Академия Дивинат, или Светлая для Темного принца (СИ) [Милена Вин] (fb2) читать онлайн

На мгновение я позабыла и о страхе, и о человеке, вогнавшем меня в такое состояние. Все внимание было сосредоточено на удивительно-красивом небосводе, розово-персиковом, с пушистыми сиреневыми облаками. Понятия не имею, что это за место и реально ли оно, но оно самое прекрасное из всех, в которых мне довелось побывать.

— Тоже иллюзия? — спросила тихо, следя, как стая птиц теряется в облаках.

Волосы трепал теплый ветер, касался голых ног, приятно согревая, и проходился по груди, не спеша изымая из сердца ужас.

— Раньше я сбегала сюда всякий раз, когда ощущала подступающую панику, — сказала Диана вместо ответа. — Я так увлеклась, что Деймон начал жалеть, что познакомил меня с магией иллюзий. Грозился запечатать эту способность, если я не буду делиться с ним своими переживаниями.

Откровение отвлекло от разглядывания птиц и созерцания неба. Я с интересом уставилась на женщину.

— Разве это плохо — успокаивать себя иллюзиями?

Беззлобно хмыкнув, она приглашающе указала на траву. Не дожидаясь, когда я соображу сесть, подобрала юбку и опустилась на землю. Это действие никак не согнало с нее статус монарха, но смогло придать ее образу легкость и невинность.

— Иллюзии могут как помогать, так и вредить, — продолжила она, как только я несмело присела рядом с ней. — Но постоянно тешить себя иллюзиями чревато последствиями. Можно забыть о реальности и проблемах. И пока ты веришь, что их не существует, они медленно и неотвратимо убивают тебя изнутри. Мне удалось выбраться из иллюзий прежде, чем они сделали бы меня своим рабом. Это было так давно… М-м… я не была здесь, должно быть, около двадцати лет.

— Вам помогли?

— Пытались. Но никто не способен лишить тебя страхов, пока ты сама не пожелаешь уничтожить их.

— Чего вы боялись?

Я осторожно посмотрела на нее, не надеясь получить ответ. Но скрывать не стану: мне очень хотелось узнать, чего могла страшиться настолько сильная и уверенная в себе правительница. Все люди чего-то боятся, даже короли. Правда, они тщательно это скрывают, и Диана не исключение.

Какое-то время женщина молчала, разглядывая цепочку гор, и я успела пожалеть о столь смелом вопросе, когда она вздохнула и взглянула на меня, одаряя доброй улыбкой.

— Я боялась на всю жизнь остаться виноватой перед своей семьей. Боялась, что в судный день приняла неверное решение. Мне казалось, что все могло быть по-другому. Но это не так. Все понесли заслуженное наказание, и я не должна об этом жалеть.

«Вы убили свою мать», — едва не ляпнула я. Вовремя прикусила язык и почти сразу уловила, как изменилось выражение лица королевы.

Улыбка исчезла, губы сжались в узкую линию, глаза чуть сузились, будто она пыталась извлечь из меня все секреты одним тяжелым взглядом. С ее-то способностями, думаю, это будет проще простого.

Такая смена настроения напрягла. Словно она прочла эту невысказанную мысль… Словно услышала все, о чем я подумала, и узнала обо всем, что я скрываю.

— Знаешь, чем примечательна иллюзия, Элин? — проговорила она сухим тоном, и вдоль моего позвоночника стремительно пронеслась стая холодных мурашек. Тело напряглось, вытянулось. Я сжала кулаки, чтобы подавить дрожь, но это оказалось еще труднее, чем упрямо выдерживать внимание Рейдана. — В мире иллюзий все ненастоящее стремится стать… настоящим.

Ее взгляд упал мне на ключицы. Я пыталась вникнуть в услышанное, пока не ощутила жжение на коже.

Слишком поздно поняла, из-за чего оно было вызвано. Страх — но уже новый — ударил по голове, сердце моментально провалилось в пятки. Я схватилась за кулон и тут же отпустила, шумно выдохнув. Он был настолько обжигающе горячим, что на ладони остался маленький красный след.

— Сними его, пока он не прожег в твоей груди дыру, — посоветовала королева все таким же равнодушным тоном.

— Я не могу… — качнула головой, пялясь на нее как на огромного хищника, готового растерзать, если я осмелюсь пошевелиться.

Неужели все это происходит взаправду?..

Она не должна видеть меня настоящей. Мне придется объясняться. А мои объяснения неминуемо приведут к одному — к наказанию или смерти.

— Я ненавижу ложь, Элин, — уже строже произнесла она.

Да, я знаю…

— И я не смогу тебе ничем помочь, если ты продолжишь скрываться. Не хочу тебя пугать, но я буду вынуждена принять меры и узнать твою правду любым способом. Ты можешь сделать это самостоятельно. Прямо здесь и сейчас.

Что это, милость или все-таки чистая угроза?

Я не могла вообразить, как она поступит, когда я раскрою свою личность, но в ярких красках представила, что она сделает, если я продолжу молчать. Дальше прятаться за чужим обликом бессмысленно. В любом случае теперь моя судьба в ее руках. И этот мир иллюзий — неважно, в каком виде он предстает, — остался ловушкой, в которую меня искусно и ловко завели.

Кивнув, скорее, самой себе, чем Ее Величеству, я сжала кулон и быстро сорвала цепочку с шеи. Терпя его чудовищный жар, подержала в руке пару секунд и лишь после швырнула в высокую траву.

Плевать. Больше он мне не нужен.

Собрав последние остатки сил, я встретила взгляд Дианы, представ перед ней такой, какая я есть на самом деле.

Светлая. Предательница. Убийца. Старшая сестра. Пустой сосуд…

Я готова была принять наказание и ответить за свой обман. Даже если ради искупления мне потребуется распрощаться с жизнью.

29. Израненные души. Элин

Долгий пристальный взгляд выворачивал все внутренности наизнанку.

Но я его выдерживала. Не отводила взора, молчала. Позволяла королеве рассматривать себя, изучать о многом говорящую внешность, незримо щупать мою ничтожную энергию. Ее фиолетовый глаз спустя несколько секунд загорелся ярче, что могло означать одно: Хаос внутри нее буянит. Значит, буянят и эмоции…

Однако внешне она никак не показывала, что смятена, зла, встревожена и удивлена. Впечатляющее хладнокровие. Истинный монарх.

— Рейдан знает? — прилетел первый вопрос, и я вздрогнула от него, как от удара.

Сердце, успокоившееся за минуту молчания, как будто сорвалось с цепи — тяжело забухало, загремело в ушах. Я не смогла в ту же секунду выдавить простой ответ, а стоило женщине протянуть ко мне руку и отделить одну светлую прядку от остальных, как дыхание сбилось, и все, что у меня получилось, это с шумом вздохнуть.

— От твоего ответа многое зависит, Элин. Это ведь твое настоящее имя, верно? — Она заглянула в глаза, растирая между пальцами прядь моих волос. Я нашла в себе смелость кивнуть. — Хорошо. Если он знает о твоей сути, тебе не о чем волноваться. В этом случае я не стану ни пытать тебя, ни заваливать вопросами. Но не смей мне лгать, только чтобы спастись. Я жду честный ответ.

После такой спокойной речи, затаившей между словами предупреждение, даже язык не повернется о чем-либо врать. Королева отнюдь не тот противник, натиск которого я смогла бы выдержать. И если при первой встрече мне удалось как-то провести ее и короля, то сейчас любое притворство может породить самые неожиданные последствия.

Пусть я буду трусихой, но я точно не сумасшедшая.

— Знает, — нервно сглотнув, выдавила из себя. Не дав женщине возможности усомниться в моем слове, я продолжила: — Он знает, что я Светлая и что притворялась другим человеком, чтобы подобраться к нему. Но даже после этой правды он намерен отвести мне роль сосуда. Мы условились… Я помогу ему, а он не будет задавать лишние вопросы касательно моего прошлого и цели, которую я преследовала.

Момент, в котором Рейдан угрожал раскрытием моих планов всему королевству, я решила опустить…

К тому же Рей говорил о королеве, как о непрощающей врагов женщине. Он запугивал меня собственной матерью, и не могу сказать, что его слова не возымели эффекта. Как раз таки после его шантажа я всерьез восприняла страх, который вселяет в меня образ Дианы Бекфорд. Вряд ли ей захочется об этом знать.

— Ты желаешь моему сыну зла? — ровным тоном вопросила она, медленно выпустив из плена прядку.

— Нет, — выпалила тут же и сжала челюсти, поразившись тому, как громко и четко прозвучал мой голос.

Я говорила правду.

Не знаю, хотела ли я когда-нибудь по-настоящему причинить вред Рейдану и лишить его крыльев. То было желание Лорда. Это была его ненависть, его злость. Я лишь пропиталась этими плохими эмоциями — и в конечном итоге, наверное, они привели бы меня к тому, что я выполнила бы задание хозяина.

Если бы только не испытала к Рею совершенно иные чувства.

— Хорошо, Элин. Я тебе верю. — Наконец-то голос Дианы смягчился, черты лица слегка разгладились, и она даже улыбнулась. — Рей, конечно, способен ошибаться в силу своего возраста, но он вовсе не глуп. Раз он оставил тебя рядом с собой, а не пожелал отправить в пыточную и все разузнать, значит, это полное доверие с его стороны. Или нечто иное, перед чем крайне трудно устоять…

Она вдруг нахмурилась, чем вынудила затаить дыхание. Крепко сжимая кулаки, я терпеливо ждала, когда она заговорит, не смела начинать разговор первой. Все еще чудилось, что надо мной занесен топор. Одно слово — и он опустится на голову.

— Что тебя напугало? — Внимательный взгляд вновь вонзился в мое лицо. — Там, в коридоре… Ты испугалась Калеба?

— Я его не знаю, Ваше Величество.

Упоминание мужчины подействовало как соль на рану. В голове тотчас возник образ знакомого незнакомца, и сердце заколотилось как остервенелое, напоминая, что страх никуда не уходил. Он всего лишь утих на время, чтобы в один момент выбить из меня весь дух.

— Я спрашивала не об этом.

Да… Не об этом.

Но сказать больше — значит шагнуть в прошлое и доверить ей тайну, какую я еще никому не доверяла.

— Просто… он напомнил мне кое-кого.

Я опустила глаза на подрагивающие руки, старательно подавляя дрожь.

Мысленно повторяла, что этот человек вовсе не мой Кошмар, но сознание продолжало измываться, искажая образы в голове, выдавая незнакомца за того самого мужчину. Воспоминания посыпались на меня, и я почувствовала, что снова оказалась на краю пропасти.

Шаг — сорвусь. Прямо в руки паники.

— Не волнуйся, Элин. — Теплая женская ладонь накрыла мои пальцы. — Кого бы он тебе ни напомнил, Калеб хороший человек. Я знаю наверняка, ведь воспитывала его с самого рождения. Он мой племянник.

На мгновение сердце замерло, а в следующее застучало громче обычного. Я резко вскинула на королеву глаза, не пытаясь скрыть, как сильно ошеломлена. Начали вспыхивать новые мысли, но из-за громадного удивления не получалось зацепиться за них и развить до ярких догадок.

— То есть он сын вашей…

— Моей сестры, — мягко оборвала она. Улыбнулась, но эта улыбка показалась печальной и несколько виноватой.

Неужто она правда испытывает вину? Но почему, если сама заявила, что ни о чем не жалеет?

— Когда случился судный день, никто не ведал, что она беременна. Это стало известно спустя пару месяцев с появлением округлого живота… — Диана увела взгляд к горам, не убирая ладони с моих рук. — После этого из тюрьмы ее перевели в более уютное место, где она должна была родить, а потом… Потом ее вернули бы обратно. Не пойми меня неправильно… Таков ее приговор — пожизненное заключение. Но ребенок не был виноват в ее грехах. Я готова была позаботиться о нем и не раз говорила об этом сестре. Пусть в ответ получала насмешки и угрозы, я знала, что Далина не сомневается в моих словах. Правда, в день родов я не услышала от нее ничего, кроме проклятий. Она родила здорового, крепкого мальчика, но сама…

Неожиданно замолчав, женщина шумно выдохнула, и я заметила, как в уголках ее глаз блеснули слезы.

Ее опечаленный вид так поразил меня, что я в эту же секунду забыла обо всех гадостях, которые говорил Лорд в ее адрес. Да, может, она действительно жестокая и расчетливая королева. Но ей знакомо сострадание и чувство вины.

Я не могу — при всем желании — видеть ее злом.

— Она погибла при родах. Ее наказание завершилось гораздо раньше, чем могло бы, — спустя миг тишины призналась Диана. — Не уверена, что моя сестра достойна жалости. Но она хотела простого счастья, не короны и трона. Хотела сбежать вместе с отцом ребенка к Лунным копям Цхельма, чтобы стать свободной от аристократии и давления нашей матери. Для этого ей нужна была моя магия — с ней она стала бы сильнее. Ранее я полагала, что она хочет заполучить мою силу только из-за алчных целей, но после новости о беременности поняла, что на самом деле скрывалось за этим желанием. Далина всего-навсего жаждала уберечь свое дитя. Да, страшной ценой… Это было глупо, опрометчиво и жестоко с ее стороны. Но любовь, к сожалению, не всегда подразумевает тепло и милость. Порой она толкает нас на чудовищные поступки.

Мое тело словно пронзил град стрел — настолько больно было слышать эти слова и неосознанно примерять их на себя. Я точно так же пыталась защитить сестру и ради этого намеревалась поступить самым жестоким образом по отношению к принцу. Раньше я не задумывалась, сколько боли могу доставить ему этим поступком, потому что мне было важно одно: освободить Авелин.

Я бы плевала на королевство, на войну, на Рейдана… Лишь бы подарить сестре иное детство и море возможностей для развития. Но теперь…

Не знаю, кого из них я выбрала бы, если бы в итоге пришлось выбирать.

— Ваше Величество. — Прогоняя тревожные мысли и чувства, я попыталась зацепиться за вспыхнувшую догадку. — А отец Калеба… Он жив?

— Нет, — она отрицательно качнула головой. Наши взгляды встретились. — Его звали Дерлин. Он был сообщником моей матери и обвинялся в государственной измене. Его казнили на следующий день после суда. Я видела его смерть собственными глазами, поэтому он не может быть тем человеком, Элин, которого ты боишься.

— Но я не говорила вам, что кого-то боюсь…

— Перестань, — жестко перебила она. Повернулась ко мне корпусом, взяла мои руки в свои. Крепко сжала, вводя в еще большее замешательство. — Мне не нужно слышать от тебя подобных слов. Твой взгляд, ужас, дрожь… Я словно вижу саму себя в твои годы.

Тихо вздохнув, она облизнула сухие губы, давая нам обоим немного времени, чтобы привыкнуть к такому признанию.

— Лишь израненная душа увидит в другом человеке такую же израненную душу. Можешь ничего не объяснять… Мне достаточно было увидеть твою реакцию на появление Калеба, чтобы прийти к некоторым выводам. Скажи мне только, этот мужчина, который обидел тебя… он так сильно похож на него?

— Почти одно лицо. — К своему удивлению, с этим ответом я не почувствовала тяжести и волнения. Напротив, тепло рук королевы и ее некая незримая поддержка действовали успокаивающе. — Ваш племянник выглядит моложе, но их черты лица очень похожи.

— Вот как.

Диана поджала губы, насупилась, не уводя от меня глаз, затаивших на дне непонятные мучительные чувства.

Кажется, она знала намного больше, чем я. Знала ответы на мои вопросы, которые мне страшно сильно хотелось задать. Но мы обе понимали, к чему могут привести эти ответы, как и то, насколько тесно мы оказались связаны. И всему виной этот человек. Мой Кошмар. До сих пор живой — как в реальности, так и в моем сознании.

— Его зовут… Теодор?

— Я не знаю, Ваше Величество. Он никогда не называл своего имени, и я ни разу не слышала, чтобы к нему как-то обращались, помимо «господин».

— А давно ты его видела?

Она проявляла по отношению ко мне мудрую осторожность, будто ступала по тонкому льду. Возможно, это было связано с пониманием моего страха. А быть может, таким образом она пыталась добиться доверия и выпытать как можно больше информации без лишних пыток и кровопролития…

Как бы там ни было, я просто не могла молчать после ее поразительного откровения.

— Год назад, — ответила честно, постаравшись не нырять глубоко в воспоминания.

Однако я и без того помнила все предельно ясно. Особенно нашу последнюю встречу, оставившую на моем теле несмываемое клеймо.

Клеймо, говорящее о том, что я всецело принадлежу этому поганому выродку.

— Тогда он приходил повидаться…

Не со мной, а с Лордом.

Но рассказать королеве еще и о своем хозяине я не осмелюсь.

— А затем, кажется, скрылся в землях изгнанников. С тех пор я его не видела.

— Хорошо... Я отправлю отряд в Лунные копи Цхельма. Мои люди прошерстят всю территорию, попытаются выйти на его след.

— Зачем вам это?

При одной мысли, что мне представится шанс увидеть Кошмар еще раз, в душе поднялась тревога одновременно с предвкушением. И честно сказать, я испугалась такого странного противоречия…

Я не хотела его видеть. И в то же время желала увидеть его в наручниках и с петлей на шее.

— Ты же и так уже знаешь ответ. — Диана наградила меня легкой понимающей улыбкой, которая почти сразу покинула ее красивое молодое лицо. — Он беглый преступник. Вырвался из тюрьмы пару лет назад. Если мы, конечно, говорим об одном и том же человеке… Но я думаю, это он. Определенно он. Мой брат, Теодор… Двойняшка Далины — отсюда его схожесть с Калебом. С каждым годом я все больше вижу в племяннике брата, но, слава всем богам, их сходство заканчивается на внешности. Характер и принципы у Калеба абсолютно иные.

Дядя. Все-таки он его дядя.

Все это время я была знакома с бывшим принцем Дерил-де-Лоя. Предателем короны, которого лишили магии и пожизненно заключили в королевскую тюрьму Таунзэрд. А он в свою очередь знаком с Лордом...

О боги, во что же я ввязалась?..

— Элин, — позвала Диана, и я вскинула к ней глаза, не заметив, как погрузилась в мысли. — Я не хочу давить на тебя, а потому не буду вдаваться в подробности и выпытывать информацию. Но я тебя очень прошу… Если ты знаешь нечто важное о моем брате и его замыслах, расскажи мне об этом. Не сейчас, а как будешь готова. Ты бы нам очень помогла своей осведомленностью. Теодор, может, и лишен магии и не представляет в этом плане угрозы, но многие отщепенцы по-прежнему видят в нем принца. Видят в нем того, кто мог бы занять мое место и место моего мужа. Ты ведь понимаешь, к чему это может привести?

Она посмотрела с такой надеждой, что у меня закружилась голова.

Разумеется, я понимала. Давно поняла это, просто не отваживалась рассуждать вслух. Одно восстание приведет к волнениям. Несколько восстаний породят революцию. Если Рея лишат крыльев, что скажет о слабости нынешних правителей и их детей, то смены власти будет трудно избежать.

Все может измениться, а мои слова могут стать решающими.

Не найдя в себе сил прямо в эту секунду выдать все как на духу, я лишь кивнула и словила посланную мне улыбку.

Понятия не имею, расскажу ли я когда-нибудь ей правду. Но мне хочется рассказать. Ей и Рейдану. Обо всем, что известно.

Но немного позже. Не сейчас… Ведь я догадываюсь, что признание кардинально изменит их мнение обо мне. Я потеряю Рея. Без всяких сомнений потеряю.

Предателей не прощают, даже если они — семья. В прошлом Диана это отлично продемонстрировала, лишив всех своих родственников будущего.

— Что ж, давай выбираться отсюда, — после недолгой паузы добавила королева. Отпустила мои руки и поднялась на ноги. Я встала следом, тут же почувствовав, как по конечностям растекается слабость. — Найдем тебе наряд и наконец спустимся на завтрак.

30. Без притворства. Рейдан

— Куда ты дел мою Элин?

Кэтрин налетела на меня, как только я вошел в столовую. По-хозяйски закинула руку на плечо, вынудив нагнуться из-за того, что она была на голову ниже. Крылья в недовольстве расправились.

— Твою Элин?

— Ну, не твою же, балбес, — процедила раздраженно. — Пока что не твою. Сначала проведи с пташкой ритуал, а уже после запирайся с ней в комнате.

— Откуда об этом узнала?

— Ре-ей, — протянула сестра, отлипнув, и криво улыбнулась. — Ты как будто вчера родился. В курсе, кто обо всем знает и все видит? Слуги. Шепчутся на каждом углу... Нужно только уши навострить.

— Должно быть, она невероятна красива, раз ты решил не дожидаться ужина, а сразу ее забрать, — подметил Калеб, пройдя следом за мной в столовую.

Кэтрин не кинулась к нему с объятиями, а значит, уже успела увидеться с ним до завтрака. А вот я кузена не видел чуть больше двух недель.

— Не думал, что невеста отпустит тебя так скоро. — Я улыбнулся и коротко его обнял, слегка похлопав по спине. — Или ей наскучило твое занудство?

— Ее отцу наскучило мое присутствие, — с улыбкой поправил Калеб. — Кажется, он намерен отменить свадьбу.

— А матушка знает? — В глазах Кэт мелькнуло искреннее изумление.

Немудрено. Королева потратила немало времени, чтобы добиться доверия правителя Лог-де-Роя. Брак его младшей дочери и Калеба должен был послужить долгому крепкому союзу между двумя королевствами темных магов. Он — такая же разменная монета, как и Кэтрин, вынужденная стать женой кронпринца Сандарино.

Однако для брата этот брак стал бы еще и отличной возможностью возвыситься в глазах чернокнижников. Его приняли как полноправного члена королевской семьи, но некоторые аристократы относятся к нему пренебрежительно из-за того, что он — сын предателей. Слабость недовольства дворян связана лишь с влиянием короля и королевы, но если бы мать не отнеслась к Калебу как к собственному сыну, он стал бы изгоем, а не принцем.

— Я собирался ей сказать, — неуверенно выпалил кузен, нервно потирая шею. — Но она была с гостьей. Я не решился обсуждать дела при… Элин, кажется? Кстати, она в самом деле станет твоим сосудом? Кэтрин уже обо всем рассказала, но я не поверю, что тебе выпал шанс избавиться от Хаоса, пока ты сам мне об этом не скажешь.

— Эй! — Кэт толкнула его в плечо. — Я тебе когда-нибудь врала?

— Определенно чаще, чем говорила правду.

— Согласен, — я кивнул, словив испепеляющий взгляд сестры. — В детстве была настоящей врушкой. Со временем обратила ложь в изящное оружие. Отныне это называется «хитрость».

Калеб усмехнулся, я последовал его примеру, а Кэтрин закатила глаза и двинулась к длинному накрытому яствами столу.

— Придурки, — ляпнула, усаживаясь на стул.

— У нее характер Элеоноры, не находишь? — продолжил дразнить Калеб.

— Не, ей досталось все самое «чудесное» от отца, матери и бабушки. Но хитрости она научилась у Луны.

— Опасная смесь. Не повезло ее будущему мужу.

— И Хаос ему не поможет.

— Я вас вообще-то слышу! — ощетинилась принцесса, бросив на нас недовольный взгляд через плечо.

— И я тоже.

Никто из нас не успел сказать ни слова: шуточную перепалку прервали властный мужской голос и твердые шаги.

Кэтрин расплылась в довольной улыбке, как бы говорящей, что мне и Калебу сейчас надерут уши. Мы с братом спешно обернулись и одновременно поклонились.

— Ваше Величество, — уверенно нарушил тишину брат, когда выпрямился. — Прошу прощения, мы вас не заметили.

— В ином случае не задирали бы сестру? — с едва заметной улыбкой осведомилась бабушка, вошедшая в комнату вместе с королем. — Иногда мне кажется, что вы трое застряли в детстве.

— Мы туда тоже порой возвращаемся, — тонко заметил отец, проходя мимо нас. Он встал рядом с дочерью, наклонившись, поцеловал ее в висок. — Но оставьте ребячество на потом. Мне сообщили, что к завтраку спустится Элин. Ведите себя прилично.

Элин и приличие… Какие-то уж совсем несовместимые понятия. Чиниться перед этой девушкой явно не стоит. И дело вовсе не в ее отличном от моего происхождении, а в том, что она не настолько горда и категорична, как некоторые аристократы, чтобы вести светские беседы и примерять маски. Она простая, забавная, грубая и дерзкая — мне нравится абсолютно каждая мелочь в ее характере и поведении. И эта симпатия растет, когда она снимает свою самую главную маску и становится настоящей.

Становится Светлой.

— Где Луна? — пронизанный любопытством голосок сестры вырвал из дум.

Все расселись по своим местам. Слуги обслужили нас, но ни один не посмел приступить к трапезе: мы замерли в ожидании королевы.

— У нее тренировка новобранцев по расписанию, — лениво ответила бабушка. — Пообещала, что присоединится в следующий раз. По крайней мере, ритуал она не пропустит.

Бабуля, сидя напротив меня, послала мне лукавую улыбку.

— А когда он состоится? — поинтересовался Калеб.

Можно подумать, его взаправду волнует подобный вопрос. Единственное, что заботит моего до мозга костей правильного брата, это не очень правильные занятия. Например, не завтрак в кругу семьи, а полная страсти трапеза с хорошенькой наложницей.

Конечно, недолго ему осталось резвиться — брачные узы свяжут его шаловливые руки. Калеб, может, и любит повеселиться, но принципы у него железные, привитые нашей матушкой. Изменять законной супруге он не посмеет.

— Когда наш братец сделает девушке предложение, — подмигнула Кэтрин.

Похоже, они с Элеонорой, не сговариваясь, решили сегодня добить меня двусмысленными намеками.

Треклятый ритуал. Не тот, который свяжет меня, Элин и наши силы, а тот, который последует за ним…

Элли ни за что не согласится.

— Кхм, — вдруг кашлянул отец, посмотрев перед собой. — Моя королева.

Все взгляды незамедлительно устремились к дверям. Я резко встал из-за стола, как только увидел свою Светлую. Крылья сжались в напряжении, а сердце больно ударилось о ребра, изумившись вместе со мной.

Хаос меня побери. Какого дьявола?..

Она в самом деле Светлая. Настоящая. Не в обличье чернокнижницы.

Стоит рядом с королевой как ни в чем не бывало в длинном платье нежно-розового цвета. Русые волосы распущены, спадают на плечи и спину. В ушах блестят серебром серьги. Пальцы изящно переплетены, осанка прямая, благородная, как у принцессы. И лишь серые глаза выдают ее состояние: в них плещутся страх и волнение.

Вот же Тьма…

Разумеется, я желал представить ее семье именно в таком облике, но не предполагал, что это произойдет столь быстро. Элин не готова. Вижу, что не готова. Так почему же избавилась от притворства?

Вынудили? Или сделала это самостоятельно, по своей воле?

Верится с трудом.

— Доброе утро, — мама одарила нас улыбкой — ласковой, без фальши. Неужто она обо всем узнала и приняла всю правду? — Позвольте представить вам Элин, будущего члена нашей семьи.

Такие слова поразили каждого, но в особенности Светлую. Ее глаза широко распахнулись, брови взметнулись, и она уставилась на королеву с чудовищным недоумением, словно та влепила ей пощечину.

Впрочем, возможно, для нее это заявление действительно подобно оплеухе.

Что ж, Элли… Добро пожаловать в мою безумную жизнь.

Визуализация 7

Калеб Дарион Бекфорд — принц Дерил-де-Лоя, двоюродный брат Рейдана и Кэтрин. Сын Дерлина, обвиненного в государственной измене, и Далины, сестры Дианы (из первой книги).

p.s. по-моему, он агрессивно требует роль злодея) Захотелось написать про него сольную книгу :)

31. Будущие супруги. Элин

Я с самого начала ожидала от королевы некого подвоха. Уж больно по-доброму она ко мне отнеслась…

Но о чем я не могла и помыслить, так это о том, что она назовет меня будущим членом королевской семьи.

Мне хватило несколько секунд, чтобы сложить два и два и понять важную деталь, ускользающую от меня с того самого момента, когда мне было предложено стать сосудом. Невозможно передать магию лишь того пожелав. Все не может быть так просто. Пожалуй, я догадывалась об этом, но страшилась узнать детали процесса передачи энергии. Так вот о каком ритуале шла речь…

Мы должны пожениться. Я и Рейдан — будущие супруги?..

Какая нелепость.

— Глобальные изменения, — сухо бросил король, своим сильным глубоким голосом вынудив вздрогнуть. — Это новый образ или ваш настоящий лик?

Его взгляд устремился ко мне, как и взгляды всех сидящих за столом. Особенно жгучим оказалось внимание Калеба — он сидел рядом, по правую руку, а Рейдан тем временем восседал слева от меня.

Как между двух огней. Один греет, второй яростно обжигает.

Король занимал место во главе стола, королева — напротив него. Кэтрин, глядящая с замешательством и ощутимой обидой, была слева от отца, что намекало о ее значимом статусе; рядом с ней сидела Элеонора, как мне ее представили, бабушка Рея и Кэт.

Она стала единственной, кто смотрела с легким интересом, без удивления и волнения. Чудилось, что она была готова к встрече со светломагом на территории Темных. Поразительно молодая и утонченная женщина, обозвать которую бабушкой язык не повернется. Впрочем, это не должно удивлять: она эльфийка, а потому стареет душой, а не телом.

— Элин вынуждена была скрывать свою суть, — вместо меня ответила Диана, нанизывая на вилку залитую медом дольку яблока. — Ты же знаешь, в Дивинат не любят Светлых, пусть и обучаться там им никто не запрещает.

— Так вы из Аликантреса? — продолжил неизбежный допрос мужчина.

— Она…

— Милая, — король тут же оборвал попытку еще раз ответить за меня, посмотрев на жену слегка строго, с холодной улыбкой на тонких губах. Шрам, рассекающий его левый глаз, едва заметно дернулся. — Уверен, у Элин есть язык. Позволь ей самой утолить мой интерес.

— Конечно.

Женщина послала ему ровно такую же улыбку, чем смогла усилить витающее над нами напряжение. Мельком глянув на меня, она одобрительно кивнула.

— Я не из столицы, — выпалила сразу. — Я жила в деревне недалеко от Франбоуна.

Это почти правда. Какое-то время я действительно провела в государстве светломагов, но когда дедушка скончался, мы оказались во власти Лорда, а жил он за пределами Сандэрийского королевства, у проклятых эльфийских лесов.

— Почему именно Академия Дивинат? — следующий вопрос прилетел от того, кого я желала никогда не слышать.

Я вздрогнула от глубины его тона, почувствовав, как сердце начало дробить грудную клетку. Даже в этом они похожи. Одинаковые голоса, интонация… Тот же любопытный взгляд пронзительных черных глаз.

— Я просто хотела поступить на направление стихийной магии, — произнесла тихо, чудесным образом сохранив контроль над голосом.

Он не дрожал в отличие от моих рук.

— Странно… — задумчиво протянул Калеб, и я осмелилась искоса на него посмотреть. — Разве в Аликантресе нет академии пяти стихий? Франбоун. Вы сказали, что жили неподалеку.

Резко повернув ко мне голову, он цепко поймал мой взгляд. Смотрел с подозрением, тесно переплетенным с любопытством, и не пытался его скрывать.

Видит насквозь. Как и все они.

Все Темные, окружившие меня, как падальщики мертвую жертву, видят мою ложь, чувствуют ее, знают, что я могу представлять угрозу. Никто из них не доверяет, ни королева, ни даже Рейдан. У него нет ни единой причины доверять мне. И это правильно. Я бы сама себе не доверилась…

Ужас нахлынул ледяной черной водой, и я с шумом задышала, отчаянно пытаясь совладать с эмоциями. Какой же глупой я была, когда поверила в свои силы, в то, что смогу провести темных магов, как наивных детей, и при этом выйти сухой из воды. Лорд ужасно ошибся в моих способностях, что аж решился избавиться от меня, как от сломанной вещи. Но мне было горько не от этого, а потому, что я сама себя переоценила.

Мне казалось, что мое сознание разобьется на тысячи осколков от безумного стука в голове. Казалось, что страх перед королевской семьей и близость второго Кошмара безжалостно задушат, никто даже не успеет покончить с трапезой…

Но мои переплетенные пальцы под столом неожиданно накрыла теплая широкая ладонь. Я выпустила из легких весь воздух и уставилась на Рейдана с откровенным безмерным изумлением.

Кровь перестала стремительно бежать по венам. Сердце быстрее, чем когда-либо, успокоилось, и от лица отхлынула удушливая краска. Я пришла в себя за считанные секунды. От одного касания. От одного его понимающего взгляда.

Это слишком добрый знак. Я его не заслуживаю.

Но я эгоистично его приняла.

Переплела свои пальцы с его — длинными и чуткими — и ясно осознала, что полностью сконцентрировалась на мужском дыхании.

Тепло. Спокойно. Без волнений.

Как же это неправильно… Чувствовать подобное по отношению к тому, кого собиралась обречь на вечные страдания.

— Элин как-то упоминала, что ее привлекают некоторые дисциплины по черной магии, — ворвался в сознание ровный голос Кэтрин. Я с трудом оторвала взгляд от Рея и обратила его к принцессе. — Такому не учат во Франбоуне.

Она говорила так уверенно и в то же время беззаботно, будто мы действительно вели подобные разговоры. На деле же я не обсуждала с ней свою жизнь, невзирая на ее чрезмерное любопытство.

Уводит от меня внимание своих родственников. Помогает. Но почему?..

Когда я только вошла в столовую, заметила, как ее смутил мой вид, а позже уловила обиду, которая наверняка возникла из-за того, что я утаила от нее свою суть.

Знает, что я лгунья и потенциальная опасность, но все равно относится благосклонно. Прямо как Диана, рушит все мое представление о королевской семье Темных.

— Разве в этом есть смысл? — вновь заговорил Калеб, но, к моему удивлению, на этот раз у него не получилось вызвать страх. — Светлые не предрасположены к темной магии, как и мы не предрасположены к магии света. По этой причине Элин даже не сможет стать сосудом.

— Сможет, — вдруг сказала Элеонора — впервые за все время завтрака. У нее приятный говор, мягкий, несколько певучий, и поразительной красоты глаза. Ярче, чем у всех остальных. — Если Рейдан сделает все правильно, Хаос не навредит ни Элин, ни кому-либо еще.

Вот как…

Я понимала, что в этом деле есть риски, но услышать о них от эльфийки — это не то же самое, что услышать от Рея. Пока ее внук вел себя беспечно, Элеонора была совершенно серьезна.

— К слову, об этом, — подхватила королева, отставив пустой бокал. Возле нее тотчас появилась служанка и наполнила хрустальное творение шампанским. — Ритуал следует провести незамедлительно. Неясно, сколько времени у нас осталось. Как насчет сегодняшнего вечера?

Легкая речь с тяжелым смыслом, а в конце — ослепительная улыбка, добившая меня окончательно.

По уровню беспечности королева вышла на первое место.

Было так много вопросов, на которые они не обязаны отвечать, но на которые мне страшно сильно хотелось получить ответы. Что из себя представляет этот ритуал? Как он проходит? Свадьба ли это или что-то пострашнее? И если есть вероятность моей смерти, можно ли перенести «церемонию» на другой день?

Мне нужно свыкнуться с мыслью, что одна ошибка может погубить не только меня, но и многих невинных людей. Включая Авелин.

— Элин еще не дала свое согласие, — мрачно известил Рей.

Разве?..

— Разве? — словно услышав мои мысли, вопросила Диана. — Я знаю об уговоре, Рейдан. Ни к чему лукавить — оставьте свою игру в маскарад на потом. Сейчас важно передать Хаос, пока…

— Довольно, — резким, грубым тоном оборвал ее принц. От такой наглости все чуть не подавились. — Я в курсе, что времени мало. Не первый раз уже мусолим эту тему. Но пока я не буду убежден, что Элин готова испытать силу Хаоса, я не стану рисковать и причинять ей боль. На этом и закончим. Нам пора.

