Заклятие для змея Горыныча (СИ) [Стася Ким] (fb2) читать онлайн

Заклятие для змея Горыныча Стася Ким

Глава 1

— Я тебе что говорил?

— Ну что, Кирилл, что!?

— Мы идём к моей маме на день рождения. Я же просил тебя по пути с работы купить её любимое вино!

— Валер, я бы купила, но ты же знаешь, машина сломалась. Как бы я за ним в другой конец города поехала? На эвакуаторе?

Муж недовольно поджал губы.

— Могла и такси вызвать!

Глупую перепалку закончил звонок на домашний телефон.

Я не хотела очередного скандала и просто ушла в другую комнату, сославшись на звонок.

Не успела и слова вставить, как в трубке сначала раздался протяжный стон, а потом звонкий девичий голос вдруг спросил:

— Ну что, мышонок мой, ты уже едешь? Я вся извелась. Надеюсь ты купил моё любимое вино? — Девушка, похоже, пыталась изобразить мурчание.

Я не оценила.

— Девушка, вы ошиблись номером.

— А?

— До свидания.

Вернулась к мужу, тот уже как ни в чем не бывало сменил гнев на милость и сделал вид, как будто скандала вообще не было, и это не он двадцать минут назад орал на меня как невменяемый и швырял вещи.

Терпеть не могу его эти истеричные черты.

Кирилл старше меня на пять лет, и в свои тридцать пять он скандалит хуже, чем я в свои тридцать.

Это всегда эпично, со швырянием посуды или вещей. Первое время меня это пугало. Сейчас я уже привыкла.

— Кто звонил?

— Девушка какая-то номером ошиблась.

— Да?

Кирилл невозмутимо повязывал галстук, как будто не к маме собирается, а как минимум на встречу акционеров. Стоял весь такой важный, в новом дорогом костюме синего цвета, бордовой рубашке и галстуке в тон.

Что не говори, а муж у меня при всей несности своего характера был очень красивым: высокий, почти метр девяносто, подтянутый, с правильными чертами лица и пухлыми красивыми губами. Он всегда модно стригся и одевался, должность обязывала. Половина женского коллектива мне открыто завидовала.

А я посмеивалась, знали бы они, как он невыносим дома…

— Искала какого-то мышонка, не завидую мужчине, которого искала эта кошечка.

Сравнение звонившей с кошечкой показалось мне забавным. Сама не заметила, как стала улыбаться. Не повезло же девушке номером ошибиться, стыдно ей, наверное.

— Почему кошечка? — Как-то тихо переспросил муж.

— А, да, она пыталась мурлыкать в трубку. Так фальшиво, ты бы слышал! Спрашивала, купил ли он вино.

Было в этом что-то неправильное. Мозг зацепился за последнюю фразу, и я подняла глаза от тарелки с фруктами, которую достала из холодильника. Встретилась с голубыми глазами своего мужчины, и меня пробрала дрожь.

“Десять лет вместе” — Успела подумать я перед тем как услышала.

— Хорошо, что ты сама всё поняла, Стась. Давно хотел тебе сказать…

— Кирилл?

Я больше ни слова не смогла произнести, да и что спросить-то "как ты мог?" или "за что ты так со мной?”. Всё это вертелось в голове, но я не могла сказать это вслух, словно слова всё разрушили бы намного быстрее, чем оно рассыпалось сейчас.

— Да, я давно хотел развестись, Стась. У нас с Мариной будет ребёнок… И ты понимаешь, я не могу её бросить. Вот. Прости.

Он произнёс эти сухие слова, положил кольцо на столик и пошёл в прихожую одеваться, а я, как робот, пошла за ним.

— Так значит, все эти поездки к заболевшей маме ложь?

Кирилл молча кивнул. Он знал, что мы с Антониной Степановной друг друга не выносим, и я вряд ли бы поехала с ним. И сегодня тоже, потому что много работы, а после неё я ещё злее, чем обычно.

