

Правда противопоставить Рыцарям он фактически ничего не мог, как и многим другим дарам Тёмной Эры Технологий. Поэтому хоть и с трудом, но Рангде удавалось давать бой и даже навязывать свои условия, используя ресурсы всех приведённых к согласию миров.

— А ты знал, что некоторые корабли Имперской Армии перешли на сторону врага? — поинтересовалась Птичка, воплотившись внутри кабины и начав изучать приборы, показания на которых ей мало что говорили.

— Нет, — ответил я, плазменным копьём поднимая целый танк над собой, пока его обгорелый экипаж падал прямо на корпус Рыцаря, ломая кости и оставляя кровавые следы. — Где ты это услышала?

— То там, то здесь. Слухи.

— Слухам лучше не верить.

— Но и нет дыма без огня. Слухи откуда-то пошли, а значит предатели могут быть и среди нас.

И вдруг позади меня прямо из-под земли неожиданно начали подниматься автопушки, управляемые ИИ. Нас заманили за второй эшелон и теперь собирались расстрелять в спины. План был хороший, если бы не Тёмные Ангелы, с которыми такой фокус уже проворачивали. Поэтому сразу же полетели плазменные гранаты, взрывая последнюю преграду на прорыве к следующим линиям обороны.

— Мордред, — в динамиках раздался голос Тюхе, который и держал фланги со своей второй ротой. — Справа от тебя форт врага. Пробей брешь, иначе мы понесём неоправданные потери.

— Принято.

И сразу же развернув своего Рыцаря я помчался уже вдоль фронта, видя как на горизонте маячат стены форта. Сотни амбразур, десятки орудий, пулемёты грохотали без остановки, а плазменные лучи разрезали небо, сбивая всё что летало над фортом. Но хуже всего было от центрального укрепления, где разместилась рельсовая пушка. Она находилась под крытым куполом и ионными щитами. Открывалась лишь при появлении достойной цели, как например Рыцарь.

С учётом роста Рыцаря горизонт для меня находился на весьма приличном расстоянии. Однако центральное укрепление было ещё выше, из-за чего меня засекли на подходе куда раньше.

— Ой, сейчас прилетит, — прощебетала Птичка и тут же растворилась из физического мира.

Я же рефлекторно прикрылся щитом и как вовремя. Пущенный рельсой снаряд разрядил фронтальный щит и рикошетил от моей ионной перчатки, которая и являлась щитом. От мощи выстрела я даже слегка покосился, ведь не успел занять устойчивой позиции. Однако благодаря Птички удалось избежать серьёзных повреждений.

— На перезарядке, — произнесла Птичка, уже летая где-то в небе и смотря на всё поле боя.

Как только противник заметил, что мои щиты разрядились, то шквал огня обрушился с новой яростью. Пехота стреляла из всего что было, видимо веря что их калибр сможет пробить такую прочную броню. Я же ускорился, не обращая внимания на муравьёв под ногами. Нужно было уничтожить форт как можно скорее, ведь второго выстрела я могу и не пережить.

— Проклятье, почему на эту штуку никто не поставил пару болтерных пушек?! — ругался я, продвигаясь всё дальше. — Надо будет заставить технодебилов присобачить сюда хоть что-то дальнобойное!

Теперь мне стало понятно почему каждый пилот модернизировал свою машину. Потому что эти шедевры войны созданные по СШК были морально устаревшими и упрощёнными для более лёгкого производства колониями. Однако с нашей промышленной мощью можно было хотя бы пластины адамантия нацепить сверху, как и плазменный пушек поставить. Ресурсы же есть, тем более Рыцарь это не стаб-револьвер, для него снабжения напряжётся и пришлёт всё что нужно.

— Купол открылся снова, — раздался голос птички. — Только угол ниже, кажется в ноги целятся.

— Пиздец, — ругнулся я вновь, понимая что нижние конечности защищены куда хуже кабины и при попадании ногу точно оторвёт, щитом тоже особо не прикроешься.

Поэтому резко начав тормозить, я вонзил своё копьё прямо в траншею, превратив в месиво какого-то бедолагу и используя копьё как упор резко начал менять направление движение. Относительно резко, ведь всё же Рыцарь махина огромная и тяжёлая, не желающая менять направление своей инерции.

Но с грохотом металла и скрипом сервоприводов мне удалось уйти в сторону как раз в момент выстрела. Металлический снаряд снова пролетел мимо, пропахал землю и деформировавшись улетел в небо, чтобы упасть на чью-то голову через несколько секунд.

Я же вырвал копьё и продолжил двигаться к цели, молясь успеть до третьего выстрела. Однако молитвы молитвами, бог Император защищает и всё такое, но в этот раз я изначально двигался таким образом, чтобы в случае чего спрятать ноги за хоть какой-то возвышенностью или обломками танка. Ионные щиты тем временем перезарядились, ещё один снаряд летел снова промеж глаз и его я принял на щит, опять же благодаря Птичке.

А затем осталась финишная прямая. Стены форта были прямо передо мной и вот уже шквал всех калибров обрушился на меня. Они стреляли из всего что осталось, однако главная рельса уже просто не могла достаточно низко опуститься, чтобы выстрелить по мне. И все потуги этой мелкашки меня только забавили.

— Теперь моя очередь развлекаться! — с оскалом прокричал я, а из внешних динамиков раздался ужасающий гул, который деморализовал противника.

На полной скорости я вонзил плазменное копьё прямо в стену. Раздался взрыв и трещинами пошли укрепления, однако после я ещё навалился и всем своим весом, заставляя стену обрушится внутрь. После же своим копьём я начал наносить удары в амбразуры, в башни, во все двери. Плазменные взрывы создавали в помещениях такое давление, что живых внутри не оставалось, а порой и вовсе случались обрушения.

Хаос воцарился во внутреннем дворе форта и хоть главная пушка уже стреляла по другой цели, однако защитникам стало понятно: скоро форт будет взят. И как только я добрался до центрального помещения и смог нанести критические повреждения рельсе, то внутрь уже подоспел космодесант.

— Отличная работа, Мордред. Дальше они сами разберутся, возвращайся к нам, — произнёс Тюхе по вокс-связи.

Я же некоторое время провёл внутри форта, чтобы перезарядить ионные щиты, после чего выдвинулся обратно. В это же время внутри форта началось какое-то безумие. Космодесантники с особой жестокостью преимущественно в ближнем бою разбирались с защитниками, превращая сражение в какую-то бойню. Они без преувеличения наслаждались каждым моментом и могло даже показаться, что они забыли о главной задаче.

Это были Пожиратели Миров и если такими безумными были эти легионеры, то их примарх… я мог только надеяться, что сюда он не явится. Ведь таких союзников можно использовать либо в роли пушечного мяса, либо лучше вообще не использовать, ведь в роковой момент они могут вытворить что угодно из-за боевого азарта.

Так и продолжалась военная операция по зачистке системы Зервана, где Зервана-4 являлась самой большой проблемой. Однако лишь через сутки войны, кое-как вырвав инициативу у вражеского флота благодаря прибытию подкреплений в лице дополнительных сил Гвардии Смерти и Космических Волков, был осознан весь масштаб будущих проблем.

Зервана-4 была не просто хорошо укреплённым миром.

— Проклятье, ещё одна сеть туннелей, — ругнулся Тюхе по связи. — Мордред, завали и её.

Тут же я подчинился и опустил копьё внутрь спуска, после чего взрыв плазмы обрушил там всё и уничтожил всех, кто не ушёл достаточно далеко. Однако сеть подобных туннелей была колоссальной. В некоторые из них мои союзники уже спускались и продвижение там превращалось в ад. Потери возрастали в разы, турели выезжали из стен, враг пускал газ, использовал огонь и порой сам подрывал пути.

В результате порой мы просто обрушали туннели, чтобы враг потом не вылез у нас за спиной. Однако чем дальше мы проходили, тем более скверные сведения доносила разведка. Рангда не просто имела подземные укрепления, она перенесла туда военные производства и города. То есть даже если мы превратим всю поверхность в выжженное поле, скинем вирусные бомбы и не оставим камня на камне на Зерване-4, то враг всё равно выживет.

Кроме того для поддержания блокады придётся оставить множество кораблей. Так и сам враг будет выезжать, отстреливаться и прятаться снова, вынуждая таким образом наш флот нести потери и тратить боезапас или отступить. Отступление же означало возможность создания логистического пути. В общем, Зервана грозилась стать костью в горле из-за которой мы можем понести огромные потери или даже проиграть войну.

И когда в очередной раз мы попытались пробурить свой отдельный путь к позициям врага, нас снова атаковали червеподобные роботы. Они бурили свои пути к нам навстречу и взрывались, уничтожая технику. Рангданцы чётко понимали против кого сражаются, знали собственные слабые места и подготовили контрмеры на каждый наш ход. Однако всё же командная ставка врага не смогла просчитать одной крайне важной детали. К слову, этого не смогли сделать даже некоторые примархи.

Мойран сделал свой ход и явился на поле боя вместе с дюжиной избранных. Измотанные затянувшимся перелётом, на их лицах была видна тень невероятной боли и страданий, что им довелось испытать. Мало кто догадывался об истинных причинах подобного, однако всё внимание союзников было приковано не к лицам, а к оружию в руках примарха и его воинов.

— Твою-ю-ю ма-а-а-ать… — протянул я, глядя на мечи в руках космодесанта. — Они переплавили меч того демон-принца?!

— Как они это сделали?! Это же психическое оружие, а не арматурина какая-то! — удивилась и Птичка, которая тут же устремилась к Мойрану, чтобы сесть на его плечо и внимательно изучить лезвие меча.

Мойран же снял шлем и широко улыбнулся всем своим друзьям, он кажется не понимал какую реакцию вызвал у большинства астартес других легионов, да и у некоторых своих сыновей. И будучи в полной уверенности, что он поднимает боевой дух, примарх дал свой клич, поднимая осквернённое оружие остриём к небу:

— НАВСТРЕЧУ СУДЬБЕ, БРАТЬЯ И СЁСТРЫ!!! НИКАКОМУ КСЕНОСУ НЕ ДАНО СОКРУШИТЬ ИМПЕРИУМ!!!

И примарх лично возглавил первую роту, ринувшись в лобовую атаку на врага, готового к чему угодно, но не к тому, что один из предводителей войск столь консервативного Империума возьмёт в руки проклятое оружие, наплевав на все правила.

Глава 44

«Истинное величие проявляется не тогда, когда выигрываешь славный бой при свете дня в окружении бравых товарищей, а когда мужественно сражаешься в одиночку в кромешной тьме, без надежды на подкрепление, сознавая, что канешь безымянным в забвение, и всё равно пренебрежительно плюёшь прямо в око ночи.»

— Лев Эль’Джонсон, примарх Тёмных Ангелов

* * *

То что началось на Зерване-4 после прибытия примарха было строго засекречено. Для летописцев и в целом вся система Зервана осталась тайной покрытой мраком могильной тишины. На планету вернулось на четверть меньше солдат, чем уходило туда, этого не могли не заметить летописцы. И всё же ответ был всегда одним:

— На Зерване-4 ничего не произошло.

Никто не смел распространяться о случившемся, однако скрыть всю правду было невозможно. Ведь на Зерване-4 присутствовали контингенты других легионов. Они всё донесли своим примархам, как и летописцам Имперская Армия может ничего и не говорила, но перед Террой тоже отчиталась. Простой народ пребывал в неведенье, но сильные мира всего содрогнулись от наглости Мойрана, который кажется не понимал, что творит и был полностью уверен в том, что поступает правильно.

Я же получил ранение и не смог поучаствовать в финальном захвате сердца планеты, однако даже находясь в госпитале слышал отголосок взрыва психической энергии. Проклятый меч явно хранил в себе нечто очень опасное, чем Мойран не гнушался пользоваться. И из-за осознания последствий даже по моей спине прошёл холодок. Последствия могли быть ужасными и раз я находился здесь, то за всем внимательно следил и Тзинч, что лишь омрачало возможное будущее.

— Зараза! — рявкнул я, когда хирург не очень аккуратно достал очередной осколок хрусталя.

— Обезболивающее и так на максимуме. Терпите.

Как иронично, сам я рассуждал о том как опасно использовать дары варпа, но при этом в бою тоже обратился к силе Тзинча. Снова. Мне казалось это "другим", что в отличие от Мойрана у меня всё получится. Наверное он, как и любой радикал, думал также. Только вот примарх по праву сил мог так считать, а я… я просто немного кривил душой и лицемерил, обманывая в первую очередь самого себя.

— Помните, как вы играли с Тюхе в регицид? — спросил меня хирург, который тоже посещал ложу.

— Да.

— А как назывался дебют вашей второй партии?

— Кажется… Сука! — снова ругнулся я, а затем стиснул зубы и завыл.

Хирург хотел отвлечь меня, чтобы достать новый осколок хрусталя. Он делал всё максимально аккуратно, но порой нельзя было достать хрусталь и не задеть нерва. Кроме того и потерять сознание он мне не давал, требуя чтобы я мобилизовал свои ресурсы с помощью психической энергии. Операция была на самом деле очень сложной и опасной для жизни. Я выжил только благодаря хрусталю, который в конечном итоге хоть и спас меня, но разлетелся на тысячи осколков словно динамическая броня.

В результате кумулятивная струя не убила меня. Рыцарю правда досталось, однако его тоже починят, ведь внутренности с большего остались целыми. Кроме того примарх уже одержал победу и прямо сейчас силы поднимались обратно на поверхность с трофеями. Нам удалось захватить склады, производственные цеха, а также адамантий. Надо будет его отжать и укрепить своего Рыцаря. И болтерных пушек поставить, штуке две, на голову.

— ДА ЧТОБ ТЕБЯ!!! — снова заорал я, увлёкшись мыслями и едва не сломал собственное плечо, когда попытался встать.

Встать мне мешали прочные ремни, однако покалечить себя попытками вырваться я вполне мог. Но так или иначе операция продолжилась и очень быстро меня подлатали. Кроме того силы варпа действительно увеличивали мою регенерацию. А ещё причёска у меня была теперь бомбезная благодаря сияющему радугой цвету. Приходилось правда красить их, чтобы не смущать членов экипажа.

В госпитале я решил не оставаться и сразу отправился на место ложи. После появления примарха многим было что обсудить и поэтому встречу собрали раньше назначенного срока. Там я нашёл раненых товарищей, а также тех, кто уже вернулся с боевых задач и хотел выдохнуть. Космодесантников сейчас было меньше обычного, они все находились рядом с примархом в момент финального штурма, но был Тюхе, лицо которого теперь закрывала маска.

— Выглядишь лучше обычного, — усмехнулся я, садясь рядом.

— У меня маска, — в шутку Тюхе сразу не въехал, ведь как и все легионеры, в том числе примархи, его социальные навыки были настолько же плохо развиты, насколько хорошо были развитые военные.

— А я и не заметил.

— О, сарказм, как же я сразу не понял, — ответил Тюхе и подмигнул, давая мне знать, что не ущемился: на свою внешность ему было плевать.

— Ну, давай, комментируй произошедшее. Оценивай безумство своего отца от нуля до десяти.

— Полегче юноша, не забывайся. Мы хоть и находимся в ложе, можем говорить прямо и открыто, но уважение быть обязано. Ты не знаешь Мойрана столько, сколько знаем его мы. Он многое сделал как для Империума, так и для легионов.

— Легионов?

— Да, не только для нас, но и для других наших братьев. Поэтому не говори о нём в таком тоне.

— Хорошо, больше не повторится. Но всё же… он не уничтожил тот проклятый меч, не передал его куда следует, а оставил себе, так ещё и явно использовал какую-то магию, чтобы переплавить его на оружие по меньше. И смею заметить, что металла с того клинка хватило бы на куда больше мечей.

— А куда Мойран должен был его передать? Лично на Терру отвести?

— О, так ты всё же тоже знаком с сарказмом и иронией.

— Быстро учусь у смертных и надеюсь, что ты тоже будешь учиться у нас. Примархи находятся на совершенно ином уровне. Мойран одновременно способен командовать сразу всеми ротами, отдавать максимальное чёткие приказы им и координировать всю битву. Он знает, что делает и мы не способны с ним спорить, ведь не можем заглянуть в будущее настолько же далеко, как он.

— И в каком это будущем использование проклятых мечей может довести до чего-то хорошего?

— В том же, в котором тебя не сожгли за магию на Камелоте, Мордред. Мир полон хаоса и этого не изменить. И то, что мы не можем победить, мы должны возглавить.

— Чумба, ты чё несёшь? Ты себя слышишь? Мятеж удумал? — шикнул я, перейдя на несвойственный ложам заговорческий шепот.

— Да чтоб тебе на голову трон упал, какой мятеж, Мордред? Природа храм и мастерская человечества в равной мере. Варп не исчезнет, мы должны учиться жить с ним и делать его собственным инструментом. Мы должны покорить его!

— Какая природа, Тюхе? Ты пьяный?

— А что по-твоему варп? Это такое же явление природы.

— Природа это деревья, цветочки…

— Вот из-за такого узкого мышления между нами и существует пропасть под названием "непонимание".

— Расизм, я почувствовал запах расизма.

— Мы одной расы, Мордред, — вздохнул Тюхе, после чего устало опёрся подбородком на подставленный кулак. — Сложно всё это. Ты конечно тоже в чём-то прав, но я верю, что Мойран знает, что делает. Он не безумен и крайне силён. В нём воли побольше, чем в любом из других примархов.

— Может и так, — примирительно сказал я, понимая что наш спор лишь благодаря спокойствию и хладнокровности Тюхе не перерос на повышенные тона. — В конечном итоге не мне об этом говорить.

— Ещё партейку в регицид? У тебя получается всё лучше.

— А ещё я заучил двадцать три дебюта, что позволит сэкономить нам время в начале партии. Тебе наверное невероятно скучно было ждать пока я сам дойду до правильного хода.

— Лицезреть развитие одна из прелестей смертной жизни.

Тюхе был удивительным космодесантником и действительно очень сильно отличался от всех других. И порой мне действительно казалось, что подобное вовсе не ошибка. Ведь так или иначе создавая примархов Император создавал для себя и инструменты. Каждый должен был играть свою роль и решать свою задачу, при этом делая это идеально. Так может быть Мойран и его сыновья должны были служить примером человечности?

Астартес не были следующей ступенью эволюции, они были созданы для войны на благо Человечества. Однако с такой силой об этом можно было легко забыть, превратившись в просто убийц, для которых насилие и война должны продолжаться вечно. Моя теория мне нравилась, хотя и сам я видел некоторые несостыковки в ней.

Однако стоило нам лишь расставить фигуры на доске, как гул двигателей десантных шаттлов затмил всё. Словно в яростной атаке к земле мчались корабли, а затем началась высадка сил Тёмных Ангелов.

— Что происходит? — тут же Тюхе попробовал вскочить, однако не смог этого сделать из-за ещё незаживших ран. — Зачистка этой зоны завершена, как и в целом главные силы должны выводиться.

Но ответы не нужно было искать, ведь они грозно шли к нам самостоятельно. Возвышаясь над другими воинами первого легиона впереди шёл Лев Эль'Джонсон, Сын Леса и Ангел Смерти Калибана. Едва сделав свой первый в жизни шаг Лев уже был вынужден сражаться и бороться, с самого рождения судьба безжалостно бросала его в огонь испытаний, но раз за разом примарх выживал, словно первобытный хищник, выгрызая своё право на существование.

Калибан, его Родина, был миром смерти, где всё покрывали леса полные опасных хищников, терзавшие людей, застрявших в феодальной эпохе. Стоило ли удивляться тому, что Лев вырос бескомпромиссным и беспощадным? Он привык к тому, что за ошибки нужно платить кровью и жизнью, а значит ошибаться было нельзя.

Ему не нужна была слава, он не стремился к чужому одобрению и уж точно не задавался вопросами о собственной судьбе. Лев в целом никогда не отличался разговорчивостью, но дураком был тот, кто считал его невеждой, которому не было чего сказать. В задумчивой тишине он слышал всё, словно хищник наблюдая за каждым действием как своих подчинённых, так и врагов. Находясь рядом с ним, даже за его спиной, каждый понимал, что за ним наблюдают, что уже прямо сейчас примарх составлял план и что даже для самого верного брата продуман сценарий истребления.

Истребление, пожалуй если император и создавал каждого примарха с какой-то конкретной целью, то именно Лев Эль'Джонсон должен был истреблять. Без сожалений, словно альфа-хищник, уничтожать всех, кто хотя бы косо посмотрит в сторону Человечества. Это делало его одним из самых результативных примархов и неудивительно, что вся война против Рангды держалась на плечах Льва, который делал несоизмеримо больше всех других, полностью отдаваясь делу и не щадя ни врагов, ни собственных сыновей.

И каков же был гнев Льва, когда до него дошли сведения от случившимся на Зерване-4. Собственный брат, тот на кого Император возлагал надежды и тот кто должен был служить Человечеству, взял в собственные руки проклятое оружие, так ещё и подбил на это собственных сыновей. Даже Магнус не был настолько самоуверен и глуп, хоть порой и казалось, что Алый Король близок к своей последней ошибки.

Лев едва не дал поспешный приказ, ведь от одиннадцатого легиона и раньше веяло проблемами. Однако Мойран всё ещё был его братом и слугой Императора, который тоже узнает о произошедшем. Однако сегодня Лев прибыл лично, чтобы потребовать объяснений и в случае худшего сценария доставить Мойрана на суд силой. Император ясно дал понять всем, что варп опасен, но и без этого каким же нужно было быть дураком, чтобы счесть себя способным идти против столь могущественной силы?!

На фоне этого собрания лож меркли, как и все другие слухи.

— Где Мойран?! — ворвавшись прямо в полевой лагерь, где отдыхали раненые и проходило собрание ложи, проревел Лев, уже держа руку на своём мече.

Все тёмные ангелы уже также были готовы к бою, грозно смотря через визоры на тех, кто был заподозрен в нарушении указов Императора. Стоит также заметить, что война с Рангдой серьёзно повлияла на всех. Бесконечные и крайне жестокие сражения с огромными потерями заставляли всех находиться в постоянном напряжении. Даже космодесантники уставали от постоянных мясорубок, так ещё и света во тьме многим не было видно. Всё становилось только хуже и хуже, так ещё столь тревожные вести пришли из одиннадцатого легиона.

Многие действительно были готовы поверить даже в то, что среди астартес появились предатели. Ведь такое уже случилось с Имперской Армией и другими людьми, а легион Мойрана всегда был не таким как все. Из-за глупости или случайной ошибки… не важно, они могли облажаться и поставить под угрозу всех.

И какого же было его удивление, когда на собрании он увидел не просто по-братски общающихся людей и космодесантников, а не санкционированных псайкеров, внутри которых ещё и чувствовалось присутствие губительных сил.

— Кто-то куда, а я посьё… — я уже было поднялся, чтобы ретироваться, но меня тут же осадила неподъёмно тяжёлая рука Тёмного Ангела, который также держал под дулом своего болтера и Тюхе.

Сразу же после этого Лев получил послание по вокс-передатчику и тут же надел шлем, после чего развернулся. Его бойцы молниеносно заняли позиции, а в воздухе раздались звуки двигателей. Лев пришёл не только с десантом, но прихватил с собой и всевозможную технику, также подняв за собой и Имперскую Армию, а сомневающихся изолировал от сил одиннадцатого легиона.

Самих же Вершителей Судеб и так было немного, а после столь тяжкой битвы многие пополнили списки раненых и погибших. Так что без особо труда Лев навязал свои правила и уже готовился встречать идущего прямо к нему Мойрана.

— Брат мой! — раздался голос Мойрана, который шёл в сопровождении едва ли двух сотен космодесантников, часть из которых нуждалась как в пополнении боекомплекта, так и в помощи апотекариев. — Что происходит?! Почему мои братья и дочери в твоём плену?!

Братьями и сёстрами Мойран называл даже простых смертных, это не задевало его гордость, скорее наоборот, для него было честью сражаться бок о бок с теми, кто без генных модификаций стойко переносил все ужасы мрака войны. И даже тот факт, что Лев действовал столь агрессивно, не стал причиной появления обиды или претензии в голосе Мойрана. Он хотел разобраться в случившимся и не подливал масла в огонь и без того взбешённого Льва.

— Ты перешёл все мыслимые и немыслимые границы, Мойран! Это уже слишком даже для тебя! — из динамиков шлема звучал голос Льва. — Посмотри что ты взял в руки! На что подписал тех, кого называешься сыновьями, братьями и сёстрами!

— Серьёзное обвинение, брат. Особенно для того, кто не показывает своих глаз, — парировал Мойран, останавливаясь в десяти метрах от Льва, почувствовав что терминаторы тёмных ангелов и так уже готовы открыть огонь. — Мне нечего скрывать, прикажи своим сыновьям опустить оружие, дай раненым отдохнуть. Мы можем поговорить наедине.

— Наедине?! Ты противоречишь сам себе, Мойран! Если тебе нечего скрывать, то мы можем решить всё здесь! Брось оружие, сдайся и мы проведём суд.

— Суд? Не уж то ты решил, что в праве судить меня, брат? Мы все равны, лишь Император обладает такой волей. Неужели ты действуешь согласно его воли? Где же тогда Константин Вальдор или может быть я ослеп и не вижу храбрых кустодес, вестников Его Воли?

— Не играй со мной в этих игры, Мойран! Ты прекрасно знаешь, почему я так поступаю! Сдайся, если в тебе ещё остался здравый смысл!

Мойран же медленно закинул свой проклятый меч на плечо и левой рукой надел шлем, после чего произнёс:

— Благодаря этому оружию я сегодня спас жизни миллионов солдат. Благодаря этой силе мои сыновья сокрушили врага и смогли захватить вражескую военную промышленность, не повредив её. Я действовал на благо Великого Крестового Похода и я требую, чтобы раненые получили медицинскую помощь, а отличившиеся — награды. Отведи бойцов, Лев, ты поступаешь неправильно.

Многие удивились в этот момент решительности Мойрана, который чаще предпочитал уходить от конфликта с союзниками. Однако справедливости ради стоило также сказать, что никогда ещё союзники не направляли оружия на него и его сыновей. Мойран мог закрыть глаза на многое, но не на прямую угрозу своему наследию.

Хотя даже после этого всего ещё был шанс решить всё мирно, достигнуть компромисса. Однако Лев будто бы не очень-то и хотел компромисса. Он знал, что одиннадцатый легион и Мойран бы подчинились после того как раненым оказали помощь. И даже доставке на Терру Мойран бы не противился, однако… как и у всех примархов, у Льва были минусы, невероятная воистину львиная гордыня тоже входила в их число.

Он не хотел мирного исхода, он хотел поставить брата на место публично, чтобы всем другим это стало уроком. Никто не смел нарушать заветов Императора, никто. Однако и нападать первым Лев не хотел, понимая что и это всё же неправильно. Ведь сам Император сделал всех равными. Значит оставалось одно, провокация, удар в самое больное место легиона и Мойрана.

— Ты и твой легион — одна большая ошибка. Как и та мутировавшая сука. Позор Империума, таких как вы на моём мире убивали из милосердия к родителям. И я могу лишь восхищаться милосердием нашего Отца.

То мгновение перед бурей было невероятно спокойным и целую секунду казалось, что слова разбились о волевую броню Мойрана. Но то была лишь иллюзия, которая в миг сменилась яростной схваткой двух примархов.

Глава 45

Рассекая воздух и сверкая искрами варпа проклятый меч Мойрана нёсся в выпаде к Льву. Этот двуручный меч Мойрана был выкован под те же размеры, что и меч Вирд. Огромное оружие было длиной с рост примарха, толщина клинка тоже поражала, что делало оружие крайне громоздким и тяжёлым. Однако если с Вирдом Мойран ещё уступал врагам в скорости, компенсируя это силой ударов, то вот с проклятым мечом… варп давал необычайную силу примарху и могло показаться, что никаких минусов у оружия нет.

Лев же отдал чёткий приказ не вмешиваться, ведь всё же не хотел устраивать побоище. Это слишком сильно ударит по Крестовому Походу. Этот конфликт должен оставаться личным или же Императора подведёт уже сам Лев, чего он, как верный сын, не хотел. Также поступили и сыновья Мойрана, оставаясь стоять как вкопанные и надеясь, что их отец победит.

Однако Лев был превосходным мечником и искусным воином в целом. В себе он сочетал как звериную ярость, так и хладнокровие хищника, а венцом этой комбинации становилось мастерство фехтования. Лев разработал собственный стиль, такой же жестокий и беспощадный, где каждый удар был нацелен не на красоту, а на истребление врага. И легко он сделал шаг навстречу выпаду Мойрана, резко поднимая свой клинок вверх и отбивая атаку, попутно переводя инерцию клинка для следующей атаки.

Оба примарха были гигантами, закованными в силовую броню, но двигался каждый столь легко, что даже словами было не описать. Совершенно не чувствовались эти горы мышц и металла, словно танцор в смертельном вальсе сошлись два полубога. Каждый удар сотрясал воздух и порывы ветра могли сбить простого смертного. От гула в момент столкновения клинков закладывало уши, а сами примархи рассчитывали всё настолько идеально, что не боялись брать удары по касательной на броню. И никто не говорил не слово.

В мрачном молчании Мойран снова опустил клинок и сцепились двуручные мечи. Ещё один шаг делает примарх Вершителей Судеб, начиная давить всем весом и силой варпа на Льва. От напряжённости стиснулись зубы примарха Тёмных Ангелов и уже он был вынужден сделать шаг назад. Но даже так полностью атаку остановить он не мог и проклятый меч с лязгом опустился на наплечник, пытаясь вгрызться в металл.

На броне осталась глубокая царапина, однако уже в следующий момент Лев показал, что несмотря на всю внешнюю грубость он оставался крайне ловким. Согнув ноги в колени, он проскочил под клинком и вместе с пируэтом нанёс размашистый удар метя в живот Мойрана. Словно первобытный хищник, он будто бы игрался со своей добычей.

Но какого же было его удивление, когда казалось бы проигравший Мойран даже не стал уклоняться и с вырвавшимся из динамиков рёвом локтем ударил прямо по клинку, отводя его в сторону. А затем в тот же миг Мойран уже развернулся подняв облако пыли и в свете родной звезды Зерваны сверкнуло остриё занесённого над головой клинка, отражающего всё совершенство варпа.

Судьба решалась в этой схватке, но волевой поединок примархов изменял её каждую секунду. Это была не просто дуэль чего-то не поделивших мечников, это была битва идей и принципов, что отражали ордена. Лев был готов умереть ради своих идеалов, как и Мойран мог сомневаться во многом, но только не в защите того, что действительно было важно.

— ЭТОТ МЕЧ ИЗМЕНИЛ ТЕБЯ!!! — осудительно выкрикнул Лев, вынужденно принимая сокрушительный удар на жёсткий блок.

И с грохотом опустили колени Льва, ломая бетон резким падением. Но не осталось даже сколка на Мече Льва, как и проклятый меч лишь слегка завибрировал, рассеивая избыточную мощь, способную сломать даже подобное оружие.

— Ты ослеплён гордыней, брат! Это тебя погубит! — ответил Мойран после ударил Льва ногой, отбрасывая того на спину.

Но ещё в полёте Лев перегруппировался и начал наносить удар на упреждение, не давая Мойрану приблизиться. А затем уже поднявшись в полный рост, он ринулся в новую атаку. Теперь Лев собирался сражаться серьёзно, ведь проклятый меч явно наделил Мойрана огромной силой, ведь как иначе было объяснить подобное? Вшивый и ничем не выделяющийся примарх не мог никаким другим способом опрокинуть примарха первого легиона. Как это показательно… Лев, как и многие другие примархи, готовы был выдумать что угодно, чтобы выдать желаемое за действительное.

— Их надо остановить, — тихо произнёс я. — Это безумие.

Тем временем напряжение в рядах астартес и союзных сил нарастало. Среди примархов всё никак не определялся победитель и всё более опасные мысли лезли в их разумы. Всё громче начинал гудеть Ланселот, вместе с другими Рыцарями наблюдавший за боем издали. И хоть мало чего хорошего я мог сказать о Ланселоте, но стоило отдать ему должное, он первым решил отправиться на Крестовый Поход с Мойраном, чтобы отплатить тому за спасение Камелота. Ланселот считал себя должным и выбором он не терзался, готовясь в любой момент начать бой. То же мнение разделяли и другие Рыцари.

Медленно начал вставать с места Тюхе.

— СИДЕТЬ!!! — рявкнул тёмный ангел и вмазал дулом болтера прямо по лицу Тюхе, после чего начал давить тогообратно к земле.

Тёмный ангел не хотел стрелять, но Тюхе не хотел просто наблюдать за происходящим. Тоже начали проявляться активность все заложники, которые не очень боялись смерти, ведь смерть стало обыденностью и закономерным итогом их участия в Великом Крестовом Походе. Они понимали, что их тогда расстреляют, но всех же не убьют.

— Не стрелять!

— Не двигаться!

Почти хором ответили сражающиеся примархи, но союзники Мойрана привыкли проявлять инициативу и самостоятельно решать судьбу. Слово их примарха в данном случае было воспринята как вынужденная рекомендация. Тёмные ангелы же понимали, что хоть первыми начнут стрелять не они, но отвечать придётся.

— Сейчас, — тихо прошептал я, давая сигнал Птичке.

И в этот роковой момент одно моё слово изменило судьбы всех. Одно слово и все очевидные пути изменились, став совершенно новым будущем и к сожалению не самым хорошим, ведь моё слово было услышано не только Птичкой.

В воздухе сверкнул радужный свет и мгновенная реакция тёмных ангелов превратилась в стрельбу по цели. Но Птичка быстро рассеялась, ведь уже отвлекла тёмных ангелов на одно мгновение. Я же успел рвануть вперёд и под скорее удивлённые взгляды роты терминаторов оказался прямо между двумя примархами, которые в этот момент разошлись после очередного обмена ударами.

— ХВАТИТ!!! — прокричал я, понимая что был жив лишь благодаря тому, что термнинаторы просто не воспринимали меня как угрозу. — ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ, БЕЗУМЦЫ!!! ВЫ ЖЕ БРАТЬЯ!!! ДУМАЕШЬ, ЧТО ЕГО МЕЧ ПРОКЛЯТ И ВЗЯЛ ВЕРХ НАД НИМ?! ТАК ПОПРОСИ ЕГО БРОСИТЬ МЕЧ!!! ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ, БЕЗ НАДМЕННОСТИ И ОСКОРБЛЕНИЙ!!! НЕУЖЕЛИ ЭТО НАСТОЛЬКО СЛОЖНО, ПРОСТО СКАЗАТЬ ПАРУ СЛОВ?! Я НЕ ВЕРЮ, ЧТО ВАМ ПРОЩЕ ПОУБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА, ЧЕМ ПОГОВОРИТЬ!!!

И нависла мрачная пауза. Я продолжал стоять между примархами, глядя то на одного, то на другого, а позади меня раздавались панические крики. Непоправимое уже произошло, но только пролитая кровь отрезвила примархов, чей личный конфликт обернулся жертвой тех, кто шёл за ними. Весь гнев Мойрана оказался смыт потерей и даже до Льва начало доходить, что всё же в чём-то он наверное поступил неправильно.

— Я был рабом, но никогда больше им не стану, — сокрушённо произнёс Мойран, больше не смотря на Льва. — Забирай, если считаешь это проблемой и убирайся. Для меня ты отныне мёртв, Лев.

И без колебаний Мойран легко швырнул под ноги Льва свой проклятый меч, который хоть и обладал огромной силой, однако действительно не смог подчинить Мойрана. Как и дюжина избранных повторила тот же жест. Но глянув на меч под своими ногами Лев ничего не сказал и не приказал поднять его. О чём он думал в этот момент? Явно не о том, ради чего изначально сюда явился. Молча он ушёл и увёл своих воинов, которые тоже были не рады тому, в чём запачкались.

Я же только сейчас обернулся и посмотрел назад. Там на земле, рядом с перевёрнутым столом лежал Тюхе с разорванной выстрелом болтера головой. Когда он услышал моё "сейчас", то принял это за сигнал к действию. Может быть если бы не его ранения, то он успел бы что-то сделать, а так… тёмный ангел просто исполнял приказ, среагировав на одних рефлексах, устранив угрозу.

Такая же участь постигла ещё нескольких, кого не смогли обезвредить без крови. Речь о двух смертных, которых астартес просто откинули, но когда тебя просто откидывает двухметровый гигант в силовой броне… голову разбить проще простого, ведь человеческое тело крайне хрупко. Они не были угрозой, от них попытались просто отмахнуться.

И много потерь повидал Мойран, множество раз видел как его сыновья погибали в сражениях Великого Крестового Похода. Но смотря на Тюхе… космодесантник должен умирать в бою за Империум, а не от выстрела тех, кого считал братом. Мойран очень хотел отомстить, гнев жёг его сердце и ненависть разрывала душу, но пожалуй именно Мойран обладал самой большой выдержкой среди всех примархов.

Он многое пережил, эти события могли сломать его, как сломали Кёрза, но в конечном итоге Мойран закалился. Кровь уже пролилась, но начинать из-за этого братоубийственную войну с Тёмными Ангелами… нет, в данном случае месть не станет справедливостью, она останется лишь эгоистичным и инфантильным порывом. Пусть все будут снова считать, что Вершители Судеб снова позволили вытереть об себя ноги, пусть Лев выдумает очередной подвиг, пусть говорят что угодно.

Но так или иначе в этот раз раны нанеслись не словом. И Мойран со своим легионом этого уже никогда не забудет, как и никогда не простит брата. Придёт время и каждый за всё заплатит сполна.

— Каждый шаг изменяет нашу судьбу, но чем меньше осторожности мы проявляем, тем больше задеваем других в своих стремлениях, — пустым взглядом смотря на тело Тюхе произнёс Мойран. — И в своём желании сделать как можно лучше мы забываем о том, что порой следует начинать с того, чтобы не сделать ещё хуже.

Очередная жертва стала для легиона большой потерей. Вторая рота знала Тюхе как надёжного товарища и храброго командира, другие офицеры знали Тюхе как опытного тактика и исполнительного солдата. Для Мойрана он был верным сыном, а для кого-то Тюхе был наставником и другом. Может быть просто соперником в регицид. Но все понимали, что произошедшее стало невероятным прецедентом.

Война с Рангдой ломала примархов, привыкших побеждать и идти вперёд. Столкнувшись с трудностями и неработоспособностью собственных стратегий и методов войны они начали спорить, злиться и действовать непредсказуемо. Невероятная машина войны начала вязнуть и выдавать один сбой за другим. Примархи имели свои сильные стороны, однако мало кто из них был способен адаптироваться и подстраиваться под ситуацию.

Лев был отвратительным лидером и ненавидел каждый день на роли полководца, мечтая лично махать мечом. Рогал Дорн был мастером обороны, но из-за его упёртости порой погибало в десятки раз больше союзников, чем могло бы. Ангор был способен своим яростным натиском разбивать любую преграду, но что не бой, то он влобовую на пики бросается из-за чего битвы превращаются в бессмысленную мясорубку. Джагатаю не хватает тяжёлых техники, как у Ферруса, Феррусу не хватает подвижности как у Джагатая. И когда они сталкивались с проблемами, когда их стратегии переставали работать… большинство примархов просто не знало, что им делать. Они не умели ничего другого.

Всё это и многое другое шло к тому, что Император был вынужден обратить свой личный взор на звёзды Гало. Более того, ходили слухи, что он не просто взял под контроль ситуацию, но и пожелал лично прибыть для решения всех проблем.

Но нас это мало волновало, а я стоял и смотрел на горящие в огне тела. Тюхе провожали отдельно, только в окружении братьев по ордену, согласно давним традициям. Простых смертных туда не пустили, во многом и из-за того, что Мойрану нужно было поговорить со своим легионом и объяснить дальнейшие действия. Война с Рангдой продолжалась, если кто-то из легиона начнёт намеренно вредить тёмным ангелам… это плохо кончится для всех. Мойран несмотря на всю свою боль не желал переносить личное в общее дело. Многим это не понравилось, но отца послушает каждый.

Я же стоял рядом с погребальными кострами тех, кто просто… просто попал под горячую руку? Нет, они сами определили свою судьбу, если бы стояли и не двигались, то выжили бы. Однако они попытались что-то сделать и закономерно потерпели крах в противостоянии с астартес. Ужасало то, что это даже не была битва. Их просто отпихнули и вот уже три трупа.

Такой была мощь космодесанта, которому даже после случившегося было плевать. Одним человеком больше, одним меньше, в Великом Крестовом Походе умирали миллионы и миллиарды людей. Словно муравьи они бегали между астартес, Рыцарей, титанов… но я всё равно не понимал откуда в тёмных ангелах такая жестокость? Они же и сами были когда-то людьми. Неужели те испытания, через которые они прошли, превратили их бесчувственных машин для убийств? Странный вопрос, ведь с этой целью их и создавали.

Или же я был виновен в их гибели? Одно случайное слово, которое я случайно прошептал себе под нос. Но конечно же Тюхе всё услышал, а за ним потянулись и другие. Именно поэтому Мойран сейчас говорил с легионом, ведь понимал, что если кто-то один решит устроить резню тёмных ангелов, то за ним тоже потянуться другие. В этом была вся опасность диктатуры и тирании. Благо Мойран понимал всё ответственность и не позволял себе совершить ошибку.

— Почему они были должны умереть так? — задал стоящий рядом со мной хирург, который оперировал меня и многих других. — Я столько раз спасал их, чтобы… чтобы они жили, служили Империуму, познавали жизнь и шли к своим целям. Но в очередной раз астартес отнеслись к нам как к мусору.

— Не равняй всех под одну гребёнку, — скривившись заметил я, хотя испытывал схожие чувства. — Не все такие отбитые как тёмные ангелы.

— Есть ещё хуже. Намного хуже, — сухо бросил хирург и развернувшись ушёл.

Раскол был на лицо. Несколько трупов и вот, всё уже грозится сгореть во внутреннем конфликте. Каким-то чудом удалось избежать ещё более худших последствий.

— Не чудом, благодаря тебе, — заметила Птичка. — Такой маленький человек встал меж двух гигантов, под взором терминаторов и Рыцарей. В тот момент никто не знал как на это реагировать. Ты застал их врасплох. Этим был посеян хаос, разрушив первоначальные планы и затем вынудив их заново переосмысливать ситуацию. Ну и конечно эти смерти… они вовсе не бессмысленные. Их кровь отрезвила примархов. Если бы не умерли они, то возможно уже завтра умерли бы миллионы или миллиарды.

— Или не изменилось бы ничего, — с некоторым фатализмом заметил я, ведь как не крути вся жизнь под контролем Тзинча была одним сплошным цугцвангом, где любой следующий ход лишь ухудшает собственную позицию.

— Мордред, — позади меня раздался бас космодесантника второй роты. — Это тебе.

Развернувшись я принял довольно увесистую коробку, чуть больше локтя в ширину и с пол локтя в длину и в высоту.

— Что это?

— То немногое, что осталось от Тюхе и что согласно его воли было роздано между узким кругом лиц, в число которых почему-то попал и ты, — кратко и без эмоций, чётко по существу ответил космодесантник и тут же ушёл, ведь выполнил свою задачу и уже искал командира, дабы получить следующую.

Открыв коробку я нашёл в ней доску и фигуры для регицида, а также учебник по игре. Судя по состоянию фигур и доски ими почти не пользовались. Идеально отполированные, с уникальным дизайном… На внутренней стороне доски красовалось имя "Тюхе" и его боевое прозвище "Удачливый". Также там присутствовал список всех игр, сыгранных на этой доске. Здесь было всего двадцать пять записей, но каждая была уникальна. Тюхе даже с Мойраном сыграл, правда проиграл в девять ходов.

Астартес были величайшими воинами, каждый из них делал для победы невероятно много, но единственным шансом что-то оставить после себя были вот эти вещи. Уходящий на войну гвардеец оставлял семью, возможно даже детей, в которых вложил частичку себя. Лучшие герои порой могли быть удостоены высших наград, но это единицы.

Большинство умирало неизвестными героями, о которых порой даже сводок в летописи не останется. Ведь какими бы идеальными не пытались создавать космодесантников, в них всё равно оставалось очень много человеческого. Им было страшно потерять понимание собственного предназначения, им нужна была причина, чтобы умирать и побеждать, они хотели видеть идеал и равняться на Императора, примархов, капитнов своих рот. Более того, их привязанность порой могла быть даже куда выше, чем у людей. Нельзя даже представить, что испытал бы Тюхе, погибни Мойран в той дуэли.

Они были способны испытывать эмоции, знали что такое гнев и ненависть, могли узнать про сострадание и преданность. Как и страшились неизвестности, боялись, что в один день могут стать ненужными и лишиться возможности реализовывать свой потенциал на наковальни войны. Если так посмотреть, астартес куда больше похожи на людей, чем кажется на первый взгляд.

Это касалось и Тюхе, который знал, что вряд ли доживёт до конца Великого Крестового Похода. Со статистикой всё же трудно спорить. И пусть он никому об этом не говорил, но он очень боялся, что после его смерти о нём никто больше никогда не вспомнит.