Он встал из-за стола, не расцепляя наших пальцев, заставляя подняться следом.

— Рейдан, — сурово припечатал король.

— Прошу нас извинить, Ваши Величества.

Спешно поклонился, расправил плечи, позволив крыльям легонько задрожать, и повел меня к выходу из столовой. Я лишь успела кивнуть королевской чете, не додумавшись замереть и сделать реверанс, прежде чем мы вышли.

32. Дорога домой. Элин

— Ты был груб, Рей, — осмелилась поставить его в известность, пока мы шли по коридору в неизвестном для меня направлении.

Наверное, раньше я ни за что не осмелилась бы сделать замечание принцу, но сейчас меня мало заботила его реакция на мои слова. Я сказала очевидное и первое, что пришло на ум, просто потому, что не хотелось молчать.

— Я был объективен, — упрямо исправил он. — Ты представить себе не можешь, сколько раз мы обсуждали мой Хаос. И чем чаще мы о нем вспоминали, тем больше он мне казался бременем. Но это мое бремя. Не твое. У тебя есть выбор, и я не стану заставлять тебя делать то, что ты не хочешь делать.

— Но у нас был уговор…

— Я его отменяю, — выдал, резко затормозив. Обернулся, едва не задев меня напряженными крыльями, продолжая сжимать вспотевшие от его хватки пальцы. — Есть причина его отменить. Не спорь. Я не хочу принуждать тебя.

«Потому что со мной уже поступали по-плохому, не считаясь с моим мнением?» — желала спросить, но вовремя прикусила язык.

Ответ лежал на поверхности.

Он отпечатался на его жестких скулах, затаился в уголках плотно сжатых губ. Плескался в виде чистого гнева на дне насыщенно-аметистовых глаз. Передавался вместе с его приятно обжигающим теплом и заботой, которая была так велика и неправильна.

Почему он такой? Почему так жаден, но терпелив? Благороден и честен?

Как же он упростил бы нам обоим жизнь, если бы был непомерным гордецом, эгоистом и мерзавцем. У меня бы даже не дрогнула рука. Даже не возникла бы капля симпатии…

И не появилось бы ни одной мысли пощадить его и его чувства.

— Я этого хочу, — призналась спустя короткий миг тишины. — Хочу помочь тебе. И ты — не единственная причина такого решения. Сам сказал, что ты как зачарованная бомба замедленного действия… А значит, можешь навредить близким. Можешь стать угрозой для моей сестры.

— У тебя есть сестра? — смуглое лицо вытянулось в изумлении. Не успела я ответить или хотя бы кивнуть, как он нахмурился, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на озарение. — Подожди… Та девочка в баре… Она была с твоим нанимателем. Это она? Он забрал ее?

Я полагала, что его вопросы породят новый страх. Но его не возникло.

Наоборот… Я вдруг ощутила облегчение оттого, что кто-то с тревогой интересуется мной и моей сестрой. Что кто-то может узнать всю известную мне правду. Возможно, меня даже поймут.

— Извини, — слишком быстро выпалил Рейдан, не дав мне собраться с мыслями и подтвердить его домыслы. — Я обещал ни о чем тебя не спрашивать.

— Ты же только что отменил наш уговор. — На губы наползла легкая улыбка — не получилось ее сдержать. — Я могу решать, стану твоим сосудом или нет, а ты вправе пытать меня вопросами. Разве не так?

— Тогда скажи, кто тебя убил и держит в плену твою сестру.

Серьезный тон. Злой взгляд, но эта злость направлена вовсе не на меня. Не шутит. Эти вопросы в самом деле заботят его сильнее, чем причина моего нахождения в Академии Дивинат.

Такая искренность…

Она разбивает мне сердце.

— Хочу тебе кое-что показать. — Я высвободила пальцы из его ладони, но лишь для того, чтобы взять его за руку гораздо мягче и аккуратнее. — Можешь перенести нас на территорию Франбоуна? Ты бывал там?

— Да, в прошлом году там проходил турнир, — с некоторым сомнением ответил он. — Зачем нам туда?

— Там есть поселение рядом с Радужным Озером. Я действительно когда-то там жила.

— Хорошо. Можем попробовать.

— Только спрячь крылья… Они могут привлечь ненужное внимание.

Довольно быстро обратив крылья в татуировку, мужчина привычным властным движением притянул меня к себе. Сжал талию, ловя мой взгляд.

— Готова?

— Как и всегда.

Доверчиво прижалась, обвила руками шею, чем смогла вызвать у него улыбка. Его тело заметно расслабилось, и вскоре мы оказались не в коридоре мрачного дворца, а на знакомой опушке леса.

Солнце стремительно обласкало нас теплыми лучами, борясь с прохладным осенним ветром. Я осмотрелась, немногоотстранившись от Рея. Прошло немало времени с того момента, когда я была здесь последний раз, но земли светлых магов остались ровно такими, какими я их запомнила.

Живописными, яркими. Леса с пышными деревьями, листья которых окрасились под влиянием осени в желтые и оранжевые цвета. Цепочка гор с заснеженными верхушками и возвышающаяся рядом академия пяти стихий, где я мечтала учиться. Дедушка обещал, что, когда я вырасту, обязательно окажусь в числе адептов Академии Франбоун.

К сожалению, все оказалось не так, как он обещал и как я мечтала.

Опушка леса заканчивалась у Радужного Озера. Мы очутились в удивительной близости от него. Если идти вдоль берега и через версту свернуть к пышной растительности, можно обнаружить старый, ветхий домик, спрятанный между древними елями и молодыми деревьями. Дальше за лесом находилась деревня, когда-то бывшая для меня лучшим местом в мире. Там жили добрые люди, часто устраивающие ярмарки, куда стекались многие светломаги.

Я прекрасно помнила дорогу до своего дома. Хотя предпочла бы забыть ее навсегда.

— Ты в порядке? — уточнил Рейдан, кажется, заметив, с какой тоской я осматриваю местность.

Спеша унять тронувшую сердце печаль, я улыбнулась и кивнула.

— Идем. Я покажу тебе свой дом, если от него еще что-то осталось.

Если его не пожрало безжалостное время.

33. Ее последнее задание. Рейдан

Здесь давно никто не жил. Очень давно.

Это было первой мыслью при взгляде на маленький дом, густо поросший мхом и сухими вьющимися растениями. Он сливался с лесом — я даже не сразу обратил на него внимание. К крыльцу практически невозможно было подобраться: вокруг росла высокая трава, как бы предупреждающая, что этот дом отжил свое и незваным гостям там не место.

Но я бы удивился, если бы трава остановила упрямицу Элин. Несмотря на длинное неудобное в этот миг платье, она подобрала юбку и пробралась сквозь бурную растительность, кривясь, когда сухие травинки резали белую ткань чулок.

— Сколько? — из меня вырвалось единственное слово, когда мы оказались напротив едва держащейся на петлях двери.

Элин уловила суть вопроса, потому ответила незамедлительно:

— Шесть лет. — Коснулась ручки, выдохнула, прежде чем повернуть ее. — Я не была здесь с тех самых пор, как умер дедушка.

Сестра, дедушка…

Мне столь сильно хотелось завалить ее вопросами, узнать каждую деталь, заглянуть в ее прошлое, выявить имена ее врагов… Сердце без остановки причиняло мне боль, в сумасшествии мечась по грудной клетке. Но я молчал. Видя, как ей тяжело здесь находиться, молчал и с проявлял безумное терпение, ожидая, когда она сама передо мной раскроется.

Уже начала делать шаги навстречу, и я просто не смел мешать ей или торопить. Одна моя ошибка на корню уничтожит ее решимость.

Дверь со скрипом отворилась, грозясь развалиться прямо у нас на глазах. Взору предстала небольшая комната — кухня, объединенная с гостиной. Мебель была старой, но выглядела целой. О том, что она давненько утратила свою значимость, намекал лишь густой слой пыли. Через щели в полу пробивалась трава; мох даже изнутри покрыл стены и потолок. Стол на кухне был завален посудой и тарелками с остатками прогнившей еды, словно с минуту на минуту должен воротиться хозяин и пригласить нас на обед. Спальным местам были отведены диван, облюбованный крысами, и койка в углу, будто сворованная из лазарета.

Мрачность комнаты компенсировали пыльные мягкие игрушки, разбросанные на полу. Это и стало доказательством того, что раньше здесь жили дети. Маленькая Элин и ее сестра.

Сердце пронзило острой иглой от осознания, что моей Светлой приходилось жить в подобных условиях. Бедно, несчастно. Было ли это мучением или настоящий кошмар начался после смерти ее деда?

Я терпел как мог, но этот вопрос сам слетел с уст.

— Что стало, когда он умер?

Мой голос как будто выдернул Элин из транса, в который ее ввели какие-то воспоминания. Она вздрогнула и посмотрела на меня слегка затуманенным взглядом.

Сглотнула, собираясь с мыслями. Не решаясь выдать все как на духу.

Неужто это столь страшно? Чего она боится?

— Нас с Авелин забрал эльф, у которого дедуля был в услужении. Я не знаю его настоящего имени… Дедушка звал его Лордом.

Эльф.

Вот кто скрывался за личиной человека в тот вечер в кабаке. Неудивительно, что он натянул маску: эльфийская внешность приковала бы слишком много внимания.

— Аве была маленькой, чтобы принести ему какую-то пользу, — ровным голосом продолжила девушка и шагнула внутрь дома. — Мне было двенадцать, поэтому Лорд без промедления приступил к моему обучению.

— В смысле? — спросил тут же, проследовав за ней.

Она не спешила с ответом, то ли вновь испугавшись правды, то ли придав большое значение обстановке комнаты.

Выпустив со вздохом нетерпение, я смело прошел вглубь дома, так же, как и Светлая, разглядывая все вокруг. На пыльном полу протянулись следы от моих сапог и женских туфелек. Наступила тишина, нарушаемая глухим стуком и шуршанием юбки платья.

Пока Элли с каким-то особенным чувством изучала потрескавшуюся вазу на столе, я замер напротив камина. Вниманием завладели рамки, ровно стоящие на надкаминной полке. В каждой находился рисунок — четко и ярко, должно быть, благодаря магии, передающий моменты прошлого. Было нетрудно узнать на них мою маленькую девочку в компании старого мужчины и другого ребенка, которому я не дал бы больше шести лет.

Нет… Пусть Элли и родилась в бедной семье, но она была счастлива. Об этом говорили ее искренняя улыбка и теплые объятия, в которых утопала ее крошечная сестра.

Один из рисунков запечатлел мгновение на берегу озера, где мужчина держит обеих внучек на руках. Добрый взгляд. Ребяческая улыбка. Похоже, ему удалось стать для этих детей целым миром.

Но всякий мир рано или поздно разрушается.

— Это было за два дня до его кончины, — шепнула Элин, встав рядом со мной, почти коснувшись плеча. Я молча передал ей рамку. — Он был слабым магом, прожил сотню лет. Я уверена, что ему могло быть отведено еще как минимум полвека, но боги распорядились иначе. Они забрали его у нас.

Она провела пальцем по разбитому стеклу, стирая пыль, и поджала губы.

Я боролся с желанием обнять ее. Без слов.

Сейчас они мне без надобности. Мне ничего не нужно, кроме ее тепла и радости, которую удавалось видеть реже, чем злость и печаль. Я желал укрыть ее крыльями, сбежать с ней подальше от ее страхов и даже ответственности, преследующей меня с самого рождения как наследного принца.

Элли стала больше, чем однодневным желанием. Чем-то гораздо большим. К ней зверски тянуло с самой первой встречи, и мой Хаос в ее крови лишь усилил это притяжение, намереваясь свести меня с ума.

Может, я уже сошел, раз готов принять ее правду, какой бы обжигающей она ни была, и простить ошибки.

— Лорд вырастил из меня свое оружие. Одно из многих, — тяжело выдохнула Светлая, возвращая рамку на полку и сцепляя пальцы в замок. — У него есть армия отщепенцев и такие, как я, — сироты, из которых он сделал шпионов и убийц. Я служила ему все шесть лет, мечтая о том дне, когда смогу закончить службу и забрать Авелин.

— Под отщепенцами ты имеешь в виду чернокнижников, противников нынешних правителей? — уточнил, не сразу обратив внимание на то, каким холодным стал мой тон.

Кажется, Элин это уязвило, потому что она посмотрела с горьким сожалением, подсказывающим, что мне не понравятся дальнейшие слова.

— Да, — ответила еле слышно. Вобрала в легкие воздуха, но не стала долго молчать: — Я рассказываю тебе то, что сама знаю. Лорд мало кому доверяет, но у меня есть глаза и уши, и за время служения я смогла понять его намерения. Он готовит людей, чтобы избавиться от лжеправителей…

— Лжеправителей? — оборвал ее, не контролируя резкость и громкость своего голоса. Заметив страх, блеснувший в серых глазах, я тихо выдохнул, унимая внезапно вспыхнувшее негодование. — И ты веришь в это? В то, что мои родители недостойны трона и короны Дерил-де-Лоя? Ответь честно, Элли.

— Верила.

Она, наверное, даже и не догадывалась, что это слово было подобно удару под дых.

Достаточно больно, чтобы остановиться. Но я пообещал самому себе, что выслушаю ее до конца. Чистая правда часто ранит, однако уж лучше она, чем сладкая ложь.

— Я ничего не знала о вашем королевстве. Все, что говорил мне Лорд, я принимала за чистую монету. Он убеждал, что Диана узурпатор и что ей полагается та же участь, которая настигла ее мать. Я слишком поздно поняла, что все его слова — гнусное вранье. Но все же поняла…

Подрагивающие пальцы коснулись моей ладони. Это оказалось столь неожиданно, что я неосознанно отшатнулся.

Черт побери. Зря я это сделал.

Такое действие ранило ее. Она сжала пальцы в кулаки, встала как вкопанная, плотно сжимая челюсти.

— Какова твоя роль в его заговоре?

Я хочу услышать. Должен.

Король и королева знали о существовании противников нынешней власти, однако те бездействовали, скрываясь в землях изгнанников. За двадцать лет не возникало поводов для беспокойства и намеков на революцию. Мои родители правили, не страшась, что когда-нибудь окажутся не у дел.

Но мы были слепы, как только родившиеся котята. Неосмотрительны, неосторожны. Погрузившись в одну проблему, связанную с моим Хаосом, мы не заметили, как количество врагов возросло, как они проникли на нашу территорию и начали плести темный заговор. Конечно, среди подданных всегда были недовольные, но они мирились и вовремя отступали.

То, что сейчас происходит за спинами правителей, не похоже на короткое недовольство. Это поступь войны.

Мы ее оборвем — нет сомнений. Но какой ценой?

— Ты был моим последним заданием, — спустя недолгую паузу тихо проговорила Элин. — При удачном завершении Лорд отпустил бы меня и мою сестру.

Столько боли отразилось в ее глазах, что в уголках начали собираться слезы. Ее плач — меньшее, что я хотел бы видеть. Не выношу женских слез.

Я догадываюсь. Обо всем. Но…

Тьма, я просто обязан это услышать, пусть и в какой-то момент простил ей молчание и пожелал постоять в тишине. Это не то же самое, что с осторожностью узнавать о ее семье. Сейчас на кону жизни невинных людей, и я готов показаться Светлой нетерпеливым и жестоким, но молчать о таком не позволю.

— Говори, — потребовал, приложив немало усилий, чтобы изменить тон с повелительного на спокойный.

Она судорожно сглотнула и, не смея увести взор от моего лица, прошелестела:

— Я должна была лишить тебя крыльев. Они нужны ему, Рей. Не знаю, зачем именно… Но если не я, это обязательно сделает кто-нибудь другой.

Добавлена еще одна глава -- >

34. Мириады осколков. Элин

Я сказала то, что он никогда не услышал бы, если бы до сих пор оставался мне безразличен.

Но это не так.

Боги, это совсем не так.

Темный стал мне дорог за ничтожное время, словно наши судьбы были связаны задолго до первой встречи. Нам оставалось только вспомнить друг друга и принять решение.

В эту секунду решать дано было не мне. Моя жизнь всецело в его руках с той минуты, как он узнал о моей истинной природе. Я уже смирилась с тем, что мне суждено умереть, как всякому предателю. Но я обязана была рассказать о том, что знаю. Рассказать о Лорде и сестре. Быть может, если не у меня, то у чернокнижников получится предотвратить зарождающуюся войну и сохранить Авелин жизнь.

Она не предатель, а всего лишь маленькая девочка, которой не повезло. Ее должны пощадить.

— Рей, — шепнула глухо, не вынеся наступившего молчания, сдавившего голову шипастым обручем. — Я…

— Подожди. — Выставил ладонь, призывая замолчать, и увел взгляд. — Дай мне минуту, Элли.

Хоть две. Три. Десять.

Чем дольше я буду живой, тем дольше смогу быть рядом.

Помимо его близости перед смертью я желала увидеть Аве, но это гораздо невыполнимее, чем взять Рейдана за руку.

Меня ранило то, с каким неверием он глядел в мои глаза, когда я выдавала цель своего нахождения на территории Темных. Ранило и то, что он хмурился, сомневался, потирая пальцами переносицу и подбородок, — все это говорило о том, что он не до конца был готов услышать правду, сколько бы ни убеждал себя в обратном.

Но я не посмела бы сбежать, чтобы перестать видеть его разочарование.

Я буду смотреть. Буду ждать приговора. Потому что так будет правильнее. А я страшно устала поступать неправильно…

— Во тьму все это, — вдруг раздраженно прорычал мужчина, и не успела я опомниться, как он дернулся ко мне, сгреб в охапку, припечатывая мое тело к своему — твердому и сильному. — Можешь считать меня ополоумевшим, но я никому не позволю нас разлучить. Ни Лорду, ни правителям, как только они узнают о твоей причастности к заговору, ни уж тем более смерти.

Я чуть не задохнулась — и от его слов, и от силы объятий.

Не такого приговора я ждала. Определенно не такого. Хотя не стану таить: в глубине души я надеялась на его милость…

Сердце, не веря, затрепетало, легкие опалило огнем, способным лишить чувств, и он наверняка лишил бы, если бы я упорно не цеплялась за реальность.

Он правда пощадил меня? После всего, что услышал? После осознания, что я могла стать его палачом? Зная, что я предательница?

Безумие.

Он в самом деле сумасшедший. И я тоже.

На глаза само собой навернулись слезы. Не получилось их подавить, как и остановить поднимающуюся из глубины слабость. Я ненавижу показывать ее людям, но сейчас мне было плевать, что он все увидит. Плевать, что подумает обо мне.

Ему можно было простить любую реакцию.

Я прильнула к нему, обвила руками торс, пряча разгоревшееся от переизбытка эмоций лицо на мужской груди. Сильные руки, которым я доверила бы и свою жизнь, и свою гибель, крепче стиснули в чудовищно необходимых жарких объятиях.

Не хотелось ни о чем думать. Не хотелось куда-либо бежать, допускать мысль, что он издевается надо мной или зло шутит.

Я просто наслаждалась его близостью, глупо предчувствуя, что она может скоро закончиться.

— Ты не злишься? — спросила, но скорее не для того, чтобы убедиться в его отношении ко мне, а для того, чтобы понять, что все реально.

Он. Тепло. Чувства. Наивное доверие.

Так могло быть только во сне.

— Злюсь. Но не на тебя.

— Почему?

— В чем ты виновата, Элли? В том, что вынуждена была подчиняться эльфу, чтобы остаться в живых? Всего лишь способ выжить и спасти сестру. Глупо винить тебя в том, что ты погрязла в чужой лжи и манипуляции.

О боги. Мое сердце сейчас разорвется. И непонятно, отчего именно…

От радости или чувства вины?

— Ты оправдываешь меня, Рей… — выдохнула ему в рубашку, чувствуя, что она пропиталась влагой от моих слез. — Я ужасный человек. Я убивала невинных. Следила, передавала информацию. У меня было много возможностей сбежать, но я трусила.

Эти слова, к моему удивлению, вырвались легко, хоть мне и чудилось, что признаться в убийстве будет сложнее всего.

Я убивала плохих людей. Хотелось так думать. Но я знала, что это вовсе не так…

Те люди всего-навсего были для Лорда препятствием на пути к достижению цели. Он убирал их без сожаления, так же, как избавился от меня.

— Нет, не было никаких возможностей, раз не сбежала. Ты не стала бы рисковать сестрой.

В который раз я поразилась его ослиному упрямству и противоречивому сочетанию твердости тона и мягких поглаживаний по голове. Быть одновременно суровым и нежным — это что-то поистине чудесное.

— С тобой невозможно спорить, — устало вздохнула, прикрыв глаза.

— Это правда. Спроси любого, кто со мной знаком.

В его голосе послышался смех. Объятия обратились в мягкие, теплые, а не обжигающие. И так уютно вдруг стало в прогнившей от бессердечного времени комнате. Это место, кладезь плохих и хороших воспоминаний, наполнилось совершенно иной энергией — светлой и спокойной.

Я привела его сюда в надежде, что атмосфера дома развяжет мне язык, и мое признание польется как вода из кувшина. Однако это была не единственная причина. Я много раз рвалась сюда, желая четче вспомнить то, что Лорд требовал забыть. Но всякий раз не решалась. Было страшно ступать на родную территорию в одиночестве.

С Рейданом этот страх практически исчез. Как и в любое другое время рядом с ним.

— Я бы не смогла, — шепот сам сорвался с уст, не успела я прогнать откровение в голове.

Рей ослабил объятия, немного отстранился, чтобы встретить мой взгляд.

Всегда было сложно смотреть в его пронзающие фиолетовым пламенем глаза, но сейчас в особенности. В них застыл немой вопрос.

— Я не смогла бы отобрать у тебя крылья. Знаю, что не смогла бы. Рука дрогнула бы в самый последний момент…

Почему-то в это мгновение я ни капли не сомневалась в правдивости своих слов. Повторила бы их и при других обстоятельствах, в другое время, под натиском опасности. В любом другом случае я сказала бы ровно то же самое.

Повисло молчание. Он долго смотрел мне в глаза, крепко держа за талию, как бы предупреждая, что не отпустит, если я осмелюсь дернуться. Не получалось увести взгляд, хотя страстно хотелось выбраться из ловушки его пламени. Выдерживала. Что было просто поразительно.

В следующий миг он глянул на мои губы и нервно сглотнул. Кадык дернулся — и мое тело среагировало на одно это движение, стремительно покрывшись колкими мурашками.

— Хочу поцеловать тебя, Элли, — огорошил хриплым шепотом, незначительно подавшись вперед. — Но без пощечины.

Я почувствовала, как щеки опаляет румянцем, но это не помешало мне усмехнуться.

Не помешало встать на носочки, сократить безопасную дистанцию и мягко коснуться губами его губ.

Замерла, а он словно оцепенел, не спеша делать второй шаг. Не знаю, вызов это или ожидание, что я передумаю…

Как бы там ни было, я не могла больше ждать. Прикоснулась смелее, обвила руками шею и наконец словила его реакцию. Он довольно зарычал, притягивая меня ближе, обхватывая своими ручищами, закрывая абсолютно от всего мира. Защищенность ощущалась даже без крыльев.

Ладони накрыли горящие щеки, и поцелуй стал в разы требовательнее. Губы сминали — жадно и горячо. Языки сплетались, дыхание сбивалось. Сердце горело огнем, а легкие будто наполнил страстный трепет, не оставивший места для воздуха.

Сгорали. Оба. От обоюдного желания. От накрывшего с головой возбуждения.

Я не боялась. С ним страх близости попросту не имел возможности на существование. Я так сильно хотела его. Целиком и полностью…

С ним все будет по-другому. Приятно. Правильно. До дрожи сладко.

— Рей… — прошептала в губы в тот самый миг, когда послышался треск дерева.

В ноздри неожиданно ударил запах гари. Секунда на осознание — и мы отстраняемся друг от друга, безошибочно утыкаясь глазами в источник звука и запаха.

Огонь. Ярко-малахитовый, как северное сияние.

Я даже не поверила своим глазам, пока пламя не прыгнуло на стены и пол, молниеносно облизав полкомнаты.

— Держись рядом, — мрачно приказал Рейдан, очнувшись от потрясения гораздо быстрее, чем я. Жестко ухватил меня за руку, дернул на себя.

Я не сразу сообразила, что произошло в следующую секунду…

Звук разбивающегося стекла и резкий свист сбили с толку. Глухой удар, болезненное шипение. И мой взгляд незамедлительно падает на стрелу, вонзившуюся в шею принца.

Я замерла от шока, с ужасом глядя, как из раны бежит темно-красная кровь, и слыша, какие жуткие хрипы вырываются из его пронзенного горла.

— Рей…

От оперения исходил легкий зеленоватый дымок, но я не придала этому особого значения. Сердце застучало так громко и тяжко, что, казалось, могло без труда пробить грудную клетку.

Мужчина пошатнулся — я успела поймать его и неуклюже осела с ним на пол. Глаза его закатились, но он пытался держать их открытыми, не закрывать надолго. Упрямо ловил мой взгляд.

И дышал. О боги, как же часто и тяжело он дышал…

— Рей… Эй, смотри на меня. Слышишь? — зашептала, прижимая трясущуюся ладонь к его щеке. — Прошу тебя... Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, смотри на меня!..

Я услышала, как выбило дверь. Услышала твердые торопливые шаги. Заметила краем глаза тени и мужские силуэты.

Догадка пронзила сознание, и я закачала головой, чувствуя, как по щекам бегут слезы.

Не может быть. Этого просто не может быть.

— Я не знала, — продолжала говорить, гладить по щеке, стараясь смотреть только в его глаза, а не на ужасную рану и лужу крови. — Рей, я не знала. О боги… Клянусь, я не знала!.. Прошу, посмотри на меня!

Не слышал. Не взглянул.

Глаза закрылись, ресницы перестали дрожать, и его дыхание оборвалось, как до предела натянутая нить.

От этого вида мое сердце разбилось на мириады осколков.

35. Долгожданная встреча. Рейдан

Первый вдох оказался чудовищно болезненным.

Легкие обжег спертый воздух, пропитанный омерзительной вонью. Но мне было все равно. Я хотел дышать. Часто. Глубоко. Жадно.

Еще один вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Сердце гремело, разрывая грудь, крича, что я жив. Что это реальность, а не жестокая иллюзия перед переходом в мир мертвых. Мозг отказывался работать быстрее, кровь кипела, наполняя меня силой, чтобы я мог дышать и соображать.

Вокруг стояла темнота. Тело было ватным и тяжелым — я едва мог шевелить руками. Но когда это все же случилось, я понял, что не могу притянуть их к себе. Сидел на коленях, на холодном каменном полу, в распятом виде. Глаза привыкли к мраку, и я увидел сталь на запястьях и мощные цепи, тянущиеся к голым стенам.

Обездвижен. Физически беспомощен. И магически опустошен. Наручи блокируют магию, не позволяют Хаосу пробиться сквозь невидимый барьер.

Он все еще со мной, но, как и я, чертовски слаб.

Минуту-две я приходил в себя, усиленно вспоминания мгновения до моей якобы смерти и пытаясь привести в порядок дыхание. Воспоминания сыпались на голову лениво, но они все же остались, и я был этому бесконечно рад.

Элин. Ее дом. Пламя — ярко-зеленое, как огонь некромантов. Стрела…

При мысли о наконечнике, вонзившемся в мою плоть, шея заныла, напоминая, что это было взаправду. Хоть я и не видел, знал наверняка, что от раны не осталось ни следа. От такого выстрела — прямо в горло — на моем месте скончался бы любой. Поэтому то, что я жив, несколько озадачивало.

Но сильнее всего тревожило не это, а отсутствие рядом со мной Элин. Ее слова бились в мыслях, как бабочки в банке. Я помнил ее безумный, неверящий взгляд и страх, что я не так пойму ее в свои последние минуты жизни.

Я действительно не понимал. Разум посещали догадки, резко вспыхивали и так же резко исчезали. Не было сил сосредоточиться, подумать. Все сознание заполнила мучительная тревога за жизнь девушки.

Не знаю, сколько я просидел в одиночестве и в полнейшей тишине. Попытки призвать Хаос и придумать, как выбраться, оборвал скрип двери. В мою личную темницу — в ней не оказалось ничего, кроме меня самого и треклятых цепей, — скользнула полоса янтарного света, а следом вошел высокий, одетый в черную рясу человек.

Нет. Не человек.

Эльф. С длинными белыми волосами, крупными заостренными ушами и бледно-голубыми глазами, которые я помнил с нашей первой встречи в баре.

— Лорд, стало быть, — выдал я ужасно хриплым, низким голосом.

Говорить оказалось сложно. Во рту было сухо, губы ощущались потрескавшимися. Сколько я уже здесь нахожусь? День, два? Судя по растущей жажде и голоду, определенно не пару часов.

— Позови ее, — властно проговорил мужчина, и только после я заметил мельтешащего за ним низкорослого паренька, который, услыхав приказ, тотчас скрылся из виду. — Я бы посоветовал вам выпустить крылья к ее приходу, Ваше Высочество. Она не отличается терпением.

Ну конечно…

Светлая сказала, что ему нужны мои крылья. Но они по-прежнему спрятаны в татуировке; я даже повел плечами, проверяя их наличие. Это было лишним: я чувствовал боль в лопатках, режущую, жгучую, почти невыносимую. Крылья требовали выпустить их наружу, позволить им расправиться.

Но пока во мне есть силы, я намерен скрывать их. До последнего.

— Стоит ли тратить время? — продолжил он, не дождавшись никакой реакции, и лениво прошел внутрь. — Мы увидим их в любом случае.

— Где Элин? — голос прозвучал на удивление тверже, чем до этого.

Это явно не понравилось эльфу — он скривился, бледные глаза сверкнули в полумраке серебром, выражая гнев и раздражение.

— Чтобы получить информацию, нужно что-то дать взамен.

— Где Элин? — повторил и уловил, как напряглись костяшки его серых длинных пальцев, заключенных в замок. — Ты ничего от меня не получишь, пока я не увижу ее целой и невредимой.

— Иного я и не ждал, — холодно улыбнулся он. — Она жива. Пока что.

Он намеревался сказать что-то еще, но из коридора донеслись торопливые шаги и стук каблуков.

Повернувшись к раскрытой двери, эльф вытянулся, моментально утратив ко мне интерес, и низко поклонился, когда в темницу влетела женщина. Молодая, высокая благодаря сапогам, с тонкими резковатыми чертами лица, на одно мгновение показавшимися знакомыми.

Взгляд малахитовых глаз метнулся ко мне, и радужки загорелись, что выдало ее радость и восторг.

— Чудесно, — выдохнула всего лишь, расслабившись телом, и вальяжно, с прямой, благородной осанкой прошла в комнату.

Я смотрел прямо в ее глаза до тех пор, пока она не зашла за мою спину. Стук каблуков смолк, послышалось дыхание — довольно шумное, будто женщина сгорала от нетерпения. На плечо легла чужая ладонь, зверский холод пронзил не готовую к такой температуре кожу, и я заметно вздрогнул.

Плотно стиснул челюсти, чувствуя, как от этого касания крылья зашевелись внутри, начав яростнее рваться на свободу.

— Больно, да? — заговорила незнакомка непринужденным тоном, не убирая ладони с моего плеча. Напротив, двинулась дальше, погладила вытатуированные перья. — Выпусти их, Рейдан. Слышала, при виде такой мощи можно потерять дар речи… Дай мне на них взглянуть.

— Может, для начала познакомимся? — грубо бросил в ответ и дернулся, удачно сбрасывая с себя женскую руку.

Я ожидал чего угодно, но точно не того, что она рассмеется.

— Ты не узнал меня? — искренне удивилась, вставая напротив, вновь позволяя поймать ее жадный до чего-то взгляд. — О, даже так… Неужто Диана уничтожила все мои портреты? Какая жалость…

Она глянула через плечо на эльфа, словно ища в его бесстрастном лице подтверждение своим словам, но быстро вернула внимание к моей персоне. Улыбка исчезла — моментально, будто ее и не было. Глаза загорелись чистым гневом и ненавистью.

— Ты даже представить себе не можешь, как долго я ждала нашей встречи... — процедила, сжимая худые пальцы в кулаки, — ... мой дорогой племянник.

Визуализация 8

Далина Кенота Ла Ноэр — бывшая принцесса Дерил-де-Лоя (предатель короны), которую считали погибшей после родов; тетя Рейдана и Кэтрин, ну, и мамуля Калеба, разумеется :)

36. Во имя любви. Рейдан

— Далина?

Не может быть.

Передо мной явно дух, иллюзия или же нежить, но никак не живой человек. Тетя умерла при родах, моя мать видела ее смерть собственными глазами, о чем не раз рассказывала, и даже не гнушалась оплакивать ее, хоть некоторые из моих родственников и доставили новой королеве и королевству в целом немало проблем.

Я в самом деле ни разу не видел изображения тети. Но не зря ее черты показались мне знакомыми: чем-то она походила на свою сестру и в то же время многим отличалась. Любые упоминания о ней, дяде, Церрии и Рогире — бывших правителях Дерил-де-Лоя — просто изничтожили, и прошлое сохранилось лишь в памяти чернокнижников и в виде сухих фактов на страницах учебников.

О предателях помнили, но их не вспоминали как славных королей, поднявших темные королевства с колен.

— Ты вроде бы умерла, — подметил равнодушно, наблюдая за тем, как от моих слов на бледных губах появляется улыбка. — Впрочем, и сейчас не выглядишь живой.

— Это верно, — согласно кивнула она. Как будто в доказательство, растопырила пальцы, пошевелила ими, демонстрируя, насколько они худы и костлявы; показывая, какая у нее серая, лишенная жизни кожа. — Некроманту пришлось постараться, чтобы придать мне более-менее живой вид.

— И где он теперь?

Далина облизнула сухие мертвенно-бледные губы. Радужка глаз ярко вспыхнула малахитовым огнем.

— Он смиренно занял мое место.

Мертвый, в общем.

Неудивительно. Вероятнее всего, тетку оживили не в тот же день, когда она умерла, а спустя какое-то время. Может, через год или даже через пять лет, уже когда труп разложился до состояния скелета. Чтобы поднять из могилы умертвие и придать ему человеческий вид, а не оставить гнилой нежитью, нужно приложить максимум усилий, исчерпать резерв до основания. Не каждому некроманту это под силу.

Мне не приходилось за таким наблюдать, но смею предположить, что подобная практика чаще всего приводит к летальному исходу. Некий некромант пожертвовал собой, чтобы вернуть Далину в мир живых. Потрясающая самоотверженность. Или же всего-навсего роль жертвы?

— Как ты заполучила его способности? — не смог сдержать любопытства.

Такое я вижу впервые: чтобы бывшее умертвие обладало той мощью, что обладал маг до своей смерти.

К моему удивлению, Далина не стала молчать — ей словно было в радость рассказать кому-то о самой себе. Расправив плечи, она отвернулась, прошагала до эльфа.

— После судного дня меня лишили магии. Лордион помог мне восполнить источник, принеся в жертву парочку недалеких некромантов. Он знает толк в ритуалах… Когда-то он и сам добровольно отдал свои силы моей матери. Во имя любви, конечно. Настолько страшно сильно он ее любил…

Последние слова она произнесла ухмыляясь, смотря прямо в мои глаза.

Эльф, отдавший силы Церрии, моей бабушке со стороны мамы…

Неужели тот самый?

— О да, Рейдан, — засмеялась женщина, точно улавливая вспыхивающие в моей голове мысли. — Познакомься: это твой дед, Лордион Дорт эль Горен. Только не воспылай ложной надеждой, от него не стоит ждать помощи. Он ненавидит твою чокнутую мамашу столь же сильно, как и я. Лорд верен моей мертвой матери и мне. Никому более.

