Запретная любовь [С. Р. Уотсон] (fb2) читать онлайн

С. Р. Уотсон Запретная любовь

Переводчики: Шкаф, Ленуся Л., Юлия Ф.

Редакторы: Анна Б., Марина М..

Вычитка и оформление: Катя Л.

Обложка: Таня П.

Специально для группы: K.N ★ Переводы книг

(vk.com/kn_books)

Пролог

Я лежу в спальне, сломанная в буквальном и переносном смысле, слушая, как мама отчитывает Лиама в гостиной. Он снова пришел навестить меня, как и каждый день до этого. Мама просит ограничить визиты одним часом, потому что мне нужен отдых. Да уж. Все, что я делаю, отдыхаю, чтоб его. Джордан уехала с семьей на зимние каникулы, поэтому количество моих посетителей ограничено. Когда я только вернулась домой, меня навещали куча друзей и родственников, но потом люди вернулись к своей жизни. Без Лиама я бы уже с ума сошла. Мама все еще не простила его за измену и мое разбитое сердце, но мы пытаемся восстановить нашу дружбу. Ни Лиам, ни мама не знают о Грейсоне и наших неудавшихся отношениях, если их можно так назвать. Я была его подружкой для секса, от которой он устал. Они также не знают о моем преследователе. Да оба просто с ума сойдут и перейдут в чрезмерно опекающий режим. Я звонила офицеру Ричардсу на прошлой неделе и рассказала о звонках. Они над этим работают. С момента моего возвращения домой, анонимных звонков больше не было, и я пытаюсь о них не думать.

В комнату заходит Лиам и несет пирожки в пластиковом контейнере. Он познакомил меня с этой сальвадорской вкуснятиной чуть ранее на этой неделе. Это тортильи, начиненные сыром, свининой и обжаренными бобами. Обожаю их.

— Давай их уже быстрее сюда, — шутливо требую я, но прежде чем мне удается его схватить, Лиам убирает контейнер подальше от моих протянутых рук.

— Неа. Что нужно сказать? — дразнит он.

— Пожалуйста. А теперь гони их сюда, пока я тебе не врезала, — и бросаю в его сторону ослепительную улыбку, по которой можно было понять, что я готова мстить.

— Просто на «пожалуйста» ты остановиться не могла, — шутит Лиам. — Врезать мне? Ой, я так боюсь. Ты едва можешь встать с кровати. Кроме того, кто еще принесет тебе эту горячую вкуснотень, если ты мне врежешь?

А он говорит дело.

— Ладно.

Мне нравятся наши перепалки. Помогает отвлечься от боли в сердце, которую я чувствую, когда остаюсь наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Он передает мне контейнер и садится на край моей кровати.

— Как ты себя чувствуешь сегодня? — спрашивает Лиам, возвращая серьезность нашему разговору. Я пытаюсь изображать счастливое лицо, но временами меня поглощает депрессия, и это становится заметно. Все думают, что это из-за аварии и ограниченной подвижности. А я их не разубеждаю.

— Немного лучше. Я уменьшила количество обезболивающих, это уже что-то.

Он наклоняет голову набок и с подозрением на меня смотрит, возможно чувствует, что я что-то скрываю, но уверенности в этом нет.

— О'кей. Ну, это хорошо, — отвечает он, все еще не убежденно. Затем встает и берет несколько настольных игр в моем шкафу. — Итак, во что играем сегодня?

На выбор «Скраббл», «Монополия» и шашки. Я выбираю шашки, потому что знаю, это его любимая игра, хоть это и секрет. Лицо Лиама загорается от моего выбора, и я не могу сдержать смех. Не стоит и говорить, что мы выходим за рамки одного часа, установленного моей мамой. Когда она заходит, чтобы выгнать его, я глазами умоляю ее разрешить ему остаться. Мы играем еще несколько партий, прежде чем я, наконец, бросаю идею догнать его по количеству побед. Он убирает все обратно, когда мама приносит ужин. Лиам машет мне на прощание и говорит, что придет в то же время завтра. От меня не укрывается, как мама «не так уж и скрытно» закатывает глаза, но он этого не видит.

— Этот мальчик все еще в тебя влюблен, — предупреждает она меня, когда Лиам уходит.

— Мы просто друзья, мам. — Протяжно выдыхаю. Она не понимает, насколько я сейчас ценю эту дружбу. — Эта глава нашей жизни закрыта, но это не значит, что мы не можем быть друзьями, — убеждаю я.

— Просто будь осторожна, — говорит она и оставляет меня наедине со своим ужином.

Я уплетаю куриное филе и брюссельскую капусту. После недавнего перекуса это — безвкусная фигня, но мне нужно сбалансированное питание и вся остальная здоровая хрень. Особенно, из-за того, что я мало двигаюсь. Иначе у моей задницы серьезно появится свой почтовый индекс. После еды я готовлюсь спать. Снова наедине со своими мыслями, и это отстойно. Еще один день, и все по новой завтра. Медленное восстановление, но я добиваюсь успехов. Выключаю свет и заползаю в кровать. Этот гипс — просто заноза в заднице и мешает спать, но я справляюсь.

ГЛАВА 1

Когда колеса самолета касаются взлетной полосы, пилот объявляет прибытие в Лос-Анджелес. Бабочки в моем животе, которые спали во время зимних каникул, встрепенулись от мысли, что я вернулась в тот город, в котором находится мужчина, владеющий моей душой. До сих пор в том месте, где сердце, царило онемение. Я была в шоке от того, как все обернулось, когда лежала на больничной койке. Грейсон позволил Ванессе отговорить себя от того, чтобы зайти ко мне, дабы узнать, как я себя чувствовала после аварии. То, как он закончил наше соглашение, причиняло мне боль, но его отказ увидеться со мной уничтожил мое хрупкое существование. Даже не знаю, что делать с всплывшими чувствами. Ладно, если честно, они не исчезали, я просто их подавляла.

Сжимаю руками подлокотники, пока жду, когда самолет остановится. Ненавижу летать. Джордан смотрит на меня и понимающе хлопает по руке. Она знает, как сильно я ненавижу летать и маленькие пространства. Соедините это все вместе, и я стану чокнутой. Место у окна совсем не помогает снять тревогу. Нам пришлось лететь, потому что машина Джордан осталась припаркованной около нашей квартиры после аварии. И у меня было слишком много переломов для двадцатичетырехчасовой поездки домой на машине. Как только гаснет табло «Пристегните ремни», Джордан быстро встает, чтобы достать наши рюкзаки с багажной полки. Затем отходит, чтобы дать мне выйти, принуждая людей позади, ждать, пока я не выползу в проход в своем жутком ботинке.

Это черный металлический ботинок с ремнями на липучках, «его можно носить со всем» — как же. Эта штуковина — просто боль в заднице, от нее нога потеет, но это вынужденное зло для лечения сломанной лодыжки. Мой ортопед предполагает, что я буду носить это «модный» аксессуар еще три недели. Ну, по крайней мере, я помахала ручкой гипсу и костылям. Так классно иметь возможность передвигаться без помощи. Мама нянчилась со мной все время, пока я была дома. Хотите верьте, хотите нет, Лиам был моим единственным спасением от психушки. Родители увезли Джордан на большую часть каникул ради различных семейных торжеств, но Лиам навещал меня регулярно. Он бы с катушек слетел, если бы узнал о моем сталкере и возможной причине аварии. С полицией я все-таки связалась, чтобы рассказать правду. Офицер сказал, что посмотрит, но многого ждать не придется, так как из-за моей лжи аварию приравняли к несчастному случаю.

Мама успокаивала меня, позволяя Лиаму заходить, но ее собственный неудавшийся брак оставил горький отпечаток. Я убедила ее, что между нами ничего нет, кроме дружбы. Это слегка ослабило ее волнение, но она продолжала смотреть на него с презрением. Лиам игнорировал мамино недовольство от его присутствия. Его мама, с другой стороны, была рада, что мы работаем над нашей дружбой. Подозреваю, она верит, что наша дружба перерастет в то, что уже было однажды. Этот корабль давно уплыл и не только.

После того как мы получаем остатки багажа и идем к выходу из аэропорта, Джордан сообщает, что нас заберет Бэйли. От страха я замираю перед автоматическими раздвижными дверями.

— Шив, обещаю, это только Бэйли. Я заставила ее пообещать, что она приедет одна. Ей эта просьба показалась странной, но она сказала, что девочки не вернутся до воскресенья.

— Я не о девочках волнуюсь. — Я начинаю жевать нижнюю губу.

— Никакой Ванессы. И конечно, у Грейсона нет никаких причин приезжать вместе с ней.

Когда мы выходим, Бэйли стоит рядом со своим «Range Rover». Она тут же нас замечает и бежит обниматься.

— О, боже. Как я по вас соскучилась. — Она мягко меня сжимает, а потом смотрит прямо в глаза. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Рада вернуться. Не могу дождаться, когда мы разберемся с этим семестром и выпустимся.

Да, вру, как дышу. Правда в том, что я нервничаю из-за возможности столкнуться с Грейсоном. В этом семестре я записалась на занятия по маркетингу к другому профессору, но вероятность столкнуться с Грейсоном все-таки есть, так как здание одно и то же. Я стратегически выбрала дни противоположные его учебному расписанию, чтобы уменьшить вероятность столкновения.

— Согласна. Не могу дождаться выпуска и начала новой главы моей жизни, — мечтательно говорит Бэйли. — Ну, знаешь, встретить будущего мужа, завести двух-трех детей и купить дом с забором из белого штакетника.

На секунду она меня подловила, пока я не поняла, что все эти слова — хрень собачья. Ради всего святого, она живет в первоклассном лофте. Я отталкиваю ее и смеюсь над очевидным сарказмом. Бэйли разворачивается и обнимает Джордан. Затем открывает багажник, чтобы мы могли положить свои чемоданы, и Джордан шлепает меня по руке, когда я пытаюсь поднять свой. Это сюсюканье доведет меня до дурки. Да, мои ребра все еще иногда болят, и я все еще в идиотском ботинке, но могу сама все делать. Джордан ведет себя как мама, но сцену я не устраиваю. Знаю, она пытается быть полезной. Мне просто нужно, чтобы девочки не переусердствовали. Ненавижу чувство беспомощности.

Скольжу на заднее сиденье и вставляю в уши наушники. Jarell Perry «Win» раздается в ушах, и мои мысли снова уплывают к Грейсону. Могу точно сказать, после возвращения в Лос-Анджелес избегать мыслей о нем будет тяжелее. Джордан хлопает меня по ноге, пытаясь привлечь внимание. Вытаскиваю наушник, чтобы услышать ее слова.

— Мы хотим заехать куда-нибудь перекусить, перед тем как ехать домой, и я хотела узнать, может, ты хочешь чего-то конкретного.

— Неважно. Как хотите, меня все устроит.

Как только она упомянула про еду, я поняла, что голодная. Перекус на самолете не уменьшил мой аппетит.

— Ну, меня что-то тянет на китайскую кухню, — предлагает Джордан.

— Тянет, да? Ты мне что-то не рассказала?

Бэйли тут же подхватывает и эмоционально хлопает по рулю. Осознание появляется на лице Джордан, и она щипает меня за коленку.

— Оу, не могу поверить, что ты меня ущипнула, — шучу я.

— Я не беременна, дурында. Это было бы непорочное зачатие, ибо я не видела Тревора с конца семестра. К тому же, я твердо верю в слова — нет резинки, нет секса, — усмехается она.

Я даже и не буду говорить, что у нас с Грейсоном был незащищенный секс, когда мы были единственными друг у друга.

— Китайская кухня звучит отлично. Мне нравится их кисло-сладкий суп.

— Решено, значит, китайская, — выносит приговор Бэйли.

— Только ты, Шив. Никто больше не идет в китайский ресторан за супом, — дразнит Джордан.

* * *

Мы уплетаем цыпленка Генерала Цо и суп, пока не наедаемся досыта. Если я не буду следить за тем, что ем, мой живот станет размером с мою задницу. Когда мы подъезжаем к дому, Бэйли решает пойти к нам и немного позависать. Я извиняюсь и ухожу расслабляться в ванной. Дома у мамы мне приходилось принимать душ из-за гипса. Ортопед додумался-таки сделать мне специальный ортопедический ботинок, когда узнал, что я возвращаюсь к учебе на весенний семестр.

Как только ванна наполнилась водой, наливаю самодельного масла с лавандой и жожоба. Цветочный аромат заполняет воздух и успокаивает еще до того, как я заползаю в горячую ванну. Сняв одежду, ботинок оставляю напоследок. Так приятно дать ноге подышать. Аккуратно, стараясь не наступать на правую ногу, погружаюсь в воду. Откидываюсь назад и не могу остановить мысли, убегающие к Грейсону. Антураж в ванной, что я для себя подготовила, похож на нашу последнюю романтическую ночь, после которой был потрясающий секс. Моя рука скользит под воду сама по себе. Я нежно глажу клитор, когда лицо Грейсона появляется перед моими закрытыми глазами. Представляю его сильные руки и точеный пресс, от чего мои ноги начинают дрожать, и я начинаю тереть быстрее. В моей фантазии это Грейсон доводит меня до оргазма. Я слышу, как его голос шепчет «вот так, малышка», и взрываюсь в экстазе. Прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать стоны. Стыдно, знаю. Я должна двигаться дальше. Буду во всем винить то, что вернулась сюда, и эти чертовы совместные воспоминания.

Теперь, когда моя кожа сморщилась, и я даже помастурбировала, выползаю из ванной и насухо вытираюсь, прежде чем надеть ботинок. Неохотно надеваю шортики и майку, мечтая о возможности поспать голышом и избавить себя от проблем с надеванием одежды. Джордан бы это понравилось, так как она — минималистка в плане одежды.

Вскоре после того как заползаю в кровать, в мою комнату заходит Джордан с двумя бокалами белого вина. Она садится на край кровати и передает один мне.

— Бэйли ушла?

— Ага. Она готовит вечеринку «Добро пожаловать домой» в воскресенье, так как Энджи и Меган возвращаются.

Я смотрю на нее даже-и-не-проси взглядом, на что она смеется.

— Не волнуйся. Я уже соврала, что у тебя планы с Лиамом.

— Эй, а неплохая идея. Я позвоню ему завтра и узнаю, не захочет ли он чем-нибудь заняться.

— Ты играешь с огнем, Шив. Лиам хорошо тебя знает и использует это время, чтобы пробраться обратно в твое сердце, — фыркает она. — Я слежу за ним.

— Вы с моей мамой — чокнутые. По той же самой логике, я тоже его знаю. Он не проскочит сквозь мою оборону. Мы. Просто. Друзья, — подчеркиваю я каждое слово и залпом допиваю вино.

— О'кей. Неважно. Итак, у меня планы для нас на завтрашнее утро, поэтому ложись спать.

Джордан забирает пустой бокал и буквально выпрыгивает за дверь. Знаю, она что-то задумала, но прямо сейчас на волнение просто нет сил. Я вижу, что уже больше часа ночи. Ставлю будильник на телефоне на восемь утра и с помощью пульта выключаю свет. Прямо сейчас это маленькое изобретение — самое лучшее со времен нарезанного хлеба. Переворачиваюсь набок, укутываясь в одеяло, и отдаюсь в объятья сна.

* * *

Ранним утром солнце светит сквозь шторы, и я чувствую, как Джордан стаскивает с меня одеяло.

— Вставай, Шив, и одевайся. Ты все проспишь.

Будильник не звучал, значит, еще нет и восьми. Джордан сдергивает одеяло полностью, как бы стимулируя меня подняться. Мне хочется поиздеваться над ней, поэтому я недовольно стону и натягиваю одеяло обратно поверх головы.

— Ну же, Шив, не будь такой. Вставай уже. У нас все расписано.

Пытаюсь сдержать смешок, но бесполезно. Она стягивает одеяло еще раз, продолжая игру в перетягивание, и строит мне грустную рожицу.

— О’кей. О’кей. Иди уже, чтоб я могла одеться.

— Не знаю, что ты там прячешь. Знаешь же, я видела все твои потрясающие прелести. Радуйся, что я не лесбиянка, дорогуша, — шутит она и встает, чтобы выйти из комнаты. — У тебя двадцать минут, а потом я вернусь, — предупреждает она.

Мне прекрасно известно, что Джордан не блефует. Я вытаскиваю телефон из-под подушки и морщусь когда вижу время. Шесть сорок, блин, пять. В этот раз я действительно стону. Джордан сошла с ума. Что, черт возьми, можно делать в это время утром? Лучше бы это было что-то хорошее. Надеваю макси-платье вместе с голубым джинсовым пиджаком и балетками.

Я говорила, что ботинок подойдет ко всему, пока не попытаешься надеть джинсы, леггинсы или что-либо другое обтягивающее? Прямо сейчас его прекрасно видно под моим платьем. Конечно, Джордан, в обтягивающих джинсах, свитере с оголенным плечом, каблуках и подходящих аксессуарах выглядит так, будто только сошла со страниц «Vogue». Я не удивляюсь и не завидую. И не пытаюсь угнаться за своей модницей лучшей подругой. Мы выходим за дверь в восемь часов. Будильник на моем телефоне начинает играть, и я закатываю глаза от этой иронии. Джордан просто улыбается, так как знает, что в это время я бы только проснулась.

— Ты собираешься мне рассказать, куда мы направляемся? — спрашиваю я, подавляя зевок.

— Неа. Это испортит сюрприз.

Боже, ненавижу сюрпризы. Джордан делает радио громче, когда слышит Lana Del Ray «Burning Desire». Я не дура. Она пытается избежать моих вопросов о том, куда мы едем. Скрещиваю руки на груди и смотрю в окно. Джордан продолжает свое выступление, подпевая громко и мимо нот. Потом тянет меня за пиджак, чтобы я подпела ей на припеве, что я и делаю, потому что не хочу раздражаться, когда она ведет себя так глупо. Мы подъезжаем к роскошному отелю «The Landing», и у моей двери тут же появляется парковщик, помогая выйти. Джордан обходит машину и присоединяется ко мне.

Я смотрю на элегантный отель, а затем недовольно на нее. Очевидно, она одета подходяще для этого места, тогда как я выгляжу, будто пропустила поворот к местному Motel-6.

— Какого черта, Джордан? Могла бы хоть предупредить. Я одета неподходяще для этого места, — укоряю я.

— Чепуха. Для того, что я запланировала, дресс-кода нет. Увидишь.

Она хватает меня за руку и тянет за собой. Когда впереди появляется СПА-салон, я выдергиваю руку. Такое мне не по карману, а она накурилась крека, если думает, что я позволю ей платить. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но она снова хватает меня за руку.

— Видишь, поэтому я хотела, чтобы наш день в СПА был сюрпризом. Знала же, как ты на это отреагируешь, — ноет она.

— Прости, сюрприз это или нет, но ты зря потратила время.

Чую, грядет ссора, а я ненавижу с ней ссориться. Джордан известно мое отношение к тому, что она тратит на меня деньги. Я практически подавилась, когда услышала ее слова про день в СПА. Не какая-нибудь отдельная процедура, а целый день, включающий в себя кучу всякой хрени и море потраченных денег.

— Просто выслушай меня, — умоляет Джордан. — Папа только что стал теневым партнером этой сети отелей. Одно из преимуществ — его семья и их гости могут наслаждаться удобствами бесплатно. Он сказал, чтобы я поделилась этим с кем-нибудь из друзей, когда вернусь в Лос-Анджелес. Мне хотелось поделиться лишь со своей лучшей подругой. Я хочу, чтобы это стало нашей фишкой. Когда бы ни захотели.

Джордан выглядит искренне грустной. Я очень люблю ее. После такого, отказываться нельзя. Обнимаю ее, показывая свое согласие на такой замечательный подарок. Она радостно визжит, и нас провожают в раздевалку, где мы раздеваемся и надеваем халаты.

Нам выдают фруктовую воду, пока ждем персональных массажистов. Весь день мы проводим, наслаждаясь масками из икры и массажами, а также маникюром, педикюром и уходом за волосами. У нас был перерыв на здоровый ланч, но сейчас я умираю с голоду. Здоровой хрени никогда не хватает. Мне нужно что-нибудь жирное и как можно быстрее. Мы решаем поужинать в местном стейкхаусе. Я так голодна, что мне плевать на других подходяще одетых посетителей. И умру с голоду, если придется ждать до дома и пока Джордан что-нибудь приготовит. Кто ж знал, что день такой заботы о теле может вызвать такой аппетит. Массажистка говорила что-то об избавлении от токсинов и бла-бла-бла. Мое тело, похоже, потратило целую тучу энергии, избавляясь от упомянутых токсинов.

Мы с Джордан наслаждаемся отличным ужином со стейком и несколькими бокалами вина. Ну, я наслаждаюсь. Все в мире снова хорошо. Мой желудок растянулся до предела, и я чувствую легкое опьянение. Джордан выпила лишь один бокал, так как ей нужно вести машину. Она говорит, чтобы я наслаждалась, и я повинуюсь.

— Я рада, что мы провели время вместе, Шив. Знаю, мы мало виделись на этих каникулах, так как я уехала с родителями. — Джордан берет мою руку на столе и сжимает ее.

— Нет. Я полностью понимаю. Могу признаться, это было на самом деле весело. Спасибо.

— Это будет нашей фишкой, когда нам понадобится немного баловства. Сейчас позволь мне заказать бутылку вина, которую ты попивала, и можем ехать, — улыбается она.

Не могу сдержать смех. Джордан заказывает бутылку вина, которая мне понравилась, и мы собираемся и уезжаем. Приехав домой, я снимаю одежду и оставляю лежать ее кучкой около кровати. Как только моя голова касается подушки, меня поглощает страна снов.

ГЛАВА 2

Я встаю около одиннадцати, радуясь, что можно выспаться. Джордан уже ушла, чтобы встретиться с девочками у Бэйли. Я решаю провести ленивый день. Завтра начинаются занятия, и это моя последняя возможность ничего не делать. Раздумываю над тем, чтобы позвонить и позвать Лиама потусоваться, но решаю этого не делать. У него это, может быть, тоже последний выходной. Он должен провести его так, как хочет, а не с тем, с кем у него нет никаких шансов. Отправляюсь на кухню и включаю кофеварку. На столешнице в пластмассовом контейнере оказывается омлет, который мне оставила Джордан. Улыбаюсь ее заботе, пока разогреваю его в микроволновке. Это гораздо лучше, чем сэндвич с сыром на гриле, который я собиралась готовить.

Беру свой бранч и сажусь перед теликом. Ничего хорошего не показывают, поэтому я смотрю шоу «Американский идол» в записи. Мне определенно нужно пройти кастинг на это шоу. Я люблю музыку. Это же считается, да? Ладно, наверно, нет. После трех часов, проведенных в состоянии овоща на одном месте, решаю приготовить мыло. У меня есть новый рецепт с новозеландским медом, хочу его попробовать. Может, назову его «Овсянка с манука-медом». Иду на кухню за инструментами. После приготовлений начинаю все смешивать. В основу добавляю мед, ванильное масло, овсянку — для отшелушивающего эффекта, и кокосовое молоко к своей основе. Итог — божественный аромат.

У Джордан, возможно, появится новый фаворит. Наливаю смесь в две деревянные формы и заворачиваю их в одеяло, потом убираю для омыления в темное место, так же известное, как «недра моего шкафа». В этот момент про меня вспоминает Джордан. Мой телефон играет Lana Del Ray «This is what makes us girls».

— Привет, Джор, — зеваю я.

— О, боже. Не говори мне, что только-только встала?

— Отстань. Я встала еще часов в одиннадцать, всезнайка.

— Ага, типа это рано. Я знала, что ты захочешь выспаться. Чем занималась весь день?

— Я сегодня делала мыло. Только закончила, — защищаюсь я.

— Ура! И какое ты сделала? Мне достанется целый брусок?

Я знала, что это привлечет ее внимание.

— Успокойся, психичка. В этот раз тебе не достанется целого бруска, так как я сделала только один. Ты же так и не израсходовала те, что я отдавала тебе раньше.

— Ладно. Я все еще хочу больше. Поэтому не заставляй меня угадывать. Какое ты сделала? — О, она становится нетерпеливой.

— Это новый аромат. Называется «Овсянка и манука-мед», — и перечисляю ингредиенты.

— О-о-о. Не могу дождаться, когда смогу его попробовать. — Мыло нужно выдерживать от четырех до шести недель, но мы всегда вытаскиваем кусок, когда заканчивается процесс омыления, что происходит уже на следующий день. — Хорошо, ты отвлекла меня своим мылом. Я звонила сказать, что не вернусь на ужин. Мы с девочками собираемся немного подольше потусить, но не слишком поздно, так как завтра утром начинаются занятия.

— Не волнуйся, Джор. Я могу себе приготовить ужин. — И это правда. Я могу приготовить то, что продается в коробке. На другом конце раздается смех.

— Только не сожги квартиру, — дразнит она.

— Цыц. Я могу готовить, когда хочу. Как жаль, что ты пропустишь потрясающее блюдо, которое у меня будет. — И все. Теперь она истерически ржет.

Завершаю звонок. Я умею готовить. Ставлю на плиту кастрюлю с водой, чтобы вскипятить воду, и наливаю себе бокал белого вина. За один семестр я из редко пьющего человека превратилась в алкоголичку. Открываю пакет длинноперого тунца и откладываю в сторону. Осматриваю кладовку и достаю коробку макарон с сыром. Также вижу банку помидоров. Кто сказал, что я не умею готовить? Когда макароны с сыром готовы, я добавляю туда тунца, томаты и каджунских специй. Так вкусно. Откладываю немного в контейнер для Джордан.

Выпиваю еще два бокала вина, пока готовлю одежду на утро. Уже почти полночь, и у нас обеих завтра длинный день. Первое занятие начинается в восемь. Мы распланировали наши расписания так, чтобы ездить вместе. Джордан не нужно столько сна, как мне, поэтому у нее все будет в порядке. Ставлю будильник на телефоне и зарываюсь под одеяло. Меня распирает гордость — за весь сегодняшний день мне удалось почти не думать о Грейсоне.

— Шив, вставай, — поет Джордан, прыгая на мою кровать. Как, черт возьми, ей всегда удается вставать так рано?

— Который час? — Я стону от путаницы в голове. Может, я вчера слегка переборщила с вином. — И во сколько ты вернулась утром?

— Сейчас начало восьмого, и я вернулась в час. А сейчас вставай, или из-за тебя мы опоздаем. — Она полностью сдергивает одеяло с кровати и складывает его на оттоманку в углу. — Будь готова через двадцать минут, соня.

Я собираюсь, и встречаюсь с ней на кухне на две минуты раньше. В воздухе витает аромат кофе.

— Я приготовила сильно обжаренный эспрессо. Судя по твоему виду, тебе нужна небольшая подзарядка.

— Спасибо. Не все же люди жаворонки. — Я закатываю глаза на ее проницательность. Беру самую большую походную кружку и наливаю туда две чашки кофе.

Поездка до колледжа приносит волнение от возможной встречи с Грейсоном. До завтра у меня нет занятий по маркетингу, но я переживаю, что могу увидеть его сегодня в кампусе. Пытаюсь мыслить логически, кампус ведь большой, и все шансы на моей стороне. Мы с Джордан договариваемся встретиться за завтраком после первого занятия, и потом я остаюсь наедине со своим страхом, направляясь в кабинет.

* * *

После трех пар мы с Джордан встречаемся у библиотеки, как и договаривались, и едем домой. Она говорит, что девочки сегодня придут к нам, чтобы возобновить наши дни «маргарит» по понедельникам.

— Разве вы не виделись вчера? — ворчу я. В мои планы входит поход в постель пораньше и никакого алкоголя.

— Да, но мы хотим возобновить традицию. Это наш последний семестр, перед тем как все разъедутся в разные стороны, — умоляет она. — И точно никакой Ванессы.

— Ты не можешь быть уверена. Ты знаешь, Бэйли любит приглашать ее на эти мероприятия, — фыркаю я.

— Нет, я обещаю, — настаивает Джордан. — Я видела ее вчера у Бэйли на вечеринке и сказала ей, что надеру ее тощую задницу, если она хоть раз здесь появится.

Я не могу сдержать улыбку. Джордан — милейший человек из всех, пока вы не окажетесь в ее списке плохих людей, тогда лучше остерегаться.

— Да ладно, — хохочу я. — Что она ответила?

— Она ничего не сказала. Она не дура. Развернула свою костлявую задницу и вышла из комнаты. Она была там только потому, что знала, что Грейсон был там.

Улыбка пропадает с лица в ту же секунду.

— Что? Грейсон был там? Ты не…

Джордан обрывает мои слова:

— Прости, вырвалось. Мы не говорим о нем, помнишь? Ты должна двигаться дальше. Кроме того, рассказывать нечего. Он просто заскочил забрать что-то у Бэйли. Выпил один бокальчик и ушел.

— Он спрашивал обо мне? — Я не могу не размышлять, думает ли он обо мне постоянно, как и я.

— Черт, Шив. Нет, не спрашивал. И это к лучшему. Не знаю, как смогла сдержаться и не надрать ему зад, хотя мне этого очень хотелось, когда он только зашел в дверь. — Джордан завелась лишь от воспоминаний. Я понимаю, разговор окончен. — Сегодня мы собираемся повеселиться с девчонками, напиться в хлам, и ты ни секунды не будешь думать об этом придурке.

Я молчу, потому что мне не хочется веселиться. Когда мы приезжаем домой, иду сразу в свою комнату и переодеваюсь в свободные штаны, затем возвращаюсь на кухню и складываю учебники на стойке. Пока Джордан готовит ужин, просматриваю учебные планы по своим предметам. Она говорит, что ела оставленную мной еду, когда вернулась утром, и что это было на самом деле вкусно. Однако она вновь взяла на себя обязанности по готовке. Я убираю, а она готовит. Пара, созданная на небесах. Боже помоги мне, когда я найду мужа. В мыслях снова появляется Грейсон, и я щипаю себя за переносицу от раздражения.

— Голова болит? — спрашивает Джордан.

— Нет, просто устала, — вру я. Ну, наверно, не совсем. — Может, я поем и просто покажусь ненадолго перед всеми, прежде чем уйду спать.

— Ну ладно, — соглашается она. Завтра у нас только одно занятие, короткий день. Но у меня занятие по маркетингу. Грейсон преподавал на сегодняшних занятиях в том же здании, и меня тревожит возможность столкнуться с ним.

* * *

Трель будильника раздается на расстоянии, и я практически падаю с кровати, пытаясь определить, откуда идет звук. Потирая сонные глаза, начинаю лучше ориентироваться в пространстве и понимаю, что пора вставать. Копаюсь в подушках и простыне, пока не нахожу телефон и не выключаю будильник. Мне даже удается собраться до того, как Джордан приходит меня будить. Это достижение. Собираю свои длинные до талии рыжие волосы в простой пучок. У меня не хватило терпения полностью их высушить, поэтому будет пучок. Когда выхожу на кухню, Джордан сидит у стойки, одетая, и разговаривает по телефону. По ее приглушенному голосу можно догадаться, что это Тревор. Беру свою походную кружку, уже наполненную кофе, и банан. Джордан встает и идет к двери с телефоном у уха, поэтому я понимаю, что пора на выход.

* * *

Когда я захожу в здание, в котором будут проходить занятия по маркетингу, вытираю потные ладони о джинсы. Здесь так много воспоминаний. Пройдя через двери, не могу удержать взгляд, метнувшийся ко второму этажу, где преподавал Грейсон. Сердце начинает биться быстрее, и, пока не пересекаю порог кабинета на первом этаже, понимаю, что задерживала дыхание.

Осматриваю, как расположены сиденья в аудитории, и быстро нахожу место в среднем ряду. Ненавижу быть в центре внимания, поэтому поскорее иду туда. Мы ждем, когда придет профессор. Прошло пять минут, и студенты начинают уходить — ссылаясь на правило пяти минут. Другая половина аудитории, включая меня, не хочет испытывать удачу. Прошло еще десять минут, и оставшиеся студенты начинают нервничать. Они проверяют часы и внимательно смотрят на дверь.

Только я начала собирать вещи в сумку, как раздается голос, который заполнял мои мысли.

— Доброе утро всем. Я профессор Майклз. У профессора Гранта семейные обстоятельства, он не смог сегодня быть здесь. — Нет. Нет. Нет. Этого не может быть. Это мой худший кошмар воплоти. — Вы решили остаться, и это учтется. Сейчас я проверю список, чтобы у тех, кто остался, появились дополнительные баллы. После этого я сделаю несколько дополнений к вашему учебному плану, прежде чем вы уйдете.

Мое сердце снова начинает биться быстрее. Он стоит перед классом, выглядя как сладкая фантазия, в джинсах и рубашке. Его чернильно-черные волосы немного отросли, приобретя еще более «оттраханный» вид.

— Эми Гейнс, — называет он. О, Боже, он приближается к моему имени. И потом это происходит: — Шивон Галлахер, — произносит Грейсон, заикаясь и начинает осматривать аудиторию в поисках меня.

Я робко поднимаю руку.

— Здесь, — бормочу я.

Наши глаза на мгновение встречаются, но я не могу удерживать его взгляд. Моя первоначальная страсть к нему уступает место гневу, когда вспоминаю, как он оставил меня с разбитым сердцем. Грейсон заканчивает перекличку и оглашает дополнения к учебному плану. Как только он отпускает всех, студенты вылетают из помещения, будто все здание объято пламенем. Идиотский ботинок мешает мне быстро сбежать, и в итоге он ждет, пока я спускаюсь по проходу. На его лице появляется сочувствие, когда он видит мой ботинок, но об этом умалчивает.

— Шивон, — неуверенно начинает он. Оглядывается, чтобы убедиться, что все студенты ушли. — Как ты себя чувствуешь?

— Сейчас ты будешь делать вид, что тебе не плевать? — усмехаюсь я.

— Мне не все равно. Мы можем поговорить? — Он хватает меня за плечо, мешая выйти из класса. Сдвигает брови к центру, хмурясь. Вспышка чего-то мелькает на его прекрасных чертах, но он надевает нечитаемую маску обратно так быстро, что я не успеваю понять, что это было.

— Отпусти меня. Нам нечего обсуждать. Ты мне все высказал в тот день у меня в квартире, а затем убедился, что я получила сообщение дома у Бэйли.

Грейсон неохотно убирает руку с моего плеча. Хочет что-то сказать, но его лоб морщится в гримасе отвращения. Слежу за его взглядом и вижу, как Лиам идет к нам. Решаю воспользоваться возможностью.

— Привет, малыш. Что ты здесь делаешь?

Лиам лишь слегка повел бровью на ласковое обращение, но не растерялся.

— Я знал, что у тебя только одно занятие сегодня, и что ты скоро освободишься. Я скучал по тебе в воскресенье, поэтому подумал, что мы можем вместе позавтракать.

От лица Грейсона даже мячик может отскочить, настолько оно твердое. Легкое подергивание его челюсти дает понять, что он сильно злится. Хорошо.

— Отличный план, пойдем. Я напишу Джордан и скажу, где мы будем, и она подойдет, когда освободится. — Я поворачиваюсь к Грейсону и поворачиваю уже воткнутый в его грудь нож. — Приятно было увидеться, профессор Майклз. Всего доброго. — Я вижу отблеск чего-то, похожего на боль, но этого не может быть. Он бросил меня.

Лиам берет мою сумку, как заботливый парень, и мы идем к кафетерию. Он сразу же идет к грилю, пока я направляюсь к прилавку с вафлями. Я отправила Джордан сообщение по пути сюда, поэтому, когда раздается сигнал телефона, я думаю, что это она. Ошибочка.

Грейсон: Ты с ним ТРАХАЕШЬСЯ? Ты приняла этого неверного ублюдка обратно?

Ого, он бесится сильнее, чем я думала.

Я: Это больше не твое дело. Займись ВАНЕССОЙ!

Ставлю телефон на беззвучный. У Грейсона нет причин злиться. Он не хотел меня. Когда подхожу к столу, который нашел Лиам, надеваю безразличную маску и сажусь.

— Итак, что это за обращение — «малыш»? — Лиам улыбается от уха до уха.

Так и знала, что так будет. Черт.

— Прости, Лиам. Неудачная шутка. Я только подразнила, но потом поняла, что это была плохая идея, — вру я.

Лиам, кажется, на это не купился. Я бы сказала по его самодовольной улыбке, он думает, что у меня вырвалось. Пофиг.

— Не волнуйся, малышка, — выделяет он слово «малышка». — Я знаю, что мы просто друзья. — Он подмигивает мне, и я думаю, что мы только что сделали пару шагов назад. Из ниоткуда появляется Джордан, и мне очень хочется ее поблагодарить. В руках у нее еда, значит, она уже давно здесь. Мы заканчиваем завтрак, и Лиам сообщает, что уходит на другое занятие. У нас с Джордан пар больше нет, поэтому мы едем домой. Я даже не поднимаю тему Грейсона, после того срыва, который у нее был недавно. Джордан рассказывает, что Бэйли придет через час, чтобы они могли поработать над каким-то учебным планом.

Я покупаю новый учебник, который, по словам Грейсона, нам понадобится, и загружаю его на свой айпад. Мне больше нравятся электронные книги, так как их носить легче, чем таскать повсюду свой ноутбук. Просмотрев план на следующие четыре занятия, и разработав свое собственное расписание для подготовки, я решаю вздремнуть. Когда я просыпаюсь, уже вечер. Не хотелось мне спать так долго.

ГЛАВА 3

Я иду на кухню, чтобы сделать себе сэндвич, так как пропустила ужин. Дверь в комнату Джордан наполовину открыта, поэтому я вижу, как она разговаривает по телефону. Возможно, снова болтает с Тревором. Иду в свою комнату и ставлю телефон на док-станцию. У меня настроение для музыки. Stateless «Bloodstream» наполняет комнату, а мысли снова убегают к Грейсону. Звенит дверной звонок, а потом раздаются удары в дверь. Я слышу, как Джордан топает по коридору, поэтому продолжаю погружаться в транс. Затем я слышу злую Джордан и прихожу в состояние готовности.

— Тебе здесь не место, ублюдок. Я сейчас вызову чертову полицию. — Ох, она капец какая злая. Понимаю, что к моей двери идет две пары ног.

— Делай, что хочешь, дорогуша, но я не уйду, не поговорив с ней.

Черт!

Дверь распахивается, и вот он. Его взгляд умоляет, чтобы я его выслушала.

— Ты не отвечала на мои звонки и сообщения. Нам нужно поговорить.

— Ей нечего тебе сказать, засранец, — выплевывает Джордан.

— Джордан, все в порядке. Я справлюсь. Дай нам минуту.

Джордан раздраженно закатывает глаза и уносится прочь. Понимаю, как ей было тяжело уйти, но она дает мне то пространство, о котором я попросила. Скрещиваю руки, и взгляд Грейсона тут же устремляется туда, где сейчас выделилась моя грудь. Только сейчас понимаю, что на мне лишь ночнушка и трусики.

Пожимаю плечами. Ну, будто он не видел меня голой.

— Чего ты хочешь, Грейсон?

— Ты снова с Лиамом? Ты с ним трахаешься? — Его руки по бокам сжимаются в кулаки.

— Это не твое дело. Следующий вопрос.

Грейсон буквально рычит на мой ответ, а потом делает глубокий вдох.

— Хорошо. Позволь мне попробовать еще раз. Я хочу начать с извинений, что не пришел к тебе в больницу. Мне кажется, это была моя вина.

— То есть, тебя сюда привела вина? Позволь сохранить тебе время. Это не твоя вина. Это был дождь. — Не буду говорить, что я рыдала в тот момент. — К тому же, ты пришел. Просто позволил Ванессе отговорить себя. Нельзя из-за меня марать свою репутацию.

Грейсон сокращает расстояние между нами. Тянется ко мне, но потом безвольно роняет руки, когда видит, что я против.

— Ох, малышка, ты так думаешь? Как же ты далека от истины. — Он снова решается потянуться ко мне, но я отступаю. «Bloodstream» продолжает звучать, как саундтрек нашего воссоединения.

— О, нет. Ты не смеешь меня так называть. Ты бросил меня, помнишь?

Грейсон морщится он моего обвинения.

— Прости, что тебе пришлось это слышать, но если бы ты слушала внимательно, то знала бы, почему мне пришлось уйти. — Он начинает ходить взад-вперед. — Я ушел, чтобы защитить тебя. Не себя. Я…

— Херня. Я не просила меня защищать.

Грейсон бросается ко мне и притягивает в свои объятия, но я пытаюсь вырваться.

— Клянусь, я не хотел уходить. Просто не мог рисковать твоим академическим будущим, полагая, что Ванесса не блефует.

Я, наконец, вырываюсь, и мы просто смотрим друг на друга. Затем происходит самая странная вещь. Грейсон падает на колени, сдаваясь. Руками обхватывает меня за бедра и утыкается головой мне в живот. Я чувствую его рваное дыхание. Хватка на моих бедрах становится крепче и его руки начинают дрожать. Я замираю на месте. Мужчина едва сдерживается, а я ошарашена. Никогда не видела его таким. Он кажется сломленным. Его голова все еще прижата к моему животу, когда он начинает говорить:

— Скажи, как все исправить, малышка. Мне нужно исправить нас, — умоляет он.

— Ты бросил меня, Грейсон. А потом трахнул Ванессу и сунул мне это в лицо на новоселье Бэйли. — Я пытаюсь отодвинуться от него, но он все еще также крепко меня держит.

— Я испугался и оттолкнул тебя. Испугался, потому что влюбился в тебя. Я безвозвратно влюблен в тебя.

— Давай-ка проясним. Ты влюбился в меня, поэтому пошел и сунул свой член в кого-то другого? Ну, это успокаивает.

— Я запаниковал, но клянусь, этого больше никогда не случится. Я просто был не готов. В последний раз, когда разрешил себе любить, я был почти уничтожен. — Он смотрит на меня, а по щеке скользит одинокая слеза.

Понимаю, что потеряла способность злиться на него. Технически, мы были друзьями по сексу, поэтому он не был моим. И Грейсон порвал со мной до того, как переспал с Ванессой. Но это не облегчает боль. Снова смотрю на него и вижу, что ему на самом деле больно, как и мне. Я тяну его подняться, не разрывая зрительного контакта. Он наклоняется, молча спрашивая разрешения на поцелуй. Останавливается лишь в миллиметре от моего рта. Дыхание касается моих губ, и в этот момент мне хочется лишь ощутить его рот на своем.

— Можно? — Грейсон дает мне возможность отказать, но сил на это больше нет.

Я отвечаю на этот вопрос, вытирая его слезу большим пальцем, и притягиваю его к себе. Поцелуй начинается медленно и страстно. Грейсон руками скользит по моим бедрам и углубляет поцелуй. Кусает мою нижнюю губу, а затем зализывает боль. Чувствую, как напротив моего живота растет его эрекция. Он поднимает меня, и я инстинктивно обвиваю ноги вокруг его талии. Грейсон рычит, когда я трусь об его член. Все становится мгновенно жарко и… тут распахивается моя дверь.

— Не могу поверить в это дерьмо. Ты собираешься позволить этому ублюдку вернуть твое расположение? Боже, мне не стоило оставлять вас наедине. Я знала, что когда перестала слышать ваш спор, ты его простила, — кричит Джордан. — Не могу в это поверить, Шив, — шепчет она и выходит из комнаты, качая головой.

Грейсон ставит меня на пол.

— Мне лучше уйти, — говорит он. — Почему бы тебе не зайти ко мне на выходных, чтобы мы могли обсудить, что будет дальше?

Я понимаю, что покусываю подушечку большого пальца. Это нехорошо. Неловкое напряжение наполняет комнату. Я не хочу, чтобы он так скоро уходил, но знаю, что нам с Джордан нужно поговорить. Ее режим защиты на максимальном уровне, и мне нужно ее успокоить. Но сначала, нужно донести до Грейсона, что все не будет как раньше.

— Что бы мы ни решили, нам нужно двигаться медленно. Я не собираюсь снова быть твой подружкой для секса.

— Ты никогда не была подружкой для секса, — возражает он, показывая пальцами кавычки. — Но давай поговорим, когда не будет угрозы вмешательства со стороны, — предлагает он.

Мне нужны ответы на столько вопросов, но я соглашаюсь пока их отложить. Нужно успокоить Джордан. Грейсон в последний раз целует меня в лоб и уходит за дверь. Тут весь гнев Джордан устремляется ко мне. Она входит с холодным выражением лица, но меня не проведешь.

— Я просто скажу это, и потом с меня хватит.

— Джордан… — начинаю я, но меня тут же затыкают.

— Дай мне закончить, Шив. — Она делает глубокий вдох и продолжает. — Я видела, как два мужчины разрушили тебя за один семестр. Ты всегда говорила, что твоя мать учила тебя, что любовь непостоянна, но ты подсознательно жаждала любви. Так сильно, что бросалась в омут с головой.

— Грейсон говорит, что любит меня, Джордан, и я ему верю. Все так ужасно закончилось, но технически, он не был моим.

— Черт, все еще хуже, чем я думала. Ты оправдываешь его поведение. Несмотря ни на какие названия, он трахнул другую сразу после того, как бросил тебя. Показал тебе, что тебя легко заменить. Только в этот раз все будет еще хуже, если вы будете в настоящих отношениях. Он разрушил тебя, а ты даешь ему возможность раздавить остатки твоего душевного равновесия. Ты даешь ему слишком много власти для причинения боли, Шив, а я не хочу быть частьюэтого. Теперь ты сама по себе.

Я просто ошеломлена. Не могу сформировать нормальное предложение. Знаю, она говорит верно, но все равно больно это слышать. Джордан вылетает из моей комнаты и хлопает дверью, разрушая равнодушие, с которым заходила.

Как только она ушла, плотину прорывает, и вырываются слезы. Я выключаю музыку, которая растворилась где-то на заднем фоне, и заползаю в кровать. И рыдаю от того, насколько все это несправедливо.