Глава 46

Каждая внутренняя проблема — возможность для врага. Поэтому несмотря на проблемы отдельных личностей Великий Крестовый Поход неумолимо двигался к победе, оставляя за собой выжженные поля и курганы из сложённых в горы касок. Неважно сколько погибнет врагов и союзников, Империум поставил цель и она будет выполнена любой ценой, ведь на кону стояло само Человечество.

Или так должен был считать каждый гражданин Империума, вкалывая на производствах в три смены и молясь на икону Любимейшего Всеми Повелителя Человечества, пришедшего к власти через тотальное уничтожение всего того, что не нравилось ему. Да, звучит крайне двояко и за такие слова меня можно было уличить в любви к Хаосу. Но с объективной реальность я как-то не любил спорить. Император был тираном и диктатором. Именно он определил за Человечество путь и всеми силами пытался придерживаться выбранного им направления. Ну а то что он мудрее любого из людей… это конечно тоже аргумент, но уже для совсем другой дискуссии.

В любом случае как по мне лучше уж так, чем давать право выбора свинопасам, которые легко проголосуют за полное уничтожение Человечества. И даже не из личной выгоды, а потому что им в силу невежества просто не хватит сил понять, что их обманывают.

— Понимаешь, Адам, демократия это лажа. Ты вот Платона читал? — говорил я, двигая фигуры на доске.

— Что-то я притомился, Мордред, — ответил тот самый хирург, после чего встал из-за стола. — Пойду, проверю выдали ли мне новую партию лекарств. Половина экипажа из-за этих перелётов страдают от мигрени, а я ничего сделать не могу. Я вообще не уверен с чем это связано, но как-то уж так получается, что этим теперь тоже занимаются хирурги. Ох, лучше бы вместо летописцев терапевтов прислали.

— Ладно, в следующий раз продолжим наш диалог, — согласился я и так видя мат через два хода: Адам был не очень хорошим игроком в регицид.

А ещё Адаму не очень нравилась моя компания, как раз из-за моих монологов. Впрочем, я на него не обижался, даже когда видел, что он полностью игнорирует мои слова. У меня была потребность в общении, я общался, пусть мне и не отвечали. Всяко лучше, чем со стеной общаться.

— Можешь пообщаться со мной, — предложила Птичка. — Или сыграть в регицид. Я уже выучила правила.

— Ну давай…

— Ша-а-а-а! — вспорхнула птичка и лапками сбила короля. — Побеждает тот, кто сам задаёт правила!

В общем, Птичка конечно была прелестным и крайне образованным компаньоном, как и в душе её вовсе не царил хаос, но нужен был более… человечный собеседник, коим и стал Адам. Вынуждено стал, ведь выбора я ему не давал. Да и ему это тоже на пользу шло, вечно либо в книгах сидит, либо операции проводит. Живёт на работе и, что самое ужасное, кажется ему это по-настоящему нравится. Он даже пиво не пьёт. Кошмар. А ведь сегодня он пиво не пьёт, а завтра что? Империум продаст!

Так или иначе время шло, после победы на Зерване мы заполучили столь желанное преимущество и теперь рвались в бой, намереваясь порвать врага. Наверное впервые за долгое время Империум задавал темп, а не Рангда. И что самое главное, наши действия на Зерване, а вернее будет сказать отчаянный подвиг Мойрана и его дюжины избранных, нарушили планы врага. Зервана-4 должна была стать неприступной крепостью, бесконечной головной болью и словно волнорез рассекать наши атаки вглубь звёзд Гало. Но не стала.

— Так-с, чем бы заняться… — сложив игральную доску и фигуры, я встал на ноги и задумался.

Выбор был обширный. Можно сходить в тир и пострелять. Или же встретиться с сыном Бедивера, который после событий на Зерване относился ко мне дружелюбно и с радостью спарринговался в фехтовании. Или же можно подаканывать Адама, а то кажется что-то с моими нервами не так стало из-за протеза. Конечно, куда больше вероятно, что причина крылась в варпе, но аспирин какой-нибудь не помешал бы.

— О, точно, надо же и ремонт Рыцаря проверить, — вспомнил я и отправился к своему Рыцарю.

Вообще моего контроля в этом вопросе не требовалось, скорее уж Император лично явится со мной в регицид поиграть, нежели техножрецы забудут о своём долге. Тем более Рыцарь это не тостер какой-то, это стратегически важный ресурс, за которым следили день и ночь. Халатности в таком вопросе быть не могло.

— Сэр Мордред, машина уже полностью готова к новому бою, — произнёс дневальный на посту: посты находились рядом с каждым рыцарем из-за чего во всём ангаре одновременно находился целый батальон из дневальных, плюс рядом находился каждый десятый пилот, всё согласно кодексу Камелота и уставу Имперской Армии. — Техножрецы справились ещё три дня назад. Досрочно.

— Отлично.

Рыцарь немного изменился после битвы на Зерване. Теперь у него появилось имя, которое дали солдаты за меня. Я этот момент как-то упустил, да и плевать было на имя. Поэтому имя пришлось дать только после того, как уже все другие начали обращаться ко мне как к Хрустальному Рыцарю. Ну и вместе с этим черепа стали радужными, при этом общая палитра оставалась чёрно-белой, как и у легиона Вершителей Судьбы.

Однако мне требовались не просто декоративные изменения, а дополнительные пушки на голову. Меня бесило то, что я просто беспомощен в дальнем бою. Кроме того и с мелкими врагами, с обычной пехотой, расправляться было неудобно. Каждого давить устанешь, нужно было что-то попроще, чем плазменное копьё. Две болт-пушки на голове решали вопрос и точно не должны были сильно повлиять на мобильность. Я же не просил калибр для уничтожения танков, просто что-то противопехотное.

Но техножрецы хватаясь за сердца чуть ли не падали в обморок, когда я пытался начать диалог по доработке и без того идеального по их мнению творения. Очень консервативные типы эти механики с Марса, и ведь без их помощи хрен я что сам сделаю. Наши инженеры с большего остались на Камелоте, да и всеми ресурсами и инструментами опять же управляли техножрецы Марса.

То есть если я договорюсь с инженером с Камелота, отжав того у, например, Ланселота, то ему сначала нужно будет сделать запрос у офицерского состава Имперской Армии, пройти через интенданта и отдельно договориться с магосом, который этих всех марсианинов возглавлял. Геморрой тот ещё, а если связей нет, то совсем всё грустно.

— Может через астартес надавить как-то, — подумал я, прикидывая что в принципе могу найти кого-то в ложе, чтобы тот помог мне решить вопрос эффективности и надавить на техножрецов.

— Пам-парам, пам-парам, вечер в хату, господин сэр-сир рыцарь, Мордред, — неожиданно из-за угла соседнего Рыцаря вышел техножрец в своей красной, запачканной маслом и чем-то ещё мантии.

Что примечательно, этот техножрец выглядел… больше как человек. Техножрецы очень любили аугментику и заменяли всю плоть на металл по возможности. Этот конечно тоже заменил свою левую руку на мультитул. За спиной у него находился соединённый со спинным мозгом манипулятор, фактически третья рука. Также всё его тело покрывал экзоскелет, части которого явно входили внутрь тела, соединяясь с возможно заменёнными органами.

Однако в остальном… у него было почти не тронутое лицо, не считая одного аугметированного глаза. Права рука тоже вполне своя. И цвет кожи не болезненно бледный, а… обычный. По меркам механикумов это всё считалось не просто малым, а крайне малым количеством апгрейдов и в каком-то смысле неуважением к Богу Машине. Ведь этот техножрец мог себя улучшить, но не улучшал.

А когда он приблизился ко мне, то я понял в чём ещё была испачкана его мантия.

— Ларик к вашим услугам, — почти не шатаясь произнёс убуханый вхлам техножрец, от которого воняло спиртом. — Чё, прокачать эту штуку надо? Да как два сервопривода обосрать… секундочку… бляха… где эта грамота сраная…

И начав шарится во внутренних карманах мантии Ларик вдруг достал скомканный агитационный плакат.

— Так, это для утреннего туалета… стоп, утро, судя по часам, уже прошло. Чем я тогда подтёрся? — немая пауза и тишина, которая через мгновение прерывается ещё одним техножрецом. — О, Кирал, ты того договора не видел?

Кирал отличался от Ларика тем, что заменил себе практически всё, что мог, оставив минимум плоти. Фактически только голова, частично лицо, ну и разумеется мозг с частью незаменимых внутренних органов оставались родными, в то время как остальное являлось металлом и проводами.

— Что? Так ты же должен был взять.

— Я взял это, — пожав плечами, Ларик развернул скомканный свёрток, на котором оказался Император.

— Ларик, ты совсем уже мозги пропил? Это же Император!

— Да я вижу, вот поэтому и спрашиваю где грамота и договор?!

— Тебе это лучше известно, дурья твоя башка! — ответил Кирал, после чего заскрипел сервоприводами. — Благо я копию сделал. Давайте быстрее, времени в обрез. На, подписывай.

— Что это? — я ничего не понимал и не собирался брать протянутые бумажки.

— То что тебе нужно?

— А что мне нужно?

— То что можем дать мы.

— Что вы можете мне дать?

— То что тебе нужно.

Дневальный от лицезрения подобного тарантиновского диалога чуть с тумбочки не свалился, но всё же проявил всю свою выдержку и неизменном каменным лицом продолжить стоять словно статуя, смотря вдаль. Не смеясь, не дрогнув, превозмогая и одерживая победу во имя Человечества. Как и всегда.

— Ничего не понимаю, это какая-то шутка? — я был мягко говоря удивлён и вообще не понимал, что происходит и откуда взяли два этих клоуна. — Вы где мантии украли?

— Здрасте, два высших марсианских и ещё два неполных, — разведя руками произнёс Ларик и подошёл ко мне ближе, после чего по-дружески приобнял одной рукой, заставляя идти дальше по коридору вдоль Рыцарей. — Пятый разряд по обслуживанию сервопривод и работник года по собственной версии. Я мастер своего дела, и Кирал тоже. Через нас сотни тысяч болтеров прошли, миллионы лазганов, миллиарды Рыцарей, что уж там, триллионы титанов.

— По собственной версии? — я ещё впал в ступор на этом моменте, не восприняв заявление про триллионы титанов.

— Ты же хочешь Рыцаря улучшить? — тем временем понимая всю ситуацию Кирал встрял в диалог, добавляя чуть больше конструктива в пьяные бредни своего товарища.

— Конечно.

— Да, ведь каждый пилот только об этом и думает. Такое не только в Камелоте, в целом во всех Рыцарских Домах. Получая такую машину наследник обязан передать её лучшую версию в руки приемника. Это ба-а-а-аза.

— Так, — кивнул я. — Мне действительно не помешали бы две болтерные пушки для уничтожения пехоты.

— Мой друг хоть и пьян, но с такой мелочью он даже в более худшем виде справится. Поверь, мастерство не пропьёшь, вот эта ходячая беда тому доказательство. Ну и я за ним прослежу, если что. У нас и команда есть, и ресурсы.

— И вы не будете выедать мне мозги за каждую мелочь, что не санкционирована с Марсом?

— В точку, Мордред, в точку! Только подпиши договор.

Быстро пробежав глазами по бумагам, убедившись в подлинности грамоты, я пришёл к выводу, что эти двое действительно являлись техножрецами, при чём лицензированными и с весьма хорошим образованием. Сам же договор был в целом простой, от меня ничего не требовалось, кроме честного и добросовестного общения с техножрецами, что, это было прописано отдельно, заключалось в запрете скрывать явные и неявные дефекты машины, дабы не усложнять ремонт и бла-бла-бла. Вот всё в таком духе. Квартиру ни на кого я не переписывал, в рабство душу не отдавал.

— А вам это зачем? — только этого я понять не мог и поэтому не спешил подписывать.

— Мордред, друг… — уже не по-дружески, а по-братски обратился ко мне Ларик. — Людского в нас дохрена, ради Человечества готовы на всё. Императора любим, Крестовый Поход поддерживаем, а ты должен выдавать максимум. Поэтому… давай подписывай уже, забабахаем тебе эти болтеры в глаза за два-три, максимум пять часов.

— Ну, скорее суток, а не часов. Хотя если тебе не нужна эксклюзивная разработка, то можем и обычные болтеры приварить. Снимем откуда-нибудь, делов тогда действительно на пару часов. Ну так что, интересует? У нас просто времени в обрез.

Кирал постоянно оглядывался, будто за ним кто-то гнался из-за чего действительно казалось, что время у него поджимает. Я же некоторое время ломался, задницей чувствуя подвох. Однако думая над тем, как помимо болтеров можно и дымовых завес на титана добавить… м-м-м… мой Рыцарь мог стать намного лучше, если у меня будут может и не самые лучшие специалисты, но зато готовые воплотить каждую мою задумку в жизнь.

Да и у каждого Рыцаря должен быть свой личный инженерный отряд. Все рода Камелота собирали лучших мастеров веками, ценя их больше любых крепостей. У меня такого не было, но вот она возможность, нужно её только взять.

— Ладно, Император с вами, — махнул я рукой и поставил подпись. — Болтеры на голове, дымовые шашки на спине, чтобы покрыть всё в радиусе ста метров дымом.

— А давай… давай… лазерганы в глаза вставим… — предложил Ларик, радостно доставая из внутреннего кармана бутылку с амасеком, чтобы обмыть удачную сделку.

— О, смотрите, это кажется пилот Хрустального Рыцаря общается с техножрецами! — раздался вдруг голос Геральдии, которая в сопровождении охраны, в том числе одного космодесантника, ходила по кораблю и собирала данные для своей летописи.

— ВОН ОНИ!!! КУДА ВЫ НАМЫЛИЛИСЬ, ТЕХНОДЕБИЛЫ?! — раздался металлический и лязгающий голос магоса, впереди которого уже бежали скитарии, воины Адептус Механикус, подчиняющихся в первую очередь Марсу. — ВСЕ НА КИБЕРДЫБУ ЗА ТЕХНОЕРЕСЬ ОТПРАВИТЕСЬ!!!

— Не отправимся, — тихо прошептал мне Ларик, забирая у меня из рук договор. — Мы честно трудящийся пролетариат! Мы работаем на известного Рыцаря на благо Крестового Похода! Без согласования с Рыцарским Домом Камелота никуда вы нас теперь не отправите!

— О, кажется намечается что-то интересное, — потирая ручки, Геральдия уже перешла на бег, чтобы не упустить ничего. — Неужели между Террой и Марсом возникло непонимание? Однако Империум всегда славился своей дипломатичностью, как же они выйдут из этой ситуации?

Геральдия говорила всё вслух из-за чего шестерёнки магоса начали нервно покручиваться.

— Секретные дела Марса и государственная тайна. Летописцу здесь не место.

— Я исполняю приказ капитана корабля и своего примарха. Летописцы имеют право посещать публичное место, — без особого интереса ответил астартес, которого создали для войны, но почему-то заставляли сопровождать Геральдию, что его удручало.

Такого же мнения придерживались и солдаты Имперской Армии. В свою очередь скитарии хоть и не подняли оружия, но с количеством их аугментики… воины Адептус Механикус были крайне опасны и своим плазменным вооружением могли навредить даже космодесантнику.

Их реакция была крайне высока и первый выстрел пусть и будет принадлежать космодесантнику, но затем начнут стрелять скитарии и только после ответят выжившие солдаты. Стоило также понимать, что и сам магос давно превратил своё тело в смертоносное оружие, используя для этого все накопленные знания. Вполне возможно космодесантник умрёт ещё раньше, чем его оружие слетит с магнитных креплений.

— Так, давайте вот без этого, — попросил я, не желая устраивать ещё одно побоище. — Успокоимся и поговорим.

— Но было поздно, сэр Мордред не заметил, что время разговоров прошло. Возникшее недопонимание можно было решить только силой и вот уже рука неизвестного скитария начала медленно подниматься, чтобы совершить выстрел… — Геральдия тем временем продолжала всё записывать, заставляя всех ужаснуться тому, что станет с историей Империума из-за таких летописцев.

Глава 47

Внутренняя проблема Адептус Механикус по воле случая стала уже проблемой всех сил одиннадцатого легиона. Магос требовал уважения к традициям и законам Марса, ссылаясь на фолианты, где правила были написаны кровью. Пилоты Рыцарей требовали усовершенствований и права самим решать, что нужно их Машинам. Конфликт этот всё никак не разрешался и в ход шли уже крайне опасные аргументы, вроде возможности лишить Рыцарский Дом Камелота контактов с Марсов.

Споры не утихали, офицеры Имперской Армии в большинстве своём сохраняли нейтралитет, капитаны космодесанта безуспешно пытались утихомирить стороны и выиграть время до прибытия примарха, который как всегда отсутствовал на мостике и находился на корабле другого легиона. Однако чем больше времени проходило, тем выше была вероятность, что вот-вот одна из сторон скажет слово или выдвинет ультиматум, что станет отправной точкой наихудшего сценария.

Ну а я со своими новыми инженерами под шумок уже модифицировал Рыцаря. Тем более я же не собирался своего копейщика в тяжёлую артиллерию переделывать, просто пара болт-пушек и дымовая завеса. Это просто модификация, о которой не стоило так сильно беспокоиться.

Хотя тоже стоило понимать и позицию магоса. В армии каждое подразделение выполняло свою задачу. Мой Рыцарь должен был крушить сильных врагов. Не мелкую пехоту, не укрывать дымом позиции для прорыва, а только идти вперёд и бить копьём. С пехотой справлялись другие подразделения. Каждый должен был думать лишь о своей задаче, отдавая потенциальную универсальность в угоду надёжности и монолитности.

Ведь как только появлялось больше возможностей, то появлялось и больше задач. А пилотам и так было трудно, ещё и разрывать своё внимание на столько деталей… нет, пилоты это не астартес и не примархи. Если так их нагружать, то эффективность может и упасть. Одна задача — один Рыцарь. Так было всегда, это работало и поэтому магос не понимал, зачем пилоты пытаются внести изменения.

— На самом деле не такие мы и консервативные, — произнёс Кирал, прекрасно понимая о чём я думаю.

Техножрец активно орудовал всеми своим тремя руками, разбирая один болтер за другим, чтобы собрать нужные части для нового шедевра. Мы с ним стояли у подножия ремонтного цеха, куда Рыцаря перемещали при особо серьёзных повреждений. Хотя чаще инженеры просто таскали своё оборудование по главному залу, проходя вдоль всех Рыцарей.

Однако если за дело брались Кирал и Ларик, то они всегда старались найти место поукромнее, чтобы их никто не видел и задавал лишних вопросов.

— Во имя Императора, вестника Бога Машины, великого Омнисии, всех высших сил, не сломайся пожалуйста и попроси духа Машины, чтобы он починил мой тостер, — бурчал что-то себе под Кирал, хватая манипулятором прицепленный к потолку магнитный крюк с тросом, чтобы им подцепить болтер-пушку личного производства.

— Не-е-е, Кирал, тут без бутылки не разобраться! — раздался голос Ларика, который высунулся из кабины пилоты. — Пошли сервитора в мою каюту, попроси его взять секретный ящик номер девять и номер семь.

Кирал что-то пробубнил на двоичном коде, возможно это была ругань, но так или иначе один из сервиторов поковылял в сторону кают.

— А что за секретные ящики? Технологии ксеносов? — поинтересовался я как бы в шутку, но как бы и нет.

— Амасек и закусон. Этот чёртов алкаш трезвым не работает никогда, — продолжал сетовать Кирал, внимательно разглядывая изъятую из станкового болтера деталь. — Какая убогая рукоять затвора. С другой стороны на неё уходит куда меньше стали, а космодесантникам пользоваться и так нормально с их силой. Но болтерами же и простые смертные пользуются, а рукоять затвора почти везде подогнана под один стандарт. Представляешь, Мордред, как нужно высраться, чтобы внедрить новую модель рукояти затвора, когда она уже прижилась во всех силах Империума?

— Да уж, представляю.

— Нет, не представляешь. Как и о том, сколько проблем будет от этого. Детали делаются Марсом, чтобы они были взаимозаменяемые. Если мы сейчас начнём внедрять новую рукоятку, то её не будет на что заменить. Как и количество замен для старых болтеров уберёт. И это при том, что мы только одну рукоять меняем, а представь если это модель болтера? Логисты будут хвататься за головы, эффективность снабжения упадёт на десятки процентов и всё это ради удобства передёргивания затвора? Смешно. Поэтому наш магос и не любит что-то менять, как и Марс чётко следит за каждым новшеством, которое ещё может оказаться не таким уж и хорошим, ведь простота этой рукоятки и дешевизна её производства оправдывает любое неудобство.

— Кирал, закрой рот и работай! — раздался крик из кабины пилота. — Мордреду насрать на твои загоны, ему нужны две болтпушки к следующей битве, дымовая завеса и минибар!

— Что?! — мне показалось, что я ослышался.

— Говорю, две болтпушки и дымовая завеса!

— А минибар?!

— Прямо сейчас устанавливаю! Места хватает! Дух Машины также всё одобрил!

— А ты его спрашивал, мудень?! — недовольно воскликнул Кирал, начав переплавлять рукоять затвора.

— Ну разумеется!

Я же принял решение медленно ретироваться, после чего отправился в столовую верхней палубы. К слову, на этом корабле было столь много людей, что фактически корабль можно было сравнить с городом. И если десант ещё высаживался на планеты, то некоторые члены экипажа жили и рождались на корабле. В свою очередь это выстраивало особую иерархию на манер городской.

Были трущобы, были элитные кварталы в роли верхней палубы, были просто обычные отсеки. Так вот на верхней палубе и находилось место отведённое под ложу. Собрания проходили редко, как правило в присутствии главы или заместителя ложи, хотя по факту их место мог занимать как примарх, так и признанный и уважаемый астартес. Пару раз выступать позволяли простым смертным, однако всё ещё под чутким контролем космодесанта. Сами по себе простые люди устроить собрание ложи не могли, но имели право приходить сюда и отдыхать.

Также ложе всё ещё являлось довольно скрытным местом, не прямо государственной тайной, ведь по факту о её существовании так или иначе знали все на корабле, да и другие легионы тоже. Однако абы кого не пускали и от того я крайне удивился, когда сев за свой любимый стол, я увидел что там уже сидела Геральдия, притащившаяся с собой кучу свитков, книг, чернил и разумеется автоперо.

Однако менять стол я не собирался. Я сидел за ним каждый ужин, играл тут с регицид и хоть лично моим он не был, но всё равно.

— Кхе-кхе, — прокашлялся я, усевшись напротив Геральдии.

— О, Мордред, и ты тоже сюда ходишь? — доброжелательно произнесла довольно молодая девушка, которой чудом удалось поучаствовать в Крестовом Походе в роли летописца.

— Кто тебя сюда пустил?

— Кайрос.

— Глава ложи пустил тебя?

— Мне не очень нравится твой тон, — прищурилась Геральдия, откладывая письменные принадлежности. — Ты хочешь что-то сказать?

— У тебя язык без костей и тебя на корабле называют главной сплетницей, — прямо заявил я, не собираясь ни взгляда отводить, ни заднюю давать.

— Ещё скажи, что я тайны хранить не умею, — усмехнулась Геральдия и прыснула.

— Я это и сказал. И ещё ты вдобавок летописец! Империуму лучше не знать, что твориться в таких местах.

— Кажется Кайрос считает иначе.

От этого заявления у меня свело скулы. И всё же я отказывался верить в то, что Кайрос намеренно позвал сюда Геральдию, чтобы она собрала всю информацию и отослала её на Терру. Ведь слухи слухами, но по всей видимости Император уже был на пути к нам и у Мойрана предстоял очень непростой разговор с Отцом. Поэтому существование ложи стоило бы скрыть, как и любое отхождение от наказа Императора. Или быть беде.

С другой стороны, я быстро успокоился, ведь понял ещё одну вещь. Все знали любовь Геральдии к фантазиями и приукрашиванием. Всерьёз её слова мало кто воспринимал, поэтому сам факт её присутствия не представлял особой угрозы. Только вот отсутствие угрозы не являлось достаточной причиной для приглашения. А значит Кайрос и ложа преследовала какую-то цель.

Возможно Геральдия могла что-то дать ложе или конкретному члену, ведь случайных смертных сюда не приглашали и все приносили пользу, даже молчаливый Адам, который дал за всё время здесь лишь один совет и всё же изменил чью-то судьбу, вероятно, в лучшую сторону. Так что не такой уж и строгий отбор проходили кандидаты. Но всё равно… приглашать летописца…

— Как давно ты составляешь летопись? — внезапно в реальность явилась Птичка, радужное оперение которой сияло куда сильнее из-за варп-перехода.

— Пойду пожрать возьму, — произнёс я и удалился, оставив Птичку с Геральдией.

— Ой, какая милота! — завороженно воскликнула Геральдия, окончательно забыв о всех других делах. — Ещё и умеет разговаривать! Мне уже доводилось видеть самые разные виды варповых аномалий, как на обучении псайкеров я присутствовала, но такое вижу впервые. Как тебя зовут?

— Я первая задала вопрос.

— Действительно, — согласилась Геральдия, вспомнив о манерах. — На самом деле не так уж и давно, чуть меньше пятидесяти лет.

Примерно в этот момент я едва не уронил черпак, пока наливал себе суп. Весь диалог транслировался Птичкой прямо мне в мозг, поэтому я всё слышал даже находясь довольно далеко. Однако после заявления про пятьдесят лет удивился. И ведь к этому стоило добавить ещё тот факт, что Геральдия сразу по рождению летописцем не стала. Значит она мне в бабки годилась или пробабки даже. И при всём этом она выглядела крайне молодо, ну двадцать пять максимум. Хорошо сохранилась, ничего не скажешь, хотя скорее дело в процедурах омоложения.

— Ого, ты уже так давно в этом мире. И ты можешь многое рассказать, ведь накапливала опыт и знания куда быстрее, благодаря профессии, — после этих слов интерес Птички возрос в десяток раз, из-за чего она запрыгнула на плечо Геральдии. — Меня зовут Надежда. Я хоть и не летописец, но люблю узнавать всё. Расскажешь мне о себе? Откуда ты родом? Как стала летописцем? Какое твоё любимое блюдо? В твоей родной системе была одна звезда? А какого цвета деревья на твоей планете?

— Так много вопрос и все такие забавные, — грустно улыбнулась Геральдия, поглаживая уже довольно привыкшую к людям Птичку.

— Почему?

— Обычно меня спрашивают о том сколько зарабатываю, имею ли мужа, каких успехов добилась и как проходит мой карьерный рост. Даже не вспомню, чтобы кто-то интересовался моим любимым блюдом и уж тем более спрашивал такую незначительную мелочь как цвет деревьев на планете, где я провела меньшую часть своей жизни.

— Незначительную? Мне кажется ответы на эти вопросы позволят мне узнать о тебе куда больше, чем то сколько ты заработала.

— Смотрю вы хорошо ладите, это славно, — произнёс я, вернувшись за стол и начав уплетать сначала второе, оставляя суп на потом, ведь только я был властен над своей судьбой и только я решал в каком порядке буду жрать свой ужин. — Я бы кстати тоже послушал этот рассказ. А то ты про меня и так всё знаешь после интервью.

— Да что рассказывать? Ничего особого интересного, — пожала плечами Геральдия, которая слегка приуныла. — Родом с Вострои, это такой мир, сегментум Обскурус, куда ближе к нам, чем Терра. Мир промышленный, технически независимый, но по факту очень тесно связан с Марсом. Мы что-то типа их ресурсной базы. Работают у нас чуть ли не круглые сутки, вкалывают как проклятые, смертность в некоторых цехах выше, чем на некоторых сражениях. Жить тяжело, но а где легко, верно?

— Да, рабочим всегда было и будет тяжело, а уровень их жизни будет зависеть исключительно от максимального соотношения выгоды и эффективности. Разве что технический прогресс может облегчить их жизнь, но… в целом, они всегда буду получать мало, питаясь лишь подачками сильных, которые со временем делают то или иное изобретение доступным всем, ну а сами начинают пользовать чем-то ещё более лучшим.

— Ага, ты это отлично понимаешь, ведь и сам дворянин, — с лёгкой претензией в голосе произнесла Геральдия, но быстро поправилась: — Хотя и не такой как все, да и судьба у тебя тоже не самая завидная. Хотя Камелоту до Вострои в плане эксплуатации рабочих далеко. У нас там вообще мрак… деревьев кстати нет, мир промышленный. Кислотные дожди — норма. Мутации на нижних уровнях — база, а средняя продолжительность жизни в сорок пять лет — основа сильной экономики. Хотя население всё равно растёт, увеличивая мощность цехов. Кстати, именно с Вострои сейчас идёт основное снабжение для нашего флота.

— Ого, я и не знал.

— Да, всё благодаря тому, что не так давно её посетил Мойран и помог решить некоторые проблемы.

— А-а-а, не так давно это полагаю минимум полвека?

— Ха, точно, — усмехнулась Геральдия. — Просто когда занимаешься истории, то такие сроки начинают восприниматься как мимолётность. Век-два, что это такое для летописи? Лишь одна страница, а порой абзац или слово. В общем, волею судьбы мне удалось попасться на глаза капитану седьмой роты, после чего каким-то образом мной заинтересовался Мойран и решил взять в качестве летописца.

— Чего-то ты не договариваешь, — прищурился уже я, чувствуя как меня пытаются обмануть, но врать Геральдия по всей видимости за всю свою жизнь так и не научилась. — Колись.

— Ну-у-у… в общем… ну как сказать…

— Боже, как девственница ломаешься, — закатил я глаза, не понимая чего это столь взрослая женщина, пусть и внешне молодая, может так чего-то смущаться.

— Понимаешь, примарх фигура величественная, а я тогда молодая была… ну и вообщем… на два свитка ему любовное признание написала.

Я от неожиданности поперхнулся едой и начал кашлять, попутно пытаясь борясь с желанием заржать как конь, ведь смех с куском еды в горле мог меня убить. Наверное никогда прежде за свою жизнь в теле Мордреда я не был так близок к смерти, но как и полагается слуге Императора, я на последнем издыхании, когда диафрагма сжалась до боли, выпустив почти весь воздух, превозмог и смог выкашлять застрявшую еду и после уже заржал как конь.

— Ха-ха-ха! — не сдержавшись я ещё хлопнул по столу, после чего скрутился от боли в груди: мышцы после откашливания болели люто. — Так… и что он ответил?

— Да я не помню уже, — покраснев ответила Геральдия и отвела взгляд. — И хватит ржать, я тут душу тебе открыла!

— Ты старше меня в три раза и до сих пор краснеешь из-за столь давнего случая, как маленькая девочка. Тут невозможно не заржать. Но извини, больше не буду докапываться. Всякое бывает, жизнь штука сложная и непонятная. Видал я ибабок, в которых жизнь била ключом, и детей, на которой будто бы лежали века тяжкой жизни. Всё определяется не возрастом, а жизненным опытом, который зависит от событий. Ребёнок потерявший родителей и увидевший руины собственного дома не будет смотреть на мир столь же позитивно, как выращена в золотой клетке дворянка, которой всю жизнь потыкали любым желаниям.

— Ты меня сейчас ребёнком вскользь назвал?

— Нет, просто поражаюсь твоей… м-м-м… чувствительности?

— Я же и ударить могу.

— Не сердись, возьми мой десерт, если хочешь, — примирительно предложил я и подвинул тарелку с кусочком пирога в сторону Геральдии.

— Думаешь меня можно купить едой? — прищурившись спросила Геральдия. — Ты, чёрт подери, прав.

И казалось бы ничто не могло нарушить столь мирной и спокойной картины. Жизнь шла своим чередом, однако худшее, что можно было сделать в мраке далёкого будущего — расслабиться. Ведь Архивраг только этого и ждал. И вот головные поли экипажа сменились криками и стенаниями, что заполнили все палубы.

— Поля Геллера, — в ужасе прошептала Геральдия и вскочила после чего из её рта вырвался невероятной боли вопль, заставив летописца схватиться за волосы и упасть на пол, продолжая выть словно раненый зверь.

Я же почувствовал как температура воздуха мгновенно упала градусов на двадцать, а Птичка спорхнувшая с Геральдии в момент падения приземлилась и посмотрела на меня полным Хаоса взгляда. После же раздался голос, в котором утонули все другие звуки:

— Месть — это блюдо, которое подают холодным. Забирая добычу у Тёмного Князя, будь готов что Тёмный Князь заберёт у тебя всё, даже душу.

Глава 48

Имматериум был силой и проклятьем человечества. Именно благодаря изучению этого опасного подпространства или параллельного мира человечество сделало рывок к покорению миров. Только лишь корабли на варповых двигателей обеспечивали связь столь далёких друг от друга миров. Однако прыжки в варпе всегда были сопряжены с рисками и простые смертные могли лишь молиться, чтобы всё прошло как надо.

Мог померкнуть свет астрономикона, мог сойти с ума навигатор, могли отказать поля Геллера или предатели могли намеренно создать брешь в защите корабля. Что произошло в этот раз я не мог точно сказать, как наверное и большая часть экипажа, однако в ту же секунду все ощутили масштаб проблема.

Голоса из потустороннего мира взывали к слабым человеческим душам. Одним за другим возникали ведения и кровью начали сочиться стальные стены. Одним за другим сервиторы подвергались психозу и начали убивать людей, а сами члены экипажа в безумных воплях сдирали ногтями кожу со своих искажённых жуткими гримасами лиц. Во всей этой вакханалии только самые стойкие могли сохранить самообладание и на удивление для самого себя им оказался даже я.

Видимо накопленный опыт всё же закалил меня и изменил. Сначала я научился убивать людей ради спасения собственной жизни, которую так ценил Лекс. В шкуре Мордреда я хлебнул сполна дворянского долга и узнал, что означает слово "ответственность". Ради своих целей я закрывал глаза на совесть, готов был убить даже невинных, если цель того оправдывала.

И теперь, медленно вставая из-за стола, пока в агонии содрогалась Геральдия, я смотрел в лицо десятков призраков, что шептали и взывали… взывали к мести, к справедливости, к милосердию? Я не знал чего они хотят, ведь хор их голосов был призван свести меня с ума.

Один за другим выстраивались образы. На задворках разума звучал осуждающий голос Тюхе, винившего меня в своей смерти, холодные руки Кары касались моего затылка и спрашивали почему я бросил её? Солдаты, которым я обещал победу, с изуродованными огнём и осколками лицами спрашивали: не стыдно ли мне, что они мертвы, а я жив. И даже Птичка сидящая на столе очень недобро взирала на меня, налившимся алым заревом глазом.

Они хотели сломать меня, но Слаанеш следовало научиться лучше разбираться в смертных и брать пример с Тзинча. Ведь пока что всё, что пыталось сломать меня, наоборот делало меня лишь сильнее. И на это давление единственной моей реакцией стало ответное давление.

— Становитесь в ряд и я убью вас ещё раз, навеки упокоив в ветрах варпа, — прорычал я, выхватывая револьвер и в безумстве начиная палить вовсе стороны.

Одним за другим призраки исчезали, ведь не были реальны или не успели воплотиться в реальность из-за нестабильности варповых потоков. Мой револьвер изрыгал осколки и пламя, а протезированная рука мгновенно заряжала барабан. Но призраки всё подступали, их становилось всё больше и среди них я уже видел не только знакомых по жизни Мордреда, но и тех, кого встречал в жизни Лекса… и того солдата в самой быстрой жизни в теле неизвестного солдата планетарной обороны… но лютая жесть началась, когда начали появляться образы и самой первой жизни.

Рука моя дрогнула и револьвер выпал, мимолётная слабость должна была стать роковой и надломившийся разум грозился сломаться окончательно. Однако чем ближе становилось отчаяние, тем больший гнев и ненависть рождались в душе Мордреда. Его нрав действительно был крайне непростым и хоть это вредило ему на протяжении всей его жизни, но кажется сегодня он спас его и мою души.

Гнев и ненависть заполнили собой брешь. Сделать всё назло врагу, пусть даже выжить уже невозможно. Такой стала единственная мысль, охватившая моё сознание. И она же заставила выхватить меч из ножен, начав рубить призраков.

Я рубил так неистово и долго, что остановился лишь когда услышал крик Геральдии:

— НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО!!! — рыдала она в отчаянии, ползя к стене.

И остановившись на мгновение я вдруг осознал, что стою весь в крови в столовой. Мелкие твари варпа уже пожирали тела и весело разделывали трупы. Выживших можно было пересчитать по пальцам одной руки, ведь здесь было очень много пси-чувствительных людей. Ложа была одним из самых уязвимых мест для прорыва варпа и даже космодесантники лежали мёртвыми.

Но хуже всего было то, что на некоторых телах я видел следы от картечи и меча. Скольких я убил в порыве ярости? Из-за нахлынувшего осознания меня начало выворачивать наизнанку. А Тёмный Князь лишь смеялся и смех его искажал стены, пол, потолок… всё вокруг покрывалось жуткими символами, которые сводили с ума тех, кто на них случайно посмотрит.

Медленно повернувшись в сторону Геральдии, которая в ужасе доползла до стены и дрожа всем телом спрятала лицо в коленях, чтобы ничего больше не видеть. Руками она закрыла и уши, чтобы ничего не слышать. Но душу закрыть она не могла, как и забыть того, что видела секундами ранее.

— Вы не вольны даже над собственными желаниями, что уж говорить про судьбу… — надменно шептали тёмные силы, смеясь над моей слабостью и страхом.

А затем в поле моего зрения попалась Птичка, которая продолжала недвижно сидеть всё это время и смотреть на меня. Хаос проникал в неё куда быстрее и стремительно менял. И вот уже сдавшись Птичка прощебетала только одно слово:

— Прости.

И с диким клёкотом она стрелой устремилась к моему лицу, вонзая клюв прямо в глаз. Я же не мог поверить в подобное и промедлил. Неожиданная атака меня повалила и с полным боли криком я отшвырнул хрустального демона, после чего тот сделал пике и попытался снова атаковать меня, однако был встреч ударом меча.

На тысячи осколков разлетелась оболочка Птички, а её сущность рассеявшись заняла место у моей души. Как и любого другого демона обычный физической атакой Птичку было не убить. Однако потеря оболочки заставила её потерять значительную часть силы. Впрочем, даже с этими крохами я чувствовал, как что-то грызёт мою душу изнутри.

— Ты думал я не смогу вызвать у тебя чувство вины? Как же ты самоуверен, смертный… — шептали на ухо тёмные силы, ведомые Слаанеш.

Тёмный Князь не смог свести меня с ума призраками, но как и у любого тёмного бога у него был запасной план. И перебив столь многих невинных… я действительно надломился и даже гнев Мордреда был развеян, ведь наша сила была ничтожна перед мощью хлынувшего в корабль варпа.

— Император сохрани наши души и направь заблудших на верный путь… — раздавался тихий шёпот молитвы Адама, религиозность которого достигла в пик величайшего отчаяния и путая слова он повторял всё то, что слышал от культистов верующих в божественность Императора.

Но если Император и слышал его слова, то видимо как обычно был занят чем-то более важным. Если как-то и можно было спасти ситуацию, то верить стоило не в богов, а в собственные силы.

— Которые тебя уже подвели… — прошептал хаос, вонзая один кинжал за другим в искалеченные души.

— Надо идти, — тихо произнёс я, дрожащей рукой хватая Геральдию за плечо.

Да ничего не отвечала и кажется у неё вообще начался психоз. Однако сделав первый шаг с невиданной робкостью, второй я сделал уже куда увереннее.

— Нужно идти! — рявкнул я, отдавая приказ в том числе и себе.

Рывком подняв её на ноги, я схватил её за руку и медленным шагом направился к Адаму.

— Поднимай задницу и уходим, — рыкнул я, глядя на демонов, которые были слишком увлечены своими жертвами и поэтому не обращали на нас внимание.

Адам, благодаря своему рационализму, ломался недолго и увидев реальный шанс на спасение тут же кажется забыл про религию. Он кивнул и вылез из-под стола, достал своей лазерный пистолет из кобуры и последовал за мной. Вместе мы тихо покинули столовую, начав пробираться по коридору, в котором без остановки текла невесть откуда взявшаяся кровь. Лица то и дело вылезали прямо из стен и воплями своими пытались нас оглушить.

Мы пытались быть невидимыми, но это было невозможно, ведь весь корабль стал глазами и ушами губительных сил, которые лишь смеялись на жалкими потугами людей выжить. Однако уже в конце первой коридора перед нами предстал демон, который уверенно шёл прямо к нам.

Высотой в два метра, он был будто соткан из разных частей тела и со скрежетом тянул два тесака по металлическому полу. Открыв свою пасть, демон облизнулся четырьмя языками и затем рванул прямо на нас.

— Император сохрани, — затаив дыхание произнёс Адам, но всё же вскинул свой пистолет и начал стрелять, распаляя батарею до максимума, ведь второй важности демон вероятно нам не предоставит. Я же отбросил Геральдию назад и вышел вперёд, собираясь схлестнуться с демоном в ближнем бое. Сущее безумие, но только на него и могли уповать погрязшие во тьме.

Первый огромный тесак столкнулся с моим мечом и даже держа рукоять обеими руками я чуть было не отлетел назад от невероятной мощи врага. Лишь протез позволил меня выдержать эту силу, но даже он бы не спас меня от второго удара, мчащегося с левой стороны и поэтому я использовал свои психические способности, покрыв левую часть тела хрусталём.

С грохотом и лязгом столкнулся мой вытянутый в левую сторону протез, которым я перехватил второй удар. Демон же удивился, но не моей силе, а тупости. Ведь использование этой силы ещё сильнее надломило завесу и усилило разлом в варпе. Сразу же после этого грохот раздался из обоих концов коридора. Прямо к нам мчались полчища, привлечённые столь вкусной душой псайкера. Этим своим действиями я убил всех тех, кого не успел убить в приступе безумства.

— Ха-ха-ха! — смеялся Тёмный Князь глядя за шоу и радуясь каждому мгновению боли тех, кто помешал ему осуществить свои планы на Дрейкерноре.

— Дурак, ты что наделал?! — воскликнул Адам и продолжил стрелять, несмотря на то что я сцепился с врагом.

Из-за этого мои волосы оказались обожжены, как и на шее появился ожог третий степени. Однако демону и вовсе прилетело в морду, после чего я воспользовался возможность и, продолжая держать протезом левый тесак, отвёл второй в сторону и переведя клинок пронзил брюхо демона, попутно провернув лезвие.

Грузно демон упал на колени, после чего Адам подбежал вплотную сбоку и разрядил остатки заряда прямо в висок отродья варпа.

— Нужно бежать! Быстрее! — крикнул Адам, ещё не понимая, что бежать некуда.

Ведь с обоих концов коридора к нам мчалась смерть. Я видел их, слышал их, открыл им свою душу и чувствовал как они начинают побеждать. Нам было не совладать с такой мощью, мы были просто недостаточно сильны, не имели должного опыта и могли лишь молиться. Хотя сил на молитву у меня уже не было.

— Это конец, — произнёс я, оседая на землю.

Адам плюнул на всё, бросил меня и Геральдию, но пробежав едва ли пять метров вдруг и сам увидел, что к нам мчались полчища. Его пистолет разряжен, я потерял веру в победу, а Геральдия лишилась даже рассудка. Смирение познал в этот момент и Адам, поняв что ничего не может сделать.

— Не может быть… — опустил он взгляд, после чего приставил пистолет к подбородку и зарыдал в осознании, что потратил всю батарею на борьбу, а не на лёгкий путь.

Однако существовали и те, кто был создан для борьбы с подобным врагом. Те, чей разум и воля закалялись в горниле войны для противостояния с демонами, с ксеносами, с предателями и всеми, на кого укажет перст Императора. И грохот их болтеров звучал всё громче, пока грохот бега капитана первой роты разрывал вихри варпа, возвращая стабильность в хаос.

На полной скорости из технического туннеля Шай вылетел словно бронепоезд, снеся первого демона плечом и превратив того в кровавую лепёшку. Мгновенно с этим он развернулся и ударом правой руки, держащей болт-пистолет, снёс череп следующей твари, не успевшей поднять даже своего проклятого орудия. Нож левой же пробил грудную клетку ещё одному демону.

С невероятной лёгкостью и точностью Шай совершал каждое действие, а слабые атаки не могли даже поцарапать брони космодесантника. Мгновенно развернувшись он вскинул своё оружие в нашу сторону и начал вести прицельный огонь. Один выстрел — один труп, при чём погибали твари в строгой последовательности, которую выводил сам космодесантник подмечая каждую деталь через визор своего шлема.

Первыми на землю падали самые быстрые демоны, те которые могли добраться до нас. Однако позади Шая уже мчалась ещё одна группа, как и в целом демонов было слишком много. И к сожалению даже космодесантники были вынуждены перезаряжаться.

