Суд жестокий и прекрасный [Стейша Старк] (fb2) читать онлайн

Стейша Старк Суд жестокий и прекрасный

Для мамы.

Спасибо, что веришь в меня.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Приска

Здесь было мало чего более тревожного, чем наблюдать, как Абус с пепельным лицом стоит на высоком помосте на нашей деревенской площади, и несколько королевских стражников прямо за ним.

— Десять медных монет, что его стошнит.

Я ударила локтем в живот моего брата.

— Тихо.

Тибрис одарил меня редкой улыбкой, и тиски вокруг моей груди немного ослабли при его попытке отвлечь меня от охранников.

— Я принимаю это пари, — пробормотал его друг Натан справа от меня.

Холодный ветерок прошелестел ветвями деревьев над нами, и он ссутулил плечи, засунув руки в карманы плаща.

— Вы оба ужасны, — сказала Асиния, но ее губы дрогнули.

Покрытая инеем земля сверкала под слабым зимним солнцем, когда мы стояли посреди нашей крошечной деревни, наше дыхание превращалось в туманные облачка в холодном воздухе. Абус достиг двадцати пяти зим, и сегодня он получит обратно свою часть силы.

Со своей позиции в задней части толпы я могла наблюдать за каждым. Стражники в темно-бордовых и золотых одеждах были разбросаны среди жителей деревни. Жрица в синих одеждах, прихорашивалась под нашим вниманием. Королевский асессор, одет во все черное, и его большая серебряная брошь указывает на его могущество.

Для них наши лица, вероятно, сливались с массой бедных, едва образованных крестьян, одетых в грубую домотканую одежду.

Абус был тихим и худым, и он заламывал руки, явно нервничая. Хотя большая часть нашей магии была принесена в жертву богам через несколько дней после нашего рождения, шепот силы, который он получит обратно сегодня, поможет ему внести свой вклад в нашу деревню.

Королевский стражник, стоявший позади Абуса, выглядел скучающим, его форма была покрыта дорожной пылью. Но трое охранников, окружавших семью Абуса, положили руки на рукояти своих мечей. Если бы было обнаружено, что Абус каким-то образом бросил вызов богам, его мать, отец и сестра были бы немедленно убиты. Прямо перед тем, как Абуса отвезли бы в город, чтобы сжечь в День Богов. Я поежилась, жалея, что не захватила плащ потолще.

Один из охранников взглянул в сторону нашей группы, и моя легкая дрожь переросла в дрожание всего тела. Мое сердце споткнулось на следующем ударе, а дыхание превратилось в неглубокие вздохи.

— Здесь не так уж холодно, Приска. — Натан нахмурился, глядя на меня.

Но его лицо тоже было бледным. Любой, у кого есть хоть капля разума, боялся королевской стражи.

Слева от меня Тибрис был тих, его глаза потемнели от печали. Мы не часто говорили о том, что произойдет, когда я исчезну через пару лет. Мне предстояло разобраться со своим будущим — и как можно скорее.

Потому что это королевство означало смерть для меня.

Королевский асессор выступил вперед, темные глаза на его резко очерченном лице сузились. Его острые, как нож, скулы, жесткий рот и широкие плечи делали его сильным, пугающим человеком — тем, кто, как было известно, безмерно наслаждался своей работой.

Его работой было проверить, не скрывал ли Абус каким-то образом свою магию все эти годы. Эта сила делала асессора — и ему подобных — бесконечно ценным для короля.

Асессор наблюдал за Абусом. Его улыбка была скрытной, когда он поднес руки к лицу Абуса.

Нужно быть слепым, чтобы не заметить разочарования в глазах асессора, когда он покачал головой. Абус действительно был бессилен — его жертва была принята богами, когда он был новорожденным. Что-то размоталось у меня в груди, и я внезапно смогла вздохнуть с облегчением. У нас никогда не было такого, чтобы судебный асессор находил кого-то из коррупционеров во время церемонии вручения подарков в нашей деревне. Обычно их обнаруживали в детстве — когда они впервые случайно использовали свои силы. Или их захватывали при попытке к бегству, прежде чем им исполнилось двадцать пять зим.

Позади Абуса своей очереди ждали еще трое жителей деревни — каждый из них недавно отпраздновал двадцать пять зим, и все трое демонстрировали разный уровень возбуждения и ужаса. Джаэль выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок, в то время как ее брат-близнец Уилкин ничего не выражал эмоциями. Лина переминалась с ноги на ногу, явно желая получить свою собственную силу. Она кивнула своим бабушке и дедушке, которые стояли впереди толпы, гордо улыбаясь ей.

Королевский асессор отступил назад. Жрица подняла руку, и мы склонили головы.

— Будучи младенцами, мы дарим нашу магию богам, чтобы они были довольны нашим подношением и выращивали ее под своей опекой. Сегодня Абус пожнет свою награду, боги признают принесенную им жертву, чтобы они могли присматривать за нами и защищать нас от тех, кто угрожает нашему образу жизни.

Последние слова она практически выплюнула, ее ненависть к фейри была ощутима. Это были существа, которые вызвали необходимость в такой жертве. Монстры, которые охотились бы на нас, если бы наш король не нашел способ защитить наше королевство от их жестокости.

Жрица подняла другую руку, демонстрируя синий камень океартус, светящийся силой. Она повернулась к Абусу.

— Твоя жертва принесла удачу всем нам. Теперь боги возвращают то, что было твоим, и чем они благословили. И они еще больше благословят тебя за твою жертву, когда ты покинешь этот мир.

Камень начал светиться ярче. И еще ярче. Абус напрягся, щеки вспыхнули. И камень потемнел.

Инертный. Пустой.

Я не могла удержаться от улыбки. Абус получил свой подарок обратно.

Жрица поднесла руку к его виску. Мгновение спустя синий круг отметил его как человека, достигшего двадцати пяти зим и завершившего церемонию Вручения Подарков. Этот синий знак означал свободу. Среди жителей деревни, окружавших Абуса, раздалось несколько возгласов.

Следующей была очередь близнецов, и они стояли вместе на высокой платформе, ожидая оценки. Я посмотрела на отдельно стоящие деревянные конструкции, которые были специально построены для королевской стражи. Несколько стражников в настоящее время стояли на этих сооружениях среди соломенных крыш, окружающих площадь, с арбалетами в руках.

Поднялась ярость, острая и стремительная.

Она бурлила у меня в груди, покалывала в пальцах, искрилась на моей коже.

Обычно я пыталась похоронить ее глубоко под мрачным принятием нашей жизни. Сегодня я приняла это как возлюбленная.

Богам нужна была наша магия, чтобы уберечь нас от фейри. Но почему все должно было быть именно так?

Почему жертва нашего королевства также должна была означать ужас и смерть?

Тибрис толкнул меня локтем, и я глубоко вздохнула, переориентируясь на церемонию и убедившись, что выражение моего лица ничего не выражает. Любое странное поведение могло означать неожиданный визит асессора. И тогда мы оба были бы мертвы.

Уилкин и Джаэль ушли, их сила восстановлена. Лина практически протанцевала мимо них, очевидно, более чем готовая к своему собственному подарку. Охранники оставили родителей близнецов и окружили бабушку и дедушку Лины.

Жрица потянулась к камню океартус. Королевский заседатель провел рукой над головой Лины.

И улыбнулся.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Рядом со мной Тибрис напрягся, медленно перемещая свой вес и оглядываясь по сторонам. Мой брат искал выход с площади. Но стражники над нами заметят любого, кто попытается сбежать.

— Магия удачи, — объявил асессор.

— Прямо здесь, где этого не должно быть.

Лина нахмурилась.

— Я не… я не..

— Молчать!

Я закрыла глаза. Удача была пассивной силой. Такого рода силой, о которой Лина, возможно, даже не подозревала, что она использовала.

Ее бабушка и дедушка начали умолять высокими, отчаянными голосами.

Я открыла глаза как раз в тот момент, когда их головы покатились по земле.

Королевская стража расправилась с ними в одно мгновение. Позади меня кто-то заткнул мне рот. Слева от меня женщина издала пронзительный вопль. Я уставилась, мой разум не мог принять то, что я только что увидела.

Лина покачнулась на ногах. А затем она начала кричать.

Звук пронзил тишину. И толпа мгновенно отреагировала.

Кто-то толкнул меня справа. Кто-то другой ударил меня в левый бок. Чистая паника. Ребенок упал на колени, взывая к своей матери, и Тибрис поднял его сзади за рубашку.

Королевские стражники двигались к Лине. Она перестала кричать и отступала от них, насколько могла двигаться на деревянном помосте.

Несколько цыплят вырвались из клетки на краю площади и запорхали по ногам охранников. Охранники споткнулись и упали на колени.

Дар удачи.

Деревенский мясник повернулся, чтобы убежать. Первая стрела попала ему между лопаток. Вторая и третья поразили его в позвоночник, и он упал на землю.

— Никому не двигаться! — проревел охранник над нами.

Вся толпа, казалось, застыла. Все, что я могла видеть, были широко раскрытые глаза и ошеломленные лица. Желчь поднялась к моему горлу, когда я перевела взгляд обратно на платформу.

Асессор повернулся и ударил Лину тыльной стороной ладони по лицу. Она упала на колени, и он ударил ее ногой прямо в спину, жестом подзывая другого охранника. Взбежав по ступенькам, охранник рывком поставил ее на ноги, защелкнув на запястьях тяжелые кандалы.

Лина опустила голову, явно ошеломленная. Ее единственная семья была мертва, и у нее не было мужа, который сражался бы за нее. Была причина, по которой законный возраст вступления в брак составлял двадцать пять зим.

Асессор повернулся к нам.

— Продажные, которые либо были отвергнуты богами, либо мешают богам обрести свою власть — которые выбирают богохульство вместо правды — будут преданы сожжению за свои грехи. Наш король настолько привержен защите своего королевства от фейри, что недавно объявил награду.

Жрица кивнула.

— Сто золотых монет тому, кто сообщит нам об одном из предателей.

В нескольких шагах справа от нас женщина резко втянула воздух. Я не могла винить ее. Сто золотых монет, и ей никогда больше не придется работать.

Заседатель оглядел толпу, его взгляд горел пылом, как будто он мог найти магию, присутствующую там, где ее не должно было быть.

Конечно, он мог слышать глухой стук моего сердца. Мог чувствовать запах пота от страха, прилипшего к моей коже. Мир отступал, пока я не смогла видеть только его лицо.

Он шагнул в толпу, которая расступилась перед ним. Казалось, он шел прямо ко мне, как будто знал.

Тибрис встал между мной и асессором. Его движение выглядело небрежным, как будто он был рад поздравить Абуса. Но я отшатнулась назад, зацепилась за подол своего плаща и врезалась в твердую мужскую грудь.

Сильные руки подхватили меня. Мужчина удерживал меня в подвешенном состоянии долгое мгновение, и мы оба замерли, наблюдая за асессором.

Но он уже неторопливо пробирался сквозь толпу, вероятно, готовясь отправиться в следующую деревню.

Я взглянула на этого человека, и у меня перехватило дыхание.

Солнце светило ему в глаза, которые раздраженно блестели. Остальная часть его лица была скрыта черным шерстяным шарфом, а капюшон плаща был надвинут на голову, прикрывая волосы. Я не смогла бы определить его возраст, даже если бы он был чисто выбрит… знала бы что-нибудь о нем.

Но я знала его.

По крайней мере, раз в месяц мне снился мужчина с зелеными глазами. Нет, не просто зелеными. Это слово даже не начинало описывать их. Эти глаза преследовали. Темные, но ярко-зелёные с серебристыми вкраплениями, которые, казалось, притягивали свет. В моих снах мужчина оглядывался на меня, как будто терпеливо ждал. Иногда сны вызывали у меня беспокойство. В другие дни я чувствовала глубокое удовлетворение — почти… безопасность.

— Смотри, куда идешь, — прорычал он, ставя меня на ноги.

— Какой очаровательный, — пробормотала я.

— Что ж, спасибо тебе за..

Он уже повернулся и ушел.

Я смотрела вслед холодному, грубому грубияну и стряхнула с себя оцепенение. Конечно, я не знала его. События этого утра потрясли мой разум. Я обернулась и увидела, что Тибрис наблюдает за стражниками, спускающимися с крыш, окружающих деревенскую площадь.

— Прис? Ты в порядке? — Асиния сжала мое плечо. Ее глаза были темными, лицо бледным, губы бескровными.

Вероятно, я выглядела такой же потрясённой. Хотя всегда существовала вероятность, что один из коррупционеров будет найден, никто не ожидал увидеть то, что мы увидели сегодня.

— Я буду, — сказала я. — А ты?

Она просто кивнула. Мы долго смотрели друг на друга. Кто-то рассмеялся, звук совершенно неуместный, поскольку он прорезал мрачную толпу, и Асиния вздрогнула. Мы обе обернулись.

Лицо Абуса залилось краской, когда он обнимал свою семью. Его мать улыбнулась, а отец хлопнул его по спине. Теперь семья получит свои пять серебряных монет — подарок от короля. Традиция диктовала, что на празднование на этой площади была приглашена вся деревня — каждый житель деревни принес столько еды, сколько смог.

Отцу Абуса даже удалось выменять поросенка, который с раннего утра жарился на вертеле. Запах мяса разносился по всей деревне, просачиваясь в открытые окна и из-за закрытых дверей.

Мой желудок неприятно сжался при этой мысли.

Тибрис посмотрел на меня и открыл рот. Но Натан уже прокладывал себе путь к нам.

— Итак… это было ужасно. Кто останется на празднование? Мне нужно выпить.

Солнце едва взошло, но я была готова поспорить, что половина этой деревни к полудню будет в восторге от того, что только что произошло.

Тибрис наблюдал, как Натан направился к вину. Затем он повернулся ко мне.

— Тебе следует пойти проведать маму, — осторожно сказал он. — Я останусь здесь.

Я знала, о чем он говорил между строк. Он не хотел оставаться на праздник. Вероятно, хотел побыть один. Но один из нас должен был остаться и притвориться, что празднует, иначе наши домочадцы привлекли бы внимание. Честно говоря, было трудно понять, как кто-то мог сидеть и есть всего в нескольких шагах от того места, где только что умерли бабушка и дедушка Лины. И ее бабушка, и дедушка были популярны в этой деревне, но их тела уже убрали, кровь смыли, как будто их никогда не существовало. Вскоре большинство наших соседей будут громко благодарить богов за то, что один из развращенных был найден и увезен из нашей деревни.

И Тибрис хотел избавить меня от этого. Благодарность захлестнула меня.

— Ты прав. Я посмотрю, как она себя чувствует.

Было трудно получить освобождение от церемоний дарения и принятия. У моей матери было только одно освобождение, потому что ее видения могли обрушиться в любое время, нарушая покой.

— Я провожу тебя домой, — сказала Асиния. — Просто позволь мне рассказать твоей маме.

Она ушла, и мой взгляд встретился с взглядом Тола. Он стоял рядом с семьей Абуса, выглядя сурово красивым, как всегда. Он улыбнулся мне, и, несмотря на бурление в животе, мои щеки вспыхнули. Я никогда раньше не была так застенчива с мужчиной, но крылья трепетали в моей груди каждый раз, когда я смотрела на Тола. Его сестра Криста наклонилась и что-то прошептала ему, и я отвернулась, заставив себя перестать пялиться.

Неподалеку Крейлор практически кричал, разговаривая с группой своих друзей, гарантируя, что все, кто находился поблизости, могли слышать его разговор.

Тибрис покачал головой и гордо удалился, вероятно, чтобы самому выпить. Ему никогда не нравился Крейлор. Я не могла его винить.

Все мужчины в нашей деревне должны были научиться сражаться — готовые быть призванными выступить в поход на фейри, если наши границы рухнут. Мальчиков обучали с юных лет, и единственным способом освободить их от тренировок было то, что они выбирали путь к богам. Крейлор поступил именно так и учился на послушника у жрицы нашей деревни.

— А затем жрица показала мне внутреннее святилище, — объявил Крейлор с самодовольной улыбкой на лице.

Я замерла, стояла совершенно неподвижно.

Если Крейлор мог проникнуть во внутреннее святилище, у него был бы доступ к пустым камням океартуса. Возможно, я могла бы последовать за ним и… одолжить один.

Я выучила заклинания жрицы наизусть. Что, если бы я могла заставить камни работать на меня? Мой пульс забился быстрее, мысли метались в сотне разных направлений.

Один из его друзей фыркнул.

— Тебе позволили войти в такое святое место?

Крейлор выпятил грудь.

— Конечно, позволили. В конце концов, я буду проводить церемонии в течение следующих трех лет.

Я содрогнулась от этой мысли. Крейлор был хулиганом с тех пор, как мы были детьми. Он ухмылялся нищим, и выбрал единственную должность, которая позволяла ему пропускать тренировки с теми, кого он считал ниже себя, и использовал богатство и репутацию своей семьи, чтобы получить все, чего хотел.

Тол прошел мимо, легко привлекая внимание Крейлора.

Двое мужчин ненавидели друг друга. Их отцы были хорошими друзьями, и обоим были предоставлены все привилегии, которые можно найти в этой деревне, когда они выросли. Но в то время как Тол оставался добросердечным, Крейлор был одержим желанием проявить себя.

Асиния встала рядом со мной, взяв меня под руку.

— Это неловко, — пробормотала она, поскольку Тол полностью проигнорировал Крейлора.

— Давай вернем тебя к твоей матери.

Она потянула меня, и мы пошли к моему дому. Мои ботинки шаркали по булыжникам, но все, что я могла видеть, это кровь бабушки и дедушки Лины, лужицей растекшуюся по камням на площади.

Что бы сказала Асиния, если бы я сказала ей, что если мне не удастся выбраться из этой деревни, однажды я окажусь на этой платформе, наблюдая, как убивают Тибриса и Маму — их тела утащат, как будто они ничего не значат?

Если бы она сохранила мой секрет, и асессор узнал об этом, Асиния тоже умерла бы.

Большую часть пути домой мы шли молча. Наконец, Асиния глубоко вздохнула.

— Это был отличный момент с тобой и Толом, — сказала она.

Она пыталась подбодрить меня. Я могла бы сделать то же самое для нее.

— Это была просто улыбка. Я теряю способность говорить рядом с ним.

— Ты забываешь, что, возможно, ты ужасна во флирте, но это одно из моих лучших умений. И я знаю, когда мужчина заинтересован.

— Не успокаивай меня. Это еще более угнетает.

Она сжала мою руку.

— Я не успокаиваю. Вот увидишь.

Мы отправились домой нашим обычным маршрутом с другой стороны деревни, пройдя мимо больших, просторных, теплых домов за толстыми металлическими воротами, отделяющими их от остальной части деревни. На что, должно быть, похоже жить в таких домах? Не следить за каждой монетой или не жаться зимой у камина, потому что стекла в окнах спален были разбиты?

— Приска?

— Прости. Грезы наяву. Что ты будешь делать после пира?

— Я помогаю своей матери с кое-какой работой.

Мать Асинии была швеей, и ее талант достался дочери от природы.

Я взглянула на Асинию. У нас были разные мечты. Я ничего так не хотела, как иметь возможность остаться здесь, в то время как она мечтала о жизни в городе. Независимо от того, сколько магии Асиния получила бы, когда, наконец, через две зимы достигла совершеннолетия, она надеялась, что репутация ее работы будет распространяться, пока новость не дойдет до кого-нибудь в городе, кто придет и наймет ее.

Это должно было случиться. Никто не шил и не конструировал так, как Асиния.

Где бы я ни оказалась, я бы нашла способ сообщить ей, что я в безопасности. Может быть, если бы она смогла простить меня, мы даже смогли бы обменяться одним-двумя письмами. У меня заныло в груди при мысли о том, что я не буду видеть Асинию каждый день. Сможет ли она когда-нибудь простить меня за такую нечестность?

— Ты должна прийти на ужин завтра вечером, — сказала Асиния.

Я скрыла содрогание. Асиния и ее мать были не такими бедными, как мы, но у них определенно было не так уж много еды. И все же, они обе продолжали пытаться накормить меня.

— Асиния..

— Моя мать любит тебя, Приска. Она знает, как обстоят дела с тех пор, как умер твой отец.

— Я подумаю об этом.

Асиния подняла бровь, как делала, когда точно знала, о чем я думаю.

— Твоя мать сделала бы то же самое для меня.

Она помахала рукой и повернулась обратно к площади. Я продолжила путь по пыльной дорожке и отперла нашу входную дверь.

— Мама?

В нашем доме было тихо.

Неестественно тихо. Устрашающе тихо.

Вбежав в ее комнату, я упала на колени рядом с ней. Ее глаза закатились, и она судорожно хватала воздух.

У моей матери было видение.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лориан

— Угри, как ловушка, — пробормотал Ритос, ерзая на коне, когда солнце заиграло на его темной коже.

Он пригнул голову, едва не задев особенно низко свисающую ветку. К востоку от нас возвышались горы, их зазубренные снежные вершины стремились в небо.

— Конечно, это ловушка, — Март нахмурился, плотнее закутываясь в плащ и бросая настороженный взгляд на развалины города перед нами.

Проклятый город когда-то был столицей Эпроты. Столетия назад, когда люди вторглись на то, что сейчас известно как Бесплодный континент, они не были готовы к возмездию, с которым им пришлось столкнуться.

Теперь столицей был Лесдрин — на другой стороне королевства.

После стольких дней путешествия большинству из нас не помешала бы хорошая драка. Но у нас было мало свободного времени. Нам уже пришлось тяжело добираться от одной из небольших деревень на востоке ради этой встречи.

Моя кожа казалась слишком натянутой. Это действительно было гарантированной ловушкой.

Как обычно, Кавис был тих. Его жена только что родила их первого ребенка, и он тосковал по дому. Но он не жаловался. Как и все мы, он знал, насколько важными будут следующие несколько недель.

— А как насчет тебя, Кавис? — спросил я.

— Ты думаешь, что каменные ведьмы на этот раз действительно поведут себя достойно?

Кавис послал мне кривую улыбку.

— Даже таким людям, как мы, следует опасаться Проклятого города. И существ, которые там бродят.

Немногие знали, что Проклятый город теперь населен. Еще меньше людей приближалось к этой части королевства. И все же, мы были здесь, что, когда-то было воротами в этот разрушенный город.

— Выходите, ведьмы, — приказал я.

— Входи сюда, — отозвался голос.

Я покачал головой. Войти в город развалин, когда каменные ведьмы могут использовать эти развалины, чтобы похоронить нас заживо?

— У нас сделка. Нарушишь ее и будешь принимать последствия.

Я позволил вырваться на свободу намеку на свою силу. В основном потому, что намек был всем, что осталось. Стиснув зубы, я поднял руку, моя магия заискрилась на солнце. Скоро. Скоро моя сила будет возвращена в полном объеме.

— Ты осмеливаешься угрожать нам?

Лошадь Ритоса под ним дрогнула. Он спрыгнул и вытащил свой меч.

— Не заставляй нас входить.

— Они хотят, чтобы мы зашли туда, — пробормотал Март. — В том-то и дело.

У нас не было на это времени. Я позволил своей силе ударить по ближайшей куче обломков — той, которая, вероятно, была сторожевой башней. Судя по воплю, который пронзил мои уши, одна из каменных ведьм использовала его, чтобы шпионить за нами. Я улыбнулся. Надеюсь, это сократит время, которое мы проводили в этом месте.

Несколько ведьм появились из-под обломков. Все они двигались медленно, их серая кожа была морщинистой и сухой, как пыль. Та, что в центре, носила корону из турмалина.

Я спешился и подождал, пока они подойдут к нам. Я всегда находил силу в тишине. Ритос лениво взмахнул мечом в руке. Я бросил на него предупреждающий взгляд, и его рот изогнулся в дикой улыбке. Все эти годы я все еще не знал, почему он ненавидел ведьм.

— Условия сделки изменились, — прошипела королева.

— Нам потребуется больше золота.

Галон спрыгнул со своей лошади рядом со мной, на его лице отразилась обида. Однажды заключенные сделки никогда не должны были быть нарушены. Позади нас Март и Кавис прикрывали наши спины, хотя я знал обоих мужчин достаточно хорошо, чтобы понимать, что они надеялись на драку.

— И вы верите, что мы выполним ваши требования?

Королева улыбнулась, гротескно продемонстрировав крошащиеся зубы.

— Кажется, я знаю, зачем вам нужен этот маленький ингредиент.

Она подняла флакон, содержащий конкретный мох, который нам требовался.

— И если я права, вам понадобится секретность. Потому что, если король узнает о ваших планах, всех вас сожгут.

Я наблюдал за королевой, пока она не опустила взгляд. Она немедленно подняла его обратно, но было слишком поздно. Мы оба знали, кто доминирует.

Я улыбнулся.

— И ты веришь, что здесь, на этой проклятой земле, которая когда-то была городом, ты в безопасности? Ты веришь, что Сабиум не послал бы сюда своих охранников — со всей имеющейся в их распоряжении магией — чтобы превратить этот камень в пыль?

Она изучала мое лицо. Одна из ее сестер что-то прошептала на ухо королеве. Я сохранял невозмутимое выражение лица, несмотря на беспокойство, от которого у меня зачесался позвоночник. Это была самая слабая часть нашего плана. Без сотрудничества ведьм и мха в руке королевы моя месть навсегда осталась бы недосягаемой.

— Мы согласимся на первоначальную сделку, — наконец сказала королева.

— Тогда зачем тратить наше время? — Пробормотал Ритос. Ведьма проигнорировала его, и он вскочил на коня, все еще держа меч в руке, когда приблизился к ней.

Март пошел с ним. Ритос протянул руку за мхом. Март протянул монеты. Все мы ждали в напряженном молчании. Одно неверное движение, и на земле были бы тела. Я не особенно возражал, если бы мне пришлось вырвать этот флакон из холодной, мертвой руки каменной ведьмы. По правде говоря, часть меня жаждала боя. Королева встретилась со мной взглядом и указала на свою подчиненную. Мох попал в руку Ритоса, монеты были вырваны из ладони Марта, и дело было сделано.

Ведьмы усмехнулись, возвращаясь в свой каменный город. Первая часть нашего плана была выполнена. Мрачная решимость кипела во мне. Если бы я мог, я бы начал войну прямо сию секунду. Но следующий шаг занял бы еще больше времени.

Над нашими головами пролетел сокол. Мой брат настоял на том, чтобы обучить независимую птицу отправлять свои сообщения. Будем надеяться, что крошечный кусочек пергамента, который он будет нести, содержал хорошие новости, и мы сможем перейти к следующему этапу нашего плана.

Птица приземлилась на плечо Марта, ее когти запутались в его светлых волосах, и он поморщился, развязывая послание.

— Наш контакт говорит, что нам нужно встретиться с ним на громалианской границе.

Антитеза хорошим новостям. Я все еще надеялся.

— Это противоположное направление. Это значит идти мимо города.

Март вздохнул.

— Я знаю. По словам твоего брата, его контакт говорит, что он не может рисковать, отправляясь в Эпроту прямо сейчас. Охрана слишком сильная.

— Это будет стоить нам по меньшей мере двух дней пути.

Если бы мы слишком долго были в дороге, мы сократили бы наше время в городе — и наши поиски того, что у нас отняли. Этот поиск нужно было бы провести тщательно. Методично. И все же, без второго флакона мы бы и близко не подошли к замку.

Нам нужно было рискнуть.

Я заставил себя сделать глубокий вдох. Моя месть была так близка, все мои планы рушились. Если бы это было худшее бедствие, с которым мы столкнемся в ближайшие недели, я бы с радостью приветствовал его.

Март протянул мне другую записку, которую держал в руке.

Развернув пергамент, я просмотрела его.

Дорогой Л,

Мои источники сообщают мне, что ты будешь вынужден вернуться на границу, чтобы найти посылку. Я практически слышу, как ты скрипишь зубами, но это должно быть сделано. Пока вы путешествуете быстро, у вас все еще будет возможность встретиться.

Риниана спрашивала о тебе. Должен ли я сказать ей, что ты думаешь о ней?

Твой старший, чрезвычайно терпеливый брат,

C.

Покачав головой, я взял перо, которое протянул мне Март, и нацарапал свой ответ.

Дорогой С,

Полагаю, ты считаешь ситуацию с Ринианой забавной. Не все мы можем быть счастливы в браке и до тошноты влюблены. Да и большинство из нас не захотело бы этого.

Мы перейдем к посылке. Хотя я советую в следующий раз, когда ты организуешь встречу, подобную этой, подумать о том, с кем мы имеем дело.

Твой младший, гораздо более красивый брат,

Л.

— Мы уходим сейчас, — сказал я. — Ничто другое не должно нас задерживать.

Нам пришлось бы скакать всю ночь без остановок, чтобы наверстать потерянное время. Потому что мы возвращались в том же направлении, в котором приехали. Мои зубы стиснулись от потерянных часов.

Март кивнул. Ритос прищурился на камень позади нас.

— Лучше путешествовать по лесу, чем где-либо рядом с этим местом.

Приска

Дрожащими руками я потянулась за подушкой и подложила ее маме под голову. Мы ничего не могли сделать, когда видения овладевали ею, только обеспечить ее безопасность.

— Прости, — пробормотала я, и мой желудок скрутило.

— Мы не должны были оставлять тебя одну.

Долгие мгновения спустя моя мать обмякла. Я убрала ее седые волосы с лица, точно так же, как она делала это для меня, когда я была больна или расстроена.

— Приска? — ее голос был неуверенным, движения медленными, как будто она была в полусне.

Я на короткое мгновение закрыла глаза. Я все еще задавалась вопросом, не потеряется ли однажды она в видении, и я никогда больше не увижу ту искру узнавания.

— Я здесь, мама. Хочешь, я помогу тебе лечь в постель?

— Несколько часов сна. Всего несколько.

— Хорошо.

Я старалась говорить тихо и успокаивающе.

Только боги знали, почему они посылали моей матери видения, которые приходили случайно, обычно о людях, которых она не знала. Однажды она сказала мне, что ее сила была полезна, когда она была моложе, благодаря чему некоторые из самых богатых людей королевства обращались к ней за советом по поводу своих брачных контрактов и деловых отношений. Но мало-помалу полезные видения исчезли. Теперь ее часто оставляли вот так, дрожащей на полу после видения, которое она либо не могла, либо не хотела понимать.

Глаза мамы закрылись, как только она легла, и я провела остаток дня, сидя у окна, представляя Лину, одинокую и напуганную на заднем сиденье зарешеченного экипажа. Я никогда не забуду ту взволнованную, полную надежды улыбку, которой она сверкнула. Мои глаза наполнились слезами.

Она даже не знала, что у нее все еще была ее сила. Поэтому она не знала, что нужно бежать. Я вытерла влагу с лица.

— Приска?

Мама лежала в постели. К счастью, к ее щекам немного вернулся румянец.

— Помоги мне подняться, дорогая.

Я подчинилась, помогая ей сесть. Моя мать теряла вес. Мне нужно было убедиться, что она съест больше за ужином сегодня вечером.

— Это был плохой суд, — тихо сказала я.

Ее остекленевшие глаза сузились, и она кивнула, протягивая руку, чтобы обхватить мою щеку.

— Я так сильно люблю тебя. И все, что я делала, было для твоей безопасности.

Мое сердце дрогнуло от того, как она посмотрела на меня. Это было так, как будто она уже была в трауре.

— Я знаю, мама. Поверь мне, я знаю. А теперь давай устроим тебя, пока Тибрис не вернулся домой и не поднял шум.

Она улыбнулась.

— Он так любит суетиться.

Я помогла ей вытереть пот с лица, усадила за стол с чашкой чая и разогрела немного супа, который она приготовила вчера.

— Я так сильно тебя люблю, — пробормотала мама.

— Мне просто нужно, чтобы ты это знала.

Что бы она ни увидела в том видении, это явно потрясло ее. На нее было не похоже быть такой эмоциональной.

— Я тоже тебя люблю. Эй, что это? Все будет хорошо.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке, и я протянула другую руку, вытирая ее. Она поймала мою руку в свою.

— Ты знаешь, что не можешь оставаться здесь, Приска.

В моей груди образовалась пустота. Чтобы она так открыто говорила об этом…

Очевидно, что я фигурировала в ее видении.

— Что ты видела, мама?

Тишина.

Я глубоко вздохнула.

— Я знаю, что план всегда состоял в том, чтобы я ушла, но у меня есть идея.

Мама только покачала головой.

— Что бы ты ни думала, это не сработает.

Пренебрежительность в ее тоне вывела меня из себя. Я не могла просто сдаться и сбежать. Если бы я сбежала, мне пришлось бы продолжать убегать всю оставшуюся жизнь. Как я могла смириться с такой судьбой?

Я не могла.

Я бы не стала.

Я бы ухватилась за любую надежду, которую нашла, какой бы маленькой ни была эта частичка надежды.

У Крейлора был доступ к камням океартуса. Я могла бы последовать за ним, чтобы посмотреть, где находится вход. Я бы обратила внимание на то, как он вошел, и сама украла камень.

Я сделала глубокий вдох, и мои слова вырвались в спешке.

— Что, если бы я могла просто временно сохранить свою магию в камне? До получения подарка? Асессор увидел бы, что у меня нет магии, и я могла бы..

— Твоя магия так не работает.

Я напряглась. Моя магия вообще не работала. За исключением наихудших моментов. Но на этот раз все будет по-другому. Так должно было быть.

Мама изучала мое лицо, в ее глазах веселье боролось с усталостью.

— У тебя упрямый характер твоего отца. Это поможет тебе в этой жизни — когда не будет делать ее намного тяжелее, чем она должна быть.

От горя у меня сжалось горло. Я все еще иногда просыпалась с мыслью, что слышала голос папы.

— Все будет хорошо. Вот увидишь.

Она просто кивнула. Но выражение ее лица все еще было несчастным.

Когда Тибрис вернулся, мама потягивала суп, который я для нее разогрела.

— Как прошел пир? — я спросила.

Он слабо улыбнулся мне.

— Прекрасно. Натан настоял на том, чтобы сыграть в King's Web.

Я закатила глаза. Конечно, он так и сделал.

Игра была основана на мифе. Согласно старым историям, пра-пра-прадедушка короля был таким подлым, таким хитрым, что подсунул своих людей на иностранные дворы, когда они были детьми. Эти дети были по незнанию заколдованы и названы «спящими пауками». Когда они пробуждались, их вызывали, чтобы предоставить информацию или убить врагов старого короля. Я все еще училась тщательно сохранять невозмутимое выражение лица, но в прошлый раз, когда мы играли в King's Web, я почти выиграла.

Я изучала Тибриса, когда он поцеловал маму в лоб и занял место за столом. Складка между его бровями сказала мне, что он зол. И бумага, зажатая в его руке, объяснила мне почему.

С тех пор, как друг Тибриса, Вайсер, прошел Испытание — обладая достаточным количеством магии, чтобы его забрали из нашей деревни и отправили в город устраиваться на работу, мой брат стал тише, чем обычно.

Письма, которые он отправлял и получал от Вайсера, были написаны тем же кодом, который мы создали в детстве. Тогда Вайсер и Тибрис посвящали меня во все свои планы, и я была посвящена в каждую секретную записку и негласное слово. Я следовала за ними — обычно рядом со мной была Асиния — и Тибрис терпел нас с притворными вздохами, доведенными до совершенства старшими братьями повсюду.

Но эти письма были другими. По причинам, которые он не стал объяснять, Тибрис отказался позволить мне их прочитать. Конечно, чем более скрытным он был, тем более любопытной я становилась. Если Вайсер был в беде, я хотела помочь.

Я наблюдала, как Тибрис хмуро уставился на письмо в своей руке. Теперь он, вероятно, будет размышлять несколько дней.

— Я пойду искупаюсь, — он вышел.

Я в последний раз попыталась получить ответы от своей матери.

— Мама… есть что-то, что мне нужно знать?

Из соседней комнаты доносился шум воды. Тибрис наполнял ванну холодной водой.

Мама сказала бы мне, если бы королевский асессор собирался прийти за мной. Так что же она видела? Почему она была так потрясена?

Ее глаза наполнились слезами, и она молча покачала головой.

У Видящих были свои правила. Потому что иногда рассказать кому-то об их будущем означало навлечь на себя судьбу, которая была намного, намного хуже. Ужас проник в мое нутро и остался там.

— Я устала, — сказала мама.

— Позволь мне помочь тебе лечь в постель.

— Я смогу это сделать сама. Спокойной ночи, дорогая.

Я вернулась в главную комнату, которая также служила спальней Тибрису. По плесканию, доносившемуся из ванной, я поняла, что он все еще занят. Но он оставил письмо от Вайсера на маленьком шатком столике возле своей кровати.

Я не должна этого делать. Мы больше не были детьми. Тибрис заслуживал уединения. И все же… очевидно, что-то было серьезно не так. Моим долгом как его сестры было помочь ему, даже если он не особенно хотел этой помощи.

Кроме того, у моего брата не было проблем с тем, чтобы вторгаться в мою жизнь всякий раз, когда он чувствовал необходимость. Он всегда пытался защитить меня, но, возможно, на этот раз я действительно могла бы помочь ему хоть раз.

Я уставилась на письмо, заложив руки за спину. Но прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз читала наш кодекс, и его перевод занял бы некоторое время.

Тем не менее, я узнала одно слово.

— Приска.

Тибрис забрал письмо со стола и сердито посмотрел на меня.

Я вздрогнула. Мой брат иногда мог двигаться как кошка.

— Почему Вайсер пишет тебе о Кроуите?

Лицо Тибриса побелело от ярости.

— Держись, черт возьми, подальше от моих вещей.

Уязвлённая, я попятилась назад. Тибрис никогда так со мной не разговаривал.

— Дети?

Мама позвала из своей комнаты.

Я уставилась на своего брата.

— Я иду, мама.

Тибрис запустил руку в волосы.

— Мне жаль.

— Забудь.

— Прис..

— Все в порядке.

В конце концов, я вторглась в его личную жизнь. У него должны быть свои секреты.

Он схватил меня за руку.

— Ты свободна для тренировки завтра после того, как закончишь в пекарне?

Я попыталась улыбнуться. Тибрис настоял на том, чтобы научить меня тому, чему научился сам, как только начал тренироваться сам. Я потратила больше часов, чем могла сосчитать, борясь с его друзьями и учась использовать элемент неожиданности.

— Конечно.

Остаток вечера прошел спокойно. И Тибрис, и мама заснули раньше обычного, а я лежала без сна, постоянно представляя, как королевский асессор стучится в нашу дверь.

Когда я наконец уснула, мои сны были неудивительными.

У мужчины были сверкающие зеленые глаза и полные губы, изогнутые в дикой усмешке. Он уставился на меня, приподняв одну бровь, словно бросая вызов. И все же каждый раз, когда я тянулась к нему, он отдалялся все дальше. И когда я больше не могла его видеть, мне казалось, что мое сердце может разорваться на части.

Я проснулась с восходом солнца, беспокойная и… грустная.

Вытащив себя из постели, я оделась, позавтракала и уставилась в окно, мои глаза были мокрыми от слез.

Тибрис уже был на кухне. Он должен был отправиться исцелять через несколько часов, если только кто-нибудь не придет к нему с неотложной помощью.

Мой брат прошел испытание две зимы назад, и благодаря его способности исцелять небольшие раны и болезни — наряду с моей работой в пекарне — мы почти выплатили наш долг кредиторам. Как только это произойдет, мы сможем начать откладывать деньги на наше будущее, и наша семья сможет уехать из этой деревни. У меня заныло в груди при этой мысли.

Он протянул руку и взъерошил мне волосы. Я посмотрела на него взглядом, который он заслуживал, и он улыбнулся.

Я наклонилась и натянула тапочки — легкие, удобные туфли, которые я предпочитала надевать во время уборки.

— Ты не надеваешь свои зимние ботинки? — спросил Тибрис.

— Я всего лишь иду в пекарню и обратно. Присмотри за мамой, хорошо? Это видение действительно потрясло ее.

Он кивнул.

— С ней все будет в порядке, Приска. Мы позаботимся об этом.

Раздался стук в дверь, и я вздрогнула. Мы с Тибрисом посмотрели друг на друга. Он распахнул дверь, и мое сердце пропустило несколько ударов.

Тол ухмыльнулся мне. Ветерок взъерошил его светло-каштановые кудри, и он выглядел таким красивым, что мне захотелось вздохнуть.

— Привет, Приска.

Мне удалось улыбнуться в ответ. Бессмысленно, но связно. У меня это получалось лучше.

Ухмылка Тола стала шире, и он взглянул на моего брата.

— Привет, Тибрис.

— Привет.

Тибрису нравился Тол, но он все равно бросил на него предупреждающий взгляд. Я толкнула его локтем, и он с ухмылкой потер живот, исчезая в маминой комнате.

Выйдя из дома, я закрыла за собой дверь.

Мои щеки снова запылали.

Тол улыбнулся мне, как будто нашел меня особенно милой.

Это было унизительно, вот что это было. Я не была какой-то невинной, неопытной молодой девушкой, которая никогда раньше не разговаривала с мужчиной. За эти годы у меня было больше одного любовника. Но что-то в Толе превращало меня в заикающуюся дурочку.

Он подошел ближе и сжал мою руку в своей. Его рука была большой и теплой, и в ней было все, что я себе представляла.

— Приска. Ты прогуляешься со мной завтра утром?

Я улыбнулась. После всего того времени, что я потратила на размышления о Толе, по крайней мере, эта часть была легкой.

— Да. Конечно.

— Я буду ждать тебя на площади.

С последней усмешкой он отпустил мою руку, засунул руки в карманы и зашагал прочь.

Я смотрела, как он уходит, мое тело внезапно стало легче воздуха.

Но реальность вторглась, резко вернув меня на землю.

Отец Тола был главным советником нашей деревни.

Он много раз ездил в город. И, по слухам, он даже встречался с королем.

Король, который с радостью сжег бы меня заживо в День Богов.

Тол был из тех людей, которые никогда не проходили мимо нищего, не бросив монетку. Из тех людей, которые охотились — не только для своей семьи, но и для некоторых из самых бедных семей в нашей деревне. Такой человек, который никогда не использовал бы репутацию своего отца, чтобы облегчить себе жизнь.

Я могла бы потеряться в фантазиях о том, каково было бы остаться в этой деревне и выйти замуж за Тола. Мы оба знали, как тяжело работать. Вместе мы работали бы до тех пор, пока не смогли бы позволить себе жить в одном из тех больших домов. Потом у нас были бы дети и мы состарились бы вместе. Приятная, тихая жизнь.

За исключением того, что этой жизни никогда не будет. Потому что пребывание в этой деревне будет означать, что ты умрешь. Мучительно. И твоя семья тоже.

Мои плечи поникли. Мама была права.

Не было смысла даже проводить время с Толом. Это только усложнило бы ситуацию, когда я уеду.

Деревня просыпалась, когда я шла к пекарне Херики. Жители деревни причесывались, сплетничали ссоседями, звали своих детей завтракать.

Я попыталась выбросить Тола из головы и вместо этого размышляла о Тибрисе. Совать нос в его дела было идеальным отвлечением. Что мой брат скрывал от меня своими письмами Вайсеру? Почему именно Вайсер упомянул Кроуит?

Кроуит находился прямо на нашей южной границе — недалеко от земель фейри. Всего несколько десятилетий назад это было известно как место обучения — куда приезжали люди из всех королевств, чтобы учиться, жить, процветать.

Затем пришли фейри. Никто не знал, почему они превратили город в руины. Я слышала множество теорий, но самой популярной была та, что безумный король фейри хотел захватить город для себя. Когда наш король решил не подчиняться, злобный брат короля фейри сжег город дотла своими ужасающими силами.

На полпути к пекарне я начала дрожать. Я оставила свой плащ дома. Я ускорила шаг, когда показалась пекарня. Приземистое деревянное здание постоянно ремонтировалось на протяжении многих лет, но для меня это был второй дом.

Херика ушла бы уже сегодня, начав печь перед рассветом. Я бы вымыла полы и поверхности, пока младшая сестра Тола, Криста, продавала остатки сегодняшнего хлеба.

Дверь пекарни была приоткрыта, и я толкнула ее. Крейлор стоял ко мне спиной, но я узнала бы эту толстую шею где угодно.

Тупая паника распространилась по моему животу, как плесень.

— Что ты здесь делаешь?

Он оглянулся через плечо с самодовольной улыбкой. Кто-то двинулся за ним, и я сделала шаг ближе, вытягивая шею. Криста. Рука Крейлора обхватила ее запястье, и ее лицо было мокрым от слез.

Меня охватила ярость, и я смахнула метлу с того места, где оставила ее прислоненной к стене.

— Криста, уходи, — сказала я.

Крейлор просто рассмеялся. Это был еще один способ нанести удар Толу. Но Крейлор был слишком труслив, чтобы бросить ему прямой вызов. Вместо этого он нацелился на сестру Тола.

Для него все это было просто игрой.

Он пригвоздил меня хищным взглядом, и я глубоко вздохнула.

— Подумай хорошенько, Крейлор. Я тебя не боюсь.

Его взгляд опустился к моему горлу, где учащенный пульс выдавал меня.

— О, Приска. Мы оба знаем, что это неправда.

Крейлор подошел ближе, таща за собой Кристу. Я подняла свою метлу, приготовившись использовать ее как посох.

— Подумай об этом, — сказала я ему. — Подумай о том, что ты здесь делаешь.

— Ты думаешь, я веду себя ненормально? У Тола есть все, — прошипел он.

Мой взгляд встретился с взглядом Кристы. Она была на несколько лет моложе меня. Мы никогда много не разговаривали, но в этом взгляде я уловила безумную надежду. Я была той, на кого она рассчитывала.

Может быть, я могла бы заставить Крейлора сосредоточиться на мне. Я позволила своему голосу звучать презрительно, когда я насмехалась над ним.

— Так вот в чем дело? Ты завидуешь Толу?

Рука Крейлора крепче сжала запястье Кристы, и она вздрогнула.

— Будь осторожна, когда говоришь со мной, Приска. Я знаю о твоих кредиторах. Я знаю, сколько стоило сохранить жизнь твоему отцу, и как тебе и твоей семье едва хватает на жизнь после ежемесячных выплат этим кредиторам. Как ты думаешь, что произойдет, когда я расскажу всем, что поймал тебя при попытке обокрасть эту пекарню? Когда больше никто не предложит тебе работу, а твоя семья будет просить милостыню на деревенской площади?

Что-то темное пробежало рябью по всему моему телу. Я оскалила зубы.

— Отпусти ее.

Он снова рассмеялся.

А затем он замахнулся мясистым кулаком на ее лицо.

Мир сузился, пока все, что я могла видеть, была его рука. Его рука и ужас в глазах Кристы, когда она попыталась увернуться.

Время остановилось.

И я уже двигалась

Метнувшись между Крейлором и Кристой, я оттолкнула ее в сторону, используя свое предплечье, чтобы убрать его руку от нее.

Мир снова восстановился.

И я приготовилась к тому, что Крейлор начнет кричать. Чтобы позвать стражу. Тупая безнадежность распространилась по всему моему телу — неизбежность моей собственной смерти.

Лицо Крейлора побагровело, и он споткнулся. Его удивление позволило Криста вырвать свое запястье из его руки.

Я наблюдала за его глазами в поисках какого-либо признания, чего-нибудь, что сказало бы мне, что он точно знал, что я сделала. Но ничего не было. Он был сосредоточен на Кристе и не видел, как я двигалась. Мои конечности ослабли, ноги подкашивались. Была ли я э… в безопасности?

Краем глаза я уловила движение. И мои глаза встретились с глазами Кристы. Она отступила и встала рядом с открытой дверью, не сводя с меня глаз. Ее лицо было белым как смерть, и она повернулась, выбегая из пекарни.

У меня задрожали колени, и все мое тело онемело. Криста точно видела, как я заморозила Крейлора. Как моя сила потянула за нить времени.

Крейлор придвинулся ближе ко мне, его губы растянулись, обнажив зубы, лицо стало почти фиолетовым. Он был крупным мужчиной и стоял между мной и дверью.

Еще на шаг ближе.

Если он доберется до меня, мне конец.

Метнувшись в сторону, я ударила его по лицу ручкой метлы.

Он выругался, пятясь назад.

Я опустила руку, направив метлу ему между ног. Крейлор согнулся пополам, его лицо побледнело, когда он схватился за себя.

Наши глаза встретились. Это было так, как будто я парил над своим телом, глядя на себя сверху вниз.

— Если ты еще раз приблизишься к Кристе, я убью тебя.

Глаза Крейлора расширились.

— Ты сумасшедшая шлюха.

Ему наконец удалось выпрямиться, хотя его лицо снова приобрело тот же зеленый оттенок. Это не было самым привлекательным видом.

— Ты заплатишь за это.

— Ты прав, — сказала я, думая о Кристе и ужасе в ее глазах, когда она смотрела на меня.

— Но не так, как ты захочешь, если не оставишь меня в покое. Испытай меня, Крейлор. Мне больше нечего терять.

Он выругался и, спотыкаясь, вышел, все еще согнувшись пополам.

Я села прямо на землю. Мои руки затряслись, по телу прокатилась тошнота, и я внезапно не смогла дышать.

Мои последние слова вообще не были правдой.

Мне все еще было что терять.

Я вытерла мокрое лицо тыльной стороной ладони. У меня не было времени сидеть здесь, раскачиваясь и рыдая. Я должна была это исправить.

Куда могла пойти Криста? Моей единственной надеждой было найти ее. Умолять ее замолчать.

Ровно настолько, насколько мне хватило бы времени, чтобы украсть камень у жрицы.

Я подавилась очередным рыданием. Для этого было слишком поздно. Это был только вопрос времени, когда деревня будет заблокирована, вызвана королевская стража, а моя семья убита.

Затем меня отвезли бы в город, чтобы сжечь.

Я поднялась на колени. А затем на ноги. Все мое тело онемело. Но я, спотыкаясь, вышла из пекарни.

Мои ноги едва слушались, и у меня было странное ощущение, что мои конечности превращаются в воду. Мир головокружительно вращался вокруг меня, пока мое зрение не сузилось, и все, что я могла видеть, это дорогу к моему дому.

Несколько вариантов, с которыми я боролась в своем уме. Найди Кристу, найди камень, предупреди семью.

Семья превыше всего. Я должна была их найти.

Я побежала быстрее, не обращая внимания на взгляды и шепот жителей деревни.

Кто-то схватил меня за руку, и я развернулась, рука поднята, ладонь сжата в кулак.

Не стражник. И не королевский заседатель.

Мои колени так ослабли, что я чуть не споткнулась.

— Мама?

В безопасности. Она была в безопасности. У нас еще было время.

— Тихо, Приска.

Ее лицо было пепельно-серым.

— Пойдем со мной, и не привлекай больше внимания.

Никто из тех, кто видел, как моя мать приходила в себя после видения, не узнал бы ее сейчас. Она шагала с яростной решимостью, целеустремленно, почти таща меня за собой к лесу, граничащему с нашей деревней.

Странный металлический привкус наполнил мой рот.

— Тебе нужно пойти и найти Тибриса, мама.

У нас были планы, которые мы строили снова и снова на протяжении многих лет. Если когда-нибудь случится худшее и нас разлучат, мы снова найдем друг друга.

У мамы была особая тарелка, которую она обычно оставляла на столе. Которой мы никогда не пользовались. Если Тибрис когда-нибудь придет домой и обнаружит, что тарелки нет, он должен был бежать. Но мы не обсуждали эти планы с тех пор, как были детьми.

— Они уже ищут тебя. Тибрис знает, что делать.

Уже ищут.

Мне всю жизнь снились кошмары об этом дне. И все же даже в моих кошмарах это не происходило так быстро.

— Куда мы идем?

Мама проигнорировала вопрос, потянув меня быстрее, пока мне не пришлось бежать рысью, чтобы не отстать. Я вздрогнула, когда колючка ежевики проскользнула между моей туфлей и ступней. Я оставила свои зимние ботинки и плащ дома, не предполагая, что не вернусь прямо из пекарни домой.

Я жила в страхе всю свою жизнь. И все же я также каким-то образом стала самодовольной.

— Они приближаются, — сказала мама.

— Быстрее, Приска.

Мысли проносились в моей голове, пока она вела меня глубже в лес, в ее шагах чувствовалась настойчивость, на лице была написана паника.

Вдалеке послышались крики. Я потянула ее за руку.

— Мама..

— Королевская стража, — сказала она.

У меня перехватило дыхание, когда ужас сковал все мое тело.

— Уже?

Она кивнула, трепеща руками. Под решимостью скрывался неприкрытый ужас. Даже губы у нее побелели.

— Криста флиртовала с одним из охранников в последние месяцы. Она уже разговаривает с ним сейчас. Я увидела их и пришла прямо к тебе.

— Ты уверена, что Криста рассказала ему?

— Я видела, как она рассказывает ему вчера.

Она имела в виду своё видение. Она видела, как это произошло, и не предупредила меня.

У меня была собрана сумка как раз для такой ситуации. Сумка с теплой одеждой, едой, оружием и даже несколькими монетами, которые я прятала годами. Если бы мама сказала мне, я бы взяла ее. Без неё… как долго бы я продержалась?

Мир закружился вокруг меня, и у меня перехватило дыхание. Потребовалось несколько попыток, прежде чем я смогла заговорить.

— Ты идешь не в ту сторону, — вырвалось у меня.

Мы были недалеко от утеса, возвышающегося над рекой. Нам больше некуда было идти оттуда.

К тому времени, когда мы стояли на утесе, я дрожала от страха.

— Тебе нужно пойти предупредить Тибриса. Я побегу.

Моя мать качала головой.

— С Тибрисом все будет в порядке. Я оставила ему записку, объясняющую…

— Записку? Мама, они придут за ним.

— Он умен. Он знает, что делать.

Она сделала глубокий, прерывистый вдох.

— Я думала, когда придет время, будет легко сделать то, что нужно.

Что-то в том, как она произнесла эти слова, в том, как ее лицо напряглось в мрачной решимости… заставило верхнюю часть моего позвоночника зачесаться.

— У нас нет времени, чтобы тратить его здесь, мама. Мне нужно добраться до следующей деревни, чтобы купить припасы.

Мысли проносились в моей голове, планы создавались и отбрасывались в течение нескольких секунд.

— Затем город. И я зайцем сяду на корабль…

Корабль плывущий на юг, в другое человеческое королевство Громалия. Прежде чем я покинула Эпроту, я бы оставила ложный след, убедилась, что охранники думают, что я направляюсь в другое место. Отвлекла их от охоты на мою семью.

Мама только покачала головой.

— Послушай меня внимательно. Я надеялась, что у нас будет больше времени, но у судьбы были другие планы.

Мое сердце забилось быстрее в груди, и я наблюдала, как она повернулась, чтобы подойти слишком близко к краю обрыва.

Я не могла думать. Не могла дышать.

— Нам нужно бежать…

— Подожди. Есть вещи, которые тебе нужно знать.

Ее голос стал устрашающе спокойным. Ее лицо ничего не выражало, а на щеки вернулся румянец. Это было так, как если бы мы могли обсуждать погоду.

Вдалеке послышались крики. Было слишком поздно. Мы выбрали неверный путь. Это был только вопрос времени, когда они загонят нас обеих в угол. У меня пересохло во рту, вся кожа зудела, когда я практически танцевала на ногах, отчаянно желая пошевелиться.

— Мама, пожалуйста. Мы должны.…спрятаться.

Прятаться было бы бесполезно. Королевских гвардейцев обучали именно для этого. Моя грудь сжалась так, что легкие стали каменными.

Моя мать взяла мое лицо в ладони, заставляя меня сосредоточиться на ней.

— Хотя ты всегда была дочерью моего сердца, но я не давала тебе рождения.

— О чем ты говоришь?

Она одарила меня дрожащей улыбкой.

— Я не ожидала, что буду любить тебя так, как люблю. Я… я сделала все, что могла, чтобы защитить тебя. Прости, что я забрала тебя из твоей семьи. Но я никогда не смогу пожалеть о том, что спасла твою жизнь.

Дыхание замерло в моих легких.

— Ты… ты похитила меня? Когда?

— Я знала, что ты должна была жить, чтобы спасти всех нас. Но сначала ты должна найти принца, — сказала она мне.

— Найди его и встреться со своей судьбой.

Я просто покачала головой. Принц прожил всего девятнадцать зим. Король Сабиум — его отец — хотел моей смерти и всех, кто мне подобен. Что молодой принц мог для меня сделать? Как бы он помог?

— Принц… — настаивала она.

— Мы теряем время.

— Пообещай мне, что найдешь его.

Разум моей матери был на пределе. Это часто случалось с провидцами.

— Я обещаю.

Я схватила ее за руку. Я бы потащила маму с собой, если бы пришлось. Я бы нашла способ спасти нас обеих.

Моя мать боролась, дико вырываясь. Несмотря на ее худощавое телосложение, я едва могла удерживать ее неподвижно. Что бы сделал Тибрис, когда бы он вернулся домой после исцеления и узнал, что мы обе мертвы? Когда он стал единственным выжившим членом нашей семьи? Когда он узнал, что его жизнь была под угрозой?

— Пожалуйста, — сумела выдавить я, когда крики усилились, приближаясь стражники.

Я дико озиралась по сторонам. Мы могли бы направиться на восток, если бы они еще не перекрыли этот маршрут. Это был наш единственный шанс.

Немедленно с той стороны послышались новые крики. У нас остался только один выбор. Я задохнулась от чувства вины, когда оно комом встало у меня в горле. Я должна была догадаться, что мама потеряла рассудок. Не взяв ситуацию под контроль, я обрекла нас обеих.

— Нам нужно спрятаться, — огрызнулась я.

Но было слишком поздно. Трое королевских стражников уже нашли нас. Один из них споткнулся о корень дерева, когда прорывался через линию деревьев, и в любое другое время я, возможно, ухмыльнулась бы.

Стражники тяжело дышали, но в их глазах безошибочно читалось мрачное удовлетворение.

— Подвергнитесь аресту, — приказал один из них.

Все было кончено.

Моя мать протянула руки. Я прижалась ближе. Одно последнее объятие перед тем, как нас обеих убьют, в назидание тем, кто попытается спрятаться от богов.

— Плыви, моя дорогая. Плыви.

Мама отступила и толкнула меня обеими руками. Крик вырвался из моего горла.

Я не чувствовала ничего, кроме воздуха под ногами. Затем меня охватил такой всеохватывающий холод, что мои легкие с трудом выдыхали скудный воздух, который я задерживала.

Я отчаянно брыкалась, борясь с течением. Мои руки напряглись, когда я проталкивала их сквозь воду. Но река унесла меня прочь. Я подняла голову, задыхаясь, и сделала один драгоценный глоток воздуха, поворачивая свое тело к берегу.

Что-то ударило меня в спину, выбив воздух из моих легких. Камень. Вода сомкнулась над моей головой. Я оттолкнулась, дотягиваясь до поверхности. Но что-то еще удерживало меня. Острая боль пронзила мою голень, когда моя нога врезалась в другой камень. Желание вдохнуть было почти неизбежным.

Мое платье было поймано. Поймано в глубинах реки. Глупый способ умереть.

О боги, о боги, о боги.

Я потянула его. Ничего. Я бы утонула здесь.

Моим легким не хватало воздуха. Была ли смерть от утопления лучшей, чем быть сожженным заживо?

Мое зрение затуманилось по краям.

Ярость пронзила меня. Я не могла умереть вот так. Я отказываюсь.

Я согнулась в талии и ударила свободной ногой, потянувшись к своему платью обеими руками.

Я потянула.

Ничего.

Моя паника притуплялась, мое тело становилось вялым, я уже проигрывала битву с холодной водой. Мои пальцы были негнущимися, онемевшими, почти бесполезными.

Мои легкие сжались.

Я вцепилась в свое платье. Последний, отчаянный рывок. Изо всех сил дернув вверх, я ударилась локтем о другой камень. А потом я кружилась, барахтаясь, когда река уносила меня все дальше от утеса. От моего дома. От моей семьи.

Я сделала один спасительный глоток воздуха, прежде чем врезалась в упавшую ветку дерева, и мое тело снова погрузилось под воду.

Каждый раз, когда мне удавалось поднять голову, я ловила проблески деревьев по обе стороны реки. Кусочек голубого неба. Размытое пятно зелени. Я плыла так быстро. Слишком быстро, чтобы уследить, где я была.

Холодно. Было так холодно.

Мои движения стали медленнее. Вялость. Я сделала еще один вдох, но в основном это была пена. Вдохнув еще воды, я задохнулась, когда меня снова потянуло вниз.

Может быть, это было бы быстро. Может быть, я бы просто… уснула.

Что-то обвилось вокруг моей руки. Я слабо толкнула это, но оно только сильнее сжалось.

А потом все погрузилось во тьму.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Приска

Воздух врывается в мои легкие. Теплое тело надо мной. Губы на моих.

Мои легкие горели. Я задыхалась. Большие, сильные руки перевернули меня на бок. Мужчина. Я выкашляла, по ощущениям, половину реки.

Я открыла глаза. Надо мной было ярко-голубое небо. Каким-то образом я была жива. Но моим спасителем мог быть стражник, который спас меня только для того, чтобы король мог наблюдать, как я горю.

У человека, который спас мне жизнь, было грубое лицо с темно-коричневой кожей и темными, слегка раскосыми глазами. Его нос был сломан не один раз, и его хмурый вид ясно сказал мне, что он не хотел играть в спасителя, и он обижался на меня за то, что я поставила его в такое положение. Это был впечатляющий хмурый вид.

Не охранник. Но это не означало, что я была в безопасности. И все же… он спас меня.

— Ах, спасибо. Кто вы?

— Меня зовут Галон.

Он коснулся моей щеки, и мое тело внезапно стало сухим, моя одежда помялась от речной воды, но больше не была мокрой.

Я отшатнулась, уставившись на него. Иметь столько силы…

Я обернулась на цок-цок-цок лошадиных копыт. Стражники? Я дёрнулась, пытаясь встать, и одна из этих рук размером с лодку опустилась мне на плечо, легко удерживая меня на месте. Группа мужчин прорвалась через лес. Хорошо одетые, в прекрасных кожаных сапогах и толстых плащах. Не стражники, но и не обязательно я была в безопасности.

Я насчитала пятерых из них, включая мужчину рядом со мной.

Мои глаза отяжелели. Теперь я была сухой, но все еще мерзла.

— Ты нашел селки, — сказал один из мужчин.

Он ухмыльнулся мне, его зубы казались невероятно белыми на фоне его темной кожи. Для человека, который, возможно, планировал меня убить, у него была смехотворно неотразимая улыбка.

Галон покачал головой.

— Деревенская девушка. Тонула в реке, Лориан.

Лошади расступились, и у меня пересохло во рту, когда я увидела человека, с которым разговаривал Галон.

Это был человек, который постоянно преследовал меня в снах. Тот, который набросился на меня только вчера на деревенской площади.

Мои глаза впитывали его. Он был огромным мужчиной, с широкими плечами и мускулами, которые перекатывались при движении. Темные волосы ниспадали ниже плеч, заплетенные в несколько маленьких косичек, чтобы убрать их от лица. Его челюсть выглядела так, словно могла выдержать удар — и любой, кому не повезло попасть в нее, переломал бы себе кости.

Он поднял руку, прикрывая глаза. Костяшки его пальцев украшали белые полосы. Шрамы. Он носил несколько ножей и меч. Значит, наемник. Вероятно, жестокий. Человек, который продал бы меня стражникам в тот момент, когда узнал, что я им нужна. Был ли он человеком, который причинил бы вред тому, кто не представлял для него угрозы, еще предстоит выяснить.

Черты его лица были мужественными, словно высеченными из камня, хотя высокие скулы придавали ему почти дикую красоту. Он был тошнотворно красив, и я прерывисто вздохнула.

Зеленые глаза встретились с моими, холодные и равнодушные. Я была права. Я знала эти глаза. И я смотрела в них на церемонии вручения подарков.

Но как? Почему?

Мы долго смотрели друг на друга, и я ждала любого проблеска узнавания. Как это возможно, что я мечтала об этом мужчине? Было ли это потому, что ему было суждено спасти мою жизнь?

Но он уже отвел взгляд.

— Оставь ее, Галон. У нас нет на это времени.

Мое сердце пропустило следующий удар. Если бы они оставили меня вот так, я была бы мертва. Мало того, что стражники рассредоточились бы, прочесывая лес, и мою деревню, так у меня не было бы ни одежды, ни еды…

— Пожалуйста, — прохрипела я.

Красивый мужчина проигнорировал меня, поворачивая свою лошадь. Я была настолько несущественной, что выражение его лица уже стало задумчивым, его мысли явно были где-то далеко.

Я запомнила это сурово красивое лицо.

Мой характер вспыхивал, когда меня провоцировали. Но я никогда раньше не испытывала такой ледяной ярости. Эта потребность видеть, как кому-то причиняют такую же боль, как мне.

Однажды, каким-то образом, я заставлю его заплатить. Если я переживу это. Я заставлю его пожалеть, что оставил меня здесь.

Галон бросил мне свой плащ. Если он и чувствовал какую-то вину за то, что бросил меня, это не отразилось на его лице.

— Удачи — сказал он.

Он повернулся и вскочил на коня, когда я поднялась на колени.

Они уехали. И все, что я могла делать, это смотреть, как они уезжают, мой разум отключался.

Я завернулась в плащ, мои глаза снова отяжелели. Мне пришлось встать. Пришлось продолжать двигаться.

Мои глаза закрылись.

Когда я, наконец, открыла их снова, воздух еще больше остыл.

Мое тело было похоже на один большой синяк. Я потеряла свои тонкие тапочки, и мои ноги все еще кровоточили от многочисленных ударов о камень.

Я заставила себя подняться на ноги, подавив всхлип. Луна была яркой, давая мне достаточно видимости здесь, рядом с рекой. Но под покровом леса я, скорее всего, безнадежно заблудилась. Паника поднялась в моей груди. Я не могла оставаться здесь.

Вой разорвал ночь, и я задрожала под плащом. Я никогда не должна была позволять себе спать. То, что я проснулась, было чудом. Что я не погрузилась в гораздо более продолжительный сон.

Но я была жива.

И теперь у меня был список того, чего нужно достичь.

Самое главное, мне нужно было убраться отсюда, пока меня не нашла охрана. Тот факт, что они не наткнулись на мое бессознательное тело, был чудом. Поскольку я была уверена, что боги обычно не дарят смертным таких чудес — и поскольку они никогда раньше не тратили время, чтобы помочь мне, — мне нужно было воспользоваться своей удачей.

Тибрис нашел бы меня. Ему было бы все равно, что это подвергнет его еще большей опасности. И как бы мне ни хотелось встряхнуть его за это, меня захлестнула волна облегчения при мысли о том, что я увижу его снова. Я не могла думать о маме. О королевской страже. Может быть… может быть, они не убили ее. Может быть, они забрали ее для допроса, и Тибрис найдет способ освободить ее. Мы бы все устроились где-нибудь на новом месте.

Мне просто нужно было добраться до города. Я бы нашла Вайсера и договорилась о рассылке записок во все наши запланированные места встречи. Находясь там, я бы поискала выход из города.

Мы снова нашли бы друг друга. Если и было что-то, что я знала, так это то, что мой брат любил меня.

За исключением того, что он не был по-настоящему моим братом.

У меня перехватило дыхание, мгновенное отрицание пронеслось по моему телу. Нет. Тибрис всегда был бы моим братом, даже если бы мы не были связаны кровными узами. И он ожидал бы, что я выживу. Он бы знал, что моя единственная надежда — отправиться в город, попытаться сесть на корабль, покидающий континент. До того, как король узнал, что я отказала богам в том, что им причиталось. До того, как меня сожгли как одну из предателей. Но если бы это стало слишком опасно, я бы оставила Тибриса здесь, если бы пришлось. Он был умен, и он смог бы залечь на дно. Я бы позаботилась о том, чтобы он жил, даже если бы это означало, что я никогда его больше не увижу.

У меня был план. Мне просто нужно было начать действовать.

И однажды я найду человека, который приказал Галону оставить меня умирать. Я найду его и заставлю заплатить.

Лориан

— Мы могли бы помочь той женщине, — пробормотал Кавис.

Я скользнул по нему взглядом. Обычно приветливый мужчина был мрачно нахмурен. Дети, женщины, животные… Кавис всегда был одержим идеей спасения невинных. И то, что он стал свидетелем церемонии вручения подарков в последней деревне, которую мы посетили, повергло его в мрачное настроение.

— Мы помогли, — сказал я. — Галон спас ей жизнь.

— И как долго, по-твоему, она будет продолжать выживать здесь, в дикой природе? Возможно, было бы милосерднее позволить ей утонуть.

Я не утруждал себя повышением ранга, когда мы путешествовали вместе. Те, кто боялся услышать какую-либо критику в адрес никчемных лидеров. Надутый вид Кависа заставил меня пожалеть, что я не выбрал другой подход.

— Когда ты спасаешь полутонувших диких кошек, ты должен быть готов к тому, что они разорвут тебя на ленточки, — сказал я.

Последнее, в чем мы нуждались, это во внимании, а женщина, которая каким-то образом оказалась в реке, привлекла бы к себе слишком много внимания. Она была проблемой. Я понял это в тот момент, когда она наткнулась на меня в своей деревне, едва не привлекая пристального внимания асессора.

Несколько дней, потраченных на то, чтобы сопроводить ее обратно в ее деревню, могли стать разницей между тем, чтобы найти то, что мы искали, и потерять это навсегда. Интерес, который мы получили бы от этих жителей деревни — и любых охранников в округе — также поставил бы под угрозу наши планы, как только они начали бы задавать вопросы. И поняли, что мы не там, где должны быть.

Я оглядел своих людей. Галон закатил глаза. Март ухмыльнулся, в то время как Ритос просто покачал головой.

— Она хорошенькая, — сказал Март.

Она была хорошеньким созданием. Хотя она была бледной, ее кожа имела достаточно цвета, чтобы сказать мне, что ей нравилось проводить время на солнце. Копна вьющихся белокурых волос рассыпалась по ее плечам, когда она пристально посмотрела на меня. Ее глаза впились в мои — странного, но не непривлекательного янтарного цвета, скорее золотого, чем карего. У нее был красивый рот с пухлой нижней губой. Этот рот скривился, ее острый маленький подбородок выпятился, когда она поняла, что мы ее покидаем.

Ритос фыркнул.

— Иногда мне чертовски жаль, что ты такой холодный, Лориан.

Я закатил глаза. Если бы мой брат мог услышать, что мои мужчины говорят как группа добросердечных старух, он бы безжалостно надо мной издевался.

— Был ли я единственным, кто видел ее беспомощный поступок насквозь?

Ритос уставился на меня с разинутым ртом. Кавис нахмурился.

Я просто еще раз покачал головой. Дикая кошка была наполовину утоплена и явно сбита с толку тем, что все еще жива. Но она вовсе не была беспомощной. Я уловил, как она оценивала нас. Она, вероятно, даже не осознавала, что делала это. Но это сказало мне, что она прекрасно выживет сама. Кроме того, у нас не было времени задерживаться в этой поездке. Все, ради чего я так усердно работал, было в пределах досягаемости, и я бы не стал рисковать из-за какой-то деревенской девчонки, которая была настолько глупа, что упала в реку.

Деревенская девушка, на которой не было ничего, кроме мокрого белого платья, облепившего ее, как вторая кожа. Проведя рукой по подбородку, я покачал головой. Очевидно, что так много дней путешествия давали о себе знать.

Если у меня и были какие-то сомнения по поводу ухода от деревенской девушки, то они развеялись в тот момент, когда я увидел холодное возмездие в ее странных янтарных глазах.

— Те, кому нечего терять, становятся самыми опасными врагами из всех, — сказал я.

Я точно это знал.

Глаза Ритоса превратились в щелочки. Очевидно, он был на стороне Кависа.

Я взглянул на своего самого близкого друга.

— И ты согласен с нашими мягкосердечными друзьями, Галон?

Он просто нахмурился.

— Мне нравился мой плащ.

Мои губы дрогнули, когда я подавил смешок. Один взгляд на потрясенное выражение лица Ритоса, и я безжалостно сжал их.

— Нам нужно двигаться быстрее, если мы собираемся пересечь мост до захода солнца. Я хочу горячую еду и крепкий сон, — сказал я.

Ритос фыркнул и повернулся лицом вперед, подталкивая свою лошадь, пока она больше не была рядом со мной. Этот человек мог дуться целыми днями, и он был нашим лучшим поваром. Благодаря деревенской девушке, любое мясо, которое я бы съел следующим, будет либо обугленным до черноты, либо сырым посередине, либо и то, и другое.

Тяжело вздохнув, я погнал свою лошадь вперед.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Приска

Если бы я пережила следующие несколько дней, то оглядывалась бы назад с каким-то озадаченным удивлением. Шансы остаться в живых были настолько малы, что если бы я подумала об этих шансах, я бы застряла здесь на то немногое, что осталось от моей жизни, застыв в страхе.

И вот я поплелась дальше, следуя вдоль реки Дайтур на восток. Мне нужно было найти место, где можно было бы пересечь реку, и продолжить свой путь дальше на юго-восток, к городу.

Если бы я была готова к этой поездке, я могла бы пересечь реку недалеко от моей деревни. Это добавило бы несколько дней к моему путешествию, но я бы избежала большинства других путешественников. Но более низкая температура и нехватка еды были бы смертным приговором. Поэтому мне нужно было добраться до Мистрана — одного из немногих поселений, достаточно больших, чтобы называться городом к северу от реки. Там я могла бы украсть еду, оружие, может быть, даже сапоги.

В последний раз, когда я посещала Мистран, я была ребенком. Оба моих родителя были живы. По крайней мере, люди, которые называли себя моими родителями. Вина, ярость, печаль — все это скопилось вместе, пока я не отогнала эту мысль прочь.

В то время они обсуждали, куда мы переедем дальше, и папа развел руками, заявив, что будет счастлив там, где будет его семья.

Горе свернулось у меня под ребрами и вырвалось наружу при мысли о моем приветливом отце. Я скучала по нему, как по потерянной конечности, и все же все мое детство было ложью. Я обхватила себя руками и покачивалась.

Нет. Позже я бы развалилась на части. Если бы я поддалась зияющей дыре, открывающейся внутри себя, я бы легла здесь и никогда больше не встала. Моя способность выжить зависела бы от принятия разумных решений. Одно неверное движение здесь, и я была мертва.

Мне нужно было поскорее убраться с реки. Королевская стража ожидала бы, что я буду держаться поближе к ней, если я все еще была бы живой. Хотя, конечно, узнав, что я упала в ту ледяную реку, они явно не ожидали, что я выживу. Солнце опускалось за деревья, забирая с собой остатки послеполуденного тепла. Скоро мне нужно будет найти место, где можно свернуться калачиком и спрятаться на ночь.

Что случилось с мамой после того, как она столкнула меня с того утеса? Королевские стражники вспыхнули в моем сознании, и я отогнала их. Где был Тибрис? Мой брат всегда внушал лояльность, благодаря своей настойчивости в исцелении любого — независимо от их способности заплатить. Возможно, кто-то из людей, которым он помог, дал ему немного еды или приютил на ночь.

Боль пронзила мою ногу, когда я пнула камень. Я втянула воздух и сердито посмотрела на него сверху вниз. Мой палец на ноге кричал на меня.

— Ну что ж, — произнес голос. — Кто у нас здесь?

Ужас змеей свернулся у меня в животе. Я обернулась. Еще одна причина держаться подальше от реки. Это заглушало звук того, что кто-то преследует меня.

Мужчина был загорелым и чисто выбритым. Он был на несколько футов выше меня, с широкими плечами и мощными бедрами. Он держал лук, его рубашка натягивалась, подчеркивая мускулы, которых достигали мужчины, проводя свои дни, таская убитых оленей обратно в свои деревни. Он посмотрел на меня, и его рука потянулась к длинному ножу на бедре.

Охотник. Тот факт, что он был здесь, означал, что я была ближе к Ошибочному ответу, чем я могла надеяться. Это также означало, что этот человек привык ловить свою добычу и тащить ее домой за плату.

Я мертва.

— Я знаю, кто ты, — тихо сказал он. — Новости быстро доходят до Мистрана.

Его рот скривился, когда он обсмотрел меня внутрь, босую и дрожащую.

— Я сделаю это быстро, маленький ягненок. Ты даже не узнаешь, что это произошло.

Стоя неподвижно, я позволила ему приблизиться. Мои плечи опустились, и слеза скатилась по моей щеке. Часть напряжения покинула его лицо. Вероятно, он думал, что меня будет легче убить, чем оленя.

Я была слаба, утомлена и безоружена. Если бы я не придумала план в ближайшие несколько мгновений, я была бы для него самой легкой добычей.

Глухая ярость поселилась в моей груди. Я выжила в той реке только для того, чтобы умереть здесь?

Мир сузился, пока все, что я могла видеть, было его лицом. Охотник сделал шаг ко мне, и под жалостью я уловила дикое удовольствие в его глазах. Этот человек был создан для охоты. Даже если бы он пообещал мне легкую смерть, он все равно наслаждался бы этим.

Я бы не стала облегчать ему задачу.

Что-то шевельнулось слева от меня. Его лошадь стояла всего в нескольких футах от меня. Я задела ногой камень справа от себя. Мои глаза встретились с глазами охотника.

Я кое-чему научилась во время занятий с Тибрисом и его друзьями. Самым важным было то, что независимо от того, сколько я тренировалась, если один из мужчин прижмет меня, мне конец. Они просто весили больше меня. Этот охотник был намного крупнее Тибриса и его друзей. По сравнению с его мускулами они выглядели почти женственными.

— Ну вот, — успокаивал меня охотник.

— Скоро все закончится.

В его глазах появился болезненный огонек. Вероятно, он мысленно тратил золото, которое получил бы за мою смерть. Он получил бы больше золота за то, что доставил меня королевской страже живой, но у меня было чувство, что этот человек не смог бы так долго сдерживаться и не убить меня.

Еще на шаг ближе. Лезвие его ножа сверкнуло в последних лучах солнечного света.

Итак.

Я присела. Моя рука нащупала камень. Он был грубым, тяжелее, чем я представляла. Охотник оскалил на меня зубы и сделал еще один шаг.

Я запустила камнем в сторону лошади, осторожно, чтобы не попасть в нее.

Издалека я почувствовала, как лошадь встала на дыбы, услышала проклятие охотника, когда он развернулся. Но я уже поворачивалась, отчаянно осматривая лесную подстилку.

Там.

Ветка была слишком тяжелой. Длинной и громоздкой. Плохой выбор. Но охотник все еще поворачивался, разрываясь между тем, чтобы посмотреть на свою лошадь, которая убегала рысью, и немедленно убить меня.

Он снова повернулся в мою сторону, и я взмахнула веткой.

Она ударила его в сторону лица, достаточно сильно, чтобы заставить его споткнуться.

Закричав, я ударила его снова. Он упал на колени, одной рукой защищая лицо, другой вытаскивая нож. Из его носа хлынула кровь.

Я ударила его снова.

Он упал на спину. Моя грудь вздымалась. Его глаза закатились. Он действительно был без сознания? Я снова подняла свою ветку.

Я колебалась.

Желчь подступила к моему горлу. Я не могла этого сделать. Я не была убийцей.

Он застонал.

Я позволила ветке опуститься.

Рыдания сотрясли мое тело, когда я ударила его еще раз. Из его носа брызнула кровь. Я упала рядом с ним, и моя рука нащупала его нож.

Это был он или я.

Я вонзила нож ему в горло и вытащила лезвие. Жидкость попала мне на лицо, я подавилась и отскочила. Наклонившись, меня вырвало желчью. Слезы потекли по моему лицу.

Спотыкаясь, дрожа, я соскользнула с берега к реке. Мои ноги больше не болели. Ничего не болело. Я едва почувствовала ледяную воду, когда ополоснула лицо и начисто вымыла нож.

Чувства начали возвращаться, когда я снова поднялась по берегу к телу охотника. У меня не было ни времени, ни сил похоронить его. Земля была наполовину замерзшей, и мне нужно было двигаться.

Его лицо уже потеряло свой цвет. Даже в тусклом свете было очевидно, что он мертв. И что он умер плохой, кровавой смертью.

Мой желудок снова скрутило, но я подавила это. Присев на корточки рядом с его телом, я нашла его кошелек с монетами и разрезала его.

По-видимому, не было глубин, на которые я бы не опустилась, чтобы продолжать дышать.

Раздался шорох, и я замерла, сжимая руку вокруг ножа.

Темные глаза встретились с моими.

Лошадь.

— Э-э, я сожалею обо всей этой истории. Это было все, что я могла придумать в это время.

Если лошадь могла хмуриться, то эта могла.

Я медленно поднялась на ноги.

— Ты и я? Мы могли бы быть командой.

На лошади я бы путешествовала намного, намного быстрее. Медленно приближаясь, я издавала успокаивающие звуки, пробираясь через лес. Становилось так темно, что я едва могла видеть.

— Вот, хороший мальчик,

Я опустила голову.

— Девочка. Извини. В любом случае, ты великолепна.

Лошадь не выглядела так, будто доверяла мне, но она позволила мне погладить ее. Узел у меня внутри начал распутываться, хотя руки продолжали дрожать.

Я полезла в седельную сумку охотника, вытаскивая его запасы еды. Хлеб. У охотника был хлеб, яблоко и — завернутое в мягкую ткань — валео.

У меня перехватило дыхание. Сладкие фрукты были редкостью, часто их почти невозможно было найти. Когда я была маленькой, папа несколько раз в год ездил в другие деревни. Мне нравилось, когда папа уезжал на юго-восток, потому что в прибрежных деревнях было гораздо больше шансов найти моего драгоценного валео.

Тибрису больше всего нравилось, когда папа уезжал на север, где жили одни из лучших мастеров по деревообработке. Папа всегда приносил крошечных деревянных зверушек, и к тому времени, когда он умер, у каждого из нас была коллекция на маленьких столиках рядом с нашими кроватями. Я бы отдала почти все, чтобы иметь одну из них у себя в кармане прямо сейчас. Всего лишь одна маленькая деревянная фигурка на память о нем.

Поднеся фрукт к носу, я вдохнула. На меня нахлынули воспоминания. Улыбка моего отца, то, как он притворялся, что не смог найти валео, а затем вытаскивал один из кармана. Время, прямо перед его смертью, когда я потратила несколько драгоценных медяков на валео для него.

Что бы он подумал обо мне сейчас?

Лошадь зашаркала, и я отогнала воспоминания прочь. Теперь у меня были хлеб, фрукты, вода и лошадь. Все, что мне потребовалось, — это убить человека.

Хватит.

Мрачно, я полностью сняла седельную сумку с лошади. Я ела ровно столько, чтобы продержаться ночь, а потом вела лошадь пешком. Я не могла рисковать, путешествуя далеко в темноте. Если бы лошадь сломала ногу, я бы вернулась туда, откуда начала.

— Мы прекрасно поладим, — пробормотала я.

— Я поем, мы пройдем достаточно далеко, чтобы найти укрытие, — и подальше от тела позади меня, — а потом мы отдохнем. Завтра будет лучше, чем сегодня.

Что-то щелкнуло позади меня. Я вздрогнула.

Лошадь дернулась вправо. Выругавшись, я потянулась за поводьями, но было слишком поздно.

Лошадь понеслась. Она уже была напугана, и я напугала ее еще больше. Теперь она была в бешенстве, скакала галопом в темноте.

Она не собиралась возвращаться.

Я сидела на лесной подстилке и шмыгала носом, отрывая куски хлеба и запихивая их в рот. Хлеб был черствым, но в тот момент это было лучшее, что я когда-либо пробовала.

Глухая ярость поселилась у меня внутри.

Я никогда не просила об этом.

Я бы отдала богам свою магию тысячу раз.

Они были теми, кто отверг мое предложение, когда мне было всего несколько дней от роду, оставив меня во владении моей силой. Я никогда не узнаю причину, но теперь за мной будут охотиться всю оставшуюся жизнь исключительно потому, что боги решили, что им не нужна моя сила.

От несправедливости всего этого у меня перехватило дыхание.

Я сжала руки в кулаки и поднялась на ноги. Я бы осталась в живых просто назло им.

Я бы жила, и когда я бы умерла, старая и довольная в своей собственной постели, я бы потребовала объяснений от этих богов. И если бы они решили заставить меня гореть в моей загробной жизни, по крайней мере, я бы сначала высосала всю радость, печаль и любовь из этой жизни.

Взглянув вверх, я прерывисто вздохнула. Над моей головой в ночном небе мерцали звезды. Сегодня я не раз думала, что больше никогда их не увижу. Но вот я оказалась здесь, внезапно охваченная благоговением перед тем, как они сверкали.

Я выжила. Это было все, о чем я могла просить.

Вернувшись к телу охотника, я щупала в темноте, пока мои руки не наткнулись на прохладное дерево. Его лук. Я была ужасным стрелком. Поистине ужасным. Но я все равно забрала его вместе с его стрелами.

Моя голова чувствовалась так, словно ее набили целебными бинтами Тибриса. Я так устала, что больше не могла удерживать мысль дольше нескольких мгновений.

Но я заставила себя двигаться, считая шаги, чтобы не заснуть. Слух о награде за мою голову уже дошел до Мистрана. Я не могла рисковать, останавливаясь, чтобы украсть побольше еды или лучшую одежду. Но я могла бы перейти мост. Сейчас, когда было темно и холодно, и мало кто переходил бы дорогу. Это был мой лучший шанс.

Наконец, в поле зрения появился мост.

То же самое сделал и дозорный, стоявший на страже.

Отчаяние поднялось, резкое и стремительное. Я подавила его. Конечно, они выставили охрану на этом мосту. Любому, кто планирует бежать на юг, придется либо попытаться пересечь замерзающую реку, пересечь горы Нормат, либо воспользоваться мостом из Мистрана.

Если бы только меня выбросило на другой берег реки.

Ты нигде не собиралась всплывать. Ты была наполовину мертва, помнишь?

О, я вспомнила. И я вспомнила отстраненный, скучающий взгляд этих темно-зеленых глаз, когда наемник сказал Галону оставить меня умирать.

По крайней мере, моя ярость согреет меня в ближайшие дни.

Приска

Охранник не выглядел очень старым. Он ходил взад-вперед в очевидной попытке сохранять бдительность. Я изучала его движения. Тот факт, что охранник был молод, не шел мне на пользу. Молодой означал сильный.

Если бы я больше практиковалась с арбалетом, я могла бы убить его отсюда. Я вздохнула. Я была в бегах всего несколько часов, и уже подумывала об убийстве так же легко, как о том, чтобы позавтракать утром. Вероятно,мне следует начать беспокоиться об этом.

К сожалению, мои шансы попасть в стражника с такого расстояния — в темноте — были примерно такими же высокими, как у Асинии, выигравшей игру в King's Web.

Мое сердце заныло при мысли о моей лучшей подруге. Думала ли она, что я мертва? Ненавидела ли она меня сейчас за то, что я… развращена?

Позже. Я подумаю об этом позже.

У охранника на бедре висел меч, и он двигался так, как будто знал, что делает. Но он был достаточно бдителен, чтобы быть явно новичком в такого рода обязанностях. И новые охранники, скорее всего, будут обращать на все внимание.

Но этого стражника, вероятно, насильно завербовали в одной из бедных деревень и отправили в город для базовой подготовки перед отправкой на службу. Моей надеждой было бы, чтоб он увидел бы бедную, беззащитную молодую женщину и представил бы свою сестру. Я осмотрела мост. Перила были чуть выше бедер охранника.

Хорошо.

Я сунула охотничий нож в седельную сумку. Арбалет не был проблемой — я выглядела как любая отчаявшаяся женщина, которая отправилась на охоту и заблудилась.

Воспользовавшись моментом, чтобы подумать обо всех тех способах, которыми жизнь недавно причинила мне зло, я позволила своим глазам наполниться слезами. Не потребовалось много усилий, чтобы поддаться печали, которая хотела утащить меня вниз.

Я подавила рыдание.

— Извините?

Стражник вздрогнул, покраснел и нахмурился в быстрой последовательности. Его рука скользнула к мечу, и я подняла руки, еще один всхлип вырвался из моего горла.

— Ты в порядке? — он спросил.

Это сказало мне все, что мне нужно было знать. Всего несколько лет службы закалили бы охранника до такой степени, что его первыми словами были бы «Кто ты?». Еще несколько лет, и он немедленно приказал бы мне лечь на землю, прежде чем лишить меня оружия.

— Н-нет..

Я всегда выглядела жалкой, когда плакала. Это была одна из причин, по которой я так сильно это ненавидела. У меня задрожала нижняя губа, и стражник убрал руку с рукояти своего меча.

— Я была в л-лесу, искала еду для своей с-семьи… — шмыгнула носом я, подходя ближе.

— Я заблудилась. А потом…

— Все в порядке.

Охранник заметил мою порванную одежду и кровь на ней, и я увидела момент, когда он пришел к логическому выводу.

— В этом городе есть целитель.

Охранник прислонился к перилам моста и кивнул в сторону Мистрана. Несмотря на свой юный возраст, он не предложил отвести меня туда сам. Вместо этого он потянулся к мешочку, висящему у него на поясе, и вытащил зеленый камень троута.

Черт.

Он использовал бы этот камень, чтобы связаться со своим командиром, который немедленно приказал бы меня арестовать.

Моя рука чесалась достать нож из седельной сумки.

И потрясенное, обвиняющее лицо охотника промелькнуло в моем сознании.

Из моих глаз потекли настоящие слезы. Я не хотела причинять боль этому молодому стражу.

— Пожалуйста, не надо, — сказала я, кивая на троут-стоун.

— Я… я бы предпочла уединение.

Он нахмурился, но его рука убрала камень.

— Я бы сам сопроводил тебя к целителю, но я не могу оставить свой пост.

— Думаю, я бы предпочла найти целителя в соседней деревне.

Я кивнула на другой берег реки, все еще медленно приближаясь к стражнику.

Он нахмурился, явно недоумевая, почему я продолжаю ходить в моем состоянии.

Он снова посмотрел на меня. Понимание промелькнуло в его глазах, и его рука легла на меч.

Но я уже набрасывалась на него.

Если бы он был женщиной, это бы не сработало. У нас была более низкая точка равновесия. И если бы стражник стоял на шаг дальше от перил, он бы использовал этот меч, чтобы проткнуть меня насквозь.

Но я опустилась почти на корточки и оттолкнулась вверх и вперед.

Он вскрикнул, падая.

Всплеск.

Сожаление мгновенно заморозило каждый мой мускул.

Нет. Я выжила. Он бы тоже выжил.

Ты выжила, потому что один из этих негодяев выловил тебя из реки.

Нет. Охранник был крупнее меня. Больший вес тела означал, что ему потребуется больше времени, чтобы замерзнуть.

У меня не было времени успокаивать себя по поводу его шансов на выживание. Шум, который он издавал, прорезал ночь, заглушая шум воды внизу, и любой, кто находился на расстоянии слышимости, скорее всего, пришел бы разобраться.

Развернувшись, я с грохотом помчалась по мосту к лесу на другой стороне. Когда я не услышала немедленного крика, я сделала глубокий вдох, но все равно продолжала бежать, по крайней мере, до тех пор, пока купол над моей головой не закрыл звезды.

Было темно, я была так измотана, что спотыкалась, и мне нужно было найти место, где спрятаться. Но исчезновение охранника было бы замечено. Если бы он выжил, этот маленький зеленый камешек мог привести к моей смерти.

Поэтому я продолжала идти. Я чувствовала, что, когда сбиваюсь с пути, подлесок царапает и рвет мои лодыжки. Время потеряло всякий смысл, пока я не упала на колени.

— Еще немного, — пробормотала я.

Приподнявшись, я огляделась по сторонам. Было так темно, что все, что я могла сделать, это сойти с тропы и ползти через подлесок, пока не нашла место, чтобы прислониться к стволу дерева. Завернувшись в плащ, я ждала рассвета.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Приска

Как только на следующее утро небо посветлело, я снова была на ногах.

Если ты когда-нибудь заблудишься, ищи возвышенность. Оттуда тебе будет легче ориентироваться. И у тебя будет больше шансов найти воду, — голос Тибриса звучал в моей голове, спокойно и уверенно.

Где он был прямо сейчас? Провел ли он ужасную ночь на холоде? Прятался ли он в чьем-нибудь сарае или на чердаке?

Я отказалась думать о другом варианте. Что он уже мертв. Вместо этого я осмотрела окрестности. Гор нигде не было видно, но справа был небольшой холм. Я поплелась по нему, стараясь держаться как можно тише. Однако мои усилия были бесполезны, поскольку я споткнулась о ветки, врезалась в дерево и застонала, когда моя кровоточащая нога ударилась о камень. Я останавливалась при каждом неверном шаге, вздрагивая от каждого шума, мой пристальный взгляд метался вокруг, когда я напрягала слух в поисках малейшего звука.

Я осмотрела местность подо мной. К северу была река, которую я пересекла прошлой ночью. Мое сердцебиение участилось при воспоминании о том, как близко я была к смерти.

Повернувшись лицом в противоположном направлении, я посмотрела на юг. Другая река — гораздо уже, чем река Дайтур. Мне нужно было бы пересечь ее.

Мои ладони вспотели при мысли о еще большем количестве ледяной воды. Я сделала глубокий вдох и заставила себя сосредоточиться. Если бы я оставалась на дороге, которая вела от моста, я бы последовала по ней на юго-запад, в конечном итоге добравшись до столицы королевства — Лесдрина. Вдоль этой дороги были разбросаны города покрупнее. Города, где у меня было бы больше шансов затеряться, пока я не смогла бы украсть лошадь и добраться до города. Но я была в беспорядке. Мои ноги кровоточили, я хромала, и мое состояние только привлекало внимание.

Итак, я бы держалась леса, пока не окажусь ближе к Лесдрину. Это был единственный реальный выбор, который у меня был. Надеюсь, к тому времени, когда я буду вынуждена воспользоваться дорогой, я бы придумала план, как обезопасить себя.

Я могла бы это сделать.

В конце концов, несмотря ни на что, я все еще была жива. Мне просто приходилось постоянно напоминать себе об этом.

Река была всего по колено, но текла быстро.

Моя грудь сжалась, и я сделала несколько неглубоких вдохов, глядя вниз на свой запланированный путь.

Один неверный шаг, и я оказалась бы в этой ледяной воде. Возможно, она всего лишь по колено, но я все равно могла поскользнуться, удариться головой, утонуть.

Двигайся.

Я подавила рыдание, ненавидя себя за то, что вообще колебалась. Я могла бы это сделать. Я должна была это сделать, или я могу прямо сейчас повернуть назад.

Я шагнула в ледяную воду, двигаясь так быстро, как только могла, чтобы не поскользнуться. К тому времени, как я добралась до другого берега, мои ноги саднили от свежих порезов от острых камней.