— Ждать помощи от предателей? — усмехнулся в тон ей. — Не рассказывай сказки.

— Да, ты прав.

Резко приняв серьезное выражение лица, она подошла ко мне и положила ладонь на плечо, вновь обжигая мучительным холодом. Пришлось плотно сжать зубы и терпеть. Изо всех сил.

Ничего подобного я не ощущал даже в Ледяной Пустоше — самом холодном месте объединенных королевств, где вечно властвует жестокая зима.

— Не будем тратить драгоценное время на пустые разговоры. Покажи мне крылья, Рейдан.

— Чтобы ты их отрезала? Не дождешься.

— О, так ты знаешь… Досадно. — Крепко стиснув челюсти, она глянула на эльфа. От злости ее скулы стали еще острее. — Кажется, у твоей крысы слишком длинный язык.

— Я разберусь с этим, — тут же отозвался Лордион.

В моей груди мгновенно заелозил страх, тесно переплетенный с гневом.

Разберется? То есть лишит Элин языка?

Выродок. Похоже, я возненавидел его еще в ту ночь, когда узнал о нем от Светлой. Когда он отравил ее и оставил умирать. Эта ненависть росла с каждым днем сама по себе, я даже не замечал этого. Ее ничто не ограничивало, и она стала гораздо больше и сильнее, стоило мне узнать, что он — главный источник страданий, настигших Элли и ее сестру.

Он поручал девушке грязную работу, с какой не всякий мужчина способен справиться. Держал в страхе, мучил убийствами и неволей. Быть может, он и был тем, кто надругался над ней?..

Мысль об этом с чудовищной силой обожгла сердце. Почудилось на миг, что Хаос нашел лазейку; что смог пробиться через барьер, чтобы наделить меня силой и помочь избавиться от оков. Но нет. Это всего лишь поступь ярости. Чистой, безумной ярости.

Я убью его. Рано или поздно, но убью. При первой же возможности отправлю его в Долину Возмездия прямо в объятия своей бабки. Столько лет он измывался над моей Светлой, заставлял ее нести бремя, которое создано не для таких хрупких плеч…

Это не останется безнаказанным. Он заплатит.

За каждую секунду страданий. За каждую слезу.

— Только пальцем ее тронь, — прорычал не своим голосом, пронзая эльфа тяжелым взглядом, — и я сожгу тебя дотла.

Слова возымели эффект. Он будто стал бледнее, утрачивая гордую осанку и важность. Сглотнул, растерявшись и не выдержав моего давления, опустил глаза в пол.

Слабый, никчемный урод. Он мне не дед. И никогда им не был.

— Поразительно.

Далина возбужденным шепотом вынудила отвести от него взор. Я посмотрел на нее с немым вопросом и изумился еще сильнее, когда заметил ее ликующий вид.

— Да ты же влюблен, — заявила с таким восхищением, словно сама в эту секунду испытывала всю многогранность влюбленности. Не нравится мне этот исступленный восторг. — Это многое меняет. И упрощает мне работу, как ни странно. А впрочем, чему тут удивляться? Ты же ее сын. Треклятая сердобольность у вас в крови.

Неожиданно опустилась на корточки, схватила меня за подбородок, впиваясь ногтями в кожу.

Когда она оказалась так близко, я уловил исходящий от нее запах. Гнилой, трупный, нещадно дерущий ноздри. Тошнотворный. Так воняла вся нежить, выкапываемая адептами на кладбище академии. Так пахла смерть и опасность.

Пусть она и выглядела как человек, по одному зловонию можно было догадаться, что передо мной самый настоящий живой мертвец. С магией, способностью мыслить, рассуждать. Со страшными планами и огромной жаждой мести в застывшем сердце.

— Приведи девчонку, — твердым тоном бросила эльфу.

Тот спешно покинул помещение, стараясь лишний раз не смотреть в мои глаза. Лишь после Далина удостоила меня мягкой улыбкой, в которую я поверил бы, не будь моя тетка предателем короны и нежитью.

— Я не стану пытать тебя, Рей. Нет-нет… Ты очень ценен. Но твоя девчонка…

Тяжелый, мерзкий смех наполнил каждый уголок темницы и легкой дрожью отдался в теле. Костлявые пальцы сильнее впились в подбородок.

— Я заставлю ее сотрясать воздух криками и мольбами. Она испытает такую адскую боль, что скорее задохнется от нее, чем от бессилия. Слезы, молитвы… Ничто не остановит меня. Ничто, кроме твоей покорности. Выбор за тобой, Рейдан. Ее смерть будет на твоей совести, потому что мне плевать как на нее, так и на ее сестру.

Я слушал предельно внимательно. Запоминал. И верил в каждое слово.

Старался не обращать внимания на дикий стук в груди, но сердце так больно сжималось, столь сильно вопило, что с каждой секундой становилось невмоготу смотреть в злые, пытливые глаза.

Не знаю, какой Далина была при жизни, но смерть явно привнесла в ее сознание мрачные ноты безумия. Она действительно не остановится.

Нужно сбить с нее маску властности. У каждого есть слабое место — даже у мертвых.

— А тебе, вижу, незнакомо сострадание, да? — я решил бить наугад, просто потому, что она могла воспринять мое молчание за победу. — Это твоя благодарность за то, что моя мать пощадила твое дитя? Ты хоть знала, что он жив?

Не прогадал с вопросом. Выражение ее лица резко изменилось, спали спесь и злоба. Брови дрогнули, сошлись на переносице. Она ослабила хватку, чем невольно доказала, что Калеб для нее не пустое место.

— Конечно, — шепнула, представ совершенно иной, чем минуту назад. Слабой, разбитой, безутешной матерью. — Конечно, знала. Столько лет я наблюдала за ним издалека… Столько важных моментов пропустила... Ты не знаешь, каково это, когда тебя разлучают с твоим ребенком.

— Не о чем жалеть. Он вырос достойным человеком.

— Нет… Вы испортили моего сына. Испортили его полностью, до самых кончиков ногтей! — Ее глаза снова загорелись гневом. Она сжала мои волосы на затылке, слегка оттянула голову, как бы показывая этим действием свою полную власть надо мной. — Но ничего. В скором времени я воссоединюсь с ним. Я все исправлю.

— Ты сумасшедшая, — выплюнул, не скрывая ненависти и отвращения.

Ответом послужил нервный, гортанный смешок. Женщина поднялась, выпрямилась, отчаянно пытаясь придать себе, судя по всему, былую важность, что преследовала ее при жизни.

— Может быть, дорогой. Но ты должен меня понять… Ведь и сам слегка безумен, не так ли? Любовь бывает злой и жестокой. Именно она толкает нас на безумства, перед которыми невозможно устоять.

— Оправдываешь все совершаемое зло любовью? Несовместимые понятия, — заметил нехотя.

— Извини, совсем забыла, как ты еще молод. Твоя твердость, должно быть, отцовская, сбивает с толку. — Она улыбнулась с неуместной нежностью. — Ты поймешь меня. Когда-нибудь обязательно поймешь.

37. Ослепительная ненависть. Элин

Неделя в безызвестности. С ощущением мнимой безопасности и настолько тяжелыми думами, что в последнее время я начала все чаще убегать от них в сновидения.

Мысль о том, что Рей мертв, яростно пробивалась через прочие, но я всякий раз отмахивалась от нее, не позволяя укрепиться в сознании.

Это не может быть правдой. Они не могли его убить: он нужен им живым, чтобы отобрать наделенные магией крылья. Иначе какой во всем смысл? Если бы принц погиб, крылья погибли бы вслед за ним…

И все же сомнения не оставляли, с жадностью грызли сердце, причиняя мучительную боль. Я каждую ночь видела стрелу с пылающим оперением, пронзившую мужскую шею. Каждую ночь просыпалась от кошмара и не находила в себе сил уснуть заново.

Успокоение я находила в объятиях Аве, просыпающейся от моих криков и спешащей с присущей ей молчаливостью прогнать мой страх. Все это время она была рядом. Наконец-то со мной, хоть и на вражеской территории. Лорд привел ее после того, как поселил меня в маленькой комнатушке, больше похожей на кладовую с одной лазаретной койкой, стулом и ведром. Я бы даже сказала ему спасибо, если бы не душащая гордость.

С тех пор он больше не приходил. Раз в два дня заглядывал какой-то юноша, чтобы оставить поднос с подобием еды. Попытки заговорить и расспросить его не увенчались успехом — он постоянно игнорировал нас, а позавчера раскрыл рот, показывая отрезанный язык и как бы говоря, что его участь не лучше нашей.

Нам ничего не оставалось, кроме как ждать. А ожидание приговора, пожалуй, хуже самой смерти…

Я полагала, что и сегодняшний день окажется ужасно длинным и проведенным в тишине. Но вскоре после завтрака дверь в наше «убежище» распахнулась, являя взору осанистого эльфа, окруженного невидимым облаком холодности.

По недоброму блеску в льдисто-голубых глазах сразу стало понятно, что его приход ничем хорошим не обернется. Страх дико запульсировал в желудке и висках, и я машинально обняла Авелин, пряча ее от тяжелого взгляда Лорда.

— На выход. Одна, — отчеканил твердым голосом.

Сердце моментально ухнуло в пятки. Сестра сильнее вжалась в меня, выражая свой собственный страх и нежелание расставаться.

— Я никуда не уйду без Авелин, — заявила в ответ ровным голосом, хотя он был близок к тому, чтобы сорваться.

— У меня нет времени на ваши капризы.

Мужчина в два шага оказался рядом, схватил меня за плечо, Аве — за локоть, и дернул в разные стороны в грубой попытке разъединить нас.

Сестра горько замычала, сопротивляясь, снова и снова прижимаясь ко мне и цепко держась пальчиками за рубаху.

— Я никуда не уйду без нее! — вскрикнула, стоило эльфу раздраженно отступить и сжать кулаки в явном желании причинить нам боль. — Только с ней. Я больше не оставлю ее ни на секунду.

— Ладно, — неожиданно согласился он.

Удивление резко придавило страх, но, к сожалению, не уничтожило его навсегда.

— Идите к ней вдвоем. Но потом, Элин, не смей жалеть освоей глупости, — прошипел ядовито.

То, что по итогу мне удалось его уговорить, пугало сильнее, чем та ситуация, при которой Авелин осталась бы одна.

Страх гремел в груди, становясь все громче и громче, с каждым шагом, отдаляющим нас от каморки — кажущейся самым безопасным местом в логове врагов, пусть та и прослужила нам всю неделю душной тесной темницей.

Я не тратила время даром, пока шла, крепко держа Авелин за руку, — осматривалась на ходу, отчаянно выискивая взглядом пути к отступлению.

Но их не было. Совсем.

Мы двигались по длинному узкому коридору без дверей, окон и поворотов. Вероятнее всего, проходы были намеренно скрыты магией для предотвращения побега. Я не смогу их увидеть при всем желании: недостаточно сильна, чтобы снимать иллюзию и прогонять морок.

Эта мысль вызвала дурноту, усилившую плохое предчувствие. Что бы нас ни ждало в конце коридора, я знала наверняка, что не смогу защитить ни себя, ни сестру. С таким слабым магическим резервом все попытки обречены на провал.

Вскоре Лорд замер у немного раскрытой железной двери. Открыл настежь и отступил, пропуская нас внутрь.

От представшей картины я чуть не подавилась ударившим в нос спертым воздухом.

Рей здесь. Живой. Невредимый. Почти…

Хотелось вздохнуть с облегчением, но вместо желанного спокойствия возникла лишь жуткая горечь, комком вставшая в горле. Он жив, и это самое главное, однако осознание того, в каком положении он оказался, резало сердце точно ножами.

На коленях, в распятом виде, как мученик, угодивший на столб расправы. Руки вытянуты и скованны кандалами, от которых тянулись туго натянутые толстые цепи. Обнаженный верх, а крыльев… нет.

Неужели отрезали?..

Я поймала его взгляд — тяжелый, но о столь многом говорящий, что ему даже не понадобилось говорить вслух. Я чувствовала его сочувствие, видела беспокойство в ярко пылающих глазах и словно бы ловила слова, которые он неустанно повторял про себя.

Все будет хорошо. Обещаю.

Может, действительно слышала… Или всего-навсего спятила от волнения и радости, захвативших одновременно, и слышала то, чего слышать не могла и не должна.

— Я сказала тебе привести ее, а не все отребье, — женское рычание разорвало тоненькую невидимую нить понимания, протянувшуюся между мной и Рейданом.

Я глянула на высокую худую женщину с мертвенно-бледной кожей и яркой изумрудной радужкой глаз. Она пряталась в тени, оттого я и не обратила на нее внимания, как только оказалась перед темницей.

Властная — ясно по тону. Жестокая — видно по резким чертам и плотно сжатым губам. Главная здесь, главнее Лорда. Это стало понятно по эльфу, когда он виновато опустил глаза в пол.

Толкнув нас с Авелин в холодное сырое помещение, он уличил момент и отобрал сестру, грубо передав меня враждебно настроенной особе.

Аве мыкнула, а мне удалось лишь с тревогой на секундочку встретить ее взгляд. Ни сдвинуться, ни побороться, ни воспротивиться не успела: женщина очутилась рядом, с чудовищной силой схватила за шкирку, обжигая холодом кожу — едва ли не до слез. И швырнула к Рею, принуждая упасть подле него на колени.

Я услышала его вздох сквозь сумасшедший стук в ушах. Ощутила теплое дыхание на щеке и, не обращая внимания на рези в ногах, подалась ему навстречу. Хотелось укутаться в то тепло, что коснулось кожи на одно короткое мгновение. Прижаться к нему, спрятаться в объятиях… И в то же время спрятать его самого от той ненависти, какая исходила от незнакомки.

Но она изничтожила мои робкие желания, внезапно ухватив за волосы и заставив запрокинуть голову. Вспышка боли ударила по затылку, ослепила, чуть не вырвав из моей груди крик.

Я не издала ни звука. Всего лишь крепко стиснула челюсти, заметив, как Рейдан дернулся в мою сторону.

— Я дарю тебе последнюю возможность, дорогой. Еще один шанс, — прошипела, как рассерженная змея, сильнее стискивая пальцами волосы. — Покажи мне крылья. Немедля. Или я разукрашу это милое личико шрамами, а затем и все ее тело.

В доказательство своих слов, она вынула из ножен кинжал, и уже спустя долю секунды я ощутила на щеке прохладу и остроту гладкого лезвия. Оно прижалось к коже, слегка царапнув, выпустив первые капельки крови.

— Клянусь тебе: на ней не останется живого места. Ее тело станет похожим на тело твоей мамаши, испещренное рубцами. Но в разы хуже. В разы.

— Не слушай ее, Рей, — выдохнула, за что тут же поплатилась: меня дернули за волосы до секундной слепоты в глазах.

— Заткнись! — рявкнула чокнутая, наматывая пряди на кулак.

Нет. Невзирая на ужас в сердце, я не желала молчать.

Она не должна увидеть крылья. Пусть треснет и сделает со мной все, что задумала, но она их никогда не отберет.

— Не показывай их, — заговорила сбивчивым шепотом. — Я все вытерплю. Обещаю. Только не показывай. Они их отрежут… Пожалуйста…

— Я же сказала тебе! За-мол-чи.

— Я покажу. Отпусти ее, — вдруг спокойно произнес Рей, вынуждая мое сердце перевернуться и мучительно больно затрепетать.

— Сначала крылья, — отпарировала женщина, слегка ослабив хватку.

— Нет… Не нужно…

— Отпусти, — четче, громче. — И я сделаю так, как ты велишь.

Я думала, она ни за что ему не уступит. Но вероятно, он уже долго мучает ее ожиданием, или она до такой степени нетерпеливая натура…

С раздражением выпустив воздух, она спешно отсоединила пальцы от моих волос и, ударив ладонью по затылку, сделала шаг назад.

Болезненный стон пришлось проглотить. Я не намерена была доставлять ей удовольствие подобными звуками, которые сказали бы вместо меня, что она побеждает.

Подняла глаза к Рейдану, тотчас словила его улыбку, молниеносно успокоившую сердце и вызвавшую волну приятной, хоть и колкой, дрожи.

Теплое выражение лица было с ним недолго — черты стремительно погрубели, стали жесткими и острыми. Радужка глаз запылала ярче, и он метнул взгляд, полный ненависти, отвращения и жажды мести, на замершую за моей спиной женщину. Чужая сила — могучая и грозная — ударила по сознанию, как бы предупреждая, что она наполнила источник принца до самых краев.

— Спасибо, что привела Элин, — протянул, оскалившись. — Теперь я с радостью покажу тебе, насколько ты глупа и неосторожна.

Это говорил не он. Его устами угрожал Хаос, рвущийся за пределы клетки, как бешеный сильный зверь, не намеревающийся сдаваться в первый же день пленения.

Я поняла это гораздо раньше, чем незнакомка и Лорд, потому и дернулась к Рею.

— Аве, ложись! — прокричала, прильнув к его груди.

Она как будто только и ждала моей команды — вовремя упала на пол.

Громкий неприятный хруст костей и лязг цепей резанули по ушам, на миг оглушая. Крылья распахнулись — я не видела, но поняла это по мощному порыву горячего сухого ветра, сбившего всех с ног, и фиолетовому пламени, который вырвался вслед за крыльями. Оно ударилось в голые каменные стены, отскочило и устремилось в сторону двери.

Неожиданный вскрик боли заставил оторваться от мужской груди и оглянуться. Я выдохнула с облегчением, увидев, что Аве осталась нетронутой. В отличие от остальных. Огонь облизнул Лорда, вжавшегося в стену, и нещадно задел женщину, продолжающую вопить на всю темницу и яростно трясти руками в жалкой попытке согнать с себя губительное пламя.

— Уходим, — властным тоном выдал Рейдан, в который раз поражая глубиной и силой своего голоса. В приступе гнева или раздражения он становился гораздо глубже, грубее, пугая и одновременно околдовывая.

Принц поднялся на ноги, утягивая за собой, и я только сейчас заметила огненные прожилки на его крыльях и тонкие насыщенно-аметистовые линии на лице и торсе. Хаос буквально пронизывал все его существо — я ощущала напряжение твердого тела, смутно догадываясь, что позднее сила, поразившая врагов, может обернуться против нас.

Чистая ярость. Ослепительная ненависть. Страшная и смертоносная.

— Аве!

Протянула руку сестре, и она бегом бросилась в нашу сторону. Прижалась ко мне, пряча лицо в моей рубахе, и замерла.