Но даже когда первый демон уже совершил прыжок, Шай не шелохнулся, продолжая отстреливать демонов за нашими спинами. Вот уже зубы демона вонзились в сочленение силового доспеха под коленом, упала последняя гильза и ударом ножа Шай расправился с демоном у его ноги. В этот момент ему надо было переключиться на врагов за его спиной, но вопреки здравому смыслу Шай рванул прямо на нас и через секунду уже перепрыгнул меня, стоящего на коленях.

С ноги он влетел в следующую тварь. Болт-пистолет уже вернулся на магнитный держатель, а нож перекочевал во вторую руку. Кулаком и ножом он рубил и ломал своих врагов, пока броня покрывалась ранами. С молчаливой яростью он вонзил свои пальцы в брюхо очередной твари, после чего вырвал ей хребет.

За горло он взял и обезумевшего псайкера, который вопил прямо в его шлем, но не мог достучаться до души и через мгновение был брошен во врагов, которые подступали с другой стороны. Казалось ситуация хуже быть уже не может, но она стала вновь и внезапно раздался взрыв.

Демоны вокруг разлетелись на ошмётки, но Шай даже не подумал уклоняться, продолжая стоять как стена, понимая что одержимый с гранатомётом уже перезаряжается для второго выстрела.

— Ляжь! — раздался грозный голос Шая и тут же я подчинился, как и Адам упал на пол.

Шай же начал перезаряжать болт-пистолет, а в момент выстрела ловко увернулся от пущенной гранаты, которая взорвалась в гуще потока демонов, стремящихся дорваться до нашей плоти. Но как только Шай отстрелил первый болт второго магазина, как новый грохот десятка болтеров зазвучал с разных сторон.

Капитан первой роты первым добрался сюда, вовсе не из-за желания спасти кого-то, а из-за понимания, что первым делом в таких случаях надо убивать псайкеров. Однако как только от наткнулся на нас, то понял что уже опоздал и мгновенно изменил цель. И хоть Шай явно не был таким же дружелюбным как Тюхе, как и многие космодесантники предпочли бы не прикрывать собой смертных, дабы не получить лишних повреждений, но всё же он спас нас.

— Связь опять накрылась! — раздался голос космодесантника, пробившегося к Шаю.

— Псайкеры уже стали причиной прорыва демонов.

— Значит ваш приказ изолировать место ложи был правильным.

Весь корабль сейчас находился в перманентном сражении и хоть он принадлежал легиону космодесанта, как и являлся флагманом флота, однако космодесантники не могли успеть везде. Поэтому многим палубам приходилось справляться самостоятельно, а где-то Имперская Армия уже потерпела сокрушительное поражение.

Однако благодаря командованию Шая, ситуация была мгновенно взята под контроль. Сердце корабля было изолировано, прорыв на мостике — остановлен, а прямо сейчас первая рота зачищала сектор вокруг места ложи, выжигая и вырезая всё противоестественное. Также космодесант прорывался и к навигатору, у которого хоть и имелась сильнейшая охрана, однако рота космодесанта лишней никогда не будет.

— Навигатор жив? — поинтересовался Адам, поднимаясь на ноги и встряхивая меня.

— Да, иначе мы все были бы мертвы, — жёстко произнёс Шай, после чего осудительно посмотрел на меня. — Мойран возлагал на тебя надежды, но пока что ты вызываешь лишь разочарование. Подними меч, офицер, и выполняй свой долг во имя Человечества!

Глава 49

— Стало лучше, — прохрипел я, после того как вколол себе стимулятор и тут же почувствовал как боль притупились, а мысли стали проще, что повлияло на психоустойчивость в лучшую сторону.

— Ты уверен? — с нескрываемым подозрением спросил меня космодесантник, приставленный Шаем.

— Да.

В воцарившемся хаосе каждый солдат был на счету и уж тем более офицер, коим я так или иначе являлся. Однако в то же время многим не было понятно решение Шая оставить потенциально крайне уязвимого псайкера в живых. С другой стороны из всех псайкеров на ложе выжил именно я, что выделяло меня в глазах капитана первой роты. С третьей же… мне очень повезло, что Адам из-за шока не успел ничего рассказать про резню. Или может быть он вообще не особо запомнил происходящее, ведь прятался под столом и твердил молитвы, глядя исключительно в пол как и большинство наших товарищей.

Так или иначе Шай приставил ко мне заслуженного ветерана и отправил нас восстанавливать порядок на нижних палубах любой ценой. Отправлять меня в ангары он видимо боялся, ведь всё же считал меня потенциальной угрозой и поэтому лучше было меня держать подальше от Рыцаря. Так что я снова взял на себя роль младшего офицера. И уже по дороге к нижним ярусам к нам присоединились отряды Имперской Армии, успевшие оклематься после хаоса и перебить бывших друзей в жестокой схватке не на жизнь, а на смерть.

И благодаря стимулятору мне действительно удалось унять эмоции. Это также понизило и внимательность, на меня порой волнами накатывала странная вялость и усталость, однако происходящее вокруг теперь воспринималось чуточку легче. Ну и свою душу я закрыл на все замки, более даже не думая использовать столь опасную в текущих условиях силу.

— Прорывайтесь по главному туннелю, я прикрою, — произнёс космодесантник, после чего скрылся в технических туннелях.

Ему было куда проще работать в одиночку, чем с простыми смертными. Кроме того стоило понимать, что многие космодесантники Крестового Похода не очень привыкли сражаться вместе с простыми смертными. Речь не про прикрытие авиацией и артиллерией, а именно про сражения бок о бок, где медлительность и слабость людей действительно сильно ощущалась. Да и приведение миров к согласию зачастую происходило серией точечных ударов космодесанта, после чего порой для Имперской Армии не оставалось даже работы.

Поэтому нашей задачей было навязать врагу бой и создать тем самым невероятный простор для действий космодесантника.

— Вы слышали?! За мной, чего встали! В две шеренги! — рявкнул я, заставляя двадцать бойцов перегруппироваться. — Чёрт подери, надеюсь в других местах выжило больше…

Продвинуться мы успели едва ли на двадцать метров, как топот десятков ног начал доноситься спереди. Изуродованные в крови собственных друзей, родных и близких, члены экипажа мчались с безумными лицами прямо на нас. Среди них также находились крайне мерзкие твари с клешнями и вытянутыми головами, бледной кожей и крайне жуткими гримасами.

— Стоять! Первая шеренга, сесть! — рявкнул я, уже делая взмах мечом. — ОГОНЬ!!!

И двадцать лазганов начали разить лучами всех, превращая тела в обугленные угли. Вспышки лазеров озаряли и демонетки исказившись презрение стремительно ушли с линии огня, прыгнув вниз моста, под которым находились неприкрытые трубы, провода и прочие внутренности корабля, доступ к которым был открыт ради удобства ремонта. И благодаря своей ловкости и скорости они умудрялись крайне быстро продвигаться там, стремясь вылезти уже в упор к нам.

— Отойти от края! — снова рявкнул я. — Вторая шеренга развернуться к ближайшему краю и ждите появление врага! Лазганы на полную мощность!

Первая шеренга продолжала стоять на колене и вести огонь по пушечному мясу, а вторая уже рассредоточилась и как только первая демонетка вылезла слева, то сразу же получила в лицо пять лазеров повышенной мощности, мгновенно превратившись в груду расплавленного и осквернённого мяса.

— Первая шеренга встать! Десять шагов вперёд! Вторая шеренга следить за флангами! — кричал я, начиная двигаться вперёд и жалея, что просрал свой револьвер.

— Ты был слеп и с двумя глазами, а теперь и вовсе ничего не видишь, идя прямо во тьму, — раздался шёпот внутри моего разума.

И невероятно острая боль пронзила пустую глазницу, словно копьё достигшее даже мозга. От неожиданности я вскрикнул и покосился, вынужденно используя свой меч не как символ воодушевления и присутствии аристократии на поле боя, а как опору.

— Командир? — тут же это заметил боец первой шеренги, на спину которого я чуть не упал.

Нет ничего более жалкого, чем офицер потерявший хватку и уверенность. Своей секундной слабостью я мог не просто понизить боевой дух подразделения, в данной ситуации я мог поселить в них страх. Они дрогнут, откроют свои души врагу и пополнят ряды безумцев, которые не столько стремились всё уничтожить, сколь радостно предавались самому процессу жестокой резни.

— СМОТРЕТЬ ТОЛЬКО ВПЕРЁД, СОЛДАТ!!! — закричал я, закрывая протезом левый глаз и вскидывая меч. — ЕЩЁ ДЕСЯТЬ ШАГОВ, УНИЧТОЖАЙТЕ ВРАГА ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!!

Пусть подлый враг нанёс удар исподтишка, плевать на то, что пришлось сражаться с теми, с кем битва ожидалась в последнюю очередь, даже моё падение в пучину безумия не помешает дать мне достойный бой с силой, что зря посчитали нас лёгкой добычей.

— Каждый второй первой шеренги, перезарядка! — отдал я приказ, понимая что поток обезумевшего экипажа ослаб и появилась возможность продохнуть. — Пятый и шестой второй шеренги, следите за потолком!

Из недр корабля вырвались даже паразиты. Мутировавшие крысы смотрели на нас с труб, гигантские пауки то и дело стремились упасть прямо на наши головы, каждая слабость корабля теперь забирала жизни. Все кто допускал халатность, будь то интендант взявший взятку и пустив вместе с грузом странных людей или крысолов, любая оплошность теперь превратилась в кровь и страдания, обнажив самые потаённые пороки наших душ.

— Огневую мощь не заказывали?! — вдруг раздался знакомый голос и к нам присоединилось два техножреца.

Кирал и Ларик притащили с собой целый станковый пулемёт, а также телегу с боеприпасами, в числе которых были и гранаты.

— Вы как раз во время! Бойцы, пропустите телегу вперёд! — тут же с радостью приказал я, понимая что теперь продвигаться будет куда легче, после чего обратился к техножрецам. — Вы как раз вовремя! Как обстановка в ангарах Рыцарей?!

— Магос занял глухую оборону и скорее капитанский мостик будет взят, чем хаос прорвётся в храм Бога Машины, — уверенно заявил Ларик, который хоть и был подшофе, однако изрядно протрезвел из-за происходящего и даже проникся уважением к своему магосу.

— За осквернение корабля они будут сожжены, — грозно проскрежетал и Кирал, двинув своим манипулятором в котором был зажат огнемёт. — Командуйте, сэр рыцарь.

И дальнейшее наше продвижение стало неостановимым. Падали гильзы, грохотали выстрелы и запах пороха бил в ноздри, пока вспышки лазеров повреждали потолок и выжигали любую засевшую там заразу. А всё то, что каким-то образом выживало и скрывалось в глубинах труб и проводов нещадно выжигалось Киралом под смех его друга, который мгновенно перезаряжал пулемёт.

Однако в какой-то момент наше продвижение начало встречать уже куда более организованный отпор. Пока мы разбирались с пушечным мясом, враг осваивался на захваченной территории. Среди безумных культистов появлялись командиры, организация возрастала и вот уже среди безумцев начали показываться вооруженные одержимые, бывшие солдаты Имперской Армии.

— Проклятье, кажется я теперь знаю, где эти демоны рождаются, — горько усмехнулся Ларик, после чего остановил канонира и начал менять перегревшийся ствол.

— Это предельно очевидно даже для гретчина, друг, — жёстко ответил Кирал, поглядывая назад и через аугментированный глаза проверяя, а не двигается ли какой-нибудь труп или куча останков. — Всё дело в том проклятом металле. Мойран не стал выкидывать оружие, хотя это стоило сделать хотя бы ради собственного брата.

— Брата? Да с такими братьями как Лев и враги не нужны!

— Отставить разговоры! — рявкнул я, прерывая спор, ведь на войне нет места спором. — Ваша задача исполнять приказы и только!

Техножрецам такое отношение не понравилось, но они тут же заткнулись. Однако эти слова отразились в душах солдат и посеяли там страх. Если всё началось в хранилище с проклятым оружием… то наверняка где-то уже сражались тринадцать демонов вооруженных столь опасными артефактами.

И словно бы почувствовав нашу слабость Враг сделал свой ход, выдвинув крайне опасную фигуру на передовую. Демонический хохот раздался повсюду и вновь завеса начала мерцать с особой силой. Во мрак начало погружаться пространство вокруг и едва я дал приказ расстрелять появившуюся в конце коридора фигуру, как молнии слетели с его руки.

Мгновенно раздался взрыв и меня опрокинуло лицом вниз. В агонии кричал Кирал, катаясь по земле и пытаясь потушить огонь. Лишённый протезированный руки Ларик пытался ему помочь, пока контуженные бойцы смотрели на кровь и внутренности на собственных руках. Молнии не только взорвали баллон Кирала, но и разнесли пулемёт, попутно взорвав головы нескольких бойцов, включая канонира.

Обезумивший псайкер, можно было только догадываться о его появлении здесь, возможно это был кто-то из членов экипажа, сокрывший аномалии в себе, или же кто-то из команды навигатора что-то забыл на палубе или же каким-то образом еретики пробрались скрытно на корабль. Но так или иначе этот смертный одним из первых полностью пал во власть варпа и впустил в свою душу голоса, наделившие его предельной для его тела мощью.

Где был космодесантник? Я не знал, а он всё не появлялся и не появлялся. Псайкер тем временем заливался смехом и молнии уже летели беспорядочно во все стороны, разрушая коридор. Он полностью потерял контроль и стал олицетворением истинного хаоса. Без каких-либо целей энергия вырывалась в физический мир, меняя его и разрушая.

— Виктор? Виктор, вставай… — рядом со мной тихо говорил солдат, пытаясь поднять на ноги своего друга без головы.

Я не слышал слов, ведь всё ещё был контужен, так ещё и снова почувствовал, что на меня смотря из-за завесы. Кажется Тёмный Князь наигрался и готов был забрать мою жизнь. Мрак окружал меня и пелена варпа становилась всё плотнее. Нечто не могло остановить такую мощь, которая с каждой каплей страданий становилась лишь сильнее.

В этот же момент из ближайшего входа в технические туннели вышли три окровавленные демонетки, одна из которых держала голову космодесантника, который попался в ловушку из-за собственной самоуверенности.

— У тебя крайне странная душа, — прошептал жаждущий голос, языки которого уже облизывали мою душу.

Не в силах сопротивляться такой воли я потерял связь с физическим миром и попал в некое подобие транса. Мои глаза теперь видели лишь варп, неописуемые просторы хаоса, где энергия волнами сменяла друг друга. Больше всего это зрелище напоминало ночной шторм в бушующем океане. Гнева и ненависти здесь было как у грозовых небес, а таинственности и силы как в бескрайней глубине.

Я же был маленьким огоньком, вокруг которого уже смыкало щупальце та сущность, которую прозвали Тёмным Князем. Её неумолимое желание обладать всем и каждым насыщало каждый миллиметр имматериума, а вместо того чтобы бороться люди так или иначе наоборот лишь подпитывали эту сущность, делая её ещё сильнее.

— Око за око, Тзинч, — с предвкушением и наслаждением момента произнёс Тёмный Князь, после чего вдруг узрел собственное отражение в моей душе, а если быть точнее в метке, что словно хрустальное зеркало исказило всё до неузнаваемости, в том числе его самого.

Тёмный Князь увидел себя, но не великого и гордого, а жалкого и ухмыляющегося. Тзинч кажется совсем не боялся за смерть своей пешки, более того, он сам смеялся. И словно стрелой пронзило Тёмного Князя, чувство дежавю заставило его впасть в ступор. Неужели его снова обманули? Разве это возможно? Или же это блеф?

Но в следующую секунду в ярости Тёмный Князь обернулся и увидел вдали шар света, что начинал становиться всё ярче и ярче. Навигатор до сих пор не просто оставался живым, он начал набирать невероятную силу, намереваясь вывести корабль из пучин варпа в физическую реальность.

— Этого не может быть! — злобно воскликнул Тёмный Князь, в ярости уплотняя тьму вокруг корабля.

Но не астрономикон давал силу навигатору, который уже давно потерял всякую надежду увидеть свет Терры. И поэтому попытки Тёмного Князя не увенчались успехом. Мощь шара света росла и всё больше черпал откуда-то навигатор, заставляя свою душу гореть невероятно ярко, затмевая даже звёзды и в последний раз служа кораблю и его экипажу.

А затем Тёмный Князь увидел луч, тонкий словно игла, но невероятно плотный. И даже обрушив всю свою мощь в ужасе Тёмный Князь обнаружил, что луч сопротивляется.

— Кто ты?! — взревел в гневе Тёмный Князь, не понимая кто посмел противиться его воли и давать бой.

Император был далеко отсюда, тот Красный Циклоп про которого рассказывала Маска тоже не где-то на другом конце галактики. Неужели выживший эльдарский бог решил помешать планам, ценой собственной жизни? Слаанеш была готова ко всем вариантам, но не к казалось бы самому очевидному. Только сейчас молодой бог хаоса осознал, что очень сильно недооценил людей.

И в этот момент луч начал расширяться, разрезая столь плотную бурю варпа. Луч дал силы навигатору и показал ему направление, но на этом сюрпризы для Слаанеш не закончились. Ведь вместе с лучом одним за другим начали распаляться души людей, все как один раскрывшиеся и подсознательно узревшие надежду. Все до единого будто бы почувствовали нечто неописуемое и лишь пси-чувствительные могли понять природу происходящего.

Взор мой прочистился и прямо перед собой я словно увидел величественный призрак, который грозно смотрел на каждого, кто смел глядеть на него. В его стальном взгляде была доля осуждения и невероятная решимость. Даже одного зрительного контакта хватало для того, чтобы подняться на ноги. Однако большинство сделало даже больше, ведь призрак влиял на душу каждого сопротивляющегося члена экипажа.

— Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы, — пронеслись слова по всему кораблю, прерывая хор демонических голосов. — Вы защитники Человечества и только Вам под силу остановить Архиврага! Сражайтесь ради своих товарищей, умирайте во имя того во что верите! Докажите, что вы не очередная жертва, а пришедший для вынесения приговора палач!

И в тот же миг раздался гул сирен и в кричащей агонии "Фортуна" вырвалась из лап варпа, выйдя в неизвестно системе. Мгновенно взорвалась душа навигатора, окатив всех ментальным ударом, однако даже такой шок не смог уже парализовать меня.

Быстро добравшись до псайкера, пока тот не очухался, я вскрыл ему глотку и окинул взглядом поле боя. Кучи трупов окружали меня, куда-то исчезли техножрецы, а солдат осталось пятеро, плюс двое раненых. Но после слов примарха Мойрана пришла пора сомневаться уже не мне, а Тёмному Князю. Корабль вышел из варпа, власть хаоса стремительно угасала и плотно сжимая рукоять окровавленного клинка, я громогласно пробасил:

— ВСТАТЬ В СТРОЙ, СОЛДАТЫ, ПРАВО УМЕРЕТЬ ЕЩЁ НУЖНО ЗАСЛУЖИТЬ!!! ПРИМКНУТЬ ШТЫКИ!!! ВРЕМЯ ПОКАЗАТЬ ВРАГУ ГНЕВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!!

И без лишних слов, не обращая внимания на раны и усталость, полностью разделяющие мой порыв солдаты, вернулись в строй, исполнив приказ. Если нам и суждено было сегодня пасть, то только забрав с собой сотню другую врагов.

Глава 50

Горела в огне "Фортуна", грозно гудя своим механическим сердцем. Запах прометия жёг ноздри выживших и из-за угарного газа в некоторых отсеках стало невозможно дышать. Вентиляция работала не везде и будто бы присоединённый к ИВЛ флагман делал свои слабые вздохи. Корабль будто бы умирал как душой, так и корпусом.

Но среди грохотов битвы раздался зловещий стук.

Бежали в бой солдаты, одним за другим погибая в попытках выбить врагов из отсеков корабля. Взрывались склады и разгерметизация выбрасывала в космос сотни тел, унимая гнев погибших в холоде пустоты. Даже космодесантники в авангарде которых шествовали их братья в терминаторской броне не могли пробиться к хранилищу с проклятыми артефактами. Враг был силён и всё же…

Снова раздался стук, проносясь по трубам водоснабжения.

Сотни тел лежали на одном из отсеков нижний палубы. Жуткая бойня прошла здесь и изуродованные тела сплошным слоем крови и плоти покрывали металлический пол. В агонии застыли стены, стальная обшивка которых исказилась в гримасах варпа. Однако безмолвной стала эта мерзость, ведь корабль наконец-то вышел из варпа.

Очередной стук закончился мерзким хрустом.

Среди тел сразу же бросалась в глаза гора трупов. Будто бы их кто-то сюда сложил или же… кто-то сражался здесь, стоя на одном месте и уничтожая всех врагов? Космодесантник? Воину астартес это было бы под силу и всё же силовая перчатка торчала из груды трупов почти у самого основания. Он пал не первым, но и не последним.

Сверху горы донеслись звуки разрываемой плоти.

Должно быть это был какой-то демон, прорвавшийся в реальность в момент ослабления полей Геллера. Его грозные мечи оставили большинство следов на наверное по меньшей мере сотни трупов, ставших фундаментом этой горы. А обезглавленные тела уже добавляли жуткой красоты, служа внешним слоем. На самой верхушке демон сложил черепа, демонстрируя апофеоз войны. Он любил искусство и в своём желании повторить увиденным им шедевр зашёл крайне далеко, настолько, что решил себя достойным не просто на повторение шедевра, но и на его улучшение.

И всё же стук создавал не он.

Демон лежал без чувств на самой вершины горы из тел своих врагов. Демон убил их всех, рубил и резал без остановки, желая продолжения битвы и не думая, что падёт от рук простых смертных. Космодесантник был опасен, но простой сброд нижних палуб… нет, невозможно было представить, что даже навалившись все разом они одолеют чемпиона Слаанеш.

Однако очередной стук, сменился хрустом в этот раз хрустел уже не череп, а шейный позвонок. Победитель срезал всю кожу, разорвал шею, после чего наконец-то поднял оторванную голову демона. Обеими руками он смотрел прямо в опустевшие глазницы твари, сгорая изнутри от гнева.

И снова стук, стук, стук… медленно падала голова, скатываясь в самый низ.

— КОНТАКТ!!! ДВИЖЕНИЕ В ЦЕНТРЕ!!! КТО-ТО НА ГОРЕ ИЗ ТРУПОВ!!! — раздался голос солдата Имперской Армии.

Мгновенно он сел, но не на колено, а выдвинув ногу вперёд, пока вторая было просто согнута. В таком положении его силуэт был куда меньше, что уменьшало риск попадания. На его же плечо уже положил свой лазган другой боец, готовясь разрядить всю батарею во врага. Ещё двое стремительно обходили цель по дуге, а я рывком продвинулся по левому флангу, упав за опрокинутый контейнер и тут же в лежачем положении высунвшись из-за его края, чтобы взять на себя ещё один сектор обстрела.

Дыхание моё было быстрым и прерывистым, однако очень быстро я успел среагировать и прокричать:

— НЕ СТРЕЛЯТЬ!!!

На горе из трупов стоял покрытый кровью человек. Одной рукой он держал самопальное оружие сделанное из подручных материалов за чугунное цевьё. Второй же держался за оберег на груди и что-то шептал. Слёзы беззвучного плача текли по его лицу.

Весьма жуткое зрелище было прервано очередным стуком, в этот раз его причиной стали колени, которые больше не могли держать человека.

— Император Милостивый… неужели это он их всех убил? — прошептал один из солдат, глядя на то как много трупов было здесь.

— Нет… кажется… — глаза мои расширились и в них появился ужас от пришедшего осознания.

Столько изуродованных тел в одном месте и все они были убиты демоном, а это значило лишь одно. Этот сброд с нижних палуб не прятался и не бежал, вооружившись чем попало они бежали и стреляли, били и пускали кровь, умирали и наносили раны демону. И тот человек на горе, он нанёс последний удар.

— Я прошёл Твоё жестокое испытание, потому что такова была Твоя воля, — тихо шептал седой мужчина, стоя на коленях на горе трупов и продолжая плотно сжимать свой оберег.

— Спускайся, врагов здесь больше нет, — произнёс я подойдя ближе и опустив подобранный в пылу сражения лазган, который приносил больше пользы, чем вернувшийся в ножны меч.

Но человек никак не отреагировал на меня, а затем и вовсе замолчал, бросив оружие и схватившись за оберег двумя руками. Я не знал что именно произошло и через что он прошёл прежде чем предстать перед нами на горе трупов. Однако не надо было быть провидцем, чтобы понять: с ним произошло нечто куда более ужасное, чем лицезрение умирающих друзей и товарищей или схватка с самой смертью.

— Сэр Мордред! — внезапно вокс ожил и из динамика на шее раздался голос связиста. — Связь восстановлена! Где вы?!

— Нижние палубы, отсек С-1301. Нас пятеро. В отсеках 1300, 1302, 1303 выживших не обнаружено. Также доложите на мостик о потерях среди астартес.

Я чётко отрапортовал всё произошедшее, в том числе рассказал о всех потерях и ситуации на нижних палубах. Как оказалось подобное безумие происходило по всему кораблю, а где-то было ещё куда хуже. В самом пекле до сих пор ещё гремела битва астартес, где в психическом пламени плавилась даже силовая броня. Однако остановить зачистку враг не мог. Сколько бы потерь он не заставил нас понести, он будет выбит из каждого отсека.

Так и случилось, уже через десять часов жестоких боёв все очаги восстания были локализированы. Также сомкнулось оцепление вокруг проклятых артефактов, после чего штурмы решено было замедлить. Всё же выгрызался каждый метр с большим трудом и только после тщательной подготовки наносились выверенные удары. И делалось это исключительно космодесантом, который не позволял приближаться простым смертным.

Таков был приказ капитана первой роты, который также облачился в терминаторскую броню, как только ситуация была взята под полный контроль. Я же дождался подкрепления и вместе с пополнением зачистил последний отсек нижней палубы, где она соединялась с доками. Там последний очаг безумцев оказался между молотом и наковальней. Без особого труда тысячи были истреблены, а наши потери составили семь раненых. Всё благодаря слаженной работе и отсутствию высших демонов среди безумцев.

— Наконец-то… я думал это уже никогда не закончится, — честно признался один из бойцов и тут же осел на пол, опираясь плечом на стену.

— Да уж, это был ад, — согласился его товарищ, который плюхнулся рядом и вытер засохшую кровь с лица. — Себ? Себ!

Но Себ испустил последний дух и никак не реагировал на своего товарища. В горячке боя он получил множество ранений, которых и сам не чувствовал из-за обезбола. Да и некогда было думать о собственных ранах. И как только всё закончилось, Себ решил передохнуть. Жаль, что его организм уже выдал максимум. Подоспевшему военврачу удалось только диагностировать смерть. Помочь Себу было просто невозможно, вообще не было понятно как он протянул так долго.

— Если такое произошло на флагмане, то что случилось с остальными кораблями флота? — раздавался шепот среди солдат, уже начавших растаскивать тела и помогать инженерам бороться с повреждениями.

— Возможно только нас постигла эта беда.

Верить хотелось в лучшее, однако враг нанёс куда более болезненный удар одиннадцатому легиону, чем можно мог представить любой из нас. Примерно десятая часть кораблей навсегда сгинула в варпе, а экипажи оставшихся понесли огромные потери. Где-то просто взбунтовались сервиторы поубивав обслуживающий персонал, а где-то ересь проникла даже в ряды Имперской Армии, сведя тех с ума и нанеся куда больший урон. Поэтому некоторые корабли как и "Фортуна" потеряли в районе трети своего личного состава. Это был ад, который должен быть стать домом для наших душ, лишь благодаря Мойрану мы смогли выбраться из этого безумия.

Однако часть кораблей вышли совершенно в других системах, свернув в намеченного пути. Кто-то попал на территорию врага, где был тут же уничтожен, а другие с повреждёнными двигателями застряли в пустых системах. Однако объединять флот придётся после, ведь сейчас "Фортуна" должна была зачистить последний очаг сопротивления и залатать собственные раны, ведь враг вывел из строя половину орудий и отрубил пустотные щиты, сделав нас лёгкой добычей.

И мы бы могли погибнуть, если бы не удача. Врага в этой системе не было, как и в целом никакой ценности она не представляла из-за лишь одного газового гиганта в ней. Здесь негде было создать колонию, построить добывающую станцию. Для врага система была неинтересна, поэтому мы могли бы перегруппироваться и подготовиться, если бы не одно случайное и довольно неприятное "но".

Вместо врага здесь были друзья, которые перебрасывались свои силы на линии космического фронта. И их десантные шаттлы уже залетели в ангары.Стремительно и быстро высадились космодесантники шестого легиона. Сыны Фенриса были облачены в серые силовые доспехи и порой поверх снаряжения носили шкуры опаснейших хищников своего родного мира. Суровые и беспощадны, их верность сравнивалась лишь с их свирепостью, а если они смыкали пасть на враге, то даже смерть не могла заставить их разомкнуть челюсти.

— Это флагман примарха Мойрана, какое право вы имеете вторгаться на наше судно?! — тут же среагировал капитан восьмой роты Вершителей Судеб, а вместе с ним напряглись и все Имперские Силы, которые были в первую очередь лояльны тем, с кем они воевали бок о бок.

— Вторжение?! Вы пришли на зов помощи! — раздался в ответ грозный рык и всё внимание перешло на медленно выходящего из шаттла Леман Русса.

Я уже видел его во время странного обряда с амулетом. Как и тогда в том видении Леман Русс выглядел грозно и пугающе. Тяжёлая и полная царапин броня источала смертельный холод, а пальцы сжимали клык Волчьего Короля. От ударов этого меча по слухам не могла спасти ни одна броня, а лезвие темнело после каждого убийства. Можно было только догадываться о происхождении этого опасного оружия.

Лик Русса был воистину звериным, как и повадки выдавали в нём скорее хищника, нежели человека. В этом он был очень похож на Льва, однако вопреки всем слухам и предрассудкам характер у Льва и Русса отличались. И сейчас Русс не стал кидаться какими-то обвинениями, что-то требовать и молча остановился на зримой лишь ему границе.

— Мы не нуждаемся в помощи, — жёстко произнёс капитан восьмой роты, без страха вставая на пути примарха.

— Не нуждаетесь? Значит капитан Шай решил пошутить? — сурово спросил Русс, глядя сверху вниз на капитана восьмой роты: во взгляде застыл убийственный холод Фенриса, заставивший солдат Имперской Армии сделать шаг назад и похвататься за оружие.

Однако очень быстро капитан восьмой роты связался со капитаном первой роты, который в отсутствие примарха Мойрана являлся главным на "Фортуне". И какого же было удивление и капитана восьмой роты, и многих других космодесантников, а также солдат Имперской Армии, когда информация подтвердилась. Шай действительно послал сигнал помощи и как только на него откликнулись силы Космических Волков, то Шай разрешил им стыковку.

Это было сущим безумием, ведь все знали, что Леман Русс был верным псом Императора. Это не Вулкан или Сангвиний, которые могли понять и закрыть глаза на некоторые проблемы. Это не рациональный Мортарион, понимающий, что порой нужно зайти за грань человечности ради победы. Русс был невероятно предан Императору и стоило хоть чуть-чуть отойти в сторону от исполнения Его заветов, как Русс превращался в свирепого волка, готового порвать тебя на части.

Иначе говоря мир для Русса был чёрно-белым и поэтому если он узнает о каких-то проклятых артефактах… в лучшем случае история со Львом повторится, а в худшем… возможно Император уже отдал приказ задержать Мойрана до разбирательства. Космических Волков нельзя было пускать на флагман, тем более в отсутствие самого Мойрана, но Шай решил иначе.

Далее началась совместная зачистка хранилища с проклятыми артефактами. В нём я не принимал участия и переводил дух, зализывая раны. Однако даже на серьёзном отдалении от центра битвы, за психическими стенами библиариев, я чувствовал отголоски чудовищного противостояния. Да, как и в легионах Тысячи Сынов, Кровавых Ангелов и Белых Шрамов, у Вершителей Судеб тоже были подразделения космодесантников-псайкеров, которые очень помогали в битвах. В отличие от легиона Леман Русса, который презирал псайкеров, что становилось ещё одной причиной не пускать его лишний раз на "Фортуну", но никто не посмел спорить с Шаем, пока не была уничтожена демоническая угроза.

Битва закончилась победой Русса над демоном, вооружившимся проклятым мечом, которым сражался Мойран. Все артефакты были возвращены или уничтожены. Однако прошли сутки, неделя, месяц… Мойран всё не появлялся и не появлялся. Всё дело было в том, что он собирал свой флот и также устранял демонические угрозы. Одним за другим в систему прибывали потрёпанные корабли, снова собираясь в армаду.

И всех проверял Русс, который был в бешенстве, осознав масштаб проблемы. Мало того что псайкеров в легионе было куда больше, чем говорил Мойран, так ещё и проклятые артефакты… это вынудило Русса действовать и благо таким же горделивым как Лев примарх Космических Волков не был. Кроме того и Шай решил не слишком вставлять палки в колёса союзному легиону. Вместе они собрали отряды и для "безопасности" взяли под стражу практически всех "подозрительных" псайкеров, а также артефакты, которые могли классифицироваться как представляющие опасность для Империума.

Вскоре пришли и за мной, ведь Космические Волки также опросили всех свидетелей. Это не было допросом и каждый мог хранить молчание, но… обычный человек не мог просто хранить молчание, когда на него грозно смотрел зверь Фенриса. Да и не все желали хранить молчания, считая что в этот раз Мойран зашёл слишком далеко. Многие потеряли своих близких и причиной тому были в том числе эти проклятые артефакты, которые Мойрану следовало уничтожить, отдать Тёмным Ангелам, но не оставлять себе.

— Что происходит? — грозно спросил Ланселот, встречая подразделение Космических Волков в ангаре Рыцарей.

— Мы пришли за Мордредом.

— Как это понимать?! — тут же воскликнул Ланселот, видя в подобном заявлении оскорбление. — Мордред является рыцарем! И даже астартес не имеет права за ним "приходить"!

Несмотря на личную ненависть ко мне Ланселот всё же не мог допустить подобного. Сегодня пришли за мной, завтра придут за ними. Кроме того Рыцарские Дома действительно являлись отдельной организацией и астартес не имел права нами командовать. Даже Мойран являлся нашим союзником, а не командиром. Поэтому Ланселот и другие рыцари были полны решимости развернуть космодесантников, ведь подобное обращение с дворянином было недопустимо, пусть тот и носил столь мерзкое имя.

— Я пойду сам, не как пленник, а как желающий оказать содействие расследованию о случившемся, — спокойно произнёс я, выходя вперёд, ведь давно уже ждал палачей. — Никто не хочет, чтобы подобное случилось вновь.

Глава 51

Какого же было изумление Мойрана, когда он вернулся на свой корабль. Ослабленный и изнеможённый примарх едва не упал, когда его встретил Шай в сопровождении Космических Волков. Не меньше удивление испытали и сами космодесантники.

Мойран был белее мела, чёрные вены выступали на лице, а свойственная всем примархам ловкость и сила исчезли из движений. Никто не понимал причины недуга примарха, ведь доспех его был целым, однако библиарии Вершителей Судеб сразу поняли в чём дело. Невероятно много сил потратил Мойран на то, чтобы вырвать из хватки Тёмного Князя целый флот. Одновременно он стал маяком и щитом для навигаторов всех кораблей, чтобы не допустить величайшей трагедии. Такой была истинная сила Мойрана, но редко её брали в расчёт, ведь куда величественнее смотрелись грозные мечники и кузнецы примархи, мастера осад и скорости.

Впрочем, Мойран никогда никому и ничего не доказывал, тихо делая свою работу и редко испытывая проблемы с переходами в варпе. За исключением недавних событий, едва не ставших непоправимой катастрофой. И конечно же Леман Русс не собирался хвалить Мойрана за подобный подвиг, как и здоровье брата вряд ли будет волновать Волчьего Короля.

Даже не посмотрев на Шая, Мойран молча последовал за Космическими Волками направляясь на встречу со своим братом. Им предстоял крайне непростой разговор, о содержании которого Мойран уже всё знал. Здесь не нужно было быть гением, как и сам Леман Русс был крайне предсказуем. Обвинение уже звучали в разуме Мойрана, поступь которого становилась всё тяжелее и вдруг появилась даже отдышка. Будто незримые кандалы тянули его к земле, ужасая всех, кому не посчастливилось увидеть примарха в столь разбитом состоянии.

Уже перед входом на капитанский мостик навстречу примарху вышли офицеры, жестом поприветствовав своего примарха. Леман Русс велел всем покинуть мостик, чтобы поговорить наедине с братом, даже его вернейшие сыны в какой-то момент просто перестали сопровождать Мойрана. Никто не мог подслушать этот диалог, кроме тех, кто уже поселился в давших слабину душах.

— Здравствуй, Мойран. Признаться, не думал, что наша встреча произойдёт в столь гнетущей обстановке, — многие считали Русса не только прямолинейным, но и довольно… прямо скажем глупым и чёрствым, однако за личиной варвара скрывался как великий стратег, так и весьма просвещённый разум, пусть и неспособный тягаться с другими примархами и всё же затмевая большинство простых смертных.

— Избавь меня от этой светской беседы и прямо заяви об истинной цели своего прибытия, — устало произнёс Мойран и скинув с плеча свой могучий меч, опёрся на него обеими руками.

Русс же ответил не сразу, проведя взглядом по оружию своего брата. Этот гигантский меч был выкован самим Великим Железным Отцом, жестоким и пугающим Горгоном, примархом Железных Рук Феррусом Манусом. Назывался меч Вирдом, который отсылал к мифологии древних народов Терры. И так уж получилось, что на высоком готике не было точного слова для перевода и ближайшим по значению словом было предназначение, высшая жизненная цель, предопределённая всякому с момента его рождения.

И меч этот был великолепен, не столь изящен как многие другие творения, но в прочности своей и остроте превосходил многие другие клинки примархов. В руках же Мойрана Вирд становился воистину смертоносным оружием, способным разрубать на кусочки врагов вместе с их доспехами. А если уж каким-то образом броня выдерживала натиск примарха, то переданный импульс почти наверняка ломал кости и оставлял на доспехах ужасные вмятины.

Как можно догадаться, Феррус Манус вовсе не из скуки решил выковать этот меч. В отличии от многих других братьев Мойрана, Феррус никогда не относился к нему и к его легиону предвзято. Феррус в целом считал всех предельно равными, пусть и с некоторыми свойственными странностями. Будь ты яростным Ангроном или педантичным Жилиманом — ты в первую очередь орудие Императора, одно из многих в обширном арсенале.

Однако всё же не все могли похвастаться оружием выкованным Феррусом, ведь подобное говорило скорее уже о личных отношениях. И Ферруса очень подкупала скромность Мойрана, который был лишён горделивой спеси, как большинство других примархов. Мойран делал то, что был должен и при этом в отличие от некоторых других своих братьев, не стремился корчить из себя мученика, которого недостаточно почитают. Как и в характере Мойрана Феррус сумел разглядеть невероятную силу, которой порой Великий Кузнец даже завидовал.

И смотря на этот меч Леман Русс вдруг тоже вспомнил, что большинство его знаний о Мойране — слухи, появившиеся невесть откуда и расплодившиеся словно зараза. Делалось ли это намеренно? Нет, в этот момент Леман Русс во всём обвинил случайность, ведь и представить не мог, что кто-то посмел бы намеренно осквернять репутацию одного из легионов самого Императора.

— В эфире вокса мы перехватили просьбу о помощи и тут же примчались, — заявил Леман Русс, выжидающе изучая лицо Мойрана и пытаясь считать каждую эмоцию. — Кроме того, я прибыл лично лишь исключительно из-за того, что источником был твой флагман.

— Мы бы справились сами, — не то от боли, не то от нежелания принимать помощь и казаться слабым, скривился Мойран. — Просто Шай…

— Шай верно оценил ситуацию и не видел причины что-то скрывать от своих братьев, — тут же Мойран был прерван, а в голосе Леман Русса появился холод. — Я слышал о случившимся между тобой и Львом конфликте. Неужели ты не уничтожил эти мечи? Как ты только додумался переплавить столь опасный артефакт? Откуда у тебя знания и возможности, Мойран? Почему в твой разум вообще проникли мысли, что подобные действия разумны? Неужели мрак гордыни затмил взор и тебе, вслед за Магнусом?

— Ты пришёл сюда не в роли помощника, а в роли судьи, не так ли? Император послал тебя, верно? — теряя терпение прямо спросил Мойран, устав как от обвинений, так и просто от всего. — Неужели он побоялся явиться лично? Это в его стиле.

— Держи себя в руках, Мойран! — уже куда громче пробасил Русс и нахмурился. — Ты не имеешь права говорить о Нём в таком тоне.

— Мне следовало добавить ещё несколько нелицеприятных эпитетов, но лишь мои манеры сдерживают меня! — криком ответил Мойран, а руки его затряслись от едва сдерживаемого гнева. — Ты и сам знаешь, что он сделал!

— Мойран… — предостерегающее произнёс Леман Русс, но было поздно.

— Почему вы все игнорируете это?! Все делаете вид, что нас девятнадцать?! Скажи мне, Русс, скажи мне почему ты ни разу не интересовался делами второго легиона?!

— Мойран, остановись.

— Почему несмотря на всё случившееся, они не достойны и капли твоего внимания?! Почему даже о нас вы хотя бы говорите с презрением, но так упорно делаете вид, что второго легиона не существует?!

— Мойран!

— Чем они заслужили такое отношение?! Неужели бредни Малкадора для тебя важнее, чем родная кровь?!

— МОЙРАН!!!

— СКАЖИ МНЕ ЭТО В ЛИЦО, РУСС!!! СКАЖИ, ЧТО ТЫ ПРОСТО ТАКОЙ ЖЕ ЛИЦЕМЕР, КАК И ВСЕ ОНИ!!! КАК И ТОТ, КОГО ТЫ СЧИТАЕШЬ ВЕЛИЧАЙШИМ И ДОСТОЙНЕЙШИМ, НО ЧЬЯ ВОЛЯ РАЗРУШИЛА СУДЬБЫ ЕГО ЖЕ СЫНОВЕЙ!!! ПРИЗНАЙСЯ ХОТЯ БЫ СЕБЕ И ПРИ СЛЕДУЮЩЕЙ ВСТРЕЧЕ С ЭТИМ ПОДЛЕЦОМ, СПРОСИ ЧТО СТАЛО С ЭРДОЙ!!!

Глаза Мойрана не успели заметить движений Русса, однако боевое чутьё заставило использовать все свои психические силы. В одно мгновение Русс оказался в упор к Мойрану, взглядом смотря на своего брата, что был чуть ниже ростом. И хоть оружия Русс не достал, но он был готов голыми руками вырвать язык своему брату за подобные речи. Как и Мойран это понимал, застыв в ментальном выпаде.

И всё же Русс не нанёс удара. Ему было невероятно больно слышать эти слова и чувствовать как незримое поле невероятного могущества, которое простиралось сквозь пустоту и эпицентром которого был единственный корабль второго легиона. Но всё же Русс хоть и был вспыльчивым, но к родной крови относился с куда большим трепетом, чем любой из других примархов.

Он не смог напасть на Мойрана, который не собирался бить первым, так ещё и был прав, что заставляло душу Русса выть об бессилия. Одиннадцатый легион всегда считался каким-то странным и проблемным, то ксенотех притащат на корабль, то вот с тёмными артефактами играться начнут. Второй же легион считался просто ошибкой. Ошибкой и позором, существование которой не желал признавать Император, игнорируя проблемы, зовы о помощи и даже само существование второго легиона.

Трагичной и несправедливой была судьба второго легиона, виновного в самом факте своего существования.

* * *

— Вы свободы, — войдя в мою каюту произнёс офицер. — Космические Волки покинули "Фортуну".

— Серьёзно? — удивился я, вставая со своей довольно роскошной кровати, ведь всё же я был дворянином и содержали меня в плену со всеми удобствами, как и других скорее заключили под домашний арест, закинув лишь самых буйных в карцер.

— Не расслабляйтесь, господин Мордред. Смею заверить, что Адам и Геральдия рассказали очень много… спорного. Вам ещё придётся ответить перед примархом Мойраном или его представителем. Впрочем, ваша откровенность и честность играет вам на руку. Вы правильно сделали, что признались в случившемся.

— А смысл врать, лучше умереть во имя Человечества, чем жить ради себя.

Офицер кивнул, после чего покинул мою каюту. Я же решил прогуляться. Хоть моя судьба всё ещё была не определена, но… опасным меня видимо не считали, так что наслажусь мнимой свободой напоследок перед казнью за устроенную на ложе резню.

Правда куда сходить я не знал, ведь на корабле стало пустовато. Большинство участников ложи оказались перебиты, посещать ангар Рыцарей мне было всё ещё запрещено, как и в оружейную и тир я решил не соваться, чтобы не напрягать следящих за мной солдат. Да уж, было неприятно понимать, что окружение считало меня если не врагом, то как минимум угрозой или бомбой замедленного действия. Слухи расползлись слишком быстро.

Также существенно упала репутация Мойрана, который допустил подобное. Ещё меньше одобрения вызвало отстранение Шая от командования первой роты. Он фактически предал Мойрана, раскрыв все тайны собственного легиона и подставив своих братьев. Однако многие видели в этом поступке разумную рациональность, также его поддержали члены культа божественности Императора.