* * *

Утром я переживаю, какими теперь будут наши с Джордан отношения. Успокоилась ли она? Это моя жизнь, черт побери. Собравшись, выхожу на кухню и вижу, что она сидит на том же месте, что и вчера утром. Только на этот раз без телефона и без чашки приготовленного для меня кофе. Я кладу капсулу в кофеварку и смотрю на нее, она сидит спиной ко мне. Значит, так все будет — молчание. Как только мой кофе готов, я наливаю его в походную кружку и встаю рядом с ней. Подруга не показывает, что замечает меня. Просто встает и выходит за дверь, не оставляя мне выбора, кроме как следовать за ней. Поездка на учебу проходит в неловкой тишине. Воздух наполнен напряжением. Я наблюдаю за движением из своего окна, поэтому Джордан не видит, как у меня почти прорываются слезы. Лицо горит от расстройства, что она заставляет меня выбирать сторону. Ее невысказанный ультиматум ясен, как надпись на стене. Если я снова сойдусь с Грейсоном, потеряю нашу дружбу. Она говорит о том, что я рискую пострадать от Грейсона, но сама нехило справляется с этим.

Когда машина останавливается, я выбираюсь из нее так быстро, как позволяет мой дурацкий ботинок, и тороплюсь на первое занятие.

У меня разбивается сердце от того, что моя самая близкая дружба полетела к чертям под хвост. Я не могу выбрать между ней и Грейсоном, и она это знает. Это так нечестно. Мне нельзя посмотреть, может ли у нас что-либо получиться? Меня возмущает, что Джордан пытается отобрать у меня возможность быть счастливой. Знаю, она думает, что защищает меня, но я об этом не просила. Может, я и совершаю огромную ошибку, впуская Грейсона обратно, но разве не мне это решать?

Три пары проходят как в тумане. Весь день не могу сконцентрироваться. Мы с Джордан должны встретиться в библиотеке, так как это наше место встречи перед поездкой домой. Интересно, появится ли она или уже уехала? Не может же она быть настолько злой? Дохожу до библиотеки, и ее там нет. Проходит еще десять минут, и я, сдаваясь, сажусь на ступеньки. Несколько слезинок скатываются у меня из глаз, перед тем как передо мной появляется пара ног. Медленно смотрю вверх, и Джордан заметно дергается от вида слез на моем лице, но ничего не говорит. Встаю и иду за ней к машине. Она включает музыку, дабы заполнить тишину, и я ей благодарна за передышку. Мой телефон вибрирует в сумке, поэтому я достаю его в надежде, что это не Грейсон. Вижу несколько пропущенных вызовов с неизвестного номера и замираю. Не решаюсь открыть только что полученное сообщение, но все равно это делаю.

Неизвестный номер: С возвращением, Шив!!! Вижу, ты нормально выздоравливаешь. Тебе понравился мой маленький сюрприз с шинами?

Мое лицо бледнеет, а желудок скручивает. Мой телефонный сталкер только что подтвердил, что он или она виноват в моей аварии. Даже хуже, он или она знает, что я вернулась, и определенно наблюдает за мной. Начинаю учащенно дышать, меня сковывает страх, перекрывая дыхание.

— Что такое, Шив? — Джордан нарушает молчание, чувствуя, что что-то не так.

Я все еще не могу говорить, поэтому просто передаю ей телефон. Вижу, как она испуганно вздыхает. Быстро разворачивает машину на сто восемьдесят градусов и несется в противоположном направлении. — Мы едем в полицию прямо сейчас.

Я могу лишь кивнуть. Осознание, что кто-то пытается меня убить, тяжелым грузом лежит на моей груди, мешая дышать. Джордан привозит нас к участку, где работает офицер Ричардс, так как ему уже известно об этом деле. Нам повезло, что он сегодня работает. Офицер пытается отследить сообщение и звонки, но все приводит к одноразовому телефону, как он и предположил. Мужчина объясняет, что ничего сделать не может, пока этот больной ублюдок не сделает следующий шаг. Полиция почти ничего не может сделать.

Он знает, как мне страшно, и обещает, что лично будет патрулировать наш район, вдруг что увидит, но ничего официального. Я все равно ему благодарна. Офицер Ричардс дает мне советы по безопасности — избегать находиться в одиночестве и уделять внимание окружению. Он также думает, что если я буду носить газовый баллончик с собой, это поможет чувствовать себя более защищенной.

Да, точно. Я пиздец напугана.

Джордан хлопает меня по плечу, когда мы выходим из полицейского участка, и это первое проявление ее доброты, с тех пор как она вылетела из моей комнаты вчера.

Поездка домой довольно неловкая. Не знаю, означает ли ее волнение то, что она больше не злится на меня.

— Я боюсь, Джор, — признаюсь я. — Кто хочет причинить мне вред?

— Я знаю, и мне тоже страшно. Надеюсь, то, что офицер Ричардс будет патрулировать наш район, поможет поймать этого чокнутого придурка. Ты не думаешь, что это может быть Ванесса?

— Не думаю. Мне кажется, звонки начались еще до того, как она узнала о нас с Грейсоном. Кроме того, не думаю, что она настолько безумна.

— Не знаю. Присяжные еще не определились на ее счет. Я бы не стала списывать ее со счетов. Ну, по крайней мере, я знаю, что ты в безопасности, пока не остаешься одна. — Она протяжно выдыхает, и я понимаю, что сейчас начнется разговор об огромном толстозадом слоне в машине. — Нам нужно поговорить, — начинает она. — Вчера я сказала тебе много грубых слов, но меня просто грызло разочарование твоим решением дать второй шанс человеку, который практически уничтожил тебя.

— Джордан, мы с Грейсоном не вместе. Нам все еще нужно многое обсудить, и даже тогда я хочу, чтобы в этот раз мы двигались медленно. — Я украдкой бросаю взгляд на нее. Потом переплетаю пальцы и продолжаю: — Не хочу терять нашу дружбу и думаю, ты знаешь, что я никогда бы не предпочла тебя мужчине. Ну, это не считая моего мужа, — говорю я, улыбаясь.

— Знаю и чувствую то же самое. Я не хочу заставлять тебя выбирать. Просто хочу, чтобы ты была умной и не позволяла своему сердцу принимать решения за тебя. Больше никогда не хочу видеть тебя расстроенной. — Она тянется ко мне и сжимает мою руку. — Ты всегда говорила, что любовь непостоянная и что никогда не будешь мириться с тем, с чем мирилась твоя мама. Черт, ты быстро выкинула Лиама за его неверность и стала жить дальше. Я просто боюсь, что хватка Грейсона гораздо сильнее, чем ты осознаешь.

— Наше с Грейсоном соглашение было другим. Никто из нас не планировал доводить до такого. Он объяснил, что влюбился в меня и не знал, что с этим делать. Я думаю, тот обжегся, когда влюбился в последний раз, поэтому сделал то, что сделало бы большинство мужчин — сбежал. — Джордан паркуется, когда мы подъезжаем к нашему дому, и поворачивается ко мне. — Единственная причина, по которой я вообще рассматриваю этот вариант, потому что мы не состояли в отношениях, и у нас не было соглашения, когда он спал с Ванессой. Ему все еще придется многое объяснить относительно того, что рассказала Ванесса в больнице.

Джордан согласно кивает головой, и мы заходим внутрь. Во время каникул, перед тем как она уехала с родителями, я ей все рассказала.

— Просто будь осторожнее. Заставь его заслужить твои чувства. Вчера я была зла, но ты знаешь, я всегда с тобой.

— Спасибо, Джор. Это полнейшее фиаско позволило мне подумать над тем, чего хочу я. — Я посмотрела ей в глаза, чтобы она могла увидеть мою уверенность. — Я больше не хочу прикрываться неудавшимся браком родителей. Отказываюсь использовать их как показатель, есть любовь или нет. Над ней нужно трудиться, и ты получишь то, что заслужишь. С учетом сказанного, Грейсону еще придется попотеть. — Я улыбаюсь своему новому самоанализу, и Джордан улыбается в ответ.

— Это я и хотела услышать. Большего не прошу. — Кажется, ее удовлетворил мой ответ, поэтому мы меняем тему. — Сегодня объявился Тревор. Он вернулся в город в выходные. Не могу дождаться встречи с ним, — изливает она чувства. Тревор выпустился в прошлом декабре, поэтому дома он провел больше времени.

— Это просто отлично. Вам, ребята, понадобится комната для наверстывания упущенного секса. Я, определенно, не хочу слышать эти звуки, — смеюсь я.

— Мне? Возможно, это вы с любовничком-профессором займетесь жарким примирительным сексом, — дразнит она.

Я игриво стукаю ее по руке.

— Говорила же, хочу, чтоб все было медленно. Я не планирую заниматься с ним сексом.

— Ты так говоришь, пока твоя позабытая вагина не учует его первобытные феромоны.

— Джордан, ты иногда такая дура, знаешь об этом?

— Посмотрим. — Джордан начинает доставать ингредиенты для ужина, и мы начинаем заниматься привычными делами.

ГЛАВА 4

Грейсон едет, чтобы забрать меня, и я чертовски нервничаю. Сегодня мы выкладываем все карты на стол. Боюсь позволить себе быть уязвимой, но собираюсь рассказать, что именно чувствую и чего ожидаю. Я не могу решить, что надеть, и это видно по одежде, которая была вывалена из шкафа. Черт, в последний раз, когда мы виделись, на мне практически ничего не было, поэтому сомневаюсь, что его это заботит. Наконец, решаю надеть платье-майку и балетки, чтобы не мучиться еще и с этим дурацким ботинком. Здесь в Лос-Анджелесе через пару недель у меня прием, на котором решится, можно ли его снять. Я молюсь, чтобы так и было. Подхожу к зеркалу в полный рост, довольная своим внешним видом. Ничего кричаще сексуального, но все равно, цель у этой встречи другая. Мои рыжие волосы волнами спадают ниже груди. Я их укоротила в тот день, когда мы с Джордан были в СПА. Из телефона начинает играть рингтон Грейсона Naughty Boy «Lalala», и я практически спотыкаюсь о кучу одежды на полу спальни, пытаясь до него добраться. Песня заканчивается до того, как мне удается ответить. Грейсон тут же присылает сообщение.

Грейсон: Я внизу. Ты готова?

Я: Ага. Сейчас спущусь.

Джордан уже уехала, чтобы забрать Тревора из аэропорта, поэтому до ухода я ее не увижу.

Запираю квартиру и иду к фасаду здания. Грейсон ждет меня в McLaren Sterling Moss, который мне так нравится. Когда он видит, что я подхожу, тут же выходит и открывает мне дверь. Обходит перед машиной, чтобы вернуться на свое место, но его пронизывающий и напряженный взгляд остается прикованным ко мне. Закрыв дверь машины, он улыбается мне той дерзкой улыбкой, по которой я очень скучала.

— Ты не взяла сумку для ночевки, — говорит он.

— Маленькими шагами, Грейсон. Нам нужно поговорить, перед тем как мы сможем перейти к ночевкам. — Надеюсь, моя бравада не выдает, насколько меня манит его аромат в замкнутом помещении машины. Он подмигивает мне и заводит двигатель.

— Хм-м… Хорошо, милая. Как скажешь.

Я хочу поцелуями стереть эту улыбку с его лица. Джордан не шутила обо всей этой фигне с феромонами. Взгляд Грейсона прикован к дороге, и я украдкой смотрю на него. Когда он сжимает руль, мышцы на его руке напрягаются. Сквозь приталенную футболку можно увидеть каждый изгиб рельефного пресса. Даже его мощная шея сексуальна. Он проводит рукой по своим чернильно-черным волосам, и я взглядом слежу за этим движением. Его волосы немного длиннее на макушке, взлохмачены как после секса. Я представляю, как тяну за эти волосы, пока он вбивается в меня.

Закусываю губу от этой картинки. Грейсон поворачивается и смотрит на меня, оглушая всей своей красотой. Снова мне подмигивает, — меня поймали на подглядывании. Я краснею. Он слегка усмехается на то, как я стесняюсь. Отворачиваюсь в сторону, намереваясь сопротивляться его сексуальной внешности, и мысленно готовлю вопросы, на которые хочу получить ответы. Рука, сжимающая мое колено, выбивает меня из мыслей.

— О чем ты так усердно думаешь?

— Просто наслаждаюсь видом, — вру я, глядя вдаль. Тот вид, который я хочу увидеть, заставляет меня возбуждаться.

— Хм-м, хорошо, — говорит Грейсон.

Он еще раз сжимает мое колено и убирает руку. Я тут же чувствую себя потерянной. Посмотрев напоследок в окно, вижу, что мы выезжаем за пределы города. В какой отель мы едем? Мы несколько раз поворачиваем, заезжаем выше, проезжая склон горы.

— Грейсон? Куда мы едем?

— Я везу тебя к себе домой. Никаких отелей. Это наше новое начало, как ты захочешь. — Он кратко смотрит на мою реакцию.

Я в шоке. Это огромный шаг. Не знаю, что делать с этим развернутым на сто восемьдесят градусов поведением, поэтому молчу.

Наконец, мы подъезжаем к его дому, здание выделяется среди всех отелей, в которых мы останавливались.

Это совершенство — одноэтажный дом с видом на весь Лос-Анджелес. Солнце уже садится, поэтому круглые светильники освещают прекрасный пейзаж с бамбуком, пальмами и экзотическими деревьями. Расположение дома дарит полное уединение, хотя мы всего лишь в пятнадцати минутах от города. Грейсон открывает дверь, и я чувствую легкое прикосновение к моей пояснице, пока он провожает меня внутрь. По коже распространяется тепло от его пальцев. Наши глаза встречаются, между нами очевидна невысказанная страсть.

— Позволь показать тебе дом, — предлагает он. — Здесь всего три спальни, но мне места хватает.

Соглашаюсь, но это место определенно отличается от пентхауса, который он снимал. Я знала, что он хотел больше места, чтобы не делить со мной спальню.

— Вид просто потрясающий.

Вдоль задней стены дома расположены окна. Замечаю романтическую подсветку бассейна и представляю, как можно в нем повеселиться, учитывая здешнее уединение.

— Да. Из каждой комнаты открывается вид на город. Мне нравится естественное дневное освещение этого места и мерцание огней города ночью.

— Ну, надеюсь, у тебя есть шторы в спальне. Я не фанатка раннего утреннего солнца. Меня нельзя отнести к жаворонкам.

— Это значит, ты останешься со мной сегодня? — говорит Грейсон, улыбаясь.

Я отвожу взгляд, понимая свою ошибку.

— Нет. Это просто оговорка, — возражаю я, отмахиваясь.

— Ну, ладно, давай, я покажу тебе оставшуюся часть дома.

Коварный блеск в его глазах намекает, что он предпочел бы заняться кое-чем другим. Мы заходим в гостиную, представляющую собой открытое пространство с сочетанием кремового, коричневого, оранжевого и желтого. Современная мебель и декор дополняют архитектуру середины прошлого столетия. Две спальни в азиатском стиле с кроватью на платформе, бамбуковыми раздвижными дверями и ванна в японском стиле в главной спальне. От этого места просто дух захватывает.

— Мне кажется, нам нужно вернуться в гостиную. То, что ты сейчас впервые в моей спальне, очень отвлекает. — Грейсон подмигивает мне. — Здесь поговорить не получится. — Он заправляет прядь волос мне за ухо, потом берет за руку и уводит в гостиную. — Ты голодна?

Я сажусь и смотрю, как мужчина наливает бокал какого-то дорогого французского вина.

— Нет. Сейчас нет. — Мой желудок внезапно стягивается в узел — мы приближаемся к так необходимому разговору.

Грейсон передает мне бокал с жидкой храбростью, за что я благодарна.

— Хорошо, давай поговорим. Я могу начать, если ты хочешь.

Я киваю головой, разрешая. Мне нужно собраться с мыслями, и чтобы вино успокоило мои нервы. Я хочу получить ответы, но боюсь того, что из этого может выйти. Сможем ли мы двигаться дальше? Грейсон садится напротив меня, чему я рада. Его близость так отвлекает.

— Ладно. Как я говорил ранее, я влюбился в тебя. Мне кажется, подсознательно я об этом знал. И начал впускать тебя в тот момент, когда отошел от своих привычек. Спать с тобой в одной кровати было большим шагом для меня. Та последняя ночь, что мы провели вместе, была потрясающей. Я признался Ванессе в тех чувствах, что появлялись у меня к тебе, но она назвала это все хренью. И обвинила меня в том, что я манипулирую своей терапией. — Грейсон делает глубокий вдох и смотрит мне прямо в глаза. — Шивон, я сексоголик. Сейчас прохожу терапию, но Ванесса очень ошибалась. В тот момент, когда я начал оправдывать свои действия и чувства, понял, что был по уши в тебя влюблен и жутко испугался. Вместо того чтобы бежать к тебе и умолять принять меня обратно, я поступил как трус. Трахнул Ванессу и спал с ней в одной кровати, чтобы доказать себе, что любовь к тебе была ненастоящей. Потом увидел тебя у Бэйли на следующий день и твою реакцию на заявление Ванессы, и это раздавило меня.

Слезы текли по моему лицу. Я в таком шоке сейчас. О. Мой. Бог. Он только что признался в своей секс-зависимости. Грейсон пытался вытрахать меня из своего организма. Чувства того дня на полной скорости вернулись ко мне. Он оказался рядом со мной, отчаянно пытаясь стереть слезы.

— Пожалуйста, малышка, не плачь. Мне так жаль.

Я отстраняюсь от него и подхожу к бару, чтобы долить вина в бокал.

— Что значит, ты — «сексоголик»?

Я не могу сейчас думать о нем и Ванессе. Допиваю вино одним глотком и наливаю еще. Оно недостаточно быстро справляется со своей задачей. Грейсон снова подходит ко мне, забирает бокал и берет за руки.

— Малышка, нам нужно быть трезвыми для этого разговора. Знаю, это больно, и мне очень, очень жаль. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы больше никогда не видеть этот взгляд у тебя. — Грейсон поднимает мой подбородок вверх и мягко целует. Поцелуй краткий, но такой искренний. — Раньше я уже любил. Ее звали Селеста, она была моей невестой.

В горле появляется комок. Так тяжело слышать, что его сердце принадлежало кому-то другому.

— Что с ней случилось? Она разбила тебе сердце? Поэтому ты так боишься обязательств? — Я выпаливаю вопросы, но его это, кажется, не пугает.

— Ну, коротко говоря, моя мама умерла от рака, когда мне было девять. В жизни отца до Вивиан было несколько женщин. Мне не хватало матери в жизни. Я рос, держа девочек на расстоянии, из-за примера отца, который светил передо мной женщинами, которым нельзя было доверять. Я не верил в саму идею любви. И все еще вспоминаю, как больно было наблюдать, как умирала мама. — Грейсон закрывает глаза, пока вспоминает. — Я встретил Селесту на третьем курсе колледжа и тут же в нее влюбился. Готов был перестать быть плейбоем. Ирония в том, что нас познакомила Ванесса. Селеста была ее соседкой.

— Ванесса упоминала, что вы были друзьями с тех пор, как ей было одиннадцать, а тебе тринадцать. Ты никогда не хотел с ней отношений?

Четырнадцать лет — очень долгий срок. Неудивительно, что у них такая крепкая связь.

— Нет. Хотя наши семьи близки и хотели бы видеть нас вместе. — Очевидно, что Грейсону неловко, значит, там есть что-то большее. — Я хочу быть полностью честным с тобой сейчас, поэтому, пожалуйста, помни, что это только мое прошлое. Ванесса выросла со мной и Бэйли, потому что наши родители дружили, но мы не занимались сексом, пока та не поступила на первый курс Калифорнийского Университета. Она знала, что мне нужен только секс. Ее это полностью устраивало, потому что подходило и ей. Когда Ванесса познакомила меня со своей соседкой Селестой, не могла даже и подумать, что все зайдет гораздо дальше простого перепихона. Я не мог контролировать как сильно запал на эту девушку. Мы встречались год, перед тем как я сделал предложение. И были обручены лишь несколько месяцев, когда она попала в ужасную автокатастрофу.

Святое дерьмо. Наверно, именно на это ссылалась Ванесса, когда комментировала важность моей аварии. Черт.

— Она умерла?

— Нет, но наша любовь умерла. — Грейсон видит непонимание на моем лице и продолжает. — Ее госпитализировали на несколько недель, она была в коме. Когда Селеста пришла в сознание, у нее не было никаких воспоминаний о наших отношениях и обо мне. В ее долгосрочной памяти сохранилась ее семья, но я был для нее незнакомцем. Доктора не были уверены, вернутся ли ее воспоминания. Мы пытались все исправить, но наши пути разошлись. В итоге, она влюбилась в другого, а я был опустошен.

Кусочки их разговора с Ванессой в тот день в коридоре начинают вставать на место. Ему так не повезло в любви, теперь понятно, почему он боится позволить себе иметь чувства к кому-либо. Учитывая мой собственный опыт, я могу его понять. Мне страшно задавать следующий вопрос, но знаю, что нужно это сделать.

— Грейсон, ты все еще ее любишь?

Грейсон проводит рукой по волосам и протяжно выдыхает. Закрывает глаза и качает головой, будто никогда не думал об этом до этого момента. Когда открывает глаза, приковывает меня взглядом. Его улыбка грустная, и очевидно, что это все еще болезненная тема для него.

— Честно, она всегда будет занимать особое место в моем сердце, потому что была моей первой любовью. Но отвечая на твой вопрос, нет, я не люблю ее. Прошло шесть лет, но шрамы остались. Отсюда появилась моя зависимость. Я использовал секс, чтобы заглушить воспоминания о ней. Перетрахал множество женщин, спасаясь от боли, и старательно не подпускал никого к себе. Мы с Ванессой спали в перерывах между нашими перепихонами, но потом она сказала, что мне нужно обратиться за помощью из-за своей зависимости. Сначала, я сказал ей, что она в конец сошла с ума, а потом понял, она была права.

— Ты сказал «использовал» в прошедшем времени. А сейчас? — Взгляд в прошлое Грейсона помог понять его опасения, но я все равно ненавижу его связь с этой шлюхой и ее влияние на него.

— Ну, сейчас, у меня есть кое-кто, в кого я, без сомнения, влюблен, и меня не интересует секс ни с кем больше. Ты — мое лекарство, малышка.

— Эм-м, хм, — выдаю я сквозь свои собственные опасения. Не хочу быть лечебным бальзамом для его разбитого сердца. Я хочу быть любовью всей его жизни.

— Иди сюда. Знаю, услышать все это было слишком, но, пожалуйста, знай, что я хочу лишь тебя.

Грейсон притягивает меня к себе, и мое тело расслабляется рядом с ним. Поднимает мое лицо вверх, и на этот раз поцелуй не мягкий или успокаивающий. Он грубый и жадный. Его язык пытается проникнуть внутрь, и я его впускаю. Грейсон скользит руками мне под платье, а мои трусики становятся мокрыми.

— Пожалуйста, скажи, что ты моя, малышка. Мне нужно это услышать.

Не сомневаюсь. Нам предстоит долгий путь исцеления, но этому мужчине я отказать не могу.

— Я твоя.

Он одобрительно рычит, срывая с меня трусики. Поднимает, и мне остается только висеть на нем, пока Грейсон несет меня в спальню, делая длинные шаги.

— Обратного пути нет, малышка. Я собираюсь так сильно тебя оттрахать. Нахер ноль и все, что между. Ты получишь все шестьдесят, надеюсь, ты к этому готова, — говорит Грейсон, ссылаясь на свои прошлые слова о том, как он проведет меня от нуля до шестидесяти по шкале его выдержки.

Черт, я готова к шестидесяти.

Грейсон стаскивает с меня платье и расстегивает лифчик. Отходит назад и рассматривает меня, как будто я его последняя еда. Борюсь с желанием прикрыться, но позволяю ему насытиться. Грейсон начинает раздеваться, и господи боже, я забыла, насколько идеально его тело. Не поймите меня неправильно, он был главной звездой моих недавних фантазий, но они просто меркнут перед реальностью. Я облизываю губы, пока он с ухмылкой подходит ко мне. Его твердость встает от внимания, почти касаясь пупка. Вены, бегущие по всей длине, дополняют его мужественное совершенство. Его толщина манит меня. Грейсон берет мою руку и прижимает ее к головке. Скользит рукой по себе, и я чувствую, как он еще больше твердеет. Пытаюсь проглотить комок в горле.

ГЛАВА 5

— Скучала по моему члену, малышка? — Грейсон подмигивает, а я сжимаю бедра вместе, чтобы сдержать боль, пульсирующую между ног. Он ползет ко мне и раздвигает мои ноги в стороны. — Ну-ка, открой свои ножки для меня. Я хочу посмотреть, какая ты влажная.

— Все такой же грубый, как я погляжу. — В тайне я обожаю его пошлый рот. Это меня так заводит.

— Всегда, любимая. Ты еще ничего не видела.

Грейсон прикусывает мое бедро с внутренней стороны, и я откидываю голову на кровать. Он обхватывает меня своими руками, удерживая на месте, пока скользит своим умелым языком по моему клитору. Я практически отрываюсь от кровати. Он лижет медленно, мучительно. Кружит языком так, что это должны объявить незаконным.

— Блядь, у тебя такая восхитительная киска. Я могу весь день поглощать твою сладость.

Он с рвением всасывает мой клитор. Вставляет сначала один палец, а затем второй, растягивая меня. Я стону и метаюсь. Это слишком. Грейсон сжимает меня крепче, удерживая от движений, и продолжает свой штурм. Глубоко проникает в меня языком, и я хватаю его за волосы, выгибая бедра. Мне кажется, я вырублюсь, когда первая волна наслаждения протекает сквозь меня. Мои ноги дрожат вокруг головы Грейсона, но он не останавливается. Начинает покусывать клитор, чередуя с кружением своего талантливого языка. Я тяну его за волосы и погружаюсь во второй оргазм. Черт, он все еще лижет меня.

— Грейсон, пожалуйста. — Я сжимаю его голову, когда он снова подводит меня к грани оргазма. Черт, не знала, что могу кончить столько раз лишь от орального секса.

— Вот так. Вот, что я хотел услышать. Хочу, чтобы ты умоляла. Хочу, чтобы твоя маленькая киска была мокрой, когда скользну своим членом в тебя, малышка. После этих долгих недель я не смогу сдерживаться. — Его пошлые слова вновь посылают меня через край.

Грейсон берет презерватив, который до этого бросил на кровать, и я наблюдаю, как он раскатывает резинку по всей длине. Боже, надеюсь, он поместится. Грейсон приподнимается, поднимая меня следом.

— Я люблю эти охрененно прекрасные ножки вокруг моей талии, а твою киску на моем члене. Мне так этого не хватало.

Грейсон подхватывает меня под бедра и легко приподнимает. Потом медленно опускает меня на всю длину своего члена, и я растягиваюсь, принимая каждый восхитительный сантиметр. Это так приятно, что я уже в предвкушении продолжения. Грейсон полностью проникает в меня и дает мне время привыкнуть к ощущениям. Я пытаюсь поднять бедра, чтобы начать двигаться, но он просто целует меня. Скользит губами по моим, исследуя мой рот. Я чувствую себя на его языке. Грейсон руками запутывается в моих волосах и углубляет поцелуй. У меня кружится голова. Он трется об меня, а я хнычу от желания.

— Что такое, малышка? — Грейсон тянется вниз и массирует мою попку. Я не могу оторвать от него глаз. — Ты готова к этому? — говорит он, выгибая свои бедра и толкаясь вверх.

— Черт возьми, Грейсон. Трахни меня уже!

Он лишь усмехается на мое раздражение.

— Как пожелаешь, любимая.

Грейсон отстраняется и медленно входит в меня, я чувствую, как растягиваюсь еще больше, подстраиваясь под его размер. Это божественное ощущение. Он начинает посасывать кожу на моей шее, смесь этих ощущений я практически не могу вынести.

— Твоя киска скучала по мне, малышка. Она так крепко сжимает мой член. — Он снова скользит до самого основания и замирает, давая прочувствовать его размер.

Ерзание моих бедер — единственное, что ему требуется, чтобы начать двигаться. Грейсон двигает меня на своем члене. Первые несколько толчков медленные, и я встречаю их один за другим. Потом ловлю момент, когда он теряет контроль, потому что начинает вколачиваться в меня сильнее. Его бедра двигаются как поршень, с каждым движением ускоряясь. Я крепко держусь за него, пока он пронизывает меня. Его яйца шлепают о мое тело, пока он проникает все глубже и глубже.

— Черт, я скучал по этой киске, — рычит он.

Его руки двигаются в два раза быстрее, натягивая меня на свой впечатляющий ствол. Стенки моего влагалища сжимаются на члене так сильно, что выжимают из Грейсона его собственный оргазм, и он удовлетворенно стонет. Мы оба наслаждаемся тем, насколько потрясающе все было, и тяжело дышим в унисон. Грейсон снимает презерватив, потом опрокидывает меня на кровать и начинает сосать мою грудь.

— По ним я тоже скучал, — говорит он, покусывая сосок.

— Значит, ты скучал только по моему телу, — дразню я.

— Я скучал по всей тебе, детка.

Выкрутился. Я чувствую, как он снова твердеет. Ох, боже. Грейсон переворачивает нас, и теперь я сверху. Я слегка переживаю, смогу ли двигаться в такой позиции, но мои сомнения рассеиваются его хваткой на моих бедрах. Он просто начинает двигать мной на своем члене. И снова, этот мужчина — главный. Он устанавливает темп и наблюдает, как прыгает моя грудь под тот ритм, что установил. Не проходит много времени, как начинаю двигаться в своем темпе, потираясь об него между толчками. Черт. Долго мне не продержаться. Я откидываю голову назад и кричу его имя, пока перед глазами пляшут звезды.

— Блядь, это самое сексуальное, что я когда-либо видел, — говорит он и кончает.

Поворачивает меня на бок, и я думаю, мы будем обниматься. Неверно. Он снимает ранее надетый презерватив и кладет свои ноги на мои. Потом ласкает мою теперь уже гиперчувствительную грудь.

— Обожаю смотреть, как ты кончаешь. Это охеренно сексуально. Я собираюсь наслаждаться этим выражением на твоем лице всю ночь. Мне многое нужно наверстать.

Я не согласилась, что останусь на всю ночь, но кого я обманываю. Этот мужчина только что подарил мне пять оргазмов и пообещал еще больше. Я никуда не собираюсь и улыбаюсь своему внутреннему диалогу.

— Об этом я и думал, — усмехается он.

— Ты чересчур самоуверенный, — говорю я, пока он гладит мое бедро.

— Нет, малышка. Просто слушаю твое тело, оно требует, чтобы я трахал тебя больше.

Подкрепляя свое утверждение, Грейсон проводит своим членом по моей попке. Святой боже. Он уже снова твердый. Я оглядываюсь на него через плечо, и он отвечает мне своей самой коварной улыбкой.

— Я же говорил, что мне много придется наверстать. Я не шутил. Эта киска будет болеть завтра, но я вылижу ее, чтобы ей полегчало.

Грейсон слегка приподнимает мою ногу и скользит в меня сзади. И снова его толчки медленные и целенаправленные. Руками находит мою грудь и крутит соски между пальцев. Я толкаюсь к нему назад, встречая его толчки, и у него вырывается гортанное рычание. Он толкается сильнее, и мне это нравится. Я тянусь назад и тяну его за волосы.

— Черт, Шивон, что ты со мной делаешь? — Он толкается в меня последний раз, и мы оба падаем через край. Грейсон шлепает меня по заднице и потирает ее. — Я люблю тебя, малышка. И я проведу сколько потребуется времени, показывая, насколько сильно.

Я знаю, наш разговор далеко не закончен. Мне все еще много нужно знать, но у нас был хороший старт. Я переворачиваюсь на спину и смотрю на этого прекрасного мужчину, который смотрит на меня.

— Теперь ты голодная?

— Да, — улыбаюсь я. Он разжег во мне аппетит.

Грейсон выпрыгивает из кровати и натягивает боксеры. Берет свою футболку и надевает ее на меня. Его аромат пропитал ткань, это так опьяняет.

— Пойдем. Давай, я тебе что-нибудь приготовлю.

Я скручиваю волосы и убираю их в пучок. Грейсон смотрит на меня и хмурится. Подходит ко мне и распускает пучок.

— Оставь их распущенными, малышка. Твои волосы такие сексуальные. Я хотел потянуть их, как ты тянула мои волосы, пока я тебя трахал.

— Хм-м-м.

— Хм-м-м, что?

— Ты мог бы. Мне кажется, это было бы горячо. Мне бы этого хотелось. — Я краснею от своего признания. Прикрываю лицо, но он убирает мои руки.

— Никогда не бойся озвучить свои желания в спальне, любимая. Расскажи мне, что тебе нравится. Я уже знаю, что тебе нравятся мои пошлые словечки, — улыбается он. — Но мне не хочется всегда угадывать. Возьми у меня то, что хочешь. Мне нравится кое-что извращенное, поэтому тебе меня не удивить.

— Извращенное, да? Например? — Вино давно выветрилось из моего организма, поэтому мне приходится опираться на свою собственную храбрость.

— Я лучше покажу, — говорит он, притягивая меня к себе. Он облизывает мои губы и отстраняется. — Но сначала, поедим.

Не думала я, что он такой дразнилка.

— Дразнилка, — обвиняю его.

— Никогда, малышка. Я собираюсь оттрахать тебя, как только мы расправимся с едой. Просто боюсь, что если я покажу тебе что-нибудь извращенное, то ты убежишь, — улыбается он.

— Что случилось с шестьюдесятью? — бросаю я вызов.

— Малышка, мои извращения — за гранью шестидесяти. Не знаю, можно ли их вообще отнести к этой шкале, — предупреждает Грейсон. — Шестьдесят — просто показатель того состояния, когда ты выберешься из своего кокона и начнешь наслаждаться регулярным сексом, которого у тебя раньше не было. Когда я перейду на новый уровень, ты поймешь.

Между ног все сжимается от такой возможности.

— Я могу справиться со всем, что ты предложишь.

— Посмотрим. А сейчас, позволь приготовить тебе мои знаменитые спагетти.

Я иду за Грейсоном на кухню и сажусь у стойки, пока он все подготавливает. Наливает мне бокал вина, а я с изумлением наблюдаю, как тот нарезает грибы и петрушку. Даже готовка в его исполнении сексуальна. Закончив все приготовления, кладет лапшу в кастрюлю. Он непринужденно подходит ко мне и поднимает меня со стула. Усаживает на стойку и начинает штурмовать мои губы. Поцелуй нежный и медленный. Грейсон поднимает мою футболку и оставляет крошечный поцелуй на соске. Один на одном и один на другом. Втягивает сосок в рот и начинает сосать. С моих губ срывается хныканье, вызывая у него улыбку. Грейсон отстраняется, но я сжимаю ноги вокруг его талии, удерживая на месте.

— Дразнилка, — снова обвиняю я.

— Просто держу тебя теплой. Я хочу, чтобы твоя киска была готова, когда мы закончим ужин.

Он отстраняется, и на этот раз я отпускаю его.

У меня есть план. Расплата — та еще сука. Я отучу его дразнить меня. Допиваю белое вино и наливаю себе еще бокал. Итак, для этого плана мне понадобится немного жидкой храбрости. Я жду, когда Грейсон отнесет тарелки со спагетти на стол. Потом стягиваю его футболку и иду к столу обнаженная. Его глаза практически выпадают, когда он разворачивается и видит меня. Быстро ставит тарелки, но я сажусь за стол. Мне очень хорошо видно эрекцию, выпирающую в его боксерах. Когда он приближается ко мне, я использую преимущества сидящего положения. Вытаскиваю его твердый член из трусов. Он шипит от моего прикосновения. Я облизываю кончик, а потом полностью беру головку в рот. Медленно посасываю, и массирую руками его яйца. Грейсон откидывает голову назад, а глаза закрывает от удовольствия. Он хватает меня за волосы, готовясь ворваться глубже. На моих губах вокруг его члена появляется дьявольская улыбка, когда я отстраняюсь и прячу член обратно в боксеры.

— Какого черта? — Грейсон в замешательстве смотрит на меня.

— Просто держу тебя теплым. Что посеешь, то и пожнешь, любимый, — говорю я, используя его же слова.

— Туше. Но ты знаешь, какая расплата тебя ждет за этот трюк? — Он неохотно садится, и я усмехаюсь. — Смейся, смейся, малышка. У меня для тебя кое-что уже заготовлено.

Я смеюсь еще громче. Может, это и ненадолго, но так приятно обставить Грейсона в его же игре.

Мы едим спагетти, и должна признать, они просто потрясающие. Грейсон пялится на меня через стол, в его глазах пылает страсть. Ох, боже. Я действительно потыкала палкой медведя. Он выглядит так, будто готов запрыгнуть на меня в любую минуту. Я встаю, чтобы отнести тарелку на кухню, но меня хватают сзади. Грейсон перекидывает меня через плечо в стиле пожарного и забирает тарелку из моих рук. Ставит ее в раковину и идет в спальню, по пути шлепая меня по заднице, отчего я визжу. Он захлопывает дверь ногой и делает что-то неожиданное. Поднимает меня выше, обвивая моими ногами свою голову. Затем идет вперед, пока я не прижимаюсь спиной к двери. Он утыкается лицом мне в киску и начинает свою восхитительную пытку. Сосет клитор с обновленным пылом. В этом положении бедра зафиксированы, я полностью в его власти. Сжимаю ноги, но Грейсон снова их раздвигает и продолжает наказание. Его язык врывается внутрь, и я кричу от удовольствия.

Он смотрит на меня с моей любимой ухмылкой.

— Ты что-то говорила, малышка?

Я не чувствую рук и ног. Грейсон несет меня к кровати, но у меня нет сил. Скользит между моих ног и начинает покусывать меня за шею.

— Ты все еще на таблетках? — Подходящий момент для этого вопроса, но я просто киваю, и он устремляется внутрь меня. Доводит меня еще до двух оргазмов, прежде чем мы, наконец, позволяем истощению взять верх.

* * *

Чириканье моего телефона, означающее приход сообщения, вырывает меня из забытья. Сторона кровати, на которой спал Грейсон, пуста. Я оборачиваю простынь вокруг своего обнаженного тела и сажусь, чтобы прослушать голосовое сообщение. Может, он готовит завтрак. Спустя секунду прослушивания сообщения я вздыхаю. Джордан была права.

«Эй, шлюшка. Я знала, что мистер Секси-Штанишки уложит тебя сразу же, как вы останетесь одни. У тебя не было шансов, серьезно. Упущенное время и все такое. В общем, я осталась на ночь у Тревора, поэтому не волнуйся. Увидимся в воскресенье».

Я качаю головой и выключаю телефон. Подруга предвидела это, но жаловаться не собираюсь. Мои руки, ноги и вагина восхитительно болят. Глупо улыбаюсь телефону, когда Грейсон заходит лишь в одних пижамных штанах. Я осматриваю его с босых ног до рельефного торса. Светлая дорожка волос спускается от пупка за пояс его штанов, заставляя меня облизнуться.

— Ты закончила трахать меня глазами? — дразнит он.

— Я… — Я даже не могу закончить эту ложь. Потому что точно это делала.

Прикрываю голову простыней, обмотанной вокруг меня. Боже, какой же Грейсон сексуальный. Ему удалось превратить меня в ходячие гормоны. Я даже не могу узнать эту ненасытную версию себя. Я чувствую твердую хватку Грейсона на моей левой лодыжке, а затем он притягивает меня к краю кровати.

Я визжу, когда он стягивает с меня простынь. Разворачивает ее, перекидывает меня через плечо и направляется на кухню.

— О. Мой. Бог. Ты псих, пожалуйста, дай мне что-нибудь надеть.

Он шлепает по моей голой заднице, и от этой боли между ног становится влажно.

— Не-а. Ты трахаешь меня глазами, тогда я отвечу тем же, только мне не нужна одежда на пути, — усмехается он. — А сейчас, давай, я приготовлю нам завтрак, малышка. — Он опускает меня на стул у кухонной стойки. Я складываю руки на груди.

— Ох, значит, ты псих и юморист. Сумасшедший юморист, умею я таких выбирать. — Грейсон откидывает голову назад и начинает смеяться самым сексуальным смехом, который я когда-либо слышала. — Грейсон, мне нужен мой ботинок и футболка, пожалуйста.

Он выгибает бровь и коварно улыбается.

— Не, без ботинка ты не сможешь сдвинуться с места, чтоб найти что-нибудь из одежды, — смеется он.

— Оу, просто следи за мной, умник.

Я соскальзываю со стула, но Грейсон быстрее. Он сдерживает попытки и усаживает меня обратно на стул.

— Хватит, малышка, иначе повредишь лодыжку. Я просто дразню, потому что мне кажется, что твоя застенчивость — пара шагов назад. Я видел всю тебя прошлой ночью, но ты все равно прикрываешься.

Грейсон улыбается, качая головой, но уходит за моим ботинком и футболкой. Быть совершенно голой совсем отличается от секса. Не хочу, чтобы он видел мои недостатки, тогда как сам просто идеален. Когда он возвращается, поднимает мою правую ногу и берет в рот большой палец. Немного посасывает, переходя к остальным пальчикам. Сверкает обольстительной улыбкой, когда доходит до последнего, и потом озорно мне подмигивает.

— Я люблю всю тебя, малышка. Ты просто идеальная для меня, с макушки до сексуальных маленьких пальчиков. Я дам тебе футболку, что ты просила, но знай, твое тело было создано для меня, а мое для тебя. Я бы ни одной детали в тебе не изменил.

Грейсон протягивает мне футболку и медленно надевает ботинок. Его взгляд прикован ко мне. Мое сердце тает от демонстрируемой им нежности. Я только могу кивнуть, но этого достаточно. Он нежно меня целует. Не могу пообещать, что преодолею свои комплексы за одну ночь, но ради него я постараюсь.

ГЛАВА 6

После завтрака мы с Грейсоном проводим день, бездельничая. Мы шутим друг с другом, а раунды секс-марафона просто взрывоподобные. Я не думала, что могу сильнее влюбиться в этого мужчину, но ошибалась. Нам много предстоит исправить, но я готова постараться. Вчера мы не говорили о Ванессе, но мне нужно знать, какое место она занимает в его жизни. Сейчас мы лежим на диване и смотрим фильмы по Netflix на неимоверно дорогущем домашнем кинотеатре. Моя голова у Грейсона на коленях, и я наслаждаюсь тем, как он нежно гладит меня вдоль руки.

— О чем ты задумалась, малышка? — Его рука останавливается, и он смотрит на меня пронзительными лазурными глазами. Грейсон так восприимчив к моим чувствам, что иногда это пугает.

— Просто думаю.

— Я вижу, что ты где-то витаешь. У тебя тот самый задумчивый взгляд. — Он наклоняется и целует меня в висок. — Мы должны общаться, милая. Расскажи мне, что у тебя на уме. Что тебя беспокоит?

Окей, понеслась.

— Вы с Ванессой все еще друзья? — спрашиваю я, показывая кавычки руками на слово «друзья». Они определенно слишком много трахались, чтобы сказать, что они должны быть друзьями.

Грейсон притягивает меня к себе на колени.

— Ох, малышка, пожалуйста, знай, тебе не о чем беспокоиться. Я не знаю, что сказала тебе в тот день Ванесса в больнице, и не хочу давить. Если ты хочешь рассказать, я слушаю, но насколько понимаю, мы движемся дальше. Пойми это. Она заполняла пустоту. Мы были двумя взрослыми, которые знали, на что шли. У меня никогда не было к ней таких чувств. Мы были хорошими друзьями с детства, высказывали друг другу все, не стесняясь, и обсуждали наши успехи. — Я обратила внимание на то, что он сказал «мы были хорошими друзьями». — Ванесса была практически как свой парень, только с вагиной, — заканчивает он.

На мой вопрос он так и не ответил.

— Но вы все еще друзья?

— Сейчас наша дружба напряженная. Я никогда просто так ее не брошу, если ей действительно понадобится помощь, но как раньше тоже больше не будет. Ванесса пересекла черту. Мы все еще видимся на семейных сборищах и деловых мероприятиях, но я не ищу встреч с ней. На этой неделе на ужине с моей семьей я сказал ей, что собираюсь вернуть тебя обратно, что я люблю тебя. Я выбрал нас, малышка. — Его заявление вызывает у меня улыбку. — Ох, и мой отец и Вивиан хотят, чтобы я привел тебя завтра на воскресный бранч, — застенчиво говорит он. Срань господня, это большой шаг. Это значит, что Грейсон рассказал своей семье обо мне.

— Даже не знаю, что сказать. Они знают, что я тот же человек, что приходила с Джордан на обед недавно?

— Да. Я рассказал им все. Они знают, что ты была моей студенткой. Это не одобрили, но хотят познакомиться с тобой. Я думаю, тот факт, что ты больше не моя студентка, проще принять. — Онвнимательно на меня смотрит в ожидании ответа.

— Хорошо, но мне нужно домой, чтобы переодеться. Ты можешь заехать за мной утром.

Я вижу, как на лице Грейсона появляется замешательство.

— Ты сейчас собираешься домой?

— Да. Так будет лучше. Мне нужно сделать домашку на следующую неделю. Кроме того, время порознь поможет тебе не чувствовать клаустрофобию, — убеждаю его.

Встаю, чтобы начать собираться, а Грейсон следует за мной в спальню.

— Чепуха. У нас был целый месяц порознь. Ты нужна мне в моей кровати. Голая и готовая к моему члену. — Он хватает меня сзади и потирается эрекцией о мою попку.

— У тебя пошлый рот, ты знаешь об этом? — Я откидываю голову на его плечо, и Грейсон впивается пальцами в мои бедра.