Он обулся, быстро схватив куртку и заготовленный пакет, вышел. А я медленно осела на пол, там же у стеночки. Просто сползла по ней как в тех пресных мелодрамах. В душе разливалась пустота. Он предал меня дважды. Когда мы сошлись, мне было двадцать, ему двадцать пять. На второй год совместной жизни я забеременела. Но у нас не было ничего. И, поддавшись на уговоры мужа, я сделала аборт. С тех пор не могу иметь детей, хотя врачи утверждают, что со мной всё нормально.

А любовница смогла — от этого намного больнее, чем от его ухода. Мы часто ссорились, и были моменты, что он позволял себе уходить. Без измен. Хотя я допускала, что они были. Просто закрывала на это глаза. Для меня было главное, что я сама блюла ему верность.

Теперь же, сидя одна в коридоре своей квартиры, я жалела обо всём сразу. О годах, потраченных на своего "любимого", о том, что вкладывала в совместное жильё куда больше денег, чем он, о потерянной возможности стать матерью. Я стыдилась, что с замужеством перестала ездить к родне, потому что та жила в деревне в старом домике и, как считал мой муж "не вписывалась в наш круг". Всё, от чего я так легко отказалась ради этих отношений и этой семьи, стало вдруг куда ближе, чем человек, с которым я прожила десять лет, казалось бы, "счастливого" брака.

И это было настолько плохо, что меня начало тошнить от самой себя. Слезы мокрыми дорожками потекли по щекам. Я настолько воспитала себя за время брака быть идеальной, что уже забыла, когда плакала в последний раз. Поток рыданий никак не останавливался, я кричала и плакала, иногда меня тошнило. Я шла умываться, пить воду, и всё начиналось по-новой. Боль от предательства разливалась в душе снова и снова. Я пережила ночную истерику довольно-таки сложно. Плакала, пока не уснула на диване прямо в одежде. Открыв утром глаза, поняла, что муж так и не приходил.

Снова захотелось плакать. Но проглотив комок обиды, который уже собрался в горле, готовый меня задушить, я побрела к холодильнику.

Реветь можно бесконечно, а проблемы сами себя не решат.

Открыла, посмотрела на заготовленные к новому году вкусности. Взяла тортик и, закрыв холодильник, побрела к столу…

Да я была разбита, но было даже легче. Это конец, а конец — это всегда начало чего-то нового. Обидно конечно, что это начало у меня в 30 лет, но могло быть и хуже. Например, он свободно мог бы привести мне ребёнка Мариночки и вручить на воспитание. Это вполне в характере моего мужа.

Можно считать, что я ещё легко отделалась.

Пока ела тортик, не разрезая, просто ложкой, принесла наш с Кириллом альбом и железную миску. Просматривая наши с ним фотографии, которые я так бережно собирала последние несколько лет, я думала о его измене и о том, чего же ему не хватало.

Я с самого начала наших отношений хотела стать лучше для него. Из сельской наивной девочки за эти десять лет я плавно превратилась в светскую львицу. Казалось, что я даже об этом мечтала. Зачем мне какой-то Ванька из деревни, если я могу отучиться и выйти замуж за городского и богатого. Так я думала тогда.

Жизнь в нищете с мамой и бабушкой давала толчок этим мыслям и устремлениям. Я училась на бюджете, занималась в зале, ходила на бальные танцы и блистала всеми этими качествами в институте.

На второй год даже началось состояние похожие выгорание. А тут появился он, мой Кирилл.

И уже всё свободное время я посвящала ему. Училась и за него и за себя, на танцы ходила реже.

Но он так красиво ухаживал, что я просто летала от счастья! Цветы, дорогие подарки, красивые вещи. Он возил меня на отдых. И я не замечала, что при всём при этом, его учёба легла на мои плечи.

Во многом из-за этого я не получила желанный когда-то красный диплом. Немного не дотянула, зато муж закончил прекрасно. У него был факультет рекламы, у меня — менеджмент и управление персоналом. Вместе открыли фирму, решили пожениться.

Наши родители встретились и чуть не разрушили наш брак в первый же день. Антонина Степановна не приняла мою маму и бабушку, сказав, что даже одетым в дорогие вещи, им на нашей свадьбе не место.

