Посвящается мне самому — ленивому и трусливому бездельнику.
"— Я сказала, отвечай — да или нет! На простой вопрос всегда можно ответить «да» или «нет», по-моему, это не трудно! — завопила фрекен Бок.
— Представь себе, трудно, — вмешался Карлсон. — Я сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься.
Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай — да или нет?
У фрекен Бок перехватило дыхание, казалось, она вот-вот упадет без чувств. Она хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова.
— Ну вот вам, — сказал Карлсон с торжеством. — Повторяю свой вопрос: ты перестала пить коньяк по утрам?"
(Карлсон, и таки, и паки, паки, развлекается)
Пролог
Господь сказал Моисею: того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей; итак, иди, [сойди,] веди народ сей, куда Я сказал тебе; вот Ангел Мой пойдет пред тобою, и в день посещения Моего Я посещу их за грех их. (Исх.32:33–34)
Ctrl+A
— Так! Давайте ещё раз сначала и по порядку! — жестко проговорил менее старый из двоих плешивых горбоносых иудеев, — и попрошу, на этот раз, без истерик.
— Ну, а в самом то деле, — чуть всхлипывая заоправдывалась библиотекарша, — ведь я же Вам нисколечко не грубила, просто спросила, — бросила исподлобья взгляд на ухмыляющегося 'совсем старика', и как обжегшись об мерцающие красными угольками, непроглядно чёрные глазищи, заикала и затряслась как от озноба.
— Ай! — раздосадовано махнул рукой Старший Храмовник и предложив "напарнику", — Михаэль Яковлевич, действительно, давайте Вы сами, а то и вправду она или обосрётся, или сдохнет от перепугу. А я, пока что, вместе с Соломоном…, — повернувшись к стоящему над газетной подшивкой старенькому раввину, — Шломо, дружище, что Вы там раскопали?
— Нет-нет! Юлий, Вы себе даже не пг'едставляете! — раввин не отрываясь от чтения, вытащил изо рта яростно пережёвываемую бороду и возздел вверх руки, то ли молясь, то ли поправляя сползающую на глаза широкополую чёрную шляпу.
— Что? Что там такое? — сочувственно засюсюкал голосом образцовой еврейской матери Будущий Восприемник и подошёл к вновь углубившемуся в чтение тощей стопочки полутрухлявых газетных листов ученику, готовящемуся к Реинкарнации.
Оставшийся наедине с сотрудницей отдела редких книг и документов Храмовник, порывшись в кармане модного английского драпового пальто, вытащил оттуда какой-то пузырёк и отвинтив крышку сунул под нос всхлипывающей и одновременно икающей библиотекарши:
— Не бойтесь! — успокоил рванувшуюся было в сторону библиотекаршу Михаэль Яковлевич, — это не опасно, это просто для того, чтобы Вы в чувство пришли, никто Вас тут насмерть отравить не собирается!
Послушно втянувшая в себя исходящий из пузырька запах библиотекарша, несколько раз чихнула в медицинскую маску, которую до этого держала в руках трясущихся от смертельного ужаса, и успокоившись вновь залопотала:
— Поймите! Как Вас? Михаил Яковлевич? Ах, всё-таки, товарищ полковник! Ну, простите, но всё-таки Вы же можете напрямую этого человека допросить, ведь все сведения о нём в базе данных есть, без регистрации кто бы его сюда запустил?
— Да что Вы опять заладили? — недовольно поморщился якобы сотрудник госбезопасности, — конечно мы его допросим. По всей форме допросим, если найдём конечно.
— Ах, вот оно в чём дело! — совсем успокоилась и поумнела сорокалетняя непривлекательная женщина, — так бы сразу и сказали. Зачем было так пугать меня? — вновь обиженно покосилась в сторону склонившихся над газетами и что-то увлечённо обсуждающих стариков.
— Простите моего старшего коллегу, — без малейшего чувства вины, высокомерно и снисходительно проговорил "полковник", — но Вы же понимаете, что не стоит давать указания генералу госбезопасности, который подчиняется только лично президенту. Но давайте вернёмся к нашему делу. Значит его интересовали газеты именно за июль месяц?
— Да, именно так, — согласно кивнула библиотекарша.
— Точно не июнь?
— Нет. Он очень отчётливо об этом сказал. Но у нас и обычные подшивки либо поквартальные, либо годовые или полугодовые, а газеты за восемнадцатый год так и вообще их совсем ничего.
— Ну, это понятно. Значит Вы эту папку ему принесли и он что?
— Ну и он, вроде бы не торопясь, но как-то очень быстро, было даже ощущение, что он не в первый раз это делает. Причём не в первый раз именно эту пачку газет изучает. Быстро, быстро так порылся переворачивая верхушки листов пока не дошёл до какой-то определённой даты. Потом аккуратно так, бережно даже, всю стопку перелистанных в сторону перевернул, присел на краешек стула и зачитался…
— Очки менял? — скрипучим голосом прервал повествование библиотекаря "генерал", отвлекшийся от изучения газет и разговора с раввином.
— Да, — ошеломлённо вздрогнула от неожиданного вопроса и воспоминания женщина, — я ещё