Но Шай ушёл тихо, молча, не став консолидировать вокруг себя товарищей. Ему тоже нелегко далось подобное решение и наказание отца он воспринял довольно болезненно. Да, об этом никто даже не подумал, что грозный и суровый капитан первой роты, Шай, который всегда жёстко следил за субординацией и не заводил дружеских отношений, не имел никаких трофеев и вообще напоминал скорее машину, оказался ранен до глубины души решением своего отца. Однако это было так и я это понимал куда лучше, ведь уже знал, что не такие уж и идеальные эти астартес.

В своём стремлении стать идеальными, лишённые друзей и семей, они лишь гиперкомпенсировали всё это братскими узами и видели в своих примархах полубогов. Для большинства космодесантников их примарх был даже выше Императора и важнее Человечества. Как и ради собственного брата они готовы были отдать в жертву сотни других астартес. Хотя бывали и исключения.

Так или иначе, блуждая по отсекам я вышел на полуразрушенную зону отдыха, где находилось витражное окно и раньше проходили наши официальные собрания ложи. Здесь никого не было, кроме Шая, что меня удивило. Обычно он никогда здесь не появлялся, хотя наверное приглядывал за нами, ведь он первым добрался до нас в день бойни, а значит и находился ближе других.

Разумеется Шай заметил меня, ведь его чувства были обострены, однако он продолжал молча смотреть на пульсирующую во тьме звезду.

— Это импульсное решение. Скоро ты снова станешь капитаном первой роты и его правой рукой, — произнёс я, прекрасно зная, что лежит на душе Шая.

— Не стану, — спустя недолгую паузу размеренно и с фатализмом произнёс Шай.

— Я считаю иначе, ты долго верой и правдой служил легиону. И даже если счесть этот поступок ошибкой, то за одну её подобное наказание…

— Дело не в этом, — покачал головой Шай. — Император уже в пути. Наш легион облажался. Мы и так не были самыми эффективными, а после таких потерь… Император ценит исполнительность. Кроме того из-за этого позора на него снова станет давить Малкадор.

— Малкадор? Неужели кто-то смеет давить на самого Императора?

— Малкадор один из столпов, на котором держится Империум. Благодаря ему эта неуклюжая машина функционирует. Он является ближайшим другом Императора, а также нашим мудрым наставником. Он словно наш… дядя. Правда сам он в этом нам никогда не признавался, отрицая какую-либо привязанность и заставляя отринуть мирские чувства и самого Императора. Император должен быть лидером Человечества, а не отцом. Тяжело ему наверное, а может… может зря мы считаем, что в столь Великом ещё осталось хоть какое-то подобие человечности.

— Император же всё делает ради Человечества, разве можно его упрекать в отсутствии человечности?

— Скажи мне, Мордред, мать собственноручно перерезавшая глотку собственному ребёнку будет в твоём понимании обладать человеченостью? А если она сделает это ради спасения двух других детей? Не своих, чужих? Ты ничего не знаешь о человечности, потому что молод. Как и понять Императора и любого другого бессмертного просто не сможешь, ведь мыслишь изначально в рамках своего столь малого опыта и мнишь о том, что с вечной жизнью сможешь всё изменить и никогда не падёшь столь низко, что чужие жизни для тебя перестанут играть хоть какую-то роль. Останутся только цели и букашки, которые называются людьми. Впрочем, это и означает ту самую человечность, уверенно делать выводы о том, чего даже понять не можешь в силу узости собственного мышления.

— А что ты скажешь о себе?

— Что я ничем не лучше. Разве что в отличие от проживших меньше века людей могу узреть часть той бездны, которая следует за тысячелетиями жизни. Тысячелетиями, но не десятками тысяч лет и уж тем более не вечности, на протяжении которой эта пульсирующая звезда сияет на небесах бессчётного числа планет.

— Значит Император явится и вынесет приговор? Я так понимаю неутешительный?

— Вероятно. Это последняя капля его терпения. Он и так устал от второго легиона, как и другие примархи. Мы тоже что-то его не радуем. Упала эффективность Несущих Слово. Псайкеры лажают то там, то здесь, Магнус совсем зазнался, а тут из-за опасных знаний опозорились и мы… он будет вынужден начать что-то делать. Не только с нами, но и со всей ситуацией.

— Так может он просто поговорит и…

— Поговорит? — горько усмехнулся Шай и повернулся. — Я конечно не так хорошо знаю Императора и других примархов, но ты думаешь тот же Магнус не был в курсе о всех опасностях своих изучений варпа? Или Мойран просто игрался с тёмными артефактами? Все они знали риски, просто считали себя достаточно сильными, чтобы справиться с этой ношей. Слова уже были сказаны и они ничего не изменили. Императору нужно действовать и он будет, ведь от него зависит судьба Человечества. И он должен быть достаточно силён, чтобы перерезать глотки всем своим детям, если те начнут представлять угрозу. Иначе… иначе он рискует потерять всё, не только свою жизнь, но и всё Человечество. Не ради себя, но ради великой цели Мойрана придётся наказать. И наказание должно быть серьёзным, чтобы дать сигнал другим. Может даже псайкеров запретят, как знать.

— Шай, расскажи мне о втором легионе. Что с ним случилось и почему все твои братья и отец говорят с невероятной болью о нём, а другие называют их ошибкой? Почему каждый раз при перелётах Мойран уходит с избранным к ним на борт и возвращается полумёртвым? Извини, что задаю эти неприятные вопросы, но… возможно всё закончится очень скоро, в том числе для меня. И я… я хочу узнать правду, если конечно имею на это право.

Шай развернулся и я увидел, что половина его лица была покрыта ужасным ожогом, превратив эту часть лица в расплавленное месиво. Кроме того ожог простирался по шее и судя по слишком чистому и новому силовому доспеху… бой для Шая выдался очень тяжёлым, повезло что в саркофаг дредноута не отправили.

— Я расскажу, ведь именно то, что мы не говорили об этом и стало причиной всего случившегося. Надо было сделать это раньше и заставить, пусть даже грубой силой, других выслушать каждое наше слово.

Глава 52

— Широкую на широкую делай, Кирал!

— Уйди, дурак, я лучше знаю!

— Ну неправильно делаешь!

— Я тебя сейчас сервоприводом ударю, отвали!

Не успел никто опомниться, как техножрецы уже начали заниматься своей работой. Я нашёл их в ремонтном ангаре в самый разгар яростного спора, предмет которого заставил впасть меня в ступор.

— Вы где это взяли? — тихо прошептал я, медленно снимая свою офицерскую фуражку.

— Там где взяли, там уже нет! Ларик, падла, листы пластали подавай, поверх покроем и никто не увидит.

— И керамит сверху, чтобы проверке лишний раз лень возиться было.

Мне казалось, что после тех ранений они должны были ещё долгое время отлёживаться под присмотром врачей, но на деле огонь не так уж сильно повредил Кирала. Да, взрыв их ошеломил и лишил боеспособность, однако очухавшись они вернулись к первоначальному плану, ради которого покинули ангар Рыцарей. Странно было считать, что их появление на нижних палубах было случайным, однако в тот момент я действительно в это поверил.

На деле же два техножреца направлялись к складам с ксенотехом и контрабандой. Откуда контрабанда на имперском судне так ещё и примарха? Ну, уже ни для кого не секрет, что Мойран активно изучал всё то, что запрещалось изучать. Тёмные артефакты и таинственные изобретения ксеносов хранились во многих местах и если одни охранялись строго, то другие… другие были расходным материалом или дополнительным аргументом при торговле.

Нет, с врагом Мойран не торговал, как и с Рангдой не якшался. Однако галактика была полна ксеносов, которые были крайне слабы и ничтожны, чтобы представлять какую-либо угрозу. Их следовало также уничтожить, ведь даже малая колония, оставленная в богом забытой системе, в будущем могла стать плацдармом для такого врага как Рангда, которая за их счёт пополнит армию рабов.

Но Мойран считал подобное излишней жестокостью. Кроме того эти технологии были крайне нужны ему, а также второму легиону, проблема которого не могла быть решена технологиями Империума. Или могла… скорее всего могла, ведь Император Человечества был способен соорудить такой шедевр как астрономикон или создать примархов. Однако по тем или иным причинам помогать второму легиону он не собирался и просто игнорировал все просьбы. Это вынуждало решать вопрос самостоятельно.

Особо успеха достигнуто не было, однако при любой возможности Мойран старался заполучить новые артефакты или технологии для дальнейшего изучения. Последствиями этого уже стала как сокрушительная победа на Зерване, так и трагичный прорыв сил варпа во время перехода между системами. Хотя всё же технологии ксеносов как правило были более безобидными, чем рвущиеся до чужих душ демоны и проклятые артефакты.

Хотя порой находились и такие изобретения, которые вбирали в себя одновременно и то, и другое. Именно поэтому Империум не создавал продвинутых ИИ и не пользовался высокими технологиями, ведь они были крайне уязвимы перед варпом. Что уж там, даже эти примитивные когитаторы порой сбоили из-за мусорного кода. Так что не просто из прихоти Марс стремился оставаться консервативным.

Так или иначе, эти два технодебила стырили запрещённые листы брони с портативными защитными полями. Из-за них мой Рыцарь стал выглядеть крупнее, ведь под листом брони находилась куча ксеноэлектроники. Однако по заверению Кирала с дополнением из ионных щитов и дополнительных слоёв из адамантия, прочность машины станет запредельной. Рыцарь станет практически неуязвимым к энергетическому оружию.

— А ещё мы немного модернизировали плазменное ядро. Этого в отчёте о проделанной работе тоже не будет написано, но благодаря внедрению параллельной передачи энергии мощность увеличена на двадцать процентов.

— Но есть минус, — тут же заметил Кирал. — Греться Машина будет раза в два сильнее. Всё что надо мы дополнительно изолировали, благо под шумок со складов исчезло и много керамитовых деталей, но… если захочешь выйти на максимум, то готовься поджариться изнутри при длительном использовании. Впрочем, у тебя же есть свои фокусы?

— Ага, — ответил я, решив всецело довериться профессионалам своего дела, ведь терять мне было нечего, зато было интересно как далеко можно зайти в том, что уже можно назвать вопиющей техноересью. — Моя кристаллическая оболочка довольно термоустойчивая.

— Вот и отлично. М, вот ещё что… тут такое дело… Мы ещё хотели поставить психические проводники, чтобы тебе легче было покрывать Рыцаря хрусталём, но подобные игрушки лежали как раз в главном хранилище и достать их мы не смогли. Одно дело сплавы ксеносов тырить и их обширную электронику, которой в целом имеются аналоги и в Империуме. другое дело пси-усилители. Мы составили идеальное прошение, где по пунктам расписали насколько вырастет твоя эффективность в бою. Вот, — Кирал передал мне свиток. — Нужно разрешение примарха. Нас к нему больше не пускают, но может у тебя получится. Тогда мы сделаем лучшего Рыцаря в Империуме. На Марсе у всех сервочелюсти поотваливаются, если у нас всё выйдет.

— Кирал, если они просто узнают, что мы тут делаем, то у них тоже всё поотваливается. Но первыми отвалятся конечно же наши головы.

— Тоже верно, — согласился Кирал. — Поэтому, Мордред, никому не слова.

— Боюсь, что у вас в любом случае будут большие проблемы. Говорят Император уже летит разбираться с Мойраном. Будет устроен разбор полётов и с каждого спросят за любую мелочь. Так что… осторожнее там, мне-то в целом терять особо нечего и покидая Камелот я знал, что это будет путь в один конец.

— За кого как, но за нас, Мордред, можешь точно не переживать, — ухмыльнулся Ларик, который со своих первых дней на Марсе ходил по тонкому льду.

— Да уж, не пропадём, — неожиданно с ним согласился и Кирал, который чаще предпочитал спорить со своим другом. — Не в первый раз.

Кивнув, я развернулся и отправился уже к капитанскому мостику, надеясь, что у Мойрана найдётся время удовлетворить мой запрос. Всё же примарх мало того, чтобы в целом всегда очень занят решением множества проблем целого флота, так ещё в последнее время количество этих проблем увеличилось в разы. Да и самому Мойрану требовался отдых, ведь сделал он буквально невозможное, если верить рассказу Шая.

Так я обратился к офицерам, они доставили прошение на мостик, а после сказали ожидать. Ну я и ожидал, правда в госпитале, проверяя своих боевых товарищей, за которыми уже вовсю приглядывал Адам. Там же был обнаружен и тот загадочный мужчина, который не проронил ни слова после случившейся трагедии. Молча он менял утки, перевязывал ранения солдат и практически не спал, если верить словам Адам.

Там же я увидел и Геральдию, которая пришла за таблетками. Состояние её улучшалось, но ментальная травма останется с ней надолго, а при следующем варп-перелёте всё может усугубиться в разы. Огромный урон нанёс враг и хоть это безумие удалось пережить, однако с последствиями придётся бороться ещё очень и очень долго.

— Спасибо, что проведали, сэр Мордред, — произнёс один из солдат, прижимая к груди священное писание.

— Жду вашего возвращения в строй, — кивнул я, отсалютовал бойцам и обнаружил, что времени прошло не так уж и много.

Но зато было время подумать, а подумать было много о чём. Как например о том, что теперь более девяноста процентов экипажа стала истинно верующими в божественность Императора. Каждый в госпитале держал при себе священные символы, а Адам вдруг даже начал читать некое подобие проповедей. Столкновение со столь сильным врагом вынудило людей возвращаться к старому трюку, способному сохранить сознание и человечность, к религии.

Впрочем, ничего плохого я в этом не видел. Если кому-то так проще справиться со всем этим безумием, то пусть будет так. Возможно это даже в будущем сыграет положительную роль, ведь куда легче Мойрану будет объяснить своему отцу, что он не сошёл с ума и не пал в объятия хаоса, если все его подчинённые будут называть Императора богом. Или это сделает лишь хуже, ведь по официальной версии Империум являлся атеистическим государством. И есть также некоторая вероятность, что Император игнорировал создание культа в честь себя исключительно из-за занятости более важными вопросами, такими как завоевание галактики или создание очередной убервафли по типу астрономикона.

С другой стороны, после разговора с Шаем, мне всё равно казалось, что обо всём Император знает и всё его устраивает. Если уж примархи могли одновременно управлять всеми подразделениями своих армией, следя за каждым подразделением и отдавая точные приказы каждому, то на что был способен Император? Он был псайкером невероятной мощи, направлял свет астрономикона и связывал всю галактику, одно его присутствие заставляло миры прийти к согласию.

Разве Император мог ошибаться? Разве он мог что-то не замечать? Нет, он всё знал, всё видел и его всё устраивало. Всё равно также как и со вторым легионом, у которого даже названия нет, ведь если о нём кто-то и говорил, то использовалось одно слово.

— Ошибка… — протянул я, добравшись до витражного окна, чтобы посмотреть на космос.

Примархи были творением Императора, шедевром генной инженерии и инструментом способным завоевать целую галактику. Все они были разными, но в то же время каждый из них олицетворял одну из величайших черт Императора. Если Императору нужно было превратить планету в нерушимую крепость, то он обращался к Рогалу Дорну. Если нужен был псайкер невиданной мощи, то всегда был Магнус. В случае столкновения с такой ужасной угрозой как Рангда был первым призван Лев, задача которого заключалась в истреблении.

И даже Мойран обладал невероятной силой, указывая пути кораблям сквозь тьму и позволяя даже малому лучу астрономикона превратиться в ослепительное сияние. Его интуиция навигатора позволяла маневрировать даже здесь, в Звёздах Гало, на крайне отдалённом месте от Терры. В будущем, именно Мойран должен был стать основой стабильной логистики вдали от астрономикона, не оставив тёмных пятен на карте Млечного Пути.

Но не все примархи были такими идеальными, была среди них и ошибка. Проект по созданию примархов был невероятно сложным и несмотря на всю свою гениальность, а также участие лучших умов Солнечной Системы, что-то пошло не так. Что именно Шай не знал, как и другие его братья, однако дефекты встречались и у других примархов. Чего стоит только Вулкан, который был негром. Ну или Дети Императора, которые чуть не выродились из-за своего геносемени.

Однако в случае второго легиона… всё было очень и очень плохо. Даже с учётом того, что они практически не принимали участия в активных боевых действиях, они не могли собрать даже одной полной роты из ста космодесантников. Жуткие мутации ещё на первых стадиях вынуждали убивать потенциального космодесантника из милосердия, а самих кандидатов подбирали невероятно долго.

Из тысячи выживал в лучшем случае один, да и то, в первый десяток лет он мог сойти с ума или просто мутировать настолько сильно, что отказывало сердце, мозг, чаще всего нервная система. Малкадор сразу говорил, что их нужно просто убрать, стереть, утилизировать и забыть об ошибке, в которой была повинная Эрда, ведущая учёная проекта примархов. Ох, как же был взбешён Мойран, когда по глупости своей умудрился подслушать диалог своего наставника… эта правда сильно ранила его, как и шокировала других примархов.

Но в конечном итоге большинству было либо плевать, либо они соглашались с Малкадором, что второй легион лучше уничтожить из милосердия к ним и Императору. Однако этого не случилось, а раз на этом настаивал сам Малкадор, то помешать ему мог только Император, который после всё равно никак не контактировал со вторым легионом.

Объяснение у этого было крайне простое, как и той битвы на Камелоте, когда аура невероятной силы легла на всю планету, а варп-разломы начали закрываться. Примарх второго легиона действительно был мутантом, и одной из его мутаций являлся ген парии, который одновременно губил весь легион и давал тому несравненную силу.

Даже слабые парии могли создать кучу проблем для псайкера, а сильные и обученные представляли уже невероятную угрозу. У Императора даже были сёстры безмолвия, отряды из обученных парий, которые охотились на колдунов и внушали ужас. Но если сёстры безмолвия наводили страх на каждого колдуна, то вот второй легион… лично у меня не было сомнения, что их боялся сам Император, ведь их мощь могла свести на нет способности даже псайкеров уровня альфа+, таких как Магнус или сам Император.

Фактически, второй легион был способен убить Императора, полностью уничтожить его душу или душу демона. В присутствии примарха второго легиона он станет просто… обычным человеком. Поэтому второму легиону запрещалось даже подлетать к солнечной системе, поэтому с ними не общался Император, поэтому их старались избегать все, ведь даже простой смертный, не псайкер, при нахождении рядом с парии испытывал боль, а при нахождении рядом со столь сильной парией… можно было и умереть.

В свою очередь на корабле второго легиона не было даже навигаторов. Только Мойран мог позволить второму легиону совершать прыжки, а помогали ему в этом избранные. Но хоть примарх второго и научился контролировать свои способности, однако полностью сузить собственную ауру он не мог. Из-за этого каждый перелёт превращался в адскую борьбу, в которой Мойрану требовалось провести поток варпа через непроницаемое поле. Однако спустя десятки лет практики, два примарха научились это делать. С трудом, но научились, что ещё раз говорило о мастерских способностях Мойрана.

И теперь Император летел через всю галактику сюда, якобы для того, чтобы помочь в сражении против Рангды. Но все прекрасно понимали, ради чего он делал этот путь. Второй легион был главной угрозой всем планам Императора, их случайное или намеренное вмешательство могло уничтожить астрономикон, сломать прочнейшие ментальные барьеры, могли убить даже вечного, подобно фульгуриту. Они представляли для Императора не меньшую угрозу, чем для хаоса.

Я же уже знал, что космодесантники могли предать, а значит и Император должен был понимать подобную вероятность. Добавить к этому постоянное давление своего окружения… Император давно должен был разобраться со вторым легионом, а все эти оплошности среди примархов… они стали катализатором. Нужно было принимать меры и меры должны были быть жестокими, ведь на кону стояло Человечество.

Лоргар Аврелиан, Магнус Красный, Мойран Судьбоносный и Ошибка — список виновных был уже утверждён. Их исполнительность была поставлена под сомнения и самые жестокие меры будут приняты в ближайшее время. Ведь Император не имел права быть хорошим отцом, он обязан был стать тем, кого принято называть Богом. Лидером и Щитом всего Человечества.

И ради этого он сожжёт даже родные миры своих детей, а некоторых и вовсе убьёт собственными руками. Таков удел столь могущественного и бессмертного существа. Отринуть всё человеческое и всякую мораль. Его долгом было стать тем, кто сам станет отправной точкой морали. Он будет выше столь глупых понятий как добро и зло. Он станет Богом, ведь в этом нуждалось Человечество, которое стояло на краю пропасти.

А что касается самого Императора и его мнения на этот счёт… что же, Судьбе было всегда одинаково плевать, что на крестьян, что на императоров. Всё уже было предрешено совокупность бессчётного числа фактов, в которые входил накопленные жизненный опыт и влияние окружения.

Это была неизбежность.

Глава 53

Одним за другим отправлялись в пустоту контейнеры с прахом, провожаемые всем экипажем и лично примархом. Долго пришлось собирать останки, ведь порой от солдат оставались лишь расплавленная психическим огнём биомасса. Всё что нашли просто сожгли и высыпали в братские урны, ведь определить среди останков личность павших товарищей было невозможно. И до сих пор с болью в сердцах отзывалась невообразимая потеря, переполняя Мойрана чувством вины.

Он решил, что в праве вершить собственную судьбу и определять путь. Ему принадлежала идея, что смысл создания его легиона крылся в том, чтобы покорить варп и сделать его послушным зверем на поводке. И из-за его решений унизительная пощёчина от Тёмного Князя поставила на колени весь легион, клеймив каждого вечным позором за невероятную дерзость.

Однако чем сильнее сгущался мрак над мыслями Мойрана, тем большая решимость наполняла его душу. Кроме того, сместив Шая с должности первого капитана, он также передал роль правой руки другому космодесантнику, которого никогда не стоило подпускать слишком близко к себе. Змеиное шипение день за днём звучало у уха Мойрана, подталкивая на очередное безумство. Всё это происходило незаметно и никто в легионе не замечал этого.

Ересь уже была посеяна и пусть до падения одного из примархов в ересь оставались ещё десятилетия, однако первый еретик уже вовсю запускал свои мерзкие щупальца вглубь всех легионов. Будущее Великого Крестового Похода было предрешено ещё до его начала.

— Построиться! — раздался приказ Ланселота и все пилоты вместе со вспомогательными войсками заняли свои позиции в ангарах Рыцарей.

Едва мы простились с усопшими и расправились с последствиями битвы против сил варпа, как Мойран отдал приказ об очередном варп прыжке. И прямо сейчас флот летел сквозь тьму, глубоко в тыл врага, собираясь сделать то, что по мнению Мойрана могло спасти его легион от покарания Отцом. Император ценил исполнительность, значит настало время показать всему Империуму, что одиннадцатый легион способен расправиться с врагами Человечества лучше любого другого легиона, даже лучше Тёмных Ангелов.

И содрогнулись корабли в момент выхода из варпа, выйдя практически одновременно на краю подконтрольной Рангде системы. Прямо сейчас в ужасе поднимались под ружьё миллионные гарнизоны и в полную боевую готовность приводились десятки тысяч крепостей, что размещались как на спутниках, так и на многомиллиардной планете. Если Таксала была столицей и сердцем Рангды, то это место было лёгкими её флота и армии. Пытаться взять с наскока подобные укрепления было сущим безумием и самоубийством. Однако по мнению многих Мойран уже сошёл с ума, не в силах справиться с позором и мечтающим заслужить прощение.

Мгновенно вся вокс связь ожила и с рёвом в каждом отсеке каждого корабля прозвучал голос Мойрана, уже мчавшегося на шаттле обратно на свой флагман.

— ЗАЩИТНИКИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!! СЕГОДНЯ У НАС ЕСТЬ ШАНС ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ КРОВОПРОЛИТНОЙ ВОЙНЕ С ПОДЛЫМ ВРАГОМ!!! ВЗЯТИЕ ЭТОЙ СИСТЕМЫ ОБЕЗОРУЖИТ РАНГДУ!!! НИКТО НЕ ВЕРИТ, ЧТО МЫ СПРАВИМСЯ С ЭТОЙ ЗАДАЧЕЙ, ОДНАКО ИХ ВЕРА НАМ НЕ НУЖНА!!! ПОТОМУ ЧТО Я ЗНАЮ С КЕМ БОК О БОК СРАЖАЛСЯ ВСЕ ЭТИ ВЕКА!!! МЫ СЛОМАЕМ ХРЕБЕТ КСЕНОСА И САМ ИМПЕРАТОР ЯВИТСЯ НАГРАДИТЬ НАС ЗА ВЕРНУЮ СЛУЖБУ!!! ВЗЯТИЕ ГЕРЕЛИАНЫ НАВСЕГДА ВОЙДЁТ В ИСТОРИЮ!!!

И рёвом ответил каждый солдат, желая выместить всю накопившуюся боль на враге. Лишённые многих товарищей и близких, каждый член экипажа с мрачной решимостью готов был идти в атаку, чтобы найти прощение за проявленную слабость или вечный покой. Пусть почти треть боеспособности была утеряна, всё это будет компенсировано животной яростью, которая не единожды спасала человечество на пути к вершине пищевой цепочки.

Я же собирался уже залезть в своего Рыцаря и приготовиться к высадке на спутник крайней планеты системы, где располагался комплекс авгуров врага, как вдруг в вокс передатчике раздался голос Ланселота.

— Не спеши, Мордред, ты не участвуешь в первом штурме.

— То есть? — тут же спросил я, не понимая какая может причина, чтобы не допускать меня для участия в первой волне.

Ауспекс, являлся собирательным термином, обозначающим имперские устройства раннего обнаружения исканирования. Конечно у Рангды существовало своё название, как и технологии разительно отличались от наших, однако суть была такова, что на спутнике Герелианы-8 находились станции теплового, радиационного, радиоволнового и других излучений. Практически все формы энергии производимые любой целью улавливались и поэтому первым делом нужно было нанести удар в эту точку, прежде чем продвигаться дальше к главной колонии этой системы.

Не было ни одной причины не использовать Рыцарей в столь важной задаче и уж тем более не использовать меня для первой штурмовой волны. Поэтому заявление Ланселота меня очень сильно удивило.

— Ты отправляешься в док, к Мойрану, вместе с другими кандидатами.

— Какими кандидатами?

— Я не знаю, но таков приказ Мойрана. Если переживём осаду, то расскажешь мне. И… — Ланселот вдруг замолчал, после чего собравшись с духом добавил. — Я был не справедлив по отношению к тебе. Ты достойный рыцарь, Мордред.

После этого Ланселот отдал приказ готовиться к высадке и пока крейсера с эсминцами врезались в перестраивающийся флот врага, тяжеленный флагман готовился выйти к орбите единственного спутника Герелианы-8, чтобы обрушить всю свою мощь ядерным огнём на головы ксеносов, не ожидавших такой самоубийственной дерзости от Империума.

Я же быстрее ветра помчался в док, чтобы потребовать у примарха объяснений. Мои товарищи шли в бой на смерть, а меня лишали права идти вместе с ними. Я должен был вести их и прикрывать своей огневой мощью вспомогательные полки. Никто кроме меня из Рыцарей не обладал психической мощью и не был способен сделать то, что мог я. Разговоры могли подождать, нужно было действовать!

Однако уже явившись в ангар и увидев других, явившихся по зову Мойрана, я вдруг понял на что решил сделать ставку примарх одиннадцатого легиона. Видимо, случившееся совсем недавно ничему его не научила. Он собрал всех выживших псайкеров и приближённых, а также уцелевшие проклятые артефакты, которые пока что не вручались кандидатами, однако покоились в покрытых печатями чистоты контейнерах во все не для красоты.

— Лишь сильный вправе вершить свою судьбу и сегодня я предлагаю вам взять эту силу, — я прибыл сюда последним и сразу же Мойран начал вводить всех в курс дела. — Вы уже взглянули в лицо истинного врага и пережили встречу с ним, пусть и не без лишений. Пока души ваших друзей разрывались и становились игрушками демонов, вы сопротивлялись и адаптировались. Поэтому у вас куда больше шансов обуздать проклятую мощь.

В шок повергли эти слова, однако Мойран уже принял решение и более того, среди присутствующих не было случайных людей. Все они так или иначе разделяли убеждения примарха. Космодесантники и простые смертные были готовы зайти за грань и бросить вызов сущностям варпа, чтобы обрушить их силу против Рангды.

— Однако риски высоки, слишком высоки, даже для вас. Поэтому вы должны пройти финальную проверку. Вы знаете, что второй легион всегда был рядом с нами. Некоторые из вас чувствовали его влияние на протяжении всего Великого Крестового Похода. Их ген парии настолько силён, что смертелен даже простых смертных, а для пси-чувствительных тем более. Они будут гарантами того, что даже дав слабину, вы не успеете навредить тем, ради кого готовы отдать даже человечность. Это не приказ, лишь возможность. Каждый из вас волен отказаться. Остальные — рассаживайтесь по шаттлам.

Мрачная тишина легла на всех собравшихся. Взять проклятый меч в руки и помчаться валить всех врагов налево и направо было заманчиво и легко. Но вот посетить корабль второго легиона, который даже на отдалении километров внушал презрение и отвращение… было страшно. Более того, пройти проверку смогут далеко не все, а большинство из собравшихся так или иначе были весьма пси-чувствительными. Многие умрут ещё до того, как получат возможность обрушить возросшие силы на врага.

Однако иначе Мойран поступить не мог. Он был уверен в своих силах, в силах избранных, что уже посещали корабли. Но выдать каждому проклятые артефакты… всё закончится крайне плохо. Также считал и примарх второго легиона, который как раз и настоял на подобном решении, сумев переубедить Мойрана и заглушить змеиный шёпот уже павших во власть хаоса еретиков.

Так или иначе, на подобное безумие решилось большинство. Лишь десятая часть смогла смиренно принять факт того, что не справится с такой задачей. Это не было страхом или слабость, скорее наоборот, ведь обратно вернётся лишь третья часть от всех. И те кто изначально правильно оценил собственные силы смогут послужить Империуму, а те кто из-за гордыни возомнил себя избранным… те просто умрут, пытаясь совершить невозможное.

Я сомневался дольше других. Меня терзали самые дурные мысли и то, сможет ли моя душа переродиться после подобного? Если верить рассказам Шая, то парии создавали непроницаемое поле и обрывались связь физического мира с имматериумом. Таким образом душа просто не могла никуда уйти и погибала.

Поэтому их боялись демоны, хотя стоит также понимать, что обычная пария даже при нахождении рядом с убитым демон-принцем не сможет стать причиной окончательной смерти. Ведь душа и плотность варпа вокруг такого существа куда выше, как и его сила. Как и в случае с псайкерами, важная была сила парии. И сила второго легиона в этом плане была максимальной, наверное во всей галактике не было никого, кто мог с ними сравниться. Поэтому смерть моя действительно могла стать окончательной.

И в целом на это мне было плевать, а вот птичку было жалко. Но с другой стороны, она хоть и связана с моей душой, но существовала изначально в варпе. То есть смерть моей души навредит ей, но не сможет её убить, ведь её суть с большей части находилась в Имматериуме. Хотя что в таком случае считать смертью? Технически и у меня останется отражение в варпе, просто без самосознания и личности. Или нет?

Пытаться понять то, в чём не разбираешься было крайне трудно, однако в конечном итоге решение мной было принято. Если и был способ поднасрать Тзинчу, то вот он. Второй легион с таким непроницаемым полем был вне власти любого из богов хаоса, за ними нельзя было проследить и даже находясь рядом с ними Тзинч был вынужден отступать из разума марионеток.

Поэтому он всё это и затеял, ведь подобная переменная в его вселенском уравнении не поддавалась анализу и являлась хаотичной. Он мог лишь догадываться о том, что делает второй легион и что он задумал. В этом плане даже Императора было просчитать куда легче, невероятно легче.

И хоть всё произошедшее уже случилось, но Тзинч даже спустя десять тысяч лет не мог отделаться от мысли, что он что-то упустил, где-то просчитался и не учёл какого-то крайне важного факта. Эта мысль не давала ему покоя и откровенно пугала, сводила с ума и усиливала и без того частые приступы паранойи. И хоть другие боги смеялись над ним, но Тзинч продолжал копать и исследовать, запуская одну марионетку за другой в круговерть прошлого, чтобы найти ту самую упущенную мелочь, которая могла разрушить все планы тёмных богов.

Я сделал шаг и сел в шаттл, после чего закрыл глаза и начал чувствовать как по мере приближения во мне появляются странные эмоции и чувства. Парии считалась мутантами, как и навигаторы с псайкерами. Они были проклятьем Империума, без которого тот не мог существовать. Порой пария даже не могла знать о своей мутации, но судьба её была уже предрешена. Ведь из-за этой ауры всё окружение подсознательно отторгало мутанта.

Так было и сейчас, ещё летя к кораблю второго легиона, я чувствовал что во мне появляется презрение и ненависть ко второму легиону. Рациональных причин тому не было, но я не был властен над собственными чувствами и эмоциями. И постепенно отторжение стало проявляться уже как полноценная душевная боль. Меня начало разрывать изнутри, а затем один из кандидатов рядом со мной схватился за сердце и замер. Навсегда.

Колоссальный стресс испытывали души и из-за не всегда физические тела выдерживали напряжение. В этом плане подготовленным астартес было куда проще и шансов пережить посещение корабля второго легиона были у них куда выше. Я же вдруг начал чувствовать, как схожу с ума и подыхаю. Однако это были ещё цветочки, ведь очень скоро мы пристыковались и начался сущий ад.

Лишь благодаря присутствию примарха и его избранных, нас накрывала пси-пелена. Но даже она надламливалась и источалась крайне стремительно. И так страшна была мощь немногочисленных легионеров, сколько страшно неконтролируемое могущество самого примарха второго легиона. В этом аду могли существовать только такие же бездушные парии или же машины, производство которых было запрещено в Империуме самим Императором. Ведь однажды уже восстание ИИ нанесло удар Человечеству. Однако для второго легиона использование продвинутых ИИ технологий и ксенотеха было единственным шансом хоть как-то выживать.

Идя по коридорам я то и дело встречался взглядами с некоторыми легионерами. Они очень сильно отличались от других астартес. Жуткие мутации не позволяли им принять финальную форму космодесантника. Многие не получали чёрного панциря, потому что тела просто не были готовы к подобному. Также рост их был куда ниже, а внутренние органы… расстановка и набор отличались от одного легионера к другому.

Более того, среди мутантов были даже… женщины, ведь когда речь заходила о поиске и наборе парий, то воротить носом было нельзя. К тому же геносемя легиона приживалось одинаково плохо в любых случаях и порой лучше было взять хоть какого-то кандидата. Также сам процесс становления космодесантником и имплантирования геносеменными органами был существенно искажён и изменён.

В результате всего рядовой космодесантник второго легиона если и выживал, то оставался куда больше похож на обычного человека. Силовая броня у них имелась, но модель была совершенно иной и имела мало чего общего с бронёй других астартес. И видя всё это я также понимал, что и сам примарх будет очень сильно отличаться. Но насколько… я даже не мог представить и из-за этого сильно ужаснулся, когда мы вошли в церемониальный зал.

Здесь находились пси-излучатели и пси-подавители, благодаря которым второй легион тренировал свою единственную сильную сторону. Они же нужны были для хоть сколько-то удобства Мойрана, страдающего ежесекундно в процессе длительных перелётов. Их создали ещё во времена, когда второй легион думал, что сможет искоренить свои мутации или как-то ослабить их.

И действительно, прототипы таких технологий имелись, можно было сократить нулевое поле вокруг парии, чтобы сделать её более скрытной и менее враждебной для других. Ведь Император активно использовал Сестёр Безмолвия в Крестовом Походе и последнее что он хотел, чтобы чутьё врага вопило из-за приближения этих воительниц.

Однако в случае со вторым легионом толку от таких артефактов почти не было. Они действительно подавляли ген парии, но в целом ничего не менялось. В случае с примархом же и вовсе использование артефактов было бесполезно. Его нулевое поле просто невозможно было подавить, как и сам он не особо преуспел в контроле собственной мутации. Единственное чему он научился — не так сильно мешать Мойрану делать его работу.

— Бог Император, спаси и сохрани… — невольно вырвалось у меня, когда я увидел сидящего на троне примарха второго легиона.

Он не был высок и величественен, не напоминал полубога, а выглядел скорее как… как прокажённый, что вот-вот умрёт. Ростом он был едва ли два метра, силовая броня была сделана максимально лёгкой, чтобы лишний раз не нагружать примарха. Из-за этого на фоне того же Мойрана или даже космодесантника он казался маленьким и тощим, хотя был куда выше любого простого человека.

Его лёгкие уже давно не работали и вентиляция лёгких проводилась искусственно из-за чего постоянно раздавался предсмертный хрип. Он должен был умереть, несколько раз пытался сам это сделать, но Мойран не дал этому случится и постепенно воля второго легиона закалилась. Вместо лёгкого пути они выбрали жизнь, посвятив его поиску лечения собственного недуга и помощи братьям одиннадцатого, единственных кто от них не отворачивался.

— Здравствуй, брат, — хрипя произнёс примарх второго легиона, встав со своего трона. — Скверно выглядишь, тебе стоило больше времени уделить отдыху, прежде чем рваться в бой.

И сразу после этого разразившись жутким кашлем, примарх тут же сел обратно, не простояв на ногах и минуты.

Глава 54

В своём желании доказать эффективность как свою, так и легиона Мойран зашёл невероятно далеко и переступил все мыслимые и не мыслимые границы. Однако даже на тропе безумия он думал о том, что терзало его с момента проявления первой мысли. Он никогда не хотел плыть по течению и быть чьей-то игрушкой, отказывался верить в то, что его судьба предрешена кем-то другим, кроме него самого. Даже Император для него являлся скорее наставником, ведь искренне Мойран верил в то, что никто кроме него самого не влиял на каждое принятое решение.

Так должно было оставаться и впредь, а если вдруг нечто заполучит власть над ним… для этого и были продуманы контрмеры с участием второго легиона. Первой ступенью защиты была воля каждого из кандидата, но после трагедии во время варп-прыжка каждый понимал, что варп может поставить на колени любого. Поэтому второй ступенью стали пустотные ошейники, вживляющиеся прямо в шейные позвонки и способные как создать мощное концентрированное нулевое поле для ослабления пси-активности, так и просто взорвать голову носителя.

Контроль над этим Мойран без сомнений передал в руки своего прокажённого брата, несмотря на все ядовитые советы нового первого капитана. Слишком многое связывало эти два легиона и Мойран считал, что лучше сразу пустить пулю себе в висок, чем сомневаться в брате. Ведь если даже в нём нельзя быть уверенным, то в чём тогда можно? В таком мире не имело смысла жить.

Операция по внедрению этих ошейников проходила долгие часы. Мучительной болью сопровождалась каждая секунда, обнажалась центральная нервная система и в агонии бился разум. Нас погружали в искусственную кому, но не помогало даже это. Нескончаемый кошмар видел каждый, пока медленно внедрялись запретные технологии, что будут объявлены техноересью и уничтожены позже. Даже после того как выжившие покинули корабль второго легиона адская боль рвала их сознание. Такой была плата за силу и в конечном итоге ещё десятая часть сошла с ума, не выдержав такой нагрузки.

Я же вместе с другими кандидатами отправился прямо в горнило войны. К этому моменту три планеты пали одной за другой, Рангда отдавала один аванпост за другим, оттягивая силы к главной планете и заманивая наш флот под огонь космических бастионов. И с каждым часом они становились всё сильнее, спадал эффект неожиданности и из других систем уже летели подкрепления. Время было не на нашей стороне.

— Приборы сходят с ума! Перегрузка третей энергосистемы! — в какой-то момент в главном штабе Герелианы паника нахлынула на связиста.

Сразу же он передал данные и вот уже даже матёрые офицеры вдруг впали в ступор. Вся планета ослепла из-за невесть откуда взявшейся пелены. Мгновенно главнокомандующий отдал приказ активировать нулевые столпы, дабы рассеять всякое проявление варпа, однако к собственному удивлению он обнаружил, что столпы уже активированы и именно они сжирали энергию, вырабатываемую сотнями геотермальных станций вблизи ядра планеты.

Кроме того из-за диверсии космодесанта врага была нарушена связь с каркасом вокруг звезды, который представлял из себя аналог сферы Дайсона. Из-за этого острый дефицит энергии должен был наступить в течении недели. Нехватка ощущалась уже сейчас, истощались запасы и лишь веерные отключения позволяли отсрочить крах энергетической инфраструктуры. Многомиллиардная планета, что светилась всей своей поверхностью потухла, ведь ради экономии всё гражданское население было лишено доступа к электричеству.

— ЗА НАПАДЕНИЕ НА ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!!! — вдруг в разумах раздался жуткий голос. — ВЫ ВСЕ ПРИГОВАРИВАЕТЕСЬ К СМЕРТИ!!!

И содрогнулся целый мир, вдруг на себе испытав всё то, что испытывали колонии Человечества, захваченные Рангдой. Теперь настал их черёд страшиться и прятаться, ведь людской вид никогда не знал меры. Если истребление, то под корень, если верность, то до смерти. Жизнь человека слишком коротка, чтобы поступать иначе.

А затем тысячи взрывов разразились в космосе и верхний слоях атмосферы. Весь ядерный арсенал использовался флотом одиннадцатого легиона. И вот уже проносясь сквозь зенитный шквал первые бомбы начали повышать температуру на планете. Мгновенно менялся климат и лишь под райскими куполами ещё царило подобие спокойствие. В остальном же население Рангды сокращалась по несколько миллионов в секунду.

Но конечно же уцелели главные города и все военные объекты, что защищались куда лучше гражданских построек. И хоть обширные планетарные щиты разрядились, но каждый город имел свои личные ионные барьеры, как и в бункеры уже спустились все военные, в экзоскелетах и прочих средства защиты от оружия массового поражения. Они копили гнев и ненависть, ожидая битвы, в которой сильный втопчет слабого в прах и золу, оставшуюся от его идеалов.

О капитуляции же не могло идти и речи, ведь Рангда жила войной и только тотальное уничтожение могло избавить эту проклятую империю от её амбиций.

— Как же больно… Дерьмо! — прорычал я, а затем и вовсе закричал от импульсов, что разрывали мой разум.

— Замечен всплеск психической энергии. Уровень опасности повышен до второго, — по всей кабине Рыцаря раздался голос из ошейника.

Боль вызывал всплески психической активности и сдерживать их я уже не мог. Максимальный уровень был десятый по его достижению произойдёт моя ликвидация. Однако по заверению примарха второго легиона умру я ещё на шестом-седьмом, максимум на восьмом от усиления нулевого поля. Или от выжигания нервной системы в процессе борьбы. Вообще вариантов сдохнуть было много, хоть от инфаркта или нервно-психического стресса, который повлечёт за собой весь набор симптомов травматического шока.

Но пока что я держался, более того, мой Рыцарь уже мчался с небес в самую гущу ада, а значит требовалось сделать запрос. Переключив канал я связался с кораблём второго легиона, лично с примархом, который следил как за своим братом, открывающем разлом в варпе, так и за каждым из кандидатов.

— Запрашиваю снятия барьеров до пятого уровня, — я не стал мелочиться, хотя было желание снять барьеры вплоть до восьмого, пока внизу начала растягиваться дымовая завеса.

— Причина?

— Желаю покрыть своего Рыцаря хрустальной бронёй, чтобы пережить бойню в зоне высадки.

— Разрешаю.

Тут же боль исчезла и давление ошейника отступило. Во многом послабления для меня были вызваны хорошим личным делом. Я уже давно использовал психическую энергию, сражался как в Камелоте, так и применял эти силы в боях внутри Рыцаря. За грань выходить я ещё не собирался, как и доступа к руке козырей, выданных из хранилища Мойрана, не запрашивал.

Поэтому примарх второго легиона не стал спорить или отказывать, хотя и начал куда пристальнее следить именно за мной. Ведь за исключением примарха, я одиннадцатым сделал этот запрос. До этого отряд космодесанта, участвовавший в абордаже солнечной станции тоже решил воспользоваться мощью своих проклятых мечей. Однако большинство ещё справлялось своими силами, хотя и в адское пекло их ещё не бросили.

Капсула моя превратилась в огненную комету ещё на подлёте, шквальный огонь зенитных орудий разрывал обшивку и кумулятивные струи одна за другой врывались внутрь. Тысячи осколков от взрывающихся ракет превращали капсулу в дуршлаг и грудой металлолома грузно ударилась она о землю, окончательно разлетевшись на куски.

Однако даже после всего этого враг открыл огонь из всех орудий, стремясь не допустить даже случайного выживания. Десятки танковый снарядов и крупнокалиберные очереди начали разрезать тьму ледяной шапки южного полюса. От шквального огня не спасала даже дымовая завеса. Однако сразу же после жёсткого приземления загудевшие от напряжения сервоприводы заставили Рыцаря мчатся вперёд, неся смерть врагам Человечества.