Тогда мама спросила меня:

— Ты ничего не скажешь этой женщине? — А на моё позорное молчание просто бросила, — я думала ты у меня способна на большее.

Просто забрала бабушку и ушла. Я тогда хотела извиниться, но не смогла. А потом просто забылось, я жила в бешенном ритме и мне казалось правильным то, что я дела — мол, не хотят они общаться, значит и мне не нужно. Это мысль, которую в меня долго вдалбливал муж.

Хорошо хоть хватило ума квартиру оформить в равных долях. Сейчас бы сидела даже без неё. Анализируя своё прошлое и одну за одной сжигая общие фотографии, глядя на то как они горят, я ощущала сейчас насколько впустую потратила свою жизнь, живя ради другого человека, который возможно даже меня не любил. Если подумать, я никогда не слышала от мужа комплиментов.

Он мне раз сказал "Ты у меня красивая. Станешь страшной, я тебе об этом сообщу". Фразу " Я тебя люблю" слышала от него последний раз на свадьбе. После этого он мне сказал в том же стиле: “если его чувства изменятся, он мне об этом обязательно сообщит”.

И так на протяжении всей семейной жизни. Только сейчас в момент расставания, сидя над этими горящими фотками, я задумалась, а была ли вообще любовь, или он позволял себя любить?

Пришла к выводу, что любовь была только у меня. Оказывается дым от фоток — сильное снадобье от депрессии, особенно когда чадит и, казалось, проникает даже в мозг. Глупость своего поступка я поняла, когда вся кухня им пропиталась. В своём состоянии я просто забыла включить вытяжку и открыть окно, а фоток кидала всё больше и больше.

Открыв окно и осознав всю нелепость ситуации, я долго и в голос смеялась. Ощущала как со смехом уходит стресс и шок от ситуации.

Я решила, что даже если Кирилл вернётся, мне не нужны эти отношения. Да, будет тяжело отказать. Да, мы прожили вместе столько лет. Но этот брак не то, чего я так хотела.

Посмотрела на мигнувший оповещением экран мобильника. Оператор прислал поздравление с наступающим Новым годом и подарил пакет минут на междугородние звонки. Приятно конечно, но подарки наверное я придется подарить себе самой.

Надела джинсы, майку, свитер, надела кроссовки, схватила куртку и рюкзак, попутно вызывая такси. Запоздало пришла мысль, что оставила окна открытыми, но возвращаться уже не хотелось. Этот Новый год я решила встретить с по-настоящему близкими людьми.

Набрала маме, она не ответила. Возможно просто занята, надеюсь, она мне будет рада. Столько лет не виделись и не созванивались. Надо же что с людьми гордость делает.

Такси приехало через три минуты, это подняло настроение, обычно приходилось ждать минут пятнадцать, тем более в праздники. Мне сегодня явно везло.

Купив самый вкусный чай, забежала в любимый магазин косметики и собрала маме подарок. А для бабушки взяла термопот — не нужно будет постоянно греть воду, чтобы чая попить.

Такси терпеливо ожидало меня. Водитель не включал таймер ожидания. Было странно, но приятно.

Когда такси высадило меня возле моего дома в деревне, моя решимость и энергия разом куда-то делись.

Глава 2

Колени дрожали, пакеты с подарками стали неподъемно-тяжёлыми.

Я стояла у железных ворот, смотрела на снег вокруг, переборола желание сесть на деревянную скамейку рядом с воротами, посидеть и уехать, а отношения начать возобновлять с телефонного звонка. Сделала пару глубоких вдохов и выдохов и постучала в кованые ворота.

Мне казалось, всё пространство вокруг замерло, и даже шум дороги отошёл на второй план.

Раздался щелчок железного замка в доме, и шаги направились к воротам, за которыми стояла я. Калитка распахнулась, и впервые за много лет я увидела такое родное и знакомое до боли лицо своей бабушки.

Казалось, будто она ни на секунду не постарела с нашей последней встречи.

Глаза бабушки смотрели с укором, но без обиды. Не было в них ничего тяжёлого, давящего.

Бабушка улыбнулась так добродушно, так по-родному.

— Иди сюда, я знала, что ты вернёшься.