В следующий миг крылья укрыли нас, отделяя от женщины и эльфа. Нагрянула тьма, проглотила полностью, унося за пределы темницы. Она не напугала, к моему удивлению, напротив, принесла желанное умиротворение и мысль, что опасность осталась далеко позади.

~~~

Дорогие читатели, спасибо за чтение!

Хочу пригласить вас в свою горячую зимнюю новиночку про дракона и его упрямую невесту «Наследники для генерала. Захлебнись в моей любви, Дракон!»

Буду рада вашей поддержке! Активных комментаторов не оставлю без подарочка ❤ Ознакомиться можно ТУТ

38. Добрые путники. Элин

Жгучий холод незримыми иголочками впился в кожу спины, пробравшись сквозь тонкий слой рубахи, и резко выдернул из забытья.

Холодно. Было жутко холодно.

Но, открыв глаза, я не поспешила пошевелиться и избежать ощущения мороза, а минуту или чуть дольше пялилась в затянутое молочным туманом небо. С него неспешно сыпались большие пушистые хлопья, касались лица и мгновенно таяли.

Первый снег. Но для него слишком рано — сейчас только конец октября, если я все еще не потерялась во времени. Лишь в одном месте снег укрывает землю раньше положенного.

Я в Дерил-де-Лое, вне всяких сомнений. Рядом с Ледяной Пустошью — оттуда и спускается зверский холод, превращающий королевство чернокнижников в еще более мрачное место. А если я здесь, то…

… у Него все получилось.

Воспоминания градом посыпались на голову, вызвав ноющую боль. Но мне было все равно на недомогание: я резко оторвалась от сырой земли, покрытой тонким снежным слоем, желая в первую очередь отыскать взглядом Авелин и Рейдана.

К моей великой радости, сестра распласталась рядышком и уже приходила в себя, потирая слипшиеся веки. Я подползла к ней, помогла сесть и тут же спрятала в объятиях.

— Ты в порядке? Ничего не болит? — спросила, обхватив ее за щечки и заглянув в широко распахнутые глаза.

Она кивнула и почти сразу же отрицательно качнула головой, таким образом поочередно отвечая на заданные вопросы. Не успела я ничего сказать, даже выдохнуть с облегчением, как она указала пальцем за мою спину и, не дожидаясь какой-либо реакции, торопливо поднялась на ноги. Я машинально подскочила следом и лишь после осознала, что Аве метнулась к принцу.

Черные крылья с горящими фиолетовым огнем прожилками сильно контрастировали на фоне ослепительно белого снега. Воистину потрясающее зрелище. Словно свет и тьма, столкнувшиеся в схватке. Что-то невинное, легкое, воздушное… И темное, тяжелое, мощное.

Но не злобное.

Я могла бы любоваться этой картиной бесконечно долго, если бы не страх не услышать биения его сердца.

Упав рядом с ним и Авелин, я тотчас прижалась ухом к обнаженной груди и на миг задержала дыхание, с удивлением обнаруживая, что все затихло одновременно со мной: Аве тоже перестала дышать, ветер великодушно смолк, мягкие хлопья как будто застыли в воздухе, и даже собственное сердце замедлилось и притихло.

Первый стук дрожью отдался в теле, и я с шумом выдохнула, пропуская его через себя, позволяя успокоить и немного согреть ледяную, покрытую мурашками кожу.

Обессиленный, но живой. Не представляю, насколько мощным для него оказался всплеск Хаоса, но результатом стала бессознательность, из которой я не смогла вывести его ни голосом, ни потряхиванием за плечи, ни осторожными прикосновениями к лицу.

Слабость упрямо удерживала его за чертой реальности.

Я вновь коснулась его щеки, мягко очертила линию скулы, воровато наслаждаясь исходящим от мужского тела и крыльев жаром. Он согревал. Дрожь исчезла, оставив легкий трепет в груди. Плечи расслабились, и я задышала ровно и глубоко, не оставляя мыслей о том, как найти дорогу до дворца.

Дерил-де-Лой был чужим и совершенно незнакомым. Я не знала безопасных троп, не знала, где могут быть расположены ближайшие деревни и в какой стороне находится столица. Мы застряли на опушке лысого леса, недалеко тянулась тропа, выходящая из-за рощицы и теряющаяся в заснеженных холмах. Вокруг ни души. А сил, как назло, ничтожно мало. Я не в состоянии перенести нас всех во дворец. Мой максимум, быть может, две-три версты. И вероятнее всего, после я просто свалюсь с ног, как исхудалая кобылка, которая весь день вспахивала поле…

Так, для мрачных мыслишек определенно неподходящее время. Нагло выбросив их из головы, я решилась сделать хоть что-нибудь, а не ждать, когда сила Рея затухнет и мы втроем окоченеем от страшного холода.

— Аве, присмотри за ним, — шепнула сестре, покорно сидящей на коленях. Она с интересом поглядывала то на крылья, то на умиротворенное мужское лицо, и я видела по восхищенному блеску в ее глазах, как она борется с желанием потрогать длинные черные перья. — Слышишь? Никуда не уходи. Я спущусь по тропе, поищу кого-нибудь, кто нам может помочь. Я быстро.

Дождавшись, когда сестра с пониманием кивнет, я огляделась и бросилась вперед, туда, где дорога терялась между деревьями. Постоянно оглядывалась и ловила спокойный, совсем уже взрослый взгляд Авелин. За черту леса я не ступила: боялась потерять их из виду и надолго оставить одних.

Невзирая на то, что мы оказались на территории Дерил-де-Лоя, далеко от логова предателей, меня преследовало стойкое ощущение опасности, невидимым топором зависшее над головой. Чудилось, что Лорд появится прямо передо мной с минуты на минуту, и из-за этого страха я стояла у деревьев как вкопанная, понимая, что нужно идти дальше, но страшась по возвращении не застать ни Рея, ни Авелин.

Чернокнижникам-отщепенцам удалось один раз выследить нас. Сделать это снова, полагаю, для них не большая проблема.

Сдавшись перед опасениями, я уже намеревалась воротиться обратно, как до ушей долетел глухой стук копыт. Следом за ним воздух сотрясли далекие голоса.

Воодушевленная и пропитавшаяся надеждой, я со всех ног бросилась в лес, к источнику звука. Сердце едва не пробило в груди огромную дыру от радости, когда я увидела лошадь, тянущую нагруженную сеном телегу. На козлах сидел старичок, управляющий упряжкой; рядом с ним восседала худая старая женщина, о чем-то жалующаяся молчаливому мужчине.

На первый взгляд выглядят безобидно. Надеюсь, на деле окажутся такими же…

— Пожалуйста, помогите!

Я махнула им, кинувшись навстречу. Старик вынудил лошадь остановиться, а женщина ловко, несмотря на пожилой возраст, спрыгнула на землю.

— Что творишь, Мариса? — шикнул на нее мужчина, сдвинув на переносице кустистые седые брови. — На разбойников спешишь нарваться? Видно же… Девка обдурить нас решила.

— Да замолкни ты, дурак, — прошипела та в ответ, и я помедлила, уже и не особо видя в них тех, кто мог бы нам помочь. — Что случилось, дитя? — обратилась ко мне, протянув сухую костлявую руку. — Не бойся. Мы не тронем тебя. От кого бежишь? Кто обидел? Рассказывай. Пусть мы и выглядим как восставшие из могилы трупы, но магия еще при нас — запросто надерем твоим обидчикам зад.

Я так опешила от подобного порыва женщины наказать моих врагов и выслушать мою историю, что секунд пять глупо пялилась на нее, выискивая в теплых янтарных глазах намек на обман.

— Далеко до дворца? — спросила глухим голосом и негромко прокашлялась.

— Верст пять, — ворчливо выдал мужчина, не уводя от меня подозрительного взгляда. — Зачем тебе туда?

— Там Его Высочество… — я указала в ту сторону, откуда пришла. — Отвезите нас во дворец. Королева отблагодарит вас за помощь, я уверена. Пожалуйста.

Сомнение в их глазах нещадно ударило по сердцу. Тело моментально напряглось, ноги приготовились бежать в случае неудачного поворота событий. В кончиках пальцев скопилась магия — ничтожная часть, но ее хватит, чтобы отвлечь потенциальных противников и сбежать.

Я была готова к самому худшему, оттого не сразу поверила своим глазам, когда увидела на лице незнакомки мягкую улыбку.

— Ты вся дрожишь, девица. — Она сняла с плеч шаль и накинула ее на меня прежде, чем я подумала отшатнуться. — Все хорошо. Садись в телегу и показывай, где ты его оставила.

Я не верила в доброту случайно встреченных путников до последнего. Женщина удивленно воскликнула, завидев в снегу Рейдана, и поторопила, как оказалось, своего мужа, чтобы тот незамедлительно затащил бессознательного принца в телегу. Старик хранил угрюмое молчание, но был поражен увиденным не меньше своей жены. Справившись с заданием, он взобрался на свое место и погнал гнедую кобылку по дороге к холмам.

Аве, укрытая шалью, прижалась ко мне и расслабилась, тихо вздохнув. С самого начала пути она вцепилась в ладонь Рея и до сих пор не отпустила. Я не посмела упрекнуть ее в этом. Было заметно, что так ей гораздо спокойнее.

К тому же я знала наверняка, что Рейдан был бы не против таким образом унять страх малышки. Он слишком добрый, чтобы отказать в подобной мелочи.

На миг даже почудилось, что он прекрасно чувствует это касание: в какой-то момент его пальцы дрогнули, крепче сжимая детскую ладошку.

— Все позади, детки, — ласково проговорила Мариса, оглянувшись на нас с сестрой. — Мы почти приехали.

В доказательство ее слов вдалеке показалась громадная крепость со скрытыми в тумане башнями. Я уповала на то, что вид дворца окончательно успокоит меня, но все случилось с точностью до наоборот. Сердце разбушевалось, меж лопаток деранул неприятный холодок, а в горло вонзился страх перед королевой и ее справедливым гневом.

Мне придется отвечать перед ней. Снова. Но в этот раз ее милость вряд ли будет столь же великой, как в нашу последнюю встречу.

39. Прощение. Элин

— Возможно, они мертвы… Полагаю, трудно выжить после такого всплеска магии.

— И все же принятие мер неизбежно, — хмуро изрек король, пронзая меня настолько тяжелым взглядом, что сердце на протяжении всего допроса без остановки дробило мне ребра. — Ты уверена, что не знаешь их точного местоположения?

— Дей, она же уже сказала, — вдруг вступилась королева, встретившись с мужем глазами. — Думаю, Элин рассказала нам все, что знает.

Ему явно не понравилось, что она встала на мою сторону, но, вместо того чтобы выдать замечание, мужчина решил тактично промолчать.

Довольная таким исходом, Диана глянула в мою сторону, складывая на столе руки в замок.

— Спасибо за честность, Элин. Я верю твоим словам, но не могу пойти против решения Совета. Тебе так или иначе придется пройти допрос с вмешательством магии. Лорды требуют проверить тебя, тем более с учетом разлетевшихся слухов… Но тебе нечего бояться, если ты говоришь правду.

Может, бояться и нечего…

Однако крайне сомневаюсь, что чернокнижники оставят меня в покое после допроса. Ведь на нем они узнают нерушимую истину: я служила предателям короны. Это абсолютная измена, и она карается либо проведением остатка жизни в тюрьме, либо казнью. Сколько бы королева ни говорила о милости, я точно знаю, что ждет меня в конце.

Но это ответственность за содеянное, и я не собираюсь от нее бежать. Не в этот раз.

— Я все понимаю и сделаю все так, как требует закон, — сказала ровным голосом, чувствуя, как от собственной смелости в груди становится тяжко и горячо. Должно быть, это страх. Только я страшусь вовсе не за свою жизнь. — Ваше Величество, моя сестра…

— Ей ничего не грозит, — оборвала, выставив перед собой ладонь. Сталь в голосе, говорящая о стойкой уверенности, мгновенно успокоила. — Я позабочусь о ее безопасности. Обещаю. Однако…

Блеск твердости, казалось, безвозвратно исчез со дна ее глаз. Она посмотрела несколько виновато и жалостливо.

— Я не стану обещать того же по отношению к тебе.

Предпочтя не отвечать, я лишь покорно кивнула.

Быть может, если бы не слухи, Диана Бекфорд взяла бы нас обеих под свою защиту. Но за время нашего с Рейданом отсутствия среди Темных пошли разговоры о девушке-шпионке, которую короли пригрели, как змею на груди, зная о ее ядовитых помыслах. На правителей нахлынула волна чужого негодования. Из-за меня их власть и доверие подданных, проявляемое к монархам, пошатнулась.

Я нисколько не сомневалась, что к распространению слухов причастны отщепенцы. Вероятнее всего, сам Лорд приложил к этому руку.

Поначалу, узнав об этом, я испытала и недовольство, и гнев, и капельку желанного чувства несправедливости.

Но глупо злиться на правду. Конечно, если бы один из врагов не решил подпортить мне сплетнями жизнь, все могло бы сложиться иначе. Однако нечто подобного я все равно ожидала. Можно было бы оправдываться, но…

… я ощущаю себя виноватой. В том, что не прознала о планах Лорда раньше. Не поняла, что он обманывал меня и еще сотню таких же сирот. Что клеветал на королей и порочил их имена. Чувствую вину за то, что ненавидела их и Рейдана. Неоправданная ненависть. Ненавидела просто потому, что их ненавидел мой хозяин.

Оттого я готова была смириться с любой участью, которую уготовили мне чернокнижники.

— Можешь идти, — мягко проговорила Диана и даже улыбнулась в попытке сгладить острые углы мрачного настроения. — Как только Рей придет в себя, мы зададим ему те же вопросы, а после назначим время для магического вмешательства.

— Как скажете, Ваше Величество.

— Проводите Элин в комнату, — бросила приказом в стоящих у дверей стражников.

Я незамедлительно поднялась из-за стола. Поклонилась и поспешила выйти следом за стражем, чуть ли не задыхаясь от витающих в кабинете тяжелых плохих эмоций.

В коридоре дышалось значительно легче. Прошло около двух часов с того момента, как Мариса и ее муж Филипп доставили нас во дворец. Принца сразу же отнесли в его комнату; королева хотела позвать лекарей, но ее рвение остановила Элеонора, заявив, что справится лучше и быстрее этих, цитирую, напыщенных честолюбцев. Кэтрин без лишних указаний увела Авелин, перед этим заверив, что позаботится о ней и побудет рядом, пока я не вернусь.

Меня же без промедления привели в кабинет, куда через несколько минут явились король и королева. Я рассказала им абсолютно все, что знала и о чем догадывалась. Не было смысла лгать или что-то утаивать: в любом случае из меня выбьют то, что нужно. И неважно, каким способом.

Страстно желанное и необходимое облегчение захлестнуло сознание, когда я оказалась в небольшой уютно обставленной спальне и увидела Авелин невредимой, улыбающейся и посвежевшей благодаря водным процедурам и смене наряда. Стражник удалился, закрыв дверь, и сестра тотчас сползла с кровати и метнулась ко мне.

Ее радость от встречи едва не сбила меня с ног. Аве уткнулась носом в плечо, а я обняла ее настолько крепко, насколько хватало сил.

— Все хорошо? — спросила и тут же уловила легкий кивок.

— Мы читали сказку, — подала голос Кэтрин, невольно напоминая, что мы с сестрой здесь не одни. Я встретилась с ней взглядом, перед этим заметив в ее руках старую детскую книжку. — Авелин сама выбрала. Про чернокнижницу Милу, что нашла…

— … сердце Хаоса, — закончила одновременно с ней и не сдержала улыбки. — Да, дедушка читал нам ее раньше. Неудивительно, что выбор пал именно на нее.

Секунд пять мы неловко молчали, сверля друг друга взглядами и обе привыкая к неожиданно выданному мной секрету, как назло, подкинувшему грустные воспоминания.

Кэтрин первая прервала молчание:

— Ты голодна? Слуги принесли немного еды. Но если хочешь чего-то конкретного, я могу послать на кухню.

— Нет, все хорошо. Спасибо… Я бы хотела в душ. Можно?

— Конечно. — Девушка слезла с кровати, прошла к стулу и взяла, похоже, заранее приготовленную стопку одежды. — Это должно тебе подойти. Мы с Аве будем здесь, не волнуйся.

Прежде чем взять одежду, я заметила, как дрожат мои руки. Сердце охватил радостный благодарный трепет, и глаза внезапно защипало от слез.

Я просто ужасный человек, раз считала принцессу чудовищем, порожденным такими же чудовищами.

Как же стыдно…

— Кэт, прости меня, — выдала тихо и, не выдержав, резко притянула ее к себе. Обняла одной рукой, приготовившись к любой реакции, но страшась, что она оттолкнет от неприязни, обиды или же недоверия. Все это имело право на существование. — Я должна была рассказать тебе, показать свое лицо гораздо раньше… Мне жаль, что правда всплыла таким образом. Я не смогла бы навредить тебе, хотя не буду таить… у меня была мысль использовать тебя, чтобы подобраться к Рею. Но я бы этого не сделала. Не после того, как узнала тебя настоящую. Ты потрясающая, Кэт. Вовсе не такая, какой тебя считают отщепенцы. Они не понимают… И, наверное, уже никогда не поймут, как сильно ошибаются. Ненависть ослепляет.

Я замолкла и на мгновение задержала дыхание.

Принцесса не шевелилась, и чудилось, что тоже не дышит. Не обнимала в ответ, не отталкивала, ничего не говорила.

Жуткая тишина и неизвестность давили на плечи. Сердце обволокло гадкое чувство, легкие сжались, требуя воздуха, а я подумала о том, что была бы больше рада хлесткой пощечине, чем тягостному молчанию.

Уже хотела отшатнуться, предчувствуя, что не смогу посмотреть ей в глаза, как она крепко прижала меня к себе, заключила в мягкие и в то же время мощные объятия. Послышался тихий, полный облегчения вздох, к моему удивлению, принадлежавший не мне.

— Теперь я вижу, что у тебя была причина так поступить, — она заговорила шепотом, словно боялась быть услышанной лишними ушами. — Не сомневайся: на твоем месте я тоже делала бы так, как мне велят. Ради дорогих мне людей я пошла бы даже на предательство. Плевать на последствия… Я бы рискнула всем, чтобы спасти близких.

Отстранившись, она заглянула мне в глаза, выглядя совершенно серьезной и в эту секунду невероятно сильно похожей на свою мать.

— Я хочу помочь брату, Элин, — продолжила твердым, преисполненным уверенности тоном. — Но мне это не под силу, я не могу стать вместилищем. Поэтому прошу тебя остаться и стать сосудом как можно скорее. Совет Лордов не оставит тебя в покое — я знаю наверняка. Они будут давить на короля и королеву, чтобы те наказали предателей должным образом. Тебя может ждать…

Она вдруг замолчала, мельком глянув на наблюдающую за нами Авелин. Неловко улыбнувшись ей, Кэтрин продолжила, кажется, стараясь подбирать правильные слова:

— Тебя могут изгнать. Не жди никакого момента. Заставь Рея провести ритуал, он знает, что нужно делать. Когда вы будете связаны, ни один чернокнижник не посмеет навредить тебе. Если они пойдут против тебя, они так же пойдут против кронпринца. Им это ни к чему, потому что в роли наследника они видят лишь его, не считаясь с мнением отщепенцев. Пожалуйста, пообещай мне, что не будешь тянуть и выбирать. Прошу тебя, Элли…

Она шустро взяла мои ладони в свои, сжала пальцы, пронзая такой безумной надеждой, с какой на меня не глядела даже королева.

На самом деле никто и никогда на меня еще так не смотрел…

С такой болью, невыразимой и огромной. С упрямой верой, затрагивающей саму душу, выворачивающей ее наизнанку, до такой степени, что делалось больно и невыносимо тяжко.

Так смотрят, когда до сумасшествия любят, но осознают, что ничем не могут помочь. И единственное, что остается, — это плевать на гордость и умолять.

Но меня не нужно было просить. Я дала слово, что рано или поздно отплачу за добро. Вероятно, лучше рано, чем поздно…

— Обещаю. — Я перехватила ее ладони, чтобы сжать в ответ. — Я сделаю все возможное. Как только он поправится, привяжу его к себе цепями и не отпущу, пока он не проведет этот загадочный ритуал.

Кэтрин слегка рассмеялась, высвободив одну ладонь и быстро утерев едва не пролившиеся слезы.

— С удовольствием на это посмотрю, — заверила шутливо.

И я тоже.

А еще я с превеликим удовольствием узнала бы об этом ритуале, о котором Темные говорят не в первый раз. Никто так и не посвятил меня в детали, но мучить расспросами Кэт, ко всему прочему при Авелин, я не решилась.

Надеюсь, никому не потребуется умирать…

40. Стертая грань. Элин

Чтение быстро уморило нас, и вскоре Авелин и Кэт провалились в сон, приютившись на кровати рядом друг с другом. Безмятежность на красивом лице принцессы разнежила мне сердце, и я просто не нашла ни капли сил, чтобы разбудить ее и уж тем более прогнать.

Лежа на краю, я сверлила задумчивым взглядом ткань великолепного темно-синего балдахина, не сдаваясь усталости и сну, хотя находилась всего в шаге от него. Мрачные мысли тревожили сознание — я все порывалась сделать то, что требовало сердце, но останавливала себя на протяжении мучительно долгого часа.

Ближе к полуночи не выдержала. Накрыла Аве и Кэтрин одеялом, напялила тапочки и, накинув поверх сорочки шаль с ажурной вязкой, выскользнула из комнаты.

В коридоре не оказалось ни души. По крайней мере, на первый взгляд… Не было смысла сомневаться, что это крыло дворца тщательно охраняется, поскольку здесь находятся опочивальни королевской четы. Стражи прятались в тени — их не видно, но я ощущала сверлящие спину взгляды и слабую магию, незримыми нитями тянущуюся от одной двери к другой.

Они следили за мной, следуя по пятам до самой спальни, в которую я стремилась. Найти ее было несложно, я запомнила путь еще с прошлого раза. Несмотря на опасения, никто не спешил меня остановить и напугать, неожиданно выскочив из мрака. Когда я повернула ручку, все страхи растворились: похоже, мне было дозволено свободно разгуливать по замку, пусть я и обрела с недавних пор статус предательницы короны.

Аккуратно прикрыв за собой дверь, ненадолго прижалась к ней спиной, привыкая к темноте, пропитавшей каждый уголок комнаты. Шторы были плотно задернуты — ни единого просвета. Моим ориентиром стали крылья Рейдана, слабо светящиеся в кромешной тьме фиолетовым светом.

Я ясно слышала, как он дышит — ровно и спокойно, должно быть, пребывая в глубоком сне. Будить его вовсе не хотелось. Я рвалась сюда с одной целью: убедиться, что он в порядке. Постоять в тишине, насладиться звуком дыхания и его запахом, смешавшимся с ароматами благовоний…

О большем было совестно просить, и я собиралась воротиться обратно через минут пять. Или десять… Но чем дольше я стояла у двери, чем дольше вбирала в себя пьянящий аромат, тем сильнее становилось желание задержаться, пройти к нему и в яростном порыве упасть в раскрытые объятия.

От подобной жажды веяло эгоизмом. Но я едва могла противостоять силе испытываемых чувств. Их невозможно подавить, унять или уничтожить. Они валунами осели в груди, отпечатались в сердце несмываемым клеймом, и я была более чем уверена, что не смогу забыть о них даже спустя век, если мне суждено будет его прожить.

А если все же будет суждено, то мало вероятно, что я проведу его подле Рея.

Мы слишком… разные. Из абсолютно разных миров. Да, я буду считаться его женой, раз передать магию можно только супруге. Но нет никакой гарантии, что позднее кронпринцу не потребуется вступить в политический союз с какой-нибудь знатной особой, которая укрепит власть правителей Дерил-де-Лоя и принесет больше пользы, чем брак со Светлой, годящейся лишь на роль сосуда.

Было бы глупо с моей стороны закрывать глаза на правду жизни. Но еще глупее идти на поводу у своих желаний, перед которыми в эту секунду я оказалась совершенно бессильна…

Почти не дыша, тихо, точно на мгновение став призраком, приблизилась к кровати. Околдованная мощью крыльев, оказавшаяся в плену их красоты, мягко провела подушечками пальцев по длинному перу и, не сдержавшись, шумно выдохнула, стоило крылу легонько вздрогнуть, оповещая, что оно прекрасно чувствует всякое прикосновение. Улавливает любое движение, пропускает через себя каждое дуновение ветра.

Оно живет и дышит, как реальное существо. И Рей не раз убеждал в этом окружающих, когда выпускал крылья на волю в виде стаи воронов.

— Я знал, что ты решишься подойти.

Шепот моментально взбудоражил сердце, вынуждая его замереть на миг, а после забиться с удвоенной силой. Сжав кулаки, я постаралась совладать с бешеным стуком в груди, но одна попытка и все, которые могли последовать за ней, потерпели крах, когда Рей раскрыл веки и тотчас встретился со мной взглядом.

— Почему? — всколыхнула недолгую тишину глуховатым голосом.

— Потому что ты гораздо смелее, чем думаешь.

Его глаза светились, горели ярко, как безжалостное пламя. Но не излучали ничего похожего на злость, негодование или отвращение. Он смотрел нежно и тепло, не скрывая тоски на дне аметистовых омутов, какая могла возникнуть после долгой разлуки. И в то же время взор чудился жадным, томным, восхищенным.

Еще ни один мужчина так на меня не глядел. Так, словно готов был простить мне любую оплошность. Словно жаждал обладать и быть рядом всей душой, но не смел спешить и давить, милостиво позволяя сделать первый шаг.

Я его сделала. Без страха и сожалений.

Спустила с плеч шаль, осторожно забралась на кровать и с небывалой смелостью подалась в призывно распахнутые руки, которые без промедления захватили в объятия, крепко прижимая меня к твердому мужскому телу.

— Элли, — выдохнул охрипшим за минуту молчания голосом, утыкаясь носом в мои волосы и нагло, без зазрения совести втягивая в себя воздух. — Я безумно по тебе соскучился.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила шепотом, ощутив, как сердце задребезжало от жадности его слов.

— Значительно лучше. А ты? Сестра в порядке?

— Все хорошо, — поспешила заверить, бессовестно растекаясь в его руках, ластясь, как доверчивая кошка.

Как же мне этого не хватало. Этой страшно волнующей и одновременно необходимой близости. Безопасности, остро ощущающейся только рядом с ним. Звука его дыхания, биения сердца. Возможности касаться его обнаженной груди и ловить легкую дрожь, которую он даже не пытался сдерживать.

Мне не хватало Его. Все это время, с самой первой минуты служения Лорду.

Колкое осознание того, что я нуждаюсь в этом человеке больше, чем в ком-либо еще, жаром растеклось вдоль всего тела, приведя в такое состояние, в каком можно потерять рассудок от одного сладкого слова, от одного неловкого движения…

Он чувствовал то же самое — об этом говорили его руки, вдруг налившиеся напряжением, твердый живот, вздрогнувшие крылья и даже дыхание, ставшее редким и шумным.

Грань стерта. Дерзко и бесповоротно.

— Рей, — позвала, приподнявшись на локте, решительно встречая его слегка изумленный взгляд. — У нас была ничья, помнишь? В том поединке. Мы условились разделить желание. Как насчет того, чтобы сделать это… ну… прямо сейчас?

Секунд пять он не моргая смотрел в глаза, заставляя щеки гореть жгучим румянцем. Я ничуть не жалела о своих словах и не пойми откуда взявшейся смелости, но не имело смысла врать, что сердце стянул страх получить отказ.

Он растворился лишь с плавным движением мужской руки, накрывшей мой затылок. Легонько надавив, вынудив наклониться к нему, Рей прижался губами к щеке — нежно, почти неуловимо. От этой необычайной мягкости мурашки беспощадно усеяли все конечности.

— И чего ты хочешь, Элли? — шепнул на ушко, горячим дыханием разрывая мою последнюю ниточку терпения.

41. До самой смерти и после нее. Элин

— Того же, чего хочешь ты.

Ответ вырвался сам по себе, и уверенности в голосе оказалось достаточно, чтобы мои сомнения исчезли без следа.

Словно только этого и ждав, Рей с облегчением выдохнул и притянул меня ближе, без промедления позволяя нашим губам найти друг друга. Жадно и страстно, оттесняя нежность в сторону. Мы целовались как в последний раз, ненасытно и долго, задыхаясь от нехватки воздуха. Все ожесточеннее, решительно заходя за черту дозволенного…

Языки сплетались, в груди жгло огнем, а сердце все стремилось к Нему, диким стуком заглушая что-то шепчущий голос разума. Сладость губ затопила его. Затопило все, что еще могло заставить повернуть назад.

Не поверну. Ни за что. Я хочу Его. Хочу всем сердцем, и это желание безжалостно уничтожило все мои страхи перед близостью.

Прервав поцелуй, перебросила ногу через мужские бедра, оказываясь сверху. Потемневший взгляд буквально обжег, когда ягодицы соприкоснулись с твердым животом. С губ Рея слетел рваный вздох и звук, напоминающий звериный рык. Широкие ладони легли на талию, пальцы впились в кожу сквозь тонкую ткань сорочки, принося какое-то особое удовольствие. Колкое. Но желанное. Очень.

Хотела поцеловать вновь, зная, что одного касания будет мало — жажда слишком сильна. Но он не позволил наклониться, мягко надавив на косточки бедер. Скользнул ладонями ниже, лениво, будто сознательно изводя томительным ожиданием. Зацепился за край сорочки и, поднимаясь с подушки, потянул ненужную тряпицу вверх.

Она со скоростью шального ветра отправилась на пол, и прохладный воздух тотчас коснулся обнаженной кожи, вынуждая вершинки затвердеть. Жадные фиолетовые глаза проследили за этим, после заглянули в мои, сильнее обжигая щеки смущением.

Крылья почти не шевелились, тая дыхание, волнуясь вместе с хозяином. Сияли пламенем, укутывали жаром, слегка подрагивая от наших движений. Скользнув рукой к затылку, Рейдан запустил пальцы в волосы, немного натянул, принуждая откинуть голову назад.

— Скажи мне, что готова, Элли, — шепнул, припав губами к подставленной под его ласки шее. Нервно вздымающаяся грудь прижималась к крепкому торсу, и это ощущение нещадно затуманивало сознание. — Хочу слышать, а не только видеть. Хочу знать наверняка, что ты не боишься.

— Я не боюсь, — выдохнула глухо, прикрыв глаза, когда он прикусил зубами кожу. Лизнул пострадавшее место, поцеловал, оставляя собственнический след и заставляя все внутри содрогнуться от нового приятного чувства. — Я… не боюсь…

Дыхание сбилось, дрожь наслаждения прокатилась вдоль позвоночника, и я едва не задохнулась, стоило мужчине сжать холмик груди, а губами проложить дорожку из влажных следов до самых ключиц.

От поцелуев-укусов кружилась голова, от ласкающих сосок пальцев мурашки бисером сыпались на плечи и стекались к животу, оседая там мириадами жарких искорок.

Я сходила с ума от его страстных прикосновений. Раньше даже представить не могла, каким податливым будет мое тело рядом с ним. Как я буду тянуться навстречу его губам… Что буду громко стонать, не заботясь, что мы можем быть услышаны… Что буду желать большего. С каждым новым касанием. С каждым поцелуем, все ближе подводящим к губительному огню.

Заставив меня выгнуться в спине и смело опуститься лопатками на подставленные руки, он добрался до холмика, обхватил губами сосок, потянул, срывая с уст шипение. Мысли забегали непослушными стайками. Хотелось выбросить их из головы. Заглушить. Избавиться, чтобы полностью и бездумно отдаться на растерзание этим мягким губам и сильным рукам, держащим крепко, но как-то по-особенному нежно.

И как же до сего мига удавалось терпеть… Ходить вокруг да около, подавлять вполне естественные, такие необходимые нам обоим желания. Как глупо было бояться его рук — надежных и заботливых — и давать жизнь страху, что с ним будет больно и неприятно.

Нет, с ним все иначе.

Горячо, пылко. Властно и в то же время осторожно. Неторопливо, что жутко злило. Но так было нужно. Так было правильно. Медлительность пьянила, обостряла чувства, утягивая все глубже в пекло, туда, где нет шанса на спасение. Остается лишь гореть. Гореть и гореть в пламени Хаоса, в самом жестоком огне, проявляющем ко мне поразительную чуткость…

Забывшись под градом поцелуев и легких укусов, я не успела прийти в себя, как оказалась повалена на покрывало и мгновенно заключена в ловушку горячим мускулистым телом. Пальцы сами потянулись к его груди, заскользили, нагло и бессовестно ощупывая налившиеся напряжением мышцы. Твердые точно камень. Пронизанные магией — страшной для врагов, но теплой и милостивой для близких. Для меня.

— Ты вкусная, — зашептал Рей, уткнувшись носом в шею. Шумно втянул в себя воздух, и от этого протяжного звука мои ноги непроизвольно напряглись, зажимая его с двух сторон. — Пахнешь персиками. Абсолютно всегда. Сладко, почти приторно. Вдыхал бы вечность…

— Я не запрещаю, — слетел ответный шепот, как назло, доставший из глубины намек на волнение.

А Он словнопочувствовал его. Уловил сразу же, как сорвавшийся с ветки лист.

Приподнялся на локте, мягко взял второй рукой за подбородок. Глаза встретились, дыхание перехватило, и я в эту же секунду готова была сделать все что угодно, чтобы доказать значимый факт: все чувства настоящие. И его, и мои. Нерушимые. Мощные и вечные. От таких не убежать, не скрыться. Да и незачем…

— Это не увлечение, Элли, — озвучил он мои же мысли. — Не смей сомневаться: я буду рядом всегда. И в печали, и в радости. Даю тебе эту клятву сейчас, но непременно закреплю ее перед богами в храме, как положено. Перед лицом народа, перед всеми подданными. Весь мир будет знать, кто станет следующей королевой Дерил-де-Лоя. Кто будет сидеть на троне рядом с моим и носить корону, равную моей по силе.

Волна дрожи омыла тело, принеся несоизмеримое удивление.

— Слишком… серьезное заявление, — призналась, накрывая его прижавшуюся к моей щеке ладонь.

— Я разучился шутить, — тут же отпарировал он, чуть улыбнувшись, но оставшись внешне серьезным, в очередной раз доказывая, что его намерения несокрушимы. — Пора менять старые как мир порядки… Тьма не может существовать без Света. Никогда не могла, но все продолжают верить, что мы обязаны жить поодаль, как неприятели.

Он двинулся дальше, покрывая жаркими поцелуями шею. Выбивая из меня тихие, яро подавляемые стоны. Очертил языком косточку ключиц, опалил дыханием одну грудь, вторую…

Приласкал любовно рукой, неотвратимо подбираясь к ноющему, требующему внимания месту.

— Ты говоришь о невозможном, — зачем-то выпалила я, чувствуя, как сердце разрывает клетку от раздражающе медленной ласки.

Не могла молчать. Так трепетно становилось при мысли, что его мечта может стать явью. С трудом верилось, но это был не тот случай, когда Темный мог бы бросить слова на ветер.

— Я говорю о том, что желанно и неминуемо, — выдохнул, обжигая кожу живота.

Я хотела ответить, хоть и не знала, что именно. Но Рейдан внезапно замер, коснувшись того места на теле, о котором я умудрилась забыть под давлением страсти; той метки, что порой нестерпимо жгла, напоминая о событиях, какие у меня не получалось вынуть из памяти.

Стало вдруг нечем дышать. И вовсе не от силы вожделения, а от налетевшего, как смерч, страха.

— Что это? — последовал неизбежный вопрос. Подушечки пальцев аккуратно очертили узор, оставленный под грудью несколько лет назад в напоминание о том, что я бесправная, принадлежащая одному чернокнижнику рабыня.

Горло свело судорогой. Глаза защипало от нежеланных слез, но я нашла силы подавить их и встретить ожидающий взгляд Рея.

— Клеймо.

Слово далось легче, чем могло бы. Однако тяжесть все равно заполнила возникшую в сердце пустоту.

— Тот человек… оставил его…

Теперь говорить было практически невозможно. И все из-за вспыхнувших яростным огнем глаз. Принц не утаивал гнева, но сдерживал его, как только мог. Почему-то я не сомневалась, что в любой другой ситуации он выпустил бы его наружу в виде чистого жестокого Хаоса.

Не представляю, сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы унять столь опасный огонь. Но сделал он это достаточно быстро, умело, еще раз показав, что способен брать контроль над эмоциями.

— Это ничего не значит, — произнес на удивление ровным тоном, возвращаясь к моим губам. Лица оказались близко, на щеке загорелся полный нежности и сожаления след. — Ты принадлежишь самой себе, Элли. Ясно? И лишь ты вправе решать, кому довериться.

— Заклейми меня, Рей, — попросила полушепотом, ловя ладонями его лицо и ликуя оттого, что на мужских губах появилась глуповатая, довольная улыбка. — Я хочу принадлежать тебе. Сегодня. Завтра. Каждый день, до самой смерти и после нее.

Прогоняя страх воображаемой метлой, я заметно расслабилась под его телом, спустила руки на грудь, где в безумстве билось сердце.

Темный исполнил просьбу немедля.

Пробовал на вкус пылающую кожу снова и снова, ревностно оставлял следы, незримые, но жгучие и необходимые. С такой жадностью, с таким неистовством ласкал губами, языком, пальцами, словно намеревался уничтожить значимость чужого клейма раз и навсегда.

У него получалось…

Тело гудело от властных прикосновений, дрожало в нетерпении и отзывалось на его злость так, будто всегда принадлежало ему. Будто было создано именно для него, связано с ним задолго до нашего рождения.

Все горело. Разум, сердце, воздух. Не осталось сил терпеть.

— Рей… — позвала сипло, а озвучить всю просьбу не смогла.

Легкие полыхали, с каждым вдохом все сильнее.

Однако дальше просить не потребовалось. Он понял все без слов. Похоже, тоже растратив всякое терпение, стянул с меня последнее препятствие в виде тонкого белья, швырнул его туда же, куда остервенело отправил свои штаны.

Я полагала, он спрячет крылья в тату, но вместо этого он позволил им расправиться, засветиться ярче, поражая их красотой до глубины души. Я могла бы осматривать их вечно, если бы Рей не подтянул меня к себе.

Накрыв своим телом, позволил обвить ногами крепкие напряженные бедра. Посмотрел прямо в глаза, помедлив миг, как бы спрашивая позволения, давая понять, что отстранится с первым сорвавшимся с моих уст приказом.

Но я не посмела бы прервать столь чувственный момент. Ни за что не отказалась бы от него и от наслаждения, которое он способен принести.

Нетерпеливо толкнулась об горячую твердую плоть, молча умоляя не медлить. Мы одновременно задержали дыхание и вместе выдохнули, как только наши тела стали единым целым. Плавные движения, искушающие, мучающие, но с каждой секундой обращающиеся в быстрые и резкие.

Из горла вырвался хриплый стон, и этот звук окончательно затуманил разум. Рей толкнулся вверх, вновь проникая в меня одним сладко-острым толчком.

Кровь вскипела моментально. Восторг взорвался внутри, затапливая источник, заполняя его негой, а меня вынуждая двигаться навстречу, качать бедрами, чтобы позволить мужчине стать еще ближе, глубже, больше.