Положив руки на колени, я наклонялась, пока не перестала дрожать. Когда я подняла голову, все, что меня окружало, казалось, вращалось вокруг меня.

Я шла весь день. К тому времени, как солнце село, мой желудок выл, но у меня почти закончилась скудная еда, и мне нужно было сохранить то немногое, что у меня осталось, на завтра.

Вдалеке мелькнуло красное. Пламя?

Я замерла. Я, конечно, не могла чувствовать тепло. Но на мгновение я вообразила, что могу. Представила, что лежу перед этим огнем, сонная после сытного ужина.

Королевские стражники, вероятно, не стали бы разжигать огонь. Херика однажды сказала мне, что они обычно путешествуют с камнем умбры — большим черным камнем, который может быть заряжен магией и выделять тепло.

Где было пламя, там, скорее всего, была еда. Мой желудок заурчал, словно соглашаясь, и я не отрывала взгляда от оранжево-красного свечения сквозь деревья.

Подкравшись ближе, я выглянула из-за дерева на поляну.

Я резко втянула воздух. Я узнала эту группу мужчин, растянувшихся у костра, не заботясь ни о чем на свете. Стиснув зубы, я насчитала четверых из них. Один из негодяев где-то прятался, вероятно, на посту.

Ярость захлестнула меня вместе со здоровой дозой возмущения. После всего, через что я прошла с тех пор, как Галон вытащил меня из реки, видя, как они спят у теплого костра, вероятно, с полными животами и в сухой одежде…

Это был поворот ножа.

Галон лежал ближе всех ко мне. На другом конце поляны их лидер — Лориан, как они его называли — был вытянут с закрытыми глазами. Позади него их лошади отдыхали возле нескольких тюков с припасами.

Вероятно, некоторые из этих припасов включали еду. Мою кожу покалывало от предвкушения.

Где именно находился часовой?

Лориан перевернулся и посмотрел налево. Мой рот растянулся в моей первой улыбке с тех пор, как я сбежала из своей деревни. Тиран не мог просто позволить своему человеку делать свою работу. Ему приходилось дышать ему в затылок.

И он только что показал место часового.

Дурак.

Я бы забрала у них еду и оставила их почти ни с чем. За то, как они бросили меня.

Мучительно медленно я начала продвигаться справа от Лориана. Здесь у меня было больше видимости, но я не могла позволить себе спешить и сломать ветку.

Один из мужчин кашлянул. Я использовала звук, чтобы сделать несколько быстрых шагов.

Казалось, что на это ушло несколько часов. Я знала свои сильные стороны, и красться по лесу не входило в их число. Но я не позволила своему нетерпению потерять эту лошадь. Эти припасы. Всю еду.

Наконец, наконец, я была всего в нескольких шагах от лошадей. Я медленно втянула немного воздуха в легкие и, бросив последний взгляд на отдыхающих мужчин, приготовилась.

Я застыла. Лориан ушел.

Его голос прозвучал позади меня.

— Ты действительно думала, что мы не знали, что ты здесь, деревенская девушка?

Пригнувшись, я развернулась, избегая его попытки схватить меня. На его лице промелькнуло удивление, и он бросился на меня.

Я подставила ему подножку, моя собственная нога переплелась с его. Он выругался, и мы упали, покатившись к огню.

К тому времени, как мы остановились, мой клинок был у его горла, а мое сердце билось так сильно, что казалось, мои ребра вот-вот сломаются. Он прижал меня своим огромным телом, но все, что здесь потребовалось, — это легкое движение моего запястья, и он был бы мертв.

Он смотрел на меня сверху вниз, в его зеленых, как лес, глазах светилось веселье.

Ловушка. Ублюдок посмотрел на часового, чтобы заманить меня поближе и убедиться, что я пойду в противоположном направлении. Чтобы он мог выследить меня. Вероятно, он знал, что я здесь, еще до того, как я увидела его огонь.

Меня охватило смятение. Я должна была действовать лучше. Мне нужно было быстро учиться, если я собиралась добраться до города и сесть на корабль.

— Ты действительно думала, что мы позволим тебе забрать одну из наших лошадей? Что мы сделали, чтобы заслужить твою кражу?

Меня пронзила ярость.

— Ты оставил меня умирать, — прошипела я.

— Ты выжила.

— Не благодаря тебе!

Он тяжело вздохнул. Как будто я причиняла ему неудобства.

Я представила, как мой клинок разрубает его на части. Представила брызги крови. Обычно я не была кровожадной, но этот человек взывал это во мне.

Выражение его лица стало скучающим. За последние несколько дней я прошла через ад, и этот человек мог бы облегчить мою ношу. Вместо этого он отвел взгляд для того, чтобы зевнуть.

Прекрасно. Посмотрим, как ему понравится, когда я оставлю его умирать.

Острое лезвие внезапно прижалось к моей коже, прямо рядом с местом, где бешено бился мой пульс. Я приставила свой собственный нож ближе к горлу Лориана.

— Убери его на место, — сказал веселый голос.

Моя кожа стала липкой, тяжесть давила на грудь.

Я посмотрела в зеленые глаза Лориана и дала себе молчаливую клятву. Если бы я пережила следующие несколько минут, и боги когда-нибудь решили бы, чтобы наши пути пересеклись еще раз, я бы позаботилась о том, чтобы этот человек пожалел, что оставил меня умирать.

Его взгляд стал острее, как будто он читал мои мысли. Огромная мозолистая рука сжала мое запястье, пока я не была вынуждена выронить нож.

Лориан скатился с меня, но не настолько, чтобы я могла куда-нибудь пойти. Кто знал, что они теперь со мной сделают? Они могли бы надругаться надо мной, убить меня, сдать королевской страже. То, что эти люди могли бы сделать со мной, сделало бы быструю смерть того охотника подарком.

Мое отчаяние, возможно, только что стоило мне жизни.

Друг Лориана поставил меня на ноги, потянувшись к моим рукам. Грубая ткань веревки, которую он нес, царапнула мои запястья.

Моя кожа горела, и резкий, настойчивый крик заполнил мой разум, пока не остался только один выход.

Остановка.

Время застыло.

Взмахнув ножом, я развернулась и побежала к их лошадям.

У меня было несколько моментов. Если мне повезет.

Я отвязала ближайшую лошадь.

И мое тело ударилось о землю.

— Что ты сделала?

Теперь в этом шелковом голосе не было веселья. Я снова был беспомощна. Я замерла, разочарование охватило меня. Я так чертовски устала от этого дня.

— Отпусти!

— Используй на мне свою магию еще раз, и ты пожалеешь об этом.

— Мою магию?

— Не притворяйся глупой.

Он перевернул меня, и я тяжело дышала, отчаянно пытаясь отдышаться. Его взгляд опустился на мою вздымающуюся грудь, а затем вернулся к моему лицу.

Лгать было глупо, так как наемники видели, на что я способна. В этом случае правда была моей лучшей защитой.

— Я не притворяюсь. Не так, как ты имеешь в виду. Я могу сделать только одну вещь. И только иногда. И ненадолго.

Теперь я говорила бессвязно, отчаянно пытаясь заставить его понять. Мне никогда не следовало приходить сюда. Следовало знать лучше, чем думать, что я могу украсть одну из их лошадей. Я была достаточно уставшей и голодной, чтобы позволить отчаянию взять верх над моей логикой. Теперь они передадут меня любым стражникам, которые придут за мной, а затем насладятся наградой короля.

Лориан изучал пустое место на моем виске, где был бы синий круг, если бы я дожила до двадцати пяти зим. Выражение его лица было непроницаемым, и все же я практически чувствовала, как лихорадочно работают его мысли, когда он пытался точно понять, кто я такая.

Мой собственный взгляд скользнул к синей отметине на его виске, негодование заструилось по моим венам. Но этот грубиян уже заговорил снова.

— Как ты оказалась в той реке? Солги, — промурлыкал он, прежде чем я смогла заговорить, — и я брошу тебя обратно. Но не раньше, чем прикажу Галону привязать камни к твоим ногам.

Страх пронзил меня изнутри, и на долгое, бесконечное мгновение я не могла дышать. Мысль о том, что вода хлынет на меня, в мой рот, затопит мои легкие…

Лориан все еще изучал меня. Он знал, насколько хорошо сработала его маленькая угроза. Я попыталась отодвинуться от него, но все, что я делала, это придвигала свои бедра ближе к его.

— Говори, — прорычал он.

— Моя мать… она столкнула меня в реку. Потому что охранники узнали, что я одна из продажных. Они пришли за мной.

Моя нижняя губа задрожала, и я безжалостно прикусила ее зубами. Я пыталась отрицать это с того момента, как мама толкнула меня, но пришло время посмотреть правде в глаза.

Моя мать была мертва.

Стражники убили бы ее мгновенно. Возможно, жестоко, поскольку они видели, как она бросила вызов королю и помогла мне сбежать.

Мои глаза горели, но я отказалась оплакивать свою мать здесь, когда Лориан смотрит на меня сверху вниз.

Так близко я могла видеть все оттенки зеленого в его глазах. Это был мужчина, о котором я мечтала снова и снова, и я все еще не знала почему. Маленькая часть меня надеялась…

Я отбросила эту мысль. Реальность этого человека была ничем иным, как разочарованием.

— Я полагаю, твой план состоит в том, чтобы добраться до города.

— Да.

Я определенно не стала бы рассказывать ему о своем плане попасть на корабль. Чем меньше он знал о моей жизни, тем лучше.

— Ты можешь использовать свою магию, когда захочешь, или когда тебе обязательно грозит опасность?

Этот человек, очевидно, пытался потрясти меня неожиданным способом, которым он задавал свои вопросы.

— Я использовала ее всего несколько раз в своей жизни.

Галон подошел на шаг ближе и покачал головой.

— Скажи мне, что ты думаешь не о том, о чем я думаю, что ты думаешь.

Я моргнула, услышав это. Лориан крепче обхватил меня руками. Затем он поднялся на ноги, поднимая меня вместе с собой, как будто я была мешком с зерном. Он посадил меня на землю.

Случайная демонстрация его силы была пугающей. Вероятно, таково было его намерение.

— У меня есть предложение для тебя.

Выражение лица Лориана стало задумчивым. Любое предложение от него вряд ли сулило мне что-то хорошее. И хотя до сих пор я принимала отчаянные — хотя и необходимые решения, связываться с группой наемников было бы худшим выбором из всех.

Поскольку не казалось, что эти люди собирались убить меня, я сделала большой шаг назад.

— Я не хочу ничего из того, что ты предложишь. Помнишь тот раз, когда ты оставил меня замерзать до смерти?

Он вздохнул.

— Ты всегда так драматизируешь?

Один из его людей фыркнул, и я задрожала от желания врезать Лориану. Он просто поднял бровь, глядя на меня, как будто читая мои мысли.

— Да. Да, я драматизирую. Отличная причина для тебя отпустить меня.

— Я так не думаю. Ты еще не выслушала мое предложение.

Я стиснула зубы. Возможно, разумнее было выслушать. Изучить их слабости.

— Хорошо. Говори.

— Мы тоже идем в город.

Настала моя очередь фыркнуть. Конечно, так оно и было. Наемники либо возвращались к клиенту, выполнив свою работу, либо направлялись в город в поисках работы. Такая работа, при которой кто-то окажется с гораздо более легким кошельком — или, что еще хуже… мертвым.

— И?

— И, — выдавил он, — мы могли бы использовать кого-то вроде тебя, чтобы помочь нам прибыть… незамеченными.

Ах. Кто-то с магией, подобной моей, был бы очень полезен наемникам, которым нужно было проникнуть в город.

— Что именно ты предлагаешь?

— Трехразовое питание, лошадь, одеяла и любую одежду, которую мы сможем найти для тебя. В обмен ты поможешь нам у городских ворот.

— Подожди. Ты хочешь, чтобы я использовала свою магию специально? На глазах у королевской стражи? Ты с ума сошел?

Мое будущее промелькнуло перед моими глазами. В нем были языки пламени, глумящаяся толпа и мои собственные крики агонии, когда я горела.

Одна темная бровь приподнялась.

— Если ты используешь свою магию должным образом, никто не узнает, что мы были там.

— Я не знаю , как ей пользоваться!

— Я научу тебя.

— Ты… можешь это сделать?

Что, если бы я могла научиться владеть своей силой? Я могла бы использовать ее, чтобы обезопасить себя. С моим даром у меня было бы гораздо больше шансов остаться в живых.

О, он был добр.

Я зарычала, отталкивая его от себя.

— Шайка наемников, которых нельзя увидеть в городе? Меня застукают с тобой, и я хуже, чем мертва.

Среди их врагов были бы не только королевские гвардейцы. Держу пари, множество соперничающих групп были бы рады шансу победить в соревновании.

Его глаза встретились с моими. Они были на удивление ясными.

— Ты когда-нибудь видела, как кого-нибудь сжигали на костре?

Я сглотнула.

— Нет

— Ты не захочешь. И ты, конечно же, не хочешь такой смерти. Если нас поймают, я сам устрою тебе быструю смерть.

Какое очаровательное предложение.

— Ты мне не нужен, — мой голос был высоким. Отчаянным.

Я не хотела нуждаться в нем. Это, конечно, было не одно и то же.

Лориан махнул рукой со скучающим выражением лица.

— Ты только что пыталась украсть мою лошадь. Эта импульсивность? Это говорит мне о том, что ты ничего не знаешь о выживании за пределами своей деревни. Сам факт, что тебе удалось продержаться так долго — это чудо.

Я ненавидела то, что он был прав.

Я продвинулась так далеко благодаря упрямству, ярости и слепой удаче. Но путешествие с наемниками означало еду, тепло и изучение моих способностей.

Он все еще изучал меня. У меня было ощущение, что его глаза могли видеть слишком многое.

— Ты бы не убила меня, — он взял мой подбородок между большим и указательным пальцами.

— У тебя не хватит духу убить человека, когда он смотрит тебе в глаза.

Мой разум вернул меня к последнему булькающему звуку охотника, и я сделала глубокий, прерывистый вдох.

Нет. Сосредоточься.

— Я зашла так далеко. Одна.

— Поздравляю, ты выжила. Но мы оба знаем, что ты никогда не доберешься до города одна.

Боги, я ненавидела этого человека. Я дернула головой. Его пальцы сжали мой подбородок.

Как бы мне ни хотелось не обдумать это, у меня не было большого выбора. Я либо погибла бы здесь в одиночестве, меня поймали бы охранники, которые следовали за мной, либо я попытала бы счастье с этими людьми.

Он хотел сделки? Я бы позволила этим наемникам научить меня всему, что они знают о магии, а затем использовала бы эту магию, чтобы бросить их недалеко от границы. Так же, как они бросили меня.

Иногда тебе приходилось мстить там, где ты смогла бы ее найти.

— Хорошо, — сказала я наконец.

Он отпустил мой подбородок и отошел от меня на несколько шагов.

— Нам нужно поесть, а затем несколько часов поспать. Мы встанем до рассвета.

Как только Лориан отошел от меня, его друзья, казалось, расслабились. Галон все еще выглядел недовольным, но я подняла его плащ с того места, где я его бросила, и завернулась в него. Сузив глаза, я одарила его своим лучшим жестким взглядом.

Теперь плащ был моим.

Уголок рта Галона дернулся, но он ничего не сказал, просто отошел, чтобы собрать хворост. Судя по удивленному взгляду одного из молодых людей, пронзившего его, это не было его обычным поведением.

Мне нужно было внимательно наблюдать за этой группой. Нужно было выяснить их сильные и слабые стороны, чтобы я могла использовать последнее.

— Пойдем, поешь чего-нибудь, — сказал один из мужчин.

Я мысленно прозвала его Смайли, и он снова сверкнул этим именем, жестом приглашая меня сесть рядом с ним.

Я подошла к нему, заняв место на несколько футов дальше от места, которое он указал. Он просто протянул мне блюдо, уже наполненное каким-то мясом. Мой желудок заурчал в ответ.

Я взяла его, и он передал мне пузырек с водой.

— Можешь оставить это себе, — сказал он.

— Спасибо тебе.

— Меня зовут Ритос.

— Приска.

Мы ели в тишине. Я медленно придвинулась ближе к огню, все еще чувствуя, как холод пробирает меня до костей. Большинство других мужчин вернулись ко сну, но Ритос сказал, что скоро заступит на караул, поэтому был рад приготовить для меня.

Возможно, это был его способ заставить меня ослабить бдительность в его присутствии. Этого бы не произошло, но я бы с радостью съела его еду.

Лориан беспокойно бродил по лагерю, проверяя лошадей, бросая на землю дополнительный спальный мешок и время от времени бросая на меня прищуренные взгляды. Я сдержалась от каких-либо комментариев, призванных оттолкнуть его еще больше, чем уже. Было ясно, что он был здесь лидером, и его маленькая группа наемников ничего не предпринимала, не посоветовавшись сначала с ним.

Я проглотила мясо, выпила половину бурдюка воды и собралась с духом. Мое следующее занятие не обещало быть приятным.

Наклонившись, я осмотрела свои грязные ноги. Из нескольких порезов все еще сочилась кровь, один из них потемнел от песка. Рисковать заражением было бы верхом глупости. Я полила одну ногу водой, пока она не стала достаточно чистой, чтобы наложить повязку. Поскольку я чувствовала на себе взгляды, я героически не поморщилась от укуса. Рассматривая свое грязное платье, я попыталась найти самую чистую часть, которую можно было бы сорвать.

— Вот, — сказал Ритос, протягивая пригоршню чистых полосок белья.

Наемникам приходится путешествовать с медикаментами. Из того, что я слышала от мужчин в моей деревне, они всегда дрались, убивали и выполняли различные другие морально неполноценные задания за деньги.

— Спасибо.

— У нас тоже есть бальзам.

Я приподняла бровь, когда он передавал его. Я почувствовала запах водорослей, которые измельчили в пасту и смешали с мазью. Это предотвратило бы заражение. До сих пор Ритос казался самым добрым из всех мужчин. Хотя, как и все они, он просто наблюдал, как Лориан угрожал утопить меня. Я бы этого не забыла.

— Тебе нужна помощь? — спросил грубый голос.

Я оглянулась через плечо. Лориан наблюдал за мной. Странное осознание покалывало мою кожу, когда наши глаза встретились.

Я покачала головой.

— Мой брат — целитель.

На его лице промелькнуло удивление, немедленно сменившееся его обычным непроницаемым выражением.

— Он заживляет небольшие порезы и царапины и помогает при редких легких заболеваниях?

— Да.

Он покачал головой и гордо удалился. Я взглянула на Ритоса, который просто пожал плечами, наблюдая, как я поднимаюсь на ноги.

Я не знала, что Лориан имел против целителей, но я видела, как мой брат снова и снова сжигал себя, пытаясь залечить ужасные раны и хронические болезни. Когда наш отец заболел, Тибрис неделями лежал рядом с ним, вкладывая в него все, что у него было, пока сам он не превратился в кожу и кости, слишком слабый, чтобы призвать свою собственную силу.

Я чуть не потеряла их обоих.

Теперь Тибрис был либо в невероятной опасности, либо…

Нет. Мой брат выжил. У него были люди именно для такого сценария.

Я изучала мужчин, когда закончила намазывать мазью свои ноги. Кроме Галона, никто из них не продемонстрировал ни малейшего намека на собственную силу. Я не была точно уверена, в чем заключался дар Галона, но он больше не использовал его с тех пор, как я наткнулась на их лагерь.

Поскольку они знали, на что я способна, мне нужно было выяснить, какого рода угрозу представлял каждый из них.

Как только мои ноги были забинтованы, я взяла одеяло, которое предложил мне Ритос, и легла на свой спальный мешок, свернувшись в клубок как можно ближе к огню, но не настолько чтобы не обжечься. Я все еще мёрзла, но мой живот был полон, раны перевязаны, а глаза горели от изнеможения.

Я планировала бодрствовать, потому что этим людям нельзя было доверять. Я почувствовала движение справа от меня и сумела приоткрыть глаза, только чтобы встретить пристальный взгляд Лориана на мне.

Что-то в оценивающем взгляде его глаз заставило холодок пробежать по моей коже. Он смотрел на меня хищным взглядом — как будто я была новой, неожиданной пешкой, и он решал, какой ход ему сделать.

Я вздрогнула и закрыла глаза.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Приска

Я покачала головой, глядя на Лориана. Он снова указал на своего скакуна, его губы сжались, когда я не сразу пошевелилась.

Я проигнорировала его властный жест.

— Ты не сказал мне, что мы будем делить лошадь.

Лориан скрестил руки на груди.

— Ты видела у нас запасных лошадей, милая?

Я втянула воздух, щурясь от раннего утреннего света.

— Не называй меня так, — уперев руки в бедра, я попыталась выглядеть угрожающе.

— Я могу поехать с кем-нибудь из других мужчин.

Может быть, Ритос. До сих пор он был милым. И в отличие от Лориана, у меня не чесались руки сжимать его горло каждый раз, когда он говорил.

Лориан наклонился ближе, его глаза сузились.

— Моя лошадь самая большая и наиболее подходящая для перевозки двух человек, даже если один из них такой же тощий, как ты.

— Мы не можем все быть большими как скот.

Он сверкнул на меня зубами.

— Садись в седло, пока я сам не посадил тебя туда.

Я фыркнула и перекинула ногу через круп лошади, чуть не пнув Лориана в лицо. К сожалению, он отступил с пути моей ноги.

В следующий раз я бы замахнулась сильнее.

Его огромное тело приземлилось в седле позади моего. Я должна была сказать ему, чтобы он садился первым. Я бы предпочла быть той, кто держится за него, чем позволить его огромным рукам держать меня в клетке.

Лориан не дал мне выбора. Его руки обхватили мою талию и сжали поводья. Его тело было таким большим, что я мгновенно оказалась окруженной им. Его мужской запах ударил мне в ноздри, и я заставила себя дышать ртом, не обращая внимания на то, как он наклонился ближе, поглаживая свою лошадь.

Мужчина был крупногабаритным, с бицепсами больше моих бедер. Из того, что я видела до сих пор, он тоже не был неуклюжим болваном. Нет, он двигался бесшумно, как пантера, и гораздо быстрее, чем должен был быть способен человек его комплекции.

Это делало его исключительно опасным.

По крайней мере, на данный момент это означало, что он представлял смертельную угрозу для любого, кто помешал бы мне выполнить мою часть нашей сделки. Каким-то образом он стал человеком, который, скорее всего, сохранит мне жизнь — по крайней мере, в течение следующих нескольких дней. Какая ирония.

Лориан подтолкнул лошадь пятками и мы немедленно двинулись обратно по узкой лесной тропинке.

Эта часть леса была темной и заросшей, с переплетающимися лианами, которые боролись за пространство. Ветви деревьев были похожи на скрюченные руки — сломанные пальцы, цепляющиеся за более густую листву.

Стояла мертвая тишина, если не считать случайного скрипа ветки или хруста сучка. Как будто лес затаил дыхание в ожидании.

— Тебе нужно расслабиться, — сказал мне Лориан.

— Ты раздражаешь мою лошадь.

Я выдохнула, стеснение в груди дало мне понять, что я слишком долго сдерживалась.

— Нам нужно двигаться быстрее, — пробормотала я.

— Королевская стража не знает об этом маршруте. Да, нам нужно двигаться быстро, но нам не нужно паниковать. Чем быстрее мы едем, тем чаще нам нужно давать отдых лошадям.

Я знала это. Но я также знала, что если нас поймают, я буду мертва. Эти мужчины? У них выжившие написано на их лицах. Любой, кто взглянет на них с первого взгляда, поймет, что они созданы для того, чтобы выпутываться из наихудших ситуаций. И я была бы идиоткой, если бы воображала, что они не пожертвовали бы мной, если бы это дало им хотя бы несколько минут дополнительного времени для побега.

А я? Это было чудом, что я осталась жива. Если не чудо, то цепочка везения. Но ни на чудеса, ни на удачу нельзя было рассчитывать. И наемники тоже не могли, которые были почему-то убеждены, что я могу помочь им достичь их собственных целей. Я была единственной, кто мог бы гарантировать, что я продолжу дышать.

В конце концов, мои мышцы начали болеть от того, что я держалась так напряженно. Я расправила плечи и заставила себя расслабиться настолько, насколько смога.

По крайней мере, теперь у меня была одежда. Мужчины принесли рубашки, пару бриджей, которые я закатала, пока они больше не волочились по земле, — даже массивные ботинки, в которых я едва могла ходить. К счастью, Ритос дал мне несколько пар носков, чтобы я засунула их в подошвы ботинок, чтобы я не упала лицом вниз.

Я была в лучшем положении, чем вчера, несмотря на чрезмерное раздражение человека позади меня. Я могла быть благодарна хотя бы за это.

Как только тропа достаточно расширилась, один из мужчин остановил свою лошадь рядом с нашей. Он был моложе большинства остальных, вероятно, примерно возраста Ритоса. Его волосы были немного длиннее, чем у Ритоса, и небрежно зачесаны назад, открывая широкий лоб. Он скакал так, словно родился на лошади, и его мечтательные карие глаза заставили меня задуматься, о чем именно он думал.

Он одарил меня удивительно милой улыбкой.

— Я Кавис.

— Приска. Откуда ты? — спросила я, внезапно заинтересовавшись.

У него был легкий акцент.

Я внимательно наблюдала за ним, поэтому заметила, как его взгляд метнулся в сторону Лориана.

— Если ты собираешься лгать мне, не утруждай себя, — пробормотала я.

— Колючая женщина, — прошептал Лориан мне на ухо.

Я пожала плечами, желая уединиться.

Он, очевидно, уловил суть, потому что еще ближе наклонился к моему личному пространству.

— Жена Кависа только что родила их первого ребенка.

Кавис просиял, и если бы мужчина мог гореть от гордости, он бы поджег лес вокруг нас.

— Дочь.

Я тоже не могла удержаться от улыбки.

— Поздравляю. Не возражаешь, если я спрошу, каким видом магии ты владеешь?

Тонко. Но я могу спросить и сейчас, пока мужчина отвечал на некоторые из моих вопросов.

Лориан напрягся позади меня, но он не помешал Кавису ответить.

Некоторая яркость покинула улыбку Кависа.

— Я хорош в языках.

— Хорошо владеешь языком?

Март рассмеялся позади нас.

— Он имеет в виду, что может понимать каждый язык, на котором говорят в этом королевстве, — и любой другой.

— Теперь это звучит как полезный навык для наемника.

Глаза Кависа слегка расширились, и он посмотрел мимо меня на Лориана. Что бы он ни увидел на лице зверя, это заставило его кивнуть и отступить.

Март занял его место.

— И что ты можешь делать? — я спросила его.

Он медленно улыбнулся мне.

— Я получаю проблески прошлого человека.

Любопытство покалывало у основания моей шеи, и я открыла рот, но Лориан уже замер у меня за спиной.

— Хватит, — пророкотал он.

Еще больше секретов. Я сдалась, обратив внимание на свои собственные мысли.

К сожалению, эти мысли состояли из воображения последних мгновений мамы и представления Тибрис во всевозможных ужасных ситуациях, мой разум задавал вопросы, на которые я не могла ответить, снова и снова.

Мы остановились перед заходом солнца. Лориан перекинул ногу через лошадь, предлагая мне руку. Я была такой напряженной, что приняла ее, а он обнял другой рукой меня за талию, помогая спешиться. Я ожидала почувствовать отвращение от его прикосновения, но его огромные руки были странно успокаивающими.

Берег слева от нас был высоким и обрывистым. Это дало бы лошадям некоторую защиту от хищников, в то время как высокие дубы укрыли бы их от непогоды. Справа от нас манила река. Мы могли бы искупаться, хотя я знала, насколько холодной была та вода.

— Почему мы остановились?

Вероятно, мы могли бы путешествовать еще несколько часов. Моя кожа зудела от необходимости увеличить расстояние между нами и охраной.

Другие мужчины начали разбивать лагерь, Ритос и Март исчезли в лесу — вероятно, чтобы найти дрова и поохотиться на ужин.

Лориан посмотрел на меня.

— Это хорошая поляна для нашего отдыха. Кроме того, тебе нужно попрактиковаться со своей силой.

Я вздрогнула, мой взгляд скользнул по лесу позади нас, как будто кто-то мог услышать это слово и арестовать меня за измену.

Лориан подождал, пока я снова взгляну на его лицо.

— Посиди несколько минут, пока я разберусь с лошадьми, а потом мы начнем.

Я кивнула, наблюдая, как Ритос вернулся, неся охапку дров.

— Могу я помочь?

Ритос скользнул по мне своей легкой усмешкой.

— Нет.

Я наблюдала, как он направился к своей лошади, принося крошечный фонарь, который он повсюду носил с собой, вместе с маленьким ведерком. И то, и другое висело сбоку от его седла.

— Почему ты носишь это с собой? И, что более важно, почему огонь в фонаре никогда не гаснет?

— Это огонь фейри, — пробормотал он.

Я уставилась на него, и он пожал плечами, как будто носить с собой что-то, чем пользовались фейри, было нормальным явлением.

— Люди из Громалии каждый день пользуются дарами фейри, не будучи заклейменными сочувствующими.

На что это должно быть похоже? В Эпроте такое было невообразимо.

Я не могла не придвинуться ближе к Ритосу, заинтригованная, несмотря на мои попытки игнорировать пламя.

— Что делает огонь фейри?

Он улыбнулся.

— Однажды вспыхнув, оно уже никогда не погаснет.

— Звучит опасно.

Это также звучало невероятно полезно.

— Так и есть. Это также один из лучших способов убедиться, что ты всегда можешь разжечь огонь во время путешествия. Некоторые люди даже используют его в городе — прямо под носом у короля Сабиума.

Эти люди буквально рисковали жизнью и конечностями, чтобы сделать такое. Я не могла этого понять.

— Если оно никогда не гаснет, как ты гасишь его каждое утро?

— Растение под названием дамасская трава, высушенное и измельченное в мелкий порошок.

Ритос взял крошечный пакетик.

— Всего лишь щепотку, смешанную с ведром воды, и оно уничтожено.

Действительно, опасно. И хороший способ случайно сжечь деревню или город дотла.

— Откуда ты знаешь, что это огонь фейри, а не обычный огонь?

Он улыбнулся и поднял лампу. В ней пламя горело так же, как в любой другой. Но когда я присмотрелась к ней подольше, центр пламени казался почти… фиолетовым.

— Этот цвет невозможно подделать, — сказал Ритос.

В моей деревне нас учили, что все, что связано с фейри, было… греховным. В конце концов, боги помогли нам, людям, в нашей войне против них.

— Пойдем, — Лориан дернул головой, и я поднялась на ноги, мой желудок скрутило от нервов.

Ритос послал мне сочувственный взгляд, и я прикусила нижнюю губу, следуя за Лорианом к реке.

Он остановился в нескольких футах от воды и оглядел меня, его зеленые глаза были такими темными, что казались почти черными.

— Расскажи мне о том, как ты в последний раз использовала свою силу. Что пошло не так?

Я облизала внезапно пересохшие губы, обдумывая, как много ему рассказать.

— Я работала в пекарне в моей деревне. У человека по имени Крейлор была… вражда с другим жителем деревни, и он угрожал сестре жителя деревни. Он… причинял ей боль.

В глубине моих глаз горел огонь. Теперь моя мать была мертва, и если Тибрис все еще был жив, он был в такой же опасности, как и я. Я сделала ситуацию намного хуже.

— Сосредоточься, — потребовал Лориан.

— У нас нет времени на твою жалость к себе.

Боги, я никогда не встречала такого холодного, злобного ублюдка. Мои слезы высохли, сменившись яростью.

Лориан просто кивнул.

— Хорошо. Какую большую площадь ты заморозила?

— Заморозила?

Он бросил на меня взгляд, который сказал мне, что он испытывает терпение, но моя глупость усложняла задачу. Я подумала, как бы выглядел его нос, если бы я его сломала.

Лориан медленно улыбнулся, как будто читая мои мысли. Он жестом пригласил меня сесть на большой камень и встал передо мной.

— Возможно, ты ничего не знаешь о своей силе, но к настоящему моменту ты знаешь, что можешь остановить время. Невероятно редкий дар, который пользовался бы большим спросом, если бы тебя схватили.

Я нахмурилась, услышав это.

— Я могу… остановить время максимум на несколько секунд.

— Пока. Расскажи мне больше о том, что привело тебя сюда.

— Криста увидела меня. Она была той, кому я пыталась помочь. Она подбежала к одному из охранников. Я всегда была добра к ней, — пробормотала я.

— Мой брат научил ее защищаться.

— Никогда не недооценивай того, что люди будут делать, когда дело касается денег. Ожидая, что другие будут поддерживать твои моральные стандарты, ты каждый раз будешь разочаровываться.

Жизненные уроки наемника.

— Твоя сила проявляется, когда она чувствует угрозу, — сказал он.

В этом был смысл. Каждый раз в прошлом я внезапно оказывалась застигнутой врасплох или в огромной опасности.

— Это нормально?

Он пожал плечами.

— Маленькие дети таким образом обретают свою силу. Ты, вероятно, проявляла бы это в детстве, когда была напугана.

Я молчала. Разговор о моей силе не был естественным. Часть меня задавалась вопросом, было ли это способом для него собрать больше информации, прежде чем он продаст меня стражникам.

Он просто смотрел на меня своими холодными зелеными глазами.

— Ты это делала, не так ли?

Я перевела взгляд на воду. Лориан подошел на шаг ближе.

— Ты должна рассказать мне все, если я собираюсь помочь тебе научиться владеть твоей магией. Твоя история с ней важна.

Я вздохнула.

— Да, я использовала ее, когда боялась. Это была одна из причин, почему мы так часто переезжали из деревни в деревню, когда я была маленьким ребенком. Моя мать является — была — провидицей, а мой отец был целителем разума, поэтому нам всегда были рады.

У меня защипало в глазах при мысли о моей семье, и я быстро заморгала. Позже я могла бы развалиться на части. Одна. В темноте.

Брови Лориана были опущены, как будто он был либо раздражен, либо глубоко задумался. С наемником это было трудно понять.

Я глубоко вздохнула.

— Мне нужно, чтобы ты объяснил, почему у меня все еще есть моя… сила.

Он прищурился, услышав, как я прошептала это последнее слово, но, к счастью, пропустил его мимо ушей.

— Ты уверена, что хочешь знать ответ на этот вопрос? Как только ты поймёшь, как именно тебе и таким, как ты, лгали, пути назад не будет. Что-то подсказывает мне, что такой человек, как ты, предпочла бы неведение.

Кто-то вроде меня. Как будто я хотела вырасти с силой, которую я не могла понять, зная, что в любой день я могу потерять все. Я вскочила на ноги и ударила руками в грудь Лориана.

— Ты не знаешь меня, — прошипела я.

Он уставился на меня. Затем медленная улыбка расползлась по его лицу, когда он покачал головой.

— Ты не готова.

— Ты не можешь это определять.

Знание — это сила, а мне нужно было столько силы, сколько я могла получить.

— Я скажу тебе то, что ты хочешь знать, когда ты овладеешь своей силой.

Я уставилась на него с разинутым ртом.

— Ты не можешьбыть серьезным.

Лориан просто наклонился, поднял камень и подбросил его в воздух.

— Останови его.

Камень со стуком упал на землю.

Он фыркнул, звук был полон нетерпения, и снова поднял камень.

— Попробуй.

Я пыталась. Я действительно пыталась. Я сосредоточилась на камне, пытаясь найти то место внутри себя, которое заставило бы его замереть. Лориан бросал камни снова и снова, пока я не выбилась из сил настолько, что у меня задрожали руки. Но ничего не произошло.

Я потерпела неудачу. Моя сила была моим единственным козырем — единственным способом, которым я могла бы обезопасить себя, — и я не могла ею воспользоваться.

Лориан поднял камень. И на этот раз он бросил его в меня.

Я увернулась.

— Что за..

Еще один камень. На этот раз немного больше. Он отскочил от моей правой груди.

— В чем твоя проблема?

Он выглядел скучающим. Но его глаза блестели весельем и чем-то более мрачным.

— Если тебе нужно испугаться, я могу сделать так, чтобы это произошло.

— Бросая в меня камни?

Это было бесполезно. Он был бесполезен. И я была самой бесполезной из всех.

Я повернулась и зашагала прочь.

Лориан

Обычно мне нравилось бывать на природе, вдали от ожиданий моего брата, но путешествие с женщиной было новым и совершенно нежелательным опытом.

Тем утром она настояла на том, дабы искупаться в ледяной реке, почти посинев. Ее тело было таким хрупким по сравнению с нашим, что даже Галон нахмурился, увидев, как она дрожала, когда вернулась. Если бы у него был другой плащ, я не сомневался, что Галон — человек с одним из самых высоких показателей убийств из всех, кого я знал, — сам накинул бы его ей на плечи.

Затем были бесконечные вопросы. Всегда, всегда вопросы.

Почему дикая кошка, казалось, считала, что она обязана получить ответы на все эти вопросы, было самой большой загадкой из всех. Наконец, когда она выдохлась, она замолчала, вероятно, надувшись.

Я нахмурился, глядя на нее сверху вниз. Ей потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что мы не свернули, чтобы ехать на восток, в город. Ее голова поникла, и на мгновение паника захлестнула меня изнутри. Была ли она… мертва?

Нам нужна была ее сила у городских ворот.

И… если быть честным с самим собой, мысль о ее смерти была… приводящей в замешательство.

При этой мысли у меня зачесался затылок.

О, она была хороша.

Единственная причина, по которой меня это волновало, вероятно, заключалась в том, что она постоянно подтрунивала надо мной, подразумевая, что я худший из мужчин, раз бросил ее у той реки.

Я осмотрел ее. Нет, она заснула в моих объятиях. Каким необычным созданием она была. Вероятно, она истощила себя бесполезными фантазиями о своей мести жестокому наемнику. В конце концов, люди были полностью предсказуемы. Я провел достаточно времени, путешествуя по этому континенту, чтобы знать это.

Она начала заваливаться набок. Я раздумывал, не позволить ли ей упасть с лошади. Женщине пошло бы на пользу, если бы у нее затрещали кости. Она уже занимала слишком много моих мыслей, когда мне нужно было сосредоточиться на наших собственных планах. Ее тело еще немного наклонилось, и я вздохнул, крепче обнимая ее. Если бы эти кости сломались, это только замедлило бы нас.

Она уткнулась лицом мне в грудь, и Март бросил на меня широко раскрытый взгляд, когда его лошадь поравнялась с моей.

Он открыл рот, и я бросил на него предупреждающий взгляд. Я хотел наслаждаться драгоценной тишиной как можно дольше, пока гарпия не проснулась и не поняла, что мы направляемся не прямо в город.

Пронзительно закричала птица, и Приска дернулась в моих объятиях.

Я вздохнул. Идеально.

Ее глаза распахнулись, и на мгновение они были ясными, затуманенными сном. Эти странные глаза встретились с моими и сразу же наполнились злобой.

Она отстранилась.

— Прости, — она прочистила горло. — Я мало спала.

Сев, она посмотрела на лес вокруг нас. Затем она посмотрела на солнце.

— Почему мы едем на юг?

— Нам нужно кое-что сделать, прежде чем мы отправимся в город.

Она издала интересный шипящий звук. Уши моей лошади навострились.

— Это не то, о чем мы договаривались. У меня нет времени выполнять твои поручения. Мне нужно добраться до города и..

Ее рот плотно сжат. Я просто покачал головой. Неужели она действительно думала, что мы не знаем ее плана? Ее единственным вариантом было сесть на корабль и сбежать.

— Ты нарушаешь наше соглашение, — прорычала она.

Никто не раздражал меня так, как эта женщина. Желание сбросить ее с лошади охватило меня снова. Ритос прочистил горло и указал на свою лошадь, молча предлагая поехать с ней.

Я проигнорировал его.

— Наше соглашение заключалось в трехразовом питании, лошади, — я указал на своего скакуна, — и уроках, которые помогут тебе обрести силу. Твоя часть соглашения заключается в том, чтобы использовать эту силу, когда мы войдем в город. Временные рамки никогда не оговаривались.

— Спусти меня с этой гребаной лошади прямо сейчас.

Мой рот дернулся. Было немного вещей более забавных, чем видеть эту женщину в ярости.

— Мы заключили сделку. Ты будешь выполнять свою часть.

Она боролась, отталкивая мои руки. Я прижался губами к ее уху, ненавидя, что ее запах был таким интригующим.

— Продолжай раздражать мою лошадь, и я привяжу тебя к седлу и заставлю идти позади нас.

— Ты заплатишь за это, — прошипела она.

Я просто пожал плечами. Несколько часов мы ехали в блаженной тишине. Наконец, она повернула голову и сердито посмотрела на меня.

— Что ты вообще должен делать?

— Не твое дело.

— Конечно. Наемник должен быть наемником, верно?

Ее верхняя губа скривилась, и она снова повернулась лицом вперед.

У меня руки чесались обхватить ее шею и сжать. Ее бледное горло искушало меня настолько, что мои руки сжали поводья.

Так вот, я был тем, кто раздражал свою лошадь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Приска

Пролетели дни.

Это было странно — я, бесспорно, оказалась в худшей ситуации в своей жизни. Я могла умереть в любой момент, если бы нас обнаружили. И все же, впервые за двадцать две зимы я почувствовала себя… свободной.

Это было так, как если бы я была щенком, резвящимся по лесу. Мы направлялись в противоположном направлении от города, и этот факт привел меня в ужас. Но Март указал, что такой маршрут мог бы помочь. Вполне вероятно, что северные ворота охранялись более тщательно.

У меня было чувство, что Март говорил мне то, что мне нужно было услышать. Но я смирилась с тем, что прямо сейчас не могу контролировать эту ситуацию. По крайней мере, это было то, что я говорила себе.

Наемники все еще молчали о том, куда они направлялись и зачем. Но они, конечно же, были не с простым поручением, как я предполагала. Нет, судя по их приглушенным разговорам и напряжению, которое, казалось, исходило от всех них — особенно от Лориана, — куда бы они ни направлялись и что бы они ни делали, это было важно. Мне не терпелось узнать, что это было.

Я также отчаянно хотела узнать больше об их силе. Я знала, что у них больше магии, чем я когда-либо видела раньше, но они редко говорили об этом, даже когда поощряли меня использовать мою собственную. Хотя однажды ночью — после того, как выпил слишком много эля у камина — Март рассказал мне несколько подробностей о своей магии.

В то время как мамины видения могли обрушиться в любой момент, Март мог контролировать свои, специально заглядывая в прошлое цели.

Очень полезный навык для наемника.

Я спросила его, как далеко в прошлое он может заглянуть, и он пожал плечами. Очевидно, мне нельзя было доверять эту информацию.

Затем Лориан сел рядом с нами, и я не потрудилась спросить Марта еще о чем-нибудь.

Ритос обладал легким очарованием, которое могло бы раздражать, но он не был тем, кто постоянно вызывал у меня улыбку, когда я погружалась в туман страха. Его широкая ухмылка вызвала у меня желание улыбнуться в ответ, независимо от того, насколько я была погружена в беспокойство.

Кавис был тихим человеком, склонным мечтательно смотреть вдаль — вероятно, думая о своей семье. Единственный раз, когда он по-настоящему оживал, это когда он говорил о своей жене и их дочери.

А Галон? Он был самым старшим. Беззаветно преданный Лориану и постоянно оценивающий потенциальные угрозы, его пристальный взгляд постоянно сканировал лес. Прошлой ночью он объяснил свою силу — у него было сродство с водой. В тот день, когда он сушил мою одежду, он вытянул каждую каплю с ткани одной мыслью.

Вверить свою безопасность в их руки было трудно. Даже если бы я, скорее всего, была бы уже мертва, если бы была одна. Не имея другого выбора, я каждый день ездила верхом с ними, каждую ночь спала у костра и практиковалась в магии при каждой возможности.

До сих пор эта практика была напрасной.

Несмотря на бесполезность моей силы, я почти… наслаждалась собой. Конечно, я все еще хотела заколоть Лориана — настолько, что Галон стал обыскивать меня на предмет оружия каждую ночь, прежде чем мы ложились спать.

Эти люди могли быть ненадежными, но сейчас, по крайней мере, я могла быть собой. Мне не нужно было скрывать искру силы, которая хотела вырваться в мир. Это было так, как будто я все эти годы задерживала дыхание, и с одним долгим выдохом я снова смогла свободно дышать.

Это не продлится долго. Как только я доберусь до города, я снова буду прятаться. От этой мысли горячая волна подступила к моему горлу. Но сейчас, по крайней мере, я почувствовала вкус к тому, какой была бы жизнь, если бы я не хранила этот секрет.

И этот вкус был восхитительным.

— О чем ты думаешь? — голос Лориана был низким, почти интимным, и я едва подавила дрожь, когда его теплое дыхание коснулось раковины моего уха.

Я напряглась и бросила на него сердитый взгляд.

Упрямый мужчина просто крепче обнял меня за талию.

Мои мысли все еще принадлежали мне. И Лориан не имел права ни на одно из них.

— Я думаю о своей магии.

— Хорошо. Возможно, если ты хорошенько подумаешь, то поймешь, как ей пользоваться.

Я напряглась.

— Твои методы обучения оставляют желать лучшего.

— Мне так жаль, — в его голосе слышалось веселье.

— Ты сказал мне, что все, что я знала, было ложью, отказался сказать мне, почему, и бросал в меня камни!

Каждое практическое занятие было повторением того первого дня. И каждый раз, когда я спрашивала, что именно он имел в виду, называя меня невеждой, он пожимал плечами и предполагал, что, возможно, захочет рассказать мне, когда я буду полезна не только для декоративных целей.

Его тело переместилось позади меня, когда он пожал своими огромными плечами.

— Ты недостаточно стараешься.

Мне приходится учиться владеть своей силой. Потому что я знала Лориана достаточно хорошо, чтобы понимать, что если он не решит, что я готова, он разобьет лагерь в лесу у городских стен, пока не решит, что мне можно доверять у ворот. Чем скорее я смогу использовать свою силу, тем скорее мы сможем разойтись.

С севера дул прохладный ветерок, принося с собой запах дождя и свежесрубленной сосны. Солнце зашло, и я поежилась, втягивая холодный воздух в легкие.

— Скоро нам нужно будет найти убежище.

— Мы останавливаемся на ночлег в следующей деревне.

У меня пересохло во рту. Деревни означали людей, которые были бы настороже в поисках любого, кого они могли бы передать королевской страже. Даже самого любезного трактирщика можно было купить за сотню золотых монет.

— Это безопасно?

— Я буду оберегать тебя.

Он сказал это небрежно, и я просто со смехом покачала головой. Конечно, я до некоторой степени доверяла ему свою безопасность. Но если он думал, что я просто слепо поверю его слову, он был безумен.

Я практически слышала, как этот грубиян заскрежетал зубами от моего мгновенного отрицания. Но если он думал, что я забуду о том, что он оставил меня замерзать или предложил сжечь заживо, он мог подумать еще раз.

Я натянула капюшон плаща Галона на голову, когда показалась деревня. Уже опускалась ночь, и мой желудок проснулся при мысли о нормальной еде. Мое тело жаждало настоящей кровати, даже если это было только на одну ночь.

Ритос исчез, чтобы посмотреть, есть ли свободные комнаты в ближайшей гостинице.

Мое сердце колотилось как барабан. Мое зрение сузилось. Я наблюдала за каждым лицом, уделяя пристальное внимание любому, кто смотрел на нашу процессию слишком долго.

И все же, казалось, никто нас не замечал. Их взгляды скользнули мимо нас, и некоторые кивнули нам в знак приветствия. Но никто не позвал властей.

— Тебе не нужно бояться.

— Я не боюсь.

Лориан фыркнул.

— С чего бы мне бояться, когда у меня так много больших, сильных мужчин, которые защищают меня?

Я улыбнулась, когда смогла разжать челюсти.

— В точности мои мысли.

— Это то, что ты делал в моей деревне, когда я увидела тебя на церемонии вручения подарков? — спросила я.

— Останавливался в гостинице?

Последовало долгое молчание, как будто он раздумывал, отвечать или нет. Наконец, он кивнул.

— Ваша жрица настояла на еще большем количестве болтовни, чем большинство.

Ритос вернулся. Выражение его лица было угрюмым, когда он ехал обратно к нам.

— Доступно только две комнаты, — сказал он с глубоким вздохом.

— Для нас на полу будут лежаки.

Он указал на других мужчин.

— Мы будем бороться на руках за кровать, — сказал Лориан, и Ритос просто закатил глаза.

— Зачем тратить время, когда ты победишь каждого из нас?

О чем именно они говорили?

— Конечно, если мы все разместимся в двух комнатах, это будет не так плохо.

Галон нахмурился на меня.

— Ты не можешь спать с нами в одной комнате.

— Почему?

Он просто бросил на меня взгляд, который говорил, что он сомневается в моем интеллекте.

— Я спала рядом с вами, большие комочки, каждую ночь в нашем путешествии. Почему заключение в четырех стенах должно что-то менять?

Ритос покачал головой.

— В городах, расположенных ближе к городу, так не думают. У тебя была бы репутация…

Я покачала головой, глядя на него.

— Я преступница, которая будет в бегах до конца своей жизни. Такие идеи бесполезны.

Лориан крепче обнял меня за талию тем приводящим в бешенство способом, которым он делал, когда ему нужно было издать указ.

— В любом случае, это привлекло бы внимание. Мужчины будут жить вместе, а у тебя будет своя комната.

Если они хотели страдать, то кто я такая, чтобы их останавливать? Кроме того, возможно, немного уединения было бы неплохо. Я могла бы переоценить, отвечала ли работа с наемниками моим интересам. А если бы это было не так? Гостиница была хорошим местом для того, чтобы расстаться.

— Прекрасно.

— Прекрасно.

Гостиница находилась на окраине города — облупившаяся белая краска, казалось, светилась в лунном свете. Двухэтажное здание могло похвастаться соломенной крышей, осыпающимся забором из штакетника и огромной деревянной дверью с медным молотком.

Пьяный мужчина, спотыкаясь, вышел из этой двери, громко смеясь, и я перевела взгляд на удивительно большую конюшню, расположенную рядом с гостиницей.

Люди приходили и уходили, конюхи забирали лошадей у прибывающих. И снова никто не обратил на нас никакого внимания.

Я соскользнула с лошади, мои колени заныли, когда я ударилась о землю. Лориан передал лошадь одному из конюхов, пробормотав несколько слов, и остальные сделали то же самое. Через несколько минут мы вошли в гостиницу.

Тепло гостиницы поразило меня, наконец согрев кости, которые, я могу поклясться, все еще были наполовину замершие после той ужасной реки, и мои веки сразу отяжелели.

Кто-то издал визгливый смех. Я подпрыгнула, затуманенным взглядом оглядываясь вокруг, и Лориан положил руку мне на поясницу. Я подозревала, что он пытался успокоить меня так же, как успокаивал бы свою лошадь сразу после того, как та испугалась.

Я не знала, обижаться мне или забавляться.

Слева от нас ревел огонь. Из очага вылетали искры, оранжево-голубой свет пламени отражался на лицах тех, кто ужинал за поцарапанными деревянными столами. Столы в центре общей комнаты были сдвинуты так близко друг к другу, как будто все обедали как одна большая семья.

Учитывая, что я скрывалась, я бы предпочла более темную комнату и отдельные столы.

В углу бармен варил тушеное мясо в котле. Пар от огромной кастрюли добрался до меня, неся с собой аромат свежеиспеченного хлеба и какого-то мясного ассорти. В животе у меня заурчало.

Лориан взял меня за руку и подвел к столу в задней части общей комнаты, где он сел, прислонившись спиной к стене. Я слишком устала, чтобы протестовать против жестокого обращения, и скользнула в кресло рядом с ним, прикрыв голову плащом.

Я отключилась от разговора, пока мужчины перешептывались друг с другом. Мои глаза, должно быть, закрылись, потому что толчок локтя Лориана заставил их распахнуться. Ритос ухмыльнулся мне.

— Хочешь спать?

Кто-то поставил передо мной миску с тушеным мясом и кружку эля. Я передала эль Ритосу. Я никогда не пробовала его. Теперь, вино, с другой стороны…

Я допила остатки воды, тепло комнаты и соль в рагу не утолили мою жажду. Спрятав мех обратно в плащ, я поднялась на ноги. Рука Лориана немедленно схватила мою руку тем очаровательным образом, каким он это делал, что никогда не переставало заставлять меня чувствовать себя его пленницей.

— Куда ты идешь?

— Набрать воды. Пусти меня, — выдавила я, внезапно расстроившись.

Я была почти в отчаянии от жажды, и чем скорее я покончу с тушеным мясом, тем скорее смогу заползти в постель.

Лориан отпустил мою руку, и я пересекла гостиницу, направляясь к бармену. Он кивнул, когда я попросила воды, и указал мне на кувшин и несколько кружек. Я взяла кружки, относительно уверенная, что мужчины предпочли бы свой эль.

Тем не менее, мне, вероятно, следовало предложить.

Я развернулась, врезавшись в гигантский сундук.

— Ну, посмотри сюда, — мужчина маниакально ухмыльнулся мне.

Нижняя половина его лица была почти полностью покрыта темно-серой бородой, которой он позволил вырасти до груди. Его рука метнулась вперед, откидывая капюшон моего плаща с моего лица. С чашкой в одной руке и притупленными от усталости рефлексами я была слишком медлительна, чтобы остановить его.

— Среди нас есть маленькая красавица. Откуда вы пришли, леди?

Я чувствовала, как мое сердце бьется у меня в горле. Без капюшона на голове я чувствовала себя голой. Узнает ли он меня?

Я заставила свой голос звучать ровно.

— Ты этого не узнаешь. Дай мне пройти.

— Вот это некрасиво. Этот плащ сделан из прекрасного материала. Хотя твоему платью не помешала бы чистка. Я был бы более чем счастлив, если бы ты бросила его на пол в моей комнате, чтобы постирать..

— Двигайся, — приказал низкий голос.

Я посмотрела мимо бородатого мужчины туда, где стоял Лориан, его раздражение было явным. Наши глаза встретились, и мое лицо вспыхнуло. В следующий раз, когда я захочу отойти от него на десять шагов, он, скорее всего, откажется, как тиран, которым он и является.

Несправедливость всего этого заставила мои руки дрожать от ярости. Немного воды выплеснулось через край моей чашки, и мужчина опустил взгляд.

— Видишь, что ты наделал? Ты напугал маленькую птичку.

Лориан проследил за его взглядом. Затем его глаза снова встретились с моими. Он знал, что я не испугалась.

— Двигайся, или я перенесу тебя, — слова были невыразительными, но я видела, как Лориан принимал именно такую стойку прямо перед тренировкой со своими людьми.

Мужчина повернулся к Лориану, его движения были неуверенными. Я отступила назад, но его локоть выбил воду из моей руки. Я смотрела, как моя чашка упала на пол.

Идеально.

— А теперь не устраивай сцен, — он обвел рукой вокруг себя наблюдавших за ним людей таким образом, что стало очевидно, что ему нравится мысль о сцене.

— Я просто поздоровался с твоим попутчиком.

Лориан молча наблюдал за ним. Выражение его лица было пустым, но эти зеленые глаза были полны ледяной ярости.

Когда он не ответил, мужчина протянул обе руки, чтобы оттолкнуть его.

Перед ним стоял Лориан.

А потом его не стало.

Он двигался так быстро, что у меня перехватило дыхание. Шагнув в сторону, он нанес удар с методичной точностью, избежав удара мужчины и ударив его по лицу.

Хруст пощёчины разнесся по гостинице, и все, что я могла слышать, был звук свидетелей, судорожно втягивающих воздух.

Я вздохнула. Пощечина бородатому гиганту была рассчитанным ходом. Лориан хотел унизить его.

Мужчина проревел искаженную угрозу, снова замахиваясь, но Лориана там уже не было, выражение его лица было скучающим. Я моргнула. Я никогда не видела, чтобы кто-то так двигался. Как будто у него была сила остановить время.

Он снова шлепнул мужчину.

— Лориан, — прорычала я.

Это просто привлекало больше внимания. Если он не остановится, кто-нибудь вызовет властей. Лориан взглянул на меня, и его зеленые глаза вспыхнули. Но часть вялой ярости исчезла с его лица.

Мужчина споткнулся. Лориан сделал шаг назад и скрестил руки. Рука Биэрда потянулась к носу — теперь искривленному и кровоточащему.

Лориан сломал ему нос той второй пощечиной.

— Уходи, — просто сказал он.

Его голос был таким тихим, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его, а я была всего в нескольких футах от него.

Борода сплюнул на пол.

— Шлюха, — прошипел он мне.

Я скривила губы, глядя на него, но сумела сдержать рот на замке.

Лориан сделал один шаг к мужчине, но тот отшатнулся, развернулся и убежал. Я ударила Лориана рукой в грудь.

— Хватит.

Его взгляд опустился на мою руку, и когда его глаза встретились с моими, они все еще были дикими. Я посмотрела на людей, наблюдавших за нами, и Лориан медленно повернулся, обводя взглядом комнату. Внезапно всем стало на что посмотреть.

Мои глаза горели.

— Ты ранена? — голос Лориана был грубым.

Я покачала головой, и, к моему сильному смущению, слезы грозили пролиться. Я шмыгнула носом.

— Что это? — его глаза сузились.

— Ты хочешь, чтобы я причинил ему еще больше боли?

— Нет, я не хочу, чтобы ты причинял ему боль еще больше, — прошипела я, мои глаза высохли.

— Я расстроена, потому что пролилась вода, а я хотела эту воду!

Он бросил незаинтересованный взгляд на воду на полу. Затем он снова перевел взгляд на мое лицо.

— После всего, через что ты прошла с тех пор, как покинула свою деревню, это то, что заставляет тебя плакать?

— Я устала, ты, скотина.

Со вздохом он подошел к одной из барменш, которая немедленно вручила ему свежую чашку и полный кувшин воды.

Типично.

Я гордо вернулась на свое место, вгрызаясь в свое чуть теплое рагу. Группа замолчала, и я подняла голову.

— Что?

Лориан поставил чашу передо мной и наполнил ее водой. Я сделала глоток. Вода была прохладной, и она успокоила мой пересохший рот и горло. Ритос взглянул на него и быстро опустил взгляд обратно к своей еде.

— Ничего.

— Мы раньше не видели тебя плачущей, вот и все, — сказал Март, — Мы подумали, может быть, у тебя сейчас женское время.

Я зарычала, но Лориан сжал мою руку, бросив предупреждающий взгляд на нас обоих.

— Тихо.

Я зачерпнула ложкой еще тушеного мяса, и взяла дополнительный кусок хлеба, который мне дал Лориан. Это было почти как молчаливое извинение.

— Нам нужно научить тебя сражаться, — сказал Галон после долгого молчания.

— Я знаю, как сражаться.

Тишина стала гуще, и я оторвала взгляд от своей тарелки.

— Только потому, что я не продемонстрировала все свои способности с тех пор, как встретила вас, гигантских негодяев, не означает, что я не могу защитить себя. Мой брат и его друзья научили меня сражаться.

И я скучала по ним с такой дикой тоской, что казалось, будто кто-то проделал дыру в моей груди. У меня снова защипало глаза.

Галон почесал бровь.

— Я уверен, что они хорошо с этим справились. Но есть разница между борьбой ради развлечения в своей деревне и борьбой за свою жизнь. Мы позаботимся о том, чтобы у тебя был хотя бы шанс выжить, когда мы оставим тебя в городе.

Я снова подняла взгляд. Галон говорил так, как будто ему действительно было не все равно. Я открыла рот, чтобы огрызнуться на него, но вместо этого издала долгий вздох. Если бы он предлагал помочь мне остаться в живых, я бы приняла его предложение.

— Я бы хотела этого.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Приска

После того, как я поднялась к себе в комнату, я расхаживала взад и вперед, обдумывая достоинства кражи лошади из конюшни и самостоятельного путешествия. Путешествие с наемниками имело определенные преимущества, включая их навыки охоты и приготовления пищи, а также тот факт, что они, казалось, знали все наилучшие маршруты, позволяющие избежать встречи с охраной.

Но не было никаких сомнений, что одинокая женщина, путешествующая с пятью мужчинами, привлекала внимание. Я могла натянуть капюшон своего плаща, но не могла скрыть свое телосложение.

Наконец, я упала в кровать и заснула сном полумертвого. Каждый раз, когда я шевелилась, разбуженная громким смехом из коридора за моей комнатой или голосами разъяренных пьяниц внизу, я немедленно проваливалась обратно в такой глубокий сон, что могла только надеяться, что Лориан не разбудит нас до рассвета.

Раздался скребущий звук. Мои глаза распахнулись, тело напряглось. Чья-то рука зажала мне рот. Огромная мозолистая ладонь.

Я визжала, брыкалась, пиналась, царапалась.

— Ух-ух, — зарычал бородатый гигант из столовой.

Холодный металл прижался к моей шее.

— Будь милой, маленькая птичка, или я перережу тебе горло и оставлю тонуть в собственной крови.

Мои легкие горели, горло требовало воздуха. Я глубоко втянула воздух носом.

Борода зажал мои ноздри.

Я билась, нанося бесполезные удары. Черные точки танцевали по краям моего зрения.

Он поднял руку.

— Я не могу допустить, чтобы ты умерла слишком рано.

Я тяжело дышала, вдыхая сладкий, дающий жизнь воздух. Мои конечности ослабли. Слепой ужас пронзил меня изнутри. Мое сердце заколотилось. Я не могла умереть вот так. В дешевой гостинице, вдали от дома. Я отказываюсь.

Будь умной, — прошептал голос Тибриса в моей голове. — Жди своего шанса.

Я сунула руку под подушку и обхватила пальцами прохладную рукоять своего ножа. Я вздохнула. Замерла. Ждала.

Глаза гиганта блестели. Его нос был сломан, один глаз опухший. Очевидно, он затаил обиду.

И я была той, кто заплатил бы за это.

Он обмотал веревку вокруг моего запястья.

— Я собираюсь убить тебя и оставить висеть у входа в гостиницу,

Он ухмыльнулся, наклонившись ближе, и от его ядовитого дыхания у меня закружилась голова.

— Посмотрим, как это понравится твоему мужчине.

Я могла видеть это — Лориан и другие искали меня утром, только чтобы найти мое мертвое тело, подвешенное в гостинице. Холодный, скользкий страх зарылся в мою грудь и остался там.

Борода поднял меня с кровати, как будто я была котенком.

Итак.

Я вытащила руку из-под подушки и ударила его.

Лезвие задело его ухо, даже когда он пригнулся. Он выбил нож из моей руки, из его горла вырвался крик.

Он мгновенно оборвал его, бросив взгляд на мою дверь.

Через секунду веревка была обвита вокруг моей шеи, и он снова пригвоздил меня к кровати.

Я схватилась за горло, как дикое животное, отчаянно нуждающееся в воздухе.

В моей голове раздался вопль. Звук был пронзительным. Первобытным. Полный возмездия.

Он заглушил ссору пары в переулке под нами. Он заглушил насмешку гиганта надо мной. Он поглотил мой страх и сомнения, пока не осталось только одно слово.

Остановка.

Великан замер.

Рыдая, я оторвала его руку от своего рта. Но я все еще была прижата.

Рев наполнил мои уши. Я дико металась под гигантом, толкая все, что у меня было.

Моя правая нога высвободилась. Я уперлась этой ногой в бок мужчины и пнула.

Быстро.

Беги.

Не оглядывайся назад.

Вскочив с кровати, я бросилась к двери, вопя о помощи.

В голове вспыхнула боль, и я упала на колени.

— Волшебство, да? Ты сделаешь меня богатым человеком, маленькая сучка.

Я пошарила рукой по полу в поисках ножа.

Борода поднял меня за волосы, и я закричала, моя кожа головы горела.

Я размахнулась, нанося удар ножом.

Он взвыл, его руки сжались на плече, брызнула кровь. Я снова ударила его ножом, и он упал на колени. Я беззвучно закричала, занося ногу ему в живот.

А потом моя комната была полна разъяренных мужчин.

Лориан сделал один шаг внутрь и отбросил гиганта через комнату. Ритос встал передо мной, загораживая сцену от моего видения.

— Дай мне нож, дорогая.

Я уставилась в лицо Ритосу. Его глаза горели яростью, но выражение лица было спокойным. Его рука была нежной на моей, и все же я вздрогнула, когда он разжал мои пальцы с деревянной рукояти.

Он передал нож Галону, а затем обнял меня. В безопасности. Я была в безопасности. Я начала дрожать, и он крепче сжал руки.

— Не смотри туда. Пойдем со мной, Приска.

Я позволила ему отвести меня в их комнату. Несколько мужчин последовали за мной, но я смутно осознавала, что Галон остался с Лорианом. Другие гости наводняли коридор. Одна из женщин увидела мою рубашку и пятна крови на ней. Ее рот открылся, и она издала дикий вопль.

Ритос зарычал, и я вздрогнула, не привыкшая к таким звукам с его стороны. Он протянул руку и провел рукой по моим волосам, но его взгляд остался прикован к женщине. Она закрыла рот.

Ритос усадил меня на единственный стул в их комнате. Я уставилась в стену, пока мужчины разговаривали приглушенными голосами.

— Не делай этого, — голос Ритоса был нежным, когда он убрал мои руки от горла.

Я царапала его, как будто веревка все еще была обернута вокруг меня. Мои щеки вспыхнули, и я глубоко вздохнула, зарываясь руками в одеяло, которое он положил мне на колени.

В комнату вошел Лориан. Костяшки его пальцев были в синяках, а мускул на щеке дернулся, когда он посмотрел на меня.

— Расскажи мне, что произошло.

Мое горло сжалось так, что я едва могла дышать. По какой-то причине комок стыда горел у меня в груди.

— Приска.

Его голос был нежным, и он присел передо мной, остатки ярости исчезли с его лица.

— Если ты не можешь говорить об этом…

Неожиданная мягкость немного рассеяла туман в моем сознании.

— Я-я была в таком глубоком сне. Я проснулась, а он уже был в моей комнате. Как он попал в мою комнату?

Я ненавидела, как тихо звучал мой голос. Челюсть Лориана сжалась.

— Вполне вероятно, что он украл ключ у хозяина гостиницы. Идиот валяется пьяный у камина.

Я кивнула, все еще чувствуя себя так, словно застряла в кошмарном сне. Как будто я могла проснуться в любой момент.

— Тебе не нужно говорить об этом, — сказал Лориан.

Наши глаза встретились и удержались. Не жалость. Сочувствие и сдерживаемая ярость, но он не смотрел на меня как на жертву. Этот взгляд придал мне уверенности.

— Нет. Нет, я хочу, — я глубоко вздохнула.

— Его рука была у меня на губах, и он зажимал мои ноздри, пока я не перестала дышать. Он сказал, что собирается убить меня. А затем повесить там, где ты меня найдешь.

От тошноты у меня скрутило живот, и Март издал грубое проклятие откуда-то из-за моей спины.

— Мы дрались. Я использовала свою…свою силу.

Последнее слово я произнесла шепотом, осознавая, что кто-то может подслушивать за дверью.

— Он замер всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы я схватила нож и побежала к двери. Затем его рука оказалась в моих волосах, и он оттащил меня назад. Я нанесла удар. И я не могла остановиться. Я бы не остановилась..

Я была как животное. Все, что я знала, это страх. Страх и знание того, что я сделаю все, чтобы выжить.

Март открыл дверь. Я не заметила, как он ушел. Он вернулся в комнату и протянул мне чашку чая.

Я сделала глоток. Мята перечная. Аромат одновременно успокоил меня и прояснил голову.

— Спасибо.

— Ты все сделала правильно, — голос Галона был грубым, и он присел на корточки рядом с Лорианом.

— Нам нужно уехать, — сказала я. — Конечно, власти были вызваны?

Лориан равнодушно пожал плечами.

— Крошечная женщина свалила покушавшегося на убийство. Все в этой гостинице просто смотрели, как он, спотыкаясь, уходит. Сегодня вечером никто не будет вызывать власти.

Я проигнорировал роль крошечной женщины.

— Ты уверен?

— Хозяин гостиницы слишком пьян, и все гости были соответственно напуганы взглядом Ритоса.

Ритос фыркнул. Нежные подколки между мужчинами успокоили меня больше, чем чай. Некоторое напряжение в моей груди начало спадать.

— Сегодня ты будешь спать здесь, — Лориан поднялся на ноги.

— Мы уйдем с первыми лучами солнца.

Я оглядела маленькую комнату, на скатки, которые покрывали почти каждый ее дюйм. Хотя мысль о возвращении в мою собственную комнату заставляла мой желудок сжиматься, я не могла представить, где именно я могла бы спать в этой комнате.

— Э-э…

— Ложись в постель. Вот.

Он взял мою пустую чашку и протянул мне чистую рубашку. Я уставилась на себя, внезапно почувствовав отвращение при виде брызг крови на рубашке Ритоса.

— Прости, — пробормотала я Ритосу.

— Не обращай на это внимания.

Март шагнул вперед, выглядя неожиданно неловко, когда протягивал мне влажную салфетку.

— Для твоего лица.

У меня задрожала нижняя губа. Кто бы мог подумать, что у этой группы суровых наемников есть склонности к наседанию?

Я взяла тряпку и вытерла кожу, не обращая внимания на остатки ржавого цвета, которые стекали с моего лица.

Все мужчины вежливо отвернулись, пока я меняла рубашку. Я забралась в кровать, и, несмотря на то, что теперь меня окружали наемники, я чувствовала себя в странной безопасности.

Они каким-то образом нашли место для Лориана на полу, и через несколько минут лампа была притушена.

Я смотрела в потолок, не в силах уснуть. Каждый раз, когда я закрывала глаза, у меня перехватывало дыхание в легких, и я чувствовала, как его рука закрывает мой рот, как его пальцы зажимают мои ноздри. Чувствовала веревку, неподатливую и грубую вокруг шеи.

Мои глаза горели. Я дала волю слезам, которые тихо катились по моему лицу. И я заплакала. Это было так, как будто, как только я позволила себе скорбеть, я взломала каменную стену, которую я возвела между собой и реальностью, которую я так старалась игнорировать.

Мои слезы капали на подушку. Из-за деревни, которую я никогда больше не увижу. Из-за Тибриса, либо мертвого, либо спасающегося бегством. И из-за моей матери, которая ушла из этого мира. Я заставила себя не думать о ней. Попыталась сосредоточиться на том факте, что она похитила меня, а затем лгала мне всю мою жизнь. Но…

Она также заботилась обо мне. Она любила меня. Я это прекрасно знала. Она делала все возможное, чтобы я в детстве скрывала свою магию — постоянно переезжала из деревни в деревню, чтобы обезопасить меня.

И если жрицы были правы, мама теперь снова и снова тонула в водах Хубура. Потому что она помогла мне спрятаться от королевской стражи. Потому что она защитила меня.

Я была причиной ее смерти.

И мне пришлось бы жить с этим знанием всю оставшуюся жизнь.

Ее лицо вспыхнуло у меня перед глазами, и мои плечи затряслись от сдерживаемых рыданий.

Все, чем я была для своей семьи, было ядом.

Теплая рука появилась из темноты, и я вздрогнула, разворачиваясь.

— Мы поработаем над твоей формой завтра, — сказал Лориан.

— Что. что ты делаешь?

— Не могу уснуть из-за твоего сопения. Подвинься.

Я двигалась автоматически. Когда он сел на кровать, я замерла.

— Подумал, что ты прокручиваешь это в голове, — хрипло сказал он, хватая подушку.

— Спи, дикая женщина. Я буду оберегать тебя.

У меня снова перехватило дыхание, на этот раз совершенно по другой причине. Я легла рядом с ним, изучая потолок. Он почти сразу уснул, его мягкое дыхание успокаивало меня. На другом конце комнаты Март начал храпеть, звук был похож на низкий рокот. Я закрыла глаза, веря, что если кто-то еще придет за мной, эти люди будут охранять меня. По крайней мере, на эту ночь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Приска

Я стояла в общем зале гостиницы, моргая снова и снова, как будто, в конце концов, сцена передо мной могла измениться.

Бородатый гигант, который пытался убить меня, в настоящее время висел на крюке. Мёртвый. Крюк был прикреплен к потолку гостиницы, рядом с камином. Его зубы были сломаны, и между ними был засунут ключ, поблескивающий в тусклом свете.

Я бы поставила все деньги в кошельке охотника, что это был ключ от моей комнаты.

Хозяин гостиницы застыл в нескольких футах от тела, его лицо было таким бледным, что производило впечатление, что он все еще стоял на ногах.

У Бороды была нелегкая смерть. Кожа на его шее была в пятнах и синяках, подчеркивающих порез, который я сделала на его шее. Но убило его не это.

Нет, скорее всего, дело было в том, что его руки больше не были прикреплены к телу.

Я не была уверена точно, когда Лориан убил его — он сделал бы это сам, а не посылал кого — то другого сделать это, но он либо позаботился об этом прошлой ночью, сразу после того, как я уснула, либо он охотился за ним ранним утром.

Казалось, что пол прогибается подо мной. Тошнота подступила к животу, а во рту пересохло как кость.

— В этом не было необходимости, — сумела выговорить я.

Рядом со мной Лориан напрягся. Я взглянула на него. Он наблюдал за хозяином гостиницы, его взгляд все еще был полон возмездия.

Что-то подсказывало мне, что этот человек никогда больше не упал бы в обморок пьяным, не захватив запасные ключи.

— Это было совершенно необходимо.

Иногда, когда я смотрела на Лориана, я не узнавала его. Мужчина из моих снов был доступен, как насытившийся тигр. Лориан, которого я впервые встретила, был воплощением вялого веселья и напускной скуки. Этот Лориан выглядел злым и диким, его глаза светились странным, диким светом.

Он оглянулся на меня, и я вздрогнула.

Что бы он ни увидел на моем лице, этот свет покинул его глаза.

— Мы уходим. Сейчас.

Он повернулся и вышел за дверь.

Хорошо. Нам нужно было уйти, пока кто-нибудь не решил вызвать властей.

Вокруг тела собиралась толпа, многие из них бросали испуганные взгляды в нашу сторону. Это привлекло бы внимание. Такого рода внимание было опасным.

Эта мысль вывела меня из себя, и я последовала за Лорианом. Остальные уже оседлали лошадей и ждали. Я напряглась, когда Лориан потянулся к моей талии, и мускул на его челюсти снова дрогнул.

— Ты думаешь, я собираюсь причинить тебе боль?

— Нет.

Выражение его лица посуровело. И затем я оказалась в седле. Он был осторожен, чтобы не коснуться меня, когда потянулся за поводьями.

— Мы купили тебе пару платьев, тунику и бриджи с рынка, — сказал Ритос.

— Ботинки, возможно, немного великоваты, но они будут лучше, чем те, что на тебе сейчас.

У меня защипало глаза. Я не смела надеяться, что у меня будет шанс найти какую-нибудь одежду.

— Это было так любезно с вашей стороны. Спасибо.

— В нашу сделку входила одежда, — проворчал Лориан мне на ухо.

Я проигнорировала его.

Всем нам не хватало сна, а Лориан был в особенно мрачном настроении до конца дня. Мы приближались к границе Громалии, и если не будет задержек, мы выполним любое задание, необходимое Лориану, к завтрашнему утру.

Скоро я была бы в городе и плыла на корабле на юг. Если бы сама граница не охранялась так усиленно, я могла бы добраться до Громалии по суше. Но король установил многочисленные контрольно-пропускные пункты на своей стороне границы, гарантируя, что коррупционеры не смогут сбежать. Корабль был безопаснее и мог доставить меня дальше на юг.

Я не думала о том, какой будет моя жизнь, когда я начну что-то новое. Честно говоря, я не хотела об этом думать. Но как только я доберусь до города, я найду Вайсера. Он мог отправить Тибрису сообщение нашим кодом. У нас было несколько мест для отправки таких сообщений. Несомненно, Тибрис ждал бы в одном из них.

Иногда, когда я просыпалась и понимала, что я не дома, что Тибрис не храпит в соседней комнате, а мама не в безопасности в своей постели, я задавалась вопросом, не поглотит ли меня это горе.

Мы остановились, чтобы напоить лошадей, и Лориан отправил Кависа на разведку в поисках шпионов, или врагов, или кого там еще они высматривали.

Я спрыгнула с лошади прежде, чем Лориан успел помочь мне спуститься. Он практически весь день вибрировал от злобы, и ни один из нас не сказал друг другу ни слова.

Теперь он наклонился ближе, пока я не оказалась зажатой между его телом и его лошадью.

— Прошлой ночью ты перерезала второе горло за последние несколько дней, милая. Не говоря уже об охраннике, которого ты столкнула с моста.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, и он одарил меня невеселой улыбкой. –

Из всех нас, ты была самой кровожадной в последнее время. Возможно, тебе следует дважды подумать, прежде чем судить нас как дикарей.

Мой взгляд встретился с взглядом Марта. Он пожал плечами, но его лицо медленно покраснело. Конечно, он знал бы с такой силой, как у него. Вероятно, по приказу Лориана. Предательство скрутило мои внутренности, и на мгновение мои руки задрожали от этого.

Но Лориан был прав. Не считая того, как я способствовала смерти бородатого гиганта, я убила двух других мужчин с тех пор, как покинула свою деревню. Я даже воспользовалась ножом, который украла у охотника, чтобы заколоть бородатого гиганта.

Лориан наблюдал за мной. Его глаза сузились, и с тихим проклятием он повернулся и зашагал прочь.

Мои ноги онемели, и я споткнулась, направляясь к реке. В нескольких футах от воды лежало полусгнившее бревно, и я села на него, потирая горло.

Сегодня утром я смотрела в зеркало на ожог от веревки. Правда заключалась в том, что если бы не сила, которую я не понимала, — и наемники, которые оказались добрее, чем я могла ожидать, — сегодня утром в той гостинице висела бы я.

Над моим плечом хрустнула ветка. Я подпрыгнула от внезапного звука, но продолжала смотреть на воду.

— Я хочу побыть одна.

Конечно, гигантское животное проигнорировало меня. Лориан сел рядом со мной на поваленный ствол дерева.

Если он отказался уйти, то это сделала бы я. Я успела подняться на ноги, прежде чем он схватил меня за запястье и стащил обратно вниз.

Я ненавидела его.

Он позволил мне пережевывать свой гнев. Мы оба смотрели на воду.

— Этотчеловек заслужил смерть, — сказал он.

Я взглянула на него. Его челюсть была сжата, брови нахмурены. Он действительно не понял моей реакции. Во всяком случае, он казался… сбитым с толку мной.

Я нахмурилась. Однажды утром кот Херики забрел в пекарню с дохлой крысой во рту. Он бросил крысу на пол, пристально глядя на Херику, как бы говоря: Не за что.

Херика взвизгнула, выгнала кошку метлой и закопала крысу за пекарней, ее щеки горели от смущения и ярости.

Кот отсутствовал неделями, пока Херика не разрыдалась, желая, чтобы он вернулся.

То, как иногда вел себя Лориан, создавало впечатление, что он забыл о своей человечности. Оставить безоружную женщину умирать — хороший пример. Он с такой легкостью принимал решения о жизни и смерти, всегда руководствуясь логикой, в зависимости от того, поможет ли это ему с выполнением любой задачи, за выполнение которой ему платили.

И все же, единственная причина, которую я могла видеть для него, чтобы убить Бороду — особенно так жестоко — была совсем не из логики. Нет, его действиями руководил гнев.

Я не могла представить, что он видел, будучи наемником. Что он делал. Возможно, в его представлении убийство человека, который причинил мне боль, было почти как… подарок.

— Я не должен был бросать это тебе в лицо, — сказал он наконец.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем он говорил.

В моем животе открылась дыра.

— Почему нет? Я действительно убила двух мужчин. Жестоко.

Как бы я ни надеялась, что охранника на мосту спасли так же, как и меня, маловероятно, что он выжил в замерзающей реке.

Он потер подбородок. Его рука издала грубый звук, когда поскребла щетину.

— Потому что ты выжившая. С моей стороны несправедливо говорить тебе сражаться так, как будто от этого зависит твоя жизнь, а затем устно сдирать с тебя кожу за это, когда ты это делаешь.

Я проглотила комок в горле.

— Я вижу их лица. Каждую ночь, когда я пытаюсь заснуть. Я просыпаюсь от снов..

Хватит. Этого было достаточно.

Лориан повернулся, пока не оказался лицом ко мне. Я не отрывала взгляда от реки.

— Это не будет длиться вечно, — сказал он.

— Первые несколько раз, когда ты убиваешь, чувство вины поглощает тебя. Даже если убийство было оправдано.

— И что потом происходит? — прошептала я.

Выражение его лица стало холодным.

— А потом ты к этому цепенеешь. Это животный инстинкт. Либо они умрут, либо ты.

— Я не хочу, чтобы это становилось легким. Я не хочу становиться монстром.

Как и ты.

Я этого не сказала. Даже не думала об этом. Но, судя по тому, как напрягся Лориан, это было то, что он услышал.

Он двинулся. Повернувшись, я схватила его за руку. У меня не было надежды оттащить его обратно вниз, но он замер.

— Спасибо тебе. За то, что научил меня. Я хочу… Мне нужно выжить. Ради моего брата.

Мы были всем, что было друг у друга. Благодаря мне Тибрис только что потерял маму. Я бы боролась, чтобы найти его снова. Даже если бы он не смог меня простить.

Лориан изучал мое лицо.

— Не выживай ни для кого другого. Выживай для себя. Выживай, потому что мысль о том, чтобы не выжить, мысль о том, чтобы позволить тем, кто может причинить тебе боль, победить, настолько отвратительна, что ты не можешь этого вынести. Выживай, потому что ты заслуживаешь выживания.

Я подумала об этом. После долгой паузы я кивнула. Он наклонил голову.

— Время для другого урока.

— Я так не думаю.

— Я так думаю. И я больше тебя.

Встав, я наклонилась ближе, пока не оказалась прямо в его личном пространстве.

— Я убила двух человек с тех пор, как Галон спас меня, помнишь? Один взгляд на тебя делает меня убийцей. Так что не заставляй меня пробовать третий.

Его глаза только что опустились на мои губы? Осознание пронзило меня, даже когда я отступила назад. Его огромная ладонь сомкнулась на моем предплечье.

— Какими бы милыми ни были твои маленькие угрозы смертью, прямо сейчас у тебя нет способа подкрепить их. Ты хочешь, чтобы я тебя боялся? Научись замораживать меня на месте. Потому что это твой единственный шанс победить меня. И мы оба это знаем.

Он был прав. Принять это было ничуть не легче.

Зеленые глаза Лориана заблестели, когда он наклонил голову. Прядь его темных волос упала ему на лоб, и на какой-то безумный момент мне пришлось сжать руку в кулак, чтобы не сделать какую-нибудь глупость, например, откинуть ее назад.

Он, вероятно, оторвал бы мне руку от запястья, если бы я попыталась сделать такое.

Одна темная бровь изогнулась.

— О чем ты думаешь?

— О моей силе.

Его взгляд стал пристальным. Но если он знал, что я лгу, он предпочел проигнорировать это.

— Прошлой ночью ты использовала свою силу. Это спасло тебе жизнь. Но мы не можем полагаться на то, что твои инстинкты потянутся к этой силе, когда мы доберемся до города.

Он опустил взгляд на мое горло, и выражение его лица посуровело. Затем его лицо стало пустым. Эта невыразительная маска никогда раньше не сулила мне ничего хорошего.

— Перенесист мысленно в тот момент, когда ты поняла, что этот человек собирается тебя убить.

Я не хотела. Но я пыталась.

— Закрой глаза, — мягко сказал Лориан.

На поляне было так тихо. У меня было ощущение, что Ритос и остальные исчезли на некоторое время, чтобы я могла сосредоточиться. Я чувствовала на себе взгляд Лориана. Чувствовала его ожидание.

— Ты не вспоминаешь, — пробормотал Лориан.

Мои глаза распахнулись. Он сделал еще один шаг ближе, когда я не смотрела. От странного предвкушения моя кожа вспыхнула, а живот сжался.

— Закрой глаза, — сказал он.

Я втянула в себя воздух, напряженная и раздраженная по причинам, которые не могла объяснить. Но я снова закрыла глаза и заставила себя думать о бородатом мужчине и веревке в его руке.

— Хорошо, — сказал Лориан, когда я вздрогнула.

— Теперь сохрани этот образ в своем сознании.

Я открыла глаза и увидела, что в меня летит маленький камешек. Ублюдок снова отступил на несколько шагов.

— Мы возвращаемся к этому?

— Тебе нужно чувствовать страх, чтобы использовать свою силу. Представь человека, который пытался тебя убить.

Я пыталась, но Лориан чертовски отвлекал своим сосредоточенным выражением лица и своими дурацкими камнями. Не говоря уже о том, что большую часть времени, когда я думала о бородатом мужчине, мой разум представлял мне его таким, каким я видела его в последний раз — висящим на крыше той гостиницы, его тело покрыто неописуемыми повреждениями, а ключ, которым он пользовался, застрял между сломанных зубов.

— Ты не пытаешься, — мягко сказал он.

— Я пытаюсь.

Не моя вина, что он устранил все угрозы, которые ранее представлял бородатый мужчина.

Выражение лица Лориана стало холоднее. Отстраненное. Точно так же он смотрел на меня, когда я лежала рядом с рекой, откашливаясь водой. Это выражение сказало мне, что он не видел во мне такого же человека. Я была просто проблемой, которую нужно было решить.

Тогда Лориан бросил меня. Я знала, что сейчас он этого не сделает. В конце концов, я была нужна ему. Каким-то образом от этого осознания стало еще хуже.

— Я не хотел этого делать, — сказал он, вытаскивая веревку Бороды из кармана своего пальто.

Черные пятна плясали по краям моего зрения, а сердцебиение отдавалось в ушах. Все, что я могла чувствовать, это грубую веревку на моей шее. Все, что я могла видеть, это болезненную ухмылку на лице мужчины, когда он рассказал мне, как собирается меня повесить.

Лориан подошел ближе, и я отреагировала как загнанный зверь, отпрыгнув на фут влево от него. Мои руки дрожали, и я выставила их перед собой, защищаясь. Бесполезно.

Он был таким чертовски большим.

Мое горло сжалось, и я чуть не подавилась своим следующим вздохом.

Мускул дернулся на его челюсти.

— Покажи мне, что ты можешь использовать свою силу, дикая кошка, — он наклонился и бросил еще один камень.

Он отскочил от моего бедра.

Он поднял веревку. У меня пересохло во рту. Я отступила на шаг, спотыкаясь о каменистую землю.

Очевидно, мы были неправы. Ужас не помог мне использовать мою силу. Если бы это было так, этот камень застыл бы в воздухе.

Лориан последовал за мной.

— Не подходи ближе, — прошипела я.

Вся жизнь покинула выражение его лица. Он выглядел нечеловечески, его глаза сверкали древним знанием.

Я моргнула, и он снова стал Лорианом, его брови нахмурились. Но он сделал еще один шаг. Развернувшись, я приготовилась бежать.

Он двигался так чертовски быстро. Закричав, я повернулась к поляне. Слева от меня появились Ритос и Март, держа руки на оружии.

Рука Лориана схватила меня сзади за тунику, и веревка коснулась моего плеча.

Я обезумела. Набрасываясь, я сражалась, как загнанная в угол кошка, шипя, царапаясь и воя.

— Используй свою силу, — процедил Лориан сквозь зубы, но я не могла.

Я была ничем иным, как ужасом. Ужасом и предательством.

— Приска.

Голос Лориана был мрачным предупреждением. Я душила себя горловиной своей туники. Смутно я осознала, что он не двигается, но я также приросла к месту, мои ноги взбивали грязь и камни.

Ощущение веревки на моем горле было тем, что сделало это.

Внутри меня разверзлась яма. Яма, наполненная бесконечной яростью и ледяной местью. Крик обжег мое горло, и что-то глубоко в моем животе взревело от ярости.

Ритос бежал к нам, его рот был открыт, когда он орал на Лориана.

Я потянула, в отчаянии, всхлипывая.

Мир замер.

Ритос остановился на полушаге.

Я бы не позволила времени вернуться, пока не оказалась бы за много миль от этих людей. Пока я не оказалась бы на одной из их лошадей и в нескольких деревнях отсюда.

Мой ужас сочетался с яростью так, как я никогда раньше не испытывала, и я могла чувствовать, как моя сила свернулась во мне кольцом. На этот раз я запомнила это чувство.

Я вырвалась из рук Лориана. Моя туника порвалась, но я уже вырывала веревку из его руки и бросила ее в реку. Затем я отвела ногу назад и изо всех сил ударила его между ног.

Я бежала, когда хватка моей силы ослабла.

Ритос все еще был заморожен. Но злобные проклятия Лориана сказали мне, что теперь он почувствовал этот удар. Мрачное удовлетворение боролось с мрачной решимостью.

Внезапно Ритос зашевелился, и его глаза расширились, когда он остановился. Ему, должно быть, показалось, что я поменялась местами между одним моментом и следующим.

— Держи его подальше от меня, — выдавила я.

— Я ухожу.

Ритос посмотрел мимо меня, и выражение его лица стало мрачным. По какой-то причине Лориан избавился от моей силы раньше, чем Ритос. Но как? Я случайно взглянула через плечо и увидела, что Лориан согнулся почти пополам, дыша от боли, которая, вероятно, заставила бы другого человека упасть на колени.

Мне следовало ударить его сильнее.

Схватив свой плащ, я потянулась за сапогами и, сев на перевернутое бревно, натянула их. Март прогуливался по поляне.

— Ты попытаешься уйти, и он просто потащит тебя обратно. Ты заключила сделку.

— К черту его сделку.

Март ухмыльнулся мне. Я раздумывала, не швырнуть ли в него ботинком. Его ухмылка стала шире, как будто он прочитал мои мысли.

— Не доставляй ему такого удовольствия, — посоветовал он.

— Лориан серьезно относится к своим сделкам.

Март посмотрел через мое плечо, и я обернулась, встретившись взглядом с Лорианом.

Что-то злобное смотрело на меня. Но на смену этому пришла тупая гордость, и я пожалела, что не могу повернуть время вспять и причинить ему боль намного, гораздо большую, чем причинила.

Лориан

Не то чтобы мне нравилось наводить ужас на женщин. Но обычно мне и в голову не приходило хотеть успокоить одну из них. Особенно после того, как я был тем, кто напугал ее.

По какой-то неизвестной причине я почувствовал… вину, когда глаза Приски застыли от ужаса.

— Я думаю, она должна поехать со мной, — пробормотал Ритос.

Мы оба наблюдали за Приской, пока она наполняла свой бурдюк водой, ее рот был плотно сжат, когда она притворялась, что меня не существует.

— Ты переступаешь границы.

— Ты просто терроризировал ее.

— Ты хочешь трахнуть ее? Прекрасно. Но я тот, кто учит ее выживать. Не забывай об этом.

Я ушел, чувствуя, как будто у меня под кожей появился зуд, и сколько бы я ни чесался, я не мог заставить его исчезнуть.

— Мы уходим, — сказал я Галону.

Он просто кивнул. Я сузил на него глаза.

— Ты хочешь что-то сказать?

Он пожал одним плечом.

— Тебе следует быть осторожнее с этим. Гнев может кипеть годами, прежде чем он выльется в месть. Как ты знаешь. Она могла убить тебя в тот момент, когда контролировала время.

Я должен чувствовать угрозу от этого. Но по какой-то причине все, что я чувствовал, было странным чувством… гордости.

Мы оседлали лошадей. Приска ехала с Ритосом, позволяя мне сосредоточиться на предстоящей встрече, а не на соблазнительной заднице, о которую я терся каждый раз, когда она неловко ерзала в седле.

Тот факт, что я скучал по этой соблазнительной заднице, еще больше омрачил мое настроение.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я заводил любовницу, если мое тело зациклилось на дикой кошке. Как только я закончу с нашей задачей, я найду согласную женщину и избавлю себя от этой потребности.

Время ползло незаметно. Все мы молчали — Приска хмуро смотрела вдаль, — в то время как я был сосредоточен на лес вокруг нас. Так близко к границе с Громалией была территория бандитов. Нам приходилось быть осторожными и не подходить слишком близко, иначе мы наткнулись бы на контрольно-пропускные пункты Сабиума.

Наконец, мы вышли на опушку леса. Воздух здесь казался свежее, или, возможно, это просто предвкушение обострило мои чувства.

Перед нами простирался кустарник, большая часть которого была скрыта густым туманом, подсвеченным золотом лучей заходящего солнца. Ветер, дувший нам навстречу, доносил запах земли и полевых цветов.

— Мы останемся здесь на ночь, — я соскользнул с лошади.

Приска спрыгнула с лошади Ритоса рядом со мной, и я уловил укол боли на ее лице, когда ее ноги коснулись земли.

Если бы она не хотела, чтобы мои руки касались ее, она могла бы справиться с последствиями.

Я нахмурился на нее, игнорируя злобный взгляд, который она послала мне в ответ. И то, как Кавис покачал головой, глядя на нас. Учитывая, как все реагировали, это было так, как если бы я действительно обмотал веревку вокруг ее шеи и вздернул ее.

Я заплатил цену за то, что помог ей с ее магией. Мои яйца все еще болели так, что я скрипел зубами при каждом своем движении.

— Ты можешь поблагодарить меня за мой урок, когда будешь готова, — сказал я.

Приска подняла руку в непристойном жесте, который заставил Марта фыркнуть от смеха.

Эта настороженность, когда она смотрела на меня… это сделало бы наши уроки намного сложнее. Независимо от того, что ей удавалось под сильным давлением, она все еще не могла надежно использовать свою силу.

Найти кого-то с ее силой было благом. Если бы кто-то верил, что боги заинтересованы в нашем мире, было бы легко приписать им тот факт, что Галон спас ей жизнь. Ее сила предоставила нам уникальную возможность, которую я отказался упустить.

Помимо этого плана был один простой факт — мысль о том, что Приска может стать жертвой в этом мире, была просто невыносима. Особенно учитывая, что у нее был потенциал никогда больше не стать жертвой.

Ритос занялся разведением костра. Судя по взгляду, который он бросил на меня, сегодня вечером мое мясо будет черным. Приска сидела рядом с ним, что-то тихо бормоча, и я покачал головой Марту, когда он попытался отобрать у меня лошадь.

— Я сделаю это.

Я занялся кормлением лошадей, не обращая внимания на то, как Приска и Ритос шептались у костра.

Наконец, Галон и Кавис вернулись с пойманными ими кроликами. От нечего делать я сел на одно из перевернутых бревен, которые Март придвинул поближе к огню, и достал свой клинок, чтобы заточить его.

— В чем твоя магия, Ритос? — спросила Приска несколько минут спустя.

Райтос колебался, и я нанес удар.

— Разве ты не знала, дикая кошка? Ритос обладает силой заставить тебя полюбить его.

