своём мире. Больше никаких храмов и обрядов. Когда процесс создания новых творений был закончен, я с облегчением вздохнул и проговорил:
Я: ”С меня хватит, я… я так больше не могу. Я отобрал жизни у миллиардов и миллиардам её даровал, пора и мне на покой, я забыл о своём смертном начале, хватит, пора прекратить эту бездушную систему.”
По одному лишь желанию материя сущности превратилась в пистолет в моей руке.
Я: ”Как банально, просто застрелиться, хотя неужели я достоин большего?”
Палец сам нажал на курок пистолета. Барабан револьвера переключился и звонко щёлкнул, пуля размазала мои мозги по всему чудному саду.
Я: ”Надеюсь, мои создания будут лучше меня…”
Гробовая тишина, и занавес…
Камера отдаляется всё дальше и дальше. И перед зрителем предстаёт новая картина: весь тот сад был не более чем стеклянным шариком в темноте бездны. Вокруг этого шарика собрались тысячи любопытных глаз, желавших улицезреть, что будет дальше. Огромные светящиеся очи желали крови и зрелищ, но стоило занавесу закрыть сцену, как они пришли в ярость… В их зрачках показалась вся разочарованность концовки. Один из них резко отчеканил:
?: ”Не более чем бульварный роман!”
А другой с явной раздражённостью ответил:
?: ”Не знаю, а меня концовка зацепила, эта постановка всё же нечто большее, чем второсортное чтиво!”
Пустой диалог, не правда ли?