— Да. И ты любишь ту пошлятину, что из него выходит. — Он наклоняется и проводит пальцем по моим складочкам. — Смотри, какая ты уже влажная. — Толкает нас на кровать, нагибаясь надо мной. Он скользит в меня сзади, и я хнычу.

— Черт, Грейсон. Как же хорошо.

— Возьми всего меня. Почувствуй, как я заявляю права на то, что принадлежит мне.

Он наматывает мои волосы на кулак и безжалостно в меня вбивается. Мои колени слабеют с каждым мощным толчком, поэтому другой рукой он обхватывает меня за талию. Грейсон взрывается внутри меня, и я следую следом. Мы падаем на кровать, и он прижимает меня к себе.

— Останься со мной сегодня, малышка. Обещаю, я привезу тебя утром домой вовремя, чтобы ты могла переодеться.

Я бы не смогла двигаться, даже если бы очень захотела.

— Хорошо, — просто отвечаю я.

На сексуальных губах Грейсона растягивается улыбка. Я таю в его объятиях и утыкаюсь ему в грудь. Его дыхание выравнивается, и я понимаю, что он уснул. День секс-марафона делает с вами такое. Закрываю глаза, довольная, что у меня есть любовь этого прекрасного мужчины.

* * *

— Вставай, милая. Нам еще нужно заехать к тебе перед бранчем с моими родителями.

Я просыпаюсь, Грейсон нависает надо мной и улыбается. Шторы распахнуты, чтобы солнечный свет проникал в комнату. Ранние утренние лучи отражаются в его чарующих глазах, делая их еще ярче. Он наклоняется ближе и целует меня. Мне плевать, что я еще не чистила зубы, этот мужчина вызывает охрененную зависимость.

— Не-а, малышка. Продолжишь так меня целовать, и мы не выберемся из кровати, — говорит он, отстраняясь. — Я приготовил для тебя на стуле футболку и шорты, пока мы не доберемся до твоей квартиры. С тебя они будут сваливаться, но больше у меня ничего нет.

— Все в порядке.

Грейсон встает с кровати и идет к ванной, я вижу его эрекцию. Ему настолько комфортно быть обнаженным. Слышу, как он включает душ, поэтому встаю и собираю вещи. Наверно, нам лучше не принимать душ вместе. У меня сегодня реально все болит. Каждое движение напоминает о нашем наполненном сексом уикенде.

Когда мы приезжаем ко мне, в доме нет никаких признаков присутствия Джордан. Должно быть, она у Тревора. Черт, мне бы пригодился ее совет по поводу того, как одеться. Грейсон садится в гостиной и включает телевизор, пока я собираюсь. Перемеряю хренову тучу нарядов в поисках подходящего образа для знакомства с родителями. Проблема в том, что не знаю, какого черта я ищу. Определенно, у меня нет утонченности или аристократичного происхождения, как у Ванессы. Смотрю на кучу одежды, валяющейся на моей кровати, и хочу закричать от раздражения. Я уже собираюсь идти в комнату Джордан, чтобы посмотреть в ее шкафу, когда в дверях появляется Грейсон. Его глаза расширяются от вида разбросанной по комнате одежды.

— Детка, прошло уже тридцать минут. Что ты делаешь?

Я закатываю глаза, разве это неочевидно? Машу рукой на всю одежду на кровати и на полу, побуждая его еще раз взглянуть на весь созданный мной беспорядок.

— Мне нечего надеть, — фыркаю я.

Моя любимая улыбка появляется на его лице.

— Здесь очень много одежды, чтобы говорить о «ничего».

Грейсон не понимает моего гардеробного кризиса.

— Я хочу посмотреть в шкафу Джордан.

Далеко уйти мне не удается. Грейсон обнимает меня за талию и целует в висок.

— Ты слишком переживаешь, малышка. Не нервничай. Мои родители тебя полюбят. Пойдем, найдем тебе что-нибудь из этой кучи.

Первое, что он достает, это облегающее платье, которое я надевала в ту ночь, когда мы впервые танцевали в «Drai’sHollywood». О. Мой. Бог. Его родители точно подумают, что я шлюха.

— Грейсон, я не надену это. Ты хочешь, чтобы вся твоя семья увидела мою задницу?

— Я очень люблю твою задницу, малышка. Она такая круглая и идеальная. Мне прямо сейчас хочется ее укусить, — дразнит он.

— Грейсон! — Меня радует, что ему нравится размер моей попки, но не уверена, что его родители будут в восторге.

— Просто шучу, любимая, но не насчет твоей задницы. — Он поднимает серое платье в стиле бэби-дол с длинным рукавом, дополняет его серыми полосатыми чулками, лежавшими под кроватью. Почему я не додумалась до такого сочетания? Печально, что даже его чувство стиля лучше, чем у меня. Грейсон улыбается своему успеху и шлепает меня по заднице. — На эту задницу я буду смотреть позже, а сейчас, одевайся.

Мужчина плюхается на мою кровать и откидывается назад, будто собирается наслаждаться шоу. Я неловко себя чувствую, когда он наблюдает за мной, и Грейсон об этом знает, но я отталкиваю свою стеснительность. Встаю к нему спиной и раздеваюсь, притворяясь, что его нет в комнате.

— Красавица, — шепчет он.

Ага, вот вам и представила.

* * *

Когда мы подъезжаем к особняку, мои тревоги выходят на поверхность. Вдруг я им не понравлюсь? Грейсон открывает мне дверь и помогает выйти из машины. Я даже не заметила, что он уже вышел.

— Нам нужно обойти дом. У нас бранч в саду, — говорит он.

Мы делаем несколько шагов в окружении чудесной зелени, и доходим по каменной тропинки к беседке.

Вокруг божественный набор различных цветущих растений. Статуи и фонтаны дополняют красоту пейзажа. Когда мы подходим к столу, за которым сидят его родители, мое сердце останавливается, а в горле появляется комок. Грейсон чувствует напряжение в наших сцепленных руках и следует за моим взглядом. Справа от Вивиан сидит Ванесса.

— Какого хрена? — бормочет он. Его подбородок пульсирует, а гнев очевиден. — Вивиан, почему она здесь? — ругается он.

Но Вивиан умолкает от взмаха руки Ванессы.

— Прости за вторжение, Грейсон. Вивиан меня не приглашала. Я давно не приходила на воскресный бранч, и мне захотелось приехать. Вот и все. Не знала, что ты будешь здесь, или что у тебя будет компания. Я могу уйти, если хочешь, — официально объясняет Ванесса.

— Херня. Ты знала, что я с большой вероятностью появлюсь здесь. И Шивон не компания, она моя девушка. Тебе не нужно уходить, потому что уйдем мы. — Он смотрит на меня, извиняясь, молча умоляя не расстраиваться из-за этого. — Пойдем, малышка.

Стул Вивиан царапает пол, когда она встает. По ней видно, как она расстроена, что ее бранч испорчен.

— Тебе не нужно уходить, сынок.

— Я уйду, — предлагает Ванесса.

Не хочу, чтобы эта сука думала, что ее присутствие меня беспокоит и это испортит бранч.

— Все в порядке, Грейсон. Ничего страшного, если она будет здесь. Она пришла к твоим родителям. Я знаю, волноваться не о чем.

На лице Ванессы мелькает злобное выражение, но недостаточно быстро. Она, может, и притворяется, что ей плевать на то, что я здесь с Грейсоном, или, что он назвал меня своей девушкой, но я-то знаю. Выкуси, сучка. Он мой. Пусть сидит, пока я наслаждаюсь временем со своим мужчиной. Грейсон выглядит скептически, но удивляет меня, притягивая к себе и целуя перед всеми. Ничего неприличного, но мои щеки все равно алеют от публичного выражения чувств.

— Ты уверена, малышка? — Он внимательно на меня смотрит в поисках любого признака сомнений.

— Уверена.

Я сжимаю его руку, и Грейсон, кажется, успокоился. Он отодвигает для меня стул рядом с его отцом. К моему удивлению, тот молчал все это время. Грейсон садится рядом со мной, и это значит, что мы сидим напротив Ванессы и Вивиан. Ванесса выглядит чересчур безупречно для утреннего бранча в обтягивающем платье и на каблуках. Не знала она, что Грейсон будет здесь, ага, как же. Лживая шлюха. Боже, терпеть ее не могу.

— Итак, Шивон, как проходят занятия в этом семестре? Ты собираешься выпускаться, да? — Вопросы отца Грейсона отвлекают меня от внутреннего монолога о ненависти к Ванессе.

— Да, мистер Майклз. Жду этого с нетерпением.

— Можешь звать меня Бен, дорогая. Нет необходимости использовать формальности.

Женщина лет сорока выкатывает тележку с несколькими закрытыми крышками блюдами. Ставит их перед каждым на столе, прежде чем открыть это пиршество. Здесь столько еды. Ассортимент мяса, фруктов, вафлей, выпечки и еще много всего, от чего текут слюнки. Грейсон наливает «мимозу» сначала мне, а потом себе. Краем глаза вижу гримасу на лице Ванессы, которую она отчаянно пытается скрыть.

— Что говорит политика университета об отношениях со студентами, сын? Я знаю, она больше не «твоя» студентка, но разве это разрешено? — Бен переходит прямо к сути.

И вот он. Поворотный момент этой прекрасной трапезы. У меня только что пропал аппетит. Я ерзаю на своем месте, и Грейсон это замечает. Он сдерживает мою подпрыгивающую ногу нежным поглаживанием.

— Учитывая то, что этот университет — твоя альма-матер, папа, тебе известно, что это запрещено, — обвиняет он. — Мы справимся. Через четыре коротких месяца это больше не будет проблемой. — Он наклоняется и целует меня в висок. — Бери, что хочешь, малышка, — говорит он, пока накладывает себе на тарелку всего понемногу.

Бен фыркает себе под нос, но потом также наполняет свою тарелку. Ванесса, конечно, кладет себе лишь несколько кусочков фруктов. Вивиан осматривает нас мгновение и вставляет свои пять центов, что кажется очередной атакой.

— Так какие у тебя планы после выпуска, Шивон? Грейсон говорит, твоя основная специализация — бизнес.

Ехидная ухмылка на лице Ванессы показывает, что она наслаждается этим небольшим допросом.

— Ну, я сама варю мыло, поэтому подумывала о начале своего дела по продаже натуральных продуктов ручной работы, — улыбаюсь я.

— Ты уже написала бизнес-план? Мечты это прекрасно, дорогая, пока не сталкиваешься с реальным миром, в котором нужно платить по счетам. Мечтами их не оплатишь, — смеется Вивиан. — Может, Ванесса могла бы помочь тебе с этим. Она работает с Грейсоном в компании его отца, поэтому у нее много полезных знаний.

Ухмылка на лице Ванессы просто огромная, когда она утвердительно кивает. Одним предложением Вивиан выставила меня недостойной Грейсона. Предпосылки для этого были, но она просто вынесла это на передний план. Очевидно, ей бы хотелось, чтобы Грейсон был с Ванессой. Бен также меня не одобряет. Какого хрена они попросили Грейсона привести меня сюда? Чтобы показать, насколько я не вписываюсь в их мир? Глаза начинает щипать от слез, но я отказываюсь позволить им течь. Кожу жжет, но я пытаюсь справиться с эмоциями.

— Хватит, — рокочет Грейсон. — Это не хренов дружеский визит, а чертовы нападки, которых я не потерплю!

— Следи за языком, сын, — предупреждает Бен.

Грейсон встает так быстро, что его стул падает. Он поднимает меня и извиняется.

— Мне так жаль, малышка. Это все, вашу мать, заранее подстроено, если бы я знал, ни за что бы тебя сюда не привел. — Он разворачивается и выдает им: — Шивон — та, кого я хочу в своей жизни. Та, кого я люблю. Просто. Блядь. Смиритесь. С. Этим.

— Она не Селеста, Грейсон, — вставляет Вивиан.

Грейсон несколько раз сжимает кулак, но не отвечает. Вместо этого хватает меня за руку и уводит к машине.

ГЛАВА 7

Тишина в машине стояла просто оглушительная. Произошедшее на бранче прокручивается у меня в голове, и на этот раз я не могу сдержать слезы. Пытаюсь быстро стереть их, но Грейсон это замечает.

— Блядь! — выкрикивает он. Сворачивает на обочину так быстро, что я пугаюсь. — Черт. Мне так чертовски жаль, малышка. Пожалуйста, не дай их тупости расстроить тебя.

Я отворачиваюсь к окну. Не могу смотреть на него прямо сейчас. Не хочу, чтобы он видел мою уязвимость, которая приводит в хаос мою психику. Я вытираю глаза обеими руками, отчаянно пытаясь удержать слезы.

— Они хотят, чтобы ты был с Ванессой, — заикаюсь я.

Ненавижу, какой уязвимой дурой сейчас выгляжу. Грейсон выходит из машины и хлопает дверью. Открывает мою дверь, прежде чем я успеваю осознать, что он делает.

— Выходи из машины, Шивон, — говорит он чересчур спокойно. Что Грейсон собирается делать? Его серьезный тон заставляет меня сделать то, что тот сказал.

— Немного переигрываешь, не считаешь?

— Проклятье, — ругается Грейсон, пиная колесо. — Ты думаешь, я переигрываю? Может, малость свихнулся? Блядь, я чувствую, будто из-за них мы сделали еще больше шагов назад. Малышка, я попросил тебя выйти из машины, чтобы еще раз сказать тебе, глядя прямо в глаза. Я. Люблю. Тебя. Мне абсолютно похер, чего хотят Вивиан и мой отец. Это тебя я хочу в своей жизни, пожалуйста, не наказывай меня за них, — умоляет он.

Конечно, Грейсон прав. Он из-за меня противостоял своим родителями. И, черт, был готов уйти в тот же момент, когда увидел Ванессу, но я настояла, чтобы остаться. Это я слишком остро реагирую. Меня бесит эта ситуация, а не Грейсон. Он ничего не делал, лишь показывал, что любит меня. Он уже так сильно изменился ради меня. Я тянусь к нему и обнимаю за шею. Киваю, показывая, что у нас все хорошо, хотя еще слишком эмоциональна от произошедшего. Грейсон наклоняется ко мне и с облегчением вздыхает.

— Я люблю тебя, малышка, — нежно шепчет он.

Прижимает меня к машине и покусывает мои губы, побуждая их открыть. Его язык проскальзывает внутрь и он углубляет поцелуй. Руками забирается под мое платье и обхватывает мою попку. И просто так вся это хренотень с его родителями и Ванессой становится мимолетным воспоминанием. Я на секунду забываю, что мы находимся на обочине шоссе, пока мимо не проносится фура, одобрительно сигналя.

— Грейсон, нас все видят, — говорю я, пытаясь оттолкнуть его.

— Хм-м-м, да, видят, — говорит он, проскальзывая пальцем под ткань моих трусиков. — Ты влажная, любимая. Мне кажется, тебе втайне нравится эта идея. По крайнее мере, твоему телу нравится.

Я шлепаю его по плечу в притворном негодовании.

— Мы не будем устраивать всему Лос-Анджелесу пип-шоу, — хихикаю я.

— Ну, не всему городу, — коварно усмехается он, вставляя в меня палец. Я сжимаюсь вокруг него. — Давай вернемся домой, малышка, пока я не захотел трахнуть тебя прямо здесь. Знаю, что ты еще не готова для эксгибиционизма.

— Что значит, еще не готова? Тебе это нравится? — Срань господня.

— Давай обсудим это позже. Благодаря тебе мой член радуется такой возможности. — Грейсон толкается в мое бедро своей эрекцией для подтверждения. — Просто знай, я собираюсь показать тебе, как ощущается оргазм на публике. Никто не будет знать, но сам риск сделает твой оргазм гораздо более потрясающим, — сулит он.

От шока у меня открывается рот. Грейсон действительно псих. Смогу ли я быть с ним такой смелой?

— Поехали, я отвезу тебя домой, чтобы ты разобралась со своей домашкой.

Мы возвращаемся в квартиру, и мне казалось, что Грейсон собирался просто довезти меня, но удивляет тем, что поднимается со мной. Когда мы заходим, Джордан в обнимку с Тревором смотрит телевизор, но при виде меня вопросительно выгибает бровь. Мы с Грейсоном идем прямиком в мою комнату.

— Ты голодна? Тебе ведь не удалось поесть? — Мой желудок отвечает урчанием именно в этот момент, и Грейсон смеется. — Отдыхай, малышка, я вернусь.

Он убирает покрывало на моей кровати, и я не спорю. После секс-марафона и противостояния его родителям, я чувствую себя уставшей. Снимаю ботинок и платье, потом забираюсь в кровать. Вскоре сон одолевает меня.

* * *

Когда я просыпаюсь, солнце уже село, а Грейсон рядом со мной в кровати читает «Лос-Анджелес Таймз». Мягкое свечение прикроватной лампы дает мне умопомрачительный вид на твердые линии его лица, отточенные до совершенства. Грейсон еще не знает, что я проснулась, поэтому у меня есть возможность попялиться на этот образец красоты, сидящий на моей кровати. Его внимание и привязанность изменились на сто восемьдесят градусов. Этот человек владеет мной полностью. Надеюсь, он не разобьет мне сердце, потому что только этим дело не кончится. Он нанесет непоправимый ущерб.

Он поворачивается и видит, что я пялюсь на него.

— Снова трахаешь меня глазами, малышка? — Он улыбается, притягивая меня к себе. — Я приготовил тебе ланч, но ты к этому времени уже уснула, когда все было готово, поэтому не стал тебя будить.

— Ты готовил? Где была Джордан?

Если подруга начала совать свой нос в его дело, хорошего должно было быть мало.

— Все в порядке, малышка. Я спросил, можно ли воспользоваться кухней. Тревор пробыл еще немного. Я нашел ингредиенты для куриных фахитас, поэтому он поел перед уходом. Очень хороший парень. Оказывается, нас с Джордан объединяет общий интерес к кулинарии. Мы приятно поговорили о моем прошлом и моих чувствах к тебе. Мне кажется, мы это преодолели. У тебя действительно замечательная подруга. Она очень любит тебя и заботится о твоих интересах, — смеется он. — Она установила правила и предупредила, что оторвет мне яйца, если я снова тебя обижу. Меня нельзя назвать «открытой книгой», когда дело касается личного, но я чувствую, что ей было важно понять мои действия. Никаких оправданий, малышка. Просто хотел показать свою собственную личную борьбу, чтобы быть лучшим мужчиной для тебя. Для нас.

Не знаю, что сказать. У меня нет слов на то, на что пошел Грейсон, чтобы сделать все для нас возможным. Он понимает, как важна Джордан для меня. От этого я люблю его еще больше.

— Огромное спасибо тебе за это. Она очень важна для меня. Я хочу, чтобы два самых главных человека в моей жизни, кроме моих родителей, ладили.

Мои отношения с отцом очень странные. Мы мало общаемся, так как он занят, катаясь по миру, занимаясь фрилансерской работой фотографа по пути, но когда нам удается поговорить, он всегда много рассказывает о своих путешествиях. Он приглашал меня поехать с ним, когда учеба закончится, но я не собираюсь ловить его на слове. Я выныриваю из своих мыслей и вижу, что Грейсон улыбается мне.

— Ты тоже важна для меня, любимая. Когда я отдаю женщине свое сердце, моя любовь сильна. Поэтому, бойся, — шутит он.

Грейсон шутит над своими чувствами ко мне, но я вижу скрывающуюся в его глазах уязвимость. Он поднимает с пола мой ботинок и начинает надевать его мне на ногу. Также с пола поднимает свою футболку и натягивает ее на меня.

— Пойдем, женщина. Посмотрим, остались ли еще куриные роллы, пока я буду готовить тебе ужин.

— Ого. Ты снова собираешься готовить. Должно быть, ты хочешь кое-что заработать, — дразню я.

— Малышка, мне не нужно это зарабатывать, так как это уже принадлежит мне. Я просто хочу побаловать свою женщину. О, и меня уже предупредили о твоих кулинарных навыках, — усмехается он.

Я убью Джордан. Как она посмела поносить мою готовку? Я спокойно смогу выжить. Пф-ф, я ему покажу.

— Я умею готовить и собираюсь сейчас это доказать. Готовься удивляться.

Мы идем на кухню, Джордан нигде не видно. Дверь в ее комнату открыта и свет выключен, поэтому понятно, что ее нет дома.

— Садись и отдыхай, детка.

Грейсон улыбается моему ласковому обращению или, может, тому, что я ему готовлю. Я достаю пару бокалов для вина. Оно не такое хорошее, как у него, но достаточно приличное. Наливаю нам по бокалу «Мерло», пока достаю ингредиенты для моего только-что-придуманного блюда.

Нахожу белый сливочный сыр Velveeta и победоносно вскидываю кулак вверх от такой вкусной находки. Достаю ржаной хлеб из кладовки и слегка сбрызгиваю кокосовым маслом сковородку. Потом открываю банку томатного супа и выливаю его в кастрюлю, чтобы разогреть, и продолжаю готовить свои потрясающие сэндвичи с жареным сыром.

— Пахнет вкусно, малышка.

— Не то, что готовите вы с Джордан, но это моя версия вкуснейших сэндвичей с жареным сыром и томатным супом.

Грейсон отпивает вина, а затем идет ко мне.

— Я бы лучше съел тебя, — говорит он, покусывая мое ухо.

Я разворачиваюсь к нему спиной, потому что мне нужно следить за сковородой.

— Грейсон, из-за тебя я сожгу нашу еду, а затем ты будешь ругать мои кулинарные навыки, — хнычу я.

Он обнимает меня за талию сзади.

— Просто обращаю внимание, любимая.

Ага, конечно.

— М-м-м. Уверена, тебе нужны указания, как готовить жареный сыр.

— Хм-м, — бормочет Грейсон. Я чувствую его эрекцию у своей попки. Он расстегивает мой лифчик и скользит руками под футболку, обхватывая грудь. — Обожаю ее. — У него ловко получается снять с меня лифчик через рукава.

— Ты отвлекаешь.

Я прикусываю губу, когда Грейсон напоследок сжимает мои соски. И когда отходит назад, и мне тут же его не хватает.

— Заканчивай с едой, малышка. Прости. Ты просто охрененно сексуальна, когда стоишь на кухне в моей футболке. — Грейсон шлепает меня по заднице, вырывая у меня крик. Он определенно обожает мою попку.

Мы ужинаем, и это на самом деле вкусно. Грейсон хвалит мою готовку, а я сияю от гордости. Спустя два бокала «Мерло», он ведет меня обратно в спальню. На самом деле, он терпеливо ждет, пока я закончу с домашкой, хотя он уже такой твердый, что может сломать что-нибудь, а именно меня. Как только мой учебник закрывается, Грейсон быстро набрасывается на меня. Стягивает с меня футболку и нападает на мои соски. Крутит вокруг них языком, и я начинаю ерзать. Он кладет меня на кровать и срывается. Первыми страдают мои трусики. Он проскальзывает головой между моих ног и поднимает мои бедра. Крепко держит меня и утыкается лицом между моими ногами.

— Черт, — кричу я.

Грейсон доводит меня до оргазма за рекордные сроки, но не останавливается. Чередует облизывания с покусыванием и посасыванием моего клитора. Его ритм снова доводит меня до края. Я не могу дотянуться до его волос, так как мои бедра задраны вверх, поэтому хватаюсь за простыни, когда за первым меня накрывает второй оргазм. Грейсон награждает меня еще одним, прежде чем я чувствую его у своего входа.

— Сейчас я собираюсь трахнуть тебя, малышка. И я не буду нежным и медленным. Любовью займемся позже, но прямо сейчас мой член такой твердый для тебя. Это будет чистый настоящий трах.

Как и обещал, он врывается в меня, и я скольжу вверх от его силы. От его беспощадных толчков бедра начинают дрожать, а между ног все сжимается, пока я принимаю все, что он мне дает.

Я наблюдаю, как сокращаются мышцы его бицепсов, пока Грейсон держит меня в своих сильных руках. Пот катится по его лицу и груди, пока он работает надо мной. Кладет мои ноги себе на плечи, чтобы проникнуть глубже, и святой боже. Этот новый угол растягивает меня до предела. Я хватаю его задницу, толкая его глубже в себя.

— Твою мать, — кричит он, продолжая свои неумолимые толчки. Я так рада, что Джордан ушла. — Ты, блядь, выдавливаешь мой член, малышка. Так охрененно хорошо.

Грейсон хватает мои волосы и тянет их, кончая. Этого мне хватает, чтобы кончить вместе с ним. Мы оба истощены.

— Это было невероятно, — говорит он, притягивая меня в свои объятия.

— Да, — все, что мне удается выдавить.

— Сейчас спи, любимая.

Мы обнимаемся, и все вокруг в мире правильно. Я засыпаю довольная, что у меня есть мужчина, который действительно меня любит.

* * *

Солнечный свет проникает сквозь шторы, принося с собой новый день. Сегодня у меня долгий день, но я ему рада. Забавно, как немного секса, ладно, много секса, может дать новое чувство цели. Я слышу, как работает мой душ, поэтому знаю, что Грейсон еще здесь. Мой будильник еще не сработал, значит, у нас есть время порезвиться. Наверно, я присоединюсь к нему в душе. Мои ноющие конечности и нижняя часть тела протестуют этой идее, пока я двигаюсь к краю кровати. Улыбаюсь, воспоминая о том, откуда взялась эта боль.

Мое неутолимое желание стирается голосом Джордан по другую сторону двери.

— Лиам, подожди!

Слишком поздно. Лиам открывает мою дверь, и я быстро прикрываюсь простыней.

— Просыпайся, соня. Я подумал, может, позавтракаем и поедем на учебу вместе, — говорит он, шутя. Мы с Джордан обмениваемся встревоженными взглядами, но он неправильно истолковывает наши переживания. — Шивон, я видел всю тебя. Не нужно стесняться. Иди в душ и одевайся, чтобы мы могли заехать в твою любимую пекарню.

Лишь упомянув душ, Лиам поворачивается в сторону ванной. Слышит, как выключается вода, и понимает, что я не одна. Его лицо бледнеет, и он сжимает кулаки. Джордан хватает Лиама за руку, пытаясь вытащить его из моей комнаты, но он не поддается.

— Лиам, поговорим позже. Мы можем встретиться в кафетерии после моего третьего занятия, — умоляю я.

— Кто он? — Лиам подходит ко мне, его взгляд суровый и пронизывающий.

В этот момент Грейсон выходит из ванной лишь в одном полотенце. Святой боже. Это дерьмо действительно происходит. Капли воды стекают по его груди, и он выглядит как герой эротического сна. Даже Джордан оглядывает его. Первоначальное замешательство на лице Грейсона означает, что он не знал, о сцене происходящей здесь. В мгновенье он осознает ситуацию и рычит на то, как близко Лиам стоит ко мне. Особенно, учитывая то, что мою наготу прикрывает лишь простыня.

— Ты трахаешься с профессором? Ты обливаешь меня дерьмом, а сама трахаешься с гребаным профессором? — Лиам тянет себя за волосы, отходя от меня и качая в отвращении головой. — Так ты заработала свою оценку «А» на занятии, будучи шлюхой?

У меня падает челюсть от абсурдности и яда, изливающихся из рта Лиама. Грейсон несется к нему и прижимает к двери. Я визжу от страха, что Грейсон прикончит его.

— Для начала, она больше не является моей студенткой, ты, хренов сопляк. Не надо беситься, что ты не смог удержать свой крошечный член в штанах, и она нашла кого-то получше. — Лиам ерзает, пытаясь вырваться из хватки, но его попытки тщетны. — Ты называешь мою девушку шлюхой и на самом деле думаешь, что я позволю тебе просто так уйти? Извиняйся, ушлепок, прежде чем я выбью из тебя все дерьмо.

Джордан улыбается от уха до уха на сложное положение Лиама. Невероятно. Сейчас полотенце Грейсона едва держится, поэтому я понимаю, что должна вмешаться и сделать что-нибудь, прежде чем его причиндалы явятся во всей красе перед этими двумя. Я крепче стягиваю на себе простынь и хромаю туда, где два мужчины прижаты к двери.

Лиам не собирается сдаваться.

— Отъебись от меня. Я испоганю тебе работу, ты хренов больной ублюдок.

Я скольжу рукой между двумя мужчинами и пытаюсь их растащить.

ГЛАВА 8

Грейсон на мгновение отвлекается на мое появление в их потасовке. Он смотрит на мою ногу без ботинка и хмурится. Этой недолгой обеспокоенности тем, что я опираюсь на свою лодыжку без поддержки, хватает Лиаму, чтобы ударить исподтишка. Я вижу его намерения и пытаюсь его остановить. Какого хрена я думала? Пока Грейсон смотрит вниз, я встаю прямо на пути кулака Лиама, думая, что он так остановится. Недооценила я скорость его замаха. Сотрясающий удар прилетает мне в лицо, и я падаю. Это происходит очень быстро. В считанные секунды Джордан кричит и бросается ко мне. Невыносимая боль растекается по челюсти, вызывая горючие слезы. Лиама теперь не спасти.

— Я убью тебя, ушлепок! — рокочет Грейсон.

Он с кулаками яростно бросается на Лиама. Я все еще лежу на полу, но умоляю Джордан остановить Грейсона. Лиам свернулся клубком, принимая заслуженные удары от Грейсона. Джордан вскакивает ему на спину, пытаясь сдержать его убийственные руки и их атаку.

— Пожалуйста, Грейсон, остановись. Ты пугаешь ее. Я знаю, эта подтирка для задницы заслуживает этого, но твоя девушка нуждается в тебе.

Я плачу сильнее, потому что не хочу, чтобы у Грейсона были проблемы. Конечно, Лиам знает, что я не шлюха. Ему это точно известно. В нем говорили боль и гнев. Мне знакомо это чувство. Я через это проходила. Грейсон замирает на мгновение, осмысливая слова Джордан, потом неохотно отпускает Лиама. Затем подходит ко мне, поднимает на руки и вытирает мои слезы.

— Прости меня, малышка, — шепчет Грейсон, переводя дыхание.

Он осматривает мое лицо, и у него появляется выражение мучения. Я прямо чувствую, как наливается синяк. Грейсон с презрением смотрит в сторону Лиама, и я обнимаю его крепче. Не хочу, чтобы он вернулся и закончил свою работу. Лиам, наконец, поднимается на ноги. В глубине его глаз появляется печаль, когда он видит меня в руках другого мужчины.

— Мне так жаль, Шив, — говорит он и, повесив голову, выходит за дверь.

В это время будильник решает проснуться, сообщая, что я должна собираться на занятия. Джордан уходит, оставляя нас наедине. Грейсон гладит припухлость, появившуюся на моем подбородке, и морщится.

— Грейсон, все в порядке. Все будет хорошо, — пытаюсь его убедить.

— Но это не в порядке. Это маленький пиздюк ударил тебя, — выплевывает он.

— Это было неспециально. Он пытался ударить тебя. Я знаю, он специально ни за что не причинил бы мне боль.

— Сейчас ты его защищаешь? — шокировано спрашивает он. — Если он назвал тебя шлюхой и обвинил в зарабатывании у меня оценки через постель, не стараясь специально обидеть тебя, я тогда не знаю, что еще это может быть.

Как же Грейсон прав.

— Ты прав, малыш, но я его не защищаю. Просто не хочу, чтобы у тебя появились проблемы с университетом. Правда в том, что я никогда не видела, чтобы Лиам так себя вел, и это моя вина. Я причинила ему боль и не знаю, что он с этим будет делать.

Грейсон усаживает нас на кровать. Поднимает мой подбородок, чтобы я смотрела ему прямо в глаза.

— Ты ни черта ему не должна. Ты не была его девушкой. Я не крал тебя. То, что он не может понять, что потерял такую жемчужину, это его вина, а не твоя. Ты давала ему шанс сколько… пять или шесть лет? Он профукал его. Неважно, какая моя профессия. Мы — два человека, которым было суждено найти друг друга. Он оставил мне открытую дверь, малышка, когда решил потрахаться на стороне. И за это я ему благодарен.

Он мягко целует мой синяк, а потом находит губы. Его поцелуй нежный и заботливый, ищущий подтверждения, что между нами все хорошо. Я отвечаю на него, показывая, что все лучше, чем просто хорошо.

— Сегодня мне нужно проводить занятия, малышка, ты все равно собираешься? Может, тебе стоит сегодня отдохнуть.

— Чепуха. Немного консилера все исправит. Кроме того, мне нужно сдать домашнюю работу и несколько тестов, — улыбаюсь я.

— Хорошо, просто не перетрудись. Мы увидимся сегодня? — И просто так озорное извращенное поведение Грейсона вернулось. Блеск в глазах говорит, куда направились его мысли.

— Конечно, хотя сегодня длинный день. Почему бы тебе не зайти около семи-восьми. Попрошу Джордан приготовить что-нибудь действительно вкусное, вместо моего жареного сыра.

Грейсон смеется над моим предложением.

— Я позвоню по пути сюда. Не думай о проблемах, касающихся меня. Я могу со всем справиться. Особенно, когда меня ждет такой десерт, как ты, — говорит он и подмигивает.

* * *

Я сижу в кафетерии и наблюдаю, как общаются студенты. Отталкиваю недоеденную пиццу, потому что не могу есть. Прошло две недели с инцидента с Лиамом, и он с тех пор избегает меня как чумы. Мне не нравится, что между нами, эта неразрешенная ситуация. Как друг он все еще мне не безразличен. Хотя, не чувствую, что должна ему объяснять свои отношения с Грейсоном, но и то, чем все закончилось, меня не устраивает. Грейсон уехал по работе на всю неделю, поэтому мне одиноко. Я смотрю на время и вижу, что у меня есть пятнадцать минут до начала последнего занятия. Так как мой ботинок вчера сняли, я могу передвигаться гораздо быстрее. Выбрасываю в мусорку недоеденную пиццу, хватаю свою сумку и иду на занятия по финансам.

Я сажусь на свое место за три минуты до звонка, профессор Грэдни как раз пишет цели сегодняшнего занятия на доске. Особого внимания записям я не уделяю. Вместо этого пишу имя Грейсона и задумываюсь, чем он может заниматься сейчас. Должно быть, это настоящий подвиг — разделять свое время между «Michael'sEnterprises» и преподаванием. Стремление делиться своими знаниями делает этого мужчину еще сексуальнее. Я цепляюсь за эту деталь, пытаясь быть менее эгоистичной, когда так сильно по нему скучаю. Лекция заканчивается, и я собираюсь придумать способ занять свои мысли.

На самом деле, я с нетерпением жду нашей «Маргариты» по понедельникам. К тому времени, как я добираюсь до условного места у библиотеки, Джордан уже сидит на лестнице. Она разговаривает по телефону, поэтому не замечает меня, и, практически, выпрыгивает из своей кожи, когда я сажусь рядом с ней.

— Какого хрена, Шив? — Она кладет руку на грудь для преувеличения. — Нельзя так подкрадываться к людям.

— Я и не подкрадывалась. Ты была так поглощена разговором, что не видела меня. С кем это ты там разговариваешь?

Будто я уже не догадалась. Они с Тревором последнее время просто не разлей вода. Я рада, что у нее есть кто-то особенный. И совсем не страшно, что она так относилась к моим отношениям с Грейсоном.

— Неважно. — Она краснеет. — Тревор, я перезвоню тебе завтра. Сегодня вечер для девочек, — говорит Джордан и завершает вызов.

Я еще немного подразниваю ее, а потом мы планируем по пути домой заехать в алкогольный магазин.

* * *

Я отпиваю из своего последнего бокала вина, наслаждаясь легким опьянением. Жизнь хороша. У меня есть мужчина, которого я обожаю, звонки от моего сталкера прекратились, и вокруг отличная компания. Я смотрю, как Меган и Бэйли доедают последние два куска пиццы и жалуются на то, что в этом семестре у них будут ненавистные им профессора. Мой телефон оживает, сообщая мне о пришедшем сообщении.

Грейсон: Что делаешь, секси?

Я: Кто это?

Грейсон: Кого бы ты хотела, любимая?

Внутри себя я исполняю счастливый танец от того, что он написал мне, но решаю поиграть еще немного.

Я: Хм-м-м. Моего любовника. Скучаю по его члену.

Грейсон: Кто-то пьет.

Я: Возможно.

Грейсон: Малышка, это был не вопрос. «Маргарита» по понедельникам, да? Может вынесешь свою сексуальную попку на улицу? Твой любовник ждет в лимузине.

Черт, он хорошо меня знает.

На мне спортивки и майка, но если я переоденусь, то привлеку внимание к своему уходу. Я придумываю нелепое оправдание, мол хочу позвать соседа на наш алко-фест, и девочки мне верят, но не Джордан, она просто понимающе улыбается. Холодный воздух щиплет мои обнаженные руки. На ногах шлёпанцы, я ускоряют шаг и захожу за угол в поисках лимузина. Водитель видит мое приближение и, не тратя времени, открывает дверь. Грейсон хмурится, когда видит, во что я одета.

— Где, черт возьми, твоя одежда? На улице слишком холодно, а ты одеваешься, будто на улице чертово лето, — гаркает он. Я подпрыгиваю от его слов. Одно дело, когда он доминирует в спальне, но вне секса это застает меня врасплох. — Залезай, — говорит он немного тише.

— И тебе привет. С возвращением. — Его глаза смягчаются, и он берет меня за руки.

— Прости, что накричал, милая. Я просто не хочу, чтобы ты заболела из-за встречи со мной. Это не входило в мои планы. Я просто хотел сделать тебе сюрприз.

Его волнение — это так мило. Мне хочется рассеять повисшие в воздухе неприятные флюиды. Я тянусь к нему лицом, и Грейсон награждает меня чувственным поцелуем. Мурашки, которые не успели исчезнуть от теплого воздуха лимузина, пропадают в тот же момент, когда его руки касаются меня. Грейсон притягивает меня к себе на колени, и я сажусь на его мускулистые бедра. Он обхватывает руками меня за попу и толкается в меня своей эрекцией. Посасывает мою шею, и у меня кружится голова от желания.

— Я так сильно по тебе скучал, малышка. — Звук поднимающейся перегородки напоминает о том, что мы не одни. Я смотрю в направлении водительского сиденья, но шофера больше не видно. — Он нас не видит и не слышит, любимая, — говорит Грейсон, снимая мою майку.

Один щелчок передней застежки лифчика и голая грудь предстает перед его глазами. Жар в его глазах ни с чем не перепутаешь. Черт, это происходит на самом деле. Я оглядываю парковку и вижу людей, идущих к своим машинам. Инстинктивно мои руки прикрывают грудь.

— Грейсон, ты уверен, что нас никто не видит? — Он медленно убирает мои руки и обхватывает губами сосок. — Гр-р-р-р-рейсон, — хнычу я.

— Клянусь, малышка, нас никто не видит. Дай мне трахнуть тебя. Я не смогу ждать до выходных. Я очень по тебе скучаю.

Не дожидаясь моего ответа, Грейсон продолжает свою атаку на второй сосок. Почти сразу у меня между ног становится влажно.

Грейсон кладет меня на сиденье и яростно тянет мои спортивки, пока они не оказываются на полу в куче остальной моей одежды.

— Это будет быстро, малышка.

Тянется вниз, проверяя, достаточно ли я влажная. Убедившись, он стягивает собственные брюки и боксеры до колен. Придвигается к моему входу и резко врывается.

— Ох, Грейсон, — стону я.

Мои слова подстегивают его. Он закидывает одну мою ногу на свое плечо, от такой глубины мне приходится держаться за его плечи, чтобы принимать его тело, вбивающееся в меня. Его бедра двигаются под углом в потрясающем ритме, проникая все глубже.

— Блядь… так приятно, малышка, — рычит он. Его тяжелые толчки неумолимы. Когда Грейсон переносит меня за край, я хватаю его за волосы. Кричу его имя, вызывая на его губах коварную ухмылку. — Моя, — заявляет он, освобождаясь внутри меня, затем падает поверх меня. Его грудь вздымается, пытаясь выровнять дыхание.

— Черт, мне это было так необходимо, — признаюсь я, благодаря вину.

Я играю с его волосами и целую. Грейсон нас переворачивает, и я оказываюсь на нем сверху.

— Мне это было необходимо больше, чем тебе. Я всю неделю думал о тебе без остановки.

Мы разговаривали по телефону, но из-за совещаний Грейсона и моих занятий это случалось недостаточно часто. Лишь кратко перед сном каждый вечер, но от этого я скучала еще больше.

Нашу расслабленность после секса нарушает кто-то, потянувший за ручку двери. Какого хрена?

— Грейсон, ты здесь? — Любопытный голос Бэйли проникает через дверь, и я пытаюсь натянуть свою одежду обратно.

Водитель лимузина пытается как-то разрядить ситуацию.

— Грейсон, откуда она знает, что это твой лимузин? — шиплю я шепотом.

— Должно быть из-за номеров. Они заказные. Малышка, прости, я об этом не подумал. Просто приехал сюда сразу из аэропорта, так как мне нужно было тебя увидеть.

Грейсон натягивает брюки, но его рубашка все еще расстегнута, а волосы выглядят так, как я больше всего люблю, — как после секса.

— О. Мой. Бог. Пожалуйста, не впускай Бэйли. Я не говорила ей, что встречаюсь с тобой. Она знает?

— К несчастью нет, любимая. Она давно не видела наших родителей, так как они на конференции в Европе. Что касается Ванессы, я заставил ее пообещать, что она ничего не выдаст. Мне казалось, будет лучше, если это сделаю я. Просто у меня не было возможность поговорить с сестрой из-за этой деловой поездки.

Я не хочу, чтобы Бэйли узнала о том, что я сплю с ее братом, таким образом. Мы слышим, как она спорит с водителем.

— Я знаю, что он здесь, Стэнли. Я слышала, как кто-то двигается внутри. Слушай, я упустила свою единственную возможность уехать домой, чтобы меня не пришлось завозить. Мне пофиг, кто там у него. Я просто хочу домой. — Бэйли явно недовольна.

— Мне придется впустить ее, милая. Не могу же я оставить свою сестру отмораживать зад без возможности поехать домой. Мы сможем это сделать. Это лишь вопрос времени, когда мои родители сообщат ей новость. Мы можем сказать ей вместе. — Грейсон смотрит на меня за разрешением, и я киваю.

Он открывает дверь лимузина. К реакции Бэйли я не смогла бы подготовиться, даже если бы постаралась. Она замерла, рот открыт от шока. Ей требуется мгновение, чтобы осознать мое присутствие.

— Какого хрена здесь происходит? Ты трахаешься с моим братом?

Черт. Грейсон даже не парится и не заправляет рубашку, хоть я и уверена, чтобы догадаться, чем мы тут занимались, не нужно быть гением. У меня нет слов.

— Бэйли. Мы не хотели, чтобы ты все так узнала, но мы с Шивон встречаемся. — Он тянется к ней, но она отступает.

— Как давно это происходит? Блядь. Вот почему Ванесса не в себе. Шив — причина, по которой ты покончил с вашей дружбой, — обвиняет она.

— Мы с Шивон начали периодически встречаться в прошлом семестре, и это переросло в нечто большее. Мои отношения с Ванессой сложные, — пытается объяснить Грейсон. Бэйли переводит свой взгляд на меня.

— Ты стала моей подругой, но спишь с моим братом у меня за спиной. Я доверяла тебе, а ты была лживой сучкой все это время. — Ее слова жалят, потому что я знаю, что должна была довериться ей и рассказать раньше.

— Прости, Бэйли. Я должна была… — Она прерывает меня взмахом руки. Грейсон пытается остановить ее слова, но она говорит, не обращая на него внимание.

— Мне не нужны твои хреновые извинения. Кто не успел… тот опоздал. Я больше не верю тебе. Недоговорка тоже ложь. У тебя был целый семестр, чтобы рассказать мне. Грейсон никогда не признавал тебя. Как ты себя чувствуешь, зная, что была его грязным секретиком?

ГЛАВА 9

— Бэйли, заткнись. Ты ничего не знаешь, — спорит Грейсон с сестрой.

Я пользуюсь этим моментом, чтобы побежать домой. Меня второй раз называют шлюхой. Может Бэйли и не сказала конкретно это слово, но намерения были ясны. Я просто порчу дружеские отношения направо и налево. У меня сейчас даже нет сил встречаться с Джордан, поэтому захожу в наше здание и иду к бассейну. Ворота закрыты, поэтому сажусь на землю и прислоняюсь к ним. Только потом позволяю пролиться слезам по тому хаосу, который сейчас представляет из себя моя жизнь. Все части моей жизни никак не могут выстроиться в одну линию. Как только что-то одно идет хорошо, что-то другое заставляет меня страдать.

Я чувствую аромат одеколона Грейсона, даже не поднимая взгляд.

— Вставай, малышка. Ты так простудишься. — Я смотрю на него, и он морщится от вида моего заплаканного лица. Потом поднимает меня и целует мои веки. — Наш путь может и не быть простым, милая, особенно из-за того, как мы начали, но ты этого стоишь. Бэйли перегнула палку. Я поговорю с ней, когда первоначальный шок пройдет, и она успокоится. А пока что я попросил Стэнли отвезти ее домой. Пойдем, зайдем внутрь. — Он снимает свой пиджак и заворачивает меня в него.

Мнебольно, поэтому я язвлю.

— Ага, давай заведем твой грязный секретик внутрь, пока никто не увидел.

Грейсон подходит ко мне напирая, пока я не упираюсь спиной в ворота.

— Не смей, блядь, делать это. Ты уже знаешь о моих чувствах к тебе. Не позволяй чьим-то словам или заблуждениям заставлять тебя сомневаться в моей любви к тебе. У меня плохо получается выражать свои чувства, поэтому мне нужно, чтобы ты верила в нас. — Он хватает меня за руку и начинает тянуть. — Я доставлю твою задницу внутрь. Мне нужно оттрахать тебя, пока твое хорошее настроение не вернется. Тебе необходим мой регулятор настроения.