Полное единение. Ни с чем не сравнимое удовольствие, мурашками усеивающее плечи и грудь. Током пронизывающее все существо, до самых костей. Под ребрами трепетали собравшиеся в комок раскаленные чувства, вибрацией отдаваясь в ногах и руках. Сердце кричало, пока я с вопиющим голодом цеплялась за Него, впивалась пальцами в широкую спину, царапала, выпуская стоны и игнорируя смертельный жар крыльев, колышущихся в такт нашим безумным движениям.

Пьяные взгляды встретились, и этот контакт сильнее раззадорил возбужденные, налитые похотью тела. Сама не заметила, как искусала все губы. Почувствовала, лишь когда он впился в них, перекрывая на мгновение рвущиеся на свободу звуки.

Упоительный поцелуй. Сладкий до одури. И исступленный, как бьющийся внутри нас огонь.

Не без труда оторвавшись, Рейдан требовательно прижался лбом к моему, входя так глубоко, что потемнело в глазах, а сердце едва не разбилось от резкости на тысячи острых осколков. Редкие, но глубокие толчки выворачивали все наизнанку — внутренности, чувства, сумасшедшие желания.

Мы двигались синхронно, в одном ритме, заранее предугадывая намерения друг друга. То испытывающе медленно, то мучительно быстро, спеша достичь пика, но всякий раз намеренно замедляясь, в равной степени жаждая подольше насладиться чарующей близостью.

Это сладостная пытка и до дрожи приятный акт в одном флаконе. Немой разговор двух разгоряченных тел, двух обнаженных душ влюбленных, которые без стеснения касаются друг друга, признаются в чувствах, шепчут теплые слова, с упоением утопая в минутах единства.

Это магия… Мощная, яркая, чистая. Настоящая. Магия, которой нет равной во всем мире. Ни в одном уголке бесконечной таинственной Вселенной.

Кусая и целуя родные губы, покорно отдаваясь на съедение оглушительной животной страсти, мы двигались с каждым новым толчком все яростнее, быстрее, пока не встретили финал вместе, наконец утолив чудовищный голод. Ненадолго, возможно…

Довольное рычание мужчины слилось с моим стоном, и мы задрожали от пронзившей сознание вспышки. По конечностям растеклось блаженство, забравшее всего за несколько секунд остатки сил.

Рейдан рухнул на бок, вцепившись в мою талию мертвой хваткой. Впечатал в грудь и расправил одно крыло, чтобы укрыть меня им. Закрыв глаза, я устало уткнулась лбом в его плечо и быстро расслабилась в уютных объятиях, тревожа шумным дыханием блестящую испариной кожу.

Сил не осталось. Совсем.

Только на то, чтобы дышать. Лежать рядышком, наслаждаясь расползающимся по телу теплом. Слушая, как гудят мышцы и поют от нежности сердца. Млеть от удовольствия и тонуть во сне, остро ощущая мужские пальцы, рисующие то ли буквы, то ли узоры на моей покрытой тонкой пленкой пота спине…

42. Необходимое откровение. Рейдан

Хотелось остановить это мгновение. Придать ночи черты бесконечности, особенно при осознании, что утром может ждать разбирательство, допрос, встреча с родителями и лордами, принятие решения насчет дальнейшей судьбы Элин…

В общем, все то, чего я желал избежать вместе со Светлой, скрывшись где-нибудь высоко в горах, куда не смог бы попасть ни один смертный.

Но бежать от ответственности и проблем не в моих привычках. Статус кронпринца обязывает справедливо и разумно действовать в интересах королевства. А сейчас в его интересах избавиться от всех потенциальных и реальных предателей.

Только Элин не войдет в их число. Теперь ее безопасность — это одно из немногих, ради чего я готов нарушить правила. Плевать на уважение лордов; они всего-навсего увидели в девушке возможность показать всем врагам, что их ждет в случае нападения, а не немедленной капитуляции. Показательная казнь шпионки.

Глупцы.

Моя безумная тетка и все ее приспешники и без того знают о последствиях своего поражения. Но я ни за что не поверю, что этот факт остановит сумасшедшую нежить и ее неуемную жажду занять трон.

Надеюсь, она сгинула. Хотя это крайне сомнительно… Умертвия боятся огня, но Далина уже мало чем походила на мертвецов. С целой плотью и магией она гораздо сильнее их, и хоть сердце ее не функционирует, а дух мечется, желая выбраться из мертвого тела, как из клетки, убить ее будет далеко не просто. Пострадала — возможно. Умерла — вряд ли.

Враги все еще на свободе и строят козни. Оттого важно бросить все силы на их поимку, а не устраивать дикие представления на площади столицы.

Убеждать в этом чернокнижников — пустая трата времени. Быть может, они послушают королей, но останутся недовольными. Недовольство порождает конфликты, а конфликт неизбежно ведет к разладу.

Конечно, развеять смуту можно и иным путем, не убеждениями. Лордам придется смириться с моим решением: у них не останется выбора. Я так или иначе свяжу нас со Светлой перед богами, а разрушить священную связь не решится ни один благоразумный маг.

Смелости не хватит злить кого-то пострашнее правителей.

— Элли… Не спишь? — позвал еле слышно, чуть ослабив объятия, за что тут же поплатился: девушка прильнула ближе, закинула на меня ногу, нагло обездвиживая.

— Уже нет, — пролепетала в ответ, и я ясно уловил в ее чарующем голосе улыбку.

Проклятье.

Не знай я ее натуру, подумал бы, что она делает все это намеренно. А может, в самом деле дразнит…

Гладит напрягшийся от ее касаний живот, рисует узоры, бессовестно спускаясь ниже. И дышит столь соблазнительно, что хватит секунд пять, чтобы затуманить мне разум желаниями.

Правда, времени на потерю контроля нет. Начало светать — лучи умудрились проскользнуть в мелкие щели между шторами, залив малую часть комнаты теплым янтарным светом.

— Нам нужно кое-что сделать, а после кое-куда слетать, — добавил, попытавшись придать голосу твердости.

Но он совершенно размяк вместе с моим сознанием, стоило Элин немного приподняться и оставить губами собственнический след на косточке ключиц. Сердце едва ребра не пробило.

Просто с ума сводит. Маленькая бессовестная женщина.

— Ты задолжала мне полет. Помнишь? — произнес хрипло, уже плевав на то, что голос предательски выдает мое состояние.

С ответом она не поспешила. Вместо этого двинулась дальше, прокладывая дорожку из поцелуев от шеи к щеке. Крылья напряглись, по телу разлился жар, обещающий утянуть в водоворот наслаждения. Если не помедлить, так и случится…

— Помню, — обожгла дыханием, добивая очаровательно-лукавой улыбкой. Коснулась уголка губ — осторожно, мягко, едва уловимо. — И что нам нужно сделать?

— Уничтожить клеймо, — выдал резко, прямо в ее уста.

Игривое настроение слетело с нее в мгновение ока, но я не пожалел, что прогнал его тяжелыми словами. Как бы сильно мне ни хотелось остановить время, нам следовало незамедлительно вернуться в реальность.

— Как это… — шепнула сдавленно, пряча страх на дне дымчатых глаз. — Зачем?

Поглаживая ее по спине, я постарался сделать фразы мягкими, несмотря на пробивающуюся серьезность:

— Я не стал говорить сразу, портить момент… Но на клейме лежат чары. Тот, кто тебя клеймил, может чувствовать тебя и твое состояние. Он всегда знает, где ты находишься. Полагаю, именно благодаря этой метке нас и обнаружили в том доме.

Я замолк, давая ей возможность переварить услышанную новость и ожидая, когда она заговорит первой. На светлом лице отобразилась уйма эмоций — растерянность, неверие, гнев, горькая грусть. Брови хмурились; она то уводила взор, то робко возвращала его к моим глазам, кусая в волнении губы.

Однако не смела отстраняться. Сохраняла между нами тепло, все так же ласково касалась груди, неосознанно гладила, пуская мелкие мурашки по всему телу. Даже в эти минуты, когда она находилась в задумчивом состоянии, за ней было приятно наблюдать. Но желание изгнать из ее головы плохие мысли росло с неумолимой скоростью.

— Поможешь убрать? — спросила вдруг, вновь встречаясь глазами. — Я готова.

Покорно кивнув, я сел в кровати, утягивая ее следом. Мы устроились друг напротив друга, но не поторопились исполнить задуманное.

На короткое мгновение сохранили молчание, кажущееся сейчас столь необходимым. Просто смотрели в глаза, словно бы общаясь мысленно. Гладили пальцы — медленно, забыв про спешку и обо всем, что находилось за пределами этой комнаты. Переплетали их, изучали взглядами обнаженные тела, обжигая пристальным вниманием, заставляя кровь кипеть. Тепло улыбались, поочередно, с блаженной медлительностью сжимали ладони, оставляли губами незримые следы на пальцах.

Сладостные секунды. Волнующие. Нужные.

Казалось, за этот миг молчания было сказано больше слов, чем за все время нашего знакомства.

Вот значит, каково это — чувствовать...

Готов поклясться: раньше со мной такого не происходило. Но я знал наверняка, что подобное произойдет еще не раз. Лишь с ней. При одном брошенном на нее взгляде. Когда снова воровато вдохну запах ее волос. Когда она скажет колкость, посмеется или не утаит от меня печаль. Каждую минуту. Каждый день. Когда буду представлять ее образ и повторять имя, навечно въевшееся в уста.

От такого чувства трудно отказаться. Нет. Невозможно.

— Я много раз порывалась вырезать его ножом, — призналась шепотом. — Смелости не хватало.

Взяла меня за руку, аккуратно прижала ладонь к отвратительному знаку, портящему ее нежную кожу, отравляющему все существо. Знал бы — избавился бы от него еще в первую встречу.

— Убери его. Пожалуйста, — продолжила глухо, и я заметил, сколько сил она прикладывает, чтобы не дать пролиться собравшимся в уголках слезам. — Твой огонь — не нож. С ним я чувствую себя по-настоящему безопасно и защищенно.

Никогда бы не подумал, что несколько слов смогут вселить в меня вселенскую уверенность и вынудят Хаос зверски заклокотать в груди. Он просился на свободу, умолял помочь. Сам рвался к Ней, желая того же, что и я. Такое случалось нечасто — когда наши желания оказывались похожими.

Вобрав в легкие побольше воздуха, я сконцентрировался на ощущениях, позволяя пламени скопиться в кончиках пальцев. Они обожгли ей кожу молниеносно, вынудив скривиться. Элин тут же плотно сжала челюсти в решительной попытке подавить боль, но неприятный момент длился недолго — вскоре она облегченно вздохнула, должно быть, почувствовав, как смертельный жар сменяется живительным теплом.

Хаос был жесток с врагами, но не смел вредить тем, кто ему нравился.

Так же и сейчас: он сводил с женского тела клеймо, струился нитями огня по ее венам, не вредя, напротив, успокаивая. Не испытывал. Ласкал и наполнял силой.

Как только он утих, я осторожно опустил ладонь.

Исчезло. Бесследно.

— Потрясающе, — выдохнула Светлая, осматривая и ощупывая пальцами искусно проделанную Хаосом работу. — Как будто и не было.

— Его и не было, Элли. Никогда не существовало. Думай об этом — так будет проще.

Она хмыкнула, встретив мой взгляд, и придвинулась, позволяя одним выверенным движением усадить на себя ее миниатюрное грациозное тело. Обвила руками шею, прижалась грудью к моей, рождая внутри настоящую смертоносную бурю чувств.

— Если я буду так думать, мне придется забыть твой поступок, — сказала шепотом, мазнув губами по щеке. — А он важен. Очень важен. Ты избавил меня от кошмаров, Рей. Я не могу об этом забыть.

Нетерпеливо толкнувшись в меня, раздразнив и без того налившуюся напряжением плоть, она впилась губами в губы. Жадно, пылко, несколько грубо.

О темные боги, плевать…

Теперь мне некуда спешить. С ней у меня есть все время этого мира.

Приподнял стройные бедра и плавно опустил на себя, входя так глубоко, насколько позволяла наша вызывающая поза. Ловя губами ее стон, смотря прямо в затуманенные страстью глаза.

Она задвигалась первой. Доверчиво, без страха и тревог. Вначале медленно, не отпуская мой взгляд, шумно выдыхая и столь же громко вбирая накалившийся от желания воздух. А после быстрее, все более властно, раскрепощенно, принуждая последовать за ней, слиться с ее темпом.

Сердце одержимо ударялось о ребра. Дыхание сбилось, пламя вырвалось из источника, насытило крылья, подарив им шанс расправиться и тотчас сомкнуться вокруг девушки, буквально охватить ее неприступным коконом.

— Рей… я…

Не даю договорить — просто не могу спокойно смотреть на розовый румянец на щеках и обкусанные губы. Дико приникаю к ним, вновь пробую на вкус, с упоением слушая ее стоны, прорывающиеся сквозь наш безумный поцелуй. Сжимаю нежный холмик груди, скольжу выше, путаюсь пальцами в волосах…

И насаживаю. Снова и снова. Еще раз.

Глубоко. Резко. Часто.

Стискивая девичью грудь, горло. Поглаживая щеку и заново припадая к манящим устам.

Смелые, упоительные поцелуи. Жар дыхания. Бегущие по вискам и лбу капли пота. Смятые простыни и ноющая, но чертовски приятная боль в ногах…

Необходимое откровение, нагота разгоряченных тел…

Мы теряли голову. Сходили с ума одновременно, и обоим это нравилось. Растворялись в моменте, вжимались друг в друга так, будто весь мир сейчас канет во тьму, и это последний раз, когда мы можем насладиться нашей близостью. Нашим огнем. Общими желаниями и остротой чувств.

В глазах потемнело, все в теле напряглось до предела, и толчки стали быстрыми, безжалостными. А затем удовольствие, достигнув пика, яркой вспышкой ослепило нас, заставив выгнуться в спине, стать до невозможности ближе друг к другу. Мы наслаждались секундами единства и будоражащим кровь напряжением, вскоре сменившимся на чувственную истому.

Не двигались, дышали в унисон. Но долго я не выдержал — вжал Элин в себя, обнял с намерением продлить прикосновения ее и моей кожи. Коснулся носом волос, прикрыл глаза, довольствуясь тем, как изящные ладони скользят по спине, то подбираясь к основаниям расслабившихся крыльев, то возвращаясь к пояснице.

— Люблю чувствовать твои руки на своем теле, — шепнул охрипшим голосом. Рваное дыхание задело ее кожу — она легонько вздрогнула, спрятала лицо в изгибе моей шеи. — И слушать, как ты дышишь. Прекрасный звук.

— Странные у вас пристрастия, мой принц, — усмехнулась тихо. — Но могу сказать, что по отношению к вам я ощущаю все то же самое…

Улыбка в голосе. Радостное биение сердца. И еще один миг тишины, который жутко сильно хочется растянуть до бесконечности.

Но время не ждет. Сначала дело, после — жар сплетенных в объятиях тел, горячих и возбужденных.

— Готова к полету?

Нехотя отлипнув, сжав хрупкие плечи, заглянул в глаза и уже по ним прочел твердый, преисполненный решимости ответ.

— Всегда.

43. Небесный город. Элин

Я боялась высоты.

Страх неосознанный, тянущийся из глубины, мучительный. Я умела его подавлять: работа шпионки так или иначе обязывала меня взбираться на крыши зданий или прятаться в пышной листве деревьев. Тогда эмоции отключались само собой, некая апатия придавливала страхи незримой плитой, и я выполняла свои обязанности с холодным безразличием, как того требовал Лорд.

Но сейчас я не могла ни избавиться от клокочущих в груди чувств, ни отключить эмоции, когда рядом находился тот, из-за кого эти эмоции и были вызваны. Сердце тяжело бухало за ребрами, пуская по груди и плечам мелкую противную дрожь.

Я мужественно не подавала виду, что мне страшно, когда Рейдан брал меня на руки и расправлял крылья, с уловимым наслаждением похрустывая суставами. Таила дыхание, молчала, но знала точно, что он ощущает мои скованность и волнение. Быть может, потому его касания были столь нежны — держал крепко, осторожно, не спешил подниматься ввысь, давая привыкнуть к его рукам. К ним-то я привыкла, а вот к страху перед полетом — нет.

— Нет смысла бояться то, что дарит ощущение свободы. Все будет хорошо, — заверил Рей и сделал первый взмах крыльями, прыгая на перила балкона.

Короткий томительный миг — и он срывается вниз стрелой, мгновенно усиливая колкое чувство до животного ужаса. Потеряв остатки воздуха, примкнула к нему плотнее, крепче обвила руками шею, пряча лицо в ее изгибе.

Не размыкала век, не смотрела. Не могла расслабиться, уловить момент, чтобы выдохнуть с облегчением, но чувствовала, что мы начали подниматься вверх. Слух резали резкие взмахи крыльев, по телу хлестал прохладный ветер, ловко забираясь под меховую накидку и просачиваясь сквозь плотную ткань рубахи. Кровь кипела, но не согревала.

Рейдан предупреждал, что воздух вблизи облаков режет легкие морозом, ветер в ярости гудит и не жалеет оказавшихся на почти божественной высоте смельчаков, потому заставил надеть теплые вещи. Только это ничуть не спасло от ощущения смертельного холода. Я уже не понимала, отчего дрожу: от впивающихся в открытые участки тела морозных иголочек или понимания, что я впервые в жизни оказалась так далеко от земли.

Это не свобода. Для кого-то летать подобно птице — пытка.

Не уверена, что меня будет реально переубедить…

Словно услышав эту мысль, мужчина коснулся губами волос в успокаивающем поцелуе.

— Уже можешь открывать. Давай, Элли, смелее.

Дрожь под ребрами плавно обратилась в нежный трепет, будто некто ухватил мой страх пальцами, чтобы уничтожить его раз и навсегда. А может, это происходило взаправду. Возможно, Он нащупал его и сейчас пытался раздавить или хотя бы ненадолго ослабить чудовищное давление на разум.

Как бы там ни было, я нашла в себе смелость отлипнуть от мужской шеи и осторожно приоткрыть веки.

С губ тотчас сорвался полный немого восхищения вздох. Глаза широко распахнулись в попытке получше разглядеть и сохранить в памяти открывшийся взору вид. Все под нами было затянуто сплошным молочно-серым покровом — мрачного королевства чернокнижников, как и отдельных участков земли, не видать. Над головами растянулось лазурное небо, кое-где разрезанное одиноко плывущими перистыми облаками. Впереди — ослепительно-яркое солнце, раскинувшее заостренные лучи во все стороны.

Мы летели туда, в эту светлую неизвестность, и с каждым взмахом крыла крупный солнечный диск становился все больше и ближе. Он манил протянуть руку, коснуться лучей, чтобы пропустить сквозь пальцы их тепло. Но от восторга я не только забыла, как дышать, но и утратила способность шевелиться.

Все, что смогла сделать, это облачить свою радость в слова:

— Потрясающе. Стоит завидовать птицам и драконам… Они могут видеть такое каждый день.

Кому-то могло показаться, что в этом нет ничего особенного. Всего лишь облака, солнце да бесконечное светло-синее пространство…

Но когда всю жизнь живешь во мраке, подобный вид трогает до глубины души. Я светломаг по своей сути и детские годы провела в Сандэрийском королевстве, мире Светлых. Конечно, в памяти практически ничего не сохранилось из детства, кроме дедушки; Лорд и его помощники постарались, отобрав мои воспоминания. Однако почему-то я не сомневалась, что еще ни разу не видела столько света. Никогда не улавливала его безграничной силы и тепла.

Ни разу не чувствовала себя настоящим светломагом, способным коснуться небесного светила — самого могущественного бога моего народа. Он незрим, но вселяет веру в себя. Он принимает меня со всеми недостатками и даже с никчемным магическим резервом, как любого своего ребенка. В этот волнующий миг я с замиранием сердца прислушивалась к его словам, которые приносил успокоившийся ветер: господин Солнце прощал все мои грехи, касаясь невидимыми пальцами щек, утирая незаметно сбежавшие слезы.

Я этого не заслуживала. Но Ему было виднее. Кажется, пора было оставить все промахи в прошлом, чтобы постараться не допустить их в будущем и жить настоящим.

— Куда мы летим? — шепнула тихо, страшась потерять это ни с чем не сравнимое чувство благоговения.

Прочие страхи ушли — тело расслабилось в сильных руках. Дышать стало в разы легче. Здесь, над облаками, воздух был гораздо чище, свежее, чем на укрытой тьмой земле.

— Ты слышала о небесном городе? — вместо ответа вопросил принц.

Я с удивлением взглянула на его профиль — четкий, спокойный и мужественный. Рей не менял направления, летел вперед, всколыхивая крыльями верхний слой белесой пелены.

— О мире богов? Конечно. Дедушка часто услаждал нас историями о Не́рине, божественной обители. Рассказывал так, будто сам там бывал. Ярко, в красках, в самых мельчайших подробностях.

— Может, и правда бывал. Нерин не миф, но и не совсем мир богов.

Я иронично изогнула бровь, не сдержав осветившую лицо недоверчивую улыбку.

— Хочешь сказать, детские сказки о спрятанном в облаках городе с парящими островами — не выдумка людей, одаренных богатой и буйной фантазией?

Несмотря на насмешливость в моем голосе, Рейдан остался невозмутим. Неожиданно притормозив, он глянул вниз, и я не сдержалась — проследила за его взглядом.

Ничего, кроме облаков и вершины некой горы, проткнувшей плотный покров.

— Многие рассказы приукрашены, но в основе каждого лежит одна и та же легенда. А легенды — это вовсе не мифы. Они хранят в себе историю прошлого.

Мужские губы растянулись в улыбке, довольной, немного лукавой и задорной одновременно.

— Держись крепче, Элли. И задержи дыхание… На несколько секунд купол отберет возможность дышать, — произнес совершенно спокойно и, избавившись от смешинок во взгляде, резко бросился вниз.

44. Веришь мне? Элин

Перед глазами пролетела вся жизнь, которую я помнила.

Свист ветра заложил уши, тело сковали холод и страх. Крик рвался наружу, но, помня о предостережении, я изо всех сил старалась не дышать. Зажмурилась, вжалась в мужское тело, вцепившись в него, как за единственный шанс выжить, и постаралась прогнать навязчивые мысли о том, что в конце пути мы разобьемся, подобно подстреленным птицам.

Что-то происходило вокруг: воздух тяжелел — даже не размыкая век, я чувствовала, с каким трудом Рей пробирается через некое пространство. До стреляющих болью ушей доносились глухой рокот грома и чей-то яростный рев; несмело приоткрыв один глаз, я улицезрела взрывающиеся молниями темно-серые облака. Мы летели сквозь них, вниз, в пугающую густую черноту. Искрящиеся стрелы пролетали в опасной близости от нас, но Рейдан ловко избегал их, похоже, не первый раз проходя сквозь это жуткое препятствие.

Темно. Страшно. Но все это завораживало до дрожи в сердце, словно там, за притягательным мраком, таилось нечто удивительное и одновременно ужасающее.

Тьма так неожиданно выплюнула нас из своей пасти, что я не смогла сдержаться и выдохнула. Кажется, так называемый «купол» был пройден — я задышала полной грудью, с жадностью хватая ртом свежий потеплевший воздух. Мы очутились там, где не было ни снега, ни темноты. Как будто в совершенно другом мире. В месте, которое я до сего мига считала выдумкой, всего лишь старой доброй сказкой.

Нерин в самом деле существует.

Окруженный со всех сторон горами, он представлял из себя город с древними полуразрушенными храмами, светлые стены которых были покрыты мхом и виноградными лозами. Извилистые каменные дорожки тянулись от одного здания с великолепной лепниной к другому, проходили между рядами гигантских статуй в виде людей, с ног до головы укрытых плащами. Несколько храмов располагалось на скалах; путь к ним когда-то открывали мосты, протянутые от скалы к скале, но, вероятно, беспощадное время или события пострашнее разрушили веревочные и каменные конструкции.

Водопад, озера и реки с блестящей в лучах солнца зеркальной гладью, маленькие домики, сложенные из бежевого камня, часовня и святилища, от которых, несмотря на запустение и заброшенность, исходила невероятно мощная энергия. Все это не сон, а поражающее воображение реальность.

Но сильнее всего восхитили парящие острова, несущие на себе храмоподобные строения, башни и дремучие леса. Они витали на высоте облаков — могучие, наделенные чуждой мне магией, такой древней, божественной, что она волнами пронзила все тело, от макушки до кончиков пальцев ног, когда Рейдан пролетал мимо островков.

— По легенде, это одна из цитаделей богов, самая близкая к миру людей, — сказал он, неспешно паря над пустым городом, давая возможность получше рассмотреть удивительные постройки, облизанные теплыми солнечными лучами, проникнувшими сюда сквозь большое отверстие между верхушками гор. — Раньше сюда можно было добраться через пещеры в горах, но они давно завалены, должно быть, из-за землетрясений. Так что единственный путь — крылья.

— А телепортация?

— Город находится под куполом, не считая барьера из мглы, через который мы сейчас прошли. Купол не видно, но его можно почувствовать, если сконцентрироваться на ощущениях. Он не пропускает волны телепортации, поэтому при всем желании с помощью магии сюда не попадешь, равно как и не выйдешь… Зато внутри самого купола энергия буквально переполняет источник. Сила возрастает значительно. Попав сюда впервые, я не был готов к такому испытанию — едва не сгорел.

После этих слов я невольно прислушалась к внутренним ощущениям, к вызванным чужеродной силой вибрациям. Кровь кипела вовсе не от восхищения и потрясения, а из-за давящей на источник энергии, которой было пропитано каждое здание, каждый камешек и цветущее под лучами растение.

Наверное, я бы тоже не выдержала такого давления, если бы не была слаба магически. Но даже будучи ослабленной, я ощущала чудовищную силу, усиливающую мои собственные силы. Ни с чем подобным мне еще не приходилось сталкиваться.

Изумительное место. Забытое людьми и оставленное богами.

— Почему боги покинули Нерин? — поинтересовалась осторожно, почти что шепотом, словно страшась потревожить царящую здесь какую-то особенную тишину, нарушаемую лишь негромким плеском и журчанием воды да тихим шелестом листвы.

— Они его не покидали. — Рей спикировал на один из островов, где над всем живым и неживым возвышался величественный храм, несильно разрушенный, в отличие от остальных. — Они приходят сюда, когда пожелают, но не покажутся взору, пока сами того не захотят. Раньше они были милостивы к людям, пускали их в свою обитель, но после ряда предательств закрыли все пути к Нерину. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы город превратился в пустошь.

Аккуратно поставив меня на ноги, он поправил мою накидку, пригладил мех пальцами. Следя за его молчаливой заботой, я никак не могла избавиться от вонзившегося в сознание вопроса. Он возник само собой, еще сильнее окутав принца пеленой таинственности.

— Откуда ты все это знаешь? — не сдержалась — спросила. — И как попал сюда, если боги отрезали все пути и скрыли Нерин, сделав так, что он стал обычной сказкой?

Наши глаза встретились, и впервые за все время нашего знакомства я поняла по одному его взгляду, что он скрывает в сердце непостижимые для остальных, опасные тайны. Он и без того казался сплошной загадкой, но я и подумать не могла, что ему, как чернокнижнику, приверженцу темных искусств, откроются какие-то секреты высших сил.

— Они сами привели меня сюда, — ответил Рей так, как я и предполагала. Взяв за руку, он повел меня по мощенной булыжником дорожке прямо ко входу в храм. — Один из них, Ашарон, защитник этой цитадели, оказался на редкость болтливым созданием. Он предстал передо мной ветром с неясным ликом, когда я плутал в облаках, потеряв дорогу домой. Не знаю почему, но он посчитал меня достойным того, чтобы я попал сюда и узнал его историю… Мне было двенадцать, когда Ашарон впервые открыл передо мной Нерин. С тех пор это место стало для меня чем-то вроде убежища. Даже если бог не появлялся, я подолгу оставался здесь наедине с самим собой.

— От чего сбегал?

Вопрос слетел с уст сразу же, как Рей замолк. Хотя в голове вертелась куча иных вопросов, отравляющих сердце жадным любопытством.

Он замер у широких раскрытых дверей. На губах появилась загадочная, несколько растерянная полуулыбка, будто он не ожидал, что я спрошу о нечто подобном.

— От требовательного отца, возможно. — Пожал плечом, медленно входя внутрь и утягивая меня за собой. — От давления, страха перед собственной силой. В Нерине, среди богов, я чувствую себя ничтожной букашкой, а не объятым Хаосом существом, с трудом контролирующим энергию. Порой мне этого страшно не хватает — чувствовать себя обычным.

Я не нашлась с ответом, отвлеченная мыслью о том, что в этом плане мы с Рейданом сильно отличаемся. Всю жизнь, сколько себя помню, я мечтала стать великой, настолько, чтобы самостоятельно разрушить все сковывающие сознание и тело оковы. Рей же, напротив, все это время стремился избавиться от дарованной ему с рождения силы. Хоть он и не говорил об этом прямо, несложно было догадаться, что он устал от мощи Хаоса. А мне хотелось распробовать его получше… Впустить в сердце эту пленительную тьму, и неважно, каким будет исход. Любопытство было сильнее страхов.

Молча шагая вдоль груды обломков, я осматривала затянутые вьющейся растительностью стены и толстые колонны и думала, каким, должно быть, потрясающе красивым был этот зал во времена, когда здесь мирно жили люди и боги. Представляла, как сверкали в разноцветных лучах, просачивающихся сквозь стекла окон, начищенные доспехи и оружие, сколько людей толпилось под одной крышей, чтобы поклониться огромной статуе человека с распахнутыми за спиной крыльями, возвышающейся за алтарем.

Кто это крылатое создание? Какие обряды тут проводились? Была ли пролита кровь на высоком жертвенном алтаре?..

А самое важное — какую непростительную ошибку совершили люди, раз боги обозлились на них и превратили Нерин в миф?

Я хотела расспросить обо всем Рейдана, но смутно догадывалась, что не имею никакого права ввязываться в историю этого места. Может, темного принца бог-защитник и счел достойным тайн, но это не значит, что он сочтет достойной меня.

Однако я не успела ничего сказать: Рей заговорил первым, притормозив у ступенек, ведущих к жертвеннику.

— Знаешь, существует сотня способов связать себя с человеком особенно прочными узами… Мои родители прибегли к древнему венчальному обряду темных эльфов, и поначалу я хотел применить тот же обряд, чтобы связать нас с тобой, но есть одна загвоздка: чернокнижники не воспринимают заклятия эльфов всерьез.

— Боишься, что они отправят меня на эшафот, плевав на твое мнение?

— Вероятнее всего, так и произойдет, если мы не свяжем друг друга настолько крепко, что у чернокнижников не останется выбора, кроме как принять тебя и посчитать равной мне.

— И что для этого нужно сделать?

Отчего-то я на миг затаила дыхание, ощутив, как сердце стягивает какое-то странное предчувствие. Хорошее или плохое — не разобрать.

— Веришь мне? — спросил вдруг, слегка улыбнувшись, и вынул из ножен кинжал, украшенный яркими драгоценными камнями, с золотой рукоятью и изящной гравировкой.

Я тотчас кивнула, пусть и тело в то же мгновение обожгло необъяснимым волнением.

Принц вложил кинжал в мою ладонь, с непоколебимой уверенностью и холодной невозмутимостью поднял руку, вынуждая ткнуть острым кончиком клинка ему в грудь, прямо между ребер, где в возмутительном спокойствии билось его сердце.

— Тогда пронзай. Быстро и без сомнений.

45. Благословение. Элин

Несколько секунд ушло на то, чтобы осмыслить услышанное.

Пронзай.

И еще несколько, чтобы воспротивиться этому безрассудному решению, отрицательно качнуть головой и ощутить, как в груди обжигает недовольством и гневом.

— Спятил? — несмотря на охватившее сердце возмущение, голос прозвучал тонко и глухо.

Рука, сжимающая кинжал, дрогнула, но Рейдан не позволил отнять ее от его груди. Лишь прижал сильнее, чуть пронзая плотную ткань рубахи.

— Ты подтвердила, что веришь мне, — произнес твердым, лишенным всякой нежности тоном. Властным. Приказным. Внезапно вспыхнула мысль, что если я ослушаюсь, он самостоятельно пронзит себя моей же рукой. — Раз веришь, пронзай.

— Верю, — согласилась сразу, с трудом подавляя внутреннюю дрожь. — Но это же не значит, что я должна тебя убить! Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Я не буду этого делать.

Качнулась назад, приложив максимум усилий, чтобы дернуть руку в сторону. Не помогло. Мужская хватка стала тверже и жестче; Рей рывком придвинул меня обратно, настолько близко, что кинжал прорезал ткань и кончиком вошел под кожу.

Он даже не скривился. Лицо осталось совершенно невозмутимым, и только вздувшиеся на скулах желваки говорили о том, что его терпение небезгранично. Он в самом деле хочет, чтобы я проткнула ему грудь. Взаправду. Безумие.

— Я не умру, — четко проговорил принц, обжигая теплым дыханием губы. — Пока ты не возжелаешь моей смерти. Не медли, Элли. Клянусь, все будет хорошо.

— Удар в грудь, знаешь ли, ничем хорошим не оборачивается, — фыркнула под давлением зарождающейся истерики. — Люди от этого умирают.

— Но мы ведь не совсем люди, не так ли?

Уголок его губ дрогнул в намеке на улыбку. Она могла бы успокоить, если бы я не тонула в смешанных чувствах, не терялась в свирепой буре эмоций; если бы голова была пуста, а не забита всевозможными мыслями.

Пронзить — значит убить. Вот о чем я думала.

Я понимала, что это часть ритуала, острая необходимость, без которой никак не обойтись, но никак не могла заставить себя поверить, что он не погибнет. Всегда есть вероятность, что что-то пойдет не по плану. Я не вынесу еще одной потери. Не вынесу его смерти.

Удрученно качая головой, я чувствовала, как дрожит моя рука, как боязливо трепещет сердце. Смотрела прямо в его глаза, светящиеся несокрушимой уверенностью, и терпела сбегающие по щекам жгучие слезы.

— Рей… Это выше моих сил.

Не знала, что значил для него отказ и моя слабость. Думала, разозлится, но, вопреки ожиданиям, он улыбнулся.

— Хорошо, — сказал шепотом, наконец позволив мне с облегчением вздохнуть. — Я помогу.

И столь резко, что я не успела сообразить, вонзил клинок между ребер. Прямо в сердце, удерживая мою ладонь своей.

Ранил себя с моей помощью.

— Нет, — выдохнула вслед за вырвавшимся из его груди тяжелым вздохом. — Рей. Нет-нет, что ты наделал?..

Аметистовые глаза неотрывно смотрели на меня до тех пор, пока тело не подвело его, пошатнувшись и мгновенно ослабнув. Крылья дрогнули, обмякли, утягивая своего хозяина назад. Не вырывая кинжала, не смея отпустить рукоять, я дернулась следом, но не удержала его — рухнула вместе с нимна каменный пол. В воздух поднялась пыль, моментально ударившая в глаза и нос.

— Рей… ты…

Все слова комом застряли в горле. Дыхание сбилось, глаза заметались от лица к кинжалу и обратно. Желудок сжался от неверия, и боль, появившаяся в груди, мириадами стрел метнулась вдоль всего тела.

Она настоящая. Эта рана настоящая — свежая кровь пропитала мужскую рубаху, окрасила мои пальцы в отвратительный рубиновый цвет, сбегая крупными каплями по лезвию и торсу.

— Ты соврал, — слетел с губ изумленный шепот. Я страшилась говорить громче, боялась не услышать его дыхание, становящееся с каждой секундой все тише и тише. Огонь потух в его глазах, веки то закрывались, вынуждая мое сердце мучительно переворачиваться, то открывались, даря ничтожные капельки надежды. — Боги, Рей… Ты умираешь. Ты соврал мне. Это же клинок Хаоса, да?.. Рей, он же убьет тебя!

Я хватала ртом воздух и, путаясь в скачущих мыслях, пыталась сообразить, что делать дальше. Но тело словно оцепенело — не могла ни пошевелиться, ни разжать одеревеневшие пальцы, по-прежнему сжимающие рукоять, крепко, как единственный шанс изменить стремительный ход событий.

— Не сомневайся ни на миг, — шепнул вдруг, схватив меня за руку, и резким движением вырвал из груди клинок. — Я жду тебя, Элли. Там, за чертой…

Последние слова — и веки опустились, отбирая у меня возможность видеть пленительное пламя его глаз.

Я тут же жадно вдохнула, разжав пальцы, выпустила кинжал. Из раны пуще прежнего хлынула кровь, густая и теплая. Она залила пол под нами, впиталась в перья подмятых крыльев, тонкими струйками побежала к ступенькам, ведущим к алтарю и статуе, возвышающейся и как будто насмехающейся. Надо мной. Над моей слабостью.

— Рей, — позвала, наивно полагая, что он сейчас откроет глаза, с упоением вдохнет и поймает мой взгляд. Все еще не веря в случившееся и надеясь, что это шутка. Глупая шутка, а не кровавый ритуал. — Боги, что я наделала… Рей, пожалуйста. Я… я не хочу в это верить…

Храм неожиданно содрогнулся: по полу пробежала вибрация, противно задребезжали целые оконные стекла, с высокого свода посыпались мелкие камни и сорвавшиеся с лоз листья. Я инстинктивно, быстрее, чем в сознании промелькнула мысль, укрыла собой обездвиженное мужское тело. По спине ударили камешки, один прилетел в голову, вызвав острую боль, но даже она не смогла унять ту, что появилась из-за страшного замешательства.

Паника едва не накрыла с головой, когда в храме зазвучали тяжелые шаги и шелест крыльев.

— И что ты намерена делать? — вслед за этими ужасающими звуками послышался громкий мужской голос, преисполненный какой-то незнакомой властной силы, грубый и бесстрастный. — Принц мертв. Ты осталась одна там, откуда нельзя попасть на землю. Что думаешь делать?

Уловив, что здание перестало дрожать, я осторожно отлипла от Рейдана и обернулась на голос. Сердце яростно билось о ребра, но чуть не выпрыгнуло, стоило мне встретить взгляд представшего передо мной существа.

Хотелось соврать самой себе, что я вижу не бога, а обычного человека. Такая гнусная ложь притупила бы страх. Однако было глупо обманываться, ведь я знала — чувствовала — что этот мужчина, пытливо всматривающийся в мое лицо, самое могущественное из всех виденных мною созданий. Божественное.

Я никогда раньше не встречала ничего подобного. Он был худой и высокий, очень высокий; должно быть, на две головы выше Рея. С серовато-синей кожей, заостренными, как у эльфа, ушами и бледными глазами, светло-серебристыми, точно лунные лучи. Угловатое лицо с надменным выражением и выразительными скулами было расчерчено шрамами. Иссиня-черные волосы тянулись вдоль спины, где в сложенном виде покоились два крыла. Кожа, кое-где испещренная витиеватыми узорами, источала еле уловимый свет, блестела, доказывая, что передо мной предстал никто иной как бог.