Что-то, что могло быть болью, промелькнуло в глазах Ритоса, когда Приска бросила на него обвиняющий взгляд.

— Ты… я..

— Нет, — прорычал он. — Я никогда не использовал свою силу против тебя.

На лице Приски отразилось сомнение. Как ни странно, увеличивающаяся между ними пропасть не улучшила моего настроения.

Боги, я был ублюдком. Судя по прищуренному взгляду, который послал мне Март, он думал о том же. Не часто улыбка Ритоса тускнела, но я добился, чтобы это произошло.

Теперь все остальные были так же несчастны, как и я.

Приска посмотрела на меня. А затем она потянулась к руке Ритоса. Ее кожа была такой бледной рядом с его. Они выглядели так, словно принадлежали друг другу.

— Все в порядке, — сказала она ему, все еще не сводя с меня взгляда.

— Я верю тебе.

Он улыбнулся ей. Моя рука крепче сжала нож, который я затачивал.

— Как работает твоя магия? — спросила она.

Остаток ночи тянулся незаметно, Ритос смешивал истины таким образом, что это впечатлило даже меня. В какой-то момент наши глаза встретились, и выражение его лица стало вызывающим.

Я просто поднял бровь. Март толкнул меня локтем, в то время как Кавис проигнорировал все подводные течения, вероятно, погрузившись в мысли о своей идеальной семье. Галон наблюдал за всеми нами с озадаченным выражением лица. Я не мог винить его. Путешествие с женщиной изменило все. И не к лучшему.

Наконец, мы забрались под наши спальные мешки. Приска была близко к огню, и я устроился рядом с ней, надеясь, что это ее разозлит. Судя по свирепому взгляду, который она послала мне перед тем, как перевернуться, так и было.

Я ничего не мог с этим поделать. Я наблюдал, как она засыпала. Как раз в тот момент, когда мои собственные веки отяжелели, она резко проснулась, тяжело дыша. Что-то, что могло быть чувством вины, сжало мои внутренности. Ей снилось, что я гоняюсь за ней с веревкой? На мгновение у меня возникло странное желание прижать ее к себе. Чтобы успокоить.

Она повернулась ко мне лицом, вероятно, почувствовав на себе мой взгляд. Я не потрудился притвориться спящим. Ее взгляд скользнул к синей отметине на моем виске и остался там.

— Кошмар? — прошептал я.

Это было странно интимно — разговаривать с ней у камина, пока остальные спали.

Она вздрогнула, и на мгновение я почти прижал ее к себе, пока она не перестала дрожать.

Но она уже моргала, долго, медленно моргала, как будто боролась со сном. Когда ее глаза закрылись в последний раз, я подумал, не съест ли меня одиночество заживо.

Затем она заговорила.

— Раньше я видела тебя в своих снах, — пробормотала она.

— Теперь все, что я вижу, — это людей, которых я убила.

Я напрягся.

— Что?

Но она уже спала.

Приска

Я никогда раньше не была так далеко от дома. Конечно, это должно было измениться, как только я доберусь до города и сяду на корабль. Но пока я впитывала все, игнорируя поддразнивания Марта, когда поворачивала голову из стороны в сторону.

Лес уступил место желтым и зеленым кустам, коричневой траве и высоким, тонким деревьям, которые доставали до неба своими неуклюжими ветвями. Здесь было так… открыто.

И за нами наблюдали.

Мой разум продолжал предоставлять мне образы королевской стражи, окружающей нас, затаившейся в засаде, готовой напасть.

Я была не единственным, кто чувствовал на себе взгляды. Наемники стали напряженными, тихими, говорили только при необходимости. Я держала рот на замке, моя рука время от времени тянулась к кинжалу, который я украла у охотника.

Он был слишком велик для меня, но ощущение деревянной рукояти все равно приносило мне утешение. Галон больше не забирал его у меня перед сном. Казалось, он знал, насколько я привыкла полагаться на него. И, возможно, он наконец убедился, что я не убила бы Лориана во сне.

Лориан, должно быть, понял, где мы находимся, потому что он остановил свою лошадь и спешился, его руки скользнули к моей талии, когда он опустил меня на землю рядом с собой. Он настоял на том, чтобы я поехала с ним сегодня, и мне хватило одного взгляда на замерзшую пустошь в его глазах, чтобы понять, что я не выиграю этот спор.

Его глаза встретились с моими, его руки все еще были на моей талии.

— Ты останешься здесь с Галоном, — сказал он.

К чести Галона, он не вздохнул. Хотя, он не выглядел довольным.

— Неразумно разделяться.

— Мы ненадолго.

— Я хотела бы прийти, — сказала я.

Лориан только покачал головой.

Стиснув зубы, я взглянула на Марта, который пожал плечами.

— Это значит, что если тебя будут пытать, ты не сможешь говорить о том, что мы делаем.

Лориан издал звук, который мог быть рычанием, и Март улыбнулся, поворачивая своего коня.

Теперь я действительно хотела знать, что они задумали. Это был первый раз, когда я видела их напряженными в ожидании, и я почти отчаялась узнать, почему.

Настала моя очередь улыбаться. Потому что, благодаря Лориану, я смогу сделать именно это.

Во время его маленькой игры с веревкой я, наконец, поняла, в чем заключалась моя сила. И я практиковалась снова и снова, пока мы с ним ехали сегодня, в лучшем случае смогла продержаться всего пару секунд, пока я сосредотачивалась на ужасе, который испытывала снова и снова с тех пор, как сбежала из своей деревни.

Я не планировала говорить наемникам, что теперь могу призвать свою магию, пока в этом не возникнет крайней необходимости.

Лориан напомнил мне, что единственный человек, которому я могу доверять, это я сама. И если бы он знал, как часто я сегодня останавливала время, он не выглядел бы таким спокойным и уверенным.

Он взглянул на меня в последний раз, и его глаза сузились. Я попыталась изобразить на лице скуку, но, судя по тому, как он изучал мое лицо, у меня ничего не получилось.

— Следи за ней, — сказал он Галону.

Галон тяжело вздохнул, но кивнул, бросив на меня взгляд, который говорил, что он не потерпит никаких игр.

Я ждала с Галоном, пока остальные исчезали на тропе. Мне нужно было тщательно рассчитать время. Слишком рано, и Галон узнал бы, что я делаю. Слишком поздно, и я пропустила бы их маленькую встречу.

Скрестив ноги, я несколько раз переминалась с ноги на ногу, время от времени вздыхая. Когда Галон бросил на меня раздраженный взгляд, я пожала плечами.

— Мне нужно спрятаться за кустом.

Галон ссутулил плечи. Из всех наемников он чувствовал себя наиболее неуютно всякий раз, когда ему напоминали, что я женщина.

— Прекрасно. Не занимай много времени.

— Это займет столько времени, сколько потребуется.

Его глаза расширились, мои щеки вспыхнули, и мы оба отвели взгляды.

Я зашагала к чуть более высоким кустам возле одного из странных, тонких деревьев. Мое дыхание участилось, и я повернулась к тропе, по которой продолжали спускаться Лориан и остальные.

Оглянувшись через плечо, я осмотрела Галона. Он наклонился, проверяя подкову своей лошади.

Лучшей возможности у меня и не могло быть.

Мои навыки подкрадывания не сильно улучшились с той ночи, когда я нашла наемников на их поляне. Возможно, я смогла бы убедить одного из них научить меня своим способам подкрадывания, прежде чем мы доберемся до города.

Как только я отошла достаточно далеко от Галона, в густых кустах стало легко спрятаться. Я упала на четвереньки, морщась, когда ободрала их об острые палки и камни.

Тропа взбиралась на небольшой холм, и я шла по ней, пока не услышала голоса.

Моя магия досталась мне легче, чем когда-либо прежде. За долгий день путешествия я обнаружила, что найти и использовать свою силу было не самой сложной частью. Нет, часть, которая казалась почти невозможной, заключалась в том, чтобы удерживать нить моей силы на месте дольше, чем на несколько секунд.

Сделав глубокий вдох, я расправила плечи и призвала силу внутри себя. Моя кожа вспыхнула, и птица над моей головой застыла на месте, расправив крылья, готовясь взлететь.

Я зашаркала вперед, прекрасно понимая, что именно здесь мой контроль был самым слабым. Если я не буду осторожна, время возобновится, пока я все еще буду возвращаться на свое место.

Но мне повезло. Я ослабила контроль над своей силой, и когда птица пропела в нескольких футах позади меня, я оказалась в идеальном положении над наемниками, притаившимися за густым кустарником. Я посмотрела вниз, мое сердце сильнее забилось в груди.

Лориан, Ритос и Март стояли плотной группой, явно ожидая. Кавис стоял в нескольких шагах от них, осматривая окрестности. Я опустила голову.

Но не раньше, чем я уловила движение.

Я снова выглянула из-за куста. Приближались двое мужчин, и грубое рычание Лориана достигло моих ушей, когда он приветствовал посетителей. Оба были в плащах, капюшоны закрывали их лица, и я нахмурилась, когда один из них протянул Лориану стеклянный флакон. Он с кивком опустил его в карман плаща.

Ритос сказал что-то, что заставило одного из мужчин рассмеяться, а затем они оба обернулись. Плащ соскользнул с ближайшего ко мне незнакомца, и у меня перехватило дыхание.

У него были заостренные уши.

Фейри.

На моей шее выступил холодный пот, а в глазах помутилось. Наемники работали с фейри.

Честно говоря, я не должна удивляться. Весь смысл быть наемником заключался в том, чтобы делать не очень приятные вещи для людей, готовых платить золотом.

Но…

Что-то сломалось во мне при мысли о том, что они работают с фейри. Теми самыми существами, которые столько веков терроризировали наше королевство. Причина, по которой нашему королю в первую очередь пришлось заключить сделку с богами.

Если бы не фейри, я могла бы вырасти обычным ребенком. Все мы, жители деревни, смогли бы сохранить свою магию. Не было бы ни церемонии принятия, ни церемонии дарения…

У Тибриса, вероятно, было бы намного, намного больше магии. Мы все знали, что боги сохранили большую часть нашей силы. Был бы жив наш отец, если бы Тибрис не пожертвовал собой?

Ярость боролась с ужасом, и я снова пришла в движение. Мне нужно было вернуться к Галону. Комментарий Марта о том, что нужно держался под пытками, теперь приобрел гораздо больше смысла. Что бы Лориан сделал со мной, если бы узнал, что я видела?

Я поползла обратно вниз по склону. Галон уже звал меня. Отряхнув руки о нижнюю часть рубашки, я неторопливо направилась к нему.

— Извини, это заняло некоторое время.

Он покраснел. Меня больше не волновало возможное смущение. Я была слишком занята, отвернувшись, чтобы расхаживать по комнате.

Все это время Лориан одерживал верх во всех наших переговорах. Он знал, что у меня все еще была моя сила, что королевская стража охотилась за мной, что я не видела двадцати пяти зим.

Так вот, у меня была информация о нем.

Насколько полезной была эта информация? Была ли она достаточно полезной, чтобы договориться с королем о моей собственной безопасности?

Мой желудок скрутило от этой мысли, но я затолкала вину поглубже.

Фейри. Я не знала, как им удалось проникнуть в наши границы, но они были угрозой для всех в этом королевстве. Под моим гневом и шоком была скрыта частичка горя, которое я, казалось, не могла заглушить, как бы сильно ни пыталась.

Мне понравился Ритос, с его очаровательной улыбкой и небольшими проявлениями доброты. Мне нравился Март, с его непристойным юмором и преданностью Лориану — даже если эта преданность позволила им всем узнать, скольких людей я убила.

Мне нравился Кавис с его мечтательными глазами и историями о его жене и ребенке. И мне нравился Галон, который спас мне жизнь и ни разу не попросил вернуть его плащ.

Мне не нравился Лориан, но я, по крайней мере, могла видеть мудрость в том, чтобы оставить его в живых.

Они вернулись, и я попыталась выглядеть скучающей. Лориан бросил на меня один взгляд и зарычал, его взгляд остановился на грязи на моих коленях и исцарапанных руках, которые я спрятала за спину.

Он, очевидно, знал, что я что-то замышляю.

Удивительно, но он не сказал ни слова. Это больше, чем что-либо другое, заставило мое тело содрогнуться от настоящего страха.

Я бы не спала сегодня ночью.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Приска

— Выигрыш, — сказал Галон.

Я втянула воздух и снова упала на свернутый спальный мешок. Галон протянул ко мне руку, и я скользнула в сторону, отбивая его руку предплечьем, прежде чем нанести удар локтем.

По словам наемников, Тибрис заложил достойный фундамент с помощью моего обучения. Но у этого фундамента не было крыши, и стены вокруг меня рушились.

Что бы это ни значило.

Ответом Галона на мои слабости были тренировки. Постоянные, нескончаемые тренировки.

По-видимому, половина выживания сводилась к рефлексам. Люди, которые могли защищаться автоматически — их тело реагировало на нападение так же, как и тысячу раз до этого, — имели гораздо больше шансов выжить.

Когда я закончила разминку и выполнила упражнения Галона, мужчины по очереди атаковали меня новыми и творческими способами. Каждому из них было что предложить, хотя Галон отвечал за мою физическую подготовку.

Я подставила Марту подножку и пнула его в ребра. Поскольку я действительно не хотела причинять ему боль, я сделала удар легким. Галон нахмурился на меня.

— Ты не можешь ударить просто один раз. Ты бьешь их до тех пор, пока они не перестанут двигаться, — сказал Галон.

Я вздрогнула, но он был прав. Как только я потеряла элемент неожиданности, у меня были большие неприятности. Единственная причина, по которой мне до сих пор удавалось оставаться в живых, заключалась в том, что мужчины продолжали недооценивать меня.

Пусть так и продолжается.

Лориан встал с того места, где он стоял, прислонившись к стволу дерева, наблюдая за происходящим прищуренными глазами.

— Нам нужно уходить, — сказал он.

Я тяжело вздохнула, благодарная за отсрочку. Хотя мне не понравился тот факт, что это исходило от Лориана.

— Ты едешь со мной, — сказал Лориан.

Выражение его лица заставляло меня поспорить. Но если я протестовала, он перекидывал меня через плечо и сажал на свою лошадь, давая понять, что, сколько бы я ни тренировалась, я бесполезна по сравнению с ним.

У меня чесались руки от необходимости остановить время и сесть на одну из лошадей другого мужчины.

Скривив губы, я направилась к его лошади.

— Привет, дорогой, — промурлыкала я, похлопывая его по шее.

Он прикоснулся губами к моей руке, и я рассмеялась. Лориан все еще не сказал мне кличку своего коня. Это был еще один способ позлить меня.

Я больше не чувствовала, что дни исчезают у меня под ногами. Теперь они замедлились до ползания, когда наши лошади шли день за днем.

Даже при том, что при мысли о городе иногда у меня пересыхало во рту и сводило желудок, я все еще тосковала по нему. Прямо сейчас у меня не было пути назад, только вперед, и чем скорее я доберусь до города, тем скорее смогу найти корабль и новую жизнь.

Мама сказала, что похитила меня у моих настоящих родителей. Они, вероятно, все это время думали, что я мертва. Разве они тоже не заслуживали знать правду?

— О чем ты думаешь? — голос Лориана был тихим у моего уха.

— Знаешь, для человека, который отказывается рассказывать мне что-либо о себе, ты уверен, что имеешь право на каждую мою мысль.

Он усмехнулся, и я попыталась проигнорировать, насколько сильно этот звук вызвал у меня желание ухмыльнуться.

Удивительно, но Лориан не сказал ни слова после своей встречи с фейри. Я изо всех сил старалась не заснуть той ночью, но в конце концов сказала себе, что если он хочет моей смерти, он может протянуть руку и свернуть мне шею, пока я не сплю. Теперь ни один из нас не говорил о фейри, с которыми они встречались. Я была почти уверена, что он знал, что я шпионила. Он определенно видел доказательства того, что я ползала в грязи, подальше от зоркого глаза Галона. Но Лориан был хитер. Он, вероятно, догадался, что не упоминание об этом сведет меня с ума.

Мы приблизились к окраине города, в котором, по решению Лориана, мы остановимся сегодня вечером, и я откинула волосы на лицо, откинув капюшон плаща.

— Мы остановимся в гостинице на другой стороне этого города, ближе к городу, — сказал Лориан.

Если бы я не знала его лучше, я бы подумала, что это была попытка заставить меня меньше бояться. Но Лориану нравился мой страх. Он ясно дал это понять, когда вытащил веревку из кармана у реки.

После этого мы будем путешествовать еще одну ночь, а затем прибудем к городским воротам. От этой мысли у меня в животе все сжалось от волнения.

У меня болели ноги, когда мы спешились. Лориан взял меня за руку, и я напряглась, но он проигнорировал меня, практически затащив в гостиницу, в то время как остальные последовали за ним.

— Нам с женой нужна комната, — сказал он.

Я замерла. Этот мужчина был полон решимости вывести меня из равновесия.

Взгляд трактирщика упал на мое пустое запястье, которое было бы обвито свадебным браслетом, если бы я действительно была замужем. Мои волосы были собраны перед плечами и закрывали виски, но трактирщик все еще поглядывал на мою сторону лица, как будто искал синюю метку, которая объявила бы меня достаточно взрослой, чтобы выйти замуж.

Лориан наклонился ближе.

— Есть проблема?

— Н-нет. Конечно, нет. Сегодня тебе повезло. У нас есть наш лучший номер.

Я закрыла глаза, мои щеки горели.

Губы Лориана изогнулись, когда он обнял меня за плечи и наклонился ближе.

— Ты слышала это, милая? Лучшая комната, — он повернулся обратно к хозяину гостиницы.

— Мы возьмём ее.

Однажды я заставлю этого человека заплатить за каждую каплю унижения, которую я испытала в его присутствии.

Трактирщик передал ключи, и я оглянулась на остальных, игнорируя фырканье Ритоса, ухмылку Марта и даже намек на веселье в глазах Галона. Как обычно, Кавис смотрел вдаль, глубоко задумавшись.

— В стоимость проживания входят ужин и завтрак, — сказал хозяин гостиницы.

— Хорошо, — пробормотал Март,

— Пожалуйста, скажи мне, что это что угодно, только не кролик.

На лице Ритоса отразилась обида.

— Тебе это не нравится? Может быть, тебе стоит готовить себе еду самостоятельно.

Оставив мужчин препираться, я поправила капюшон своего плаща и побрела в главную комнату, где в данный момент в углу ревел огонь. Лориан крался за мной, практически дыша мне в затылок.

— В чем дело? — он замурлыкал. — Я думал, ты не хочешь спать одна.

Наемник был в игривом настроении. Очевидно, я была не единственной, кто с нетерпением ждал крыши над головой сегодня вечером.

— Я не знаю, — холодно ответила я.

— Но я бы предпочла, чтобы никто не думал, что я настолько глупа, чтобы выйти замуж за такого бессердечного грубияна, как ты.

Он бросил на меня понимающий взгляд, который заставил меня заскрежетать зубами. К тому времени, как мы доберемся до города, мои зубы превратятся в пыль.

Опустившись в свое кресло, Лориан усадил меня рядом с собой и оглядел гостиницу. В другом конце зала официантка наливала эль группе путешественников, которые были такими же запыленными — и, вероятно, такими же уставшими от дороги — как и мы. Она подняла глаза и подмигнула Лориану, высунув язык, чтобы облизать губы. Когда я взглянула на него, он смотрел на меня, на его лице был намек на улыбку.

— Что?

Улыбка исчезла, выражение его лица стало обычным нейтральным. Я вздохнула и поднялась на ноги. Он мгновенно сжал руку вокруг моего запястья.

— Отпусти, — прорычала я.

— Ты никуда не пойдешь одна.

Я знала это решительное выражение. Этот грубиян не собирался менять своего решения. После того, что случилось, когда мы в последний раз были в точно такой же гостинице, как эта…

Лориан помахал официантке, и она качнула бедрами так, как, я знала, я никогда не смогу повторить. Не то чтобы я хотела.

— Вода, — сказал Лориан.

— Пожалуйста, — выдавила я сквозь зубы.

У официантки, похоже, не было проблем с его грубым тоном и отсутствием манер. Она широко улыбнулась ему и наполнила наши чашки.

— Еда и эль? — она улыбнулась.

Он кивнул, и она неторопливо направилась на кухню.

Подошел Март, послав официантке свою улыбку Я-знаю-что-ты-меня-хочешь. Ее глаза загорелись, и я покачала головой, глядя на него.

Иногда я так сильно скучала по обществу других женщин. Еще больше скучала по своей лучшей подруге. Что бы сейчас подумала обо мне Асиния?

Если бы не тот факт, что я была одной из продажных женщин, она, вероятно, сочла бы тот факт, что я путешествовала одна с пятью мужчинами, веселым и возбуждающим.

— Ты молчишь, — сказал Ритос.

— Я устала.

Ритос просто толкнул меня локтем, достаточно сильно, что я покачнулась на шатком табурете. Лориан послал ему предупреждающий взгляд.

Официантка вернулась с тарелками с каким-то мясом, корнеплодами и хлебом, которые она поставила перед нами. Хлеб был свежим, и я откусила кусочек, мой желудок проснулся, когда другие мужчины сели и начали запихивать еду в рот.

Официантка перегнулась через стол, обнажив верхушки больших круглых грудей, и дерзко ухмыльнулась Марту.

Она переключила свое внимание на меня.

— Итак, кто из этих прекрасных мужчин твой?

Лориан фыркнул.

Это. Было. Неловко.

— Ну, — сказала я. — Это немного… неловко…

Глаза официантки загорелись, и она наклонилась ближе.

— Это?

— Просто… они все мои, — говоря это, я оглядела мужчин, ухмыляясь их реакции.

Изо рта Ритоса выпал кусок мяса. Глаза Кависа расширились, а Март поперхнулся элем. Галон закрыл глаза и пробормотал что-то вроде — достаточно молода, чтобы быть моей дочерью.

Лориан просто посмотрел на меня, в его глазах было явное раздражение.

Я улыбнулась самодовольной улыбкой, которая гарантированно разозлила бы его еще больше. Я должна была получать удовольствие там, где могла его найти.

У официантки отвисла челюсть.

— Она просто шутит, — выдавил из себя Март, очевидно видя, что его шансы с ней тают как дым.

— Скажи ей, Приска.

— Не говори так, дорогой, — промурлыкала я.

— Я обещаю, что рано или поздно ты добьешься своей очереди со мной.

Я не знала, что на меня нашло. Судя по ужасу на лице Марта, он тоже не знал.

Я ожидала, что Лориан зарычит. Вместо этого он наклонился ближе. Так близко, что мое тело загудело от осознания. Так близко, что я едва могла дышать.

— У моей жены… грязный рот, — промурлыкал он, его взгляд опустился на мои губы.

Я облизнула губы, и он наклонился еще ближе. Галон грохнул своей чашкой по столу, и я вздрогнула.

Лориан вскочил на ноги, потянув меня за собой.

— Ты закончила?

Я взглянула на свою пустую тарелку и лучезарно улыбнулась официантке.

— Да. Это было восхитительно, спасибо.

Взгляд, который послал мне Лориан, ясно дал понять, что он говорил не о еде. Я обхватила его обеими руками, решив, что он не выиграет. Он напрягся, нахмурив брови.

— Давай пойдем в нашу комнату, — я подмигнула остальным.

— Увидимся со всеми вами позже.

— Хватит, — сказал Лориан, таща меня к лестнице.

— Ты уже повеселилась.

Я взглянула на него. Я ожидала, что он зарычит на меня. Чего я не ожидала, так это того, как тряслись его плечи, или того, как он притянул меня ближе, прижимая к себе, когда его грудь сотрясалась от смеха.

— Ты видела лицо Галона?

Перед моими глазами промелькнуло испуганное выражение лица пожилого мужчины, и я хихикнула.

— Его дочь, — закончила я, почти согнувшись пополам, когда из меня вырвался новый приступ смеха.

Лориан перестал смеяться первым, его пристальный взгляд остановился на моем лице. Выражение его лица стало мягким, почти снисходительным. Он был так близко, что я могла видеть темно-зеленые искорки в его глазах. Момент растянулся, и мое сердце начало беспорядочно биться.

— Что?

Он прочистил горло.

— Ничего.

Вытащив ключ из кармана, он взглянул на номер.

— Давай устраиваться.

Я последовала за ним вверх по оставшейся части лестницы и направо. Наша комната была на этом этаже в конце коридора.

Лориан распахнул дверь, заходя в «лучшую комнату».

Звук, который вырвался у меня, был смущающим стоном чистого желания. Лориан напрягся, и я взглянула на него, затем снова на ванну, которая была наполнена, пока мы ели. Он усмехнулся.

— Я оставлю тебя мыться, — он бросил свою сумку на пол и мягко подтолкнул меня дальше в комнату, чтобы он мог закрыть дверь.

В то утро я купалась в реке. Но это включало в себя дрожь, пока не почувствовала, что мои кости вот-вот сломаются, и ругательства из-за отсутствия мыла. Теперь я могла валяться в этой потрескавшейся ванне с царапинами столько, сколько захочу.

Через несколько мгновений моя одежда упала на пол, и я ступила в ванну, вздыхая, когда откинулась назад в свете свечей. Вода была почти слишком горячей — именно такой, как мне нравилось, — и тот, кто наполнял ванну, оставил мыло с ароматом ванили.

Это. Был. Рай.

Я намылила каждый дюйм своего тела, вымыла волосы и снова откинулась назад.

Дразнить Лориана, наконец услышать его смех… было… весело. Я думала, что разозлю его — и эта идея меня вполне устраивала, — но впервые слышу, как грубый наемник по-настоящему смеется… Наши глаза встречаются без обычной злобы…

Это было приятно. Вот и все. Приятный момент в монотонном дне путешествия.

Момент, который — по непонятным мне причинам — напомнил мне о моих родителях.

Боги, они так часто смеялись. Они редко ссорились, если только это не было из-за меня. Хуже всего было, когда мои родители повезли нас на свадьбу в деревню. Это было до того, как мы переехали в нашу последнюю деревню. Ту, которую я только что… покинула.

Я не могла вспомнить, кто именно был женится в тот день, но я никогда не забуду, как улыбка невесты осветила ее лицо, когда они поклялись быть верными друг другу навсегда.

Когда жених заключил ее в объятия и поцеловал, вся деревня зааплодировала. Я вздохнула, положив голову на мамино бедро.

— Однажды я собираюсь выйти замуж, — объявила я. — Здесь, в деревне.

Мой отец бросил на меня свой насмешливый, терпеливый взгляд. Моя мать весь день боролась с головной болью, и ее голос был резким.

— Нет, ты этого не сделаешь, Приска. Такие вещи не для тебя.

Выражение лица моего отца стало жестче, и он обнял меня.

— Вуена, — предостерегающе сказал он, и моя мать нетерпеливо пожала плечами.

— Ей нужно знать это сейчас. Лучше, чем разочаровываться позже.

— Пусть у нее будут ее мечты, — мягко сказал мой отец.

Они не разговаривали остатокдня.

Несколько месяцев спустя я точно узнала, почему такие вещи были не для меня. Тогда я впервые потянула за ту странную нить, которая остановила время. Но я поклялась, что найду способ изменить свою судьбу.

Моя мать продолжала напоминать мне, что я была другой каждый раз, когда происходила свадьба, или рождался ребенок, или любая другая счастливая веха в жизни.

— Приска, — говорила она, когда мой отец был занят в другом месте.

— Помни, это не для тебя.

И, конечно, как и большинству людей, чем больше мне говорили, что что-то не для меня, тем больше я этого хотела.

Раздался стук в дверь.

Я вздрогнула, смущенный писк сорвался с моего рта.

— Одну минуту.

Потянувшись за банной простыней, я встала и завернулась в нее. В комнате было холодно, и я съежилась у крошечного камина, натягивая одну из рубашек наемника. Конечно, они дали мне одежду, но я убедила их позволить мне оставить несколько их рубашек для сна.

— Кто это?

— Лориан.

— Ты можешь войти, — позвала я, и Лориан вошел внутрь.

Его глаза потемнели, и я посмотрела вниз, чтобы увидеть рубашку, прилипшую к моей влажной коже, мои соски, прижатые к ткани.

— Это моя рубашка, — сказал он.

Был ли его голос хриплым?

— Ну, ты не можешь получить ее обратно.

Он потер рукой подбородок, все еще глядя на меня, и мои пальцы на ногах подогнулись на холодном полу. Его взгляд опустился на них, и он мотнул головой в сторону кровати.

— Тебе холодно. Ложись в постель.

Я подчинилась. Он начал раздеваться.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу.

— Что ты делаешь?

— От этой воды все еще поднимается пар, дикая кошка. Если ты думаешь, что я позволю теплой ванне пропасть даром…

От этого у меня скрутило живот, как будто я была на краю пропасти.

— Я могу уйти..

— Ты никуда не пойдешь одна. Закрой глаза, если вид мужского тела оскорбляет такую кроткую и скромную леди, как ты.

Его тон подразумевал, что во мне не было ничего кроткого или скромного. Я сердито посмотрела на его спину. Его кожа была гладкой, загорелой, с тонкими белыми шрамами вдоль ребер, спины, плеч. У него было тело воина, и когда его руки опустились к штанам, мышцы на его спине плавно перекатывались.

Его плечи были такими… широкими. Я никогда не видела мужчину такого телосложения, как у него, до того дня, как встретила наемников.

Мысль об этой реке должна была приглушить странное, теплое чувство в моем животе, но штаны Лориана упали на пол, и я втянула воздух.

Он медленно повернул голову, и наши глаза встретились.

Его улыбка была очень мужской. И очень самодовольной.

Не делай этого. Не смей этого делать.

Мой взгляд опустился на его подтянутую задницу, и я сглотнула, во рту внезапно пересохло.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — Лориан замурлыкал.

— Ничего. Совсем ничего.

Он усмехнулся, поворачиваясь к ванне, и я захлопнула глаза. Было несправедливо, что он был таким раздражающим и в то же время таким чертовски совершенным.

Послышался плеск, и я приоткрыла глаза. Лориан не знал, что я наблюдаю за ним в тусклом свете.

Я была почти уверена.

Он потянулся за мылом. Мысли о том, что от него пахнет ванилью, было достаточно, чтобы заставить меня ухмыльнуться. Но он грубо провел руками по своему телу, пока у меня практически не зачесались руки оттолкнуть эти руки и поласкать каждый дюйм его тела.

О чем я думала?

Я снова закрыла глаза.

— Ты сегодня хорошо справилась, — пробормотал Лориан низким голосом.

Интимно. Как будто мы были той парой, за которой я наблюдала, когда была маленькой девочкой, и мы каждый день мылись друг перед другом.

— С Галоном. Твои бои улучшаются.

Мне потребовалось несколько попыток, чтобы ответить.

— Спасибо.

Еще больше адских брызг. Я не понимала, как я могла ненавидеть кого-то на таком глубоком уровне… а потом фантазировать о его теле таким образом.

Это была реакция на стресс. Так и должно было быть. Я была одна, и мое тело реагировало на Лориана, потому что знало, что он защитит меня.

Я с трудом подавила фырканье. Эта мысль была слабой даже для меня.

Лориан встал. Я знала это, потому что мои глаза снова превратились в щелочки. Он стоял лицом ко мне, выражение его лица было задумчивым, когда он потянулся за банной простыней.

Его грудь выглядела так, словно была высечена из камня. Он грубо провел банной простыней по животу и… ниже.

Даже его член был отвратительно совершенен. Длинный, толстый, гладкий и..

Перестань пялиться на его член.

Я сглотнула. Лориан выгнул спину, потягиваясь, и я закрыла глаза, мое тело было горячим и лихорадочным. Осознание пробежало по моей коже, внутри запульсировало, и я заставила себя перевернуться и повернуться лицом к стене.

Я могла бы поклясться, что была слишком взвинчена, чтобы заснуть, но мне каким-то образом удалось задремать. Движение заставило меня резко проснуться. Он наконец-то забрался в постель. У меня возникло смутное подозрение, что он все еще голый. Эта мысль лишила меня всякой надежды уснуть.

Я почувствовала на себе его пристальный взгляд и перевернулась. Его зеленые глаза сияли, как у кошки, в тусклом свете.

Он наклонился ближе. Его глаза были такими темными, что казались черными. Я вдохнула его запах. Его взгляд опустился на мои губы, и каждый мускул в моем теле ослабел. Мое нутро сжалось. Тепло разлилось у меня в животе…

Но я должна была знать.

— Почему ты работаешь с фейри?

Он продолжал действовать своим странным образом. Казалось, что он направил весь свой гнев и разочарование на то, чтобы превратить мышцы в камень.

— Спи, — он перевернулся.

Я прерывисто вздохнула и повернулась на бок. Я знала, когда мужчина хотел меня. И Лориан хотел меня. Мысль была пьянящей.

— Спи, — приказал он еще раз.

Мои щеки пылали, я закрыла глаза и приказала себе уснуть.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Приска

Я проснулась от звона колоколов.

Лед пополз по моим венам.

— Нет, — вырвалось у меня.

Я повернулась к Лориану, который взглянул на меня. Он уже вскочил с кровати и потянулся за своими кожаными штанами.

— Нам нужно идти.

Колокола продолжали звонить, и кто-то ударил кулаком в нашу дверь. Я подскочила. Лориан медленно повернул голову таким образом, что это означало смерть для того, кто был там.

— Суд, — объявил голос. — Все на площадь.

Все мое тело сковало судорогой. Мои легкие сжались. Черные точки заплясали у меня перед глазами.

— Приска!

Лориан присел передо мной на корточки, его руки обхватили мои предплечья, когда он тряс меня.

— Королевский асессор, — сказала я онемевшими губами. — Здесь.

— Я знаю.

Мускул дернулся на его щеке.

— Мы не можем уйти. Если мы уйдем, охрана последует за нами.

Правила везде были одинаковыми. Все должны были присутствовать на церемониях вручения подарков, если только у них не было письменного исключения.

— Я не могу пойти. Королевская стража ищет меня.

О боги. Это было оно. Они собирались утащить меня подальше от этого места, бросить на заднее сиденье зарешеченной кареты и отвезти в город, чтобы сжечь.

— Посмотри на меня.

Он подождал, пока я снова не встретилась с ним взглядом.

— Они знают, что в этой комнате находятся два человека. Хозяин гостиницы записал это. И благодаря твоей маленькой игре прошлой ночью, вся гостиница знает, что с нами путешествует женщина.

Он был прав. Это была моя вина.

Лориан, казалось, пожалел о своих словах, потому что его руки крепче сжали мои, а выражение его лица смягчилось.

— Мы прийдем на церемонию, и мы будем готовы уйти, как только она закончится.

— Они увидят меня, Лориан. Вот и все.

Глупый способ умереть. Это казалось пустой тратой времени. Я даже близко не подошла к городу. У меня не было возможности увидеть моего брата в последний раз.

— Я не позволю им причинить тебе боль, — слова Лориана, казалось, доносились откуда-то издалека.

Я практически чувствовала запах дыма.

— Хватит. Ты сильнее этого. И ты не можешь позволить себе роскошь распадаться на части. Ты понимаешь меня?

Я кивнула.

— Хорошо,

Он отпустил меня.

— Теперь надень свой плащ, и давай все притворимся благочестивыми.

— Я использую свою магию на трактирщике, чтобы мы могли проскользнуть мимо него. Он не узнает, вышли ли мы уже из комнаты. Это может выиграть нам немного времени.

Лориан покачал головой.

— Трактирщик — ноль.

— Что такое ноль?

Он уже тащил меня к двери.

— Тот, кто отталкивает магию. Маловероятно, что твоя магия подействует на него, а если бы и подействовала, это стоило бы тебе столько сил, что ты была бы бесполезна до конца дня.

Страх сжал мое горло. Моим единственным выбором было положиться на Лориана и остальных.

Лориан распахнул дверь. Галон уже ждал снаружи нашей комнаты.

— Март приготовил лошадей, — пробормотал он.

— Они привязаны на окраине города, недалеко от дороги на Лесдрин. Как только церемония закончится, мы уйдем.

— Что, если стражники последуют за нами? — спросила я онемевшими губами.

Где-то за последние несколько дней мои опасения изменились. Я больше не беспокоилась о том, что Лориан передаст меня стражникам. Нет, я больше беспокоилась о том, что наемники погибнут, пытаясь защитить меня.

— Я спросил хозяина гостиницы, и они отправятся отсюда на юг. При условии, что мы не дадим им ни малейшего повода подозревать тебя.

Я последовала за мужчинами вниз, заметив, что хозяин гостиницы вычеркнул что-то из своего списка, когда мы проходили мимо. Лориан был прав. Он сообщил бы охране, если бы я осталась.

Еще больше стражников выстроилось вдоль улиц снаружи. Мой желудок скрутило. Я безжалостно подавила тошноту и натянула капюшон своего плаща. К счастью, было достаточно холодно, чтобы многие горожане поступили так же. Лориан шагал рядом со мной, его огромное тело защищало меня от толпы. Я практически чувствовала исходящее от него тепло. Я определенно ощущала ледяную ярость. Галон шагал с другой стороны от меня, расправив плечи, с безразличным выражением лица. Его уверенность помогла справиться с худшим из моих ужасов, и я расправила плечи.

Кавис и Ритос ждали с краю толпы, как можно дальше от охраны.

Ритос протянул руку и схватил меня за руку, сжимая ее. Мой желудок немного успокоился, и я сжала ее в ответ. Почти сразу же меня окружили твердые мужские тела. Они окружили меня, и я точно знала, что, если им придется, они убьют любого, кто меня похитит. Не только потому, что я была уверен, что нравлюсь по крайней мере Ритосу и Кавису, но и потому, что если я проиграю, они проиграют вместе со мной.

Не говоря уже о том, что все они были территориальными скотинами, которые в данный момент смотрели на стражников так, словно представляли их головы на пиках. Мой собственный взгляд скользнул к королевскому асессору и остался там.

У короля Сабиума было несколько асессоров, которых он любил использовать. Я не видела этого раньше, но все они были одинаковы в своих черных одеждах, серебряных брошках и пристальных глазах-бусинках. Всем им, казалось, нравилось находить продажных людей и отдавать приказы об их смерти.

Кутаясь под плащом, мне пришлось побороть желание пробиться сквозь эту толпу и убежать как можно дальше от асессора. И все же мои ноги стали ватными. Лориан, казалось, почувствовал это, обхватив меня рукой. Я заставила себя отвести взгляд и повернулась к Галону, который сердито смотрел на королевского асессора с такой недоброжелательностью, какой я никогда раньше у него не видела. Я толкнула его локтем, и он нахмурился на меня, опустив взгляд, когда мимо проходила городская жрица.

Она была моложе жрицы из нашей деревни. Но на ее лице было то же самое мирное благочестие, которое я видела так много раз прежде.

Деревянная платформа, на которую она взобралась, была похожа на ту, на которую я так много раз смотрела в своем городе. Рядом с платформой стояли мужчина и женщина, их ребенок был зажат в руках матери. Женщина была бледна, но она поднялась по лестнице под пристальным взглядом королевской стражи.

— Такая милая маленькая девочка, — сказала женщина одной из своих подруг, ее голос был слышен через стену мускулов рядом со мной.

Девочка. Имя ребенку давали только после церемонии принятия, это было традицией.

— Где Март? — прошептала я.

Ритос мотнул головой в сторону другой стороны толпы.

— Мы встретимся с ним позже.

Жрица начала говорить. Я практически выучила наизусть историю нашей истории, но, как всегда, я внимательно сосредоточилась, надеясь получить какой-нибудь намек на то, почему у меня все еще есть моя сила.

— Столетия назад наш народ вступил в войну с фейри, — сказала жрица.

Несколько горожан сплюнули на землю при упоминании существ, причинивших такую душевную боль. Жрица позволила это, закрыв глаза.

— Не довольствуясь своей невероятной силой, неописуемым богатством и плодородными землями, фейри решили, что хотят большего. Они хотели людей, — сказала она приглушенным тоном.

У меня мурашки побежали по коже при мысли о том, что меня украли посреди ночи.

— Они хотели, чтобы женщины были их невестами, чтобы компенсировать их низкую фертильность. Они хотели, чтобы люди-слуги управляли их домами и работали в их шахтах. Они хотели больше власти. Больше богатства. Еще, еще, еще. Наконец, прапрадед короля, сильный, мудрый король по имени Регнер сказал ‘хватит’. Он устал от того, что на его народ охотятся. Устал от того, что фейри берут все, что хотят. И поэтому они отправились на войну.

Статуи Регнера стояли в большинстве северных деревень. Я вспомнила, как ребенком забиралась на вершину одной из них. Король был практически мифом при жизни, а после смерти он сам стал почти богоподобным.

Жрица обвела взглядом толпу, явно чувствуя себя в своей стихии.

— Возможно, мы превосходили фейри численностью, но у них была такая сила, которая могла затопить долины. Такая сила, которая могла сжечь дотла целые города. У нашего народа было железо фейри. И они использовали его, чтобы дать отпор, как могли.

Я провела много часов, бормоча молитвы во время различных церемоний в своей деревне, и многие из этих молитв включали в себя благодарность богам за рисплит — странный минерал, которым они нас одарили. Добавленный в железо во время обжига, он превращал ранее обычное железо в настоящее оружие против фейри.

Жрица продолжала говорить.

— Резня продолжалась неделями. А затем месяцами. Наш народ — на грани полного уничтожения — терял надежду. И вот, король Регнер отправился к богам и умолял их вмешаться. Если бы они помогли нам победить фейри, мы вернули бы богам нашу силу, пока она была молодой и могущественной. Потому что эта сила будет расти с возрастом, и боги смогут испить ее, оставаясь сильными сами в то время, когда немногие поклонялись ей так, как должны.

Рядом со мной Ритос тихо фыркнул. Лориан взглянул на него, и выражение лица Ритоса стало пустым.

— Потому что боги сами теряли силу, — сказала жрица.

— По мере того, как все меньше людей молилось им. По мере того, как все меньше людей приносили жертвы божествам. Боги — на грани исчезновения — согласились на сделку короля. И вот, сделка была заключена.

— Каждый год мы празднуем первое Принятие — в день, навсегда известный как День Богов, — в знак уважения к жертве, которую наш народ принес в тот день. Они были готовы отказаться от своей власти, потерять свою магию, пока не достигнут зрелости в возрасте двадцати пяти зим. Они кричали, отдавая королю все, что у них было. Некоторые из них умерли. Но этого было достаточно. Боги приняли жертву и помогли королю Регнеру изгнать фейри обратно за их границы. И теперь эта жертва защищает эти границы от монстров, которые мстят за своих павших друзей и членов семьи. Потому что фейри живут намного дольше, чем мы, простые смертные. И хотя для нас это может быть историей, для большинства фейри это время — воспоминание. И они этого не забудут.

Жрица обратила свою улыбку к паре, стоящей под ней.

— Приди и помоги своей дочери пожертвовать собой, чтобы все мы были в безопасности.

Мужчина последовал за своей женой вверх по лестнице, и жрица подняла руки, широкие рукава ее безупречного серого одеяния ниспадали до плеч.

— Как дар богов, так они и берут.

Городская жрица махнула рукой одной из своих послушниц, и обучающаяся жрица направилась к помосту, держа в руках корзину с темными пустыми синими камнями. Кровь застучала у меня в ушах, когда я уставилась на камни, которые, как я представляла, станут решением моих проблем.

Послушница склонила голову, предлагая камни океартуса.

Жрица выбрала один наугад. Она подняла руку, подняла камень высоко в воздух и начала петь. Она медленно опускала камень, пока он не оказался прямо над головой ребенка.

— Прислушайся к нашей жертве и узри наше благочестие. Сжалься над нашими слабейшими, поддержи наших сильнейших и защити всех, кто здесь живет. Ибо наша сила всегда будет принадлежать богам, от которых она пришла.

Мы все начали произносить слова, которые выучили наизусть, когда были детьми.

— Фарик, посмотри на нашу жертву. Тронин, посмотри на нашу жертву. Бретис, посмотри на нашу жертву, — пропела я, слыша рядом со мной низкое урчание Галона и Лориана, когда они произносили те же слова.

Фарик был богом знаний, Тронин — богом силы, а Бретис — богом защиты.

Если бы у этих богов была хоть капля милосердия, это скоро закончилось бы, и мы могли бы сбежать.

Жрица произнесла еще несколько предложений на древнем языке. На языке, на котором никогда не должны говорить те, кто не принял священных обетов.

Я напряглась. Я ненавидела эту часть.

Малышка начала кричать. Выражение лиц ее родителей оставалось непроницаемым, но любой, кто захотел посмотреть, мог увидеть боль в глазах ее матери. Могла видеть, как руки ее отца сжались в кулаки, когда жрица забрала магию его дочери, впитав ее в камень океартус, который светился так ярко, что на него было больно смотреть.

Я переключила свое внимание на охранников. Они тоже наблюдали, их пристальные взгляды были прикованы к Похищению. Иногда родители пытались защитить своих детей. Это было нечасто, но такое случалось.

Мое сердце заколотилось в груди.

Похищение закончилось. Малышка продолжала кричать, как будто ее пытали, и мать подняла ее, прижимая к груди.

Жрицы настаивали, что Изъятие было безболезненным. Но никто, кто когда-либо видел, как новорожденный теряет свою магию, никогда не смог бы поверить в эту ложь.

Все сошли с помоста. Они проведут тихую службу у себя дома и объявят имя своего ребенка. У меня снова ослабли ноги — на этот раз от облегчения. Мы продержались так долго. Теперь нам просто нужно было найти наших лошадей.

Толпа начала расходиться. Мы медленно начали продвигаться к дороге, ведущей из города. Мне хотелось протолкаться сквозь этих людей. Умолять их двигаться. Но это только привлекло бы внимание.

Хватка Лориана на моей руке изменилась, и я подняла глаза. Перед нами стоял Март, его лицо было бледным.

— У нас проблема.

Он вручил нам кусок пергамента. Кто-то нарисовал мое сходство и описал мои черты. Это было не совсем точно, но достаточно близко, чтобы меня наверняка допросили, если бы мы попытались уйти. Все отступали, пока все, что я могла видеть, не стало моим собственным лицом. У меня перехватило дыхание, и струйка холодного пота скатилась по спине.

Под фотографией были имена коррупционеров, которых доставили в город. Это не было редкостью. Я видела этот список раньше, он висел на нашей деревенской площади.

Мой взгляд застрял на имени в середине списка.

— Нет. Нет, нет, нет.

Асиния. Моя лучшая подруга Асиния.

Асиния тоже скрывалась. И я не знала. Так же, как она никогда не знала о моей собственной магии. Когда были найдены продажные, все их друзья и члены семьи были переоценены. Асинию, скорее всего, не поймали бы, если бы не я. Она не сидела бы в каком-нибудь сыром подземелье в ожидании смерти, пока я смеялась, ела и училась драться.

— Нам нужно идти, — пробормотал Март.

Я уставилась на пергамент.

Я не могла плакать. Я была слишком оцепенелой. Все мое тело дрожало, зубы стучали, когда я представила Асинью одну на каменном полу, без всякой еды, отсчитывающую мгновения до того, как она..

Я наклонилась, и меня вырвало. Лориан вздохнул, убрал волосы с моего лица и отодвинул нас обоих на несколько шагов в сторону.

Как ни странно, именно его беспечность рассеяла худший туман в моем сознании.

Он дал мне воды, и я прополоскала рот.

Затем мы тронулись в путь. Лориан приобнял меня за плечо, направляя к окраине города. Я смутно осознавала, что наемники обсуждают нашу ситуацию. Их голоса звучали так, словно они стояли на другом конце туннеля.

— Трактирщик обратил внимание на ее лицо. То же самое сделала и официантка. Возможно, они уже поговорили со стражниками.

Ритос протянул руку и сжал мою. Я сжала ее в ответ.

— Из города есть только одна дорога, если только мы не срежем через лес. Но это покажется подозрительным, — сказал Кавис.

Мое сердце было заморожено. Оно прилипло к стенкам моей груди, к моим легким, все оно было просто большим куском льда.

Не было никаких сомнений, что я все еще направлялась в город. Но я бы не нашла корабль.

Мне никогда не было суждено жить полноценной жизнью. Так решили боги, когда отвергли мою силу, когда мне было всего несколько дней от роду.

Но если бы я могла спасти жизнь Асинии, все это стоило бы того. И я бы это сделала. Так или иначе, я бы это сделала.

— Приска.

Кто-то нежно тряс меня. Я посмотрела в глаза Лориану.

— Что?

— Ты сможешь поскорбеть позже. Сейчас нам нужно пройти мимо стражи у городских ворот.

Скорбеть. Потому что, если Асиния была в королевской темнице, она была все равно что мертва.

Ярость вспыхнула у меня в животе. Но я кивнула, и намек на то, что могло быть облегчением, промелькнул на лице Лориана.

— Послушай меня. Тебе нужно использовать свою силу. Вспомни, чему ты научилась, — сказал он, и дыхание замерло в моих легких.

Я была той, кто должен был спасти нас?

Он бросил на меня предупреждающий взгляд, когда я покачала головой.

— Я не могу.

Мне удавалось сдерживаться всего несколько секунд. Нам потребовалось бы гораздо больше времени, если бы мы все хотели миновать охрану на дороге из этого города.

Глаза Лориана сузились, и предупреждение сменилось отвращением.

— Каждый раз, когда я думаю, что ты вот-вот перестанешь быть испуганной маленькой мышкой и действительно раскроешь ту женщину, которой я тебя считаю, ты доказываешь, что я ошибаюсь. Что ж, милая, у нас нет времени на твою неуверенность в себе.

— Я ненавижу тебя.

Он просто покачал головой.

— Либо ты замораживаешь этих охранников на достаточно долгое время, чтобы мы смогли пройти мимо них, либо мы все умрем здесь. Ритос умрет первым, и его смерть самая тяжелая. Король искал его в течение некоторого времени.

Мое лицо онемело, но я повернула голову, пока не смогла увидеть Ритоса. Его взгляд был прикован к стражникам, стоящим у городских ворот. Он наблюдал за ними так, как я могла бы наблюдать за ядовитой змеей, ползущей ко мне по траве.

Я смотрела на королевскую стражу, и все, что я могла видеть, было пламя. Все, что я могла чувствовать, был запах горящих волос. Все, что я могла видеть, была моя кожа, медленно превращающаяся в пепел.

— Приска

Мне было бы лучше умереть в реке. Это была бы более легкая смерть.

Сильные пальцы впились в мои руки, сжимая, пока я не пришла в себя. Я уставилась на Лориана. Его глаза впились в мои, и мускул дернулся на его щеке.

Под ужасом ярко пылала моя ярость. Настолько ярко, что мне не нужно было тянуться к своей силе. Нет, вместо этого нити, казалось, тянулись ко мне, моя кожа нагревалась.

— Вот оно, — выдохнул Лориан.

— Теперь используй ее.

Стражники стояли у ворот, уделяя пристальное внимание каждому человеку, который приближался к ним. Пока мы смотрели, один из стражников схватил плащ женщины, сбросив капюшон с ее головы. Ее волосы были огненно-рыжими, и охранник кивнул ей, чтобы она шла дальше.

— Тебе нужно остановить время, прежде чем стражники увидят нас, — сказал Лориан.

— Или будет казаться, что мы исчезли у них на глазах, и они придут за нами со всем, что у них есть.

Это было трудное, леденящее время для всех, кроме нашей группы. Уставившись на охранника в центре, я наблюдала, как он с важным видом направился к другой женщине, которая замерла. Ее плечи сгорбились, и я практически могла почувствовать ее ужас отсюда.

Я сделала медленный, глубокий вдох. Затем я потянулась за запутанной нитью времени и потянула. Это потребовало каждой капли моей воли. Но время застыло.

— Держи ее, — проинструктировал Лориан.

— Не отпускай.

Она уже ускользала. Немедленно. Меня охватила паника. Из моего носа закапало что-то мокрое. Кровь.

— Держи ее!

Лориан зарычал на меня, таща к стражникам. Мое зрение начало затуманиваться по краям.

— Сосредоточься, Приска, — прорычал он.

— Копай глубже.

Я вложила в это все, что у меня было, растягивая время, формируя это.

Это была моя единственная надежда, если я собиралась спасти Асинию.

У меня было такое чувство, как будто великан зажал мою голову между ладонями и сжимал. Я издала стон, который позже унизил бы меня.

Асиния.

— Не отпускай, — прорычал Лориан, подхватывая меня на руки и убегая к лошадям.

Мое зрение потемнело.

Я не могла потерпеть неудачу. Если бы я отпустила, мы все были бы мертвы.

Но это было так трудно. Нить ускользала, как песок сквозь мои пальцы, секунды времени боролись за то, чтобы возобновиться.

Лориан ненадолго передал меня кому-то другому. Затем меня подняли на руки и снова крепко прижали к груди.

— Почти пришли, — выдавил он.

Я чувствовала, как лошадь скачет галопом подо мной. Ее движения потрясали меня, отвлекая еще больше.

— Не могу. Потерпи. Это.

Разговор нарушил мою концентрацию, и я потерял нить разговора. Я поймала ее мгновение спустя, но держалась до самого конца.

— Отпусти, — сказал Лориан.

Я прислонилась к нему. Мое зрение не вернулось. Тупая паника распространилась по моей груди, и я зарылась руками в рубашку Лориана, почти отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться.

— Хорошая девочка, — промурлыкал Лориан мне на ухо.

— Не могу видеть, — выдавила я, панически борясь с изнеможением, охватившим мое тело.

Я почувствовала, как он глубоко вздохнул.

— Пламя погасло. Этого не должно было случиться. У тебя гораздо больше силы, чем ты используешь.

У меня не было ощущения, что в моем распоряжении больше силы. Но его беззаботный тон помог притупить мой ужас. Мой слух, казалось, обострился, и я сосредоточилась на звуке копыт лошадей, на негромком бормотании других мужчин и на стуке моего собственного сердца.

Мы ехали в тишине, пока мое зрение постепенно возвращалось. Сначала по краям появился солнечный свет, а затем начали обретать форму размытые очертания. Я прерывисто вздохнула.

— Я думал, что страх поможет тебе раскрыть свою силу, — сказал Лориан в конце концов.

Я хотела, чтобы он не шептал мне на ухо подобным образом. Это было слишком интимно. Не говоря уже о том, что у меня раскалывалась голова.

— Но ведь это было не так, не так ли? — спросил он, когда я не ответила.

— Это был гнев. Причина, по которой ты вспылила в конце, заключалась в том, что ты позволила страху проникнуть внутрь.

Я обдумывала это, но мой мозг все еще был затуманен, мысли отдалились. Когда я позволила себе направить свою ярость, моей силой было легко овладеть. Но чем дольше я тянула время, тем больше мой разум сосредотачивался на том, что произойдет, если я потерплю неудачу. Если я потеряю эту нить и нас поймают.

— Ты хочешь сказать, что я должна использовать свой гнев?

Мама всегда говорила, что мне нужно контролировать свой гнев. Что сосредоточение внимания на том, как боги испортили мою жизнь, только усложнит эту жизнь.

— Я говорю, что твои эмоции могут помочь тебе обрести свою силу, но они не помогут тебе сохранить ее. Тебе нужно копать глубже. Следуй за нитью в центр этой силы и запоминай ее, пока не сможешь высвободить ее одной мыслью.

Я размышляла об этом, пока мы ехали остаток дня. Мысль о том, что я смогу так легко дотянуться до своей силы, была захватывающей. Эта возможность проникла в мой разум и осталась там, когда я представила, как легко, не задумываясь, останавливаю время.

Наемники свернули с главной дороги при первой же возможности, и мы снова путешествовали по лесу. Вокруг меня смешались тысячи оттенков зеленого и коричневого.

Несмотря на опасность, тупая гордость пронзила мою грудь. Мы избежали верной смерти в том городе. Я сделала это. Если бы я могла это сделать, я могла бы провести нас через городские ворота. А оттуда я могла бы найти способ освободить Асинию.

Асиния.

Когда папа умер, я часами лежала рядом с ним. Когда его тело забрали, я заползла в свою кровать и оставалась там несколько дней, не в силах пошевелиться. Асиния лежала со мной, ее руки обвились вокруг меня. Она не сказала ни слова, просто дала мне знать, что она там. Когда я плакала, это было в ее объятиях. Когда у меня заурчало в животе, она заставила меня поесть.

Дыра внутри меня — та, что образовалась, когда я бежала из своей деревни, когда я оставила свою семью позади…

Эта дыра углубилась с осознанием того, что моя мать мертва. И теперь, зная, что Асиния умрет в День Богов — и все из-за меня…

Эта дыра превратилась в бездну, которую никогда нельзя было заполнить.

День Богов случится в полнолуние, ближайшее к годовщине первого Взятия. Если бы вам не повезло быть арестованным всего через несколько дней после освобождения тюрьмы, у вас был бы целый год, чтобы гнить в королевской темнице и представлять, как вы горите.

До следующего полнолуния оставалось всего несколько дней. Полнолуние после этого… У меня было чуть больше месяца, чтобы придумать способ освободить Асинию до того, как ее сожгут.

— Мне жаль твою подругу, — прогрохотал Лориан позади меня.

Он сказал это так, как будто она уже была мертва, и я напряглась.

— С ней все будет в порядке.

Он замолчал, его неверие было очевидным.

Это было прекрасно. Он не знал Асинию. И он также не знал меня. Я едва знала себя. Но я знала, что ни за что не позволю сжечь Асинию заживо. Даже если это означало, что боги наказали бы нас обеих, когда мы бы умерли.

Наконец, Лориан нашел поляну, которая ему понравилась, и мы остановились на день. Наемники, казалось, поняли, что мне нужно подумать, потому что они позволили мне посидеть в тишине.

Сегодня я использовала свою силу. Дольше, чем я могла себе представить. Лориан сказал, что это как мускул, который нужно тренировать. В таком случае я бы тренировалась каждый день, так часто, как только могла. Потому что с этой силой у меня был шанс спасти жизнь Асинии.

В конце концов, я встала, чтобы умыться. Март и Лориан сидели у реки.

— Почему мы не воспользовались задними воротами? — Март пожаловался.

Мой взгляд метнулся к Лориану. Я позволила ему увидеть, как сильно я хотела причинить ему боль.

Март, казалось, понял, что сказал что-то, чего не должен был, потому что поморщился, отводя взгляд.

— Ты знал другой выход из той деревни? — мой голос был хриплым.

Лориан лениво пожал плечами.

— Ты не прогрессировала в своей силе. Надеюсь, ты помнишь, каково это, потому что мы собираемся практиковаться всю ночь, пока завтра тебе не можно будет полностью довериться в ней.

В одно мгновение я стояла, уставившись на него, а в следующее я летела по воздуху.

Он моргнул, но мои руки уже обхватили его горло. Я бросилась на него, и он только вздохнул, убирая мои пальцы с себя.

— Прибереги это для тренировок с Галоном, — сказал он беспечно.

Я думала, что ненавижу королевских асессоров. Я не знала, что такое ненависть.

Ритос оттащил меня прочь.

— Ну вот. Наверное, лучше не раздражать Лориана, когда он в таком настроении.

Он погладил меня по плечу, и я отмахнулась от него. Еще одна вещь, о которой лгали эти люди. Как часто им нужно было доказывать, что им нельзя доверять, прежде чем я, наконец, поняла это?

Я сузила глаза, глядя на него.

— Ты тоже знал, не так ли?

— Я не знал всего о его плане, пока не оказался втянутым в это.

Я просто молча наблюдала за ним, пока он не вздохнул.

— Он, возможно, попросил меня разыграть мой страх перед тобой.

— У тебя есть магия, — сказала я.

— Ты мог бы подружиться с теми стражниками, и они позволили бы нам выбраться из города.

Впервые в глазах Ритоса вспыхнула ярость.

— Когда-то я мог бы. Когда-то я мог бы очаровать весь город, чтобы он выполнил мою просьбу. Сейчас? — он издал горький смешок.

Предостерегающий рык Лориана прорезал воздух. Я не была удивлена. Он был полон решимости держать меня в максимально возможном неведении.

— Храни свои секреты.

Я одарила Лориана своим лучшим скучающим взглядом.

— Завтра мы покончим друг с другом.

Его глаза сузились, глядя на мое лицо. Сухо кивнув, он повернулся и зашагал прочь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Приска

Я практиковалась останавливать время большую часть ночи. Даже после того, как остальные легли спать, я продолжала практиковаться, останавливая и разжигая храп Марта, пока мои собственные веки не стали слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми.

Я проснулась первой, меня пробрал озноб, который не имел ничего общего с холодным утром. Мой желудок скрутило спиралью, и я села, прижав колени к груди.

— Все будет хорошо, — произнес грубый голос.

Глаза Лориана встретились с моими. Его глаза все еще были немного затуманены сном, подбородок потемнел от щетины. А его волосы были взъерошены так, что я опустила взгляд.

— Ты этого не знаешь.

— Ты можешь верить во все, во что захочешь. Но почему ты решила поверить, что потерпишь неудачу?

— Это кажется таким простым, когда ты так это излагаешь.

Он потянулся, и я встала на колени, плотнее закутываясь в плащ Галона. Скоро мы будем разлучены — вероятно, навсегда. В некоторые моменты нашего путешествия я жаждала этого дня больше всего на свете. Теперь, когда он настал, я не знала, что чувствовать.

Я глубоко вздохнула.

— Ты сказал, что как только я овладею своей силой, ты скажешь мне, почему она все еще у меня. Почему на таких, как я, охотятся.

Лориан приподнял бровь таким образом, что это сказало мне, что я никоим образом не овладела своей силой.

Я сердито посмотрела на него.

— Пожалуйста.

Он медленно улыбнулся мне.

— Раз уж ты так вежливо попросила. Подойди ближе, и я расскажу тебе, как именно были изменены ваши жизни, украдены ваши судьбы.

Учитывая, что я отчаянно хотела услышать его объяснения, я подчинилась.

— Ты веришь, что боги благоволят королю? Веришь, что он могуществен, потому что был благословлен?

Он покачал головой.

— Каждый раз, когда мать передает драгоценный дар своего ребенка, Сабиум забирает большую его часть себе. Боги не играют никакой роли в страданиях вашего народа. Зачем им еще больше власти?

Его слова как будто лишили меня воздуха из легких. Мои губы так онемели, во рту так пересохло, что потребовалось несколько мгновений, прежде чем я смогла произнести слова.

Может быть… может быть, это был единственный вариант для короля. Ему нужна была наша сила, чтобы защитить нас от фейри…

— Он использует эту магию, чтобы защитить наши границы, — сказала я.

Лориан бросил на меня жалостливый взгляд.

— Да. Но он все еще дает силы своим советникам, чтобы сохранить их лояльность. Он дает ее жрицам, чтобы гарантировать, что они продолжат Добычу. Он отдает ее своим стражникам, чтобы они могли охотиться на тех, кого он считает продажными. И большую часть этого он оставляет себе.

Я не могла дышать.

— Мой отец…

Я облизала губы. Я не хотела спрашивать. Не хотела знать. Потому что я могла не справиться с ответом.

Лориан наблюдал за мной своими непроницаемыми глазами.

— Что?

Я заставила себя проглотить комок в горле.

— Мой брат — целитель. Если бы он сохранил всю свою силу, смог бы он…

— Чтобы спасти твоего отца?

Он элегантно пожал плечами.

— Возможно. По крайней мере, на какое-то время.

У меня не было слов для выражения этого чувства. Это было хуже, чем предательство. Сильнее, чем ярость. Оно прожигало меня насквозь без конца.

— Как… как тогда у меня все еще есть моя сила? Как у Асинии?

Лориан вытянул ноги.

— Эоны назад этот мир был разделен на четыре королевства. Два человеческих королевства назывались Эпрота и Громалия. Королевство фейри на юге. А на западе — за Спящим морем — находилось королевство, населенное людьми, которые когда-то были полностью фейри, но отделились от своего народа во время Долгой войны. Они стали гибридами, спариваясь с людьми и производя потомство со своими уникальными способностями.

Когда я снова смогла говорить, я сделала глубокий вдох.

— Гибридное королевство находилось на Бесплодном континенте?

Была причина, по которой никто не ездил на Бесплодный континент. Там ничего не росло. И все корабли, которые пытались совершить путешествие, никогда не возвращались.

Лориан улыбнулся.

— Этот континент никогда не был бесплодным. Нет, гибридное королевство было прекрасным.

Его улыбка исчезла.

— Когда королевство гибридов подверглось вторжению, многие из его жителей отправились на север, в горы. Некоторые бежали через Спящее море на торговых судах или крылатых существах, приземлившись на этом континенте, где они пересекли перевал Азрик. Погибли сотни тысяч. Те, кто выжил, добрались до городов и деревень на этом континенте. И с тех пор они оставались скрытыми.

Все, что я могла слышать, был глухой звон в моих ушах. Моим инстинктом было опровергнуть его. Поверить, что он играет со мной. Но в этом был какой-то болезненный смысл.

— Как получилось, что… гибриды… Как получилось, что нас не обнаружили во время Захвата?

— Ваша сила не принадлежит этому королевству. Не в характере Сабиума раздавать ее богам, и уж точно не в его правилах сохранять и делиться ею со своим двором.

Глаза Лориана стали ледяными, а его голос был напряжен от сдерживаемой ярости. Я почти задрожала. Но он, казалось, восстановил контроль, его голос снова стал ровным.

— Камни океартуса могут забрать всю человеческую магию. Но на гибридов они действуют иначе.

— Почему?

— Потому что ты могущественнее людей, и твоя магия совсем другая. На церемонии Взятия гибридов магия взята, камень светится, а жрицы поют свои молитвы, но семя гибридной силы остается глубоко внутри вас. И оно пополняется и растет с возрастом

Я уставилась на Лориана. Доверяла ли я ему? Он лгал мне снова и снова. Но, по крайней мере, у этой лжи была причина. У меня не было иллюзий относительно моей способности противостоять пыткам. Если бы я узнала, что именно планировали наемники, когда они шептались друг с другом вне пределов моей слышимости, эти планы оказались бы под большим риском.

И хотя он лгал мне… даже пугал меня, чтобы я использовала свою силу, его стратегия сработала — независимо от того, насколько ужасной она была.

У него не было настоящей причины лгать мне сейчас. По крайней мере, такой, какой я могла видеть.

Если он говорил правду, я вовсе не была испорчена. Моя сила была иной, потому что я была другой. Частично фейри. Гибрид.

Я сглотнула.

— Я знаю, ты знаешь больше. То, о чем ты мне не рассказываешь…

— Мягко сказано. Ты хочешь узнать больше об истории этих земель? О короле? Посмотри, сможешь ли ты найти нарминоя.

— Что такое нарминоя?

— Их сила — это сила знания. В отличие от Марта, который может оглянуться назад на несколько дней, возможно, на несколько лет, если он в полной силе, нарминои могут оглянуться назад на столетия, если захотят. И они не способны лгать. Не о прошлом. Король охотился на них все эти годы, пока их не осталось совсем немного.

Чем больше я понимала о своей силе, истории этого королевства и королевской семьи, тем больше у меня было шансов освободить Асинию и найти моего брата.

— Как мне найти нарминоя?

Одна темная бровь приподнялась таким приводящим в бешенство образом, что мне захотелось дать ему пощечину.

— Я уверен, ты справишься.

Ритос зевнул и сел.

— Некоторые из нас пытались заснуть.

Галон уже поднимался на ноги.

— У нас нет времени на сон.

Он посмотрел на меня.

— Один последний урок, прежде чем мы уйдем. Остальные могут готовить лошадей.

Лориан сбросил с себя одеяло и медленно встал.

— Сегодня тебе нужно использовать свою магию так, как ты была рождена, чтобы использовать ее.

У меня сдавило грудь при мысли о том, что должно было произойти. Если бы я была одна, я, возможно, наклонилась бы и учащенно дышала.

Лориан только одарил меня тем взглядом, которым он смотрел на меня, когда ставил невыполнимую задачу и ожидал, что я ее выполню.

— Тебе решать, как ее освободить. Заставить ее делать то, что тебе нужно. Твоя проблема не в недостатке силы. Это недостаток контроля. Ты в ужасе от своей силы, и часть тебя на самом деле не верит, что у тебя есть то, о чем я говорю.

Я открыла рот, но он уже уходил.

Я хотела посидеть со своими мыслями несколько часов. Смириться с тем фактом, что король Сабиум лгал нам. Всем нам. Что еще хуже, его отец, отец его отца… все они были лжецами, все они обкрадывали свой народ самым ужасным образом. Кровь так громко стучала у меня в ушах, что я почти пропустила следующие слова Галона.

Он стоял передо мной, протягивая руку.

— Ты можешь подумать о том, что Лориан только что сказал тебе позже, — сказал он.

— Время тратить нельзя.

Приска

Галон прижал меня к земле. Я боролась, но это было бесполезно.

Он сердито посмотрел на меня сверху вниз, явно нетерпеливый.

— Ты знаешь, что здесь делать.

Я действительно знала. Вывернув одну ногу из-под нас, я уперлась коленом ему в грудь и толкнула.

— Убери от меня свои руки.

Знакомый голос разнесся по поляне.

Я застыла. Мои глаза наполнились слезами, горло сжалось, а затем я обезумела, царапаясь и вырываясь на свободу.

Галон выругался и скатился с меня, но я уже сидела. На другом конце поляны Март держал Тибриса в захвате за голову — лицо моего брата уже распухло и было в синяках.

— Обнаружили, что он шпионил за нами, — объявил Март.

Действительно ли Тибрис был передо мной?Или мне это показалось? Я оглянулась на наемников. Все они притихли, и все они пристально смотрели на моего брата.

— Отпусти его, Март, — потребовала я.

Март просто посмотрел на Лориана, который уже поднимался на ноги.

Лориан кивнул, и Тибрис выпрямился.

Мой брат выглядел так, словно постарел на пять лет. У него была всклокоченная борода, одежда грязная и неопрятная. Он подошел ко мне, бросил небольшой рюкзак к моим ногам и встал передо мной, держа наготове длинный нож в руке.

— Беги, Приска, — приказал Тибрис.

— Твой друг, дикая кошка? — промурлыкал Лориан.

— Не разговаривай с ней, — прорычал Тибрис.

— Прис, уходи.

Лориан медленно встал. Он двигался как хищный кот, его взгляд теперь был направлен исключительно на моего брата.

Я оцепенела и вскочила на ноги, бросившись перед Тибрисом. Мой брат выругался, когда взгляд Лориана упал на меня.

— Возлюбленный пришел, чтобы спасти тебя из наших… объятий?

Поэтому он вел себя так странно?

— Нет, идиот. Это мой брат.

Часть злобы покинула выражение лица Лориана, и я обняла Тибриса. Мои глаза закрылись, и я просто наслаждалась ощущением его. Живой.

Я глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Они не причиняют мне вреда, Тибрис. Если уж на то пошло, они защитили меня. Этот, — я отступила назад и указала на Галона, — выловил меня из реки после того, как мама бросила меня туда.

Я не упоминала, что Лориан бросил меня сразу после этого. Но я прищурила на него глаза, чтобы он знал, что я не забыла эту часть.

Уголок его рта дернулся.

Тибрис слегка склонил голову.

— В таком случае, спасибо тебе за то, что сохранил моей сестре жизнь. Но сейчас мы уходим.

Лориан замер, и я наблюдала, как он осматривал моего брата, явно решая, насколько большой угрозой тот был для его плана проникнуть в город.

Я знала, что Лориан делал с людьми, которые вставали у него на пути. Я бросила на него, как я надеялась, угрожающий взгляд.

— Нам нужно поговорить, — сказала я Тибрису. — Пойдем со мной.

Тибрис позволил это, и я отвела его к огромному валуну у реки. Надеюсь, шум воды заглушит наш разговор.

Тибрис долго смотрел на меня. Я смотрела в ответ. Казалось, мы запоминали черты друг друга. А потом я оказалась в его объятиях, по моему лицу катились слезы.

— Мама?

Он напрягся, и я почувствовала, как он покачал головой.

— Мне жаль.

Я затряслась от новых рыданий. Я знала. Но какая-то крошечная часть меня все равно надеялась.

— Я думала, ты мертв, — призналась я, уткнувшись ему в грудь.

— Я говорила себе, что ты справишься — что ты умен, подготовлен. Но…

— Я точно знаю, что ты чувствовала, — сказал Тибрис.

— Я говорил себе то же самое. Но я не понимал, как ты могла выжить. Наемники? Правда?

Я рассмеялась. А потом я еще немного поплакала.

Когда у меня не осталось слез, Тибрис медленно отпустил меня.

— Мне так много нужно тебе сказать, я едва знаю, с чего начать, хотя я знаю, что ты кое о чем подозреваешь. Эти записки от Вайсера были не просто способом поддерживать связь.

Он слабо улыбнулся мне.

Я закатила глаза.

— У меня было ощущение, что так оно и было.

— Вайсер всегда знал, что у тебя все еще есть твоя магия.

У меня пересохло во рту.

— Он знал?

Тибрис вздохнул.

— Если есть что-то, что Вайсер делает хорошо, так это наблюдает. Он отметил, насколько напряженными мы оба были на церемониях. Как я защищал тебя. И как я настаивал, чтобы ты научилась драться. У тебя появлялся этот… затравленный взгляд всякий раз, когда кто-нибудь говорил о церемонии вручения подарков. Вайсер внимательно наблюдал на протяжении многих лет, и он понял это.

— Он тебя как-то шантажировал?

— Нет. Наместник безжалостен, но он никогда бы…

Тибрис отвел взгляд.

— Вскоре после того, как он добрался до города, он начал присылать те записки, которыми ты так интересовалась.

Он толкнул меня локтем, и я попыталась улыбнуться.

— В деревнях нам всегда говорили, что боги благоволят многим городским жителям, потому что они более набожны. Вице-король узнал, что это совсем не так. Советники и придворные, пользующиеся благосклонностью короля Сабиума, обладают наибольшей властью, за ними следуют семьи, которые годами демонстрировали лояльность.

Я сделала глубокий, успокаивающий вдох.

— Лориан рассказал мне кое-что из этого. Если бы у тебя была твоя сила… если бы мы были благосклонны, папа, возможно, все еще был бы жив.

Тибрис сглотнул.

— Да.

— Как ты сбежал? Что произошло в деревне? И как ты нашел меня?

— Один из моих друзей рассказал мне, что произошло. Его предупреждение дало мне достаточно времени, чтобы сбежать, а мои связи помогли мне оставаться незамеченным. Я ходил от гостиницы к гостинице в поисках слухов о женщине, путешествующей в одиночку. Та, которая мог бы выглядеть отчаявшейся. Затем я услышал, как официантка смеялась над женщиной, которая путешествовала с пятью мужчинами, обслуживая их всех. Она случайно услышала, как один из мужчин произнес твое имя.

Мои щеки вспыхнули, и я поморщилась.

— Это определенно не то, на что похоже.

— Хорошо. Мне даже не понравилась мысль о тебе с Толом. Пятеро наемников…

Я покосилась на него, и он рассмеялся, но веселье мгновенно исчезло. Его оценивающий взгляд сказал мне, что ему интересно, смогу ли я справиться с тем, что он собирался мне сказать.

Наконец, он глубоко вздохнул.

— Приска, это плохо.

— Скажи мне. Быстро.

— После того, как ты исчезла, и после того, как мама была… После того, как она умерла…

Его голос стал хриплым, и он сделал долгую паузу, прежде чем продолжить.

— Они начали допрашивать всех, кто был нам близок. Королевский асессор проверил всех наших друзей. Всех наших соседей.

Мое лицо онемело.

— Я знаю, что это была Асиния. Я видела ее в списке.

Тибрис закрыл глаза, как будто не мог смотреть на меня, не мог смотреть, как я разбиваю ему сердце.

— Она пыталась убежать, но они поймали ее. Они убили ее мать и увезли Асинию в город.

Мои колени коснулись грязи. Мать Асинии. Женщина, у которой всегда было доброе слово, лишняя тарелка еды.

Конечно, она была мертва. Я видела, что случилось с бабушкой и дедушкой Лины. И я снова предпочла отрицание реальности.

Мы с Асинией обе теперь остались без матерей. Только я все это время была на свободе, а она горевала в сырой, темной камере, ожидая своей смерти.

— Приска. Пожалуйста.

Голос Тибриса был полон боли.

— Что ты сделал? — голос Лориана звучал яростно.

— Не прикасайся к ней, — отрезал Тибрис.

Я смутно осознавала, что меня поднимают, огромные руки обхватывают меня. Я могла слышать, как мой брат выкрикивал непристойности, могла слышать резкий голос Галона, но все, что я могла видеть, было смеющееся лицо Асинии, когда она дразнила свою мать на их кухне.

Когда мое зрение прояснилось, я оказалась в нескольких дюймах над землей, мое лицо было прижато к огромной, знакомой мужской груди.

Тибрис стоял в нескольких футах от меня, выражение его лица было недоверчивым, когда он переводил взгляд с Лориана на меня.

Я похлопала Лориана по руке.

— Я в порядке, — сказала я.

— Ты можешь отпустить меня.

Лориан медленно отпустил меня, и небольшая часть меня оплакивала потерю, когда он отступил.

— Нам нужно двигаться скорее, пока у ворот меньше стражи.

Другими словами, мне нужно было взять себя в руки. Я кивнула.

Наемники продолжили собирать лагерь. Тибрис обнял меня за плечи.

— Прости. Я хотел бы, чтобы мне не приходилось тебе говорить. Хотел бы, чтобы все было по-другому.

Я посмотрела на него.

— Я вытащу Асинию. Ты мне поможешь? — я спросила.

Мой брат вздохнул. Но он, очевидно, знал, что это произойдет, потому что намек на улыбку изогнул его губы.

— Конечно, я помогу. Но мы должны быть умны в этом. Ты думаешь, никто раньше не пытался освободить своего друга или члена семьи?

— Я знаю. Но она совсем одна. Ее мать мертва, и она совсем одна. О боги, Тибрис.

— Тсс.

Он обнял меня и покачал.

— Мы пойдем в город. Вице-король поможет нам.

Я отстранилась.

— И что именно делает Вайсер?

Он понизил голос.

— Он мятежник, Прис. Люди в нашем королевстве не должны так жить. Поэтому он сопротивляется.

— И ты тоже. Вот как тебе удалось найти меня.

— Да.

Мятежник. Мой добросердечный брат-целитель. Теперь это объясняет, как ему удавалось оставаться в бегах достаточно долго, чтобы найти меня. Эти его контакты были не просто друзьями, с которыми он тренировался.

Это также означало, что Тибрис знал, кто я такая. Мама никогда не упоминала о похищении Тибриса, и он не был гибридом, что означало, что мы, вероятно, не были настоящими родственниками.

— О чем ты думаешь, Прис?

— Ты все еще любишь меня?

Он расхохотался.

— Теперь, когда я знаю, что ты гибрид?

— Это… и тот факт, что технически мы не брат и сестра.

Его улыбка погасла.

— Не будь смешной, — отрезал он.

— Мне все равно, кто ты и что ты можешь сделать. Ты моя сестра. Даже когда ты странно неуверенна в себе.

Настала моя очередь смеяться. Но выражение лица Тибриса по-прежнему было серьезным.

— Я знал, что ты гибрид в течение многих лет. И я планировал твой побег. Вайсер согласился помочь мне вытащить тебя.

Он потер рукой челюсть.

— Я должен был поговорить с тобой об этом. В конце концов, это твоя жизнь. Но я хотел, чтобы ты наслаждалась тем, что ты нормальная, как можно дольше. Когда ты начала пытаться читать заметки Вайсера, я понял, что пришло время рассказать тебе все.

Он знал?

Все это время, когда я думала, что просто недостаточно набожна для богов, когда я придумывала и отвергала план за планом, Тибрис строил собственные планы?

Это было похоже на удар по лицу. Предательство и несчастье камнем лежали у меня в животе.

— Ты должен был сказать мне. Я планировала попытаться украсть камень океартус. Я собиралась последовать за Крейлором.

Кровь отхлынула от его лица.

— Ты что?

— Я была в отчаянии, Тибрис. Я только что видела, как убивали бабушку и дедушку Лины. Ты думаешь, я хотела наблюдать, как это происходит с тобой?

Он просто нахмурился, глядя на меня, очевидно, все еще борясь с моим планом.

Я была так чертовски рада видеть его, и все же мне хотелось ударить его в живот. Братья и сестры.

Я уперла руки в бока.

— Я почти не спала, Тибрис. Иногда я не могла проглотить свою еду. У меня начали выпадать волосы. Иногда я делала все, что могла, чтобы не думать о том, что с нами произойдет, и фантазировала о том, как останусь в деревне. Но большую часть времени я едва могла встать с постели, потому что была чертовски напугана. У меня болело горло, и я боролась, чтобы проговорить все остальное.

— И ты строил планы. Планы, которые могли бы дать мне надежду.

Глаза Тибриса ярко заблестели. Он молчал так долго, что все, что я могла слышать, было тихое бормотание наемников, когда они седлали лошадей.

Наконец, он взял меня за руку.

— Я не знаю, что сказать. Извинений недостаточно, Прис. Ты…казалось, у тебя все в порядке. Я не знал, что ты так сильно сопротивляешься. Но я должен был спросить. И я должен был сказать тебе, что работаю над тем, как нам выбраться.

— Не лги мне больше.

— Я не буду. Я обещаю.

Я выдохнула. Мне нужно было отпустить это. Мы должны были сосредоточиться на том, что было важно. Асиния.

— Ты действительно думаешь, что Вайсер поможет?

— Да. Но Прис, я не думаю, что мы должны рассказывать твоим друзьям-наемникам, что мы планируем.

Он сказал это осторожно, как будто ожидал, что я буду протестовать.

Я расправила плечи. По крайней мере, в этом я доверяла наемникам. Они были скрытными и изворотливыми и лгали мне всякий раз, когда чувствовали необходимость. Но они не хотели моей смерти. Тем не менее, мы собирались расстаться. Не было необходимости говорить им.

— Я согласна.

Лориан повелительно махнул рукой с другого конца поляны. Я кивнула ему.

— Нам нужно идти.

Тибрис посмотрел на меня.

— Идти куда?

— Лориан учил меня использовать свои силы. Мы заключили сделку — он завел меня так далеко, и теперь моя очередь выполнить свою часть.

— Твоя очередь делать что?

— Я собираюсь остановить время для всех, кроме нас у городских ворот. Мне нужно, чтобы ты слушал все, что говорит Лориан, и действовал так быстро, как только сможешь.

У Тибриса отвисла челюсть.

— Мы готовы, — крикнул Галон.

— Прис. Ты уверена в этом?

— Я уверена. Все будет хорошо.

Если бы я только верила в это. Мои глаза наполнились слезами, руки затряслись, и я внезапно похолодела. Это было оно. Теперь все зависело от моей слабой хватки, от моей силы.

Тибрис протянул руку и сжал мое плечо.

— Моя лошадь привязана недалеко от тропы.

Лориан уже сел в седло и протянул мне руку, когда я приблизилась. Моя рука скользнула в его, и он помог мне взобраться в седло. Я напряглась. Я даже не рассматривала возможность поехать верхом со своим братом. Я так привыкла к огромному телу Лориана, окружающему мое собственное, к странному комфорту, который я находила в его объятиях, что автоматически повернулась к нему за этим комфортом.

— Я рад, что ты нашла своего брата, — сказал он, когда мы все гуськом покинули поляну и направились к дороге.

— Вы сможете начать новую жизнь вместе.

— Угу. Я не так привыкла лгать, как Лориан, поэтому сохранила свой уклончивый тон.

— Приска.

Лориан держал поводья в одной руке, а другой взял меня за подбородок.

— Что бы ты ни делала, убедись, что ты сядешь на корабль.

— Я сяду.

Говоря это, я встретилась с ним взглядом, и он изучал мое лицо. Быстрым кивком он отпустил меня, пришпорив свою лошадь.

Я скоро была бы на корабле. Как только освободила бы Асинию.

Тибрис уже ждал меня на дороге. Он кивнул мне, но его брови опустились.

— Как именно это будет работать?

— Ты скоро увидишь, — сказал Лориан.

Он сжал бедра, и затем мы поскакали галопом к городу.

Мы завернули за поворот, и вдалеке показались ворота. У меня скрутило живот, во рту появился металлический привкус, а сердце бешено заколотилось в груди.

— Обуздай свой страх, — напомнил мне Лориан.

— Сейчас.

Я потянулась к своей силе и напрягла все, что было во мне.

Все движение у ворот прекратилось. Внезапно стало устрашающе тихо.

За исключением Тибриса, который ругался, его глаза расширились, когда он смотрел на меня через плечо.

— Вперед! — Лориан взревел.

Мы промчались мимо очереди людей, растянувшейся на сотни человек. Мимо зарослей деревьев справа, где нищие протягивали свои жестянки, а предприимчивые торговцы продавали фрукты и воду. Мимо охранников, которые окружили неопрятного мужчину со светлыми волосами, держа руки на оружии.

Моя сила хотела выскользнуть из моей хватки. Я держалась крепче, отказываясь паниковать.

Слова Лориана проносились в моей голове, когда он ускорял ход своей лошади.

Твоя проблема не в недостатке силы. Это недостаток контроля. Ты в ужасе от своей силы, и часть тебя на самом деле не верит, что у тебя есть то, о чем я говорю.

Я ослабила хватку на своей силе. А затем потянулась глубже.

Ты моя, — я сказала ей.

Это было опьяняюще. Все эти люди, птицы на деревьях, лошади, все они были заморожены, потому что я пожелала этого.

Подождите.

Не все были заморожены.

Светловолосый мужчина, окруженный охраной, повернул голову. Я вздрогнула, почти потеряв нить времени.

Я никогда не видела такого раньше. Лориану иногда удавалось избавиться от моей силы раньше, чем большинству, но даже он был пойман, когда я направила эту силу на него.

Этот человек наблюдал за нами. Вероятно, он смог бы дать отличное описание охранникам. Мое сердце пыталось выпрыгнуть прямо из груди.

— Кто этот человек?

Лориан ничего не сказал. Вероятно, он не расслышал меня из-за стука копыт по камню.

— Держись! — крикнул он.

Я оглянулась через плечо. Мужчина подмигнул мне. И вот мы оказались в городе.

— Кто был этот мужчина?

Я ахнула, когда мы завернули за угол, и время возобновилось.

На этот раз у меня не шла кровь из носа. И я не ослепла. Прогресс.

— Кто? — Лориан замедлил коня.

— Человек у ворот. Время остановилось для всех, кроме него. Он подмигнул мне.

Ритос, должно быть, подслушал, потому что улыбнулся.

— Звучит так, будто у тебя есть какие-то родственники в городе.

— Что ты имеешь в виду?

— Магия времени у вас в крови.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Моя мать сказала, что у меня здесь семья. Был ли этот человек действительно моим родственником?

Тибрис бросил на меня взгляд, который говорил, что это будет еще одной темой, которую мы обсудим позже, но он уже смотрел на наемников.

— Время прощаться, — сказал он.

Что-то сжалось у меня в груди.

— Мы сопроводим вас до доков.

Голос Галона был грубым.

— В этом нет необходимости.

Тибрис покачал головой.

— Нам нужно продать мою лошадь и купить припасы. Спасибо вам за все, что вы сделали для Приски.

Это был мой брат. Неизменно вежливый, даже когда он, вероятно, мечтал зарезать Лориана с того момента, как встретил его. Нежность заставила меня улыбнуться ему. Я думала, что больше никогда его не увижу. И теперь он поможет мне спасти Асинию, и тогда мы найдем новую жизнь в новой стране.

А как насчет других, подобных тебе? Ты оставишь их здесь умирать?

Я похоронила эту мысль под реальностью, в которой я на самом деле жила. Я была просто деревенской девушкой, за голову которой была назначена награда. Той, которая могла остановить время на считанные мгновения.

Мы все спешились, и я потянулась к Марту. Мы не могли позволить себе проводить здесь слишком много времени. Но мне нужно было попрощаться.

— Удачи, — сказала я ему.

Он заключил меня в объятия, одна рука была немного слишком низко на моей спине. Я бы скучала по этому развратнику.

— И тебе тоже.

Впервые с тех пор, как я встретила его, выражение лица Марта стало серьезным. Он отстранился и кивнул мне, направляясь к Кавису.

— Куда бы ты ни пошла, я знаю, у тебя будет хорошая жизнь, — сказал тихий человек.

— Спасибо. Я надеюсь, ты скоро увидишь свою жену и дочь.

— Я тоже.

Он слабо улыбнулся мне, а затем настала очередь Ритоса.

— Иди сюда.

Мои глаза горели, когда он обнял меня. Рыдание вырвалось из моего горла.

— Ничего подобного, дорогая. Мой народ верит, что в нашей жизни есть те, кому суждено быть рядом. Мы увидимся снова.

— О-обещаешь?

— Я обещаю.

Галон прочистил горло. Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и рассмеялась над его страдальческим выражением лица. Я видела, как мужчины со сломанными конечностями выглядят более комфортно.

Удивительно, но дискомфорт Галона из-за моих слез помог. Я неуверенно улыбнулась ему, и он протянул руку и взъерошил мои волосы.

Я смахнула еще больше слез со своего лица.

— Ты хочешь вернуть свой плащ?

Мы оба посмотрели на плащ, который был грязным. Поскольку он был слишком длинным для меня, подол все это время волочился по земле и был весь в дырах.

Губы Галона дрогнули.

— Ты оставишь его себе, — сказал он.

— Спасибо.

Хлынуло еще больше слез.

На его лице отразился новый дискомфорт.

— Не за что.

Он отступил назад и довольно отчаянным жестом предложил Лориану занять его место.

Это было странно, учитывая, что большая часть меня знала, что я не могу доверять этой группе наемников, но они все равно обеспечивали мне безопасность. Они научили меня использовать мою магию, научили меня лучше защищаться и — по-своему — не дали мне развалиться на части.

Несмотря на то, что они настаивают на секретности с закрытыми ртами, я бы скучала по ним.

Даже по Лориану.

Он занял место Галона. И он смотрел на меня сверху вниз, как будто запоминал мои черты.

— В другой жизни, — сказал он, его глаза потемнели.

Это прозвучало как обещание. Я прерывисто вздохнула. Я тоже это почувствовала. Что, возможно, в другой жизни нам суждено было стать другими людьми. И мы были бы этими людьми вместе.

— В другой жизни.

Я заставила себя улыбнуться.

Его взгляд опустился на мои губы.

А затем он запустил руку в мои волосы и прижался своим ртом к моему.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Приска

Губы Лориан были твердыми, теплыми, нежными. Они ласкали мои, как будто у нас было все время в мире. Как будто этот поцелуй мог длиться вечно. Я вздохнула напротив его рта, и его язык скользнул между моими губами, чтобы переплестись с моим.

Его тело было таким твердым. Таким большим. Тепло распространилось от моего живота к сердцевине. Мои колени ослабли.

Это было совсем не похоже на поцелуи деревенских мальчишек. Огромная рука Лориана удерживала меня на месте, пока он целовал меня умело. Тщательно. Он скользнул другой рукой по моей пояснице, прижимая меня ближе к себе, и я задрожала от желания.

До моих ушей донесся голос Тибриса. Мой обычно мягкий брат выкрикивал всевозможные угрозы, Ритос и Март удерживали его.

Лориан отстранился и заправил мои волосы за ухо.

— Прощай, Приска.

— Прощай, Лориан.

Тибрис схватил меня за руку, практически оттаскивая прочь. Что было хорошо, поскольку я все еще была немного ошеломлена.

— Ты с ума сошла? — прошипел он мне, ведя свою лошадь другой рукой.

— Наемник? Правда?

— Он поцеловал меня, — прорычала я в ответ.

И этот аргумент был слабым. В тот момент, когда губы Лориана встретились с моими, я всем сердцем приняла в этом участие.

Губы Тибриса дрогнули в подобии улыбки, прежде чем он безжалостно сжал их.

— Прекрасно. А сейчас, как насчет того, чтобы надеть капюшон и попытаться идти по прямой?

Мои щеки пылали. Да, я шла неуверенно, как будто была пьяна. После одного-единственного поцелуя. Я была рада, что Лориан не мог меня сейчас видеть. Его эго не нуждалось в потакании.

О чем он думал?

О, я знала, о чем он думал. Он хотел заставить меня думать о нем. Это был еще один способ запудрить мне мозги.

Что ж, я бы не доставила ему такого удовольствия. Что касается меня, то эта часть моей жизни была закончена. Сейчас мы были в городе, а это означало, что нам нужно было сосредоточиться на спасении Асинии и посадке на корабль до полнолуния. Но, боги, я бы скучала по наемникам.

— Где ты взял лошадь?

— Украл, — сказал Тибрис, его голос был тщательно нейтральным.

Я вздохнула. Мой брат был добрым до глубины души. И из-за меня он теперь был разыскиваемым преступником. Вором. Конечно, он также был мятежником.

Я кивнула, но мое внимание было приковано к сцене перед нами. Тибрис рядом со мной замер.

Карета была белой с золотом. Но не поэтому у меня перехватило дыхание.

В карете не было лошади. И она… она двигалась сама по себе.

— Что это за магия? — я выдохнула.

— Украденная магия.

Горечь сочилась из каждого слова моего брата.

— Шевелись! — взревел кто-то, и Тибрис направил свою лошадь к обочине дороги.

Спасибо Мимо нас пронесся еще один экипаж, на этот раз с лошадью. Возможно, только самые влиятельные люди в городе пользовались безлошадными экипажами.

Лориан не предупредил меня об этом. По тому, как он говорил о короле, было ясно, что он ненавидел его. И все же он не сказал мне, что люди в городе будут разгуливать, используя столько магии, было ясно, что они получили гораздо, гораздо больше взамен, чем кто-либо, живущий в северных деревнях.

Он хотел, чтобы я увидела это своими глазами. Он знал, что это шокировало бы и разозлило меня, и он не хотел ослаблять этот шок и ярость, рассказывая мне об этом.

— Где Вайсер? — спросила я, глядя на женщину, которая использовала свою магию, чтобы левитировать сумку, когда шла по улице.

— Он дал мне адрес.

Тибрис вытащил записку из кармана, и я узнала наш код.

— Ты знал об этом?

Я кивнула в сторону женщины, небрежно использующей свою силу.

Тибрис пожал плечами.

— Вайсер рассказал мне кое-что из этого. Но он сказал, что мне нужно увидеть худшее своими глазами, чтобы действительно поверить в это.

Мы повернули налево, когда въехали в городские ворота, и теперь стояли в юго-западном углу города. Тибрис достал грубую карту — вероятно, тоже от Вайсера — и начал хмуро ее разглядывать.

— Нам нужна конюшня для моей лошади, — пробормотал он.

— Она должна быть в нескольких улицах к северу отсюда.