— Твой регулятор настроения? — Я пытаюсь идти в темпе с его быстрыми шагами.

— Мой член, любимая. Это твой личный регулятор настроения, — усмехается он.

— О. Боже. Ты такой пошлый. Твой член не может исправить все, умник. — Но не могу сдержать улыбку. Его серьезные намерения повысить мне настроение своим пенисом настолько ненормальны, что это забавно. У Грейсона получается каким-то образом заставить все вокруг исчезнуть, оставляя лишь нас двоих. Рядом с ним невозможно грустить. Он не позволит. Его дерзкие способы милые и заразительные.

— Хоть ты и говоришь так, но лишь одно упоминание о моем члене — и твоих слез больше нет. — Грейсон подмигивает мне, и я шлепаю его по руке. Дерьмо. Он прав. — О, ты даже улыбаешься. Через несколько минут ты будешь кричать от удовольствия. Если это не регулятор настроения, тогда не знаю, как это назвать.

Мы заходим в кондо, смеясь. Джордан вышагивает по гостиной.

— Шив, ты как? Бэйли звонила мне, расстроенная. Она поделилась со мной теми упреками, что высказала тебе. — Грейсон раздраженно пощипывает переносицу. Он не хочет, чтобы у меня снова испортилось настроение.

— Давай поговорим об этом потом, хорошо? — Я обнимаю подругу, убеждая, что со мной все в порядке. Пока что.

— Слава яйцам, — провозглашает Грейсон.

В ту минуту, как мы заходим в мою комнату, Грейсон удивляет меня своими действиями. Он достает телефон, несколько секунд прокручивает меню, а потом ставит его на iHome-станцию на тумбочке у кровати. «Lifehouse» группы Everything начинает играть из колонок, и меня это так трогает. Я не могу сдержать слезы, но это слезы счастья. Грейсон знает, насколько важна для меня музыка. Он говорил, что ему трудно выражать себя, поэтому мой мужчина использует песню, как форму выражения. Он медленно подходит к двери, у которой я все еще стою.

— Прислушайся к словам, малышка. Они идеально передают мои чувства к тебе. — Большим пальцем он стирает мои слезы и оставляет целомудренный поцелуй на губах. Потом сажает меня на стул, стоящий в углу комнаты, и кладет мои ноги на оттоманку. — Посиди тут. Я пойду, наберу тебе ванну. Ты ела?

Я молча киваю, потому что все еще в шоке от его нежности. Удовлетворенный моим ответом Грейсон заходит в ванную и закрывает дверь. Слышно, как набирается вода. День, ставший дерьмовым, потихоньку выправляется. Грейсон не понимает, что это он — регулятор настроения. Его член — лишь дополнительный бонус. Я безоговорочно влюблена в этого мужчину. Ему удалось не только изменить мое настроение, но мое понимание и восприимчивость к любви. Сейчас я хочу все отпустить и впустить любовь.

Из мыслей меня вырывает звук открывающейся двери ванной. Грейсон проходит мимо меня и выходит из комнаты. Коротко переговаривается с Джордан и возвращается с двумя бокалами и бутылкой «Пино гриджио». Не говоря ни слова, берет свой телефон с док-станции и уносит его в ванную. Долго ждать мне не приходится, через секунду он уже рядом и поднимает меня.

— Пойдем, любимая.

Вау. Аромат лаванды, доносящийся из ванной, просто божественен. Маленькие декоративные свечки, расположенные вокруг ванны, помогают создать романтическую атмосферу. Грейсон вновь прокручивает музыку на своем телефоне, пока не находит нужный плейлист. Начинает играть «Joi» от Lick, и я хихикаю. Пока-пока милая-премилая музыка. Ее заменили той, что говорит о его желании трахаться. Я понимаю, что права, увидев внезапную порочность в его глазах. Грейсон медленно расстегивает свою рубашку, очаровывая меня. Его грудь и пресс — произведение искусства. Каждая вырезанная линия призывает облизать ее. Он видит желание в моих глазах и начинает медленно снимать брюки. Массивную выпуклость в его боксерах трудно не заметить.

Мужчина подходит ко мне и снимает через голову мою майку, а потом облизывает мою грудь, приподнятую лифчиком с чашечками-половинками.

— Обожаю ее, — бормочет Грейсон. Расстегивает переднюю застежку, и моя грудь двойного Д-размера тяжело выпадает из чашечек. Он обхватывает их руками и массирует. — Я хочу, чтоб мой член был прямо здесь, — улыбается он. Сдергивает с меня спортивки и трусики разом. Его взгляд скользит по моему телу, удивительно, но меня не напрягает быть обнаженной. — Черт, твое тело — просто потрясающее, любимая. — Он разворачивает меня и хватает за зад. — Эта задница — моя любимая часть.

Я понимаю, что Грейсон снял боксеры, потому что его обнаженная эрекция прижимается к моей попке. Он наклоняет мою голову в сторону и осыпает нежными поцелуями шею. Одна рука прижата плашмя к моему животу, другая сжимает в кулак волосы. С моих губ срывается тихий стон, и я растворяюсь в нем.

— Хм-м-м, мне кажется, тебе нравится немного грубо. Мне нравится, как твое тело отвечает на то, как я тяну твои волосы. Я планирую выяснить, что еще любит твое тело.

Грейсон слегка тянет за мои волосы, проверяя свою теорию, и я практически распадаюсь. Потираюсь задом о его эрекцию, отчаянно пытаясь уменьшить боль, вызванную им у меня между ног.

— Пожалуйста, Грейсон. — Мой голос надрывается, хотя я пытаюсь сдержать контроль.

Грейсон понимающе улыбается и подводит меня к ванне.

— Терпение, любимая. — Первым залезает в ванну, потом помогает мне сесть у него между ног. — Позволь позаботиться о тебе. — Грейсон наливает нам в бокалы вино, и мы откидываемся назад к спинке ванны. Он зарывается рукой в мои волосы и мягко массирует голову.

Мы слушаем медленную романтическую музыку различных исполнителей и допиваем бутылку. Я расслаблена и чертовски возбуждена. Вино усилило мое желание и подпитало смелость. Я хочу этого бога секса прямо сейчас. Поворачиваюсь лицом к Грейсону и придвигаюсь ближе, пока не усаживаюсь на его бедра. Я трусь о его твердость, захватывая губы в обжигающем поцелуе. На секунду Грейсона обескураживает от моей смелости, но потом он отвечает на мой энтузиазм. Его язык борется с моим в карающем поцелуе. Продолжая свою ведущую роль, я беру член и подвожу к своему входу. Скольжу вниз, принимая каждый восхитительный сантиметр, пока не впускаю его полностью.

— Грейсон, — стону я.

— Вот так, малышка. Возьми от меня все, что тебе нужно.

Он хватает меня за бедра и начинает двигаться. Его размер растягивает меня, а медленное трение уже угрожает отправить меня за край. Я чувствую, как напрягаются подо мной мускулистые бедра, и мы ускоряемся. И вот так у меня забирают главную роль. Грейсон устанавливает олимпийский темп, насаживая меня на свой член быстрее и намного жестче. Нежность закончилась. Мужчина передо мной — трахается грубо и бесцеремонно.

— Охренеть, твоя киска такая приятная, малышка. Твою мать, не могу забраться так глубоко, как мне хочется. — Он выгибает бедра, и, черт, по ощущениям, его длина доходит аж до моего желудка. Когда наши движения становятся еще быстрее, вода выплескивается через края ванны.

Уверена, Джордан прекрасно слышит наш секс-марафон, но мне на это плевать. Грейсон дергает мои волосы, открывая мою шею. Его зубы впиваются в мою кожу, и этого хватает нам обоим, чтобы упасть в пропасть. Я выкрикиваю его имя, растягивая звуки, пока меня омывают волны оргазма.

— Черт, обожаю, какой громкой ты становишься, любимая. Готов поспорить, после такого возгласа все соседи знают мое имя. Так охрененно горячо!

Я краснею. В таком случае можно было просто выдать Джордан билеты в первый ряд на наше шоу. Я закрываю лицо руками, но Грейсону это не нравится.

— Не стесняйся своей сексуальности. Пользуйся ей. Прими ее. — Его эрекция выглядывает над линией воды, и я улыбаюсь. Похоже, не я одна здесь ненасытная.

— Ну, это было быстро, — говорю я, глядя на его член.

— Это ты, милая. Я просто не могу насытиться тобой. Давай выбираться. Я хочу тебя в кровати.

Едва мы заходим в спальню, как Грейсон подхватывает меня и бросает на кровать. Он хищно заползает на кровать и в нем сквозит сексуальная аномалия. Хватает меня за лодыжки и притягивает к себе. Мое тело гудит от его властности. Он оборачивает мои ноги вокруг своей талии, а я трепещу от предвкушения. Наклоняется и целует меня нежно, но я не хочу нежности. Я хочу кричать. Возьми меня, черт подери.

Правой рукой Грейсон скользит к основанию моей шеи, и с моих губ срывается легкий вздох. Спина изгибается, будто живет своей жизнью, а я сминаю простыни. Грейсон коварно улыбается, сжимая мою шею крепче. Между ног влага буквально разливается, и я начинаю цепляться за его руку. Мне нужно больше. Эту сторону себя я не знала. Грейсон ослабляет хватку, и я не могу сдержать разочарования.

— Интересно, — говорит он.

Врывается в меня своим стволом, я хватаю его за зад, побуждая проникнуть глубже. Он хотел, чтобы я сексуально раскрепостилась, вот она я.

— Пожалуйста, не останавливайся, — умоляю я.

— Ни в коем случае, любимая. — Потом снова обхватывает руками мою шею, и я начинаю дрожать от желания.

— Пожалуйста, Грейсон. Сделай это. — Мне не нужно объяснять, что «это».

— Малышка, ты должна будешь похлопать по моим рукам, если будет слишком. — Я киваю, соглашаясь, но его это не устраивает. — Нет. Мне нужно, чтобы ты словами сказала, что поняла, — настаивает он.

— Я понимаю. Я похлопаю по твоим рукам, если будет чересчур, — убеждаю я.

Хищный блеск в глазах Грейсона возвращается, а улыбка становится шире. Он сжимает мою шею и яростно трахает меня. Чередует интенсивность нажатия с каждым толчком. Впечатление такое сильное.

Поначалу ощущение от нехватки кислорода — неопределенное, но, прежде чем я начинаю паниковать, Грейсон слегка ослабляет хватку. И, черт возьми, за моими закрытыми глазами начинают танцевать звезды, и меня накрывает ощущение падения. Грейсон продолжает это эротическое удушение и вколачивается в меня до умопомрачения. Чувствую, как зарождается оргазм, я никогда раньше такого не ощущала. Оргазм проносится по мне, и меня накрывает полнейшая эйфория. Грейсон кончает, и мы вместе раскачиваемся на этих волнах. Не знаю, что, черт возьми, это было, и меня пугают последствия. Не могу поверить, что попросила Грейсона душить меня. Кто этот человек, которым я становлюсь? Мне так стыдно. Когда Грейсон выходит из меня, я поворачиваюсь на бок спиной к нему.

— Это было просто охрененно сногсшибательно, любимая. — Грейсон заставляет меня повернуться к нему лицом. — Не прячься от меня. Ты исследуешь свою сексуальность, и все. Узнаешь, что заводит тебя. Если тебе нравятся игры с дыханием, все в порядке. Я прослежу, чтобы ты была в безопасности.

— Что, черт возьми, такое — игра с дыханием? Как мне может нравиться что-то такое, если я даже не знаю, что это?

— Игра с дыханием — то, что мы сейчас делали. Это также называется эротическая асфиксия. По факту, модное название для целенаправленного лишения доступа кислорода к мозгу для сексуального возбуждения. Это может быть достаточно опасно, если делать неправильно. Тебя естественным образом тянет к такому типу игры от одного прикосновения моих рук к твоей шее, и в этом ничего страшного. — Грейсон убирает мокрые от пота прилипшие к моему лицу волосы.

— Ха. Ты не сказал, что это абсолютно нормально. Ты считаешь меня чокнутой. Кто, черт побери, в здравом уме согласится, чтобы его душили? — Из сексуально неопытной, за время наших отношений, я превратилась в порочно сексуальную.

— К черту нормальность, малышка. Мы сами создаем нормальное для себя, а остальное неважно. Мне нравится, что ты достаточно мне доверяешь, чтобы быть сексуально свободной. Я не дам тебе упасть. Никогда.

Его обещание защищать меня греет мне сердце, но в то же время пугает его опыт в этой области.

— Грейсон? Как так вышло, что ты так уверен в этих играх с дыханием?

Улыбка пропадает с его лица в то же мгновение. На мгновение он смотрит в сторону, затем поворачивается ко мне лицом. Изучает мою реакцию, аккуратно подбирая слова.

— Шивон, моя сексуальная история — насыщенная, кое-чем я не горжусь. Я экспериментировал с различными видами секса, и у меня исключительный вкус. Мой сексуальный аппетит очевиден, а выносливость пугает. Это мое прошлое и часть нашего будущего. Мои прошлые сексуальные связи никак не влияют на наши отношения, я чист и всегда регулярно проверяюсь. Мне хочется показать свои предпочтения в сексе, но действовать я буду медленно. Сейчас у тебя свое путешествие.

Меня слегка беспокоит его признание в своей насыщенной сексуальной истории, но это то, что есть — история. Но этот акт не мешает мне копать глубже.

— Это поэтому твой терапевт считает тебя сексоголиком?

Грейсон садится и притягивает меня себе на колени.

ГЛАВА 10

— Я не какой-то типичный сексоголик, не то, что ты себе представляешь. Мое либидо не влияет на мою работу. У меня нет огромной коллекции порно, и секс не занимает все мои мысли. Эти сексуальные желания ненавязчивые или неконтролируемые. Такое звание мне обеспечили мои гиперсексуальность и подавление эмоций, связанных с проблемой секса. Существуют различные степени сексуальной зависимости, но это все равно зависимость. — Ясно видно, что Грейсону неловко. Он беспокоится, что я могу сбежать. — Я очень тебя люблю, Шивон. И не изменю тебе, не бойся, но не могу обещать, что не испорчу тебя и не познакомлю с разнообразными извращенными способами, — подмигивает он, пытаясь сгладить щекотливую тему, но меня трогает его искренность.

В этот момент понимаю, что с радостью перейду на распутную сторону секса с этим мужчиной.

— Впусти меня, Грейсон. Я хочу узнать эту часть тебя. Хочу всего тебя.

Сияние его лазурных глаз заставляют меня замереть на месте.

— Убедись, что готова к тому, что просишь, любимая, — предупреждает он.

— Я уверена. Никогда не была настолько уверенной ни в чем.

Грейсон начинает медленно целовать меня, и я понимаю, что разговор окончен. Мы переворачиваемся так, что он лежит на спине, а я сижу на нем сверху. Охотно вставляю в себя его член и начинаю размеренно двигаться. Он доводит нас обоих до последнего оргазма, и мы засыпаем от изнеможения.

* * *

Я резко просыпаюсь от того, что Джордан садится на край моей кровати.

— Вставай моя новоиспечённая подруга-нимфоманка, — хихикает она. — Мне пришлось слушать ваш секс-марафон всю ночь. Святой боже, ну и выдержка у этого парня. Мне даже стало жаль, что Тревор уехал из города в гости к брату. Твои женские местечки должны ужасно болеть после такого.

Я оглядываюсь, но сторона кровати Грейсона пуста. Судя по холодным простыням, он ушел уже давно.

— Джордан, — стону я. Мне не хочется говорить о ночи горячего секса с Грейсоном, хотя она права. Между ног все болит.

— Что? Никогда не слышала, чтобы Лиам доводил тебя до такого. Этот мужчина заставил тебя кричать его имя. Это было охрененно горячо. Я могу лишь представить его в чертовом полотенце, как вода стекает каплями по его прессу из восьми кубиков. Черт, ты счастливица. После такого я бы тоже его простила.

— О. Мой. Бог. Ты невыносима. Смотри на своего мужчину, — смеюсь я.

— Эй, как я могу сдержаться, если у меня есть глаза и уши. Кстати, Грейсон ушел часа два назад. Сказал, что позвонит тебе позже. Он не хотел будить тебя после такой ночи.

— Последнего предложения он не говорил, дурында, — хихикаю я.

— Нет, но это было и так понятно. Вы уснули только около часа ночи.

— Не могу поверить, что ты не спала и проверяла по часам, во сколько мы занимались сексом, — говорю я, качая головой.

— Будто у меня был выбор, — фыркает она. — А теперь о серьезном. Бэйли реально взбесилась, что ты не рассказала ей о своих отношениях с ее братом. Она и на меня злилась, но потом поняла, что не я должна была ее просвещать об этом.

— Ага, она вроде как с катушек слетела вчера на парковке. — Я морщусь от воспоминания.

— Ну, я организовала девичник для нас в пятницу в «Drai’s», чтобы разрулить эту драму. Не могу же я позволить, чтобы моя подруга и лучшая подруженция были на ножах. — Джордан кладет руку на бедро, так она неосознанно делает, когда настроена серьезно.

— У меня с ней никаких проблем нет. Я хочу все исправить. Это она защищает отношения Грейсона с Ванессой.

— Мы дойдем до этого в эту пятницу, — настаивает подруга.

Мне очень не хочется соглашаться, не зная, есть ли у Грейсона планы для нас на эти выходные, но это важно. Нельзя оставлять все так, как есть сейчас.

— О'кей, ладно.

— Все вернется на круги своя к понедельнику с «Маргаритой», — уверяет Джордан.

Я так не думаю. Джордан выходит из моей комнаты, и я заставляю себя собираться. Мои конечности протестующе ноют. По всему телу пульсирует восхитительная боль. Определенно, сегодня я с каждым шагом буду вспоминать прошлую ночь. Когда выхожу из комнаты, Джордан на своем обычном месте попивает, без сомнений, вторую или третью чашку кофе. Как хорошо вернуться к нашей обычной утренней рутине.

* * *

Неделя пролетает очень быстро. Грейсон посреди недели уехал в очередную командировку и не вернется до завтра, поэтому наш маленький девичник все-таки состоится. И снова моя кровать выглядит так, будто шкаф и комод стошнило на нее, пока я пытаюсь найти, что надеть. Ненавижу придумывать образ. У меня это отстойно получается. Джордан стоит в дверях и смеется над моим расстройством. Она помахивает платьем с пайетками, висящим на ее руке.

— У меня есть для тебя платье, Шив. Наверно, я должна была тебе об этом сказать до того, как ты перевернула свою комнату, — хихикает она.

Я шагаю к ней и выхватываю платье, спеша, наконец, закончить эту кутерьму с поисками одежды. Снимаю майку и спортивки и натягиваю темно-серое мини платье на свои изгибы. У платья V-образный вырез, но мои девочки в нем хорошо держатся. С другой стороны, моя задница — совсем другая история. Платье длинной до середины бедра, и я по опыту знаю, что любое движение задом, и край будет задираться. Ну, танцы в мои планы на сегодня не входили. Я просто буду наблюдать за людьми и пытаться исправить проблемы с Бэйли.

— Сойдет.

— Ты, черт возьми, надо мной издеваешься? Ты выглядишь охрененно! — Джордан убегает в свою комнату и возвращается с подходящими туфлями на каблуках. Я еще не пробовала носить каблуки, после того как сломала лодыжку. Надеюсь, не надорву задницу.

— Посмотрим, станешь ли ты так говорить, когда будешь поднимать меня с пола. Давно я не носила каблуки.

— Пф-ф, пофиг. Это как ездить на велосипеде. Все будет в порядке.

Подруга уходит собираться сама, а мне остается сделать макияж и прическу. Когда она возвращается, у меня отвисает челюсть. Ее платье потрясное и немного рискованное. Черные пайетки и открытая спина. Оно едва прикрывает ее зад. У меня бы все вываливалось из него, но на Джордан смотрится чертовски сексуально.

— Что думаешь? — спрашивает она, поворачиваясь вокруг.

— Думаю, тебе сегодня придется отгонять мужиков палкой, раз Тревора рядом не будет.

— Это да, но все в порядке. Поможем друг другу. Мы можем быть сексуальными близняшками-пайетками, на которых можно смотреть, но трогать нельзя, — предлагает она.

— Ты иногда можешь быть такой дурой, ты же знаешь, да?

— Ага, а по-другому и быть не может. — Она смеется, и я подхватываю, так как подруга права.

* * *

Музыка басами отдает от пола. Тела двигаются под бит, заполонив танцпол. Из-за стробоскопов и дыма трудно разглядеть путь к бару у бассейна. Мы, наконец, находим нашу зарезервированную кабинку, и я застываю на ходу от картины передо мной. В обтягивающем платье скрестив ноги сидит Ванесса. Какого хрена делает Бэйли? Не могу поверить, что она пригласила ее.

Эмоции зашкаливают. Я так взбешена. Такое чувство, будто меня подставили. Джордан берет меня за руку и сжимает.

— Ты знала, что она, блядь, будет здесь?

— Конечно нет, — оскорблено говорит она. — Ты знаешь, я бы такого не сделала с тобой.

Именно в этот момент Меган, Энджи и Бэйли подходят с полными руками напитков.

Бэйли видит меня, и мне хочется стереть эту усмешку с ее лица.

— Вижу, вы добрались. Я позволила себе решить за всех и начать с текилы. О, и я пригласила Ванессу, так как если мы собираемся во всем разобраться, я думаю, она должна быть здесь.

Джордан ворчит на это, знаю, она так же раздражена, как и я.

— Пожалуйста, дамы, присаживайтесь.

Я иду впереди. Ни за что не доставлю им удовольствия и не убегу. Джордан идет за мной. Остальные не совсем понимают, что только что произошло. Я выпиваю несколько шотов подряд, глядя на парочку, сидящую напротив меня.

— О'кей, тогда я начну. Может вы, девчонки, не знаете, но Шивон встречалась с моим братом у меня за спиной с прошлого семестра. У нее было множество возможностей открыться мне, но вместо этого, она решила скрываться, — начинает обвинять Бэйли. Девчонки шокированы этой новостью.

— Подождите, я думала, он встречался с тобой, Ванесса, — говорит Энджи.

— Мы спали, да, но не встречались. Мы с Грейсоном были лучшими друзьями. Всегда трахались между его временными интрижками, но наши отношения были особенными.

Девочки поворачиваются ко мне за объяснениями.

— Ой, прекрати пороть чушь, Ванесса. Я не забирала его у тебя. Слушай, Бэйли, мне жаль, что я скрывала наши отношения от тебя, но именно такой реакции и хотела избежать. Вы все хотите сочных подробностей, ну так начнем.

Джордан качает головой, показывая мне, что я не обязана им ни черта объяснять, но с меня хватит. Девчонки сидят и осуждают меня, тогда как Ванесса строит из себя жертву.

— Мы с Грейсоном познакомились, когда я была его студенткой. Влечение было взаимным и мгновенным. Когда Лиам мне изменил, мне было необходимо избавиться от боли, поэтому я погрузилась в это притяжение. На день рождения, во время танца мы рассекретили наши скрытые желания, — объясняю я.

— Он пришел на мою вечеринку с Мередит. Иисусе, ты и у нее его увела? — перебивает Бэйли.

— Не будь такой стервой, Бэйли, — усмехается Джордан. — Ты, блядь, хотела, чтобы мы собрались и попробовали все утрясти. Кончай эти нападки, или мы уйдем отсюда.

И вот за это я люблю свою лучшую подругу. Бэйли в шоке, но это помогло ее заткнуть.

— После того как Мередит уехала в аэропорт, Грейсон ночью пришел ко мне. Сказал, что между ними ничего не было, и что он не может держаться от меня на расстоянии. Той ночью он ушел, но мы договорились, что я позвоню ему на следующий день. Так мы решили, что у нас будут особые отношения без обязательств, — продолжаю я.

— Приятели для траха, — предполагает Ванесса.

— Да, Ванесса, можно и так назвать. Нас не должны были видеть вместе, так как он все еще был моим профессором. — Я не хотела делиться этой информацией, хоть и не являюсь больше его студенткой, но Бэйли не оставила мне выбора. — В самом начале я не говорила никому, потому что не могла. После знакомства с вами, девчонки, я не хотела рассказывать, потому что знала, он не был моим. Это был лишь секс. Ну, поначалу. Я не могла сдержать свои чувства. Он говорил, что они с Ванессой близки, но с ней он не встречался. Я знала, что она трахалась с ним между их «временными интрижками», как она выразилась. Понимаете, я не уводила его у нее. Все началось шутя, сексуальные отношения, мой единственный профессор, в которого я, в свою очередь, влюбилась.

Бэйли скрещивает руки на груди. Затем закрывает глаза и качает головой, собираясь с духом.

— Ты могла быть честной со мной, Шивон. Твой же выбор был неправильным. Хуже всего, ты заставила его выбрать между тобой и другом, которая была с ним тогда, когда ему было плохо. Ванесса была с ним, когда распалась его помолвка. Ты знала об этом? Ты знала, что он был помолвлен? — спрашивает Бэйли.

— Да, он рассказал мне о Селесте, — выплевываю я.

Ванесса останавливает, открывшую рот Бэйли, и мне интересно, что они скрывают. Почему все, что касается Селесты, под запретом?

— Я не заставляла его рвать дружбу с Ванессой. Та хрень, что она сказала в больнице, поставила их дружбу под угрозу. Ты же не поделилась этой информацией, да, Ванесса?

На ее лице появляется выражение ужаса, и я понимаю, что попала в точку. Девочки смотрят на нее, ожидая объяснений.

— О чем она говорит, Ванесса? — спрашивает Бэйли.

— Это был личный момент между нами. Я знала, что ты подслушиваешь, — фыркает Ванесса, уклоняясь от вопроса Бэйли. А я продолжаю.

— Ты позволила всем считать себя жертвой, но не рассказала им, как пришла ко мне в больницу, чтобы запугать, зная, что я не могла никуда уйти. — Я поворачиваюсь к девочкам. — Ванесса предупредила держаться от Грейсона подальше, в красках рассказала мне, что я ничего для него не значу, а у них — нерушимая связь. Сказала, что он сексоголик и использовал меня, чтобы манипулировать своей терапией. Поведала, что просто поджидала свое время, когда он снова будет готов заводить отношения. — Я готова выложить все. Верная сыворотка правды — стопка алкоголя — активировал режим «мне на все насрать».

Девочки охают, но Бэйли в шоке молчит.

— Подождите, дальше лучше. Появляется Грейсон и застает ее, выходящей из моей палаты. Она запрещает ему видеть меня, угрожая раскрыть наши отношения, если он сделает хотя бы шаг. Грейсон был взбешен, что Ванесса перешла все границы, но не хотел испытывать ее и ушел. Просто сказал, что их дружба кончена. Как видите, я не ставила никакого ультиматума, это сделала она. Грейсон должен был либо уйти, не видясь со мной, либо столкнуться с разоблачением.

Ванесса бросается ко мне, поэтому я вскакиваю. Это в свою очередь заставляет встать Джордан, как и остальных девочек. Ванесса замирает предо мной, без сомнений растерянная тем, что ее раскрыли.

— Иди на хер, Шивон. Он не любит тебя. Он любит лишь идею тебя. Ты для него не более чем гребаная кукла для испытаний, а ты об этом даже и не знаешь, — разглагольствует она.

Бэйли тянет Ванессу за руку, пытаясь успокоить, но слишком поздно. Все тормоза сняты, моя рука взлетает и врезается в ее лицо. Черт, это было приятно.

— Ты — сука, — кричит Ванесса.

Кидается вперед, но я хватаю ее за волосы и дергаю изо всех сил. Она спотыкается на своих неимоверно высоких каблуках и, падая, опрокидывает напитки со стола. Там и оставайся, сука. Джордан и Энджи оттаскивают меня, а Бэйли и Меган помогают встать Ванессе. Через секунду к нашему столу подходят охранники, но мы заверяем их, что уже уходим. У Ванессы на губе порез от падения, и мое пьяное эго улыбается этому. Я на взводе. Джордан поддерживает меня на выходе из клуба, чтобы меня не постигла та же участь встречи с полом.

— Пойдем, Мухаммед Али, — шутит она.

Хех, я только что влепила Ванессе пощечину. Мне надо было надрать ее жалкий зад. Как она посмела бросать мне в лицо гадости? В этот раз я не была сломленной в больничной койке. Ванесса должна была знать, что эта хрень дважды не прокатит. Напряжение очень давно назревало.

ГЛАВА 11

Грохот кастрюль и сковородок портит мои планы выспаться в это похмелье. Я убью Джордан. Надеюсь, она сейчас делает мои любимые блинчики. Прислушиваюсь и понимаю, что она пересказывает вчерашние события. Боже, похоже, она рассказывает о моих приключениях Тревору. Не скажу, что сожалею, хотя ненавижу склоки. Ей отвечает сексуальный голос с хрипотцой, и я практически запутываюсь в одеяле, пытаясь встать с кровати. Это Грейсон. Голова трещит в знак протеста на внезапное движение. Я потираю виски и прищуриваюсь, глядя на дверь. Мне нужно выйти и заткнуть Джордан. Дверь внезапно открывается, и передо мной предстает предмет моего обожания, красивый, как Адонис. Он выглядит так вкусно в джинсах и черной обтягивающей футболке. Грейсон проводит рукой по спутанным волосам, а все, о чем я могу думать, что сама хочу это сделать.

— Итак, кажется, я вчера, пропустил шоу, — улыбается он.

— Джордан, — стону я.

— Что? — невинно спрашивает она, стоя позади. — Он уже слышал про это, я просто дополнила детали, — скромно добавляет она.

— Да, Ванесса вчера позвонила в слезах, а Бэйли сегодня утром.

— Она напрашивалась на это, Грейсон. Я… — Он меня перебивает.

— Все хорошо, детка. Я не сержусь. Иди сюда. — Он тянется ко мне и притягивает в свои объятия. Я морщусь от головной боли.

Грейсон это естественно замечает.

— Давай усадим тебя на кровать, чтобы справиться с твоим похмельем. — Он просит Джордан показать ему, где лежит аспирин. Потом возвращается с лекарством и апельсиновым соком. — Прими это и ложись, а я пока приготовлю завтрак. Джордан сделала омлет с овощами.

Верный своему слову Грейсон возвращается через пару минут с подносом с обжигающе горячим кофе и омлетом. Джордан заходит и идет к моему шкафу. Я смотрю, как она достает мой небольшой чемодан и начинает копаться в моей одежде.

— Что ты делаешь?

— Спроси у своего мужчины, — улыбается она, и продолжает складывать мою одежду. Но зачем?

— Грейсон, что происходит?

— Мы уезжаем на ночь, — подмигивает он. — Помнишь, о чем мы говорили, когда я был здесь в последний раз.

Мы говорили о многом. Грейсону нужно быть поконкретнее, но каким-то образом, я начинаю понимать, о чем он.

— Просвети меня, о коварнейший, — бормочу я.

Он откидывает голову назад и смеется самым сексуальным смехом из всех, что я слышала.

— Твой сарказм просто прелестен, милая. — Грейсон наклоняется и аккуратно целует меня в голову, стараясь не причинить мне больше боли.

— Шив, где твой паспорт? — А вот это уже привлекает мое внимание. Какого черта? — Проехали, нашла, — говорит Джордан, глядя в обувную коробку, лежащую на верхней полке шкафа. Мое любопытство определенно разгорается.

— Грейсон, ты серьезно не скажешь мне, куда мы едем?

Мое внимание полностью на нем после упоминания Джордан моего паспорта. Ненавижу летать. Знаю, на машине разбиться шансы гораздо выше, бла-бла-бла. Но учитывая, что в автомобильной аварии я уже была, мне кажется, мои шансы на аварию в самолете очень возросли. Необоснованный страх, скажете вы. А вот и нет.

После того как кофе и аспирин утихомирили мою головную боль, я встаю и смотрю, что для меня выбрала Джордан. Она говорит, что мы обсудим вчерашние события после моего возвращения. Юху!!!

Пока Грейсон относит мои вещи в машину, я принимаю душ и чищу зубы. У меня нет времени сушить волосы, поэтому просто убираю их в пучок. Натянуть джинсы на влажную кожу получается с трудом, моей заднице пора присвоить собственный почтовый индекс.

— Любимая, тебе помочь? — Я вздрагиваю, увидев Грейсона в дверях. Он вальяжно подходит ко мне, гладит мой зад, а потом шлепает по нему. — Что ты пытаешься со мной сделать?

— Ты сам себя заводишь. Помоги мне джинсы натянуть, извращенец, — шучу я.

Грейсон натягивает джинсы на мою попу одним уверенным движением. От тепла его пальцев у меня внизу начинает покалывать, но я стараюсь, как могу это игнорировать. Если мы начнем что-то сейчас, то не доберемся до пункта назначения. Надеваю красный вязаный свитер и высокие ботинки. Теперь я готова к этому полету черт знает куда.

Мы поднимаемся в частный самолет Грейсона, и меня не удивляет его роскошь. Кожаные кресла с деревянными элементами по обеим сторонам от прохода и мягкое ковровое покрытие. Меня мало интересует окружение, потому что потихоньку начинает потряхивать. Грейсон, будучи очень внимательным, заказывает нам у стюардессы по бокалу вина.

— Мне потребуется что-то покрепче, — говорю я, усаживаясь в кресло.

— У тебя есть я, — подмигивает он.

Как мило. Грейсон не понимает моего страха полетов, но поймет. Он садится рядом со мной и мягко целует меня в висок. Потом пристегивает нас обоих, и я начинаю дуться.

— Хочу, чтобы ты была в ясном уме, а не пьяная, потому что, когда мы достигнем высоты, я помогу тебе вступить в клуб высокой мили, — дразнит он.

Только мой сексуально озабоченный парень может использовать любую возможность для секса. Но кто я такая, чтобы с этим спорить? Пилот по громкой связи сообщает о нашем полете. Он выдает общую информацию о продолжительности, погодных условиях и ожидаемом времени прибытия. Но пункт назначения, можно сказать спасибо Грейсону, не упоминает. Самолет начинает двигаться по взлетной полосе, и я поворачиваюсь и хватаю Грейсона за руку. Блин, а где мое вино?

— Грейсон, стюардесса не принесла мне вино.

— Я знаю, милая. Мы опаздывали, поэтому упустили возможность расслабиться перед взлетом. Сейчас она пристегнулась. Когда можно будет расстегнуть ремни, ты получишь свой напиток.

— Он был нужен мне сейчас, — бормочу я. Когда мы взлетаем, утыкаюсь головой в его грудь.

Грейсон гладит меня по волосам, от чего становится немного легче. Прежде, чем успеваю прийти в себя, пилот объявляет, что уже можно спокойно передвигаться по самолету. Грейсон отстегивает мой ремень и усаживает меня к себе на колени.

— Детка, иди сюда. — Он снимает резинку с моего пучка, и до сих пор влажные пряди падают мне на грудь. — Давно хотел это сделать. Я же говорил, мне нравится, когда они распущены. Твои волосы такие красивые, — улыбается он.

После Грейсон просит стюардессу, чтобы она принесла нам напитки. Я чувствую, как все больше расслабляюсь, когда вино начинает свое дело. Он понимающе выгибает бровь. Потом встает, поднимая меня за собой, и ведет к задней части самолёта. Я понимаю, что пришло время для церемонии вступления.

Мы заходим в личную спальню, и у меня пропадает дар речи. Она великолепна. Кровать на возвышении, определенно, является главным элементом. Изголовье из красного дерева служит перегородкой в комнате. Приглушенное освещение добавляет романтические нотки, как и камин на противоположной стороне. Черт, и это его жизнь. Я вообще не вписываюсь.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Грейсон, стоя позади меня.

— Обо всем этом, — говорю я, показывая на окружающую нас роскошь.

— Это просто вещи, любовь моя. Ты — вот, что важно. — Я поворачиваюсь к нему лицом, чтобы саркастично ответить, но голод в его глазах отвлекает меня. — Я хочу, чтоб ты разделась, сейчас же!

Грейсон поднимает меня, я обхватываю его ногами за талию. Одной рукой он снимает мой свитер. Пальцами проводит по ложбинке груди до передней застежки лифчика.

— Самое лучшее изобретение, черт возьми, — говорит он.

Освободив грудь из лифчика, он тут же обхватывает ртом сосок. Потом подходит к кровати и кладет меня на нее. Быстро раздевается, пока я наслаждаюсь персональным стриптизом. Каждая точеная линия его мускулов возбуждает меня. Я просто хочу облизать его. Грейсон подмигивает, застав меня за разглядыванием.

— Наслаждаешься видом?

— Да, — не стесняясь, говорю я. И начинаю снимать свои штаны, но Грейсон останавливает меня.

— Дай мне, — настаивает он. Грейсон снимает мои джинсы и трусики, оставляя меня совершенно голой. — Боже, ты такая красивая.

Он ползет ко мне по кровати и закидывает мои ноги себе на плечи. Его язык касается меня, и я прикусываю губу, чтобы не закричать. Грейсон делает круговое движение на клиторе, сводя меня с ума. Я смотрю на него, а он внимательно наблюдает за моей реакцией, до какого состояния сможет меня довести. Это охрененно сексуально. Я хватаю его за волосы и начинаю двигаться по его лицу. Мужчина покусывает, лижет, и у меня вырывается крик, когда оргазм полностью накрывает меня. Грейсон продолжает акробатические движения языком, с воодушевлением слизывая мои соки. На его прекрасном лице растекается коварная улыбка, а мои ноги начинают дрожать.

— М-м, вот этого я и ждал. Я хочу слышать тебя, детка. Не сдерживайся.

Черт, теперь весь экипаж знает, что мы тут занимаемся сексом. Хотя, они и так наверно догадались, но все же. Может, здесь есть звукоизоляция.

— Перестань думать, милая. Я знаю твои мысли. Экипаж понял, чем мы тут занимаемся, когда мы ушли. Я намерен избавить тебя от твоей сексуальной застенчивости.

— Ты специально это сделал. Заставил меня забыть, где я. Ты и твои коварные оргазмы.

Грейсон усмехается над моим комментарием.

— Сейчас, наверно, самое время кое-что тебе рассказать, — загадочно говорит он.

— О'кей. — Какого черта он хочет мне рассказать?

— Помнишь, ты хотела, чтобы я открылся тебе? Ты хотела всего меня, включая мои предпочтения, — говорит он, напоминая о нашем разговоре.

— Помню.

Грейсон целует меня, давая мне почувствовать себя на его языке.

— Я — эксгибиционист, любовь моя. Люблю, когда за мной наблюдают. Мне хочется, чтобы кто-то смотрел, как моя партнерша бьется в порывах страсти, пока я довожу ее до оргазма. Чем громче ты кричишь, тем тверже мой член. Поэтому мне не нравится смотреть порно. Я не люблю наблюдать. Я — чертов извращенец, который любит, чтобы за ним наблюдали, когда он доводит женщину до изнеможения.

Твою мать. На что я напросилась?

— Черт, не знаю даже, что сказать. Это настолько выходит за мои рамки. Ты разрешаешь людям смотреть, как занимаешься сексом?

Грейсон лишь улыбается и заправляет прядь моих волос мне за ухо.

— Не как ты думаешь. Я не просто достаю член на людях и трахаюсь. Давненько я не наслаждался этой фантазией. Эта часть меня была подавлена, потому что мне не хотелось разделять этот опыт с кем попало.

Ох, не знаю, что делать с вываленной им информацией.

— И когда был последний раз, когда ты, эм, делал это на людях? — Не знаю, на самом ли деле хочу услышать этот ответ. Этим он занимался с Ванессой? Могу ли я когда-нибудь дать ему это?

— Я не занимаюсь сексом на людях постоянно, милая. Было дело, но больше из-за опасности быть пойманным. Когда я наслаждаюсь эксгибиционизмом, я трахаюсь свободно и открыто. Это все происходит в клубе.

— О. Мой. Бог. На танцполе? Где? — Я точно напрашиваюсь на страдания.

Грейсон смеется над моей наивностью.

— Не в обычном клубе. В секс-клубе для людей с похожими интересами. — Ох, ё. — Мы летим в Пуэрто-Морелос, в Мексику, малышка. У меня там есть клуб, где тщательно отобранные вип-посетители могут наслаждаться своими фантазиями. Я хочу показать тебе свой мир. После Селесты, я никому об этом не рассказывал, — объясняет он.

Над этим нужно серьезно подумать. Не знаю, под силу ли мне это. Это далеко выходит за границу шестидесяти, о которой он предупреждал.

— Грейсон… Я…

Но он перебивает меня:

— Ш-ш-ш, милая, все хорошо. Никакого давления. Сегодня я отведу тебя в клуб, но мы не будем ничего делать, если ты не готова. И если ты никогда не будешь к этому готова, ничего страшного, — заверяет он.

Хотя мне ненавистно слышать, что Грейсон разделил эту часть с Селестой, она — его прошлое, а я — его будущее. Надеюсь. Впервые, я позволила себе представить будущее с ним. Сердце трепещет от счастья, что Грейсон не поделился этим с Ванессой. Хочу разделить это с ним. Надеюсь, что смогу.

Мягкие поцелуи Грейсона по моей шее отвлекают от раздумий. Он просто мастер в этом. Мои тревоги забыты, а на смену им приходит ноющее чувство внизу. Мужчина закидывает мою ногу себе на бедро, а затем вонзается в меня. Черт, так хорошо. С моих губ срываются прерывистые стоны, у меня с трудом получается не кричать от удовольствия. Грейсон хватает меня за волосы и слегка дергает. Он уже знает, что я люблю пожестче.

— Ну, уж нет, детка, дай это мне. Я хочу услышать тебя, черт подери, — говорит он, с силой вколачиваясь в меня. С каждым движением Грейсон, должно быть, слышит, как у меня там все влажно. — Ты такая мокрая.

— А-а-а, — громко кричу я, когда он меняет угол движений бедер.

— Да, блядь, этого я и хочу. — Мои крики будят в нем зверя. Влажные звуки и звуки шлепков разносятся по комнате, когда Грейсон доводит меня до края. Один толчок, и его накрывает вместе со мной. — Черт, это было горячо. Ты просто прирожденная крикунья, любимая. Тебе еще просто об этом неизвестно. Ты так долго подавляла эту часть себя, но я выпущу ее на свободу, — коварно ухмыляется он.

У меня нет сил. Грейсон обнимает меня сзади, и мы засыпаем. Спустя два часа нас будит объявление пилота о прибытии в Пуэрто-Морелос через двадцать минут. Хм-м-м, сейчас-то он говорит о пункте нашего назначения. Молодец, Грейсон.

Грейсон смотрит на меня, легкими движениями касаясь моего живота.

— У нас есть еще время перепихнуться по-быстрому перед приземлением.

— Ты просто секс-маньяк, — хихикаю я.

— Да, и ты любишь меня. Я твой секс-маньяк.

— Да, малыш, ты мой, — киваю я и игриво целую его в губы.

Наверное, не стоит и говорить о том, что Грейсон подарил мне еще один оргазм перед приземлением.

* * *

Мы приезжаем в «Дримс Ривьера Канкун» около четырех часов дня. Я наслаждаюсь температурой в двадцать семь градусов. Мы с Грейсоном переоделись в летнюю одежду после второго посвящения клуба высокой мили. Островная музыка наполняет воздух, пока мы идем к входу. Нас встречают прохладными полотенцами на подносе, чтоб обтереть лица, и фруктовой водой. Лобби открытой планировки позволяет легкому бризу дополнить экзотическую элегантность. Если здесь при входе так красиво, не могу дождаться увидеть, какой же будет наша комната. Я никуда не выезжала, особенно за границу. Меня переполняет радость.

— Мне нравится это место, Грейсон. Может, даже не захочу уезжать отсюда, — говорю я, хлопая в ладоши.

Грейсон обнимает меня рукой и гладит ладонью по голове.

— Я хочу показать тебе весь мир, малышка. Начнем с этой поездки с ночевкой.

ГЛАВА 12

Я в последний раз проверяю свой внешний вид в зеркале. Джордан положила мне в чемодан свое черное бандажное платье без бретелей от «Херве Легер» и «Лабутены». Добавила к этому кружевной комплект из «Агент Провокатор», который подарила мне на рождество. Этот комплект ждал особого случая, так как я знала, что подруга нехило на него потратилась. Честно, не думала, что такое время настанет, потому что зареклась от мужчин. Грейсону очень понравится. Я не пытаюсь собрать волосы наверх, так как знаю, что моему мужчине нравится, когда они распущены. Поэтому, просто оставляю их сохнуть естественным образом. Грейсон заходит в ванную, где нахожусь я, и впервые видит весь образ. Твою мать. В его глазах пылает похоть, он целенаправленно идетко мне и обнимает за талию.

— Мне кажется, если мы не уйдем сейчас, то не уйдем вообще. — Он сжимает мой зад, пока говорит. Да и сам выглядит вкусно в льняных штанах и рубашке с закатанными до локтя рукавами. У него даже предплечья сексуальные.

— Мне кажется, ты прав, красавчик.

Грейсон усмехается и шлепает меня по заду. Наверно, это его любимое занятие. От жалящего ощущения у меня между ног становится влажно.

— Ага, типа, прямо сейчас, — соглашаюсь я.

Он смеется в ответ, внимательный гад.

— Хочу сделать так, чтобы боль, что ты сейчас чувствуешь, стала еще сильнее, милая. Хочу, чтобы настолько хотела и сходила с ума по моему члену, чтоб твои границы исчезли. Лишь тогда ты полностью будешь готова к тому, что ждет тебя сегодня.

От страстности его обещания у меня подкашиваются ноги. Господи боже, я попала. Перед входом в отель нас ждет лимузин. Внутри Грейсон наливает мне стакан водки с клюквенным соком.

— Вина сегодня не будет? — спрашиваю я, рассматривая стакан. Мне не очень-то нравится водка.