Она распахнула объятия, я кинулась в них и расплакалась. Почувствовав тепло родного человека, я словно вернулась в детство, туда, где мне снова пять и бабушка утешает меня после очередного падения. Гладит по голове и говорит: "Тише, милая, скоро всё пройдет".

Она говорила это сейчас, как тогда, заставляя меня рыдать ещё сильнее.

Когда я отстранилась от бабушки, в её глазах тоже стояли слезы.

— Ох, что ж мы стоим, проходи. Наталья заждалась уже поди.

Я взяла пакеты и пошла к дому. Маму я увидела, когда та вышла на крыльцо, чтобы помочь бабушке подняться по высоким ступеням.

Она бросила на меня недовольный взгляд.

— Вернулась! Неужели твой принц тебя бросил?

Казалось, я уже приняла факт случившегося, но эти слова ударили по больному.

Слезы уже подступили, я готова была разреветься, но вмешалась бабушка.

Она обняла меня, накинув на меня платок поверх моей куртки, и, улыбнувшись мне, сказала маме: «Наташ, успокойся.»

— Почему я должна успокаиваться? Десять лет её не было, ещё бы столько же не появлялась, будь у неё всё хорошо. А как плохо стало, так вот она семья нужна. Десять лет, мам, она о нас не вспоминала! О матери родной не помнила, звонки мои скидывала. А тут петух в одно место клюнул и на тебе, нужны стали.

Я слушала мамин монолог и не понимала, когда она мне звонила. Я бы точно ответила, но возразить не решилась.

— Я сказала хватит! Или ты забыла, как у меня появилась внучка? — Бабушка очень резко одернула маму.

— Я тебе напомню. Ты так же сбежала в колледж и нашла там этого прохиндея… Как же его звали? А точно, Виктор.

И как только "Витюша" появился в твоей жизни, ты и носа до дому не показывала. А потом, как он тебя с животом бросил, также явилась ко мне на порог. Чего сейчас перья распушила?

Неужели себя узнала?

Мама недовольно поджала губы и ушла в дом. А я, сильно удивлённая тем, что бабушка так резко говорит с мамой, просто прошла в след за ними.

Похоже, что по поводу моего отсутствия они спорили давно.

Раздевшись, я пошла в кухню, где уже вовсю колдовала бабушка.

На столе появились пироги, чай в заварнике и прочие вкусности. Я смотрела на то, как бабушка суетится на кухне, и готова была расплакаться.

Давно никто обо мне не заботился, и я ощутила потребность в заботе только сейчас. Как раньше я не заметила, что нуждаюсь во всём этом?

Бабушка усадила меня за стол, сама села напротив.

— Ну, рассказывай.

Я посмотрела на маму, которая всё также ходила с недовольным лицом, только теперь на кухне. Она не села к нам за стол, предпочитая мерить и без того маленькую кухню шагами.

Я посмотрела на моих родных и начала рассказывать.

Слова полились потоком, иногда смешиваясь со слезами.

Я рассказала всё: от того, как долго воспитывала себя, чтобы соответствовать мужу, до того момента, как и почему он ушёл.

Рассказ получился длинным: я сама того не замечая, подмечала и добавляла новые подробности поведения мужа. Только к концу рассказа я поняла, что где-то глубоко в душе я понимала, что он скоро уйдёт.

Но, скорее всего, старалась не думать. Момент про аборт дался мне тяжелее всего. И мама, и бабушка расплакались, жалея меня. Обе единодушно прониклись.

— Вот подлец, надо его наказать. — Мама загадочно посмотрела на бабушку.

— Я тоже об этом думаю. — Серьёзно кивнула старшая из нашего поколения.

Я испугалась.

— Ба, ничего не нужно делать. Не надо полицию, ничего! Он не виноват, просто так сложилось.

Бабушка взяла мои руки в свои тёплые шершавые ладони и заглянула в глаза.

Я отметила про себя, что её насыщенные голубые глаза остались такими же яркими, как и раньше.

— Стась, не волнуйся, у тебя всё будет хорошо. А к нему всё вернётся. Главное, верь в это. Хорошо?