Я кивнула, и мы отправились, оба с поднятыми капюшонами плащей. Я бы побеспокоилась о том, чтобы не выглядеть подозрительно, но люди здесь…

Мимо прогуливались торговцы в одежде, похожей на нашу — туниках, бриджах и плащах. Среди них бродили дворяне, мужчины в сшитых на заказ жилетах и женщины в таких платьях, что их убили бы, если бы им понадобилось сражаться.

Но зачем им было сражаться? Люди здесь, очевидно, вели очаровательную жизнь, ныряя в книжные магазины и чайханы, таверны и портних. На одно дикое мгновение мне захотелось сжечь город дотла, хотя бы для того, чтобы посмотреть, как эти привилегированные, невежественные люди бегут, спасая свои жизни.

— Приска, — прошипел Тибрис, и я вздрогнула.

В какой-то момент я откинула плащ с лица и сердито смотрела на людей, живущих своей жизнью.

Это было не то, как я бы сохранила нам жизнь.

— Прости.

— Я тоже это чувствую. Но…

— Мы должны быть умными. Я знаю.

Тибрис нашел конюшни и проинструктировал мальчика, который забрал его лошадь, сообщить ему, если кому-нибудь понадобится кобыла. На его лице промелькнуло сожаление, и у меня сжалось в груди. В какой-то момент Тибрис, очевидно, полюбил свою украденную лошадь.

Я последовала за Тибрисом на север. Через несколько минут магазины одежды уступили место тавернам. Камень под нашими ногами потрескался, и мы уворачивались от карманников, проституток и луж мочи.

Разница между более богатыми районами города и трущобами была ошеломляющей.

Пьяный мужчина, спотыкаясь, направился ко мне, запустив руки под мой плащ в попытке найти мою сумочку. Ощущение чужих рук на мне… Желчь поднялась к моему горлу. Ударив пьяного локтем в лицо, я скользнул в сторону и аккуратно подставил ему подножку. Его лицо ударилось о стену, и он со стоном рухнул на пол.

Чувство вины скрутило мой желудок. Он был просто пьяницей. Не охотником из леса. Не бородатым великаном из гостиницы. Просто безобидным пьяницей.

Тибрис уставился на меня.

— Я вижу, ты продолжила свои уроки.

— Наемники дерутся грязно.

Я заставила себя продолжать идти.

— Они научили меня нескольким вещам.

Он просто кивнул, нахмурив брови.

— Есть кое-что, что я хотел тебе сказать.

Конечно, хуже быть не могло. Я ждала, наблюдая, как Тибрис обошел лужу, сглотнул, сделал глубокий вдох, расправил плечи.

— Человеком, который сдал Асинию заседателю… это был Фриник.

Я закрыла глаза. Когда я думала о Фринике, я представляла, как пробираюсь в лес, вылезаю из моего окна, шепот, приглушенный смех, грубые поцелуи. Он был моим первым. Уже тогда мы знали, что это не навсегда, но за несколько месяцев до того, как его родители устроили его женитьбу на дочери своего друга, у нас обоих кто-то был.

Теперь, если бы я когда-нибудь увидела его снова, я бы перерезала ему горло.

О, как я изменилась с того дня, как сбежала из своей деревни.

— Прис?

— Я в порядке.

Соседи набросились друг на друга. Так это работало. И единственная причина, по которой среди нас не было лояльности, заключалась в том, что король уничтожил эту лояльность и заменил ее террором.

Тибрис бросил на меня взгляд, который говорил, что он не совсем мне верит, но он не собирался развивать тему.

— Мы здесь.

Я осмотрела деревянную дверь перед нами. Тибрис протянул руку и постучал, и я задержала дыхание, пока мы ждали. Сменил ли город наместника? Было ли это ловушкой?

Дверь открыла женщина. На ней был фартук, ее вьющиеся каштановые волосы тронула седина. Между бровями залегли глубокие морщины.

— Кодекс, — потребовала она.

Тибрис выдал серию цифр.

Окинув нас обоих пристальным взглядом, женщина безмолвно отступила в сторону и впустила нас.

Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Воздух был теплым, и до меня донесся аромат корицы.

— Тибрис.

Вайсер появился из мрака. Он отпустил свои темные волосы, и они были собраны в низкий хвост на шее. На нем было чистое серое пальто, которое подходило к его глазам, и он также был чисто выбрит — то, что я редко видела у него до его ухода.

Тибрис замер, но расслабился, когда Вайсер ухмыльнулся и хлопнул его по спине. Я опустила капюшон своего плаща, и ухмылка Вайсера погасла, когда он посмотрел на меня. Он бросил взгляд на Тибриса.

— Ты не говорил, что приведешь свою сестру.

Тибрис прочистил горло.

— После Прис… после всего, что произошло, я был еще более осторожен, чем обычно, с записками, которые отправлял. У меня было достаточно контактов с моей стороны, чтобы помочь мне найти ее, но я знал, что нам нужно приехать сюда.

Вайсер просто кивнул, некоторая напряженность покинула выражение его лица. Его глаза смеялись надо мной.

— Ты всегда ходила за нами по пятам, как потерявшийся щенок.

— Этот потерявшийся щенок бешеный, — сказала я ему.

Тибрис вздохнул.

— Насчет этого она права. Мы можем где-нибудь присесть и поговорить?

Женщина, которая открыла дверь, ушла. Но на наш вопрос она просунула голову в дверь.

— Заходите и поешьте, — сказала она.

Я слишком нервничала, чтобы позавтракать этим утром, и теперь мой желудок заурчал при мысли о еде. Здесь я чувствовала себя… в безопасности. Ну, настолько в безопасности, насколько это возможно в столице.

Вайсер покачал головой, глядя на нее.

— Всегда подслушивает.

Но по его любящему выражению лица было ясно, что он не винит ее за это.

— Марджи готовит лучшую курицу в городе.

Она отмахнулась от этого, но ее щеки покраснели.

— Вымойте руки, прежде чем садиться за мой стол, — сказала она. — Все вы.

То, как она взяла на себя руководство, напомнило мне мою собственную мать. И Асинию. У меня болело в груди, но я последовала за Вайсером, когда он повел нас в маленькую уборную.

— Я не думал, что у тебя будет доступ к воде, — сказал Тибрис, когда я умывалась.

— Мы обосновались в трущобах не просто так. Когда-то это был сиротский приют, и никто не замечает, когда люди приходят и уходят в любое время дня и ночи, — сказал Вайсер.

— Но нас достаточно, кто живет здесь и вносит свой вклад, чтобы мы могли наслаждаться некоторыми удобствами.

Тибрис вымыл руки, и Вайсер повел нас на большую кухню. Марджи уже поставила на стол три тарелки с цыпленком и ломти свежего хлеба.

— Спасибо, — сказала я ей. — Ты не голодна?

Она посмотрела на меня, и выражение ее лица немного смягчилось.

— Я уже поела. И пожалуйста.

— Сядь с нами, Марджи, — сказал Вайсер.

Она принесла три чашки воды, и Вайсер забрал их у нее.

— Ты можешь говорить свободно в присутствии Марджи, — мягко сказал он.

Я сама стала более чем немного подозрительной и параноидальной с тех пор, как покинула нашу деревню. Но по какой-то причине Марджи сразу успокоила меня. Вероятно, это была веская причина не доверять ей.

— Я потеряла свою дочь из-за лжи короля, — тихо сказала Марджи, прерывая мои мысли.

— Они вырвали ее у меня из рук и отвезли в замок. Она была сожжена в прошлом году в День Богов.

Марджи распахнула верх своего платья, обнажив неровный шрам, который тянулся от одной стороны ее горла вниз по груди.

— Затем они попытались убить меня. Но я выжила.

Я уставилась на шрам. Так была убита моя мать? Тибрис по-прежнему отказывался рассказывать мне, а я перестала спрашивать.

— Мне жаль, — сказала я.

Я слышала то, чего не сказала Марджи. Все, что она делала, было во имя ее дочери.

— Мне сказали, что король Сабиум лгал все это время, — сказала я.

— Наша магия вообще не достается богам.

Марджи вздохнула.

— Нет

— Как ему это сошло с рук? А его отцу? А его отцу до него?

— Я задала этот вопрос нарминою вскоре после того, как у меня забрали мою дочь. Вайсеру потребовались месяцы, чтобы найти ее.

Она бросила на Вайсера нежный взгляд. Он взял ее за руку и сжал ее.

Лориан упоминал нарминоя.

— Возможно ли мне поговорить с ней?

Вайсер пожал плечами.

— Если она будет чувствовать себя в здравом уме в тот день.

Казалось, что нарминои поддались тому же безумию, что и видящие в конечном итоге.

Тибрис нахмурился. Я знала, о чем он думал. Неужели так бы люди в конце концов заговорили о маме?

Вайсер, похоже, осознал, что сказал, потому что бросил на нас извиняющийся взгляд и жестом попросил Марджи говорить.

Она сделала глоток воды.

— Согласно нарминои, все это началось, когда боги спорили между собой. Они ожидали того времени, когда союзы между королевствами распадутся, и они отвернутся друг от друга — как в конечном итоге делают разумные существа. У каждого из богов была теория о том, какое королевство переживет такую войну. Боги спорили об этом веками, пока, наконец, не согласились на испытание.

Тибрис скорчил мне гримасу, и я кивнула в ответ. Чем мы были, кроме развлечения для богов?

Марджи слабо улыбнулась нам.

— Фарик, бог знаний, дал людям артефакт. Тронин, бог силы, дал эльфам три артефакта. И Бретис, бог защиты, неохотно заинтересовался гибридным королевством на западе. Люди, которые каким-то образом процветали — даже после отделения от фейри. Бретис пожертвовал нечто, обладавшее такой силой, что Тронин и Фарик немедленно позавидовали.

— Что боги дали каждому королевству? — я спросила.

— Нарминоя не могла мне сказать.

Она кивнула на мою тарелку.

— Ешь.

Я откусила кусочек. Цыпленок Марджи был нежным и ароматным. Но я едва могла почувствовать его вкус.

— Что произошло дальше?

— Люди использовали свою силу не для того, чтобы заглядывать в свои собственные земли и определять здоровье своих подданных. Нет, они начали присматриваться к своим соседям. И они стали завидовать. Почему фейри получили намного больше магии, чем люди? Почему гибриды были более могущественными и более долгоживущими? В конце концов, король людей стал одержим этими вопросами. Его звали Регнер.

— Король Регнер игнорировал слабости фейри — такие как их древние обиды и низкая плодовитость — и сосредоточился только на их великой силе и долгой жизни. Ревнивый король решил, что возьмет то, чего ему не дали, гарантируя процветание своего королевства.

Тибрис издал тихий звук. Очевидно, он тоже никогда не слышал этой истории. Марджи вздохнула и повернулась ко мне.

— В это время умер сын Регнера Кротопос. Умер от травмы, которую не мог вылечить ни один целитель в его королевстве. Все пришедшие фейри уже бежали из королевства людей, их провидцы предупредили их о злом сердце короля. Гибриды уже опасались как фейри, так и людей — и закрыли свои границы десятилетия назад. И вот, принц умер — в то время как его жена была беременна их нерожденным ребенком — и король Регнер знал, что если бы его сын был фейри или гибридом, он был бы жив.

Я не могла представить, каково было Регнеру смотреть, как умирает его сын, зная, что его можно было спасти. Зная, что рана зажила бы, будь он кем угодно, но не человеком.

Должно быть, это была пытка.

— Этого было достаточно, чтобы довести короля до безумия, — сказала Марджи, кивая на то, что она увидела на моем лице.

— И все же Регнер не был сумасшедшим, когда приказал своим людям вторгнуться в земли фейри. Он был в здравом уме, когда приказал убить мирную группу нимф фейри в лесу недалеко от его границы. Он был в здравом уме, когда планировал, как заставить короля фейри заплатить. И он был в здравом уме, когда обратил свое внимание на гибридов, потому что у них было то, чего он хотел.

Что бы ни случилось с его сыном, это не оправдывало Регнера за то, что он сделал с гибридами. Мне хотелось плакать о моем народе. Прийти в ярость. Я хотела отомстить.

Тибрис протянул руку и убрал мою руку со стола. Я сжимала ее так, что побелели костяшки пальцев, пока Марджи рассказывала историю.

— Что такого было у гибридов, чего хотел Регнер?

Она вздохнула.

— Нарминои не могли мне сказать. Только после нескольких посещений я собрала все это воедино.

— Почему люди верят лжи Сабиума и представителей его рода? Как им это так долго сходило с рук?

Марджи пожала плечами, но выражение ее лица было мрачным.

— Как вы контролируете население? Вы держите людей бедными и необразованными. Говорите им одну и ту же ложь на протяжении веков и привязываете эту ложь к религии. Эти люди поверят вам, даже когда правда будет танцевать обнаженной перед ними. Потому что верить в обратное означало бы, что весь их мир всегда был ложью. И осознание этого слишком сложно для большинства людей.

Я могла это понять. Иногда — пусть всего на несколько секунд — мне хотелось повернуть время вспять и никогда не знать, как именно Сабиум обманул нас.

Вайсер уже доел свою тарелку и откинулся на спинку стула.

— Вы видели здешних людей, — сказал он.

— Видели, сколько в них магии. Большинство сельских жителей, таких как мы, никогда не посетят город. Они проживут всю свою жизнь, твердо веря, что боги вернули им лишь крошечную толику магии. А те, кто все-таки посетит их? Им говорят, что боги вернули горожанам еще больше магии не просто так. Люди здесь просто более достойны.

Если я думала, что была озлоблена, это было ничто по сравнению с едким тоном Вайсера. И я могла понять почему. Я была здесь всего несколько часов. Каким он должен быть для таких людей, как Вайсер? Я не знала, какой силой он обладал, только то, что она считалась полезной. Сотни, может быть, тысячи жителей деревни были привезены сюда, чтобы приносить пользу короне, и я не могла представить, каково это, постоянно видеть, насколько хорошо живут люди в городе. Богатство и власть здесь были бы непостижимы для тех, кто никогда не покидал нашу деревню. Если бы Вайсер попытался рассказать им о безлошадных экипажах, большинство бы рассмеялись.

Я глубоко вздохнула.

— Если гибриды так могущественны, как королю удается так легко убивать нас?

Вайсер смерил меня своим тяжелым взглядом.

— Для развития магии требуются три вещи. Использование, время и тренировка. Грубая сила — это одно, но гибриды должны научиться владеть этой силой.

От тупой ярости у меня затряслись руки. У нас никогда не было шанса увеличить нашу силу, потому что владеть ею было смертным приговором. Прапрадед короля разорил наше королевство. И теперь Сабиум продолжил резню, чтобы скрыть свои преступления.

Глаза Вайсера встретились с моими.

— Я знаю, что у тебя все еще есть твоя сила.

Он не изменился. Ему по-прежнему нравилось выводить людей из равновесия. Я просто кивнула.

— Тибрис сказал мне, что ты знал.

— И все же, даже доверяя нам так, как он доверяет, твой брат отказался когда-либо сказать нам, какой силой ты обладаешь. Должен признать, мне любопытно.

Я заставила себя улыбнуться.

— Может быть, я расскажу тебе. Но…мне нужно знать, можешь ли ты мне помочь.

— Ты хочешь попасть на корабль.

— Нет. Ну, да. Но не сейчас. Асиния тоже гибрид. И ее забрали.

Выражение лица Вайсера стало печальным. И это была настоящая печаль в его глазах. Он знал Асинию даже дольше, чем я.

— Мне жаль это слышать. Если ее схватили королевские стражники, то она в его темнице.

Я заставила свой голос оставаться ровным, даже когда отчаяние охватило меня.

— Я вытащу ее.

И я рассчитывала на Вайсера и все его связи, которые помогут это осуществить.

— Мы вытащим ее, — мягко сказал мой брат.

— И как, по-твоему, ты это сделаешь? — слова Вайсера сочились сарказмом.

— Моя сила позволяет мне остановить время на несколько мгновений.

Марджи уронила чашку, уставившись на меня. Затем она вздрогнула, казалось, приходя в себя, и ее лицо покраснело.

— Мне жаль.

Она отошла, чтобы найти тряпку, а Вайсер изучал меня.

— Ты можешь остановить время?

Это был момент, когда мне пришлось притворяться намного, намного более уверенной в себе, чем я была на самом деле. Вайсер не стал бы вмешиваться в мои планы, если бы думал, что моя сила неразвита.

— Ты хочешь демонстрации?

Его глаза загорелись.

— Конечно.

Я потянулась к своей силе, и она сама прыгнула мне в руки. Время остановилось, и я удерживала ее ровно столько, чтобы подняться на ноги и сделать несколько шагов ближе к Вайсеру.

Я отпустила нить, и все остальные разморозились. Вайсер вскочил на ноги, кровь отхлынула от его лица.

— Ты… Я…

Тибрис ухмыльнулся мне.

— Ты совершила немыслимое. Тебе удалось лишить Вайсера дара речи.

— Что ж, — сказал Вайсер, и все его тело наполнилось энергией, на щеки вернулся румянец.

— Это кое-что меняет. У меня есть кое-кто, кто может достать тебе фальшивые рабочие документы. В настоящее время в замке находятся два человека. Они пытаются обновить нашу информацию, помочь нам составить карту замка и подорвать короля, когда смогут. Но никому из наших людей никогда не удавалось попасть в подземелье. Ты была бы первой.

Впервые с тех пор, как я поклялась вызволить Асинию из темницы, надежда затрепетала крыльями в моей груди. Мое тело ощущало странную легкость.

— Насколько велико это… восстание? — я спросила.

Вайсер холодно посмотрел на меня.

— Если ты серьезно относишься к проникновению в замок, ты знаешь, что я не могу тебе этого сказать.

Потому что, если бы нас схватили, нас бы пытали. Чем меньше мы знали, тем лучше.

— Но что я могу сказать, так это то, что все участники восстания, которые были у нас в замке, были схвачены в результате случайной зачистки. Король поручил асессору время от времени обыскивать его слуг, чтобы убедиться, что они не гибриды. Последние два мятежника, которых я отправил туда, — добровольцы, и они отказываются уходить, но мы больше никого не пошлем туда снова. Это слишком опасно.

Мое сердцебиение участилось, но я кивнула. Я знала, чем мы рискуем. Вопрос был в том, смогу ли я убедить Тибриса остаться.

Один взгляд на его упрямое выражение лица, и я знала ответ. Он сердито посмотрел на меня, бросая вызов моему предложению. Я вздохнула. По крайней мере, он не был гибридом.

Марджи вернулась, ее лицо все еще было немного раскрасневшимся, поскольку она избегала моего взгляда. Была ли моя сила настолько ужасающей?

Я пресекла эту мысль на корню. Моя сила была ужасающей. И опасной. И невероятно полезной. Моя сила должна былапозволить мне освободить Асинию. Моя сила должна была помочь нам сбежать.

— Нам потребуется день или два, чтобы достать вам документы, — сказал Вайсер.

— Есть еще несколько вещей, которые вам нужно будет сделать за это время, наряду с информацией, которую нужно будет запомнить.

Я изучала его. Наместнику нравилась Асиния, но он, конечно, делал это не из доброжелательности.

— И что ты хочешь взамен?

Вайсер улыбнулся.

— У нас тоже есть кое-кто в подземельях. Ты вытащишь его, когда вытащишь Асинию, и мы поможем тебе со всем, что тебе нужно.

— Почему этот заключенный более ценен, чем другие?

— Потому что он был тем, кто организовал многих мятежников в этом городе. Кто обеспечил то, чтобы отколовшиеся группы начали работать вместе. И кто изучил слабости наших врагов. Его разум богат знаниями. Знаниями, которые нам нужны.

Я изучала лицо Вайсера. Человек, которого я знала, изменился. Теперь он был более суровым. И когда он смеялся, он часто внезапно обрывал свой смех, как будто вспоминал, что не должен испытывать радости.

— Зачем ты это делаешь? Ты не один из гибридов.

— Мы все потеряли тех, кого любили, из-за жадности короля.

Выражение лица Вайсера стало холодным. Очевидно, он не собирался больше ничего говорить.

— Есть еще одна проблема, — сказала я.

Сунув руку в задний карман, я вытащила кусок пергамента с нарисованным на нем моим лицом.

Вайсер изучил пергамент.

— Здесь написано, что у тебя светлые волосы. Мы можем это исправить. Я также знаю кое-кого, кто может позаботиться о твоих глазах, — сказал он.

— Служанки невидимы, и никто не ожидает, что в замке окажется разыскиваемый преступник. Не высовывайся, используй свою ужасающую силу, когда понадобится, и с тобой все будет в порядке.

Его уверенность ослабила худшее из моих собственных беспокойств. Было легко понять, почему Вайсер вошел в свою роль здесь.

Марджи забрала у нас тарелки и ушла, чтобы помыть их.

Вайсер поднялся на ноги.

— Я покажу вам ваши комнаты.

Я кивнула. Я была более чем готова к моменту одиночества.

Мы последовали за ним обратно в мрачный тунель. Очевидно, он должен был быть мрачным — еще один способ для него слиться с другими домами в трущобах. Вайсер повел нас наверх, в длинный зал.

— Все эти комнаты используются, — сказал он, и одна из дверей открылась.

Высокий, худой мужчина вышел, кивая нам.

Я напряглась, все еще инстинктивно опасаясь быть узнанной. Но ни Вайсер, ни Тибрис, казалось, не волновались.

— Это Джеронт, — сказал Вайсер.

— Джеронт, это Приска и Тибрис. Они останутся здесь на несколько дней.

— Приятно познакомиться, — сказал он.

Его глаза встретились с моими и метнулись в сторону. Но не раньше, чем я уловила в них безнадежность.

Вайсер взглянул на меня.

— Большинство людей здесь пережили невероятную потерю. Такая потеря, которая ломает тебя. Работа здесь… это единственная причина, по которой некоторые из них продолжают дышать.

Я могла это понять.

Мы поднялись по другой лестнице, которая привела в большую общую комнату. Несколько человек читали, а пара женщин тихо разговаривали в одном углу. Но мой взгляд упал на группу мужчин, поедающих закуску.

Мне казалось, что много лет назад я ужинала с Тибрисом и мамой в нашем доме. На мгновение мне всем сердцем захотелось вернуться в то время еще раз. Что вместо того, чтобы пытаться изо всех сил найти способ скрыть свою силу, я бы ценила свою семью и друзей. Что я искала бы признаки того, что у Асинии тоже есть сила. Что я проводила бы больше времени с мамой.

Мои сожаления накапливались так сильно, что казалось, они похоронят меня заживо.

— Приска?

— Хм?

— Сюда, — Вайсер кивнул в сторону стройной темноволосой девушки с блестящими голубыми глазами.

— Это Амери. Она отведет вас к нарминои. Однако она потребует с тебя за это денег.

Амери кивнула мне.

Я все еще носила кошелек охотника. Я даже не сосчитала, сколько у него было монет, но надеялась, что этого будет достаточно.

Мне предстояло узнать гораздо больше, и, чтобы мой план имел наилучшие шансы на успех, мне нужно было знать правду. Не только несколько лакомых кусочков. Всю ее.

Лориан

Дорогой Л,

Человек, которого я послал тебе, лучший в том, что он делает. Постарайся не кричать слишком громко, когда заклинание подействует.

Мои источники сообщают мне, что женщина, с которой ты путешествовал, разжигала в тебе больше страсти, чем они видели от тебя за многие годы. Я нахожу себя заинтригованным тем типом женщины, который мог отвлечь тебя от твоих размышлений.

Ее сила должна быть впечатляющей, чтобы ты смог попасть в город. Опиши мне эту силу, пожалуйста.

Эмара передает свои наилучшие пожелания. А также желает узнать об этой женщине, которую ты отказываешься обсуждать.

А пока постарайся, чтобы тебя не убили. Мне бы не хотелось планировать твои похороны, когда я и так так занят.

Твой старший, мудрый брат,

C

— Лориан?

Я отвлекся от письма и обвел взглядом мужчин, стоящих в тесной комнате. Я знал, кто был источником информации моего брата, и выражения их лиц варьировались от виноватого Марта до воинственного Ритоса и мрачного Галона. Кавис смотрел в окно.

Было бесполезно говорить им, чтобы они не сообщали моему брату о Приске. Если бы я сказал им не рассказывать ему о чем-то, с чем мы столкнулись на дороге, или о плане, который я разработал без его одобрения, все они унесли бы эту информацию с собой в могилу. И все же, когда дело дошло до сплетен о женщинах в моей жизни…

Я покачал головой и нацарапал свой ответ.

Дорогой С,

Нет, девушка не разжигала во мне страсти больше, чем кто-либо другой за последние годы. Но твой интерес замечен. Скажи своей жене, что я не нуждаюсь в ее вмешательстве в мою жизнь. Хотя, в тот момент, когда она будет готова оставить тебя ради меня, я буду ждать.

Наш общий друг был замечен в Тобирее. У меня разные мысли по этому поводу, но я подожду твоих.

Твой младший, сильный и бесконечно красивый брат,

Л.

Из-за нашей двери донесся хриплый смех, когда мимо проходила группа мужчин. Гостиница, в которой мы остановились, была более комфортабельной, чем все, которыми мы пользовались во время путешествий, но все равно шумной, и я скучал по удобствам своей комнаты. Скучал по собственному пространству.

Дикая кошка сказала бы, что мне не хватало времени на размышления.

Этот поцелуй… ее тело растаяло для меня. Было что-то невероятно возбуждающее в женщине, которая ненавидела и хотела меня в равной мере. Я не мог не представить, какой была бы эта страсть в постели.

— Лориан? — Ритос бросил на меня понимающий взгляд.

Я проигнорировал это.

— Прибыл ли наш контакт?

— Он внизу. Я должен спросить… Ты уверен, что это сработает?

— Нет, — прорычал я.

— Но я уверен, что это наш единственный шанс. Наши семьи полагаются на нас, чтобы попасть в замок. Мы так близки к такой возможности за многие годы.

Ритос кивнул, его взгляд метнулся к пузырькам, которые мы собрали во время наших путешествий — как у каменных ведьм, так и у фейри на границе Громалии. Флаконы ждали, готовые к использованию — самые ценные вещи, которыми кто-либо из нас владел в этот момент.

— Ты думаешь, Приска уже на корабле? — спросил Кавис.

Для него было редкостью заботиться о чем-либо, кроме своей жены и ребенка, и я повернул голову в его сторону. Он смотрел на улицу под нами, опустив брови.

— Ее брат настоял бы, — сказал Ритос.

Я только покачал головой. Никто не смог бы затащить эту маленькую дикую кошечку на корабль, если бы она не хотела идти. Но если у нее и было что-то, так это здоровое чувство самосохранения. Она не была дурой, и она хотела остаться в живых.

Даже когда ее здесь не было, она отвлекала меня.

Вскочив на ноги, я взглянул на Галона. Он кивнул, его собственный взгляд был задумчивым, когда он взял флакон.

— Приведите его сюда, — сказал я, и Ритос вышел за дверь.

Скоро мы будем в замке, готовые выполнить нашу задачу и, наконец, вернуться домой.

Несколько минут спустя дверь открылась, и фейри сбросил с головы свой тяжелый плащ, обнажив заостренные уши. Для него было опасно находиться здесь, так близко к городу, но все мы были согласны с этим планом.

Фейри склонил голову в приветствии.

— Ты уверен в этом?

— Да.

Он не стал переспрашивать меня, просто протянул руку за первым флаконом. Галон передал его, не отрывая взгляда от каждой драгоценной капли.

— Это будет больно, — сказал фейри.

— Я понимаю.

— Сядь на кровать, пожалуйста.

Я посмотрел на него, и он просто пожал плечами.

— Твои ноги подведут тебя. Я видел это снова и снова. Все внизу будут предупреждены, когда ты упадешь, как дерево в лесу.

Я мог представить, как бы смеялась Приска, если бы услышала это.

И мысли о маленькой дикой кошечке никак не улучшили мое настроение. Я выбросил ее из головы и кивнул фейри.

— Прекрасно.

Я сел. Он открыл флакон и окунул большой палец в алую жидкость. Он нарисовал руны на моем лице, руны, которые горели.

Затем он начал петь.

Я запрокинул голову, когда по всему моему телу разлилась агония. Магия вспыхнула, и я прикусил кулак, подавляя желание зарычать. Мне казалось, что мое тело сжигают заживо. Если бы я не знал этого фейри, не знал, насколько близко совпадают наши цели, я бы перерезал ему горло.

Я чуть не рассмеялся при этой мысли. В глазах у меня потемнело, и я, вероятно, был слишком слаб, чтобы стоять. Я бы не стал никому перерезать горло.

Вкус меди заполнил мой рот. Галон разразился непрерывным потоком ругательств. Я улыбнулся, несмотря на боль. В эти дни он не часто на что-либо реагировал.

Фейри потянулся за вторым флаконом и произнес еще несколько заклинаний. Если бы я был в состоянии сделать полный вдох, я, вероятно, закричал бы — факт, который омрачил мое настроение еще больше.

Наконец, это было сделано. И я стал слаб, как новорожденный. Галон склонился надо мной, нахмурив брови.

— Ему следует отдохнуть, — сказал фейри.

Мне удалось повернуть голову, и я увидел, что фейри покачивается на ногах.

— Найдите ему комнату, — приказал я.

Мой голос был хриплым, слабым. Звук этого раздражал меня.

— Спасибо, но я должен идти.

Он склонил голову.

— Да пребудут с тобой боги во время выполнения твоей задачи.

Приска

Раздался низкий смех Тибриса, и я подняла глаза от того места, где я сидела в углу, пока он разговаривал с некоторыми другими повстанцами. У меня на коленях лежало несколько листков пергамента, в которых описывалась моя новая жизнь и прошлое. Позже сегодня Вайсер проверит нас с Тибрисом, чтобы убедиться, что мы сможем без колебаний ответить на любой его вопрос.

У меня не хватило духу общаться прямо сейчас. Я была слишком занята, уставившись в пространство, перебирая все, что узнала за последние два дня.

Я скучала по наемникам. Что было нелепо, потому что они, вероятно, уже выполнили то гнусное задание, которое привело их в город, и теперь они перейдут к тому, что будут жить дальше как люди, не преданные ничему, кроме монет.

Это было несправедливо. Они тоже были преданы друг другу.

Правда была в том, что я изучила их достаточно, чтобы быть относительно уверенной, что они планируют что-то большое. И не было ни волнения, ни предвкушения, которых я ожидала бы, если бы это было что-то, что сделало бы их богатыми сверх их самых смелых мечтаний. Нет, они в основном излучали мрачную решимость.

Появился Вайсер, и в комнате воцарилась тишина. Он просто кивнул в знак приветствия, подошел ко мне и указал на Тибриса.

— Пойдёмте со мной.

Он провел нас в кабинет рядом с общей комнатой и прислонился к большому деревянному столу.

— Ваши рабочие документы готовы. Карета заберет вас завтра днем, — сказал Вайсер.

— Прис, ты будешь носить имя Сетелла. Твоя работа — составить карту замка настолько, насколько ты сможешь. Я помогу тебе с твоими планами, но я должен напомнить тебе еще раз. Мы так никого и не смогли вытащить.

Тибрис мрачно кивнул.

— Мы знаем.

Мне не понравился взгляд, которым Вайсер одарил моего брата. Как будто он уже оплакивал своего друга. Я сердито посмотрела на него, и он, казалось, пришел в себя, снова вернувшись к делу.

— Тибрис, ты будешь в винном погребе. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы тебя туда поместили, и для нас это отличная возможность. У нас есть представление о том, где находится вход в подземелье, но вам нужно это подтвердить.

Я сглотнула, мой пульс участился при мысли об опасности, с которой столкнется мой брат.

— А охрана?

— Расписание охранников совсем не изменилось за последние несколько лет. В прошлом году один из наших людей подружился с двумя из этих охранников, прежде чем ему пришлось бежать, чтобы избежать выборочной проверки. По его словам, охранники редко бывают в самой темнице, если только они не кормят заключенных или не приводят кого-то нового. У дверей темницы всегда стоят два стражника, и до сих пор этого, — он ухмыльнулся мне, — было более чем достаточно. Выставленные стражники всегда обладают активной боевой мощью.

Я заставила свой голос звучать ровно.

— Итак, нам просто нужно найти способ провести всех заключенных мимо этих охранников.

Взгляд Вайсера стал отстраненным.

— Согласно многочисленным источникам, в замок ведет туннель, а вход находится где-то в подземелье. Если мы сможем найти вход, а туннель все еще свободен, мы сможем им воспользоваться.

У меня отвисла челюсть.

— Туннель? Почему Сабиум оставил такую уязвимость?

— Один из его предков построил его несколько столетий назад, и с тех пор им не пользовались. Сабиум предпочитает, чтобы его преданные люди маршировали по городу на пути к смерти. Вероятно, единственная причина, по которой туннель все еще существует, заключается в том, что король держит своих заключенных такими слабыми и послушными, что даже если бы произошел побег из тюрьмы, они ни за что не смогли бы добраться до конца этого туннеля до того, как их поймает охрана, если только их не несли.

На лице Вайсера промелькнуло отвращение.

— Если ты сможешь попасть в подземелье, твоей задачей будет найти туннель и выяснить, где он заканчивается.

Крошечная искра надежды зажглась в моей груди. Мы могли бы это сделать.

— Мне не нужно напоминать вам, чтобы вы были осторожны со своими словами, — сказал Вайсер.

— Мы будем.

— Все сообщения должны быть зашифрованы. И немедленно сжигаться. Убедитесь, что за вами здесь не следят.

— Наместник, — сказал Тибрис, — мы знаем. Мы бы никогда не сделали ничего, что могло бы подвергнуть риску тебя или других. Ты это знаешь.

Вайсер долго смотрел на него в ответ. Наконец, он кивнул.

— Амери ждет, чтобы отвести тебя к нарминои. Завтра мы убедимся, что ты соответствующим образом замаскирована, проверим твои документы, и ты будешь внутри.

Я глубоко вздохнула.

— Спасибо тебе, наместник.

— Поблагодари меня, когда выберешься оттуда. Живой.

Я кивнула, вышла и дала Тибрису пару минут побыть с его другом.

Амери прислонилась к стене.

— Я поговорила со своим контактом. Нам нужно идти сейчас.

Тибрис переступил порог. Очевидно, он не знал, что сказать Вайсеру.

— Я иду с тобой.

Мы последовали за Амери вниз по лестнице. Она была тихой женщиной, и я пробыла с повстанцами всего день, но уже заметила, как она незаметно входила в комнаты и выходила из них. Казалось, она просто отошла на второй план.

— Какой магией ты владеешь? — спросила я, когда мы открыли входную дверь.

Она бросила на меня взгляд.

— Угадай.

— Это как-то связано с тем, что ты, кажется, никогда не оказываешься там, где мы тебя ожидаем? — сухо спросил Тибрис, и она ухмыльнулась.

— Возможно. Наш контакт через несколько улиц отсюда. Но, чтобы вы знали, нарминои имеют тенденцию оставаться в прошлом. Иногда они забывают жить настоящим. Еще до того, как король приказал уничтожить их, они боролись с безумием. Возможно, она не сможет ответить на ваши вопросы.

— Марджи предупреждала меня. Она сказала, что ей нужно было собрать все воедино после того, как она несколько раз разговаривала с нарминоями.

Был высокий шанс, что этот визит окажется пустой тратой времени. И все же… если бы я могла получить хотя бы крупицу полезной информации, это стоило бы того.

К тому времени, как мы углубились в трущобы, я дышала через рот. Нищие ютились на каждом углу, хотя большинство проходящих мимо них людей выглядели слишком бедными, чтобы самим потратить хотя бы один медяк. Дети бегали босиком по холодной земле, и каждый человек, мимо которого мы проходили, нес с собой атмосферу безнадежности.

В этом городе столько волшебства, и все же самым бедным гражданам, вероятно, жилось бы лучше в деревнях.

Амери зашла в небольшой магазин зелий. Я взглянула на этикетки на некоторых бутылочках, и мой желудок скрутило. Даже самые могущественные люди в наших деревнях никогда не могли надеяться, что у них останется достаточно магии для создания зелий. Торговцы, которые приезжали в нашу деревню, приносили с собой ярко окрашенную воду и поддельные амулеты.

Но здесь у людей было так много магии, они продавали зелья, чтобы отрастить редеющие волосы, найти потерянную семейную реликвию, увеличить удачу.

— Они настоящие? — я прохрипела.

— Конечно, они настоящие, — произнес высокий голос, и я обернулась, чтобы увидеть невысокую женщину, упиравшую руки в бедра.

Синяя метка на ее виске дала бы понять, что к ней вернулась ее магия, даже если бы я не видела морщинок возле ее глаз.

— Не обращай на нее внимания, — сказала Амери женщине, бросив на меня раздраженный взгляд.

— Мы здесь из-за Ланоса.

— Сзади.

Женщина бросила на меня еще один мрачный взгляд, прежде чем повернуться и уйти.

Амери подвела нас к синей двери, которая вела в комнату, заставленную деревянными ящиками. На одном из этих ящиков сидел обветренный мужчина. На нем был грязный, рваный плащ и поношенные сапоги, и он вскочил на ноги, когда мы вошли. Я сжала руку на рукояти своего ножа, и он замер.

— Я не желаю тебе зла, — осторожно сказал он.

— Я ожидал одного человека.

Амери вздохнула.

— Это Приска и ее брат Тибрис.

Ланос просто кивнул. Наклонившись, он отодвинул ящик в сторону, открывая потайную дверь в полу.

— Нам нужно пройти здесь, — сказал он.

— Прийдется ползти. Он узкий.

От одного взгляда на это маленькое пространство у меня сдавило грудь. Мне уже казалось, что стены вокруг меня смыкаются, готовые задушить меня.

— Я подниму нарминои сюда, — пробормотал мне Тибрис.

Взгляд Амери стал жестче, когда она наблюдала за мной, молча осуждая.

— Если ты действительно хочешь работать в замке, тебе лучше привыкнуть к этому. Мятежники — это крысы, ползающие в туннелях под городом, в потайных ходах внутри замка. Если ты собираешься остаться в живых, тебе нужно преодолеть этот страх. Кроме того, завтра тебе нужно будет воспользоваться туннелями с Вайсером.

Я сглотнула, от унижения мои щеки запылали.

— Я могу это сделать.

Тибрис колебался. Не обращая на него внимания, я направилась к открытой двери.

— Подожди, — сказал Тибрис.

— Он пойдет первым.

Он указал на Ланоса.

— Потом ты.

Он кивнул на Амери.

Она просто пожала плечами и безмятежно улыбнулась ему.

— Прекрасно.

Через несколько мгновений я смотрела вниз, на лестницу, а под ней — туда, где только что скрылись из виду ноги Амери.

Люди были похоронены в таких узких могилах.

Тибрис решил, что последует за мной, чтобы прикрывать мою спину. Часть меня задавалась вопросом, было ли это для того, чтобы он мог успокоить меня, если я сойду с ума на полпути.

Голос Лориана звучал в моей голове.

Каждый раз, когда я думаю, что ты вот-вот перестанешь быть испуганной маленькой мышкой и действительно покажешься женщиной, которой я тебя считаю, ты доказываешь, что я ошибаюсь. Что ж, милая, у нас нет времени на твою неуверенность в себе.

Я ненавидела то, что позволила холодному наемнику проникнуть в мою голову. Но он был прав. У нас не было времени на мою неуверенность в себе.

Сделав глубокий вдох, я заставила себя думать о чем угодно, кроме крошечного пространства под нами.

Асиния. Подумай об Асинии.

Это помогло. Если бы она могла страдать в королевской темнице, я могла бы сделать это.

Я начала отсчитывать секунды, спускаясь по лестнице. Мурашки страха пробежали от задней части шеи вниз по позвоночнику. Мои глаза встретились с глазами Тибриса, и он ободряюще улыбнулся мне.

Почему я не могла бояться ничего другого, кроме тесноты?

Я добралась до подножия лестницы, отодвигаясь в сторону, чтобы Тибрис тоже мог спуститься. Мое сердце пропустило следующий удар, пока не забилось достаточно быстро, как будто я бежала, спасая свою жизнь.

Опустившись на колени, я заглянула в туннель. Ноги Амери были едва видны во мраке, но тот факт, что я могла их видеть, означал, что туннель не мог быть таким длинным, как я представляла.

Тибрис приземлился позади меня.

— Мы не обязаны этого делать.

— Не нянчись со мной.

Если я собиралась стать человеком, способным вызволить Асинию из королевской темницы, я больше не могла позволить себе слабостей. Мне нужно было победить свои страхи. Нужно было закалиться к таким вещам.

Тибрис замолчал.

Я вздохнула.

— Я… пришла к пониманию, что в подобных ситуациях я лучше реагирую на нетерпение и намек на то, что я трусиха, чем на мягкие слова и поощрение.

— Ну, это не совсем здорово, но если это то, что тебе нужно…

Снова тишина. Тибрис прочистил горло, очевидно, подыскивая оскорбление.

Я не думала, что у меня хватит духу смеяться в такой момент, но из меня вырвался смешок. Даже когда моего брата попросили относиться ко мне с презрением, он не смог этого сделать.

— Мы теряем их из виду, — сказал он наконец, и я снова рассмеялась.

Если бы это было все, что было у Тибриса, я бы воспользовалась этим.

Земляной пол был шершавым под моими руками и коленями. Стены вокруг меня были так близко, что я несколько раз задела их головой. Мой пульс ускорился. Сколько точно времени потребовалось бы, чтобы здесь все стихло, если бы выход был заблокирован?

— Ты отлично справляешься, Прис. Ах, я имею в виду, двигайся быстрее, слабачка.

Его голос стал несчастным на последнем слове, и я неловко потянулась назад, сжимая его руку.

— Все в порядке. Ты не должен быть груб со мной. Достаточно того, что ты здесь.

Кроме того, я подозревала, что всего лишь реагировала на насмешки некоего грубоватого, бесконечно забавляющегося наемника. И это было просто удручающе.

— Я всегда буду с тобой, — сказал Тибрис.

Потому что мы были всем, что было друг у друга. Из-за меня. Иногда горе и вина разрастались внутри меня, пока я едва могла дышать.

— Мы здесь.

Голос Амери эхом разнесся по туннелю.

Отозвался эхом, потому что туннель оказался длиннее, чем я думала. Я вздрогнула, и на ужасный момент желчь обожгла мое горло.

Нет. Я могла бы это сделать. Это было ничем по сравнению с тем, через что сейчас проходила Асиния. Я продолжала ползти, пытаясь не обращать внимания на ощущение грязи под моими руками и коленями.

В конце концов, туннель открылся в небольшую впадину, вырубленную в земле. Мы все еще были под землей, но могли стоять, если бы согнулись почти пополам. Пожилая женщина сидела на шатком ящике у одной из стен. Из пустоты отходило несколько туннелей, а в углу еще одна лестница вела наверх, вероятно, в другой магазин или чей-то дом. Это был наш лучший путь к отступлению, если туннель обрушится.

Ланос прислонился к одной из этих лестниц и кивнул мне. Я повернулась и изучающе посмотрела на старуху. Она была слепой, ее губы были потрескавшимися и сухими, а одежда грязной и рваной. Ярость захлестнула меня из-за ее состояния.

Амери откашлялась, и я взглянула на нее. Она напряглась от того, что увидела на моем лице.

— Мы пытались, — вот и все, что она сказала.

Я присела на корточки перед женщиной.

— Меня зовут Приска, — тихо сказала я.

— Привет, Приска.

Голос женщины был мягким, почти детским. Она улыбнулась, и, несмотря на ее сломанные зубы, это была милая улыбка.

— Меня зовут Ивен.

— Привет, Ивен.

— Вы пришли узнать о прошлом.

— Да. Если ты не возражаешь, расскажи мне.

Она подняла руки, и я застыла, когда она провела ими по моему лицу.

— Ты красивая женщина.

Она улыбнулась, и это было еще печальнее.

— Знаешь, это ничуть не облегчит твою жизнь.

Я улыбнулась в ответ, стараясь говорить мягко.

— Я думала, ты видишь прошлое, а не будущее.

— Не нужно быть провидцем, чтобы знать, что жизнь не добра ни к одной женщине, даже к тем, кто одарен красотой.

— С этим не поспоришь, — сказала Амери.

Мои губы дрогнули. Мы обменялись взглядами, и впервые я почувствовала, как она немного оттаяла по отношению ко мне.

— Ты расскажешь мне о короле? И гибридах? — спросила я, но Ивен уже отворачивалась, наклонив голову, как будто она к кому-то прислушивалась.

— Я сказала тебе не разговаривать со мной, пока я разговариваю с другими.

Амери вздохнула, но жестом велела мне подождать. В конце концов, Ивен повернулась ко мне.

— Король. Король, король, король.

Она захихикала, и звук, казалось, разорвал воздух.

— Садись. Вам всем следует устроиться поудобнее.

Мы сели у ее ног, и она откинула голову назад. Когда она заговорила, ее голос был другим. Больше не детский, теперь он был глубже, как будто кто-то другой говорил через нее. Я вздрогнула.

— Доберись до принца — сказала твоя мать. Но ты проигнорировала ее. Когда ты сосредоточишься на своей задаче, Приссссскааа?

Я открыла рот, но она уже снова отвернулась, говоря какую-то тарабарщину. Она прижала руки к ушам.

— Замолчи, — прорычала она.

Я посмотрела на своего брата. Он пристально смотрел в ответ. Тем, кто смотрел одновременно будущее и прошлое, было суждено сойти с ума от своих даров. Ивен, вероятно, была где-то на десять-двадцать зим старше мамы. Если бы она была жива, это было бы ее будущим.

Был ли Тибрис прав, и именно поэтому мама позволила себе умереть у той реки?

Ивен откинулась на спинку своего ящика. Она подождала, пока мы все снова на нее посмотрели — я все еще не могла понять, откуда ей это известно, — и затем она снова улыбнулась своей милой улыбкой.

— Задавай свои вопросы.

У меня их было так много, что я не знала, с чего начать. Но я сосредоточилась на Асинии.

— Что ты знаешь о замке? Королевской семье? Какой для нас лучший способ вытащить кого-нибудь из подземелья?

— Ш-ш-ш. Ивен приглушила любой голос, который могла услышать.

— Это важно.

Она снова повернулась ко мне.

— Чтобы понять элиту, ты должна стать такой же, как они. Королева долгое время была одинокой, напуганной, слабой.

Я поджала ноги под себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Ш-ш-ш, — снова сказала она.

Но что бы она ни слышала, очевидно, отказывалось умолкать, потому что она обернулась и закричала, высоко и протяжно. Ее лицо покраснело, и Тибрис бросил на меня несчастный взгляд.

Я не могла просто сдаться. Если бы она могла заглянуть в прошлое, возможно, она смогла бы увидеть, какие решения принимали члены королевской семьи. Безопасность, которую обеспечивал король. И потенциальные слабые места в этой безопасности.

— Когда мы покинем замок, какой маршрут даст нам наибольшие шансы на выживание? Куда мы можем пойти?

Ивен вздохнула, явно устало. Но ее губы изогнулись в нежной улыбке.

— Я не могу видеть будущее.

— Я знаю. Но… учитывая то, что ты можешь видеть… ты можешь нам что-нибудь сказать?

— Боги очень заинтересованы в том, что ты будешь делать дальше.

К черту богов. Я глубоко вздохнула.

— Спасибо, что уделили мне время.

— Подожди, — сказал Тибрис.

— У меня просто есть пара вопросов. Если ты не против.

Ивен обернулась, шикнув ещё раз на всех, кого она слышала. Но на этот раз она игриво рассмеялась, махнув рукой в пустоту. Когда ее внимание вернулось к нам, Тибрис прочистил горло.

— Люди, которые вырастили нас…они тоже меня забрали?

Что-то, что могло быть сочувствием, изогнуло брови Ивен.

— Нет, дитя. Ты родился от людей, которых ты называл мамой и папой.

Тибрис сохранял нейтральное выражение лица. Все эти игры в King's Web принесли свои плоды. Я не могла сказать, что он чувствовал по этому поводу.

— А Приска? Почему моя мать забрала ее у ее настоящих родителей?

Она мило улыбнулась ему, как будто он наконец задал правильный вопрос. А затем она повернулась ко мне.

— Есть некоторые вещи, о которых я пока не могу тебе рассказать. О вещах, которые ты должна узнать, когда придет время. Но я могу сказать тебе вот что… Тебе было всего три зимы от роду. Если бы ты была в своей постели той ночью, ты бы умерла. Человек, которого ты называла своим папой, сделал все, что мог, чтобы лишить тебя этих воспоминаний, но в конце концов ты начнешь вспоминать.

Тупое предательство скользнуло под мою кожу. Мой папа, который, как я думала, не мог сделать ничего плохого, всю мою жизнь использовал на мне свою силу.

— Где сейчас мои биологические родители?

— Я не могу этого видеть. Я могу видеть только то, что было.

Ивен протянула мне руку. Я взяла ее. Ее кожа в моей была хрупкой, как бумага.

— Но иногда боги шепчут мне предупреждения на ухо.

Она смеялась надо мной.

— И я знаю, что ты думаешь об этих богах.

Я открыла рот, но она просто покачала головой.

— Скоро тебе придется сделать выбор. Быть факелом только для одной души во тьме… или гореть как солнце для всех них.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Приска

Я резко проснулась, когда кто-то забарабанил кулаком в мою дверь.

— Поторопись, Прис.

Наместник.

Я застонала, ничего так не желая, как перевернуться на спину. Вытащив себя из кровати, я оделась, плеснула водой в лицо и встретилась с Тибрисом и Вайсером внизу.

Солнце едва взошло, и Тибрис выглядел таким же затуманенным, какой я себя чувствовала. Вайсер, казалось, не спал уже несколько часов.

— Куда мы идем? — я спросила.

— Ты увидишь.

Я нахмурилась. Вайсер проигнорировал меня и повернулся к двери, выходя на прохладный воздух. Я сняла плащ Галона с крючка у двери и последовала за ним. Если Тибрис и устал от загадочного поведения Вайсера, я не могла сказать. Выражение его лица было безмятежным, пока мы прогуливались по трущобам, возвращаясь к магазину зелий, который мы посетили вчера.

На этот раз я была более подготовлена к туннелю — не то чтобы это помогло. Тем не менее, я отказывалась показывать Вайсеру, как сильно я боролась, поэтому я опустила голову, отсчитывая приблизительные расстояния, как только мы миновали уголок, где мы встретили Ивен.

Вайсер продолжил путь до пересечения четырех туннелей и повернул направо. Мне показалось, что прошло несколько лет, когда низкий гул голосов достиг моих ушей.

Множество голосов.

Вайсер, казалось, не был обеспокоен. Он просто продолжил свое медленное, методичное ползание, пригнув голову и исчезнув за углом.

Я последовала за ним и обнаружила, что он стоит в огромной пещере, протягивая мне руку.

Схватив ее, я прошла мимо него, чтобы Тибрис мог присоединиться к нам. Шум здесь был еще громче, но в нем все еще чувствовалась приглушенность.

Помещение было больше, чем должно быть. Часть меня, которая постоянно беспокоилась о таких вещах, удивлялась, как крыша не обрушилась на сотни людей, которые бродили от прилавка к прилавку.

Стены были грязными, но каждые несколько футов пролеты, большой сине-зеленый кристалл был в стене, освещая купеческие лица и бросая везде голубое свечение.

Тибрис подошел ко мне, и мы оба уставились, рассматривая крошечные столики, заваленные оружием, свитками, книгами, амулетами, драгоценными камнями, зельями… У меня закружилась голова. Свет был достаточно тусклым, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что некоторые стены пещеры были вырезаны — перед ними висели большие куски ткани для обеспечения уединения. Что бы ни происходило за этими занавесами, торговцы хотели сохранить это в тайне.

Я взглянула на Вайсера, который осматривал рынок с довольным блеском в глазах.

— Объясни, — сказала я. — Пожалуйста.

Вайсер пожал одним плечом.

— Так большинство гибридов в этом городе остаются в живых, пока не станут достаточно взрослыми, чтобы прожить двадцать пять зим.

Он подвел нас к ближайшему столу, на котором лежали разнообразные амулеты и камни.

— В зависимости от того, какой властью обладает гибрид, насколько он силен, пассивен он или активен, иногда это может помочь скрыть их — даже от заседателя.

Торговец, пожилой мужчина с черно-белой бородой в крапинку, кивнул Вайсеру, затем повернулся, когда подошла девушка, которой, вероятно, было не больше шестнадцати зим.

Я ожидала, что Вайсер продолжит идти по проходу между стойлами, но вместо этого он мотнул головой, ведя меня в один из укромных уголков, скрытых тускло-серой простыней.

— Амулеты лучше использовать для небольших изменений, таких как твои глаза. После этого я покажу тебе, где найти ожерелье, которое тебе нужно. Но твои волосы можно легко покрасить.

Женщина высунула голову из пещеры поменьше, ухмыляясь Вайсеру.

Ее кожа была кремово-белой, такой светлой, что я предположила, что ей, должно быть, постоянно приходилось прятаться от солнца, но на ней не было видно ни единой веснушки. Она выглядела на мой возраст, но что-то в ее глазах говорило мне, что она намного старше.

— Это Чава, — сказал Вайсер.

— Я Сетелла, — представилась я своим новым именем.

Вайсер одобрительно кивнул мне.

— Мы вернемся за тобой.

Он исчез, оставив меня с Чавой, которая махнула мне, чтобы я присела на один из перевернутых ящиков в ее крошечном пространстве. Я не была удивлена, увидев несколько огромных чаш с водой — одной из них явно недавно пользовались. Но Чава помахала над ней рукой, и вода снова стала чистой.

— Это полезная сила.

— Действительно.

Я сидела перед зеркалом, и Чава занялась моими волосами. Когда я попыталась завести разговор, она отвечала односложно, пока я не сдалась и не погрузилась в собственные мысли.

В конце концов, она велела мне вымыть голову, и когда вода стала чистой, мои волосы стали темно-каштановыми. Я уставилась. Это было так, как будто я смотрела на незнакомку.

— Тебе подходит и так и так, — сказала она с удовлетворенным хмыканьем.

— Большинству женщин нет.

— Спасибо тебе.

Рука отодвинула занавес, и Тибрис встретился со мной взглядом.

— Вау. К этому нужно немного привыкнуть.

Вайсер оглянулся через плечо и кивнул.

— Хорошо. Давай изменим твои глаза.

Он протянул руку, бросив несколько монет в ладонь Чавы, и я поднялась на ноги. Она кивнула мне.

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже.

Вайсер подвел нас к другому столу — на этот раз ближе к задней части большого зала. Мою кожу покалывало от осознания того, насколько глубоко мы были — и как мало потребуется, чтобы пещера вокруг нас обрушилась.

— Как ты?

— Прекрасно.

Тибрис бросил на меня взгляд, который сказал мне, что он мне не верит, но он молчал, пока Вайсер что-то шептал другому торговцу, на этот раз красивой женщине с темной кожей и глазами.

Эти глаза встретились с моими, в уголках появились морщинки.

— Я понимаю, почему тебе нужна помощь с ними. Они красивые, но необычного цвета, из-за которых люди выглядят двояко. У меня есть амулет, который сработает, но тебе нужно его менять. Я поговорю с Вайсером о том, чтобы каждые несколько дней доставлять тебе новый.

Мысль о том, что я могу положиться на кого-то другого в своей маскировке, заставила меня занервничать. Но, не имея другого выбора, я взяла ожерелье, которое она мне вручила.

— Примерь его, — проинструктировала она.

Я натянула его через голову, и она подняла зеркало. С моими темными волосами и карими глазами я выглядела совсем не так, как описано на пергаменте, и мой желудок успокоился, когда я рассматривала свое отражение.

— Это прекрасно. Спасибо тебе.

— Удачи тебе, — сказала она.

Я кивнула. Она не знала, кто я такая, но, очевидно, тот факт, что я прибыла с Вайсером, дал ей некоторое представление о том, что я задумала. Он повел нас к туннелю, по которому мы проползли, но ткань слева от меня раздвинулась ровно настолько, чтобы я могла видеть, что происходит за ней.

Пока я наблюдала, мужчина прижал руку к виску женщины. Мгновение спустя она встала, на ней была синяя метка, которая отмечала, что ей двадцать пять зим.

Я издала сдавленный звук, и глаза мужчины встретились с моими. Он поднял бровь, его глаза были холодно-серыми, когда он наблюдал за мной. Тибрис схватил меня за руку, оттаскивая в сторону.

— Есть люди, которые могут это сделать? — я зашипела.

Вайсер бросил на нас предупреждающий взгляд через плечо, продолжая двигаться к туннелю. Тибрис продолжал тянуть, пока я не поравнялась с ним.

Я оглянулась через плечо на очередь, которая формировалась у пещеры сероглазого мужчины. Если гибридам посчастливилось родиться в городе, у них, по крайней мере, был огонек надежды.

— Люди наместника переправляют контрабандой столько гибридов, сколько могут — обычно в Громалию. Там все еще существуют районы, где гибриды могут вести спокойную жизнь. Но этот знак… для тех, кто может себе это позволить, это свобода.

— Для тех, кто может себе это позволить, — сказала я.

— Королевская стража ведет учет. Что происходит, когда гибриды не появляются в день церемонии их дарения?

Вайсер оглянулся на нас через плечо. На мгновение мне показалось, что он собирается сказать мне заткнуться. Я огляделась вокруг нас, на людей, которые покупали всевозможные крайне незаконные товары и услуги, и чуть не рассмеялась. Никому не было дела до того, чем мы занимались. Несколько присутствующих здесь людей уже хлопнули Вайсера по спине, наклонились поближе, чтобы побеседовать вполголоса, или представили членов семьи.

Вайсер ждал, пока мы его догоним.

— Они убегают задолго до церемонии, — сказал он.

— Целые семьи исчезают посреди ночи — вместе со всеми, кто им предан. Иногда они имитируют собственную смерть. Есть гибриды с даром иллюзии, которые могут помочь там.

— А те, у кого нет нужных им денег, в конечном итоге оказываются пойманными на использовании своей силы или при попытке к бегству, или еще хуже.

Вайсер просто кивнул, отворачиваясь.

Я оглянулась на своего брата. Лицо Тибриса было скрыто тенью. Когда он сделал следующий шаг в сине-зеленый свет, он выглядел старше своих двадцати семи зим.

— Есть лишь немногие, способные имитировать метку жрицы, и большинство из них обнаруживаются и убиваются королем, — пробормотал он.

— Это… это был мой план для тебя. Я хотел отвезти тебя в город, отметить тебя, и тогда мы нашли бы что-нибудь новое. Как семья.

— Как мы могли себе это позволить?

— Я работал над этим. Прятал деньги. У Вайсера есть кое-кто, кто был ему должен. И… у меня было несколько идей.

Я легонько ткнула его локтем в бок.

— Я все еще зла на тебя за то, что ты не поделился со мной этими планами. Но я люблю тебя.

Он вздохнул.

— Я знаю. Мне жаль. И я тоже тебя люблю.

— Тибрис?

Мы все трое застыли. Первым расслабился Вайсер, и рот Тибриса изогнулся в широкой ухмылке.

— Гудрам?

Тибрис отпустил мою руку и повернулся, чтобы хлопнуть своего друга по спине. Вайсер только вздохнул.

— Один из его контактов. Они встречались всего один раз, но работали вместе годами. Это займет некоторое время.

Кто-то врезался в меня, бормоча извинения, и Вайсер дернул головой, жестом предлагая мне следовать за ним и прислонился к стене пещеры.

— Ты думаешь, мы сможем это сделать? — я спросила.

Вайсер не отрывал взгляда от рынка.

— Я был частью восстания вскоре после того, как прибыл в город. Это первый раз, когда многие из нас почувствовали надежду. Если мы сможем освободить Асинию и Демоса… Мне не нужно говорить тебе, что это нанесет удар по репутации короля. Это поддержит тех, кто сомневается в восстании, и позволит нам нанести удар там, где, по мнению короля, у него нет слабостей.

— Этот Демос…насколько хорошо ты его знаешь?

Вайсер вздохнул.

— Он суровый, но справедливый человек, и он сделал для вашего народа больше, чем кто-либо другой, кого я могу вспомнить. Я работал под его началом, пока его не арестовали — мне просто повезло, что меня не было там, когда королевская стража ворвалась в нашу штаб-квартиру той ночью.

Чистая удача? Я должна была знать, что могу доверять Вайсеру. Он был в городе уже много лет. Как я могла быть уверена, что он не посылает меня на верную смерть?

— Кого ты потерял, наместник?

Он повернулся и слабо улыбнулся мне.

— Я понимаю. Тебе нужно знать, что я тебя не предам. Ты всегда была расчетливой. И умнее, чем тебе приписывали.

Я вздрогнула, а он рассмеялся.

— Это не оскорбление.

Но он сказал все так, как будто было им.

Вайсер тяжело вздохнул.

— Когда я впервые переехал в город, я думал, что моя жизнь наконец-то начинается. Боги вернули мне больше силы, чем у большинства, и это было то, что было бы полезно.

— Что ты можешь делать?

Он отвел взгляд.

— Мне не нравится говорить об этом. Я… не могу. Пока нет.

— Все в порядке.

Я сама только недавно смогла рассказать о своей собственной силе. И меня не заставляли использовать эту силу для короны каждый день.

Вайсер, казалось, взял себя в руки.

— Я прибыл, горя желанием выполнять приказы короля. Тем, у кого есть цель, завязывают глаза и выводят куда-нибудь за город. Там у нас отдельная церемония. Они сказали, что это для того, чтобы поблагодарить богов за нашу силу. Но сразу после этого я заметил, что у меня стало больше силы, и эта сила, казалось, росла с каждым днем.

— Потому что эта сила была полезна королю.

— Да. В то время я думал, что боги благословили меня больше, чем кого-либо другого. Я наслаждался здешней жизнью. Я ходил на лучшие вечеринки, носил самую модную одежду, пил самые дорогие вина. И вот однажды, на одной из таких вечеринок, я встретил женщину.

В его глазах было такое отчаяние, что у меня в горле образовался комок.

— Ты не обязан мне говорить.

— Нет, все в порядке. Я… я должен говорить о ней больше. Какое-то время я даже не мог произнести ее имя. Но все, что я делаю, — это для нее.

Ужас пронзил меня.

— Она былагибридом, не так ли?

Он закрыл глаза.

— Да. Я узнал об этом только месяцы спустя. Охранники ворвались в наш дом. В один момент она была в моих объятиях, а в следующий — нет. Меня отвели на допрос к одному из их искателей истины. Когда они обнаружили, что я понятия не имею, кто она такая, я был освобожден.

Он снова открыл глаза, и они сверкнули яростью.

— Потому что моя сила все еще была полезна. Но любовь всей моей жизни была отнята. К тому времени, как они отпустили меня, День Богов прошел. Я больше никогда ее не видел.

Краска исчезла со щек Вайсера, и он выглядел опустошенным. Почти безжизненным.

Я прерывисто вздохнула.

— Как ее звали?

— Розин. Она была дочерью Марджи.

Это объясняло, почему они стали так близки. И почему он так глубоко ей доверял. Потянувшись, я схватила Вайсера за руку.

— Я сделаю все, что должна. Ради Розин.

Он сжал мою руку.

— Ради Розин.

Приска

Всего несколько часов спустя Вайсер стоял в ожидании у штаба повстанцев. Он протянул мне кусок пергамента, и я уставилась на королевскую печать. Я знала, что у Вайсера были связи в замке, но это выглядело таким… официальным.

— Как?

— У нас есть кое-кто, владеющий магией репликации.

Я слышала о магии репликации даже в своей маленькой деревне. Она была не только невероятно редкой — и поэтому ценной, — но и тех, кто обладал силой репликации, почти всегда забирали в город, чтобы работать на короля. Ни для кого не было секретом, что некоторые люди, обладающие этой магией, были способны не просто воспроизводить, но и вносить небольшие изменения, когда это было необходимо. Это означало, что моя идентификация была законной — по крайней мере, насколько могли судить охранники.

Такая магия была бы невероятно полезной. Оружие, еда, одежда… где заканчивалась эта сила?

— Вы готовы? — спросил Вайсер, вырывая меня из моих мыслей.

До этого самого момента он не казался нервным, но напряжение на его лице вновь разожгло мое собственное.

Тибрис хлопнул его по спине.

— Мы готовы.

Нервы затрепетали у меня в животе.

У нас нет времени на твою неуверенность в себе.

Как бы Лориан смеялся, если бы знал, насколько я полагаюсь на эти слова.

В другой жизни.

У меня сжалось в груди, и я выбросила это воспоминание из головы.

Вайсер кивнул нам.

— Экипаж доставит вас ко входу для слуг. Ваши документы будут проверяться на каждой остановке. Не поднимай глаз, веди себя смиренно, — обратился Вайсер ко мне последней:

— Неважно, что тебе скажут стражники.

Я вздохнула. Ради Асинии я могла быть кроткой. В конце концов, у меня было достаточно практики на каждой церемонии вручения подарков в нашей деревне, когда я боролась с тем, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Я так и сделаю.

Он открыл дверь, и я осмотрела экипаж. К счастью, в нем была лошадь. Кучер прислонился к экипажу и ждал с хмурым выражением лица.

Марджи последовала за нами.

— Удачи, — сказала она.

Я встретилась с ее глазами. Во мне блеснула надежда, и мне захотелось сгорбить плечи под ее тяжестью. Но я выдержала ее взгляд.

— Спасибо.

Через несколько мгновений мы уже сидели в экипаже, наблюдая, как трущобы уступают место таунхаусам и зеленым паркам.

— Знаешь, с твоими темными волосами мы сейчас похожи больше, чем когда-либо, — небрежно сказал Тибрис.

— Ты… злишься из-за папы?

Мы оба знали, что я имела в виду. Если бы папа работал над моими воспоминаниями…

Когда он не заговорил, я сделала глубокий вдох и продолжила говорить, не в силах оставить это в покое.

— Я младше тебя почти на пять зим. Ивен сказала, что мне было три зимы, когда мама забрала меня.

Наши взгляды встретились, и на этот раз глаза Тибриса были пустыми.

— Я пережил восемь зим. И все же я не помню, чтобы у меня внезапно появилась новая сестра. Насколько я помню, что ты просто всегда была… там.

Сейчас я ощутила горечь. Оба наших родителя были мертвы. Мы не могли повернуть время вспять и спросить папу, почему он согласился с тем, что мама назвала ему причину, по которой она забрала меня у моих настоящих родителей.

Она сказала, что это было для спасения моей жизни. Но скрывать это столько лет, никогда не говорить тем родителям, что со мной все в порядке?

Если только ей не нужно было им говорить. Потому что они были мертвы. От этой мысли мне захотелось выть.

— Папа, должно быть, постоянно работал надо мной, — голос Тибриса был таким же горьким, как вкус у меня во рту.

Я не могла винить его. Насколько мы знали, папа использовал свою магию только во благо. Как и у большинства людей, у него было достаточно силы, чтобы помогать лишь временно, поэтому он переходил из деревни в деревню, смягчая воспоминания, которые разрушали жизни. Матери, потерявшие своих детей, мужья, потерявшие своих жен. Обычно эти воспоминания были тяжелее всего из-за самообвинения. Мой отец был последней надеждой для тех, кто не мог жить с чувством вины.

Но он всегда говорил мне, что есть несколько вещей хуже, чем изменение воспоминаний того, кто не давал своего разрешения.

Если бы он работал над Тибрисом и мной все эти годы, чувство вины съедало бы его заживо.

— Я не могу простить его за это, — хрипло сказал Тибрис. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его.

У меня сжалось в груди. Мой брат был известен среди своих друзей своей неспособностью затаить обиду.

— Я думаю… Я думаю, что он пытался защитить тебя.

Он нахмурил брови.

— Я больше не хочу об этом говорить.

— Понятно. Э-э, просто чтобы ты знал… однажды я хочу попытаться найти своих биологических родителей. Сначала я думала, что это будет своего рода предательством. Но у них забрали дочь, и они заслуживают того, чтобы знать, что произошло. Если они все еще живы. Но это не значит, что я все еще не считаю тебя своим братом.

— Я знаю. Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Я всегда беспокоилась о нем. Это была моя работа как его сестры. Но по хмурому выражению лица Тибриса было ясно, что он готов сменить тему.

— Итак… как много ты знаешь о вине и эле?

Тибрис рассмеялся.

— Меньше, чем ты знаешь об уборке.

— Моя работа в пекарне Херика, должно быть, была для чего-то хороша, — сказала я.

Я надеялась, что с ней все в порядке. Надеялась, что деревня не наказала ее за то, что она наняла одну из продажных людей. Она была достаточно взрослой, чтобы ее не нужно было оценивать, но…

Сколько неприятностей я ей причинила?

Мы завернули за угол, и в поле зрения появился замок. Он был похож на крепость, построенную для защиты от какого — то древнего врага, с каменными стенами, такими темными, что они казались почти черными — каждый кирпич был вырезан в виде идеальных прямоугольников. Над нами возвышалось несколько башен, уходящих в небо крошечными окнами, разбросанными, казалось, через случайные промежутки.

Я потянулась к руке моего брата.

— Мне страшно, — призналась я.

Было очень мало людей, которым я призналась бы в такой слабости.

— Мне тоже.

Тибрис посмотрел на меня и покачал головой от того, что увидел на моем лице.

— Я был напуган с тех пор, как вернулся домой и обнаружил, что тебя нет. С тех пор, как я услышал, что ты сбежала, а Асинию похитили. С тех пор, как мама… — мускул дернулся на его челюсти.

— Но каждый раз, когда я думаю об этом, о том, как часть меня задавалась вопросом, мертва ли ты тоже, страх уступает место ярости.

Сосредоточься на этом, Приска. Сосредоточься на всем, что они отняли у нас. Сосредоточься на Асинии.

Месть горела у меня в животе. Тибрис был прав. Ярость была лучше страха. Лориан сказал то же самое, когда дело дошло до использования моей силы.

Наша карета проехала мимо замка и длинной вереницы безлошадных экипажей, большинство из которых были белыми с золотым. Вероятно, дворяне прибыли на какую-то вечеринку. Мы продолжали ехать прямо, свернув на следующем повороте направо, и карета замедлила ход у стражей. Несколько охранников стояли у ворот для слуг, и я заставила себя замедлить дыхание.

— Стой, — произнес чей-то голос, и карета остановилась.

Я достала свои бумаги и спрятала другую руку в складках платья, чтобы скрыть дрожь. Стражники ожидали, что у нас будут нервы — в конце концов, мы были крестьянами, которые вот-вот начнут работать в замке. Но слепой ужас заставил бы их присмотреться повнимательнее.

Один из охранников высунулся в окно кареты, его пристальный взгляд скользнул по нам обоим.

— Документы.

Мы передали их. Он просмотрел их и кивнул, протягивая их нам обратно, чтобы мы их взяли. Ворота открылись, и карета проехала к следующему контрольно-пропускному пункту. Теперь, когда мы прошли первое испытание, мои конечности ослабли.

Следующий охранник потратил больше времени, вчитываясь в каждое слово и сравнивая описания с нашими лицами. Я опустила взгляд, как и следовало ожидать.

— Откуда ты идешь? — спросил он.

Моя кожа натянулась под его жестким взглядом.

— Миструн, — сказала я без колебаний.

Тишина затянулась, пока он продолжал изучать наши документы. Струйка пота скатилась по моей спине, и я изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение лица, немного скучающее. Наконец, он кивнул, протягивая наши документы. Карета поехала дальше, и я судорожно вздохнула.

— Я думала, меня вырвет прямо на себя, — пробормотала я.

Тибрис затрясся от смеха, и было легко увидеть его наступившее облегчение.

— Мы сделали это, — сказал он. — Самая трудная часть позади.

Я покачала головой, когда экипаж снова остановился прямо перед входом для слуг.

— Почему-то я в этом сомневаюсь.

Мы вышли из экипажа, у каждого в руках была сумка с нашими немногочисленными пожитками. В дверях появилась женщина с суровым лицом.

— Вы новобранцы из Мистрана.

— Это верно.

Тибрис улыбнулся ей.

Ее взгляд слегка смягчился.

— Ну, тогда двигайтесь.

Мы оба бросились, следуя за ней в замок. Вход для слуг открылся в узкую комнату, где ждали несколько мальчиков-разносчиков. Один из них злобно посмотрел на меня, и я наградила его убийственным взглядом.

Тибрис толкнул меня локтем, и я снова заставила себя опустить взгляд.

— Имена, — рявкнула женщина.

— Я Сетелла, а это Лукас, — сказала я.

— Меня зовут Неля. Я управляю организацией замка. Лукас, ты пойдешь в соседнюю комнату, где один из других слуг подвала выдаст тебе форму и покажет твою кровать. Сетелла, следуй за мной.

Тибрис ободряюще улыбнулся мне и исчез. Я последовала за Нелией, отмечая в уме каждый поворот. Обычно я не была хороша в указаниях, но к тому времени, когда я покидала этот замок, я знала каждый его дюйм.

Неля провела меня через кухню, где было так жарко и парно, за что я сразу же была благодарна Вайсеру за то, что моя должность не имела ничего общего с приготовлением пищи. К тому времени, как мы прошли мимо ревущего огня — и повара, который кричал на служанку, — я вспотела в своем плаще.

Мы вышли из кухни в длинный коридор.

— Это коридоры для прислуги.

Неля кивнула на разные двери, которые, должно быть, открывались в другие коридоры.

— Они позволяют нам путешествовать по замку, не беспокоя знать.

Потому что напоминать знати, что есть люди, потакающие любой их прихоти, было бы верхом невоспитанности.

Неля, казалось, ждала ответа, поэтому я кивнула ей.

— Скажи мне, что ты не очередная пустоголовая, медлительная дура, — прорычала она, шагая по коридору.

Я побежала за ней.

— Нет, вовсе нет, — запротестовала я. — Просто принимаю все во внимание.

— Двигайся быстрее.

На следующем перекрестке она повернула налево и повела меня вверх по лестнице. Взглянув на бумагу в своей руке, она кивнула.

— У нас есть пустая кровать в третьей комнате справа от тебя.

Открыв дверь, она указала на кровать, самую дальнюю от огня.

— Это твоя. Убери свои вещи и следуй за мной.

Я насчитала еще одиннадцать кроватей.

Спать в одной комнате с таким количеством женщин, значит, пробираться по этому месту еще сложнее.

— Одевайся и встретимся в коридоре. Я вернусь за тобой.

Я кивнула, и она просто закатила на меня глаза, удаляясь. Несколько минут спустя на мне было темно-бордовое шерстяное платье, ниспадавшее до лодыжек. На платье спереди был ряд крошечных золотых пуговиц — даже служанкам приходилось носить цвета короля.

Поскольку больше негде было хранить мою сумку, я засунула ее под кровать, еще раз встретив Нелю в коридоре.

Где были подземелья?

Этот вопрос звучал в моей голове снова и снова. Очевидно, они были под нами. Но у кого хранились ключи? Где был вход? Насколько хорошо он охранялся? Была ли Асиния все еще жива?

— Сюда, — сказала Неля, открывая другую дверь.

Комната была большой, уставленной полками и битком набитой чистящими средствами.

— Ты будешь отвечать за мытье полов, — сказала она.

— У нас есть женщина, которая использует свою магию на каждом этаже раз в день, но по этому замку проходит так много людей, что многие из них к обеду снова становятся грязными.

Мой пульс участился, и я изо всех сил старалась скрыть нетерпение на лице. Было легко понять, почему Вайсер так старался заполучить для меня эту должность. У меня была бы законная причина побывать в разных частях замка. Задерживаясь в этих частях, я узнавала все, что мне нужно было знать.

— Ты начнешь прямо сейчас, — сказала Неля.

— Ты будешь мыть коридоры для прислуги, пока я не удостоверюсь, что ты хороший работник.

— Спасибо, — сказала я, когда она протянула мне ведро.

Через несколько минут я вытирала воду с пола возле спален для прислуги. Я принялась за работу, воспроизводя каждый пройденный поворот, каждую дверь, которую я видела до сих пор.

— Привет, — произнес голос.

Я обернулась и увидела женщину, стоящую передо мной. Ее кожа была безупречной, голубые глаза большими и любопытными, на ней было платье в тон моему, в руках она держала несколько одеял.

— Я Аурия, — сказала она.

— Я слышала, что у нас появился кто-то новый, и подумала, что тебе могут понадобиться дополнительные одеяла. Когда я впервые попала сюда, мне дали кровать, самую дальнюю от огня, и было холодно. Я работаю в прачечной, — объяснила она.

— Я… Сетелла. Спасибо, это действительно любезно.

Она лучезарно улыбнулась мне.

— Не за что. Откуда ты?

— Мистран.

— У меня есть кузина из Мистрана, — начала она, и я приготовилась к тому, что моя ложь раскроется.

В коридоре послышались шаги, и я обернулась, благодарная за то, что меня прервали.

По коридору кралась женщина, ее лицо было почти таким же красным, как ее волосы. Она была невероятно красива, с острыми скулами, пухлыми губами и слегка раскосыми глазами. Но по-настоящему замечательным был цвет ее глаз — такой глубокий синий, что это напомнило мне о первом и единственном разе, когда я увидела океан.

На женщине было темно-синее платье, которое идеально подходило к ее глазам, с замысловатым бисером, подчеркивающим форму ее фигуры в виде песочных часов. Она выглядела как аристократка, но находилась в помещении для прислуги.

Она прошлась по моим недавно вымытым полам, не удостоив нас ни единым взглядом. Я подняла бровь, глядя на Аурию.

— Кто это? — одними губами спросила я.

Аурия подождала, пока женщина завернет за угол, и вздохнула.

— Твои чистые полы. Она могла бы пойти другим путем.

— Не обращай на это внимания. Она выглядит так, как будто ей следует обедать со знатью.

— Это потому, что она из знати. Она одна из фрейлин королевы.

Мое лицо, должно быть, выглядело таким же смущенным, как я себя чувствовала, потому что Аурия улыбнулась.

— Мадиния работает непосредственно с королевой. Обеспечивает ее развлечениями, гуляет с ней, посещает все прекрасные балы и ужины, — вздохнула она.

— И… у нее здесь есть комната?

— Женские покои находятся этажом выше нас. Технически они все еще находятся в помещениях для прислуги, но они намного, намного приятнее. Однажды мне пришлось их чистить, и ты бы подумала, что они королевской крови.

— Звучит как отличная позиция.

Она кивнула, ее глаза расширились.

— Они могут отправиться практически куда угодно. Они могут покинуть замок, когда у них будет свободный день — если, конечно, королева одобрит. Не все из них тоже дворяне. И двое из них встречаются с королевской охраной.

Она покраснела.

— Я не должна сплетничать. Мои друзья говорят, что это мое худшее качество.

Насколько я была обеспокоена, это был ее лучшее качество.

— Ерунда, ты просто рассказываешь мне, как работает замок. Я только сегодня приехала.

Я слегка ссутулила плечи.

— Здесь… по-другому.

— Так и есть.

Сочувствие исказило ее лицо.

— Мне лучше вернуться к стирке, но я зайду за тобой, когда придет время ужинать.

— Я бы хотела этого.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Приска

После того, как я вымыла полы к удовлетворению Нели, пришла Аурия и нашла меня. Она была дружелюбна с одним из поваров, и мы сидели перед огнем, сняв обувь, с ноющими ногами поближе к теплу пламени.

Я встречала некоторых служанок, когда они приходили и уходили, заканчивая свою работу и готовясь к ужину. Большинство из них были добры, хотя, казалось, держались особняком. Женщина по имени Йирус поморщилась, когда узнала, какая у меня кровать, а затем предложила показать мне самые короткие маршруты по замку.

Аурия сама стала бы превосходной шпионкой. За тарелкой густого рагу со свежим хлебом она неустанно болтала о замке, короле, королеве, придворных дамах королевы, королевских стражниках — она нашла одного из них исключительно симпатичным, — и я попыталась запомнить все это.

— Прости, — засмеялась она.

— Я сделала это снова. Моя мама всегда говорила, что я говорила так, словно это было соревнование.

— Это прекрасно. Правда. Я могу быть немного… застенчивой.

Она улыбнулась, и я потянулась за своим вином.

— Э-э, ранее ты сказала, что не все дамы королевы были знатными?

Аурия кивнула, вытирая хлебом остатки тушеного мяса.

— Да, в отличие от большинства из них, королева всегда была немного… эксцентричной. Я думаю, иногда ей становится скучно от придворной жизни. Когда-то Карасели была девушкой, ответственной за то, чтобы каждый вечер разжигать в ней огонь и поддерживать его. Они сблизились, и когда она стала достаточно взрослой, королева предложила ей эту должность. А Катина родилась в одной из северных деревень. Недалеко от гор.

Аурия притворно вздрогнула.

— Королева путешествовала, а Катина была на рынке, продавала товары своего отца. Они начали разговаривать, и прежде чем кто-либо понял, что произошло, Катину забрали из ее деревни и она уже жила здесь.

— Итак, каждый из них либо проявлял преданность королеве, либо каким-то образом забавлял ее.

В этом был потенциал. Я отложила эту информацию, чтобы обдумать позже.

— Думаю, можно сказать и так.

Аурия пожала плечами.

— Один из моих друзей говорит, что это способ королевы подорвать авторитет короля.

Она покраснела.

— Но ты услышала это не от меня.

Моя голова была набита всей информацией, которую мне нужно было обдумать, и я молча доела остатки рагу, пока Аурия рассказывала мне историю об одной из кухонных служанок.

— Ты, должно быть, устала, — сказала она наконец, когда я подавила зевок.

— Позволь мне показать тебе ванные комнаты. Тебе нужно будет привести себя в порядок перед церемонией.

Я сглотнула, во рту внезапно пересохло.

— Какая церемония?

— О, я забыла, жители деревни не отдают дань уважения богам так часто, как мы, — Аурия улыбнулась и взяла меня за руку.

— Полагаю, именно поэтому большинству людей, живущих в городе, возвращено больше магии, чем жителям деревни.

Я напряглась.

— Большинство жителей деревни, которых я знаю, были слишком заняты, чтобы молиться каждый день. Они пытались заработать на жизнь, чтобы заботиться о своих семьях.

— Я бы сказала, что если бы они больше поклонялись, возможно, им не пришлось бы так усердно работать. Возможно, боги вознаградили бы их. О, послушай меня, — сказала Аурия. — думаю, когда тебе нужно искупаться. Просто… боги были рядом со мной, когда умерла моя мать. Без их благословения я не знаю, как бы я пережила это время.

Я подавила свой инстинкт защищать своих соседей. Вместо этого я улыбнулась ей.

— Я понимаю.

И я действительно понимала. Многие люди использовали веру, чтобы справиться с худшими моментами своей жизни. Как нечто большее, чем они сами, к чему можно обратиться, когда они сбились с пути. Но некоторые люди использовали ее, чтобы оправдать, почему у других было меньше, чем у них, и почему они заслуживали большего. Как бы сильно я ни горела желанием рассказать Аурии, почему люди в городе — особенно придворные — были намного могущественнее нас, сельских жителей, я прикусила язык почти до крови.

Однажды Аурия узнает, сколько лжи было вокруг неё.

Она несколько неловко улыбнулась мне, когда мы подошли к ванным комнатам. К счастью, она была готова пуститься в объяснения о том, как ванные комнаты для слуг разделены в зависимости от ранга. Обычно, чтобы воспользоваться ванной комнатой, нужно было вписать свое имя, надеясь, что она освободится до того, как придется вернуться к своим обязанностям. Если пропустить свою очередь, то нужно было идти в конец очереди.

К счастью, Аурия дружила со служанкой, отвечающей за ванные комнаты. Казалось, что она дружит со всеми.

— Я могу уделить вам десять минут, — сказала женщина, вручая мне ключ.

— О, вот свежее платье, — Аурия открыла шкаф и протянула мне бордовое платье, идентичное тому, что было на мне.

— Я верну тебе это, как только постираю.

— Спасибо тебе.

Ванна была лучше, чем реки и ручьи, в которых я купалась, путешествуя с наемниками. Но мой разум вернул меня к ванне, которую я приняла той ночью в гостинице, сразу после того, как я впервые услышала, как Лориан по-настоящему смеется.

Он казался озадаченным самим собой, как будто не привык смеяться.

Мы не думаем о нем, Приска.

Я нежилась в ванне, останавливая и запуская время, чтобы полежать в ванной, а заодно немного попрактиковаться. Это дало мне время обдумать все, что я услышала на данный момент.

Я видела в замке самых разных людей. Некоторые из них уже достигли своего дара, синева на их висках отмечала, что они в безопасности. Но здесь также было много молодых слуг. По словам Аурии, нескольким фрейлинам королевы еще не исполнилось двадцати пяти зим.

Аурия знала больше, чем я могла надеяться, но она не была идиоткой. Она сделала несколько комментариев, которые сказали мне, насколько пристально она обращала внимание на всех вокруг. Надеюсь, она также сможет сказать мне, где находится подземелье. Чем скорее я смогу увидеть Асинию, тем скорее я смогу начать разрабатывать план по ее освобождению.

Наконец, когда вода стала холодной, и мои глаза отяжелели от напряжения, вызванного удержанием моей силы. Выскользнув из ванны, я натянула платье, заплела волосы в косу и, открыв дверь, обнаружила, что Аурия ждет меня.

— Мы можем пойти в святилище вместе, — сказала она, снова хватая меня за руку.

— Эта услуга предназначена только для людей, которые работают в замке. У королевской семьи и придворных есть своя служба, доступная им по утрам, хотя немногие из знати поклоняются так, как должны, — она нахмурилась.

Святилище оказалось в отдельном здании за замком. Камень был таким светлым, что казался почти белым, а стены внутри были задрапированы полосами светло-голубой ткани. Сотни слуг, одетых в бордовое, направлялись из замка к святилищу, и мы с Аурией присоединились к толпе, шаркающей внутри.

Потолок святилища возвышался над нашими головами, украшенный золотой гравировкой. Огромные окна по обе стороны пропускали последние лучи дневного света на деревянные полы, и я последовала за Аурией к креслу в нескольких рядах от переднего ряда.

Оглянувшись, я поискала Тибриса, но нигде его не увидела. Кожу на задней части моей шеи покалывало, и я обернулась, чтобы увидеть, как один из королевских асессоров обвел взглядом толпу. Его черные одежды развевались вокруг его ног, когда он повернулся к жрице.

У меня перехватило дыхание. Верховная жрица. На ней было длинное сине-золотое платье, на голове простая золотая диадема. Я хотела сорвать ее с нее и швырнуть ей в лицо.

— Ты в порядке, Сетелла? — спросила Аурия.

— Да. Просто взволнованна поклонением.

Знали ли асессоры, что король сделал с нашей украденной магией? Знали ли жрицы?

Толпа успокоилась, и Верховная жрица начала читать свои молитвы. Большинство из них были такими же, как те, что произносились во время раздачи подарков в деревнях, и я автоматически повторяла за ними.

Я обратила свое внимание на асессора, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. Даже будучи замаскированной, мне пришлось побороть желание пригнуться пониже, спрятаться в толпе. Этот заседатель был пожилым мужчиной, высоким и худощавым. Между его бровями пролегла постоянная морщинка, а рот недовольно скривился. Он наклонил голову, обнажив длинный шрам на шее.

Я медленно вдохнула, когда тошнота прокатилась по моему телу.

Мне было восемь зим, и мы готовились к очередному переезду. Я бы скучала по своим друзьям, но папа сказал, что это было приключение, а Тибрис пообещал, что у него будет достаточно друзей для нас обоих.

Одна из наших соседок настояла, чтобы мы посетили вечеринку в ее доме. Овида была одной из самых богатых женщин в нашей деревне и подружилась с моей матерью. Ее сын Ардарик был ровесником Тибриса. Они с Тибрисом иногда позволяли мне играть с ними у реки.

— Пойдем, Приска. Поешь чего-нибудь.

Овида улыбнулась мне сверху вниз.

Дверь с грохотом распахнулась. Овида развернулась, ее улыбка исчезла. Мой отец схватил меня за руку и оттащил прочь, прижимая к себе.

— Тибрис, — позвал он, и я никогда раньше не слышала, чтобы его голос звучал так.

Папа был напуган.

Тибрис стоял рядом с Ардариком, они оба смотрели на дверной проем.

Я повернула голову, ужас пробежал рябью по моему телу.

Человек, одетый в черную мантию, гордо вошел в комнату, охранники следовали за ним.

— Ардарик Нарайон, — позвал он, и Тибрис напрягся, оттолкнув своего друга за спину.

Папа издал отчаянный, сдавленный звук, от которого у меня заболело в груди.

Асессор направился к Тибрису, и все, что я могла видеть, было лицо моего брата, такое бледное, с дрожащей нижней губой. Но он стоял на своем.

Я бросилась к нему. Папа подхватил меня, прижимая к своей груди и закрывая мой рот своей огромной ладонью. Я извивалась в его объятиях до тех пор, пока не смогла увидеть асессора, нависшего над Тибрисом, его рука была в нескольких дюймах от его груди. Асессор наклонил голову, а затем оттолкнул Тибриса. Мама бросилась вперед и схватила Тибриса за руку, потянув его к нам.

Ардарик повернулся лицом к асессору. Его подбородок выпятился, но глаза были широко раскрыты и остекленели. Я не отрывала взгляда от его лица, когда мама забирала меня из папиных рук. Овида боролась в объятиях одного из охранников,

— Пожалуйста, пожалуйста, не причиняй ему вреда. Пожалуйста!

Овида закричала.

— Он всего лишь маленький мальчик.

Почему Ардарик должен пострадать? Он никогда никому не причинил вреда в этой деревне. Он всегда делился своими игрушками.

Мама наклонилась ближе, пока ее губы не прижались к моему уху.

— Смотри, Приска. Смотри внимательно. Посмотри, что происходит, когда ребенка ловят на использовании запрещенной магии.

Теперь асессор улыбался, его рука зависла над грудью Овиды.

— Один из продажных, здесь, в этой самой деревне, — объявил он.

— Ардарик! — взревел голос.

Матоус был здесь. Отец Ардарика был похож на медведя, и он носил свой меч. Он рассек одного из охранников, державших его жену. Асессор пригнулся, но Матоус ударил его по шее острием меча. Брызнула кровь.

Черные пятна заплясали передо мной, и мир внезапно показался далеким. Голоса превратились в эхо, но я могла слышать своего отца.

— Прикрой ей глаза, — прошипел папа, удерживая Тибриса.

Мама проигнорировала его.

Матоус сражался как одержимый, но в дом ворвалось еще больше охранников, толпа жителей деревни прижалась к стенам, им некуда было идти.

Один из охранников пропустил меч Матоуса через него. Здоровяк упал на колени, свет в его глазах уже померк. Глаза, в которых появлялись морщинки каждый раз, когда он улыбался нам, раздавая сладости всякий раз, когда мы приходили.

Крик Ардарика был навязчивым. Овида повторила этот крик, упав на колени.

Целительница уже прибыла и держала одну руку на шее асессора. Он оттолкнул ее.

— Без надлежащего заживления останется шрам, — сказала она.

— Молчать, — прошипел асессор.

В зале было тихо, если не считать рыданий Овиды, когда заседатель снова встал.

— О, как продажным людям позволили процветать в этой деревне, — сказал асессор.

— Мы должны внимательнее присматривать за крестьянами. Отведите продажных в город, — приказал он.

Ардарик боролся, но ему было не справиться с охранником, который ударил его по голове. Он потянулся к своей матери, раскинув руки, его рот был открыт в беззвучном крике.

— Пожалуйста, не забирай его. Пожалуйста. Вместо этого сожги меня. Пожалуйста! Мой малыш!

Асессор проигнорировал ее, направляясь к двери. Глаза Овиды встретились с моими, а затем она перевела взгляд мимо меня на мою мать.

— Ты провидец! Как ты могла этого не видеть?

Стражник взмахнул мечом.

Я закричала. Рука моего отца закрыла мне глаза. Крик Овиды оборвался с глухим стуком.

Я вздрогнула. Холодный пот выступил у меня на затылке, и лицо асессора поплыло у меня перед глазами. Верховная жрица все еще пела, поэтому я склонила голову в попытке взять себя в руки.

Неужели моя мать позволила этой семье умереть, чтобы меня вечно преследовало знание того, что произойдет, если меня поймают? Значит, я буду сдерживать пламя своей магии до того дня, когда оно вырвется на свободу, слишком сильное, чтобы я могла контролировать его без тренировки?

Она не могла совершить что-то настолько злое. Конечно…

И все же это была та же женщина, которая украла меня у моей настоящей семьи. И не вернула меня. Где-то там у меня были родители, которые оплакивали меня. Которые, вероятно, решили, что я мертва.

Я почувствовала на себе взгляд и оглянулась через плечо. Женщина со светло-русыми волосами смотрела на меня, ее серые глаза прожигали мои. Я обернулась и наклонилась поближе к Аурии.

— Кто эта женщина позади меня? Та, которая выглядит так, словно хочет перерезать мне горло.

Аурия обернулась.

— О, это Уила, — прошептала она.

— Не беспокойся о ней. Она всех ненавидит.

Верховная жрица бросила на нас быстрый взгляд, и я склонила голову. Когда я была уверена, что она больше не смотрит, я посмотрела на асессора.

Убийца детей.

Я произнесла молитвы и дала свою собственную клятву.

Прежде чем я покину этот замок — будь то через главные ворота, через туннель в подземелье или через тот же туннель к столбу — королевский асессор будет мертв.

Лориан

Наконец, мы были готовы. Снова и снова в замок Сабиума засылали шпионов. И всегда он находил их, убивая новыми и изобретательными способами.

Итак, теперь настала моя очередь. Наш новый план был смелым, граничащим с безрассудством. Но Сабиум отнял у нас так много, что наша месть давно назрела.

Я натянула сапоги. Мы были в какой-то безымянной гостинице, и прошлой ночью я почти не спала на продавленном матрасе. Я бы предпочла спать на земле.

— Ты думаешь, он отправит приглашение? — спросил Ритос.

Сабиум ничего не смог бы с собой поделать.

— О да. Если я буду вести себя соответственно и отчаянно нуждающимся в союзе, он пригласит меня в замок.

— Охотиться с ним? Как ты удержишься от того, чтобы убить его? — пробормотал Март.

— Просто. Лориан убивает его, и мы никогда не попадаем в этот замок, — Галон сердито посмотрел на Марта, затем перевел такой же взгляд на меня.

— Это рискованно, и ты это знаешь.

— Это единственный вариант. Я встречусь с ним, чтобы поохотиться на нескольких зверей, позволю ему превзойти меня своими магическими стрелами и скажу ему, что я переосмыслил настойчивое желание Громалии держаться подальше от его маленькой проблемы с фейри.

Что касается короля, то я сделал первый шаг, поджав хвост и согласившись встретиться в его королевстве. Охотничий домик Сабиума находился недалеко от города, где я заставил Приску использовать ее магию.

Янтарные глаза вспыхнули перед моим лицом, полные обвинения. Я отогнал образ и потянулся за своим луком.