— Тебе потребуется кое-что покрепче для начала, крошка. Не хочу, чтобы ты напилась, а чтобы расслабилась, — подмигивает он.

— Расслабилась, да?

Его улыбка становится шире.

— Увидишь.

Я быстро выпиваю напиток. Мы приезжаем, как мне кажется, к заброшенному складу без всяких опознавательных знаков.

— Грейсон, ты уверен, что это место вообще существует? Здесь нет ничего. Даже машин.

— Это иллюзия, любовь моя. Машины припаркованы в частном гараже в соседнем здании. Я же говорил, лишь тщательно отобранные випы знают, что это место существует.

Мы подходим к двери, Грейсон достает карту-ключ и прикладывает к лазерному устройству около двери. Щелкает замок, и мы можем зайти. Какого черта? Это место просто мечта. Снаружи никак не догадаешься. Роскошь в каждом углу. Спиральные лестницы, неоновые огни, стеклянные камины. У меня дух захватывает от визуального удовольствия. Некоторые мужчины здороваются с Грейсоном и обсуждают, как давно он здесь не появлялся. Грейсон винит во всем занятость работой и представляет меня своей девушкой.

Затем он обращается к человеку по имени Рик и просит его подготовить для нас комнату номер семь. Мужчина кивает и уходит, что-то говоря в гарнитуру.

— Что в седьмой комнате? — Мои нервы начинают накалятся, когда Грейсон ведет меня к бару.

— Две кока-колы, пожалуйста, — просит он официантку. Практически раздетая блондинка чересчур виляет задом, как мне кажется, но Грейсон не обращает на нее внимания.

— Две колы, чтобы запивать? Где, черт возьми, алкоголь?

Этот клуб ничем не отличается от обычного, но как Грейсон сказал ранее, это все иллюзия. У меня такое чувство, что скоро начнется настоящий пипец и мне потребуется жидкая храбрость.

— Просто кола, пока мы ждем комнату. Я хочу, чтобы ты шагнула в это приключение с широко открытыми глазами. Не хочу, чтобы алкоголь туманил твой разум. Никаких сожалений. — Мои колени дергаются в предвкушении. — Не стоит нервничать, Шивон. Сегодня мы все делаем по-твоему, помнишь? Ты контролируешь, как далеко мы зайдем. С тобой не случится ничего такого, чего ты не захочешь.

— Хорошо, — говорю я.

Это напоминание не слишком успокаивает мои нервы. Когда Грейсону подают сигнал, он берет меня за руку, и мы идем к тому, что навсегда останется у меня в памяти как «комната номер семь». Освещение в ней приглушенное, но сразу видно, что мебель в ней такая же, как в обычной гостиной. С помощью пульта с кофейного столика Грейсон включает медленную соблазнительную мелодию.

Он садится первым, а потом притягивает меня к себе на колени. Я подчиняюсь, пытаясь комфортно устроиться.

— Расслабься, детка, здесь лишь мы с тобой.

Он убирает волосы на одну сторону и начинает мягко целовать мою шею. Потом доходит до моих губ, и я тут же открываюсь. Наши языки встречаются в страстном танго, когда он углубляет поцелуй. Я чувствую, как подо мной начинает появляться выпуклость, от чего становлюсь влажной. Сладкая боль вернулась с лихвой. Я стону Грейсону в рот, а он просто улыбается. Его рука скользит под мое платье, будто хочет проверить, насколько я мокрая.

— Ты готова, милая?

— Готова к чему? — Да-да, Грейсон. Возбуди меня, а потом задавай вопрос.

Грейсон показывает на занавес, где, как я думала, должно находится окно, и говорит, что там за односторонним стеклом находится пара эксгибиционистов. Они не могут видеть нас, но знают, что мы смотрим. Сегодня мы будем наблюдать. О'кей, меня не видят. Это я могу. Киваю, и Грейсон с помощью пульта открывает занавес.

Твою налево, это как порно вживую.

Никаких прелюдий, просто бам. Парочка полностью голая. Их комната похожа на нашу. Грейсон нажимает другую кнопку, и в нашу комнату проникают стоны и звуки секса. Он наблюдает за моей реакцией, а я в шоке. Мужчина по другую сторону просто чертовски сексуальный. Не такой сексуальный как Грейсон, но, черт возьми!..

Женщина с длинными ногами, миниатюрная и с такой же большой грудью как у меня. Я даже слегка ревную, что Грейсон видит ее голой. С потолка свисают качели. Мужчина наклоняет свою партнершу над ними, хватает за волосы и резко входит сзади. От этой картинки у меня между ног покалывает. Я смотрю, как его яйца шлепают о ее зад, и женщина наклоняется еще ниже, отчаянно желая, чтобы он проник глубже. Рука Грейсона снова появляется у меня между ног, и я сжимаю колени. Мне стыдно за то, насколько мокрой он меня найдет. Грейсон разжимает мои ноги и дьявольски улыбается своей находке. Один палец проникает мне под трусики, и я начинаю хныкать. Он двигает этим пальцем туда-сюда, добавляя второй, а я пытаюсь не закричать. Он толкается быстрее, и я знаю, чего он хочет. Женщина за стеклом испытывает удовольствие, как хочу сейчас я. Мужчина сжимает ее грудь одной рукой, а другой тянет за волосы. Черт, я хочу этого. Грейсон продолжает работать надо мной, и я почти готова.

— Детка, тебе нравится, как он ее трахает? Я знаю, тебе нравится жестко.

— Да, — тихо стону я.

— Они нас не видят, но могут слышать, любовь моя. Я заставлю тебя кричать мое имя, черт подери, — обещает он, задирая мое платье выше талии.

Я почти возражаю вслух, но слова умирают на языке, когда Грейсон загибает пальцы подзывающим движением.

Я кричу его имя и кончаю, струей заливая все вокруг. Мои ноги дрожат, а он все продолжает. Я слышала о струйном оргазме, черт, даже видела в интернете, но никогда его не испытывала. Чтоб меня, он все время сдерживался. Этой был мой самый мощный оргазм. Я смотрю на стекло, улыбки на лицах пары говорят о том, что они определенно слышали мой эпичный оргазм.

— Блядь, да, вот так, любимая, — говорит Грейсон, прижимая мои ноги. — Мой член охренительно твердый от этого зрелища. Ну и беспорядок ты тут развела. — И это правда. Мое-то платье он заранее поднял, а вот его штаны мокрые насквозь.

— Прости, — говорю я, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чтобы высушить штаны. Это пятно точно будет светиться под неоновым светом.

— Не надо извиняться, крошка. Это было самое горячее из всего, что я когда-либо видел. Выражение твоего лица было просто бесценно, ведь ты не знала, что можешь кончать струей, и что я могу тебя до такого довести. Черт. Я должен трахнуть тебя прямо сейчас. Пожалуйста, скажи да.

Я согласно киваю, и Грейсон молниеносно срывает свою одежду.

Снимаю платье, и он замирает на месте. Да, он точно заметил мое белье. Лифчик черный из французского кружева с кристаллами Сваровски. Мои девочки словно в корсете приковывают взгляд. Края стринг отделаны таким же рифленым кружевом. Грейсон делает круговое движение рукой, показывая, что хочет увидеть все полностью, и я смело демонстрирую ему комплект.

Грейсон бросается ко мне с первобытным рыком. Подхватывает, а я тут же ногами обхватываю его обнаженное тело. Он тянется к лифчику в поисках передней застежки, но ее там нет. Он раздраженно зажимает в кулаке, и я понимаю, что он хочет его сорвать.

— Грейсон, пожалуйста, не надо. Этот лифчик мне подарили на рождество. — Грейсон сжимает челюсть, и я тут же добавляю: — Джордан подарила мне этот комплект, сама бы я себе такого никогда не купила. — Грейсон отпускает ткань и ставит меня на ноги.

— Ладно. Раздевайся, милая. У тебя есть пять секунд, а потом я разорву его на куски.

Дважды повторять не надо. Через наносекунду я стою перед моим мужчиной голая и готовая. Он снова меня поднимает, мои ноги вновь на его точеной талии. Член приветственно подергивается и утыкается мне между ног. Меня несут к стеклу, сердце подпрыгивает мне в горло.

— Помни, они нас не видят, любовь моя. Эта комната для наблюдения, но есть причина, по которой я выбрал именно комнату номер семь.

— И почему? — спрашиваю я, страшась ответа.

— Двойная возможность, милая. Это единственная комната, которая может послужить целям эксгибиционистов одним нажатием кнопки. — Твою мать, не могу дышать. — Кнопка прямо здесь, на стене, поэтому нечаянно на пульте ее никак не нажмешь. Скажи лишь слово, и мы станем звездами этого шоу. Никакого давления. Твой выбор.

Меня накрывает кучей эмоций, но нерешительность, страх, сомнение — самые основные. В то же время, я хочу попробовать ни о чем не думать. Хочу быть смелой дерзкой бестией, которую заслуживает этот прекрасный мужчина, стоящий передо мной. Грейсон решил открыть эту часть своего мира и показать мне ту свою сторону, о которой не многие знают. Я люблю его и полностью доверяю. В этот момент понимаю, что вместе с ним шагну на край.

— Нажми кнопку, Грейсон, — шепчу я. Он выгибает бровь, а на лице появляется соблазнительная улыбка.

— Ты точно уверена? — Он дает мне шанс передумать.

— Да. Только не дай мне упасть.

Грейсон впивается в меня взглядом с такой интенсивностью, будто сжигая меня на месте. Без сомнений, он понимает, что я говорю образно о том крае, на котором мы стоим, с которого он может меня сбросить.

— Никогда, — обещает он.

Мне интересно, как произойдет этот переход, как эта волшебная кнопка сделает нас видимыми для людей по ту сторону стекла. К моему разочарованию, с их стороны комнаты сверху просто опускается еще одно стекло. Как только оно опускается, другое стекло с нашей стороны начинает подниматься, и мое сердце начинает биться быстрее. Вот оно. Не опуская меня вниз, Грейсон подходит и нажимает кнопку на пульте. Сверху расправляются качели, от чего у меня просто падает челюсть. Бросаю взгляд на пару эксгибиционистов, но они заняты своими собственными сексуальными утехами.

Грейсон усаживает меня на качели, одна лямка у меня под задом, вторая у спины для поддержки. Потом отходит назад и дьявольски улыбается.

— Люблю, когда ты такая. Такая доверчивая и готовая. — Он уходит, я слежу за его перемещениями по комнате. Он наклоняется и достает из скрытого холодильника бутылку белого вина. Находит бокалы справа у бара. Наливает один бокал и идет ко мне. — Отпей немного, милая. — Протягивает мне бокал.

Пока я делаю глоток, Грейсон берет мои ноги и продевает сквозь петли качелей. В итоге я распростерта перед ним, как орел. Делаю большой глоток вина, не глядя в другую комнату. Грейсон встает передо мной на колени, берет меня за ноги и подносит мою киску к своему лицу. Я залпом допиваю вино, нервы снова поднимают свою страшную голову. Грейсон же начинает осыпать мелкими поцелуями внутреннюю часть бедер, оставляя обжигающий след по пути. У меня все начинает пульсировать, нервы горят уже по другой причине. Боль усиливается, когда Грейсон застывает в близости от места, где мне больше всего нужен его рот.

— Пожалуйста, Грейсон, — молю я.

— Чего ты хочешь, любимая? — В его глазах искрится озорство, он дразнит меня. — Я хочу услышать слова.

— Я хочу, чтобы ты лизал меня, — выдавливаю, понимая, что другая пара нас слышит. От страха растерять свою храбрость, я туда даже не смотрю.

— Эти слова звучат не очень убедительно, милая. Вообще, ты какая-то неуверенная. — Грейсон проводит своим языком снизу вверх один раз и подмигивает мне. Мои бедра дергаются навстречу, но он отстраняется. — А сейчас, скажи мне еще раз, чего ты хочешь?

— Я, блядь, хочу, чтобы ты попробовал меня. Довел до оргазма. Чтоб тебя, — раздраженно говорю я.

Я чересчур возбуждена, а Грейсон лишь усмехается.

— Это я и хотел услышать. Отбрось скромность, детка. Эштон и Клаудия ждут, когда я начну поглощать твою маленькую сладкую киску.

О, боже, они смотрят на нас. Я не могу фокусироваться на них. Вместо этого, остаюсь в этом моменте с Грейсоном. Он снова меня лижет, но в этот раз не останавливается. Кружит своим языком вокруг клитора, и я в удовольствии откидываю голову назад. Грейсон тянет и сосет нервный комочек, пока мои ноги не начинают трястись. Отбрасываю бокал от вина в сторону ковра, зная, что он не разобьется. Потом хватаю за волосы Грейсона и трусь об него своей киской. Это побуждает его быть активнее. Он лижет и сосет меня с диким упорством, жадно слизывая мои соки. Меня накрывает оргазмом и кричу его имя, но Грейсон все не останавливается. Он вставляет в меня два пальца и начинает двигать ими взад-вперед, не прекращая сосать мой клитор. Я больше не могу. Снова загибает палец, найдя мою точку-джи, и я опять кончаю струей. Твою мать.

— Мне никогда это не надоест, — горделиво говорит Грейсон.

Потом встает и вонзается в меня одним движением. Вот это кайф.

ГЛАВА 13

С каждым толчком моя грудь ритмично подпрыгивает. Грейсон не отрывает от нее взгляд, отчего мое тело поет. Он хватает мои волосы в кулак и тянет. Недостаточно сильно, чтобы было больно, просто усиливая кайф. Я тат жажду его доминирующих движений. Грейсон начинает вбиваться быстрее, и, будучи в сексуальном тумане, я бросаю взгляд на пару в соседней комнате. Мужчина вонзался в свою партнершу, и их взгляды были прикованы к нам. К моему собственному удивлению, я не отвожу от них взгляд, пока Грейсон глубоко проникает в меня. Лицо мужчины за стеклом меняется, когда его накрывает удовольствием. Женщина вскрикивает, и он начинает сильнее долбить ее.

Еще не конец. Грейсон двигается жестче. Раздвигает мои ноги в ремнях еще шире, выгибает бедра и делает то самое медленное движение, от которого я пропадаю. Контроль улетучивается, и я дергаюсь в отчаянной нужде кончить. Грейсон притягивает меня к себе, прижимается к моим губам в чувственном поцелуе, полностью меняя это момент. Он прерывает поцелуй, наши взгляды встречаются. Его глаза жадные, он изливается в меня. Когда я следую за ним, понимаю, что наши отношения изменились навсегда.

— Спасибо, — одними губами показывает он.

Никто из нас не двигается. Мы наслаждаемся послевкусием той связи, которая только что возникла. Грейсон медленно распутывает мои ноги из качелей, а потом берет меня на руки.

Когда ставит меня на пол, мои ноги подкашиваются после такого долгого нахождения в растянутом виде. Мой мужчина ловит меня за талию и переносит к софе. Только сейчас я замечаю, что другая пара исчезла.

— Посиди, я пока принесу полотенце и вытру тебя. — Он исчезает в маленькой комнате, прилегающей к этой, полагаю, ванной. Потом возвращается и встает передо мной на колени, чтобы вытереть меня.

Вскоре раздается несколько быстрых стуков, отчего я подпрыгиваю.

— Все хорошо, милая. Это лишь Рик принес мне другие штаны.

Ух, связи и влияние этого мужчины не знают границ.

Я прикрываюсь платьем, но Грейсон не впускает Рика. Он берет джинсы за дверью и надевает их без белья. За такую картинку — как выглядит Грейсон, идя ко мне с голой грудью, босиком и в джинсах, — люди наверняка будут готовы заплатить бешеные деньги. Джинсы низко сидят на бедрах, подчеркивая сексуальные линии. Мощные ноги приковывают внимание с каждым шагом, а пресс идеально выточен.

— Наслаждаешься видом? — Улыбается он.

— Ага, — просто говорю я.

— Одевайся, милая. Я готов вернуться в отель. Ты нужна мне в кровати.

Я тоже готова идти.

Сегодня было просто умопомрачительно, мои границы определенно сдвинуты, но я ни о чем не жалею. Я люблю Грейсона каждой своей частичкой, а это значит, принимать каждую его грань.

* * *

— Обслуживание номеров, — одновременно со стуком раздается мужской голос по ту сторону двери.

Я смотрю на половину кровати Грейсона, но его нет. Слышен звук душа, значит, придется вставать мне. Я быстро снимаю халат с крючка и направляюсь к двери. Мышцы в моих бедрах и интимных частях ноют в знак протеста. Грейсон вчера основательно надо мной поработал. Я отмахиваюсь от этой боли и открываю дверь. Парень завозит тележку с едой, накрытой крышками. Все пахнет так вкусно. Пока служащий все сервирует, я подхожу к сейфу в стене, чтобы достать сумочку. В этот момент из-за угла выходит Грейсон в одном лишь полотенце на бедрах. Батюшки. Похоже, мои дамские местечки понятия не имеют о самосохранении.

— Что ты делаешь? — спрашивает он, глядя на мою руку в сумке.

— Хотела дать чаевые за еду.

— Я об этом позабочусь. Пойдем. — Его слова наводят меня на мысли, о чем еще он может позаботиться. Ну и извращенкой же я стала.

Никто никогда не вызывал у меня таких чувств. Грейсон достает бумажник из кармана джинсов и вручает парню стодолларовую купюру. Эм, ух ты! Я бы столько не дала, парню повезло, что Грейсон вовремя вышел из душа. Парень с широчайшей улыбкой благодарит его за щедрость.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Грейсон, перенося еду на стол на балконе.

— Побаливает, — улыбаюсь я. Каждое движение напоминает о вчерашней ночи.

— Так я и думал. Я позабочусь о тебе, малышка.

Он подгоняет меня наружу, и мы садимся. Передо мной большой выбор еды, но я останавливаюсь на вафлях, беконе, а для удовлетворения любопытства попробую столетнее яйцо. Это яйцо, сваренное вкрутую с черным белком и зеленым желтком. Ну, живем один раз, не так ли? Грейсон накладывает себе всего понемногу. Не знаю, как ему удается так выглядеть. Я откидываюсь на стуле и наслаждаюсь видом. Наш номер выходит прямо на океан, дует расслабляющий бриз. Мы едим в тишине, но я чувствую напряженность Грейсона. Он первым доедает и говорит, что наберет мне ванну.

— Ты не присоединишься ко мне? — Надуваю губы.

— Нет, любовь моя. У тебя все болит. Я не могу быть рядом с тобой голой в одной ванне и не трахнуть, — дразнит он. — Ты будешь отмокать и расслабляться. А перед тем как ехать домой, мы позагораем несколько часов на пляже.

Я уже некоторое время лежу в ванне, когда заходит Грейсон и садится на бортик позади меня. Он просит меня лечь на спину и начинает массировать мне голову, передвигаясь потом к плечам.

— Вчера ночью ты была просто великолепна, — начинает он. — Я люблю, когда ты доверяешь мне, присоединяешься в моих развлечениях, потому что ты мой мир, малышка. Я так благодарен тебе, что ты отдала мне свое сердце.

Я закрываю глаза, впитывая его признание.

— Я так сильно тебя люблю, Грейсон.

— Действиями ты показываешь гораздо больше, милая, но я никогда не устану слышать эти три слова от тебя.

Он наклоняется и нежно целует меня в лоб. Потом уходит, оставляя меня отмокать и вспоминать наш чудесный уикенд, полный открытий. Когда вода начинает остывать, я быстро ополаскиваюсь под душем, чтобы поскорее присоединится к своему мужчине. Остаток дня мы совершенно ничего не делаем, лучше и быть не может. Попиваем коктейли и болтаем о том о сем, просто наслаждаясь компанией друг друга.

* * *

Я сижу на мягком диване и смотрю в окно. Полуденный дождь и бесконечные тучи наводят печальное настроение. Противная погода снаружи соответствует моему внутреннему состоянию, так как Грейсон снова уехал в деловую поездку. Из-за этого нам пришлось сократить свой солнечный отдых, чтобы вернуться домой. Мы променяли солнце на ожидавшую нас слякоть. В небе гремит гром, сотрясая квартиру.

— И кто это у нас тут так жалко выглядит? — Джордан заходит и садится рядом со мной. — У тебя все еще есть я, если ты не забыла.

— Знаю. Я просто уже скучаю по Грейсону. Мне нравится проводить с ним время.

Я продолжаю смотреть на вспышки молний. Считаю секунды до того как вдали звучит гром. В детстве, когда я не могла выйти на улицу, часто так делала. По количеству секунд между молнией и громом можно понять, на каком расстоянии от тебя ударила молния.

— Ага, этот период в отношениях называется «медовый месяц», и у тебя он конкретно настал. — Подруга встряхивает волосами и делает грустное лицо. — Меня заменили, потому что у меня нет сосиски… о'кей, в случае Грейсона — колбасы, — поправляется она, заставляя меня смеяться.

— Какого черта, Джордан? Пожалуйста, скажи мне, что не рассматривала причиндалы моего мужчины?

— Эй, я неспециально. Это он вышел в одном полотенце, ничем не скрывая свою очевидную выпуклость. Я просто констатирую факт, — улыбается она. — Бьюсь об заклад, Лиам чувствовал себя ущербно.

— Уверена, Лиам не рассматривал его промежность. — Шлепаю ее по плечу.

— Чепуха. Мужики сравнивают так же, как и женщины. Твой мужчина выглядел как герой порно-сна, выходя из душа. Мне даже стало на секунду жаль Лиама.

Мы начинаем хохотать, мое плохое настроение тут же улетучивается.

— Чем хочешь заняться? Мне скучно, я уже всю домашку сделала. — Показываю на разложенные на журнальном столике учебники.

— Ну, можно пересмотреть все записанные на приставку эпизоды «Топ-модели по-американски».

— Джордан, на улице гроза!

— И? А она тут каким боком?

— Во время грозы нужно отключать электроприборы, — предупреждаю я.

— Кто сказал? Еще одно из твоих детских воспоминаний? Боже, ну ты и странная. Ничего не случится. Все наши приборы заземлены, максимум — выбьет пробки, и все.

Джордан включает телевизор, игнорируя мои «шивонизмы», как она их называет. Пофиг. Это ее телевизор. Какое мне дело, ударит ли в него молния.

— Что будем есть? — спрашиваю я, меняя тему. Запах томатного соуса витает в воздухе.

— Запеченное зити. — Джордан щелкает по записям, пока не находит «Топ-модель». — Ты хочешь быть на вершине? — подпевает она заставке.

— Ага, и это я странная? Мы с тобой два сапога пара, — улыбаюсь я.

* * *

Занятия проходят как в тумане. Достать учебники, сделать конспекты, убрать в сумку, повтор. Весь день как на автопилоте. Один раз я видела Лиама, но он все еще избегает меня. С Грейсоном же, мы видимся каждую возможную минуту. С нашей поездки в секс-клуб в Мексике прошел месяц. Ничего подобного с тех пор мы не делали, но по выходным, когда Грейсона не вызывают куда-либо по работе, я остаюсь у него. Иногда он приезжает ко мне, остается на ночь в будние дни, чтобы возместить за пропущенные выходные. Мы с Джордан стараемся проводить время друг с другом во время наших «маргаритных» понедельников и когда наши мужчины отсутствуют. Тревор сейчас живет в Сакраменто, но приезжает почти каждый уикенд. Забавно, как все может измениться за один семестр. К счастью, я кажется окончательно избавилась от своего сталкера. Может быть он, или она, нашел себе другую жертву? Какой бы ни была причина, я рада, что эта часть моей жизни разрешилась.

Гудок машины Джордан вырывает меня из размышлений. Мы решили, что будем встречаться у машины, а не в библиотеке, раз с меня сняли защитный ботинок. Мама предложила купить мне другую машину, но я отказалась. Ведь она может потратить эти деньги на что-то другое, мне и так хорошо. Я вернусь к этой идее после окончания коллежа, а пока буду ездить с Джордан.

— Так, я подумала, может добавим к сегодняшним «Маргаритам» маракуйю? С жареной рыбой и креветками? — предлагает Джордан по пути в алкогольный магазин.

— Звучит вкусно, — улыбаюсь я.

— И еще кое-что. Бэйли звонила, хочет зайти, — неуверенно добавляет она.

Бэйли не заходила к нам уже месяц. Она вообще не появлялась после того происшествия с Ванессой в «Drai’s». Назвать сейчас их с Джордан дружбу натянутой, это еще мягко сказано. Согласно Джордан, они разговаривают каждый раз при встрече в колледже, но на этом все заканчивается. Я не хочу портить эту возможность примирения, поэтому прячу свои смешанные чувства насчет Бэйли. Она так быстро открестилась от меня.

— Ну, хорошо. Может, вы сможете помириться. Наши с ней проблемы не должны касаться тебя.

— Это хрень, и ты это знаешь. Мы с тобой идем комплектом, детка. Или она забудет свою обиду на тебя за тайные отношения с ее братом, или пусть сваливает из наших жизней. Она вовсе неправа, особенно после того, как ты раскрыла козни Ванессы.

— Ты, конечно, верно говоришь. Просто не хочу, чтобы из-за меня ты теряла хорошую подругу. — Я не из тех, кто запрещает кому-то видеться с человеком, только из-за личной неприязни. Детский сад какой-то.

— Ну, уж нет. Ты моя лучшая подруженция. А все остальное — не так важно. Итак, я больше не хочу ничего слышать на эту тему, — фыркает она. — Пойдем наберем разных добавок для «Маргариты». Маракуйю обязательно.

Это одна из моих любимых черт у Джордан. Она может переключиться с ругани на шутки за одну секунду. Выговаривает все, что было на сердце, а потом закрывает тему.

Как только мы заходим домой, я начинаю делать коктейли, а Джордан подготавливает рыбу и креветки для фритюра. Девчонки должны прийти через час. Грейсон присылает сообщение, отвлекая меня от занятия.

Грейсон: Чем занимаешься?

Я: Готовлю «Маргариту» для нашего знаменитого маргаритного понедельника. Бэйли придет.

Грейсон: Отлично, может, у вас получиться зарыть топор.

Я: У меня нет для топора…

Телефон звонит в моей руке.

— Я лучше буду слушать твой голос, любимая.

Мы не виделись в эти выходные. Похоже, его компания работает над поглощением какого-то бизнеса, что значительно расширит их бизнес-портфель.

— Она придет к Джордан, а не ко мне.

— Я бы не был так в этом уверен, — с намеком говорит он. — Пару часов назад мы с ней пересеклись у родителей, она сказала, что переживает из-за того, что была так несправедлива к тебе.

— Ого, неужели? Ну, посмотрим. Ей придется сделать первый шаг.

— Я очень хотел сегодня увидеться. Может, когда все уйдут, я заскочу в гости. — Если нет, зайду завтра, но ожидание будет мучительным.

— Такое ощущение, что ты скучаешь по мне так же, как и я по тебе, — дразню я.

— Милая, гораздо больше, и я не один такой.

— Что не один?

— Кто скучает по тебе, дорогая.

— Кто еще скучает по мне, — улыбаюсь я.

— Не кто, а что. Мой член скучает по тебе, детка, — говорит он серьезным голосом.

Святой Боже.

— Аккуратнее, любовничек. А то я начну думать, что тебе нужен один лишь секс, — предупреждаю я.

— Ну, у тебя и вправду офигительная киска, — смеется Грейсон. — Шучу, малышка. Но не о том, насколько офигительно. Я так в тебя влюблен, что когда я долгое время далеко от тебя мне капец как хреново. Мне хочется почувствовать твой запах, услышать твой голос, поэтому я перестал писать СМС. — Я улыбаюсь так широко, что болят щеки. Приятно слышать, что я не одинока в своей одержимости. Джордан покачала бы головой на нас обоих, если бы услышала этот разговор.

— Я тоже люблю тебя, малыш. — Я целую его через телефонную трубку, а Джордан смотрит на меня и имитирует рвотные позывы своим пальцем.

— Ладно, малышка, не буду отрывать тебя от твоего девичника. Позвони позже, если сможешь.

— Хорошо, — обещаю я и кладу трубку.

Джордан начинает дразнить меня, но я отмахиваюсь.

— Полегче, сестричка. Я слышала парочку твоих чмоки-чмоки-разговорчиков с Тревором. Не хуже нас.

Она смеется и возвращается к готовке.

Принимаю душ и смываю с себя следы сегодняшнего дня. Повсюду, куда ни глянь в спальне и ванной, воспоминания о Грейсоне. Я бы очень хотела пропустить сегодняшний вечер с девчонками, чтобы провести его с ним. Соблазн очень силен, но Грейсон думает, что Бэйли хочет извиниться передо мной и Джордан.

Черт, чем нам приходится жертвовать.

ГЛАВА 14

Перед выходом в гостиную я надеваю короткие шорты и майку. По ту стороны двери слышны голоса девчонок. Выхожу, и наступает такая тишина, что упади иголка, ее можно было бы услышать. Девочки ждут, как я отреагирую на Бэйли, которая подходит ко мне. По ее лицу ничего непонятно. По мере ее приближения, замечаю высохшие следы слез. Ее глаза красные и все еще влажные, будто снова готовы разразиться слезами. Не знаю, что и сказать. У меня на самом деле нет слов.

— Мне так жаль, Шивон, — начинает она. Прежде чем я успеваю ответить, она сжимает меня в крепких объятиях. Это немая просьба простить ее. Я на секунду замираю, будучи захваченной врасплох. — Я не дала тебе объясниться. Я была так зла, а когда увидела, как грустила Ванесса, все стало еще хуже. Я винила тебя за все. После того, как ты ее выдала Ванесса, наконец, призналась в своих поступках. Я такая дура, — шмыгает она.

— Прости, что не рассказала раньше. — Признаю свою вину. Нужно было довериться ей.

— Меня бесит, что ты думала, что не можешь мне рассказать, но мы все ошибаемся. Хоть я и понимаю, почему ты сомневалась. Вы с братом начали не с отношений, но все равно, это было запрещено.

— Ага, можно и так сказать. Я не могла никому рассказать, кроме Джордан. Боялась, что может произойти, если об этом узнают.

— Мы бы никому не рассказали, — заверяет Энджи, а Меган кивает головой.

— Спасибо. Это много для меня значит. Я обещаю, что исправлюсь, — заверяю я.

— О-оу, — выдает Меган и начинает групповое объятие. — Напрашивается тост. — Мы берем по «Маргарите» и чокаемся.

— За долгую дружбу, — предлагает Бэйли.

— За долгую дружбу, — повторяем мы.

Позже врубаем музыку на полную и дико отплясываем. Чем больше в крови алкоголя, тем меньше мы попадаем в ритм. Бэйли приходит замечательная идея — каждая должна залезть на столик и танцевать под ту песню, что ей достанется. Когда до меня доходит очередь, мне достается Bush «Machinehead». Я как раз охренительно танцую, когда раздается глубокий сексуальный смех. Я узнаю этот смех где угодно. Какого? Грейсон здесь. Девочки расходятся как красное море, и вот стоит он, мой Адонис в джинсах и выцветшей футболке с треугольным вырезом. Я замираю, частично от смущения, частично от шока. Девочки знают о наших отношениях, но откуда Грейсону знать, что сейчас можно было прийти?

— Неплохо танцуешь, детка, — говорит он, снимая меня со стола. Рефлекторно мои ноги обхватывают его талию.

— Что ты здесь делаешь?

— Бэйли позвонила и сказала, что вы помирились, и что я могу спокойно приехать к своей девочке. Забыл упомянуть в нашем сегодняшнем разговоре, что сказал Бэйли о том, как по тебе соскучился.

Он поворачивается и находит Бэйли среди девчонок.

— Спасибо, Бэйли. Дамы, вы можете продолжать, но эту я забираю с собой, — подмигивает он. Он шлепает меня по заду перед всеми, и моя кожа точно красная, как помидор.

— Не забудь только, что стены здесь не звуконепроницаемые, — предупреждает Джордан.

О. Мой. Бог. Я прибью ее.

— Тогда, дамы, вам лучше закрыть ушки. Я неделю не видел эту пьяную бестию. За то, что вы можете услышать, я не отвечаю.

В Грейсона тут же летят подушки с дивана. Смена планов. Сначала я прибью его. Я утыкаюсь лицом в его плечо, и он смеется.

— Найдите комнату! — кричит Бэйли, притворяясь возмущенной.

Грейсон пинком открывает дверь и поворачивается лицом к девчонкам.

— Уже нашел, спасибо. — Как только дверь закрывается, я спрыгиваю вниз.

— Я точно не буду заниматься с тобой сексом, пока все остальные снаружи, чертов ты эксгибиционист.

Грейсон смеется над моими словами.

— О сексе, любовь моя, я даже не думал.

— Хорошо, потому что нам придется подождать, пока все не уйдут.

— И почему это? Из-за того, что громко кричишь и всегда это делаешь, когда оказываешься на моем члене?

— Боже, ты такой вульгарный. И я не крикунья, — фыркаю я.

— Я с тобой не соглашусь, милая. Ты издаешь такие прекрасные звуки. Могу доказать.

— Ты сказал, что не думал о сексе, — напоминаю я.

— Это так. Я хочу трахнуть тебя. Это отличается от секса. Я хочу дикого, потного, сногсшибательного траханья.

Между ног у меня начинает пульсировать от пошлостей, вылетающих из его рта. Грейсон расстегивает свои штаны, и, увидев кудрявые волоски, понимаю, что трусов на нем нет. Это так чертовски сексуально. Грейсону удалось довести меня до такого мокрого состояния, не касаясь меня, и ему это известно, если судить по его усмешке. Он подзывает меня, двигая пальцем. Притягивает для поцелуя, но у меня на уме кое-что другое. Его брови вопросительно изгибаются, когда я опускаюсь на колени. Стягиваю его джинсы ниже, член дергается, привлекая внимание. Влага на кончике демонстрирует готовность. Я провожу по нему рукой несколько раз, используя его же смазку, чтобы моя рука скользила как по шелку. От первого прикосновения моего языка к головке Грейсон дергает бедра вперед. Я облизываю член от основания до кончика, наблюдая за тем, как меняется лицо моего мужчины. Он откидывает голову назад, когда я заглатываю его до задней стенки горла. И начинает низко рычать, когда я начинаю сосать и работать обеими руками. Мой рот растянут от его ширины, но это не мешает мне чередовать полизывания и посасывания. Я свожу его с ума, от этого чувствую себя такой властной.

— Черт, детка. Стой, я сейчас кончу. — Он хватает меня за волосы, пытаясь оттащить меня от себя, но я начинаю сосать упорнее. — Блядь, как приятно, — пыхтит он.

Грейсон точно близко. Он начинает трахать мой рот, весь контроль улетучился. Его ноги напрягаются и сперма выстреливает в мой рот. На этот раз эта консистенция меня не удивляет. Я кайфую от соленого вкуса моей награды. Я облизываю губы и подмигиваю Грейсону, полностью удовлетворенная тем, что смогла для него это сделать. Голодный взгляд любимого говорит о том, что его аппетит ни капельки не удовлетворен. Он в спешке стаскивает джинсы, кажется, дождаться ухода моих друзей не получится. Я зажгла огонь, теперь он во главе. Грейсон сдергивает мой топ и лифчик, а потом опрокидывает меня на кровать.

— Твоя очередь, малышка. Посмотрим, сможешь ли ты не кричать, — бросает он мне вызов.

Игра началась. Он медленно забирается на кровать и зависает надо мной. С дьявольской ухмылкой стягивает мои шорты. Сейчас — я его добыча, и мне это нравится. Я тащусь от его полного внимания.

— Ты берешь пример с меня, не надев трусики, — одним пальцем Грейсон скользит между моих ног, вырывая у меня стон. — Однако я думаю, шансов у тебя нет, любовь моя. Ты просто сочишься. Эта киска горит для меня.

Грейсон наклоняется, достает что-то из кармана джинсов и кидает этот неизвестный предмет себе в рот.

Я киваю, но Грейсону не нужно мое согласие. Он закидывает мои ноги себе на плечи и утыкается лицом мне в промежность. Первое аккуратное движение его языка — настоящая пытка. Этот медленный размеренный темп оставляет жар на своем пути. Становится ясно, что он хочет растянуть удовольствие. Покалывающее ощущение, остающееся после него, говорит о том, что у него во рту мятная конфетка.

— Твою мать, — вздыхаю я.

— М-м-м, что такое, детка?

Грейсон начинает посасывать мой комочек, и это слишком. Я хватаюсь за простыни, а мое тело начинает трястись. Ощущение усиливается, когда Грейсон засовывает в меня язык. Я больше не контролирую ни тело, ни его реакции на этого бога секса. Мое подчинение Грейсону, вырывается в виде крика, когда он толкает меня через край в эйфорический туман.

— Черт, за этим было так горячо наблюдать, милая. — Его знающая ухмылка говорит о многом. Моя киска все еще пульсирует. Мне плевать, что весь дом услышал, как я кончила. Мне нужен этот мужчина прямо сейчас. Я толкаю его на спину и забираюсь сверху. — Вот так. Возьми все, что тебе нужно.

— Заткнись, — рычу я, а Грейсон лишь усмехается.

Затем опускаюсь на член, наслаждаясь тем, как он заполняет меня, растягивает. Когда он полностью оказывается во мне, я начинаю тереться об него, потом начинаю двигаться вверх и вниз, пытаясь принять его все глубже в попытке взять контроль над своим удовольствием.

Стоны Грейсона подгоняют меня. Он хватает меня за бедра, как и ожидалось, чтобы увеличить темп движений. Его бедра дергаются вверх, он нанизывает меня на свой член.

— Блядь, — выдыхает он, подкидывая меня все быстрее.

Такое ощущение, что Грейсон сейчас разорвет меня пополам, но эта боль такая приятная. Он сжимает мою грудь, что тяжело подпрыгивает около его груди. Я не успеваю очнуться, как он скидывает меня. Потом переворачивает нас обоих, ставя меня на четвереньки — по-собачьи. Входит в меня сзади, а я закусываю губу, чтобы не закричать. Он тянет меня за волосы, и я сдаюсь. Звук шлепков кожи разносится по комнате, пока Грейсон вколачивается в меня. Он наклоняется и массирует мой клитор, не теряя ритма.

— Давай детка, — говорит он.

Дважды повторять не надо. Чтобы заглушить звук, я кричу в подушку, которую Грейсон вытащил из-под меня, кончая так сильно, что все мое тело трясет. Грейсон хватает меня за шею и кончает сам. Мы падаем на матрас полностью без сил. Он притягивает меня в объятия.

— Ты выиграл, — шепчу я.

— Это, любовь моя, был эпичный трах. Скромно и молча, не получилось бы. — Грейсон улыбается своей сногсшибательной улыбкой, и я таю в его руках. — Моя маленькая крикунья. Ни на что бы это не променял. Мне нравится, что я могу вытащить твою дикую сторону. Я люблю тебя. — Его дыхание скоро выравнивается, значит, он уснул. Засыпаю следом.

* * *

Лучи утреннего солнца проникают сквозь шторы, принося с собой новый день. Я в объятиях мускулистых рук, больше никуда мне не хочется. Мужской аромат Грейсона является для меня афродизиаком. Он прижимает меня к себе, показывая, что не спит.

— Доброе утро, малышка, — и его хриплый голос сексуальнее, чем обычно.

— Утречка.

Утренний стояк прижимается к моей попе, поэтому я толкаюсь к нему.

— Не-а, милая. Мне нужно быть в офисе через тридцать минут. Я просто хотел еще немного полежать с тобой. Если мы что-то сейчас начнем, я точно опоздаю. Не думаю, что старшие члены совета директоров будут этому рады. —

Грейсон быстро целует меня в губы и вскакивает с кровати, чтобы одеться. — Мой водитель привезет мне костюм, так что переоденусь по пути, — подмигивает он.

— И когда мы снова увидимся? — дуюсь я.

— Ну, мне, наверное, придется поехать уехать в Нью-Йорк днем, чтобы надавить на компании, на которые мы нацелены, но к пятнице должен вернуться. — Компания, которой управляет Грейсон вместе со своим отцом, в последнее время отнимает у него много времени. К счастью, его ассистент-выпускник помогает делать так, чтобы все шло как надо. — Я все возмещу, детка. — Грейсон еще раз меня целует, а потом исчезает.

Я иду в душ, позволяя горячей воде смыть все боли.

Когда выхожу из комнаты, Джордан сидит за стойкой с какой-то книгой по математике. Она закусывает губу, концентрируясь и работая над формулами.

— Что делаешь?

— Напоследок подучиваю для этого идиотского занятия по статистике. Я откладывала подготовку насколько могла, а теперь мне это аукается, — выдыхает она. А потом с хлопком закрывает учебник. — Ну, я готова, как могу, поэтому погнали. Прости, не успела сделать тебе утренний кофе. — Я иду к кофеварке и достаю две капсулы «Старбакс Блонд Веранда». Потом беру наши походные кружки из посудомойки.

— Не волнуйся.

— Итак, вчера?.. — начинает она.

— Оу, — стону я. — Вы нас слышали.

— Детка, мы слышали тебя. Я думаю, от твоего крика у нас у всех трусики стали мокрыми, ну, кроме Бэйли, ей было капец как противно, — смеется она. — Черт, этот мужчина умеет потрясти. Мне пришлось звонить Тревору после этого, чтобы устроить секс по телефону и помастурбировать, — дразнит она.

— Перебор, Джордан. Ужас!

— Эй, если ты можешь заставлять нас слушать, как кончаешь, то можешь и слушать, как я сама довожу себя до оргазма, — усмехается она. Как стыдно-то. Могу представить, как будут смотреть на меня девчонки при следующей встрече. Очко в пользу Грейсона. Извращенец.

* * *

Я сижу на занятии по экономике, довольная, что этот день такой короткий. Может, схожу в библиотеку посмотреть информацию для своего проекта по маркетингу. Я отвлекаюсь от планов, когда заходит профессор и начинает готовиться к лекции. Я включаю ноутбук, чтобы делать заметки, но мое внимание привлекает всплеск разговоров справа от меня, когда я слышу имя Грейсона. Две девушки болтают о скандале в колледже.

— Я слышала, что профессора Майклза поймали на отношениях со студенткой. У них есть доказательства того, что он с ней спит, — говорит первая.

Какого хрена?

— Я тоже это слышала, — отвечает вторая. — Эми подрабатывает на факультете маркетинга и слышала, как другие профессора это обсуждали. Похоже, сейчас он в какой-то деловой поездке, но когда вернется, у него будет куча проблем.

Лиам, какого хрена ты сделал?

Я не могу дышать. Наверно, поэтому бывший избегал меня. Я чувствую, будто мне ударили под дых. Мне нужно найти его сейчас же. Я засовываю ноутбук и принадлежность в сумку и бегу по проходу к двери. Профессор недоуменно смотрит на меня, но начинает писать на доске. Я прибью Лиама. Когда я подхожу к спортзалу, он как раз выходит оттуда в другой стороны.

ГЛАВА 15

— Лиам, подожди, — кричу я. Он выглядит так, будто не хочет останавливаться, но сдается.

— Шивон, я не хочу сейчас говорить о том, что случилось. Я опаздываю на тренировку. У меня был месяц, чтобы подумать обо всем, и, хотя меня бесит, что ты встречаешься с профессором Майклзом, я не должен был тебе такого говорить. — Он даже выглядит виноватым.

— Тебя бесит, что я с ним встречаюсь, и ты решаешь еще больше меня наказать, пытаясь сделать так, чтобы его уволили. Если у него будут проблемы, значит, они будут и у меня. Ты этого не понимаешь?

— О чем ты говоришь? — Лиам останавливается на полпути и теперь внимательно на меня смотрит.

— Две девушки в моем классе обсуждали то, что Грейсон спит со студенткой. Очевидно, это главная новость в кампусе, и Грейсона ждет куча проблем, когда он вернется в город. Что ты наделал, Лиам?

Лиам выглядит озадаченным. Проводит рукой по своим уже спутанным волосам.

— Черт, Шив. Прости, но я этого не делал. Я не мог смотреть тебе в лицо после того, что наговорил и в чем обвинил, но никогда бы так тебя не обидел. Мне не нравится, что вы встречаетесь, но знаю, что без вовлечения тебя, на него доложить нельзя. Ты должна мне поверить. Я просто решил отступить. — Его глаза говорят правду.

Ну, если это не Лиам, то кто? Гребанная Ванесса. Она все-таки последовала за своими угрозами, что сделала в тот день в больнице.

Мне нужно связаться с Грейсоном. Мне нужно его предупредить. Дрожащими пальцами достаю телефон из сумки.

— Я могу что-то сделать, Шив? — Я и забыла, что Лиам стоит рядом.

— Эм, нет. Тебе нужно на тренировку. Может, поговорим позже. Прямо сейчас, мне нужно в этом разобраться.

— Хорошо, — неохотно отвечает он. — Увидимся позже.

Лиам уходит, но несколько раз оборачивается на меня. Я верю ему. Черт, это так плохо. И продолжаю набирать номер Грейсона, молясь, чтобы он не был на совещании. Звонок проходит после двух гудков.

— Алло, — отвечает ехидный женский голос. Я узнаю голос этой суки как угодно.

— Ванесса, дай телефон Грейсону, — требую я. Мне так хочется наехать на нее, но сначала нужно сообщить Грейсону о том, что происходит.

— О, привет Шивон, — мурлычет она. Гребанная пизда. Она по любому видела, что это я звоню. Какого хрена она делает с телефоном Грейсона, а уж тем более отвечает по нему? — Грейсон сейчас на совещании. Я могу передать сообщение?

Мне хочется кричать, но будь я проклята, если доставлю этой твари удовольствие.

— Просто скажи Грейсону, что я звонила, это очень важно, и чтобы он перезвонил мне как можно скорее.

Боже, мне просто хочется сказать ей, что я в курсе про ее дела. Она думала, что та пощечина была чем-то. Я так надеру ее тощую задницу.

— Я обязательно передам сообщение, — говорит Ванесса. Слышу сарказм в ее голосе. Она кладет трубку, прежде чем я могу хоть что-то сказать.