Наверное, тот самый…

— Вы Ашарон? — осмелилась спросить, не утаивая восхищения, с которым я осматривала его тело и крылья, гадая, не в его ли честь возведена крылатая статуя за алтарем.

— Я задал тебе вопрос, смертная, — гораздо грубее и настойчивее, чем в первый раз, произнес он, вынудив вздрогнуть и нервно сглотнуть.

Было трудно выносить тяжесть его взгляда, но я не смела опустить глаза в пол. Казалось, что в таком случае я упущу абсолютно все возможности исправить случившееся.

— А какой ответ вас устроит? Какой из ответов вернет Рейдана к жизни?

Похоже, он ожидал, что я ударю вопросом на вопрос. Даже не удивился, оставаясь таким же невозмутимо-мрачным.

— Я знаю, что ты хитра настолько же, насколько отчаянна. Но есть ли смысл пытаться перехитрить бога хитрости, обмана и коварства?

Крылья зашуршали, мерцая синим, когда Ашарон двинулся в мою сторону. Замерев рядом, он коснулся моих волос, с пугающей мягкостью погладил по голове.

— Условимся, Светлая. Если твой ответ будет пропитан ложью и не понравится мне, я с корнем вырву крылья темномага. Уничтожу каждое перышко, а затем и его самого отправлю туда, откуда не возвращаются, чтобы получить шанс на перерождение. Повторю вопрос иначе: отправишься ли ты за ним во тьму, зная, что пути назад не существует? Или останешься доживать остаток своих дней в Нерине, как потерявшаяся между мирами душа?

— Я не могу остаться, — выдохнула тотчас, чувствуя, как тело забила дрожь. — Моя сестра…

— Уже в тебе не нуждается, — оборвал резко и опустился на корточки, заставляя внутренне сжаться и затаить от поражающей близости дыхание. — Сама посуди… Авелин оказалась под защитой королевы. Если ты не вернешься, она познает вкус лучшей жизни, под крылом могущественных правителей, в любви и безопасности. Все что могла, ты для нее сделала: доставила туда, где о ней позаботятся. Больше ты ей не нужна.

Слова резали сердце как горячий нож масло. Больно. Почти невыносимо.

Самым ужасным было то, что он говорил правду. Правду, которую я прятала на глубине, боясь признаться себе в том, что не смогу защитить Аве в одиночку. Не смогу подарить ей ту жизнь, которую может подарить королева Дерил-де-Лоя.

За все время я мало что сделала для нее, а теперь не в силах сделать больше.

Зачем тогда оставаться в этой реальности, где нет ни сестры, ни Рея? В одиночестве, среди богов, для которых я не более, чем смертная букашка?..

— Я не останусь, — выдала тихо, но достаточно уверенно, чтобы у бога не возникло сомнений насчет правдивости моих слов. — Отправь меня к нему.

— О, ты сама это сделаешь. — Губы Ашарона наконец-то дрогнули, растягиваясь в насмешливой, какой-то кровожадной улыбке. — Одной жертвы для благословения мало. Возьми нож, Светлая. Алтарь ждет.

Поднявшись и выпрямившись, он небрежно махнул в сторону жертвенника.

Отчего-то на сей раз я не сомневалась. Не возникло ни тени мысли ослушаться бога и избежать участи, к которой он подвел меня мелкими шажками. Послушно подобрала кинжал, встав на ноги, медленно поднялась по ступенькам и взобралась на каменный стол святилища. Все было как в тумане, однако я знала, что делаю. Прекрасно осознавала, к чему приведут мои действия.

Не боялась. Хотя думалось, что должна была бояться всего, что происходит.

Прежде чем сотворить неизбежный ритуал, я поймала взгляд серебристых глаз. Ашарон следил за каждым движением, как завороженный, возвышаясь над мертвым телом принца.

— Пронзай.

Шепот мигом долетел до сознания. Глаза бога широко распахнулись, блеснули жадным предвкушением, а крылья задрожали, готовые от нетерпения распахнуться во всю ширь.

Ни секунды на сомнения. Глубокий вдох — и я бью кинжалом в грудь, всаживаю острую, испачканную кровью Рейдана сталь в самое сердце.

Чудовищная боль мгновенно пронзила грудную клетку, обожгла, словно раскаленной магмой. Из легких выбило воздух, руки задрожали, глаза застелила белесая пелена, но я успела заметить, как Ашарон бросился ко мне, на ходу раскрывая два огромных перьевых крыла.

Навис. Бережно придержал голову, накрыв ладонью держащие рукоять пальцы, и помог мне опуститься на жертвенник.

— Вот так, Элин… — вкрадчивый голос проник в разум, теплом разлился по конечностям. — Все правильно. Я принимаю твою жертву и дарую свое благословение. Теперь вы оба под моей защитой.

Визуализация 9

Ашарон — бог хитрости, обмана и коварства, защитник небесного города Нерин. Мы его еще встретим, и надеюсь, что не только в этой истории :)

46. Желанная, вкусная, властная сила. Элин

Я парила в невесомости.

Не падала, а летела сквозь пушистые облака. Но, всякий раз оборачиваясь, не видела за спиной крыльев, которые ясно ощущались. Было легко. До дрожи приятно. И ни капельки не страшно.

До тех пор, пока воздушный потусторонний мир не начал рассыпаться в пыль, с ужасающей скоростью утягивая во тьму. Теперь я действительно падала, лишившись возможности зацепиться за что-нибудь и вобрать в легкие свежесть воздуха. Рывком вытянутая из безмятежного состояния, я резко распахнула глаза, вдохнула полной грудью.

Лицо, склонившееся надо мной, было размытым, как и все вокруг, но я признала бы человека рядом с собой даже с закрытыми глазами. Достаточно учуять запах огня и горьковатый аромат жасмина. Почувствовать ни с чем не сравнимый жар, ласково касающийся щек, поглаживающий вдоль тела, легко просачивающийся сквозь одежду и под кожу.

— Рей, — шепнула, ловя его пальцы, потянувшиеся к моей щеке.

Я сжала их с такой силой, что могла бы без труда сломать. Просто хотелось убедиться, что он реален. Живой, во плоти, а не злостная иллюзия, готовая испариться в любую секунду.

Но он оказался более чем реальным. Тепло руки обжигало в приятной манере, успокаивая разбушевавшееся сердце, и я ослабила хватку, притянув мужские пальцы к губам, оставила на них робкий, нежный поцелуй.

Кажется, я лежала на его коленях, а вот где мы находились, разобрать не получалось.

— Даже если мы погибли, я безумно рада, что проснулась на Этой стороне не одна.

— Мы не погибли, — улыбнулся Рей, сказав то, что я желала услышать с первой секунды пробуждения. — По крайней мере, не в привычном для всех понимании. Теперь мы связаны с Ашароном. Он наш покровитель и единственный, кто может разрушить нашу связь.

— А мы — его слуги? — уточнила с сомнением, прижимая его ладонь к ключицам.

— Я бы предпочел слово «союзники», — поправил сразу. — Благодаря ему любой взрослый маг почувствует связь между нами, силу этой связи и мощь того, кто протянул прочные нити. Ни один лорд, если он в здравом уме, конечно, отныне не посмеет разделить нас и уж тем более отправить тебя на эшафот. Им придется проделать то же самое со мной, но в таком случае гнев Аша нахлынет на них губительной волной.

Я не поспешила продолжить разговор, молча переваривая услышанное. Взгляд окончательно прояснился, сердце замедлило бег, дыхание выровнялось, и я смогла обратить внимание на то, что нас окружало.

Мы по-прежнему находились в Нерине. Я видела сумеречное небо, где начинали неярко мигать звезды; справа, недалеко от нас возвышался храм, в котором какое-то время назад остывали сраженные тела. Рейдан сидел на каменной скамейке в небольшом ухоженном саду, с расслабленными за спиной крыльями.

Не знаю, когда он очнулся и сколько времени я пролежала вот так на его коленях, но прерывать этот момент жутко не хотелось. С гор веяло ночной прохладой, вокруг было тихо и спокойно, и только мелодия магических светлячков, необычайно ярких, мерцающих над кустами, тревожила благоговейную тишину.

Какое чудесное место. Немудрено, что Рей частенько прятался здесь. Будь у меня возможность, я бы тоже прилетала в небесный город, чтобы насладиться уединением и прекрасными видами.

— Мог бы заранее предупредить, что мне придется вонзить клинок сначала в тебя, а потом в себя… — пробурчала спустя несколько минут молчания, ловя его задумчивый взгляд.

В голову внезапно ударила одна мысль. Подчиняясь ей, я потянулась руками к мужской рубахе, прожигаемая внимательными глазами, расстегнула пуговицы, распахнула, с замиранием сердца ожидая увидеть безобразный свежий шрам.

Но его не было.

Кожа чистая, без единой царапины.

Тихо выдохнув, провела пальцами по тому месту, куда вонзила клинок.

— Не болит?

— А у тебя?

Я отрицательно качнула головой и приподнялась, удобно усаживаясь на его колени. Поправила рубашку, застегнула парочку пуговиц и прижалась к нему, обвив руками шею.

Не стала проверять собственное пронзенное сердце. Больше не было никаких сомнений, что моя рана тоже затянулась, не оставив и следа. Не считая горячих глубоких следов связи, которые нельзя увидеть, лишь ощутить.

— Я бы с радостью подготовил тебя к такому испытанию, но таково было его условие. Ты должна была сама принять решение и показать Ашарону всю искренность своих чувств. Его не так-то легко провести. Если вообще возможно.

— То есть, если бы я тебя не любила, то не прошла бы проверку, и ты бы погиб? — выдала со смешком.

До сознания слишком поздно дошло, что я выпалила то самое слово. Тут же поджала губы, встречаясь с ним взглядом и моментально улавливая вспыхнувшее на дне фиолетовых глаз удивление.

— Может быть.

Он улыбнулся немного лукаво, насмешливо, вынудив мое сердце, как и лицо, загореться от острого чувства смущения.

— Что? — выдохнула тихим, глуховатым голосом, резко ослабшим под давлением волнения. — Чего ухмыляешься, плутоватая зараза?

— Ты призналась. — Он накрыл мою щеку ладонью, давая почувствовать жар кожи. Погладил большим пальцем вдоль скулы. — Это… Не думал, что это столь приятно. Скажи еще раз.

— А не много ли вы хотите, мой принц? — нашла в себе смелость усмехнуться.

Однако мужество сбежало от меня, ярко сверкая пятками, стоило увидеть необычайную серьезность на лице Рея. Взгляд просил, не требовал. Мужчина даже не пытался скрывать, что нуждается в моих неосторожно брошенных словах.

— Пожалуйста.

Сглотнув, я незамедлительно исполнила просьбу.

— Я люблю тебя.

На самом деле признание вырвалось гораздо легче, чем могло бы. В груди стало жарче, и лицо уже пылало не только от смущения, но еще и от быстро выданных чувств, благодаря силе которых мы сейчас оба дышим воздухом мира живых, а не задыхаемся от тяжелого смрада Той стороны.

— Я тоже люблю тебя, Элин Бекфорд. — Мягко обхватив затылок, притянул к себе, чтобы прикоснуться к губам в пылком, чувственном поцелуе, как бы запечатывающем наши слова.

Вначале показалось, что это всего лишь безобидное касание, но спустя несколько секунд грудь изнутри обожгло яростным огнем, настолько сильно и больно, что я возжелала немедля отстраниться. Рейдан не позволил, крепче сжав в объятиях, целуя жадно и горячо. В венах забурлила кровь, переплетаясь с нитями огня. Сердце загремело, в гневе ударяясь о ребра, едва не заставляя их трещать. Тело вытянулось, напряглось. Я уперлась ладонями в широкие плечи, вдавила что есть силы, смутно понимая, что неожиданно запылавшее внутри пламя может меня погубить.

Еще секунда нестерпимого жжения. Вторая… И третья…

И он наконец-то отрывается от меня, шумно вбирая вечерний воздух и позволяя мне сделать то же самое.

— Что ты…

Не договариваю. Сердце ревет, охваченное знакомой, до ужаса сильной энергией. Лицо и руки горят, все ноет и дрожит, наполняясь чудовищной мощью, вкус которой, к моему изумлению, оказался до мурашек сладким. Восхитительным.

— Посмотри на меня, — рвано шепнул Рей.

Я сделала, как он просил, чувствуя, что боль слабеет и ей на смену приходит…сила.

Желанная, вкусная, властная сила. Его Хаос.

— Прекрасно. — Он улыбнулся, поймав пальцами мой подбородок и, кажется, что-то разглядев в глубине глаз. — С этой секунды он неотъемлемая часть тебя. Спасибо, Элли… — прикрыв веки, прижался лбом к моему лбу, — … за подаренную свободу.

47. Метки темного бога. Рейдан

Возвращение в Дерил-де-Лой на сей раз оказалось не самым удачным. Нас с Элин встретили дико встревоженные и разгневанные родители, незамедлительно утащившие в кабинет, подальше от лишних ушей и глаз. Пожалуй, надежнее места для тайных переговоров нет во всем дворце: на дверь, стены и окна были наложены чары, благодаря которым находящихся здесь людей не услышит ни одна живая душа.

Раз нас притащили сюда, это могло значить лишь одно: разговор предстоит серьезный и весьма неприятный.

— Почему ты сделал это без моего ведома?

Тон королевы был резок, преисполнен негодования и возмущения, которое она с большим трудом сдержала в коридоре, в присутствии слуг. Сейчас же бояться было нечего. Ее даже не смутили Элеонора и Луна, вошедшие в кабинет следом за нами.

Я уловил, как Элин покрепче сжала мою ладонь; она не отпускала ее с тех самых пор, как мы переместились во дворец. В это мгновение ей было в несколько раз беспокойнее, чем раньше, и не только из-за моих родственников, рядом с которыми она постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. Волнение росло из-за мощи Хаоса: он влиял на ее эмоциональное состояние, усиливал все чувства и ощущения. Это могли понять все присутствующие по ярко вспыхивающему фиолетовому блеску в ее обычно серых глазах.

В первые дни после передачи магии ей следовало бы отдохнуть в тишине и без суеты, прийти в себя и привыкнуть к темной силе, что заполнила собою весь источник.

Но о каком спокойствии может идти речь, когда она стала частью моей семьи…

— Разве вы не были осведомлены, что я собираюсь жениться на Светлой? — Я встретил строгий взгляд матери, не решившейся опуститься за круглый стол. За ним сидел лишь король, пронзающий меня мрачным взглядом; Луна отошла к окну, а бабушка сделала вокруг нас с Элли кружок и замерла напротив. — Смею заметить, моя королева, вы сами предложили такой вариант.

— Но это должно было случиться здесь, на территории Дерил-де-Лоя. Где вы были? И что за обряд провели?

— Связали себя с темным богом? — вдруг испуганным шепотом вопросила Элеонора, но ее услышал абсолютно каждый — лица вытянулись в удивлении. — На вас стоят его метки. Вы принадлежите ему целиком и полностью... Наивные дети, кому же вы доверились…

— Другу, — ответил тут же. — Не предателю.

— Ашарон — бог хитрости и обмана! — не выдержав, громко воскликнула эльфийка. — Предавать как слабых, так и себе подобных — его излюбленное занятие. Ваша сделка на крови освободила его, не так ли? Конечно, освободила… — Она в неверии покачала головой, уведя от нас слегка безумный взгляд. Впервые вижу бабушку такой… обеспокоенной. — Вы даже не представляете, на что он будет способен, когда выберется из своей клетки. Небесный город был его тюрьмой, а не домом. Он долгие столетия пытался выбраться оттуда, и плевать он хотел на возложенные на него обязанности.

— Ложь, — возразил я, пытаясь не сдаться той горечи, что неожиданно обожгла сердце.

— Уж поверь на слово, — вмешалась в разговор Луна, присев на подоконник. — Мы с Нори были одними из тех, кто заточил его в Нерин. Это было очень давно, еще в те времена, когда город богов не был вымыслом. Ашарон желал власти, но последствия этой жажды оказались ужасными и необратимыми: в порыве ярости он уничтожил всех смертных, которые населяли город. Другие боги отказались нам помогать, и мы сделали все, что было в наших силах. Его желание в итоге стало его наказанием. С тех пор он правил собственной тюрьмой.

— Рано или поздно он потребует плату за обряд, — подхватила эльфийка, — и ею может оказаться что угодно. Даже власть. Сам Дерил-де-Лой.

— Боги, Рей, — выдохнула мама, прижав ко рту ладонь и почти сразу спустив ее на ключицы. — Ты в своем уме? Что ты натворил?

Мы с Элин переглянулись, испытывая одинаковые чувства и одновременно теряясь в сомнениях.

Разумеется, Светлая не знала Аша так, как знал я, но отчего-то она тоже не верила словам Луны и Элеоноры. Существовала другая правда, иная версия этой истории. Возможно, Ашарон умолчал о том, что прикован к Нерину незримыми цепями, но на то явно была причина, и почему-то я был убежден: она никак не связана со злым умыслом. Это единственное, в чем я был уверен наверняка.

Он может быть богом обмана, но не может быть для меня предателем. Слепая вера, интуиция или же глупость — чем бы это ни было, оно обладало твердостью и небывалой силой.

— Я знаю Аша не один год, — продолжил упрямо. — Вы вольны говорить что угодно, но я уверен, что он нас не предаст. Ни нас с Элин, ни королевство чернокнижников. Ему не нужны наши земли.

Бабушка тяжело вздохнула.

— Но нет никакой гарантии, что он не возжелает то, что нам дорого и бесконечно любимо…

Я видел, как мама желает что-то сказать, высказаться, в отличие от угрюмо молчаливого короля. Но никто не успел произнести и слова, как дверь кабинета приоткрылась, и в проеме показалась черноволосая голова Кэтрин.

— Извините, — выдала тихо, кажется, заметив, что здесь царит паршивое настроение, близкое к панике. — Ваше Величество, время… Скоро прибудут гости.

— Гости? — Элли наконец-то подала голос, и я скорее почувствовал, чем услышал, как ее сердце ускорило бег, забившись в страшном волнении.

— Званый ужин, — потрясенно вымолвила королева. — Боги, из-за вашей выходки все буквально вылетело из головы! Разберемся с этой проблемой позже, но не думайте, что вам удастся избежать ответственности. — Смерив нас напоследок грозным взглядом, она приблизилась, отвела от меня Светлую, с большой неохотой отпустившую мою ладонь. — Кэт, проводи Элин в комнату, ее следует привести в порядок. На ужине будут присутствовать лорды из Совета. Уж постарайтесь показать им, что ваша связь нерушима, а нам — доказать, что сделка с божеством была остро необходима.

Бабушка, больше не взглянув на меня, похоже, жутко огорченная моим поведением, быстрее всех покинула кабинет в сопровождении Луны. Следом вышли Элли и королева, и я бы, безусловно, отправился за ними, если бы отец не привлек внимание многозначительным покашливанием.

— Рейдан. На пару слов.

Наши взгляды столкнулись в невидимой битве, как бывало всякий раз, когда он был мной недоволен, а я — слишком раздражен, чтобы успокоиться и извиниться. По жгучему жару в груди стало ясно, что этот раз не обернется исключением.

Я не смогу попросить прощения за содеянное, пусть все и считают, что мой поступок — огромная ошибка.

48. Цена союза. Рейдан

— Каковы последствия этого союза в случае смерти одного из вас?

Отец спросил то, что я меньше всего ожидал от него услышать. Поднявшись из-за стола, прошел к окну с заложенными за спину руками.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Врать было глупо. Тем более королю. В особенности чернокнижнику и некроманту в одном флаконе. Мою ложь он чуял с такой же легкостью, как охотничий пес чует дичь. Но сразу же раскрыть все тонкости проведенного обряда я не отважился.

— О, ты знаешь, а она нет, верно? — усмехнулся и, обернувшись, поймал мой взгляд. — Мать тоже не догадывается, а Элеонора не посмеет тревожить ее такой новостью. Смерть одного повлечет за собой смерть другого, не так ли? Не слишком ли высокая цена?

Я сглотнул, прежде чем ответить. Сердце колошматило о ребра, но я упрямо не обращал на него внимания, не позволяя ему сбить меня с мыслей. Из этого разговора я должен выйти победителем, иначе король безжалостно задавит мое эго своим величием, плевав, что я его родной сын.

— Цена меня не интересует. Но я сделаю все, чтобы не допустить ее смерть.

— А кто сделает все, чтобы не допустить твою? Девчонка? — вопросил тут же, изогнув кустистую темную бровь.

В его суровом тоне отсутствовали намек на насмешку и пренебрежение к Светлой, однако он не доверял ей, как и многие чернокнижники. Для меня она уже доказала свою преданность и подтвердила ее, когда пронзила себе сердце кинжалом. Остальные этого не понимали. Не видели ее самоотверженности, готовности пожертвовать всем, даже жизнью. Не лицезрели, как она рыдала в том проклятом домике над моим пронзенным стрелой телом. Не слышали, как она умоляла меня не показывать Далине крылья, хоть и знала, что ей придется подвергнуться пыткам за подобное поведение.

Они не видели ничего из того, что она испытала, и не знали о ней всей правды, раскрыть которую я не имею права без ее согласия.

Поэтому сомнения короля были простительны, но мириться с ними я не собирался. Не в этот раз.

— Элин — моя жена, Ваше Величество, — произнес четко и твердо, сжав пальцы в кулаки. Крылья в напряжении дрогнули, но я не позволил им раскрыться. — Я более чем уверен, что наша преданность друг другу равна по силе. Сколь рьяно я буду защищать вашу жизнь, ее и жизни всех своих близких, столь же рьяно Элин будет защищать и мою. Возможно, и вашу тоже, если вы начнете вести себя хоть немного мягче по отношению к ней.

Я ждал возражений, еще одной волны недоверия или упреков — всего того, что мог выдать могущественный и властный темный король. Но каково же было мое удивление, когда его губы растянулись в доброй, довольной улыбке.

— Забавно, как сильно ты похож на свою мать. Прежнюю… — прокомментировал отец свою неожиданную реакцию. Не спеша приблизился, встал напротив меня. — Ты готов закрыть глаза на благополучие королевства ради любви. Раньше она тоже могла плевать на весь Дерил-де-Лой, сейчас же сделает все для его защиты. Даже создаст союзы, которые неприятны ее детям.

Не нужно было пояснять: я сразу понял, что и кого он имел в виду. Если меня и не коснулась участь брака по договоренности — с Элли это попросту невозможно — то это не значит, что королева разрушит будущий союз Кэтрин с принцем эльфов и союз Калеба с принцессой Лог-де-Роя.

Они ее дети, и она бесконечно сильно любит их — я знаю наверняка. Но, несмотря на эту любовь, правительница закроет глаза на их желания во имя процветания королевства.

— Прости меня за недоверие, Рей, — вдруг прервал молчание отец, несильно сжав мое плечо. Взгляды встретились, однако уже не хлестко, не в опасной битве. Мы посмотрели друг на друга как отец и сын, а не как король и наследный принц. По правде говоря, такое случалось довольно редко. — Я рад, что у тебя все получилось и что Элин оправдала твои надежды. И… я верю, что ты поступаешь правильно.

Мои брови немедля поползли вверх от жутко громадного замешательства. Я бы так не изумился, если бы подобные слова сорвались с уст мамы. Но с уст отца…

Пожалуй, это признание оказалось одним из самых шокирующих в моей жизни.

— Спасибо, — выдохнул в ответ, почувствовав, как внутри становится легко и спокойно.

Мне этого не хватало. Именно его поддержки.

Определенно не хватало.

49. Осторожный Хаос. Элин

Со мной еще никогда не возилось столько слуг. Я в принципе не знавала заботы прислуги до знакомства с королевской семьей…

Девушки оттерли мою кожу до жгучей красноты; теперь она чуть ли не блестела. Я несколько раз упрашивала их предоставить мне возможность помыться самостоятельно, но королева была непреклонна в решении привести меня в «полный порядок». Иначе говоря, сделать из замухрышки принцессу.

В какой-то момент я расслабилась, отдавшись на волю судьбы — или, вернее, рукам служанок, — и позволила закончить преображение. После водных процедур меня облачили в выбранное Дианой платье — безукоризненно черное с рукавами-фонариками, серебристыми узорами на вороте и вставками легкой ткани на юбке. Волосы пустили волнами по спине, украсив их тиарой с ослепительно белыми камнями, в тон серьгам. Подобную красоту незамедлительно возжелала видеть на своей голове Авелин, и вскоре Кэтрин забрала ее к себе в комнату, дабы малышка могла выбрать любую из корон, которые принцесса носила в детстве.

Королева, убедившись, что я готова к предстоящему мероприятию, тоже удалилась и утащила с собой всю прислугу, дав мне немного времени побыть наедине со своими мыслями.

К сожалению, одиночество, необходимое в эти минуты суеты, продлилось недолго. Я едва успела рассмотреть себя в зеркале и в который раз убедиться, что мне некомфортно в этом роскошном платье, как в комнату ворвалась Элеонора. От резко захлопнувшейся двери большинство огоньков свеч задрожало и спешно потухло.

Увидеть ее сейчас я ожидала меньше всего. Весьма неоднозначная, крайне загадочная эльфийка тревожила мое сердце всякий раз при встрече, но в эту секунду умудрилась еще и напугать измученным какими-то думами видом и дикими глазами, ярко горящими в полутьме спальни.

— Ваша милость.

Я поклонилась ей, отмечая мысленно, что, несмотря на некоторую обеспокоенность, женщина выглядит восхитительно. Невероятно утонченная, изящная и высокая. Вместо платья на ней были водолазка, узкие рейтузы и сапоги, поверх всего — нарядная темно-бордовая накидка, тянущаяся за ней шлейфом.

По правде говоря, я искренне восхищалась ей. Не только ее умением держаться подобно королеве, коей она по сути не являлась, но и тем, что она с легкостью пренебрегала привычными для знати нарядами, одеваясь, похоже, в то, в чем ей было удобно и что одновременно с этим выглядело по-особенному изысканно.

— Как ты себя чувствуешь? — первым делом поинтересовалась она, медленно приблизившись.

Забыть о ее реакции на связь с Ашароном было попросту невозможно. Кажется, она единственная из всех родственников Рейдана, кто отреагировала столь остро. У нее были свои причины не доверять темному богу — я понимала это. Но не могла взять в толк, связан ли сейчас ее вопрос о самочувствии с интересом по поводу обряда.

Слишком сложно предугадать ход ее мыслей. Скорее, даже не имеет смысла пытаться.

— Хорошо, если не считать небольшого волнения. Я не совсем представляю, к чему следует быть готовой на званом ужине…

— К тому, что на тебя будут смотреть абсолютно все, — тотчас прилетел ответ. Элеонора мягко улыбнулась, взяла меня за руки, почти неуловимо проводя большими пальцами вдоль кистей. — Не переживай: теперь вряд ли кто-то посмеет заикнуться о казни. Максимум, что позволят себе лорды, — это пожирать тебя взглядами. Жадно, смею заметить… Потому что ты выглядишь превосходно.

Я почувствовала, как щеки поцеловал слабый румянец.

Мне уже посчастливилось получить комплимент от Дианы и Кэтрин, но отчего-то услышать теплые слова от матери короля оказалось в тысячу раз приятнее. Было в ней нечто такое, что я не могла объяснить словами, но что волновало и в то же время притягивало, рождало необъяснимое доверие. Она верила в то, что я не желаю зла ни ей, ни ее внуку, ни другим членам королевской семьи, а я верила в ее доброжелательность и желание помочь мне в случае беды.

— А что насчет тьмы? — вдруг спросила, напустив на себя легкий слой мрачности. — Хаос тревожит тебя? Как он… ощущается?

На самом деле об этом меня еще никто не спрашивал. Даже Рейдан. Быть может, принц не любопытствовал лишь по тому, что чувствовал, как Хаос осторожен с моими эмоциями и желаниями. Он не давил, не пытался одержать верх. Не пытался захватить разум и искоренить оставшуюся в источнике светлую энергию.

Тьма и свет начали соседствовать друг с другом, а не враждовать. Я прекрасно ощущала врожденную магию и огонь Хаоса, превосходящий по размерам, но никоим образом не поглощающий то, что ему могло бы мешать.

— Я не думала, что такое возможно, но он очень аккуратен, — призналась честно. — Внутри постоянно тепло, и я чувствую, что стала гораздо сильнее, чем была. Столько мощи, огня…

Высвободив одну руку из мягкой хватки эльфийки, я стиснула пальцы в кулак, медленно разжала, позволяя махонькому ярко-фиолетовому огоньку вспыхнуть над ладонью и осветить наши лица. Это была всего лишь капля из всего бескрайнего моря. Я и представить не могла, на что способна с подаренным пламенем. Теперь можно не бояться, что магический резерв неожиданно исчерпается…

— Странно, но Хаос не трогает мой свет, хотя я думала, что он пожрет его в первую же минуту.

— Не трогает? — Элеонора удивленно вскинула брови. — Ты уверена?

— Абсолютно, — кивнула, улыбнувшись уголком рта. Сжала кулак, избавляясь от огня. — Они словно сплелись… Хаос подпитывает свет. Я впервые в жизни ощущаю такой идеальный внутренний баланс.

Я видела, что эльфийка хочет что-то сказать. Но черты ее лица внезапно ожесточились, брови сдвинулись к переносице, и она резко обернулась, закрывая меня от чего-то. Или от кого-то.

Все произошло за считанные секунды — я с трудом успела захватить ртом побольше воздуха, предчувствуя, что вскоре его станет катастрофически мало. По полу расползлась тьма, достигла наших ног, будоража холодом, и из пустоты шагнула высокая темная фигура, тянущая за собой два огромных крыла.

Ашарон.

Я даже и не надеялась на столь скорую встречу с божеством… И все же он явился, предстал перед нами, выглядя в это мгновение еще величественнее, чем в храме.

Но с какой целью?

— Тебе здесь не место, повелитель, — твердым, ровным голосом произнесла женщина, невзирая на испытываемый страх.

Его было видно невооруженным глазом по ее слегка дрожащим рукам. И он пах… Зверски неприятно.

— Не рановато ли ты пришел просить награду? — продолжила, не дождавшись ответа, внимательно наблюдая за неподвижным богом. — Ты совсем недавно благословил их союз…

— Напротив, — оборвал ее, вынуждая нас обеих вздрогнуть от глубины грубоватого голоса. — Я припозднился. Не так ли, моя маленькая светлая госпожа?

Элеонора шумно выдохнула после такого обращения, немного ссутулилась, но отступить не посмела, все так же закрывала собой. Хотя уже стало очевидно, что Ашарон пришел не за мной и не из-за меня…

— Не тревожься за Элин. Я не по ее душу, — подтвердил мои домыслы мужчина, чуть расправив крылья. — А по твою.

50. Непростительные ошибки. Элин

— Что все это значит?

Я осмелилась задать вопрос, хотя понимала, что, если бы не жар Хаоса в груди, ни за что не посмела бы заговорить с Ашароном до тех пор, пока он не пожелал бы услышать мой голос.

Он молчал. Сверлил эльфийку таким жадным взглядом, будто за ее личиной было скрыто нечто, принадлежащее ему по праву. Та тоже не спешила отвечать, борясь с настигнувшими ее страхом и смятением.

Может быть, все дело в том, что она повинна в его долгом заточении? Он пришел расквитаться с ней за поступок в прошлом, как с одной из тех, кто запер его в Нерине? В таком случае ужас Элеоноры вполне оправдан, ведь, насколько мне известно, темные божества никому не прощают ошибок — ни людям, ни сородичам…

— Вы пришли мстить?

Я немного выступила из-за спины женщины, но она дернулась следом за мной, отчаянно стараясь закрыть собой, словно бы не понимая, что вред могут причинить только ей. И все равно защищает… Глупость это или отвага — или все одновременно — неважно. Для меня имело значение лишь то, что даже под давлением страха она продолжает уберегать меня от возможной опасности.

Я должна была поступить подобным образом и по отношению к ней, посему продолжала тревожить Аша вопросами, догадываясь, что они могут быстро ему наскучить.

— Я давно не ищу мести, — ответил спустя недолгую паузу, метнув ко мне равнодушный взгляд. Он не был пронизан ни злостью, ни одержимостью, а все равно вызвал неудержимую волну дрожи, стремительно омывшую все тело. — Однако о своих должниках не забываю.

— Я уже оплатила долг… — начала было эльфийка, но резко замолкла, когда Ашарон скривился, сделав к нам твердый, порывистый шаг.

— Кому?! — рявкнул, одной сталью в голосе вынуждая наши тела вытянуться в напряжении. — Моему брату? О нет, светлая госпожа, ты добровольно помогла ему, а не рассчиталась со мной. Все, что он пообещал тебе, не имело силы. Твой долг остался, и он грузом лежит как на моих плечах, так и на твоих.

— Он не мог солгать.

Голос женщины дрогнул, обратился в неверящий шепот.

Я пыталась даже не дышать, осознавая, что стала свидетелем опасного разговора, который никто не должен был слышать. И все же меня не прогоняли. Просто не обращали внимания, даря шанс узнать чужие тайны и чувства.

— Ты так и не увидела сути, госпожа? — Аш вернул себе бесстрастное выражение лица. Медленно прошел мимо нас к окну, обдавая жаром и волной своего крепкого запаха. — Я считаюсь богом обмана, но по иронии судьбы не имею силы кого-либо обманывать. В отличие от других богов. Лаорон пообещал тебе то, что неспособно дать ни одно божество, каким бы сильным оно ни было. Простить долг может лишь тот, с кем была заключена сделка. А я тебе его не прощал.

Взгляд холодных глаз, до этого устремленный в окно, скользнул к лицу Элеоноры. Казалось, что от ужаса она забыла, как дышать, — от нее не было слышно ни звука.

— Я никогда не дарю смертным подарков. Я заключаю сделки. — Он глянул на меня, и на сей раз мне удалось сдержать дрожь, несмотря на то, что я и сама начала пропитываться тем страхом, какой исходил от эльфийки. — В свое время Элеонора так же, как и вы с Рейданом, заключила со мной сделку. Различие заключается в том, что ваш долг уже уплачен. Вы подарили мне свободу, добровольно пожертвовав жизнями. Два бесконечно влюбленных сердца, что способны открыть любые замки и двери… Благодаря вам моя темница канула в Бездну.

Слова чудились искренними, преисполненными благодарности. Я могла бы решить, что обманулась, но Ашарон неожиданно склонился в поклоне, обескураживая до такой степени, что я потеряла дар речи.

Бог поклонился мне. Достаточно глубоко, чтобы выразить свою признательность.

До этой секунды подобную картину возможно было увидеть только во сне.

— Знаешь, почему она беспокоится о тьме в твоем сердце? — вопросил он, выпрямившись и слегка размяв крылья.

— Не надо, — с губ женщины сорвался глухой шепот. — Пожалуйста, повелитель, не нужно.

Она вдруг взяла меня за руку, сжала до легкой боли в пальцах. Я не посмела упрекнуть ее в этом или освободиться от хватки: кажется, сейчас я была для нее единственной опорой. И по правде говоря, такая роль страшно пугала...

— Потому что ей самой, как Светлой, было крайне сложно совладать со тьмой, — проигнорировав просьбу, продолжил Аш. — Но чего только не сделаешь ради любви, не так ли?

Он усмехнулся, наверное, заметив, как вытянулось в удивлении мое лицо.

Так вот откуда взялось это обращение — светлая госпожа. Не принадлежащая тьме с рождения, рожденная со светом внутри, а не с Хаосом…

Она так же, как и я, обрела чужую силу в ходе ритуала. Но зачем?

— Причем здесь любовь? — спросила осторожно, боясь, что от женщины последует какая-то реакция. Однако она не шевелилась, вдыхала и выдыхала через раз, словно стараясь вспомнить, как дышать ровно и спокойно.

— А разве она не является самым огромным источником бед? — Ашарон насмешливо изогнул темную бровь. — Так или иначе это слабость многих. И маленькая светлая госпожа тоже однажды столкнулась с этой слабостью. Да, Элеонора была влюблена. И не в кого-нибудь, а в самого темного короля. Светлая эльфийка и некромант… Какой скандал во времена, когда за такие союзы безжалостно лишали жизни. Она была так опечалена невозможностью быть с любимым, что решилась просить моей помощи. Я не мог отказать такой громкой трогательной просьбе. Перед любовью даже я предстаю слабаком и трусом…

Замолкнув на миг, он одарил женщину красноречивым взглядом. Та поежилась в ответ, сильнее сжав мою ладонь.

— Я дал ей силу, о которой она мечтала. Хаос, который пожрал ее свет и подарил возможность быть рядом с возлюбленным. Вот почему, Элин, тьма не беспокоит тебя. Она передалась тебе не в чистом виде. В сыне Элеоноры, как и в ее внуке, всегда жила часть светлой энергии. Уже давно произошло смешение сил — Хаос и свет живут в гармонии в каждом из потомков бывшей светлой эльфийки.

Он замолчал, позволяя осмыслить услышанное.

Голова загудела от сотни вопросов, хоть и на многие из них уже нашлись ответы. Сердце стучало громко, заглушая мысли, но некоторые были такими яркими, что не заострить на них внимание было попросту невозможно.

Теперь я прекрасно понимала беспокойство матери короля; ее интерес о моем самочувствии и Хаосе обрел смысл. Если ей, как светломагу, было сложно привыкнуть ко тьме, то я подобной участи удачно избежала. И все потому, что Рея с рождения нельзя было назвать чистокровным Темным. Наши силы удачно дополнили друг друга, а благодарить за это, по всей видимости, нужно не толькобога, но и того некроманта, союз с которым положил начало новому виду полукровок.

Правда, Ашарону благодарности было мало… Иначе он не заявился бы спустя столько лет, чтобы потребовать с должника плату.

— Я считал, что эльфы — благороднейший из видов, живущих в этом мире, — едва слышно заговорил он, цепко ловя взгляд Элеоноры. — Но один твой поступок навсегда изменил мое мнение о почти бессмертных существах. Они такие же гнилые и алчные, как и все, кто предал меня. Однако от тебя…

Мрачность внезапно спала с его лица, уступая место некой боли, которую Аш не попытался от нас спрятать. На дне серебристых глаз до сих пор жило неверие, с каким он, вероятно, столкнулся, когда эльфийка и другие маги заточили его в Нерин. Было видно по одному взгляду, полному сожаления и невыразимой печали, что он по-прежнему помнит вкус измены близких людей, помнит их коварство и жестокость.

На мгновение он показался страшно слабым и уставшим. Но лишь на мгновение. Бог быстро прогнал болезненные воспоминания, выпрямился, угрожающе расправляя крылья. Глаза его тотчас вспыхнули фиолетовым огнем, и в глубине зрачков я увидела бездонную пропасть всепоглощающего гнева.

Он ничего не забыл. И ничего не простил.

— От тебя я меньше всего ожидал предательства, — процедил сквозь зубы, шагнув в нашу сторону.

— Я поступила правильно, — заявила Элеонора, к моему удивлению, без дрожи в голосе. Отпустила мою ладонь, сделала навстречу мужчине один несмелый шаг. — Ты ослеп от жажды власти…