Мысль о разделке животного без необходимости есть его была отвратительной.

Но не такой неприятной, как мысль о разговоре с Сабиумом. Стоять так близко к нему и не перегрызть ему горло.

— Ты убьешь его, и у нас не будет способа найти…

— Я знаю. Я не убью его. Наши друзья прибыли?

— Посмотри сам.

Отодвинув занавеску, я посмотрел вниз, во внутренний двор, где ждали несколько мужчин, все одетые в темно-зеленые пальто.

— Хорошо.

Я взглянул на Марта, который ждал у двери, одетый в одежду того же цвета. Он был единственным из нас, кого король не стал бы искать. Он кивнул мне, и я перекинул лук через плечо, взяв колчан, который протянул мне Галон.

Все, что мы делали до сих пор — все наши планы, годы ожидания и каждая бесконечная минута путешествия — все это привело к этому. Я бы сдержал свой темперамент, обуздал свои инстинкты и обеспечил себе приглашение в замок.

И тогда Сабиум заплатит.

Приска

Следующие несколько дней я провела, занимаясь мытьем полов в помещениях для слуг, пока Неля наконец не осталась довольна и мне не разрешили убрать остальную часть замка — хотя она настояла, чтобы я еще раз проявила себя, убрав нижние уровни.

На четвертый день моего пребывания в замке я заметила Тибриса. Что-то в моей груди расслабилось. Если бы с ним что-нибудь случилось, Вайсер нашел бы способ передать мне сообщение. Но это не помешало мне представить худшее. Мой брат подмигнул мне, проходя мимо с несколькими другими мужчинами, все они несли большие ящики. На нем были узкие бриджи до колен, темно-бордовый жилет, расшитый золотом, и рубашка с… оборками. Я одарила его ухмылкой.

Когда он вернулся, он кивнул другим мужчинам.

— Мне просто нужно перекинуться парой слов с моей сестрой.

— Не задерживайся, — сказал пожилой бородатый мужчина.

— Ты в порядке? — спросил Тибрис.

Я кивнула.

— А ты?

— Да. Приска…

Он понизил голос до шепота.

— Я знаю, где находится вход в подземелье.

Мое сердце остановилось.

— Правда?

— Да. Я все подготовил на сегодняшний вечер.

Его рот скривился.

— Но я только что узнал, что король путешествует всю ночь, и меня могут отправить в составе его свиты.

— Я пойду, — сказала я. — Просто скажи мне, где оно.

— Мне не нравится идея, что ты пойдешь туда одна.

— Тибрис, — предостерегающе сказала я, и он вздохнул, протягивая мне несколько кусочков пергамента — все это в нашем коде.

Я изучила карту, лежащую поверх стопки, и мое сердце забилось быстрее в груди. Это был ключ к нашим планам. С его помощью я могла бы найти Асинию.

— Я поработал над стражей, — он кивнул на пергамент и инструкции, которые мне придется расшифровать позже.

— Но мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что будешь осторожна.

— Я обещаю.

— Лукас. Пойдем.

— Я иду, — Тибрис сжал мою руку. — Удачи.

Той ночью я изучала пергамент. Как обычно, мой брат провел свое исследование. Стражников сменяли в полночь, что означало, что лучшее время приблизиться к подземелью — прямо перед сменой, когда они уже устали.

Вайсер сказал, что заключенных кормят один раз в день — утром. Мне все равно нужно было следить за тем, чтобы охранники не добавляли новых заключенных. В каждую смену был один охранник, который отвечал за ключи от подземелья. Эти ключи висели на большом кольце у него на поясе.

Мне нужно было остановить время, прежде чем они заметят меня, взять эти ключи и прокрасться в подземелье. Я не могла рисковать тем, что меня запрут, а это означало, что ключи нужно оставить у себя. Самой опасной частью было бы время, когда я была в подземелье. Если бы королевская стража заметила пропажу ключей, я была бы мертва.

Но Тибрис и там помог. Согласно его записке, он подружился с этими стражниками, предложив им несколько из множества бутылок вина, которые не соответствовали стандартам для королевского стола. К тому времени, как я прибуду, стражники должны быть по уши в своих чашах.

Это было рискованно. Но мне нужно было увидеть Асинию. Нужно было дать ей надежду. Не было смысла находиться в замке, если я активно не искала способ вытащить ее оттуда.

Другие женщины были уже в кроватях, когда башенные часы пробили одиннадцать. Большинство из них крепко спали, хотя Аурия ворочалась с боку на бок. Уила насмехалась надо мной, когда вошла, давая понять, что дружба ее не интересует.

Глубоко вздохнув, я собрала всю свою силу, выпрыгнув из кровати, чтобы натянуть плащ Галона поверх своей ночной рубашки. Засунув подушку под одеяла, я бросилась к двери.

Это было бы самое большее, на что я использовала свою силу за последние дни. И хотя я практиковалась на наемниках, пока мы ехали верхом, это было намного, намного важнее. Я отбросила волшебную нить и на цыпочках прокралась по коридору. Если бы только я могла остановить время подольше.

Я погрузилась в фантазии о замораживании всего замка на несколько часов подряд, свободная делать все, что мне нужно.

Послышалось шарканье, и я замерла, выглядывая из-за угла. Неля шла по коридору с лампой в руке. Я втянула воздух, снова останавливая время. Я хотела сохранить свои силы, но в тот момент у меня не было выбора.

Перейдя на бег, я пронеслась мимо Нелии и спустилась по лестнице, чувствуя, как нить медленно выскальзывает у меня из пальцев.

К тому времени, как я добралась до нижнего уровня замка, эта нить выпала из моих рук. Время возобновилось, и я вспотела от усилий удерживать ее так долго, как только могла.

Срочность охватила меня. Мне нужно было двигаться быстрее.

Тибрис сказал, что вход в подземелье находится рядом с винным погребом. Я подкралась к нему, мое сердце колотилось где-то в горле. Дверь выглядела так, словно открывалась в какую-то кладовку или чулан. Только приглушенные звуки голосов охранников заставили меня остановиться.

— Ты что-то слышал? — спросил один из охранников, и я нахмурилась, глядя на свою предательскую ногу.

Недели путешествия с наемниками, а я все еще была не лучше в подкрадывании.

— Конечно. Я слышал звук, с которым я открывал еще одну бутылку этого вина, — засмеялся второй охранник.

Спасибо тебе, Тибрис.

Закрыв глаза, я потянулась вниз, вниз, вниз к месту, где обитала моя сила. Мне нужно было больше, чем несколько секунд. Мне нужно было достаточно времени, чтобы украсть ключи и открыть дверь. Мне нужно было спуститься достаточно далеко по лестнице, чтобы охранники меня не услышали.

Я визуализировала каждое свое движение, пока стражники сплетничали о фрейлинах королевы. Очевидно, одна из них была особенно изобретательна в постели.

Асиния была по другую сторону этой двери. Асиния, которая, вероятно, думала, что ее оставили умирать. У меня не было времени на страх. У меня не было времени сомневаться в себе.

Я открыла глаза.

И время остановилось.

Еще до того, как я начала действовать, я знала, что на этот раз все по-другому. Обычно нить моей силы немедленно начинала ускользать из моих рук. Сейчас я держала ее крепче, чем когда-либо прежде.

Придя в движение, я открыла дверь. Это была прихожая, которая позволяла охранять саму темницу без необходимости выставлять охрану внизу вместе с заключенными. В другом конце комнаты нужная мне дверь выглядела как стальная, тяжелая и надежная. Охранники сидели, прислонившись к стене рядом с дверью, бутылка вина стояла на полу между ними. Рядом с ними лежали еще три пустые бутылки.

Мой брат сделал все, что мог, чтобы облегчить это.

Ключи висели на поясе охранника, и я присела перед ним на корточки. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы отстегнуть их от его пояса, но затем я встала, трясущимися руками вставляя один из ключей в замок двери.

Время снова начало ускользать. Как бы крепко я ни держалась за нить, она ускользала от меня.

Неверный ключ.

Мои руки дрожали сильнее. Нить соскользнула еще сильнее. Мои глаза горели. Все закончится не так.

Следующий ключ вошел до упора. Замок щелкнул, дверь открылась на темные ступеньки. Сунув ключи в карман плаща, я метнулась к двери, закрыв ее за собой.

Мои глаза все еще привыкали к тусклому освещению, но у меня было всего несколько мгновений, чтобы отойти как можно дальше от двери. Моя рука нащупала гладкую стену темницы, и я воспользовалась ею, чтобы не упасть, вздрогнув, когда моя ладонь коснулась мха и плесени. Мои легкие болели, во рту пересохло, но я ускорила шаг, напрягая все свои силы, пока по краям моего зрения не появились черные точки.

Я оборвала нить, и время возобновилось. Волна победы захлестнула меня. Я зашла так далеко. Впереди факел отбрасывал оранжевый отсвет на каменную стену. Я высвободила факел и забрала его с собой.

Лестница казалась бесконечной. Запах ржавого металла и человеческих испражнений проник в мои ноздри прежде, чем я услышала стоны. Страх усилился, ускорив мой пульс и заставив кружиться голову. Я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, но к тому времени, как я достигла нижней ступеньки лестницы, я дрожала. Зловоние было тошнотворным, но именно холод заставил меня содрогнуться.

Я натянула плащ на голову, просто на случай, если найду здесь Лину. Она будет отчаянно просить прощения у короля, и был хороший шанс, что она узнает меня.

Сжимая в руке факел, я шагнула вперед.

Это было нестареющее и злое место. Камеры тянулись по обе стороны от меня, насколько я могла видеть. Я плескалась по застоявшимся лужам воды, заглядывая в каждую камеру, мое сердце разрывалось.

Была бы Асиния вообще все еще жива?

Все заключенные лежали на полу. Многие из них казались полумертвыми. Я присела на корточки возле ближайшей камеры и прижалась лицом к решетке.

— Эй? Ты меня слышишь?

Мужчина приоткрыл глаза,превратив их в щелочки, но это, казалось, отняло у него всю энергию. Мгновение спустя эти глаза снова закрылись.

Вайсер предупреждал, что заключенных держат послушными. Но это было не просто послушание. Это было намного, намного хуже.

Если бы только я могла вытащить их всех. Могла бы вывести их прямо через парадную дверь замка и освободить. Вернуть к их семьям.

Мои глаза горели, я с трудом поднявшись на ноги и продолжила двигаться, рассматривая заключенного за заключенным. Я говорила тихо, но никто из них не ответил, и я не видела Лину.

Мне казалось, что прошли годы с того момента, как я нашла Асинию. Она была слева от меня, свернувшись в клубок на каменном полу, даже без одеяла.

Мое сердце разлетелось на куски.

— Асиния?

Она не ответила. Мои руки дрожали, когда я вставляла ключ в замок, открывая дверь ее камеры. Присев рядом с ней, я наклонилась.

— Асиния. Пожалуйста, будь в порядке. Асиния, открой глаза.

Она приоткрыла их.

— Прис? — прошептала она, ее голос был таким тихим, что я едва могла разобрать ее слова.

— Я сплю?

— Нет, ты не спишь.

Я откинула волосы с лица Асинии, и кровь застыла у меня в жилах.

— Ты вся горишь.

— Я скучаю по тебе.

Я должна была достать ей лекарство.

Ее глаза встретились с моими, затуманенные и потерянные.

— Моя мать мертва, — они стали острее.

— Как и твоя.

У меня перехватило дыхание.

— Я знаю.

А затем ее голова снова опустилась.

— Она долго не протянет, — произнес усталый голос, и я повернула голову.

Мужчина в камере справа от камеры Асинии выглядел примерно того же возраста, что и Тибрис, хотя от него остались кожа да кости. Я едва могла разглядеть его лицо при таком освещении, но борода закрывала большую его нижнюю половину.

— Она продержится долго, — прорычала я.

Он улыбнулся.

— Возможно, так и будет, с такой свирепой подругой, как ты.

Я огляделась вокруг нас. Камера слева от Асинии была пуста. Через узкий коридор большинство камер были заняты другими заключенными, которые лежали так, как будто уже мертвы.

Вернув свое внимание обратно к заключенному, я осмотрела его. Свет был слишком тусклым, чтобы многое разглядеть, но я могла сказать, что его волосы были темными, а одежда в еще худшем состоянии, чем у большинства других заключенных, которых я видела до сих пор.

— Как ты можешь поддерживать беседу, а никто другой не может?

Он скривил губы.

— Я выработал некоторую толерантность к яду охранников.

Я проглотила комок в горле.

— Как тебя зовут?

— Демос.

Я закрыла глаза. Это был человек, которого Вайсер приказал мне забрать, когда я бы освобождала Асинию.

— Я..

— Не говори мне.

Потому что, если бы его пытали за эту информацию, он был бы вынужден рассказать ее.

Я выдохнула.

— Как долго ты здесь?

— Почти два года.

Он, должно быть, увидел удивление на моем лице.

— Меня поймали через несколько дней после Дня Богов. По какой-то неизвестной причине меня пощадили в течение следующего Дня Богов. Сомневаюсь, что на этот раз мне повезет так же.

Он не выглядел особо обеспокоенным этим. У меня было ощущение, что он был готов закончить свое существование в этой камере.

— Почему никто из вас не может использовать свои силы?

— Отравление железом.

Я нахмурилась, взглянув на его уши, которые определенно были не заостренными.

— Мы не фейри. Мы можем терпеть железо.

Он кивнул.

— Мы можем терпеть его. Но первое, что они делают, когда нас приводят сюда, это разрезают нашу кожу и засовывают железо в наши раны. Затем они измельчают его в пыль и скармливают нам в том небольшом количестве пищи, которое они нам дают.

Я убрала эту информацию подальше, пытаясь дистанцироваться от отвратительной реальности. Если я собиралась вытащить их обоих отсюда, мне нужно, чтобы они могли ходить.

— Железо все еще в твоем теле?

Он придвинулся ближе, и на мгновение он показался таким знакомым, что мне пришлось моргнуть. Затем он снова поднял руку, лохмотья, которые он носил, сдвинулись назад, чтобы показать мне его плечо.

Мир вокруг меня потускнел. Демос выругался, прикрывая рану, но я все еще могла видеть это в своем воображении. Все еще могла видеть инфекцию, которая распространилась по всему его плечу. Все еще можно было видеть гной, который сочился из его раны.

Я склонилась над Асинией, стаскивая тунику с ее плеча. У нее была рана в том же месте, хотя она и близко не была так заражена, как у Демоса.

Выдохнув, я встретилась с ним взглядом.

— Почему твоя намного хуже?

— Возможно, я решил сам выковырять железо. Оказывается, это была не очень хорошая идея. Тем не менее, смерть от инфекции — лучший выход, чем сгореть заживо, — он мрачно улыбнулся мне.

Я не могла не согласиться.

— Охранники по-прежнему кормят только раз в день, по утрам?

На его лице промелькнуло удивление.

— Да. Заставляет нас жаждать следующей порции железа.

— Не ешь следующие несколько дней. Постарайся убедиться, что Асиния тоже этого не сделает.

Это было рискованно, учитывая, что у нее не осталось лишнего веса, который можно было бы сбросить. Но несколько кусочков пищи, испорченной железом, скорее всего, принесут больше вреда, чем пользы.

Он наклонил голову.

— У тебя есть какой-то план. Обычно я бы посмеялся над тобой. Но тот факт, что тебе удалось добраться сюда, говорит мне, что ты, возможно, моя единственная надежда в этом месте.

— Просто не ешь эту еду. Я вернусь, как только смогу.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Теплые руки на моей коже, безошибочно находящие места, которые заставляли меня стонать. Одна рука скользнула к моей груди, пощипывая сосок, и я выгнула спину, отчаянно желая большего.

— Терпение, — произнес низкий, бесконечно веселый голос.

Я покачала головой, протягивая руку в темноту, притягивая мужчину ближе, пока наши губы не встретились в грязной имитации поцелуя. Его рот дразнил мой, его язык проникал глубоко, и я вцепилась в него, притягивая его еще ближе.

Он издал грубое рычание, от которого я задрожала, и я провела руками по мышцам его спины. Когда он поднял голову, темно-зеленые глаза впились в мои.

Мои глаза распахнулись и встретились с удивленным взглядом карих.

— Кто такой Лориан? — спросила женщина.

Я застонала, от унижения у меня запылали щеки.

Она просто рассмеялась, выпрыгивая из кровати. Я не расслышала ее имени, а она уже спешила прочь.

Сев, я провела руками по лицу в попытке прояснить голову.

Выбраться из подземелья было легче, чем попасть внутрь. Моя сила ощущалась сильной, вероятно, подпитываемая моей яростью. Но каждый раз, когда я закрывала глаза прошлой ночью, я видела плечо Демоса, других заключенных, которые не могли даже поднять головы, и Асинию, дрожащую на том каменном полу.

Сон о Лориане был последним поворотом ножа.

Не важно, сколько раз он появлялся в моих снах на протяжении многих лет — и однажды я точно выясню, почему это происходит, — они никогда не превращались в сны такого рода.

Причиной всему был поцелуй у городских стен. Свесив ноги с кровати, я молча проклинала мужчину, который даже сейчас путался в моих мыслях.

— Тебе следует поторопиться, иначе ты опоздаешь, — сказала мне служанка по имени Криана.

— Я так и сделаю. Спасибо.

У меня не было времени встретиться с Аурией за завтраком, поэтому я отправилась прямо к Нели.

— Ах, Сетелла. Сегодня я доверяю тебе полы в крыле королевы.

Мое сердце дрогнуло. Отвлечение было желанным, но, что более важно, это был шанс начать что-то делать.

— Ты не должна разговаривать с кем-либо выше тебя по положению, если они не зададут тебе прямой вопрос. Ты понимаешь?

— Да, Неля.

— Хорошо. Работай быстро.

— Я буду.

И вот я провела следующие несколько часов в крыле королевы. Сначала я подмела несуществующую грязь — тот, кто использовал свою магию для уборки, вероятно, был здесь всего за несколько часов до моего прихода, — а затем я принялась за мытье и без того безупречно чистых полов.

По крайней мере, это дало мне время подумать. Время вспомнить все, что я видела прошлой ночью.

Я держала голову опущенной, но мое тело дрожало.

Ярость горела во мне так ярко, что мне казалось, я могу взорваться вместе с ней.

Видеть Асинию в таком состоянии, сталкиваться лицом к лицу с состоянием заключенных… не говоря уже о ране Демоса…

Желчь обожгла мое горло при этой мысли.

Недостаточно было убить нас. Королю пришлось пустить нас так низко, что бы мы жаждали смерти.

Все для того, чтобы он мог сохранить нашу магию.

Могла ли я действительно освободить двоих заключенных и оставить остальных гнить?

Я подняла голову и увидела свое отражение в одном из зеркал. Очевидно, королеве нравилось иметь возможность смотреть на себя, куда бы она ни пошла.

Я была совсем не похожа на себя со своими темными волосами и карими глазами. Я также выглядела бледной, контуженной. Но мои глаза горели жаждой мести.

Голос Ивен звучал в моей голове снова и снова с тех пор, как я увидела подземелья.

Скоро тебе придется сделать выбор. Быть факелом только для одной души во тьме… или гореть как солнце для них всех.

Мысль о том, чтобы оставить здесь остальных, вызывала у меня тошноту. Я не могла этого сделать. Я не знала как, но я собиралась освободить всех заключенных, которых король считал продажными. И я собиралась сделать это до Дня Богов.

Открылась дверь, и шелест длинных юбок предупредил меня, чтобы я отошла в сторону.

Я застыла. Королева. Это был первый раз, когда я увидела ее, и я стояла, склонив голову, заложив руки за спину, как меня проинструктировали.

Она проигнорировала меня, и я осмелилась взглянуть на ее лицо, когда она проходила мимо.

Она была красива, как я и ожидала. Чего я не ожидала, так это россыпи веснушек у нее на носу, которые придавали ей почти детский вид. Ее глаза были темно-серыми, широкими и серьезными.

Ее дамы молча следовали за ней. Их было шестеро, они шли парами. Я узнала ту, с волосами цвета пламени, и она усмехнулась мне, встретившись со мной взглядом.

В моей голове начали формироваться зачатки плана. Опасного плана. Но плана, который мог все изменить.

Королева продолжила свою прогулку, а я вернулась к работе, мои мысли лихорадочно работали.

— Приска, — прошипел голос.

Я вздрогнула. Тибрис стоял в ближайшей комнате, дверь приоткрылась. Я уставилась на него, разинув рот.

— Как..

— Комната для прислуги. Ты видела Асинию?

— Да. Она больна. Сгорает от лихорадки.

Он нахмурил брови.

— Мне нужно исцелить ее.

Я кивнула. Я планировала сделать то же самое предложение. Мой брат мог бы, по крайней мере, выиграть нам время.

— Сегодня вечером. Есть кое-что еще. Мне нужно, чтобы ты передал сообщение Вайсеру.

До нас донеслись голоса, и Тибрис закрыл дверь. Я снова опустила голову, проводя шваброй по камню. В конце концов, голоса стихли, и Тибрис снова приоткрыл дверь.

— О чем ты думаешь, Прис?

Я протянула ему записку, которую написала ранее. Его глаза расширились, когда он прочитал ее. Он пользовался нашим кодом гораздо дольше меня и мгновенно понял, о чем я прошу.

Он поднял голову, недоверчиво глядя на нее.

— Это никогда не сработает.

Я почувствовала, как мой подбородок выпятился — моя обычная реакция на то, что мой брат говорит мне, что я не могу что-то сделать. Но на этот раз я знала, что это может сработать.

— Давай подождем ответа наместника.

Лориан

Дорогой Л,

Нашему общему другу пока следует предоставить свободу. Давай внимательно присмотримся к нему, чтобы мы могли видеть, с кем он разговаривает. Поздравляю с получением приглашения в замок. Искушение позволить стреле пронзить сердце Сабиума, должно быть, было… велико.

Хотя я и не могу начать понимать, насколько трудно будет взаимодействовать с этими отвратительными существами, я умоляю тебя обуздать свой темперамент.

Однажды мы отомстим. Мы увидим, как голова Сабиума полетит на свободу, и будем знать, что он заплатил за все, что сделал с нашей семьей.

Это время не сейчас. Как бы нам обоим ни хотелось, чтобы было иначе.

Твой благодарный брат,

C

Приска

— Шшш, — успокаивал Асинию Тибрис той ночью.

Опустошение было ясно на его лице, когда я открыла дверь ее камеры. Теперь он сидел на корточках рядом с ней, пытаясь вылечить худшую часть ее болезни, в то время как я передавала часть контрабандной еды через решетку камеры Демосу.

У него отвисла челюсть, когда он увидел меня снова. Очевидно, он на самом деле не верил, что я вернусь. Теперь он запихивал в рот хлеб и сыр.

— Не ешь слишком много, — предупредил Тибрис.

— Или все вернется обратно.

Демос кивнул, откусывая кусочки поменьше. У меня сжалось в груди.

— Я постараюсь завтра принести немного мяса, — сказала я ему.

Я повернулась к Тибрису. Выражение его лица было мрачным. Я рассказала ему о железе, и он изучал порез на плече Асинии.

— Нам нужно разобраться с этим. Я не могу исцелить ее с железом в ее теле.

Проскользнув в камеру, я опустилась на колени рядом с Асинией. За ночь ей стало хуже, и теперь она была такой бледной, что казалось, она была в нескольких шагах от смерти. По мне пробежал холодок. Мы не могли попасть сюда как раз вовремя, чтобы увидеть, как умирает Асиния. Мы должны были суметь спасти ее.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Держи ее и не дай ей поднять по тревоге всех охранников в замке.

Асиния была совершенно безразлична. Она умирала? Она уже впала в бессознательное состояние, из которого ее никогда нельзя было вывести? В глубине моих глаз горел огонь, пока я ждала, когда Тибрис приготовится, и когда он кивнул, я зажала ей рот одной рукой, опираясь на ее другую руку, чтобы удержать ее неподвижной.

— Давай.

Рана зажила достаточно, чтобы Тибрису пришлось вскрыть ее еще раз. Все это время Асиния оставалась без сознания. Но когда пришло время вытаскивать железо, она закричала в моей руке, слабо сопротивляясь, когда мы удерживали ее.

Ее крики, вид ее корчащейся… Слезы текли по моим щекам. Но она была жива. Живая и бодрствующая.

Ее глаза встретились с моими, впервые ясные.

Я наклонилась.

— Мы спасаем тебя. Прости, но это должно быть сделано.

Она кивнула, но что бы там ни делал Тибрис, это заставило ее издать еще один слабый крик. По приказу Тибриса я полила рану водой, вымывая крошечные кусочки железа, которые он не смог извлечь.

Это продолжалось, казалось, целую вечность. К тому времени, как глаза Асинии закатились, я была вся в поту. Тибрис встретился со мной взглядом и кивнул. Он принес с собой в замок крошечный набор целителя, и как только он достаточно промыл рану, он снова зашил ее.

— Если они обследуют ее, они поймут, что здесь кто-то был, — сказал Тибрис.

Безнадежность сжала мои легкие. После того, что нам только что пришлось сделать с Асинией, мысль о том, что кто-то снова сделает это с ней…

Демос прочистил горло.

— Они не будут проверять ее, — сказал он.

— Я здесь почти два года, и никто не проверял меня. Это должно было быть сделано.

Я повернулась и посмотрела на него.

— Я рада, что ты так думаешь. Потому что ты следующий.

Он втянул воздух, но кивнул. Если рана Асинии была серьезной, то рана Демоса была ужасающей. Тибрис вошел в его камеру и вручил ему кусок дерева из своего карманного набора.

— Для чего это? — я спросила.

— Чтобы он мог укусить.

Я оставалась рядом с Асинией, пока Тибрис промывал рану Демоса. От низких стонов Демоса у меня скрутило живот, и, оглянувшись через плечо, я увидела, что он вцепился в прутья между камерами так, что побелели костяшки пальцев.

Я не могла просто позволить ему страдать, даже если это означало оставить Асинию на несколько мгновений.

Поднявшись на ноги, я взяла его за руку.

— Ты отлично справляешься, — пробормотала я.

— Просто подумай обо всех способах, которыми мы собираемся заставить этих ублюдков заплатить.

Демос кивнул.

— Мне жаль. Мне так жаль.

Он выплюнул деревяшку, застрявшую у него между зубами.

— Это не твоя вина. Фуууф.

Он вцепился в решетку, и я крепче сжала его руку.

— Подумай о чем-нибудь, что ты любишь, — в отчаянии сказала я.

— Расскажи мне об этом.

Он издал сдавленный звук, и долгое мгновение казалось, что он не сможет выдавить ни единого слова. Я надеялась, что Тибрис почти закончил.

— Я люблю смотреть на облака, — пробормотал Демос.

— Я привык лежать на траве и часами наблюдать за ними. Особенно когда солнце вот-вот должно было сесть.

— Прекрасно.

Он открыл рот, но оттуда вырвался приглушенный вскрик.

— Ничего страшного, если тебе нужно поплакать.

Я посмотрела на его плечо. Тибрис начал зашивать рану.

— Первое правило заключенного, — сказал мне Демос, — ты плачешь, и тебе конец.

Это был человек, который отказался стать жертвой жизни. Даже после всего, через что он, очевидно, прошел в этих подземельях.

— Я буду иметь это в виду.

Он улыбнулся, его зубы блеснули в тусклом свете.

— Я знаю тебя всего один день, но что-то подсказывает мне, что тебе, вероятно, следует…

— Моя сестра никогда не окажется в одной из этих камер, — прорычал Тибрис.

Я закатила глаза.

— Как его плечо?

— Мне нужно будет продолжать работать над ним, но моя магия почти полностью истощена.

Я сжала руки в кулаки. Скольких еще заключенных мог бы исцелить Тибрис, если бы король не украл его магию?

— Мы вернемся завтра, — сказала я, поворачиваясь, чтобы поцеловать Асинию в лоб.

Я хотела бы принести ей одеяло, но мы не могли рисковать тем, что мимо пройдет охранник и заметит.

— Скоро заступит смена следующей стражи, — сказал Тибрис. — Нам нужно идти.

Мы пробрались обратно в помещение для прислуги. Когда Тибрису пришло время повернуть налево, к мужским туалетам, он вместо этого прислонился к стене. Его глаза были мрачными, когда встретились с моими.

— Она бы умерла сегодня ночью, — сказал он.

— Я не сомневаюсь. Она была так близка, Прис.

Меня охватила тошнота, пока мне не пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прояснить голову.

— Я так рада, что ты здесь.

— Я тоже. Нам нужно вытащить ее, но, хоть убей, я не могу понять, как. Мы берем ее и бежим, и мы можем выбраться из замка, но мы никогда не выберемся из города.

О да, мы бы так и сделали.

— Я собираюсь что-нибудь придумать.

Он открыл рот, чтобы возразить, закатил глаза и резко закрыл его. Вероятно, у него не хватило сил на словесную перепалку со мной сегодня вечером. Вместо этого он сунул руку в карман и вытащил записку.

— От Вайсера.

— Спасибо.

К тому времени, как я добралась до своей комнаты, меня почти трясло от усталости. Мне потребовались все силы, чтобы еще продержаться достаточно долго, чтобы заползти в свою кровать.

Кровать была холодной, учитывая, что она стояла рядом с окном. Но я отодвинула занавеску и при свете луны прочитала зашифрованную записку Вайсера.

Прис,

Мне не нужно говорить тебе, насколько рискованной была бы такая стратегия. Для первой части твоего плана мне нужен день, чтобы подготовить записку.

Для второй части у меня есть два человека, которые потенциально могли бы тебе помочь, но я не буду приказывать им это делать. Если один из них вызовется добровольцем, ты сможешь получить поддержку.

Наместник

Я прерывисто вздохнула. Надеяться на добровольца было бы слишком. Это было опасно. Но если и было что-то, что я знала о повстанцах, так это то, что большинство из них жили исключительно ради мести.

Могу ли я использовать эту потребность, чтобы стать на шаг ближе к королеве?

Лицо Асинии промелькнуло у меня перед глазами. За ним следили все заключенные, мимо которых я проходила в том сыром, темном подземелье.

Да. Да, я смогла бы.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Приска

В следующий раз, когда королева прогуливалась мимо в сопровождении дам, симпатичная блондинка с глубокими карими глазами исчезла. Катина получила записку из своей деревни о смерти в семье, и королева разрешила ей отправиться домой.

Фрейлины королевы обычно ходили парами. Одинокая женщина сзади была вопиющим отличием.

Надеюсь, разницы будет достаточно, чтобы заиграть в сознании королевы.

Следующие две ночи я воровала еду с кухни и сопровождала Тибриса в подземелье, чтобы он мог поработать над Асинией. И каждый день я грызла ногти до крови, осознавая приближение Дня Богов. У меня оставалось чуть больше трех недель, а у меня все еще не было четкого плана.

Наконец, я получила ответ, в котором нуждалась.

Один из повстанцев Вайсера согласился добровольно участвовать в моем плане. Если бы это сработало, я могла бы стать на шаг ближе к освобождению Асинии и Демоса. Мой желудок скрутило. Если бы это не сработало, я могла бы обречь кого-то насмерть и все равно оказаться в том же положении, что и сейчас.

Ни с чем.

Прямо сейчас Асиния все еще была слишком слаба, чтобы путешествовать. Тибрис сказал, что перемещение убьет ее. Хотя я каждый раз, оказываясь в подземелье, высматривала потайной вход в туннель, я пока не нашла ничего обнадеживающего.

Разочарование сковало мои мышцы. Все занимало слишком много времени. Я знала, что мне нужно терпение — знала, что если мы начнем действовать без тщательной подготовки, нам конец. Но казалось, что время ползет, даже несмотря на то, что каждая прошедшая секунда была еще на секунду ближе к Божьему Дню.

Я сожгла записку вице-короля и убедилась, что нахожусь на месте, подметая вход в замок. Потребовалось не менее часа, чтобы появилась королева, готовая сесть в большую безлошадную карету, ожидавшую снаружи. По словам Аурии, она собиралась на рынок со своими дамами.

Я отодвинулась в сторону, когда услышала ее появление. Моя голова была опущена, руки за спиной, когда она проходила мимо, шлейф ее длинного серебристого платья волочился за ней.

Моя шея сзади стала скользкой от пота. Вайсер не сказал мне, на кого обращать внимание. Я могла признать, что так было намного безопаснее. Служанка подошла к королеве с лампой в руках, и я замерла, узнав ее светло-русые волосы.

Вила.

В ее глазах не было ничего, кроме холодного возмездия. А в лампе, которую она несла, горело фиолетовое пламя в центре.

Пламя, которое могла потушить только я.

Вила один раз споткнулась, казалось, удержалась, затем снова споткнулась о свои ноги.

Королева прошла мимо Вилы раз в тот момент, когда лампа приземлилась на шлейф ее платья.

Королева продолжала идти.

И ее платье вспыхнуло пламенем.

Королева развернулась, пламя взметнулось выше. Отчаянный крик вырвался из ее горла, и на мгновение у меня возникло искушение позволить ей сгореть заживо прямо там.

Но это не было частью плана.

Дернув за нить своей магии, я заморозила всех, кроме себя и королевы.

Она издала еще один сдавленный крик, и я рванулась вперед, выливая ведро воды, тщательно смешанной с дамасским порошком от сорняков, который раздобыл Вайсер, на ее платье, не забыв погасить лампу.

Время восстановилось, и стражники внезапно встали передо мной с обнаженными мечами.

— Что, во имя богов…

Королева попыталась повернуться, но я стояла на длинном шлейфе ее платья. Я спрыгнула с него, и ее глаза встретились с моими, холодные и удивительно ясные. Затем она уставилась вниз на обгоревшие остатки своего платья. Огонь распространился достаточно высоко, чтобы поглотить ее в течение нескольких секунд.

Один из стражников позвал целителя. Королева проигнорировала его.

— Имя, девочка.

— Сетелла, ваше величество.

Глаза королевы стали ледяными, когда она обвела взглядом всех остальных, окружавших ее. Люди, которых я заморозила, пока королева паниковала. По ее мнению, стражники действовали слишком медленно, ее фрейлины таращили глаза, и все зрители, вероятно, втайне надеялись, что она сгорит заживо, как приказал ее муж для стольких людей в этом королевстве.

Я видела момент, когда она поняла, что до боли одинока.

И моя кровь затрепетала от этого.

— Что вы все делали, пока эта служанка помогала?

Заикающийся, беспомощный взгляд, кровь, стекающая с искаженных ужасом лиц.

Королева подняла руку. Все замолчали.

— Ты, — сказала она, указывая на меня. — Ты придешь в мои покои после обеда.

Я склонила голову, мое сердце бешено заколотилось о ребра.

— Да, ваше величество.

Ее внимание переключилось на Вилу.

— И что именно ты сделала?

— Я споткнулась, ваше величество. Пол неровный..

Королева дала ей пощечину. Я вздрогнула. Выражение лица Вилы стало пустым.

— Возможно, некоторое время в темнице моего мужа улучшит твою ловкость.

Ближайший к Виле охранник направился к ней. Глаза Вилы на мгновение встретились с моими, а затем ее оттащили, ее глаза горели еще ярче.

Моя вина. Подземелье было чрезмерной реакцией — королева вышла из себя. Я этого не ожидала, и теперь Вила будет страдать от последствий.

Я повернулась к королеве. В ее глазах было мрачное удовлетворение, когда она смотрела, как стражники уводят Вилу.

Жаль, что я не могла позволить этой суке сгореть.

Королева повернулась и гордо направилась обратно в свои покои. Очевидно, сегодня поездки на рынок не будет. Ее дамы последовали за ней, перешептываясь между собой.

Я закончила мыть полы, чувствуя на себе взгляды. Несколько минут назад я была обычной горничной. Той, кому доверяют только мыть полы. Теперь я привлекла внимание королевы, что означало, что я также привлекла внимание всех остальных.

Аурия пообедала со мной на кухне. Она очаровала повара, заставив его поделиться с нами куском торта, и мы сели в углу, подальше от самого сильного шума.

— Вила никогда раньше не казалась неуклюжей, — сказала Аурия с серьезным выражением лица.

Наши глаза встретились, и она наклонила голову.

— Я надеюсь, что с ней все в порядке.

Моя память вернула мне лицо Вилы и затаенную ярость в ее глазах.

— Я тоже на это надеюсь.

Аурия аккуратно откусила.

— Как ты думаешь, чего хочет королева?

— Понятия не имею. Но я должна идти.

Боги, я надеялась, что оно того стоило.

— Позволь мне сначала привести в порядок твои волосы. И твой фартук грязный. Возьми мой.

Аурия воткнула шпильки в мои волосы, скрутив их в аккуратный пучок. Сняв свой фартук, она заменила его моим, прежде чем объявить, что я готова. У меня сжалось в груди. Я не знала, что бы я делала без Аурии. Она была одним из самых добрых людей, которых я когда-либо встречала.

— Спасибо тебе.

— Удачи.

Стражникам королевы, очевидно, было сказано ожидать меня, потому что они расступились, когда я приблизилась к ее покоям. Мой желудок скрутило от волнения, когда я постучала в ее дверь.

— Войдите.

Я вошла внутрь, и мой взгляд сразу же обнаружил королеву, которая теперь была одета в золото и сидела у окна. Ее покои находились в восточном крыле замка, с видом на пышный сад. Ароматы розы и мяты дразнили мои ноздри.

В отличие от бордового и золотого цветов остальной части замка, все покои королевы были серебристо-голубыми. Вдоль противоположной стены стояли серебряные зеркала, отражавшие свет и делавшие комнату еще больше.

Мой взгляд зацепился за одно из этих зеркал. Оно висело в центре стены, нижний край почти касался пола, в то время как верхний касался потолка, по крайней мере, в двух футовых пядях над моей головой.

Серебряные грани окружали стакан, такой прозрачный, что казалось, будто я могу пройти сквозь него в новый мир.

Но именно голубой драгоценный камень в серебряной оправе наверху зеркала заставил меня резко втянуть воздух.

— Подарок от моего мужа, — сказала королева, и я покраснела.

Она смотрела. Она отвернулась, что-то шепча одной из своих фрейлин, а я уставилась на оставшиеся стены и высокий потолок, все расписанные прекрасными, детализированными узорами.

Камин был таким большим, что мы с Тибрисом могли бы стоять в нем, и в комнате было почти удушающе тепло, когда ревело пламя.

— Подойди ближе, — приказала королева.

Я спрятала трясущиеся руки в складках своего платья и подчинилась, не обращая внимания на дам, когда они входили, садясь на длинный диван и плюшевые кресла рядом с королевой. Вблизи она выглядела старше, между бровями пролегли глубокие морщины. Но она была невероятно красива со своими блестящими волосами и влажной кожей.

— Откуда, ты говорила, ты родом?

— Мистран, ваше величество.

Она пренебрежительно кивнула, ее взгляд был задумчивым.

— Ты сегодня действовала быстро.

— Такова моя природа, ваше величество.

— Похоже на то. О, присаживайся. Я веду неофициальные заседания.

Это было похоже на уловку, но я села на ближайший стул.

— Расскажи мне о себе.

Если бы я дожила до следующих нескольких дней, я бы поцеловала Вайсера в губы. Его настойчивость в том, чтобы мы запоминали даже мельчайшие детали, была единственной причиной, по которой я смогла мгновенно ответить на вопросы королевы.

Поэтому я улыбнулась и рассказала ей все, что знала. Мой отец был плотником, родом из города. Он встретил мою мать во время торговли и переехал жить в Мистран, поскольку она отказалась оставить своих престарелых родителей. У меня был один брат, который тоже работал в замке, и наши родители очень скучали по нам, но они понимали, какая нам была предоставлена возможность.

Для меня не было ничего необычного в том, что я все еще живу дома, поскольку я не завершила Дарение. Но королева нахмурилась, когда я упомянула, что Лукас еще не женился.

Струйка пота стекала по моей шее, вдоль позвоночника и оседала во впадине в нижней части спины. Я не осмеливалась показывать никаких признаков дискомфорта.

— Мой брат был помолвлен, но она не завершилась. Расторжение помолвки было обоюдным решением.

Я должна была отдать должное Вайсеру. Он действительно предусмотрел все. Если бы королева захотела провести расследование, ее люди нашли бы женщину из Мистрана, которая поклялась бы, что была помолвлена с мужчиной по имени Лукас.

Наконец, королева махнула рукой, требуя еще чая. Один из слуг подскочил вперед, протягивая ей чашку.

— Ты умеешь читать? — спросила королева.

— Да, ваше величество.

— Шить?

Я едва скрыла вздрагивание.

— Я могу, хотя мои швы требуют некоторой обработки.

Одна из дам фыркнула. Я проигнорировала ее.

— Ты умеешь петь?

Я не смогла бы сыграть мелодию, даже чтобы спасти свою жизнь. Тонкая грань паники пронзила меня, как лезвие.

Королева вздохнула, услышав мое молчание.

— Ну, твои волосы, конечно, тусклые, но у тебя удивительно тонкие черты лица для крестьянки.

Боги, я ненавидела эту женщину.

— Благодарю вас, ваше величество.

— Одну из моих дам недавно вызвали домой. Смерть в семье. Она не вернется еще несколько недель. Есть причина, по которой у меня шесть дам. Шесть — это число, которое благословлено богами. Пять?

Выражение ее лица потемнело.

— Пять — это не что иное, как невезение. Ты займешь место Катины, пока она не вернется.

У меня отвисает челюсть.

— Это… невероятно любезно с вашей стороны, ваше величество.

— Да, что ж, многие скажут, что я склонна к необычным решениям, когда дело касается окружающих меня людей. Но превыше всего я ценю преданность и характер. Крестьянку с хорошим характером можно превратить в леди, но гораздо сложнее взять леди и внедрить в нее хороший характер. Не так ли, Мадиния?

Мадиния подняла голову, рыжие волосы блестели на свету, ее глаза сверкали.

— Вполне, ваше величество.

Королева нажала на кнопку звонка рядом с собой, и появилось несколько служанок. Я их не узнала, но, вероятно, они спали в комнате рядом со мной.

— Приведите ее в порядок и оденьте соответствующим образом. Мы начнем уроки позже сегодня. Мне так нравится новый проект.

Это было то, на что я рассчитывала. И все же ярость захлестнула меня, когда я медленно поднялась. Я еще не знала, знала ли королева о том, как ее муж держал большую часть их народа практически беспомощной. Но я знала, что она знала, что он казнил сотни, если не тысячи, своих подданных каждый год. И все же ей нужен был проект.

Я лучезарно улыбнулась королеве, пытаясь выразить потрясенный трепет и благодарность, но она уже отворачивалась.

Голос Ивен звучал в моей голове.

Чтобы понять элиту, ты должна стать такой, как они. Королева долгое время была одинокой, напуганной, слабой.

— Пойдем со мной, — пробормотала одна из служанок, и я последовала за ней из покоев королевы.

Она повела меня обратно к помещениям для слуг, но вместо того, чтобы спуститься вниз, мы продолжили идти.

— Ее Величество любит, чтобы ее дамы были в пределах досягаемости, — холодно сказала горничная, убирая прядь светлых волос с ее лица.

— Меня зовут Сетелла, — сказала я.

— Я знаю.

Я поморщилась. Я не могла винить ее за то, что она расстроилась. Я была здесь всего несколько дней, и в ее глазах я получила одно из самых желанных мест в замке благодаря чистой удаче.

Я бы тоже себя возненавидела.

За мной вошла другая служанка.

— Я Эрея, — сказала она мне.

У нее были вьющиеся темные волосы и выбитый зуб, который показался, когда она улыбнулась.

— Это Даселис.

Она указала на другую женщину.

Даселис проигнорировала ее и толкнула дверь.

— Ну? — огрызнулась Даселис. — Входи.

Я вошла внутрь. Большую часть комнаты занимала кровать, в несколько раз больше той, на которой я спала каждую ночь. Она был завалена подушками и мехами, в то время как на другой стороне комнаты потрескивал огонь.

— Это твоя новая комната, — вздохнула Эрея. — Разве она не прекрасна?

— Я должна… спать здесь?

Это было прекрасно. На самом деле прекрасно. И Вила оказалась в подземелье, благодаря моему плану.

— Не раньше, чем ты смоешь грязь со своей кожи, — пробормотала Даселис, направляясь в смежную ванную комнату.

Звук льющейся воды почти заставил меня вздохнуть. В тот момент я была вся в грязи, и у меня едва хватало времени каждый вечер мыть руки в маленькой ванной комнате, которую делили все горничные. Мне не посчастливилось принять еще одну ванну в ванных комнатах для слуг.

— Я выберу тебе платье, — прошептала Эрея. — Тебе лучше пойти привести себя в порядок. Даселис может быть… трудной.

Несмотря на то, что я планировала это по более серьезной причине, чувство вины поселилось у меня внутри, когда я вошла и обнаружила, что Даселис бросает тоскующий взгляд на мою ванну.

— Сними свои украшения, — сказала она.

Моя рука немедленно схватилась за зачарованное ожерелье.

— Я бы предпочла не делать этого. Все в порядке, я могу намочить его.

— Поступай как знаешь. Заходи, — сказала она, и я начала раздеваться.

Она гордо удалилась, вернувшись с несколькими ароматическими маслами, которые она налила в воду.

— Вынь шпильки из волос, — проинструктировала она, и я начала вытаскивать их.

— Намочи волосы, — рявкнула она, когда я распустила их.

Откинувшись назад, я подчинилась. Вода вокруг меня стала мутной, и мои щеки запылали.

Она просто вздохнула, но часть злобы исчезла с ее лица.

— Я помогу тебе это вымыть.

Это был бы первый раз, когда мои волосы были вымыты с тех пор, как я их покрасила. Но меня заверили, что цвет не смоется.

— Спасибо, — я встретилась с ней взглядом. — Я действительно ценю это.

Она просто кивнула, втирая мыло в мои волосы.

В конце концов, она вымыла их три раза, пока они не стали такими чистыми, какими были всегда. Вода, оставшаяся в ванне, была серой от грязи, когда я встала, и Даселис настояла на том, чтобы послать Эрею за ведром чистой воды, чтобы ополоснуть меня, пока я пыталась прикрыться и дрожала.

Наконец, она позволила мне вытереться. Но если я надеялась одеться в одиночестве, эти надежды быстро развеялись.

Платье было темно-серого цвета, расшитое замысловатыми серебряными завитками. Оно было скроено таким образом, чтобы облегать мое тело.

Я уставилась на него. Я думала, что шерсть моего темно-бордового платья была прекрасной. Это, безусловно, был самый теплый материал, который я когда— либо носила — не считая плаща Галона. На мгновение его притворное выражение промелькнуло в моем сознании, и мое сердце сжалось.

Где они были сейчас?

— У нас нет времени на твои мечты, — отрезала Даселис.

Я вздрогнула. Она ждала, что я подниму руки, и я вскинула их в воздух, почти попав ей в лицо.

У Эреи вырвался смешок, который был быстро подавлен пристальным взглядом Даселис. Я одарила Эрею слабой улыбкой, и она сверкнула своими кривыми зубами в мою сторону.

— Ой, — я вздрогнула, когда Даселис начала зашнуровывать платье.

— У тебя тонкая талия, — пробормотала она. — Платье было скроено так, чтобы подчеркнуть это.

У меня была тонкая талия, потому что у нас в деревне было недостаточно еды, а потом я едва успела поесть, как нашла наемников в лесу. Хотя приготовление пищи Ритосом помогло мне набрать часть потерянного веса, как только я услышала об Асинии, мой желудок скручивало большую часть времени, когда я пыталась поесть.

Даселис замолчала, и я поняла, что нахмурилась.

— Я не хотела обидеть, — осторожно сказала она.

Самое близкое, что у неё получалось похожее на извинение.

— Нет, все в порядке. Просто… там, где я выросла, у нас было мало еды.

Понимание мелькнуло в ее глазах.

— Я знаю, на что это похоже.

— Как ты попалана работу в замок?

Ее рот плотно сжат, выражение лица становится отсутствующим.

— Нам нужно вернуть тебя королеве. Эрея, ты можешь сделать ей прическу, пока я подыщу подходящую обувь.

Эрея улыбнулась мне.

— Проходи, садись.

Я встретилась со своим отражением в зеркале. Скорее всего, зачарованное ожерелье скоро начнет портиться, а поскольку служанки уделяют пристальное внимание тому, как я выгляжу, это может стать роковой ошибкой. Мне нужно было бы связаться с Вайсером. Если бы он не смог помочь, я бы нашла способ раздобыть свое собственное ожерелье.

Мы обе молчали, пока Эрея заплетала мои волосы в сложную косу. Наконец, она отступила с довольной улыбкой на лице.

Я привыкла не узнавать себя, мои волосы и глаза были такими разными. Но я воспользовалась моментом, чтобы улыбнуться Эрее, благодарная за свежевымытые волосы и мое чистое платье.

— Ты проделала замечательную работу, — пробормотала я.

Она покраснела.

— Мне это нравится.

— Пора идти, — сказала Даселис, бросая туфли на пол передо мной.

Я надела их и встала, пока она окидывала критическим взглядом мой вид. Кивнув, она повернулась и вышла за дверь.

Я неуверенно следовала за ней по пятам, мои ладони вспотели.

Близость к королеве означала бы, что за мной будут более пристально наблюдать, но у меня также было бы гораздо больше возможностей выяснить, как вытащить Асинию из подземелья.

Три фрейлины королевы были дочерьми знати. А двое их отцов были доверенными советниками короля. Вероятно, мужчины часто говорили о важных вещах в присутствии женщин, предполагая, что они либо слишком глупы, чтобы понять, либо им наскучили политические разговоры. Те же самые женщины сплетничали об этом позже.

Судя по тому, как большинство дам глумились надо мной, подружиться с ними было маловероятно. Но я могла молчать и слушать, впитывая любую информацию, которая могла помочь. Кроме того, фрейлины королевы могли находиться практически в любом месте этого замка. Они присутствовали на королевских обедах и танцевали с ближайшей к королю знатью.

От одной только мысли у меня скрутило живот, но я сжала кулаки и поплелась за Даселис.

Королева подняла бровь, рассматривая меня, когда я вошла в ее комнату.

— Ты хорошо поработала, Даселис, — сказала она, и Даселис улыбнулась впервые с тех пор, как я встретила ее.

— Мы должны посетить один из ужинов моего мужа в течение часа, но я надеюсь, что ты меня заинтересуешь, Сетелла. Мне надоедают одни и те же темы, — она взглянула на своих дам, которые ссутулили плечи.

— Хотя я предпочла бы поужинать в другом месте, мы должны присоединиться к моему мужу и остальным придворным. У короля гость, и он настоял, чтобы я присутствовала.

Судя по тому, как скривились ее губы, она не была особо влюблена в своего мужа. Я приняла к сведению эту информацию.

Другие дамы вели себя тихо, большинство из них выглядели скучающими, но все они встали, когда это сделала королева. Я вздрогнула, осознав, что стою во главе их очереди, поскольку по глупости расположилась прямо за королевой.

Женщина, которая стояла рядом со мной, была хрупкой, с вьющимися светлыми волосами на несколько тонов темнее моего естественного цвета.

— Я Лисвет, — она улыбнулась.

Я улыбнулась в ответ.

Я представляла, что невозможно подружиться ни с одной из фрейлин королевы, но Лисвет, по крайней мере, казалась приветливой.

— Сетелла, — пробормотала я в ответ.

— Я помню свой первый ужин. Я так нервничала. Я покажу тебе, где сесть.

Одна из других женщин фыркнула, и я оглянулась через плечо на Мадинию. По словам Аурии, ее отец в настоящее время был самым близким к королю. Мы гуськом вышли из комнаты, и Мадиния подошла так близко, что наступала мне на пятки.

Я стиснула зубы, отказываясь доставить ей удовольствие такой реакцией. К тому времени, как мы добрались до столовой, все нервы, которые я испытывала, были подавлены раздражением.

Пока стражники не открыли двери и королева не вошла в обеденный зал. Все вскочили на ноги и низко поклонились.

Я колебалась, но другие дамы все еще двигались, поэтому я последовала за Лисвет, опустив голову.

Я прекрасно понимала, что у меня со всех сторон враги. Слуги были бы недоверчивы и ревнивы. Придворные и знать увидели бы во мне интересное развлечение и способ для королевы поставить их на место.

Посмотри, как мало я тебя ценю. Сколько у меня власти. Я могу даже вытащить служанку из безвестности и заставить тебя взаимодействовать с ней.

Королева замедлила шаг, пока все взгляды не обратились на нее. Наконец, она подошла к столу и села. Взмахом руки она пригласила нас сесть за соседний столик.

Я окинула взглядом королевский стол. И мои глаза встретились с веселыми зелеными.

Я остановилась так внезапно, что Мадиния врезалась мне в спину. Она прошипела в мой адрес проклятие, но я была слишком занята, уставившись на Лориана.

Его взгляд стал хищным.

Что?

Как?

Почему?

— Сетелла?

Лисвет переводила взгляд с меня на королевский стол.

— Извините.Впервые вижу так много знати. Я немного нервничаю.

Мадиния снова фыркнула, и я автоматически переместилась, скользнув на единственный свободный стул. К сожалению, это поставило меня спиной к Лориану, и я отказалась доставить ему удовольствие — или привлечь внимание к кому — либо из нас — повернувшись и сердито посмотрев на него.

Как наемник ужинал с королевской семьей?

Все снова встали, и я с трудом поднялась на ноги. Вошел король. Это был первый раз, когда я увидела его, и я окинула его взглядом, когда кланялась.

Высокий и широкоплечий, Сабиум выглядел так, словно был на пике здоровья. Вероятно, он был таким, поскольку его целители, без сомнения, использовали украденную магию у таких людей, как мой брат. Его щеки были румяными, а глаза такими темными, что казались почти черными.

Король жестом велел нам поднять головы. Мы все остались стоять, и в комнате воцарилась тишина.

— Сегодня я хотел бы приветствовать принца Рекью из Громалии при нашем дворе. Пусть этот визит проложит путь к более тесному сотрудничеству между нашими королевствами на столетия вперед.

— Благодарю вас, ваше величество, — голос Лориана, казалось, ласкал каждый дюйм моей кожи.

На мгновение все, о чем я могла думать, было ощущение его рта, когда он поцеловал меня, прямо перед тем, как мы расстались за городскими воротами.

Когда я думала, что он в городе, чтобы найти своего следующего клиента.

Я чуть не рассмеялась над тем, какой глупой я была. Я думала, мы с Тибрисом были хитрыми, раз сумели проникнуть в замок. Конечно, Лориан вошел в парадную дверь, притворяясь принцем.

— Садитесь, — сказал король, и я нащупала свой стул.

Одна из других женщин тихо фыркнула.

— Как будто король хочет работать с этими трусливыми громалийскими псами в долгосрочной перспективе.

Я не поднимала глаз. Если бы я проявила хоть какой-то интерес, она немедленно закрыла бы рот. К счастью, Лисвет подняла голову.

— Что ты имеешь в виду, Алькандре?

Алькандре тяжело вздохнула. Мне не нужно было смотреть на нее, чтобы знать, что она закатывает глаза.

— Я имею в виду, что Громалия отвернулась от нас во время войны с фейри. Они отказались вмешиваться. Они не хотели рисковать проиграть, и фейри обратили внимание в свою сторону. К счастью, у нас были боги на нашей стороне. Но если есть что-то, что я знаю о нашем короле, так это то, что он ценит нашу историю. Король Регнер был тем, кто искал союза с Громалией. Королю Сабиуму может понадобиться Громалия, чтобы помочь нам укрепить наши границы, но он заставит их заплатить за то, что в прошлый раз они перешли на сторону фейри.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Приска

В помещении был сервирован шведский стол с хлебом, сырами, фруктами, овощами и мясом. Мяса было очень много. Вино лилось рекой, слуги приносили сладкую выпечку, засахаренные фрукты… Это была та еда, о которой я мечтала в своей деревне.

Я ничего из этого не попробовала.

Фрейлины королевы игнорировали меня. Лисвет несколько раз пыталась завязать разговор, но я отвлекалась, и она быстро сдавалась, вероятно, устав от моих односложных ответов.

Когда мой разум достаточно успокоился, я прислушалась к разговору дам, мысленно записывая все, что они говорили, — даже когда почувствовала на себе взгляд Лориана.

Пять других дам сопровождали королеву в течение многих лет. Мать Лисвет была одной из близких подруг королевы, и она умерла от лихорадки вскоре после рождения Лисвет, когда целитель не прибыл вовремя, чтобы спасти ей жизнь. Лисвет была самой младшей из нас, ей было всего шестнадцать зим, и королева временами относилась к ней почти как к дочери.

Карасели была женщиной, которая когда-то отвечала за огонь королевы и была ближе всех к Катине — женщине, которую королева нашла на рынке. Женщину, которую я уговорила вернуться в ее деревню.

Когда Катина вернулась домой, она нашла своих родителей в прекрасном здоровье. Карасели, казалось, ненавидела меня даже больше, чем Мадиния, вероятно, потому, что я заняла место ее подруги.

Карасели и Мадиния также ненавидели друг друга. Мадиния, казалось, ненавидела всех, но иногда, когда королева не смотрела, она с самодовольной улыбкой называла Карасели огненной девчонкой.

Была причина, по которой Мадиния, казалось, никому не нравилась. И это было не только потому, что ее отец, по-видимому, был так близок к королю.

Пелопия и Алькандре сидели на другом конце стола, тихо переговариваясь друг с другом. Я еще не узнала, как они оказались на службе у королевы — вероятно, Аурия сможет рассказать мне позже. Обе кивнули мне, но, кроме комментариев Алькандре о Громалии, они хранили молчание. Вероятно, потому, что ни одна из них не хотела навлечь на себя гнев Мадинии.

Я все еще чувствовала, что Лориан наблюдает за мной. Как именно он оказался здесь? Мое сердце забилось быстрее при воспоминании о фейри, с которым он встретился возле границы с Громалией. Мне нужно было знать, что планировал Лориан и как его планы повлияют на мои собственные.

Я рискнула оглянуться через плечо, когда в комнате воцарилась тишина. Королева поднялась на ноги. Пробормотав несколько слов королю, она направилась к двери.

— Нам нужно следовать за ней? — я спросила.

Лисвет покачала головой.

— Королева любит уединение после одного из королевских ужинов. И ей особенно нравится оставаться одной после балов в замке. Нам разрешено уходить, когда мы захотим.

Я изучала остальных за королевским столом, игнорируя Лориана, который был погружен в беседу с королем Сабиумом.

— Кто другие люди, сидящие с королем? — я тихо спросила.

Лисвет улыбнулась.

— Они патриархи короля. Они владеют огромными участками земли, в зависимости от того, какой степени королевской благосклонности они добились за эти годы. В конце стола патриарх Кофод, — она кивнула в сторону мужчины со скорбным выражением лица, который выглядел уже пьяным.

— Рядом с ним патриарх Фэрроу — отец Мадинии.

Я изучала этого человека. Мать Мадинии, должно быть, была красавицей, потому что, кроме рыжих волос, у этих двоих не было другого сходства, которое я могла заметить. Я взглянула на Мадинию. Она подняла одну бровь, глядя на меня.

Патриарх Фэрроу сидел рядом с королем. Действительно, могущественный человек. Громалианский принц сидел с другой стороны от него.

— А рядом с… принцем?

— Патриарх Тьюсон, — она улыбнулась.

У Тьюсона были жесткие белые волосы, которые торчали на голове, как будто он не мог удержаться, чтобы не провести по ним руками. Он выглядел глубоко задумчивым, изучая свою тарелку.

— Он хороший человек, — сказала Лисвет.

— Мой отец редко бывал при дворе, когда я была молода, и у патриарха Тьюсона всегда был для меня кусочек медового плода, — она наклонилась ближе и понизила голос до шепота.

— Он ненавидит двор. Он бы предпочел управлять своими землями вместе с мужем, но король наслаждается его обществом и часто настаивает, чтобы он оставался здесь. Рядом с ним патриарх Греве.

Она кивнула в сторону мужчины с тонким, острым носом и желтоватым цветом лица. Что-то похожее на страх промелькнуло на ее лице, и я открыла рот, но Лизвет снова повернулась лицом к столу. Очевидно, она не хотела говорить об этом.

Я подождала еще несколько минут, но ни одна из других дам не выказывала никаких признаков ухода. Наконец, я отодвинула свой стул.

— Я устала, — сказала я.

Лисвет улыбнулась мне. Остальные проигнорировали меня.

— Спокойной ночи.

Я практически выбежала из обеденного зала. Я не видела Ритоса или остальных членов группы, но если Лориан был здесь, я почти не сомневалась, что они были где-то поблизости.

Кто-то взял меня за руку, и я споткнулась. Затем меня втолкнули в пустую комнату.

Лориан сердито посмотрел на меня сверху вниз. Мое глупое тело хотело выгнуться ему навстречу. Очевидно, весь стресс воздействовал на мой разум.

— Ты должна быть на корабле, — прорычал он.

Я сделала глубокий вдох, и его соблазнительный аромат окутал меня. От него пахло дикостью, как от леса, и это напомнило мне о сне на открытом воздухе под звездами.

— Я никуда не пойду, пока Асиния не будет в безопасности.

Он продолжал действовать тем странным образом, которым так часто поступал.

— Ты рискуешь всем ради женщины, которая, вероятно, уже мертва?

Я фыркнула.

— Я не знаю, как объяснить тебе дружбу и верность. Ты либо знаешь, что это такое, либо нет.

Тень улыбки скользнула по его лицу. Мы оба знали, что он был очень предан своим друзьям.

— Расскажи мне.

— Это просто. Она моя лучшая подруга. Больше похожа на сестру, чем на друга. И я знаю, без сомнения, что если бы меня похитили, она сделала бы то же самое для меня.

— И все же ни одна из вас не знала, что у другой есть сила.

То, о чем я избегала думать, пока не смогла поговорить с Асинией.

— У нашей дружбы были секреты. Но сейчас все это не имеет значения. Вопрос в том, какого черта ты здесь делаешь? — я прошипела.

Он просто приподнял одну темную бровь.

— Как насчет того, чтобы рассказать мне, как деревенская жительница получает должность одной из фрейлин королевы?

— Как только ты расскажешь мне, как наемник получил место за королевским столом.

Он медленно улыбнулся мне.

— Я никогда не говорил, что я наемник.

Из всего..

— Ты даже не из Громалии!

— По мнению кого? — у него хватило наглости выглядеть оскорбленным.

— Мысль о том, что ты принц, смехотворна.

— Почти такая же нелепая, как то, что деревенская жительница — придворная дама королевы?

Я рассмеялась над ним.

— Хотя для дикой деревенской жительницы тебе определенно удается затмевать других леди, — промурлыкал он.

— Не пытайся меня отвлечь.

Он ухмыльнулся мне сверху вниз.

— Но ты делаешь это так просто, — он протянул руку, чтобы поиграть с локоном, который был оставлен свободным у меня на лбу.

— Мне больше нравятся твои настоящие волосы. И я скучаю по этим странным глазам.

— Странным?

— Странно красивым.

Что-то вспыхнуло в Лориане с тех пор, как я видела его в последний раз. Он был почти… очарователен. Было ли это потому, что он был близок к тому, чтобы получить то, за чем пришел сюда?

Его рука скользнула к моему подбородку.

— Я тоже скучал по остальной тебе. То, как ты хмуришься на меня, когда я говорю что-то, с чем ты не согласна. И это выражение лица, которое ты делаешь, когда представляешь, как бы я выглядел голым.

Мое сердце бешено заколотилось, совершенно нежелательное осознание затопило мое тело.

— Мне не интересно, как ты выглядишь обнаженным!

— Ах, тебе не нужно было бы представлять, не так ли? Потому что ты наблюдала, как я купаюсь в гостинице, ты, порочное создание.

Мои щеки вспыхнули. Я вспомнила, как он потянулся, словно на показ. Потому что так оно и было. Этот мужчина был хищником по своей сути. Неужели я действительно думала, что он не почувствовал на себе моего взгляда?

Этот разговор быстро вышел из-под моего контроля.

Лориан придвинулся ближе ко мне, наклоняясь, чтобы понюхать мою шею. Я откинула голову назад и уперла руки в бедра.

— Что бы ты здесь ни делал, держись подальше от моего пути.

Выражение его лица стало серьезным.

— Только если ты воздержишься от шпионажа за мной.

— Прекрасно.

Он отступил назад, его глаза все еще были устремлены на меня тем странным образом.

Он выругался, а затем поцеловал меня. Его губы ласкали мои мучительно медленно. Как будто я остановила время для нас. Тепло разлилось по моему телу, мои конечности стали странно вялыми. Одна из его рук скользнула к моим ребрам, прямо под груди, и мне захотелось выгнуться всем телом, захотелось извиваться, пока он не коснется меня выше.

Он медленно поднял голову. Выражение его лица было холодным, но глаза… сверкали.

— Если ты не хочешь оказаться в моей постели, держись от меня подальше.

Из всего..

Я толкнула его в грудь, и он не торопясь отступил.

— Этого никогда не случится, — прошипела я, игнорируя его низкий смех.

Я вышла из комнаты.

Тибрис ждал меня в зале для слуг рядом с моими покоями.

— Все в порядке?

Я наклонилась ближе, понизив голос до едва слышного шепота.

— Лориан здесь.

Его лицо исказилось в глубокой гримасе.

— Наемник? — прошептал он в ответ.

— Ты знала об этом?

— Конечно, нет. Я не знаю, что он задумал. Я клянусь.

Я могла видеть, как Тибрис мысленно прикидывает, что присутствие Лориана означает для наших собственных планов.

— Как он сюда попал?

— Тебе это понравится. Он притворяется громалийским принцем.

Тибрис сдавленно рассмеялся. Когда он понял, что я говорю серьезно, он вздохнул.

— Держись от него подальше, Прис.

— О, я так и сделаю.

— Стражники подземелья уже пьяны. Похоже, они воспользовались тем, что в замке все отвлеклись. Сейчас мы должны пойти навестить Асинию.

Стыд пронзил меня изнутри. Я была занята поцелуями с Лорианом, пока Асиния и Демос ждали нас.

— Мне нужно раздобыть немного еды для нее и Демоса.

Он поднял мешок.

— Я нравлюсь повару.

— Почему я не удивлена?

— Ты хорошо выглядишь, Прис. По-королевски.

Хотя мне была ненавистна мысль о том, чтобы выглядеть по-королевски, это было именно то, что нам было нужно.

— Поблагодари Вайсера от меня. Мне нужно проведать Вилу, — если бы она вообще захотела поговорить со мной, — Она — причина, по которой план сработал.

Тибрис был прав. Оба охранника привалились к стене, у одного из них глаза были приспущены. Сегодня было трудно протянуть ко мне нить моей магии, возможно, потому, что мой разум прокручивал в голове так много информации. Но мне удалось остановить время достаточно надолго, чтобы мы смогли проскользнуть мимо охранников и спуститься по каменным ступеням.

После королевского ужина подземелье показалось мне еще хуже. В воздухе стоял тяжелый запах экскрементов и безнадежности.

— Сетелла, — прошептал голос, и я обернулась.

Вила была в одной из камер, ближайших к лестнице. У нее был подбитый глаз и разбитая губа.

— Иди поработай с Асинией, — сказала я Тибрису.

Его взгляд метнулся между Вилой и мной, и я просто кивнула ему.

— Все в порядке. Иди.

Ярость пронзила меня, когда я опустилась на колени перед ее клеткой.

— Спасибо тебе.

— Не за что.

— Мое настоящее имя Приска, — прошептала я.

Это было наименьшее, что я могла ей дать.

Вила изучала меня. Ее глаза были странно ясными, и она казалась старше своих лет.

— Приска. Мне это нравится. Возможно, Вайсер и не сказал мне, кто ты такая, но я догадалась. Знаешь, сначала я тебя ненавидела.

— Я знаю.

— Я думала, ты просто еще одна девушка, играющая в бунтарку. Мы годами сопротивлялись, и ты думала, что можешь прийти сюда и изменить мир. Это вызвало у меня желание ударить тебя.

Я улыбнулась.

— Я не могу винить тебя.

Вила тоже улыбнулась. Должно быть, у нее разболелась губа.

— Но я следила за каждым твоим движением. Ты знаешь, все это время никто из нас никогда и не пытался подобраться так близко к королеве?

Она провела рукой по моему новому платью.

— Ты здесь всего несколько дней, а сегодня мы могли бы убить ее, если бы захотели.

— Я хотела.

Было ужасно, как сильно я хотела. Я так сильно изменилась с тех пор, как покинула свою деревню, что едва узнавала себя.

— Я знаю. Я тоже хотела. Я бы слушала ее крики и смеялась, и смеялась, и смеялась, — Уила ухмыльнулась.

— Но ты мыслишь шире. И вот почему я согласилась сделать это. Потому что ты собираешься заставить их заплатить.

Ее уверенность одновременно укрепляла и пугала меня. Боги, я надеялась, что смогу быть тем человеком, которым она меня считала.

— Я заставлю. Как долго, по словам королевы, ты должна оставаться здесь, внизу?

— Я не выйду отсюда.

— Что?

Она просто провела рукой по лицу.

Ярость пронзила меня.

— Я вытащу тебя отсюда вместе с остальными.

Она медленно покачала головой.

— Нет, ты этого не сделаешь. Вмешался король. Он был недоволен тем, что его возлюбленная была так близка к смерти. Меня приговорили к смерти через два дня с сегодняшнего дня.

Подземелье медленно закружилось вокруг меня. Вила все еще говорила, но все, что я мог слышать, это шум моей крови в ушах.

— Тогда я вытаскиваю тебя сегодня вечером, — сказала я онемевшими губами.

— Сейчас.

— Ты знаешь, что не можешь.

Теперь в ее глазах заблестели слезы.

— Все в порядке. Я нахожусь в этом замке больше года, и я не сделала ничего большего, чем передавала информацию Вайсеру. И ни один клочок информации не спас ни одной жизни. Это было то, что я могла сделать, что имело бы значение.

Я вцепилась в решетку между нами, уставившись на нее.

— Ты не можешь сдаться.

Слезы текли по ее щекам.

— Они забрали моего брата, — сказала она мне.

— Мы родились с разницей в несколько минут. В тот день меня не было в деревне, и я убежала. К тому времени, как я добралась до города, он уже сгорел. Я так и не смогла попрощаться. Так и не смогла поблагодарить его за то, что он был лучшим братом, на которого я могла надеяться. Король забрал его у меня, не задумываясь. Потому что, если бы его люди узнали, сколько из нас владеет магией и почему, вся его ложь начала бы разваливаться на части. У тебя есть брат.

Ее взгляд переместился за мою спину в том направлении, куда ушел Тибрис.

— Я знаю. И мой брат не хотел бы, чтобы я разрушала твою жизнь. И твою тоже.

— Я не разрушаю. Ты собираешься освободить их, я это знаю. Пообещай мне, Приска. Пообещай мне, что освободишь их. И однажды ты вернешься и сожжешь это гребанное место дотла.

Я могла сказать только одно.

— Я обещаю.

Лориан

Слева от меня послышался шорох.

Моя рука мгновенно потянулась к кинжалу, и я обернулся. Приска стояла в моей комнате, ее лицо было бледным.

— Используешь свою силу, чтобы проникнуть в мои комнаты, дикая кошка? Это очень скандально.

— У меня нет времени на игры.

Ее глаза встретились с моими, и я испытал еще один толчок от цвета. Я возненавидел эту перемену. Но что более важно, в этих глазах было отчаяние. Отчаяние такое сильное, что наполнило меня странным беспокойством.

— Что случилось?

— Ты спросил, как я стала одной из фрейлин королевы. Я работала с женщиной по имени Вила. Она уронила лампу на платье королевы. Лампу с огнем фейри. Я остановила время достаточно надолго, чтобы его потушить, и королева предположила, что окружающие ее люди ничего не сделали.

Ее лицо стало еще бледнее, как будто признание в содеянном высасывало из нее жизнь.

— А затем ты тушишь пожар, привлекая внимание королевы своей храбростью и быстрыми инстинктами.

— Да.

Я изучал ее. При этом слове она отвела взгляд, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты не рассказываешь мне всего. Из того, что я узнал о королеве, она обычно держит при себе не более шести фрейлин одновременно.

Она выпятила подбородок в своей обычной упрямой манере, и я приподнял одну бровь.

— Ты устроила исчезновение одной из этих дам, не так ли, дикая кошка?

— Я ее не убивала, — быстро сказала она.

— Она вернулась в свою деревню.

— Ты лучшая интриганка, чем я ожидал. Поздравляю. Это не объясняет, почему ты пришла ко мне в таком смятении сразу после того, как мы договорились притвориться, что друг друга не существует.

— Вила… Я думала, она будет смущена. Возможно, ее понизили бы в должности. Но они отвели ее в темницу, — ее голос сорвался, и что-то в моей груди сжалось.

Я вздохнул.

— Они приговаривают ее к смерти, и ты хочешь, чтобы я вмешался..

— Король услышал, что произошло, и решил использовать это как доказательство своей любви, — выплюнула она.

— Он приговорил Вилу к смерти. Она умрет на рассвете, через два дня.

— Как ты думаешь, что именно я могу сделать?

— Что угодно. Пожалуйста, Лориан. Я умоляю тебя. Если я заберу ее сейчас, они начнут расследование и усилят меры безопасности. Тогда я не смогу вызволить Асинию. Она все еще слишком слаба, чтобы путешествовать.

Мои челюсти сжались. Она просила меня о помощи. Умоляла. И я не мог дать ей то, чего она хотела. В чем она нуждалась. Странный вид бессилия пронзил меня.

— Я не могу.

— Лориан..

Я поднял руку. В какой-то момент за последние несколько недель притупление надежды в глазах Приски превратилось из абсолютной необходимости в сущий ад.

— Позволь мне рассказать тебе, как здесь происходят казни. Заключенного выводят через черный ход замка с завязанными глазами. Ему отказывают даже в возможности увидеть последний восход солнца. Они постоянно окружены охраной, их тащат на одну из многочисленных площадей города, которые были созданы именно для этой цели. Даже если бы я смог создать достаточно сильный отвлекающий маневр, чтобы освободить ее, городские ворота были бы немедленно закрыты. Каждого мужчину, женщину и ребенка, которые попытались бы уехать, обыскали бы. Насилие стало бы неизбежным, пока ее бы не нашли. Погибло бы много других невинных людей.

Я знал все о заключенных в этом замке. Знал, что с ними случилось. Каждую мучительную деталь. И в какой-то момент эта неприятная женщина стала слишком важна для меня. Настолько важна, что мысль о том, что она будет претворять в жизнь такие планы — и отправится на долгую одинокую прогулку к своей казни…

Я бы сделал все возможное, чтобы этого не случилось. Даже если бы это означало, что мне пришлось связать ее и спрятать в шкафу.

Приска покачнулась на ногах. Ее лицо стало пепельно-серым. Я сделал шаг к ней, пытаясь поддержать ее. Она вздрогнула.

Я заставила себя опустить руки по швам.

— Приход сюда был ошибкой, — сказал я.

— Ты не единственная, у кого есть люди, которых тебе нужно защищать. Я не могу тебе помочь.

Она, спотыкаясь, отступила к двери. Ее глаза встретились с моими, и на одно мгновение янтарь засиял сквозь все то очарование, которым она обладала.

— Конечно, ты не можешь. Ты доказал, что тебя не беспокоит то, что ты оставляешь женщин умирать. Не знаю, почему я ожидала от тебя чего-то большего, — она повернулась и вышла.

Я ущипнул себя за переносицу и издал низкий смешок.

Потому что, несмотря на все, что я только что сказал, я собирался попытаться вызволить горничную.

Приска

Моя дверь открылась вскоре после восхода солнца на следующее утро. Даселис ворвалась в комнату, распахнув шторы.

— Королева ожидает, что ее дамы позавтракают с ней этим утром, — сказала она.

— Я могу привести себя в порядок, — мой голос был хриплым.

После того, как я умоляла Лориана о помощи, я плакала, пока не уснула.

Даселис только что вошла в ванную комнату. Сразу после этого пошла вода, и я заставила асебя встать с кровати.

— Ты в порядке? — прошептала Эрея. — У тебя все глаза опухли, лицо в пятнах.

— Должно быть, трудно получить столь желанную должность, — сказала Даселис, возвращаясь в комнату, ее голос был полон сарказма. — Иди купаться.

У меня не хватило духу спорить. Я направилась в ванную, разделась и скользнула в ванну, мои мысли кружились.

Я ненавидела то, что Лориан звучал так уверенно. Что каждое сказанное им слово имело смысл. С тех пор, как я увидела Асинию в подземелье, я знала, что мне понадобится стратегия получше, чем использовать свою силу, чтобы остановить время и выкрасть ее из замка. Но мысль о том, что Вила умрет из-за моего глупого плана…

Я не могла позволить ей расстаться с жизнью таким образом.

Я бы не смогла.

Кто-то постучал в дверь спальни. Должно быть, Эрея или Даселис открыли ее, потому что я услышала бормотание. Эрея просунула голову в ванную комнату.

— Это был посыльный. Вместо того, чтобы есть в покоях королевы, вы будете есть на официальном завтраке с королем. У него есть объявление.

За моим правым глазом начала пульсировать головная боль. Но я кивнула, выходя из ванны.

— Тебе нужно поторопиться, — сказала Даселис.

Я едва присутствовала, когда они помогали мне одеться. Мои мысли снова и снова возвращались к Виле в той камере. Синяки на ее лице. Морозный воздух. И мысль о том, что ее заберут из той камеры только для того, чтобы она умерла. Должен был быть способ вытащить ее. Если Лориан не поможет, я попробую что-нибудь другое.

Мне просто нужно было отвлечь их достаточно сильно, чтобы я могла купить Виле день или два.

— Пора уходить, — мрачно сказала Даселис.

Руки Эреи, которыми она поправляла мои волосы, затрепетали.

— Это выглядит идеально, — сказала я ей.

Поднявшись на ноги, я спустилась в королевский обеденный зал. Последними людьми, которых я хотела видеть, были король и королева. Хотя сегодня мысль о встрече с Лорианом была такой же неприятной. Другие дамы уже ждали, то же место пустовало. Я села на него и взглянула на Лисвет.

— Это часто случается?

Она покачала головой.

— Обычно король не встает еще несколько часов.

Очевидно, что то, что он был злым ублюдком, выбило его из колеи.

— Ты знаешь, что происходит?

— Нет. Хочешь позавтракать?

Мой желудок слишком сильно скрутило, чтобы есть. Я покачала головой, и она вздохнула.

— Ты тоже почти ничего не ела прошлой ночью. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я в порядке. Я просто не люблю обильную трапезу по утрам.

За королевским столом сидел незнакомый мне мужчина. Мужчина с резкими чертами лица и холодными серыми глазами.

— Кто это?

— Ротник Боря. Это он использовал свою магию для создания безлошадных экипажей. Он один из фаворитов короля, и все при дворе отчаянно хотят увидеть, что он сделает дальше со своей магией и гениальным умом.

— А мужчина рядом с ним?

— Его сын Дэвис. Он одержим Мадинией, но она годами игнорировала его.

Дэвис был красив, хотя у него была слабая челюсть. Но его глаза были еще холоднее, чем у его отца, и что-то в нем заставляло меня дрожать. Возможно, он был идеальной парой для Мадинии. Хотя я бы не пожелала, чтобы кто-то с такими безжизненными глазами смотрел на кого-либо, даже на нее.

Мы все встали, когда король и королева вошли вместе. Позади них прогуливался Лориан, его гибкие движения делали его менее похожим на гигантского грубияна, каким я его знала, и более… элегантным. Он разочаровал меня. Не только потому, что он отказался помочь, но и потому, что я обратилась к нему, когда должна была знать лучше.

Лориана окружали мужчины, одетые в громалийское зеленое. Его взгляд скользнул к моему, и мускул дернулся на его щеке. Его глаза были пустыми, выражение лица… извиняющимся.

Ужас волной прокатился по моему телу.

Король остался на ногах, поэтому все остальные тоже.

— Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему мы сегодня утром ужинаем вместе. Некоторые из вас, возможно, знают, что вчера моя королева была почти серьезно ранена. Я рад сообщить, что женщина, ответственная за это, была казнена этим утром.

Мое зрение сузилось. Я вцепилась в спинку стула.

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.

Лориан пристально смотрел на меня. Я знала этот взгляд. Это был тот же самый взгляд, которым он одаривал меня каждый раз, когда собирался отчитать, собирался приказать мне держать себя в руках. Я сделала глубокий вдох, уголки моих глаз горели.

Не разваливайся здесь на части.

— Когда ее приговаривали к смерти, она выкрикнула имя, которое узнал один из моих охранников.

Мысль о Виле, кричащей перед смертью… Мои колени ослабли, и я мгновенно покрылась потом.

Король обвел взглядом всю комнату.

— Это имя принадлежало ее брату. Одному из продажных, — его голос понизился до шипения.

— Продажные проникли в этот замок.

По мере того, как дворяне обрабатывали эту новость, раздавался ропот.

Я сидела очень тихо, игнорируя инстинктивное желание стать как можно меньше. Это только привлекло бы внимание.

— В связи с этим событием мой эксперт будет проверять каждого слугу в этом замке и на его территории.

Лисвет наклонилась ближе.

— Я рада, что мы не считаемся слугами. Королевский асессор пугает.

Я кивнула ей. С Тибрисом все будет в порядке. Он не был гибридом. Но ему нужно было передать сообщение Вайсеру. У него в замке все еще был другой мятежник, и им нужно было выбираться.

Король все еще говорил, его холодный взгляд переместился на наш стол. Лисвет выпрямилась.

— К счастью, другая служанка была поблизости и спасла мою королеву, — прогремел он.

— Одна из верных короне. Я узнал, что она была вознаграждена временной должностью одной из фрейлин королевы.

Глаза короля встретились с моими.

Улыбайся так, как будто от этого зависит твоя жизнь. Потому что это так.

Я просияла, склонив голову в поклоне. Я чувствовала на себе взгляды суда. Все они судили, взвешивали.

— Теперь ешьте, — сказал король. — И давайте отпразднуем сожжение еще одного продажного.

Пообещай мне, Приска. Пообещай мне, что освободишь их. И однажды ты вернешься и сожжешь это гребаное место дотла.

Я посмотрела через плечо на короля, который улыбался Лориану.

Сожги это гребаное место дотла.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Всего несколько минут, и я могла бы развалиться на части.

— Я нехорошо себя чувствую, — пробормотала я Лисвет.

— Встретимся в покоях королевы.

Глаза Пелопии расширились.

— Королеве это не понравится.

— Ей тоже не понравится, если я здесь опозорюсь, — я улыбнулась, чтобы смягчить свои слова, и через мгновение она улыбнулась в ответ.

Я чувствовала на себе взгляды, когда выходила из зала. Я добралась до ближайшей кладовки, прежде чем развалился на части.

Упав на колени, я зажала рот кулаком, рыдания душили меня.

Моя вина. Я думала, что смогу это сделать. Думала, что смогу войти в этот замок и освободить королевских пленников. Вместо этого из-за меня убили хорошую женщину.

Сильные руки окружили меня, и я набросилась. Охранники..

Но я узнала этот запах. Я замерла, а затем замахнулась кулаком.

— Тебе придется придумать что-нибудь получше этого, дикая кошка.

Как он смеет?

— Не прикасайся ко мне, черт возьми.

— Мне жаль, Приска, — его голос был мрачным.

— Ты поверишь мне, если я скажу, что пытался?

— Нет.

Я боролась с ним, ярость горела во мне, когда я била и царапалась. Я разошлась, и он выругался, поймав мои руки в свои.

— Отпусти, — прорычал он. — Просто, черт возьми, отпусти.

Я склонилась голову.

Лориан притянул меня ближе. Я снова набросилась на него, но он проигнорировал это, его руки сжались вокруг меня. Я рыдала, судорожные рыдания, душили меня, пока я едва могла дышать. Лориан молчал, но одна из его рук нежно поглаживала мою спину.

Это место было хуже, чем я могла себе представить.

Лориан начал напевать, его рука все еще медленно поглаживала мою спину. Я продолжала плакать.

В конце концов, я выдохлась. Шмыгая носом, я вытерла лицо о его рубашку.

Он позволила боли уйти.

Песня была на мотив, который я никогда раньше не слышала. Что-то странное и непохожее. Я наконец подняла голову и обнаружила, что он смотрит в потолок. Его глаза встретились с моими, и они вспыхнули едва сдерживаемым гневом, когда он оторвал меня от себя, как будто я была котенком, его рука легла мне на затылок. Он стиснул челюсти. На Лориана это никак не повлияло. Он был в такой же ярости, как и я.

— Я пытался, — сказал он. — Шпионы короля узнали, что я спрашивал о женщине, которая споткнулась рядом с королевой, и они доложили ему. Если уж на то пошло, я ускорил ее смерть.

Новые слезы навернулись мне на глаза, и Лориан вздохнул.

— Я бы сказал тебе не винить себя, но мы оба знаем, что это не поможет. Если ты хочешь обвинить кого-нибудь, обвини меня.

Группа женщин прошла мимо двери, смеясь и сплетничая. Как они могли вести себя так, будто ничего не произошло, когда невинная женщина лишилась жизни?

Потому что она была продажной. Совсем как я.

— Почему ты на самом деле здесь, Лориан?

Его лицо замкнулось. Быстрым движением он снова прижал меня к себе, чтобы встать, и поднял меня на ноги.

— Потому что король забрал все у моей семьи. И теперь я собираюсь забрать у него все.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Приска

Я вообще не видела Лориана в течение следующих двух дней. Королева настояла на том, чтобы принимать пищу в своих покоях, и я все еще молчала, пытаясь узнать все, что могла.

Я научилась очень хорошо передвигаться по замку незамеченной. Я поняла, почему комнаты для прислуги так важны. Они не только позволяли им оставаться в основном невидимыми…

Но они также позволяли им шпионить.

В разных частях зала были вырезаны крошечные отверстия. Достаточно маленькие, чтобы большинство не заметило. Никто не упомянул об этом, но я заметила служанку, прислонившуюся к двери только вчера. Она бросила на меня равнодушный взгляд, когда я проходила мимо.

Каждую ночь мы навещали Асинию. И с каждой ночью она выглядела все хуже. Сегодня вечером подземелье казалось еще холоднее, чем вчера. Я сидела рядом с Асинией, которая все еще была почти без сознания. Выражение лица Тибриса было мрачным.

— Что?

Уголки его глаз сузились.

— Ей нужно лекарство. Я могу продолжать лечить самое худшее, но каждый раз, когда я возвращаюсь, ей так же плохо. Если мы не заручимся помощью, она будет мертва в течение нескольких дней.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Я уже позволила одному человеку умереть. Мысль о криках Вилы будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Убрав волосы Асинии с ее головы, я наклонилась.

— Я не позволю этому случиться, — прошептала я ей на ухо. — Я обещаю.

Демос спокойно наблюдал за происходящим в соседней клетке. Поскольку мы приносили ему еду и он больше не ел помои, зараженные железом фейри, он казался более бдительным. Тибрис каждую ночь медленно залечивал его рану.

— В этом замке должны быть целители, — сказала я.

— Для короля. Скажи мне, что тебе нужно, и я найду это.

Тибрис описал синюю жидкость, которая, скорее всего, была в маленькой баночке. Это помогло бы Асинии бороться с болезнью и позволило бы ее телу отдохнуть и восстановиться.

— Я найду его.

Меня больше не волновало, что мне нужно будет сделать, чтобы получить то, что нам было нужно. Это была война. И пока что мы проигрывали.

— Мне нужно еще немного поработать над ней, — пробормотал Тибрис.

Он уже был пепельного цвета, но я кивнула, выходя из клетки.

Я переходила от клетки к клетке, рассматривая обмякшие тела в каждой. Большинство заключенных могли делать немногим больше, чем моргать, глядя на меня. Но были и такие, кто пробыл здесь не так долго. Хотя они были ослаблены, они все еще могли общаться. И они рассказывали мне свои истории голосами, хриплыми от неиспользования.

Многие истории были похожи, и все же, все они были душераздирающими.

Человек по имени Дашиил рассказал мне о том дне, когда его брат Тайер использовал свою магию.

Сила ночных кошмаров.

Всего одиннадцать зим Тайер всю свою жизнь подавлял свою силу. Но когда королевский асессор появился в деревне без предупреждения, Тайер взорвался.

Половина деревни сошла с ума.

Асессор путешествовал со щитоносцем, который воздвиг вокруг него магический барьер.

— Он не хотел этого делать, — сказал Дашиил, его глаза увлажнились, когда он прислонился к прутьям своей клетки.

— Он просто был напуган. Я должен был научить его. Но я был в ужасе от того, что кто-то узнает о том, что мы делали. Вместо этого я добился его смерти.

Мои собственные глаза горели от безнадежности на его лице.

— Это была не твоя вина.

Дэшиел просто покачал головой и продолжил говорить тем низким, убитым горем голосом. Как и большинство из нас, гибридов, Тайер активно боролся со своей силой. Поэтому он не знал, как обуздать свою силу, как только начал ее использовать. Половина его деревни была превращена чуть больше, чем в призраков, неспособных работать.

— Когда…когда он увидел, что сделал с нашей семьей, нашими друзьями… Я не смог добраться до него. Я не смог добраться до своего брата. Он выхватил нож из-за пояса и перерезал себе горло.

Слезы текли по моим щекам, и я присела на корточки перед его камерой.

— Мы собираемся заставить их заплатить.

Дыхание Дашиила участилось, его бледно-голубые глаза встретились с моими.

— Для него это был лучший конец, чем любой, который он мог бы получить от руки короля. Знаешь, Сабиум не просто сжигает тех из нас, кто обладает самыми полезными способностями. Некоторых из нас он заставляет работать.

Я содрогнулась при мысли о том, что меня использовали для охоты на врагов короля.

— Он использовал Тайера в качестве примера того, что случалось с деревнями, в которых скрывались продажные люди. Его охранники ходили от деревни к деревне, от города к городу, рассказывая историю о том, как Тайер свел с ума половину своей деревни. Но они преподнесли это так, будто он намеревался это сделать. Как будто мой нежный брат набросился, потому что мог.

— Королевский асессор, который приезжал в вашу деревню… Был ли у него шрам на шее сбоку?

Дашиил кивнул.

— Ты знаешь его?

— Сейчас он здесь, в замке.

Дэшиил замер, и часть жизни вернулась в эти бледные глаза. Жизнь и месть.

— Я хочу, чтобы он умер.

— Тогда перестань есть то, что тебе дают. Я постараюсь принести еще в ближайшие день или два.

Он долго молчал.

— Я сделаю это, и ты поможешь мне убить асессора?

— Я это сделаю, — я все равно уже планировала убить его.

Если это было то, что нужно Дашиелю…

Он глубоко вздохнул.

— Очень хорошо.

Я выяснила, в какой камере находилась Лина, путем исключения. Я попыталась проскользнуть мимо нее, и она издала низкий смешок.

— Я знаю, что это ты, Приска.

Я обернулась. Неудивительно, что она выглядела ужасно. Ее светлые волосы потемнели от грязи и безвольно свисали перед лицом, которое было покрыто синяками.

— Все в порядке, — сказала Лина. — Я ничего не скажу. Я знаю, что ты здесь из-за Асинии.

И никто не пришел за ней.

Ее нижняя губа задрожала, но она прикусила ее.

— Мне жаль твоих бабушку и дедушку.

— Спасибо. Хуже всего то, что… они не знали. Или, я думаю, они попытались бы вытащить меня. Но я тоже не знала. Я думала, что я просто счастливый человек. Я думала, что боги улыбаются мне сверху вниз. Что я была благословлена, — она издала глухой смешок.

— Я вытащу тебя.

Вспышка надежды вспыхнула в ее глазах, быстро подавленная.

— Ты никогда не сможешь этого сделать. Если ты умна, ты заберешь Асинию и убежишь далеко от этого королевства.

— Перестань есть эту пищу. И начни заниматься спортом как можно больше.

Она уставилась на меня.

Я присела и наклонилась ближе.

— Я знаю, ты не хочешь надеяться. Но если ты не можешь сделать это для себя, сделай это для своих бабушки и дедушки.

Она глубоко вздохнула, но ее рот был тверд.

— Забери меня отсюда, Прис. И я буду обязана тебе жизнью.

— Ты мне ничего не будешь должна.

Следующий час я провела в поисках входа в туннель. Но эти поиски были тщетны. Мы должны были быть осторожны, сколько времени мы провели здесь, внизу, и когда Тибрис, наконец, настоял, чтобы мы ушли, я позволила ему взять меня за руку.

Проходя мимо пустой камеры Вилы, я почувствовала себя так, словно меня ударили ножом в грудь. Я прошествовала мимо застывших охранников, не задумываясь держа нить своей магии. Я едва сдержалась, чтобы не перерезать им глотки, когда Тибрис засунул ключи обратно за пояс старшего стражника.

— Ты в порядке? — пробормотал Тибрис, когда мы вернулись в комнату для прислуги.

— Нет. Но я буду, — я протянула руку и обняла его.

В моей памяти всплыло лицо Вилы, печаль и гнев, когда она говорила о своем брате. И я сжала Тибриса немного крепче.

— Увидимся завтра.

К тому времени, как я добралась до коридора за пределами своих покоев, я была более чем готова забраться под одеяло.

— И что ты задумала? — промурлыкал низкий голос.

Я обернулась, обнаружив Лориана, прислонившегося к стене.

— Что ты здесь делаешь?

Он медленно, по-кошачьи улыбнулся мне. Казалось, что этого утра никогда не было. Хорошо. Поразительно, но мне не понравилось напоминание о том, что я рыдала в его объятиях.

— Все это шныряние по замку. Ты уже нашла способ вытащить свою подругу?

Мое сердце сжалось.

— Нет.

Улыбка сошла с его лица.

— Что случилось?

Я уставилась на него, не веря своим глазам. Все было неправильно. Хорошая женщина только что была приговорена к смерти из-за моего глупого плана. Асиния была заключена в тюрьму, потому что меня поймали на использовании моей силы. Обе наши матери были мертвы.

Он смерил меня жестким взглядом.

— Приска. Что не так с твоей подругой?

Я стиснула зубы. Лориан всегда видел больше, чем я хотела.

— Асиния больна. Тибрис исцеляет ее каждую ночь, но он едва поддерживает в ней жизнь. Ей нужны лекарства.

Слуги сплетничали достаточно, чтобы было нетрудно найти, где хранилось это лекарство.

— И я полагаю, ты планируешь украсть его у королевских целителей.

Я сузила глаза, глядя на него, и промолчала.

— У королевских целителей есть подчиненные, которые ведут учет всех их припасов, — голос Лориана был на удивление нежным.

— Если ты сделаешь это, замок будут обыскивать. Охрана будет предупреждена, и тебе будет еще труднее вытащить твою подругу.

— И я полагаю, у тебя есть альтернатива?