Черт. Мне нужна Джордан. Набираю ее номер.

— Че как, чика? — отвечает она с первого гудка. Я рассказываю ей о сегодняшних событиях. — Твою мать! Ладно, где ты?

— Рядом с футбольным полем.

Моя нервозность, кажется, передается по телефону.

— Шив, сделай глубокий вдох. Встретимся у моей машины. Я сейчас иду туда.

— Хорошо.

Мы заканчиваем разговор, и я пытаюсь успокоить свое учащенное дыхание. Что это значит для Грейсона? Он потеряет работу? Это просто убьет меня. Известно ли, что эта девушка — я? Быстро иду к машине, надеясь, что Джордан найдет решение для этого пиздеца. Мы встречаемся у машины, и она тут же обнимает меня.

— Все будет хорошо, Шив, — заверяет она.

— Откуда тебе знать, Джордан. — Она молчит, потому что знает, я права.

— Они знают, что эта девушка — ты? Может, это кто-то другой? — Я зыркаю на нее своим какого-хрена-взглядом.

— То есть, ты думаешь, что для него это обычное дело — трахать студенток? — рявкаю я.

— Конечно, нет. Прости. Это было грубо.

— Нет, все в порядке. Мне просто страшно. Я еще ничего не слышала, но девчонки из моего класса говорили, что у деканата есть доказательства.

— Интересно, слышал ли об этом Грейсон. Я знаю, что он в деловой поездке, но они точно оставили ему голосовое сообщение, или типа того. — Подруга покусывает свою губу, как делает обычно, когда о чем-то усиленно размышляет. — Нам нужно позвонить Бэйли. Может, она сможет рассказать о том, что в последнее время у Ванессы было на уме.

— А кто еще это мог быть, Джордан? Ты должна была видеть лицо Лиама. Я верю, что он этого не делал. А сейчас посмотрим на мотивы Ванессы. Я влепила ей пощечину у всех на глазах, рассказала всем о том, что она манипулирующая сука, Бэйли сейчас снова дружит с нами, несмотря на попытки Ванессы рассорить нас, а самое ужасное — она думает, что я увела у нее Грейсона. Динь-динь-динь, у нас есть победитель. И награду в номинации «Подлая мстительная сука» получает Ванесса, — убедительно говорю я. — Я тебе говорю, Джордан, ты просто не слышала довольство в ее голосе. Она специально не ответила на звонок с профессиональным этикетом. Хотела, чтобы я предположила худшее, но я сразу просекла.

— Она, наверно, мониторила его звонки, чтобы отвести от него тот капец, что уготовила. Я с тобой. Ванесса сделает что угодно, чтобы вцепиться в Грейсона. От нее так и прет отчаянием. Я должна была позволить тебе закончить начатое в клубе. Жаль, это закончилось бы с вами обеими за решеткой. — Джордан сейчас очень злая. — Идея, давай пригласим ее на один из наших маргаритных понедельников, а потом ты прикончишь ее.

Когда Джордан отъезжает от универа, набирает номер Бэйли и просит ее встретиться с нами у нас дома.

— Мне позвонить маме, чтобы это не застало ее врасплох?

Ох, мама будет так разочарована, особенно после всего этого фиаско с Лиамом.

— Не думаю. Не сейчас, по крайней мере. Не стоит ее зря беспокоить. Подождем и посмотрим, какой информацией обладают в колледже, и каков план у Грейсона.

Естественно, Джордан права. Поэтому она мне и нужна. Во время этого кошмара у кого-то должна быть голова на плечах. Меня тянет еще раз позвонить Грейсону, но прошел всего час. Мне просто нужно знать, слышал ли он что-нибудь, и что у него все в порядке. Это мой самый страшный кошмар. Когда мы приезжаем домой, Бэйли уже ждет на парковке.

— Мне так жаль, Шив. Это плохо. Нам нужно придумать план и срочно, — предлагает она.

Мы поднимаемся наверх, и Джордан заваривает чай с ромашкой. По ее словам, это поможет мне расслабиться, но не думаю, что это возможно.

— Давайте думать. Что нам пока известно? — Я пересказываю ей разговор двух девушек.

— Я думаю, что это Ванесса, — говорит Джордан с кухни. Бэйли сомневается.

— Мне просто не верится, что Ванесса сделала бы это с Грейсоном, — говорит она неуверенно.

— А как еще это объяснить? Или ты думаешь, что есть другая девушка. — Как только эти слова срываются у меня с губ, мне хочется взять их обратно.

— Конечно нет, — хмурится Бэйли. — Просто у нас мало подозреваемых. Одному из вас не причинить вред, чтобы это не коснулось другого. Так кто мог хотеть, чтобы вы оба страдали? — Ее ровные бровки вопросительно выгибаются.

— Ну, не думаю, что это был Лиам.

Бэйли знает, что случилось в тот день между Лиамом и Грейсоном.

— Ты уверена?

— По той же логике, это могла быть Ванесса.

— Но ты не можешь быть уверена ни в том, ни другом случае, — давит она.

— Наверно, нет, — признаюсь я.

Я достаточно уверена, что Лиам не делал этого, но не могу сказать с полной уверенностью. Ведь он может и не измениться.

— Мой голос все равно за Ванессу, — вставляет Джордан, — но и Лиам не среди моих любимых людей.

Мы сидим на полу вокруг журнального столика и пьем чай. Мы в тупике. Мой телефон звонит, заставляя почти выпрыгнуть из кожи. Это Грейсон. Слава богу.

— Боже мой, Грейсон, — начинаю я, но он меня перебивает.

— Малышка, я знаю. Только что прослушал сообщения. Пожалуйста, не волнуйся. — Его голос такой спокойный, а вот я далека от этого.

— Ты что, блин, надо мной издеваешься? Что было в сообщениях, Грейсон?

— Малышка, я не могу сейчас разговаривать. Я не один. После того, как ушел от тебя утром, сразу улетел в Нью-Йорк, но я стараюсь закончить с делами как можно скорее. — В его голосе слышится тревога. — О'кей, сейчас я вышел из офиса ненадолго. Слушай внимательно, любовь моя. Мне нужно, чтобы ты на пару дней сказалась больной и не ходила на занятия. Пусть Джордан берет для тебя задания, если это возможно.

Черт, это хуже, чем я думала.

— Что ты скрываешь, Грейсон?

— Детка, в деканате есть фотографии с прошлого семестра, как доказательства, что мы встречаемся. Со мной хотят встретиться, как только я вернусь, а тебе направили официальное письмо по адресу, указанному в твоих документах. Ты должна скоро его получить. Не появляйся в колледже оставшуюся неделю на случай, если сначала захотят поговорить с тобой, чтобы сравнить наши истории. Мы со всем разберемся, когда я вернусь. — У меня начинает жечь от слез глаза, но я сдерживаюсь ради Грейсона. Мы вместе в этом замешены, и я не хочу, чтоб он чувствовал себя еще больше виноватым. — Мне жаль, малышка, — говорит он.

Мое сердце разваливается на куски, и я не могу сдержать всхлип.

— Мне тоже жаль.

— Ох, малышка, пожалуйста, не плачь. Блядь! — кричит он. У него на заднем фоне раздаются мужские голоса, и Грейсон заверяет, что все в порядке. — Мне нужно вернуться на совещание, милая, но я позвоню тебе через пару часов. До тех пор, пожалуйста, постарайся успокоиться. Если у меня все получится ты не пострадаешь. — Он посылает мне поцелуй и кладет трубку.

Бэйли и Джордан смотрят на меня в ожидании деталей, но я просто падаю, сворачиваюсь в клубок и реву.

— Черт, это плохо, — подводит итог Джордан.

Она садится рядом со мной на колени, убирает волосы с моего лица, а Бэйли гладит по спине. Я совру, если скажу, что она не всплывала в моей голове в качестве подозреваемой. Вдруг, она сделала это, когда мы еще враждовали, а помирилась со мной лишь для того, чтобы скрыть следы, или из-за раскаяния? Мне нужно будет позже обсудить это с Джордан, а сейчас я постараюсь не делать лишних выводов. Девчонки помогают мне сесть на диван и успокоиться, чтобы пересказать слова Грейсона.

— Черт. Я знаю своего брата. Он на нож бросится, чтобы защитить тебя. Нам нужно найти способ, чтобы спасти вас обоих, если до этого дойдет, — говорит Бэйли.

— Интересно, какие у них есть доказательства. Но Грейсон прав, тебе нужно залечь на дно до его возвращения, чтобы вы вместе могли придумать план. Мне кажется, сначала захотят выслушать твою сторону, так как знают, что он в отъезде. Ты не должна позволять загнать себя в угол, — советует Джордан.

Я слушаю советы обеих, но мое сердце болит. Жизнь настолько несправедлива. Грейсон теперь даже не мой преподаватель. Меня просто убьет, если разрушат его репутацию или испортят мое положение в универе. Также пострадают чувства моей мамы и его семьи. Они намекали, что не хотели, чтобы он был со мной.

Твою мать. А вдруг это его отец сдал нас?

Так, ладно, во мне, кажется, проснулся любитель заговоров, но вдруг это был способ убить двух зайцев одним выстрелом? Его отец мог хотеть, чтобы Грейсон бросил меня, а потеряв свою работу в качестве преподавателя, он бы сфокусировал все свое внимание на компании. Мне нужно и об этой теории рассказать Джордан. Уверена, это обвинение Бэйли не очень воспримет, поэтому сейчас придется промолчать.

— У меня болит голова, поэтому я пойду прилягу. Может, мне и не придется притворяться больной, — неохотно говорю я. Джордан стирает слезы с глаз и кивает. — Спасибо, Бэйли, что так быстро пришла. Я ценю твою помощь.

— Конечно, — говорит она, махнув рукой. — Мы обсудим это еще, когда ты поговоришь с Грейсоном.

— Ладно, — соглашаюсь я, но не вычеркиваю ее из подозреваемых. Не хочу портить наше доверие, но правда в том, что кроме Джордан, любой может быть подозреваемым.

Я иду в свою комнату, закрываю занавески и раздеваюсь до белья. Зарываюсь под одеяло, на нем есть легкий запах Грейсона. Этого достаточно, чтобы меня слегка успокоить. Мне нужно верить, что мы с этим справимся. Любовь не непостоянна, она такая, какой мы ее делаем. Это просто еще одно препятствие на нашем пути к счастью.

* * *

Мой телефон звонит где-то в постели, и я пытаюсь его найти посреди запутанных простыней. Когда мне это удается, он перестает звонить. Это был Грейсон. Прошло три часа. Наверно, я устала и физически и морально. Я быстро нажимаю на его имя, чтобы перезвонить, и он отвечает после первого гудка.

— Привет, малышка, не вовремя позвонил? — Я смотрю на часы, начало восьмого, а значит, у него уже одиннадцатый час.

— Нет. Я просто вздремнула. У тебя, наверное, было то еще совещание.

— Прости. Одно совещание переросло в гигантское обсуждение стратегии, а потом плавно перетекло в ужин. — Грейсон протяжно выдыхает. — Я хотел тебя предупредить, но понимал, что отвлекусь из-за этого. Хватает и знания, что ты плакала, а меня рядом не было.

— Грейсон, я в порядке. Просто мне нужно было это выплеснуть. К тому времени, как ты вернешься, вся эта женская эмоциональная хрень будет закончена, — обещаю я.

— Твои чувства — не хрень, и я не хочу больше слышать, чтобы ты так говорила. Ты имеешь полное право быть напуганной и чувствовать боль. Хорошие новости в том, что у меня осталась лишь одна встреча завтра днем, а потом я прямиком к тебе. В это время завтра ты будешь у меня в объятиях. — От этой мысли становится так тепло, и я улыбаюсь впервые с тех пор, как услышала эти слухи.

ГЛАВА 16

Джордан уже ушла на занятия, а мне стало так необходимо отвлечься от того ада, в который превратилась моя жизнь. Изготовление мыла — проверенный метод расслабиться, поэтому я иду на кухню и достаю ингредиенты, которые мне потребуются для болгарского лавандового мыла. Мне нравится свежий аромат и успокаивающий эффект лаванды. Я подключаю телефон к беспроводным колонкам, которые Джордан всегда хранит на кухне. Сегодня мне хочется послушать музыку восьмидесятых, поэтому я выбираю этот плейлист. По комнате разносится Билли Айдол — Eyes without a face, я закидываю капсулу с ромашковым чаем в аппарат, так как если выпью бокал вина в одиннадцать утра, то точно буду алкоголиком. Добавив лаванды в чай, продолжаю готовить мыло. Когда готов один кусок, я вновь ищу, чем бы загрузить голову.

Плюхнувшись перед телевизором, листаю список записанных программ в поисках какого-нибудь бессмысленного реалити-шоу. Ничего не найдя, наконец, останавливаюсь на «Реальном мире» на Нетфликсе. Ирония очевидна. Я мотаю до двадцать первого сезона, так как он кажется наиболее интересным. Когда Джордан возвращается в два часа с занятий, там она меня и находит в полусонном состоянии.

— Похоже, у кого-то был продуктивный день, — смеется она.

— Эй, я мыло сделала, — защищаюсь я.

— Об этом я и говорила. Я еще у дверей услышала запах лаванды, — сильнее смеется она. — Уж точно не о твоем овощеподобном состоянии перед «Реальным миром».

На этот раз я смеюсь вместе с ней.

— Да, мне вроде как нужно было отвлечься, — признаюсь я.

— Когда Грейсон должен приехать? — интересуется она.

— Около семи или восьми вечера. А что?

По лицу подруги можно понять, что она что-то замышляет.

— Мы с тобой отправляемся в «Лэндинг» в спа отдохнуть, — улыбается она.

— Джордан…

— Не надо мне тут «Джорданать». Все решено. Иди, одевайся.

Как бы мне не хотелось признаваться, но массаж сейчас был бы очень кстати.

Я быстро переодеваюсь в джинсы, высокие ботинки и прикольный топ, так как мне известен наш маршрут. На этот раз меня не застанут в непотребном виде. Я хватаю сумку, и мы отчаливаем. Дорога к отелю наполнена разными песнями, спетыми мимо нот. Мне нравится, когда Джордан знает, что мне нужно. Как только мы приезжаем и переодеваемся в халаты, подруга подает мне идею снова сделать бразильскую эпиляцию.

— Что они блин добавили в твою воду? — Показываю я пальцем на напиток, который в начале выдали нам девушки. — Мисс, мисс, — приторно говорю я, — мне кажется, в ее напитке слишком много крэка.

Джордан смеется так громко, что было бы стыдно, если бы не было так пофиг. Я допиваю напиток, потому что, давайте признаемся, мне нужно то, что в ее бокале.

— Пойдем. Ты меня позже поблагодаришь еще, и Грейсон тоже, — подмигивает она. Это подмигивание так похоже на Грейсона, что мне становится смешно.

— Ладно. — Эпиляция точно послужит еще тем отвлечением.

Джордан улыбается от уха до уха, ведь ей удалось уговорить меня без особых хлопот.

— Давай подготовим тебя для твоего мужчины. Моему Тревору лучше поторопиться и приехать в гости, а то я заменю его, — шутит она.

Я знаю, что это все шутки. Тревор только начал работать на новом месте в Санта-Монике, поэтому не может себе позволить брать отгулы. Она просто скучает по нему.

— Правильно. Подготовь меня, а потом будешь жаловаться на трахофест, который будет проходить в моей комнате, — говорю я, чисто чтобы шокировать ее. Миссия выполнена. Рот Джордан открыт как у рыбы. Я подхожу к ней и закрываю его пальцем. — Это отучит тебя намекать на мою сексуальную жизнь. — Очко в мою пользу. Не знаю, сколько очков у нее, но мне все равно, я их не считаю.

— Р-р-р, Грейсон делает из тебя проказницу. Молодец, Грейсон. — Она показывает большой палец, и мы смеемся. Люди вокруг точно подумают, что мы чокнутые.

Массажистки приходят, чтобы забрать нас на сеанс, и мы расходимся по разным комнатам. Мне дают подышать парами, а потом укладывают лицом вниз в отверстие в столе. Маленькая азиатка вжимает костяшки в мою спину, это просто божественно. Это последнее что я помню, перед тем как провалиться в сон.

Вскоре женщина будит меня, так как массаж окончен. Следующая остановка — бразильская эпиляция. Тут не помешает немного вина. Мастер выглядит так же мило, как и предыдущая. Она улыбается и кивает мне. Возможно, она — скрытый садист, которую радует боль, которую я сейчас испытаю. А меня кем это делает, спросите вы? Чертовой мазохисткой, которая настолько сошла с ума, что делает это во второй раз. Я впиваюсь ногтями в кожу и закусываю губу, а мне говорят, что боль только у меня в голове. Ладно, дамочка, как скажете.

— Вот видите, вы выглядите прекрасно, такая гладкая, — говорит она.

Цвет моей кожи — раздраженно-взбешенно красный. Я благодарю ее и иду в зону отдыха, где находится Джордан. Она лежит на одном из кресел, попивая коктейль.

— Сделала? — спросила Джордан.

— Если ты говоришь о моей ху-ха, тогда да, сделала.

— И мы снова откатились назад. Ты так хорошо справлялась с пошлостью. Тебе еще учиться и учиться, — отчитывает она меня.

— Ой, да заткнись, — говорю я, шлепая ее по плечу.

— Немного лучше, но мне нужно будет предупредить Грейсона о предстоящем ему фронте работ.

Джордан весь день была Мисс Хохотушка, это заразно, и я тоже смеюсь как дурочка.

* * *

Вернувшись в квартиру, мы замечаем лимузин Грейсона рядом с местом для парковки Джордан. Черт, я, кажется, пропустила его звонок. Достаю телефон, который до этого поставила на беззвучный, и, так и есть — у меня пять пропущенных вызовов от него. Водитель открывает Грейсону дверь, едва мы паркуемся. Я бегу к нему с большим желанием извиниться.

— Прости, пожалуйста, Грейсон. Мы были в спа, и я забыла включить звук на телефоне.

— Все хорошо, любимая. Я рад, что ты смогла расслабиться. — Он одними губами произносит «спасибо» Джордан и ведет нас к лимузину. — Я забираю тебя с собой, — говорит он мне в качестве объяснения.

— У меня нет с собой одежды.

— Мы купим новую, — предлагает он.

— Не начинай. Дай сбегать по-быстрому наверх, вернусь раньше, чем успеешь заметить, — возражаю я.

— Ладно. Пожалуйста, поторопись, дорогая.

Как я и говорила, управилась за десять минут.

Пока я собирала вещи, Джордан сказала, что позовет девчонок в гости, чтоб я не чувствовала себя плохо, оставляя ее. У лимузина Грейсон стоит на том же месте, где я его и оставила. Он целует меня в макушку, а потом помогает сесть в машину. Мою сумку он отдает водителю Стэнли, а потом садится ко мне. Тишина заполняет салон, никто не хочет разрушить наш любовный пузырь из-за тех проблем, что нас ждут. Грейсон просто обнимает меня, а я наслаждаюсь его запахом.

Мы приезжаем к его дому, и он берет меня за руку. Этот маленький жест успокаивает мое сердце. Боже, я так люблю этого мужчину. Мы заходим на кухню, он усаживает меня за кухонную стойку.

— Ты хочешь сначала поесть или поговорить?

Я качаю головой.

— Я хочу побыть в нашем пузырике еще подольше, малыш.

— Пузырике? — Его сексуальная бровь удивленно выгибается.

— Да. Пузырь для Шивон и Грейсона, где кроме нас нет больше никого. Никакие проблемы не могут проникнуть в наш пузырь.

— Хм-м, понятно. А трах может проникнуть в этот пузырь?

Все. Я хохочу так сильно, что могу описаться.

— Да, извращенец. Секс в нашем пузыре есть.

— А я не говорил про секс. Я довольно конкретно выразился, сказав слово «трах», — дразнит он.

— И в чем же разница, о всемогущий сексперт? — Я пытаюсь сдержать смех, так как Грейсон все это уже объяснял.

— Ну, — говорит он с подобающим английским акцентом. — Секс — скучный. Трах — первобытный, дикий, все сразу становится грязным, беспорядочным, острым… В общем список бесконечен. Мне продолжать? — Грейсон усмехается, и мне хочется убрать с его лица эту ухмылку поцелуями.

— Извращенец, — обвиняю я.

— Ты любишь этого извращенца. Особенно, когда я заставляю тебя кричать на весь дом.

— Я люблю тебя, даже когда ты этого не делаешь.

Мой мужчина быстро меня целует и шлепает по попе.

— Давай мы тебя накормим, чтоб я смог заняться тобой, — говорит он.

Как я люблю, что Грейсон может отодвинуть в сторону все неприятности, что стоят перед нами, и просто быть со мной, в этот момент. Он дает мне время морально подготовиться к предстоящему урагану дерьма. Буквально, затишье перед бурей.

— Итак, однажды маленькая птичка мне принесла, что твоя любимая еда — итальянская, если быть точнее, курица под пармезаном, — говорит он, доставая ингредиенты из шкафа и холодильника.

— Да, у этой птички иногда просто длинный язык, но в данном случае, это нормально, — говорю я о Джордан.

Наблюдаю, как Грейсон открывает упаковку с куриным филе, а потом достает сковороду, чтобы поджарить его. Мы болтаем о наших хобби, любимых времяпрепровождениях, местах, где хотели бы побывать. Париж — на вершине моего списка. Грейсон обещает отвезти меня после выпуска, и я улыбаюсь как Чеширский кот. Мы попиваем дорогое белое вино, и клянусь, от двух бокалов у меня почти сносит крышу. Мы ужинаем, и Грейсон относит меня в кровать. Раздевает меня до белья. На этом мои воспоминания об этом дне заканчиваются.

* * *

Грейсон сидит на краю кровати с подносом в руках.

— Любимая, просыпайся. Тебе нужно поесть, а потом нам надо поговорить.

Я стону и сажусь, от чего он смеется. Любимый проводит руками по своим влажным волосам, я вижу, что он уже одет в костюм. Затем передает мне поднос, на котором приготовленные им омлет, тост и кофе. Я начинаю сразу с кофе, чтобы побыстрее проснуться. Не понимаю этих жаворонков.

— Уже десять утра, милая.

— Упс, походу я произнесла это вслух.

— Значит, наш пузырь лопнул? — Я пью кофе, знаю, нам надо поговорить.

— Боюсь, что так, — говорит Грейсон и снова проводит руками по волосам.

— Прости, секс вчера в наш пузырь не заглянул.

— Трах, не секс, детка, и да, ты была довольно уставшей. У тебя был напряженный день, и тебе было нужно отдохнуть.

— Еще и перепила, — напоминаю я ему.

— Это тоже, — усмехается он. — Итак, что тебе уже известно? — Его тон сразу стал серьезным.

— Да почти ничего. — И рассказываю ему о слухах.

— Я должен встретиться с деканом в административном отделении примерно через час, и после у меня будет больше информации. Судя по оставленному мне сообщению, у них есть фото нас вместе. Мы в этом городе никуда не ходили вдвоем, поэтому я не знаю, насколько подозрительными могут быть фотографии. Может быть, нам удастся объяснить это все как простое совпадение, поэтому я не хотел, чтобы они сначала нашли тебя.

— Ты не думаешь, что, если я внезапно заболею, когда меня будут искать касательно потенциального скандала, это будет выглядеть подозрительно? — Я на самом деле об этом раньше не думала.

— Может быть, но лучше так, чем застать врасплох, не зная, какие у них есть доказательства. Ты много можешь потерять. — Грейсон встает и начинает ходить по комнате. — Я найду способ все исправить, детка. Обещаю.

— Грейсон, а как же ты? Ты тоже можешь много потерять. В этой ситуации я не была невинной жертвой. Мы оба знали, чем рискуем. — Меня расстраивает то, что мой мужчина взваливает на себя всю вину. Он действовал не один.

— Меня больше беспокоит твое будущее. Я могу потерять работу, но я первый вице-президент в компании, в которой еще являюсь и наследником. Меня просто убьет быть причастным к разрушению твоего будущего.

Грейсон подходит к окну и раскрывает шторы, чтобы впустить солнечный свет. Гнев волнами расходится от него. Я встаю и подхожу к нему, обнимая за талию сзади.

— Мне будет также больно, если буду причастна к тому, что ты потеряешь работу, вне зависимости от того, является ли она для тебя необходимостью для существования. Тебе нравится преподавать, давать знания людям.

У меня наворачиваются слезы, начинает накрывать удушающий страх. Грейсон разворачивается и стирает слезы, пока они не стекли по щекам, и обнимает меня. Он целует меня в макушку и просит не беспокоиться.

— Я все исправлю. Пожалуйста, не волнуйся. У меня много связей, малышка. Мне просто нужно увидеть, какие у них есть доказательства, и что с этим можно сделать. — Любимый приподнимает мое лицо и целует в губы. — Мне пора на эту встречу, а ты доедай и отдохни. Я скоро вернусь с дополнительной информацией.

За Грейсоном закрывается дверь спальни, а следом уходят и остатки храбрости. Я отодвигаю поднос и сворачиваюсь под одеялом, хранящим его запах. Слезы текут сильнее, превращая меня в рыдающее нечто. Почему жизнь такая несправедливая? Мы с Грейсоном и так через многое прошли, чтобы найти путь друг к другу. Но боже, если есть какая-то шкала баланса хорошего и плохого, то в мою сторону давным-давно не поступало ничего хорошего. Я заслуживаю счастья, черт побери. Я люблю Грейсона и хочу, чтобы у нас был шанс. Вся эта ситуация непонятная. Кому помешали наши отношения? Я не получала никаких привилегий, да Грейсон-профессор даже строже ко мне относился.

Вдобавок ко всему, я не знаю, кому можно доверять. Главная подозреваемая — Ванесса, но и других нельзя сбрасывать со счетов. Я не могу позволить себе расслабиться. Мне хотелось утром поделиться своими подозрениями с Грейсоном или обсудить то, что Ванесса отвечает на его телефон, но момент оказался неподходящим. Он выглядел таким отстраненным. Мой любимый очень умный, поэтому я уверена, что у него уже есть гипотезы, похожие на мои. Я подожду, что он узнает на этой встрече. Надеюсь, все уляжется. Маловероятно, но все равно надеюсь. Подумываю позвонить маме, но решаю продержаться чуть дольше.

ГЛАВА 17

Я просыпаюсь из-за двух крепких рук, которые обнимают меня за талию.

— Проснись, любимая, — говорит Грейсон, прижимая меня к себе.

Я поворачиваюсь в руках любимого и изучаю его лицо, отчаянно пытаясь увидеть признаки того, что все будет хорошо. В глубине лазурных глаз Грейсона отражается грусть, и понимаю, что можно не надеяться. Он целует меня в лоб так нежно, будто пытается принести мне комфорт, но эти попытки тщетны. Просто скажи уже все прямо.

— Что они сказали? — спрашиваю я. Мое горло и нос заложены после рыданий.

— Все нехорошо. У администрации есть фото, как ты заходишь в отель «Бэль Эйр» и «Фор Сизонс», а так же, как прихожу и ухожу я. Это можно бы объяснить как совпадение, но есть еще фото, как ты садишься ко мне в машину, когда мы ездили в Сан-Франциско, и недавние фото тебя здесь.

— Какого хрена?

— Кто-то очень давно за нами следил, детка, собирая улики. В деканате хотят, чтобы ты явилась сегодня, или тебя исключат. Похоже, тебе отправили электронное и обычное письмо с вызовом на собеседование. Внезапная болезнь их не одурачила. Мне так жаль, милая. — Грейсон пытается встать с кровати, но я удерживаю его.

— Пожалуйста, Грейсон. Просто обними меня, — молю его.

Мой мир кажется таким шатким, мне нужно, чтобы он заверил меня, что все будет хорошо.

Грейсон крепче прижимает меня к себе, но взволнованное лицо выдает его чувства.

— Мне так жаль, что я втянул тебя в это. Черт побери, — ругается он. Потом переворачивается на спину и проводит руками по волосам. — Просто скажи им правду. Я подошел к тебе в клубе. Очень тебя хотел. Предложил соглашение.

Мне больно от того, что Грейсон не видит нашего равного участия во всем.

— Ты сказал им о нашем изначальном соглашении?

— Нет, но мне кажется, ты должна сказать. Это покажет, что я чертов извращенец, который хотел использовать тебя для секса. Твоя наивность была мне на руку, позволив мне использовать твою страсть ко мне против тебя, — сказав, Грейсон вскакивает с кровати и из моих объятий.

— Именно это ты и чувствуешь? — спрашиваю я дрожащим голосом.

— Да, — просто отвечает он, но, не поворачиваясь и не глядя на меня.

Мое сердце бьется об грудь от таких негативных слов. Почему Грейсон пытается ранить меня? Мне нужно уйти отсюда сейчас, иначе сорвусь. Слезаю с кровати, а Грейсон выходит из комнаты. Нахер его! Быстро одеваюсь во вчерашнюю одежду, которая лежала сложенной на стуле. Не знаю, где моя сумка с вещами, и мне плевать.

Сваливаю к чертям отсюда. Да, Грейсону больно, я это понимаю, но и мне тоже. Не хочу просить Джордан, но черта с два позволю Грейсону или его водителю везти меня куда-либо.

Не знаю здешнего адреса, разберусь, когда выйду. Я вызову такси, когда узнаю, где, черт возьми, нахожусь. Выбегаю из спальни, не желая смотреть в сторону Грейсона, но и двух шагов не успеваю сделать, когда он оказывается на моем пути, блокируя дверь.

— Шивон, подожди, — просит он.

— Пошел на хер, бесчувственный сукин сын. Думаешь, тебе одному больно и грустно? Думаешь, можешь обратно понизить меня до твоего обычного секса без обязательств? Если так, то ты херов идиот, — кричу ему.

Я просто вне себя. Слова на «х» явные показатели моей ярости. Грейсон бросается ко мне и поднимает так, будто я пушинка.

— Ты не можешь уйти от меня. Прости меня. Я с ума схожу, потому что не могу позволить моим неосмотрительным поступкам затронуть тебя. — Он прижимает меня к стене, утыкаясь лицом мне в шею.

— Ну, я рада, что ты можешь охарактеризовать наши отношения как один большой неосмотрительный поступок. Позволь мне облегчить это для тебя, — рычу я.

— Нет. Черт! Я неправильно это объясняю. Сначала все это, признаю… влечение было чисто сексуальным. Мне нужно было завладеть тобой так же, как ты хотела использовать меня, чтобы забыть Лиама. Я не ожидал, и чертовски точно не был готов к тем чувствам, что ты во мне пробудила. Не думал, что влюблюсь в тебя, Шивон. Ты должна мне поверить. Ты должна знать, что все, что сказал в комнате, я не чувствую так на самом деле.

Он смотрит на меня, его дыхание касается моих губ.

— Мне нужно, чтобы ты сказала, что это я преследовал тебя. С остальным сам справлюсь. Я уже так им и сказал, но нужно, чтобы ты подтвердила мои слова о том, как мы встретились и связались. Затем сделаю так, что все кончится, но для этого ты не должна пытаться меня спасти. — Я согласно киваю, но знаю, что сделаю не так. Грейсон хочет, чтобы я рассказала правду, и именно правду декан и услышит. — Пожалуйста, прости меня. Я не могу тебя потерять. Не ты расстраиваешь меня — я сам, не сказал бы, что был осторожен с нами. Может я и не должен был втягивать тебя, так как ты была моей студенткой, но вот такой я эгоистичный ублюдок.

— Если ты хочешь, чтобы я простила тебя, ты должен закончить всю эту хрень «это моя вина». Мы оба решили игнорировать запрет на личные отношения из-за своих целей. Ты действовал не один. Я хотела этого не меньше тебя, вне зависимости от того, как все в начале испортилось.

Грейсон смотрит мне в глаза, а потом приближает свое лицо к моему.

— Хорошо.

Вот оно. Грейсон не спорит со мной. Вместо этого захватывает мои губы в нежном поцелуе, будто пытается выразить в нем все свои оставшиеся чувства — боль, раскаяние, возможно даже сожаление. Он говорит, что все исправит, и я надеюсь, что у него это получится.

* * *

Я поднимаюсь по ступенькам к офису декана и сердце начинает биться быстрее. Грейсон отправил своего водителя отвезти меня домой, так как ему самому надо было в офис. Мы оба согласились, что было бы неразумно появляться в кампусе в лимузине, поэтому я сказала, что позаимствую машину у Джордан. Подруга хотела поехать со мной, но сомневаюсь, что ей бы разрешили зайти со мной, поэтому мы увидимся после разбирательства. Сейчас, у офиса декана, понимаю, что до ужаса боюсь. Стучу в дверь в ожидании разрешения войти в свой собственный ад. Доктор Грир приглашает меня внутрь и предлагает сесть. Он прямолинеен, и сразу говорит, что меня обвиняют в личных отношениях с профессором, пока я была его студенткой.

— Что вы ответите на это обвинение, мисс Галлахер? — Его строгое лицо нервирует меня.

— Признаю, что была в отношениях со своим профессором.

— Была? Вы отрицаете, что и сейчас являетесь в отношениях?

Черт, Грейсон не говорил, как на это ответил. Его слова «просто скажи ему правду» всплывают в памяти. Если я солгу, то мои слова могут противоречить его словам и испортить все. У меня не остается выбора, кроме как быть честной, как и говорил Грейсон.

— Нет. Мы все еще вместе. — Я тереблю кусочек нитки на джинсах, надеясь, что не рою еще большую могилу для себя.

— Вам была известна политика университета о запрете личных отношений в то время, когда вы связались с профессором Майклзом?

— Да, сэр.

— Мне нужно, чтобы вы подробнее об этом рассказали. Объясните, почему вы решились на отношения, которые нарушали этот запрет, и рискнули своим будущим в нашем университете? — Слова доктора Грира, как удар под дых. Он прищуривается и наклоняется ближе.

Стоит ли мне раскрывать истинный ход моих мыслей, что заставил меня пойти всему наперекор? С личной точки зрения, это будет слишком, но мне нужно, чтобы он понял, что я не какая-то дрянь, которой хотелось трахнуть профессора.

— Честно? — начинаю я.

— А есть другой вариант? Вы хотите обмануть меня? — Он вопросительно выгибает бровь.

— Нет, сэр, — сглатываю я.

— Хорошо. Я думал, мы хорошо начали, со всей честностью, так давайте продолжим в том же духе. Продолжайте.

Я начинаю с расставания с Лиамом, как меня это просто убило. Объясняю, что не хотела ничего чувствовать, в отчаянии желая, чтобы боль ушла. Грейсон был привлекательным, зажег во мне искру. Это короткое отвлечение помогло отвести мысли прочь от Лиама. Но мне нужно было больше. Я была согласна на свободные отношения с Грейсоном, так как не хотела других серьезных отношений. Лиам испортил мое представление о существовании любви. Мне было все равно, что Грейсон был моим профессором. Мне просто хотелось тех чувств, что он вызывал во мне, от чего боль от расставания с Лиамом потихоньку проходила.

— Кто предложил эти «свободные отношения»? — спрашивает доктор Грир, показывая пальцами кавычки. — профессор Майклз подошел к вам? — Декан смотрит на меня с явным отвращением, откинувшись на спинку кресла, и начинает потирать щетину на подбородке. Могу представить, что он обо мне думает, но мне нельзя отступать. Колени начинают дергаться, пока я продолжаю рассказ о первой встрече с Грейсоном вне универа.

— Мы сталкивались несколько раз из-за его сводной сестры, Бэйли, потому что она — хорошая подруга моей лучшей подруги. Она устраивала вечеринку у бассейна в доме своих родителей, и там я впервые встретилась с Грей… то есть, с профессором Майклзом вне универа. Мне кажется, влечение было взаимным, но мы его проигнорировали. Еще раз мы встретились на другом его семейном событии, но до другой встречи на дне рождения Бэйли мы никак не реагировали друг на друга. — Мне кажется, я слишком много рассказываю, но остановиться не могу. Мне нужно, чтобы декан увидел картину полностью, как у нас с Грейсоном все начиналось. Не позволю ему думать, что Грейсон был еще одним профессором-извращенцем, соблазнившим меня спать с ним. Рассказываю, как Грейсон тем вечером пришел ко мне и извинялся за то, как обидел меня, отвергнув. Он пытался поступить правильно. Грейсон объяснил, как тяжело ему было держаться от меня подальше, и что выбор полностью за мной. Как отправилась к нему на следующий день, трезвой и желающей. Не появись я в его отеле, с его стороны не было бы больше никаких преследований и предложений.

Доктор Грир просто кивает головой в нужных местах, но не могу понять, о чем он думает. Его брови неодобрительно хмурятся, и мне кажется, что я делаю только хуже. Я покусываю нижнюю губу и впиваюсь ногтями в ладони, меня накрывает настоящим страхом.

— Профессор Майклз когда-нибудь показывал вам задания и материал вне классной комнаты? — Декан щурится на меня, выискивая признаки вранья.

Я ждала, пока это обвинение поднимет свою уродливую голову. Рьяно качаю головой от абсурдности его вопроса.

— Конечно нет! Он был даже строже чем к другим!

— Как это? — интересуется декан.

Я рассказываю, как как-то опоздала на занятие, и была наказана. Грейсон никогда не позволял мне нарушать правила из-за наших отношений. Я также рассказываю, что Донован всегда контролировал все экзамены. Декан спрашивает, была ли я в отношениях с другими профессорами, и я отрицаю. Он вообще меня слушал?

— И каким по вашему мнению должно быть ваше наказание за целенаправленное нарушение правил? Что бы вы сделали на моем месте? — Он встает и обходит стол, опираясь на его край. Между нами меньше полуметра, и от этой близости у меня на висках выступает пот. Его глаза — холодные и пронизывающие, вне сомнений, он пытается напугать меня. Как мне, черт побери, ответить на этот вопрос? Не хочу предлагать ему варианты, которые несопоставимы с моим обвинением, но и, черт возьми, не подам идей, как заставить меня платить по полной.

— Не знаю, сэр, — отвечаю я неохотно.

Он наклоняется еще больше, останавливаясь в нескольких дюймах от моего лица. Я сглатываю комок в горле. Он играет со мной, наслаждаясь моим дискомфортом.

— Хм-м, — мычит он. — Этот ответ говорит о том, что вы мало думали об этом во время своего… — Он делает паузу для максимального эффекта. — Как вы это назвали? Сексуальным лечением? — Он смотрит на меня в упор, а я пытаюсь не отводить взгляд.

Я не так это назвала, придурок. Не удостаиваю ответом его риторический вопрос. Вместо этого смотрю ему в глаза, пока мои колени отплясывают в два раза быстрее. Доктор Грир вопросительно выгибает бровь, а потом выходит из моего личного пространства. Говорит мне, что у него остался один последний вопрос, и с облегчением делаю вдох. Я должна была догадаться, что каким это тоном было произнесено, что этот последний вопрос будет просто полнейшим ударом.

— Вы готовы расстаться с профессором Майклзом, если это поможет изменить ваше наказание с исключения на отстранение?

Твою мать. На все предыдущие вопросы я до сих пор отвечала со всей честностью. Декан чувствует мое колебание и набрасывается:

— Позвольте перефразировать вопрос, мисс Галлахер. Вы готовы выбросить свой академический статус ради Грейсона?

Почему-то, то, как декан назвал Грейсона по имени, а не профессором, возвращает мою ситуацию от событий прошлого семестра к данному моменту. Мне действительно позволят закончить оставшиеся месяцы и выпуститься после такого устрашающего выступления? Его вопрос полностью нормальный, не могу поверить, что позволила любви затуманить мне разум до этого момента.

Ответ на этот вопрос должен быть простым, но сердце болит от мысли расставания с Грейсоном. Логичный ответ прост. Я не могу выбросить все то, над чем до сих пор работала, да и маму разочаровать не могу. Она стольким пожертвовала и столько вложила, чтобы я смогла получить образование. Моя жизнь полный отстой. Любовь не жестока… что не скажешь про жизнь.

— Я выберу образование, — отвечаю я.

Мои губы дрожат, а слезы жгут глаза. Мне просто нужно продержаться подольше. Не могу позволить доктору Гриру увидеть, насколько это решение разрывает мне сердце.

Он с неуверенностью смотрит на меня.

— Я ценю вашу честность, мисс Галлахер. Сейчас начнется расследование, дабы подтвердить, что ваша оценка была заслуженной, и что у вас не было никаких других проступков, — ровным голосом говорит он. И снова мир вокруг меня сотрясается.

— Да, сэр, — отвечаю я.

— Я посмотрел на вашу успеваемость — у вас идеальные оценки. Однако на данный момент, не могу ничего сказать. После завершения расследования состоится встреча с дисциплинарным комитетом, и мы примем решение, что делать дальше.

— Да, сэр, я понимаю.

Доктор Грир отпускает меня взмахом руки, и я быстро убираюсь за дверь. Хоть его последний вопрос и был проверкой реальности, я все еще понятия не имею, что будет дальше. Просто рада, что это выпытывание в его кабинете закончилось.

Я отказываюсь терять Грейсона и отказываюсь быть исключенной из университета. В голове всплывает куча сценариев, как все может обернуться. Что случится в худшем случае, если комитет решит меня наказать? Конечно, они не могут стереть все записи о моих занятиях, может только тех, что вел Грейсон. Если меня исключат сейчас, я не получу аттестацию по тем курсам, что идут сейчас, и это погубит мой, с трудом заработанный средний балл. Не говоря уже о том, что не смогу получить диплом. Мне придется перевести те занятия, что получится, и потратить еще больше денег, чтобы заново пройти те, что не получится. На моем имени, возможно, будет стоять черная метка. Примет ли меня другой университет? Мне придется уехать домой и находится вдали от Грейсона. Доктор Грир специально организовал эту встречу о моей роли, оставив в тайне возможное наказание Грейсона. Я знаю, Грейсону самому предстоит встреча с его собственной расстрельной командой, надеюсь без увольнения. В конце концов, потеряю ли я его? Мои мысли наполнены негативными последствиями. Мне просто нужно его увидеть. Я не откажусь от него ни за что.

Если меня заставят сделать этот выбор, то просто придется потерпеть несколько месяцев до выпуска. А пока что, пока принимается решение, проведу с ним как можно больше времени. Решаю отправиться в офис к Грейсону. По пути звоню Джордан и рассказываю о встрече с деканом. Ее беспокойство чувствуется сквозь телефон.

— А вдруг они следят за тобой? Вдруг, то, как вы с Грейсоном будете сейчас себя вести, это часть расследования? Вдруг доктор Грир пытался тебя предупредить?

Ох, все эти «вдруг».

— Надеюсь, что нет, Джордан, потому что отказываюсь терять и Грейсона и академический статус. Я сделаю правильный выбор, если мне его вообще предоставят.

ГЛАВА 18

Я подхожу к зданию «Michaels’ Enterprises». Гениально спроектированная архитектура больше похожа на современное искусство и простирается ввысь за пределы видимости. Вхожу в круглые вращающиеся двери, и меня останавливают, не успеваю я дойти даже до турникетов. Вестибюль огромный… декор посоперничает с пятизвездочным отелем. Секретарша, на вид лет тридцати пяти, жестом приглашает меня подойти к ее столу. Ее волосы цвета вороного крыла собраны в гладкий пучок, одета она в аккуратную облегающую юбку и блузку. Больше похожа на руководителя, чем на секретаря. Она спрашивает, как меня зовут, к кому я пришла, и назначена ли мне встреча. Когда я называю имя Грейсона, секретарша скептически смотрит на меня. Я в джинсах, волосы собраны в небрежный пучок, а вокруг лощенные деловые люди.Она не спускает с меня глаз и звонит по телефону. Затем объявляет о моем прибытии человеку на другом конце провода, и ждет одобрения отправить меня наверх. Я предполагаю, что она получает разрешение, потому что начинает оформлять мне временный пропуск. Наверное, было бы разумно уведомить Грейсона, что я уже в пути. Уже почти пять часов. Он мог уехать на целый день.

— Итак, мисс Галлахер, вы можете пройти. Проведите этим пропуском по турникету и поднимайтесь в офис на двадцать седьмом этаже. Секретарь наверху ожидает вас.

Благодарю ее за уделенное время и направляюсь в нужное место. Когда поднимаюсь на двадцать седьмой этаж и прохожу через стеклянные двери, меня приветствует пожилая дама… такая же лощеная. Она сообщает мне, что Грейсон заканчивает встречу за поздним ланчем и должен встретиться со мной через минуту. Она указывает на его кабинет среди трех других на этаже. Я сажусь и листаю страницы журнала Vogue, который лежал на столике. Дверь его кабинета приоткрывается, и пространство наполняется смехом Ванессы.

— О’кей, Грейсон, увидимся вечером. Веди себя прилично, — хихикает она.

У меня тут же волосы встают дыбом. Что это, черт возьми, такое? Вот я страдаю из-за решения, которое мне, возможно, придется принять, а он обедает за закрытыми дверьми с врагом. И что, черт возьми, она имеет в виду, говоря, что они увидятся вечером? Чтобы он вел себя прилично? Тьфу. Я должна просто уйти. Я встаю, чтобы сбежать, но выходит Ванесса, и наши взгляды встречаются. Она победно ухмыляется, и мне снова хочется выбить из нее все дерьмо. Но я поворачиваюсь и ухожу. Я до чертиков жму кнопку лифта.

— Мисс Галлахер, — слышу голос пожилой секретарши.

Я отказываюсь оглядываться назад. Еще раз нажимаю кнопку лифта. Если Ванесса хочет, чтобы у нее было хорошо, ей лучше не заходить со мной в этот лифт. Ей лучше, блядь, спуститься по лестнице или дождаться следующий.

Двери, наконец, открываются, но Грейсон слишком быстр. Он хватает меня и прижимает спиной к стене. Его грудь вздымается, а пристальный взгляд пронзает меня насквозь. Я вижу боковым зрением Ванессу.