Я кивнула.

— И чаек пей — он волшебный у меня, ты же знаешь.

— Ага. — Я улыбнулась, продолжая пить чай.

Бабушка всё детство вещала мне о пользе травок. И чай всегда собирала сама, у неё его было всегда много.

В детстве мне правда казалось, что он волшебный.

Как я могла отказаться от всего этого?

Ощущение какой-то неправильности происходящего меня не покидало.

Глава 3

Мама, конечно, обижалась на нас с бабушкой, но мы провели день бок о бок и ни разу не поругались. Думаю мама хочет помириться. Просто она не может так быстро принять мои извинения. Меня столько лет не было рядом с ними. Неудивительно, что она так реагирует.

Вечером мама и бабушка рано легли спать. Мне показалось, напряжение между ними постепенно стало уходить. И это меня радовало, не хотелось быть причиной их конфликта.

В нашем доме принято ложиться рано, поэтому к девяти часам вечера дома уже было тихо. Только я сидела на кухне и думала о том, что столько лет жизни просто выкинула в трубу. Потратила их на человека, которому просто было удобно со мной жить.

Нет, я не виню его во всём. Я выбирала его сама, и поклонники у меня были. Я не схватилась за первого, кто уделил мне своё внимание.

Но я, конечно, обратила внимание на то, что он может меня обеспечить. Не без этого. Просто главным для меня был именно он, я любила его тогда, казалось безумной любовью. Настолько сильно, что пошла на аборт… Я тогда думала, что он ушёл бы от меня и оставил одну с ребёнком.

Сейчас же, сидя у мамы на кухне, я понимаю, что мне было бы куда пойти с ребёнком. И сейчас я могла радоваться успехам своего сына или дочери, а не сидеть и горевать в одиночестве.

— Где мой шанс, который так нужен? — Сказала я в тишину дома, ни к кому конкретно не обращаясь, и пошла в свою комнату, которая так и не изменилась с моего отъезда.

Мама и бабушка хранили мои вещи, и это тронуло меня. Завтра нужно сказать им за всё спасибо.

Заснула я легко. А вот спала беспокойно, снились какие-то тени, которые общались между собой, не обращая на меня внимания.

— Ритуал сложный. Уверены, что это нужно?

— Да, привязка на крови — дело сложное.

— А потом?

— Потом через молочную реку пройдёт, она всё и смоет…

— Ага, молока выпьет и яблочком закусит. — Тень рассмеялась только ей одной понятной шутке.

— А ну, цыц!

— Думаю, главное, чтобы выдержала психика. Тело сейчас крепче, чем дух.

— Да.

— Тогда начинаем.

И тени запели. Пели, казалось, какую-то прекрасную историю о любви молодого колдуна и юной волшебницы. О том, что навек им быть вместе, если найдут друг друга. Баллада описывала красоту девушки и мужчины, образ которого мне и начал сниться. Высокий, одетый в странную рубаху, с длинными, ниже плеч, ухоженными блестящими волосами, красивым аристократическим лицом. Его украшали густые тёмные брови аккуратной формы, длинные ресницы, прямой высокий лоб, небольшой нос с маленькой горбинкой, узкий подбородок, большие зелёные глаза, красивые чёткие скулы и тонкие губы. Мне он казался идеальным.

Но, не смотря на такую внешность, он не был похож на аристократа, каким себя считал мой муж. Никакой утончённости в фигуре и одежде. У персонажа моего сна была широкая мускулистая грудь, накаченные сильные руки. И совершенно не аристократичный тёмный загар.

Мы смотрели с моим видением друг другу в глаза.

Тут лицо мужчины изменилось, и он закричал.

— ПОДЪЁМ! Почему-то голосом моей бабушки.

Закричало прекрасное видение. Я резко дёрнулась от столь резкого перехода и открыла глаза. Встретилась со строгим взглядом самой старшей женщины нашей семьи.

— Ба, ну нельзя же так пугать. Ты меня в прямом смысле во сне достала. — Сказала я и повернулась на другой бок.

— Я тебя уже битый час бужу, хочу попросить за водой сходить.