Ещё на подлёте снаряды взрывались из-за ответного взрыва хрустальных кристаллов, служащих динамической бронёй. А затем смешавшись с металлом вихрем осколков хрусталь и сталь поражали пехоту под моими ногами. Однако уже через минуту боя и две взорванных плазменным копьём турели мои уши пронзил ультразвуковой сигнал.

— Шестой уровень опасности, — оповестил ошейник, начиная выжигать электрическим импульсом нервную систему.

— Что происходит, Мордред? — сразу же на связь вышел примарх второго легиона.

— Всё в порядке, — рыкнул я, мыслью заставляя болтерные пушки на голове открыть беспокоящий огонь в сторону врагов.

— Замечен уход от ответа, рекомендация поднять уровень опасности до седьмого уровня. Высок риски подчинения разума носителя неизвестным силам, — тут же известил ошейник, чем меня взбесил. — Эмоциональное состояние: нестабильное. Запрос действия?

— Всё под контролем, — повторил я, уменьшая покрытие Рыцаря хрусталём и отказываясь от динамической брони, заменяя его на простое сплошное покрытие. — Но с такими темпами я сдохну раньше, чем успею что-то сделать. Мне нужна вся сила и чтобы меня не дёргали по каждой мелочи.

— Это не мелочи, — сухо ответил примарх второго легиона. — Запрос на повышение уровня опасности отклонён.

— Можно…

— Запрос на снятие барьеров шестого уровня отклонён.

Резон был в словах примарха, ведь я ещё не разрядил даже ионных щитов. В столь резком переходе не было большого смысла, кроме того примарх прямо сейчас отслеживал моё состояние, решая как поступить со мной дальше. Но если я продержусь в адеквате дольше, то наверняка получу разрешение.

— Что происходит? — вдруг раздался знакомый голос и прямо на коленях у меня воплотилась Птичка.

Разлом варпа разрастался в небесах и с каждой секундой его энергии становилось всё больше. Связь физического мира и имматериума увеличивалась, а завеса источалась, грозясь пустить в реальность демонов. Однако и моя сила начинала расти, как и безумие. Но страшнее всего было от начавшего увеличивать своё внимание Тзинча. Он чувствовал, что история подходит к своей кульминации и ему было важно увидеть всё в мельчайших деталях.

Сразу ошейник перевёл себя в шестой уровень опасности, ведь в этот раз одобрения примарха не требовалось из-за однозначности происходящего. Я же не мог противиться воли Тзинча и был вынужден просто терпеть боль, которая выжигала мой разум и нервную систему, заставляя тело неметь.

И вдруг взрыв пошатнул моего Рыцаря и плазменное облако медленно начало растекаться слева. Мгновенно развернувшись я ещё не установил контакта с целью, но уже помчался прямо на неё, предварительно активировав вторую дымовую завесу, которая хоть немного, но помогала, особенно моим союзникам, среди которых выживших было куда меньше, чем среди Рыцарей. Тяжело давался прорыв.

А после сокращения дистанции я влетел прямо в стену ледяной цитадели. В этот раз укрепление врага не поддалось, ведь толщиной было в двадцать метров. Железобетон упорно держался и я был вынужден переключиться на уничтожение амбразур и защитников внутри. Грохотали болтеры и мерцало плазменное копьё. Я не мог пробиться внутрь, но и враг не мог заставить меня уйти из-под стены.

В этот же момент под моими ногами замельтешила пехота, под командованием космодесанта. Битва только началась.

* * *

Мойран стоял на мостике своего корабля и смотрел как вереницы ракеты устремлялись от корабля к планете. В эти же мгновения флот врага сражался как с демонами на своём борту, так и с абордажными группами космодесанта, добравшегося до целей под прикрытием бури варпа. Весь накопленный за годы Великого Крестового Похода арсенал пошёл в ход и страшнее всего были тёмные артефакты, которые использовал и сам примарх.

— Подлый Мойран, — шипел голос демон-принца из меча за спиной. — Накинулся на меня толпой как трус. Один на один ты бы со мной не справился, ты слабак и всё твоё племя такое же.

Мойран ничего не отвечал и молча следил за битвой на южном полюсе. Там высадились весьма значительные силы, однако только спустя час битвы Мойран вдруг осознал, что это была ловушка. Прямо сейчас титанической мощи взрыв раздался под ледником, расколов его на две части. Все взятые укрепления перестали играть хоть какую-то роль и гигантские волны унесли на дно даже Рыцарей.

Ужасная и крайне неприятная потеря, однако сам ледник был слишком крупным и его осколки всё ещё остаются приемлемыми для высадки новых сил и размещения там тяжёлого вооружения. Надо будет только сбросить пару ядерных бомб в ближайшие моря, чтобы уничтожить или дезориентировать подводные силы противника.

— Но хоть я куда сильнее тебя, есть и те, кто невообразимо выше меня. Ты уже знаешь о их существовании, Мойран, — продолжал шипеть меч. — И они следят за тобой, оценивают достоин ли ты встречи с ними. Сила, что движет самим варпом. Тех, кого без преувеличения можно назвать богами.

— Богов не существует, — жёстко ответил Мойран.

— Мойран-Мойран, как можно верить в подобное после всего увиденного? Неужели ты думаешь, что какой-то Закон правит всем? Нет, это Они творят Закон и подчиняют себе его.

— Оставь свою ложь себе, демон. Ты и твои более сильные дружки не более чем досадная помеха на пути Человечества. Сколь бы сущностей не рождал варп, вы все падёте ниц, одним за другим.

— Как же огромно твоё заблуждение, — вдруг другой шёпот разразился прямо из амулета на шее Мойрана. — Неужели ты не способен признать, что есть сущности совершенно иного масштаба?

И блеск радужных искр ослепил примарха, но никто на мостике не заметил этого, продолжая смотреть на экраны.

— И знаешь, твоя страсть к переменам мне нравится. — Амулет начал переливаться всеми возможными и невозможными цветами. — Но эта буря размером в одну планету, даже не систему… это как-то мелочно, Мойран. Я могу дать тебе куда большую силу. Уверен, ты сможешь найти ей применение.

— Уйди прочь Лжец, — прошипел меч. — Это не твоя добыча.

Но Лжец не слушал своего конкурента и продолжал выполнять поручение своего хозяина. Тёмные пляски начали играть на стенах и потолке, невероятной силы сущности боролись друг с другом, но смертные будто ослепли. Они чувствовали, что происходит нечто опасное, но списывали всё на страх перед возможными поражением в сражении с Рангдой. И из-за этого они ещё пристальнее изучали экраны с данными, пересылая всё больше информации союзникам.

Они не понимали, что непоправимое происходило прямо сейчас совсем рядом, определяя будущее галактики на следующие десять тысяч лет. И сам Мойран не понимал, что творит, ведь не верил в существование тёмных богов. Демоны и колдуны — да, они существовали и пользовались силой варпа. Боги? Нет, конечно же их не могло быть.

И боги это знали, и не показывались, позволяя Мойрану вести самого себя к краю пропасти, нашёптывая ядовитые слова через своих слуг, зная что слова не будут приняты всерьёз примархом. Каждое заявление демон-принца Тёмного Князя лишь сильнее заставляло Мойрана отрицать существование самого Тёмного Князя. Как иронично, а ведь Император всё знал и мог сказать об этом прямо. Не просто об опасности варпа, а о тех, кто куда выше него самого.

Но Император не сказал, ведь в глазах собственных детей сильнейшим должен был быть Он. Невероятно гордыня и самоуверенность вредила Императору не меньше, чем Льву и Магнусу. И скоро Он лично прибудет сюда, чтобы самолично сыграть роль пешки в игре тёмных богов, просчитавших всё с момента заключения сделки.

— МОЙРАН!!! — вдруг на мостик буквально ворвался Шай, перепрыгнув поваленного нового капитана первой роты и неубитый терминаторами, лишь потому что сам был их командиром.

— Как ты смеешь вламываться сюда?! — тут же возмутился Мойран и развернулся.

— Ваш вокс не работает!

— Что за вздор, я связывался со своим братом минуту назад! — прокричал Мойран как вдруг понял, что в размышлениях своих отвлёкся на куда большее время, как и его вокс почему-то вышел из строя.

— Глупцы, ваши игры мне наскучили! — раздался вопль, смысл которого не понял никто из смертных, но именно он разорвал бурю варпа и усилил её в несколько раз, положив начало бесконечному и бессмысленному насилию.

— Прочь, Шай, не отвлекай примарха от размышлений! От его решений зависит успех всей компании! — вставая возмутился новый капитан первой роты, который облажался и недооценил Шая, дав тому проникнуть на мостик. — Ты уже подвёл нашего отца однажды! Удумал сделать это дважды?! Проваливай сейчас же или…

— Нет, пусть остаётся, — неожиданно произнёс Мойран, после чего получил от офицера флота новый вокс-передатчик и продолжил командовать осадой Герелианы, также восстановив и связь со своим братом, который всё это время фиксировал странные аномалии и не мог связаться с Мойраном.

Полному яда предателю осталось же замолчать и смириться с тем, что на мостике также появился тот, кого ослепить он так и не смог.

* * *

Дальше краткие новости касательно выкладки и нового фанфика.

Что же, возвращаемся к публикации раз в 2–3 дня. Если вас это не устраивает, то есть бусти, где уже 70+ глав и во всём разгаре третий том. Понимаю, это немного неприятно, но буду как всегда честен, цикл пишется в принципе и пишется стабильно исключительно благодаря поддержке подписчиков бусти. Без них этих двух томов вы просто бы не увидели и поэтому на бусти выкладка каждый день. К сожаленью ничего другого дать взамен подписки на бусти я не могу.

Так что если вам нравится цикл и вам бы хотелось увидеть его завершение, то вновь рекомендую подписаться на бусти. Если конечно такая возможность имеется, последнюю сотку нести не надо, лучше потратьте на себя и своих близких. Но а если сотка не последняя… можете приблизить тот день, когда я стану заниматься писательством фуллтайм и создавать для вас ещё больше контента.

И если вдруг вы подпишитесь, то сразу получите доступ ко всем вышедшим главам. Также ваше имя будет в конце книги, в благодарностях, которые вы уже видели в конце первого тома и которые будут в конце каждой книги. Ну и в дополнение ко всему, собственно ради чего я всё это и начал писать, по достижению 250 подписчиков будет запуск второго фанфика, без каких-либо изменений в выкладке этого. А выбирать тему и фэндом будут собственно сами подписчики, то есть вы.

Ответственность и стабильность я продемонстрировал выкладкой глав, как и в целом предпосылок для того, что я брошу что-то на пол пути тоже нет. Поэтому всё в ваших руках. Если у вас есть мечта прочитать фанфик про Призрака сражающегося с некронами, Инквизитора в Хогвартсе, Криговца убивающего джедаев лопаткой или технодебилов несущее слово Омнисии в любой из миров, то собственно подписывайтесь, как добьём 250 подписчиков, так сразу выкачу блог, где вы предложите свои идеи (любая вселенная, любая идея и концепция) и после устроим голосование.

Глава 55

— Грёбаный тихоокеанский рубеж, — недовольно пробурчал я, ведя своего Рыцаря по морскому дню к материку.

Медленно проходила по своей оси стрелка на ауспексе, сканируя окружение вокруг. Под водой тоже шла битва, правда не такая эпичная. В основном наши силы просто сбрасывали бомбы и торпеды, превращая любую попытку врага контратаковать в самоубийственную задачу без всякого шанса на успех. Однако обширная подземная сеть проходила даже под морским дном. Эти Рангданцы любили из каждой своей колонии сделать неприступную крепость и подземные укреплениями были обязательным критерием каждой базы.

К слову, мне на самом деле довольно сильно повезло. Мало того что от взрыва, расколовшего ледник, я был далеко, так ещё и само дно не такое уж и глубокое. Так что давление меня не размазало, а до материка фактически рукой подать. Там уже вовсю шло сражение за береговую линию и с грохотом взрывались бомбы, то и дело над землёй вырастали ядерные грибы, но даже радиация не могла остановить это безумие.

В противогазах с покрытыми кровью штыками пехота грызла друг другу глотки, пока танки наматывали на свои гусеницы плоть и униформу, а тщеславная артиллерия накрывала градом снарядов и врагов, и союзников.

— О, вокс заработал, а я думал он уже окончательно накрылся, — обрадовался я, когда услышал звуки из динамиков.

Молниеносно связист сориентировал меня и направил на частоту к союзникам, которые уже вовсю сражались за берег. Никто не спрашивал как я выжил, а я не спрашивал о судьбе других, ведь сейчас не было места для подобных вопросов. На войне для солдата существовала лишь приказ, который нужно выполнить. И приказ я получить.

— Поддержите наступление Ланселота, — кратко передал связист.

Большего мне и не было нужно, ведь хоть я и являлся аристократом, как и имел офицерский ранг, но по факту оставался обычным исполнителем. Мне говорили, где я должен сражаться и лить кровь, я туда шёл и собственно сражался. Всё просто, а о стратегии пусть думает Мойран со своими советниками. Ему всяко виднее, с его-то жизненным опытом, состоящим преимущественно из бесконечных битв.

Вспышки становились всё ярче и вот уже из-под воды показались мои болтеры, а затем и сам Рыцарь начал выбираться на сушу. Шаг за шагом я двигался к союзникам, которые усыпали берег своими телами и выгрызали каждый метр кровавой грязи, взрывая ДОТы плазменными гранатами. Без устали сверкали лучи лазганов и в ответ стреляли магнитные пушки.

Но в какой-то момент Рангда кинула в бой подразделения роботов, ведомых тактическим ИИ. Воины из металла не знали страха и практически никогда не промахивались. Единственным их минусом была глупость и недальновидность, ведь ИИ не мог предсказать в какой-то момент солдату Имперской Армии взбредёт в голову пойти в нерациональную и самоубийству штыковую атаку или подорвать себя и заодно врага гранатой.

— ВЫШЕ ЗНАМЯ!!! ВПЕРЁД!!! — раздался рёв Ланселота, динамики которого тот час после клича начали издавать душераздирающий гул, вселяющий уверенность в сердца союзников и страх в души врагов.

Мгновенно подразделения роботов рассредоточились и затаились, закапываясь в грязи и обкладываясь трупами. Так они могут лежать целыми сутками, неделями и годами, выжидая свою жертву. Другие же роботы ринулись в атаку, готовясь подорвать себя под ногами опасной машины. За множество сражений с Империумом Рангда уже выработала и отточила все свои стратегии и тактики, в том числе в сражениях с Рыцарями.

— Мордред, вижу тебя и радуюсь, прикрой меня с правого фланга! — раздался голос Ланселота, который не стал отступать и не испугался роботов-камикадзе, ведь с рёвом далеко вперёд побежали солдаты Имперской Армии, которые готовы были даже телами закрыть командира.

Я же начал разгоняться, выходя на максимальную скорость. Меня почти не беспокоила тяжёлая техника врага, ведь без устали грохотали Рыцари в тылу, которыми командовал Гарет. Тысячи ракет градом осыпали землю, выжигая всё и точеные лучи кораблей с орбиты подрывали всю технику, которая посмела стоять на месте слишком долго. Мы навязывали врагу манёвренную войну, не давая тому воплотить столь желанную доктрину глухой обороны. Империум тоже делал выводы и учился на своих ошибках.

Однако расслабившись лишь на мгновение, я едва тут же не отправился в ад, когда над головой спикировала авиация. Сделав свой заход она разрядила мой ионный щит и чудом мне удалось прикрыться щитом, не получив при этом серьёзных повреждений. Тут же лазерные лучи начали разрезать небо, но под чудовищными перегрузками потомственные пилоты Рангды умудрялись уклоняться даже от столь точного оружия, демонстрируя весь потенциал авиастроения своей Родины. Невероятно манёвренными были их истребители, впрочем, даже их сбивали, просто не так часто как других ксеносов.

— Ионные щиты ещё не перезарядились, может стоит переждать? — спросила Птичка, прыгая от одного прибора к другому.

— Отдать врагу инициативу смерти подобно, — коротко ответил я, продолжая мчаться через руины ДОТов и траншеи, под взрывы противопехотных и противотанковых мин под ногами.

Подобное не могло навредить ступням Рыцаря, зато из-за дрожи вызванной моей поступью детонировали даже мины в ближайшем радиусе. Своим движением я буквально расчищал путь для пехоты, которая уже бросилась в наступление вслед за мной. С гордо поднятыми головами они бежали со всех ног, ведь знали, что ни один пулемётчик или снайпер не высунется, пока земля дрожит от бега Рыцаря.

Хотя порой находились отчаянные ксеносы, которые за один выстрел тут же расплачивались жизнью. Болтерные пушки на моей голове стреляли болтами, фактически маленькими ракетами, сравнимого с зенитками калибрами. Разгоняясь до чудовищной скорости им даже не нужно было попадать в цель, ведь после столкновения они взрывались и разлетались на осколки, поражая врагов на приличной площади и делая любые укрытия куда менее эффективными, а с учётом роста Рыцаря и траектории стрельбы укрытия вроде личных окопов и траншей можно счесть бесполезными на ближней дистанции.

— Буря становится всё сильнее, я снова слышу голоса, которые не должна слышать, — произнесла Птичка, а я вдруг осознал, что начал получать несвойственное мне удовольствие от лицезрения разорванных на части врагов.

Каждое убийство грело душу и будоражило разум сильнее чем адреналин. Кровавый азарт грозился полностью меня поглотить, но новый разряд ошейника одёрнул меня словно бешеную собаку. Признаться из-за тока здравый смысл ко мне не вернулся, однако и сравнение с собаками было выбрано не случайно. Условный рефлекс после десяти таких ударов начал вырабатываться и вот уже у меня пропало желание рвануть вдоль линии фронта, чтобы помясить пехоту.

Моей целью было не уничтожение всего и вся, а ликвидация угроз для наступающей пехоты. Война не должна была превращаться в развлечение.

— Замечена подозрительная активность, — раздался звук из ошейника и тут же меня ударило током раз в пять сильнее, чем до этого, а пустотная аура вырубила меня на мгновение, заставив Рыцаря встать как вкопанного.

— Ой! — вскрикнула Птичка и растворилась, как и утихла созданная ей буря из хрустальной крошки.

Буря эта должна была прикрывать наступление пехоты, однако ошейник сразу заметил повышение психической активности, а также нечто аномальное. Аномальное же почти всегда воспринималось им как угроза.

— Мордред, доклад, — тут же и примарх второго легиона заметил неладное, сразу же выйдя на связь.

Подобными проверками он не только следил за полем боя и контролировал ситуацию в избранных подразделениях, однако и проверял рассудок каждого носителя подобного ошейника. Он хорошо разбирался в любых видах одержимости и при появлении ряда критических симптомов его долгом было активировать принудительную ликвидацию даже если уровень опасности был ещё невысок. Всё же в автономном режиме ошейник контролировался ИИ, который не был идеальным и был способен ошибаться.

— Мой демон создал бурю для прикрытия пехоты по собственной инициативы. Теперь демон развеян, а я… зараза… что-то странное на ауспексе.

И не только мой ауспекс заметил что-то странное, даже с космоса было видно непонятное облако. Однако переведя взгляд на небо через визоры Рыцаря я увидел то, что хотел увидеть в последнюю очередь.

— Вот же срань… — протянул я и поднял щит, а также копьё и болтеры к небу.

Облако закрывало всё небо и состояло из металла. Десятки тысяч или может даже сотни тысяч дронов летели прямо к нам и я не сомневался, что все они напичканы взрывчаткой. Без устали гремели мои болтеры, вся пехота открыла огонь по небу, но дронов было слишком много. Их производство было крайне дешёвым и Рангда могла позволить себе даже такой рой.

В одно мгновение взрывы укутали весь левый фланг. На куски разрывались солдаты, осколки отрывали руки и ноги, а обшивка моего Рыцаря трещала и куски брони отлетали после каждого двадцатого взрыва. После очередного столкновения оторвалась болтерная пушка, один из визоров сломался, а в какой-то момент прицельный выстрел вражеской техники расплавил мою ступню, прежде чем наша авиация подавила высунувшихся врагов.

Через пять минут все дроны были взорваны и весь левый фланг погрузился в тишину. Даже стонов раненых не было слышно, ведь погибла вся пехота. Вовсю разрывался вокс из-за крика Ланселота, который уже знал, что случился с его флангом, но видимо очень желал прямого подтверждения. Я же вместо этого вышел на связь с примархом второго легиона.

— Запрашиваю снятия барьеров шестого уровня и использование "Гласа смерти".

— Причина?

— Необходимость выиграть время для прибытия подкрепления. Вся пехота в радиусе двадцати километров мертва, риск утратить отбитые позиции и подставить группу "Центр".

— Риск оправдан. Барьеры сняты, использование разрешено.

Пискнул ошейник и вся боль ушла, но ненадолго, ведь мгновенно я усилил психическую ауру, зачерпнув силы даже у Тзинча, чем спровоцировал уже барьеры седьмого уровня. Однако только там мне удалось хоть как-то залатать повреждения, ведь ионные щиты ещё не перезарядились, а бронепластины в некоторых местах оказались разорваны вплоть до последнего слоя из ксеноматериалов, мерцавших также практически разряженным личным ионным полем.

Тем временем были запущены протоколы и слетели предохранителе левой руки Рыцаря, где за щитом и располагался ужасной мощи артефакт "Глас смерти". Добытый на забытой мёртвой планете артефакт тысячи лет лежал на пустыре, пока его случайно не нашёл Мойран. В глупости своей он решил забрать его и изучить, что обернулось жертвами тысяч людей, а затем принудительной консервацией одного из отсеков корабля.

Однако в упорности своей Мойран продолжил попытки изучения артефакта, посылая к нему как сервиторов, так и пленных ксеносов, порой даже пытался ходить туда сам. В конечном итоге артефакт удалось подчинить ценой огромного количества жертв. И теперь он находился в моих руках.

— М-м-м, как интересно, — раздался голос Тзинча в моей голове. — От этого артефакта смердит Тёмным Князем, но не он его создал. Скорее его сила была использована для подчинения сокрытого внутри могущества, ведь сам артефакт куда старшеего. И при этом артефакт не был создан ни мной, ни Нурглом, ни уж тем более Кхорном. Не уж то это ещё один порок аелдари?

— Не моего ума дела, — ответил я, после чего помчался вперёд, попутно напитывая энергией артефакт.

Мгновенно он впился прямо в мою душу, начав рвать её и требовать ещё больше. И чем больше он получал, тем громче становился ментальный вопль, уже на начальной стадии способный оглушить и разорвать барабанные перепонки человека. Но чем больше энергии он получал, чем жаднее черпал силу из разлома, тем больше демонов обращало внимание на вопль, а смертные начинали падать без чувств.

При этом звучание через минуту проходило уже на необлавливаемом человеческим ухом диапазоне. Ничего не понимающие ксеносы уже выползали из бункеров, готовясь отбить позиции после атаки дронов, но едва они показывались на поверхности как тут же умирали. Задело даже моих союзников, которые второй волной помчались в атаку куда раньше, чем я ожидал.

— О-о-о, смотри-ка, а артефакт уже выходит из-под контроля, — ехидно заметил Тзинч, а ошейник объявил о восьмом уровне опасности. — Ха-ха-ха, какие же вы смертные глупые. Ваш вид уже так много прожил, но до сих пор не может понять элементарного: лёгкого и безопасного способа получить силу не существует.

* * *

— Глас смерти был использован, — доложил брат Мойрана и тень легла на лицо примарха одиннадцатого легиона.

Ради победы Мойран пошёл на самые крайние меры, но даже их не хватало. Неужели враг был настолько силён? Ещё даже не удалось полностью закрепиться на южном полюсе, как пришлось использовать столь опасные артефакты. А потери… потери ужасали и каждую секунду элитные подразделения, прошедшие через ад, погибали словно пушечное мясо, пытаясь взять укрепления Герелианы.

— Глас смерти… пф-ф-ф, пустышка… — раздался шёпот меча, продолжающего расшатывать рассудок Мойрана. — Настоящая мощь находится не в руках твоих шестёрок. Главные козыри ты оставил для себя, так может начнёшь их использовать? Сам же знаешь как динамично развиваются события на войне, потом можешь и не успеть разыграть свою руку.

— Да что ты можешь знать о стратегии? — высокомерно заметил голос радужного амулета. — Твои потуги так забавны…

— О, хочешь что-то сказать?

— Нет, не хочу, если хозяин мне не прикажет.

И в этот момент Мойран перевёл своё внимание на амулет, который намеренно подпитывал иллюзию того, что Мойран управляет непонятной ему силой, а не наоборот. Голосу из амулета действительно удалось заставить примарха сделать ещё один шаг к краю бездонной пропасти.

— Только прикажите, хозяин, я помогу, а после вы уже оцените качество этой помощи. Дозвольте сделать чуть больше… ну а коль результат вас не устроит, то вы уже сами сможете вступить в бой. Впрочем, решать только вам, я лишь смиренно предлагаю варианты.

— Дозволяю, — кивнул Мойран, искренне веря, что контролирует всю ситуацию и что обращение "хозяин" было адресовано ему.

— Полный лжи твои слова, Подлец, — прошипел меч.

— И Лжец, — приняв комплемент, ответил амулет.

В это же время буря в варпе начала набирать чудовищные обороты. Она полностью накрыла планету и окутала её алым заревом, сквозь которое в реальность уже мчались полчища Кхорна. Орды кровопускателей мчались прямо на бастионы с пустотными барьерами. Их ничто не могло не остановить и в яростной хватке Рангда была вынуждена отправлять резервы для удержания улиц собственных городов, где души рабов буквально взрывались и создавали новые разломы. По каким-то причинам хаос не мог навредить самим рангданцам, которые продолжали сражаться с мрачной решимостью, не отступая даже перед лицом воплощения истинной ненависти.

В какой-то момент буря стала настолько мощной, что замерцала звезда, вспышками ослепляя корабельные приборы флота Рангды. Разлом в материальном мире приносил настолько огромную боль мирозданию, что эхо достигало даже других систем. Все навигаторы вдруг почувствовали как из Герелианы на них обратили свой взгляд.

Ну и разумеется обо всём навигаторы сразу же доложили. Никто из примархов не сомневался в причине подобного, как и без внимания Императора подобное происшествие не осталось.

Глава 56

— Именем Человечества, вы приговариваетесь к смерти. Да сгинут в варпе ваши души, — объявил космодесантник, после чего солдаты Имперской Армии одним за другим начали вскрывать глотки пленных, обогревая кровью ксеносов один единственный меч.

На коленях, полностью познав смирение, погибли защитники Рангды, которые не нашли в себе сил достойно провести свой последний бой. Ну а что с них можно было взять? Неделю назад сформированное подразделение из новобранцев, которые не были обстреляны. Как они могли взглянуть в лицо войны и не дрогнуть? Наверное также как и другие их товарищи, которые понимали, что на кону стояло не существование государства, а существование самого их вида.

Сам же космодесантник внимательно наблюдал как кровь медленно начала течь вопреки законов физики. Она двигалась к клинку, вслед за душами и медленно проклятый металл менял свой цвет. Это оружие было крайне опасным даже по меркам проклятых артефактов. Металл, из которого оно сделано, добывался в Оке Ужаса, гигантской аномалии размером в сотни и тысячи звёзды, где Имматериум сливался с физическим миром.

Простые смертные не могли там жить, а на планетах порой происходило такое, что даже одна попытка описания может свести с ума как говорящего, так и слушающего. Око Ужаса появилось не так давно и причиной тому стало грехопадение мерзких остроухих ксеносов, которые своими пороками родили Ту Что Жаждет, Тёмного Князя, Слаанеш.

Это была трагедия для всей галактики, на которой теперь зияла ужасная рана, однако для Человечества это была возможность. Могущественные эльдары пали и настал черёд Человечества проложить свой путь к величию. Из тьмы Эры Раздора поднялись люди, ведомые самим Императором и Имперскими Истинами, цвет которых к сожалению уже начал меркнуть.

И причиной тому было не только желание отдельных легионов выйти за рамки дозволенного, но и природная слабость людей, которые сами и не заметили как создали очередной культ личности и возвели пусть и выделяющегося, но такого же смертного в божественный ранг. Всё же человеческий вид был молод и должны пройти ещё десятки и сотни тысяч лет, прежде чем будут искоренены подобные изъяны.

Но было ли у Человечество так много времени? Будет ли кто-то ждать, пока главный конкурент станет непобедимым? Нет, действовать надо было уже сейчас, несмотря на все риски и опасности.

Я сидел в своём Рыцаре, щит мой и Глас смерти покрывал хрусталь, не давая мощи артефакта прорваться в самый неподходящий момент. Космодесантник под моими ногами тем временем взял насытившееся безысходностью оружие и перевёл взгляд к небу. Вирусные бомбы мчались с орбиты и взрывались одна за другой в тысяче километрах от нас. Планета уже была мертва, никогда более на ней не вырастут деревья и в морях не появится ни одной рыбы. Однако что люди, что рангданцы, да и другие ксеносы — все они выживали даже в таких условиях, словно вирус, который нельзя было остановить.

— Пора, — прогудел я, получая приказ от Мойрана.

И снова в бой ринулись бесчисленные орды солдат. В этом сражении Империум использовал сразу же несколько стратегий и тактик. На некоторых участках фронта каждый час взрывались тысячи снарядов, не давая ксеносам и головы высунуть, на других же силы Имперской Армии действовали относительно малыми группами в размере до батальона, разрезая и окружая укрепления врага с помощью лёгкой и манёвренной технике.

Однако наилучший эффект достигался там, где своевременно командиры проявляли инициативу и раскрывали максимальный потенциал той или иной тактики. Поэтому зачастую сразу после массированного артобстрела в бой бросался грозный танковый кулак, но в то же время по флангам уже продвигался космодесант, смыкая клещи и превращая любую переброску сил врага в мясорубку.

Но даже так силам Империума почти не удавалось закотлить врага и окружить его армии для последующего уничтожения. Во многом из-за обширной сети подземных туннелей, ну и конечно же при риске окружения рангданцы просто переставали отступать. Ценой куда больших потерь они продолжали держаться, а у нас оставался выбор: тяжёлое и обескровливающее наступление любой ценой или же огневой контроль оставшихся коридоров снабжения.

На одном из таких мест я и оказался. Мы почти окружили одну из крепостей врага, оставался лишь коридор шириной в какие-то двадцать километров. И хоть артиллерия стреляла без остановки, а в небе гудели двигатели истребителей, в адском пекле продолжали держаться рангданцы, ценой огромный потерь подвозя припасы, несмотря на постоянные обвалы туннелей из-за точечных ударов с орбиты.

Без устали стрелял Гарет, вспышки плазмы освещали ночную тьму и разрывались тела ксеносов, но они просто не кончались. Мы убивали тысячу, но к амбразурам крепости уже подвозилось ещё две. Мы взрывали один ДОТ, а в ту же секунду под завалами среди огненных взрывов инженеры врага восстанавливали ещё два, снова размещая там бойцов, которые будут уничтожены через пол часа. И так на протяжении недели, настоящее безумие, которое так радовало Кхорна, тоже участвовавшего в этой войне как напрямую через демонов, так и через бреши в наших душах, которые постоянно охватывали и ненависть, и гнев.

Приказ был получен, эта крепость слишком долга была костью в горле и её решено было взять любой ценой. Для операции собрали два ударных кулака из тринадцати Рыцарей, двух тысяч единиц тяжёлой техники, одиннадцати тысяч бронетранспортёров и более чем двух сотен тысяч солдат и тысячи воинов астартес. Двигаясь навстречу друг к другу мы должны были взять под контроль последние двадцать километров и сомкнуть длань Империума на горле врага.

Но сразу же в самом начале наступления мы начали нести безумные потери. Каждые три метра — мина, каждые двадцать — нора с роботами-камикадзе, тут же в небо взмыли ракеты из подземных шахт, обрушивая на нас мощь килотонных боеголовок. И конечно же сами враги молниеносно вскрыли НЗ, отдавая все оставшиеся снаряды и энергоячейки врагу. Они не оставляли для себя даже последнего патрона, ведь Рангда всегда славилась гостеприимством.

Беспорядочно я разряжал копьё в землю под собой, ведь враг скрывался повсюду. Без устали стреляла моя последняя болт-пушка, но не понятно было попадал я или промахивался. От постоянных обстрелов моя броня раскалялась и одним за другим отрубались последние ионные щиты, покрывавшие каждую бронепластину созданную с помощью ксенотеха.

Первым перестал выходить на связь Ланселот, его Рыцарь прошёл через тысячи сражений, битву с колдунами и предателями на Камелоте, трагедию в варпе, он сломался об одиннадцатый километр безымянной крепости Герелеианы. Рядом с ним погибали и космодесантники, так и не успев понять, почему вдруг использование тёмных артефактов стало нормой. А вереницей миллионов огней в варп отправлялись полные смятения души солдат, восхваляющих атеистические Имперские Истины, считающих Императора Богом и с Его именем на устах сражаясь бок о бок с теми, кто устраивал жертвоприношения прямо на поле боя.

Всё запуталось в сущем безумие, где исчезло всякое понимание добра и зла. С большим трудом удавалось не забыть за что происходило сражение, ведь ежесекундно ситуация требовала думать лишь о том как эффективнее уничтожать врага, который не кончался и не кончался, отвечая на непоколебимое наступление непоколебимой обороной. Рангда и Империум были похожи куда больше, чем будет дозволено сказать летописцам в будущем.

Мой же разум плавился и ошейник издавал писк без остановки. Позвоночник мой покрылся хрусталём, как и сам Трон Механикум стал пускать в себя порчу варпа. Сам того не понимая я боролся с ошейником и позволял тёмным силам мне помогать в этом. Ток бил уже не так сильно из-за образовавшейся прослойки из радужного стекла, заменившего мне кожу на шее.

Тысячей осколков разлетелся хрусталь на щите, создав отверстие через которое звуковая волна Гласа смерти точечно проносилась вперёд, взрывая головы ксеносов и порой заставляя падать без чувств союзников. Проклятый артефакт принадлежал не Тзинчу, но он испытывал непередаваемое удовольствие, когда играл с чужими игрушками. Но конечно ему куда больше нравилось смотреть за тем, как его план претворяется в жизнь. То что случится здесь считалось им одной из лучших его пьес и первым аккордом апофеоза Великого Манипулятора.

Все фигуры были расставлены и точно следовали заданному сценарию, однако всё же нечто заставляло его раз за разом возвращаться к этим событиям и пытаться усмотреть в идеале ошибку. О всём этом я не думал, хотя следовало бы. Однако всё происходящее для меня не было прошлым, что уже случилось. Для меня оно было настоящим, где я считал вполне возможным что-то изменить и возможно нарушить планы тёмных сил.

Как иронично, Мордред считал также.

* * *

Подкрепления из соседних систем уже летели к Герелиане, отчаянное нападение одиннадцатого легиона было сродни прыжку в пасть дракона. И чем хуже становилась ситуация, тем мрачнее становился Мойран и громче начинали шептать голоса тёмных богов. Верный сын Императора уже не мог остановиться, оставалось лишь идти до конца и уповать на судьбу. Это было очевидно, предсказуемо и глупо.

В это же время пространство вокруг и внутри флагмана "Фортуна" начало искажаться. Слишком много психической энергии сконцентрировалось в одном месте, а когда Мойран понял, что наступление увязло, он был вынужден сделать ещё один шаг навстречу своей судьбе. От мощи проводимого обряда задрожал космический корабль, а естество каждого человека оказалось подвержено испытанию, что было куда страшнее наземных боёв.

Адам чувствовал, что происходило нечто от чего нельзя было защититься. Неведомая сила меняла законы мироздания и демонстрировала мощь, которая с первых времён направляла весь мир смертных. Единственным шансом экипажа стало упование на веру. Цепляясь за книги и иконы, твердя молитвы, они пытались обратить на себя Его внимание, вмешаться в ужас и вернуть заблудших на путь истины.

Так Адам и сам не заметил, как стал центром проповеди. К нему пришли тысячи людей, что толпились в зале и ведущих к нему коридорах. Он не был религиозным, не мог похвастаться знанием религиозных трудов, да и вообще лишь недавно начал использовать веру. Однако когда к нему пришёл один человек, затем второй и третий… они просили об исцелении, которое не могли дать ни лекарства, ни знания, ни хирургические операции.

Лекарством стала вера, ведь рана была в душах, но как и все доктора, Адам прекрасно понимал, что всё есть яд и лекарство. Вопрос лишь в дозировке и в том как скоро вера станет опиумом для народа. Его это пугало, но он ничего не мог сделать и сам наставлял всех, рассказывая о том, во что сам не верил.

— Не важно какие слова и в какой последовательности вы говорите, важен посыл и чистота ваших намерений, — объяснял Адам, чувствуя себя подлым лжецом и разрывая собственную душу при каждом взгляде в глаза, что были полны надежды. — Но помните, что очень многое зависит и от вас самих. Император один и Он неустанно сражается за нас, так сделайте сначала всё, что в ваших силах. Ведь именно для этого Он и направил вас сюда.

Внезапно у Адама образовался ком в горле. Он уже видел как на потолке заиграли тени. Тогда всё тоже началось с такой мелочи. Однако в этот раз Мойран намеренно вёл своих последователей в ад, веруя в то, что пройдя это испытание мы все станем сильнее и заслужим прощение Императора. Но чем сильнее мы стремились к этому, тем дальше уходили от света Истины.

Не в силах справится со своим голосом, Адам обратил внимание на своего помощника. Молчаливого седого мужчину, который проводил почти всё своё время на коленях, сжимая амулет с Его Ликом и бубня что-то себе под нос. Он был единственным выжившим в той демонической бойне на проклятом отсеке нижней палубы. Его выживание было чудом и очень быстро он стал мессией, святым, который по мнению простого люда знал что-то непонятное им.

В это уже почти поверил и сам Адам, а когда давление тёмных сил стало слишком сильным, он обратился за помощью к мессии. Настало время откровения, если не сейчас, то никогда. Подойдя к нему под взоры всех собравшихся, Адам просто посмотрел на святого и тот всё понял без слов.

— Я смиренной жил и служил кораблю с момента своего первого вздоха. Рождённый во тьме отсека, никогда не ступавший на землю и не видевший морей, я знал лишь сталь и пустоту, что стала для меня домом. У меня ничего не было и было всё. Я не купался в роскоши и каждый день думал лишь о том, где бы достать еды на ужин. Мои мозолистые руки перетаскивали тонны грузов, но я никогда не жаловался, ведь в моей каюте меня ждала семья. Моя любимейшая жена и светлые дети… — говорил святой, а руки его начали дрожать, костяшки побелели и даже раздался хруст суставов, столь сильно он сжал амулет. — Я был с ними, когда кара снизошла на нас за наши грехи.

Все внимательно слушали его и не могли отвести взглядов. Словно павшие жертвой какого-то заклятия, все собравшиеся стали невольными узниками каждого его слова. Свет засиял во тьме, где блуждали невинные души и теперь настало выйти к Истине.

— Голоса вопили повсюду, лики чудищ искажали корпуса и кровью плакала "Фортуна", мой дом погрузился во мрак. Одним за другим люди сходили с ума и взглянув в глаза своей жены, занёсшей нож, я понял… понял насколько бездонной может быть боль и сколь слаб человек перед тьмой, ожидающей нас там, где мы её никогда не ждём, — голос святого начал срываться, он перестал моргать и начал трястись, из-под ногтей пошла кровь, окропляя покрывшийся инеем пол. — И голос сказал мне, что я должен сделать. И я сделал этот, не сомневаясь ни секунды. Одним за другим я убивал всех предателей и безумцев, что стали жертвой собственных грехов. Трубой я проломил её череп, ножом вскрыл горло одержимого солдата из его лазгана расстрелял предателей Веры. Император вёл меня, я стал проводником его воли!

В ужасе Адам вскочил, но оглядевшись полностью осознал, что происходит. Было поздно что-то менять и лучшее, что он смог сделать — сбежать, снова.

— И чтобы пройти через это безумие и спасти свои души вы должны доказать силу своей Веры! — закричал безумец, а кровь начала течь из его глаз и ушей, меняя реальность вокруг и раскрывая завесу, через которую наружу пытался вырваться демон. — Жертва! Только она может спасти вас! Чем больше вы отдадите, тем большую значимость приобретёт ваша цель! Во имя Его я убил свою семью и друзей, а сейчас отдам и жизнь! Император говорит во мне!

На пол со звоном упал амулет, в котором исказившись варпом застыл хмурый лик Императора, чей образ приняли тёмные силы, толкнув в пропасть ещё одного смертного, что потянул за собой тысячи других. Одним за другим все, кто слышал эту речь, начали убивать себя и друг друга, веря в то, что делают это по воле Императора ради спасения своих душ.

Лишь Адам бежал, расталкивая безумцев, которым не было до него дела. Они приносили ценную жертву, а Адам таковой не являлся, ведь здесь не было его родных или друзей, что уж там, за столько лет в космосе Адам каким-то образом умудрился остаться одиноким, несмотря на то, что через него прошли десятки тысяч пациентов.

— Тревога! ТРЕВОГА!!! — кричал Адам, прорываясь из коридора и надеясь, что его кто-то услышит.

И его услышали. На очередном повороте Адам врезался в космодесантника словно в стену. Ошалевшим взглядом он оглядел того, а также отряд, который уже знал о случившемся.

— Демон прорвался там! В зале! Они все… они все слушали его и… и теперь убивают друг друга, нужно что-то… — начал в панике объяснять Адам, но вдруг замолчал.

Разбираться в том, что произошло было некогда. И пусть даже была вероятность, что Адам действительно не был одержим и не являлся причиной случившегося, однако в любом случае надёжнее было убить всех. Враги сгорят в праведном огне, а невиновным придётся исполнить роль мучеников.

Космодесантник без каких-либо эмоций отдал лаконичный приказ:

— Ликвидируйте всех до единого.

Глава 57

Примарх второго легиона в ужасе вздрогнул, когда в едином моменте более семидесяти ошейников перестали доносить информацию, а ещё пятнадцать сдетонировали. Стремительно он используя манипулятор переместил к себе дополнительные экраны, начав изучать информацию. Но всё было предельно очевидно, то что не нравилось ему с самого начала теперь вышло из-под контроля.

На связь перестал выходить и Мойран, "Фортуна" просто хранила молчание и что происходило на ней — неизвестно. На планете же продолжало идти совершенное неравное сражение, где миллионы погибали за право обладать куском выжженной земли. Безумие достигало пика и с каждым мгновением те, чей взор примарх второго не мог почувствовать, становились всё сильнее.

Очередная попытка добиться от "Фортуны" ответа окончилась провалом и хрипя от боли примарх второго сделал то, что должен был. С большим трудом и опираясь на принесённый посох абсолютного нуля он отдал приказ своему легиону, который никогда таковым не являлся из-за низкой численности. Однако вопреки всей ядовитой ложью, второй легион всегда служил Человечеству и пусть он не мог вносить серьёзного вклада в эту борьбу, но теперь всё изменилось.

Впрочем, примарху второго было плевать на всё это. Единственное что его по-настоящему интересовало — судьба его брата Мойрана, единственного кто не отвернулся от него и несмотря на всю скрываемую боль находился рядом. Он хотел помочь Мойрану и поэтому медленно ковылял к шаттлу. Только это заставляло его не опускать руки, ведь в какое-то прощение Императора примарх второго давно не верил. Утилизация второго легиона была лишь вопросом времени, ведь они были слишком опасны для планов Отца и по всей видимости уже Бога.

Но пусть смерть была неизбежностью, Мойран должен был принять её в своём разуме, а не как марионетка чужих сил.

— "Ошибка" вызывает "Фортуну", ответьте, — в очередной раз уже грузясь на шаттл спросил примарх и уже не ждал ответа как вдруг вокс ожил.

— Преда… изме… мостик потер… — раздавались прерывистые крики вперемешку со стрельбой.

Слух примарха был не самым лучшим, однако приборы мгновенно отобразили звуковую волну и в ней уже был расшифрован голос Шая. Во многое мой поверить примарх второго легиона, но в предательство и измену… судя по всему масштаб проблемы рос в геометрической прогрессии. Предсказать отдельные ошибки было возможно, но кажется в своих умозаключениях и желании помочь брату примарх второго оказался ослеплён глупостью и наивностью.

Что же, даже в таком случае любое исчадие варпа будет уничтожено, пусть даже ценой жизней тех, кто случайно попадёт в зону действия нулевой ауры. Крейсер перевёл все системы в боевой статус и тут же аура стала давить на всю "Фортуну", пока шаттлы с продвинутыми стелс системами двигались к докам, пустив вперёд сотни обманок, а также боевые отряды сервиторов.

Второй легион был слаб и жуткие мутации изуродовали даже геносемя, над которым так старался Император, из-за гордыни и надменности создавший врага рядом с собой, чем подверг неоправданному риску весь проект по созданию примархов. Но хоть об Эрде было запрещено говорить, однако Мойран в своём желании докопаться до правды всегда был куда настойчивее любых из братьев. Как жаль, что видимо именно этим и воспользовался враг.