Ублюдок всегда был готов к сделке. За исключением тех случаев, когда это имело значение. Лицо Вилы вспыхнуло у меня перед глазами, и я сделала шаг назад.

Лориан просто следовал за мной, пока я снова не уперлась спиной в стену.

— У меня есть возможность добыть это лекарство, — сказал он, и мой пульс участился втрое.

— И я полагаю, ты хочешь, чтобы я что-то сделала для тебя взамен.

Факт был в том, что в этот момент я бы сделала что угодно — я была уверена, что Лориан это знал.

Его тело практически излучало жар, а мне было холодно несколько дней.

Нет, Приска.

— У меня много возможностей. Останавливать время — не одна из них. Это делает тебя бесконечно ценной для меня.

Я проигнорировала тепло, которое разлилось в моей груди от его слов. Он буквально говорил об использовании меня как инструмента, чтобы получить то, что он хотел.

Это было прекрасно. Он тоже мог бы мне пригодиться.

— Просто скажи это, — огрызнулась я.

— У короля есть потайная комната. Дверь находится в его покоях. Мне нужно попасть внутрь и найти вход.

Я не стала спрашивать, откуда он узнал о потайной комнате.Меня совсем не удивило, что он уже узнал о такой вещи.

— Когда? — я спросила.

— Сейчас.

Я облизала губы.

— Я использовала свою силу всю ночь.

Взгляд Лориана опустился на мой рот, и он пожал одним плечом. Как обычно, его не волновали мои предполагаемые ограничения.

— Как я уже говорил тебе, ты гораздо могущественнее, чем ты думаешь. Это будет для тебя хорошей тренировкой.

Он схватил меня за руку и потащил по коридору.

Я тянула время. Если бы все пошло не так, Асиния была бы мертва. Я не могла позволить себе никаких оплошностей.

— Какая у меня гарантия, что ты поможешь Асинии?

Он бросил на меня оскорбленный взгляд через плечо.

— Ты веришь, что я бы солгал?

Я махнула рукой, осматривая его королевский гардероб. Его глаза загорелись весельем, и он повернулся, уперев руки в бедра.

— Я клянусь в этом, — торжественно сказал он.

— У меня будет лекарство для тебя завтра к полуночи.

Мы уставились друг на друга. По камню зазвучали шаги.

— Я предлагаю тебе использовать свою силу, — сказал Лориан.

Я надеялась, что он был прав насчет того, как много во мне осталось. Я потянула нить к себе, моя кожа горела, когда я заморозила всех, кроме нас.

— Хорошо, — пробормотал он. — Теперь двигайся.

Мы побежали. Ну, Лориан побежал, таща меня за собой. Через несколько минут мы стояли у королевских покоев, а стражники застыли перед нами. Я попыталась сглотнуть, но мое горло не слушалось должным образом. Мое дыхание участилось, и я, казалось, не могла замедлить его.

— Что, если король там?

— Он не там. Я позаботился об этом. Но я предлагаю тебе крепко ухватиться за свою силу.

Я сердито посмотрела на него, но он уже распахнул дверь и втащил меня за собой внутрь.

К счастью, в огромной входной зоне никого не было. Комната была оформлена в бордовых и золотых тонах. Короля нигде не было видно, а остальная часть комнаты была размыта, мой взгляд метался слишком быстро, чтобы я могла разглядеть детали.

— В какую сторону? — прошептала я.

— В соседнюю комнату.

Я последовала за ним в роскошную гостиную, тоже увешанную золотом.

— Крепко держись за свою силу, — сказал он.

— Я держусь.

Так крепко, что у меня начала болеть голова.

Лориан осматривал стены в поисках входа в зал, проводя рукой по каждой гладкой поверхности, его глаза были сосредоточены. Я осмотрела комнату в поисках чего-нибудь неуместного.

На одной стене были полки с древним оружием, свитками и даже украшенной драгоценными камнями короной, которая выглядела так, словно ее по рассеянности бросили на полку.

Всего несколько таких драгоценностей могли бы кормить мою деревню месяцами.

Я подошла на шаг ближе, вглядываясь в неё.

— Ты поможешь мне найти то, что я ищу, и я подарю тебе твои собственные драгоценности, — сказал Лориан, начиная со следующей стены.

Я осмотрела полки. Они не были полностью прижаты к стене. Одна сторона слегка выступала, привлекая мое внимание.

Я прищурилась в щель.

— Лучше бы этим драгоценностям быть большими, — пробормотала я. — Потому что я нашла..

Твердое тело Лориана обхватило мое прежде, чем я закончила предложение. Я замерла, но он просто отодвинул меня в сторону, затем прислонился к полкам. Из моего носа закапала кровь, и я вытерла ее. Паника вернулась с удвоенной силой. Если бы моя сила ослабла перед охранником, мы оба были бы мертвы.

— Я больше не могу.

Он послал мне равнодушный взгляд.

— Нет, это не так. Работай усерднее.

Он стоял лицом к стене. Я могла бы взять этот декоративный нож и вонзить ему прямо в спину.

— Нападение сзади — не в твоем стиле, дикая кошка, — пробормотал Лориан, все еще отодвигая полки в сторону.

— Ты ничего не знаешь обо мне.

Он только фыркнул на это, отступив назад, чтобы осмотреть дверь. Взглянув на меня, он оторвал низ своей рубашки, протягивая материал мне.

— Пойдем.

— Если кто-нибудь войдет в эту комнату, они узнают, что мы здесь.

Я могла себе это представить. Охранники достают оружие и либо убивают нас немедленно, либо тащат в подземелье. Они бы пытали нас там. Им нужно было бы знать, как мы подобрались так близко к королю. В мое тело вонзили бы железо, и они, вероятно, казнили бы меня на следующий день — точно так же, как Вилу.

— Тогда тебе лучше убедиться, что сюда никто не войдет.

Ублюдок. Самодовольный, бойкий ублюдок.

Он уже схватил меня за руку и потащил за собой.

— Я могу подождать здесь, — настаивала я, прижимая его рубашку к своему носу, чтобы остановить кровотечение.

Теперь я вдыхала его дикий запах. По какой-то необъяснимой причине мое сердцебиение замедлилось, и я смогла сделать полный вдох.

Я нахмурилась.

— Я так не думаю, — сказал он.

Стиснув зубы, я шагнула в пространство. Камень был чистым и сухим, хотя воздух пах затхлостью.

Это была не комната. Лориан спускался по лестнице. Стены были такими узкими, что, если бы я вытянула руки, я не смогла бы их разогнуть. Мое дыхание участилось. Стены, казалось, давили на меня, крыша была в нескольких дюймах от моей головы. Моя сила иссякла, и я поймала ее еще раз, металлический привкус наполнил мой рот.

— Я больше не могу.

— О да, ты можешь.

— Я, э-э, не преуспеваю в маленьких пространствах.

— Скоро все закончится.

— Неужели никто никогда не учил тебя сопереживанию?

Он усмехнулся.

— Сочувствие бесполезно в этом мире. Кроме того, мое сочувствие не сделает тебя сильной..

Было ли это причиной, по которой он был таким со мной? Потому что он хотел сделать меня сильной?

Мое сердце уже бешено колотилось в груди. Я споткнулась на шагу, ударив Лориана в спину, и он бросил на меня раздраженный взгляд через плечо.

— Почти пришли.

Он был прав. Лестница расширилась, как и мои легкие, когда я наконец смогла сделать полный вдох. Мы были в туннеле. Факелы были расставлены через каждые несколько футов, и, хотя помещение все еще было слишком узким, я сосредоточилась на удерживании времени. Это длилось намного дольше, чем я когда-либо пыталась удержать, и кровь свободно текла из моего носа. Обрывок рубашки Лориана пропитался моей кровью.

— Ах, — пробормотал он, в его голосе звучало удовлетворение.

Туннель закончился. Я посмотрела вверх. И еще выше.

Лестница внезапно обрела смысл. Пещера была просторной, потолок таким высоким, что нависал над нашими головами.

Мраморные колонны стояли на расстоянии нескольких футов друг от друга, окружая комнату, как молчаливые часовые. Но мой взгляд зацепился за середину огромного помещения, где алтарь был окружен высокими незажженными свечами.

А на алтаре? Корзина за корзиной с камнями океартуса. Ни один из них не светился. Они были пусты.

Лориан крался по пещере, направляясь к коллекции деревянных сундуков.

Я оглядела пещеру. Стены книжных полок вокруг колонн были забиты тысячами книг. Я подошла ближе, невольно заинтригованная.

Охота на фейри. Руководство человека по магии фейри. Войны фейри. Боги: полная история.

У меня покалывало пальцы при мысли о том, что у меня будет доступ к этим книгам. О, чему я могла бы научиться. Может быть, я нашла бы какой-нибудь выход для нас, гибридов. Возможно, однажды у меня даже могло бы быть то будущее, о котором я всегда мечтала.

Спокойная жизнь. Жизнь без убийств.

Перед моими глазами появились маленькие точки. Внутри меня вспыхнула боль, как будто меня разрывали надвое.

Мир стал белым, а затем белое снова стало темным. Моя хватка на нити моей власти ослабевала, ослабевала…

Я уронила нить и наклонилась, меня чуть не вырвало.

О боги. Мы были мертвы.

Лориан обернулся. Каким-то образом он понял и открыл рот — вероятно, для какого-нибудь едкого замечания, которое, по его мнению, побудило бы меня действовать лучше.

Возня на лестнице.

Шаги.

Мои легкие забыли, как дышать.

Лориан двигался быстрее, чем я когда-либо видела. Он перепрыгнул через пещеру и затащил меня за ближайшую колонну, его глаза сверкали едва сдерживаемой яростью.

Мое сердце громыхнуло, и я задрожала. Позади меня Лориан был таким неподвижным, как будто он перестал дышать.

Верховная жрица вошла в пещеру. Она не потрудилась оглянуться, ее взгляд был прикован к голубым камням. Мои глаза встретились с глазами Лориана, и он бросил на меня предупреждающий взгляд.

Я выглянула из-за колонны как раз вовремя, чтобы увидеть, как Верховная жрица взяла один из камней и сунула его в карман своей мантии.

Она оглядела пещеру, а затем развернулась и направилась к лестнице.

Облегчение захлестнуло меня, мои колени подогнулись. Если бы не Лориан, прижавший меня к колонне, я бы упала на пол.

Несколько долгих мгновений никто из нас не двигался.

Наконец, Лориан отпустил меня.

Я сглотнула.

— Что нам делать?

— Нам не нужно ничего делать. Кроме тебя. Тебе нужно..

— Работать усерднее. Я знаю. Но почему нам не нужно было бы что-то делать?

Мой голос был очень тихим.

— Должны ли мы… убить ее?

Она бы увидела, как приоткрылась дверь, чтобы мы могли выйти обратно. Если только она не была идиоткой, она либо знала, что здесь кто-то был, либо знала, что за ней наблюдают.

Глаза Лориана весело заблестели.

— Боже, как все меняется. Всего несколько недель вдали от своей деревни, а ты уже превращаешься в маленького дикаря.

Я уставилась на него. Он повернулся и зашагал прочь, обратно к сундукам, которые он осматривал.

— Должно быть, она заметила, что мы разблокировали вход, — сказала я, набираясь терпения.

Лориан просто пожал плечами.

— Она явно была занята своими собственными грязными делами. Как ты думаешь, что она сделает? Скажет королю, что она заметила, что дверь была приоткрыта, когда пробиралась сюда, чтобы обокрасть его?

Он был прав. Но…

— Ты не волнуешься?

Он сердито посмотрел на меня через плечо, очевидно, устав от моих бессмысленных вопросов.

— Конечно, я волнуюсь. Если бы это был стражник — или, что еще хуже, сам Сабиум, — весь замок был бы обыскан. Вероятно, были бы задействованы искатели истины и асессоры. Пусть это будет предупреждением. Отвлекаясь, ты погибнешь.

Он изучал мое лицо, и я увидела любопытство в его глазах. Любопытный Лориан никогда не предвещал мне ничего хорошего.

— О чем ты так задумалась, что отпустила нить?

Мое лицо вспыхнуло. Если бы я сказала ему, что представляю будущее в своей деревне, он, скорее всего, зарычал бы на меня.

— Ни о чем. Я устала, вот и все.

Он только покачал головой на мою очевидную ложь.

— У тебя есть несколько минут, чтобы отдохнуть. Жрица не спустилась бы сюда, если бы был шанс разоблачения.

Я обратила свое внимание на пустые камни океартуса, мое собственное любопытство было подобно зуду, который я не могла унять.

— Как ты думаешь, почему она взяла камень?

Он рассеянно пожал плечами, открывая другой сундук.

— Мы не единственные в этом замке, у кого есть собственные планы.

Я позволила ему работать, направляясь к камням. Не так давно я мечтала о том, чтобы обзавестись таким для себя. Я думала, что если бы я могла просто истощить свою магию до получения Дара, все было бы хорошо.

Худшая часть? Мне все еще приходилось активно удерживать себя от того, чтобы броситься вперед и стукнуть по одному из этих камней. Даже зная, что мне нужна моя сила, чтобы выжить, я хотела прислушаться к тихому голосу внутри меня, который говорил, что если бы я могла просто быть нормальной, все вернулось бы на круги своя.

Я отвернулась, испытывая отвращение к самой себе.

Что-то привлекло мое внимание, и я сделала шаг ближе к мраморной колонне. Резьба была не просто декоративной. На ней были изображены странные существа, которых я никогда раньше не видела. Существа с крыльями и когтями, щупальцами и клешнями. Покрытые шерстью звери, которые стояли на двух ногах, и крошечные человечки с уродливыми лицами.

— Что это?

— Ты действительно думала, что мы единственные существа на этом континенте?

— Ну, да.

Тишина. Я обернулась.

Лориан закончил свои поиски. И, судя по его пустым рукам и еще более пустым глазам, он не нашел того, что искал.

Наемник практически вибрировал от ярости, когда смотрел на сундуки — на самом деле, я никогда раньше не видела его таким злым. Хотя он был мастером скрывать от меня свои эмоции, я привыкла изучать его лицо, пытаясь понять, о чем он думает. И если я не ошибалась, под яростью скрывалось… опустошение.

По какой-то глупой причине мне была ненавистна мысль о том, что этот человек испытывает отчаяние.

— Ты не хочешь сказать мне, что ты ищешь? Может быть, я смогу помочь тебе найти это.

Лориан медленно поднял голову, его пристальный взгляд пригвоздил меня к месту. Он обнажил зубы, сделав еще один шаг ближе. Холодная ярость волнами исходила от него.

Я замерла, и мой разум вернул меня к Крейлору в пекарне, заманившему меня в ловушку своим весом и угрозами. К охотнику, медленно приближающемуся ко мне, готовому зарубить меня.

Лориан не был ни одним из этих мужчин. Но мой страх уже проскользнул через каждый мускул моего тела, поселился в груди, сжал горло.

Я глубоко вздохнула. Если поиски Лориана не увенчались успехом, по крайней мере, мы могли бы покинуть это место.

Заставив свое выражение лица погаснуть, я дернула за нить своей магии, вышла из пещеры и поднялась по лестнице. Лориан следил за каждым моим шагом. Казалось, что его ярость высасывает весь кислород в и без того крошечном пространстве, и мое дыхание стало поверхностным, поскольку стены, казалось, сжимались все ближе и ближе с каждым моим шагом.

Доверься ему, и он сделает это еще более ужасным.

На полпути я потянула за эту нить сильнее, сосредоточившись на грубияне, неуклюже топающем позади меня.

Он замер. Теперь, когда я знала, что он не может упрекнуть меня за мой ужас, я взбежала по оставшимся ступеням. Как только я добралась до верха, я позволила времени возобновиться для него еще раз. В голове стучало так, что потребовались все силы, чтобы меня не вырвало.

Лориан издал низкое шипение, от которого мне захотелось хлопнуть дверью и придвинуть к ней книжный шкаф. Через несколько мгновений он стоял позади меня, подталкивая меня к открытой двери.

— Ты осмеливаешься использовать свои силы против меня без разрешения? — он промурлыкал.

Я вздрогнула от его тона. От того, как странно он наклонил голову. Что-то подсказало мне, что я была ближе к смерти, чем когда-либо, даже в реке.

Что бы там ни искал Лориан, он ожидал найти это в потайных комнатах короля. И то, что он не нашел этого, толкнуло его через край. Я хотела заглянуть за невыразительную маску, которую он так часто носил.

Теперь я заглянула. И это было ужасно.

Но я отказалась быть запуганной им.

Наклонившись ближе, я одарила его мерзкой улыбочкой.

— Я предлагаю тебе самому вернуться в свою комнату, принц-самозванец.

— Не смей..

Я снова остановила время для него. Затем я пробежала мимо охранников и дальше по коридору, обратно к помещениям для слуг, из моего носа капала кровь.

У меня было немного времени. Моя сила, казалось, была связана с моей яростью, и хотя я была зла, под этим гневом клокотала обида.

К счастью, тот факт, что я даже чувствовала себя обиженной, был настолько неприятен, что мне удалось вернуться в свою комнату до того, как время снова возобновилось.

Я представила, как Лориан пытается вернуть книжный шкаф на место, не привлекая внимания охраны. Тень сожаления скользнула по мне, и я безжалостно оттолкнула ее.

Я заснула с хмурым выражением лица и жаждой мести в сердце.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Приска

Я проснулась с чувством, что мой желудок сжимается от сожаления, в груди тяжело. Мне нужен был Лориан, чтобы помочь Асинии, и все же я оставила его в опасности. Технически, он всего лишь попросил меня помочь ему попасть в королевские покои, но он был в такой ярости, что часть меня задалась вопросом, не решил ли бы он не помогать ей назло.

Если Асиния умрет из-за него… из-за меня…

Нет. Каким-то образом я бы нашла лекарство, в котором нуждалась Асиния. Если не через Вайсера, то где-нибудь еще. Я бы просила, занимала и воровала, если бы пришлось.

Час спустя я следовала за королевой на ее прогулке по территории замка. Другие дамы тихо разговаривали, чувствуя плохое настроение королевы. Надеюсь, она решит, что ей нужно отдохнуть позже сегодня днем.

Я привыкла каждый день бродить по комнатам для прислуги, пока королева дремала. Они занимали почти каждый дюйм замка, позволяя слугам появляться в гостиных и спальнях, не беспокоя знать своим существованием. Количество придворных сплетен, которые я узнала, было невероятным. К сожалению, ни одна из них не дала мне ничего, в чем я нуждалась.

— Что-то не так, ваше величество? — спросила я.

Мне было наплевать. Но мне нужно было знать все о своих врагах.

Все замолчали. Возможно, мне не следовало обращаться к ней, когда она была так явно расстроена.

Она нахмурилась, глядя на меня. После долгой паузы она тяжело вздохнула.

— Король настаивает, чтобы я посетила еще один ужин сегодня вечером.

Отвернувшись, она продолжила свою прогулку.

Ужин означал ощущение ядовитого взгляда Лориана на моем затылке. Но это также означало, что для нас с Тибрисом было менее рискованно спускаться к Асинии, поскольку стражники будут пить и наслаждаться развлечением.

Поскольку я не слышала никаких слухов об аресте громалианского принца, ему, очевидно, удалось вернуться в свою комнату прошлой ночью.

Это был не укол вины, который я почувствовала.

— Я хочу выйти, — объявила королева. — Мы пойдем на рынок.

Предвкушение охватило меня, и мне пришлось бороться с тем, чтобы не переминаться с ноги на ногу. Я уже некоторое время хотела посмотреть рынок. Знание планировки города было бы полезно при составлении наших планов.

Мадиния кивнула.

— Я скажу слугам, — она поспешила прочь, явно обрадованная.

Королева решила, что ей нужно сменить платье. Наконец, мы все последовали за ней из замка.

— Ты смотришь широко раскрытыми глазами, — ухмыльнулась королева, и я склонила голову.

— Я никогда не видела подобной кареты до того, как приехала в город, — призналась я.

Мадиния фыркнула. Карасели послала ей ядовитый взгляд. Но мы с Карасели, очевидно, не собирались сближаться из-за того факта, что она тоже была не из города, поскольку взгляд, который она послала мне, был хуже.

Я скользнула в карету, горя желанием уехать из замка на несколько часов, даже если это означало сделать это в обществе королевы. У нас было более чем достаточно места — карета, вероятно, предназначенная специально для того, чтобы королева путешествовала со своими фрейлинами.

Сиденья представляли собой длинные скамейки, достаточно высокие, чтобы мои ноги едва касались дна кареты, когда она начала подпрыгивать. Там не только не было лошадей, но и карета, казалось, знала, куда едет.

Я хотела спросить, как работала магия, но королева хмуро смотрела в окно. Она расправила плечи и посмотрела на нас из-за кареты.

— Впервые король решил созвать представителей от каждого города и деревни в город, чтобы обсудить коррупционеров и убедиться, что мы предпринимаем все возможные шаги, чтобы убрать их присутствие из нашего королевства. Они начнут прибывать через четыре дня, и мы устроим приветственный бал, чтобы отметить это событие. Некоторые из них также, вероятно, будут приглашены остаться на бал в честь Дня Богов через две недели.

Я опустила взгляд, мои мысли кружились. Какие представители могли бы приехать из моей деревни? Наша деревня была маленькой. Мы все знали друг друга. Что, если моих других глаз и волос было недостаточно? Как я могу быть уверена, что они меня не узнают?

Мне нужно было бы держаться подальше от представителей.

Самое главное, в замке будет много новых людей. Король, вероятно, приведет больше стражников, но их, вероятно, все равно будет мало. Возможно, либо приветственный бал, либо бал в День Богов подарил бы нам такую возможность.

Рот королевы скривился, и было ясно, что она не увидела ничего, что стоило бы праздновать. Я ожидала, что королева будет радоваться любой возможности облачиться в свои самые роскошные платья и драгоценности, но, похоже, это было не так. Во всяком случае, она, казалось, хотела избегать как короля, так и любых случаев, когда ей приходилось находиться среди большого количества людей.

— Вам всем понадобятся новые платья, — взгляд королевы задержался на мне.

Я пожалела, что не могу вызвать румянец. Вместо этого я просто кивнула, улыбаясь ей в ответ.

Вчера я узнала, что платья, которые мне подарили, были поношенными Катиной одеждой, просроченными на три сезона. Мадиния с удовольствием сообщила мне об этом, как будто меня волновали последние моды при дворе.

Вайсер уже договорился о замене моего ожерелья еще раз, но мне понадобится другое до прибытия жителей деревни. Тонкая полоска моих светлых волос также начала проявляться, и скоро люди начнут замечать. Мне нужно было снова затемнить волосы, прежде чем кто-нибудь поймет, что я изменила свою оригинальную прическу.

По словам Лисвет, королева не возражала против того, чтобы мы время от времени оставались одни. Главное было спросить, когда она была в подходящем настроении. Мне нужно было нанести визит Вайсеру. И это должно было произойти как можно скорее. Особенно с представителями нашей деревни в замке.

Рынок находился всего в нескольких минутах езды от замка. В тот момент, когда мы прибыли, наш экипаж был окружен охраной, которая следовала за нами верхом. Королева взяла одного из охранников за руку, и он помог ей выйти из кареты.

Мы все выбрались следом за ней, и я осмотрела рынок. Он был во много раз больше, чем площадь моей деревни, с длинными рядами прилавков, вытянувшихся аккуратными рядами. На этом заканчивалась любая организация, рынок представлял собой буйство красок и жизни, смеха и воплей. Воздух был наполнен ароматами специй, готовящегося мяса, пота, шкур животных, дерева и металла.

— Это королева, — выкрикнул кто-то, и все вокруг нас замолчали.

Королева проигнорировала их всех, и мы построились в наш обычный строй по двое, следуя за ней на рынок.

Я проигнорировала фырканье Мадинии в ответ на мой вытаращенный взгляд, сосредоточившись вместо этого на прилавках с едой, детских играх, жонглерах, выступающих за монеты, и продавцах, предлагающих свои товары.

Лисвет взяла меня за руку, увлекая за собой, и я поняла, что остановилась и смотрела на прилавки, на людей, на все это.

— Прости.

— Я делала то же самое, когда пришла сюда в первый раз.

Я подняла бровь.

— А сколько тебе было лет?

Она расхохоталась.

— Десять зим.

Королева остановилась, чтобы осмотреть кое-какие драгоценности, позволив нам догнать ее. Торговка казалась на удивление спокойной, учитывая, что она разговаривала с членами королевской семьи. Когда я пробормотала именно это Лисвет, она просто пожала плечами.

— Королева любит часто бывать на рынке. Я думаю, ей… скучно в замке.

Королеве, должно быть, действительно трудно проводить свои дни в ожидании и развлечениях, в то время как ее подданные страдают.

Королева шла, и мы провели остаток дня, следуя за ней. К тому времени, когда мы уезжали, королева была в гораздо лучшем настроении. Это была моя возможность. Скорее всего, она просто снова разозлится, как только мы вернемся в замок.

Я глубоко вздохнула, когда ей помогли сесть в экипаж, и шагнула вперед, чтобы я могла сесть рядом с ней. Мое сердце подпрыгнуло в груди.

— Ваше величество?

Она взглянула на меня.

— Да, Сетелла?

— Я хотела спросить — если вас это не затруднит, — не смогу ли я уделить себе несколько часов завтра. Мой брат работает в замке, и у меня не было возможности его увидеть.

Королева бесконечно долго изучала мое лицо. Наконец, она вздохнула.

— Я тоже помню, каково это — быть молодой. Завтра у тебя может быть свободный день.

Она оглянулась на остальных, которые вошли.

— Вы все можете. Я вполне способна развлечь себя несколько часов.

Так сказала женщина, за которой каждый день таскались шестеро из нас.

Другие дамы перешептывались, явно планируя свое свободное время. Лизвет усмехнулась мне.

Я улыбнулась ей, но обратилась к королеве.

— Благодарю вас, ваше величество.

Мы прибыли на территорию замка, и королева отпустила нас. К тому времени, как я вернулась в свою комнату, в голове у меня стучало.

Даселис была в своем обычном мрачном настроении, когда пришла одевать меня к обеду. Почему мне пришлось переодеваться из прекрасного платья в другое, было выше моего понимания, но она зарычала на меня, когда я сделала это маленькое замечание.

Когда она, наконец, позволила мне спуститься к обеду, у меня заурчало в животе, усиливая дискомфорт от пульсирующей головной боли. Я оглядела королевский стол, когда вошла.

Отец Мадинии сидел рядом с королем. Патриарх Фэрроу был подтянутым, мускулистым мужчиной с рыжими волосами и жесткими голубыми глазами. Его пристальный взгляд постоянно обшаривал комнату, как будто выискивая врагов.

И он был одним из самых ярых сторонников короля, когда дело касалось продажных.

Фэрроу кивнул на что-то, сказанное королем, и я заняла свое место. Мадиния наблюдала за ними обоими, ее глаза сузились.

Лориан сидел через несколько мест от нас со скучающим выражением лица. Очевидно, у него не было проблем с возвращением в свои комнаты прошлой ночью. Он пристально смотрел на группу придворных, но я не сомневалась, что он также слушал каждое слово, сказанное королем.

Король Сабиум поднял руку, и все замолчали.

— Сегодняшний день знаменует начало нового союза с Громалией, — объявил король. — Патриарх Фэрроу?

Фэрроу встал, его глаза загорелись.

— Продажные больше не смогут бежать из Эпроты, прячась среди благочестивых. Теперь громалийцы вернут тех, кто бежал от пламени судьбы, обратно в наши земли, где с ними разберутся. Скоро оба наших королевства будут очищены от тех, кто отрицает то, что причитается богам.

Мой желудок скрутило. Этот союз на самом деле не состоялся бы, поскольку Лориан не был громалианским принцем. Но если таков был план короля, это был только вопрос времени. Нам нужно было добраться до Громалии и спрятаться, прежде чем сделка вступит в силу.

Зазвучали приветствия. Я взглянула на Мадинию, которая насмехалась надо мной.

— Что?

— Ты, должно быть, гордишься своим отцом.

Она просто проигнорировала меня, потянувшись за своим вином.

Как обычно, я чувствовала на себе взгляд Лориана на протяжении всего ужина. Я сосредоточилась на еде и репетировала извинения, которые заставлю себя принести ему. В этот момент я бы встала на колени и умоляла, если бы он согласился помочь Асинии.

Аурия прислала мне сообщение с приглашением на чашечку чая после ужина. В любом случае, было слишком рано спускаться в подземелье, поэтому, как только королева ушла, я кивнула остальным и направилась к двери.

В отличие от большинства других слуг, Аурия, казалось, не презирала меня за мою новую роль. Когда они насмехались надо мной, она велела мне игнорировать это.

— Ревность — это нормально, — однажды пробормотала она мне.

— Но ты ничего не сделала, кроме как помогла королеве. Тот факт, что ты была вознаграждена за это, был полностью вне твоего контроля.

Я просто кивнула.

— Ах, — сказала Аурия, вытягивая ноги перед камином, — приятно быть свободной.

Мы были в помещениях для слуг, сидели в моей старой комнате. Чувство вины скрутило мой желудок, когда я взглянула на свою старую кровать и смятые одеяла, которые сказали мне, что какой-то другой несчастной девушке досталось место под окном.

Все остальные все еще работали, но Аурия закончила свои обязанности раньше.

— Ты много знаешь о здешних людях, — пробормотала я, и Аурия рассмеялась.

— Ну, я проработала здесь всю свою жизнь. Моя мать родилась в этом самом замке в семье служанки, которую изнасиловал охранник.

Я уставилась на нее, а она просто пожала плечами.

— Это случается. Даже сейчас. По сей день я не знаю, кто мой отец. Меня взяли на работу, как только я стала достаточно взрослой, чтобы мыть кастрюли.

И все же, она все еще была служанкой, в то время как я вошла и стала одной из фрейлин королевы.

— О, не смотри так виновато, Сетелла. Я была бы несчастна в таком положении, — она отпила чаю, и я наконец расслабилабилась.

— Что ты знаешь о Мадинии?

Аурия улыбнулась.

— Она усложнит тебе жизнь.

— Она пытается. Но я выросла в деревне, а она выросла при дворе. Она понятия не имеет, что такое настоящие трудности.

Аурия кивнула.

— Она, должно быть, раздражена тем, что не может отделаться от тебя. Мать Мадинии была из деревни, похожей на твою.

— Ты не… шутишь?

Аурия рассмеялась.

— В то время это был довольно большой скандал. Патриарх Фэрроу должен был жениться на кузине короля, но он влюбился, — она вздохнула.

— Брак по любви. Ты можешь себе представить?

Мог ли я представить холодного, набожного Фэрроу, заботящегося о чем-либо, кроме уничтожения продажных? Абсолютно нет.

— Но потом мать Мадинии умерла.

Голос Аурии упал до шепота.

— Она настояла на возвращении в свою деревню, и по пути на ее карету напала группа продажных людей, сбежавших от короля. Они отняли у них всю еду и воду, и убили ее охранников. В ее карете было так много крови, что она никак не могла выжить. И все же они даже не оставили ее тело для достойных похорон.

Так вот почему Фэрроу был одержим уничтожением продажных. Я знала, каково это — ненавидеть людей, которые причинили боль твоей семье. Ненавидеть их каждым ударом своего сердца.

Мои глаза отяжелели, и другие служанки медленно входили, усмехаясь, когда замечали меня.

— Я лучше пойду спать, — сказала я Аурии. — Спасибо за чай.

— Не за что.

— Разве вы не должны быть в своей роскошной комнате с ванной и мехами? — спросила одна из женщин.

Я не узнала ее, но она, очевидно, слышала обо мне. Я просто вздохнула и вышла за дверь. В замке становилось тише, но все еще было опасно рисковать, пробираясь к Асинии, стражники, вероятно, все еще были начеку.

Но, похоже, я ничего не могла с собой поделать. Мысль о том, что она сгорает в лихорадке…

У меня еще не было лекарства. У меня были зачатки плана для этого, но для этого потребовалась бы помощь Тибриса. Но мне нужно было увидеть Асинию. Нужно было сказать ей, что я возвращаюсь. Чтобы убедить ее держаться.

Я пробралась в подземелья, моя сила вернулась ко мне быстрее, чем когда-либо прежде.

Я не отрывала взгляда от каменного пола перед собой, все еще не в силах смотреть на пустую камеру, где Вила провела свои последние часы.

Пообещай мне, что освободишь их. И однажды ты вернешься и сожжешь это место дотла.

Вила провела свои последние часы, думая об остальных здесь. Я прибыла сюда, планируя освободить только Асинию.

Иногда я думала, что задохнусь от собственной вины и ненависти к самой себе.

Я задержала дыхание, в ужасе от того, что мне предстояло увидеть.

Мое тело застыло. Мои глаза наполнились слезами. Я издала звук, который мог быть сдавленным рыданием.

Асиния села в своей клетке, ее лицо больше не было бледным, глаза прояснились, когда она посмотрела на меня в ответ.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Тебе… лучше.

Она попыталась улыбнуться.

— Прошлой ночью пришел мужчина с целительницей. Они дали мне лекарство, и целительница выглядела полумертвой к тому времени, как закончила со мной.

Я протянула ей хлеб и сыр, которые стащила с кухни, кивнула Демосу и просунула его сверток через решетку.

Он кивнул в ответ, набрасываясь на еду. С тех пор как Тибрис поработал над его рукой, Демос набрал вес, к нему вернулся аппетит.

Войдя в камеру Асинии, я села напротив нее. Она выглядела намного, намного здоровее, чем я когда-либо надеялась. Ее глаза сияли, и, несмотря на то, что она была такой худой, она сидела в одиночестве, отламывая ломоть хлеба.

— Мне жаль, — сказали мы обе, и она рассмеялась.

Звук был невероятно неуместен здесь, внизу, но мне было приятно слышать это от нее.

— Я думала, ты плохо умеешь лгать.

Я попыталась улыбнуться. И все же, она хранила тот же секрет, что и я. И никто из нас не знал.

— Я никогда не позволяла себе думать об этом, — призналась она.

— Это не было похоже на ложь, потому что в моем сознании моей силы не существовало. Я похоронила это так глубоко, что никогда не осмеливалась думать об этом, если не была ночью одна в своей постели.

Я делала то же самое до недавнего времени, когда наконец поняла, что ничего не изменится, и мне нужно было подготовиться к побегу.

— Каков был твой план, Асиния? Что касается Дня Подарков?

Она неуверенно улыбнулась мне.

— Я думала, что тогда меня казнят. Но какая-то часть меня думала, что я могла бы сбежать в город, может быть, заплатить кому-нибудь, чтобы воспроизвести синюю метку и исчезнуть. Или сесть на корабль и отправиться в какое-нибудь новое место. Есть места, где мы были бы в безопасности. Я знаю, что они есть. Что ты собиралась делать?

— Я думаю, какая-то часть меня всегда знала, что я сбегу. Я надеялась на чудо, но я знала, что однажды мне придется бежать из деревни. Как только они нашли меня, мой план был таким же, как у тебя. Я собиралась добраться до города и сесть на корабль.

— Но вместо этого ты пришла сюда.

— В тот момент, когда я узнала, что тебя похитили, мои планы изменились.

— Даже если… даже если я не выйду, это значит все для меня, что ты пыталась.

— Ты выйдешь.

Она попыталась улыбнуться, но выражение ее лица исказилось.

— Они убили мою мать, — прошептала она.

Я притянула ее в свои объятия.

— Я знаю, — сказала я. — И я клянусь тебе, они заплатят.

— И твою мать.

— Да.

Я не позволила себе оплакивать ее должным образом, потому что знала, что если буду думать о ней слишком много, если буду вспоминать ее последние минуты…

— Прис?

Ее голос был едва слышен как шепот, но я покачала головой.

— Зови меня Сетелла. Тибрис — это Лукас, — пробормотала я ей на ухо.

— Вообще не произноси имени наместника.

Она отстранилась, ее рот открылся.

— Ти… Лукас здесь?

— О да. Он — причина, по которой ты жива. Он каждый день понемногу исцелял тебя, но тебе становилось все хуже. Это было…

— Как у твоего отца. Боги, это, должно быть, напомнило ему о…

О отчаянных попытках сохранить нашему отцу жизнь. Только теперь он знал, что это было не потому, что наша магия была принесена в жертву богам. Все это было из-за жадности короля.

Я хотела смерти Сабиума больше, чем когда-либо хотела чего-либо прежде. В тихие моменты я фантазировала об этом.

— Кто был тот человек, который помог мне прошлой ночью?

У меня было чувство, что я знаю. Я понизила голос, пока он не превратился в шепот.

— Как он выглядел?

— Я не видела его. Он оставался скрытым, но я могла слышать, как целительница что-то шепчет ему.

Мое горло сжалось, и я глубоко вздохнула. Он прошел через это ради меня. Даже после того, как я оставила его одного в королевских покоях.

— Его зовут Лориан. Он наемник. Не беспокойся о нем.

Глаза Асинии уже тяжелели.

— Съешь еще немного перед сном, — я пододвинула к ней хлеб.

Она взяла его, рассеянно отправив в рот. Что-то в моей груди расслабилось при виде того, как она ест. Она так сильно похудела, что платье висело на ней.

— Какой сегодня день? — спросила она с набитым ртом.

Я знала, о чем она спрашивала. Мое сердце сжалось в груди.

— Ты не сгоришь, Асиния. Я собираюсь вытащить тебя отсюда.

— Не забывай обо мне, — пробормотал Демос, и я повернулась, чтобы посмотреть на него.

Он прижался к решетке, все еще прислушиваясь к каждому нашему слову. Когда я нахмурилась на него, он без раскаяния пожал плечами. Он тоже выглядел лучше. Даже с тем скудным количеством еды, которое мы смогли ему принести.

— Я не забуду о тебе, — серьезно сказала я.

Он долго смотрел на меня, а затем улыбнулся. У меня снова возникло то смутное чувство узнавания.

— Мне нужно возвращаться, — прошептала я. — Увидимся завтра вечером.

Асиния обняла меня, и прошло много времени, прежде чем она, наконец, отпустила меня.

Оставить ее в той камере, когда она была не в себе от лихорадки, было самым трудным, что я когда-либо делала. Оставить ее там, когда она была в сознании, с дрожащей нижней губой…

— Я буду присматривать за ней, — хрипло сказал Демос.

Асиния поджала губы.

— Мне не нужно, чтобы ты присматривал за мной.

Он проигнорировал ее. Я кивнула в знак благодарности, и она бросила на меня предательский взгляд. Я не знала, что именно произошло между ними, но, очевидно, Асинии не понравился ее сосед.

Я остановила время и открыла дверь темницы.

Охранники стояли, один из них указал на то место у себя на поясе, где должны висеть ключи. Другой хмуро смотрел на него со своего места у стены. Я резко втянула воздух.

Я уронила ключи на пол позади охранника. Затем я запомнила лицо стоявшего охранника. Вероятно, теперь он внимательно следил бы за этими ключами. Я больше не могла рисковать навещать Асинию, когда он был одним из дежурных охранников. Я проклинала себя, возвращаясь в свои комнаты. Я слишком долго пробыла в подземелье. И я не могла позволить себе совершать подобные ошибки.

В последний момент я повернула налево, а не направо, направляясь к комнатам Лориана. Поскольку он уже был зол на меня, я постучала.

Он открыл дверь, схватил меня за руку и потащил в свою комнату.

— Ты не проберешься сюда сегодня ночью, дикая кошка?

Боги, этот человек раздражал меня.

— Я пришла поблагодарить тебя. За то, что ты сделал для Асинии. И, ах, прости, что оставила тебя прошлой ночью.

Он медленно покачал головой.

— Ты не сожалеешь.

— Ты этого не знаешь, — угрюмо сказала я.

Конечно, я не сожалела. Но я была благодарна, что он выполнил свое обещание.

Он просто улыбнулся. Моя нижняя губа выпятилась.

— Ты это заслужил.

Его улыбка стала шире. А потом я оказалась в его объятиях, прижатая к двери. Его рот был так близко к моему, что покалывание предвкушения прокатилось по моему телу. Я наблюдала за ним широко раскрытыми глазами, восхищенная, отчаянно желая увидеть, что он сделает дальше.

Лориан поднял руку, наклонился ближе и заправил прядь моих волос за ухо. Его палец коснулся раковины моего уха, и я вздрогнула.

Его глаза вспыхнули. И он сделал это снова.

Я вздохнула, и он словил звук ртом, глубоко проникая своим языком.

Его рычание было таким низким, что больше походило на рокот, и мои соски затвердели. Мой язык переплелся с его языком, пока я не вцепилась в него когтями, притягивая его ближе. Он поднял меня на руки, и я обхватила его ногами, прижимая к себе. Он был твердым и толстым, когда устроился между моих бедер, покачиваясь напротив меня.

Мой разум опустел.

И я застонала.

Он отстранился достаточно надолго, чтобы выругаться, а затем его огромная рука обхватила мою голову, его губы прижались к моему горлу, и его теплое дыхание затанцевало по моей коже. Он ткнулся носом в точку сбоку на моей шее, и я выгнулась.

— Ты такая сладкая на вкус. Ты будешь такая сладкая везде?

Мысль о том, что он пробует меня там, заставила меня застонать, и он снова выругался, его рот скользнул вверх по моей шее, пока он снова не нашел мои губы.

Я хотела его. Нет, я нуждалась в нем. Сейчас, сейчас, сейчас, сейчас..

Дверь завибрировала у меня за спиной. Лориан отстранился, и я запустила руку в его волосы, пытаясь притянуть его назад.

В его глазах промелькнуло веселье. Веселье и что-то более темное.

— В следующий раз, когда ты вот так окажешься в моих объятиях, ты моя, — прошептал он.

В дверь позади меня снова постучали. Вот что это был за звук.

Я притянула к себе свою магию, и стук мгновенно прекратился.

— Приготовься, Приска, — сказал Лориан. — Потому что у меня кончается терпение.

Я извивалась в объятиях Лориана, не обращая внимания на то, как колотилось мое сердце при этой мысли.

— Пусти, — потребовала я.

Он подчинился, и я посмотрела на него снизу вверх.

— Это была ошибка.

Если я думала, что его разозлит мое заявление, я ошибалась. Он просто слабо улыбнулся мне, открыл дверь и вытолкнул меня вон. Я проскользнула мимо посыльного, который держал в одной руке кусок пергамента. Привстав на цыпочки, я попыталась разглядеть, что именно написано в этом пергаменте.

— Приска.

Я вздохнула и прошествовала по коридору к своим комнатам. И холодной ванной.

Приска

На следующее утро я проснулась с валео рядом со своей кроватью. Я понятия не имела, как Тибрис пронес мне этот фрукт контрабандой, но я все равно оценила это.

Я провела утро рядом с королевой, скука одолевала меня, пока я отсчитывала часы до того, как смогу сбежать. К счастью, завтрак был подан в ее покои, и другие дамы тихо сплетничали, пока королева наблюдала. Наконец, она отпустила нас.

Тибрис встретил меня снаружи, взяв за руку. Просто двое брат и сестра вышли прогуляться. Ему было предоставлено разрешение на один час свободы, и только потому, что его считали таким усердным работником. Мой желудок скрутило при мысли о долгих часах, которые он проводил за работой, пока я ела пирожные с королевой.

Мы решили пойти кружным путем к Вайсеру, на случай, если кто-нибудь последует за нами. Это было маловероятно, но мы не хотели рисковать.

Он нежно сжал мою руку, когда мы выходили из ворот замка.

— Что случилось?

Я вздохнула.

— Просто… Ты так много работаешь.

Тибрис недоверчиво посмотрел на меня.

— Прис, я работаю с такими же людьми, как мы. Люди, которые приехали из деревень, чтобы работать в замке. Люди, которые никогда не представляли, сколько здесь магии. Люди, которые думают, что боги благоволят королевскому двору, а мы, деревенские жители, страдаем, потому что мы просто недостойны.

Я вскинула руки, когда мы завернули за угол. Над нами женщина развешивала одежду сушиться на своем балконе, в то время как пьяный лежал под ним в переулке. Мы приближались к трущобам.

— Ты передаешь мою точку зрения.

Тибрис покачал головой.

— Ты имеешь дело с людьми, которые верят — до мозга костей, — что боги считают их более достойными, чем мы. Люди, которые издеваются над нами, деревенскими жителями. Люди, которые вонзили бы нож друг другу в спину, только чтобы приблизиться к королю. Так что не жалей меня, Прис. Я бы еще сотню дней весело расставлял винныебутылки, если бы это означало, что я мог избежать общения с придворными.

Мы оба опустили головы, проходя мимо группы стражников, выставленных на улице. По словам Вайсера, городская стража каждый день сменяла друг друга в разных местах. Но хуже всего были случайные обыски. Я взглянула на мужчину, который раскинул руки, пока охранники издевались над ним, ища что-нибудь, что могло бы дать им повод запереть его.

Мое тело покрылось жаром, и у меня чесались руки заморозить всех охранников и преподать им урок.

— Я ненавижу это место.

Тибрис вздохнул.

— Я знаю.

Даже больший доступ к магии не мог затмить тот факт, что жизнь в городе для многих людей здесь была еще хуже, чем в деревнях. Теперь я поняла, почему Ритос сказал мне, что в этом городе есть те, кто использует огонь фейри прямо под носом у короля. Это был небольшой способ взбунтоваться, но все равно это был бунт. Иногда вам приходилось брать свои победы там, где вы могли их найти.

Затем я споткнулась, когда Тибрис толкнул меня в переулок. Я открыла рот, и он прижал палец к губам.

Я замерла.

— Что? — одними губами спросила я.

Он повернул голову, и я увидела, как мимо прошла группа торговцев, вероятно, направлявшихся на рынок. За ними следовала Мадиния с хмурым выражением лица, когда она, прищурившись, всматривалась вдаль.

Почему она следовала за нами?

Через несколько мгновений мы выползли из переулка.

— Мы должны действовать быстро, на случай, если она повернет обратно, — сказал Тибрис с суровым выражением лица.

Мы побежали по улице и свернули на следующий поворот налево. Впереди нас продолжала идти Мадиния, явно оглядывая улицу в поисках нас. Ей было просто любопытно? Хотела ли она найти что-нибудь, чтобы передать королеве? Или я сказала что-то, что вызвало у нее подозрения?

Тибрис постучал, и Вайсер немедленно открыл дверь, очевидно, ожидая нас. Он махнул нам внутрь, и мы последовали за ним на кухню. К сожалению, Марджи нигде не было видно. Вайсер прислонился к стене, уперев руки в бедра.

Выражение его лица было серьезным, глаза серьезными. Он так отличался от деревенского парня, которого я когда-то знала.

— Как Асиния?

Я улыбнулась.

— Ей лучше.

Рот Тибриса скривился.

— С небольшой помощью друга-наемника Приски. Но она все еще недостаточно здорова, чтобы путешествовать.

Вайсер скрестил руки на груди, услышав часть о друзьях-наемниках.

— Объясни.

Я была раздражена приказом. Рассказав Вайсеру все, что я знала о Лориане, я бы только разожгла его любопытство. И если бы Лориан узнал, он бы ни за что не помог мне снова.

— Я путешествовала с ним. Ему понадобились мои силы у городских ворот, поэтому он сохранил мне жизнь, а затем наши пути разошлись. Я не знаю, почему он в замке.

Вайсер открыл рот, но я уже двинулась дальше.

— Человек, ответственный за экипажи, — сказала я. — Ротник Боря. Есть ли какой-нибудь шанс, что его можно подкупить?

Вайсер покачал головой.

— Он один из самых ярых сторонников короля. Его магия сделала его одним из богатейших людей в королевстве. Он мог бы жить где угодно, и все же он остается при дворе.

— Как работают кареты?

— Все безлошадные экипажи взяты взаймы у короля. Хотя благородным семьям дано разрешение одалживать их, каждый месяц они должны быть возвращены королю и магия возобновляется. То, что им разрешено их одалживать, рассматривается как символ статуса. Знак благосклонности короля. По словам наших шпионов, все королевские экипажи указаны на одной карте в кабинете каретника. Еще один способ для короля отслеживать, кого посещают придворные.

Экипажи не сработали бы. Но я бы придумала другой способ. Я должна была. В моей груди поселилась дикая решимость.

Вайсер изучал мое лицо.

— В чем дело, Прис?

— Недостаточно освободить Асинию и Демоса. Я собираюсь освободить их всех.

Наместник уставился на меня с открытым ртом. Тибрис просто стиснул зубы. Он знал, что это произойдет. Наша дискуссия об этом велась тихими, шипящими голосами, мы оба были полны разочарования.

— Ты не можешь, — сказал Вайсер.

Впервые он казался слегка шокированным.

Но что-то во мне сейчас пробудилось. Что-то, что нуждалось в освобождении всех этих заключенных. Что-то, что кричало о возмездии.

— Подумай об этом. Если я вытащу двух человек, мы можем расширить план и вытащить их всех.

— Ты говоришь это так, как будто это легко. Как будто мы не пытались годами.

— За две недели до Дня Богов король устраивает еще один бал. По словам королевы, некоторые представители деревни останутся до Дня Богов. Подумай, каким ударом было бы для них стать свидетелями побега всей его темницы. Подумай о представителях, которые донесли бы эту новость до своих деревень. И подумай о таких же людях, как мы, у которых впервые появилась бы надежда.

Рот Вайсера скривился.

— В твоих устах это звучит так просто. Что эти люди должны делать, когда мы их вытащим? Куда они собираются пойти?

Я вздернула подбородок.

— Я наблюдала за заключенными. Разговаривала с некоторыми из них. Младшие дети… в основном они не выживают в темнице. Большинство из тех, кто еще жив, могут прожить двадцать пять зим. Они получают синюю метку, и они свободны.

Вайсер расхохотался, подняв руки.

— Что ж, в таком случае, все должно быть в порядке.

Смех исчез из его голоса.

— Ты пропустила ту часть, где Тибрис сказал тебе, что он копил годы только для того, чтобы получить для тебя синюю отметку?

Я взглянула на Тибриса. Он поморщился.

— Ты сказал, что есть другие варианты. Сейчас самое время начать расспрашивать окружающих. Я знаю, что это опасно. Тибрис и я сделаем все, что в наших силах. Но должен быть кто-то, кто может помочь.

Выражение лица Вайсера было каменным.

— Если бы я мог сотворить такое чудо, этот человек не смог бы справиться с тремя сотнями заключенных за одну ночь.

Он не говорил, что это невозможно сделать. Крошечный огонек надежды зажегся внутри меня, сияя, как один из тех сине-зеленых камней на рынке гибридов.

— Мы вывозим их из города. Заключенные будут разделяться, путешествовать группами. Они будут знать, куда идти и когда, так что твой контакт сможет связаться с ними всеми.

Голос Тибриса был тих.

— А те, кто слишком молод, чтобы сойти за двадцатипятилетнего зиму?

— Они все равно получают метку. И у них будет какое-то заклинание, делающее ее невидимой, — я развела руками. — Они отращивают длинные волосы. Они прячутся в течение нескольких лет, пока не смогут сойти за взрослого. Но как только они смогут сойти за него, они свободны. Они могут где-нибудь осесть и начать новую жизнь.

Вайсер закрыл глаза. Он хотел этого. Я знала, что хотел. И все же Вайсер жил здесь. Он знал, что можно сделать. А что нельзя.

Но, может быть… может быть, нас всех нужно было подтолкнуть. Всего один раз. Может быть, спасение этих людей стоило всего. Я могла бы оправдать это смущением, которое это вызвало бы у короля, надеждой, которую это дало бы другим гибридам… но трехсот жизней было достаточно. Это было все оправдание, в котором я нуждалась.

— Я не могу оставить этих людей там умирать, наместник. Я на это не способна.

Не Лина с ее серьезными глазами. Не Дашиел, который заслужил свою месть. Ни Демос, ни Асиния, ни любой другой заключенный не остались бы позади. Не тогда, пока я еще дышу.

Он ущипнул себя за переносицу.

— В тот момент, когда я увидел тебя снова, я понял, что ты все усложнишь.

Наконец, он тяжело вздохнул.

— Я ни на что не соглашаюсь, кроме как помочь тебе это устроить. Если я думаю, что это слишком опасно, я имею право сказать «нет». В любое время.

Победа вспыхнула во мне, и я постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.

— Прекрасно.

Часть напряжения покинула его плечи, и он прислонился к стене.

— Если бы мы могли сделать это…

Я ухмыльнулась.

— Кто отвечает за охрану на городских стенах?

— Король.

Тибрис кивнул, подхватывая мою мысль.

— Наверняка есть кто-то ниже него, кто следит за охраной.

— Патриарх Фэрроу.

Один из самых преданных королю людей. Я вздохнула.

— Кто работает под его началом?

Вайсер пожал плечами.

— Я разберусь с этим. Но ты права. Если мы собираемся вызволить наших людей, нам нужно увезти их как можно дальше от города и попросить любого, кто согласится помочь с метками, встретиться с ними в другом месте. Я выясню, кто наблюдает за стражей на городских стенах.

Я кивнула.

— Еще кое-что. Мне нужен еще один амулет для моих глаз. С каждым днем они светлеют все больше.

Вайсер поморщился.

— Женщине, у которой мы обычно покупаем амулеты, пришлось бежать из города. Другая была только что убита.

Мою грудь сдавило так, что стало трудно сделать полный вдох. Без амулета мои глаза были заметны. Это был риск, на который мы не могли позволить себе пойти.

Тибрис замер.

— Итак, мы найдем кого-нибудь другого.

— Амулеты становится все труднее найти. Изменение цвета глаз — последняя тенденция. Амулеты прикрепляются к браслетам, кольцам, серьгам…

— Я доверяю тебе свою сестру, — прошипел Тибрис.

Я потянулась и сжала его руку, непривычная к такому тону с его стороны.

Вайсер поднял руку.

— Я знаю. Просто не высовывайся, Прис, и через несколько дней у меня будет для тебя новое ожерелье.

Не в первый раз я возненавидела странный цвет своих глаз.

— Нам нужно идти. Одна из других фрейлин королевы последовала за нами сюда, — сказала я.

Кто знал, может быть, она бродила вокруг, надеясь снова мельком увидеть нас?

Обратная дорога в замок была долгой, но это дало мне время подумать.

— Я знаю, ты хочешь вытащить их, Прис, — сказал Тибрис, когда замок показался в поле зрения.

— Но… просто подумай, прежде чем делать что-либо, за что тебя могут арестовать. Я… я не могу потерять и тебя тоже.

Что-то в моей груди сжалось.

— Я знаю. Я обдумаю все. Мы разберемся с этим. Вместе.

Он кивнул, и я направилась в свою комнату, мысленно воспроизводя любопытство в глазах Вайсера, когда он узнал о Лориане.

Я не могла винить его. Мне тоже было любопытно.

Я знала, что Лориан не был громалианским принцем. Он спал на земле рядом со мной. Он останавливался в гостиницах, которые могли позволить себе только сельские жители. И он сражался как человек, которому это нравилось. Не только потому, что он был обучен.

И иногда, когда он сражался, он двигался быстрее, чем мог видеть глаз.

Возможно, в этом и заключалась его сила.

Это, безусловно, многое объяснило бы.

Лориан, должно быть, похож на настоящего громалийского принца. Но в тот момент, когда члены громалийской королевской семьи узнали, что происходит, уловка бы раскрылась. Лориан и остальные были мертвы. Мое тело похолодело при этой мысли.

Если громалийский принц не был выведен из строя. Я путешествовала с наемниками до границы с Громалией. Фейри вручил Лориану флакон. Возможно, фейри либо похитили, либо убили настоящего принца, и Лориан занял его место.

В этом случае громалийцы даже не узнали бы, что их принц исчез, если бы кто-то, кто знал принца, не общался с Лорианом.

Я сглотнула при мысли о такой жестокости. Но факт оставался фактом: без помощи Лориана Асиния могла быть уже мертва. Я была в долгу перед ним.

И все же мне нужно было быть осторожной. Я не знала, в чем заключалась его сила… или почти ничего о нем.

Но я знала, что когда он прикасался ко мне, как прошлой ночью, я чувствовала, что лечу. Чувство вины скрутило мой желудок, и я толкнула дверь в свои покои.

Даселис ждала меня меня внутри.

— Швея скоро будет здесь.

И тебе привет.

— Швея?

— Королева сказала, что тебе нужно несколько новых платьев. Что-нибудь модное для балов. С таким же успехом ты можешь раздеться прямо сейчас.

Несколько минут спустя я была завернута в банную простыню, швея окидывала меня критическим взглядом. Это была пожилая женщина со слегка сгорбленной спиной и глубокими морщинами на лбу.

— Отбрось простыню.

К счастью, Даселис и Эрея удалились. Швея начала снимать мерки. И я обратила свое внимание на зеркало передо мной.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я встретилась со своими собственными глазами. Амулет на моем ожерелье вообще больше не действовал.

— Одной из других фрейлин королевы пришлось внезапно уехать из города, прежде чем забрать свои платья. Я могу сшить их для тебя. Я поработаю над ее платьем в ближайшие недели.

Я едва скрыла содрогание. Чувство вины пронзило меня при мысли о женщине, которая бросилась обратно в свою деревню.

— Спасибо. Как тебя зовут?

Швея наклонила голову, оторвавшись от того места, где она измеряла мою талию.

— Телеан

— Я Сетелла.

Она просто кивнула. Когда она отступила, наши глаза встретились.

И кровь медленно отхлынула от ее лица.

— Твои глаза прекрасны.

Я прочистила горло, отводя взгляд.

— Спасибо.

Мое сердце пропустило несколько ударов, а затем начало учащенно биться. Видела ли она один из кусков пергамента, которые, вероятно, циркулировали с моим лицом и описанием на них. Я открыла рот, но слова не шли с языка.

В любую минуту она могла выбежать из комнаты и предупредить охрану.

Я заставила себя встретиться с ней взглядом.

— Пожалуйста, — вырвалось у меня.

Она просто покачала головой, наклонилась и протянула мне банную простыню.

— Мне конец.

Выражение ее лица исказилось чем-то, что могло быть горем, а затем она вышла за дверь.

Я ничего не сделала, чтобы остановить ее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Лориан

Я знал, что Приска что-то замышляет. И все же, когда она постучала в мою дверь, часть меня была убеждена, что она здесь, чтобы закончить то, что начала вчера.

Один взгляд на нее, и было очевидно, что этого не произойдет. Ее лицо было белым, как кость, и она казалась странно хрупкой.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Я открыл дверь шире, и она вошла. Это был ужасный день, и я провел большую его часть рядом с Сабиумом. Моя голова раскалывалась от редкой головной боли. И все же, в тот момент, когда вошла дикая кошка, мой член затвердел в предвкушении.

Я нахмурился, и Приска приподняла одну бровь.

— В чем твоя проблема?

Иногда мне хотелось иметь возможность поговорить с ней о своей жизни.

— Мои проблемы — это мои собственные.

Выражение ее лица стало холодным.

— Возможно, это нужно изменить.

Я махнул рукой так, как, я знал, она ненавидела, жестом предлагая ей говорить.

Она сердито посмотрела на меня, но глубоко вздохнула.

— Тебе что-то нужно в этом замке, и мне не помешала бы твоя помощь. Я думаю, мы должны работать вместе.

— Ты хочешь, чтобы я помог вытащить твою подругу.

Она изучала меня, как будто задаваясь вопросом, можно ли мне доверять. Я стиснул зубы. Эта женщина.

Но тебе нельзя доверять.

Я отогнал эту мысль и сосредоточился на Приске, когда она начала расхаживать по комнате. У нее были темные круги под глазами. Я обдумал все, что знал о ней, и моя кровь застыла в жилах.

— Ты планируешь вытащить их всех. Ты с ума сошла?

Она вздохнула.

— У меня есть план.

Я наблюдал за ней, и она пожала плечами.

— Прекрасно. У меня есть зачатки плана.

Конечно. Приска не удовлетворилась бы освобождением одного заключенного из королевской темницы — подвиг, который никогда не совершался раньше. Нет, она каким-то образом вообразила, что сможет вытащить их всех. И с ее силой, скорее всего, она смогла бы. Но она никак не могла вывезти их всех из города.

И все же…

Даже если бы она не смогла их вытащить, какой хаос воцарился бы, когда король узнал бы, что его пленники пропали? Это было бы идеальным отвлечением для моих собственных планов. Возможно, вмешалась бы судьба, и мы оба смогли бы получить то, что нам нужно. Надежда была почти чуждым ощущением на этом этапе моей жизни, но я чувствовал ее притупленную грань.

— Сколько заключенных там, внизу?

— Триста девять.

Я поморщился. Приска выпятила подбородок. Упрямая, как мул.

— Ты уверена, что все они..

— Гибриды? Да. Воров и убийц сажают в городскую тюрьму. Сегодня я узнала и кое-что еще. Эти камни океартуса? Они здесь не просто так. Король не просто сжигает гибридов. Сначала он их осушает.

Это имело смысл.

Она уперла руки в бока.

— Итак, если ты надеешься ослабить короля…

Я улыбнулся.

— Это то, что я делаю?

Она посмотрела на меня со своим дерзким маленьким носиком, и я не смог удержаться от улыбки. На ее лице промелькнуло удивление, но она быстро оправилась.

— Король станет еще могущественнее после Дня Богов. Что-то подсказывает мне, что ты предпочел бы, чтобы этого не произошло,

Я знал, что с такой ситуацией нам потенциально придется иметь дело. Внезапный приток магии для короля, который уже соперничал с фейри за власть. И я бы, действительно, предпочел, чтобы он не получил этой власти.

Приска одарила меня той понимающей улыбкой, от которой мне захотелось придушить ее. Или поцеловать. Или и то, и другое.

Я потерялся в фантазии о том, как моя рука сжимает ее горло, в то время как я вхожу в нее, давая понять, что я все еще главный.

— Лориан?

Румянец окрасил ее скулы. Она догадалась, куда ушли мои мысли. Это отвлечение должно было прекратиться.

— Когда я привел свою целительницу к твоей подруге, мы использовали туннель. Он существует уже много лет, и благодаря железу охранники перерезают глотки заключенным, даже если бы им удалось каким-то образом выбраться из своих камер и найти потайной вход, они были бы слишком слабы, чтобы добраться до конца туннеля.

Удивление и победа блеснули в ее глазах.

— Я знаю о туннеле. Я обыскивала подземелье в поисках этого входа. Ты скажешь мне, где он?

— Да.

Я мог видеть, как ее разум мгновенно обрабатывал эту информацию, когда она корректировала все планы, которые строила. Очаровательное создание.

— Где заканчивается туннель?

— Центральный рынок. Десятилетия назад рынка не существовало. Это была исключительно площадь казней. Туннель позволял охранникам выводить заключенных прямо на смерть.

В День Богов улицы были бы красными от крови. Даже такой человек как я, которого мало заботили страдания других, мог почувствовать, что это мерзко.

Приска вздрогнула и повернулась, чтобы еще немного походить. Каждый раз, когда я наблюдал за ее планом, я невольно становился все более заинтригованным. Она всегда соображала быстро — тот факт, что она выжила после того, как мы оставили ее в тот день, был доказательством этого.

Мой разум снабдил меня воспоминанием о ней, лежащей рядом с Галоном, с бледной кожей — такой бледной, что казалось, будто она уже мертва. То, как она умоляла меня, а затем ее глаза горели, безмолвно клянясь отомстить.

Эта искра почти погасла, как один из костров Ритоса. Мои руки сжались в кулаки при этой мысли. Впервые я почувствовала что-то, что могло быть… сожалением.

Она повернулась и пристально посмотрела на меня.

— Твои глаза меняются, — сказал я.

Это было опасно для нее. И все же, как будто что-то внутри меня открылось, когда я смог увидеть золотые искорки в ее глазах.

— Я знаю, — вздохнула она. — Сейчас трудно найти чары.

Я начинал понимать, что ненавижу это, зная, что она скрывается по замку, используя магию, для которой, если честно, у нее должны были быть годы, чтобы тренироваться, а не дни. Я ненавидел то, что она часто бывала в подземельях, где все, что требовалось, — это одно неверное движение, один момент невнимательности, и она была мертва.

Тот факт, что она каким-то образом заставила меня вот так заботиться о ней — до такой степени, что я был рассеян, занятый своей собственной задачей…

Я сердито посмотрел на нее.

— Ты слишком многим рискуешь.

Она бросила на меня тот настороженный взгляд, который сказал мне, что она хотела мне что-то сказать, и мне это не понравится.

— Покончи с этим.

Она говорила небрежно, но было легко заметить страх, промелькнувший на ее лице.

— Швея увидела мои глаза. Она обратила внимание на цвет. Ее лицо побелело, и она выбежала из комнаты.

Значит швея будет мертва.

— У тебя лицо убийцы, — пробормотала она. — Я не хочу, чтобы она умерла, Лориан.

Тот факт, что швея еще ничего не сказала, вероятно, означал, что она надеялась дождаться удобного случая, чтобы воспользоваться этой информацией. В любую секунду Приску могли арестовать. Мои инстинкты требовали от меня устранить угрозу.

— Тогда убеди ее не говорить ни слова. И быстро.

— Расскажи мне что-нибудь, — внезапно сказала она.

Почти отчаянно.

— Один из секретов, которые ты скрываешь. Пожалуйста.

Я изучал ее лицо. Ее глаза были прикованы к моим, она прикусила зубами нижнюю губу. Это было похоже на какое-то испытание. И по какой-то причине я хотел пройти его.

К сожалению, я не мог рассказать ей свои собственные секреты. Если бы она точно узнала, почему я здесь…

По какой-то причине мысль о том, что она смотрит на меня со страхом и отвращением, заставила мой желудок скрутиться.

— Король, — сказал я хриплым голосом. — Что ты знаешь о нем?

Она нахмурилась, явно не ожидая такой темы.

— У него есть сын, Джамик, который находится в одном из королевских поместий. Джамик пережил девятнадцать зим, — сказала она.

— И он, вероятно, вернется на бал в честь Дня Богов. По слухам, он редко видится с королем.

Она нахмурилась еще сильнее, и я наклонил голову.

— В чем дело?

— Так сказала моя мать. Она настояла, чтобы я нашла принца.

Она выглядела усталой. Выжатой. И все же, пришло время ей узнать хотя бы часть того, что делало Сабиума таким опасным.

— Возможно, ты захочешь присесть.

Ее глаза сузились, глядя на мое лицо, но она села на длинный диван.

Я глубоко вздохнул.

— Это прапрадедушка короля начал войну с фейри.

Она кивнула.

— И что ты знаешь о сыне Регнера?

— Его звали Кротопос. Кротопос умер, но его жена была беременна, и его сын Эйбриас — внук Регнера — занял трон. Сына Эйбриаса звали Хиарнус — отец Сабия..

Я не был удивлен, что Приска знала это. Большинству жителей деревни рассказывали о королевской семье больше, чем о языках или элементарной математике.

Было непривычно говорить о короле с кем-то, кроме моих людей. Но я заставил себя продолжать говорить.

— А что, если я скажу тебе, что все они были одним и тем же человеком?

Ее нахмуренное лицо усилилось, за ним немедленно последовало недоверие. Приска вскочила на ноги.

— Это невозможно. Магия работает не так.

Что-то, что могло быть предательством, напрягло ее плечи. Я поймал ее за руку, когда она двинулась к двери.

В редкий момент уязвимости она попросила открыть секрет. И теперь она думала, что я лгу ей.

Нет, я понимал. Она надеялась, что я лгу ей. После всего, то что она узнала, это было осознание, которое ранило бы сильнее всего. Ее собственный отец умер, потому что у ее брата осталось совсем немного силы. И все же король был почти бессмертен.

— Я не играю в игру. Регнер был королем, который начал забирать силу у своих подданных. Ты не думаешь, что возможно, что он смог бы найти способ имитировать фейри и прожить долгую жизнь?

Она сглотнула, ее пристальный взгляд изучал мое лицо.

— Но это означало бы… Убивает ли он мальчиков, которых называет своими сыновьями?

— Вероятно.

— Но как он попадает в шкуру младших мальчиков?

— Изменить внешность легко, если у тебя есть доступ к правильному виду магии, — я приподнял ее ожерелье, приподняв бровь.

— Небольшое обаяние — это одно. Ты говоришь о том, чтобы полностью изменить его внешность.

— Это достаточно легко сделать с украденной силой. Часто мальчиков отсылают на время, когда они из мальчиков превращаются в мужчин. Таким образом, ему не нужно быть точным с их особенностями.

Она стряхнула мою руку, снова поворачиваясь, чтобы расхаживать по комнате. Я никогда не пойму, как у женщины не закружилась голова.

— Сабиум стареет, — пробормотала она. — По крайней мере, снаружи. Это только вопрос времени, когда он снова инсценирует свою смерть. А затем тайно убьет мальчика, которого растил как своего сына.

Она повернулась и встретилась со мной взглядом.

— Он действительно такой злой?

Я обхватил ладонями ее щеки. Ее кожа была мягче, чем имела право быть.

— Он хуже. Он убежден, что его действия направлены на всеобщее благо.

Приска

Тихих вечеров после ужина больше не было. Начали прибывать представители из деревень, и каждый вечер начинались танцы, которые продолжались до раннего утра.

Ожидалось присутствие королевы, а значит, и ее фрейлин. Каждый вечер после танцев я отводила Тибриса в подземелья. Он также начал навещать других заключенных и обрабатывать раны у них на плечах. Каждый раз, когда мы поднимались по лестнице в подземелье, он выглядел все более усталым.

Я предупредила его, что меня могут арестовать в любой момент. Я должна была верить, что Лориан не рискнет убить любимую швею королевы. И все же, она не сказала ни слова. Я мельком видела ее вчера, что означало, что Лориан сдержал свое слово. Пока.

Когда я сказала Тибрису, что женщина узнала мои глаза, у него появилось выражение лица, которого я никогда раньше не видела.

— Если тебя арестуют, я убью Вайсера.

Он не шутил. Я сглотнула.

— Может быть, тебе стоит сделать перерыв в исцелении на ночь.

Он просто покачал головой.

— Чем больше заключенных смогут получить доступ к своей магии, тем лучше.

Мне нужно было поговорить с Лорианом. Нужно было убедить его, что если швея передумает и меня арестуют, и казнят, ему придется сотрудничать с Тибрисом, чтобы освободить заключенных.

Сегодня вечером я сидела за нашим столом, слушая, как другие женщины сплетничают. Лисвет поднялась, чтобы потанцевать с одним из советников короля — развратным стариком, который настаивал на том, чтобы танцевать с каждой из нас по крайней мере один раз каждый вечер.

Дэвис Боря однажды уже приглашал Мадинию на танец, и она отказала ему, заявив, что у нее болят ноги. Теперь он сидел рядом со своим отцом, его темный пристальный взгляд постоянно перемещался на нее. Мне было бы жаль его, но, по слухам, он не утруждал себя расспросами других женщин, прежде чем прикоснуться к ним. Женщины, чьи отцы не были близки к королю. Женщины, которых он ловил в комнатах для прислуги и конюшнях.

Карасели скользнула на пустое место Лисвет. Судя по злобному выражению ее лица, это было не потому, что она хотела подружиться.

— Катине бы это понравилось.

Она наклонилась ближе, ее глаза были холодны.

— Ничто так не доставляет ей удовольствия, как танцы.

Я сохранила скучающее выражение лица с намеком на замешательство.

— Это правда?

Она медленно улыбнулась мне, и у меня вспотели руки.

— Я знаю, что ты как-то причастна к ее удалению от двора, — прошипела она.

Я заставила свой рот открыться.

— О чем ты говоришь?

— В отличие от остальных этих идиотов, я знаю, как все устроено. Никто не спотыкается в таком положении, как ты. Все, что тебе было нужно для того, чтобы твои планы сработали, — это чтобы Катина исчезла. И когда я узнаю, что ты сделал, я заставлю тебя заплатить.

Я опустила взгляд. Надеясь, что она подумает, что я запугана. На самом деле, мне нужно было убедиться, что она не обращает пристального внимания на мои глаза. Другие дамы замолчали, и Мадиния прочистила горло.

Я открыла рот, но глубокий голос заставил меня снова его захлопнуть.

— Сетелла?

Я сделала долгий, глубокий вдох и заставила себя улыбнуться, взглянув на придворного, стоящего передо мной.

Пейтер был удивительно красив, я могла это признать. Он также был одним из немногих придворных, которых я не хотела закалывать своим столовым ножом. С его сверкающими голубыми глазами и светлыми кудрями, он обладал мальчишеским шармом. Почти невинный, чего я не часто видела в этом месте.

Но иногда, разговаривая с ним, я чувствовала, что хожу по натянутому канату, когда он задавал вопросы о моей деревне. Я знала достаточно о Мистране, чтобы правильно усвоить основы, но я была в ужасе от того, что разожгу его любопытство — и это любопытство означало бы, что он присмотрится поближе к тому, кем я притворяюсь.

— Ты потанцуешь со мной?

Если он и почувствовал напряжение за нашим столом, то вежливо проигнорировал это.

Я покраснела.

— Боюсь, я не очень искусная танцовщица.

Сидящая через стол Мадиния фыркнула в знак согласия. Я повернула голову, и она подняла одну бровь, глядя на меня.

Я нахмурилась в ответ.

— Да, я потанцую с тобой, — сказала я, и Пейтер протянул руку.

Вложив свою руку в его, я последовала за ним в меньший бальный зал, примыкающий к столовой. Музыканты играли веселую мелодию.

— Ты научишь меня шагам?

Восторг промелькнул на лице Пейтера.

— Конечно.

Он поднял наши соединенные руки, скользнув другой рукой мне на талию.

Он провел меня по ступеням, ни разу не поморщившись, когда я повернула не в ту сторону или наступила ему на пальцы ног. Когда он закружил меня, я рассмеялась.

Звук потряс меня. Я не могла вспомнить, когда смеялась в последний раз.

У меня скрутило живот. Асиния сидела, съежившись, в морозильной камере, а я танцевала этажом выше нее.

— Ты прекрасна, — сказал Пейтер.

Я попыталась улыбнуться, и он замедлил наши шаги.

— Что случилось?

— Ничего, — сказала я.

Пары кружились позади нас, и я замерла. Это был… Март?

Пейтер проследил за моим взглядом.

— Ты уверена, что ничего не случилось?

Я улыбнулась ему всем, что у меня было.

— Я уверена.

Я посмотрела через плечо Пейтера. Мой взгляд встретился с взглядом Лориана. Он смотрел на меня мрачно и хмуро, и я подняла одну бровь.

Неужели он мог… ревновать?

После следующего танца я поблагодарила Пейтера и, смеясь, попросила отдыха, настаивая на том, что у меня болят ноги. Он притворно вздохнул, но отпустил меня, отведя в угол комнаты и жестом попросив слугу принести кубок вина.

— Пообещай мне еще один танец после того, как отдохнешь, и я оставлю тебя восстанавливаться, — я кивнула, и Пейтер ухмыльнулся мне, поворачиваясь, чтобы уйти.

Сегодня начало прибывать все больше и больше представителей деревень. Королева сидела за королевским столом, разговаривая с одним из придворных, наблюдая, как некоторые жители деревни выставляют себя дураками, потягивая вино ее мужа. Она объявила все танцы пустой тратой времени, и сегодня она, наконец, постановила, что ее дамам не нужно страдать только потому, что она была такой, и мы можем идти спать, когда устанем. Я могла бы пересчитать по пальцам одной руки количество достойных поступков, которые она совершила с тех пор, как я встретил ее, но это был один из них.

— Наслаждаешься жизнью?

Я обернулась.

— Март.

Я действительно видела его.

Он бочком подошел ко мне с кубком вина в руке, наблюдая за танцами. Его волосы тоже потемнели, и он выглядел усталым.

— Что ты здесь делаешь? — я до смешного скучала по нему.

На самом деле, я изо всех сил старалась не улыбаться ему.

Он ухмыльнулся мне, но его глаза превратились в лед, когда Сабиум проходил мимо. Было странно видеть злобу на лице Марта. Он был похотливым. Тем, кто никогда ничего не принимал всерьез. Кроме того, что спал с женщинами.

— Служу своему принцу. Что еще?

— Угу. Ну, а я… — мое сердце остановилось.

Март проследила за моим взглядом.

— Кто это?

Я уставилась на красивого мужчину с широкими плечами и улыбкой, которая приглашала улыбнуться в ответ. У меня так пересохло во рту, что я едва могла произносить слова.

— Приска?

— Его зовут Тол. Я думала, может быть, я увижу здесь его отца, но не…

Мое сердце разбилось, когда я смотрела, как танцует Тол. Смотрела, как он смеется. Смотрела, как он поднимает руку другой женщины — точно так же, как когда-то сделал со мной.

— Что случилось? — спросил Март.

— Ничего.

Он проследил за моим взглядом туда, где теперь танцевал Тол, свет от люстр падал на его красивое лицо.

— Ах, — сказал он. — Так вот как обстоят дела. Он из твоей деревни.

— Да.

Тоска по дому поразила меня, как пощечина наотмашь, когда я наблюдала за Толом. Посещение города стало бы самым ярким событием в его жизни. Когда он рассказывал людям дома, что танцевал в одном зале с королем?

У меня скрутило живот.

Мимо неторопливо прошел Лориан, выглядя точь-в-точь как избалованный принц, которого он играл. Его взгляд встретился с моим, и он изменил курс, проскользнув сквозь толпу, чтобы встать рядом с Мартом.

— Что ты делаешь? — прошипела я. — Нас не должны видеть вместе.

Он вяло пожал плечами.

— Я принц. Ты симпатичная придворная. От меня ожидают… флирта.

Я обдумывала это, пока он что-то бормотал Марту. Затем Лориан встал рядом со мной.

— Что случилось?

Если бы еще один мужчина спросил меня об этом сегодня вечером…

Я открыла рот, но Март вмешался. Как обычно.

— Приска наблюдает за красивым мальчиком из своей деревни.

Мои щеки горели. Март, вероятно, был всего на несколько лет старше Тола, но он говорил о нем, как о ребенке.

Лориан проследил за моим взглядом.

— Дай угадаю. Ты отчаянно желаешь оказаться в его объятиях и притвориться, что ты просто обычная женщина.

Я ненавидела то, что он так быстро меня раскусил.

— Пошел ты.

— Возможно, я когда-нибудь пойду туда, где меня уже кто-то ждет.

Он повернулся к Пелопии и подмигнул ей. Она действительно захлопала ресницами.

Я ухмыльнулась.

— Похоже, у нее что-то застряло в глазах. Должно быть, поэтому она настолько слепа, что допускает мысль о тебе в своей постели.

— Ревность — самая непривлекательная черта.

Улыбаясь, я перевела взгляд туда, где меня ждал Пейтер. Лориан напрягся, и я одарила его надменным взглядом, который, я знала, заставил бы его захотеть придушить меня.

— Это так, не так ли?

Лориан обнажил зубы в пародии на улыбку. Что бы ни вылетело из его ненавистного рта дальше, это было бы порочно.

Он наклонился ближе, его теплое дыхание коснулось моего уха. Я вздрогнула, взглянув на Пелопию, которая хмуро смотрела на меня с другого конца комнаты.

— Ты говоришь о спасении гибридов в подземелье под нами, но ты все еще та напуганная маленькая девочка, которая ждет пробуждения от кошмара. Тебе лучше найти способ перестать убегать от своей судьбы, потому что люди, которые отказываются принимать реалии своей жизни, — это не те люди, которые освобождают беспомощных и порабощенных.

Оцепенение охватило мое тело. Я долго смотрела на Лориана. Что-то мелькнуло в его глазах, но я уже отвернулась, направляясь к двери.

Я покончила с этой ночью.

Я глубоко вдохнула свежий воздух, когда вошла в зал. Мои ботинки отдавались эхом по камню, пространство было пустым, все либо смотрели, либо участвовали в танцах.

Огромная рука опустилась на мое плечо. Лориан развернул меня, прижимая к стене.

Я бросила взгляд в конец коридора. Это привлекло бы внимание любого, кто случайно проходил мимо.

— Что ты делаешь?

Он нахмурился, глядя на меня сверху вниз. Что-то, что могло быть беспокойством, промелькнуло в его глазах.

— Почему ты так расстроена?

Я вскинула руки в воздух.

— Ты только что назвал меня испуганной маленькой девочкой.

— А ты называл меня и похуже, — он наклонился еще ближе, изучая мое лицо.

Я толкнула его в грудь.

— Ты с ума сошел? Кто-нибудь увидит.

Последнее, в чем кто-либо из нас нуждался, это в том, чтобы двор сплетничал о нас. Сплетни заставили бы людей присмотреться повнимательнее.

Лориан вздохнул. У меня закружилась голова, когда он открыл ближайшую дверь и втолкнул меня внутрь.

Я зарычала.

— Это тебя удивит, так что приготовься — не все твое дело.

— Все, что касается тебя, — это мое дело. Это не игра, — его слова были ровными, но его глаза сверкали на мои.

Мой смех был таким горьким, что я едва узнала его.

— Никто не знает этого больше, чем я!

Он изучал мое лицо долгое, неловкое мгновение.

— Ах.

— Ах?

— Деревенский парень что-то значит для тебя.

Воздух между нами стал опасно горячим.

Я сглотнула.

— Как я уже сказала, не твое дело.

— Он говорил тебе красивую ложь? — мягко спросил Лориан.

— О нет. Ты бы сказала ему красивую ложь. Потому что ты никогда не собиралась оставаться в той деревне и рожать от него детей. Неважно, как сильно ты этого хотела. Неважно, насколько сильно ты игнорировала реальность и притворялась, что тебя не сожгут заживо за то, что у тебя хватило наглости сохранить то, что принадлежало тебе.

Что-то острое вонзилось мне в живот.

— Остановись.

Он наклонился ближе.

— Когда ты будешь плакать в подушку сегодня вечером, помни одну вещь. Между вами двумя это никогда бы не сработало.

Печаль украла воздух из моих легких. Гнев вернул его обратно. Я толкнула Лориана в грудь. Как и следовало ожидать, он поймал мои руки.

— Ты ничего не знаешь.

— Я это знаю. Ты хотела его, потому что он был красив, но самое главное, он был в безопасности. Ты не была создана для безопасной жизни. Жизнь, состоящая из поцелуев в щеку и посредственного траха. Жизнь, состоящая из сплетен с сельскими жителями.

Мои щеки горели.

— Эти жители деревни — хорошие люди.

— Эти деревенские жители смотрели бы, как ты горишь, и ты это знаешь.

Я вздрогнула. Лориан выругался и отпустил мои руки.

Затем его рот накрыл мой, и я почувствовала вкус его разочарования и ярости. Воздух покинул мои легкие, но дыхание было второстепенным по сравнению с ощущением его твердости и ярости против меня.

— Твой Тол никогда бы не дал тебе этого, — прошептал он мне в губы. — И ты это тоже знаешь.

Он сделал шаг назад.

— Пока ты не столкнешься лицом к лицу с реальностью своей жизни, ты навсегда останешься ее жертвой.

Затем он вышел из комнаты. Он не оглянулся.

Я ненавидела его.

Возвращаясь в свои покои, я бросилась на кровать. Но я не плакала.

Я была слишком зла.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Приска

Я была в мрачном настроении на следующее утро, когда Эрея и Даселис разбудили меня. Как обычно, Даселис тоже, в то время как Эрея лучезарно улыбалась мне. Служанки суетились вокруг, раздвигая занавески и что-то бормоча друг другу.

Я спустила ноги с кровати, и мой взгляд упал на новое ожерелье рядом со свежим valeo на моей тумбочке. Я улыбнулась. Вайсер справился, и Тибрис, вероятно, помог. Но как им удалось пронести это контрабандой, пока я спала? В эти дни я просыпалась легко и часто.

Я взяла ожерелье и чуть не подавилась при следующем вдохе. В отличие от дешевой безделушки, которая сейчас висела у меня на шее, это ожерелье было… великолепным.

Цепочка была такой тонкой, что я повозилась с ней, когда попыталась ее надеть. Спустив ноги с кровати, я подошла к своему длинному зеркалу и изучила драгоценный камень.

Центральный камень был таким же золотисто-коричневым, как мои настоящие глаза, только он поблескивал на свету. Камни, окружающие его, были бы поддельными, но они мерцали как настоящие бриллианты.

Очевидно, Вайсер чувствовал себя неловко из-за того, что я была близка к тому, чтобы разгуливать совсем без очарования. Либо это, либо мой брат напугал его.

Как служанка, ношение этого ожерелья привлекло бы слишком много внимания. Как от одной из фрейлин королевы, от меня ожидали, что я буду носить драгоценности. Кое-что, о чем Мадиния напомнила мне всего несколько ночей назад.

— Телеан скоро будет здесь.

Эрея улыбнулась мне, отворачиваясь от завязывания тяжелых занавесей.

— Ты позаботишься о королеве позже.

У меня кровь застыла в жилах. Швея возвращалась? Это был трюк? Может быть, она действительно возвращалась с королевской охраной.

Даселис вышла из ванной комнаты.

— Внутрь, — сказала она.

— Ты выглядишь усталой, — пробормотала Эрея. — Плохо спала?

Мой разум отказался позволить мне отдохнуть. Вместо этого он услужливо предоставил мне образы наполненных ненавистью глаз Карасели, красивого лица Тола и рычащего на меня Лориана. Не говоря уже о страхе, что в любой момент Телеан может рассказать другим именно то, что она заметила в моих глазах.

— Это был не самый лучший день.

— Должно быть, трудно спать на такой большой кровати в такой теплой комнате, — пробормотала Даселис.

Я вздохнула и пошла в ванную комнату. Позади меня Эрея и Даселис о чем-то шептались.

Эрея проскользнула в комнату и поболтала со мной, вероятно, пытаясь загладить мрачное настроение Даселис. Я время от времени кивала, хотя она, казалось, не требовала ответа. Мое внимание привлекло, когда она обсуждала Лориана.

— Я слышала, принц Рекья сегодня отправился на охоту с королем. Он такой красивый, — вздохнула она.

Я сохранила эту информацию. Всегда было хорошей идеей узнать, что задумал Лориан.

— Быстро прими ванну, — пробормотала Даселис, когда она наклонила голову.

— Хорошо.

Эрея оставила меня заканчивать, и я провела камнем, который она дала мне, по своим ногам. Он каким-то образом убрал волосы, сделав мои ноги гладкими. Хотя это не смогло убрать шрамы и синяки, украшавшие мои голени.

Мой палец коснулся шрама на колене, и лицо Тола вспыхнуло в моем сознании. Асиния все еще дразнила меня тем днем, когда Тол тренировался с Тибрисом. И Тол снял свою рубашку.

В то время мне было всего восемнадцать зим, я проходила мимо поляны, где тренировались мальчики.

В тот момент я поняла, что Тол больше не мальчик.

Я споткнулась и упала ничком, и это видел почти каждый мальчик в нашей деревне. Мои глаза горели, щеки пылали, но именно Тол прекратил тренировку и помог мне подняться. Тол, который ухмылялся мне сверху вниз, выставляя напоказ всю эту гладкую, бледную кожу.

В тот момент, когда я увидела его вчера, мне ничего так не хотелось, как встать перед ним, пока он меня не узнает.

Я хотела сказать ему, что да, я была продажной, но это была не моя вина, а король был грязным лжецом, и в жизни было нечто большее, чем обучение в королевской армии и передача нашей силы, как марионеткам.

Дай угадаю. Ты отчаянно желаешь оказаться в его объятиях и притвориться, что ты просто нормальная женщина.

Я желала. В тот момент, когда я увидела Тола, его широкую улыбку и эти ямочки на щеках, мне захотелось хоть на мгновение притвориться.

Ты хотела его, потому что он был красив, но самое главное, он был в безопасности. Ты не была создана для безопасной жизни. Жизнь, состоящая из поцелуев в щеку и посредственного траха. Жизнь, состоящая из сплетен с деревенскими жителями.

Мои глазагорели. Лориан не понимал, о чем он говорит. И какова была альтернатива? Жизнь в бегах? Борьба, убийства и интриги?

Хуже всего было то, что… он был прав. По крайней мере, о том, что я чувствовала… Нет. То, как отреагировало мое тело, когда Лориан завладел моим ртом, словно он был создан для него.

Прикосновение руки Тола заставило меня вздохнуть.

Поцелуи Лориана заставляли меня гореть.

И я ненавидела этот факт так же сильно, как и жаждала его.

Для Лориана все это было игрой. Забавный способ для него подшутить надо мной. Заставить мои бедра сжиматься, а сердце болеть. Еще один способ для него сделать меня жестокой и подлой, такой же, как он.

Пока ты не столкнешься лицом к лицу с реальностью своей жизни, ты навсегда останешься ее жертвой.

Я вышла из ванны, и раздался стук в дверь. Мое сердце бешено колотилось, но я не слышала никаких мужских голосов. И охранники не стали бы стучать.

Завернувшись в банную простыню, я вошла в комнату. Даселис и Эрея разговаривали с Телеан. Позади нее еще две служанки несли платья, которые они положили на мою кровать. Глаза Телеан встретились с моими.

Через несколько секунд мы остались одни.

Мы смотрели друг на друга долгое неловкое мгновение.

— Ты не пошла к стражникам, — пробормотала я.

Была ли это та часть, где она требовала чего-то от меня в обмен на свое молчание?

Ее брови нахмурились.

— Ты думала, я так сделаю?

— Ну…да.

— Мне жаль. Моей реакцией было пойти куда-нибудь в тихое место, где я могла бы выплакаться.

Я наклонила голову.

— Выплакаться? Почему?

Она прерывисто вздохнула.

— Потому что, видишь ли, я знала твою мать.

На какой-то безумный момент я подумала, что она имела в виду маму. А потом я поняла. Она имела в виду мою настоящую мать. Моя кожа стала липкой.

— И откуда ты знаешь, кто моя мать? Мы только что встретились.

— Эти глаза, дитя. Однажды я заглянула в глаза точно такого цвета. И ты выглядишь точь-в-точь как твоя мать, даже с темными волосами, — она глубоко вздохнула и снова встретилась со мной взглядом. — Твоя мать была моей лучшей подругой. Ты называла меня тетей. Она встретила меня за много лет до того, как познакомилась с твоим отцом, когда искала швею, которой могла бы доверять, чтобы быть честной с ней. Мы сблизились, пока не поделились всем. И когда пришло время для детей, она умоляла меня остаться твоей няней.

Она улыбнулась, но ее глаза блестели.

— Твое настоящее имя Нелайра.

У меня скрутило живот. Говорила ли эта женщина правду? Чего она добивалась ложью? Она уже знала, что я не та, за кого себя выдавала, и в любой момент могла сообщить эту информацию охране.

Кто-то, кого моя биологическая мать считала достаточно близкой, чтобы называть сестрой. Кого-то, кого я называла тетей. Член моей семьи, который был все еще жив. Возможно, она могла бы даже рассказать мне о моей матери. О моем отце. Были ли у меня братья и сестры? Я заставила себя подавить надежду, которая вспыхнула в моей груди.

Я не могла позволить себе совершить здесь ошибку. Не могла позволить себе слепо доверять. Как бы сильно я ни хотела, чтобы она сказала мне правду, мне нужно было больше.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

Намек на улыбку изогнул ее губы.

— Такая подозрительная. Держу пари, ты владеешь магией времени, совсем как твоя мать.

Я вздрогнула, а она просто вздохнула, взяв одно из платьев.

— Мы вполне можем покончить с этим, пока я рассказываю тебе то, что тебе нужно знать.

Я не обратила внимания ни на какое из платьев, когда она помогала мне надеть его. Член моей семьи. Помнит ли она, как смеялся мой отец? Были ли мои родители счастливы вместе? Где мы жили? Я была так погружена в свои мысли, что чуть не пропустила, когда она начала говорить.

— Задолго до твоего рождения наш народ жил в Кроуите.

Я замерла.

— Кроуит?

Это был город, о котором вице-президент упоминал в одной из своих записок Тибрису. Город, который когда-то был знаменитым местом обучения, пока жестокий брат короля фейри не разрушил его, убив сотни тысяч людей.

— У нас там была община. В отличие от остальной части Эпроты, нашим людям были рады.

Ее голос стал задумчивым, взгляд отстраненным.

Я даже не могла себе этого представить.

— Эти… гибриды?

Она кивнула, обходя меня, чтобы подтянуть мне платье.

— Король редко присылал своих собственных асессором, а нашим платили. Даже наша жрица была гибридом. Мы жили в мире.

— Я тоже там жила?

Телеан сделала шаг назад, и наши глаза встретились в зеркале.

— Это выглядит прекрасно.

Я взглянула на лавандовое платье без особого интереса.

— Я жила в Кроуите?

— Да. С твоими родителями. И твоим братом.

У меня был еще один брат. Мое горло сжалось так, что мне пришлось бороться, чтобы выдавить из себя слова.

— Где они?

— В ночь, когда пришли фейри — в ночь, когда Кровожадный Принц разрушил наш город, твоя мать вошла в твою комнату и обнаружила, что тебя нет, а твой брат лежит без сознания на полу своей комнаты. Ты пережила всего три зимы. Сначала мы подумали, что ты ушла из дома. Ты была любопытным, не по годам развитым ребенком.

Телеан глубоко вздохнула, ее глаза затравленно блуждали.

— Я все еще слышу крики твоей матери.

Женщина, которую я считала своей настоящей матерью, причинила эту боль. Было трудно представить, что женщина, которую я любила — женщина, которая умерла всего несколько недель назад, — причиняет кому-то такую боль. Даже если она настаивала, что сделала это, чтобы спасти мою жизнь.

— Все начали искать тебя. Я помню твоего брата и то, как он плакал, умоляя твоего отца найти тебя. Он сам пережил всего шесть зим и клялся, что кто-то пришел и забрал тебя. В конце концов, одна из соседок сказала, что видела, как Вуена входила через боковую дверь. Она была провидицей, и большинство доверяло ей доступ в их дома.

Выражение лица Телеан напряглось, ее глаза заблестели. Для нее, для моей настоящей семьи, мама была злодейкой, которая предала их доверие, забрав меня у людей, которые любили меня.

— Что случилось потом?

Мои губы онемели. Телеан помогла мне снять платье и потянулась за другим.

— Затем Кровожадный Принц сжег наш город дотла. Никто не знает почему. Мы были близко к границе с фейри, но они знали, что мы гибриды. Часто они возвращали нам наших детей, когда они случайно пересекали границу.

Она покачала головой.

— Я больше никогда не видела твоих родителей.

Нет. Нет, я собиралась встретиться с ними. Я собиралась сказать им, что я все еще жива, и мы собирались наверстать все потерянные годы. Я собиралась обнять свою мать, посмеяться с отцом и познакомить моего брата с Тибрисом.

Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как жар обжигает мои глаза.

— Они…умерли?