Предчувствуя, что божество сейчас вспылит, я дернулась к ним, желая укрыть собой эльфийку. Но не успела даже коснуться ее руки, как Ашарон расправил крыло и одним резким коротким движением отбросил меня в сторону.

— Элин!

Вскрик Элеоноры ударил в голову, затрещавшую от боли после удара об пол. Перед глазами заплясали черные точки, но я упрямо проигнорировала их, приподнявшись на локтях, пытаясь сфокусировать взгляд на крыльях, в один момент распахнувшись во всю ширь, и на женщине, которую обязана была защитить любой ценой.

Однако, вопреки моим ожиданиям, Аш не причинял ей вреда. Просто держал за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Ты понятия не имеешь, от чего я был слеп. Но зато я знаю, от чего была слепа ты. — Он наклонился к ней, ближе к лицу, из-за чего хрупкое по сравнению с ним тело напряглось еще сильнее. — Все это время ты боялась, что цена за мою помощь будет столь высока, что ты не сможешь со мной рассчитаться. Понимаю… Вот почему ты помогла Лаорону запереть меня в небесном городе. Но, как видишь, за все свои ошибки, намерения и поступки рано или поздно приходится платить.

— Прошу… — зашептала эльфийка, не смея уводить от него взор. — Только не трогай моих близких. Я сделаю все что угодно, только не трогай их…

Я слышала, что она плачет. Видела обжигающие ее кожу слезы. А сделать что-либо не могла… Как к полу приросла — на сознание и тело давила сила, неподвластная ни одному живому.

— Неспроста ты завела такие речи, — безрадостно хмыкнул мужчина. — Нет уж, моя маленькая светлая госпожа… От тебя я потребую самое ценное, то, что тебе бесконечно дорого и любимо. Не только в уплату долга. Ты в ответе передо мной за предательство, а расплачиваться предстоит твоей внучке.

— Нет. Пожалуйста, повелитель… — Элеонора вцепилась в его накидку, сжала с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Не трогай ее. Только не ее, прошу. Я уйду с тобой, уйду. Ты же этого и хотел, помнишь?.. Пожалуйста, Аш… Она же еще совсем ребенок…

Он смотрел на нее так страшно равнодушно и так страшно холодно, будто был глух ко всем ее мольбам, не видел боли и ужаса, сделавших ее невероятно слабой и беспомощной.

Мне приходилось такое видеть. И чувствовать… Я с таким же рвением стремилась защитить Авелин, плевав на всякую гордость и на то, как жалко буду выглядеть в глазах своих врагов.

Но это не помогло. И сейчас — я знала наверняка — не поможет. Аш игнорирует ее просьбы, ослепленный то ли жаждой мести, то ли гневом, вызванным ее жалким видом. Быть может, всем сразу.

— Ты тоже была ребенком, когда сплела наши судьбы, — сухо произнес он, отпустив ее. Точно потеряв опору, эльфийка пошатнулась и упала на колени у его ног. — Столько столетий миновало, а ты так и не поумнела. Знают ли те, кого ты стремишься защитить, насколько ты жадна и корыстолюбива? Я и не сомневался, что ты будешь рьяно упрашивать не трогать маленькую принцессу. Она ведь и есть твой главный источник силы, не правда ли?

— Кэтрин все знает, — сказала тихо, понурив голову. — Она сама нашла способ и предложила питать меня магией. Это была ее идея…

— Которую ты с готовностью поддержала, — оборвал ее Аш. — Твоя смерть — давно решенный вопрос. За спасенную королеве жизнь ты должна была погибнуть еще пять лет назад, в день своего рождения. Но что в итоге произошло? Жажда бессмертия оказалась сильнее желания поступить правильно. Как и всегда.

— Я не сделала ничего предосудительного. Кэтрин делится энергией по своей воле, потому что любит…

— Я в этом не сомневаюсь. — Ашарон опустился на корточки рядом с ней, подцепил пальцем подбородок. Приподнял, но эльфийка не отважилась посмотреть ему в глаза. — Конечно, она любит тебя, госпожа. Мы все это знаем. Потому и поддерживает твою жизнь за счет своей. Но знаешь ли ты, какова цена такой щедрости? Твоя внучка медленно истощает себя, не вся сила возвращается к ней со временем. Все может закончиться тем, что ты будешь жить вечно, а юный цветок превратится в старуху раньше положенного. Скажи же мне, стоит ли этого твоя неуемная жадность и желание быть бессмертной?

— Я…

Элеонора тяжело выдохнула, встречая мрачный взгляд мужчины. Хватала ртом воздух, а сказать ничего не могла.

— Вечная жизнь манит каждого, не сомневайся. Но цена за нее слишком высока. И никогда не благородна.

Он скользнул пальцами выше, с какой-то особенной нежностью погладил женщину по щеке, и взгляд его при этом на несколько секунд почудился жалостливым.

Я ошиблась: все-таки он слышал каждую ее просьбу. Но почему-то прощать не собирался, оставаясь непоколебимым в своем решении.

— Я заберу ее, — повторил тверже.

— Нет…

Элеонора замотала головой, безостановочно шепча одно слово. Сердце ее, должно быть, обливалось кровью, и даже мое сжалось, стоило осознать, что Кэтрин предстоит отвечать за грехи своей бабушки.

— Не сейчас. Но так или иначе принцесса уйдет со мной. В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем требовать у нее магию. Она простит и поделится, но я не прощу.

Резкость его тона лишила всякого мужества, заставила поежиться сильнее, чем ледяной ветер. Дрожь пробрала до кончиков волос, когда Аш поднялся, выпрямился и встретился со мной глазами. Подарив еще один поклон, он шагнул в образовавшуюся за его спиной тьму и исчез, оставляя после себя лишь запах огня и явственный аромат ладана.

С его уходом ко мне наконец-то вернулась способность двигаться. Глубоко вдохнув и выдохнув, я первым делом бросилась к эльфийке. Упала на колени рядом с ней, мягко коснулась руки — жутко холодной — и сжала ее пальцы в отчаянной попытке согреть.

Что-либо сказать не решалась. Минуту или немного дольше мы просидели в тишине; обе думали, мирились с тем, что пришлось увидеть и испытать. В груди было тяжело и гадко, но я знала, что Элеоноре было в тысячу раз хуже. Пусть она и не говорила об этом, молча переваривала случившееся, я видела, что она разбита и ужасно подавлена.

— Прости, Элин, — шепнула вдруг, сжав в ответ мою ладонь. — За то, что увидела и услышала. Мне очень жаль… — Судорожный вздох вынудил ее ненадолго замолчать. Она вскинула голову, растерянно забегала глазами по комнате. Слезы без конца чертили дорожки вдоль ее острых скул. — Что же я натворила…

— Не корите себя. — Я придвинулась поближе, приобняла за плечи. — Уверена, вы хотели как лучше.

— Нет. — Мотнула головой и посмотрела на меня с такой тяжестью, что на какой-то миг я лишилась дыхания. — Ашарон прав. Конечно, прав… Я ослепла от жадности и желания жить. Чем больше получала, тем сильнее становилась моя жажда. Пора это прекратить…

Я смутно догадывалась, что она имеет в виду. Хотела возразить, заверить, что все можно решить по-другому, найти иной путь, но…

Если бы я посмела подарить ей такую надежду, обманула бы не только ее, но и саму себя.

51. Потерянный мальчишка

От лица автора

Калеб уже в который раз всмотрелся в свое отражение, но вместо сильного и независимого человека вновь увидел слабого, потерянного мальчишку с большими испуганными глазами, на дне которых плескалась робкая надежда почувствовать себя необходимым.

И он чувствовал, только не в полную силу. Так, словно эта жизнь не принадлежала ему. Словно ему была уготована иная судьба — более яркая, более… насыщенная. Но он упрямо продолжал следовать по тому пути, по которому его с самого детства вела королева. По правильному пути. По какому его ни за что не повела бы родная мать.

Старший принц не противился. Никогда. Ни разу. Чувствуя себя несколько обязанным за подаренную роскошь, за право существовать в этом мире и находиться подле королей, несмотря на то, что его должна была ждать участь Далины и всех предателей из прошлого. Многие верили, что ребенок не виноват в грехах родителей, однако другие были убеждены: рано или поздно сын пойдет по их стопам.

Калеб не разделял ни одно из этих мнений. Особенно ему претила мысль, что однажды он предаст людей, ставших ему семьей. И все же порой что-то клокотало внутри… Глубоко в сердце билась тьма, и по пятам следовали страшные думы, как будто ему не принадлежащие, кем-то внушаемые.

Ведь разве мог он помыслить о смерти женщины, воспитавшей его, назвавшей своим сыном?

Которая любит его. Он знал, что любит, ощущал это абсолютно всегда. Пусть это и не совсем та любовь, какую она дарила младшему принцу, Калеб был благодарен за любое родительское внимание. С твердой уверенностью он заявил бы всему миру, что Диана Бекфорд — единственная женщина, которая ни при каких обстоятельствах не лишится его любви и благосклонности. Даже если совершит непростительную ошибку. Даже если будет вынуждена убить его.

Это была его мать. И прощать любые ее промахи он считал одной из своих самых важных обязанностей.

Предстоящий брак с принцессой соседнего королевства, вовсе ему не симпатизирующей — и он разделял с ней это чувство, — как раз таки и был промахом королевы. Возможно, этот союз принесет больше пользы, чем бед, но Калеба крайне огорчало, что в таком значимом вопросе его мнение никого не интересовало. Он принц, старший, однако без права наследования престола Дерил-де-Лоя, а потому обязан укрепить власть младшего и единственного наследника путем создания альянса с другим государством.

Кэтрин выпала та же участь. Наверное, оттого он проводил больше времени с сестрой, чем с кузеном. Рядом с ней он чувствовал себя иначе; она понимала его лучше прочих.

Тихо вздохнув, Калеб ненадолго прикрыл глаза, разрывая зрительный контакт с мальчиком в зеркале.

Сегодня важный день для его семьи: вскоре состоится званый ужин в честь помолвки брата и Элин, светлого мага, которая чудилась ему такой же потерянной, каким был он сам, не ведающей, каков ее настоящий путь. Поистине счастливый день, ведь кузен наконец-то избавился от губительной части Хаоса. И пусть Калеба никак не касалась всеобщая радость, он не должен показывать своего подавленного настроения.

Следует улыбаться каждому. Даже невесте, разумеется, тоже прибывшей на праздник. Притворяться, прятать тревоги настолько глубоко, чтобы проницательные чернокнижники не заподозрили неладное. Не высовываться, оставаться в тени младшего принца, как и было ему предписано с рождения. Не противиться, невзирая на робкое желание что-то изменить в своей жизни…

Решив, что готов выйти к гостям, Калеб распахнул веки, но не успел и шелохнуться, как встретил в отражении зеркала взгляд пылающих изумрудным огнем глаз.

— Здравствуй, милый, — мягко отозвалась высокая незнакомка за спиной. Жутко бледная, с обезображенным ожогами лицом, но статная, изящная, как королева.

Вовсе не незнакомка. Он точно знает кто она, хоть и ни разу в жизни не видел ее портрета. Просто чувствовал, что это именно Она.

— Невозможно, — выдохнул растерянно. Желая убедиться, что глаза не врут ему, порывисто обернулся и задержал на миг дыхание, оказываясь пойманным в ловушку жадного, изучающего взора. — Далина.

— Приятно знать, что ты знаешь мое имя. — Женщина усмехнулась, неторопливо приблизившись к нему. — Но я бы предпочла, чтобы ты обращался ко мне «мама». Разве так не будет правильно?

Голос ее изменился, стал мягче, обманчиво добрее. Он ласкал, как и взгляд, как длинные пальцы, что незаметно коснулись лица Калеба.

Ощущение обжигающего холода пришло не сразу, равно как и понимание, что его мать действительно жива. Или не совсем… Живой мертвец. Мыслящий, все чувствующий. Реальный.

Несмотря на вонзившиеся в щеку незримые льдинки, он стоял неподвижно подобно истукану, не смея прервать до дрожи волнующий момент и спугнуть образ, доселе представляемый в воображении.

— Как ты сюда попала? — спросил первое, что ударило в голову. Хотя в мыслях крутилось множество более важных вопросов, которые он мечтал задать ей — своей родной матери.

— Не без чужой помощи. В Дерил-де-Лое полно верных мне людей. Со стороны Дианы глупо думать иначе…

— И что ты намерена делать? — Калеб нахмурился.

Найдя в себе силы, перехватил ее руку, отпустил, лишая и себя, и ее, вероятно, самого необходимого в эту секунду ощущения. Ощущения тепла родного человека. Да вот только в ней не было ни капли тепла... Лишь смертельный холод. Чуждый и неприятный.

Мертвенно-бледные губы изогнулись в улыбке.

— Ты вырос довольно любопытным мужчиной. Знакомая черта… — Скривилась и почти сразу же вернула себе прежнее выражение, немного насмешливое, хитрое и одновременно мягкое. — Не переживай, мой милый, мы обязательно искореним все, что она в тебе взрастила. Пойдем со мной… Скоро все изменится, и я хочу, чтобы в решающий момент ты был рядом со мной.

Далина потянулась к руке сына, но он спешно отшатнулся от нее, едва не задев плечом зеркальную раму. Вместо ожидаемых повиновения и радости встречи, она увидела на его лице смесь самых острых тяжелых чувств. От непонимания до презрения.

Сын ненавидел ее.

Калеб и сам понимал это. Смутно, но понимал. Не было той нежной любви, какую он питал к своей тете, и уже не будет. На что же она рассчитывала?

— Остановись, пока не стало поздно, — ровно сказал он, с трудом подавляя забурлившую в сердце злость. — Крылья Рейдана тебе не заполучить. Ты зря тратишь время.

Женщина равнодушно пожала плечом.

— Он сам отдаст их мне. Не будет выбора.

— Зачем они тебе? Не проще ли просто убить его?

— Тогда от крыльев не будет проку. С их помощью я стануживой. Послушай, Калеб… — Предприняв еще одну попытку, она шагнула к нему и схватила его за руки, прежде чем он подумал бы отстраниться. — Все изменится, я обещаю тебе. Лжеправители падут. Их дети погибнут. Всех, кто встанет у нас на пути, ждет та же участь. Но после всего ты станешь королем. Это твой трон, мой мальчик. Только твой. Подумай же… Неужели ты не желаешь вернуть то, что по праву принадлежит тебе?

52. Игры с судьбой

Ее безумие захлестнуло Калеба ледяной волной смятения.

Сердце забилось тревожнее, быстрее. Охваченное сомнениями, оно заметалось по клетке, не позволяя мыслить трезво.

Хотел ли он этого? Занять место брата, править страной, заплатив при этом страшную цену?..

Может быть, очень глубоко в душе…

Но осознание, что это неправильно, было сильнее гнусных стремлений темной стороны.

— Ты же мой сын, — вкрадчивым шепотом произнесла Далина. — Мой. Ты должен желать этого так же сильно, как и я.

Отчего-то такие слова мгновенно согнали с него тонкую пелену лжи. Очистили разум, помогли прийти в себя. Почувствовав, как источник забурлил от яростного возмущения, Калеб оттолкнул от себя чужую женщину, раз и навсегда обрубая все нити, что успели протянуться между ними за эти жалкие минуты знакомства.

— Даже не думай об этом, — прошипел он. — Я не был тебе сыном, как и ты не была моей матерью. У меня уже есть человек, которого я искренне называю мамой. Она единственная. И всегда ею будет, что бы ты ни сделала и какими бы речами меня ни усладила.

Вспыхнув гневом буквально за секунду, Далина отшатнулась так, будто ей влепили мощную пощечину.

— Да как ты смеешь… — тяжело выдохнула она, задышала часто и шумно, не скрывая слез, заблестевших в уголках глаз.

Калеб ожидал, что реакция на его слова будет неадекватной и агрессивной. Однако молчать о таком не мог. Ему важно было провести между ними жирную черту. Она утонет, если посмеет переступить ее, а он — и не помыслит простить ее, стереть в пыль свою ненависть.

— Ненавижу, — процедила женщина, взмахнув рукой и тут же сжав ее в кулак.

О чем бы она ни думала, сделать это не отваживалась. Не ударит, не причинит вреда, хоть и его слова растоптали чувства и надежду.

Она уже хотела испариться, оставить сына, полагая, что в дальнейшем удастся переманить его на свою сторону. Не успела. Дверь распахнулась, и в комнату влетела та, что смогла одним своим видом вызвать в бывшей принцессе жестокий огонь неприязни, кровожадность и ярость — безумную и грязную.

Вылитая Диана. Но она — не ее сестра. Всего лишь копия. Гнилой отпрыск.

— Долго тебя еще ждать? Гости уже… — девушка замолчала, как только оторвала взгляд от своих рук, затянутых в черные кружевные перчатки.

Застыла, широко распахнув глаза. В немом шоке уставилась на холодную особу с исказившимися от злости чертами.

— Калеб?..

— Кэт, беги! — воскликнул принц, прежде чем оттолкнуть взмахнувшую рукой Далину.

Он прошел сквозь нее, как сквозь туман, когда из ее пальцев вырвалось яркое малахитовое пламя. Женщина испарилась в то же мгновение, оставляя после себя отзвук звонкого смеха и неразбериху, а принцесса не смогла сдвинуться с места при всем желании. Точно оцепенела от страха, приросла к полу под влиянием неизвестной силы.

Зажмурилась, прикрылась руками, предчувствуя болезненный удар огнем. Быть может, смертельный…

Но ничего не происходило. Лишь теплый ветер мазнул по лицу и ладоням, принуждая раскрыться. Кэтрин несмело приоткрыла веки, опустила руки, незамедлительно утыкаясь взглядом в распахнутое иссиня-черное крыло. Первой мыслью было, что это Рей, однако исходящая от мужского тела мощь была незнакомой и слишком горячей, ощутимо обжигающей кожу.

Человек — человек ли вообще? — появившийся буквально из ниоткуда и закрывший ее от огня, резко обернулся, вынуждая вздрогнуть, и пронзил девушку мрачным и в то же время пытливым взглядом.

— С судьбой играешь, — проговорил низким, глубоким голосом, решительно сократив безопасное расстояние. Навис, коснулся пальцем подбородка, обжигая жаром, заставляя посмотреть в его удивительные светло-серебристые глаза. — Мне ли твою жизнь спасать, когда сама должна сберечься?

Кэтрин вдруг почувствовала, как меж лопаток и вдоль груди пробежала мелкая дрожь.

Незнакомец выглядел чудным, но его сила, пронизывающая все ее тело, не оставляла никаких сомнений в том, кто перед ней предстал. Вовсе не безумец, скорее, даже наоборот.

Она не знала его имени. Но знала, что он один из темных богов, и представляла, на что он способен.

— Повелитель… — выпалила дрогнувшим голосом. Поклонилась бы, если бы ее не держали за подбородок. — Я бесконечно благодарна за спасенную жизнь…

— Оставь благодарность при себе. — Мужчина повернул ее голову в одну сторону, потом в другую. Осматривая, о чем-то размышляя. — Еще обязательно свидимся, маленькая принцесса. Впредь будь осторожна.

Отпустил, шагнул назад и испарился за считанные секунды.

Только после его ухода Кэтрин смогла с шумом выдохнуть, чувствуя, как сердце дребезжит в ужасе перед случившимся. Миг на осмысление — и она встречает столь же потрясенный взгляд кузена.

— Ты видел? — шепнула сдавленно.

Калеб кивнул, в нерешительности приблизился к ней.

— Не говори никому… о Нем, — попросила зачем-то. Не понимала, отчего молчание о появлении божества необходимо. Это казалось правильным решением.

Она приняла еще один кивок со стороны принца.

— На самом деле сейчас есть дело посерьезнее. Далина здесь, во дворце. И боюсь, уходить не собирается. — Калеб взял сестру за руку, потянул к выходу. — Идем. Нужно предупредить остальных.

53. Вопиющая фальшь. Элин

Уже после пяти минут с начала званого вечера у меня разболелись мышцы лица от фальшивых улыбок и затрещала голова от бесконечных поздравлений и пожеланий, на которые не скупился ни один чернокнижник.

Многие говорили искренне, в самом деле радуясь за наш с Рейданом союз, подтверждающий нерушимую власть правящей династии. Но другие — в частности те, кто, по словам Рея, по-прежнему видел во мне угрозу, — даже и не пытались прятать презрения, искажающего их лица, и с головы до ног обливали нас вопиющей фальшью.

Хотелось поскорее убраться отсюда восвояси, переодеться, спрятаться… Но так же сильно хотелось доказать абсолютно каждому, что я не предатель, пусть у меня и были все шансы стать им.

Я никого не знала из собравшихся в огромном зале людей, за исключением Уильяма и Софи. Первый, как близкий друг королевской семьи и сын советника, обязан был присутствовать на празднике, а Прадес, как оказалась, была дочерью какого-то малоизвестного графа, но королева не оставила ее семью без приглашения.

Они не стали мучить нас ни долгими улыбками, ни ненужными поздравлениями. Лишь поприветствовали и вместе отошли к буфетному столу. Я еще какое-то время понаблюдала за ними, удивляясь тому, что они вообще проводят время вместе, пока меня не отвлек очередной лорд, решивший поинтересоваться моим происхождением.

Отвечала я с неохотой, хоть и старалась улыбаться, следуя примеру Рея. Но мои думы были далеки от всего этого фарса. Я думала о том, что, когда Кэтрин спустится в залу и увидит Уилла в компании Софи, мило хихикающей и мягко держащей его под руку, наверняка расстроится и испытает крайне неприятное чувство ревности. А если еще и узнает, что ее в скором времени заберет Ашарон, то, вероятно, не преминет показать свой пламенный характер и силу…

Я не спешила говорить кому-либо о встрече с богом и о тайнах Элеоноры. Чувствовала, что необходимо все рассказать и как можно скорее, однако сейчас было не время для паники, какая, безусловно, возникнет после моих слов. Решила, что лучше отложить откровение на то время, когда все гости покинут дворец и правители смогут направить все свое внимание на иные проблемы.

И все же не думать об эльфийке не выходило. Мы вместе спустились с ней в зал, к тому моменту уже набитый людьми, но она спешно покинула нас с Рейданом, растворилась в толпе, и сейчас, сколько бы я ни высматривала, никак не могла зацепить взглядом ее стройную, высокую фигурку.

Не к добру это.

— Рей. — Я дернула мужчину к колонне, когда один приставучий граф, словив мрачный взгляд принца и заметив, как угрожающе дрогнули его крылья, оставил всякие попытки пригласить меня на танец. — Нам нужно найти Элеонору. Мне кажется, она может… ну… что-то с собой сделать.

— В смысле? — Он нахмурился, фокусируя на мне слегка удивленный взгляд.

— Я бы рассказала, но не здесь. Просто давай найдем ее. Это важно, поверь.

Не контролируя силу, я сжала его ладонь холодными вспотевшими пальцами, посмотрев в глаза столь умоляюще, будто просила о пощаде. К счастью, это был Рей. Не принц, которого обязывал долг улыбаться всем подряд, быть учтивым и спокойным. Не чернокнижник, какого мало заботили проблемы других людей. Не Темный, способный закрыть глаза на чувства близких и ставящий свои интересы превыше всего.

Это был просто Рей, готовый наплевать на мнение всех лордов, каждого косо поглядывающего на нас мага, и исполнить любое мое желание. Даже сбежать в небесный город. Прямо сейчас. Немедля. Мне стоит только попросить.

— Хорошо, — не задавая лишних вопросов, он тепло улыбнулся, сжал в ответ руку, посылая приятное согревающее тепло. — Наверное, она в оранжерее вместе с Луной. Они обе терпеть не могут столпотворение, так что частенько сбегают в излюбленные места.

Пусть это будет правдой. Если рядом с подавленной эльфийкой деспотичная мадам Ангальт, то можно не бояться глупых решений с ее стороны.

Мы двинулись к выходу из зала, игнорируя обращающихся к нам знатных особ. Рейдан легко оттеснял их крыльями, не боясь осуждающих взглядов и возмущения. Правда, выйти мы не успели: путь перегородили Уильям и Софи, и тут же навстречу вылетела Кэтрин вместе с Калебом.

— У нас проблемы, — на резком выдохе объявил второй принц.

Кэт всего лишь кивнула в подтверждение его слов, пытаясь привести в порядок сбившееся дыхание. Того, чего я страшилась, не произошло: она даже не обратила внимания на предмет своего воздыхания и рыжую девушку, до сих пор держащую Уилла под руку.

Рей выпустил из груди тяжелый вздох, столь ярко сказавший о нашем общем негодовании.

— По-моему, у нас и не бывает иначе, — тонко подметил он.

— Я серьезно.

Калеб метнул в брата суровый взгляд, от тяжести которого сердце мгновенно оплел противный, липкий страх. И по большей части он был вызван не беспокойством, охватившим его и принцессу, а тем, что в эту минуту мужчина сильно напомнил мой Кошмар. Своего дядю, все еще не найденного, где-то скрывающегося.

— Ко мне приходила Далина, — продолжил он, и я почувствовала, как напряглись пальцы Рея, до боли сжавшие мою ладонь. — Думаю, она все еще здесь и не собирается уходить мирно.

В этот миг я разделяла растерянность Софи и Уильяма, волнение принцев и страх Кэтрин, на несколько секунд встретившейся со мной взглядом. В голове тотчас зароились сотни мыслей, заглушая вопящее сердце и стоящий в помещении гомон.

— Найдите Элеонору и Луну, — приказал Рейдан, быстро вернув себе невозмутимый вид, что невольно доказало о его выработанном с годами самообладании. — Уилл, предупреди отца. Мы с Элин найдем правителей. Нужно вывести отсюда людей, пока не началась суматоха и усилить охрану внутри и по периметру дворца.

Одновременно кивнув, Кэт и Калеб торопливо оставили нас.

Заглушая панику в сердце горячим Хаосом, я отыскала взглядом Диану — она стояла рядом с королем, у распахнутых дверей в тронный зал, в окружении чернокнижников.

Рей тоже сразу нашел их, но не поспешил потянуть меня за собой, неожиданно изменившись в лице и замерев как вкопанный. Хватка его стала крепче, когда Уильям медленно встал прямо перед ним. Я заметила кинжал в его руке и то, как кончик лезвия уткнулся между ребер принца, за несколько секунд до того, как сама ощутила на уровне поясницы обжигающий холод стали, чуть вспоровшей плотную ткань платья.

— Не двигайся, Светлая, — прошипела в ухо Прадес, своим противным голоском вызывая во мне нешуточный гнев. — Одно неверное движение — и клинок легко пронзит твою плоть.

54. Предатели среди нас. Элин

— Что вы творите?

Голос Рея был тихим, но таким твердым и настолько холодным, что даже мне стало не по себе.

— А разве не очевидно? — губы Уильяма растянулись в усмешке, видеть которую мне еще не приходилось. — Совершаем переворот, разумеется.

Я скорее почувствовала, нежели увидела, как оправданный гнев, неверие и горькое разочарование накрывают Рейдана с головой.

Все это не было шуткой, глупой игрой слов. Они в самом деле угрожали нам кинжалами; и что-то подсказывало, что не простыми, а вероятнее всего, выкованными в черном пламени. Я понимала это не только на интуитивном уровне. Хаос зверствовал в груди, улавливая исходящие от клинка угрозу и мощную магию, темнее самого мира мертвых. Всякий маг, даже такой никудышный, как я, знал, на что способно подобное оружие: хватит одного удара в любое место, чтобы принести нам смерть.

— Ты обезумел? — процедил принц, по-прежнему сжимая мою ладонь. — Уилл, нежить тебя дери… Мы с тобой дружим с самого детства. В какой момент ты встал на другую сторону?

— Это не имеет значения, — сурово бросил тот, и я заметила, как лезвие плотнее уткнулось в мужское тело. От одного этого движения я чуть не лишилась дыхания, но пошевелиться не посмела, ощущая на пояснице угрожающе холодную сталь. — Я бы и рад поболтать с тобой,друг, но у нас нет на это времени. Ты ведь помнишь первый курс по некромантии? Основу основ? Мертвецы, как ты знаешь, долго не живут, а у Далины кончается терпение. Давай решим все мирно. Сейчас нам нужны лишь твои крылья. Отдашь добровольно — и большинство из твоей семейки останется в живых. Ну… может быть.

В ответ на последнее заявление глаза Рея ярко вспыхнули фиолетовым огнем.

— Не сомневайся, я закрою глаза на все годы дружбы и самолично лишу головы тебя, твоего отца и всех, кто поддерживает ту безумную нежить.

— Отца? — Уильям приподнял брови, но был удивлен вовсе не угрозой. Та, казалось, его даже не задела. — Ты думаешь, этот чокнутый, помешанный на долгом правлении твоих предков старик неожиданно прозрел и перешел на сторону истинной королевы? Не смеши меня… Он давно ослеп, как и многие чернокнижники. Такой не предаст лжекоролей, да он нам и не нужен, откровенно говоря. Старых сложно исправить, но вот молодое поколение гораздо легче поддается обработке.

— И ты с Прадес тому доказательство? — втиснулась я в разговор и тут же ощутила, как клинок сильнее примкнул к коже.

— Ты бы тоже могла быть с нами, Элин, — заговорила Софи, медленно вставая передо мной, перемещая кинжал на живот. — Но ты слишком мягкотелая и слабая. Пусть Лорд и верил в тебя, я всегда знала, что ты быстро отступишь. И погляди, так и случилось. Влюбилась. Ослабла. Сдалась.

Ее губы растянулись в ядовитой улыбке, в глазах заблестел довольный огонек.

Пока она с превосходством пялилась на мое лицо, в голове начали вспыхивать догадки и складываться, как чертов пазл, в единую картинку.

Все это время шпион Лорда был у меня прямо перед носом. Вот кто докладывал ему о моем разбитом состоянии, об обмороках и истощении, о заинтересованности принца и моих чувствах…

Вероятно, именно она с помощью сына советника и пустила среди чернокнижников слух о том, что я шпионка. Ведь никто об этом не знал, кроме приближенных эльфа. У других нет мотивов. Крысы постоянно были рядом, на виду, а мы глупо не замечали их, а некоторым еще и доверяли.

Проклятье.

— Ну ты и дрянь, — выплюнула злобно, невольно отпустив ладонь Рея и сжав кулаки.

В ушах гремело, в груди буянил Хаос, и сдерживать его с каждой секундой становилось все труднее. Я могу не сдержаться. И я прекрасно это понимала.

Но и останавливать себя совсем не хотелось. Я никогда не была так сильна, как в этот миг, и теперь знала наверняка, что могу не только какое-то время побороться за свою жизнь, но и одержать над врагами верх.

Можно перехватить руку, оттолкнуть, сжечь за пару секунд…

— Тише, Элин, — вдруг шикнула Прадес, посмотрев на меня как-то совершенно по-другому. Заносчивость покинула ее, сменившись легким намеком на страх, и я поздновато сообразила, что, должно быть, это из-за мелькнувшего в моих глазах яростного пламени. — Взгляни вон туда, — сказала тверже, кивнув в дальний конец зала. С неохотой я все же проследила за ее взглядом. — Видишь малышку Авелин? А человека в маске, болтающего с ней?

Сердце тотчас екнуло, а после загремело мощными ударами, стоило заметить счастливую Аве в компании какого-то незнакомца. Он сидел на корточках прямо перед ней, а сестра доверчиво и с присущей ей наивностью показывала ему бабочек, которых сделала из бумаги вместе с Кэтрин.

— Приглядись. Разве ты не узнаешь его?

Слова Софи эхом зазвенели в ушах. Я пыталась понять, пыталась вспомнить… Нет. Не вспомнить. Пыталась поверить, что это действительно Он.

Но зачем верить, если я точно знаю, кто этот мужчина?

Словно услышав эту мысль, желая доказать ее правильность, он вскинул голову и сразу же встретил мой взгляд. Поймал цепко, быстро, как всегда. И напугал до ужаса, как делал это прежде… Одним взглядом, забыть который невозможно ни спустя год, ни спустя десятилетия.

Мой Кошмар. Живой, во плоти. На сей раз не жестокая иллюзия. Его образ намертво въелся в память, он являлся во снах, тревожил на протяжении долгого времени. И когда, казалось бы, я начала забывать его и отпускать прошлое, он снова явился, безжалостно разбередив совсем недавно зажившие раны.

Не может быть. Этого…

— … не может быть, — неосознанно закончила вслух, слегка замотав головой.

Вся уверенность в себе, в своих силах оказалась придавлена животным страхом, и даже пальцы Рея, мягко коснувшиеся моих, не уняли мощь этого поганого чувства. Все повторяется. От такого не избавиться. От воспоминаний, от боли. От клейма, которое мы содрали с кожи, но какое до сих пор горело на сердце. Сколько бы я себя ни убеждала, что стала сильной, я ужасно слаба перед своим главным врагом.

— Может. Еще как может, — довольно протянул Уильям, определенно заметив, как изменилось мое состояние. — Истинный принц жив, и он не упустит возможности вонзить в сердечко маленькой Авелин кинжал, если вы посмеете дернуться. Ведите себя покорно, и тогда, возможно, она останется жива.

— Гнусный выродок, — выплюнул Рей. — Если хоть волосок упадет с ее головы…

— Что? — грубо оборвал Уилл. — Что ты мне сделаешь? Смирись, Высочество. Ваши руки связаны. Фигурально... Пока что.

В отличие от принца я не могла сказать ни слова. Все мысли заняли боль и страх, горло стягивало невидимой петлей паники. Но было помимо них кое-что еще… Светлое, не теряющее силу под давлением тяжелых эмоций, продолжающее бороться. Неукротимое стремление защитить сестру, над которым не были властны ни воспоминания, ни Кошмар, ни уж тем более Уильям с Прадес.

— Все готово, — глухо отозвался треклятый предатель, метнув взгляд за наши спины.

Я плохо соображала, но, похоже, кто-то дал ему сигнал. Но сигнал к чему?..

— Без глупостей, Рей. Над головой Авелин висит угроза, твои родители тоже окружены нашими людьми, и они даже не догадываются об этом. Один неверный шаг, малейшее неповиновение, и все они будут мертвы. А теперь давайте пройдем во двор… Нас уже ждут.

55. Правящая фигура. Рейдан

Я до сих пор не мог поверить, что все происходит взаправду. Конечно, я не надеялся расслабиться в ближайшее время и забыть о насущных проблемах. Пока Далина жива, а все ее приспешники на свободе, ни о каком спокойствии не может быть и речи.

Но чокнутая ожившая тетка — это одно. Предательство друга, которого я считал едва ли не братом, — совсем другое.

Не хотелось верить. Не хотелось осознавать, что он продался, все это время лгал и бесчинствовал за моей спиной. Но случившегося не изменить, сколько бы я ни уповал, что это просто проклятый сон.

Не сон.

И я окончательно убедился в этом, когда нас провели через весь задний двор дворца, к дальней стене высокого каменного ограждения, где моим отцом была построена тренировочная площадка. Там враги и обосновались.

Чернокнижников-отщепенцев, жаждущих свергнуть моих родителей с престола, оказалось немало. Человек сорок оккупировали задний двор, но я был более чем уверен, что еще больше собралось в зале под чужими личинами и разбрелись по периметру дворца. Двадцать лет — немаленький срок. За это время Лордион наверняка собрал приличную армию, и все, что им недоставало, это правящей фигуры. Королевы, которая повела бы их в решающий бой.

Поганого деда среди предателей я не застал: должно быть, он где-то во дворце. Либо все-таки сгинул в пламени, чего нельзя сказать о самой королеве. Треклятая нежить оказалась живее всех живых и встретила нас приветливо, как старых друзей, с довольной улыбкой на обожженных губах, лишь сильнее обезобразившей ее и без того изуродованное моим огнем лицо.

Живучая. Обычно нежить не выдерживает пламя Хаоса, но Далина не совсем то умертвие, какие закопаны на кладбище за Академией Дивинат. В ней течет чужая магия, подпитывающая мертвое тело, и чтобы сжечь ее, придется приложить гораздо больше усилий.

Оставалось дождаться подходящего момента. Однако с каждой минутой я все яснее понимал, что такого момента может не представиться. Родители, как и Авелин, в опасности; Уильям дал понять, что его угрозы могут обрести силу в любую секунду, если мы с Элин поведем себя вразрез с планами врагов.

Я пытался думать холодно и не поддаваться эмоциям, но ожидать того же самого от Элли не имело смысла: она была сбита с толку, ходила по грани между благоразумием и манящим Хаосом, желающим пожрать ее контроль. И дело, похоже, не только в том, что ее сестре грозила смерть, а в человеке, который эту смерть мог принести.

Возможностей помешать планам Далины стало еще меньше, когда я заметил позади нее Калеба с Кэтрин, Луну и Элеонору. Они сидели на коленях у ног чернокнижников и почти не реагировали на происходящее. В воздухе витал ощутимый запах чар — их разум был под контролем, оттого они смотрели на меня и Элли пустыми глазами, то ли стараясь вспомнить, кто мы такие, то ли в не видя нас, пребывая где-то за пределами Дерил-де-Лоя, в невесомости. Полагаться на их быстрое реагирование и помощь тоже бессмысленно.

Стало быть, выкручиваться придется самому…

— Вижу, ты впечатлен, — заговорила нежить, все так же раздражающе улыбаясь.

Уильям и Прадес остановили нас в нескольких шагах от нее, но Далина благоразумно осталась стоять на месте, не желая сокращать безопасную дистанцию. Вероятно, урок был усвоен.

— Нисколько, — ответил равнодушно, чем смог в мгновение ока сбить с нее довольство. — От безумного мертвеца стоило ожидать нечто подобного. Смерть не пошла тебе на пользу, Далина. Ты потеряла способность здраво мыслить. Иначе я не могу объяснить, что толкнуло тебя заявиться в эпицентр Тьмы и угрожать моей семье. Ты надеешься справиться со мной и армией моего отца?

— Зачем мне с ней справляться, если после смерти Бекфордов она будет подчиняться новым королям?

Тон ее был дерзок и тверд, в глазах — ни намека на страх. Она в самом деле безумна, раз не понимает, что ее может ждать крах. Или я чего-то не знаю, и на ее стороне числятся войска других королевств?..

— Позволь кое-что прояснить, мой милый. — Она медленно зашагала по кругу, не приближаясь, держась на расстоянии. — Сейчас мы находимся под куполом. Из него никто не выйдет, и никто сюда не войдет, пока не будут убиты все маги, что его сотворили. Придется потратить уйму времени, чтобы их найти, но вы даже не успеет с места сдвинуться, как вам вонзят стрелы в спины. Глупая смерть, не правда ли? А ты же не глупец, верно? — Ее губы вновь растянулись в ядовитой улыбке. — Уповать на помощь заботливых родителей тоже не стоит. Как только вы покинули дворец, мои люди начали действовать. Зал оккупирован, и в данный момент там воцарилась настоящая бойня. Должно произойти чудо, чтобы кто-то выжил… Но я не уверена, что это возможно. Король уже мертв, как и королева. Как и малышка Авелин.

Элин заметно вздрогнула от этих слов, встречая взгляд Далины. Я слышал, как буйствует ее сердце, как в венах бурлит огонь; чувствовал, что она борется со страхом и Хаосом одновременно. С большим трудом, но ей удается держать эмоции под контролем. Пока что.

Тетка надеется сломить ее такими речами, но не догадывается, что все происходит с точностью до наоборот. Она вызывает в Элин не скорбь, а ярость, способную сжечь здесь все дотла.