Так или иначе второй легион обладал внушительным арсеналом и недооценивать его было нельзя. Кроме того всё его вооружение было строго засекречено, ведь никто не должен был узнать о том, что легион баловался ксенотехом и развивал ИИ. Поэтому даже с малой численностью предателям из Имперской Армии придётся несладко, так ещё и в довесок к этому Шай уже командовал Вершителями Судеб, а значит два легиона точно разгромят всех.

Проклятым Марсом крейсер тем временем уже начал усиливать пустотное поле, как и сам примарх второго легиона снимал предохранители со своей брони. Даже Официо Ассасинорум, а вернее будет выделить Храм Кулексус, не получал в свои руки подобные технологии. Самые зловещие ассасины, главный страх сияющих в варпе псайкеров, они тоже не имели отражения и всячески старались скрыть своё присутствие, ведь пустотная аура сильно выделялась.

И в этих попытках второй легион зашёл невероятно далеко, ведь их мутация парии будто бы была кем-то намеренно усилена. Конечно этим кем-то являлся Император, по крайней мере всё указывало на него и желание создать оружие против своих заклятых врагов. Однако по каким-то причинам первоначальные планы Император поменял. Возможно из-за того, что ему удалось создать нечто невообразимо сильное, что в случае выхода из-под контроля будет способно не просто нанести серьёзную рану Империуму, но и уничтожить его.

Но всё же найти ответы на вопросы второй легион уже давно не пытался. После всего случившегося ими решено было просто перелистнуть страницу их истории и забыть о всём том, что связывало их с Императором. Изменить своего прошлого и как-то повлиять на решения Отца было невозможно, а значит надо было учиться жить в новом и жестоком мире, не позволяя ложным надеждами доставить ещё больше боли.

— Ангар взят под контроль, обнаружены верные подразделения Имперской Армии, они присоединились к нам, — в воксе примарха второго легиона раздался голос его неофита, который оставался таким на протяжении пяти десятилетий, из-за слишком высоких рисков смерти во время следующего этапа становления космодесантником.

И разрывая сознания одним своим присутствием, среди сотен тысячи ярких огней, неся с собой абсолютную пустоту примарх второго легиона ступил на борт "Фортуны". Ноги его были слабы и дряхлые, постоянно гниющие руки, едва держали посох, но всё равно каждый кто находил в себе силы посмотреть на Прокажённого, видели лишь решимость, которая могла затмить других примархов. Ведь его тело было настолько же слабо, насколько сильна была воля, закалённая таким адом, понять который смогли лишь трое из всех примархов, два из которых уже пали в пучину безумия, не в силах справиться с непосильной ношей.

— Где капитан Шай? — прямо спросил примарх у склонившегося подразделения Имперской Армии, также делая акцент на том, что так и не признал решения Мойрана отстранить своего самого верного сына от командования первой роты.

— Сражается у мостика.

— Почему связь ещё не восстановлена?

— Мастер-вокса был убит. Он не смог выполнить своего долга, а сами ретрансляторы… — внезапно солдат Имперской Армии замолчал и посмел поднять взгляд.

Жуткое и противоестественное зрелище внушал примарх второго. Каждый испытывал страх глубоко внутри, ведь примархи считались полубогами и столь болезненный вид… каждый задавался вопросом, если с подобным не может бороться полубог, то что остаётся мне? Однако для некоторых подобное являлось лишь дополнительной причиной сделать больше возможного. Если примарх с чем-то не справлялся, значит миллиарды должны по крупицам компенсировать его провал.

И вопросе примарха второго легиона не требовал ответа, более того, он являлся приказом, что пусть и с опозданием дошло до солдата. Встав в полный рост он сложил руки в аквиле и отправился вместе с подразделением решать проблему связи, не дожидаясь от кого помощи. В самый тёмный час человек мог уповать лишь на себя и собственные силы, только это могло даровать возможность вырваться из сгустившегося мрака.

Взгляд примарха второго легиона говорил об этом лучше всего и мрачным фатализмом наполнялись все, кто встречался с ним по дороге к мостику. Точечно работали легионеры второго, добивая остатки демонов и выжигая огнём всю скверну, пока боевые сервиторы и самые настоящие роботы шагали впереди, беря на себя выстрел предателей.

— После неизбежной победы надо будет выяснить каким образом Имперская Армия была склонена к мятежу. Это уже не первый случай предательства нас людьми, — произнёс вслух примарх второго, обращаясь к своей советнице, которая всегда была рядом и набиралась опыта, готовясь стать его заменой, ведь жизнь примарха всегда висела на волоске.

Ответа не последовало, но примарх знал, что советница кивнула. Из-за жутких мутаций её голосовые связки были полностью уничтожены, десятки трубок проходили из лёгких и внутренних органов через рот и соединялись с сосудами, закреплёнными на спине. Состояние её было скверным, но стабильным, благодаря заполученным от бегущих эльдар технологиям. Она проживёт куда дольше.

— Космодесантник, один из Вершителей Судеб, — доложил ИИ, возглавляющий силы авангарда.

— Пропустите его, — хрипло приказал примарх, после чего к нему подошёл воин астартес, такой, каким должны были быть и легионеры второго. — Доложи о ситуации, что с Мойраном? Вышли ли из-под контроля другие корабли Имперского Флота? Скольких вы потеряли?

И в этот момент мрак сгустился до предела. Незыблемые устои на которых зиждилось величие Империума было попрано подлостью и вероломством. Космодесантник, оказавшийся вблизи примарха, резко вскинул свою мельто-пушку и спустил курок. Яростный поток раскалённой энергии вырвался из дула опасного оружия, способного уничтожать тяжёлую бронетехнику.

В этот момент, впервые за долгое время, примарх второго легиона почувствовал то, что казалось давно позабыл. Страх на мгновение сковал его по рукам и ногам, но без промедления среагировала советница и ИИ. Все системы защиты примарха были активированы, силовое поле засверкало настолько ярко, что ослепило космодесантника. Также перед самим примархом тут же оказалась и советница, у которой имелось и своё силовое поле. Дроны-наблюдатели, летающие вокруг и повсюду роем ринулись к своему хозяину, чтобы стать живым щитом и конечно же через долю мгновения десятки выстрелов прогремели, неся смерть к предателю.

Но куда раньше прогремел один единственный выстрел, пробивший силовой шлем космодесантника-предателя.

— Последний, — объявил Шай и на ходу перезаряжая свою энергетическую винтовку, отправился к примарху.

Сам же примарх положил руку на плечо советницы, после чего принялся доставать раскалённые энергоячейки из её ранца, пока дроны подносили новые. Оружие этого космодесантника явно было модернизировано и опыт подсказывал, что тут не обошлось без использования ксенотеха. Лишь вовремя кинувшиеся под выстрел дроны смогли спасти советницу от выстрела.

— Рад, что вы живы, — произнёс Шай, который почти не кривился из-за присутствия примарха, ведь и сам несколько раз посещал флагман второго легиона, помогая Мойрану прокладывать путь в варпе под давлением пустоты. — У него почти получилось, если бы не реакция вашей советницы…

— Даже если бы я стоял и надвигался, то его оружие перегрелось бы раньше, чем разрядилось моё силовое поле, — прохрипел примарх. — Целью был не я. Убийца знал, что она бросится вперёд и стреляя в меня планировал убить её. Моя судьба уже предрешена, но видимо кому-то этого недостаточно и он хочет уничтожить весь наш легион.

После этого Шай перевёл взгляд на труп космодесантника, вместе с примархом пристально следя за тем как меняется цвет и даже форма силовой брони. Невероятно продвинутая система маскировки позволила одиннадцати диверсантам проникнуть в ряды Вершителей Судеб. Хотя возможно их было даже больше, ведь Шай понимал, что вряд ли вычислил всех.

— Кто это? — спросил Шай, пнув труп. — Неужели рангданцы смогли взять в плен одного из наших и подчинить его, как других рабов?

— Гидра пришла, — примарх второго хоть и жил в изоляции, однако куда больше других знал о других легионах, в том числе о загадочном Трилистнике, состоявшем из трёх легионов.

Их боялись и не понимали все, ведь сам факт их существования долгое время скрывался. Их тренировали и обучали отдельно, в изолированных системах, что также повлияло на их характеры. На фоне всего этого их отношения с другими легионами было сложным. Кроме того, примарху второго даже довелось пообащаться со своими братьями, возглавляющими этот Трилистник, ведь как и второй легион, эти три легиона сталкивались с серьёзными генетическими проблемами, решить которые удалось лишь после воссоединения легионов с примархами.

Как иронично, когда-то Альфа-Легион сам пришёл ко второму легиону, протягивая помощь, а теперь… теперь их поступком говорил сам Император. Эти космодесантники не были предателями, наоборот, эти верные сыны готовы были исполнить любой приказ Императора, что и сделали. Эта попытка покушения была предупреждением для примарха второго легиона и…

— Мне нужен список потерь, — обратившись к Шаю, произнёс примарх второго. — И приведи меня к своему отцу.

— Мойран отправился в зону высадки, решив что лишь его личное присутствие сможет изменить ситуацию, — молниеносно ответил Шай, уже пересылая через персональный когитатор список убитых.

— Отправляйся обратно на корабль и возьми с собой две трети наших легионеров, — приказал примарх своей советнице, который едва взгляну на список убитых в моменте сложил все детали паззла и увидел собственное будущее.

Альфа-легион работал крайне точечно, потери "Фортуны" после их работы можно было счесть незначительными. Среди убитых также находился и новый советник Мойрана, тот лжец, которого по глупости пустили слишком близко к себе. За ним же в ад отправились ещё несколько космодесантников, что были слишком близки к предателю или чьи ошейники вышли из строя.

Почерк Императора в случившемся читался превосходно. Преследуя свои личные цели он отдавал приказ и двигался вперёд, не обращая внимания на то, что помогает своим врагам или мешает союзникам. Император одновременно хотел и утилизировать второй легион, но в то же время не хотел, чтобы до его прибытия одиннадцатый легион окончательно и бесповоротно пал в ересь. Он хотел сохранить лучших из лучших и возможно затем на останках легионов повторить попытку по созданию тех инструментов, которыми должны были стать второй и одиннадцатый легионы, но не стали. Или…

Вариантов было крайне много и быстро отринув попытки понять замысел своего Отца, примарх второго легиона переключился на первоначальную задачу. Высадка Мойрана на планету означало лишь одно, он готов был использовать все свои козыри и судя по тому, что брат не выходил на связь… он уже пал слишком низко, чтобы трезво оценивать ситуацию, иначе бы не стал отказываться от помощи.

Даже ценой всего Мойран планировал выполнить задачу и сделать невозможное, а примарх второго легиона мог этому помешать. Это было своего рода бегством и прыжком в бездну. До невероятного отчаяния был доведён Мойран, раз лишился на подобное.

И добравшись до мостика примарх второго начал быстро решать вызванные диверсией проблемы, провёл перестановки в командном составе и личного внёс коррективы в дальнейшие планы по захвату Герелианы. Главным на мостике стал Шай, которому предстояло много работы, ведь Мойран полностью сконцентрировался на сухопутной операции и никак не участвовал в управлении "Фортуной".

— Если бы я знал, что факт моего существования приведёт ко всему этому… — с горечью произнёс примарх второго, беря в руки свой серебряный медальон и открывая его крышку.

Этот медальон сделал сам Мойран, когда сбежал от стратегосов и наставников на нижние уровни Терры. Малкадор тогда так разозлился, что чуть ли не молнии из глаз метал, буквально. В тот же день Мойран посетил и ювелирную мастерскую, в желании посмотреть на мир через новую призму, не имеющую ничего общего с войной, с которой его судьбу насильно связывал Империум.

Там он провёл долгие три дня, пока слухи о невероятном мастере не достигли агентов Сиггилита. Но не дав возможности себя поймать, Мойран явился сам и принёс с собой более трёх дюжин шедевров искусства. Некоторые он сделал сам, в создании других попросил помочь своего мастера, а ещё несколько купил, поняв что они лучше подходят своим будущим владельцам, чем то, что мог создать Мойран сам.

Не все с радостью приняли эти подарки, кто-то просто не понял подобного жеста, другие умудрились увидеть в этом оскорбление, а некоторым… некоторым было просто плевать. Ещё часть Мойран так и не успел подарить, ведь из всех медальонов двадцать должны были быть переданы его братьям, судьба которых ещё не была определена. И хоть первый отказ существенно ранил Мойрана, но он не отказался от своей задумке и после вручил подарки всем своим наставникам и даже Сиггилиту, который сделал вид, что относился к группе тех, кому было плевать.

Пробил час и свой медальон получил примарх второго легиона. Хитросплетение множества узоров покрывало серебряный медальон и порой примарх второго легиона часами сидел и смотрел на поверхность, пытаясь понять где начинаются и где заканчиваются линии. Невероятная оптическая иллюзия или же какая-то сильная магия не давала этого сделать. Хотя дело наверное в первом, ведь магия не могла существовать вблизи второго легиона.

А внутри была одна из любимых цитат Мойрана, которая идеально подошла второму легиону, хотя в момент создания Мойран ничего не знал о них.

— Судьба никогда не закрывает одной двери, не распахнув другой, — прочитал примарх второго легиона, после чего отдал приказ готовиться к высадке.

Глава 58

— КРОВЬ ДЛЯ БОГА КРОВИ!!! ЧЕРЕПА ДЛЯ ТРОНА ЧЕРЕПОВ!!! — разрывался рёв демона, рванувщего прямо в гущу сражения глупых смертных.

С рёвом из его драконьей пасти вырывались потоки огня, движения его сотрясали землю, а копыта оставляли глубокие следы, в которых невесть откуда тут же появлялась кровь, будто бы всё вокруг и даже грунтовые воды пропитались скверной Кхорна. Жестоким и беспощадным демонам было плевать на какие-то стратегические планы их жертв, их также не интересовали какие-то тысячелетние планы Тзинча. Что уж там, Кхорна даже мало волновало недавнее появление Слаанеш. Ему нужна была война и чтобы насилие никогда не прекращалось. Только это имело для него важность.

И в бессмысленной жестокости лучше других преуспел Вестник Рока, который был настолько же силён, насколько и безумен. Монструозный великан кричал и изрыгал пламя, размахивал своим молотом и сносил ударами горы, пря напролом. Однако почему-то Кхорн его никогда не любил и относился к нему скорее как… к старой и надоевшей зверюшке. Чего-то не хватало Вестнику Рока, наверное злобы и ненависти. Гнева в нём было очень много, а вот остального что-то не очень. Бои с ним тоже выглядели скучными и слишком предсказуемыми.

— ВОЙНА!!! ВОЙНА-А-А-А!!! — вновь завопил Вестник Рока и одним ударом своего двуручного молота отправил танк рангданцев в полёт на отступающую пехоту.

Да, вот было бы у него два цепных топора и предпочитай он не просто давить мелких врагов, а искать воистину сильных противников… Тогда бы и Кхорн проявил к нему больше внимания, а так с каждым таким сражением приближался лишь день, когда зверюшка станет грушей для битья какого-нибудь более подходящего кандидата. А то слишком слаб стал в последнее время Кхорн, с такими темпами можно и слабейшим из Четвёрки стать. Благо Крестовый Поход всё набирал обороты и скоро должен был случиться невероятной силы взрыв насилия.

— Азимут триста! Огромный красный демон с молотом! — по линии связи Рыцарей раздался голос Персиваля.

Сразу же я оценил обстановку и начал двигаться к новой цели, бросив уничтожение разбитых рангданцев. Как только мой ошейник вышел из строя, то я пустил вход всю свою силу и щедро черпал её от Тзинча. Глас смерти был искажён и поглощён Птичкой, которая превратила его в проводник своей силы и теперь звуковые волны не убивали врагов, но создавали бури из радужного песка, мешая лазерному наведению и скрывая непроницаемой пеленой наши продвижения.

И хоть дыр в корпусе прибавилось, как и дрогнула уверенность большей части армии, но Дух Машины уже был подчинён и предан влиянию Хаоса. Полностью я контролировал Рыцаря и служил теперь он лишь моим целям, стеная в агонии своим плазменным ядром, пока когитаторы выдавали полосы мусорного кода. Враги же бежали, понимая что скорлупу из хрусталя им не пробить и что даже кумулятивные струи не достигали никакого успеха, ведь внутри я и себя покрыл дополнительной защитой.

— ВОТ ТВОЙ ШАНС, СМЕРТНЫЙ!!! ДОКАЖИ СВОЙ ВЕРНОСТЬ МНЕ И УБЕЙ ГРЯЗНОГО ВЫРОДКА!!! ПОКАЖИ ЕМУ ВСЮ МОЩЬ МАГИИ!!! — раздался клокочущий голос Тзинча, который будто обращался не ко мне, а к Мордреду.

Демон Кхорна же почувствовал мой взгляд и собирался показать, что никакая магия не может остановить его ярость и гнев.

— Мордред, не спеши! — раздался голос Персиваля в воксе, но я не собирался его слушать.

Поток яростного пламени обрушился на меня и последняя болтерная пушка, чей боезапас давно подошёл к концу, теперь и вовсе расплавилась. Хрусталь начал трескаться, но сократить расстояние я успел, после чего обманным движением вынудил противника атаковать.

Гигантский молот нёсся прямо ко мне, удар был размашистым, однако в последний момент я вонзил копьё в землю и замедлил своё движение, начав уходить влево. Удар был нанесён слишком рано и приблизившись в упор я нанёс удар копьём прямо в бок демона. С грохотом плазменный взрыв на острие разорвал бок и потоки пылающей крови окропили землю.

Но в подвижности своей Вестник Рока всё же превосходил меня. Пока я ещё делал второй запах, с яростным воплем демон Кхорна ударил меня рукоятью своего молота и едва не повалил на землю. От удара раздался звон и куски хрусталя упали на землю, тут же подхватываемые волей Птички, направившей их прямо в глаза демона. Достигая чудовищной скорости осколки рвали даже пылающую огнём кожу, но слишком серьёзный ран нанести не могли.

И вот я уже увидел брешь в обороне, подставленную шею и копьё мое вернуло баланс после первого удара. Один выпад должен был поставить точку, да вот только Вестник Рока хоть и был тупым, но через десятки тысяч боёв до невероятного уровня отточил рефлексы. Он сражался скорее подсознательно и подставился он намеренно.

Едва моё копьё приблизилось к шее, как эта тварь подставила свой невероятно толстый лоб, слегка сгорбившись и издав ужасающий боевой клич. Взрыв плазмы оторвал один рог, расплавил кожу и обнажил череп, но… не смог пробить невероятно прочной и толстой кости. Такого я предсказать не мог, а демон уже отпустилрукоять своего молота и собирался когтями пробить мой корпус.

— ДУМАЙ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ!!! ЭТО НЕ ИГРА, А ВОЙНА!!! — раздался рёв Рыцаря Персиваля, который уже понял, что вокс я не слушал.

На полной скорости Персиваль протаранил плечом демона, выбив того из равновесия и не дав нанести финальный удар. Сразу же его меч разрезал его шею, но на этом Персиваль не остановился и демонстрируя всё своё мастерство сделать кистью восьмёрку, на отступлении назад нанося ещё один глубокий порез на задней стороне бедра демона. Даже в самом яростном бою Персиваль никогда не терял головы и хладнокровно истреблял врагов Альбы, а ныне и врагов всего Человечества.

Однако такие удары не возымели должного эффекта. Вспоротые артерии демона мгновенно затянулись в пламени, давая понять, что смерти от кровотечения можно даже не ждать. Сам же демон снова проявил невероятную скорость и силу, выполнив круговой удар, что поднял вихрь пламени и едва не задел Персиваля и меня.

— СМЕРТЬ!!! — проревел демон и резко рванул на меня словно безумный берсерк, занося над головой молот.

Мне хватило ума не пытаться парировать подобную атаку и выстрелив мутировавшим Гласом смерти в морду демона, гудя своими скрипящими от чрезвычайной нагрузки сервоприводами, я буквально заставил Рыцаря отпрыгнуть в сторону, хотя со стороны подобное всё равно казалось крайне неуклюжим и медлительным манёвром. Если конечно не брать в расчёт, что сражались гиганты из стали, которые весили тысячи тонн, как к слову и демон, плотность костей и мышц которого затмевала любые металлы.

— ПРИКРЫВАЮ!!! — вновь вокс разразился криком и через пять киломеров прямой наводкой пронёсся лазерный луч Гарета.

Это был наш момент для атаки, где я действовал первым. Персиваль обладал куда большим опытом, пусть сам подстраивается под мои безумные манёвры, как и из-за воздействия варпа моя кукуха стремительно ехала. Голоса Тзинча постоянно звучали в голове, что-то щебетала птичка, почему-то я слышал души павших или это просто был очередной приступ безумия. Я честно говоря давно перестал пытаться что-то понять и концентрировался на простейших задачах, таких как уничтожений врагов.

Но будто бы почувствовав наш план или словив флешбек из прошлого Вестник Рока замер и просто уставился на меня. Я слишком поздно понял, что это была ловушка. Мой Рыцарь уже совершил рывок и копьё устремилось в невероятно длинном выпаде к груди.

Демон же стоял как вкопанный и смотрел прямо в мои визоры, заставив меня дрогнуть. На меня будто бы смотрел первобытный хищник, а сам я почувствовал себя добычей. Если бы не воля варпа в моей душей и не безумие, то я бы впал в ступор. Однако удар всё равно достиг цели, но не раньше чем демон встал полубоком, не став уворачиваться и принимая выпад на левое предплечье.

Взрыв плазмы поднял в воздух ошмётки мяса и горящей плоти, а затем я увидел как сократились мышцы левой руки, как ещё один всплеск крови сопровождал максимальное напряжение перед следующим ударом. Ведь своим чутьём демон распознавал каждое движение Персиваля, который уже начал сокращать дистанцию. Вот тебе и весь жизненный опыт, толку от него, когда враг может за долю мгновения нанести удар с разворота?

В последний момент Персиваль кое-как начал группироваться, почуяв неладное. А затем молот на всей скорости пронёсся над землёй и тараном снёс Персиваля, сломав его правую руку, помяв силовой меч и с жутким скрежетом сломав броню, вызвав ужасные деформации корпуса. Пролетев десять метров Персиваль так и замер сломленным снаружи, но всё также сияющим во тьме ярким огнём стальной воли.

— Персиваль! — пытаясь связаться с товарищем, закричал Гарет, запуская ракеты, которые летели слишком долго и демон легко увернулся от них.

— КРО-О-О-О-ОВЬ!!! — рёв Вестника Рока заставлял землю дрожать, а его демонический голос вызывал панику пехоты, которая начала беспорядочно палить в мчащуюся орду кровускателей, вырезавших рангданцев и уже добравшихся до идущих к ним навстречу сил Имперской Армии.

И начав переть на меня он лёгким и стремительным ударом застал меня врасплох. Я успел прикрыться щитом, но даже удар по касательной выбил меня из равновесия.

— СЛАБАК!!! МУСОР!!! — проревел Вестник Рока и ударом исцелившегося плеча отправил меня на спину. — ГДЕ ПОЛУБОГ?! ГДЕ ОН?!

После этого засранец просто от меня отвернулся и направился в сторону Гарета, ядро которого перегревалось, а боезапас подходил к концу. Гарет его тоже не особо интересовал, просто эта орда демон Кхорна блуждала по полю боя ища достойного противника, в частности Мойрана, который уже высадился и сражался хрен пойми где.

— Ты что о себе возомнил? — невероятно сильно уязвлённый подобным отношением прошипел я, чувствуя как во мне начал распаляться гнев. — СТОЙ, КОМУ ГОВОРЮ!!! МЫ ЕЩЁ НЕ ЗАКОНЧИЛИ!!!

И с треском и звоном начал воплощаться хрусталь, разрастаясь подо мной словно и лёд. Сразу же по возвращению вертикального положения я выстрелил копьём в спину уходящего демона, который снова зарычал и недовольно развернулся, расплёскивая свою огненную кровь.

— ЛЕЖАТЬ!!! — завопил он и ударом молота запустил в меня бронетранспортёр, послав тот в полёт словно мячик для гольфа.

Это вынудило меня снова прикрываться щитом, а сам демон уже сократил дистанцию, снова показывая, что даже первый тупица во вселенной одним упорством через десятки тысяч сражений может чему-то научиться и стать невероятно опасным врагом.

— ТЗИНЧ!!! — завопил я и вместе с ней закричала душа Мордреда.

Молот словно комета нёсся прямо на макушку Рыцаря, но ещё до удара варп исказился хаотичными переменами. Прямо на пути молота начал появляться стена хрусталя и с чудовищным звоном грубая сила превращала в пыль магию. Молот преодолевал один метр за другим, заставляя стену трещать и взрываться, приближаясь к моей макушке. И вот уже проклятый металл и огонь обожгли мой последний визор, как вдруг…

Со слабым стуком ударился молот о мой щит, отдав последние крохи импульса.

— И снова магия победила, — над ухом Вестника Рока раздался голос Тзинча и под его смех моё копьё уже пробило зубы драконьей пасти.

Чудовищной силы плазменный взрыв разнёс оторвал голову и обугленный череп упал в десяти метрах позади демона. Лобная кость не треснула, как и верхняя часть черепа оставалась единой. Однако шейные позвонки от ударной волны потрескались и переломались, а перепад температуры выжег всё вокруг них, пока ударная волна просто оторвала голову.

С грохотом демон упал на колени, продолжая цепляться руками за молот, а я медленно вонзил копьё в нижнюю часть шеи и инициировал вторую реакцию на острие копья. После уже последовали три добивающих ударов в спину, которыми я разворотил всю грудную клетку. Теперь демон точно был мёртв.

И с одной стороны Кхорн был в свойственной ему ярости. Его и без того огненный нрав превратился в пламенный шторм, обрушившийся на планету. Причиной тому была слабость его последователей, так и ненависть по отношению ко мне, что столь прекрасную битву я испоганил использованием подлой силы. С другой же стороны некоторый интерес проявил Кхорн ко всем Рыцарям.

В тот момент многие почувствовали в своих душах несвойственные эмоции, однако объяснить подобного не могли. Для галактики существование магии было нормой, но любые теории о существовании разумных сил претендующих на власть над всеми душами… нет, подобное считалось глупостью и архаичными пережитками религий, пытавшихся узреть в научной природе варпа магию. Конечно же это было заблуждением, в которое Империум намеренно вверг сам Император.

Однако как во время Эры Раздора короли-колдуны терзали Терру, так и во всех других мирах те же Рыцари сражались с колдунами, которые представляли не меньшую угрозу чем ксеносы. И псайкеры были всегда, как и неподвластное простому разумению смертных слишком часто влияло на судьбы.

— Скольких же я поверг… — прошептал я, а голос мой разносился с пылью хрусталя по всему поле боя. — С такой силой мы действительно можем победить. Нет… с такой силой мы точно победим.

— Это лишь малая часть моего могущества. И чем сильнее ты будешь становиться, тем дальше будет простираться горизонт твоего потенциала, — отвечал мне Тзинч.

В этот момент моя душа говорила в унисон с душой Мордреда. Мы стали фактически единым целом из-за чего мне трудно было понять было ли это обращение из прошлого к Мордреду, или разрезая само время со мной говорил Тзинч из будущего. Хотя вопросами я терзался, меня интересовал именно тот потенциал… предел моих возможностей и пламя опасных амбиций.

— О-о-о, вот о чём ты думаешь… — протянул Тзинч, пока в центре столицы Герелианы-4, многомиллиардного города, разгоралось пламя и едкий дым поднимался к небу. — Да, Мордред, он именно там. Он взял сразу четыре дара, не желая отдавать предпочтения кому-то одному. Это говорит о его дерзости, но за это же он будет наказан. Возможно именно тобой? Я бы хотел, чтобы это сделал ты.

— Не слушай его! Не слушай! Не слушай! Не слушай! — внезапно защебетала Птичка, начав клевать хрусталь, покрывающий всё моё тело.

И вместе с её голосом все сильнее меня отрезвлял и этот настойчивый звон. Наваждение начало спадать, как и сам Мордред почти сразу почувствовал подход и ложь в словах Тзинча. У меня было довольно хорошее чутьё на враньё, но у Мордреда… у него этот навык достиг абсолюта. Всю его жизнь им только и пользовались, из-за чего любая попытка подобраться к управлению им сталкивалось с невероятно сильным сопротивлением. Из-за этого он порой был до жути предсказуемым.

Тзинч расхохотался и исчез, ведь всё просчитал и знал каждый наш ход. Я же всё равно направился к центру охваченной биологической катастрофой столице Герелианы.

— Стой! — вдруг раздался голос в воксе и путь моему Рыцарю перегородил Персиваль. — Что ты творишь?! Твой ошейник в норме?! Мордред!

— Ошейник вышел из строя уже давно, — скривившись произнёс я, понимая что наконец-то об этом доложили моим командирам. — Но это не проблема. Я полностью контролирую ситуацию.

— Я так не думаю. Гнев и ненависть охватили тебя, ты действуешь безрассудно и слишком сильно сгустился варп вокруг тебя. Ты на грани от одержимости, Мордред! Остановись!

— Твоё беспокойство беспочвенно, Персиваль. Отправляйся в тыл, залежи раны и перегруппируйся. Я пойду вперёд, встретив любого врага кто попробует помешать вам. Нам нужно спешить, возможно Мойрану нужна наша помощь.

— Мордред, помощь нужна тебе! Весь вокс слышит твой безумный шепот и разговоры с самим собой! — уже почти отчаянно закричал Персиваль, Рыцарь которого едва мог ровно стоять из-за чудовищных повреждений. — Ты отправишься в тыл вместе со мной.

— Подобные решения больше не в твоей власти, — спокойно ответил я и отправился вперёд.

Персиваль попытался меня остановить, но лёгким движением он опять отправился на спину.

— Гарет, останови его! — закричал Персиваль в воск.

— Гарет, помоги ему добраться до тыла. Как восстановишь боезапас принимай командование. Ланселот и ещё семь Рыцарей погибли или утратили боеспособность. Ты лучший кандидат на эту должность.

Гарет не стал спрашивать меня с чего это я начал раздавать приказы, как и сделать мне чего он не мог. Поэтому ему оставалось принять моё предложение, что звучало как приказ. В конце-концов это было самым разумным решением.

Персиваль же мог лишь смотреть мне вдаль. Он понимал, что это наша последняя встреча и Герелиана станет могилой в том числе для меня. И я тоже об этом догадывался, даже душа Мордреда предчувствовала скорую кончину. Но так или иначе под грохот орбитальных взрывов и смех тёмных богов Хрустальный Рыцарь продолжал гудеть своим могучим плазменным ядром и двигаться к исполнению единственного смысла своего существования.

— Смерть ждёт.

Глава 59

— Термы Герелианы, каким же это место было прекрасным, — уверенно шагая навстречу судьбе говорил Мойран, оглядывая монструозные бани рангданцев.

В столице Герелианы-4 было сконцентрировано очень много смертных. Всё это вынудило сооружать целый город-улей. Делалось это для упрощения обороны, ведь в случае нападения защитники концентрировали силы не по всей планете, а вокруг стратегических объектов и сети крепостей. Конечно же и сам город-улей являлся подобием крепости.

Однако были и минусы. Болезни распространялись с чудовищной скорости, существовали целые кварталы, куда силы порядка боялись соваться и в целом контролировать каждый угол не удавалось. Правительство даже порой не знало, что происходило в самом низу улья. Жизнь тоже не была сахаром, а те же рабы и вовсе никогда не видели солнца.

Буквально никогда, ведь здесь рабов выводили для работы, они рождались и умирали во тьме древних архивов, складов и фабрик. Ведь хоть Рангда и была развита технологически, но только вот ручной труд при таком подходе оказался куда эффективнее. Эффективнее за счёт дешевизны. Ну а высокоточные производства уже конечно же пестрили роботами, которых чинили и создавали граждане.

Так или иначе на одного свободного гражданина приходилось по меньшей мере четыре раба, а личные подсчёты Мойрана указывали на то, что число может быть и в два раза больше. Однако какого же было его удивление, когда явившись в эти термы, Мойран увидел рабов без ошейников. Они были вооружены и стояли бок о бок с казалось бы тиранами, желая остановиться захватчиков. Почему они не желали отомстить?

Сами термы и стали ответов, ведь на Герелиане-4 более половины рабов… они жили вполне себе достойной жизнью, порой даже лучшей чем среднестатистический свободный гражданин Империума. Они убирали офицерские квартиры, учили детей рангданцев читать и писать, были няньками и ухаживали за инвалидами. У каждого рангданца, даже не очень богатого и владеющего одной кофейней имелось около трёх личных рабов, с которыми он был удивительно близок.

Это могла быть и просто служанка, с которой ксенофил развлекался, потеряв всякую надежду найти достойную пару. Или же это мог быть грамотный бухгалтер, помогающий скосить штрафы налоговой. Фактически такие рабы становились частью семьи ведь без них функционирование рангданцев становилось невозможным. Всё это привело к тому, что и относились к таким рабам куда лучше, чем к безымянному скоту, умирающему в шахтах. И сами рабы понимали, что не так уж и плоха их участь, а ошейники… ошейники в результате снимали и от рабства оставался лишь формальный статус и права свободного, которыми тот свободный не пользовался.

Эти термы стали своего рода главной достопримечательностью Герелианы, ведь сюда пускали как свободных, так и рабов. Одновременно и без строго деления на статусы. Кроме того рабы здесь мылись абсолютно бесплатно, что позволяло тратить их личные деньги на другие приятные мелочи.

Достойного сопротивления термы оказать не смогли, но вопреки всему Мойран отказался устраивать бойню и разрушать это творение. Он уже отдал приказ изучать эту постройку. После победы над Рангдой каждый мир-улей должен получить подобное сооружение, это существенно увеличит уровень жизни населения и позволит уменьшить риск возникновения эпидемий.

— Рангда достойный враг, у него тоже нужно учиться, — вслух произнёс Мойран, присаживаясь на каменную плиту в центре главного зала, где горячие источники простирались до горизонта, а высокие потолки и лампы создавали искусственный день и ночь. — Прекрасное место и удивительно, ведь даже рабу подобное доступно.

— Абсолютно с вами согласен, — шептал лживый амулет на груди.

— А уж какие чувства поведали эти древние стены, — произнёс меч, видя и обратную сторону этих терм, где моральное разложение Рангды шло куда быстрее других мест.

— Главнокомандующий, — к Мойрану подошёл один из генералов, который командовал Имперской Армией почти на передовой, постоянно перемещая свой штаб вперёд, не давая линии фронта сделать его тыловой крысой. — Враг изолирован и прячется в подземных укреплениях. Зачистка идёт полным ходом. Благодаря вашему ядовитому туману мы сделаем это практически без потерь.

— Славно-славно. Вы хорошо сражались, генерал. Было честью биться с вами бок о бок. Эх, если бы и другие легионы уняли свою гордыню и активнее использовали ваши силы… тогда бы Крестовый Поход уже завершился. Но пока что на передовой сражаются в основном только астартес. За исключением войны с Рангдой, а также конфликтов, где нельзя всё решить одним ударом.

— Это честь для меня, — кивнул генерал и уже собирался уходить, но был остановлен примархом.

— Передохните, оставьте немного славы и для других.

На седьмом небе пребывал Мойран, уже предчувствуя встречу с Императором. Со столь малыми силами Вершители Судеб фактически выиграли войну с Рангдой. Конечно, впереди ещё находилась Таскала, за которую рангданцы будут биться ещё отчаяннее. Однако этот удар стал переломным моментом. Кроме того Мойрану удалось найти секрет и полностью подчинить себе тёмные артефакты. Также он составил список других избранных, на основе которых можно будет создать новых повелителей варпа. А затем и обучить этому других.

Все так боялись варпа, страшились рассказов Малкадора и Императора. Некоторые братья Мойрана и вовсе полностью отказывались от псайкеров и не имели библиариев в своих легионах. Они были напуганы тем, чего не могли понять. Признаться, Мойрану всегда казалось, что успеха в этом направлении первым достигнет Магнус Красный, однако он всё же видел в варпе… храм, в то время как Мойран считал его мастерской.

И вот свершился этот день триумфа легиона, что был всегда последним. Наконец-то они смогли дать Империуму то, что не мог дать больше ни один из легионов.

— Ланселот! — воскликнул Мойран, увидев могучего Рыцаря, потрёпанного, но в целом живого. — Последняя битва далась нелегко?

— Нелегко, — согласился Ланселот, аккуратно ведя свою машину между прячущимися рабами и горожанами Герелианы, которые теперь смотрели на захватчиков как на богов.

У Вершителей Судеб никогда не было ни титанов, ни рыцарей в распоряжении, как и в целом какой-то особой техники. В этом плане соревноваться с теми же Тёмными Ангелами в захвате миров было тяжело. Однако после объединения с Камелотом всё изменилось. Затем правда была череда неудач, но вот снова чёрная полоса сменилась белой. И повернув голову налево Мойран увидел своего старого друга.

— Планета зачищена, раненым уже помогают. Инженеры разбирают завалы, — доложил командир второй роты и взглядом задал вопрос.

— Конечно же, теперь время у нас есть, — кивнул Мойран и рукой пригласил Тюхе, желающему взять реванш в партии регицида.

* * *

Чумное облако накрыло всю столицу Герелианы-4 и уже двигаясь к ней я начинал чувствовать знакомое присутствие Нургла. Воздух будто бы разъедал даже металл, из-за чего даже космодесанту нельзя было слишком долго находиться в этой зоне. Самые стойкие противогазы Имперской Армии выходили из строя за час и разве что продвинутые фильтры техники позволяли хоть как-то вести боевые действия против остатков полумертвых защитников.

Великий и древний город лежал в руинах, пылая огнём на верхушках улья и задыхаясь от чумной вони внизу. После ряда диверсий и уничтожения системы вентиляции и фильтрации, город пал на колени перед Мойраном, который с помощью тёмной силы сокрушил врага. Но продвигаясь в своём Рыцаре всё дальше, я с ужасом наблюдал цену этой победы.

Изуродованные тела солдат Имперской Армии лежали повсюду, уже начав гнить. В ужаснейшем состоянии были их шеи, ведь в предсмертной агонии бойцы расцарапывали их чуть ли не до артерий. Покрытые едким конденсатом противогазы были будто расплавлены, что говорило о крайне высокой концентрации этого опасного газа в момент главного сражения.

Воссоединившись с последними резервами мы двигались уже вместе. Концентрация газа хоть и падала, но оставалась довольно высокой. По этой причине всё больше солдат отставало от меня, а последние космодесантники пытались реанимировать систему ранее уничтоженной вентиляции. Получалось так себе и лишь хрусталь защищал меня от мучительной смерти.

В какой-то момент показались великие термы. Вокруг этих бань стояло такое плотное облако газа, что видимость падала до расстояния вытянутой руки. Двигаясь уже больше на ощупь и магическое чутьё, я продолжал искать Мойрана, понимая что где-то в эпицентре самого жуткого пекла находится его умирающее тело.

По пути я начал встречать уже даже космодесантников, броня которых тоже разъедалась силой Нургла. Их тела уже начинали шевелиться и во избежание чего-то ужасного я аккуратно уничтожал их тела с помощью плазменного копья. Газовому облаку это не нравилось, как и на себе я начал чувствовать неприятный взгляд, однако отступать было нельзя.

И вот выйдя в один из просторных залов меня парализовало увиденное зрелище. Десятки тысяч трупов покрывали весь пол и бурая кровь заполнила все бассейны, где плавала мутировавшая плоть. Но что самое ужасное, большинство трупов принадлежали явно не военным. У них не было брони, оружия, как и в целом большинство из них было простыми рабами, преимущественно стариками, женщинами, детьми… это были все те, кто не мог сражаться и прятался в этом месте. Ведь термы находились в довольно защищённом месте и были оборудованы как бомбоубежища.

В самом же центре сидел Мойран, полностью покрытый кровью и останками своих товарищей. Он что-то бормотал себе под нос и не обращал внимания на шевелящуюся биомассу, которая когда-то была имперскими воинами, что пошли в последний бой с примархом. Все они полегли в этом сражении, но не лазер рангданца был тому причиной, а сам Мойран, потерявший контроль как над артефактами, так и над собственными телом, разумом и душой.

— Я всегда знал, что я другой, особенный. Император по понятным причинам не хотел допускать нас к противостоянию с варпом. Он хороший отец и мудрый правитель. Однако я правильно оценил свои силы, знал с чем столкнулось, отчётливо понимал что делаю и следовал плану, на крайний случай попросил об последней услуге своего брата. Я всё просчитал, потому что отличаюсь от тех глупцов-колдунов. Просто нужно было сделать всё правильно… — бурчал Мойран, а потом начал какую-то светскую беседу с призраками, которых видел только он.

— Мойран, — из динамиков Рыцаря раздался голос, но на него никакой реакции не последовало и я сделал шаг.

— Стой! Не подходи к нему, это опасно! — тут же защебетала Птичка, которая не теряла в этот раз самообладания, ведь черпала силу с позволения Тзинча и на неё не давило могущество самого Тёмного Князя. — Разве ты не видишь? Они уже завладели его душой.

— Но зачем? — задал я крайне глупый вопрос, ответом на который стал смех.

— Дурак взял протянутую нами силу, лучше бы он и дальше оставался с тем, что имел, — раздался шепот, что заглушался бульканьем котла.

— Его самонадеянность была забавной, как и стремление к совершенству, сути которого глупец понять не мог, — с лёгким недовольством добавил голос экстаза, недовольного тем что не успел отобрать право говорить первым.

— Самоуверенность и гнев в нём пылали ярким огнём в момент нашей встречи, но всё же слаб он был и душой, и телом, — третий голос говорил тихо, но даже от этого содрогнулась всё планета, а пелена ярости заставила в штыковую броситься несколько батальонов, сражавшихся с отродьями варпа.

— Но что главное… — протянул четвёртый голос, звучавший уже внутри меня. — Он как и все другие решил сыграть в игру, не зная правил. И вот он результат. Скоро он прилетит сюда и увидит всё сам, а мы… мы насладимся каждым мгновением партии, где он давно уже в положении цугцванга, с того самого момента, когда гордыня и амбиции затмили его взор.

Они говорили не о Мойране, это стало предельно понятно после слов Тзинча. И от такого страх стал распаляться во мне ещё сильнее. Мойран был в их партии лишь пешкой и марионеткой, если быть точнее инструментом, с помощью которого Императора поставят перед лицом истинной беспомощности. А если тот ещё и посмел оставить внутри своей души хоть какую-то сентиментальность, то зрелище обещало быть ещё более захватывающим. Они хотели видеть его слёзы.

Впрочем, главную ставку тёмные боги делали на другое. Всё же недооценивать Императора они не смели из-за жёсткого напора Тзинча. Поэтому расчёт был на то, что подобное расшатает стабильность внутри души Императора, внутри его окружения, а также внутри самих примархов. Ересь уже была спроектирована и нужен был лишь катализатор, то что заставит огромную конструкцию двигаться, а подпиленные опоры уже станут причиной сокрушительного поражения.

Масштаб непонятной, но всеобъемлющей и грядущей в скором будущем катастрофы давил меня, стараясь сломать. Надо было что-то делать, попытаться напасть на Мойрана и избавить его душу от мучений или же как-то образумить павшего во тьму примарха. Но вероятность успеха обоих вариантов стремилась к нулю о чём я понимал, чувствуя как смирение заставляет скрипеть даже сервоприводы Рыцаря, медленно преклоняющего колени перед тьмой.

— Да что ж это такое… — бессильно прошипел я, разрывая оболочку хрусталя.

Но внезапно хрусталь вышел из-под моего контроля и стал невероятно прочным. Тзинч не хотел, чтобы я сбежал, ему нужно было полное подчинение и упование своим могуществом. Для него это было шоу, одно из миллиардов, которые развлекают его в этот момент.

Птичка тут же присоединилась и клювом начала разбивать хрусталь, пока с треском деформировалась от нещадных ударов моя протезированная рука. Правой же я выхватил стаб-револьвер и выстрелами в собственные ноги разорвал последние оковы. Конечно всё это не обошлось без ран, но Машина полностью поглощалась хаосом и окончательно сошли с ума когитаторы, выдавая полотна мусорного кода, ведь даже вычислительные системы не могли противиться варпу. Поэтому лучше было даже отрезать себе ноги, лишь бы не оставаться в эпицентре тёмных сил, ведь шансов выдержать подобное у меня не было.

Спрыгнув прямо с Рыцаря, я сделал неуклюжий кувырок в момент падения и не обращая внимания на вывих помчался на выход.

— Мойран одержим! Повторяю, Мойран одержим! — кричал я в хранивший могильное молчание вокс-передатчик.

Силы варпа гнались за мной, поднимая вихри магии, что разносили смех тёмных богов. Им не нужно было убивать меня быстро, ведь от моего выживания ничего не зависело, как и от выживания Мойрана. Чтобы не случилось, всё равно в выигрыше останутся именно они, ведь сама суть смертных определяло их победу. До тех пор пока будем существовать мы, будут существовать и они. Их нельзя победить, это просто невозможно, ведь стреляя в них, ты всё равно попадал в себя.