— Отпусти меня, Грейсон. Закончи свое свидание. О, я забыла, ты запланировал его на сегодняшний вечер, — шиплю я.

— Черт возьми, Шивон. Просто остановись. Мы с Ванессой готовили презентацию для сегодняшнего делового ужина с новыми клиентами. Мы пропустили обед, поэтому заказали доставку.

— Так почему же она сказала тебе вести себя хорошо, — бросаю я вызов.

— Потому что я пошутил о том, как надеюсь, что они не будут слишком чопорными ханжами, чтобы насладиться юмором, который я привнес в презентацию. — Он умоляет меня взглядом, и я знаю, что, услышав его объяснение, не имею права злиться. Не помогает и то, что Ванесса все еще стоит рядом, получая удовольствие, вызывая сомнения.

— Отлично. Поговорим позже. Удачной встречи. — Я пытаюсь вырваться, и Грейсон реально рычит.

— Неуверенность плохо смотрится на тебе, любимая, — отчитывает он.

— Да пошел ты! — кричу я. Я знаю, что отчасти мое разочарование связано со всем этим испытанием.

— С удовольствием, милая, — говорит он, и прижимается своим ртом к моему.

Я этого не предвидела. Я толкаю его в грудь, но он не двигается с места. Его твердые как камень мышцы крепко прижаты к моей руке. Он прикусывает мою нижнюю губу, и когда я ахаю, скользит языком внутрь. Он скользит рукой ниже и касается моей задницы. Мое предательское тело растворяется в нем. Я не знаю, как ему это удается, но он переносит меня в царство настоящего момента, так что остальная чушь временно отступает на задний план.

Он углубляет поцелуй, и я не могу сдержать срывающийся с губ стон.

— Найдите комнату, — с отвращением говорит Ванесса, нажимая кнопку вызова лифта.

— Отличная идея, — отвечает Грейсон, прерывая наш поцелуй. Затем поднимает меня так, чтобы я обхватила ногами его талию, и несет меня в свой кабинет. Нужно видеть выражение лица Ванессы. Ухмыльнись этому, сучка.

— Грейсон, что ты делаешь?

— Прямо сейчас тебе нужен мой регулятор настроения, малышка. Это не может ждать. — О, боже милостивый. Секретарь отводит взгляд, когда мы проходим мимо. Я совершенно уверена, она знает, что сейчас произойдет. Он шлепает меня по заднице, и я вскрикиваю. Я знаю, что мое лицо пылает красным. — Глория, можешь идти. Увидимся в понедельник и обсудим мое расписание на неделю.

— Конечно, сэр. Наслаждайтесь оставшейся частью дня.

Думаю, что ее лицо краснее моего. Конечно, Грейсон ничего не замечает, просто несет меня в свой кабинет и закрывает дверь.

— Ты осознаешь, что только что чертовски смутил свою секретаршу? Она знает, что ты планируешь заняться сексом в своем кабинете.

— Полагаю, она знает, что я собираюсь «трахнуть» здесь свою девушку.

Его кабинет в два раза больше моей спальни. Современная мебель и современные технологии украшают пространство. Вид на город захватывает дух. Боюсь об заклад, ночью здесь еще красивее. Грейсон опускает меня на кожаный диван у окна, а затем опускается на колени и снимает с меня обувь.

Регулятор работает, а Грейсон еще даже не достал его. Я приподнимаю бедра, чтобы он смог стянуть с меня джинсы.

— Что, если кто-нибудь войдет сюда? — спрашиваю я, внезапно включив мозг, кто-то может нас услышать.

— Сегодня пятница, любимая. Все остальные руководители на этом этаже уже ушли. Глория ушла последней. Хотя, в любом случае, никто не посмеет войти без разрешения. — Улыбается он, продолжая раздевать меня. — Нам нужно поработать над твоим доверием, малышка. Я не знаю, как еще сказать, что хочу только тебя.

Как только я оказываюсь полностью обнаженной, Грейсон укладывает меня спиной на диван и раздвигает мои ноги. Я опираюсь на кофейный столик, пока он наслаждается видом. Окна от пола до потолка отбрасывают дневной свет на мое тело, но я отказываюсь прикрываться. Этот великолепный мужчина любит мое тело, и я начинаю принимать свою наготу вместе с ним. Он начинает раздеваться, и мне хочется облизать каждый сантиметр его тела. Грейсон поглаживает меня, приближаясь ко мне, и это зрелище чертовски возбуждает меня.

— Встань, — приказывает он. Я не упускаю едва заметное изменение его голоса. Мне нравится его доминирующая сторона. Я делаю, как говорит Грейсон, и он поворачивает меня лицом к городу внизу. Затем прижимает мою руку к стеклу и слегка раздвигает мои ноги. Черт возьми. Грейсон хочет, чтобы весь город смотрел, как он меня трахает. Мне недолго остается волноваться. Он входит в меня сзади, и это так чертовски приятно. — Приготовься, малышка, — предупреждает он.

Мужчина обхватывает одной рукой мою шею, а другой сжимает мои волосы в кулак. Он попеременно сжимает мою шею, слегка дергая меня за волосы и погружаясь в меня. От разной степени грубости у меня кружится голова, а перед глазами пляшут звездочки. Я прижимаюсь к нему задницей, наслаждаясь тем, как глубоко он входит.

— Черт, Грейсон, — кричу я.

Он ускоряет темп, и из него вырываются гортанные стоны. Грейсон ненадолго сжимает мою шею, а потом отпускает, и последующая за этим эйфория — то, с чем я никогда раньше не сталкивалась. Мои ноги начинают подкашиваться, и я кончаю так сильно, как никогда в жизни. Грейсон хватает меня за талию, крича от своего собственного освобождения.

— Блядь, это было грандиозно, — восклицает Грейсон. Я словно не чувствую костей. Что, черт возьми, это было? Грандиозно — это еще мягко сказано. Грейсон переносит меня на диван и укладывает нас обоих, прижав меня к своей груди. — Просто дыши и расслабься, малышка. Ты чувствуешь последствия временного удушья.

Он гладит меня по спине, и я позволяю себе полностью расслабиться. От этого оргазма, я словно под кайфом. Неописуемое чувство. Грейсон представляет тройную угрозу. Он великолепен, умен, богат, доминирует, трахается как жеребец, и у него в рукаве сексуальные уловки, чтобы полностью сделать зависимой. Хорошо, возможно, он представляет собой шестикратную угрозу. Я хихикаю над собственной оценкой.

— Что смешного, малышка?

— Ты представляешь шестикратную угрозу, — хихикаю я. Я смотрю на него сверху вниз, а он просто улыбается.

— Я рад, что ты так думаешь, малышка. И я весь твой, — говорит он, приподнимая бедра.

Он прижимается ко мне эрекцией, и я знаю, что мое время отдыха закончилось. Я сажусь ему на колени, и Грейсону не нужно приглашение. Он размещает себя у моего входа и скользит до основания. Я медленно раскачиваюсь, наслаждаясь тем, как член растягивает меня. Грейсон хватает меня за задницу обеими руками и входит глубже. Я наблюдаю, как выражение его лица сексуально искажается, и трусь о его основание. Он шлепает меня по ягодице, и от укуса боли я мгновенно становлюсь более влажной. Он понимающе улыбается. Сильнее насаживает меня на свой член, и я начинаю стонать его имя.

— Вот и все. Отпусти, малышка. Кончи со мной.

Грейсон наклоняет бедра своим фирменным движением, и я падаю через край. Он обхватывает меня обеими руками за талию, двигая бедрами и входя в меня.

— Блядь! — громко кончает он. Сейчас я действительно измотана. Мы несколько минут лежим неподвижно, а потом Грейсон встает, собирая свою одежду. — У меня ужин через час, малышка. Ты можешь присоединиться ко мне, — предлагает он, открывая шкаф и вытаскивая другой костюм.

— Я не хочу заставлять тебя опаздывать. Мне нужно будет пойти домой, чтобы принять душ и переодеться.

— Ты можешь принять душ здесь со мной, — говорит он, указывая на то, что, как я предполагаю, является ванной. — Я могу попросить Стэнли съездить в один из торговых центов неподалеку и…

— Грейсон, все в порядке. Серьезно. Извини за недавний срыв. Иди на свой ужин, а потом возвращайся ко мне.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — заверяю я.

— Хорошо, но сегодня вечером нам нужно обсудить, как прошла твоя встреча с доктором Грир. — Перемена в моем поведении выдает меня. — Все настолько плохо, да? Черт. — Я вижу, как он начинает выходить из себя.

— Он сказал, что они все равно должны провести расследование. У него пока не было для меня никаких ответов. Просто сосредоточься на своей встрече. Мы поговорим позже. — Я встаю и подталкиваю его в сторону ванной.

— Хорошо. Я постараюсь быстрее закончить встречу, чтобы вернуться к тебе, малышка, но прямо сейчас, пойдем в душ со мной.

Излишне говорить, что мы занимаемся сексом — или «трахаемся», как сказал бы Грейсон — в душе, после чего он моется с безумной скоростью. Поездка домой дала мне некоторое время поразмыслить о событиях дня и о том, как в ближайшем будущем все может измениться. Мой выпускной год был адским годом. У меня было достаточно волнений, чтобы хватило на всю жизнь. Если за разоблачением нас стоит Ванесса, что это значит для нас теперь, когда она стала свидетелем того, что мы все еще вместе? Ради бога, с таким же успехом он мог бы просто сказать ей, что ведет меня в свой кабинет, чтобы трахнуть. Что, если Джордан права? Что, если это является частью расследования? Что, если Ванесса скармливает им информацию?

* * *

Джордан прижимается к Тревору, когда я вхожу в квартиру.

— Смотри, кто удивил меня своим приездом. — Ее лицо треснет, если она будет улыбаться еще шире. Мы обмениваемся приветствиями, и я иду в свою комнату. Джордан следует за мной. — Я не знала, что он придет. Я здесь, если нужна тебе. Хочешь поговорить? — Я не хочу отрывать ее от Тревора. Понимаю, как сильно она скучает по нему, и не знаю, как долго он пробудет, прежде чем ему снова придется уехать.

— Джордан, я в порядке. Я уже рассказала тебе все, что знаю на данный момент. Иди, наслаждайся своим мужчиной. Мы поговорим позже.

— Ладно. Думаю, он хочет отвести меня на ужин. — Я вижу, что она разрывается, потому что думает, что бросает меня в трудную минуту.

— Тогда поторопись и вали отсюда. Грейсон придет позже, а мы обе не можем кричать так, что рушатся стены. Нас выселят. Как бы ты объяснила это своим родителям? — шучу я.

Подруга разражается смехом, и я выталкиваю ее за дверь. Как только в квартире становится тихо, и я уверена, что они ушли, направляюсь на кухню, чтобы просмотреть меню с едой на вынос. Я решаю не усложнять и заказываю пиццу с сыром. В ожидании доставки собираю работу, которую Джордан принесла с занятий, которые я пропустила на этой неделе. Раздается звонок в дверь, но для пиццы еще слишком рано. Может быть, Грейсон сократил свою встречу. У меня кружится голова от такой перспективы.

Я широко распахиваю дверь, готовая поприветствовать своего мужчину. Но замираю от неожиданности в дверях. Похоже сегодня день неожиданных посетителей.

— Ну, ты впустишь меня? — спрашивает Лиам. Я отступаю в сторону, все еще ошеломленная. Я не уверена, как воспринимать тот факт, что он здесь. Моя паранойя переходит на новый уровень. Что, если это он сдал нас и находится здесь, чтобы попытаться выяснить, есть ли у меня все еще отношения с Грейсоном? Это немного подозрительно, что после месяца, когда избегал меня, он просто заходит, даже не позвонив.

— Чего ты хочешь, Лиам? — Я настороже, и, уверена, он может это заметить.

— Я беспокоился о тебе. В один день ты сбросила на меня эту бомбу, а потом, когда на следующий день я зашел на твои занятия, тебя там не было. Я испугался, что, может быть, тебя исключили. — Лиам озабочено хмурит брови, но он мастер обмана.

— Нет, меня не исключили. Во всяком случае, пока. Почему ты не позвонил? Что, если бы я была не одна? — Грейсон должен прийти позже, а его здесь быть не должно.

— Что значит «пока»? Ты думаешь, тебя собираются исключить? Твоя мама будет так зла. Ты говорила ей что-нибудь об этом?

— Нет, не говорила. Я не знаю, что произойдет, поэтому не хочу волновать ее понапрасну.

ГЛАВА 19

Лиам качает головой, выражая свое неодобрение.

— Я просто надеюсь, что это не закончится плохо для тебя.

Это выводит меня из себя. А как насчет Грейсона? Он намекает, что хочет, чтобы это плохо закончилось для него? Я закатываю глаза от такой бесчувственности.

— Ты не ответил на мой вопрос? Почему ты не позвонил? У меня могла бы быть компания.

Настала его очередь закатывать глаза.

— Под компанией ты подразумеваешь профессора Майклза? — Его презрение к Грейсону очевидно.

— Грейсон, — поправляю я.

— И это именно тот, кого я имею в виду.

Раздается звонок в дверь, и на этот раз это пицца. Лиам предлагает заплатить, и я бросаю на него недовольный взгляд. Курьер улыбается мне кривой улыбкой.

— Как ваш вечер, мэм?

Его попытка завязать светскую беседу по какой-то причине вызывает дрожь.

— Отлично. Спасибо за быструю доставку, — неуверенно отвечаю я.

Лиам относит пиццу на кухню. Я протягиваю парню двадцатидолларовую купюру, и его рука касается моей на секунду дольше, чем нужно, когда он берет у меня деньги. Татуировка в виде скорпиона на тыльной стороне его ладони насмехается надо мной. Дрожь пробегает по телу и потрясает меня до глубины души. Этот парень либо открыто флиртует, либо работает за чаевые. Я и так собиралась дать ему чаевые. Я говорю ему оставить сдачу себе и направляюсь к двери, чтобы он понял намек. После того, как я избавляюсь от разносчика пиццы, вижу, что Лиам уже схватил пару кусочков.

— Что? — невинно спрашивает он. — Ты не возражаешь, если я возьму немного пиццы, не так ли?

— Прекрасное время спросить, — отвечаю я с нескрываемым сарказмом. Лиам порой такой тупой.

— Послушай, я не хочу тебя злить. Мне не нравится, что ты встречаешься с профессором… Грейсоном, — поправляет он себя. — Наверное, я пытаюсь сказать, что не хочу потерять тебя как друга. Я не звонил отчасти потому, что боялся, что ты не ответишь, а отчасти потому, что знал, что должен сказать тебе это лично. То, что я сказал в прошлый раз здесь, было мерзким и неуместным. Я не был честен с собой в том, как сильно все еще люблю тебя, и когда увидел другого мужчину, именно его, выходящего из твоей ванной, реальность обрушилась на меня. Это сломало меня. Я понял, что действительно потерял тебя и что винить мне следует только себя. Я держался подальше от тебя весь прошлый месяц, пытаясь исцелиться. Впервые я почувствовал, как тебе было больно, когда я тебя обманул.

Его самоанализ меня трогает.

— Я знаю, что в тот день ты был сам не свой. Я знала, что ты ни за что на самом деле не подумал бы, что я способна развратничать ради оценки. Я не буду лгать и отрицать, что мне было больно от того, что ты мог быть таким суровым.

Лиам кладет свою пиццу и обходит стойку, чтобы заключить меня в объятия.

— Мне так жаль. Пожалуйста, не ненавидь меня. Пожалуйста, скажи, что я тоже не потерял нашу дружбу.

Я обнимаю его в ответ, а потом отстраняюсь.

— Лиам, я могу простить тебя, но сначала должна спросить тебя еще раз. Ты сообщил о Грейсоне?

Одинокая слезинка скатывается по его щеке, и меня разрывает изнутри, видя, как ему больно. Не из романтических побуждений, а как друг, с которым я проводила время.

— Шивон, клянусь тебе, что не доносил на вас, ребята. Мне больно, но я никогда больше не хочу видеть, как больно может быть тебе.

— Итак, ты понимаешь, что для того, чтобы мы остались друзьями, тебе придется принять мужчину в моей жизни, будь то Грейсон или кто-то другой в будущем.

Лиам понимающе кивает. Последние остаточные сомнения в том, что именно он мог донести на нас, исчезают. Парень, стоящий передо мной, искренне все еще любит меня и не сделал бы ничего, что могло бы причинить мне боль.

— Я не обязан быть лучшим другом с этим парнем, но уважаю твой выбор. Спасибо тебе за то, что дала нашей дружбе еще один шанс. Я даже не могу винить Грейсона, что он надрал мне задницу. Я перешел все границы дозволенного.

— Что ж, давай оставим все это позади и займемся этой пиццей, — предлагаю я, чтобы поднять настроение.

Я теряю счет времени, и мы смеемся до упаду, делясь воспоминаниями. В дверь звонят в третий раз, и мое сердце замирает. Черт. Я забыла о Грейсоне.

— Я открою, — предлагает Лиам, и я чуть не сбиваю его с ног.

— Нет. Это Грейсон. Он будет не слишком рад видеть тебя здесь.

Я вытираю внезапно вспотевшие ладони о джинсы и медленно открываю дверь. Убийственный взгляд Грейсона и подергивание челюсти намекают на то, что он вне себя от гнева.

— Что, черт возьми, этот ублюдок здесь делает? — гремит он. — Ты выносишь мне мозг из-за того, что Ванесса устраивает бизнес-ланч в моем офисе, а потом через несколько часов к тебе приходит твой бывший?

Я тянусь к нему, но он отодвигается за пределы моей досягаемости.

— Она не знала, что я приеду. Мне нужно было извиниться. На самом деле, и тебе тоже.

Последнее заявление Лиама удивляет меня. И судя по тому, как изменилась поза Грейсона, я предполагаю, что он тоже изменился. Грейсон делает глубокий вдох, и Лиам продолжает.

— Я уже извинился перед Шивон за то, что сказал, и за то, как себя вел. Я перешел все границы дозволенного. Я тоже приношу извинения за то, что наговорил, чувак. Я был просто зол и обижен. Я уважаю выбор Шивон и желаю вам двоим всего наилучшего. У тебя замечательная женщина.

Лиам направляется к двери, но Грейсон останавливает его. Лиам медленно поднимает склоненную голову. Его брови хмурятся от любопытства, что Грейсон собирается ему сказать. Боль, запечатлевшаяся на его лице, дает мне понять, что речь — чтобы открыть карты — отняла у него все силы. Грейсон кладет одну руку на бедро, а другой проводит по волосам. Он делает очищающий вдох, прежде чем подойти к Лиаму. Очевидно, он не ожидал его извинений.

— Я приношу извинения за то, что слетел с катушек. Мое последнее впечатление о тебе было не очень хорошим. Знаю, тебе потребовалось много усилий, чтобы сказать то, что ты только что сделал, и я могу уважать это. Я люблю Шивон страстно и безоговорочно. Пока ты с уважением относишься к моему присутствию в ее жизни, я думаю, у нас все будет хорошо. Спасибо тебе за то, что помирился с ней, я знаю, что она все еще переживает о тебе как о друге.

Двое дорогих мужчин в моей жизни пожимают друг другу руки, и я не могу быть счастливее. Джордан разозлится, что она пропустила встречу выпускников.

Грейсон провожает Лиама до двери, и они даже отпускают несколько шуток. После того, как Лиам уходит, Грейсон возвращается ко мне.

— Мне жаль, что я поспешил с выводами, — снова извиняется он.

— Тогда мы квиты, — лукаво говорю я. — Может быть, тебе нужна моя версия регулятора отношения.

— Детка, я могу пообещать тебе, что если мы начнем что-то прямо сейчас, то не закончим никаких разговоров, а нам нужно поговорить, — упрекает он. — А теперь расскажи все, чтобы я мог понять как нам вести себя дальше.

Я заверяю, что абсолютно честна. Рассказываю, как прошел разговор с доктором Гриром. Время от времени Грейсон дергается, потому что ему не нравится, что я разделяю вину или что я признала, что окончательное решение о заключении соглашения было моим, но он велел мне рассказать им все. Он хотел, чтобы я сказала правду. Грейсон снова проводит руками по волосам и хмыкает. Он знает, что обещал мне, что перестанет смотреть на меня как на жертву в этом деле.

— Доктор Грир сказал, что встретится с дисциплинарным комитетом после того, как проведет дальнейшее расследование. Он хочет убедиться, что я заслужила свою оценку.

— Детка, я сказал им, что был преследователем, точно так же, как сказал тогда у себя дома, когда ты так расстроилась из-за меня. Ты просто снова проливаешь свет на себя, как на человека, в равной степени виноватого в этом.

— Я сделала это, черт возьми. Сколько раз я должна это повторять? Я отказываюсь позволить тебе пострадать из-за меня. Меня бы опустошило, если бы тебя преследовали в одиночку за решение, которое в конечном счете предстояло принять мне.

— Детка, мне нужно идти.

Грейсон широкими шагами направляется к двери.

— Почему? Теперь ты на меня сердишься? — Я не буду бегать за ним.

— Нет. Мне просто нужно немного времени, чтобы подумать. Мне придется использовать другой подход, но нужно действовать быстро. Я тебе позвоню, — говорит он, выходя за дверь.

Грейсон даже не оглядывается. Ладно, теперь мне действительно нужна Джордан, но я не буду прерывать ее свидание. Я направляюсь в свою комнату, переодеваюсь и снимаю с себя одежду. Я совсем не так представляла себе этот вечер. Забираюсь под одеяло с телефоном в руке, желая чтобы он зазвонил. Наконец мои веки тяжелеют, и я позволяю сну унести меня в место, менее угнетающее.

* * *

Уже почти полдень, а Грейсон до сих пор не позвонил мне и не написал смс. Моя сила воли ослабевает, и я беру телефон, чтобы отправить ему сообщение.

Я: У нас все в порядке?

Проходит пять минут, прежде чем он отвечает мне.

Грейсон: Да. По пути в Финикс, чтобы официально завершить сделку, которую мы заключили прошлым вечером. Я позвоню, когда вернусь.

Что-то определенно не так. Почему его текст был таким коротким и по существу? Никакого флирта — только холод. Динамика наших отношений изменилась вчера вечером, и я не знаю, как это исправить. Может быть, Грейсон просто занят этой новой сделкой, но я нутром чую надвигающийся разрыв сердца. Он отгораживается от меня, скрывая от меня свои эмоции.

Я просто хочу, чтобы он снова сказал мне, что все будет хорошо. Что это за другой подход, о котором он упомянул? Я пришла на кухню с намерением сварить кофе, но теперь просто сижу здесь, за стойкой, ошеломленная отсутствием эмоций в последнем сообщении Грейсона. Тревор выходит из комнаты Джордан в пижамных штанах и футболке. Я даже не слышала, как они вошли ночью. Я почти уверена, что они наверстали упущенное, отсюда и тот факт, что Джордан спит дома. Она никогда этого не делает. Я просто предположила, что она не беспокоила меня, потому что думала, что у меня там Грейсон. Что ж, по крайней мере, у одной из нас что-то есть. Они не такие громкие, как мы.

— Доброе утро, — говорит Тревор, собирая ингредиенты, чтобы приготовить завтрак для Джордан.

Сцена очаровательна. От меня не ускользает ирония в том, что не так давно это был Грейсон. Я рада видеть, что в Джордан души не чают, но это также заставляет меня скучать по моему мужчине.

— Доброе утро, Тревор, — отвечаю я. — Джордан все еще спит?

— Нет, она сейчас просто лежит, если ты хочешь пойти поговорить с ней.

— Я поговорю с ней позже.

Мне больше не хочется кофе, поэтому я возвращаюсь в свою комнату.

— Передай Грейсону привет от меня, — говорит Тревор, прежде чем я добираюсь до своей комнаты. Они думают, что Грейсон здесь, так что я ничего не говорю. Не хочу, чтобы Джордан чувствовала себя обязанной приходить проведать меня.

— Сделаю, — обещаю я.

Я заползаю обратно в постель. Думаю, что проведу здесь весь день. Я прокручиваю свой плейлист на телефоне в поисках мелодий, которые могли бы заполнить тишину. Не хочу оставаться наедине со своими мыслями. Использую Bluetooth для беспроводного подключения к своим динамикам. Песня Натали Имбруглии «Torn» наполняет комнату, и я зарываюсь в одеяло, слушая текст песни. Через две минуты после начала песни Джордан стучит в дверь. Я встаю, чтобы приоткрыть дверь. Она пытается заглянуть в дверь.

— Где Грейсон, Шивон?

— Почему ты уверена, что его нет?

— Я поняла это в ту минуту, когда услышала, как ты слушаешь это депрессивное дерьмо. Двигайся, — говорит она, проталкиваясь внутрь. Она оглядывает комнату и заглядывает через открытую дверь в мою пустую ванную.

— Ты не слушала ни одной депрессивной песни с тех пор, как вы снова сошлись. Ты забываешь, как хорошо я тебя знаю. Что, черт возьми, он сделал?

— Ничего, Джордан. Он снова уехал по делам.

Я возвращаюсь в кровать, но она хватает мой телефон. Подруга ставит на паузу «депрессивную музыку», как она это называет.

— Что-то происходит, и ты должна мне рассказать.

Подруга садится на край моей кровати и складывает руки на груди, как капризный ребенок. Это заставляет меня смеяться.

— Прекрасно, безумный человек. У меня действительно есть кое-что на уме, но это может подождать. Твой мужчина готовит тебе завтрак после ночи отличного секса, так что твоей заднице нужно быть где-то там, а не сидеть здесь и нянчиться со мной.

Она подозрительно смотрит на меня.

— Ты можешь шутить сколько угодно, но я вижу, что скрывается за твоей улыбкой, Шивон. Что-то или кто-то причиняет тебе боль, но я дам тебе немного времени побыть одной. Тревор уезжает через пару часов, чтобы отправиться в путь до наступления темноты. Я вернусь, хорошо?

— Да. А теперь иди, пока твоя еда не остыла, и вся его тяжелая работа не пошла прахом.

Я прогоняю ее со своей кровати и неохотно встаю. Она подходит к моему дверному проему и оборачивается с застенчивой улыбкой на лице.

— Ребята, вы слышали нас прошлой ночью?

Джордан все еще думает, что Грейсон ночевал здесь, и я не поправляю ее.

— Нет. Я просто знаю, что ты никогда не остаешься в постели так поздно. Я думала, вы двое играете в догонялки, — поддразниваю я. — Если ты поторопишься, Тревор сможет сделать кое-что перед дорогой. Я не буду слушать.

Я снова включаю музыку погромче, и Джордан показывает мне язык. После того, как она уходит, я более тщательно подбираю музыку. Я и не подозревала, что я настолько прозрачна. Мой плейлист достаточно наполнен тоской, поэтому я выбираю the Seal station на Пандоре. «Поцелуй розы» звучит первым. Я люблю эту песню. Заставляю себя встать с постели, чтобы заняться чем-то более продуктивным. Я начинаю убирать свою комнату и раскладывать одежду в шкафу. Мой желудок урчит в знак протеста против пропущенных завтрака и ланча. Мне просто нужно продержаться, пока Тревор не уйдет. Я не хочу отнимать у них время. А пока мне придется довольствоваться батончиком «Сникерс» в моей сумочке.

Проходит несколько часов, а от Грейсона тишина. Но я отказываюсь ему звонить. Я уже обратилась к нему первой. Кроме того, он сказал, что позвонит, как только вернется. Наверное, я просто надеялась, что он передумает и позвонит мне раньше. Я отчетливо помню, как он говорил, что безумно скучает по мне, когда находится вдали от меня в течение длительного времени, хотя прошел всего один день. Как он мог не захотеть поговорить со мной, черт возьми? Я так глубоко погружена в свои мысли, что не слышу Джордан, пока она не оказывается в изножье моей кровати.

— Земля вызывает Шив, — говорит она, щелкая пальцами, чтобы привлечь мое внимание. — О чем задумалась?

Подруга садится на мою кровать, готовая все выслушать. Я рассказываю все, что произошло до этого момента, включая то, что Грейсон застал Лиама здесь, и его последующий уход после того, как я рассказала ему о своем разговоре с деканом.

— Я не знаю, что сказать, Шив. Я вижу обе стороны. Он хочет защитить вас от этого скандала, а ты не хочешь, чтобы он взял вину только на себя. Вы, ребята, действительно зашли в тупик. Это показывает, что ему не все равно, иначе ему было бы насрать. Хотя это дерьмово, что он тебя избегает. Может быть, ему просто нужно время, как он и сказал, чтобы понять, как он мог бы защитить вас обоих. Просто дай ему время все обдумать. Все наладится само собой. Ты увидишь.

Я просто надеюсь, что она права.

ГЛАВА 20

Я позволяю воде в душе литься на меня дождем, пока не остается только холод. Джордан просовывает голову и кричит из-за двери.

— Я испекла для тебя вафли, так что поторопись, пока они не остыли.

— Я сейчас выйду.

Она закрывает дверь, и я выключаю воду. Я сползаю по травертиновой плитке и обхватываю колени руками. Реальность происходящего сильно поразила меня, и я чувствую себя совершенно неуправляемой. Исчезновение Грейсона и его молчаливое обращение заставляют меня чувствовать себя одинокой и беспомощной. Джордан великолепная, но это не одно и то же. Вердикт все еще не вынесен, но я чувствую, что уже потеряла Грейсона. Не знаю, сколько еще проходит времени, прежде чем дверь моей ванной снова приоткрывается. Я не могу вынести, когда Джордан видит меня такой, поэтому просто опускаю голову, пока шуршание одежды не возбуждает мое любопытство. Грейсон здесь, и он снимает с себя одежду. Дверь душа открывается, и я застываю на месте на полу. Он хватает меня за руку и тянет вверх.

— Вставай, детка. Теперь я здесь.

Он убирает волосы с моего лица и заставляет посмотреть на него снизу-вверх. Слезы, которым я отказывала пролиться, собираются. Грейсон в агонии закрывает глаза. Когда он снова открывает их, то вытирает мои слезы.

— Нам нужно поговорить, милая.

Мне не нравится печаль, которая окрашивает его голос.

— Грейсон, ты меня пугаешь.

Он сжимает переносицу, и я могу сказать, что мужчина с трудом подбирает слова.

— Я думаю, нам нужно сделать перерыв.

— Что? — Я стараюсь не кричать, но ничего не могу с собой поделать. — Ты избегаешь меня все выходные, а потом появляешься голым в моем душе без предупреждения только для того, чтобы сказать, что бросаешь меня?

Я не могу дышать. Я отталкиваю его, но он хватает меня за руки и прижимает к себе.

— Пожалуйста, послушай, детка. Успокойся. За нами будут наблюдать. Очевидно, это не то, чего я хочу. Я не собираюсь с тобой расставаться. Нам просто нужно немного побыть порознь, чтобы повысить наши шансы на лучший результат.

— Что случилось со связями, о которых ты говорил? Что, если наше время врозь будет потрачено впустую? Что, если все равно меня исключат и тебя уволят?

Я не хотела принимать это решение, если только оно не зависело от того, что нас оправдают.

— У меня действительно есть связи, милая, и именно поэтому я принимаю это решение сейчас, чтобы защитить нас обоих. Я держу ухо востро по этому поводу. К сожалению, это не ситуация «если, то». Нам нужно показать, что с этого момента мы готовы придерживаться правил, чтобы добиться снисхождения. В нынешнем виде мы все еще нарушаем правила, потому что профессора не могут встречаться со студентами ни в каком качестве. Не имеет значения, что ты больше не моя ученица.

Его глаза умоляют меня понять.

— Как долго?

Я уже скучаю по нему, а он еще даже не ушел.

— Я не знаю. Если все пойдет так, как я планирую, ты выпустишься через несколько месяцев, и все это не будет иметь значения.

Я позволила своей голове упасть на его плечо. Это то, чего я боялась.

— Но мы можем провести сегодняшний день вместе. Я тоже буду скучать по тебе, детка, но это необходимо. Как только все закончится, я отвезу тебя в Париж, и мы наверстаем упущенное. Я обещаю.

Его воспоминание о том, что Париж был отпуском моей мечты, вызывает улыбку. Если я проведу с ним только сегодняшний день, нам придется извлечь из этого максимум пользы.

— Я люблю тебя, Грейсон.

Я нечасто говорю ему эти слова, но мне нужно, чтобы он услышал их в этот момент. Это наш тест. Надеюсь, это наше последнее препятствие.

— Я тоже люблю тебя, детка… всем своим существом.

Он включает душ и берет мое средство для мытья тела. Грейсон выливает немного на мочалку и начинает меня мыть. У меня не хватает духу сказать, что я уже приняла душ. Он медленно моет мою грудь. Я с вожделением наблюдаю, как его член начинает твердеть. Крепко сжимаю мыльными руками, и с его губ срывается шипение. Я глажу его, и он твердеет еще больше. Грейсон откладывает мочалку и поднимает меня своим фирменным движением, давая понять, что хочет, чтобы мои ноги обвились вокруг его талии. Он поворачивается так, что я прижимаюсь спиной к стенке душа.

Он медленно входит в меня, позволяя насладиться каждым дюймом. На этот раз все по-другому. Мы оба понимаем, что это наш последний раз перед разлукой. Его руки крепко сжимают мою задницу, а затем скользит к моей розочке. Я инстинктивно напрягаюсь. Прошло много времени с тех пор, как он водил меня туда.

— Расслабься, детка. Выталкивай, когда я вхожу, и скажи мне, причинил ли я тебе вообще боль.

Грейсон вводит указательный палец понемногу, и я надавливаю на его палец, как сказано. Затем он входит пальцем в меня и выходит, начиная пронзать меня своим членом. Я чувствую себя такой наполненной. Это незнакомое чувство, но оно чертовски приятное.

— Вот и все, любовь моя. Позволь мне вернуть эту задницу, чтобы тебе было о чем подумать, пока мы врозь. Это мое. Ты моя. Мне нужно это услышать.

Я, не колеблясь, выкрикиваю свой ответ.

— Это твое, Грейсон. Я вся твоя, детка!

Он наполняет меня быстрее с обоих концов, и я жажду большего. Каждый толчок вверх приводит меня к взрывному оргазму. Грейсон делает несколько круговых движений бедрами, не прекращая трахать пальцем мою задницу, и я кусаю его за предплечье. Я больше не могу сдерживаться.

— Ты, блядь, невероятно ощущаешься на моем члене, детка. Расслабься.

Он толкается еще раз, и я брызгаю во все стороны. Черт возьми. Я понятия не имела, что он тоже может заставить меня так кончать.

Сексуальная ухмылка на его лице говорит сама за себя. Как раз в тот момент, когда я думаю, что не могу быть более впечатлена его сексуальными навыками, Грейсон показывает мне, как сильно он сдерживался. Его палец выскальзывает из меня, и мужчина обхватывает мои бедра обеими руками. Он толкает меня, и я чувствую еще один надвигающийся оргазм. Я тяну его за волосы и прижимаю его рот к своему. Грейсон одобрительно стонет и углубляет поцелуй. Его ритм ускоряется по мере того, как он мчится к своему собственному освобождению. Я чувствую, как его тепло окутывает меня изнутри. Наш неистовый поцелуй превращается в более медленный танец между языками. На секунду мы вкладываем всю нашу любовь друг к другу в этот поцелуй. Он начинает ласкать ладонями мою грудь, и я чувствую, как снова становлюсь влажной вокруг его полутвердого члена.

Грейсон прерывает наш поцелуй, и переключается на мою шею. Я наклоняю голову набок, чтобы дать лучший доступ. Его руки не прекращают ласкать мою грудь. Он покручивает мои соски, и я хнычу.

— У тебя такие красивые сиськи, детка. Я хочу трахнуть их.

Черт, от той гадости, которую он говорит, я становлюсь еще мокрее.

— Хорошо.

Я убираю ноги с его талии, и он опускает меня. Я опускаюсь на колени, и он вопросительно выгибает бровь. Я хватаю его член и вознаграждаюсь порочной похотью в его глазах. Пока я массирую и глажу его, его теперь уже набухший член набухает до невероятных размеров.

Я облизываю щелочку, и капелька спермы покрывает мой язык. Я сосу только головку, и его бедра дергаются вперед. Он хватает меня за волосы и начинает трахать в рот. Я открываю рот пошире, чтобы приспособиться к его обхвату.

— Черт, Шивон, у тебя потрясающий рот, милая. Так чертовски сексуально.

Я выпутываю его руки из своих волос. Провожу зубами по его стволу, и Грейсон почти кончает.

— Че-е-ерт! — кричит он.

Помещаю его член между своих полушарий, и он слегка наклоняется, чтобы компенсировать разницу в росте. Я обхватываю своими грудями его член и сжимаю их вместе руками. Грейсон начинает скользить взад-вперед. Когда он набирает темп, я несколько раз облизываю кончик его члена, когда он выступает из верхней части моей груди. Это приводит его в неистовство. Он трахает меня в сиськи, и его рычание говорит мне, что он близок. Я отпускаю свою грудь и быстро беру его в рот. Проглатываю, а Грейсон снова сжимает мои волосы в кулаке. Его сперма скользит по моему горлу, и я выпиваю каждую каплю. Когда он заканчивает, я облизываю губы, чтобы убедиться, что не упустила ни капли своего приза. Грейсон улыбается мне сверху вниз и помогает подняться.

— Моя маленькая озорная лисичка. Я знал, что в тебе это есть. Это было чертовски круто, детка!

— Я училась у лучших, — поддразниваю я.

— О, да? И к кому бы это могла быть любовь?

Его улыбка становится шире, и я хихикаю.

— Мы напрашиваемся на комплимент?

Грейсон снова включает воду и начинает умываться.

— Я не нуждаюсь в комплиментах, любимая. Я думаю, что твой сквиртинг — это единственное подтверждение, которое мне нужно, — подмигивает он.

Самоуверенный ублюдок. Но он прав. Мое тело говорит все, что ему нужно знать. Он моется сам, а потом моет меня, и мы выходим. Я более чем уверена, что мои вафли уже остыли.

— Это был только первый раунд, — ухмыляется Грейсон.

— Сколько раундов будет мистер Секс-Бог? — спрашиваю я.

— О, я не разбираюсь в любви, но я предвижу, что нас ждет потрясающая ночь.

Соглашаюсь с его предсказанием, а эта проницательная задница откидывает голову назад от смеха.

— Пойдем. Давай сначала тебя покормим. Джордан разозлится, что я оставила ее вафли остывать.

Мы вытираемся, и Грейсон не может удержаться, чтобы не шлепнуть меня по заднице, пока я пытаюсь подтянуть свои шорты для чирлидинга. Меня так и подмывает не надевать лифчик под майку, но мои девочки слишком большие. В конечном итоге это выглядит непристойно. Грейсону бы это понравилось, но Джордан — не очень. Я уже пробовала это однажды, и она сказала мне «спасибо за пип-шоу», и расхохоталась во все горло. Грейсон проходит мимо меня, голый, в мою комнату. Сначала я думаю, что он сегодня бойкотирует одежду, пока не вижу, как он тянется к своей дорожной сумке, которая лежит на моей кровати.

Он достает пару спортивных штанов вересково-серого цвета и зеленую армейскую футболку. Я завороженно наблюдаю, как он одевается. Эта футболка облегает его фигуру как перчатка, а босые ноги чертовски сексуальны.

— Трахнуть в последний раз, детка?

Грейсон шутит, но окончательность этого стирает похоть с моего лица. Я не хочу думать о том, что это наша последняя ночь. Он осознает свою ошибку и тянется ко мне.

— Давай, детка. Пойдем что-нибудь съедим. Тебе понадобятся все твои силы. Я планирую сегодня продегустировать твое сексуальное тело, — подмигивает он.

Джордан сидит за стойкой с кофе в одной руке и листает страницы журнала «Elle» другой. Когда она видит нас, то бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Я знала, что должна была заставить любовничка подождать здесь, пока ты не выйдешь. Я приготовила тебе клубничные вафли, а ты дала им остыть, — ноет она.

— Извини, Джо. Мы можем разогреть их в микроволновке?

Она раздраженно закатывает глаза.

— Они уже не будут прежними. Тебе следовало отложить секс до окончания завтрака.

— Кто сказал, что мы…

Она перебивает меня.

— Я слышу вас двоих. Так что даже не пытайся мне врать, — предупреждает она.

Грейсон хихикает, ставя наши блинчики и сосиски в микроволновку. Я тоже не могу удержаться от смеха.

— Ну, по крайней мере, теперь у тебя настроение лучше, — говорит она, показывая мне язык.

— Настройщик, — внятно откашливается Грейсон.

Джордан смотрит на него в замешательстве, но я понимаю. Умная задница. После того, как мы заканчиваем завтракать, я не думаю, что смогу пошевелиться. Джордан уже поела, пока все было еще горячим, поэтому сказала мне, что пошла потусоваться с девочками у Бейли. По крайней мере, она не станет объектом нашего последнего-трах-фестиваля. После того, как мы поели, я прилегла на диван, пока Грейсон убирал на кухне. Мне нравится, что наличие денег не мешает ему быть одомашненным. Мужчина готовит для меня и убирает. Он хранитель. Я пытаюсь оставаться в настоящем моменте и не думать о нашей предстоящей разлуке, но это трудно. Грейсон подходит ко мне и приподнимает мою голову, а затем садится. Он снова прижимает мою голову к себе, а затем с помощью пульта включает телевизор, пока не находит запись вчерашнего баскетбольного матча.

— Что вы делаете мистер? Баскетбол не является частью нашего трах-фестиваля.

— Трах-фестиваль, да?

Он посмеивается над моей прямолинейностью и качает головой. Ладно, мой рот работал быстрее, чем мозг, но у нас нет времени на стеснение. Я хочу проглотить этого человека, и просмотр телевизора не стоит на повестке дня.

— Скажи мне, чего ты хочешь, любовь моя.

Он смотрит на меня сверху вниз, подбадривая меня выражать свою смелость.

— Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты трахал, обладал мной и любил меня. Просто хочу тебя.

Он секунду смотрит на меня, а затем встает.

— Тогда именно это ты получишь.

Он выключает телевизор и ведет меня в спальню.

Грейсон подключает свой телефон к моим динамикам Bluetooth и выбирает плейлист. Я наблюдаю, как он подходит к моему стулу в углу. Садится и закидывает ноги на пуфик. Затем сгибает палец, подзывая меня к себе. Он нажимает кнопку воспроизведения на своем телефоне, и комната наполняется песней Мадонны «Оправдай мою любовь». Его голодные глаза блуждают по моему телу.

— Раздевайся, — приказывает он. — Медленно.

Моя майка и шорты далеки от сексуальности, но я придаю себе всю уверенность, на которую способна. Я смотрю ему в глаза, просовываю большие пальцы в карманы шорт и спускаю их вниз. Он высвобождает член из-под своих спортивных штанов, и я ахаю. Влага скапливается между моихскладочек, когда я наблюдаю, как он гладит себя. Я скидываю шорты. Подхожу к нему и оседлываю его бедра, просто чтобы ощутить под собой хоть немного его мужественности. Я снимаю майку, и на мне не остается ничего, кроме лифчика. Грейсон расстегивает крючки спереди и смотрит, как тяжело опускается моя грудь. Мои соски напряглись от его внимания. Он притягивает меня к себе и берет сосок в рот. Я приподнимаю бедра, готовая к тому, что он возьмет меня. Грейсон не заставляет меня ждать. Он входит в меня, а затем захватывает мои губы в поцелуе, таком глубоком и страстном. Он использует свои руки, чтобы задать нам темп, насаживая меня на свой член.

— Ах, Грейсон.

— Это верно, любовь моя. Почувствуй меня. Это я отдаю себя тебе. Я принадлежу тебе. Я принадлежу тебе, детка.

Медленные занятия любовью выводят меня из равновесия. Думаю, что просто погрузилась немного глубже. Мы проводим остаток дня и ночь, запоминая тела друг друга — чередуя трах и занятия любовью, пока не приходит время прощаться.

ГЛАВА 21

Я посещаю два занятия и стараюсь не высовываться. Перешептывания и тычки пальцами было легко игнорировать. Это заставило меня осознать, что студенты теперь знали, о ком идет речь, и кто спал с профессором. Нет, это невнятное обзывательство, которое действует мне на нервы. Все ученики видят во мне какую-то шлюху, которая развратничала ради хорошей оценки. Они не посвящены в ту любовь, которую мы разделяем. С их точки зрения наша связь грязна и неправильна. Слезы застилают мне глаза, но я отказываюсь позволить им пролиться. Не позволю этим незнакомцам меня сломить. Я ускоряю шаг по направлению к кафетерию. Может удастся найти тихий уголок, чтобы перекусить перед следующим занятием. Позади слышу, как кто-то зовет меня по имени. Поворачиваюсь и вижу, как Джордан бежит на шпильках, пытаясь догнать меня. Зрелище было бы забавным, если бы я могла заставить себя улыбнуться.

— Подожди, — зовет она. Когда догоняет меня, то тяжело дышит.

— Я так и думала, что найду тебя здесь. Давай перекусим.

— Конечно, — решительно отвечаю я.

— В чем дело? Почему у тебя такое вытянутое лицо?

— Я просто не уверена, стоит ли нам появляться вместе. На меня навесили ярлык студенческой шлюхи. Ты же не хочешь быть виновной в соучастии.

— Черт, ты слышала сплетни? Мне жаль, Шив, но ты же знаешь, что мне наплевать на этих людей.

Пока мы направляемся к стойке, я рассказываю ей, какие люди инфантильные. Никто не говорит мне ни хрена в лицо. Просто бормочут всякую чушь у меня за спиной. Гребаные трусы.