Быть может, сейчас потеря контроля нам будет только на руку.

— Не огорчайся, Рейдан, — продолжила женщина, встав рядом с Кэтрин. Костлявая рука легла на голову принцессы, медленно погладила. — У тебя есть возможность спасти остальных родственников. Не сопротивляйся, сядь на колени и позволь нам избавить тебя от тяжести за спиной. И тогда все они останутся живы. В ином случае все умрут.

— Все? — Я выгнул бровь, ловя ее заинтересованный взгляд. — Думаешь, я поверю, что ты лишишь жизни сына?

— Верно…

Она кивнула и, схватив Кэт за волосы, рывком подняла ее на ноги. Сестра даже не скривилась, в отличие от меня, все еще пребывая где-то далеко от этого места. Я дернулся инстинктивно, однако плотнее уткнувшийся в грудь кинжал и предупреждающий взглядУильяма заставили послушно замереть.

— Калеб умрет, — процедила, выхватывая из ножен нож и приставляя его к шее принцессы. — Вместо него возродится Дерлин. Мой сын. Но остальным я такого шанса не подарю. Начнем с нее, Рей. — Она надавила на кожу немного сильнее, до первых рубиновых капель, быстро затерявшихся в вороте платья. — Сядь. На. Колени.

56. Избавление от бремени. Рейдан

Как же много усилий приходилось прикладывать, чтобы попросту не сорваться. Сжимал челюсти, кулаки, испепелял одним взглядом. Но этого было недостаточно.

На краю сознания билась мысль, что я не справлюсь с толпой магов, даже со всеми своими способностями, даже в тандеме с Элин. Их слишком много, и есть вероятность, что кто-то из заложников погибнет прежде, чем я до них доберусь. Большой риск. Большая опасность. И ничего не остается, кроме как подчиниться.

Проклятье.

Впервые в жизни я ощущаю себя настолько беспомощным.

Колени предательски дрогнули. Я плавно опустился на землю, и опасная сталь клинка переместилась с груди на шею.

— Вперед, Элин, — бросила Далина, вперив в Светлую требовательный взгляд. — Хаос легче поддастся тому, кто тоже таит в себе Хаос. Я знаю, что он передал тебе часть своих сил. К несчастью, Лордион погиб, и среди моих людей больше нет ни нынешних, ни бывших носителей такого огня. Придется тебе сделать это самостоятельно, если не хочешь, чтобы это сотворил обычный маг…

— Нет, — резко оборвала Элин, чем моментально заставила ее искривить в презрении губы. — Я отказалась от этой затеи в прошлый раз и откажусь от нее снова. Если крыльям и суждено покинуть спину Рея, то не от моей руки. Хочешь всех убить? Убивай. Но имей в виду, что за все смерти тебе придется заплатить страшную цену. В особенности за смерть принцессы. Ты даже не представляешь, кому перешла дорогу…

Черт возьми, Элли… Что ты творишь?

Разумеется, я не ждал, что она с готовностью покорится, однако я и подумать не мог, что она решится блефовать. Или это вовсе не блеф?..

Судя по всему, нет. И мощь чужой энергии, налетевшая на нас с порывом ветра, тому доказательство.

Обескураженная таким выпадом, Далина не успела ответить, как по земле расползлась знакомая темная дымка и за спиной нежити показалась огромная фигура Ашарона.

— Конец твой не близок, если верить Плетущим Судьбы, — раздался в тиши глубокий баритон, от которого оцепенели буквально все. И даже я не нашел в себе силы пошевелиться. — Но я постараюсь ускорить этот процесс.

Аш ловко вырвал из одеревеневших пальцев женщины кинжал, воткнул лезвие в шею и со всей дури оттолкнул ее, сразу же ловя ослабшее тело Кэтрин. Этот удар не был для умертвия смертельным, зато он обескуражил и отвлек каждого, что дало нам с Элин секунды для того, чтобы начать действовать.

Мы одновременно выбили оружие из рук Прадес и Уильяма. От убийства бывшего друга я жаждал воздержаться, прислушиваясь к сжимающемуся от боли сердцу, шепчущему, чтобы я помедлил, подумал, подарил ему шанс…

Но вспыхнувшая в глазах Уилла злость молниеносно зачеркнула все годы, что мы провели вместе, всю мою благосклонность к нему, досуха высушила дружбу, которая казалась до сегодняшнего дня крепче стали. Он не остановится, не изменится. Он всегда будет желать смерти мне и моим близким.

Я не в силах помиловать его, допустить того же, что сделали мои родители, когда пощадили предателей.

Прежде чем он подумал бы вооружиться, я одним точным движением полоснул по его горлу клинком. Единственный придушенный хрип известил о его неминуемой кончине. Глаза широко распахнулись, пальцы накрыли шею, пачкаясь в крови, в какой он захлебывался, пронзая меня ошеломленным взглядом. Пошатнувшись, рухнул на колени и почти сразу распластался на земле. Затих. С отрытыми стеклянными глазами — в них словно до сих пор плескалось громадное удивление. Не шевелился, и лишь кровь продолжала бежать из глубокой раны, окрашивая тонкий слой снега в кричащий рубиновый цвет.

Черт возьми…

Это оказалось сложнее, чем я думал. Убивать друзей с мыслью, что они никогда не станут прежними.

Не поддаваясь нападающей на сознание тоске, я мотнул головой, возвращаясь в реальность. К моему удивлению и на беду Прадес, Светлая не пренебрегла шансом отомстить за совершенное зло…

Меньшего и не следовало ожидать от потерявшего контроль мага. Она всадила кинжал прямо в грудь Софи, с диким упоением в глазах наблюдая, как жертва раскрывает рот и выпускает весь воздух, при этом не издав ни единого крика. Все было сделано до ужаса быстро и тихо, и только шлепок женского тела о землю разорвал плотный кокон тишины и вывел чернокнижников из оцепенения.

Часть бросилась на помощь Далине, большинство — на нас и Ашарона. За бога я не волновался: тот ловко избегал нападения предателей, не понимающих, с кем имеют дело. Отражал атаки, прикрывая Кэт, Калеба и Элеонору с Луной, медленно приходящих в себя. Не щадил — убивал. Хотя это было ему запрещено, как божеству, насколько мне известно.

Концентрируясь в основном на защите Элин, я уводил ее от прямых атак магией, закрывал крыльями, несмотря на ее явное стремление испепелить каждого, кто к ней смел приблизиться. Впрочем, мое желание защитить ее ничуть не мешало ее желанию расквитаться с чернокнижниками за предательство и угрозы. Она нападала на них, как сумасшедшая хищница на дичь, валила на землю и обжигала лица фиолетовым пламенем, облачившим руки подобно перчаткам.

Удивляться ее безумию не было времени, да и останавливать это я не спешил: пока она в таком состоянии, у нас больше шансов одержать верх над толпой магов.

Воздух трещал от напряжения и разрушительной энергии. Над головами и рядом с нами проносились огненные шары и потоки магии. Мы избежали множества ударов, но некоторым чернокнижникам все же удалось нас ранить, пройдясь мерзкой тьмой по моим крыльям и вонзив в бедро Светлой энергетические шипы.

К счастью, вскоре ряды противников заметно поредели благодаря помощи Калеба, сестры, Элеоноры и Луны, в один момент принявшей родной облик большой дикой кошки. Нам повезло образовать небольшой круг, чтобы прикрывать спины друг друга.

— Рей, мне нужно к Аве! — воскликнула Элин, резким движением придавливая мага к земле. Этому тоже не повезло — его лицо начали стремительно облизывать языки пламени.

— Одна не пойдешь. Я с тобой.

— Ты нужен мне здесь, — прилетело тотчас, и на мое плечо легла тяжелая рука Аша, прерывая попытку метнуться во дворец.

— Мы ее проводим, — откликнулась эльфийка и, не дожидаясь моего одобрения, ухватила Элин за локоток. — Луна!

Кошка, сбив с ног маячившего перед ней мужчину, бросилась вперед, чтобы расчистить им путь.

Не без труда подавив желание последовать за ними, я отвлекся на чернокнижницу, едва не задевшую энергетическим шаром кузена.

Мы остались вчетвером против дюжины противников, не считая Далины, где-то удачно спрятавшейся. Несмотря на жуткую усталость, смешавшуюся с гневом, наших сил должно хватить.

Без Ашарона было бы совсем худо, хоть он и дрался не во всю мощь.

— Ты немного припозднился, — бросил ему между делом.

Бог расправил крылья, обрушивая на троих оппонентов неистовый поток воздуха.

— Мне нельзя вмешиваться в судьбы людей. Из-за подобного своеволия мои силы на исходе.

— Знаю. Но все же ты вмешался.

— Потому что твоя тетка грозилась убить ту, что отныне принадлежит мне. Не принимай на свой счет. Я просто защищаю свою собственность. Но раз уж все так обернулось… Не бросать же тебя в самый ответственный момент?

До меня долго доходил смысл его слов. Лишь одна важная деталь помогла собрать по кусочкам всю картину и осознать, о ком шла речь: Аш дрался на нашей стороне, но ни на шаг не отходил от Кэтрин, пусть та и не упускала возможности дать отпор. Он держался рядом с ней и никому не позволял к ней прикоснуться. Все это время его целью была не помощь мне, а защита принцессы.

Понятия не имею, что все это значит и с каких пор Ашарон решил, что Кэт его собственность, однако отдать этому невеселому факту все внимание у меня не получилось. Разберусь с этим позже, а пока…

Последний маг пал от моей руки. Осмотревшись и убедившись, что поблизости нет опасности, я наконец-то позволил себе выдохнуть.

— Где Далина? — Кэтрин осторожно потревожила воцарившееся между нами молчание.

— Здесь, — отозвался Калеб.

Он вышел из-за деревьев, толкая вперед нежить, непонятно чему улыбающуюся. Она просто смеялась. Истерично, долго, гадко. Скользя взглядом по своим поверженным союзникам и качая головой, которая, казалось, с минуты на минуту оторвется от тела.

— Этого не может быть, — повторяла шепотом, вздрагивая от пронизывающего до костей ветра. Или, скорее всего, от страха. — Не может…

— Ее следует уничтожить, — прервал безумную речь Аш. — Все могло быть по-другому, и ей бы удалось добыть твои крылья, Рей. Но конкретно сейчас история будущего меняется, у вас появился шанс покончить с ней раз и навсегда.

— С удовольствием, — отозвался устало, делая шаг к умертвию.

Она затихла, встретив мой взгляд, ссутулилась. Я уже призвал огонь, когда Калеб неожиданно преградил путь и закрыл ее от меня.

Волна изумления притупила злость, и я воззрился на кузена с хмуро-отрешенным видом, отмечая в его глазах невиданную решимость. Это пугало и настораживало. Чудилось, что он собирается ее защищать…

Впрочем, почему же он не должен этого желать? Она его мать. Настоящая. И она приходила к нему. Не знаю, что она ему наговорила, но, похоже, у нее получилось затуманить сыну разум.

— Калеб, — позвал тихо, прогнав с ладони огонь. Хаос продолжал клокотать в груди, готовый к любому повороту событий. Наверное, даже к тому, чтобы вынудить меня ранить брата. Если он пойдет против нас, у меня не останется выбора… — Что ты задумал?

— Позволь мне сделать это самостоятельно, — глухо произнес он, неторопливо обернувшись к женщине.

Ее накрыло такое же удивление, как и всех нас. Растерянно моргнув, она отступила от него на шаг. Из нервно вздымающейся груди вырвался вздох.

— Убьешь родную мать? — выдала, широко распахнув глаза.

— Я уже сказал тебе, — кузен быстро сократил расстояние, схватил ее за плечи, — ты ею никогда не была.

Я стоял, как прибитый, не шевелясь, пытаясь осознать, что это не штука. Глупо было не верить в происходящее, ведь Калеб казался невероятно серьезным и непоколебимым в своем решении. Он в самом деле жаждет уничтожить ее без чьей-либо помощи.

— Рей? — Брат оглянулся, снова спрашивая разрешение.

Хорошо…

Не мне его судить. И не мне его останавливать. Возможно, это необходимо ему столь же сильно, как мне необходимо было освободиться от части Хаоса. Своего рода избавление от бремени…

Не мучаясь сомнениями, я молча кивнул.

— Мой мальчик… — испуганно шепнула Далина, от беспомощности чуть не свалившись с ног.

Последние слова перед истошным криком. Кузен сжал ее голову с такой силой, что женщина тут же вскрикнула, и пустил по волосам нефритовое пламя. Спешно отшатнулся, шумно выдыхая, и сжал кулаки так крепко, что они задрожали.

Нежить, громко вопя, повалилась на землю. Огонь прыгал по ее телу, облизывал и нещадно обжигал, доделывая то, что не смогло сделать мое пламя.

Жуткое зрелище. Однако Калеб не смел увести взгляд, закрыться от страданий павшей матери. Смотрел, а чувствовал ли что-то — я не знал. Но не сомневался, что он ни о чем не жалеет.

Вопль стих так же внезапно, как и начался. Наступила оглушающая тишина, даже ветер умолк, перестали шуршать листвой деревья. Тьма под ногами исчезла — Ашарон покинул нас.

— Рей. — Кэт вывела меня из оцепенения, потянув за рукав. — Элин…

Верно. Моя Светлая все еще во дворце.

Без лишних слов обменявшись взглядами, мы втроем поспешили покинуть усеянный мертвыми телами двор.

57. Сорняк. Элин

Далина не солгала. Во дворце воцарился настоящий хаос.

Перед глазами пятнами мелькали лица незнакомцев — чернокнижников, предателей, союзников… Они все смешались, и незнающим вроде меня сложно было определить, где друг, а где враг. Оставалось полагаться на чутье, быть бдительной как никогда ранее, чтобы не упустить из виду летящие в мою сторону магию и меч, сталь которого может как ранить, так и запросто убить.

Мадам Ангальт в облике большой кошки с рубиновым, подобно цвету свежей крови, мехом едва ли не на куски разрывала преграждающих нам путь противников. Мы с эльфийкой не успевали ударить энергией, как нам под ноги падал очередной труп, при виде которого желчь обжигала горло и язык, но, яро подавляемая, не вырывалась наружу.

Страх бурным водопадом ударял по сознанию, пальцы дрожали, а вместе с ними дрожало и пламя, покрывшее руки от кончиков до локтей, уже давно обратившее рукава платья в пепел. Сконцентрироваться было сложно. Отовсюду доносились гневные выкрики, рев — то устрашающий, то жалобный. От звучавшей до всего этого кошмара музыки, буквально несколько мгновений назад подталкивающей гостей к танцам, не осталось и следа; она сменилась песней льющейся со всех сторон крови, лязгом мечей и шипением энергетических шаров, размазывающих тела по стенам и полу.

Бойня застилала глаза чудовищностью и жестокостью. К такому невозможно привыкнуть, такое невозможно принять, нереально смириться. Да, мои руки уже были запачканы чужой кровью, я научилась убивать и подавлять сожаление… Но, обычно делая это тихо, без шума, убивая одного-двух за раз, сейчас я не могла привыкнуть к масштабу развернувшейся битвы и больше мешалась, чем приносила пользу.

Я не солдат. Я шпион.

Но чтобы защитить ставших близкими людей, готова научиться быть кем потребуется.

— Вон там! — воскликнула, указывая в конец залы, где правители бились бок о бок против небольшой группы враждебно настроенных чернокнижников. Мои слова потонули в ужасном гвалте разъяренных людей, но Элеонора услышала, тотчас утыкаясь взглядом в Диану.

— Окружены, — рыкнула раздраженно. — Луна!

Кошка, яростно впившись в шею какого-то мужчины и быстро расправившись с ним, подняла голову, ища наши лица среди прочих. Эльфийка без лишних слов указала направление, и мадам Ангальт так же молча бросилась к правителям.

— Я не вижу Авелин, — сообщила, в который раз окидывая помещение до жути цепким взором.

Среди множества темных нарядов не выбивалось нежно-голубое платьице сестры, не мелькала ее хрупкая фигурка и покрытые блестками волосы. Поиски усложнял еще и тот факт, что Аве немая, потому при всем желании не смогла бы позвать на помощь. Однако то, что ее не было видно в толпе жестоких и свирепых Темных, вселяло слабую надежду, что она жива.

Возможно…

Либо спряталась, либо оказалась придавлена чьим-то телом, как многие из погибших в этот вечер магов.

Эта мысль ледяными иглами впилась в сердце, заставляя его болезненно сжаться и тихонько заскулить.

— Авелин! — вскрикнула, поздно поняв, что голос дрожит из-за вставшего в горле комка слез. — Аве!..

Крики терялись в адском шуме боя и даже не находили отклика в предателях короны. Меня — застывшую посреди комнаты — словно не замечали. Словно я уже нежилец. Будто бы предстала призраком, тихим, безмолвным наблюдателем.

Изо всех сил прогоняя панику, вонзившую в горло когти, я неосознанно схватилась за руку Элеоноры. Сжала так крепко, что у самой заныли костяшки. Опомнившись, отшатнулась.

Но женщина сделала вид, что ничего не произошло. Даже не скривилась, хотя пламя задело и слегка обожгло кожу.

— Я проверю тронный зал, — торопливо выпалила она, встречая мой растерянный взгляд. — Ты обойди коридоры, но будь…

Резкий вдох оборвал ее речь.

Я не поняла, что произошло, лишь успела увидеть, как широко распахнулись глаза Элеоноры и как она смазанной тенью метнулась в мою сторону. Оттолкнула со всей дури, так, что я не удержала равновесие и, столкнувшись с каким-то чернокнижником, шлепнулась на пол.

Глаза тут же застелила тьма, слившаяся с пеленой слез. Голова загудела, затылком соприкоснувшись с холодной каменной поверхностью, и боль волной пробежала по всему телу, дезориентируя, не позволяя подняться на ноги. В ушах стоял гул быстро бьющегося сердца — никакие звуки больше не тревожили сознание, и это скорее пугало, нежели успокаивало.

Вдох. Выдох. И еще раз, заново…

Частые, короткие вздохи прогнали муть, прояснили взор, и первым, что я увидела, стала оседающая на пол эльфийка. Длинные тонкие пальцы сильно сжимали рукоять воткнутого в грудь кинжала, сжимали и не отпускали, несмотря на безумную дрожь и побледневшие от натуги костяшки. Она смотрела прямо в глаза. Не пряча слез, пронзая особой внимательностью, заглядывая в самые глубины мечущейся от страха души. А после выдохнула, как будто в последний раз, коротко, тихо — но так, что я услышала, — и, прикрыв веки, растеклась по полу.

Только когда она замерла, я осознала, что все это время не дышала. По груди расползся обжигающий, на сей раз ранящий жар, неверие и слабый намек на гнев стянули сердце стальными цепями, но это ничуть не замедлило его безумный бег. Приподнявшись на локтях, я скользнула взглядом к ногам мужчины, который возвышался над неподвижным телом. Подняла выше, затаила на мгновение дыхание, чтобы в следующее выпустить из легких весь воздух и тут же с жадностью его вдохнуть.

Наши с Кошмаром глаза встретились, и я незамедлительно прочла на дне его бесконечно черных омутов ненависть и лютую злость. Ни капли жалости. Разве что среди бурных эмоций плескалось сожаление по поводу того, что он промахнулся, всадив клинок не в ту цель…

Он сделал шаг ко мне, вынудив вздрогнуть, отползти назад и забыть о мужестве, как о чем-то несущественном. Я вмиг утратила смелость, что билась в сердце вместе с жаждой отыскать сестру, и теперь все, о чем я могла думать, это как скрыться от человека, что нависал скалой, надвигался жестокой бурей, одним своим взглядом вселял ужас и напускал на сознание волну гнилых, мучительных воспоминаний.

Спина уперлась в препятствие, кажется, в колонну, и я почувствовала, как меня начинает потрясывать от понимания, что я не в состоянии избежать опасности. Не могу сделать буквально ничего. Ничего, даже с обретенной силой…

Мольбы всем светлым и темным богам застыли на языке, не срываясь, не обращаясь в слова. Я чуть было не зажмурилась, чуть было не сдалась без боя, когда на зал внезапно опустилась тьма и меня отделила от Кошмара черная шуршащая перьями стена. Это были вороны. Много, очень много воронов.

Они заполонили собою помещение, окружили меня, подобно кокону. Но, невзирая на ограниченную видимость, я все равно смогла разглядеть, что происходило за этим живым защитным куполом: огромные черные птицы нападали на магов гурьбой, выклевывали глаза, царапали когтями, рвали одежду и плоть, заставляя жертв вопить от боли и беспомощно махать руками. У них не получалось отбиться от смертоносных существ. Те валили их с такой легкостью, будто были созданы именно для войны.

Ряды противников редели, и воронов становилось все меньше: они возвращались к хозяину, принимая родной облик крыльев.

Как только между птицами появился небольшой проход, я выползла из укрытия, поднялась и на негнущихся ногах кинулась к эльфийке. Колени подогнулись, лишь когда я очутилась рядом, и утащили меня на пол.

— Ваша Светлость, — позвала, склонившись над ней, осторожно накрыв по-прежнему сжимающие рукоять ладони. — Элеонора…

Она услышала. Боги, она услышала меня!..

Приподняла веки, ища затуманенным взором мое лицо.

— Элли…

Шепот был таким слабым, что незамедлительно пустил по плечам противные мурашки. Женщина скривилась, но, вероятно, не желая, подавать виду, слегка мотнула головой, улыбнулась сквозь слезы, все еще обжигающие побледневшие щеки.

— Все хорошо, милая, — продолжила шептать, не отпуская мой взгляд. — Все хорошо. Я это заслужила, ты же знаешь…

— Не говорите так! — возразила горячо, крепче сжав ее пальцы. — Пожалуйста, не говорите так… Все закончилось, видите? Вас спасут. Вас обязательно спасут.

Я не сразу обратила внимания, что мой голос срывается, дрожит и становится то громче, то тише. Тело била крупная дрожь, а голова качалась из стороны в сторону сама по себе, забитая мыслями о том, что происходящее нереально. Что в груди эльфийки нет никакого кинжала. Что она не истекает кровью. Не улыбается сквозь боль, не смотрит на меня в последний раз. Что она борется, а не мирится со смертью…

— За свои ошибки рано или поздно приходится платить. — Она прикрыла ненадолго веки, чем умудрилась выбить из моей груди шумный вздох. Открыла, вновь отыскала взгляд. — Скажи им, что мне жаль. Мне очень жаль… Элли…

Еще один вздох. Не мой. Ее.

Последний.

Голова немного повернулась, глаза устремились к потолку, став стеклянными и пугающе пустыми. И больше не закрылись. Ни на секунду.

— Боги, Элеонора… Посмотрите на меня. Пожалуйста. Посмотрите еще раз…

Слова тонули в нагрянувшей тишине, не находя отклика. А губы продолжали шептать жалкие просьбы, отрицать происходящее, не верить. В эту битву. В эту неправильную смерть.

— Бабушка?..

Вялый, усталый голос всколыхнул воздух, давно пропитавшийся жаром магии и тяжелым запахом крови. Пусть он и прозвучал тихо, почти неслышно, для меня он показался криком, прервавшим мой бессвязный шепот, вынудившим оторвать взгляд от безмятежного лица.

Кэтрин всего миг простояла поодаль застывшей фигурой, а после сорвалась с места, упала на колени, бегая глазами от кинжала к глазам эльфийки.

— Нет. Нет, это невозможно, — зашептала, взявшись за рукоять. Мягко вытащила лезвие, отбросила и тотчас прижала ладонь к ране, похоже, не понимая, что это бессмысленно. Уже бессмысленно. — Бабушка. Нет-нет-нет… Ну же, взгляни на меня. — Коснулась щеки, повернула голову к себе, да только взгляд так и не поймала. — Бабушка!..

Глухие всхлипы резко обратились в истеричный плач, перемежающийся с пустым зовом и словами неверия. Громкое рыдание разносилось по всему залу, касалось каждого выжившего мага, царапало павших предателей. И ранило меня до глубины души.

Не желая принимать происходящее за реальность, принцесса потрясывала мертвую за плечи, старалась приподнять ее, звала, кричала…

В пустоту. Все уходило в пустоту, перед этим сильнее ударяя по сердцам молчаливых наблюдателей.

Вскоре Калеб попытался отнять Кэт от тела, но, нарвавшись на дикое сопротивление, в конце концов просто прижал сестру к себе, укрыл в объятиях, крепких, медвежьих. Он стойко выдержал все ее удары кулаками и добился того, чего хотел: принцесса уткнулась носом в широкое плечо, дрожа и плача, вцепилась в мужчину, как за единственную возможность выжить.

Плач стихал, а ко мне медленно возвращалась способность мыслить. Я поняла, что за все это время не проронила ни слезинки. Глаза были сухими, но их жгло, точно туда насыпали песок. К телу намертво приклеилась чудовищная слабость. Она выжгла в сердце дыру, заставляя страдать по-другому, молча, с бесстрастным видом, с холодом в глазах и огненным смерчем внутри.

Я наконец-то почувствовала присутствие Рейдана — он стоял за спиной, укрывая одним крылом. Увидела мадам Ангальт, так и не принявшую человеческий облик; Авелин, прижавшуюся к кошке, глядящую на меня все понимающими, печальными глазами, и правителей, в таком же болезненном молчании переживающих утрату. Улицезрела невыразимую боль в покрасневших глазах Дианы, прежде чем та спрятала лицо на груди мужа.

Стены мгновенно пропахли мучительной скорбью. Правда, я почти не ощущала этого: чувство горечи перебивала жажда мести. Она придала сил, яростным ревом принудила подняться на ноги, которые, налившись тяжестью, даже не дрогнули. Грудная клетка словно закаменела и не давала сделать глубокий вдох, спокойно выдохнуть, чтобы привести в порядок суетливые мысли и сбившееся дыхание.

Незачем… Сейчас мне незачем мыслить трезво…

— Элли.

Рей ощутимо сжал плечо, когда я обернулась и моментально отыскала взглядом тело Кошмара.

Он дышал. Вороны не добили этого подонка, оставили корчиться от боли. Но это неправильно. Конечно, неправильно… Пока он вдыхает воздух, Элеонора задыхается во тьме.

— Ты не обязана, — прочитав в глазах мое намерение, заявил Рейдан.

Я не смотрела на него — взгляд намертво приклеился к врагу — однако чувствовала его поддержку, желание отговорить и свершить возмездие самостоятельно.

Но это мое возмездие. Мой враг. И он падет от моей руки.

Я желала отомстить не только за Элеонору… Но и за саму себя.

— Я этого хочу, — сказала вслух, осторожно высвобождаясь из его хватки.

Больше меня не посмели остановить, за что я была благодарна каждому: и Рею, и правителям, и Кэтрин, и Калебу. Я знала, хоть и не видела, что они наблюдают за мной. И раз не останавливают, значит, дарят свое согласие.

Ослепленная одной целью, я добралась до него быстрее, чем успела понять, что мои руки вновь покрыло пламя. В глазах пылал огонь решимости, ненависти и гнева одновременно. Опустилась рядом, встречая его потерянный взгляд, схватила за ворот. Приподняла, разрешая пламени коснуться кожи, обжечь и вырвать из его груди первый болезненный стон.

— Ты убил ее, — сказала твердо и холодно, смутно понимая, что страшно сильно нуждалась в этих словах, дабы окончательно принять суровую действительность.

— В тебя метился, — прохрипел он. Сплюнул на пол кровь и снова воззрился на меня. Не противился, пусть и знал, что его ждет. — Промахнулся. Но ничего… Ее смерть принесла даже больше наслаждения, чем могла бы принести твоя.

Ярость за миг застелила глаза, и не медля ни секунды, я пустила огонь выше, к лицу мужчины, и резко отпустила его. Отшатнулась, оглушенная неожиданным вскриком, и сразу же оказалась поставлена на ноги. Рей дернул меня вверх, вжимая в себя. Однако не спешил прятать от чужой боли, просто держал, не давая упасть, смотрел вместе со мной.

И лишь когда крики прекратились и зал погрузился в тишину, когда Кошмар наконец покинул меня, я позволила спрятать меня в объятиях и окутать крыльями.

Я не жалела. Ни минуты.

Ведь взращенное зло нужно вырывать с корнем, как сорняк. Сразу. Не раздумывая. Раз и навсегда.

Эпилог

Месяц спустя...

— Чем планируешь заняться после выпуска?

Вопрос вырвался неожиданно, не успела я сама ответить на него мысленно.

Кэтрин оторвала взгляд от танцующих парочек, глянула на меня удивленно и задумчиво.

— Нам еще четыре года в Дивинат торчать, — на ее губах появилась растерянная улыбка. — С чего вдруг такой вопрос?

Пожав плечами, я не нашла что сказать и уже в который раз обвела взглядом зал, не решаясь окунуться в праздничную атмосферу, забыться во всеобщем веселье, какое проявлялось не во всю мощь после месяца скорби. Она по-прежнему длилась, касаясь каждого чернокнижника, но ректор академии не стал откладывать бал-маскарад в долгий ящик, его и без того отменили пару недель назад в связи с трауром. Оттого сегодня народ пытался расшевелиться, чтобы хоть как-то разнообразить тоскливые будни, наступившие сразу после смерти матери короля.

Мы с Кэт тоже пытались. Правда пытались…

Но еще в начале мероприятия предпочли отделиться от компании веселых адептов. Не поспешили уйти, устроились на софе за колоннами, где можно было наблюдать за остальными, чувствовать слабые волны радости и в то же время оставаться далеко от улыбок и разговоров.

Все студенты, кроме нас двоих, были в масках, что делало их для меня еще более незнакомыми и чужими. Честно говоря, за несколько недель учебы я так ни с кем и не подружилась, большую часть времени проводила с Кэт и Рейданом, хотя и тому было не до нас; он готовился к предстоящему зимнему турниру. Но я знала, что таким образом, будучи постоянно занятым, он всего-навсего сбегал от тоски по бабушке.

И все же, несмотря на то, что адепты чудились неприветливыми, дисциплины были незнакомыми, а сама академия не торопилась зазывать в свои объятия, я не жалела о своем решении. Мне хотелось учиться. Стать полезной не только в амплуа убийцы и шпиона, а в роли стража.

Раньше моей единственной целью было благополучие Авелин, но после того как королева по собственному желанию взяла ее под свое крыло, я смогла вздохнуть с облегчением. Сестру устроили в школу при дворе, где она, вопреки моим опасениям, не стала изгоем и девочкой со странностями, а быстро отыскала друзей и удивила учителей трудолюбием и творческим складом ума.

Мне выпал шанс подумать о самой себе, о своем будущем. Выбирала я недолго, дала ответ в то же мгновение, как спросили, хочу ли я продолжить обучение в Академии Дивинат уже как член королевской семьи, Элин Бекфорд, а не под чужой личиной и с выдуманной фамилией.

Трудно было поверить в происходящее. Однако реальность осталась реальностью, сколько бы я ни страшилась, что это сон или колдовское наваждение, способное развеяться от одного неосторожного дуновения ветра.

Я студент. Законная супруга принца — не навязанного, живого и любимого. Моя сестра цела и невредима, и в моей жизни появились люди, которым я могла довериться и которым доверяла. Подруга, муж, свекровь и свекор… Последние делали все возможное, чтобы я чувствовала себя в их семье нужной и любимой. А рядом с Кэт и Реем я всегда ощущала себя как дома; им даже не требовалось облекать чувства в слова. Их присутствие и действия говорили вместо них.

— Мне кажется, меня заберут раньше, чем закончится учеба, — неожиданно заявила Кэтрин.

Я повернула к ней голову, но взгляд не встретила — принцесса смотрела пустыми глазами прямо перед собой, не замечая никого и ничего вокруг. Наверное, эти слова вырвались не по ее воле, всего лишь мысли вслух.

— Ты этого хочешь? — Я осторожно взяла ее за руку, привлекая к себе внимание. — Хочешь уйти с Ашароном?

Она усмехнулась и наконец-то посмотрела в глаза.

— Можно подумать у меня есть выбор. Он четко дал понять моей бабушке, что заберет меня в уплату долга. — В уголках ее глаз блеснули слезы, но мне казалось, что они были вызваны вовсе не осознанием своей судьбы. — Я не виню ее. Долги нужно возвращать…

— Но не таким же способом. Кэт, ты же живой человек, а не вещь. Если ты этого не хочешь…

— Я не знаю, — оборвала, нахмурившись. — Не знаю, хочу или не хочу. Королева отменила свадьбу с принцем Сандарино, так что в Дерил-де-Лое меня больше ничего не держит.

— В самом деле? — я выгнула бровь, поддавшись волне удивления. — Рей говорил, что ей с трудом удалось добиться этого союза…

— Ага, как и союза Калеба с принцессой Лог-де-Роя. Его помолвка тоже разорвана. Мама сказала, что мы свободны и вольны поступать так, как пожелаем. Понятия не имею, что на нее нашло… Но в своем решении она оказалась непреклонной. Может, все дело в бабушке… Она вместе с папой была против, чтобы нам с Калебом навязывали браки с незнакомцами, с теми, кого мы не выбирали.

— Так и есть.

Внезапно раздавшийся поблизости низкий голос мурашками отозвался в теле, и мы с Кэт не сговариваясь вскочили с софы.

— Повелитель…

Принцесса сообразила быстрее меня и склонила голову в поклоне. Выразить свое уважение я не успела: Аш остановил мою попытку, едва заметно выставив ладонь.

— Не привлекайте лишнего внимания. Мне и без того пришлось постараться, чтобы принять человеческий вид.

А ведь он и правда отличался от того божества, какое я видела во дворце. Стал немного ниже, возможно, одинакового с Рейданом роста. Крыльев за спиной не было, а витиеватые узоры на шее скрывал высокий ворот туники. Кожа не блестела, приобрела более теплый оттенок, избавившись от серовато-синего цвета. Длинные волосы собраны в высокий хвост, пол-лица скрывает карнавальная маска, покрытая тонким узором трещинок. И только глаза остались неизменны — все такие же светло-серебристые, как чистый лунный свет.

— Элеонора знала, что ей суждено уйти, — заговорил Аш. Его голос был тих, почти неслышен, но проникал под самую кожу, касался сердца, пуская по телу несносные стаи мурашек. — Она не посмела потратить последние минуты жизни впустую: успела сказать королеве, чтобы та не закрывала глаза на желания детей. Эти слова не сразу дошли до разума, но все же запомнились. Маленькой светлой госпоже пришлось умереть, чтобы ее невестка наконец прислушалась к ней.

Ашарон с первой минуты знакомства почудился мне прямолинейным мужчиной, и сейчас эта прямолинейность никуда не делась. Пусть он и считался богом обмана, говорил честно, ничего не утаивая и даже не пытаясь сгладить свои речи, дабы не ранить того, кому они были посвящены.

Я не способна была вообразить, что чувствовала Кэтрин. Если мое сердце сжималось, то ее, поди, разрывалось от боли… Она молчала, смотря на темного бога во все глаза, будто он собирался украсть ее прямо сейчас. Лишь слезы, чертящие дорожки на щеках, говорили о той боли, что мучила сознание.

— Не плачь, принцесса, — прозвучала просьба, услышать которую я не ожидала. Аш протянул руку к ее лицу, коснулся пальцами, утирая слезы. — Рано или поздно все мы будем за чертой. Элеонора удостоилась перерождения, поэтому вечность во тьме ей не грозит.

Кэт только кивнула в ответ, стоя столбом, не решаясь отступить и избежать близости божества. Я думала, она так и продолжит молча стоять, но спустя короткий миг, глубоко вздохнув, она накрыла мужскую ладонь своей, сжав, плавно убрала с лица.

— Потанцуете со мной?

Ее шепот поразил до глубины души, вызвав слабый намек на возмущение. Но я промолчала, чувствуя себя как никогда лишней, жаждая просто слиться со стеной, сбежать и утащить с собой всех адептов, чтобы не мешать девушке привыкать к тому, кого она, похоже, не собиралась избегать и оставлять.

Однако уходить не потребовалось: казалось, они и так не замечают никого, кроме друг друга. Дождавшись кивка со стороны мужчины, Кэтрин смело потянула его в центр зала, к танцующим парочкам.

Я не спешила уходить в комнату, наблюдала за ними, готовая по первому зову прийти принцессе на помощь. Она умело подавляла эмоции, выглядела равнодушной; глаза были сухими, движения четкими. До одного момента. Когда Аш притянул ее к себе, сжал, медленно качаясь с ней из стороны в сторону, она зажмурилась и спешно спрятала лицо на его груди.

— Никогда не привыкну к этому союзу, — раздался за спиной тихий бархатный голос, и меня в тот же миг прижали к широкой груди, укутывая в теплых объятиях.

Я даже не вздрогнула, доверчиво расслабилась в мужских руках, прислушиваясь к Хаосу, обволакивающему сердце. Он всегда разгорался внутри, когда Рей оказывался рядом.

— Не говори мне, что ты сбежал с собрания… — Повернулась к нему лицом, не выбираясь из объятий, и обвила руками шею. — Король будет недоволен.

— Лорды зачастили с собраниями, обсуждают одно и то же, — Рейдан закатил глаза, но достаточно быстро прогнал недовольство улыбкой. — Оставил вместо себя Калеба.

— Снова. Глазом не моргнешь, как он вместо тебя станет королем.

— А разве я против? Ему это по плечу.

— Но готовили-то к этой роли тебя…

Принц хмыкнул, оставив замечание без ответа. Обнял покрепче, вынудив прижаться щекой к его плечу, и закружил в медленном танце.

Я понимала, что он не воспринимает наш конфликт всерьез, для него это больше шутка, чем правда жизни. И все же… Что-то в его взгляде, улыбке, в том же игривом настроении было не так. Наверное, он действительно думал о таком развитии событий. О том, чтобы отречься от престола в пользу своего кузена.

Он не раз говорил, что жаждет улететь со мной в Нерин, обосноваться там, привести его в порядок и расчистить пути в горах, чтобы люди без труда добирались до небесного города. Это могло бы стать неосуществимой мечтой, если бы Рей не грезил о жизни в Нерине чаще, чем о троне и короне.

Я и сама думала об этом. И не раз. Дворцы, безупречные наряды, балы и аристократы — все это было не для меня. Вероятно, и не для Рейдана.

— Рей, — позвала шепотом, когда наш танец превратился в плавное, убаюкивающее покачивание. — Хочу, чтобы ты знал… Я поддержу любое твое решение и пойду туда, куда пойдешь ты.

Он тут же замер, мягко сжав плечи, заставил отстраниться. Цепко поймал мой взгляд и несколько секунд помолчал, словно бы пытаясь разглядеть на дне глаз намек на неискренность.

— Я знал это, просто не ожидал, что ты когда-нибудь признаешься вслух.

На его лице появилась улыбка, такая, какая нравилась мне больше остальных. Ласковая, теплая, предназначенная для одной меня. Горячие ладони накрыли щеки, а к устам ненадолго прижались губы, оставляя легкий, полный нежности след.

— Значит, Нерин? — спросил осторожно, давая мне еще один шанс передумать, оставить все так, как есть.

Но зачем проживать жизнь, которая тебе чужда, когда есть возможность все изменить?..

— Да, — кивнув, примкнула лбом к его лбу. — Ты же знаешь, что твое место в небесном городе, как и Ашарона. А мое… Оно всегда будет рядом с тобой.

~~~

Вот и закончилась история Элли и Рейдана. Спасибо, дорогие читатели, что были со мной, за чтение и поддержку! Буду рада вашим лайкам на книгу и комментариям.

А также жду вас в истории про генерала драконов и его невесту. Большая часть книги уже выложена:"Наследники для генерала. Захлебнись в моей любви, Дракон!"