— Я не знаю. Я упала, когда убегала, и ударилась головой. Когда я очнулась, я была наполовину засыпана пеплом, а наш город исчез. Люди короля пришли и собрали всех выживших. Большинство считало, что мы спасены. Но каким-то образом он знал, что многие из нас были гибридами. Я должна была сгореть вместе с остальными, но королева узнала о моем мастерстве швеи, и король пощадил меня в качестве свадебного подарка ей. Это тебе идеально подходит, — восхитилась она.

Я уставилась на нее с разинутым ртом. Что она думала о платье?

Она грустно улыбнулась мне.

— Я годами жила с этой потерей, дитя. Теперь я должна сказать тебе кое-что еще. И ты должна принять эту новость мужественно.

— О боги.

— Все будет хорошо.

Она взяла мои руки в свои.

— Твой брат жив. И он здесь, в замке.

Приска

Королева пожелала, чтобы ее оставили в покое на большую часть утра, оставив меня наедине с моими мыслями. Я мерила шагами свою комнату, пытаясь отговорить себя от того, что я действительно хотела сделать.

Было глупо приближаться к подземелью утром, когда охранники не были ни пьяны, ни уставши.

Но мой брат был там, внизу.

Что сказал бы Тибрис, когда узнал, что у меня есть еще один брат, который все еще жив? Последнее, что я хотела сделать, это причинить ему боль. И все же я представила, как этот мальчик, которому всего шесть зим, зовет свою сестру. Он решил, что я мертва.

Это внезапно показалось невыносимым. Возможно, я упустила шанс когда-либо узнать своих настоящих родителей. Но реальность была такова, что меня могли арестовать и казнить в любой день. Я чувствовала глубокую потребность в том, чтобы он знал, кто я такая.

Я прикусила нижнюю губу. Может ли сообщение ему, что я жива, разбередить его раны?

Я бы хотела знать, если бы это была я. И…мои Родители тоже могли быть живы. Он мог бы сказать мне, где они. Может быть… может быть, они нашли безопасное место для жизни. Где-нибудь, куда мы все могли бы отправиться после того, как сбежали из этого замка.

Я выскользнула из своей комнаты и спустилась на нижний уровень замка. Слуги уже украшали дом ко Дню Богов. От этой мысли желчь подступила к горлу.

На посту был только один охранник, стальная дверь была открыта. Должно быть, они вели заключенного.

Холодный пот выступил у меня на лбу, и я попятилась назад, в зал. Если бы я была там немного раньше, я была бы заперта в темнице. Что, если бы моя сила пошатнулась? Что, если…

Нет. Этого не произошло. Содрогнувшись, я ослабила контроль над своей силой и забралась в ближайший чулан, ожидая, как мне показалось, целую вечность.

Когда я вернулась, оба охранника сидели на полу. К счастью, охранник, который заметил пропажу своих ключей, был не на дежурстве. Я сунула ключи в карман и спустилась по лестнице в подземелье, мое сердце бешено колотилось в груди.

— Прис? — пробормотала Асиния.

Она все еще выглядела настороженной, хотя ясная голова в этом месте означала только то, что она знала о том, что с ней случится, если я потерплю неудачу.

— Привет.

— Здесь холодно.

— Я знаю.

Действительно, было еще холоднее, и все же я каждую ночь спала у ревущего огня.

— Я принесу тебе одеяло. Мы можем найти способ спрятать его..

— Нет, — она покачала головой.

— Охранники проверили нас сегодня. Вероятно, убедившись, что мы все способны идти, чтобы сгореть.

Ее лицо побледнело.

— Они заметят.

— Я не позволю тебе сгореть.

С каждым днем я становилась все более и более увереной в этом одном факте. Я бы сделала все возможное, чтобы освободить ее.

Она попыталась улыбнуться, но ее глаза стали тревожно пустыми.

— Я знаю.

Я дала ей немного еды, которую украла, но предвкушение заставляло меня дрожать.

— Мне нужно раздать еду. Я вернусь.

Тибрис убедил других заключенных перестать есть пищу, которую им давали охранники. Им пришлось искать способы спрятать свои помои, чтобы охранники ничего не заметили, но многие из них уже были более настороже, когда я раздавала им хлеб и мясо. Было легко увидеть, над какими заключенными работал Тибрис, их плечи наконец зажили, их глаза больше не были затуманены.

Когда я закончила, я направилась в камеру Демоса.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты оставила что-то из этого для меня.

Он слегка усмехнулся мне.

Я отперла его камеру и проскользнула внутрь, садясь перед ним. Он напрягся.

— Что?

Я взглянула на Асинию, которая придвинулась ближе, обхватив руками решетку между нами. Молчаливая поддержка.

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я подняла лампу, и в поле зрения появилось его лицо.

И там были эти глаза, того же странного цвета, что и у меня. Я никогда не обращала внимания — никогда не видела его глаз при свете. Слеза скатилась по моей щеке.

Демос нахмурился.

— В подземелье не плакать. Это правило. Ты это знаешь.

Я издаю сдавленный смешок, ставя фонарь на землю между нами.

— Так-то лучше.

— Сегодня я встретила женщину. Она сказала мне… она сказала мне, что мы родственники.

Он напрягся.

— Ты и я?

— Она сказала, что была моей няней. Когда я была маленькой.

Я не осознавала, что так боялась его отказа, но заставила себя продолжать говорить.

— Я думаю, она была и твоей тоже.

Кровь медленно отхлынула от его лица, пока мне не показалось, что я смотрю на труп.

— Ты владеешь магией времени, не так ли? Вот как ты сюда попадаешь. Это делает тебя…

— Твоей сестрой.

Слова вышли сдавленными, мои руки дрожали, когда я снимала ожерелье. Демос уже поднял фонарь и поднес его близко к моему лицу.

— Нелайра. О боги.

Мое горло сжалось, и я попыталась улыбнуться.

— Эм. Думаю, я все равно воспользуюсь услугами Приски, если это..

Он поставил фонарь, и затем я оказалась в его объятиях. Хлынуло еще больше слез, но его тело сотрясалось так, что это сказало мне, что он нарушил свое собственное правило насчет слез.

Когда он отпустил меня, наши лица у обоих были мокрыми.

— От тебя действительно воняет, — пробормотала я, и он рассмеялся.

— Подожди, так у тебя теперь два брата?

Асиния издала сдавленный звук, который мог быть смехом.

Демос замер, его глаза стали холодными.

— У нее один. Эти люди украли ее.

Я глубоко вздохнула.

— Тибрис не имеет к этому никакого отношения. Он тоже мой брат.

Челюсть Демоса сжалась, но он отпустил меня.

— Как это возможно?

Я ввела его в курс дела. Когда я дошла до той части, где мама столкнула меня в реку, он поднялся на ноги и принялся расхаживать.

— Она сказала, что спасала мне жизнь. Она умерла в тот день, Демос.

Моя верность маме осталась, даже когда я изо всех сил хотела облегчить его боль.

Он с рычанием повернулся ко мне. Я подняла руку.

— Будь осторожен с тем, что говоришь о ней. Она все еще моя мать.

— Нет, она не твоя мать. Наша мать умерла, потому что мы искали тебя той ночью вместо того, чтобы обратить внимание на людей, которые предупреждали, что принц фейри был замечен за стенами нашего города. Вместо того, чтобы готовиться к бегству, наши родители обыскивали каждый угол в городе, отчаянно пытаясь найти тебя.

Слова эхом отдались между нами. Глубокая боль пронзила меня, поселившись под ребрами.

— Наша мать… мертва?

Маленький огонек надежды, который я не хотела признавать, что чувствовала, погас.

— Отличная работа, — пробормотала Асиния. — Какой добрый способ сообщить женщине, что обе ее матери мертвы.

— Женщина, которая украла ее, не была ее матерью, — прошипел Демос.

Я поднялась на ноги. Даже после всего, что сделала мама, я не могла вынести, когда ее унижали. Не тогда, когда я знала, что она умерла, защищая меня.

Мне было позволено ругать ее за то, что она сделала. Но я не могла слышать, как кто-то другой делает то же самое. Не сейчас. Не тогда, когда ее смерть была так свежа.

— Подожди. Не уходи. Прости.

Демос схватил меня за руку.

— Я просто… Черт, я никогда не ожидал встретить тебя. Я убедил себя, что ты мертва. Иногда надеялся на это, потому что редко бывает счастливый конец, когда крадут маленьких девочек. И теперь ты здесь, и ты жива, и…

— Я понимаю.

Сделав глубокий вдох, я попыталась подготовиться к ответу на свой следующий вопрос.

— Эм, наш отец. Он…

Губы Демоса сжались.

— Я не знаю. Я видел, как в тот день умирала наша мать. Она отказалась уходить, уверенная, что найдет тебя. И она убежала обратно в наш дом, когда он рухнул. Она даже не использовала свою силу — я думаю, она была не в своем уме от ужаса и горя. Она подтолкнула меня к отцу и настояла, что ей нужно в последний раз проверить шкафы. Что, возможно, ты испугалась и спряталась.

Мои глаза наполнились слезами. На самом деле меня не было в городе. Почему мама не могла оставить им записку, сообщив, что я в безопасности? Были бы они тогда живы?

— А…Отец?

Он сглотнул, опустив взгляд на свои руки.

— Когда дом рухнул, он упал на колени. Казалось, он не мог пошевелиться. Они так сильно любили друг друга, Нелайра. э-э, Приска. Настолько сильно, что если бы не я, я думаю, он забрался бы в ту горящую груду обломков и лег рядом с ней.

Демос отвернулся.

— Один из соседей поднял его на ноги. Я помню, как она кричала, что у него все еще есть один ребенок, которого нужно беречь. Она умерла через несколько мгновений. На нее упала каменная глыба.

Боги, что он повидал, когда ему было всего шесть зим.

— Мы были почти у городских стен, когда упал отец. Я не знаю, что произошло. Кто-то сказал, что фейри пускали стрелы. Мы разделились, и одна из наших соседок схватила меня. Она растила меня с несколькими другими детьми-сиротами, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы присоединиться к восстанию. Два года назад на нашу штаб-квартиру был совершен налет. Все, кого арестовали, были сожжены месяцы спустя. Все, кроме меня. Я не понимаю почему.

— Телеан работает на королеву. Ее пощадили, потому что королева была наслышана о ее мастерстве обращения с тканями. Когда она узнала, что тебя арестовали, она умоляла королеву оставить тебя в живых. Вот почему ты все еще здесь.

— Телеан.

Демос замолчал.

Некоторое время мы оба сидели в тишине.

В конце концов, я вздохнула.

— Мне лучше вернуться.

Демос еще немного посмотрел на меня.

— Я просто… Я не могу в это поверить. Будь терпелива со мной…пожалуйста.

— Я буду. И я попрошу того же от тебя.

Мой разум кружился, когда я выходила из подземелья. Мне нужно было поговорить с Тибрисом. А затем, к сожалению, мне нужно было найти Лориана.

К счастью, охотничья поездка Лориана с королем увела его и от замка, и от Телеан. Но я узнала то холодное выражение, которое было на его лице, когда он узнал об угрозе в мой адрес, и мне нужно было убедиться, что у него не возникло никаких мыслей об убийстве ее. Мой желудок сжался при мысли о том, что я увижу проклятие своего существования. После того, как мы набросились друг на друга прошлой ночью, я бы предпочла избегать его, пока мне не придется иметь с ним дело.

Тибрис встретил меня по дороге в мою комнату. Он поднял бровь, увидев выражение моего лица.

— Ты выглядишь… странно.

Я взяла его под руку.

— Странно?

— Твои глаза все опухли, но ты также выглядишь счастливой. Что происходит, Прис?

Дернув за нить времени, я затащила Тибриса в свою комнату.

— Возможно, ты захочешь присесть, — сказала я ему, подходя к окну.

— Ты заставляешь меня нервничать.

— В этом нет ничего плохого. Это хорошо. По крайней мере, я надеюсь, что ты так подумаешь…

— Прис.

— Мой другой брат. Мой родной брат. Он жив.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы поймать, как Тибрис разинул рот.

— Откуда ты это знаешь?

Я рассказала ему о Телеане. И когда я добралась до части о Демосе, Тибрис вскочил на ноги.

— Он твой брат? Ты уверена?

Я издаю натянутый смешок.

— Да. Я уверена. Ты в порядке? — молчание, — С тобой все в порядке?

Тибрис вздохнул, подошел ко мне и заключил в объятия.

— Конечно, я в порядке. Я бы предпочел, чтобы твой брат был жив, чем мертв, даже если это означает, что мне придется иметь дело с Демосом до конца моей жизни.

Я сжала его в ответ.

— Спасибо. Я знаю, это было… трудно.

— Перестань беспокоиться обо мне.

— Это было бы невозможно.

— Мне нужно вернуться к работе.

Он отступил.

— Думаю, мне нужно как-нибудь поговорить с твоим другим братом. И я никогда не думал, что произнесу это предложение.

Он ухмыльнулся, и даже если в этом был намек на напряжение, я проигнорировала это, поскольку он явно хотел, чтобы я этого сделала.

Тибрис вышел, а я долгое время сидела на краю своей кровати. Наконец, я не могла больше откладывать это, и я пошла по коридорам для слуг к комнате Лориана, кивая горничным, большинство из которых игнорировали меня. Аурия улыбнулась мне, держа в руках охапку белья.

— Чай сегодня вечером?

Я кивнула.

— После танцев.

Одна мысль о том, чтобы притворяться, что все нормально, приводила меня в изнеможение. Все, чего я хотела, это свернуться калачиком в постели и укрыться одеялом с головой.

Она улыбнулась и ушла.

Всего несколько мгновений спустя я поняла, что заблудилась в зале для прислуги.

Обычно, когда я пробиралась в комнаты Лориана, я бродила по главному залу, останавливала время на несколько мгновений и входила внутрь.

Стиснув зубы, я наклонилась поближе к двери слева. Я была относительно уверена, что принц находится в одной из этих комнат — одной из самых роскошных в замке.

Я оглянулась через плечо, но по коридору больше никто не шел. Кто-то разговаривал. Нет, разглагольствовал. Прижав глаз к крошечному отверстию, я замерла.

Патриарх Фэрроу расхаживал взад и вперед, слюна летела с его лица, когда он разглагольствовал.

Я уловила слова «продажные» и «сжигать». Итак, это была его обычная тема для обсуждения. Но больше всего внимания я уделила Мадинии. Она сидела на диване лицом ко мне.

Ее лицо было белым, как смерть.

— Отец…что, если продажных можно было бы… реинтегрировать в общество? Мы могли бы дать им шанс вернуть свою магию и умилостивить богов.

Я всосала глоток воздуха, чуть не подавившись им. Уверенная , что это не то, что я ожидала услышать от нее.

Кто-то шел. Я прошествовала через холл и протянула руку к ближайшей двери, как будто собираясь постучать.

Служанка проигнорировала меня и продолжила идти. Я переминалась с ноги на ногу, пока она не скрылась из виду.

Бросившись обратно через зал, я снова прижалась к двери.

Фэрроу терял контроль.

— Как ты могла такое сказать? Ты забыла, что те демоны убили твою мать?

Он швырнул свой кубок с вином через комнату, и Мадиния вздрогнула.

Впервые мне стало почти… жаль ее.

Это не оправдывало ее ужасного поведения, но..

Ее рука загорелась. Огнем.

В моих ушах зазвенело. Ей еще не было двадцати пяти зим. Что означало…

Мадиния была гибридом.

Ее отец резко обернулся, из его горла вырвался сдавленный звук.

О боги.

Мадиния посмотрела на своего отца.

А потом она посмотрела на свою руку.

Что-то, что могло быть смирением, промелькнуло в ее глазах.

Она прижала руку к своему платью.

Я остановила время, прежде чем поняла, что притянула магию к себе. Яростно толкнув дверь, я захлопнула ее за собой, бросившись через комнату к вазе с цветами.

Я начала изливать, но недостаточно ухватилась за нить своей магии. Я действовал исключительно из страха.

Время возобновилось.

Мадиния вскрикнула. Фэрроу взревел.

Я вылила всю вазу на платье Мадинии, включая цветы.

Огонь погас. Наши глаза встретились, и ее взгляд был мрачным.

Я только что убила нас обеих.

У меня сжалось горло. Мадиния решила сгореть на своих собственных условиях. И я спасла ей жизнь как раз вовремя, чтобы в конечном итоге самой попасться в сети ее отца. Я пожертвовала тремя сотнями жизней ради этого импульсивного решения.

Повернувшись, я наблюдала за Фэрроу. Он задыхался, его лицо покраснело.

Мне больше нечего было терять.

— Возьми себя в руки, пока не свалился замертво, — огрызнулась я.

Он уставился на меня, явно непривычный к тому, что кто-то разговаривал с ним с чем-то меньшим, чем подобострастное уважение.

— Продажна, — сказал он.

— Это так.

Я бросила взгляд на Мадинию. Она смотрела на меня так, как будто никогда раньше меня не видела. Я внимательно присмотрелась к ней, на случай, если у нее снова появятся какие-нибудь интересные идеи о том, чтобы сжечь себя заживо.

Фэрроу перевел взгляд на Мадинию, и на этот раз его глаза наполнились слезами.

— Как? Боги, как? Как я мог упустить такую вещь?

Я уставилась на него. Он серьезно спрашивал это?

— Может быть, из-за твоей решимости уничтожить любого, кого ты считал нечистым.

— Молчать, — прорычал он.

Он уставился на Мадинию так, как будто уже оплакивал ее.

— Я не… понимаю.

Поскольку Мадиния, казалось, не могла говорить, я покачала головой.

— Это просто. Женщина, которую ты утверждал, что любишь? Мать Мадинии? Та, чье имя ты настаиваешь называть повсюду, когда сжигаешь гибридов? Она была одной из так называемых продажных.

Мадиния напряглась, и я покачала ей головой.

— Конечно, это должно было прийти тебе в голову.

— Я… Боги…

— Боги не имеют к этому никакого отношения.

У меня не было времени, чтобы облегчить восприятие правды.

— Король забирает нашу магию, потому что хочет ее для себя. И потому что он думает, что это позволит ему убить всех фейри.

Мадиния сделала шаг ближе к своему отцу. И ее глаза горели жаждой возмездия.

— Это правда?

Фэрроу сглотнул.

— Намерения короля с самого начала были благими.

Значит, он знал правду. Я улыбнулась мерзкой улыбкой.

— В начале? Четыреста лет назад, когда он начал войну с фейри?

Фэрроу прищурился, глядя на меня.

— И откуда ты знаешь эту информацию, хм?

Если бы я не знала, в чем заключалась его сила, я бы остановила время из-за злобного взгляда в его глазах. Но Фэрроу не владел боевой магией. Нет, его магия позволяла ему разрабатывать стратегию намного лучше, чем обычному человеку. Именно поэтому он отвечал за охрану городских стен. И почему было так трудно проникнуть в город — или выбраться — из него.

— Ты говоришь, что король бессмертен?

Мадиния одарила меня своим обычным надменным выражением. Я просто подняла бровь.

— Это всего лишь одна из причин, по которой он забирает силу у своих подданных. Чтобы сохранить себе жизнь.

В моем голосе звучала горечь.

Мадиния уставилась на меня. Затем ее взгляд остановился на ее отце.

— Скажи мне, что она лжет.

Фэрроу не мог.

— Кто еще знает об этом? — спросила я.

Я хотела знать, сколько людей знали правду — скольких король убедил солгать ради него. Сколько людей были не просто опасны, но и лицемерили.

Он замолчал. Рука Мадинии снова загорелась огнем. Судя по ужасу в ее глазах, она не хотела, чтобы это произошло. Фэрроу уставился на нее с напряженным выражением лица.

— Ты хочешь причинить мне боль?

— Ты бы увидел, как я горю, — прошипела Мадиния, и огонь разгорелся ярче.

Если бы она сожгла его здесь, мы обе были бы арестованы и казнены сразу после этого.

— Возьми себя в руки, — посоветовала я ей.

— Об этом знает только ближайшее окружение короля, — наконец сказал Фэрроу. — Еще пятеро мужчин.

— Его королева тоже знает? — я спросила.

— Я не знаю.

Мадиния тихо плакала, слезы стекали по ее лицу. Неудивительно, что она все еще выглядела красивой. Впервые я пожалела ее.

— Мы тебя как-нибудь вытащим, — сказал Фэрроу.

У Мадинии перехватило дыхание. Она этого не ожидала. Я тоже. Но я должна была.

— Ах, — сказала я, мой рот изогнулся.

— Что ты только вчера говорил о продажных людях и о том, как ты с нетерпением ждал, когда их всех посадят в тюрьму и сожгут?

Его рот скривился, но он был достаточно мудр, чтобы промолчать. Тихие слезы Мадинии рядом со мной превратились в рыдания.

Я не могла не продолжить. Меня так тошнило от этих членов королевской семьи и этих придворных, с их злом и лицемерием.

— Но это другое дело, не так ли, когда это твой собственный суд? Такие люди, как ты, так быстро крадут свободы — даже жизни — у других, в соответствии со своей собственной моралью. Но также так быстро вы меняете свое мнение, когда те же законы применяются к тем, кого вы любите. Как вы думаете, почему это так?

— Пожалуйста, — сказал он, и моя бровь приподнялась.

Нет, я тоже не ожидала, что он будет умолять.

— Вы близки к королеве, и я видел, как вы разговаривали с громалийским принцем. Ты можешь вытащить ее.

— И зачем мне это делать?

— Я был бы в долгу перед тобой всю жизнь. Чтобы ты меня использовала, когда захочешь.

Мне приснилось? Этот человек, об убийстве которого я фантазировала, собирался быть у меня в долгу. Возможно, именно поэтому Лориан заключил так много сделок. Это было головокружительно — на этот раз одержать верх в одной из таких сделок.

— Одно условие.

В его глазах вспыхнула надежда. Несмотря на все его презрение, у него все еще была слабость.

— Что угодно.

— Повторяй за мной. Я слаб. И я также лицемер.

— Хватит, Сетелла, — сказала Мадиния.

Я проигнорировала ее. Фэрроу сглотнул, на его лицо вернулась краска. Но он послушно повторил мои слова.

Мрачное удовлетворение охватило меня.

— Прекрасно, — сказала я.

— Давай поговорим о том, как ты собираешься помочь мне вывезти твою дочь и всех других гибридов из этого замка.

Он вздохнул и сел, махнув мне рукой, чтобы я сказала ему, что нам нужно. В конце концов, был только один способ, которым он мог помочь — мы выводили заключенных через туннель, и им нужна была транспортировка с рынка за город. Фэрроу приказывал стражникам пропускать экипажи, лошадей и повозки через городские ворота. И хотя эти охранники были верны ему, у нас, вероятно, было бы самое большее несколько минут, прежде чем хотя бы один из них усомнился бы в приказе.

— Я буду на связи.

Мои глаза встретились с глазами Мадинии. Она выглядела опустошенной, но впервые она не смотрела на меня с язвительностью.

— Почему ты последовала за мной в тот день в трущобах?

Ее глаза расширились.

— Неудивительно, что ты исчезла. Ты знала, что я была там. Я наблюдала за тобой с тех пор, как ты появилась. Я знала, что ты что-то замышляешь.

— И что ты планировала делать с этой информацией?

— Я продажная, — хрипло сказала она.

— Если бы ты знала выход, я бы шантажировала тебя, пока ты не вытащила и меня.

Я не могла винить ее. Я бы сделала то же самое. Я поднялась на ноги.

— Я хочу помочь, — сказала Мадиния. — Какой план ты бы не выдумала.

Даже зная, что ее жизнь была в опасности, я все равно не доверяла ей.

— Я подумаю об этом.

Оказалось, что дверь Лориана была через две двери слева. Я воспользовалась моментом, чтобы прислониться к стене возле его комнаты. Если бы я не безнадежно заблудилась, Мадиния была бы сейчас немногим больше, чем кучкой пепла. И если бы Фэрроу не любил свою дочь больше, чем короля, мы обе были бы в темнице, ожидая сожжения.

Эта мысль заставила меня покачнуться на ногах.

Я постучала в дверь Лориана, и он немедленно открыл ее. Знал ли он, что я здесь?

Он отступил в сторону, пропуская меня в свои комнаты, и я подошла к окну.

Если бы я не знала Лориана так хорошо, как знаю сейчас, я бы подумала, что в его взгляде была настороженность.

— Что? — спросил он, поворачиваясь, чтобы налить себе выпить.

Я открыла рот, и все это вырвалось наружу. Швея — моя тетя, Демос и, конечно, все, что только что произошло с Патриархом Фэрроу.

— Что случилось с твоей магией?

— Я не знаю. Я отреагировала слишком быстро или что-то в этом роде.

Он поднял бровь, глядя на меня.

— Это не так работает.

Что бы я ни сделала, я чуть не погубила себя. Я содрогнулась. Мне нужно было выяснить, что пошло не так. Чтобы я больше никогда этого не сделала.

Лориан уставился в свой бокал, очевидно, приходя к согласию со всем, что я ему сказала.

— Твоя няня.

— Очевидно, мы называли ее ‘тетя’.

Я могла видеть, как он взвешивал, что бы это значило. Я не думала, что мне нужно было прояснять эту часть, но с кровожадными наемниками лучше всего перестраховаться.

— Не убивай ее.

Лориан закатил глаза. Это был такой странный жест с его стороны, что я чуть не рассмеялась.

Вместо этого я смерила его своим лучшим жестким взглядом.

— Мне нужно твое слово.

— Я даю тебе слово, что не убью твою тетю. Если только она активно не встанет у меня на пути.

Я открыла рот, услышав это, но он уже перешел к следующей теме.

— Придворная дама королевы пыталась поджечь себя?

— Да.

Он отпил из своего бокала. Затем бросил на меня задумчивый взгляд.

— Выход труса.

Я моргнула.

— Она собиралась умереть на своих условиях. И не допустить, чтобы ее смерть превратилась в зрелище.

— Что бы ты сделала, если бы ее отправили на сожжение?

— Я бы попыталась спасти ее, — призналась я.

Он кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.

— И она этого не знала.

— Конечно, нет. Мы не совсем друзья.

Я знала, что в чем-то он прав, но я просто не могла этого увидеть.

— Вот именно. Даже когда все выглядит таким же безнадежным, каким оно когда-либо было, ты никогда не сдаешься. Независимо от того, как сильно тебе больно. Ты никогда не упускаешь ни единого шанса на жизнь. Потому что никогда не знаешь, когда что-то может измениться. То, чего ты даже не ожидала.

Перед моими глазами промелькнуло обезумевшее выражение лица Мадинии.

— Иногда ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы остановить боль.

— Иногда тебе просто нужно продержаться еще немного, и боль пройдет. И ты будешь жив.

Он поставил свой бокал и сделал шаг ближе.

— Никогда не делай подобного выбора.

— Лориан..

— Обещай мне.

Выражение его лица было решительным.

Казалось, это имело для него значение. Я глубоко вздохнула.

— Я обещаю.

К счастью, он, казалось, был готов сменить тему. Он повернулся и зашагал прочь.

— Ты уверена, что Фэрроу поможет нам?

Тот факт, что он сказал Нам, заставил меня почувствовать себя немного лучше в сложившейся ситуации. Особенно после прошлой ночи.

— Да. Он любит свою дочь. Он предаст короля, чтобы сохранить ей жизнь.

Лориан сделал паузу, явно обдумывая наши варианты. Наконец, он вздохнул.

— Я ищу амулет. Это голубой камень, оправленный в серебро, с выгравированными на обратной стороне древними письменами. Вот почему я здесь.

— Ты думал, он будет в королевских покоях.

— Да. Я уверен, что амулет где-то в этом замке. Я обыскал библиотеки, покои Сабиума и все остальные места, где, по слухам, он может быть.

— Почему ты не можешь убить короля?

Он поднял одну бровь.

— Порочное существо.

Я нахмурилась на него, и он скользнул взглядом по мне, задержавшись на моих губах.

— Это не было оскорблением. Мне это нравится.

У меня внутри все перевернулось, и я попыталась сохранить скучающее выражение лица. К счастью, он продолжил свою мысль.

— Я пока не могу убить короля, потому что у меня есть другие планы в действии, и если он умрет раньше, я не смогу закончить свои задачи.

— Потому что в этом нет ничего таинственного. Ты когда-нибудь скажешь мне, кто ты?

Он не был принцем. Я это знала. Чего я не знала, так это того, как ему удалось убедить членов королевской семьи в том, что он такой.

Одна сторона его рта приподнялась.

— Да. Но не сегодня.

— Почему бы и нет?

Тишина.

Я вздохнула.

— Я помогу тебе найти твой амулет. Если ты поможешь мне с заключенными.

Он изучал меня.

— Каков твой план, Приска?

— Вайсер сказал, что если мы сможем вывести заключенных через туннель из подземелья, он может попросить повстанцев встретить нас на рынке. Вайсер изыскивает любой вид транспорта, какой только может, чтобы мы могли доставить заключенных с рынка к городским стенам. Если Фэрроу всерьез намерен спасти жизнь своей дочери, стражники получат приказ отступить — ровно на то время, пока мятежники не уберутся восвояси. Фэрроу достаточно уважают, чтобы они делали то, что он говорит — по крайней мере, в течение нескольких минут, которые нам нужны.

— На гибридов будут охотиться.

Выражение его лица было пустым, не давая мне ни малейшего намека на то, что он думал об этой стратегии.

— Да. Но, по крайней мере, у них будет шанс. Они ослаблены, но будут путешествовать группами. Те, кто не сможет совершить долгое путешествие, будут тайно доставлены в различные части города — Вайсер поможет там. Мы надеемся найти кого-нибудь, кто сможет помочь с синими метками. Кроме того, как только они на несколько дней окажутся на свободе, многие из них смогут снова использовать свои силы. Они будут бороться, чтобы остаться на свободе.

— А ты? — его голос был тихий. Почти интимный.

Я еще не думала о своем следующем шаге.

— Я не знаю. Мы должны сказать людям, что Сабиум — тот, кто начал войну с фейри. И что он — причина, по которой это продолжается.

— Никто вам не поверит, пока у вас не будет неопровержимых доказательств. Даже тогда многие предпочтут игнорировать факты.

— Почему?

Томное пожатие плечами.

— Их предки посылали своих сыновей на ту войну. Своих братьев. Их двоюродные братья. Все для того, чтобы они умерли из-за жадности короля. Верить, что все это было напрасно… Большинство людей предпочли бы никогда не знать правды.

Горечь наполнила мой рот. Потому что он был прав.

— Как Сабиум хранит силу? В комнате, которую мы видели, было всего несколько камней по сравнению с тем, насколько велико это королевство. У него должен быть способ извлечь силу из этих камней и использовать ее самому.

— Он извлекает. Но не в этом замке. За этими камнями всегда следят, когда их перевозят из деревень. Каждый раз жрица исчезала в разных местах.

— Он не может высасывать силу камень за камнем.

Это заняло бы слишком много времени. Это было большое королевство.

Лориан кивнул.

— Он использует какой-то магический артефакт или устройство.

— Если бы мы уничтожили его, вернулась бы сила к людям, которым она принадлежит?

— Я не знаю.

Лориан нахмурился.

— Мне хотелось бы так думать, но может быть, что сила переходит к самому близкому к нему человеку.

Мои мечты о том, чтобы вскрыть тайник королевской власти, зная при этом, что все жители деревни в этом королевстве получат то, что принадлежит им по праву…

Эти мечты обратились в прах.

Я кивнула, направляясь к двери.

Очевидно, мы не собирались говорить о порочных словах, которые наговорили друг другу прошлой ночью. Внезапно я почувствовала смертельную усталость. Глубокое истощение, которое было всеобъемлющим.

— Приска.

Я оглянулась через плечо. Лориан наблюдал за мной своими темно-зелеными глазами. Он резко закрыл рот.

Со вздохом я открыла дверь и вышла.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Приска

Королева настояла на том, чтобы пообедать на улице. Мы бы замерзли, если бы не один из ее слуг, обладавший силой пламени. Он использовал свою магию, чтобы создать большие огненные шары, которые окружили наш стол, излучая тепло.

Я старательно отводила взгляд от Мадинии, которая сидела напротив меня, несчастная и бледная. Лисвет была вынуждена сесть рядом с ней, когда Карасели настояла на том, чтобы сесть рядом со мной. Ужас тяжелым камнем лежал у меня в животе.

Лисвет смотрела на меня широко раскрытыми глазами, когда Карасели шипела оскорбления в мой адрес. Женщина с каждым вечером пила все больше, пока это не заметила даже королева. Сегодня Карасели уже выпила несколько чаш вина за обедом.

Королева ела спокойно, что-то бормоча Алькандре. Через несколько минут после начала трапезы она встала, не обращая внимания на слугу, который использовал свою силу, чтобы отодвинуть ее стул в сторону.

— У меня болит голова, — пробормотала она. — Увидимся со всеми вами сегодня вечером на балу.

Она ушла, а я сосредоточилась на тушеном мясе, хлебе, фруктах и выпечке, стоявших передо мной. Я хотела бы унести всю эту еду в подземелья.

— Прошлой ночью я получила посыльного от Катины, — невнятно произнес Карасели. — Ты знаешь, что она сказала?

За столом воцарилась тишина.

— Что она сказала? — безразлично спросила Пелопия, ковыряясь в своем мясе.

— Она сказала, что в ее семье не было ни болезней, ни смертей. Ее отец не отправлял сообщение, которое заставило ее вернуться домой. И все же почерк идентичен его собственному.

Что-то холодное пронзило мою грудь.

Именно так я и устроила, чтобы заманить Катину домой.

Я не была уверена, как именно Вайсер это сделал — я не думала, что магия репликации сработает, поскольку записки не существовало до того, как мы ее создали. Но Карасели была слишком близка к истине.

— Ее отец уверен, что не посылал сообщение?

У Лисвет было озадаченное выражение лица.

— Да. Знаешь, что я думаю?

Карасели подняла свой кубок и сделала большой глоток.

— Я думаю, кто-то заманил Катину обратно в ее деревню, чтобы тут было место для Сетеллы.

Я заставила себя поднять брови, мой тон слегка удивил ее.

— Ты думаешь, я каким-то образом устроила так, что женщину, которую я никогда не встречала, заманили домой, чтобы я могла спасти жизнь королевы и провести свои дни, разбираясь с тобой?

Алькандре расхохоталась. Карасели покраснела. Часть меня почувствовала себя виноватой из-за того, что заставила ее усомниться в том, что подсказали ее интуиция и доказательства. Но жизни зависели от того, что у меня будет доступ ко всему замку. Карасели была близка к тому, чтобы стать угрозой.

Наткнувшись на патриарха Фэрроу и Мадинию, я доказала это.

— Я знаю, что тебе нельзя доверять, — прорычала Карасели.

Сидящая напротив Мадиния издевательски рассмеялась.

— Очевидно, когда Катина ушла, она лишила тебя способности рассуждать вместе с ней. Ты позоришь себя, и не думай, что королева этого не заметила. Если ты не будешь осторожна, ты снова станешь ее огненной девочкой .

Карасели стала совершенно белой. Мадиния не сводила с нее взгляда, пока та не опустила голову, сосредоточившись на еде. Мое облегчение смешивалось с беспокойством. Это был только вопрос времени, когда Карасели начнет высказывать свои подозрения в другом месте.

Я сглотнула. Мадиния встретила мой взгляд едва заметным кивком. Было странно вступать с ней в сговор.

— Нам нужно подготовиться к балу, — сказала Мадиния.

Я нахмурилась.

— Он начнется только через несколько часов.

Она бросила на меня презрительный взгляд.

— Если ты не хочешь, чтобы половина двора сплетничала из-за того, что ты выглядишь так, словно принадлежишь к одной из северных деревень, тебе понадобится каждая секунда этих часов.

Я действительно жила в одной из северных деревень.

Взгляд Мадинии скользнул поверх моего плеча.

— И смотри, твои служанки здесь, чтобы забрать тебя. Очевидно, они чувствуют то же самое.

Она кивнула Даселис, которая склонила голову.

Я бы предпочла сидеть в своей комнате и выслушивать приказы Даселис, чем иметь дело с Карасели. Поднявшись на ноги, я кивнула остальным и последовала за Даселис обратно в свои комнаты.

Как обычно, она была молчалива. Эрея улыбнулась мне, указывая на лавандовое платье, лежащее на моей кровати.

— Швея была права. Это рискованный цвет, но он привлечет внимание.

— Я не хочу привлекать внимание.

Мои нынешние обстоятельства казались хрупкими, как тонкий хрусталь. Все, что для этого потребовалось бы, — это неподходящее внимание со стороны неподходящего человека, и этот хрусталь разбился бы.

— Хороший вид внимания, — поспешно сказала она.

Я почувствовала себя так, словно пнула котенка.

— Спасибо.

— Ванна, — сказала Даселис. — Тебенужна помощь в мытье волос?

— Нет. Я могу это сделать сама.

Я забралась внутрь и начала мыться. Даселис просунула голову и сердито посмотрела на меня, когда я двигалась недостаточно быстро, по ее мнению.

Как только я вымыла голову, я вылезла из ванны и вытерлась, отжав волосы банной простыней. Эрея протянула мне халат и жестом пригласила сесть за туалетный столик. Если она и заметила тонкую полоску светлых волос на моей голове, она никак это не прокомментировала.

Она болтала о бале, в то время как я время от времени кивала, думая о Толе. Я старалась держаться от него подальше, так как цвет моих волос медленно тускнел. В его представлении я была одной из продажных. И не важно, как сильно ему нравилась деревенская девушка, которую он знал, теперь я была его врагом.

Если бы мы однажды поженились, и мой коррумпированный статус стал бы известен, отвернулся бы Тол от меня?

У меня скрутило живот. Я знала ответ. Что более важно, если бы у нас были дети-гибриды, позволил бы он, чтобы их забрали в город? Или бы он боролся за них?

Мрачный взгляд Лориана всплыл в моем сознании. Наемник не вмешивался без необходимости. Но теперь я подозревала, что это было не потому, что он был холодным и бесчувственным, как я когда-то предполагала. Теперь я задавалась вопросом, было ли это потому, что он чувствовал слишком много. Если это было потому, что он знал, что как только кто-то окажется под его защитой, он умрет за них.

Я знала Лориана достаточно хорошо, чтобы понимать, что если подобное когда-нибудь случится с его семьей, он убьет каждого стражника, который попытается отнять у него жену. И он никогда не позволил бы никому причинить вред его детям.

Мысль о нем с детьми должна была бы быть почти забавной — но вместо этого мне стало… грустно. Потому что маловероятно, что Лориан когда-либо смирится со слабостью, которую олицетворяют дети. Брешь в его обороне. Можно было держать супругу на расстоянии вытянутой руки, но у детей была манера зарываться в твое сердце.

— Ты тихая, — весело сказала Эрея.

— Извини. Просто задумалась.

Я подняла глаза и обнаружила, что моя прическа почти закончена. Она использовала одно из многих магических средств, к которым имели доступ придворные, высушивая мои локоны, следя за тем, чтобы они сохраняли свою форму. Она оставила некоторые из них свободно падать мне на плечи, остальные убрала с моего лица.

Даселис кивнула Эрее.

— Отличная работа. Дальше я закончу.

Эрея улыбнулась комплименту и отступила в сторону, направляясь к платью, лежащему на кровати.

— Закрой глаза, — приказала Даселис.

Я подчинилась, держа их закрытыми, пока она проводила кисточками по моему лицу. К тому времени, как она закончила, я почти погрузилась в дремоту.

— Вот так, — сказала она, и я услышала удовлетворение в ее голосе.

Я открыла глаза. Вау.

С локонами, спадающими на плечи, я могла бы выглядеть почти невинно. Но Даселис затемнила и удлинила мои ресницы, добавив к моим глазам что-то темное и фиолетовое, чтобы они казались больше. Она также нанесла немного краски на мои щеки, и мои губы стали более пухлыми, переливаясь на свету.

Я теряла счет различным версиям себя, которые обнаруживала до сих пор. Но я больше не была той девушкой, застрявшей в своей деревне, отчаянно нуждающейся в решении своих проблем.

Теперь я сама находила эти ответы.

— Спасибо, — сказала я.

Она просто кивнула, жестом приказав Эрее принести платье мне.

Они держали его для меня, пока я надевала его, а Даселис застегивала ряд лавандовых пуговиц сзади.

— Ты выглядишь прекрасно э, — вздохнула Эрея.

— Не могла бы ты…тебе понравилось то платье?

Она уставилась на меня с разинутым ртом. Даже Даселис замерла.

— Я не… Что..

— Ты сказала, что фрейлинам королевы не полагалось надевать одно и то же платье более чем на один официальный прием.

Глупое правило.

— Это значит, что вряд ли я надену его снова.

— Это был подарок от королевы.

— А теперь это подарок от меня. Пожалуйста. Я была бы счастлива, если бы ты приняла его.

Глаза Эрии встретились с моими. Кривые зубы блеснули, когда она улыбнулась.

— Спасибо тебе, Сетелла.

Я просто смотрела на себя в зеркало, на доспехи, которые эти женщины помогли мне надеть. Доспехи, которые гарантировали бы, что я смогу остаться незамеченной, слушая пьяные разговоры и планируя, как я заставлю этих людей заплатить.

— Нет, — сказала я. — Спасибо вам.

Лориан

В тот вечер я был в мрачном настроении, когда наблюдал, как Приска входит в бальный зал. Швея… ее тетя — и разве это не странная мысль? — одела ее в лавандовое. Платье слоями ниспадало к ее ногам, каждый слой был почти прозрачным, открывая дразнящий вид на ее ноги, когда эти слои раздвигались при ходьбе.

Это было дерзко и необычно, большинство придворных были одеты в темные цвета и свои лучшие драгоценности.

Тол наблюдал за ней с озадаченным выражением на лице. Узнал ли он ее? Нахмурившись, он отвел взгляд, явно отметая сходство.

Идиот.

Что это говорило обо мне, что я узнал ее через обеденный зал в тот момент, когда увидел ее снова?

Она кивнула на что-то, сказанное одной из других женщин, а затем повернулась к этому гребаному блондинистому придворному. Пейтер.

Он заключил ее в свои объятия, и она улыбнулась ему.

Она выглядела красивой — даже с ее потемневшими волосами и глазами. Она также выглядела усталой, почти хрупкой, и я подавил желание перекинуть ее через плечо, бросить на свою кровать и приказать ей спать.

Скорее всего, она попытается выпотрошить меня.

Мой рот изогнулся.

— Я тут подумал, — сказал Март.

Он смотрел на Приску так, что мне захотелось разорвать ему горло. Мне каким-то образом удалось не зарычать на него.

— Ты подумал? — я подсказал.

Его лицо побледнело от того, что он увидел в моих глазах, но он выпятил подбородок, снова обращая свое внимание на Приску.

— Я думаю, ты боишься.

Во мне вспыхнуло оскорбление, но я сохранил нейтральный тон.

— Боюсь?

Теперь его кожа была почти бескровной, но он продолжал говорить.

— Она первая женщина, к которой ты что— то почувствовал с тех пор, как…

— Осторожно.

Он глубоко вздохнул.

— И она та же самая женщина, которую ты оставил умирать. Теперь ты отталкиваешь ее, потому что в глубине души ты знаешь, что будет хуже, когда она в конце концов увидит, кто ты на самом деле. И возненавидит тебя.

Я наклонил голову.

— Ты становишься удивительно проницательным, Март.

Он вздрогнул и отступил от меня на шаг.

У меня было много причин, по которым я пытался держаться подальше от маленькой дикой кошки. Среди них был тот факт, что я отличался от этих придворных — и от ее деревенского мальчика — как ночь от дня. Мои чувства были темными, собственническими, всепоглощающими.

Сабиум начал свою речь, изрыгая свой обычный яд. К счастью, она была короче обычного, и я вежливо похлопал вместе со всеми остальными, когда музыка заиграла снова.

За моим плечом появился Ритос. Он оставался вне поля зрения, но наклонился ближе.

— С Приской что-то не так.

Я замер. Гнев поднялся во мне, зверь, который выл о мести.

Мир сузился, пока все, что я мог видеть, это Приску, которая, извиваясь, шла через танцпол к стене. В ее глазах мелькнул страх, и она споткнулась.

— Лориан, — прошипел Ритос, но я уже двигался.

Мои руки обхватили ее, когда ее колени почти подогнулись.

— Слишком много вина?

Я знал ответ прежде, чем она успела поднять голову, ее взгляд затуманился.

— Ты. Я знаю тебя.

Холод начался у меня в животе и распространился наружу.

— Приска. Тебя отравили. Мне нужно, чтобы ты делала в точности то, что я говорю.

Она слабо дернулась в моей хватке.

— Отпусти.

— Нет. Ты пойдешь к той двери вон там. Ты можешь это сделать?

— Золотая дверь.

— Это верно. Золотая дверь.

— Симпатичный.

Мой пульс участился, когда краска начала отливать от ее лица. Она споткнулась, и страх вонзился в мою грудь, острый, как мой меч. Что бы ей ни дали, это было быстродействующее. Мне бы пришлось вызвать к ней целителя, прежде чем она упала в обморок.

— Приска, послушай.

Я дрожал, я понял это. Дрожал сильнее, чем женщина в моих объятиях. Каждый мой инстинкт говорил мне унести ее отсюда. Но Сабиум уже хмурился на меня, явно недоумевая, почему я трачу время на танец с женщиной, которая настолько ниже меня по положению.

Послав ему порочную улыбку, я подождал, пока осознание отразится на его лице. Пусть он думает, что я решил переспать с одной из женщин королевы. Женщиной, которая была явно недееспособна.

Король ухмыльнулся, его взгляд переместился в сторону, и я глубоко вздохнул. Приска никак не могла идти одна. Она едва могла стоять. Нам обоим пришлось бы иметь дело со слухами и предрассудками.

Обняв ее за плечи, я повернулся и увел ее с танцпола, убедившись, что выражение моего лица не выражает ничего, кроме скучающего веселья.

Ни один человек не встал передо мной, чтобы спросить, что я делал, уводя явно пьяную женщину с бала. Большинство из них ухмылялись, поворачиваясь, чтобы перешептаться со своими друзьями, что уже породило злобные сплетни.

Ритос шагал рядом со мной, выражение его лица было серьезным, глаза жесткими. Придворные посмотрели на его лицо и отвели глаза, и перед нами внезапно открылся свободный путь к двери.

— Ты удивительно хорошо контролируешь себя, — пробормотал он.

Я взглянул на него, и он напрягся.

— Черт. Не высовывайся.

Вернув свое внимание обратно к Приске, я позволил Ритосу вести меня.

— Что с ней случилось? — спросил женский голос.

Я узнал эту женщину. Это была дочь Фэрроу. Гибрид, который теперь был обязан Приске. Наша первая удача.

— Нам нужно отвести ее в ее комнату, — сказал Ритос.

Она холодно посмотрела на меня.

— Я возьму ее.

Я показал ей зубы. Ритос толкнул меня локтем.

— Она нездорова, — осторожно сказал он. — Мы будем сопровождать ее.

— Я не позволю тебе забрать ее одну.

— Тогда пойдем с нами, — выдавил Ритос сквозь зубы.

Я уже поворачивался, ведя Приску вверх по ступенькам. Она снова споткнулась, чуть не упав, и Ритос взял ее за другую руку, пока мы практически не понесли ее между нами.

Как только мы отошли достаточно далеко от бального зала, чтобы избежать большинства любопытных взглядов, я подхватил Приску на руки и зашагал быстрее.

— Приведи целителя, — приказал я Ритосу. — Одного из наших.

Наши глаза встретились, и он кивнул. Он точно знал, кого искать.

— Зачем ей целитель?

Женщина пыхтела позади нас, из-за ее коротких ног и тяжелого платья ей было трудно поспевать за нами.

Не обращая на нее внимания, я посмотрел в конец коридора.

— Которая из комнат ее?

Никто не мог знать, как много я знал об этой женщине.

— Вон та, — указала женщина.

Она открыла дверь, и я вошел внутрь, укладывая Приску на кровать. Ее дыхание стало прерывистым, кожа почти серой. Она время от времени вздрагивала, и ее губы уже приобрели синеватый оттенок. Ужас разлился по моим венам, приправленный какой-то жестокой беспомощностью, которую я не чувствовал уже очень, очень давно.

— Теперь вы можете уйти, — сказала женщина.

Мой взгляд встретился с ее, и она вздрогнула от того, что увидела в моих глазах.

— Отойди от нее, — прошипела она.

— Как тебя зовут?

— Мадиния.

— Мадиния, посмотри на нее.

Женщина подчинилась, и ее глаза расширились.

— Яд.

— Да. Тебе нужно уйти.

Она немедленно покачала головой.

— Я сообщу королеве…

Мой кинжал был прижат к ее горлу прежде, чем я осознал, что пошевелился.

— Скажи что-нибудь об этом, и ты пожелаешь смерти, столь же мягкой, как яд.

Она вздрогнула, но, к ее чести, встретила мой пристальный взгляд.

— Ты не принц. Кто ты?

Я просто улыбнулся. Она уставилась на меня.

— Я ничего не скажу.

— Хорошо. Уходи.

У нее перехватило дыхание, и я набрался терпения, которого у меня не было.

— Твое исчезновение заметят. Мы хорошо позаботимся о ней.

Она нахмурилась.

— Пожалуйста, не дай ей умереть.

Мысль была невыносимой. Нелепой. Приска не умерла бы. Я бы этого не допустил.

Что бы женщина ни увидела на моем лице, это убедило ее. Она кивнула мне. Подойдя вплотную к Приске, она взяла ее за руку и сжала ее.

— Борись. Пожалуйста.

Развернувшись, она вышла из комнаты.

Ритос немедленно оказался там, распахнул дверь и жестом пригласил целителя подойти к кровати.

Он вошел внутрь и направился к кровати, прищурив темные глаза. Я знал гибрида много лет, и все же его существование — и невероятная сила — были такой тайной, что никто не знал его настоящего имени. Он был известен только как — Целитель.

Я внимательно наблюдал, ожидая, когда он начнет свою работу. Но он бросил один взгляд на Приску и вздохнул.

— Змеебойство, — сказал он. — Ужасная смерть.

— Исправь это.

Он склонил голову.

— Невозможно. Есть некоторые яды без противоядия. Это один из них. Большинство людей живут всего несколько минут после приема. Все, что вы можете сделать на данный момент, это собрать ее семью, чтобы попрощаться.

Туман застилал границы моего зрения. Я ничего не слышал из-за шума крови, грохочущей в моих ушах. Кто-то бил меня по руке, и я медленно повернул голову.

— Отпусти его, Лориан.

Я зарычал. Глаза Ритоса расширились больше, чем я когда-либо видел.

— Ты убиваешь его, Лориан. Он не сможет помочь ей, если будет мертв.

Медленно повернув голову, я обнаружил, что моя рука обхватила горло целителя. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы медленно разжать пальцы, пока он не рухнул на пол, все еще задыхаясь.

Я смутно осознавал, что говорю, и что каждое слово заставляло целителя бледнеть еще больше. Ритос склонил голову, и даже мой друг отказался смотреть мне в глаза.

Целитель повернулся и поспешил к Приске. В комнате воцарилась тишина.

— Найди ее брата, — прохрипел я.

Приска

Я была в аду. Пламя сжигало меня заживо, пока я отчаянно не закричала, умоляя это прекратить.

Кто-то говорил низким, хриплым шепотом, от которого у меня болели уши и я страстно желала, чтобы голос прозвучал ближе.

Не было слов для такого рода агонии. Тьма звала меня, и я ничего так не хотела, как покончить с этой болью. Покончить со всем этим.

Голос умолк, и я до боли хотела, чтобы он продолжился. Каким-то образом мне удалось приоткрыть глаза, превратив их в щелочки. Я была на своей кровати, окруженная людьми. Глаза Лориана встретились с моими.

— Умирающий..

— Ты не умираешь. Не драматизируй, — прорычал он.

Но глубокая морщинка между его глазами сказала мне, что он солгал. Я попыталась улыбнуться, но мои глаза снова закрылись.

— Скажите моему брату… братьям…

— Я им ничего не скажу. Ты умрешь здесь, Приска, а я никому ни хрена не расскажу.

Его рука была прохладной, когда он коснулся моего лба. Что произошло? Минуту назад я танцевала, а в следующую…

— Яд…

— Да. Но ты будешь бороться с этим.

— Так устала…

— Я знаю, что ты устала. Я знаю. Но ты нужна им.

Он наклонился ближе, пока его рот не прижался к моей шее, прямо под ухом.

— Ты нужна мне.

Мне почудились его слова? Мои глаза были закрыты, но Лориан был достаточно близко, чтобы до меня донесся его запах, и я наслаждалась им.

Он слегка поднял голову, и я оплакала потерю его тепла.

— Те заключенные в королевской темнице? Если ты умрешь, они все тоже умрут. Все они. Включая твою подругу и твоего брата.

Мое сердце сжалось.

— Спаси их.

— Никогда. Ты слышишь меня? Ты сражаешься, или все умрут.

Мои глаза горели. Я открыла рот, чтобы умолять, умолять…

Бессознательное манило.

Я открыла дверь Демоса. Он был таким молодым, его щеки округлились. В его глазах был озорной блеск, и он посмотрел на меня очень взрослым, надутым взглядом.

— Что ты делаешь?

— Мне страшно.

Он вздохнул.

— Иди сюда.

Он протянул руку и помог мне забраться на его кровать.

— Чего ты боишься?

— Я не знаю. В

сего. Я боялась темноты, звука, который издавало дерево, когда ветви ударялись о мое окно. Тени, которую это дерево отбрасывало на стену моей спальни.

— Я думаю, мама и папа тоже напуганы, — сказал Демос.

Они не могли бояться. Они были взрослыми.

— Они продолжают шептаться.

Демос нахмурился.

— А мама вчера плакала.

— Плакала? Правда?

От мысли о том, что мама плачет, у меня заболел живот.

Что-то постучало в окно. Дерево.

Демос напрягся. У него за окном не было дерева.

— Нелайра, сходи за папой.

Я услышала страх в голосе Демоса. Мои ноги запутались в ночной рубашке, когда я упала на пол. Я побежала к двери.

Сильные руки обняли меня. Я звала своих родителей, звала Демоса.

— Шшш, все в порядке, малышка. Пойдем со мной.

Мои глаза встретились с глазами Демоса. Он был привязан к стене темными нитями магии. Папин слуга владел точно такой же магией. Однажды я видела, как он показывал папе, когда я пряталась в подвале возле его офиса.

Демос ревел, но черная нить поперек его рта заглушала звук. Я втянула воздух, чтобы позвать наших родителей, но что-то прижалось к моему лицу, и меня внезапно так сильно потянуло в сон…

Мои глаза закрылись. Я потянулась за Демосом, но женщина потащила меня к окну.

В следующий раз, когда я открыла глаза, я была в полной темноте. Я брыкалась и корчилась, разрывая ткань. Подо мной фыркнула лошадь, и вдалеке я услышал крики моей матери.

— С ней все будет в порядке?

Я вздрогнула, все еще наполовину пребывая в своем сне, где меня ждал Демос. Страх и печаль смешались с болью в моем теле, пока я не пожалела, что у меня нет сил выть.

Это была…Мадиния?

— Она сильная.

Это определенно был Тибрис. Его голос был хриплым, наполненным болью, и я попыталась открыть глаза, но они были слишком тяжелыми.

— Почему ты здесь? — спросил Тибрис. — Ты превратила жизнь Приски в ад.

— Приска? О, это ее настоящее имя.

Лориан издал низкое, предупреждающее рычание.

— Забудь, что ты когда-либо это слышала.

Не было никакого «иначе». Вероятно, мрачное выражение его лица было единственным предупреждением, в котором нуждалась Мадиния.

— Я никому не скажу, — прошептала Мадиния.

— И почему мы должны доверять тебе? — спросил Тибрис.

— Я на твоей стороне.

— Это точно.

Сарказм сочился из голоса Тибриса.

— Я… продажная.

— Ты хочешь сказать, что ты гибрид.

— Да. Это.

— Хватит болтовни, — сказал Лориан. — Ты беспокоишь ее.

— Тиран, — пробормотала я.

Большая рука сжала мою собственную.

— Просто оставайся в живых.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Дорогой Л,

Согласно моим источникам, ты недавно совсем обезумел, когда женщина, которую ты называешь проклятием тыоего существования, чуть не умерла. Говорили, что ты угрожал целителю — долгой, мучительной смертью — и заявил, что убьешь всех в замке, пока не найдешь того, кто ее отравил.

Такое поведение — это не то, на что мы соглашались.

C

Дорогой С,

Иди на хуй.

Л

Приска

Я открыла глаза. Взгляд Лориана встретился с моим, а затем он оказался рядом со мной, подсовывая подушки мне под голову, пока я не села. Его глаза были закрыты, но я уловила проблеск облегчения.

Я могла сказать. Я была жив. Мое тело болело, но боль притупилась настолько, что я могла думать.

Лориан протянул мне чашку с водой.

— Пей.

Я сделала глоток, но моя рука так сильно дрожала, что я выплеснула воду. Выражение лица Лориана потемнело, и он протянул чашу мне.

— Что случилось?

— Тебя отравили.

— Я это знаю. Как долго я..

— Боролась со смертью? Два дня.

Моя кровь заледенела.

— Это значит, что до бала в День Богов осталось всего девять дней.

Как я могла потерять целых два дня? Мне нужна была каждая секунда.

— Кто..

— Отравил тебя? Одна из фрейлин королевы. Ее зовут Карасели.

Я закрыла глаза. Лориан взял меня за руку, и я снова открыла глаза, пораженная ощущением его прикосновения.

— Не спи снова. Не сейчас. Пожалуйста.

В моем горле образовался комок. Несмотря на наши сложные отношения, я, очевидно, напугала его. Я не знала, как к этому относиться.

— Я думаю, что, возможно, это первый раз, когда я слышу, как ты говоришь пожалуйста. Откуда ты знаешь, что это была Карасели?

Он нахмурился.

— Она была достаточно глупа, чтобы похвастаться этим одной из других дам. Это дошло до королевы.

Она наконец сорвалась. Я бы чувствовала себя виноватой, если бы она чуть не убила меня.

— У нее есть подозрения на мой счет. Правильные подозрения.

— Ее еще не допрашивали. Я позабочусь об этом.

— Я не хочу ее смерти.

Он отпустил мою руку.

— Твое мягкое сердце погубит тебя. Это почти случилось. Ты взяла у нее чашку?

— Я не думала, что она меня отравит!

Он просто покачал головой.

— Наверняка должен быть какой-то способ заставить ее временно замолчать, пока все это не закончится. Пожалуйста.

Он вздохнул.

— Я подумаю об этом.

Я подняла руку к его челюсти, желая почувствовать щетину на его подбородке.

— Ты оставался здесь все это время?

Он пожал плечами, отводя взгляд.

— Когда мог. Весь замок сплетничает о наших так называемых отношениях.

Я закатила глаза.

— Придворная дама королевы и прекрасный принц. Конечно, они сплетничают.

Его взгляд вернулся к моему лицу.

— Тебе нравится, как я выгляжу?

Его глаза заблестели, и на какой-то безумный момент мне захотелось сорвать их с его лица.

Мои щеки горели.

— Да, да, твое лицо очень симметрично. Невероятное достижение.

Он уставился на меня. Затем он запрокинул голову со смехом. Этот звук был лучшим, что я когда-либо слышала.

— Ты могла бы убедить богов, что они были немногим больше, чем крестьяне, с твоим острым язычком.

— Ты оставался здесь со мной все это время? Что насчет Пелопии?

Он послал мне оскорбленный взгляд.

— Ты умирала.

— Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной.

— О, как ты меня ранишь. Я бы предпочел держать твою голову над ведром, чем нашептывать милые пустяки любой из дам в этом дворце.

Изображение было настолько отвратительным, что я скривила губы. Мы с Лорианом уставились друг на друга. Его рот дернулся.

Я ничего не могла с собой поделать. Я разразилась смехом. Лориан усмехнулся.

— Я рад, что тебе так весело, — раздался голос Ритоса от двери.

Он ухмыльнулся мне.

— Ты выглядишь намного лучше, чем две ночи назад.

Я восхищенно улыбнулась ему в ответ.

— Из того, что я слышала, трудно было бы выглядеть хуже.

— Ты рассмешила Лориана, — сказал Ритос.

— Это большее чудо, чем то, что ты выжила от змеиной смерти.

— Что ты здесь делаешь?

Все веселье исчезло с лица Лориана. Я потянулась и взяла его за руку. Он напрягся, но позволил это.

— Я не должен был здесь находиться, вот почему Лориан выглядит так, будто готов выпотрошить меня. Но я хотел сам убедиться, что с тобой все в порядке.

— Я скучала по тебе.

Ритос ухмыльнулся.

— Я тоже скучал по тебе, дорогая.

— Вон, — прогрохотал Лориан.

Ритос подмигнул мне и исчез.

Мы с Лорианом посмотрели друг на друга. Что-то изменилось между нами. Но я не могла выразить эту перемену словами.

— Мне действительно нужно, эм…

Он приподнял одну бровь, явно довольный моим унижением.

— Скажи это, Приска. Тебе нужно что?

— Забудь об этом.

Я спустила ноги с кровати и тут же пожалела об этом. Казалось, что моя голова вот-вот взорвется.

— Тебе нужно отдохнуть.

Лориан больше не выглядел удивленным. Он поднял меня с кровати, отнес в ванную и настоял на том, чтобы стоять за дверью.

— Разве служанки не должны быть здесь, помогать мне? — пробормотала я, когда он потащил меня обратно к кровати.

— Они разбежались, когда я зарычал на них, — сказал Лориан. — С тех пор они не возвращались.

Я вздохнула. Поскольку я была с ним наедине и у нас было несколько минут, возможно, настало подходящее время прояснить ситуацию.

— Мы должны поговорить о той ночи. О… Толе.

Его лицо стало непроницаемым, и он положил меня на кровать, а затем отодвинулся.

— Не делай этого. Ты не можешь быть рядом со мной, когда я чуть не умираю, а потом снова оттолкнуть меня.

— Ты хочешь знать, что произошло?

Лориан взял меня за подбородок рукой.

— Ты выглядела такой чертовски красивой, танцуя с этим куском дерьмового придворного. И все, что я хотел сделать, это сорвать с тебя платье и прижать тебя к ближайшей стене. Я думал, что знаю, что такое ревность, а потом ты увидела его. Мужчину, которого ты всегда хотела. Мужчину, которого ты бы выбрала, будь твоя воля. И я чуть не убил его прямо там.

Мое сердце дрогнуло, затрепетав в груди, и осознание прорвалось сквозь меня. Я высмеивала Лориана за то, что он ревнует, но вот он здесь, при свете дня, признается в этом.

Мускул дернулся на его щеке. Вероятно, мне следует что-то сказать. Мне удалось открыть рот.

— Я хотела вырвать волосы Пелопии, — призналась я.

Он одарил меня медленной кошачьей усмешкой. А затем его рот накрыл мой, и все мысли улетучились.

— Я хочу заставить тебя кричать из-за меня.

Его рот прошелся вверх по моей шее, и он поймал мою мочку зубами.

— Но ты сейчас слишком слаба.

— Я не согласна.

Он отстранился и бросил на меня взгляд.

— Когда ты сможешь дойти до ванной комнаты одна, тогда мы поговорим. Но, дикая кошка… — он снова наклонился ближе.

— Когда я наконец затащу тебя в свою постель, я не остановлюсь, пока ты не забудешь свое собственное имя.

Я потеряла дар речи достаточно надолго, чтобы его губы изогнулись в слабой улыбке, и он отвернулся, чтобы взять что-то с моей тумбочки.

Я уставилась на сладкий фрукт.

— Ты тот, кто оставлял мне валео?

Он резко кивнул. Если бы я не знала лучше, я бы подумала, что Лориан выглядел… неуютно.

— Но как ты… Март…

Он кивнул. Он уже отступал. Март, вероятно, сообщил ему о моей реакции на валео, который я нашла в вещах охотника. Когда он заглянул в мое прошлое.

— Лориан. Спасибо тебе.

Его ноздри раздулись, и смех клокотал в моей груди. Этот человек мог стерпеть любое оскорбление, которое я на него зашипела, но в тот момент, когда я выразила благодарность, он выглядел так, словно я проткнула его его собственным мечом.

— Мне нужно идти, пока кто-нибудь не начал сомневаться, что я здесь делаю.

Его взгляд опустился на мой рот.

— Отдохни немного.

Мое сердце сжалось от обещания в его глазах.

А потом он ушел.

Дорогой Л,

Я действительно надеюсь, что ты чувствуешь себя лучше после своего последнего письма. Пожалуйста, проинформируй меня о текущей ситуации. Правда ли, что у женщины есть сила над временем?

C

Дорогой С,

Я забираю дикую кошку с собой, когда мы уезжаем. Ей это не понравится, так что, боюсь, ты вряд ли встретишь ее в лучшем виде — хотя тебе всегда нравилось видеть меня с занятыми руками.

И я не сомневаюсь, что она заставит меня заплатить.

Да, она обладает силой над временем. И даже заставила меня замереть на несколько мгновений.

Все остальное идет по плану. Кроме того факта, что я все еще не могу найти то, что мы ищем.

Л.

Приска

Большую часть следующих двух дней я провела в постели, не имея собственного выбора. Единственным светлым пятном было то, что Тибрис сказал мне, что Тол и его отец покинули замок. Мне не нужно было бы сосредотачиваться на том, чтобы избегать их. Каждую ночь я, спотыкаясь, спускалась на кухню, набирала мешок еды и тащила его вниз по лестнице подземелья, мои конечности дрожали. Яд не просто подействовал на мое тело. Это также затруднило использование моей магии. Мне казалось, что я плыву по грязи вместо воды.

Демос сердито посмотрел на меня, когда увидел, как я дрожу.

— Что ты здесь делаешь внизу?

— Вам всем нужно поесть

— Где этот… Ах, ты не сказала Тибрису, что идёшь сюда, потому что он сказал бы тебе «нет».

Я нахмурилась.

— Тибрис здесь не главный.

— И он был бы прав, — продолжил Демос, игнорируя меня, — потому что ты чуть не умерла.

Я не была удивлена, что он слышал об этом.

— Хотя приятно видеть, что вы с Тибрисом наконец-то о чем-то договорились, я в порядке.

Я повернулась к Асинии, которая до сих пор молчала. Я вошла в ее камеру, и она обняла меня.

— Я была бы действительно раздосадована, если бы ты умерла.

Я издала сдавленный смешок.

— То же самое.

— Яд?

— Да. Этот двор, — я покачала головой. — Вайсер предупреждал меня, но я думаю, Карасели не смогла смириться с мыслью, что я заменила Катину.

— Ты думаешь, они любовники?

Я пожала плечами. Это был угол зрения, который я не рассматривала.

— Я не знаю. По крайней мере, они лучшие друзья.

И я знала, как сильно женщина будет бороться за своего лучшего друга.

— Почему ее здесь нет?

— Королева заперла ее в своих покоях. Это означает, что она не будет представлять угрозы по крайней мере несколько дней. Лориан также нанес ей визит.

Асиния подняла бровь. Я вздохнула.

— Я не знаю, что он сделал. Он не сказал мне. Но он убедил ее ни словом не обмолвиться о своих подозрениях на мой счет. Она сказала королеве, что набросилась на меня, потому что скучала по Катине. И она подумала, что у нее, возможно, какие-то проблемы с рассудком. Королева сказала, что в наказание она пропустит бал в честь Дня Богов.

— Она чуть не убила тебя, и ее наказание в том, что она пропустила бал?

— Королева вызвала меня сегодня в свои покои. Официально. Она сказала, что я имею право требовать смерти Карасели, но она была бы признательна, если бы я пощадила ее.

Я стояла в ее гостиной, глядя на свое отражение в ее серебряном зеркале. И я согласилась. Королева была в приподнятом настроении. Она невероятно любила Карасели, хотя и была озадачена ее действиями.

— И зачем тебе это делать?

— Потому что, если бы Карасели знала, что умрет, ей нечего было бы терять. Есть шанс, что люди прислушаются к некоторым из ее обвинений и обратят более пристальное внимание на мое прошлое. И на мои документы. Кроме того, все ее обвинения верны.

— Это не дает ей права отравлять тебя!

— Я знаю. Поверь мне, я знаю.

Асиния пропустила это мимо ушей, взяв хлеб, который я ей протянула. Она все еще была худой, но немного прибавила в весе. Демос тоже. По словам Тибриса, он приказал заключенным здесь, внизу, есть столько, сколько они смогут, преследуя гибридов, пока многие из них не стали часами расхаживать по своим камерам каждый день.

Нам нужно было, чтобы как можно больше из них могли ходить.

Демос изучал меня, когда я вернулась в его камеру.

— Ты должна..

— Если ещё один мужчина скажет мне отдохнуть, я закричу.

Он слабо улыбнулся мне. Я села рядом с ним.

— Что случилось?

Наши взгляды встретились, и у меня чуть не перехватило дыхание от безнадежной ярости в его глазах.

— Ты умирала, а я застрял здесь. Тибрис… он дал мне знать.

— Он не должен был тебя беспокоить.

— Я твой брат. Я имею право знать. Я заслуживаю этого.

— Ты прав. Мне жаль.

— Это был ад, знать, что я могу потерять тебя. Когда я только что нашел тебя.

Я взяла его за руку.

— Мне приснился сон, когда я боролась с лихорадкой. Это было примерно в тот день, когда меня похитили.

Он напрягся, и у меня перехватило горло.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я помню, как ты боролся за меня в тот день. Ты был так молод. Но я знаю, если бы ты мог, ты бы достал меня.

Он сглотнул, и прошло долгое время, прежде чем он смог заговорить снова.

— Она забрала тебя у нас. Женщина, которую ты называешь своей матерью.

— Я знаю.

И я изо всех сил пыталась понять почему. Изо всех сил пытался понять, как я могла простить ее сама.

Слуга моего биологического отца предал его, позволив похитить меня. Используя свою силу, чтобы удержать Демоса. А потом я очнулась в огромной сумке, в темноте.

Теперь я знала, откуда взялся мой страх перед маленькими пространствами.

— У меня к тебе вопрос.

— Спроси.

— Когда мы пробрались в город, я использовала свою силу. Но там был человек, который не застыл. Мужчина со светлыми волосами. Он повернулся, посмотрел на меня… и подмигнул.

Демос со вздохом ненадолго закрыл глаза.

— Двоюродный брат. Сейчас не время вдаваться в эту семейную историю.

Он сжал мою руку.

— Ты не сможешь помочь никому из нас, если не поправишься. Иди спать, Приска. Мы скоро поговорим.

Ему, должно быть, трудно называть меня Приской. И все же он сделал это. Ради меня. Я сжала его руку в ответ.

— Береги себя.

Прошептав «спокойной ночи» Асинии, я отправилась на поиски Лориана.

Он что-то писал за своим столом и, похоже, не удивился, увидев меня. Но он нахмурился, заметив мои дрожащие ноги.

— Сядь.

У меня не было сил спорить, и я плюхнулась на его диван.

— Я знаю, где твой амулет.

Лориан склонил голову набок в своей странной манере, и его глаза, сузившись, уставились на мое лицо.

— Где?

В его голосе не было интонации. Казалось, что он похолодел. Бесстрастный.

— Я могу добраться до него. С моей силой. Но взамен ты должен помочь заключенным освободиться.

Он покачал головой.

— Если ты думаешь, что я способен доверить свою задачу кому-то еще, ты, очевидно, совсем меня не знаешь.

Нарастало разочарование, резкое и стремительное. Это было то, чего я ожидала от него, и все же это все равно разочаровывало.

— Да, да, ты тиран, который считает, что всегда должен держать ситуацию под контролем. Это не совсем секрет.

— Я мог бы вытянуть из тебя эту информацию, — мягко сказал он.

Я подняла бровь, хотя мое сердце забилось сильнее в груди.

— Я думала, мы оставили в прошлом угрозы пыток, — пробормотала я.

Он сделал еще один шаг ближе, и мою кожу покалывало от взгляда, которым он одарил меня. Мрачный, безнадежно веселый, сочащийся похотью.

— Мне не нужно было бы мучить тебя. Несколько часов в моей постели, и ты ответила бы на любой мой вопрос.

— Как ты выносишь груз такого эго?

Он просто улыбнулся.

— Не эго. Только факт.

Мои пальцы на ногах подогнулись, даже когда я боролась с желанием зарычать.

— Ты только что убедился, что я никогда не окажусь в твоей постели.

Он издал низкий смешок, от которого мне захотелось врезать кулаком ему по лицу.

— Мы оба знаем, что это неправда.

— Соглашайся на сделку, Лориан. Мы можем сделать это вместе.

— Ты проделала долгий путь со своей силой, но я поклялся не покидать этот замок, пока не найду то, за чем пришел.

— Ты можешь доверять мне.

Он уже качал головой. Я испустила низкий, медленный вздох и собралась с духом.

— Я бы доверила тебе всех, кого я люблю, Лориан. Каждого.

— Я подумаю об этом.

Я выдохнула. Это было все, на что я могла надеяться. Поднявшись на ноги, я посмотрела на него. Он смотрел на меня в ответ.

— Что?

— Ты была в подземельях.

Неодобрение сочилось из слов.

Избавьте меня от чрезмерно заботливых мужчин.

— Я… у меня было воспоминание, когда я была больна.

Что-то дикое мелькнуло в его глазах.

— Когда ты умирала.

— Я все еще здесь. Это было с тех пор, как меня забрали. Когда мама забрала меня. От моих настоящих родителей. Мне нужно было увидеть Демоса. Я не могу потерять его, Лориан. Я не могу потерять ни одного из них.

У меня перехватило легкие, и на долгое мгновение я не могла дышать. Так много людей. И если я сделаю одно неверное движение, все они будут мертвы.

Лориан схватил меня за руку и притянул ближе.

— Если кто-то и может вытащить их, то это ты.

Я моргнула.

— Ты действительно в это веришь?

Он приподнял бровь.

— Вопрос получше: почему ты не веришь?

— Есть так много вещей, которые могут пойти не так.

— Ты будешь готовиться к ним.

От того, как он иногда смотрел на меня, у меня подкашивались колени. Я все еще не понимала, что происходит между нами. Я думала, что всегда буду ненавидеть его, но чем больше я видела человека, стоящего за наемником, тем больше мне хотелось увидеть.

Он был жестоким, да. Его решением большинства проблем было убийство. И все же, несмотря на его очевидное нежелание, он спал рядом со мной той ночью в гостинице, когда я убила бородатого мужчину. Он работал со мной, пока я не научилась использовать свою магию для самозащиты — и я знала, что это было не только для того, чтобы он смог проникнуть за городские стены. Он был рядом со мной, когда Вила умерла. И без его быстрого мышления и целителя, которого он вызвал, я бы умерла от этого яда.

— О чем ты думаешь?

Его голос был низким, интимным.

— Ни о чем, — сказала я слишком быстро.

Его губы изогнулись в медленной усмешке.

— Ты думала обо мне?

Я съежилась под этим взглядом, отступая к стене. Он следовал за мной, пока его огромное тело не обхватило мое. И мне это понравилось.

— Скажи мне, что ты хочешь меня, дикая кошка.

— Зачем? Чтобы ты мог издеваться надо мной за это?

— Ты думаешь, я бы так поступил?

— Может быть.

Он наклонился ближе.

— Скажи мне, что хочешь меня, чтобы я мог сказать тебе, как сильно я тоже хочу тебя.

Его взгляд опустился на мой рот, и его глаза потемнели.

Всегда игра с этим человеком за власть.

— Почему я должна сказать это первой?

Он рассмеялся, и мой желудок сжался.

— Прекрасно. Я хочу тебя так сильно, что просыпаюсь посреди ночи, в шаге от того, чтобы кончить. Мне снится твое лицо. Особенно твой рот. Боги, этот умный рот. Ты не захочешь знать, о чем я мечтал, чтобы сделать с твоим ртом.

Мои пальцы на ногах подогнулись, колени ослабли, и я сжала в кулаке его рубашку.

— Какого рода вещи?

Он просто одарил меня самодовольной мужской улыбкой.

— Расскажи мне обо всех способах, которыми ты хочешь, чтобы я прикасался к тебе, Приска.

Его глаза заблестели, и я поняла, что если я позволю ему затащить меня в постель, я буду разрушена для любого другого мужчины.

Проблема была в том, что оно, вероятно, того стоило.

Я пристально посмотрела на него.

— Я не сильна в такого рода вещах..

Он приподнял бровь.

— В чем именно? Говорить мужчинам, чего ты хочешь?

Мои щеки вспыхнули, а выражение его лица стало странно… нежным.

— Ты трахалась не с теми мужчинами. Эти деревенские парни никогда бы тебя не удовлетворяли.

Он обхватил мое лицо ладонями, а затем его рот оказался на моем, я прижалась спиной к стене, и я застонала, мое тело говорило еще, еще, еще. Он скользнул другой рукой к моей груди, его большой палец ласкал мой сосок, и мои бедра сжались.

Мои руки царапали его, притягивая ближе, нуждаясь в том, чтобы он был ближе. Он скользнул руками к моей заднице, и отчаянный стон вырвался из моего горла, когда он внезапно оказался прижатым к моему животу, такой толстый, твердый и длинный.

Он вжался в меня, и я извивалась рядом с ним, даже когда его губы поглощали все тихие звуки, которые я издавала. Затем он отнес меня на диван, вжал в подушку и задрал мне платье, пока не уставился на меня сверху вниз темными глазами.

— Это… интересно, — выдохнул он, одна рука скользнула к кружевной ленте моего нижнего белья.

Я покраснела, не в силах вымолвить ни слова.

— Так вот как я могу заставить тебя замолчать.

Он ухмыльнулся. Я открыла рот, чтобы огрызнуться на него, но он уже покусывал мою нижнюю губу, скользнул рукой под мое нижнее белье и вдоль того места, от которого у меня ослабли колени.

Его язык проник в мой рот, как раз в тот момент, когда один палец скользнул внутрь меня. Я сжалась вокруг него, и он издал грубый стон, когда я задрала его рубашку, отчаянно желая почувствовать его кожу. Второй палец присоединился к первому, в то время как его большой палец дразнил мой клитор, и по мне прокатилась волна удовольствия. Я издала звук, от которого, вероятно, завтра мои щеки запылают.

Он поднял голову, его глаза остановились на моем лице.

— Тебе это нравится.

В его голосе звучало высокомерие, и я зарычала.

Он снова сцепил пальцы и улыбнулся мне.

— Ты мне нравишься, — сказал он, и его голос был наполнен чем-то, что звучало почти как удивление.

Я открыла рот, но раздался тихий стон, и Лориан выругался хриплым голосом.

Он стянул с меня нижнее белье, а затем опустил голову так, что я пискнула.

Он просто встретился со мной взглядом, приподняв одну темную бровь. Я задрожала при виде него, балансирующего между моих ног.

— Я..

Он уже снова наклонился, и мне пришлось зажать рот рукой, чтобы заглушить звуки, которые я издавала. Его рот был таким теплым, из него вырвалось рычание, медленно исследуя меня, его язык дразнил, пока я не начала задыхаться, умоляя о большем.

Он провел языком по моему клитору, и я выгнулась под ним. Он рассмеялся, и вибрация в сочетании с его теплым дыханием чуть не заставили меня перевернуться. Он обхватил мои бедра руками, удерживая меня на месте для него, и я запустила руки в его волосы, выгибая шею, отчаянно, извиваясь…

— Знал, что ты будешь такой, — прорычал он.

Он снова опустил рот, его пальцы проникли глубоко, когда он щелкнул языком по моему клитору. Затем пососал.

Я содрогнулась, мое наслаждение накатило волной, пока у меня не перехватило дыхание, и все, что я могла сделать, это задыхаться, дрожа от моего освобождения. Лориан продолжал играть со мной, продолжал свои постоянные толчки, пока у меня не обмякли кости.

— Ты… — мой голос был хриплым.

Это только что произошло? Хотя было трудно поверить, что мы с Лорианом были настолько близки, в то же время это казалось странно… неизбежным.

Лориан встретился со мной взглядом, его скулы сжались. Затем его взгляд скользнул по мне, распростертой для него, вялой и удовлетворенной, даже когда мое тело жаждало большего.

— Да, — пробормотал он. — Я.

Я потянулась к нему, но он уже стягивал с меня платье обратно, мое нижнее белье исчезло в его кармане.

— Что..

— Ты нужна мне здоровой для того, что я хочу с тобой сделать, — прорычал он.

— А теперь уходи, пока я больше не смогу себя контролировать.

Я прерывисто вздохнула. Мысль о том, что Лориану — мужчине, который всегда все контролировал, — теперь приходится бороться за сдержанность…

— Я чувствую себя прекрасно.

— Вон, — проворчал он.

Я уже стояла, прежде чем осознала, что сдвинулась с места, когда наемник, который сердито смотрел на меня, и поднял меня на ноги.

Я ничего не могла с собой поделать. Яухмыльнулась.

Он вытолкал меня из своей комнаты, игнорируя мой восхищенный смех.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Приска

Аурия навестила меня на следующее утро, присев на край моей кровати.

— Как ты себя чувствуешь?

Она улыбнулась мне, ее глаза загорелись ее обычным добрым юмором.

— Готова вернуться к работе.

Я почти поморщилась, когда сказала это. Назвать мои дни следования за королевой работой было оскорблением, когда Аурия практически сломала себе спину в прачечной.

— Я думаю, королева, вероятно, хочет, чтобы ты отдохнула. Особенно потому, что бал в День Богов так близко.

Осталось всего несколько дней. Кровь прилила к моим ушам при этой мысли.

— Сетелла?

— Прости, мысли блуждают.

— Я рада, что с тобой все в порядке.

— Спасибо.

Она изучала меня, и я приподняла бровь.

— В чем дело?

— Весь замок говорит о тебе и принце.

Я поморщилась, а она просто рассмеялась.

— Я оставлю тебя отдыхать.

Она выскочила за дверь, прежде чем я смогла ответить.

Остаток дня я провела в постели, представляя, как всего через несколько дней выведу более трехсот заключенных из королевского туннеля. Туннель, который создан, чтобы предать их смерти. Мое тело покрылось холодным потом, и я задрожала под одеялами.

К тому времени, когда стало достаточно темно, чтобы рискнуть спуститься в подземелье, я почувствовала себя более похожей на саму себя. Немного пошатывающаяся, но готовая помочь Тибрису раздавать еду. Поскольку Тибрис хотел сначала осмотреть раны Асинии и Демоса, я принялась за работу, просовывая между прутьями клетки кусочки хлеба, куски мяса и украденные фрукты.

Лорел протянула руку за своей долей, наклонив голову, наблюдая за мной.

Она была на пару лет младше меня и сказала мне, что, по ее мнению, пробыла здесь по меньшей мере шесть месяцев.

— Зачем ты это делаешь? По крайней мере, когда я была помешана на железе, я не знала, насколько это плохо на самом деле.

— Ты бы предпочла, чтобы я этого не делала?

Она прищурилась, глядя на меня.

— Я хочу уйти. Но…

Я поняла. Теперь она знала реальность своего положения. И это было мрачно. Когда она не знала, чего ей не хватает, она не смела надеяться на большее. Железо делало ее слабой, ошеломленной, с ней легко справлялись стражники. Теперь ее глаза горели жаждой возмездия.

— Ешь, — пробормотала я. — И ходи как можно больше. Ты нужна нам сильной.

Она кивнула, и я закончила раздавать остатки еды, направляясь обратно к Асинии.

— Закончил дуться? — спросил Тибрис.

Я вздрогнула, замедляя шаг. Это был тон, который он чаще всего использовал, разговаривая либо с Лорианом, либо с Демосом.

Послышалось шарканье, как будто кто-то садился.

— Мое психическое состояние — не твое дело.

Голос Демоса был таким холодным, что я почти задрожала.

— В чем твоя проблема?

Тибрис никогда ничего не мог оставить в покое. Когда я злилась в детстве, он тыкал в меня пальцем, пока я не взрывалась. Тогда он смеялся. Большую часть времени его веселье заставляло меня остывать от ярости. Или, по крайней мере, убедиться, что я вместо этого направила эту ярость на него.

— Моя проблема? — спросил Демос.

— Ты нашел свою сестру. После всех этих лет.

— Она меня не знает.

— Итак, проведи с ней время.

— Тебе легко говорить. Ты вырос вместе с ней. Ты видел, как она превращается из ребенка в женщину. Ты смог быть рядом с ней. Защитить ее. Обеспечить ее безопасность.

Мое горло сжалось, и я полностью остановилась.

— Я не смог защитить ее от охранников. Наша мать пыталась и умерла за это.

— Эта женщина..

— Я знаю, что ты чувствуешь по этому поводу, — сказал Тибрис. — И я могу понять почему. Но эта женщина вырастила Приску. Она была той, кто вытирал ее слезы после ночных кошмаров. Той, кто научила ее скрывать свою силу и быть в безопасности. Моя мать может быть злодейкой в твоей истории, но она умерла, чтобы защитить нашу сестру.

Последовало долгое молчание. Наконец, Тибрис вздохнул.

— Мне нужно увидеть твое плечо.

Он издал мурлыкающий звук.

— Выглядит неплохо.

Я возобновила свои шаги, обнаружив Асинию, стоящую в своей клетке и вытягивающую ноги.

— Так приятно видеть, как ты двигаешься.

Ей все еще нужно было вернуть свой вес, но она выглядела сильнее, чем когда-либо с тех пор, как я нашла ее здесь, внизу. И она практически излучала решимость.

— Я должна быть готова бежать, если понадобится.

Я кивнула.

— У меня есть вопрос. Это о твоей… силе.

Ее губы изогнулись в слабой улыбке.

— Ты хочешь знать, что я могу сделать.

Тибрис и Демос перестали препираться, и я взглянула на них. Оба они выжидающе повернулись к Асинии.

Она закатила глаза.

— Если ты надеешься на какую-то невероятную атакующую мощь, можешь продолжать надеяться. Моя сила повышает мою точность. Я делаю невероятно аккуратные стежки.

Тибрис кивнул на это, в то время как Демос продолжал наблюдать за ней.

— Точность может значить многое. Давай вложим тебе в руку лук и посмотрим, сможешь ли ты пустить эти стрелы в полет.

Она подняла одну бровь.

— Я пыталась научиться обращаться с луком, когда это делала Приска. Я была почти такой же плохой, как она.

— Но тогда ты подавляла свою силу, не так ли? — спросил Демос.

Через мгновение она кивнула.

— Стоит попробовать, — сказала я. — Как только ты освободишься, тебе нужно начать тренироваться и посмотреть, можно ли использовать такую точность прицеливания.

Она холодно посмотрела на меня, и я поняла, что отдаю ей приказы.

— Извини.

Она просто улыбнулась.

— Все в порядке. Знаешь, иногда я едва узнаю тебя.

Я вздрогнула, и она протянула руку через решетку и схватила меня за руку.

— В хорошем смысле. Некоторые люди ломаются под таким давлением. Ты используешь его, чтобы стать сильнее.

Я подумала о Лориане и обо всех способах, которыми он подталкивал меня к тому, чтобы сделать именно это.

— Я работаю над этим.

Тибрис вышел из клетки Демоса.

— Мы здесь уже некоторое время. Нам нужно идти.

Я кивнула и сжала руку Асинии.

— Осталось недолго.

Взглянув на Тибриса, я жестом пригласила его следовать за мной. Он нахмурился, но подчинился, и мы направились к каменной лестнице. Руки на бедрах, я осмотрела ее.

Тибрис сразу понял.

— Ты думаешь, это вход в туннель.

Я подняла свой фонарь между нами.

— Мой источник настаивает, что это так.

Он закатил глаза на мой источник.

Я нахмурилась на него.

— Я была здесь каждую ночь, ища этот вход. Ты можешь сколько угодно не любить Лориана — и я не могу винить тебя ни в чем из этого, — но он помог нам с этим, Тибрис.

— Прекрасно. Думаю, я могу поблагодарить его хотя бы за это. Мне бы и в голову не пришло заглянуть сюда.

— Мне тоже. Он даже рассказал мне, как он работает.

— Ты не идиотка, Прис. Он ведет здесь свою собственную игру. Если он дал тебе какую-то информацию, чтобы помочь тебе, то это потому, что это каким-то образом выгодно ему.

— Я знаю. В конце концов, я провела с ним больше времени, чем ты. Это не значит, что мы не можем извлечь выгоду из того, что он задумал.

Я обошла лестницу и присела на корточки перед второй ступенькой снизу. Задвижка была крошечной, сделанной так, чтобы выглядеть как еще одна трещина в камне. Просунув палец в эту трещину, я нажала на крошечную металлическую защелку.

Тибрис стащил меня с лестницы, и мы оба наблюдали, как открылась дверь. В полной тишине.

Мы взглянули друг на друга и шагнули в туннель.

Приска

Как обычно, я направилась в комнаты Лориана после того, как покинула подземелье. На этот раз я чувствовала ликование. Туннель привел нас к главному рынку. Всего через несколько дней каждый человек в подземелье будет свободен.

Я хотела поблагодарить его. Я знала, что Тибрис был прав. Но Лориан все еще помогал нам спасать жизни гибридов.

Сегодня вечером моя сила легко перешла ко мне, когда я думала о наемнике. Лориан обладал способностью как успокаивать меня, так и выводить из себя. В любом случае, он отвлекал от того, что моя кожа постоянно чувствовала себя слишком натянутой в этом месте, и мне хотелось убежать, просто чтобы немного сбросить напряжение, которое меня поглотило.

В тот момент, когда Лориан открыл свою дверь, было очевидно, что он был в отвратительном настроении. Он даже казался каким-то образом больше, как будто перестал прятаться и притворяться принцем. Хорошо, что сейчас в этой комнате не было других придворных.

Я открыла рот, но он уже говорил.

— Скажи мне, где амулет.

Мое сердце дрогнуло от угрозы в его глазах. Как только Лориан получит то, что хотел, у него не будет причин сотрудничать с нами в освобождении заключенных. И нам нужна была вся помощь, которую мы могли получить. Я заставила себя приподнять бровь с ухмылкой.

— Я так не думаю.

— Я мог бы заставить тебя рассказать мне.

На этот раз я не думала, что он говорил о приятном виде пыток. Я одарила его взглядом, которого заслуживала угроза.

— И я могу оставить тебя замороженным в любое время, — напомнила я ему.

— Пока.

Он улыбнулся, и я с трудом подавила дрожь. Это была пугающая улыбка.

Лориан только что подтвердил все мои подозрения. У него была сила, но я никогда ее не видела. И каким-то образом эта сила была связана с амулетом, который он хотел, чтобы я нашла. Если бы я отдала ему этот амулет, он мог бы бросить всех нас на произвол судьбы.

— Откуда мне знать, что ты просто не убьешь всех?

— О, Приска, — промурлыкал он. — Я бы никогда не убил тебя.

Он пытался выбить меня из колеи. Пытался обеспечить себе преимущество в этих переговорах. К сожалению, это сработало.

Кровь стучала у меня в ушах, когда мы смотрели друг на друга. Наконец, он вздохнул.

— Мы дадим клятву крови.

У меня отвисла челюсть, и его взгляд опустился на мои губы.

— Ты проводил слишком много времени с фейри.

Он вяло пожал плечами.

— Они научили меня нескольким вещам.

Я слышала о клятвах крови фейри. Слухи о них дошли даже до наших крошечных деревень. Ценой нарушения клятвы крови была… смерть. Если бы я ошиблась, и амулета не было там, где я думала, я бы умерла, крича, умоляя кого-нибудь прекратить мои страдания.

Но если бы я была права…

Я знала Лориана. Если бы он согласился доставить пленников к городским стенам, это было бы то, что он сделал. Он и остальные наемники. Если бы я умерла, это было бы потому, что я не смогла бы найти амулет. Это означало бы, что у Лориана не было бы той темной силы, которую он дал бы ему. Мне просто нужно было предупредить Тибриса и Вайсера о такой возможности, не сообщая им о смертельной части. Если я не появлюсь, они узнают, чтобы убедиться, что заключенные сбежали.

Это означало бы мою жизнь для более чем трехсот других.

Хорошая сделка.

— Ты выглядишь неуверенной, дикая кошка.

— Это не так. Мы дадим клятву крови.

Он изучал меня.

— Я доверяю тебе забрать амулет.

Вспышка того, что могло быть удивлением, промелькнула на его лице при его собственных словах.

— Но если ты предашь меня… — его голос стал холоднее, чем я когда-либо слышала. — Никто из твоих заключенных не будет жить, если ты не отдашь мне этот амулет.

Я пристально смотрела на него. Иногда я забывала, кто он такой, пока он не напоминал мне.

Он взял меня за подбородок рукой.

— Не смотри на меня так. От меня зависят жизни.

— Значит, ты угрожаешь более чем трем сотням невинных?

Он наклонился ближе.

— Всем сердцем.

— Что ж.

Я сглотнула.

— Я рада знать, на чем мы остановились. Из того, что я слышала, клятвы крови в любом случае нельзя нарушать.

— Нельзя. Но ты подлая. Хитрая. Если бы кто-то мог предать меня, это была бы ты.

Я не знала, должна ли я чувствовать удовлетворение или беспокоиться по поводу этого факта. Особенно когда казалось, что Лориан был потрясен этим небольшим признанием, и выражение его лица стало расчетливым.

— Я согласна. Мы дадим клятву прямо сейчас, — выпалила я, прежде чем он смог передумать.

Любой, владеющий магией, мог выполнить обет крови фейри — при условии, что он выучил правильные шаги и правильное заклинание.

Я сглотнула.

— Ты хорошо знаешь, как это сделать, верно?

Лориан только вздохнул.

— Протяни свою руку.

В конце концов, это было не так страшно, как я себе представляла. Лориан порезал нам обе ладони, тонкий порез, который все еще жалил. Он сжал наши руки вместе, пробормотал несколько слов на языке, которого я не знала, затем попросил меня повторить эти слова.

— Я не клянусь ни в чем, чего не понимаю.

Он медленно улыбнулся мне.

— Хороший выбор.

Я вздрогнула. Заставил бы он меня поклясться в чем-то ужасном?

— Я мог бы сделать тебя своей рабыней на всю оставшуюся жизнь, — прошептал он мне на ухо.

— И тебе бы это понравилось.

Я сглотнула, во рту пересохло.

— Переключись на общий язык.

Он так и сделал, и я проанализировала каждое слово, пока он излагал нашу сделку. Он должен был отвести пленников к городским воротам вместе с Ритосом, Кависом, Галоном и Мартом. Они будут ждать меня там, и когда я передам амулет, наша сделка будет завершена.

Лориан сказал еще несколько странных слов, и я вскрикнула, когда боль вырвалась из моей руки, распространившись вверх по руке и в грудь. Он скользнул рукой к задней части моей шеи, удерживая меня на месте. Когда я снова посмотрела вниз, оба наших пореза запечатались, не оставив после себя ничего, кроме тонкой линии.

Я сделала шаг назад, но он легко удержал меня на месте. Его пристальный взгляд изучал мое лицо, а затем он опустил голову, его рот нашел мой.