Джордан говорит мне держать голову высоко и не обращать внимания на глупости. Мы договариваемся встретиться у машины после последнего занятия и расходимся в разные стороны. Я решаю проверить свою почту в почтовом отделении кампуса. Она заполнена, так как прошло много времени с тех пор, как я проверяла ее в последний раз, но мое внимание привлекает письмо из отдела маркетинга. Я открываю его и обнаруживаю, что у меня назначена еще одна встреча с доктором Грир сегодня днем в 14:30. Мое сердцебиение учащается, и я испытываю искушение позвонить Грейсону. Должен ли он встретиться и с ним тоже? Я достаю телефон, чтобы посмотреть, нет ли пропущенных сообщений, но там ничего нет. Администрация завершила свое расследование? Делаю глубокий вдох и запихиваю корреспонденцию в свою сумку. Я опаздываю на лекцию. Думаю, я получу свой ответ через пару часов.

* * *

Отправляю Джордан короткое сообщение, чтобы напомнить о моей импровизированной встрече с доктором Гриром, и ровно в 14:30 вхожу в кабинет. Он велит мне сесть, а после сообщает, что они завершили свое расследование.

— Первоначально предполагалось, что на нашей встрече будут присутствовать руководители других департаментов, но в связи с недавними событиями было принято решение продолжить. Остальным нужно было скорректировать свое расписание, но я сказал им, что в этом нет необходимости, — сообщает доктор Грир. Что это значит? Он знает о том, что мы с Грейсоном встречаемся в эти выходные? Меня исключают?

— Мисс Галлахер, после тщательного расследования было установлено, что вы заслужили свою оценку.

Святое дерьмо, это было быстро. Все не может быть так просто. Я хватаюсь за подлокотники стула в предвкушении — жду, когда упадет вторая туфля.

— Что это значит? — Я знаю, что это еще не все. Каково мое наказание?

— Это означает, что мы готовы позволить вам закончить обучение. До сих пор ты была образцовой студенткой. Однако есть некоторые условия, — предупреждает он.

Ладно, в чем подвох? Доктор Грир выгибает угрожающую бровь, которая выводит меня из себя. Его поведение не кричит «мы прощаем твое поведение», но, по крайней мере, сегодня он не вторгается в мое личное пространство.

— Вы не можете больше контактировать с профессором Майклзом в течение всего вашего пребывания здесь в качестве студента. Ни в каком качестве. Мы в курсе разговоров, которые уже ходят по кампусу, и готовы выступить с заявлением, если это необходимо. Надеюсь, со временем это забудется, и студенты перейдут к другой истории. Я предупреждаю вас, мисс Галлахер, если вы не будете придерживаться этих простых условий, вы будете исключены.

Его пристальный взгляд пригвождает меня к месту. Слова, которые он не произносит, еще страшнее, чем те, что слетают с его губ.

— В чем подвох? — выпаливаю я.

Мы с Грейсоном и так готовы держаться подальше друг от друга. Конечно, они не могут позволить нам обойтись без каких-либо последствий. Черт, вот и все. А как насчет Грейсона? Что с ним будет?

— Здесь нет никакого подвоха. Я объяснил условия, которым вы должны соответствовать, чтобы остаться здесь студентом. Мы также просим вас не обсуждать никаких деталей, касающихся ваших отношений с профессором или исхода этой ситуации. Нам нужно, чтобы эта неосторожность стала вчерашней новостью.

— А что насчет Грейсона — я имею в виду профессора Майклза? — Понимаю, что мне следует оставить все как есть, но мне нужно знать.

— Мисс Галлахер, я советую вам с этого момента не вмешиваться в дела профессора Майклза. Он больше не преподает здесь, и это все, что вам нужно знать.

Черт возьми. Вот почему я так легко отделалась. Они приписывают вину Грейсону. Он возьмет вину на себя. О Господи. Что он сделал? Я сказала ему, что не хочу этого. Я пытаюсь сосредоточиться на предупреждениях, которые раздает доктор Грир, но чувствую, как во мне нарастает гнев.

— Это все, мисс Галлахер, — говорит он, отмахиваясь от меня тем обычным для него унизительным жестом.

Сохраняю хладнокровие достаточно долго, чтобы ответить ему.

— Да, сэр, — просто отвечаю я.

Я даже не благодарю его за возможность остаться, потому что это за счет Грейсона. Вместо этого киваю и поспешно выхожу за дверь. Мне нужно найти Джордан. Мне нужно снова воспользоваться ее машиной. Это не тот разговор, который я собираюсь вести с Грейсоном по телефону. Еще нет четырех, так что он все еще должен быть в офисе. Я звоню Джордан, и она говорит, что перекусила, пока ждала, когда я закончу свою встречу. Мы договариваемся встретиться у машины. Я доберусь туда раньше, чем она. Когда она приходит, то застает меня расхаживающей перед машиной.

— Что ты выяснила? — спрашивает подруга, подходя ближе. В ее тоне слышится страх.

— Я заканчиваю колледж и получаю зачет за занятия с Грейсоном, — бормочу я. — Очевидно, после своего «расследования» они удовлетворены тем, что я действительно заработала свою оценку.

Джордан пристально смотрит на меня. Она знает, что это еще не конец.

Она не радуется тому, что я на свободе, потому что знает, что это еще не все.

— В чем подвох, Шивон?

— Они уволили Грейсона. Доктор Грир сказал, что он здесь больше не преподает. — Я плачу. — Я не хотела этого. Это нечестно, Джордан. Я разрушила его профессорскую карьеру. Да, я знаю, что у него тоже был выбор, но в этом-то все и дело. Мы были замешаны в этом вместе, а он взял вину на себя. Как я могу с этим жить? — Я больше не могу сдерживать слезы.

— Я знаю, тебе больно, но Грейсон не хотел, чтобы это повлияло на тебя. Знаю, ты не хочешь этого слышать, но с ним все будет в порядке. Это могло бы пагубно сказаться на тебе. Как он мог жить с этим?

В ее словах есть резон, но это все равно беспокоит меня. Я должна его увидеть.

— Я должна увидеть его, Джордан. Мне нужно воспользоваться твоей машиной.

— Шив, доктор Грир сказал тебе держаться от Грейсона подальше. Ты же не хочешь, чтобы тебя исключили. Увольнение Грейсона будет напрасным, — рассуждает она.

— Его добровольное расставание со мной останется в силе. Мне просто нужно его увидеть. Мне нужны ответы.

Что он сделал? Я не могу допустить, чтобы его уволили, и я просто ухожу, не признавая, насколько это важно.

— Хорошо, но будь осторожна. Вы, ребята, отрабатываете свое дерьмо, а потом возвращаете свою задницу домой. После этого тебе придется держаться от него подальше, пока ты не закончишь учебу.

Я завожу Джордан домой и направляюсь в офис Грейсона. В вестибюле работает та же самая секретарша. Мы проходим через ту же процедуру, когда она звонит, чтобы сообщить о моем прибытии его секретарю, а затем делает мне временный бейдж. Когда я поднимаюсь на двадцать седьмой этаж, Глория провожает меня в конференц-зал и говорит, что Грейсон скоро будет. Я не знаю, сидеть мне или стоять. Я обхожу большой овальный стол и смотрю в окно. В комнате жутковато тихо, если не считать капель заваривающегося кофе из кофеварки в углу. Дверь открывается, закрывается, и Грейсон входит в комнату. У него жесткий взгляд.

— Что ты здесь делаешь Шивон? — Его слова очень заметно звучат жестко и отрывисто. — Разве доктор Грир не ясно дал понять, что тебе следует держаться от меня подальше?

Его резкость подобна удару в живот. Я подхожу к нему, отчаянно нуждаясь в намеке на привязанность.

— Он сказал мне, что ты больше не преподаешь. Тебя уволили? Грейсон, что ты сделал?

Я тянусь обнять его, но он отталкивает мои руки. Я в замешательстве, потому что прямо сейчас нас никто не видит.

— Меня не увольняли. Я ушел, а теперь ухожу от тебя. — Он поворачивается, и я бесстыдно хватаю его за рубашку.

— Что это значит, Грейсон?

Мой голос срывается, а глаза наполняются слезами. Этот момент Ванесса выбирает, чтобы заглянуть внутрь.

— Грейсон, наш обед готов, — объявляет она.

Она смотрит в мою сторону с презрительной улыбкой. Ее глаза выражают победу, когда она небрежно откидывает волосы.

— О, привет, Шивон, — говорит она, спохватившись. Я не утруждаю себя ответом ей.

— Я задержусь всего на минуту, — уверяет он.

Мое сердце разбивается еще немного. Рука соскальзывает с его рубашки. Я наблюдаю, как злобная сучка подмигивает ему.

— Ладно. Я распоряжусь, чтобы накрыли в моем кабинете, — кокетливо говорит она.

Как только она уходит, Грейсон поворачивается ко мне и посылает меня на хуй напоследок.

— Я говорил тебе, что нам нужно сделать перерыв, а ты не послушала. Я не могу этого сделать, — поспешно выпаливает он приглушенным тоном.

— Сделать что?

Мои ноги начинают дрожать. Не может быть. Теперь слезы текут рекой, но это его не останавливает. Его глаза холодны.

— Я не могу сделать это с нами. Шивон. Это я расстаюсь с тобой. Не приходи сюда больше. Тебе не разрешат подняться наверх. Держись от меня подальше. — Он поворачивается на каблуках и направляется к выходу.

— Грейсон! — кричу я. — Значит сейчас, ты просто собираешься вернуться к чертовой Ванессы прямо? Это все? Ты сказал мне, что любишь меня.

Я внутренне насмехаюсь над самой собой из-за того, как банально это звучит, но ничего не могу с собой поделать.

Грейсон серьезно смотрит на меня, на самом деле выглядя очень убедительно бесстрастным.

— До свидания, Шивон. Выходи сама, или это сделает охрана, — говорит он, застегивая пиджак.

Маска, которую надевает Грейсон, ледяная и непроницаемая. Он уходит, а я стою ошеломленная. Неужели это действительно произошло? Я не позволю себе сорваться посреди его конференц-зала. Кто этот человек, с которым я только что разговаривала? Как он мог быть таким черствым? Я задыхаюсь от его действий. Я даже думать не хочу о его обеде с Ванессой. Попытается ли он снова вышвырнуть меня из своей системы? Мне нужно убираться отсюда. Я вытираю глаза тыльной стороной ладони и быстро выхожу за дверь.

Я не смотрю на людей, слоняющихся по коридорам, или на людей в лифте. Чувствую на себе их взгляды, но не поднимаю головы. Когда я выезжаю с парковки, на лобовом стекле образуется легкая морось. Меня охватывает чувство дежавю. Отчаянно пытаясь заглушить собственные мысли, я подключаю телефон к автомобильным динамикам и выбираю плейлист 90-х. Начинает играть берлинская «Take My Breath Away» из фильма «Top Gun», и я громко смеюсь над иронией судьбы. Именно это, черт возьми, чувствую. Я жажду услышать именно эти слова. Дорога домой проходит на автопилоте. К тому времени, как я вхожу в нашу квартиру, я цепенею. Джордан сидит с девочками. Они все поднимают на меня глаза. Я забыла о маргарите по понедельникам.

— Как все прошло? — спрашивает Джордан.

— Он порвал со мной, — решительно отвечаю я.

Джордан встает и подбегает ко мне.

— О, Шив. Мне так жаль, детка.

Я поднимаю руку. Мне не нужна ничья жалость. Хочу сохранить это новое оцепенение, которое мне удалось создать.

— Я буду в своей комнате. Девочки, веселитесь. Я сегодня не в настроении.

Меган и Энджи понимающе кивают, но Бейли подходит и обнимает меня.

— Я понимаю. Не знаю, что произошло между тобой и моим братом, но оставлю тебя в покое, — говорит она, похлопывая меня по спине.

Джордан следует за мной в комнату.

— Хочешь, чтобы я от них избавилась? Мы можем встретится с ними на следующей неделе.

Она наблюдает, как я раздеваюсь и бросаю свою одежду в кучу на полу вместе с сумкой. Я откидываю одеяло и забираюсь в постель.

— Нет. Со мной все будет в порядке. Мне все равно нужно немного побыть одной.

— Хорошо, но только на пару часов. Я закончу сегодня пораньше, а потом приду сюда. Я не оставлю тебя одну.

Я закатываю глаза, а подруга одаривает меня полуулыбкой. Как только она уходит, я решаю позвонить маме. Мне просто нужно услышать ее голос. Вообще-то она должна была приехать сюда в этом месяце на конференцию медсестер, но не смогла отпроситься с работы, потому что несколько человек уволились. Она в восторге от моего звонка и хочет поговорить о моем предстоящем выпуске. Я рада, что нам не нужно вести альтернативный разговор. Мы говорим о ее делах на работе, и о книгах, которые она сейчас читает. Она застает меня врасплох, когда упоминает, что хотела бы, чтобы мы этим летом посетили Париж. Моя гребаная оболочка оцепенения разлетается на миллион кусочков, и она, черт возьми, разбивается.

— Шивон, что случилось, милая?

Я слышу беспокойство в ее голосе. Не могу сказать ей, что мужчина, которому принадлежит моя душа, обещал отвезти меня в Париж после выпуска. Мы собирались наконец-то начать жизнь, свободную от секретности.

— Ничего, мам, — вру я. — Просто слезы счастья. Я не могу поверить, что ты помнишь мою любовь к Парижу, — всхлипываю я.

Джордан врывается в дверь, но останавливается, увидев, что я разговариваю по телефону. К сожалению, она тоже видит слезы.

— Конечно, дорогая. Как я могла забыть? Твоя спальня могла бы стать данью уважения Парижу.

И мама права. У меня было все: плакаты, статуэтки, что угодно. Однажды я даже попыталась выучить французский, но потом бросила его ради испанского, так как в Техасе он был практичнее.

— Что-то не похоже на слезы счастья, Шивон. У тебя есть еще что-то, о чем ты хотела бы поговорить?

Ее не одурачишь.

— Нет. Я перезвоню тебе, мама. Джордан пришла.

Подруга кричит «привет».

— Ладно. Я буду ждать от тебя весточки. Передай Джордан привет. Люблю тебя, милая.

— Я тоже люблю тебя, мама.

Мы вешаем трубку, и Джордан исчезает из комнаты. Когда она возвращается, я не могу удержаться от улыбки. В руках у нее полная охапка попкорна, конфет и миниатюрных бутылочек «Мондави каберне совиньон». Она вываливает все на мою кровать, и роется в прикроватной тумбочке в поисках пульта от телевизора. Хотя у меня установлен телевизор, я почти никогда не смотрю его.

— Джордан, прошло не два часа, а тридцать минут, — замечаю я.

— Плевать, когда я услышала, как ты здесь плачешь. Девочки поняли. А теперь помолчи. Это операция «Забудь Грейсона».

«Маргарита в понедельник» переименована в «вечер кино». Мы смотрим комедию «Джамп-стрит, 21», и я смеюсь до упаду через пять минут после начала фильма. Это именно то, что мне было нужно.

ГЛАВА 22

Неделя тянется удручающе медленно. Каждый день, когда я посещаю занятия, служит напоминанием о том, чего мне стоит оставаться здесь. Перешептывания и сплетни усилились после того как стало известно, что случилось с профессором Майклзом. Я продолжаю опускать голову, потому что не хочу видеть обвиняющие взгляды. Я приму это как свое наказание вместе с потерей Грейсона. По пятницам у меня нет занятий, но я пришла, чтобы взять несколько книг из библиотеки. В эти выходные планирую погрузиться в исследования для работы, которую мне предстоит сдать на следующей неделе. Мне просто нужно чем-то занять свой разум. Когда я заканчиваю просматривать с книги, из моего телефона раздается голос Ланы Дель Рей. Черт возьми, я забыла отключить звук на телефоне. Я приношу извинения библиотекарю за причиненное беспокойство и выбегаю за дверь.

— Привет, Джо, — отвечаю я.

— Привет. Ты уже на обратном пути?

— Да. Тебе нужна машина? Извини, что поиск нужных мне книг занял больше времени, чем я думала.

Я перекладываю четыре книги в руку и ускоряю шаг к машине.

— Нет. Дело не в этом. Я поговорила с девочками, и мы решили устроить девичник у Дрэи.

Последнее, что мне хочется делать — это выходить на улицу. Джордан, должно быть, почувствовала мою нерешительность.

— Давай, Шив. Если ты выйдешь из дома, это пойдет тебе на пользу. Позволь своим друзьям быть рядом с тобой. А завтра сможешь снова стать отшельницей.

Мне не помешает отвлечься. Хотя я не знаю, насколько это будет успешно, поскольку у меня остались воспоминания о Грейсоне. Кого я обманываю, у меня повсюду воспоминания о нем, так что думаю, что настоящее отвлечение придет со дна бутылки. И там таких как раз полно.

— Хорошо. Я пойду при одном условии.

— Говори, — отвечает Джордан.

— Я не хочу, чтобы это была вечеринка жалости. Не хочу, чтобы девочки спрашивали меня о Грейсоне или о том, как я себя чувствую. Я просто хочу, чтобы это было похоже на обычный девичник.

— Договорились, — обещает она. — А теперь поторопись и приходи домой, решим, что наденем. Я скажу девочкам, чтобы они встретили нас здесь.

* * *

Я стою в комнате Джордан и смотрю в ее зеркало в полный рост. И едва узнаю сексуальную красотку, смотрящую на меня в ответ. Бандажное платье подчеркивает каждый изгиб и граничит с непристойностью. Замочная скважина позволяет достаточно хорошо разглядеть мое декольте, а длина едва прикрывает мою задницу. Из-за дымчатого макияжа мои серые глаза расширяются, а рыжие волосы ниспадают бесконечными дикими волнами. Должна признать, что выгляжу сексуально. И даже не собираюсь спорить с Джордан из-за своего внешнего вида. Сегодня вечером я позволю себе быть кем-то другим, а не тем подавленным человеком, которым была раньше.

— Черт Шив. Ты выглядишь чертовски сексуально. Мужчины будут сходить из-за тебя с ума, — присвистывает Энджи. Меган кивает в знак согласия.

— Спасибо, — отвечает Джордан от моего имени, и Бейли смеется.

Мы приезжаем в клуб около одиннадцати. Мы предпочитаем сидеть в VIP-зоне на втором этаже, а не в беседке, где обычно проводим время. Как только мы усаживаемся, Бэйли и Джордан заказывают бутылочный сервиз RMC, в который входят «Вдова Йеллоу Лейбл Джеробоам», «Бельведер» и «Дон Хулио 1942». Нам сказали, что в этот сервис входит презентация светового шоу. Я радостно хлопаю в ладоши вместе с девочками, но на самом деле готова выпить текилы. Прошло два часа, а я уже в стельку пьяна. Грохочут басы, мерцают стробоскопы. Свет проходит над входом в VIP-зону, и я клянусь, что мои глаза играют со мной злую шутку, пока я не слышу, как Бейли ругается себе под нос.

— Черт, — говорит она, и девочки следят за ее взглядом. Грейсон здесь, и он не один. Я сразу узнаю в статной блондинке Мередит — женщину, которую он привел сюда на день рождения Бейли. Ух ты, он не терял времени даром. Мое сердце только что вырвали из моей гребаной груди. Оцепенение, исходившее от дона Хулио, испарилось.

— Пора идти, — говорит Джордан, хватаясь за свой клатч.

Жалость, которую я не хотела видеть, запечатлелась на лицах каждой.

— Черт возьми, нет. Да пошел он, — шиплю я.

И поскольку я обожаю получать наказания, то наблюдаю, как Грейсон помогает ей сесть на диван в нескольких футах от нас. Что ж, по крайней мере, на этот раз она не у него на коленях.

Он шепчет что-то ей на ухо, и она, черт возьми, хихикает. Он заказывает для них бутылочный сервиз. Я чувствую, что меня сейчас стошнит.

— Джордан права, Шив. Тебе не нужно сидеть здесь и наблюдать, как мой брат здесь с кем-то другим, — умоляет Бейли.

— Почему бы и нет? Мы не вместе, так что он волен делать все, что, черт возьми, ему заблагорассудится. И я тоже могу.

Это наводит меня на мысль. Разворот — это честная игра. Я немедленно начинаю осматривать наш район, пока мой взгляд не останавливается на цели. Я прохожу мимо Грейсона, и его глаза расширяются, когда он видит меня, но я продолжаю идти.

— Подожди, — зовет Джордан.

— Куда ты направляешься?

— Я вижу парней, с которыми мы познакомились, когда только вошли. Думаю, теперь я готова к танцу.

Митч, Эйден и я забыла имя последнего парня, с которым мы тусовались в первый час нашего пребывания здесь. Они пошли дальше, когда поняли, что нам неинтересно искать партнеров. Эйден был довольно сексуален. Его мускулистое телосложение могло бы почти дать Грейсону фору за его деньги. Ключевое слово — «почти», но сегодня вечером он будет идеален. Грейсон хочет выкинуть меня из своей жизни? Что ж, у меня это тоже может сработать. Это был бы не первый раз, когда я позволила себе быть под властью одного мужчины, чтобы забыть о другом.

— Шив. Я знаю, что ты делаешь, и он тоже будет это знать. Тебе необязательно опускаться до его уровня, — говорит Джордан.

— Я не позволю ему испортить мне вечер. А теперь, пожалуйста, возвращайся наверх. Я скоро вернусь.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — говорит подруга, прежде чем уйти.

Я неторопливо подхожу к Эйдену, и он подмигивает мне.

— Привет, красотка, — приветствует он, притягивает меня в свои объятия, и я позволяю ему.

— Могу предложить тебе что-нибудь выпить?

Это просто слишком просто.

— Хм-м-м, конечно, — мурлычу я, высвобождая своего внутреннего сексуального котенка. — А как насчет твоих друзей?

— С ними все будет в порядке.

Он идет со мной к бару, держа руку чуть выше моей задницы. Он привлекает внимание бармена.

— Что будешь? Шивон, правильно? — спрашивает он. Его ямочки завораживают.

— Да. И мне три порции «Дона Хулио».

— Ты не валяешь дурака, — смеется он. — Вы слышали, что сказала леди, — говорит он бармену.

— Нет, — просто отвечаю я.

Мне нужно восстановить то чувство «мне-насрать-на-все», которое было у меня раньше. Он заказывает «Глендфиддич 21», чистый. Эйден зачарованно наблюдает, как я опрокидываю все три рюмки. Извиняюсь, что мне нужно в дамскую комнату, и боюсь, что его уже не будет, когда я наконец вернусь. Эта чертова реплика была нелепой. Меня, наверное, не было по меньшей мере двадцать минут. К моему большому удивлению, когда я возвращаюсь, он стоит, прислонившись к стойке бара, и потягивает виски.

— Я подумал, что ты, возможно, упала, — поддразнивает он.

— Давай потанцуем.

Теперь, когда Дон присоединился к вечеринке, я чувствую себя немного неуверенно на ногах, но позволяю Эйдену идти впереди.

Из динамиков клуба гремит «Blame» Кэлвина Харриса, и я чувствую, как алкоголь снова начинает меня расслаблять. Я поднимаю взгляд туда, где сидит Грейсон, и вижу, что он стоит и смотрит на меня через перила. Какого хрена? Я дам тебе кое-что посмотреть, ты, вредный ублюдок. Притягиваю Эйдена к себе и начинаю тереться о него. Этому парню не нужно приглашение; он хватает меня за задницу и вдавливается в меня сильнее. Ритм усиливается, и я теряюсь в музыке. Руки Эйдена повсюду, и мне все равно. Он начинает посасывать мою шею, и я наклоняю голову, чтобы предоставить ему лучший доступ.

— Черт возьми, ты так хорошо пахнешь, детка. И эта задница невероятна, — говорит он, сжимая ее.

Я чувствую, как мое платье медленно задирается, но не могу найти в себе сил остановить его. Но прежде чем моя задница оказывается обнаженной, меня вырывают из его объятий. Мое тело врезается в чистую твердость. Когда я поднимаю взгляд, то встречаюсь с холодными глазами Грейсона. Он выглядит более чем разозленным. Он не имеет права. Я больше не принадлежу ему.

— Отпусти меня, Грейсон, — выплевываю я, вырываясь от него. — Я собираюсь поехать с Эйденом домой и вышвырнуть тебя из своей жизни, как и ты это делаешь с курицей наверху. — Я уже забыла, как ее зовут.

— Ты слышал, что сказала дама. Отпусти ее, — говорит Эйден, подходя к Грейсону.

— Возможно, ты захочешь дать задний ход, черт возьми. Что бы ты ни думал, этого не будет. Ты что, не видишь, что она пьяна, или тебе, блядь, все равно? — Грейсон рычит.

— Прекрати, Грейсон. Ты выбросил меня, и у этого сексапильного мужика нет проблем с тем, чтобы забрать твои объедки.

— Этого не будет, детка. Я знаю, тебе больно, но не позволю тебе пройти через то, о чем ты пожалеешь завтра, когда протрезвеешь.

Он крепче сжимает меня, и это выводит меня из себя.

— Пошел ты. Иди найди свою пару. Ты не имеешь права решать, что я делаю или, в данном случае, с кем я трахаюсь. Между нами все кончено, помнишь?

Я извиваюсь, но Грейсон не отпускает меня.

— Убирайся отсюда на хрен, или ты пожалеешь. И под этим я подразумеваю уход из клуба, — рычит он на Эйдена.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнил, придурок? — Эйден бросает вызов.

Двое других его друзей видят ссору и окружают Грейсона. Черт возьми. Это нехорошо. Из ниоткуда четверо мускулистых парней в костюмах окружают друзей Эйдена. Джордан и девочки тоже здесь, а также его девушка.

— Ты действительно хочешь это сделать? — спрашивает он Эйдена.

— Мои телохранители готовы позаботиться о твоих друзьях, пока я сам разобью твою гребаную физиономию.

Грейсон хрустит костяшками пальцев, и Эйден проглатывает комок в горле.

— Пошел ты, чувак. У меня нет времени на это дерьмо. Пошли, ребята.

Эйден поворачивается и уходит, даже не взглянув на меня. Я не могу поверить, что Грейсон только что заблокировал его член. И где, черт возьми, он раздобыл телохранителей?

Он смотрит на Джордан.

— Отвези ее домой, пожалуйста.

— Пошел ты. Я остаюсь, — выплевываю я. Я наблюдаю, как его девушка хватает его за руку. Этот жест ранит, и я не могу сдержать слез.

— Мередит, возвращайся, я приду через секунду, — говорит он.

Она целует его в щеку и уходит. Она такая красивая.

— Кто отвезет вас всех домой сегодня вечером? — он спрашивает Бейли.

— Мы приехали сюда на моем «Range Rover», — признается она.

Грейсон качает головой и трет переносицу.

— Возьми моего водителя. Стэнли может вернуться за мной и Мередит.

— Хорошо, — соглашается она.

Будь я проклята, если сяду в этот лимузин.

— После того, как сорвал мое свидание, ты ожидаешь, что я воспользуюсь твоим лимузином, чтобы поехать домой, зная, что ты, вероятно, трахнул Мередит в этом же лимузине по дороге сюда? — Невероятно. — Пошел ты, Грейсон, — говорю я ему, кажется, в миллионный раз за сегодняшний вечер.

Кажется, на его лице мелькает обида, но я знаю, что этого не может быть. Он тот, кто является причиной всего этого. Он порвал со мной, и это он здесь с другой женщиной. Он, вероятно, уже оторвался по полной с Ванессой. Леопард никогда не меняет своих пятен. Я топаю прочь от группы, сосредоточившись, чтобы не упасть на этих каблуках. Я предпочитаю пройтись пешком или вызвать такси. Не успеваю отойти от Грейсона и на два фута, как он подхватывает меня на руки и вытаскивает наружу.

— Я не сяду в твой гребаный лимузин, Грейсон. Я не хочу чувствовать запах секса, которым ты занимался, — кричу я.

— Шивон, пожалуйста, прекрати. Мне нужно, чтобы ты поехала домой, детка. Мне нужно знать, что ты в безопасности. — Он делает глубокий вдох. — Я не трахал Мередит и не планирую этого делать. Пожалуйста, просто уходи, а я позвоню и поговорю с тобой завтра, когда ты протрезвеешь.

Мой желудок сжимается, и в этот момент я понимаю, что Дон и Патрон возвращаются. Грейсон тоже это чувствует. Мне некуда бежать. Лимузин стоит на холостом ходу перед входом в клуб.

Меня сейчас стошнит на глазах у всех. Грейсон быстр в действиях. Он хватает ведерко со льдом из салона лимузина и быстро высыпает лед на тротуар. Протягивает его мне. Меня рвет в ведро, пока он держит меня за волосы. Он поднимает меня и сажает в лимузин, скрыть от свидетелей моего «праздника». Он подает знак девушкам, и они садятся в лимузин вместе со мной. Я не нахожу слов. Грейсон сажает меня к себе на колени и вытирает мне лицо влажным полотенцем. Одной рукой звонит кому-то. Я предполагаю, что это один из его телохранителей, потому что Грейсон велел ему проводить Мередит домой. Он дает Стэнли инструкции, как действовать. Сначала отвозит девочек по домам, а потом привозит нас с Джордан домой.

Грейсон снимает с меня туфли и выходит из лимузина со мной на руках. Я кладу голову ему на грудь и пытаюсь запомнить его запах. Я, должно быть, теряю сознание, потому что ничего не помню дальше этого момента.

* * *

— Проснись, пьянчуга, — хихикает Джордан.

Она стаскивает с меня одеяло, и я стону. Тянусь за одеялом, но это легкое движение вызывает мучительную боль в голове. События прошлой ночи возникают в мозгу. Я снова стону от того, какой задницей я себя выставила.

— Где Грейсон? — бормочу я. У меня такое ощущение, будто я сосала вату.

— Он уехал ночью. Укрыл тебя одеялом, а потом ушел. — Она делает глубокий вдох. — Шив, я думаю, Грейсон порвал с тобой ради тебя самой.

— О чем ты говоришь, Джордан? Ты принимаешь его сторону? Разве ты не видела ту модельную шлюшку, которую он привел с собой в клуб? Ой, у меня болит голова.

— Конечно, нет, но ты не видела его вчера. Я увидела боль в его глазах при мысли о том, что ты собираешься переспать с кем-то другим. А потом, когда уложил тебя в постель, он поцеловал тебя в лоб перед уходом. Ему явно тоже больно. Я не буду притворяться, что знаю все ответы, но в этом есть нечто большее, чем он показывает. Я считаю, что все это иллюзия, чтобы заставить тебя держаться подальше, чтобы ты закончила учебу.

Возможно, подруга права. Но зачем ходить на свидания и в клуб, который, как он знает, мы часто посещаем? Мне нужны ответы. Я знаю, что мне следовало бы оставить все как есть, но именно он сказал, что общение — это ключ ко всему происходящему. Если то, что говорит Джордан, правда, мне нужно знать. Мы можем отнестись к этому по-взрослому, а не уничтожать друг друга, чтобы доказать свою правоту.

Джордан упоминает, что Тревор уже в пути, чтобы забрать ее. Она не знает, что он запланировал, потому что это сюрприз. Она бросается собираться, но говорит, что мы обсудим Грейсона позже.

— Обрати внимание на то, о чем говорят его действия, — посоветовала она.

Его действия говорят мне о том, что он мечтает о том, чтобы следующая женщина согрела его постель. Мне удается добежать до своей ванной и принять немного Тайленола перед душем. После того, как я снова чувствую себя человеком, решаю навестить Грейсона. Я заставлю его заговорить со мной. Не хочу, чтобы он принимал меня обратно, но я действительно хочу честных ответов. Я слышала, как Джордан уехала с Тревором несколько минут назад, так что могу взять ее машину. У меня на связке ключей есть ее запасной. Не планирую надолго уезжать. Я натягиваю джинсы, футболку и кроссовки. Собираю волосы в беспорядочный пучок. Хватаю сумочку и ключи и выхожу за дверь.

* * *

Я добираюсь до дома Грейсона чуть меньше чем через тридцать минут. Ворота открываются по моему прибытию, и я поднимаюсь по подъездной дорожке. Мое сердце замирает, когда я вижу красный «Mercedes SL63 AMG» Ванессы. Ему так больно, Джордан. Он вернулся к чертовой Ванессе. Чертовски ненавижу его. Выхожу из машины с намерением встретиться лицом к лицу с ними обоими. Он должен знать, что его поймали на месте преступления. Гребаный ублюдок. После сегодняшнего дня я полностью спишу его со счетов. Я закончу свои три месяца, получу диплом и уберусь к черту из Лос-Анджелеса.

Мои глаза широко открыты, Джордан, и мне не нравится то, что я вижу.

Когда подхожу к его двери, я успокаиваю нервы и готовлюсь к этому выяснению отношений. Я поднимаю руку, но ее заводят мне за спину. Другая моя рука тоже заведена за спину. Я пытаюсь закричать, но мой рот закрывает другая пара рук. Какого хрена? Любая надежда на то, что это Грейсон, умирает жалкой смертью, когда я мельком замечаю мужчину, закрывающего мне рот тряпкой. На нем черная лыжная маска. Меня начинает тошнить от паров, исходящих от тряпки. Я изо всех сил пытаюсь освободиться, но слабость одолевает меня. Мой преследователь нашел меня. Я не знала, что их было двое, и теперь я умру. Это моя последняя ясная мысль. Чернота поглощает меня.

Эпилог

Грейсон

Ванесса стоит посреди моей гостиной и выглядит до смерти напуганной моим гневом. Она знает, что я не валяю дурака. Я пригласил ее сюда поговорить. Самые последние фотографии, которые я недавно получил, относятся к тому времени, которое я провел с Шивон в Сан-Франциско. Мне нужно было лично допросить Ванессу, чтобы проверить ее счетчик дерьма.

— Грейсон, я клянусь, что не сливала фотографии декану. Хотя думаю, что ты можешь найти лучше, чем Шивон. Я бы так с тобой не поступила.

Она отступает назад, пока не упирается спиной в стойку. Я неторопливо подхожу к ней, пока нас не разделяют считанные дюймы. Она склоняет голову, но я приподнимаю ее подбородок так, что она вынуждена смотреть мне в глаза.

— Под «лучше» ты имеешь в виду себя, Ванесса?

Она что-то неразборчиво бормочет.

— Что? К черту все это, я брошу тебе кость, чтобы ты могла сохранить хоть немного достоинства. Между нами никогда больше не повторится. То, что у нас было, было трахом, но не путай это с чем-то, чего не было.

Ее губы начинают дрожать. Я чертовски ненавижу видеть, как женщина плачет. Печально то, что это единственный способ, с помощью которого Ванесса увидит реальность нашего прошлого. Я знаю, что она надеялась подколоть меня, когда пришла сюда, но она ошибается. Я люблю Шивон и планирую все исправить, как только она выпустится, но пока моя уловка необходима для ее блага.

— А-а-а-а, — рычу я. — Это не должно быть для тебя сюрпризом. Я никогда не притворялся, что мы были чем-то большим, чем друзья, которые время от времени трахались. Ты была прекрасно осведомлена. Или забыла?

К ней возвращается самообладание, и она снова надевает маску безразличия.

— Ты прав, Грейсон. С тобой было приятно потрахаться, но у меня было и получше, и я могу найти еще лучше. — Ее удар по моему самолюбию бессмысленен. — Вы двое заслуживаете друг друга. Мне просто интересно, насколько сильно она влюбится в тебя, когда узнает правду о Селесте.

Она ухмыляется, когда этот удар пришелся как надо.

— Это угроза?

Мои ноздри раздуваются. Мое прошлое с Селестой — это единственное, что может испортить весь мой мир, поставить под угрозу мое будущее с Шивон.

— Нет. Совсем нет Грейсон, — победоносно улыбается она. — А теперь я пойду.

Я провожаю ее до двери. Я желаю, чтобы она убралась отсюда к чертовой матери. Ей удалось перенести мои мысли в место, которое я предпочел бы не посещать, и она это знает.

— Грейсон, почему «Мерседес» Джордан стоит позади моего?

Я прослеживаю за взглядом Ванессы и, конечно же, машина загораживает ей дорогу. Я пробегаю мимо нее к машине. Это, должно быть, Шивон. Боже, я могу только представить, какие мысли пронеслись у нее в голове, когда она увидела здесь Ванессу. Знаю, она думает, что я вернулся к ней, поскольку в прошлом это было нашей традицией. Я подхожу к машине, но она пуста. Оглядываюсь по сторонам, но не вижу ее. Ванесса прислоняется к своей машине, скрестив руки на груди.

— Шивон, — кричу я. — Где ты, детка?

Ответа нет. Я бегу в дом за телефоном. Набираю ее номер, но вызов перебрасывает на голосовую почту. Я звоню Бейли, чтобы узнать номер Джордан. Она пытается выяснить, что происходит, но я говорю, что сейчас не могу говорить.

Я набираю первые несколько цифр номера Джордан, как Ванесса с криком врывается в дом.

— Грейсон, вот телефон Шивон.

Конфликт между нами отложен в сторону. Хотя она может быть стервой, я знаю, что она переживает за меня.

— Что? Где он был? — Я выхватываю телефон у нее из рук и вижу свои пропущенные звонки.

— Он был в ее сумочке в машине, — говорит она.

Мы обмениваемся встревоженными взглядами.

— Как она вообще проехала через ворота?

Это, блядь, отличный вопрос. Как я мог не знать, что она здесь? Бегу в свой кабинет, чтобы проверить систему безопасности. Камеры демонстрируют черный экран.

— Че-е-ерт!!! — кричу я.

Открываю ящик стола, достаю визитку агента Морриса из ФБР, и протягиваю ее Ванессе.

— Позвони по этому номеру и скажи, что мне срочно нужны агенты здесь. После этого позвони моему отцу.

— Ты не хочешь убедиться, что ее нет где-нибудь здесь, на территории?

Я указываю на камеры. Кто-то отключил трансляцию. Я почти уверен, что они также перекрыли доступ к воротам, позволив себе, а также Шивон, проникнуть внутрь незамеченными.

Я падаю в кресло. Не могу поверить, что это происходит на самом деле.

— Как ты думаешь, это имеет какое-то отношение к фотографиям и утечке информации декану, в которой ты меня обвинял?

Ее глаза широко раскрыты. Она по-настоящему напугана.

— Да, — просто отвечаю я.

— Пожалуйста, сделай эти звонки за меня. Мне нужно посмотреть записи перед отключением.

— Все, что тебе понадобится, Грейсон. Мы найдем ее.

Ванесса уходит и закрывает за собой дверь.

Я хлопаю ладонями по столу. Черт, я должен был просто сказать ей. Я начал получать предупреждения «Я слежу за тобой» в конверте из плотной бумаги в свой почтовый ящик на работе. Затем последовали требования о миллионе долларов, или они поделятся моим грязным секретом. Вначале угрозы были расплывчатыми, но я все равно связался с ФБР и уведомил о попытке вымогательства. Я предположил, что это был кто-то, кто был недоволен тем, что его компания перешла к нам во время враждебного поглощения. Начало деятельности этой компании моего отца состояло из некоторых незаконных действий, но сейчас все законно, и прошлое похоронено. Я думал, что все, что, по мнению этого человека, он знал о нашей компании, не может быть доказано. Я был скован, но продолжил обычную жизнь. Они не проявляли себя до вчерашнего вечера, когда я ввязался в перепалку с тем оппортунистическим ублюдком в клубе.

Когда декану просочились наши с Шивон фотографии, я не связал эти два случая воедино. Мои подозрения были связаны с Лиамом и Ванессой. Отсюда и причина, по которой я порвал с ней и меня начали видеть с другой женщиной. Мне нужно было сделать так, чтобы расставание выглядело реальным на случай, если за нами наблюдают. Я не мог поделиться этим с Шивон, потому что ее бунтарская натура не согласилась бы с этим. Я не мог рисковать тем, что она расторгнет сделку, которую я заключил с деканом, из-за того, что она отказалась держаться от меня подальше. Меня раздавило, когда я увидел, какую боль причинил ей. Прошлой ночью я чуть не сдался, но мне нужно было оставаться сильным. А теперь ее нет. Я приставил к ней охрану в качестве меры предосторожности, но никаких сообщений о ее действиях не поступало, поэтому они ушли.

Теперь, когда Шивон пропала, я готов поспорить на что угодно, что эти две угрозы связаны. Она — то, что они называли моим маленьким грязным секретом, а не старыми сомнительными делишками моего отца. Они собираются использовать ее сейчас, чтобы получить миллионы, которые не могли получить раньше. Я готов заплатить каждый чертов цент. Боже, я не смог бы смириться с тем, что они причинят ей боль. Она — мой мир. Я не могу снова пройти через это дерьмо. Просматриваю видеозапись, но там ничего нет. Я кладу голову на стол. Чувствую себя таким чертовски беспомощным. В кабинет входит отец, Ванесса следует за ним по пятам.

— Здесь ФБР, сынок. Сейчас они снаружи, прочесывают территорию в поисках улик, связанных с исчезновением Шивон.

Я смотрю на него снизу-вверх и не пытаюсь скрыть свои слезящиеся глаза.

— Оставайся сильным, сынок.

— Это легче сказать, чем сделать. Прямо сейчас женщина, которую я люблю, находится у больного ублюдка, который имеет на меня зуб за то, что мы сделали!

Я снова бью кулаком по столу, но на самом деле мне хочется пробить кулаком стену.

— Ты не знаешь этого, сынок. Это может быть кто-то, с кем мы имели дело, а может и нет. Мы довольно известная семья. Любой мог бы заметить тебя и понять, что Шивон была твоей слабостью.

Ванесса тихо сидит в углу и слушает все это.

— Твой отец прав, — говорит агент Моррис, входя в комнату. — Это была профессиональная работа. Кто бы это ни сделал, он изучал привычки вас двоих. Они забрали ее быстро и тихо. Они ожидают, что ты сдашься, поэтому нам нужно, чтобы ты был сильным. Если бы тебе предстояло отправиться в деловую поездку, сейчас было бы идеально.

— Ну, я планировал завтра поехать в Париж, чтобы взглянуть на потенциальную компанию по производству одежды. Я хочу разнообразить наше портфолио. Может быть, Грейсон и Ванесса смогут поехать вместо меня, — говорит мой отец.

— Вы что, оба, блядь, спятили? Женщина, которую я люблю, пропала, а ты хочешь, чтобы я покинул страну?

Я не могу поверить, что это вообще было предложено. Я встаю и начинаю расхаживать по комнате, потому что вот-вот сорвусь. Ванесса встает и пытается успокоить меня, но я отмахиваюсь от нее.

— Послушай секунду, Грейсон. От этого может зависеть жизнь Шивон. Любая твоя слабость прямо сейчас может быть пагубной. Тебе нужно выглядеть безжалостным бизнесменом, которого не сломить слабакам.

Я собираюсь обвинить агента в его намеках на то,что Шивон просто слабачка, но мой отец перебивает меня.

— Тебе нужно показать, что ты главный и что переговоры будут проходить на твоих условиях. Они должны чувствовать, что должны принять то, что ты предлагаешь, иначе они ни хрена не получат. В конце концов, ты до сих пор не сдался. Если ты проявишь слабость, они повысят ставку и заставят тебя плясать под дудку и давать еще больше денег. В конце концов, они, вероятно, все равно убьют ее. Если мы все сделаем правильно и заставим их работать на твоих условиях, это даст нам больше времени, чтобы найти ее до завершения сделки. Твой отъезд из страны сорвет их планы, потому что они его не учли.

Черт, я не могу поверить, что соглашаюсь на это, но если это мой шанс спасти Шивон, я сделаю это.

— Когда я уезжаю? — неохотно спрашиваю я.

— Сегодня вечером, — говорит отец, похлопывая меня по плечу.

Ванесса говорит, что ей нужно пойти собрать вещи, поэтому ее отправили с агентом и моим водителем забрать вещи. Агент Гаррисон и агент Томпсон присоединяются к агенту Моррису и отцу, чтобы обсудить план. Они хотят, чтобы я был эмоционально был готов к тому моменту, когда этот больной ублюдок наконец позвонит. После того, как план составлен, я беру трубку, чтобы позвонить Джордан. Я оставлю на ее усмотрение — сообщить матери Шивон.

— Привет, — отвечает Джордан

— Привет, Джордан. Это Грейсон.

— Скажи Шивон, что я собираюсь надрать ей задницу за то, что она улизнула, чтобы повидаться с тобой, — дразнит она.

— Джордан, Шивон похитили. Ее здесь нет.

На другом конце провода воцаряется тишина, пока она переваривает услышанное. Ее страх почти осязаем, когда она громко сглатывает комок в горле.

— Куда увезли? — дрожащим голосом спрашивает она.

— Ее похитили. — Мой собственный голос дрожит от реальности.

— Не-е-е-ет! Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — ругается она. На секунду в трубке воцаряется тишина, и я задаюсь вопросом, там ли она еще. — Грейсон, я должна тебе кое-что сказать.

Меня переполняет трепет, когда я жду, что же ее так расстроило из той информации, которую я не знаю до сих пор.

— Давай выкладывай, Джордан, — нетерпеливо говорю я.

— У Шивон был преследователь с прошлого семестра. Он или она признались, что испортили ее шину, что привело к несчастному случаю. Мне так жаль. Она убедила меня ничего не говорить никому, кроме офицера, которому доверилась, потому что не хотела, чтобы люди волновались.

Это, блядь, намного хуже, чем я когда-либо мог себе представить. Какого хрена? Как Шивон могла скрывать от меня что-то подобное? От меня не ускользнула ирония в том, что я скрыл от нее тот факт, что кто-то отправлял мне черные письма по той же причине. Я падаю на колени в центре кабинета, и мой телефон выпадает у меня из рук. Обещаю, что убью сукиных сынов, ответственных за ее похищение, даже если это будет последнее, что я сделаю. Агентам нужна сила. Что ж, вот оно. Эта месть подпитает меня и подтолкнет вперед.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Продолжение читайте у нас в группе vk.com/kn_books

Оглавление

Пролог

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

Эпилог