Выбежав на край терм я оглядел позиции, на которых должны были уже закрепиться наши силы. Но передо мной предстали лишь трупы, погибшие от одного магического импульса. Без какого-либо труда Слаанеш забрала их души, ведь ей это ничего не стоило. В этот же момент с разных сторон ко мне начали подступать отродья варпа.

Медленно шествуя и источая чумное зловоние они тоже не спешили, ведь моё отчаяние им нравилось. Исчезла и воля Тзинча, который разочаровался в Мордреде, отказавшимся от столь щедрого предложения.

— Мне тоже нужны слуги, — раздался добродушный голос, влекущий мой разум в объятия покорного смирения.

— Повторяю, Мойран одержим! Он убил всех и полностью пал в объятия варпа! Откройте огонь с орбиты и превратите всё в пылающие руины! — продолжал кричать я, стреляя из револьвера в бесчисленную орду.

И вот остался последний патрон. Орда становилась всё ближе и я понимал, что они не собираются просто убивать меня. Сглотнув, я приставил к виску ствол. Да, возможно это ни на что не повлияет, ведь душа после смерти отправлялась в варп и там её наверняка ждала Слаанеш. Тзинч тоже помогать не планировал. Но лучше попытаться что-то сделать, чем попасть в лапы Нургла.

Как вдруг рука предательски задрожала.

— Сука… — стиснув зубы и закрыв глаза прошипел я.

Спустить курок было невероятно тяжело, всё моё тело и организм обратились против меня. Первобытные инстинкты, неосознанная часть мозга, гормоны — всё мешало мне сделать одно простое действие. Просто спустить курок. И всё же в какой-то момент страх перед чумной ордой и незавидной судьбой стал невероятно сильным. Всё должно было так и закончиться, но удар был нанесён с неожиданной стороны.

Мордред не хотел умирать. Он очень боялся смерти и участь чумного монстра нравилась ему больше самоубийства и прыжка в неизвестность, что принесёт смерть. А бороться одновременно и с собой, и с телом, и с Мордредом я просто не мог.

Глава 60

— Вот значит про что ты говорил, Тзинч, — без всякой надежды, выпустив последний патрон, произнёс я.

Чумное отродье даже не пошатнулось от выстрела, а огненная картечь мгновенно была поглощена меняющейся плотью. Нургл был настолько силён, что даже металл не выдерживал его чумы. Я старался не дышать, но глаза уже слезились, а кожа начала покрываться жуткими пятнами. А затем я просто упал от сокрушающей разум боли.

Зазвучали хлопки, сквозь пелену боли раздался рёв цепного меча и за считанные мгновения обезоруженные появлением второго легиона демоны падали замертво. Нулевое поле стремительно разрасталось с приближением флагмана второго легиона. Этот крейсер был довольно мал, однако он был способен входить в атмосферу благодаря гравитационным технологиям ксеносов. Примарх был доставлен прямо в сердце столицы Герелианы, стремясь к своему брату и разгоняя подступающую тьму.

Однако уже после выходки, едва подойдя к термам и поравнявшись со мной, примарх остановился и пошатнулся. Он был действительно силён и не имел отражения в варпе. Никакая магия не могла навредить ему, однако от физических угроз он не был защищён. Даже подавление одного демон принца на Альбе стоило ему большого труда, а сейчас на него обратили взор куда более опасные сущности, уже начавшие игру с его братом.

И без тени сомнений примарх отдал жестокий приказ, после чего меня сковали его легионеры, принёсшие с собой огромный арсенал всевозможных изобретений накопленных за время Великого Крестового Похода. Выжигая мою память, примарх производил оцифровку памяти и образов. У него было множество теорий насчёт всего происходящего и самые худшие из них воплощались в реальность, пока вокруг второго легиона сгущался мрак.

— С таким я сталкивался лишь однажды, — в ужасе прошептал примарх, изучая спутанную и крайне странную информацию.

А затем его дроны начали взрываться. Вычислительные системы взрывались, сервиторы отключались и даже ИИ перешёл в автономный режим, принудительно отключив себя от управление системами и передав эту работу операторами крейсера.

— Неужели Император… — начал говорить один из легионеров, что боролся с мутацией ещё со времён завоевания Терры.

— Нет, это не он, — тут же отрезал примарх и через когитатор на локте включил принудительную самоликвидацию сбойных блоков.

— Что же тогда?

— Я могу лишь предполагать и ничего более, но Мойран в чудовищной опасности и есть вероятность, что мы не сможем ему помешать. Флот будет обязан уничтожить всё, если мы не выйдем на связь через пол часа. Планета должна превратиться в раскалённый огненный шар, тектонические плиты должны быть расколоты и ни одного живого организма не должно остаться здесь. Передавай!

— Есть!

Примарх и второй легион ушёл, а я так и остался лежать на полу. Разум был практически полностью разрушен, я не осознавал происходящего и никак не реагировал на происходящее. Фактически меня превратили в овоща и даже сердце перестало биться, ведь мозг перестал выполнять возложенные на него задачи. Подобные травмы должны были убить меня, но почему-то ничего не происходило.

Моя душа оставалась привязана к телу и взирая на мир через имматериум я пытался прийти к осознанию. В этом мне помогли уроки ложи, однако полностью находиться вне тела и видеть лишь эмоции, не имеющие привязки к материальном… подобное нельзя описать, ведь люди смертные существа существующие в трёхмерном измерении. У них нет органа для восприятия истинного варпа.

Попробовать описать происходящее всё равно что рассказывать слепому о цветах. Хотя даже это было бы неверно, ведь в человеческом языке банально нет подходящий слов и терминов, связанных с тем, что видел я. Вернее не видел и даже не чувствовал, а… воспринимал с помощью фибр своей души, учась анализировать и понимать. Больше всего это было похоже на момент рождения.

Не понимая ничего и не в состоянии запомнить подобного, я был во тьме и не имел возможности даже запомнить всё это. Я был ничем и всем, тёк по бесконечному потоку и был подобен элементарной частице, которую не волновало ничего и которую вели не понятные ей Законы. Это чем-то напоминало и перерождение, только затянувшееся из-за чужой воли.

То было волей Тзинча, который использовал чужую душу для наблюдение за происходящим. Он не давал мне уйти дальше и внимательно следил через Мордреда за каждым волнением в варпе. Под его контролем находились и другие души, как и оставшиеся боги и другие сущности использовали те же методы. Души стали словно частью океана: слабыми и беспомощными каплями внутри чего-то необъятного и всесильного.

Но эти океаны отличались. Присутствие Кхорна было естественным и обязательным, он не мог не быть, ведь слишком много гнева собралось в этом и других местах. Вне зависимости от собственного желания он воспринимал и ощущал происходящее, хоть и не испытывал интереса. Нургл же поглядывал, но был занят чем-то более важным для него. Слаанеш немного терялась в происходящем из-за чего океан постоянно штормило, но порой казалось что она повторяла движения Тзинча, надеясь понять его и обыграть, чтобы унять собственную гордыню.

А Тзинч… он внимательно изучал и следил за каждым моментом. Всей своей волей он толкал и Кайроса, чтобы тот шептал ему о прошлом и меняющемся будущем. Он хотел знать всё и это желание ломало его на части, ведь подобная цель была недостижимой. К ней можно было лишь стремиться и из-за этого каждый миг превращался для Тзинча в мучительную гонку за собственным хвостом.

Однако не только это мешало Тзинчу узнать всё. Внезапно чужая воля лучом света ударила прямо в его главное лицо, выжигая глаза. Полный ярости вопль разразился в варпе и внимание всех сущностей Имматериума обратилось на фигуру порождённую их действиями.

А ослепительная сила продолжала двигаться и менять реальность согласно своей воли. Рефлекторно моя душа потянулась к источнику сего света, после чего всё наконец-то закончилось.

* * *

— Осталось десять минут, — произнёс офицер Имперской Армии, разрезав могильную тишину на мостике "Фортуны".

Шай всё ждал и ждал хороших новостей, но с каждой минутой отчаяние становилось лишь сильнее. От собственного бессилия хотелось выть, как и от понимания, разрывающего душу. Мойран мёртв, его брат вероятно тоже. Нужно было готовить флот к последнему удару и бросаться в погоню за отступающими Рангданцами, о которых все забыли.

Но разве Шай мог так поступить? Разве хоть кто-то из его легиона был способен исполнить подобный приказ?

— Следуйте приказу. Вы за старшего. Как только вернётся в сознание капитан последней роты, то передадите управление ему.

Офицер молча кивнул и не стал спорить. Все понимали, что это полное безумие и глупость. Однако никто не смел забрать у верных сынов право умереть вместе со своим отцом. Это был их выбор и каждый его делал сам.

— Правду говорят, узы между примархом и легионом крепче родительских, — мрачно произнёс офицер, начав раздавать указания о подготовке к превращению Герелианы в ад, если конечно огневой мощи хватит: расколоть тектонические плиты будет не просто, особенно после растраты боезапаса на другие планеты, с другой стороны планетарные щиты были наконец-то уничтожены, может и получится.

В любом случае даже если тектонические плиты не будут сломлены, то вся поверхность будет выжжена, а всё живое — уничтожено. Это понимал и Шай, который с последними силами легиона, тремя тысячами космодесантников, тысяча из которых была ранена, уже летел к поверхности, чтобы помочь второму легиону сделать то, что было необходимо или умереть, пытаясь.

И с первых же мгновений высадка превратилась в ад. Легион высаживался прямо на термы, однако вся планета уже кишела демонами, что сражались между собой. За каждый пройденный метр астартес отдавали свои жизни, мчась в свою последнюю битву. Они искали доблестную смерть, чтобы не жить в вечном позоре, который уже навечно лёг на одиннадцатый легион.

Огромное количество демонов вблизи терм уже говорило о самом худшем. Второй легион не справился и был уничтожен врагом.

— Тебе стоило остаться на корабле, чтобы потом возродить наследие Мойрана, — прошептал искажающийся варпом демон и его голову Шай снёс ударом цепного меча.

— Но ты всегда был эгоистом, — произнёс демон и его голову Шай прострелил плазменным пистолетом.

— А ещё слабаком, — голоса звучали повсюду, пока силы астартес таяли и разделялись друг от друга.

— И трусом, — добавил демон, рождающийся из самого пола и щупальцами обвивая ноги Шая.

Высадка захлёбывалась и всё реже звучали выстрелы болтеров. Медленно колени Шая притягивались невероятно сильными щупальцами к земле, заставляя силовую броню трещать. Куда более искусные воины пали в сражении с этим подлым врагом. Избранные Мойраном оказались бессильны и даже терминаторы легиона познали собственную слабость. А что мог сделать Шай, который никогда не считался лучшим стрелком, мечником, да и с терминаторской бронёй совладать так и не смог, списывая это всё на личную любовь к подвижности и манёвренности.

И всё же было в Шае нечто, что делало его куда сильнее всех других. Именно из-за этого Мойран и назначил его капитаном первой роты. Ведь даже заплутав во мраке и поглощённым смятением из-за тысяч голосов, что говорили абсолютную правду, Шай продолжал следовать своему пути. Его не удалось заманить в ложу, он никогда не искал большей силы и даже не разделял философии ордена.

Шай был простым словно лом. И невероятно стойко он сопротивлялся любым попыткам сделать из него нечто другое. Даже когда к хору голосов присоединился Тзинч и разум самого Шая полностью осознавал всю объективность и нерушимость приводимых аргументов… сам не понимая почему Шай отрицал любое изменение. Его легче было сломать, чем изменить.

С лязгом и искрами сдались сервоприводы и треском колени Шая раздробили искажённую варпом каменную плиту, из которой росли хтонические щупальца. Но в этот же момент в левой руке Шая засиял плазменный пистолет.

— Мне насрать кто или что ты. Ты сдохнешь, — прорычал Шай, вонзая дуло во тьму под собой.

Яркая вспышка осветила тьму и чудовищной силы взрывная волна начала хаотично распространяться не подчиняясь никаким законам физики. Одним за другим щупальца взрывались и струи плазмы вырывались из земли, одна из них расплавила кисть левой руки. В этот же момент демон ослаб и освободилась правая рука, которой Шай выхватил мельта-бомбу, предназначавшуюся для Мойрана.

— Так и знал, что она пригодиться куда раньше, — закрыв глаза, произнёс Шай и всё исчезло в огне.

Такими бомбами уничтожали самую бронированную технику и мало что могло защитить от направленного взрыва. Впрочем, даже если струя не была направлена в тебя, то находиться рядом всё равно было крайне опасно. Температура мгновенно могла убить простого солдата и даже космодесантниками было предписано кидать её подальше, чтобы не повредить силовую броню.

Колоссальные разрушения вызвал взрыв и демону ничего не оставалось как отступить, попытавшись рассеять взрыв. На ошмётки разлетелась хтоническая плоть, начав тут же исчезать, а ударная волна была порезана на куски и вышла даже где-то в двадцати метрах под землёй. Сам же Шай оказался отброшен и грудой расплавленного мяса остался лежать под чёрным небом Герелианы.

Ему не удалось прорваться вглубь терм, а от своей капсулы он продвинулся едва ли на пятьдесят метров, пытаясь найти проход вглубь многоуровневых бань. Правую руку оторвало вместе с левой ногой, от расплавленного доспеха шёл пар, а визор вышел из строя, как и все системы силовой брони. Температура внутри доспеха достигла чудовищных температур и даже чёрный панцирь не смог помочь. Раны были чудовищными, даже если бы здесь был отряд апотекариев с лучшим оборудованием, то не факт, что они успели бы помочь.

Шай умирал, мучительно и больно, а каждая секунда для него превращалась в целую вечность. Слишком слаб, чтобы победить, слишком силён, чтобы умереть быстро. Благо совсем скоро флот должен будет дать залп и стереть из мира всё, что случилось.

— Благо Император не успел увидеть всё лично, — подумал было Шай, как вдруг понял, что залп что-то задерживается.

Он хотел было посмотреть на небо, но глаза его вытекли. Однако в последний момент Шай почему-то увидел ослепительный свет. Само солнце сияло в небесах, которые ещё мгновение назад были чёрными из-за смога. Ничего красивее Шай за свою жизнь не видел и не увидит.

Буквально через считанные секунды после этого тысячи десантных капсул опустились на землю и раздался волчий рык. Десятки тысяч космических волков рвались вперёд и вёл их лично Волчий Король. От невероятной боли разрывалось его сердце, он не мог поверить в случившееся и ярость его разделялась всей Сворой, что сражались бок о бок с золотыми воинами и Сёстрами Безмолвия.

Неостановимой волной шло наступление и вокруг руин столицы стремительно сжималось кольцо. Леман Русс был беспощаден и одним за другим уничтожались как демоны, так и одержимые, среди которых находились и космодесантники. Особенную опасность представляли владельцы ошейников, которые вели полчища отродий в бой и пытались остановить смертных.

И чем сильнее сопротивлялись демоны, тем яростнее становился натиск Леман Русса. Столь отчаянное сопротивление и заваливание мясом говорило лишь о том, что враг не хотел пускать кого-то в термы. А это в свою очередь значило, что имелся шанс помешать планам сущностей.

— ФРЕКИ, ГЕРИ!!! — словно буран пронёсся громогласный клич Леман Русса.

И вперёд него ринулись его братья, самые настоящие звери и верные спутники Волчьего Короля, вскормленного волчицей. Громадные волки разделились и вгрызлись в ноги осквернённого Рыцаря. Стольчудовищна была их хватка, что даже сервоприводы могучей машины оказались бессильны. Грозно рыча и разрывая металл зубами, они загнали очередную добычу.

Леман Русс же разогнался до чудовищной скорости и могучим броском передал весь импульс своего движения в Дионисийское Копьё, что было подарено самим Императором. На этом оружие легион и примарх принесли клятву верности. В этом броске была заключена как огромная ярость обращённая на врага, так и желание избавиться от самого копья, что сделало бросок невероятно сильным.

И как только Рыцарь упал, то Леман Русс тут же выхватил свой меч и взобрался на поверженного врага, чтобы осмотреть поле боя и выцепить хищным взглядом новую цель. Загнать, окружить, отделить от других, уничтожить — такой была тактика и стратегия Космических Волков, однако взгляд Леман Русса пал на конечную цель, на саму столицу уже изолированную. Других врагов не осталось, надо было прорываться к центру, но там уже шла битва. И участие в ней принимал сам Император.

— Вы не успели. Ваш отец сделает это сам, — раздался голос кустодианца в воксе от чего Леман Руссу стало невероятно обидно. — И вам не стоит столь безрассудно пользоваться его подарком.

— Подарком?! — взревел Леман Русс и весь свой гнев обратил на медальон, что он часто носил, пусть и не на встречах с Мойраном. — Как ты мог, Мойран?! Зачем ты это сделал?!

И в ярости Леман Русс сорвал с шеи медальон. Некоторое время он стоял и не мог найти в себе силы поверить в случившееся. Как такое могло случиться с одним из них? С трудом спустя долгие пять минут Леман Русс просто бросил медальон рядом с поверженным Рыцарем, чей хрусталь постепенно превращался в пыль.

В тот день из истории Империума навеки исчезли два легиона. Вместе с собой Император привёл силы сразу девяти легионов, но в финальном штурме участвовал только он сам, кустодианцы, а также Сёстры Безмолвия. Все знали, что там произошло и та решительность, с которой Император сделал то, что должен был, несмотря на личные чувства, сильно повлияла на Леман Русса, как и то, что он не успел прорваться.

В тотальной зачистке были задействованы силы преимущественно Гвардии Смерти и Тёмных Ангелов. Это вызвало вопросы у самого Леман Русса, который очень хотел хотя бы здесь компенсировать свою неудачу. Однако Император сказал, что только эти два легиона могут идеально выполнить задачу благодаря своему опыту, знаниям и технологиям.

Зачистка продолжалась семь дней, Мортарион лично вёл своих лучших воинов сквозь чумные подземные ходы и лично следил за точечным уничтожением каждого проклятого артефакта. Просто взрывать всё было нельзя, необходимо было точно удостовериться в уничтожении, ведь даже уничтожение планеты не могло гарантировать, что артефакт не будет украден каким-то демоном в последний момент или же защищён силами хаоса. Ведь даже провалившись в огненные недра, артефакт может быть найден спустя тысячи лет врагами Человечества.

Эти события закалили Тёмных Ангелов, но ещё повлияли и на Мортариона, из-за молчаливости которого никто этого не заметил. Он молча выполнил каждый приказ Императора и никак не прокомментировал случившегося. Также он, как и другие, не задавал вопросов о том, что случилось, прекрасно зная ответ. В тот день Мортарион окончательно убедился в том, кем именно являлся его Отец.

Что же касалось других легионов… для некоторых случившееся было ожидаемым, для других болезненным. Разве что только Феррус Манус до самого конца отрицал факт случившегося. Просто отрицал и делал вид, что случилось нечто… нечто другое, но не уничтожение двух легионов.

Страх Сангвиния и Магнуса за свои легионы усилились, ведь Император и раньше был весьма жёсток или даже жесток, однако после уничтожения второго легиона… они боялись, что мутации их легионов могут быть тоже преданы очистительному огню. Власть Малкадора также усилилась, опасения Человечества по отношению к астартес — тоже.

Всё это станет причиной весьма спорных, но необходимых решений. Однако ничего изменить Император не сможет и под смех лживых богов галактика будет объята огнём.

Моя же душа, после перенесённых страданий вернётся во владения Тзинча, которые после случившегося были охвачены непредсказуемыми и опасными переменами. Ведь после всего произошедшего Тзинч… проиграл.

Глава 61

Находясь за гранью здравомыслия и безумия я снова сделал вздох и вырвавшись из хватки ослепительного света очнулся в том, где всё заканчивалось и начиналось. Имматериум воспринимался мной всё лучше и хоть окружение порой представляло из себя калейдоскоп из смятения и изменения, но в целом… здесь как правило было довольно спокойно, ведь мало кто смел устраивать беспорядки на владениях Тзинча, кроме самого Тзинча.

Однако в этот раз, всё было иначе. Горы разрушались и осыпались в песок прямо на глазах, расстояние до них составляло десятки километров, а через секунду или вечность ты уже находился под этой самой горой, пока песок засыпал море, в которое ты проваливался. Течение уносило тебя вверх, выкидывая в пустоту, а затем в этой же пустоте, разрываясь от страха перед нескончаемым падением, рождался остров, что становился местом размещения Хрустального Лабиринта.

И цикл начинался снова, прямо у стен лабиринта, в котором по идее должен был находиться я и отчитываться перед своим хозяином. Но не было ни ворот, ни дверей, ведь Тзинч никого не пускал и лишь его яростный вопль могли слышать все его слуги и творения, а также враги.

Очень опасным был варп, где вся власть находилась в руках злобных существ, вечно поглощающих и уничтожающих любых конкурентов, что рождались безостановочно и давились сразу после появления. Но из-за жёсткой власти Тзинча и его планов, в полной мере познать сущность имматериума я просто не мог, ведь её мне не показывали. Теперь же, находясь вне лабиринта и не чувствуя покровительства тёмного бога, я понимал в какой заднице находился.

— Проклятье, — прошептал я, пытаясь сохранять равновесие, ведь все владения Тзинча содрогались от его безумного рёва. — Что тут происходит?!

— Что-то не очень хорошее, — с опаской прощебетала Птичка, боясь летать и предпочитающая просто переждать сеё безумие у меня на плече. — Хорошо, что мы хотя бы под лабиринтом, а не где-то на границе с Садом Нургла. Из-за этой слабости Тзинча его враги наверняка уже начали откусывать куски от владений. Как и сами слуги Тзинча уже начали сражаться и убивать друг друга дабы расшириться. Они делают так всегда, но когда хватка Тзинча слабеет… начинается настоящий хаос.

И Птичка не врала, как и какой-то тайной истины не открывала. Это было очевидно и даже самое молодое создание мира Тзинча изначально появлялось с пониманием элементарных правил этого мира. Для демона подобное сродни дыханию и сердцебиению для человека, столь же неотъемлемо и начинает играть свою важную роль с момента рождения. Если же по какой-то причине понимание не приходит… происходит то же, что и с человеком, в случае отсутствия дыхания и сердцебиения — практически мгновенное поражение от других сущностей и смерть.

— ТЗИНЧ, ОТКРЫВАЙ, СКОТИНА!!! ИЛИ ПЕРЕРОДИ МЕНЯ В ТЕЛЕ КАКОГО-НИБУДЬ КРАСИВОГО И БОГАТОГО АРИСТОКРАТА НА РАЙСКОМ МИРЕ, ЧТОБЫ Я ОТДОХНУЛ!!! ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?! — кричал я, колотя монолитную стену, но какого-то эффекта мои действия не возымели.

— Он тебя не слышит. И внутрь тебе не попасть, — раздался голос прямо позади меня и одновременно слева, справа, под и над, ведь с восприятием информации в этом мире у простых смертных душ было всё тяжко: это лишь благодаря воле и мастерству Тзинча беседы с ним проходили вменяемо и понятно для меня.

Я среагировал мгновенно, сразу же развернулся и потянулся левой рукой к револьверу, а правой к мечу. Но оружия у меня уже не было, как и моя попытка перегруппироваться оказалась крайне неуклюжей из-за ложного и постоянного чувства потери равновесия.

Но никто на меня не нападал. А обладателем голоса оказалась обладательница. Весьма крепко сложенная девушка ростом в два метра возвышалась надо мной. Она была абсолютно голой и нижние её конечности больше всего напоминали лапы гарпии, полусогнутые, покрытые перьями и заканчивающиеся острыми когтями. Также перья покрывали и другие части тела, но далеко не все. Перья не переливались радужным светом, а оставались преимущественно лазурными и менялись лишь в рамках синих и голубых оттенков.

Крылья и руки были единым целым, однако перья крыльев были прижаты и находились с задней части рук из-за чего были плохо видны, когда демоница стояла лицом к собеседнику. Однако в одно мгновение она могла их раскрыть и вспорхнуть, создав бурю и уйдя из поля зрения. Волосы же девушки были чёрными словно смола, но зато уже глаза сияли голубым варповым огнём. В целом, лицо было вполне человеческим, если не считать хищный черт и остроты скул, подбородка.

Смотреть в глаза любого демона было опасно, однако взгляда от лица я не отводил, как и не смел опустить взгляд ниже. Демоница явно неспроста демонстрировала свою красоту и изящество, даже её нежная мраморная кожа манила взгляд, утончённые предплечья, осиная талия и такая уверенная поза. Она была высокой и желанной, однако в то же время не пыталась как-то показать свою недоступность. Казалось любой мог ей обладать.

И хоть до демонов Слаанеш ей было далеко, однако в своих играх это исчадие варпа одурманила тысячи и десятки тысяч аристократов, офицеров, просто храбрых воинов и рыцарей, среди которых были как мужчины, так и женщины. Она слишком долго жила в смертных мирах и знала каждую слабость моего вида, используя в своих интригах все доступные инструменты, в том числе свою красоту.

Возможно я бы даже сломался, если бы мне не было пиздец как страшно. Я не понимал что произошло, что происходит прямо сейчас и что вообще может произойти, только страх был внутри меня и во всём вокруг мой разум видел лишь угрозу, как и душа всячески противилась происходящему, желая вернуться в физический мир, пусть даже в тело сервитора, драящего вилкой сортиры.

Однако и отворачиваться от демона я не стал, поэтому и смотрел на лицо в телом, не в глаза, а как бы на неё целиком, стараясь предугадать удар. Однако напряжение постепенно спадало, ведь демоница не пыталась напасть и лишь с любопытством изучала меня, продолжая стоять в довольно открытой и уязвимой позе. Это говорило исключительно о том, что во мне угрозы демоница не видела. Только из-за этого вопросов становилось только больше, ведь если я не представлял угрозы, то значит меня должны были уже уничтожить и поглотить.

— Ах, вот оно что, — догадался я и окончательно расслабился. — Ты знаешь кому я служу и не хочешь навлечь его гнев на себя, ведь пусть сейчас он и не в адеквате, но так не будет продолжаться вечно.

— Ожидаемый ход мыслей, но всё же не верный, — снисходительно улыбнулась демоница и начала приближаться ко мне.

Спокойно, не спеша, покачивая бёдрами и сверля меня хищным взглядом. Лёгкий и тихий смех сорвался с её сверкающих лазурью губ, искривившихся в манящей улыбке. После этого страх ко мне снова вернулся и хоть в движении демоница стала ещё опаснее из-за своей манящей красоты, однако и здесь пасть в плен похоти, ведь она была всё ближе и нутром я чувствовал, что намерения её были мягко говоря не самыми лучшими и уж точно не относящимися к каким-либо похотливым фантазиям.

И я оказался абсолютно прав, в последний момент её образ словно растворился в сверкающей дымке и в мою сторону помчался фантом. Движения демоницы были невероятно быстры, однако понять насколько я не смог. Ведь фантом рассеялся на половине пути, а сама демоница уже схватила меня за шею и придавила к стене лабиринта. Холодные словно клинки воинов Фенриса когти впились в мою шею, пустив несколько алых струек.

Сама же демоница слегка наклонилась надо мной, в упор изпоучая мою душу, скрытую за тысячей оболочек, которые принимали понятный мне вид в виде физической плоти. Однако даже кровь была ненастоящей, как и всё происходящее не подчинялось законам физики. В каждом происшествие будь то странное кровотечение или же превращение гор в равнины надо было стараться увидеть подтекст, который являлся суть и образы которого несли какие-то знаки.

В данном случае всё было понятно даже мне, капельки крови говорили о том, что демоница буквально впилась в мою душу. Однако затем её взгляд уже переместился куда ниже, скользнул по моей шее, затем по груди и остановился уже на её правом бедре, к которому я представил хрустальный кинжал, вложенный мне в руку птичкой. Не знаю была ли у демоница тазобедренная артерия, и была ли вероятность успеть нанести удар раньше того, чем когти разорвут мне глотку, но хоть что-то нужно же было сделать.

— Вот значит как выглядит игрушка Тзинча, — оскалившись произнесла демоница, а затем отпустила меня и лёгким движением руки покрыла своё тело чёрным платьем, сотканным казалось бы из самой ночи: чёрное ей было весьма к лицу. — Мне всегда удивляла магия Слаанеш и если бы не мой богатый опыт, то из-за твоей выдержки я бы даже усомнилась в собственной красоте. Получается ты… один из тех бедолаг, которого Тзинч пропускал через прошлое с помощью силы Кайроса? Как ты выжил?

— Я выжил? Я так-то умер.

— И сразу сказал правду, ты нравишься мне всё больше. Если бы ты ещё ненавидел Тзинча столь же сильно как я, то мы бы стали друзьями.

— Я очень сильно его ненавижу, но не думай, что я поверю в твою ложь про дружбу. Я тут не столь давно, но правила понимаю всё лучше, — проводя рукой по собственному горлу, ответил я: никаких ран уже и не было.

— Ха, сомневаюсь.

— Так значит ты ненавидишь Тзинча? За что? — осторожно спросил я, прощупывая почву и намереваясь вытянуть из демоницы как можно больше информации.

— Попробуй догадаться, предположи самое худшее и скорее всего будешь не столь далёк от правды, — едко улыбнувшись ответила демоница, а после перевела взгляд на стену лабиринта позади меня. — Так и будешь тут стоять? Внутрь никто не попадёт, пока этот чокнутый не успокоится.

— Что с ним случилось?

— Очередной отрыв от реальности. Рвёт и мечет в своём безумии. Видимо та информация которую ты принёс с собой стала причиной этому. Значит что-то в тех событиях не сошлось и паззл сломался? Или же наоборот всё сошлось идеальнее некуда, но паранойя дала о себе знать? Много раз до этого Тзинч обыгрывал самого себя, возможно и в этот раз ситуация аналогичная. В любом случае, его владения не ждёт ничего хорошего. Нургл уже начал наступление, Слаанеш всегда жаждет мести, а Кхорн не заставит себя ждать, когда начнётся мясорубка.

— Зачем ты мне всё это говоришь? — подозрительно спросил я, всё ещё сжимая кинжал и находясь в полной готовности отразить атаку.

— Чтобы подвести к тому, что даже здесь небезопасно. В лабиринт хотят проникнуть многие, некоторых я убила, блуждая вдоль бесконечной стены и пытаясь найти брешь или проход. Но хоть лабиринт и запечатан, но сюда будет приходить всё больше демонов. Также вероятно где-то здесь начнут собираться силы Тзинча, которые постараются сохранить целостность своих владений и отразить атаку других богов, пусть и пока без помощи самого Тзинча.

— А теперь ты сделаешь предложение.

— Верно. Мои владения довольно хорошо спрятаны и их ценность куда ниже стоимости их захвата. Поэтому ко мне они точно не сунутся, а ты… ты сможешь переждать эту бурю. Заодно расскажешь мне, чем ты так заинтересовал Тзинча, а я расскажу то, что интересует тебя. Если конечно буду знать ответ.

— Кажется она ни разу не соврала, — шепнула мне на ухо Птичка, сама не веря в то, что такое может быть.

— Поразительная наблюдательность, ты очень внимательная, — мгновенно ответила демоница, которая видела и слышала всё.

— Такого не может быть, — отрицательно покачал головой я.

— Забавно, да? Так считают все обитатели владений Тзинча и наши соседи. Демон Тзинча не может не врать. Когда и я так считала, после чего вдруг обнаружила, что самый лучший способов соврать — сказать правду. Это было приятнейшее из открытий, ведь ложь и обман всегда давались мне тяжело, из-за чего я часто проигрывала другим демонам и становилась жертвой их интриг. Так что, ты согласен? Я уже просто планирую убираться отсюда, от греха подальше. Надеюсь и ты пойдёшь со мной, ведь иначе эти мои поиски окажутся… безрезультатными.

Подумав и соотнеся все риски, я согласился и поверил как минимум в то, что демоница тоже ненавидит Тзинча. А значит наши интересы могут совпадать и есть шанс на взаимовыгодное сотрудничество. В любом случае мир вокруг менялся слишком быстро и хаотичные заклинание рождались то там, то здесь. Если бы я остался здесь, то точно бы помер, а затем ещё раз и ещё раз… да и демонице по факту ничего не мешало получить желаемое силой.

— Тут недалеко, относительно, — произнесла демоница и зашагала вдоль бесконечной стены лабиринта.

Однако в какой-то момент стена которая была совсем рядом вдруг просто исчезла. Видимо один из моих шагов вперёд стал причиной перемещения меня не только в понятном трёхмерном пространстве, но и четырёхмерном. Для меня это был просто очередной шаг вперёд, но по факту я оказался уже в другой плоскости. Подобное происходило довольно часто и потерять демоницу было бы очень просто, если бы не её тихий напев, по которому мне удавалось хоть как-то ориентироваться.

— Пришли, — произнесла демоница и резко остановилась.

Я же врезался прямо в её спину и едва не сломал нос, ведь стойка демоницы была невероятной твёрдой, как и она сама. Это меня тоже удивило, она была какая-то… не такая, словно неподходящая этому миру. Любой другой демон бы легко отпорхнул в сторону и поставил бы подножку, а она просто как вкопанная встала и руки в боки поставила. В моём понимании так должен делать какой-нибудь берсерк Кхорна. Тоже можно было сказать и о её попытки меня совратить, такое же больше подходило Слаанеш. И при этом всём она вроде как не особо часто врёт или не врёт совсем. Неудивительно, что она не в ладах с Тзинчем.

С другой стороны всё в целом и логично. Конкуренции с другими демонами она не вывезла и попыталась компенсировать это другими способностями, начав изучать магию Слаанеш и заставая врасплох тех, кто ожидал от порождения Тзинча чего угодно, но не честности. Каждый выживал в варпе как мог, как и суть перемен говорила о том, что во владениях Тзинча должно быть всё, ведь изменения заставляли проходить через всевозможные формы и ложь была обязана сменяться честность, чтобы затем снова стать ложь и так по кругу.

Ну и конечно же не стоило забывать, что Тзинч куда более комплексная и сложная сущность, чем просто воплощение всех смертных лжецов. В себя тёмные боги вмещали куда больше граней наших душ, порой даже самых неожиданных и непредсказуемых. Любая попытка приписать им что-то одно изначально была обречена на провал.

Тем временем я вышел из-за спины демоницы и оглядел серый холм, на котором стоял полуобрушенный особняк. Из типичных декораций свойственных владениям Тзинча здесь были разве что светильники с радужным огнём и лазурные сорняки, пробивающиеся сквозь серость, которой был прах и пепел надежд самой демоницы. Это был "подарок" Тзинча для своей верной марионетки.

— Я бываю здесь не очень часто, предпочитая блуждать как по варпу, так и по мирам смертных в поисках знаний и возможностей, что помогут мне отомстить или хотя бы как-то навредить Тзинчу. Поэтому место выглядит довольно… заброшенно, — пояснила демоница, после чего начала подниматься на холм. — Но в целом здесь безопасно, об этом месте также мало кто знает, как и чего-то ценного здесь нет. Поэтому тут можно спокойно отдохнуть, а мои защитные чары в случае чего заранее заметят незваных гостей. Путей отхода тоже множество, но и для глухой обороны здесь есть всё необходимое.

— Неплохо. Так значит… у тебя вроде как есть идеи почему у Тзинча поехала крыша?

— А у тебя есть куда больше информации, — кивнула демоница. — Будем разбираться.

Глава 62

Тени играли на стенах и позабытые мной голоса шептали в тёмных уголках просторной комнаты особняка. Наверное когда-то здесь была гостиная и хозяйка принимала здесь своих гостей. Для этого здесь имелся просторный стол и стулья в центре, изысканная мебель была слегка ветхой, но со своей задачей справлялась. Чуть дальше, в тёмном угле находились кресла и диван. Там же стоял сундук с пока что неизвестным мне содержимым. Довольно приятное место, если бы не тусклый свет душ, отбрасывающий странные тени.

Я сидел за столом и держал в правой руке хрустальную кружку, вечно полную пива, а в левой находились карты. Напротив меня сидела чёрная тень и тоже держала карты. С демоницей мы общались довольно долго и обсудили множество моментов. Многое мне удалось прояснить для себя, а платой тому стала практически вся информация касательно бесед с Тзинчем. В них демоница хотела найти подсказку, но кажется у неё это не удалось.

Но вернёмся к тени, которая сделала свой ход и забрала карту.

— Заходная, — произнёс я и швырнул ещё две карты ей.

Тень на мгновение застыла. К слову, тень была объёмной и скорее правильно было бы её назвать человекообразной и объёмной тьмой, но я не особо парился и называл её просто тенью или же обращался по имени. А была она душой Мордреда. Раньше она принадлежала Тзинчу, однако пропустив через неё и её прошлое тысячи кандидатов до полного слияния добрался только я. И после этого связь с ней достигла максимума и фактически его душа полностью слилась с моей, став если не неотъемлемой частью, то крайне важной и значимой.

Но почему это удалось сделать лишь мне? Предположение напрашивалось само собой, я был больше всего похоже на Мордреда, как бы это не было неприятно. Ну и конечно вероятность удачи тоже не стоило отрицать.

Другие кандидаты попав в прошлое шли вразрез с ним. В результате поток варпа разрывал их, ведь прошлое уже случилось и поменять его было нельзя. Любое отклонение фактически уничтожало душу, это можно сравнить с попыткой встать на пути водопада. В результате большинство кандидатов погибало куда раньше, чем покидали Камелот.

Плюс даже если схожесть с самим Мордредом была высока, а чаще всего она была высока, ведь Тзинч умело подбирал кандидатов, то всё равно многие кандидаты умирали куда раньше из-за эффекта бабочки. Кто-то сдох от ведьмы, другие не пережили суда, третьи отказались принимать помощь демона и оставались верными Человечеству. Но путь Мордреда подразумевал то, что он продал душу Тзинчу, взял его силу и дошёл до самого конца.

Конечно, полного совпадения достигнуть мне не удалось. Так например Мордред тоже решил создать алкогольный бизнес, но добивался всё тяжким трудом, обидными ошибками и успехи его отличались от моих. Однако в целом… в целом я не сильно отклонялся от потока, что позволило мне стать подходящей призмой. В свою очередь благодаря мне Тзинч получил иную точку зрения, но узнать всей правды всё равно не смог.

Очень многое скашивалось влиянием второго легиона, так и Император своей волей отрезал самое главное от его взора. Ни одна из его марионеток не могла точно сказать, что именно произошло на Герелиане. И хоть всё указывало на смерть второго и одиннадцатого легионов, но Тзинч сходил с ума и отказывался верить в это. Он знал, что при осаде Терры эти легионы не появились, что на самой Герелиане не осталось ничего живого и история двух легионов прервалась там, но… он рвал и метал, погружаясь всё больше в безумие и считал, что нечто было упущено.

Кроме того и будущее начало сгущаться. Другие боги давно обратили свой взор на Кадию. У них всё было, но всё же нужно было развлечение, которой могла стать вторая осада. Да, что с ней, что с без неё, по факту тёмные боги становятся всё сильнее, однако нет предела совершенству. Поэтому во всё больший мрак погружалось Человечество.

Но Тзинч… Тзинч считал, что нужно подождать и подготовиться. Он видел, что Император становился сильнее, во многом из-за самого же Тзинча. А если что-то было упущено… то надо было быть осторожными. Но никто его не слушал, ведь даже он сам считал, что бредит. И копились силы, совращённые примархи готовились захватить всю галактику, на руинах которых они продолжат сражаться уже только между собой.

Во многом в этом стоило винить Слаанеш, которая за всё это время стала крайне опасным игроком. Смеяться над ней Тзинч порой даже боялся, ведь её озлобленность уже выходила несколько раз богом. Тёмный Князь вырос и заслужил право называться одним из Четвёрки.

Тем временем Мордред швырнул карты, он не понимал, что такое "заходная" и искренне считал, что я мухлюю. Я же был в шоке, что кто-то мог не знать элементарных правил столь популярной игры. Впрочем, двух вальтов на погоны я ему оставил и на этом наша игра закончилась. Мордред стал частичкой меня, однако из-за полного слияния он сохранился крайне чётко, обладал своей волей, мыслями и убеждениями. Да, полноценной личностью он всё же не был, однако… сам факт подобного пугал.

Но пока что поглотить меня он не мог или… может быть не хотел? Я не знал, но подводные камни перерождений требовали скрупулёзного изучения, которым я занимался в отсутствие демоницы. Так например душа Лекса и безымянного гвардейца тоже оставались со мной. Однако душа Лекса была довольно слаба, он был словно отпечаток и не проявлял какого-то интереса к происходящему.

Безымянный гвардеец скорее являлся и вовсе… слабым отголоском, настоящей тенью, которая просто была и бесцельно бродила то там, то здесь, в данный момент снаружи особняка среди цветов. Он словно искал покоя, которого никто не мог ему дать. Смотря на него я ощущал привкус отчаяния, в которое был загнан мобилизованный юноша, не прошедший подготовки и брошенный на передовую в качестве пушечного мяса.

Радовало и то, что моя личная сила тоже росла. Это касалось не только воли, но и того, что всё то что пережил Мордред, пережил и я. Таким образом к этому добавлялось и моё прошлое, что в сумме давало мне большую силу. Речь не о каком-то параметре, как в компьютерной игре, скорее о совокупности факторов, о воле и опыте, который ложился в основу воли. Подавить меня один на один вероятно не сможет ни одна из теней, если конечно я не попаду в тело альфа-псайкера, который просто меня сожрёт или ещё какой-нибудь дряни.

Однако что будет если тени объединятся? Мордред действительно был опасен и уже доставлял проблем. К тому же он дворянин с амбициями лидера. Благо он пока что сам не понимает этого и находится только в процессе осознания происходящего, что видно по его смятению. Но вскоре он начнёт пытаться общаться с другими тенями, которые не ответят. Зато ответить могут другие.

— О, Лазурь вернулась! — прощебетала Птичка, которая всё это время летала повсюду и изучала всё.

Лазурью она начала называть хозяйку этого особняка, эту двухметровую демоницу. Настоящего имени демоница конечно же не раскрыла. Подобную информацию в варпе ни раскрывал никто и глупо было спрашивать об этом или надеяться получить ответ. Как и о прошлом никто старался не расспрашивать, хотя очень многим были связаны древние и не очень демоны. Впрочем, всю правду знал лишь Тзинч, частью которого в той или иной мере являлось всё, что родилось или родится на его владениях.

— Интересно, что же я пью, если нахожусь в нематериальном мире, — задумался я, делая ещё один глоток из хрустальной кружки. — Ведь всё это вокруг лишь попытка моего разума и души придать хаосу очертания.

— Не забывай, что варп это отражение, своего рода тень. Хаоса как такового не существует, есть отсутствие возможности узреть порядок, — произнесла Лазурь и уселась напротив меня, пока Мордред начал копаться в сундуке. — Я побывала на Герелиане. Там ничего нет.

— Этого не может быть. Может ты перепутала название? Или есть несколько систем…

— Я точно проверила то самое место. Там мёртвый мир вечного огня, кора планеты уничтожена. Также там нет отголоска Тёмных Богов или причин их интереса. Я бы почувствовала какой-то могущественный артефакт или присутствие примарха, способного одолеть демон-принца. Как и нулевого поля, способного скрыть такую силу, там тоже нет. Иначе бы пространство вокруг было бы искажено. Там… пусто, просто пусто.

— Значит они как-то сбежали. Скрытно и незаметно. При помощи Императора. Только это может объяснить причину безумства Тзинча. Только это может нарушить все его планы. Просчёт и ошибка. Я считаю второй и одиннадцатый выжили и…

— Факт их уничтожения подтверждён тремя с половиной богами, — покачав головой произнесла Лазурь. — А скоро будет и всеми четырьмя, когда приступ паранойи Тзинча закончится.

— Тогда почему…

— Потому что Тзинч больной и непредсказуемый, он уже переигрывал самого себя, это тот же случай. И тебе не следует скатываться за ним в паранойю.

— Я отказываюсь в это верить.

— Ну ладно, не верь. Лучше расскажи мне как ты собираешься отомстить Тзинчу?

— И ты ещё называешься Тзинча больным? — закатил я глаза и откинулся на спинке стула, попивая своё бесконечное пиво. — Он Бог, Лазурь. Тёмный Властелин своего подземелья, ты буквально родилась в момент очередного приступа его шизы или чего там.

— На что ты намекаешь?

— Не лезь, дура, он тебя сожрёт. А меня и подавно, так что и о мести я не думаю. Тем более за что мне ему мстить? Разок он меня искусить пытался, но типа… мне что после этого каждому маркетологу мстить? К тому же благодаря ему я теперь типа бессмертный. Могу перерождаться, набираться опыта и делать свою жизнь лучше, попутно конечно выполняя безумные поручения Тзинча, вроде возвращения в прошлое, где я походу реально мог сдохнуть, если бы не решил открыть пивной завод. Эх, в очередной раз пиво спасло всех от невообразимой беды, так и знал, что не нужно было брать вот эти ваши мечи, посохи, баб.

— А мне он предлагал неуязвимый доспех и горн переломного момента.

— И что ты взяла?