Я вздохнула ему в губы, и он издал рычание, прижимая меня к стене.

— У меня нет желания смотреть, как ты кричишь, умирая, — прорычал он. — Так что тебе лучше значит точно, где находится этот амулет.

Я не хотела думать об этом. Не сейчас. Все, чего я хотела, это чтобы Лориан заставил меня забыть. Хотя бы ненадолго. Я посмотрела на него, и он выругался, его рот захватил мой. Боги, он был хорош на вкус. Дикий и немного взбешённый, и… Я захныкала у его рта, и он зарычал.

— Ты была создана, чтобы свести меня с ума.

Он поменял наши позиции, и на этот раз он толкал меня через гостиную к своей кровати. Я споткнулась, а затем оказалась в его объятиях, ударившись спиной о его мягкую кровать.

— Мечтал увидеть тебя здесь, — признался он, запечатлевая нежный поцелуй на моих губах.

— Лучше, чем я мог себе представить. Скажи мне, что ты не хочешь этого, дикая кошка, но скажи мне сейчас.

Я пристально посмотрела на него. Он выглядел наполовину обезумевшим от похоти. Но под похотью было что-то еще. Чего-то, что мы оба пытались притвориться, не существовало.

— Я хочу этого.

— Тогда с этим нужно покончить.

Его руки нашли застежку моего ожерелья, и он положил его на прикроватный столик.

Наши глаза встретились — мои больше не скрывались — и его рот накрыл мой. Я скользнула рукой вниз по его груди, расстегивая его брюки. Через мгновение я уже гладила его, и он дернулся в моей руке. Мой живот затрепетал от ощущения его.

— Ты…большой.

Он просто улыбнулся мне в губы.

— Ты сможешь принять меня.

Я слегка сжала его, и он издал грубый стон, ставя меня на колени на кровати. Он повернул меня, медленно расстегивая каждую пуговицу, в перерывах между поцелуями в затылок, что заставило меня хотеть умолять его о большем. Он стянул с меня платье, обхватив мои руки по бокам, и этот горячий, порочный рот поцеловал меня в шею, пока он нежно не прикусил мочку уха. Я ахнула.

— Ты мне нравишься такой, — промурлыкал он. — Беспомощной передо мной.

— Я никогда не бываю беспомощной, — напомнила я ему, и он рассмеялся.

— О дикая кошка, я планирую довести тебя до такого безумия от удовольствия, что ты даже не будешь знать, где найти свою магию.

Мою кожу покалывало от мрачного обещания в его голосе. Казалось, он потерял тот контроль, который так высоко ценил, и мое платье внезапно исчезло — жертва его ловких рук. Он издал грубый стон, когда увидел обрывки кружева, которые я носила под ним.

Было что-то невероятно возбуждающее в том, чтобы услышать этот стон. В том, чтобы знать, что это было для меня.

Он перевернул меня, и его губы скользнули вниз, по моей груди, отвлекая меня, пока он снимал с меня нижнее белье. А затем я обнажилась для него, и он удержал мой взгляд, проведя пальцем по верхушке моего соска.

— Тебе нравится это?

Он улыбнулся мне. — Или это?

Он грубо ущипнул меня за другой сосок, и я издала сдавленный стон.

— Ах, — сказал он. — Немного боли в дополнение к удовольствию?

Я покачала головой, и он улыбнулся. У меня перехватило дыхание, и я подняла руку, обхватив его щеку. Его улыбки были такими редкими — и обычно с оттенком сарказма. Или это были дикие улыбки, которые предупреждали меня, что скоро из этого рта выйдет что-то порочное и режущее. Но эта улыбка…

Он улыбнулся мне, как будто я сделала его счастливым.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Угу. Давай посмотрим, смогу ли я действительно очистить этот занятый маленький разум.

Он опустил голову, взяв в рот один сосок, посасывая и перекатывая его, пока я не прижала его голову к себе, извиваясь под ним.

— Такая чувствительная, — пробормотал он, переходя к другой моей груди и уделяя ей такое же внимание.

Мое естество сжалось, отчаявшись, нуждаясь так, как я никогда раньше не чувствовала.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — потребовала я, задирая его рубашку.

Он сорвал с себя рубашку, и у меня потекли слюнки при виде гладкой поверхности кожи. Я позволила своим рукам блуждать, изучая его тело так, как я фантазировала о том дне, когда смотрела, как он моется.

— И это тоже.

Я потянула его за пояс. Он засмеялся, уткнувшись мне в грудь.

— Требовательное создание.

Но он снял их, и мое тело еще больше разгорячилось от ощущения его кожи на моей.

Я попыталась обвить его ногами, отчаявшись наконец почувствовать его внутри себя. Он выругался, когда я потерлась о его толстый член, слишком нуждаясь, чтобы почувствовать даже намек на стыд за этот акт.

— Я так не думаю. Мне нужно подготовить тебя.

— Я уже готова.

Он проигнорировал это, прокладывая поцелуями дорожку вниз по моему животу. И если раньше я думала, что вид его головы между моих бедер эротичен, то это было…

Это было…

Его обнаженная спина, его кожа, такая теплая на моей, то, как он изучал мой жар, как будто я была его и он решал, как ему лучше меня использовать.

Я ахнула. Он медленно поднял голову.

— Я еще не прикасался к тебе, Приска.

— Ты нужен мне.

— Я знаю.

Я бы нахмурилась на его самодовольный тон, если бы не видела, как он прикасался ко мне с такой осторожной сдержанностью. То, как он закрыл глаза, когда его пальцы нашли мою гладкую сердцевину, и он усилил мое желание. И выше.

— Лориан.

— Боги, когда ты умоляешь. Это самый приятный звук, который я когда-либо слышал. Повтори это еще для меня, и я дам тебе то, что ты хочешь.

Мои щеки запылали, но я встретила его взгляд. Он ждал меня.

— Между нами нет стыда, — пробормотал он. — Никогда. Теперь скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Он улыбнулся, щелкнув пальцем по моему клитору. Я сжалась, и его улыбка стала шире. Затем тот же палец скользнул внутрь меня. Боги, он заставил меня хотеть умолять.

— Ты хочешь, чтобы я был здесь?

— Ты знаешь, что хочу.

— Тогда я буду с тобой здесь. И ты поймешь, что ни один другой мужчина не может заставить тебя чувствовать то, что заставляю я.

Он медленно прокладывал поцелуями свой путь вверх по моему телу, пока наши губы не встретились. Я задрожала, когда он расположился у моего входа, медленно входя в меня.

Он прошел примерно половину, и я внезапно стала слишком полной. Возможно, это была плохая идея.

— Э-э, Лориан..

Он просто поднял голову. Эти зеленые глаза были такими темными, они были почти черными, его зрачки расширились.

— Возьми меня, Приска.

Его рука скользнула вниз, чтобы погладить меня, и я открылась для него, извиваясь от двойственного ощущения.

— Вот так, дикая кошка, — пробормотал он.

А затем он убрал руку, медленно толкаясь еще раз. Его тазовая кость ударялась о мой клитор с каждым толчком, и я обхватила его ногами, уже находясь на грани.

О боги, чувствовать его. Это было лучше, чем я представляла даже в своих самых сокровенных фантазиях — и все же этого было недостаточно. Мне нужно было больше.

— Жестче, — потребовала я.

— Созданная для меня, — промурлыкал он.

Но он подчинился, входя так глубоко, что я увидела звезды. Было больно, просто потому, что он был таким большим, и это было так давно… но удовольствие…

У меня не было слов от удовольствия. От того, как мое тело уже сжималось вокруг него. От того, как, казалось, каждый мой нерв взывал о большем. За то, как у меня перехватило дыхание, и каждый мускул в моем теле сжался на грани чего-то невероятного.

— Кончай, дикая кошка.

Лориан наклонился, чтобы прикусить мою нижнюю губу.

— И дай мне почувствовать это.

У меня не было выбора. Мое тело уже напряглось, дыхание перехватило. Он выругался, когда я сжалась вокруг него. Мой оргазм пронесся сквозь меня, такой сильный, что по краям моего зрения потемнело, пока все, что я могла видеть, был Лориан и собственническая похоть в его глазах, когда он наблюдал, как я распадаюсь на части из-за него.

Когда я обмякла, он продолжал двигаться, его глаза все еще были полны той дикой похоти.

— Мы не закончили.

Он мог и не закончить, но я определенно закончила.

Он медленно улыбнулся мне. Очевидно, он точно знал, о чем я думаю, потому что он вышел из меня и перевернул меня на колени, входя в меня еще раз. В этой позе он казался еще больше, и я сжалась вокруг него.

— Такая чертовски красивая, — прорычал он мне на ухо.

Он обхватил одной рукой мое горло. Не сжимая, просто с мрачной угрозой. Его другая рука скользнула вниз, пока он не толкнулся в такт с этой рукой, когда она ласкала мой клитор.

И вот так просто я снова оказалась на грани.

— Кончай со мной, — приказал он.

И я это сделала. Я издала такой мерзкий стон, что он рассмеялся. Но это был натянутый смех. А затем он врезался в меня, гарантируя, что мой оргазм продолжался и продолжался, пока он не прижал меня к себе и не задрожал, опустошая себя внутри меня.

Лориан

Я был странно доволен, лежа здесь, в замке моего врага, когда Приска снова смотрела на меня своими глазами. Я обнаружил, что скучаю по их странному цвету, но расчет в них, по крайней мере, всегда был один и тот же — замаскированный или нет.

Ее взгляд стал пристальным.

— Почему ты бросил меня в тот день? У реки?

Она никогда раньше не спрашивала меня об этом.

Я не был человеком, который привык испытывать такие эмоции, как вина или сожаление. И все же, когда я думал о том, что могло случиться с ней, совсем одной у той реки…

Я подавил желание дать ей бойкий ответ. Я молчал так долго, что она отвела взгляд. Наконец, я вздохнул.

— Я очень долго выполнял задания, которые сломили бы многих мужчин. Когда ты живешь такой жизнью, в конце концов тебе приходится делать выбор. Позволить твоим делам ложиться тебе на плечи с каждым движением, придавливая вас своим весом, или отключить ту часть тебя, которая заботится о добре и лжи, хорошем и порочном. Когда я впервые увидел тебя, я не увидел человека. Я увидел проблему, на которую у меня не было решения. А потом ты посмотрела на меня, и я понял, что ты выживешь.

— Откуда ты мог это знать?

— Ты забываешь, что я старше и мудрее тебя.

Она закатила глаза, и я не смог удержаться от улыбки.

— В тот день в твоих глазах были не только страх и отчаяние.

Она фыркнула.

— Это правда? Скажи мне, что еще, по-твоему, ты видел.

Я схватил ее за запястье. Оно было таким маленьким в моей руке. Таким хрупким. И все же, эта женщина уже стала ближе к королю, чем любой мятежник до нее.

— Я видел пылающую ярость. Гнев и возмездие внутри тебя, которые только и ждут освобождения. Ты убила двух человек.

Она вздрогнула и попыталась высвободить руку, но я держал крепко.

— Ты боролась за свое выживание. Ты прошла через тот лес, пока не нашла меня снова. Когда я увидел тебя — и твою жалкую попытку подкрасться к нам — я так сильно захотел тебя, что пришел в ярость. Поэтому я похоронил это глубоко внутри, поклявшись никогда даже не думать о том, чтобы действовать в соответствии с этим. И тогда я понял, какой властью ты обладаешь, и, хотя я ненавидел себя за это, я почувствовал облегчение.

Ее брови нахмурились.

— Почему?

Слова было трудно произнести, но она заслуживала их услышать.

— Потому что я мог бы оставить тебя у себя на некоторое время. И я поклялся, что, даже если ты возненавидишь меня за это, я позабочусь о том, чтобы ты смогла выжить.

Она долго молчала. Затем она наклонилась и поцеловала руку, которой я обхватил ее запястье.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — ее голос был сонным.

— Да.

— Какой силой обладают гибриды?

— Гибриды более могущественны, чем люди. Это одна из причин, почему они представляют угрозу для короля. Они быстрее оправляются от травм и болезней. Если бы ты была человеком, ты бы умерла от того яда.

При этой мысли по моим венам пробежал лед. Даже с ее гибридной кровью она была невероятно близка к смерти.

И мне потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не убить ответственную за это женщину. Мои инстинкты побуждали меня устранить угрозу, которую она все еще представляла.

— А как насчет фейри? Насколько они могущественнее людей и гибридов?

— Фейри — это их собственные создания. Но существует так много разных типов фейри, что было бы трудно точно сравнивать их. Некоторые из них настолько долгоживущие, что они почти древние по сравнению с людьми. Они видят в людях не более чем вредителей, которых следовало искоренить задолго до того, как они стали угрозой. Я встречал фейри, которые наслаждаются людьми — не только сексуально и не для того, чтобы поесть, как любит предлагать Сабиум. Но и как друзья.

Она подумала об этом.

— Ты считаешь фейри своими друзьями?

— Некоторых из них, — честно сказал я.

— От некоторых из них я стараюсь держаться подальше, насколько это возможно. Но ты спрашивала об их силе. У большинства людей есть один дар. Одна способность. Гибриды обладают тем же, но этой единственной способностью могут соперничать с фейри.

— А фейри?

— У них есть одна главная способность, подобная гибридам. Но они также владеют различной малой магией. Простые вещи, которые людям показались бы невероятными.

Она некоторое время молчала.

— Ты такой знающий. Очевидно, ты долгое время путешествовал. На что это похоже?

Она имела в виду, каково это — быть наемником.

— Я наслаждаюсь свободой. Но это может быть… одиноко.

— Даже если Март и остальные составляют тебе компанию?

Я усмехнулся.

— Мы были вместе так долго, что почти устали друг от друга.

Она зевнула.

— Я должна вернуться в свою комнату, прежде чем усну здесь.

Я подавил свое мгновенное отрицание. Стать собственником этой женщины было бы ошибкой. Даже если бы я хотел впитать ее запах и приковать ее к этой кровати, где она была бы в безопасности.

Итак, я помог ей одеться, отвлекая ее долгими поцелуями и нашептывая предложения, пока она не рассмеялась, а ее глаза не загорелись похотью.

Затем я практически вытолкал ее из своей комнаты, прежде чем успел сделать что-нибудь глупое, например, приказать ей остаться.

Приска

Следующие два дня пролетели незаметно. Вайсер строил свои планы, а я — свои. Лориан проводил большую часть времени с королем на очередной охоте, а я проводила время, помогая Тибрису в подземелье, снова и снова обдумывая каждую часть нашего плана.

Трапезы с другими дамами стали… неловкими. Обычное место Карасели пустовало, но поскольку она привыкла сидеть рядом со мной, чтобы шептать угрозы мне на ухо, я не совсем расстроилась из-за этого. Лисвет вернулась на свое место, хотя даже она вела себя тихо.

Пелопия и Алькандре время от времени бросали на меня настороженные взгляды. Очевидно, Карасели удалось убедить их в моих интригах.

Но я едва могла сосредоточиться на них. Вместо этого я постоянно мечтала о том, как Лориан вел себя ночью. Я была права в одном, когда фантазировала о его теле — даже несмотря на то, что ненавидела его. Скорее всего, он погубил бы меня ради любого другого мужчины. И все же я не могла найти в себе сил сожалеть об этом.

В данный момент Лориан развалился рядом с королем, смеясь над чем-то, что сказал Фэрроу. Я не могла не быть очарована тем, как он превратился из наемника в принца.

Он поймал мой взгляд, и я сглотнула от жесткого блеска в его глазах. Что-то было не так. Я едва заметно кивнула ему и вернулась к своей еде.

Но я больше не могла есть.

К тому времени, когда я встретила его в его комнате, мои легкие были полны ужаса.

— Что? — спросила я, когда он открыл дверь.

Выражение его лица было серьезным, и он не сводил с меня глаз.

— Я только что узнал, что Сабиум засыпал туннель, ведущий на рынок.

В моих ушах прозвучал глухой рев. Лориан выругался и потащил меня дальше в комнату, затаскивая на диван.

— Мне жаль, Приска.

— Король знает о наших планах.

— Если бы он знал, мы бы все сгорели. Но, возможно, кто-то напомнил ему, что туннель все еще там и им не пользуются. Возможно, охранник заметил пыль, поднятую у входа. Или Сабиум просто всегда планировал заполнить его, и это совпадение.

— Ты не веришь в совпадения.

Он просто покачал головой.

— Ты будешь удивлена, во что я верю. Но есть и другая возможность.

Я кивнула.

— Сабиум знает, что кто-то был в его подземелье, и он расставляет какую-то ловушку.

Я встала и принялась расхаживать. Туннель был не единственным выходом. Этого не могло быть.

— Я придумаю что-нибудь еще.

— Приска.

— Это не конец.

Лориан поймал мою руку. Впервые его глаза потемнели от печали. Я отдернула руку.

— Не смотри так. Ты обещал помочь, если я найду твой амулет. Ты поклялся в этом.

Он нахмурился.

— И я выполню свою клятву. Но прямо сейчас у тебя нет плана.

— Я придумаю его.

Я попыталась говорить ровным голосом, но, судя по жалости в глазах Лориана, мне это не удалось. Он встал и убрал мои волосы за ухо. Мои глаза загорелись от нежности, и я отстранилась, не в силах вынести доброту с его стороны прямо сейчас.

— Мне нужно идти.

— Приска.

Я вышла. Поскольку туннель больше не был вариантом, как я собираюсь вызволять заключенных? Бал в День Богов был всего через четыре дня, и король явно был осторожен.

Мой разум лихорадочно перебирал возможности. Залы для прислуги соединялись с задним выходом из замка. Но любой, кто покидал территорию, все равно должен был проходить через главные ворота. Даже при том количестве, которое я практиковала в своей магии, я не могла заморозить время достаточно надолго, чтобы более трехсот заключенных прошли по мощеной дороге, ведущей к воротам.

Может быть, Вайсер мог бы организовать, чтобы мятежники украли любой транспорт, который они смогут найти, и встретили нас где-нибудь достаточно близко к замку, чтобы мы могли погрузить гибридов в этот транспорт.

Я фыркнула. Даже если бы они могли каким-то образом украсть столько, чтобы хватило на всех, каковы были шансы, что стражники не заметят сотни лошадей, экипажей и повозок, направляющихся к замку? Я видела охранников, расставленных в разных точках города. Обратила внимание на их настороженное поведение и беспорядочные обыски, на которых они настаивали. Городская стража должна была быть в состоянии повышенной готовности ко Дню Богов, особенно учитывая, что на рассвете должно было быть казнено так много заключенных.

Пустая боль поселилась у меня в животе, и я ничего не слышала из-за звона в ушах. Я уже подвела Вилу. Подвела мать Асинии. Подвела свою собственную. Я не могла подвести никого другого. Не могла позволить кому-то еще умереть из-за меня.

Я глубоко вздохнула и спрятала дрожащие руки в карманах платья. Прямо сейчас мне нужно было добраться до покоев королевы, прежде чем она заметит мое отсутствие. После моего отравления она, вероятно, уделила бы всем нам более пристальное внимание, и последнее, что мне было нужно, это чтобы она начала задавать вопросы.

Мой разум лихорадочно соображал, пока я шла к покоям королевы. Был способ освободить заключенных. Я знала, что был. Его не могло не быть.

Сегодня королеву удалили. Слуги принесли чай вместе с крошечными, идеально приготовленными пирожными, но королева смотрела в окно.

Так много жизней на кону, а я наблюдала, как королева грезит наяву.

— Все в порядке, ваше величество? — спросила Лисвет, по крайней мере, после часа нашего неестественного разговора, в то время как она игнорировала нас.

Королева слегка улыбнулась Лисвет. Но улыбка тут же исчезла, и она тяжело вздохнула.

— Мой муж в последнее время отсутствовал. Он отклонил мою просьбу о том, чтобы наш сын вернулся домой на День Богов.

Эти веснушки выделялись на ее бледном лице, когда она снова повернула голову к окну. Очевидно, это было все, что королева была готова сообщить.

— О, вам не обязательно сидеть здесь со мной весь день, — она снова вздохнула. — Поезжайте в одном из экипажей на рынок или прогуляйтесь по территории.

Ее тон был почти обвиняющим, как будто наше присутствие — по ее просьбе — было навязыванием.

Я вскочила на ноги прежде, чем слова слетели с ее губ. Она приподняла одну бровь, а я просто склонила голову.

— Благодарю вас, ваше величество.

Мадиния догнала меня в тот момент, когда мы покидали покои королевы.

— Что случилось?

— Ничего.

Она схватила меня за руку, и я покачала головой.

— Не здесь.

Мадиния последовала за мной из замка на территорию. Было выставлено даже больше охраны, чем обычно. К западу от нас, через то, что должно было составлять несколько сотен футов травы, королевские конюшни располагались рядом с обширным кирпичным зданием, где хранились экипажи.

— Мы не можем использовать туннель из подземелий, чтобы вывести заключенных.

Ужас скользнул в глазах Мадинии, когда она уставилась на меня.

— Что ты имеешь в виду? Вот как мы выбираемся.

— Больше нет. Король засыпал его.

— Что мы будем делать?

К ее чести, в словах не было паники. Казалось, это был искренний вопрос, и хмурое выражение ее лица сказало мне, что она хотела обсудить варианты.

— Я не знаю.

Мой голос сорвался. Признать такое, когда Мадиния поверила в меня…когда они все поверили в меня…

— У тебя есть какой-то план в рукаве, я знаю, что есть. Приска, я хочу помочь.

Как обычно, ее голос был надменным. Потому что Мадиния не привыкла ни о чем просить. Даже когда мы чего-то хотели от королевы, обычно спрашивала Лисвет.

Я открыла рот, чтобы зарычать на нее, и что-то шевельнулось в уголке моего глаза. Я обернулась, чувствуя, как Мадиния делает то же самое рядом со мной.

Дэвис стоял возле конюшен. Он помахал рукой, на его лице появилась легкая улыбка, как будто мы все были хорошими друзьями. Я взглянула на Мадинию, которая изо всех сил старалась не скривить губы в ответ на него.

— Ты хочешь помочь?

Она вздохнула.

— Мне это не понравится, не так ли?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Приска

Мадинии это не понравилось.

Через несколько мгновений после того, как я помахала Дэвису в ответ, мы с Мадинией стояли рядом с ним, глядя на сотни безлошадных экипажей. Ему не потребовалось ничего большего, чем простое предложение Мадинии, чтобы предложить нам экскурсию.

— Как ты можешь видеть, здесь мы их держим, — пробормотал он, улыбаясь Мадинии.

К ее чести, она бездумно улыбнулась ему. Глаза Дэвиса слегка расширились, прежде чем в уголках появились морщинки.

Если бы я не знала, что он терроризировал по меньшей мере трех женщин, с которыми я когда-то делила комнату, я могла бы поверить в то, что он почти смущенно шаркал ногами.

Не говоря уже о том, что Аурия рассказала мне, что в тот день, когда меня отравили — когда половина двора видела, как Лориан тащил пьяную женщину обратно в ее комнату, — она видела, как Дэвис подмигнул принцу.

Я хотела смерти Дэвиса.

Голос Лориана эхом отдавался в моей голове.

Всего несколько недель вдали от своей деревни, а ты уже превращаешься в маленького дикаря.

— Как управляются экипажи? — пробормотала Мадиния. — Должно быть, требуется много энергии, чтобы они ехали туда, куда вы хотите.

Грудь Дэвиса выпятилась, и он одарил ее ухмылкой.

— Я тебе покажу.

Удовлетворение умерило мой гнев, и мы последовали за ним вглубь огромного пространства. В задней части комнаты была дверь, которую я приняла за шкаф. Он открыл ее и увидела карту города, такую большую, что она занимала всю стену.

— Вау, — восхитилась Мадиния.

Дэвис игнорировал меня, что было именно тем, на что я надеялась. Подойдя на шаг ближе, я попыталась запомнить как можно больше деталей. У меня перехватило дыхание. Карта была настолько невероятно подробной, что походила на произведение искусства — охватывала каждую часть города. На карте были прикреплены крошечные копии экипажей, которые в настоящее время движутся как живые.

Фавориты короля наслаждались подобной магией каждый день, в то время как даже наши деревенские целители были лишены большей части своей магии. Магия, которая могла бы спасти жизни.

Мадиния положила руку на плечо Дэвиса, наклонившись ближе.

— Как это работает?

Дэвис провел рукой по углу карты, где поверх пергамента лежал камень. Я замерла. Это был не камень океартус — он был тускло — желтого цвета, — но камень слегка светился, и Дэвис потянулся к одной из крошечных тележек, расположенных за нашими спинами. Он подталкивал его одним пальцем, пока карета не выехала за ворота замка.

— Пойдем со мной, — сказал он.

Мы последовали за ним к воротам, где ждала карета. Легким движением его пальца она встала на место.

Ах. Я взглянула на Мадинию. К счастью, она не была идиоткой.

— Есть одна вещь, которую я не понимаю, — спросила она легким голосом. — Как экипажи узнают, когда нужно остановиться для людей, других экипажей и лошадей?

— Это часть магии моего отца. Он придал экипажам определенный уровень чувствительности. Ровно столько, чтобы гарантировать, что те, кто находится в экипажах, защищены.

— И как человек, который проводит много времени в этих экипажах, я ценю это.

Смех Мадинии звучал как сотня крошечных колокольчиков, звенящих одновременно.

— Но что мешает кому-то проникнуть в комнату с картами и заставить экипаж ехать туда, куда им заблагорассудится? — она прикусила губу, как будто искренне беспокоилась о такой возможности.

— Вам не нужно беспокоиться об этом, — сказал Дэвис. — Карта не только охраняется некоторыми из самых доверенных охранников короля, но, кроме моего отца, я единственный, кто может менять маршруты движения карет.

Мадиния взяла его под руку.

— Вот это облегчение.

Я прочистила горло, и Мадиния одарила меня своей безжизненной улыбкой.

— У Сетеллы есть поручение в городе, — сказала она. — Но ты будешь развлекать меня, не так ли, Дэвис?

Мне всегда было интересно, как некоторым женщинам удается так мурлыкать, что мужчины теряют рассудок. Если мы переживем следующие несколько дней, возможно, я смогу убедить Мадинию научить меня.

Дэвис бросил на нее мрачный взгляд, который обеспокоил бы меня, если бы я не знала, что Мадиния могла сжечь его заживо одной мыслью.

На самом деле, возможно, это было тем, о чем мне действительно следовало беспокоиться. Я бросила на Мадинию предупреждающий взгляд, и она ухмыльнулась мне, поворачиваясь, чтобы идти обратно к экипажам с Дэвисом.

— Куда ты идешь, Сетелла? — раздался голос.

Я вздохнула. Я была так близко. Я обернулась и увидела Пелопию и Алькандре, идущих ко мне.

— Я подумала, что могла бы пойти на рынок, — солгала я.

Надеюсь, они не попросят пойти со мной.

Пелопия открыла рот, но ее глаза вспыхнули, когда она посмотрела через мое плечо. Я обернулся посмотреть. Лориан выходил из замка, окруженный несколькими мужчинами, одетыми в цвета Громалии. Март был одним из них. Было странно видеть его выражение таким отстраненным, его глаза такими скучающими. Пока я наблюдала, он подождал, пока Лориан продвинется на несколько шагов вперед, а затем подмигнул одной из служанок, которая одарила его дерзкой ухмылкой.

Лориан повернулся, одарив Марта тяжелым взглядом, и я с трудом подавила собственную усмешку.

— Я слышала о том, как принц ухаживал за тобой, когда ты была больна, Сетелла, — пробормотала Пелопия.

Я не знала, что на это сказать. Любое отрицание, скорее всего, только еще больше разожгло бы ее любопытство.

— Не волнуйся, — сказала она, когда я не ответила. — Я понимаю. Он красивый дьявол, с его длинными рыжими волосами и плутоватой ухмылкой.

Моя улыбка застыла.

Я повернулась к мужчине, чьи волосы не были ни рыжими, ни длинными. Лориан подмигнул нам, играя роль.

Теперь я поняла, почему король позволил ему сидеть рядом с собой.

У него было лицо другого человека.

Но по какой-то причине я могла видеть только Лориана.

Почему? Было ли это потому, что я знала его до того, как сработали чары, которые он, должно быть, носил?

Нет. Тибрис и Вайсер все еще могли видеть мои темные глаза.

Это потому, что Лориан был гибридом? Мне нужно было спросить Тибриса, что он видел, когда смотрел на громалианского принца.

Мой пульс участился, когда я смотрела на него, расставляя кусочки по местам. Вот так ему доверяли ходить, куда ему заблагорассудится, и делать в замке все, что ему заблагорассудится. Мог бы он носить другие лица, если бы захотел?

Было ли лицо, которое я знала, настоящим Лорианом?

— Сетелла?

Я вздрогнула.

— Прости. Просто задумалась.

Это не имело значения. Важно было то, что я могла видеть сквозь любую магию, которую использовал Лориан. Если бы я не смогла, он бы узнал, кто я, в ту минуту, когда вошел в этот замок, а я бы не знала, кто он.

Я содрогнулась от этой мысли.

— Мы собираемся прогуляться по территории, — сказала Алькандре. — Приятного времяпрепровождения на рынке.

— Спасибо.

Мимо прошел Тибрис, неся ящик вина. Я поймала его взгляд, и он мотнул головой, жестом приглашая меня следовать за ним. Он был занят больше, чем когда-либо, исцеляя заключенных по ночам и работаядолгие часы днем, чтобы обеспечить посетителей короля их любимыми винами. Темные круги под его глазами, казалось, были постоянными.

Я остановила время достаточно надолго, чтобы мы могли поговорить шепотом рядом с подвалом. Его лицо побледнело.

— Этот ублюдок все засыпал? Что мы собираемся делать, Прис?

— Сейчас я собираюсь поговорить с Вайсером.

— Он собирается сказать, что это слишком опасно.

— Я знаю.

Мы оба молчали долгое, несчастное мгновение.

— У меня есть другой план. Я отправлю тебе записку, как только все начнет складываться.

Тибрис кивнул.

— Я тоже немного подумаю. Это не так, Прис. Мы не оставим их там.

Я знала, о чем он думал. Позаботились ли мы о том, чтобы гибриды были более бдительными, сильными, здоровыми, и все это для того, чтобы они поняли, что с ними происходит, когда через несколько дней они пойдут навстречу своей смерти?

— Нет. Мы не оставим их.

Я шла к Вайсеру, высматривая, не следует ли за мной кто — нибудь, для этого пришлось сделать несколько кругов вокруг дома, нырять в переулки и прятаться за дверными косяками.

Наконец, когда я была уверена, что я одна, я постучала, моргая, когда Вайсер немедленно открыл дверь, взял меня за руку и втащил прямо внутрь.

— И тебе привет.

Он, очевидно, был в мрачном настроении. Ну, я собиралсась сделать его еще мрачнее.

Следуя за ним наверх в общую комнату, которая была на удивление пуста, я глубоко вздохнула.

— Туннель засыпан.

Он смотрел вдаль, и я практически видела, как он прикидывает наши шансы.

Эти расчеты, очевидно, были неверны, потому что он начал ругаться по меньшей мере на шести разных языках, его лицо покраснело, руки сжались в кулаки. Наконец, Марджи вышла из кухни и велела ему успокоиться.

Я сказала ему то же самое, но он проигнорировал меня. Когда Марджи бросила на него этот строгий взгляд, он послушался.

Я никогда раньше не видела такой реакции Вайсера. Но мы все были на взводе.

— Мы все еще можем это сделать, — настаивала я, игнорируя то, как он немедленно покачал головой. — Марджи, ты идешь с нами?

Она колебалась.

— У меня есть работа здесь, в городе.

— Вы будете нужны заключенным.

Они были травмированы, наполовину умирали с голоду. Но что более важно, я думала, что Марджи нуждалась в них.

В ее глазах промелькнула печаль, и я знала, что она хотела бы, чтобы ее дочь была одной из этих заключенных. Что если бы Розин была арестована всего несколько дней спустя, она пропустила бы сожжение в последний Божий день. Она провела бы год в королевской темнице, но все еще была бы жива.

— Я подумаю об этом.

К счастью, Вайсер договорился с Чавой встретиться со мной в его штаб-квартире. Она была такой же тихой, как обычно, но позаботилась о более светлых волосах, которые начали отрастать у моих корней.

К тому времени, как Чава закончила, в общей комнате собралось еще больше повстанцев — у всех были разные мысли о достоинстве нашего плана. Многие из них помогли бы Вайсеру перевезти заключенных, как только они наконец окажутся за городскими стенами — если бы нам удалось их вытащить. Итак, я слушала, даже когда большинство из них говорили мне, что гибриды умрут. Когда я начала расхаживать по комнате, Марджи отвела меня в сторону.

— Позволь мне спросить тебя об одной вещи, — пробормотала она со слабой улыбкой.

— Если бы Вайсер решил, что выпускать гибридов слишком опасно, что бы ты сделала?

— Я бы проигнорировала его и все равно попыталась.

Она улыбнулась мне.

— Тогда его мысли по этому поводу неуместны.

Я подняла одну бровь, глядя на нее, и она махнула рукой.

— Я люблю Вайсера, как своего собственного сына. Но такое количество мятежников означает много-много мнений. И ты не можешь позволить себе испытывать какие-либо сомнения, если собираешься добиться успеха.

У меня было достаточно собственных сомнений. И они калечили меня. Марджи была права. Если я собиралась это сделать, я должна была верить, что смогу освободить заключенных.

— Спасибо тебе.

Вайсер оторвал взгляд от того места, где он разговаривал с Амери. Я кивнула ему. Он изучал мое лицо и после долгого молчания кивнул в ответ.

Все, что я могла сделать, это позаботиться о своей части плана и надеяться, что Вайсер передумает.

Мне потребовалось вдвое больше времени, чтобы вернуться в замок, но Мадиния, следовавшая за мной, научила меня быть осторожной. Как только я вернулась, я попросила Даселису узнать, не нанесет ли мне Телеан визит. Она фыркнула и сказала, что швея — чрезвычайно занятая женщина, но она проследит, чтобы сообщение было передано.

Если бы я не получила от нее ответа, я бы нашла другой способ связаться с ней.

К счастью, Телеан зашла перед ужином. Ее глаза встретились с моими, и, хотя у меня было новое ожерелье, у меня было ощущение, что она вспоминает истинный цвет моих глаз — глаз ее лучшей подруги — под этим очарованием. Я похлопала по месту на кровати рядом со мной и голосом, едва ли громче шепота, сказала ей, что мне нужно.

— Я помогу тебе, — сказала Телеан. — Для меня будет честью отдать свою жизнь за такое дело.

Отдать жизнь? Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что она говорила. Она подумала, что я прошу ее пожертвовать собой. И она была готова сделать это.

— Ты идешь с нами.

Она моргнула, услышав это.

— Ты бы…взяла меня?

Она действительно думала, что я оставлю ее здесь умирать?

— Ты моя тетя, Телеан, — мягко сказала я. — Конечно, я хочу, чтобы ты была со мной. И даже если бы мы не были семьей, я бы вытащила тебя вместе со всеми остальными.

Ее улыбка была прекрасной, ослепительной. И тогда я поняла, как мало она привыкла ожидать от жизни. От окружающих ее людей.

— Ты слишком долго пробыла в этом гребаном замке.

Она рассмеялась.

— Это точно.

Она сжала мою руку. Я сжала ее в ответ.

Мы вытаскивали из подземелий более трехсот человек. Вместе.

Лориан

Если бы мой брат узнал, что я доверяю Приске амулет, в котором мы так сильно нуждались — даже при наличии клятвы фейри — он бы сошел с ума.

— Ты уверен в этом? — спросил Март, повторяя мои собственные мысли.

Мы стояли в моей гостиной. Стояли, потому что я не мог смотреть на диван рядом с дверью, не видя Приску, распростертую и стонущую для меня. Одна только мысль о маленькой дикой кошечке сводила меня с ума.

Я не мог винить Марта за то, что он подвергал сомнению мои решения. Я сам снова и снова подвергал сомнению эти решения.

Прошло два дня с тех пор, как я сказал Приске, что туннель засыпан. Два дня с тех пор, как я наблюдал, как жизнь покидает ее глаза. С тех пор она не приходила ко мне. Но каждый раз мельком увиденный ею в замке рассказывал мне все, что мне нужно было знать.

Выражение ее лица всегда было задумчивым, взгляд отстраненным. Казалось, что на самом деле ее здесь больше не было, ее разум постоянно работал над ее новым планом. План, который больше не зависел от повстанцев. Вместо этого я активно участвовал в ее плане, точно так же, как она участвовала в моем.

Я помог бы ей спасти гибридов, и она нашла бы мой амулет. Она отказалась сказать мне, где он, и даже если бы я мог заставить себя пытать Приску, пока она не выдаст местоположение, она, скорее всего, остановила бы время и кастрировала меня, если бы я попытался это сделать.

Гордость разлилась в моей груди, несмотря на тот факт, что дикая кошка была самым большим неудобством, с которым я столкнулся в своих планах — и, возможно, в своей жизни — до сих пор.

В конечном счете, она была права. Если бы мы разделились и помогли друг другу, мы оба могли бы победить.

Несмотря на риск, я знал, что Приска сделает все возможное, чтобы выполнить свою часть сделки со мной. Даже если это означало, что она умрет, пытаясь.

Эта мысль не принесла мне никакого удовлетворения. Нет, это просто вызвало у меня желание перерезать горло ближайшему стражнику, чтобы завтра, когда на нее будут охотиться, стало на одного живого меньше.

— Лориан?

Я заставил себя сосредоточиться на Марте.

— Я доверяю Приске получить амулет.

Брови Марта взлетели вверх.

— Кто ты такой?

Я стиснул зубы. Но я не мог винить его за шок. Всего несколько недель назад я бы посмеялся над мыслью, что доверю кому-либо за пределами Галона, Марта, Ритоса или Кависа что-то настолько важное. И все же…Я знал Приску. Знал, что она отрубит себе конечность, прежде чем покинет это место без гибридов в подземелье под нами. Что означало, что она тоже доверяла мне.

— Если она не принесет мне амулет, гибриды умрут.

Приска знала, что умрет сама, но я знал, что она будет ценить эти триста жизней больше, чем свою собственную. Именно поэтому я сообщил ей об этой дополнительной маленькой части нашего соглашения.

Ее глаза стали уязвленными при моем заявлении. Но я рисковал больше, чем она могла даже представить.

— Просто расскажи остальным о плане, — проинструктировал я Марта. — Это единственный способ для всех нас получить то, что мы хотим.

Он кивнул, и я обернулся на стук в дверь. Каким-то образом я знал, что Приска стоит там, еще до того, как Март открыл дверь.

Она улыбнулась ему, и эта странная, дикая ревность закралась в мои внутренности. Март поднял бровь, глядя на меня, и улыбнулся в ответ Приске, хотя через секунду он уже выходил в коридор.

— Куда он так спешит?

— Ничего, что касалось бы тебя, — сказал я, раздражение все еще покалывало мой позвоночник.

Приска подняла бровь.

— Ах. Пришло время немного поразмыслить. Я оставлю тебя в покое.

Я поймал ее за руку и прижал к двери, прежде чем осознал, что пошевелился. Раздражение переросло в ярость. Этого никогда не должно было случиться. Эта женщина никогда не должна была заставлять меня сомневаться во всем.

— Почему ты в таком хорошем настроении? — я спросил.

Приска лучезарно улыбнулась мне.

— Вице-король согласился помочь. Повстанцы вернулись.

— Сейчас не время произносить имя другого мужчины.

Она издала задыхающийся смешок.

— Я могу вернуться позже…

— Ты никуда не пойдешь.

Мой рот накрыл ее рот, уловив ее стон, когда я задрал ее платье повыше, скользнув рукой к ее горячей сердцевине.

— Уже мокрая для меня. Тебе нравится заставлять меня терять контроль, не так ли?

Ее следующий смех превратился в стон, когда я скользнул в нее одним пальцем, а затем другим. Она обхватила мои пальцы, ее бедра выгнулись, и я провел зубами по ее шее. На вкус она была как сладкий яд. Как все, чего я не должен был хотеть… и все равно убил бы, чтобы сохранить. Но она снова застонала — так же отчаянно желая меня, как и я ее. Эта мысль успокоила худшую часть моей ярости. По крайней мере, в этом мы были едины.

Я хотел подразнить ее еще немного. Мне нравилось заставлять ее умолять. Но мне нужно было чувствовать ее. Я был в отчаянии от необходимости..

— Сейчас, Лориан, — выдохнула она, и я высвободил пальцы, почти неуклюже расстегивая штаны.

Мои руки нашли ее задницу, и я приподнял ее, прижимая к стене. Она открылась для меня, и я погрузился в нее до самого конца. Не было слов, чтобы описать удовольствие, которое я испытывал, находясь прямо здесь. Внутри нее. Приска издала один из тех грубых стонов, и я поймал его ртом, украв у нее.

Удерживая ее на месте, я толкался, мое зрение сужалось, пока все, что я мог видеть, была она. Я издал собственное рычание, когда она извивалась для меня, ее руки находили мои плечи, мою спину, ее ногти впивались, когда она пыталась подстегнуть меня.

— Мой темп, — напомнил я ей и почувствовал, как она напряглась вокруг меня.

Мой смех был больше похож на хриплое дыхание. Приска ненавидела, когда ей указывали, что делать, больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал — за исключением, может быть, меня. И все же здесь, когда я был внутри нее, она хотела моего господства. Мои приказы заставляли ее становится мокрой.

Я врезался в нее, и она ахнула, наклоняя свои бедра для меня, принимая меня глубже. Набирая темп, я скользнул рукой вниз к ее клитору, напрягаясь от того, как ее внутренние мышцы сжались на мне. От того, как они начали трепетать вокруг меня.

Я вонзился в нее, теребя ее маленький бугорок, когда у нее перехватило дыхание в горле. Стон, который она издала… в сочетании с горячим прижатием ее к моему члену, как будто она никогда не хотела меня отпускать…

Я кончил так сильно, что мне пришлось опереться рукой о стену, скрипя зубами от удовольствия. Приска дрожала рядом со мной, крошечные толчки, которые я хотел ощущать каждый гребаный день.

Я почувствовал, что она медленно приходит в себя, и поднял голову. Ее глаза были прикрыты и, несмотря на очарование, отливали янтарным. Она открыла рот, но я завладел ее губами — еще не готов вернуться к реальности.

Я сказал ей, что она моя, но она на самом деле не приняла это. Скоро она точно поймет, что это значит.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Приска

В утро бала в честь Дня Богов я проснулась в тот момент, когда Даселис открыла мою дверь.

Сев, я свесила ноги с кровати и бросилась в ванную.

Даселис последовала за мной, когда меня вырвало.

— Ты в порядке?

Она была достаточно любезна, чтобы положить влажную мочалку мне на шею. Я вздрогнула и закрыла глаза.

— Это… Ты…беременна?

— Что? Нет.

Меня охватил такой всепоглощающий ужас, что мне показалось, будто кто-то сидит у меня на груди, пока кто-то другой играет с моими внутренностями.

Триста девять жизней. И это не считая мятежников. Как только Вайсер согласился с моим планом, они все подчинились. Если бы я потерпела неудачу…

Мы все были мертвы.

Я наклонилась, и меня снова вырвало. Даселис приложила тыльную сторону ладони к моему лбу — впервые я увидела беспокойство на ее лице.

— У тебя не жар.

— Я кое-что съела, — выкрутилась я.

— Возвращайся в постель. Ты не можешь пропустить бал сегодня вечером, поэтому тебе нужно отдохнуть. Я скажу королеве.

Я позволила ей затащить меня обратно в постель, хотя бы потому, что мысль о том, чтобы сидеть с остальными за завтраком, вызывала у меня желание спрятаться где-нибудь в шкафу.

И все же, лежа в постели и думая обо всем, что могло пойти не так, только усугубляло ситуацию. Настолько, что час спустя, когда Даселис вернулась проведать меня, я встала с кровати и ходила взад-вперед.

— Что с тобой не так? — потребовала ответа Даселис.

Мне нужно было убедиться, что Даселлис ничего не заподозрит. И если бы я осталась в этой комнате на весь день, я бы сошла с ума.

— Теперь я чувствую себя лучше. Я пойду к королеве.

— Она хочет, чтобы ее оставили в покое. Если ты полна решимости расхаживать по комнате, ты можешь выйти наружу.

Я натянула толстое шерстяное платье и сбежала, направляясь к садам. Я держалась окраины садов, где деревья стояли ближе друг к другу и я могла быть уверена в уединении.

Остаток дня тянулся медленно, мучительно, пока Даселис снова не пришла и не нашла меня там, где я сидела под тенистым деревом, погруженная в свои заботы.

— Пришло время.

Я поднялась на ноги, и у меня снова закружилась голова. Все зависело от следующих нескольких часов.

Даселис наклонилась ближе.

— Я не знаю, почему ты сегодня так взвинчен, но скажи мне вот что. Должна ли я сообщить слугам, чтобы они держались подальше от замка сегодня вечером?

Мое сердце дрогнуло, на затылке выступил холодный пот. Даселис всегда видела больше, чем ей приписывали. Мы долго смотрели друг на друга. На ее лице не осталось злобы. Просто какое-то мрачное знание.

— Любой, кому не нужно быть здесь, должен держаться подальше.

Краска отхлынула от ее лица. Это может быть безрассудно, но…

— Ты хочешь уйти отсюда, Даселис?

Я должна была подумать о ней и Эрее. Будут ли они наказаны, когда я уйду? За то, что не знали, чем я занимаюсь, или — в случае Даселис — за то, что не сообщили о ее подозрениях? Я была так занята, сосредоточившись на заключенных, что забыла о невинных женщинах, которые помогали мне каждый день.

Стыд расползался по моему телу, пока мне не пришлось бороться с тем, чтобы меня снова не вырвало.

Даселис глубоко вздохнула.

— Я не хочу уезжать. Моя семья живет в городе.

— Я тоже могу их вытащить.

Ее глаза расширились.

— Ты одна из…

Неужели я только что все испортила? Я не хотела причинять боль Даселис, но я бы нокаутировала ее, если бы это означало отложить ее обвинения до моего ухода.

— Пожалуйста, Даселис.

— Неудивительно, что тебя тошнит от твоего завтрака!

Она отступила на шаг. Кровь отлила от моего лица так быстро, что я покачнулась на ногах. Но она, казалось, встряхнулась.

— Я не скажу ни слова. Но…У меня есть племянница. Ее зовут Хэниш. Скажи мне, что ты вытащишь и ее тоже.

Мои колени ослабли, и мне удалось сделать полный вдох.

— Ты можешь устроить так, чтобы она была здесь? Сегодня вечером?

— Да

— Тогда да. Но ты должна пойти с нами. Пожалуйста. Тебя будут допрашивать, как только я уйду. Это может быть твоим единственным шансом на свободу. Скажи Эрее тоже.

Она кивнула.

— Я понимаю. Я подумаю об этом. Но Хэниш будет здесь. Ты вытащишь ее, и я буду обязана тебе жизнью.

Я кивнула.

— Дело сделано.

Она посмотрела на меня, и ее глаза потеплели.

— Одна из фрейлин королевы. И как я на тебя за это злилась. Конечно, ты карьеристка в социальном плане, но на то есть причина.

— Да.

— Но кто..

Она побледнела, и я могла видеть, как она точно прикидывает, почему я пробрался в замок.

— Ты выводишь одного из заключенных. До рассвета.

Слова были такими тихими, что я едва могла расслышать ее из-за звука моего учащенного дыхания, но я все равно огляделась вокруг нас.

— Я освобождаю всех заключенных.

Ее рука дрожала, когда она откидывала назад волосы.

— Что ж, тогда. Если ты собираешься унизить короля, ты должна, по крайней мере, хорошо выглядеть при этом.

Я улыбнулась и последовала за ней в замок.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Приска

Я посмотрела на себя в зеркало. Моя тетя превзошла саму себя.

Платье было глубокого полуночно-черного цвета, прошитое серебряной нитью, которая отражала свет. Рукава платья из прозрачной ткани прикрывали большую часть моих рук, но самое главное, под юбкой мои ноги были обтянуты узкими кожаными бриджами, которые доходили до икр. Передняя часть платья была спущена достаточно низко, чтобы показать мое ожерелье — и верхушки моих грудей, — отвлекая внимание от вставок по бокам, которые скрывали разрезы в ткани. Под этими разрезами у меня был нож в ножнах, обернутых вокруг каждого из моих бедер.

Сегодня вечером Эрея уложила мои волосы, используя длинные серебряные шпильки, чтобы удержать их на месте. Косы переплетались друг с другом в сложный узор, который занимал ее, пока Даселис расхаживала по моей комнате.

Эрея еще не согласилась пойти с нами. Она казалась странно беззаботной, когда мы сказали ей, и это привело Даселис в ярость.

— Они убьют тебя, — прошипела Даселис.

Эрея села на край моей кровати и прикусила нижнюю губу.

— Конечно, если я объясню, король поймет, что я не имею никакого отношения к… чему бы то ни было.

Она скользнула по мне взглядом, который умолял меня согласиться. Но я не могла солгать ей.

Я вздохнула.

— Он использует своих искателей правды, Эрея.

И поскольку Даселис объяснила ей ситуацию, если Эрея сейчас ничего не предпримет, она будет так же виновна, как и мы. Я не должна была ей ничего говорить. Я должна была знать, что она предпочла бы остаться здесь, где она была довольна своей жизнью.

— Ты видела, что происходит в этом месте, — сказала Даселис. — Это стоит небольшого неудобства ради трехсот жизней.

— Ты могла бы мне пригодиться, — сказала я. — Нам нужны люди, чтобы помогать с заключенными. Особенно с теми, кто помоложе.

Эрея загорелась от этого.

— Тебе действительно нужна моя помощь?

— Конечно

— Хватит об этом, — отрезала Даселис. — У тебя есть три варианта. Либо иди с нами, не приходи и сгорай, когда искатели правды расскажут королю о том, как ты узнала, что делает Сетелла, либо расскажи королю и смотри, как триста человек сгорают на рассвете.

Нижняя губа Эреи задрожала. Я открыла рот, но Даселис послала мне свирепый взгляд.

Эрея поднялась на ноги.

— Я понимаю. Я тебя не подведу.

— Я знаю, что ты этого не сделаешь, — пробормотала я, чувство вины и облегчения боролись во мне.

— Спасибо.

Я бы как-нибудь загладила свою вину перед ней. Когда я впервые решила, что могу освободить заключенных, я даже не подумала о женщинах, которые будили меня каждое утро. Которые выбирали мне платья и делали прическу. Конечно, они станут мишенью короля. От этой мысли меня снова затошнило.

— Не смей, — прорычала на меня Даселис.

— Если мне придется дать тебе пощечину, чтобы вернуть румянец твоему лицу, я это сделаю.

Я уставилась на нее. И расхохоталась. Ее губы задрожали, но она безжалостно сжала их.

— Время встретиться с королевой.

Я последовала за Даселис в покои королевы, где собрались другие женщины. Выражение лица Мадинии было холодной маской веселья, которую она повернула ко мне, когда я вошла. Я была так встревожена, что у меня зачесался язык, а она выглядела спокойной, расслабленной и надменной, как всегда.

— Мне нравится твое платье, — сказала она.

Первая приятная вещь, которую она когда-либо говорила мне. Ей нужно быть осторожной, иначе фрейлины королевы заподозрят неладное только из-за этого.

— Спасибо.

Платье Мадинии было малинового цвета, с разрезом на плечах и достаточно низким, чтобы обнажить верхнюю часть груди. Она выглядела именно той, за кого себя выдавала — уверенной в себе, красивой женщиной, которой безразличен мир.

Королева внимательно изучила меня.

— Очень мило. Моя швея всегда хорошо выполняла свою работу, но сегодня она превзошла саму себя для нас.

Просто услышав, как она говорит о моей тете таким собственническим тоном, мне захотелось ударить ее, но я заставила себя улыбнуться, склонив голову.

На ней было темно-синее платье, сшитое в несколько слоев и сверкающее драгоценными камнями того же цвета. Ее губы были выкрашены в цвет крови, а шею обвивало ожерелье из бриллиантов и сапфиров, соответствующее короне на голове.

Мы все направились в бальный зал. Поскольку королеве нравилось появляться, когда бал уже начался. Мраморные полы были отполированы до блеска, отражая сияние тысяч свечей. Король выбрал лесную тематику — вероятно, в насмешку над фейри и их любовью к дикой природе. С крыши длинными прядями свисал плющ, украшенный бордовыми и золотыми безделушками. Люстры отражались от их стеклянных поверхностей, заливая все теплым светом. Мои руки начало покалывать, сердце бешено заколотилось, во рту пересохло. Это было оно.

Музыка смолкла, и все поклонились королеве. Она заставила их ждать, на ее лице появился намек на улыбку. Наконец, она кивнула, и танцы возобновились еще раз.

Март была всего в нескольких шагах от меня, флиртуя с официанткой. Лориан стоял в стороне, и его глаза встретились с моими, холодные и уверенные. Я глубоко вздохнула, и странное спокойствие наполнило меня.

Мы могли бы это сделать.

— Где его Величество? — пробормотала я Мадинии.

— Королева сказала, что он плохо себя чувствует и будет здесь позже.

Дрожь дурного предчувствия пробежала по моему позвоночнику. Я обернулась и увидела, что королевский асессор наблюдает за нами, входя, Верховная жрица рядом с ним. Я кивнула им, быстро отводя взгляд, когда что-то холодное и маслянистое поселилось у меня в животе. Король был злым, но асессорыбыли такими же плохими. И этот заседатель..

— А вот и Дэвис, — беззаботно объявила Мадиния. — Мы можем прогуляться при лунном свете позже.

Ее тон ясно давал понять, что именно она имела в виду. Пелопия послала ей усмешку.

— Я так люблю лунный свет.

К нам направлялся Лориан.

— Вы выглядите прекрасно, как всегда, ваше величество, — промурлыкал он, и королева вложила свою руку в его.

— Как и ты, принц Рекья, — сказала она. — Этот цвет тебе идет.

Хотя она видела рыжие волосы и бледную кожу, она все равно не ошиблась. Лориану всегда шел черный цвет.

— Ты слишком добра.

Королева просто кивнула, высвободила свою руку из его и удалилась. Лориан повернулся ко мне.

— Ты потанцуешь со мной…Сетелла?

Я кивнула, сердце колотилось у меня в горле, когда я взяла его за руку и позволила ему отвести меня в центр бального зала.

— Ты выглядишь восхитительно.

— Ты серьезно? Мы собираемся..

Он скользнул рукой к нижней части моих ребер, его большой палец ласкал прямо под моей грудью. Я задрожала, и его глаза вспыхнули.

— Такая отзывчивая, — пробормотал он. — Я знаю, что мы собираемся сделать. Это не меняет того факта, что я хочу снять с тебя это платье и посмотреть, что я найду под ним.

— Ты найдешь ножи, — сказала я, прищурившись на него.

Его улыбка была мрачной, почти дикой.

— Порочные женщины — моя слабость.

Я не могла не ухмыльнуться ему.

Он слегка сжал мою другую руку, и выражение его лица стало серьезным.

— Ты готова?

— Конечно.

Я взглянула на Мадинию, которая застенчиво улыбалась Дэвису через бальный зал. Она что-то пробормотала ему, и он взял ее за руку, выводя из бального зала в сад снаружи. Хорошо.

Тибрис должен быть на месте, рядом с подвалом. Наместник… Боги, я надеялась, что ему удалось проникнуть внутрь.

Все сводилось к этому. Все зависело от того, насколько хорошо я могла остановить время. И как долго.

Я сделала глубокий, успокаивающий вдох.

И захватила мою силу со всем, что у меня было.

Музыка прекратилась. Все замерли. Меня охватило облегчение, но у нас не было времени, чтобы я размышляла об этом.

Через комнату Март продолжал двигаться, уже направляясь к двери. Лориан сделал то же самое, потащив меня за собой. Но сначала он протянул руку и расстегнул ожерелье королевы своими быстрыми руками. Оно был у меня на шее, прежде чем я поняла, что он пошевелился.

— Полагаю, я задолжал тебе драгоценности, — сказал он.

Я просто покачала головой, глядя на него.

Телеан стояла в ожидании. Когда она увидела нас, ее плечи немного опустились с явным облегчением. Она пронеслась мимо нас в бальный зал, готовая расстегнуть браслеты и ожерелья. Расстегнуть серьги и снять диадемы. Все это было бы спрятано под толстыми, украденными плащами.

К тому времени, как мы добрались до входа в подземелье, Тибрис уже отпер дверь и ушел. Вайсер стоял рядом с незапертой дверью, раздавая ключи от камер. Снова эта магия репликации. Мы с Лорианом взяли по одному, Ритос, Кавис и Галон появились позади нас с мрачными выражениями лиц и горящими глазами. Просто вид их всех вместе, готовых помочь освободить гибридов… Что-то расслабилось в моей груди. Мы могли сделать это.

Я подобрала платье и сбежала вниз по лестнице. Я уже чувствовала, как моя хватка на моей силе немного ослабевает. Я в панике втянула воздух и сжала сильнее. Я так усердно тренировалась, снова и снова, но время не было предназначено для того, чтобы его останавливать. Даже для этого.

В подземелье заключенные уже ждали, когда мы расступимся, чтобы они могли начать подниматься по лестнице. Все они перестали есть пищу, которую им давали несколько дней назад, и вместо этого ели еду, которую нам удалось пронести контрабандой. У всех них был заживший шрам на том месте, где были их кровоточащие раны, зараженные железом. Многие из них с перерывами расхаживали по своим камерам, набираясь выносливости для этого единственного шанса.

Тех, кто был еще слишком слаб, чтобы двигаться, несли.

Тибрис снова и снова обсуждал план с заключенными. И поэтому мы открыли каждую камеру в наилучшем возможном порядке, чтобы убедиться, что заключенные поднимались по лестнице как можно эффективнее. К этому времени Тибрис знал имена каждого из них. Знал, кто сможет помочь остальным. Знал, кто может использовать свои силы, чтобы создать шар света, чтобы направлять свою группу, или на кого можно рассчитывать, чтобы использовать свои дары, чтобы уберечь свои экипажи от охраны.

Я крепко держалась за свою магию, но из моего носа начала капать кровь. Мое тело уже бунтовало. Мое горло сжалось, но я заставила себя продолжать держаться. Лориан был убежден, что я смогу это сделать, убежден, что у меня гораздо больше магии, чем я когда-либо думала. И это была та надежда, за которую я цеплялась, когда схватила за руку маленького мальчика, которому было не больше тринадцати зим, и потащила его за собой по оставшимся ступенькам.

Даселис стояла наверху этой лестницы, с ней была молодая девушка — очевидно, ее племянница. Она помогала моей тете, и вместе они вручили каждому заключенному плащ с полными карманами драгоценностей и золотых монет, украденных у знати в бальном зале, спальнях придворных, которые жили в замке, и в комнате, где хранились их плащи.

Заключенным, одетым практически в лохмотья, выдали платья, рубашки и бриджи, которые Телеан украла за последние два дня — с сегодняшней помощью Даселис. Будучи швеей королевы, Телеан имела неограниченный доступ ко всем шкафам и выдвижным ящикам в замке.

Каждый заключенный взял по свертку, готовый переодеться, как только они окажутся в своих каретах. Обувь была проблемой, но у нас не было решения. Им пришлось бы потратить свои монеты на покупку обуви, как только они уехали отсюда.

— Прис.

Асиния внезапно оказалась рядом со мной, ее глаза заблестели.

— Я бы хотела, чтобы ты могла пойти с нами.

— Со мной все будет в порядке. Обещай мне, что будешь осторожна.

— Я буду.

Я взглянула на Демоса, который стоял позади Асинии, в его глазах светилось дикое предвкушение.

— Скоро увидимся, — сказал он.

— Скоро, — пообещала я, и на сердце у меня стало легко, когда Демос схватил Асинию за руку и потащил ее прочь.

Асиния вернулась бы к своей жизни. И Демос… Демос смог бы вдыхать запах травы, любуясь облаками, которые он любил. Мы бы вместе смотрели на закат солнца и узнавали друг друга по-настоящему. Мне просто нужно было выполнить следующую часть нашего плана.

— Ты сделала это.

Дашиил схватил меня за руку, когда добрался до верха лестницы позади меня. Я сжала его руку в ответ.

— Я закончила первую часть. Все вы должны работать вместе над остальными.

Заключенные теперь бежали, некоторые из них спотыкались, несколько падали — только для того, чтобы их подняли другие. Они двигались группой, отделяясь, как мы и планировали, и набиваясь в ожидавшие их вагоны. Мадиния сделала это. Ей удалось убедить Дэвиса впустить ее в ту комнату с картами, где она взяла контроль в свои руки. Даже сейчас она будет с ним. Надеюсь, он был без сознания, и она уже приказала этим экипажам отправиться к городским стенам.

Если бы он не был без сознания…

Нет. Я бы поняла это, если бы это произошло. На данный момент я должна была верить, что Мадиния выполнила свою часть.

Сейчас у меня из носа полилась кровь. Так много, что это был только вопрос времени, когда я упаду в обморок. Если бы это случилось…

Все было кончено.

Лориан взял меня за руку.

— Иди, — сказала я ему. — Ты должен забрать их и уйти. Сейчас.

Он не выглядел довольным. Его глаза горели на лице, которое прорезали жесткие линии. Я подняла руку.

— Клятва крови, помнишь?

Он выругался, схватив мою руку и поднеся ее к своей щеке.

— Останься живой. Просто оставайся в живых, Приска.

Я попыталась улыбнуться.

— Ты думаешь, я не справлюсь с этим?

— Я знаю, что ты справишься с этим. Потому что я научил тебя справляться с этим. Это не значит, что я не буду ждать со скрученным сердцем, пока не увижу, что ты все еще дышишь. Он поцеловал меня в лоб, а затем снова протянул мне кусок своей рубашки, чтобы вытереть мой кровоточащий нос. Только на этот раз я не возмущалась тем, как его запах окутал меня. Нет, на этот раз этот знакомый, дикий аромат успокоил меня так, как мало что могло.

У нас не было времени больше ни на какие слова. Кивнув, он ушел.

Теперь пришло время мне внести свой вклад. Но сначала…

Я бросилась обратно в бальный зал. Мне нужно было поскорее ослабить хватку на своей магии, иначе время возобновилось бы без моего участия. И у меня не осталось бы сил для моего собственного отчаянного отступления из замка.

Но королевский асессор? Это было личным.

Он стоял всего в нескольких шагах от меня. Я улыбнулась, подкрадываясь к нему сзади. А затем я отпустила его, позволив ему ощутить крошечный намек на замешательство и ужас, которые испытывали его жертвы.

Он напрягся, но я уже взмахнула клинком. Мой нож вонзился ему в бок, и он закричал.

— Это за Ардарика, — прошипела я. — И за его родителей.

Я выхватила нож и нанесла удар снова.

— Это за Тайера и Дэшила.

Он упал на колени, и я упала вместе с ним.

— А это? Это за всех остальных, кого ты убил.

Я полоснула ножом по его горлу, что-то во мне проснулось при звуке его бульканья. Что-то порочное и смертельно опасное.

Нечто, жаждавшее крови моих врагов.

Лориан

Приска была бы у меня в долгу за это. Я не только был верхом на лошади вместе с Ритосом, Мартом, Галоном и Кависом — все мы убивали любого, кто пытался помешать экипажам подъехать к городским стенам, — но и позади меня Тибрис и Демос безжалостно препирались на лошадях, украденных для них Мартом. Мне следовало запереть их вместе в карете.

— Ты серьезно думаешь, что Приска собирается остаться в городе? — Демос рассмеялся.

— Я думаю, что знаю ее лучше, чем ты, — выдавил Тибрис. — Она не уйдет. Не тогда, когда есть другие гибриды, нуждающиеся в помощи.

Демос замолчал.

— Тогда тебе следует убедить ее уйти. Ей нужно оставаться в безопасности.

Я покачал головой, едва сдерживаясь, чтобы не сообщить двум идиотам позади меня, что Приска не пойдет ни с одним из них.

Я забирал ее с собой.

— Что заставляет тебя думать, что мы не сможем обеспечить ее безопасность здесь? — спросил Тибрис.

Я заметил, как Галон закатил глаза при этих словах. Тем временем Демос понизил голос, хотя я все еще мог слышать каждое слово.

— Ты с ума сошел? За Приской будут охотиться день и ночь. Знаешь почему? Потому что она не только единственная, кому когда-либо удавалось унизить короля, но и наследница гибридного королевства.

Мои руки крепче сжали поводья, и я изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица. Наследник гибридного королевства.

Она не знала.

Но мой брат, должно быть, знал. То, как он настаивал на том, чтобы узнать о ее магии…

Некоторая магия передавалась по наследству.

Он знал, но не сказал мне.

Тибрис не сказал ни слова. Вероятно, он был слишком ошеломлен, чтобы говорить.

Ритос бросил на меня взгляд, прежде чем снова обратить свое внимание на стражников впереди. Один из них выскочил перед лошадью Галона, и Галон использовал свою силу, чтобы наполнить легкие водой. Стражник упал на колени, и я направил свою лошадь вокруг его тела.

Наследница гибридного королевства.

Я стиснул зубы. В конечном счете, это не изменило моих планов. Но это означало, что у меня появились новые соображения.

Следующий стражник, который встал у нас на пути, был убит моим мечом. Ритос бросил на меня взгляд.

— Плохое настроение?

— Ты понятия не имеешь.

Мой брат всегда имел дело с информацией. Но это? Это было похоже на предательство.

Швея высунула голову из своей кареты. Я сузил глаза, глядя на нее.

— И почему ты не рассказала Приске правду о ее происхождении?

Она посмотрела на меня свысока, что было впечатляюще, учитывая, что она была вдвое меньше меня, а я был верхом на лошади.

— Это был разговор, который я планировала провести с Приской наедине, — сказала она, поворачивая голову туда, где Тибрис и Демос трусили за ее каретой.

Они оба замолчали.

Мне придется подумать об этом позже. Потому что городские стены были всего в нескольких сотнях футов впереди нас. И они были окружены королевской стражей. Рядом со стражниками стояли в ожидании несколько каменных ведьм.

Я должен был превратить этих сук в щебень, когда у меня был шанс.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Приска

Я пронеслась через комнаты для прислуги, жалея, что не могу зажать уши руками, чтобы заглушить крики снизу. Я оборвала нить времени в тот момент, когда добралась до первого пролета лестницы. Я бы не удивилась, если бы знать кричала из-за потери своих драгоценностей, а не из-за внезапного появления трупа королевского асессора.

К тому времени, как я приблизилась к покоям королевы, стражники уже покинули свой пост, вероятно, бросившись вниз по лестнице в попытке защитить королеву.

Толкнув ее дверь, я в три шага пересекла гостиную и подтащила кресло к зеркалу королевы. Запрыгнув на стул, я изучила голубой камень. Середина драгоценного камня была синего цвета, настолько темного, что казалась почти черной, в то время как внешняя сторона была такой светлой, что, казалось, сливалась с серебристым краем зеркала. Я вынула его из серебряной оправы, и он легко выскользнул. Край зеркала искусно скрыл верхнюю часть камня и длинную серебряную цепочку, соединенную с ним. Камень блеснул на свету, странно теплый в моей руке.

— Я знала, что ты придешь сюда.

Я вздрогнула, чуть не упав со стула.

Аурия стояла между мной и дверью. Невинная улыбка исчезла, и на ее месте была широкая ухмылка, которая не доходила до ее глаз.

Она… изменилась. Ее лицо было почти неузнаваемым без его бесхитростного, добродушного выражения.

У меня закружилась голова. Это было очень, очень плохо. Мне нужно было убить время. Нужно было найти выход из этого.

— Что ты имеешь в виду?

Я медленно слезла со стула.

— Ты думала, я не замечу, что твои волосы стали светлее у корней? Или что твои глаза приобрели тот странный оттенок до того, как ты сменила ожерелье?

Она сделала шаг ближе.

— Я все замечаю, — прошипела она. — Король уже вознаградил меня за мою верность. И я с нетерпением жду, когда увижу, как ты горишь.

Паника охватила меня. Я потянула за нити времени.

Но ничего не произошло.

Аурия улыбнулась.

— Пытаешься использовать свои продажные уловки? На мне они не действуют. Я действительно благословлена богами.

Ноль. Аурия была нулём. Вот почему магия на нее не действовала. Потому что ее собственная сила всегда бурлила под поверхностью, отражая другую магию, как живой щит.

— Тебя ждет камера, Сетелла. Это та же самая, в которой Вила сидела перед смертью. Я подумала, тебе понравится чувствовать себя рядом с ней в свои последние часы.

Я уловила движение в зале позади нее. Мое сердце так громко стучало в ушах, что я едва мог расслышать ее слова. Но я не отрывала взгляда от ее лица.

Отвлеки ее.

— Ты одна из королевских пауков.

Она засмеялась.

— Как в старых историях? Королевские пауки не знают, что они пауки, идиотка. И их размещают при иностранных дворах, пока они не понадобятся. Я все это время знала, что делаю. Потому что продажным нужно гореть за свои грехи.

Она рухнула на пол.

Я вытащила свой нож, но это была Мадиния, которая стояла позади бессознательного тела Аурии с вазой в руке.

На мгновение мир потемнел по краям, и я прислонилась к стене. Живая. Мадиния была жива. И она только что спасла мою жизнь.

Предполагалось, что она села в один из экипажей с остальными. Но вместо этого она стояла передо мной с подбитым глазом, ее лицо и шея были залиты кровью.

— Что случилось?

Мадиния переступила через Аурию.

— Дэвис знал, что я что-то замышляю. В тот момент, когда мы подошли к экипажам, он изменился.

Она вздрогнула, и на мгновение я подумала, что она вот-вот заплачет. Но вместо этого ее глаза сузились.

— Я убила его.

Ее глаза горели, и чистый вызов пропитал ее голос.

— Я надеюсь, ты заставила его страдать.

Я надела амулет через голову и спрятала его под платье.

Она икнула от смеха.

— Я попросила его показать мне, как работают кареты, точно так, как мы планировали. И как только карта была настроена на его силу, я смогла отправлять экипажи туда, куда пожелаю. Он даже позволил мне попрактиковаться в одном из экипажей рядом с конюшнями.

— Тогда он был не только хищником, но и идиотом.

И он получил по заслугам.

— Нам нужно идти, — сказала она, и было ясно, что это конец дискуссии.

— Гибриды уже на полпути к городским стенам.

— Я знаю. Один момент.

Я бросилась в спальню королевы и распахнула ее дверь. Большая часть ее драгоценностей хранилась запертой в комнате с постоянно дежурившей снаружи охраной. Но королеве нравилось иметь под рукой нескольких своих фаворитов.

Я колебалась..

Но моя память любезно предоставила мне напоминание о том, как королева дала Виле пощечину. О том, как она позволила ей сгореть за то, что казалось несчастным случаем.

Я вытащила сумку из шкафа королевы и провела рукой по комоду. В сумку отправились ожерелья, серьги, браслеты, рубин размером с утиное яйцо, гребни для волос с бриллиантами и сапфирами, изумрудная диадема и даже тяжелая корона с драгоценными камнями. Я перекинула его крест-накрест через плечо и ухмыльнулась портрету королевы на стене.

— Восстание благодарит вас за ваш вклад в наше дело.

— Поторопись, Приска.

Мадиния потянула меня за руку. Крики внизу продолжались. Но все изменилось — настолько, что было очевидно, что охранники наводят некоторый порядок.

Это означало, что нам нужно было убегать.

— Ты готова? — я спросила.

Мадиния кивнула.

— Лошади оседланы.

Она распахнула дверь, и мы помчались по главному залу к помещениям для слуг. Мы поднялись по задней лестнице — та, что, по заверению Даселиса, была пуста, слуг нигде не было видно.

Итак.

Я потянулась к последней крошечной нити моей силы. Она была скользкой, как будто покрытой кровью. Но я крепко сжала ее.

Еще немного.

Мадиния позаботилась о том, чтобы две лошади были привязаны прямо у заднего входа, и я бросилась к ближайшей кобыле.

Черные вставки моего платья легко разошлись, когда я садилась в седло. Я пожалела, что не вспомнила о бутсе, но я ничего не могла сделать, кроме как повернуть лошадь к воротам и держаться, а перед глазами все было усеяно темными пятнами.

— Если я упаду с этой лошади, ты поедешь к громалийскому принцу, — крикнула я Мадинии.

Она послала мне испуганный взгляд, ее лошадь перешла в легкий галоп рядом с моей. Я бросила ей сумку с драгоценностями, и она поймала их, спрятав под свой плащ. Теперь я достаточно ей доверяла.Знала, что если я погибну, она позаботится о том, чтобы другие гибриды могли начать новую жизнь.

Эта нить моей силы снова соскользнула. К счастью, мы выбрались с территории замка. Но мои шансы добраться до городских стен были невелики. Мне казалось, что я смотрю на мир с расстояния в тысячи футов. В ушах у меня непрестанно звенело, а дыхание было поверхностным, слабым.

Я бы спряталась здесь, в городе, если бы пришлось. Пока я могла заползти куда-нибудь в переулок, чтобы отдохнуть, я могла вернуться в..

— Трущобы горят!

Раздавались крики, когда мы мчались по улицам. Моя лошадь встала на дыбы, молотя копытами воздух, когда кто-то метнулся вперед с ведром воды в руке. Я поскользнулась, чуть не потеряв свое место.

— Вы не можете идти этим путем, — крикнул он. — Кто-то поджег здание.

— Какое здание?

— Старый приют.

Тошнота волной прокатилась по мне. Глаза Мадинии встретились с моими.

— Повстанцы, — сказала она. — Это их здание, не так ли?

Да. И то, что он горел, не было совпадением.

— Нам нужно туда попасть.

— Слишком поздно. Если король приказал его уничтожить, он будет усиленно охраняться.

— Я не могу просто оставить их там!

— Они могли бы выбраться.

Мой разум предоставил мне образы Марджи, запертой на своей кухне, — других, сгорающих заживо в их общей комнате.

Нет. Нет, нет, нет. Нам пришлось бы вернуться.

Кто-то схватил поводья Мадинии. Мы обе были нарядно одеты, ехали на лучших лошадях короля по окраинам трущоб. Это делало нас мишенями. Я дернула нить времени на себя, наклонилась и вырвала поводья из его рук.

Время возобновилось, прежде чем я смогла сделать гораздо больше.

Мужчина захлебнулся криком, поворачиваясь, чтобы убежать. Я покачнулась на лошади, все звуки стихли. Затем мы снова двинулись.

— Остановись, — прохрипела я.

— Ты сейчас потеряешь сознание, — прорычала Мадиния. — Просто держись.

Она взяла у меня поводья, пришпоривая мою лошадь. Я зарылась руками в гриву лошади и крепко вцепилась, пока Мадиния руководила нашим побегом.

У меня было плохое предчувствие.

Если бы король был в замке, его бы вызвали все эти крики.

Это означало, что он был у городских стен.

Мадиния развернулась, когда мы галопом поехали по боковой улице, только чтобы обнаружить, что следующая нужная нам улица была перекрыта. Для человека, который большую часть времени проводил в замке, она сумела запомнить множество маршрутов к городским стенам. Снова и снова мы добирались до улиц, которые были перекрыты, и она могла вести нас в новом направлении, пока наконец не показались городские ворота. Моя лошадь сорвалась в галоп без всякого поощрения с моей стороны, и цоканье копыт по камню было единственным звуком в течение следующих нескольких мгновений. Я покачнулась еще раз, заставляя себя низко наклониться, почти прижимаясь к лошади.

Сабиум ждал бы у этих стен. Где все, кого я любила, были собраны в одном месте.

Я скорчилась в седле, мое сердце билось так сильно, что могло сломать ребра.

Мы влетели через ворота в хаос.

Приска

Мир сузился, но я увидела все со следующим вздохом.

Король, окруженный стражниками, Фэрроу, стоящий на коленях у его ног. Странные, высокие женщины, которые выглядели так, словно были сделаны из камня, стояли позади короля. Лориан, в пятидесяти футах от меня, расположился плечом к плечу с другими наемниками. Мои братья — они оба — по бокам Асинии. Триста других заключенных расположились позади них, все они стояли рядом со своими вагонами с поднятыми руками.

Среди них были Вайсер, Марджи и некоторые другие повстанцы.

Я снова обратила свое внимание на короля.

Глаза Фэрроу встретились с моими, а затем его взгляд скользнул к Мадинии, широко раскрытый и наполненный печалью.

— Пожалуйста, — выдавила Мадиния, и король улыбнулся.

От взмаха меча его охранника голова Фэрроу покатилась по земле.

Мадиния кричала и вопила.

У меня не было сил. Не было магии. Не было всего. Но я вырвала поводья из рук Мадинии, развернула коня и поскакала галопом через широкое пространство перед городом. К Лориану.

— Целься! — крикнул король, и я почувствовала, как сотни стрел устремились на меня.

В любой момент они могли выстрелить, и, если мне повезет, я умру мгновенно. Если бы я не была такой, меня бы пронзили насквозь, заставив задыхаться на последних вдохах.

Лориан прорычал мое имя. Этот звук, казалось, был вырван из его души.

Все, что я могла видеть, было его лицо. Все, что я могла чувствовать, был амулет, который я сорвала со своей шеи, камень, нагревающийся в моей руке. Все, что я могла слышать, был смех Сабиума, тот грубый смешок, который я всегда ненавидела.

Но смех короля был заглушен воспоминанием о голосе Лориана в моей голове. О нашей клятве.

— Никто из твоих заключенных не будет жить, если ты не отдашь мне этот амулет.

Я подняла руку. Глаза Лориана впились в мои.

Амулет, казалось, впитывал свет. Позади меня смех короля превратился в гневный вопль.

Я бросила амулет в сторону Лориана со всем, что у меня было, сгорбив плечи от боли, которая, я знала, охватит мои последние минуты.

Лориан поймал амулет в своей руке. И он рассмеялся — диким, ликующим смехом.

Ужас взорвался у меня в животе.

Лориан каким-то образом становился больше у меня на глазах. Издалека я слышала, как Асиния что-то кричит. Но я не могла разобрать слов из-за раскатов грома.

Молния осветила небо.

Уши Лориана стали длиннее. Еще длиннее и заостренные. Его глаза больше не были того знакомого зеленого цвета леса. Нет, они сверкали изумрудом, радужки — серебром.

Фейри.

Он был фейри.

Я думала, что он гибрид. Как и я. Думала, что мы боремся за одно и то же дело.

Что-то глубоко в моей груди треснуло, и я ахнула от боли. Глаза Лориана снова встретились с моими. Как будто он каким-то образом услышал этот вздох.

— Отбросы фейри, — взревел король. — Ты будешь гореть за свой обман!

Лориан улыбнулся — той медленной, дикой, убийственной улыбкой. Я соскользнула с лошади и повернулась обратно к королю Сабиуму, мои колени так ослабли, что я споткнулась.

Я должна была бы быть уже мертва. Но..

Сверкнула молния, поразив каждую стрелу, когда они летели к нам. Вид силы, о котором ходили слухи, был не более чем мифом.

Мой взгляд нашел других наемников. За исключением того, что они вовсе не были наемниками. Все они были выше, шире в плечах. У всех были заостренные уши и горящие глаза.

Внезапно это обрело смысл. Почему они так молчали о своих силах.

Ритос не мог просто создавать людей, подобных ему. У Марта была не только способность видеть проблески прошлого. У этих людей была не только одна магическая способность. У них было их много. Но по какой-то причине их сила сильно уменьшилась. И они хотели ее вернуть.

Потому что они были фейри. Вот почему они были здесь. Каждый из них рассказывал мне только о своей главной силе. Я поверила им, потому что никогда не ожидала иного.

Корона из молний обвила голову Лориана, прежде чем она превратилась в шар искр, снова выстреливший в стражников.

— Это Кровожадный принц!

Я согнулась пополам, положив руки на колени. Это мое сердце раскололось. Оно разбилось так сильно, что я могла бы поклясться, что истекала кровью.

Лориан был не просто фейри. Он был принцем фейри, который сравнял с землей Кроуит. Принцем фейри, который убил моих настоящих родителей.

Дыра внутри меня, о которой я даже не подозревала, начала заполняться и…и снова опустела.

— Ты пока не можешь убить его, Лориан! — Гэлон взревел.

Стражники все еще выпускали в нас стрелы. Стрелы, которые Лориан продолжал уничтожать своей молнией. Стражники начали разбегаться, отступая, несмотря на громогласные приказы короля.

Каменные женщины… взорвались. Небольшие камни полетели в охранников, заставив нескольких из них упасть на колени.

Лориан медленно повернул голову в своей странной… манере фейри. Я заметила эти различия и проигнорировала их. Проигнорировала их, потому что не хотела видеть. Проигнорировала их, потому что я была близка к тому, чтобы влюбиться в него.

Воздух затрещал. Прогремел гром. Лориан поднял руку. И ближайшие стражники — те, кто послушался короля и остался… Стрелы Лориана поразили их одним ударом. Ужасная, мгновенная смерть.

Король развернулся, пришпорил коня и пустился бежать. Большая часть его стражи последовала за ним.

Взгляд Лориана был почти задумчивым, когда он смотрел им вслед. Его мысли, вероятно, снова были заняты убийством. Но он отвернулся, спешился и направился ко мне. Я чувствовала себя кроликом, который чувствует ястреба, кружащего над ним, готового нанести удар.

Добыча.

Вокруг нас все молчали. В моей голове также стало странно тихо, как будто мои мысли были далеко.

— Это был хороший бросок, — сказал Лориан.

Как будто мы были на тренировке, и он давал мне советы по моей форме.

Я проигнорировала комплимент.

— Почему ты мне не сказал?

Выражение его лица напряглось.

— Я хотел. Но я не мог. Это было слишком важно.

Он указал на Ритоса и остальных, которые теперь излучали силу. Силу, которую я дала им с этим амулетом.

— У меня есть подарок для тебя, Приска.

Даже голос Лориана звучал по-другому. Холоднее, чем когда-либо.

Что-то во мне дрогнуло.

— Мне ничего от тебя не нужно.

Слабая улыбка появилась на его лице, и на секунду он стал так похож на моего Лориана, что у меня защемило в груди.

— О, я думаю, ты хочешь этого.

Он наклонился к ближайшему заключенному, молодому человеку, который все еще стоял на пути испуганного животного. Лориан приложил палец к виску мужчины и выжег на нем синюю метку.

Ту, которая была идентична метке жрицы.

Я уставилась на Лориана. Оказалось, я была не слишком горда, чтобы принять этот подарок.

— Все, постройтесь, — крикнула я заключенным, мой взгляд все еще был прикован к принцу фейри.

В конце концов, Ритос, Март, Галон и Кавис тоже помогли. С украденными нами драгоценностями и синими отметинами на висках гибриды могли начать новую жизнь.

Тибрис появился рядом со мной, его лицо было белым.

— Ты знала?

— Конечно, нет.

Его пристальный взгляд изучал мое лицо, и он резко кивнул.

— Есть кое-что еще, что тебе нужно знать. Кое-что, о чем Демос тебе еще не сказал.

Еще один мужчина в моей жизни лгал мне. Но я больше не могла этого выносить. Я достигла своего предела.

— Нужно ли мне знать эту информацию прямо сейчас?

Взгляд Тибриса метнулся к Лориану, и он кивнул.

— Скажи мне.

— Ты наследница гибридного королевства.

О чем он говорил? Меня охватило нетерпение. У нас не было на это времени.

— Смешанного королевства не существует. Больше нет.

Лориан все еще наблюдал за мной своими дикими зелеными глазами.

— Но он существовал. Твои родители были правителями.

Гибридное королевство располагалось на том, что сейчас было бесплодным континентом. Только…

Этот континент никогда не был бесплодным. Нет, гибридное королевство было прекрасным. Когда в королевство вторглись, многие бежали на север, в горы. Некоторые бежали через Спящее море на торговых кораблях и крылатых существах, приземлившись на этом континенте, где они пересекли перевал Азрик. Погибли тысячи. Те, кто выжил, добрались до городов и деревень на этом континенте. И с тех пор они оставались скрытыми.

Я устремила свой взгляд на Тибриса, пытаясь не замечать присутствия Лориана.

— Если бы… если бы мои родители действительно были правителями гибридного королевства, я бы не была наследником. Демос старше меня.

Тибрис сглотнул, выражение его лица было почти извиняющимся.

— Их правила наследования указывают, что править могут только те, кто владеет магией времени.

Я никогда не спрашивала Демоса о его силе. Я просто предполагала, что она такая же, как у меня.

Мои губы онемели. Я повернулась и уставилась на Демоса.

Но он уже двигался, запихивая в меня Тибриса.

Тибрис испустил злобное проклятие, когда мы оба упали на землю. Демос издал сдавленный звук.

Я оттолкнула Тибриса от себя. Демос лежал на холодном камне. Из его груди торчала стрела.

Высокий, пронзительный звук вырвался из моего горла, и я поползла к Демосу. Рыдая, умоляя.

— Нет, нет, нет.

Я прижала руки к его груди, пытаясь удержать его кровь внутри его тела.

Я не могла потерять его. Отказывалась рассматривать такую возможность. Он провел так много времени, отгороженный от мира, замерзающий, голодный и страдающий от боли.

Тибрис уже опускался на колени рядом со мной. Он прижал руку к груди Демоса, его лицо посерело от напряжения.

— Я не могу. О боги, я не могу.

Тибрис лечил заключенных. Мне следовало подготовиться получше. Следовало убедиться, что он не был истощен.

— Целитель!

Я закричала.

— Кто-нибудь, позовите целителя!

Демос попытался улыбнуться, но его улыбка была искажена болью.

— Все в порядке, — одними губами произнес он.

— Не пытайся говорить.

Тибрис наблюдал за Демосом, его лицо было совершенно белым.

— Зачем ты это сделал?

— Она любит тебя. Ты нужен ей. Защити ее. Ради меня.

— Ты знаешь, что я это сделаю.

— Никаких признаний на смертном одре, — прошипела я. — Никаких сделок. С тобой все будет в порядке.

Демос посмотрел на меня так, словно запоминал мое лицо.

— Я такой чертовски гордый.

Я уткнулась головой в его шею, мои слезы капали на его кожу.

— Пожалуйста.

Он должен был видеть облака. Вдыхать запах травы. Любоваться закатом. Он должен был жить.

— Пожалуйста, — снова взмолилась я.

Чья-то рука опустилась на мое плечо, и я уставилась на Кровожадного принца. Лориан небрежно поднял руку, целясь молнией в стражника, который появился из ниоткуда, притаившись в тени за одним из экипажей.

Стражник кричал, умирая.

Выражение лица Лориана было пустым, но я видела этот взгляд раньше, и он никогда не предвещал мне ничего хорошего.

— У меня есть целитель, — сказал он.

Надежда взорвалась в моей груди.

— Где?

Он сделал жест, и вперед выступил мужчина. Я узнала его. Целитель, который спас меня от яда.

— Исцели его, — умоляла я, когда из раны в груди Демоса потекло еще больше крови.

Глаза моего брата теперь трепетали, как будто было слишком трудно держать их открытыми.

— Не совсем так, — сказал принц фейри.

Я знала этот тон. Он хотел договориться.

Демос издал странный булькающий звук, и я подавилась рыданием.

— Чего ты хочешь?

Что угодно. Я бы отдала ему все, что угодно.

По тому, как блестели глаза Лориана, было ясно, что он точно это знал.

— Я исцелю твоего брата. Взамен ты пойдешь со мной в мое королевство.

Мгновенное отрицание вспыхнуло во мне. О, как я ненавидела этого человека.

— Нет.

Два голоса сказали одновременно. Мои братья. Такие разные, но во многом похожие. Но голос Демоса был просто бульканьем, и кровь стекала с его губ.

— Да, — сказала я, игнорируя их обоих. — Исцели его.

Глаза Лориана слегка расширились. Он действительно ожидал, что я буду вести с ним переговоры, пока мой брат захлебывается собственной кровью?

Лориан оттащил меня, чтобы целитель мог приступить к работе. Я вырвала свою руку из его ладони. Не могло быть звука хуже, чем крики Демоса, когда из его груди вытаскивали стрелу. Но потом он замолчал. И это было хуже.

Рана медленно затягивалась. Кровь больше не скапливалась под ним. Мои колени ослабли, и я споткнулась. Лориан снова поймал меня за руку.

— Помнишь, что ты сказала, когда мы расстались у городских стен?

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем он говорил.

В другой жизни.

Это было так, как если бы он залез мне в грудь, зажал мое сердце и сжал.

— Это не другая жизнь! Это та же жизнь.

— Правда? Потому что ты не та женщина, которую я встретил в тот день у реки.

— Ты меня не встретил. Галон встретил.

— Ты собираешься швырять это мне в лицо до конца моей жизни?

Было больно вот так язвить с ним. Потому что казалось, что ничего не изменилось. На самом деле изменилось все.

— Да. Каждый день. Итак, ты должен отпустить меня.

— Мы заключили сделку.

Я должна была догадаться, что он фейри, просто по количеству сделок, которые мы заключили вместе. Я знала, о чем идет речь. Теперь, когда Лориан знал, что я наследница-гибрид, он хотел использовать меня против короля.

— Почему ты не убил Сабиума?

Мускул дернулся на его щеке.

— Ему еще не пришло время умирать.

— Почему бы и нет? После всего, что он сделал…

Он улыбнулся.

— Вот моя злая маленькая дикарка.

Я просто ждала. Он наклонил голову.

— Король не умрет, пока у меня не будет всего, что мне нужно.

— Это не настоящий ответ.

Он вяло пожал плечами. Эти странные серебристо-зеленые глаза наблюдали за мной.

— Как ты это сделал? Как ты спрятал… себя?

Он поднял руку, чтобы коснуться моей щеки, и я напряглась. Он опустил руку, его пальцы сжались в кулак.

— Ты даже не можешь произнести это слово. Действительно ли тот факт, что я фейри, настолько ужасен?

— Если бы ты не ожидал такого ответа, ты бы сказал мне раньше.

— Ты права.

Выражение его лица омрачилось.

— Я знал, что ты так отреагируешь.

Как он смеет? Как будто я фанатик.

— Ты убил моих родителей.

На его лице отразилось замешательство, и я сделала шаг назад. Как обычно, он просто последовал за мной.

— Кроуит, — прошипела я.

— Я жила в Кроуите, когда мне было всего три зимы.

Выражение его лица стало тщательно нейтральным, и я покачала головой, во мне закипало отвращение.

— Как тебе удалось скрыть свой истинный облик?

Он изучал мое лицо.

— Флакон, который мы подобрали на границе с Громалией. В нем была кровь громалийского принца. Могущественные фейри могут использовать чары, чтобы смягчить нашу внешность.

Резкая улыбка растянула его губы.

— Нас в этом королевстве больше, чем Сабиум может себе представить. Но чтобы носить чары кого-то другого? Это требует крови.

— Настоящий громалианский принц все еще жив?

— Да.

— Зачем тебе понадобилось, чтобы я прошла через городские стены?

— Даже мой зачарованный человеческий облик был бы узнаваем для тех, кто знает, что они ищут. У тех, у кого есть конкретные инструкции от Сабиума. Мы бы разработали план, но это было бы рискованно. Ты сделала это намного, намного проще.

Если бы я пошла с Лорианом, это помешало бы мне помогать гибридам. Строить жизнь со своими друзьями и семьей. Присоединиться к восстанию.

Видеть его каждый день тоже было бы пыткой.

— Пожалуйста, не заставляй меня идти с тобой.

Выражение его лица посуровело.

— Мы заключили сделку—.

— Это потому, что люди верят, что я гибридный наследник, не так ли? Ты и твой брат… король фейри… — я подавилась словами. — Ты хочешь как-то использовать меня.

Он просто наблюдал за мной.

— Помнишь, как ты говорила мне, что видела меня в своих снах?

Если бы я подумала об этом, я бы унизила себя и разрыдалась прямо здесь.

— Нет.

Намек на улыбку изогнул его губы.

— Лгунья.

Он протянул руку.

— Пойдем, Приска. Твой брат жив. Теперь пришло время выполнить свою часть сделки.

Я заставила себя не обращать внимания на суматоху вокруг меня. Заставила себя не обращать внимания на проклятия Демоса, отчаянные опровержения Тибриса, рыдания Асинии.

Не отрывая взгляда от лица Лориана, я дала молчаливую клятву любым богам, которым довелось меня услышать. Я заставлю Кровожадного принца заплатить за его ложь. За все, что он сделал с моей семьей и моим народом.

Я сделала глубокий, успокаивающий вдох.

И вложила свою руку в его.

Конец

БЛАГОДАРНОСТИ

Мама: Само собой разумеется, что я не была бы там, где я есть сегодня, без твоей поддержки… Только на этот раз я действительно говорю это.

Спасибо, что гордились мной, когда моим величайшим достижением было шляться по Юго-Восточной Азии.

Спасибо, что не настоял, чтобы я поступила в университет, когда я понятия не имела, чем хочу заниматься в своей жизни, и дал мне время и пространство (то есть все мои двадцать с небольшим), чтобы разобраться в этом.

Спасибо, что так много читал мне, когда я был маленьким, и поощрял любовь к словам на всю жизнь.

И спасибо тебе за то, что ты надрываешься как мать — одиночка — и показала мне хотя бы намек на то, чего женщина может достичь самостоятельно, когда ее правильно мотивируют.

Моим редакторам Доун, Фэй, Лизе и Кристен — огромное спасибо за ваши мудрые, честные и полезные отзывы на протяжении всего этого процесса.

Спасибо Петре, которая поддерживала меня в этой карьере с первого дня и продолжает подбадривать меня даже за тысячи миль. Я даже представить не могу, что начала это путешествие без тебя.

Деб и Анджела: спасибо вам за всю вашу тяжелую работу, инициативу и терпение к моему некачественному общению, за которым последовала серия отчаянных электронных писем, когда я пытаюсь наверстать упущенное во время написания. Вы оба потрясающие, и я уже не представляю, что бы я делал без вас.

Элли: Большое вам спасибо за наши мозговые штурмы и вашу непоколебимую поддержку. И за то, что позвали меня, когда я планировал спин-офф, все еще работая над своей первой книгой из серии.

Лу: Еще раз спасибо за ваш великолепный формат.

Спасибо Саре, которая каким-то образом взяла мою географически и геологически неверную версию карты из Inkarnate и оживила мой мир.

Спасибо Бьянке из Moonpress Covers за мою великолепную обложку. Я все еще одержим.

Наконец, моим невероятным читателям: не хватит слов, чтобы выразить, как я благодарен за то, что мне удается заниматься этим каждый день — и что вы, ребята, любите мои миры и персонажей так же сильно, как и я. Ты заставляешь меня писать даже в трудные дни. Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

БЛАГОДАРНОСТИ