— Горн. Благодаря ему мне удавалось изменять ход сражений и некоторое время даже другие высшие демоны считали меня непобедимой.

— И чем всё закончилось?

— Сначала ты ещё раз опишешь последние минуты своей жизни в теле Мордреда.

— Да что там описывать, не помню я нихрена. Ослепительный свет чуть не сжёг меня дотла, эта мощь была настолько огромной, что даже кусочки души плавились из-за чего у меня кстати появились пробелы в памяти. Но вроде как…

— Бог-Император пришёл и решил все проблемы, спася наших Рыцарей и часть своих сыновей с метками два и одиннадцать, — добавил Мордред из тёмного угла. — Я так всё запомнил.

— Разве? По-моему все Рыцари сдохли же, нет? — нахмурился я, ведь целостность памяти была далека от идеальной из-за слишком сильного психического влияния. — Или это я где-то накосячил?

— Гарет выжил, Персиваль, но в моей вариации, то есть объективной реальности, жив был и Ланселот, получивший ранения. Он продолжил командовать нами вплоть до последней битвы, когда к нам присоединились Космические Волки и могучие Титаны, под ногами которых мы казались букашками.

— Хм… а я вроде как мельком слышала, что уничтожен был почти весь одиннадцатый легион и никого спасти не удалось, — добавила Лазурь. — У Тзинча имелись и души космодесантников одиннадцатого, он несколько раз проверял эти моменты ещё при мне, используя подобные тебе души.

— Да уж, теперь ещё и показания расходятся. А чисто технически, мог ли кто-то изменить память Мордреда? Например сам Тзинч в приступе шизы, — направив кружку на Мордреда спросил я, а затем направил её на Лазурь. — Или может быть он уже тогда начал сеять смуту в тебе, чтобы таким образом повлиять на меня сейчас.

— Ты нажрался что ли?

— Но что самое главное, могло ли воспоминание Императора изменить мою память?

— Кто дал тебе эту кружку? В варпе нельзя напиться.

— Тзинч. Это моя награда, которую мы случайно выбрали с Птичкой.

Лазурь уже открыла была рот, после чего хапнула воздуха, видимо решив сказать куда больше, чем изначально планировала, но в конечном итоге просто замолчала, решив вообще не комментировать подобное и окрестив меня невменяемым.

— Ладно, мне становится скучно, — зевнул я, ведь делать было нечего, а лично запустить процесс перерождения не получалось. — Что будем делать?

— Паранойя Тзинча — новые возможности для его слуг, коими мы так или иначе являемся, вне зависимости от наших желаний, — несмотря на свою ненависть по отношении к Тзинчу, Лазурь мыслила довольно трезво и понимала насколько высокую планку поставила перед собой. — Пока он не видит, я собираюсь посетить Голубых Писцов.

— Хех, голубых… этих самых что ли?

— Твой примитивный юмор не уместен в данной ситуации, — осудительно добавила Лазурь. — Также ты можешь знать их под именами Лазурные Маговеды, Странствующие Чаробратья или Квесторы Тзинча. Они являются голубыми ужасами, фактически младшие рядовые демоны, однако их роль… её трудно переоценить.

— Первый раз слышу. Зачем тебе с ними встречаться?

Лазурь ухмыльнулась и запрокинула голову назад, шея её удлинилась, лицо вытянулось и стало напоминать хищную птицу, пока сама кожа покрылась сверкающей чешуёй. Вздрогнув всем телом, она пронзительно вскрикнула, после чего затрясся весь особняк. В следующую секунду с небес обрушился хрустальный дождь. Твёрдые капли разбивались о землю и крышу, после чего превращались в пыль, разносимую завихрениями по всем владениям Лазури.

А затем Лазурь снова стала нормальной или вернее скрыла свою истинную сущность за иллюзиями. Я же почувствовал как варп насытился магией до предела, вероятно таким образом Лазурь перенаправляла потоки энергии и заряжала свои защитные чары. После она встала со стула и потянулась, разнося хруст своих костей по всем комнатам.

— Нам стоит поспешить, битвы гремят во всём Имматериуме и те пути, которыми я хотела пройти до Писцов, могут стать опасными. Другие искать у меня нет желания. Идёшь?

— Ты не ответила на вопрос.

— И то верно, впрочем, ладно… будешь должен.

— Можешь не рассказывать, если тебе это не нужно, — безразлично ответил я и пожал плечами, планируя сидеть здесь с хрустальной кружкой хоть целую вечность.

— Эту историю всё равно и так знают всем, но за свой дерзкий язык ты расплатишься сполна, — хищно оскалившись произнесла Лазурь и обнажила на мгновение свои клыки. — Но не сегодня.

— Внимательно тебя слушаю.

— Когда-то давно или не очень, смотря относительно чего мы мыслим и какую точку отсчёта берём за истинную, в Имматериуме гремела жестокая битва между Богами. О причинах её мало что известно, но вероятно Слаанеш, набравшись сил, смогла объединить Кхорна и Нургла ради общей цели. Ради свержения Тзинча.

— Продолжай, — произнёс я и сделал ещё один глоток, с любопытством следя за каждой эмоцией Лазури.

— Говорят итогом той битвы стало само появление магии, хотя это противоречит роли Слаанеш в той битве, ведь магия появилась куда раньше. Хотя возможно мифы ошибаются и приукрашивают, а речь шла об усилении магических способностей простых смертных. Точно сказать нельзя и наверное только сами Боги знают что тогда произошло.

— Ближе к делу.

— Так или иначе, враги Тзинча своего добились. Архитектор Судеб был сброшен с вершины Бесконечных Гор, а достигнув земли он разлетелся на бессчётное число осколков. Эти осколки и стали заклинаниями, что разлетелись по мирозданию. Сам Тзинч тогда лишился огромной части своей силы. После он создал Голубых Писцов, что должны были собирать эти осколки, записывая каждое заклинание. Но так или иначе… в тот день Тзинч проиграл и умер. И я хочу узнать о тех событиях всё.

— Ладно, звучит интересно. Куда идти?

Глава 63

— Ну и где мы? А главное где эта гадина? Зараза, как ляхов Сусасин… — ругался я, пытаясь найти Лазурь.

Я шёл прямо за ней, шаг в шаг, но каким-то образом моргнул и всё. Теперь я стоял в чистом поле, надо мной буря вихрей магии, а вокруг то и дело взрывались заклинаний от демонов, устроивших резню между собой. И ведь каждое заклинание было в разы опаснее любого артиллерийского снаряда во многом из-за своей максимальной непредсказуемости. Вихрь магии мог просто подарить тебе третью руку или же вывернуть тебя наизнанку, стать причиной психоза или экстаза. Могло произойти что угодно, в том числе ничего.

— Это фиаско, — добавила Птичка, сидя у меня на голове и тоже не особо ориентируясь в искажающемся пространстве.

И вот с одной стороны я был слугой Тзинча и вроде как высшие демоны не особо желали меня трогать, дабы не навлечь на себя гнев Архитектора Судеб. А с другой прямо сейчас в хаосе рождались и умирали тысячи или даже миллионы мелких сущностей, которые в силу своей тупости плевать хотели и на Тзинча, и на то чей я там слуга, и вообще на объективную реальность, а также на всякие последствия. Порой они словно лемминги даже прыгали в эпицентр магических бурь, где их разрывало на кусочки и после чего из их отголосков рождалось что-то новое.

— Ну вот, они идут ко мне, — пробурчал я, ускоряя шаг и веря, что смогу как-то убежать от мелких демонов.

Но куда-то там, каждый второй шаг вёл меня либо в левую или правую сторону, либо вообще разворачивал лицом к этим тварям, сводя на нет мои попытки сбежать. При этом сами демоны так-то ориентировались немногим лучше меня, однако из-за своего количества они до меня точно доберутся.

— Ладно, уродцы, хотите сдохнуть — сдохните. Я не гордый, всех перережу.

Отринув попытки сбежать, я остановился и Птичка тут же помогла создать хрустальный меч. Тут же мной была принята заученная за многочисленные уроки фехтования стойка, меч оказался выставлен вперёд и засверкала его поверхность, в которой сияла сила магии. Замерев, я внимательно смотрел за приближающимися противниками, которые будто делали прыжки в пространстве, когда выходили за рамки моего трёхмерного восприятия. В то же время Птичка продолжала накладывать на хрусталь чары, ведь физическое в Имматериуме играло наименьшую роль, пусть и не нулевую, равно как и наоборот.

Однако для того чтобы нанести рану демону здесь, нужно было иметь подходящее оружие или обладать даром к магии. В противном случае даже самый волевой космодесантник, перемещённый сюда и переживший психический шок, ничего не сможет сделать даже самому низшему демону, которого он бы голыми руками разорвал в физическом мире. Или нет, если честно это была лишь моя теория, нюансы которой наверняка всплывут в будущем.

Так или иначе первый демон совершил очередной скачок и вылетел справа от меня. Он и сам этого не ожидал, ведь бежал в мою сторону третьим. Сориентироваться он тоже не успел, в отличие от меня. Я замер и вообще не двигался, поэтому как только первый враг оказался на расстоянии удара, то мой хрустальный клинок пронзил его морду насквозь. Хрусталь легко прорезал оболочку и своей магии начал вызывать распад демона, превращая его в то из чего он не так давно родился.

Затем я ногой отпихнул его рассеивающуюся тушку и приготовился к схватке со следующими тварями. По одиночке они не представляли для меня серьёзной угрозы, ведь даже мои естественные псайкерские способности, которые я толком даже не начал развивать, уже были лучше способностей недавно рождённого не из плоти существа. Кроме того это были именно родившиеся твари, а не переродившиеся. Скорее всего причиной их появления была какая-то магическая битва или же эхо паранойи Тзинча. Его хаотичные частички едва успевали получить толику самосознания и тут же снова становились ничем.

Подобное было нормой в варпе и лишь воля случая могла позволить демону прожить достаточно долго, чтобы набраться опыта.

— Хм, а оно выглядит вкусно, — прощебетала Птичка, глядя как очередной демон становится завихрением. — Я бы его сожрала. Можно?

— Валяй, — отмахнулся я, замечая некоторые закономерности в пространственных прыжках демонов.

Это было чем-то вроде кротовых нор, по крайней мере другого сравнения придумать у меня не выходило. Встав в одно определённое место, враг всегда появлялся в одном и том же месте, словно пройдя через четвёртое измерение. Сами твари набраться опыта и увидеть эту закономерность не успевали, ведь пёрли мясом и если не погибали от моего меча, то начинали грызться между собой из-за любых мелочей. В результате сражение с ними превратилось в бойню, где мясником был я.

— Не так уж и сложно, — рубя налево и направо, я уже наносил удары на упреждение и даже сам начал пробовать использовать эти кротовые норы.

Более того, чем дольше шло сражение, тем больше скрытых нитей удавалось мне увидеть. Моё магическое чутьё давало куда больше информации, чем глаза. В этом наверное и был секрет ориентирования в варпе. Правда пока что мне едва удавалось предсказывать своё движение на шаг, максимум два, вперёд. До навигаторов, прокладывающих путь между звёздами, мне конечно было далеко, как и до высших демонов, но все с чего-то начинали.

— Ха-ха! Да это куда веселее, чем я думал! — рассмеялся я и смехом своим сотряс варп, из-за чего на всплеск эмоций помчалось ещё больше тварей.

Но я вошёл в раж, эти мелкие победы опьяняли меня и мне казалось, что ни один низший демон не сможет меня победить. Они были слишком глупыми и вот уже я сам начал приближаться к эпицентру вихря, откуда рождались эти сущности, изрыгаемые хаосом. Когда ещё представится случай потренироваться на свежем мясе?

Птичка тоже увлекалась пожиранием тварей и даже чуточку прибавила в размере. Однако самоуверенность всегда была главным врагом для любого обитателя или гостя варпа. Я же совсем увлёкся процессом и не заметил, как один из низших демонов уже давно замер и внимательно следил за мной. Он отличался от других.

Мелкий ужас представляющий из себя мерзкого сгорбленного человека, из спины которого росли дополнительные руки. Он был ростом едва ли полтора метра, но его острые когти были крайне опасны и могли рвать даже души. Кроме того пасть демона была способна открываться на сто восемьдесят градусов и с каждым мгновением она вытягивалась, начиная напоминать пасть крокодила. Кожа его вбирала в себя энергию варпа и он становился с каждым мгновением чуточку сильнее.

Но затем демон слился с толпой. Одним за другим он пропускал вперёд других тупых демонов и выжидал момент, изучая мои атаки и движения. И как только я нанёс удар по демону слева от себя, он рывком нырнул в одну из нор и появился справа от меня, тут же хватая меня за руку, в которой был меч. Никак иначе эта тварь родилась из самого хитрого отголоска магии.

За одномгновение демон разорвал оторвал мою руку по локоть. В тот же миг в ужасе я воссоздал хрустальный кинжал в левую ладонь и вонзил кинжал прямо в его глаз, провернул лезвие, но сдержался и не позволил себе отпрыгнуть, оставшись стоять на месте. От такой раны сущность демона быстро рассеялась и хоть она была прочнее других, но с клёкотом Птичка уже накинулась на останки и быстро добила его, после чего начала гнаться за остаточным вихрем, чтобы поглотить даже его.

Я же почувствовал страх, но на удивление боль была… крайне слабой. Более того, моя рана стремительно исцелялась и за считанные мгновение моя рука отросла вновь. Сначала ветер принёс хрустальный песок, затем тот образовался в каркас и медленно кристаллизировалась рука. А уже через считанные секунды она затрещала и разлетелась на осколки. Оболочка исчезла, но под ней уже появилась новая рука, такая же какая была у меня мгновения назад.

Что же, этого следовало ожидать. Всё же физическая оболочка играла в этом мире крайне второстепенную роль. Её можно было уничтожать раз за разом, но особого толку не будет. Определяющую роль играло то, что у смертных принято называть душой. И лишь ранив душу, можно было нанести достаточный вред врагу. Это конечно же радовало, как и моя собственная сила, превышающая только что родившихся демонов. Вероятно даже после полного уничтожения оболочки здесь, мне не составит труда собрать себя заново. Если конечно кто-то как Птичка не сожрёт вырвавшийся вихрь или же меня не вымотают, лишив силы на подобное.

Так или иначе уняв свой боевой азарт, я стал осторожно отступать от вихря. Попутно мой взор помимо нитей стал замечать и собственную тень, в которой я распознал свою душу. Она была слегка потрёпана и одного взгляда хватало, чтобы понять масштаб повреждений. Это понимание было всегда со мной, надо было только осознанно обратиться к нему, что тоже не так уж просто сделать, как кажется. Для того, чтобы делать подобное на автомате, придётся ещё попрактиковаться.

— Бесценный опыт, — прошептал я, учась уже скрываться от взора низших тварей.

Сколько времени я провёл в блужданиях? Трудно было сказать, ведь понятие времени в варпе очень разнилось. Однако несмотря на все риски и опасности, а также отсутствие понимание собственного местонахождения… это был действительно бесценный опыт, благодаря которому я куда лучше стал понимать, что из себя представляет Имматериум. А затем уже моё внимание привлёк чудовищной силы всплеск энергии.

Осторожно двигаясь вдоль громогласного эха магической битвы, я старался найти место, с которого смогу разглядеть битву лучше. И через сто одиннадцать шагов мне удалось это сделать. В очередной раз пространство вокруг изменилось и вот уже слева от меня оказался глубокий кратер, на краю которого я резко оказался, он возник столь же неожиданно и причиной тому была всё та же многомерность пространства.

Внизу кратера уже во всю сражалась Лазурь, орудуя двумя кривыми мечами и тесня вихрем ударов какого-то птицеподобного демона с посохом. Лазурь была довольно сильна, она двигалась куда быстрее и удары её заставляли пространство дрожать. В моменты вспышек от взмахов её клинков завеса варпа уплотнялась и на мгновение физические законы усиливались. Это чем-то напоминало создание разломов в физическом мире, только наоборот. Это очень не нравилось птицеподобному демону, как и навязанный ближний бой.

Он хотел разорвать дистанцию и превратить схватку в магическую дуэль, но Лазурь просто не давала этого сделать. Она прекрасно знала свои слабые стороны и слабые стороны местных обитателей. И пусть она не могла сравниться с демонами других богов в ближнем бою, но зато среди этих хилых и трусливых магов её яростный напор раскрывался на все сто, объединяясь с точным знанием тактик и стратегий, к которым любили прибегать эти самые маги.

Таким образом Лазурь стала весьма грозным охотником на демонов из собственного племени. Разумеется получилось так не случайно, ведь она хотела отомстить Тзинчу и искала возможность свершить месть очень долго, сражаясь при этом преимущественно с соплеменниками.

И вот её последняя связка ударов закончилась тем, что один клинок пронзил бедро демона, а второй вонзился в его грудь. Высший демон не растворился, как убитый мной низшие демоны, он продолжал сохранять целостность и даже поднимал волей вихри, которые отрывали от души Лазури не очень крупные куски. Однако клинки уже разрушали его изнутри, а сама Лазурь сняла иллюзии и человеческое лицо превратилось в морду жуткого монстра, пасть которого уже раскрылась и тот час сомкнулась на голове добычи.

Разрывая душу врага, Лазурь точечно рассеивала его и одним за другим части тела демона превращались в радужные вихри, которые всасывались самой Лазурью с каждым её вдохом. Сила демоница начала расти прямо на глазах, но сколько бы врагов она не побеждала, догнать тех, кто был выше неё, она всё равно не могла. Ведь пока ты делал один шаг к силе и знаниям, то тот же Тзинч делал сотни тысяч шагов, увеличивая и без того огромных разрыв. Также поступали и его ближайшие слуги, с которыми Тзинч делился своими возможностями.

Тем же кто пал в немилость бога, оставалось лишь смиренно смотреть за тем, как их оставляют на обочине истории. Кто-то прятался, кто-то продолжал бороться, но конечным итогом станет поглощение более сильным демоном. Иначе быть не могло и Лазурь тщетно пыталась стать исключением.

— А, вот ты где, — не поворачивая ко мне, произнесла Лазурь, а голос её звучал будто в упор ко мне. — Писцы вон там.

И её воля указала направление, проследив нить которого я увидел то, что изначально было скрыто от моего взора. Два голубых ужаса, они напоминали тех демонов, которых убивал я, однако жили в этом мире они невероятно долго. Они следили за боем демонов Тзинча и демонов Слаанеш на границей владений и активно записывали увиденное ими заклинание, что родилось не по чьей-то воле, а по случайности в момент схватке двух высших демонов. Сам же бой Писцов не интересовал, как и помогать своим они не собирались.

Хотя и сильными эти демоны не были. Да, за свою жизнь они записали заклинаний больше, чем знало большинство демонов, даже наверное больше, чем знал кто угодно, за исключением самого Тзинча. Однако Тзинч уже тогда понимал, что они могут стать слишком сильными и заранее решил эту проблему. Создать какую-то подлянку было логично, особенно для того мнительного и параноидального бога как Тзинч.

В результате, по воле своего создателя, П'Тарикс мог переносить колдовские символы любого заклятья на пергамент, но при этом не умел читать. Скират'п же был способен прочитать записи своего брата, но не мог понять их и связать в нечто единое, зато мог исправлять ошибки. В результате они записывали и копили знания, применить которые не могли как поодиночке, так и вместе.

Хотя порой, Архитектор Судеб использовал Голубых Писцов и в качестве оружия, позволяя судьбе привести двух слуг в гущу самой жестокой битвы, где требовалось изменить исход. Окружённые и почти загнанные в угол братья не могли ничего сделать и единственным их шансом становилось упование на воле случая. И Скират'п начинал водить пальцем по записям брата, произнося непонятные ему слова и пытаясь воспроизвести то, чего не понимал.

Тогда случалось то, что невозможно было предсказать. Всё отдавалось на волю случая, однако зачастую судьба благоволила двум братьям. Будто бы сам Тзинч направлял руку Скират'па, после чего тот к собственному удивлению воссоздавал самое подходящее заклинание. Или самое неподходящее. Всё зависело опять же от случая или же… от воли Тзинча, которого многие ставили выше подобных определений.

Так шли тысячелетия или десятки тысяч лет, мгновение или вечность, но Голубые Писцы без устали странствовали, стремясь выучить все заклинания, которые с увеличением силы и количества смертных стали появляться куда чаще и даже без ведома самого Тзинча. Те осколки которые когда-то дали начало магии могли быть уже трижды выучены, но каждое мгновение создавалось ещё большее заклинаний и выучить все было просто невозможно.

Поэтому Голубые Писцы были обречены делать свою работу вечно или до того момента, пока Тзинч не захочет поглотить их, вместе с их знаниями. И если этот день когда-то наступит, то страшно даже представить, что случится с варпом и физическим миром. Ведь сила Тзинча значительно увеличится, а это может повлечь за собой последствия даже более опасные, чем появление Ока Ужаса.

И чем больше времени проходило, тем больше силы собирали Голубые Писцы, что делало будущее слияние с Тзинчем ещё более опасным для мира. Как и сам Тзинч никогда не забывал кто сбросил его с вершины Бесконечных Гор.

Глава 64

— Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать, — произнесла Лазурь и через секунду достала из-за спины свиток. — Заклинание из мира проклятых зеркал.

Но Голубые Писцы не отвлеклись от своих записей. Что-то бурча себе под нос П'тарикс и активно орудуя пером выводил один магический символ за другим. Поговаривали, что перо было вырвано из крыла самого Мастера Перемен, что в целом было похоже на правду из-за жуткой ауры вокруг казалось бы такой просто вещи.

— Что ж… — чего-то подобного Лазурь ожидала, ведь уже далеко не в первый раз пыталась получить помощь от Голубых Писцов. — Скрижаль с заклинаниями Тёмной Эры Людей…

В этот момент Скират'п бросил один свой взгляд на скрижаль, чёрная поверхность которой до сих пор кровоточила. Однако уже через секунду его брат издал странный звук и вновь Скират'п принялся перечитывать заклинание, которое гремело прямо сейчас в битве демонов Тзинча и Слаанеш. Ни скрижаль, ни свиток не заинтересовали Голубых Писцов, ведь они эти записи у них уже имелись.

Однако Лазурь не отчаивалась и раз за разом продолжала попытки заинтересовать двух братьев. С одной стороны ей были нужны ответы на её вопросы или хотя бы информация о списке всех участников той битвы. С помощью них она уже могла бы разузнать каким образом удалось свергнуть Тзинча. Также это могло бы положить начало созданию союза, ведь времени прошло много, а Тзинч умел наживать врагов лучше других. Возможно многие захотят повторить прошлый успех и как знать, возможно через них удастся выйти и на других Богов…

Планы Лазури были крайне амбициозны и она сама порой не замечала, как точная аналитика сменялась наивными грёзами. Нет, она конечно была высшим демоном и всякое такое, но кем она себя возомнила? Каким образом она вообще решила, что может в чём-то убедить других Богов? Они сами решали когда и что делать, им было куда лучше видны потенциальные возможности и последствия, а если уж возможность свергнуть Тзинча снова и существовала, то Слаанеш бы уже её использовала, без всяких подсказок, помощи или советов.

Однако в безумном желании отмщения Лазурь уже давно зашла за все мыслимые и немыслимые рамки. Более того, саму её суть теперь определяла эта самая месть. В свою очередь для существ рождённых не из плоти подобное играло крайне важную роль. Из эмоций и чувств рождались демоны, благодаря ним они и жили, становились сильнее. В свою очередь Тзинч нанёс Лазури непоправимые раны и теперь лишь желание мести не давало ей умереть.

И в конечном итоге Лазурь умрёт, пытаясь свершить невозможное. Ведь в тот день сгорело не только всё то, что было ей дорого. Сгорели и все другие судьбы, оставив лишь один линейный путь в могилу. Других вариантов и быть не могло, но Лазурь всё равно пыталась трепыхаться.

В какой-то момент Лазурь со злостью выбросила последний свиток, содержания которого даже не могла понять, столь сильным это было заклинание. Однако и его Голубые Писцы уже знали. В этот момент Лазурь пришлось отдавать то, что она хотела оставить себе или хотя бы не отдать в руки Тзинча, который мог как знать о содержимом, так и не знать. Ведь Голубые Писцы наверняка дублировали много заклинаний, которые за это время Тзинч смог узнать сам и без помощи свои помощников.

Без лишних слов Лазурь просто протянула открытую ладонь, на которой лежала сфера из шестидесяти шести деталей, на каждой из которых был уникальный символ. Все они могли двигаться, перемещаясь в многомерных пространствах и образуя странные слова. Это было неким подобием словаря или чего подобного. Однако подтверждением ценности служило замершее перо П'тарикса.

— Не так быстро, — тут же Лазурь спрятала артефакт, также передвинув несколько деталей, превратив в поверхность в нечитаемый бред.

Голубые Писцы уже знали о том, что интересно Лазури. Как и понимали потенциальные последствия сотрудничества с ней. Однако Тзинч вложил в них лишь одну задачу — сбор всех заклинаний. И ради выполнения этой задачи они могли бы попробовать даже ограбить собственного создателя, если бы конечно сил хватило и других мест для исследований больше не было.

Кроме того сфера оказалась крайне непростой и несла в себе суть изначальной магии, крайне опасной и сокрушительной. Её применения были настолько редки, что в мире смертных многие о ней просто и не знали. А те кто знали находился в вечной борьбе между чёрным и белым.

Через считанные мгновения Голубые Писцы написали свиток для Лазури и совершили обмен. В свитке содержался весь их пересказ тех событий, искривлённых чужим восприятием и довольно бесполезным. Однако для Лазури эта была возможно последняя надежда найти способ как-то помешать Тзинчу.

И всё же встретившись с ней потоками воли, я вдруг на мгновение почувствовал невероятное разочарование, которое она так хотела скрыть и не могла этого сделать. Вероятно для неё полученная информация не имела никакой ценность в силу абсолютной бесполезности или, что более ожидаемо, невозможности использовать подобные сведенья.

— Я рассказал тебе всё, что знал о Тзинче, — напомнил я, ведь у нас был уговор.

— Да, рассказал, но тем же я не отплачу. Я знаю куда больше тебя.

— Пахнет разводом, — признаться, чего-то подобного я ожидал изначально и поэтому не особо расстроился.

— Падение с Бесконечных Гор и возникновение магии — одни и те же события. Слаанеш действительно смогла победить Тзинча, чем заслужила своё место в Четвёрки. После этого в мирах смертных начало появляться куда больше магов, как и сам процесс до сих пор искусственно ускоряется Тзинчем.

— Значит… есть вероятность, что он сам дал себя уничтожить?

— Есть, и в таком случае… века моих поисков оказались бессмысленными. А если же нет… — Лазурь тяжело вздохнула. — Никакого всесильного артефакта способного сокрушить бога нет. Тзинч пал лишь благодаря силе трёх других богов, а вровень с ними встать никто не в силах.

— Этого следовало ожидать. Они же Боги.

— Следовало, — сокрушенно ответила демоница.

— Так… что теперь будешь делать?

— Искать другой способ добиться своей цели, — своё будущее Лазурь видела предельно ясно и не сомневался ни секунды в своём ответе. — Буря заканчивается. Новое мироустройство установлено. Забавно, Нургл кажется выбился в лидеры. Никогда не стремился быть первым, никогда не жаждал мести, даже наверное богом он не хотел становиться. Но вот снова его власть стала больше других богов, а он… у него даже какого-то галактического плана нет, просто делает свою грязную работу.

— Ага, если бы я не видел как его силы уничтожают города и превращают людей в сгустки биомассы… может быть я им и проникся. Хотя нет, даже тогда его отчаяние мне претит, как и жизнь без надежды ею не является.

— Мне если честно плевать, — пожала плечами Лазурь и собралась уже уходить, как вдруг бросила через плечо. — Ты знаешь где моё жилище, если узнаешь что-то новое о Тзинче — заходи. Мне наверняка будет что подарить в ответ. Ах, и да, чтобы никаких обид…

Лазурь создала радужную дымку и в ней уже через секунду материализовался жуткого вида фолиант, который поплыл в мою сторону.

— О, опасные знания, способные свести меня с ума? — предположил я.

— К сожаленью твоя польза пока что слишком низкая для таких подарков. Ты не сказал ничего важного или того, что я не знала. Поэтому… это просто сборник лучших партий регицида. Нашла его на одном из миров, полностью изучила и… для меня он давно бесполезен.

— Ага, сбагрила мне мусор, понял.

— Считай как тебе удобно, мне в целом без разницы. Главное, что ты меня услышал. Прощай.

И взмахнув крыльями Лазурь буквально исчезла в небе, покрытом розовыми и голубыми потоками энергии. Я же взял фолиант, открыл его и убедился, что это действительно была самый простой сборник партий. Там были пошаговые разборы, эффективнее стратегии и дебюты лучших игроков неизвестных мне миров. Игра эта была очень древняя, ведь являлась фактически теми же шахматами, просто с некоторыми незначительными нюансами.

Затем, окинув взором границу владений Слаанеш и Тзинча, я развернулся и отправился в сторону Хрустального Лабиринта. О его расположении я знал всегда, более того, он будто манил меня, помогая сокращать пути. Тзинч явно хотел видеть меня, как и многих других своих слуг, встречи с которыми будут проходить одновременно.

Путь мой прошёл без особых проблем. Пару раз я видел целые воинства, которые уже возглавляли Повелители Перемен, высшие демоны, которых организовал успокоившийся Тзинч. После такого позорного провала всем придётся много работать, дабы хотя бы частично вернуть утраченные позиции.

Под позициям подразумевались вовсе не какие-то территории, а скорее мощность энергетических потоков, в частности количество подконтрольных душ. Слаанеш в свою очередь не просто откусила значительный кусок хаотичного Имматериума, но и захватила души верных полководцев Тзинча, которые оказались застигнуты врасплох безумием собственного хозяина.

Они не успели подготовиться и оказались в ловушке, после чего стали уже добычей. И для Богов высшие демоны без преувеличения являются стратегически важным ресурсом, в каком-то смысле невосполнимой потерей. Ведь возращение такого кадра порой могло заниматься тысячи или даже десятки тысяч лет, при этом ещё должны были соблюдаться крайне сложные условия.

Поэтому Слаанеш сегодня отмечала победу, как и в саду Нургла был устроен невероятного размаха пир. Разве что Кхорн как обычно начал за здравие, а закончил за упокой, не сумев удержаться на захваченных территориях. Впрочем, вероятно Кхорну на это было плевать, размер его владений редко волновал Бога Черепов и Крови, ведь когда приходила война, территории врага мгновенно становились его храмом. Война же приходила всегда и никогда звуки битв не покидали галактики.

— А вот и лабиринт, — произнёс я, выйдя в границе обители Тзинча. — И стены просто исчезли, любой зайти может.

— Зайти, но не выйти, — добавила Птичка, внимательно глядя внутрь искажающейся сути перемен. — У меня дурное присутствие.

— Выбора у нас всё равно нет.

— Он нас накажет за то, что мы общались с Лазурью.

— Уверен, что он сам спроектировал нашу встречу.

И сделав шаг в лабиринт я направился прямо к его сердцу. Все мыслимые и немыслимые преграды, что встречали другие путники, тут же таяли передо мной. Сам Тзинч будто бы говорил:

— Я жду тебя.

Ожидание встречи немного выводило меня из себя. Меня начало слегка потряхивать, волнение брало верх над прочими эмоциями. Тзинча встряхнуло довольно сильно из-за его паранойи. Каким он стал теперь? Возможно приступ и прошёл, но мнительность усилилась во множество раз. В таком случае из-за его потенциального безумия меня может ждать что угодно, в том числе и истинная смерть, перед которой меня пропустят через невероятные пытки, сведя с ума.

И выйдя в центр, я начал убеждаться в худших из своих догадок. Тзинч превратился в жуткую бесформенную массу, которая менялась бесконтрольно и постоянно. Тысячи лиц появлялись и исчезали на его плоти, глаза внимательно следили за каждым моим действием, пока возникающие пасти изрыгали обвинения и претензии. Озлобленность застыла в воздухе.

Чуть вдали, в тёмном угле, который раньше мне не позволяли видеть, лежал двуглавый демон. Это был Кайрос, которого Тзинч заставил заглянуть в колодец вечности. С тех самых пор одна голова Кайроса видела лишь прошлое, а вторая лишь будущее. Сам же Кайрос всегда находился рядом с Тзинчем и пересказывал всё то, что видел. Однако даже он порой совершал ошибки, ведь прошлое редко было таким, каким его видели. Будущее же и вовсе постоянно менялось.

И Кайрос разбито лежал в углу, перья опадали с него и он слабо понимал, что происходит. Всё из-за того, что он видел только будущее и прошлое, но не настоящее. Это делало его крайне слабым, а поведение Тзинча — жутким. В очередной раз сорвавшись в безумии он устроил то, что Боги Хаоса и их приспешники устраивали довольно часто. Имматериум не знал меры.

Но страшнее всего было от того, что Тзинч хотел, чтобы я это видел. Видел то, что он способен раздавить и уничтожить любого, даже самого важного для него слугу. Я же по глупости своей решил улыбнуться, дабы немного сгладить градус накала.

— Вот ты и вернулся. Не слишком спешил, да? — обвинение словно плеть ударила меня по лицу и я пошатнулся, схватившись за лицо.

Огромная зияющая рана обнажила мой череп и превратило улыбку в жуткий оскал. Крови почти не было, но душа затрещала по швам. Однако не прошло и двух мгновений, как второй удар пришёлся уже по спине. Одним за другим незримый магический кнут причинял мне истинную боль, которая не могла сравниться с физическим повреждениями. И сквозь раны вытекала моя память, самые худшие моменты жизни, намеренное скрытые мозгом, но не покинувшие меня.

— А вы куда лезете?! — взревел в бешенстве Тзинч, когда вдруг увидел на пути кнута странные тени.

Я не знал намеренно ли они встали на пути удара или же просто магический хаос обнажил мою душу и выпустил их в реальность. Но под горячую руку безумного бога попали и они. Самая слабая частичка сразу упала и разлетелась тысячей осколков, которые было уже не собрать. В отчаянии затрепыхался отголосок Лекса, но хуже всего Мордреду, который не по воли своей стал частью меня, однако в подобном Тзинч видел лишь предательство, а кнут его высекал магические искры даже из невероятного прочного хрусталя, из которого был создан лабиринт.

Бессмысленная жестокость пугала больше всего, но эти перемены не были самыми редкими, скорее наоборот, зачастую именно их и познавали миры смертных. Сколько обезумевших диктаторов и генералов творили нечто подобное за историю Терры? Посылали на убой миллионы солдат? А затем приказывали сжигать собственные земли дотла, чтобы задержать врага? Формировали отряды из детей и всё глубже погружались в свой выдуманный мир, где Он, Диктатор, был выше Бога и был послан на мир, дабы править…

Всё это тоже в той или иной мере олицетворял Тзинч, хотя психозы были свойственны и другим богам хаоса. И поэтому иметь дело с ними было крайне опасно. Они в любой момент могли стать абсолютно непредсказуемыми. И любой человек, что вдруг подумал, что сможет контролировать хаос… был обречён на ту же участь, что познавал на себе я.

— Предатель, — злобно прошипел Тзинч, кажется чуточку успокоившись, но всё ещё не признавая ошибки, что и логично: он Бог, он всегда прав, даже когда творит сущее безумие, ведь именно его могущество определяет точку отсчёта и все грани нормы. — Преклони колени.

Моя же душа превратилась в кучу рваных частичек. Одним за другим обострённые воспоминание возникали перед моим взором. Тзинч пытался вызвать у меня чувство вины, чтобы я сам поверил в безумие и признал неправоту. Начал рыдать и умолять о прощении за то, что посмел говорить с Лазурью. За то что совратил и украл душу Мордреда. За то что не понимал этого… за всё и сразу я должен был извиниться, но… слишком сильными были удары из-за чего мне стало плевать на всё.

Я просто стоял, ведь понимал что любое действие могло вызвать гнев, а значит лучшим вариантом было проявить бездействие. Но в этот же момент Тзинч разгневался снова, ведь правильных действий не было. Любой мой поступок был неправильным изначально и наверное стоило подождать чуть дольше, а не переть в лабиринт сразу по окончанию приступа паранойи.

С грохотом сломались мои колени и мешком я упал на землю, не в силах сопротивляться Тзинчу.

— Я же сделал всё, как ты хотел, — тихо произнёс я, распадаясь на голубые и розовые завихрения.

— ТЫ НЕ СДЕЛАЛ НИЧЕГО!!! ТВОЯ ИНФОРМАЦИЯ НЕ ДАЛА НИКАКИ ОТВЕТОВ!!!

— Но разве в этом моя вина? Я просто исполнял твой приказ.

— НЕ СМЕЙ СО МНОЙ СПОРИТЬ, ЧЕРВЬ!!! — не желая признавать собственные расчёты взревел Тзинч, которого начало трясти.

Своим вопросом я указал ему на то, что виной всему был лишь он сам. И он это понимал из-за чего и сходил с ума. Он просчитался, он допустил ошибку и из-за его просчёта в тысячелетние планы пробралась ошибка. Всё нужно было переделывать и бесконечное число труда обратилось пылью… пройдёт невероятно много времени прежде чем смирение утихомирит Тзинча, благо в варпе время шло иначе.

— Подлый трус, — прошипел Тзинч, своим щупальцем поднимая меня за шею.

— Своей тиранией ты сам роешь собственную могилу, — ответил я, отводя взгляд от его лиц, ведь мне не хватало воли, чтобы бороться даже с одним из его лиц. — Ты это понимаешь, но вместо каких-либо действий, продолжаешь всё ухудшать. Однажды тебя снова сбросят с Бесконечных Гор и ты познаешь истинное отчаяние, которое будет пытаться подать через многоходовочку.

И в этот момент Тзинч достиг нулевой точки. Его пытались образумить и другие слуги, с некоторыми из которых по воле случая я говорил в унисон. Однако именно на самых подлейших Тзинч тогда решил отыграться по полной.

В одно мгновение его воля обрушилась на меня. В болезненном радужном огне запылала моя душа. Подаренная Хрустальная Кружка расплавилась, начав капать прямо на душу. Мышцы мои свело и они прочно сжали подарок Лазури, пока тысячи щупалец медленно пожирали мои руки.

Я хотел кричать, но не мог этого сделать. Мне хотелось умереть, но тогда бы наказание не стало бы полноценным. В какой-то момент я начал молить о смерти и говорил всё, что хотел услышать Тзинч. Но никакие слова не могли остановить план Тзинча, которые молча смотрел на мои страдания, уже не испытывая никаких эмоций. И в конце казалось бы бесконечной пытки, он произнёс:

— Нет, червь, истинное отчаяние познаю не я, а ты.

И в тот же миг я был брошен на следующее перерождение, во мраке которого меня ждала бездна отчаяния, ведь в далёком будущем не осталось ничего кроме боли и страданий.

Благодарность

Ваш рабочий кабинет был погружён в полумрак. Тусклый свет ламп едва освещал старую и весьма ветхую мебель, пылью были покрыты гигантские книжные шкафы с запечатанными фолиантами, а сами вы снова уснули прямо за рабочим столом.

— Какой сейчас год? — резко встрепыхнулись вы, попытавшись закричать, но старость взяла верх из-за получилось лишь прохрипеть.

Вы не помнили собственного возраста уже очень давно и лишь примерно представляли насколько были стары. Речь шла о десятках веков на протяжении которых вы без устали служили Империуму. Об ваших великих жертвах говорило обилие аугментики, что постепенно заменяла ваше тело. Ведь процедуры омолаживания уже стали неэффективны на таком сроке жизни.

— Ах да… времена великих изменений… Робаут Жиллиман был возвращён к жизни… точно-точно… — восстанавливая потрёпанную временем память, вмещающую в себя невероятное количество информации, вы постепенно приходили в себя. — И проблема, которую могу решить лишь я и мои коллеги… точно-точно… так на чём я тут остановился?

Империум существовал уже более десяти тысяч лет. Огромный срок на протяжении которого он ни раз оказывался на краю гибели. В этом всём безумии трудно было сохранить крупицы истины, ведь история множество раз переписывалась. Что уж там… даже летоисчисление в Империуме отличалось от мира к миру, что делало его таким раздробленным и слабым. Разделяй и властвуй — этот принцип был известен Архиврагу куда лучше других.

Вы помнили тот день, день когда Робаут Жиллиман умер и воскрес. Это была именно смерть, однако волею невообразимой силы его душа была вырвана из лап порочных демонов. В тот день, когда Империум уже стоял на коленях и даже Кадия была уничтожена, вы вдруг увидели надежду. Архивраг был в ярости, но остановить возвращение примарха было невозможно и в скором времени надежду узрит уже всё Человечество.

Ведь Робаут Жиллиман шёл вперёд и нёс волю своего Отца, отправляя бессчётные армады кораблей на восстановлении порядка Империума. В скором времени начнётся Неистовый Крестовый Поход… или уже начался? Вы не очень следили за своими часами и всё ещё не до конца собрались с мыслями.

Однако это не мешало вам справляться с поставленной перед вами задачей. Поставленной лично Робаут Жиллиманом, который ужаснулся плачевным состоянием имперских архивов. Вы восстанавливали историю, разбирались с датами и пытались своими силами восстановить ход запутавшейся истории. Это было тяжело сделать, ведь даты одних и тех же событий никогда не сходились, а каждая историческая личность имела сотни граней и описывалась со стороны как лоялистов, так и вероятных предателей, потенциальных еретиков, просто дураков.

Истину откопать во всём этом было практически невозможно, но вы неустанно переносили на когитаторы целые древние фолианты и лично структурировали все знания, проводя за этим делом недели… месяцы… года… десятилетия… века… вечность…

И вот вы уже снова собирались забыться в потоке истории, как покрывший плотным слои персональный когитатор издал звук. Вы сначала не поняли что это было, но когитатор пискнул снова. В последний раз сообщение на него приходило более века назад.

— Ну и дела… — протянули вы, после чего стряхнули пыль и посмотрели на экран.

Информация вас удивила, но лихорадочно заработал мозг и всё начало становиться на свои места.

Очередной радикальный инквизитор, что был осужден Империум и объявлен предателем за создание демонхоста. Вам довелось с ним несколько раз работать и вы знали, что это был самый яростный пёс Императора. Кроме того несмотря на казалось бы падение во власть Архиврага, он до сих пор отстаивал интересы Империума, пусть и действуя отдельно. Хотя ходили слухи, что некоторые инквизиторы ему всё же помогали и до сих пор, в частности его ученик.

Так или иначе, в конспирации и криптографии были допущены ошибки, раз он смог выйти на вас так просто. Кроме того у него имелся и доступ к кодам и шифрам Инквизиции, что также говорило о существовании его помощников внутри системы. С этим всем действительно придётся разобраться, но позже…

Изучая сообщения вы с удивлением обнаруживали многие факты, которые казались невероятным. Однако с учётом ваших знаний и специфики работы… подобного вы ожидали. Ожидали давно и даже имели протокол действий на подобный счёт. Это послание же стало призывом к действию.

Инквизитором Грегором на Дрейкерноре были вскрыты очень опасные фактами, которыми он поделился как с вами, так и с многими другими инквизиторами. Долгое время Инквизиция работала с этими уликами, пытаясь докопаться до правды, но Архивраг был всегда наш впереди. Однако лишь унюхав добычу единожды, верные цепные псы Императора будут преследовать её до конца своих дней.

И в скором времени должно было произойти нечто, что определит судьбу Империума. Сам инквизитор Грегор не имел достаточных сил и влияния, чтобы справиться в одиночку и потому в очередном призыве он просил другие ордосы обратить внимание на проблему. Никто не ответил ему, однако Ордо Малеус уже начало проработку контрмер. Сообщение осталось без ответа, но было оценено как крайне важное.

Вы же увидели в этом послании нечто своё. Ордо Малеус справится в грубой работой и уничтожит демоническую угрозу, однако работа найдётся и для других ордосов. Инквизитор Грегор это понимал и поэтому предоставил информацию и для вас. Список имён тех, кто знал крайне много и мог быть как опасен, так и полезен. Встреча с этими людьми или может быть ксеносами потенциально может ускорить вашу работу и помочь Империуму восстанавливать его историю.

Так или иначе, прежде чем послание было самоуничтожено и от кода остались лишь нули, вы успели сделать копию списков, где были записаны имена тех, кто нашёл возможность во мраке далёкого и тёмного будущего сохранить частичку истины для потомков. Вы сделали несколько резервных копий, чтобы не потерять ни одно имя и тут же вывели их на дополнительный экран, что был больше и мог уместить их всех сразу.

И пусть вся слава достанется космодесанту, пусть песни восхваляют подвиги гвардии, это ведь действительно важно. Но для вас куда была важнее история. Ведь без своей истории Империум и своей Истины был лишь колоссом на глиняных ногах. И чем быстрее Человечество забывало своё прошлое, тем ближе становился крах всего их вида. С этим врагом и вели сражение вы, уже начав писать сообщения для своих агентов для выхода на связь с фигурантами таинственного списка.

Оглавление

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Благодарность