Мы нажарили блинов, а чай налить не можем.

Я не поняла сути претензий.

— В смысле? У нас же вода в доме.

— Ну так электричество отключили, а у нас вода от насоса везде, он, естественно, не работает. Надо до колодца идти.

— Блииииин…

— Не стони, вставай и помогай, раз приехала.

— Хорошо.

— Колодезь помнишь где? Прямо за огородом и на развилке направо.

— Да, помню я.

— Хорошо, давай быстрее, я жду. И вот тебе вещи домашние, а то в своих джинсах замерзнешь.

— Да, хорошо.

Минут десять я пыталась уснуть по-новой, но в доме было прохладно, и у меня это не получилось. Я отвыкла от жизни за городом. От того, что по утрам в доме бывает холодно. От воды, которая вдруг может отсутствовать из-за света. Сколько здесь жила, столько и страдала от этого.

Но делать нечего, нужно помочь. Встала и придирчиво осмотрела то, что принесла бабушка: тёплые чёрные лосины с меховым начёсом, шерстяная юбка серого цвета ниже колена.

У нас ещё такое носят? Ужас.

Верхним слоем были серый свитер и длинная чёрная дубленка. Последнюю я помню с детства. Бабушке эту дублёнку дедушка в подарок принёс. А бабуля, конечно, всё это время берегла её. Она же из какого-то там дорогущего меха редкого соболя, который, судя по всему, вымер из-за того, что его вот на такие шубки пустили.

Посмотрела на свои джинсы с тоской. Ну да, в них относительно тепло. Всё-таки даже не смотря на то, что они утеплённые, греют конечно слабо. А с другой стороны, кто меня там у этого старого колодца увидит? Сомневаюсь, что кто-то из знакомых бегает по посадке у нашего огорода.

Свою белую майку снимать не стала, натянула по верх колючий безразмерный свитер с широким горлом. Надела лосины, которые придавали моей фигуре лишний сантиметр в бедре. Впрочем, серая юбка всё сглаживала. Натянула дублёнку и вышла на кухню.

Бабуля, завидев меня, улыбнулась.

— Вот, любо-дорого смотреть. Прям наша невеста.

— Мне бы умыться.

— Воды согреешь, умоешься. Держи ведро.

С этими словами мне вручили железное ведро с деревянной ручкой и проводили до дверей.

Посмотрела на свои шерстяные носки, потом на свои ботинки и поняла, что не влезу. Обула первые попавшиеся валенки, бабулины, наверное, и отправилась в путь.

Ожидала дорогу к колодцу более сложную, но на удивление, тропинка была расчищена, возможно моим помогает кто-то из соседей. Навряд ли они как раньше чистят дорогу к колодцу сами.

Увидев сам колодец, я окончательно утвердилась в этой мысли. Он был облагорожен: появились ступеньки, небольшая крыша над ним, оголовок был закрыт деревянной крышкой, и ворот, на котором ведро отправлялось вниз, тоже был новый, с хорошей деревянной ручкой. Явно это всё делал кто-то рукастый, как сказала бы бабушка.

Прицепила ведро на карабин и опустила вниз. Крутя ручку в обратном направлении, поняла, что в городе совсем расслабилась. Даже с механизмом подъём вёдра для меня стал сложным, не то что в молодости, когда я домой с двумя вёдрами бегала, и не по одному разу за день.

С другой стороны колодца увидела мужчину. Одет он был в спортивные штаны, белый свитер и дубленку, чём-то похожую на мою. Наверное, местная мода.

Я вспомнила, что даже не умылась и просто кивнув в знак приветствия схватила своё ведро и постаралась как можно быстрее скрыться с глаз незнакомца который при приближении оказался вполне симпатичным зеленоглазым мужчиной.

До дома добралась быстро, даже не обратила внимание на то, что ведро тяжёлое.

Вернувшись с водой встретилась с мамой которая задумчиво на меня посмотрела и сказала.

— А румянец тебе идёт, бежала что-ли?

— Да нет, холодно просто.

Из кухни выглянула бабушка.

— Идите кушать, блины стынут.

Когда пили чай рассказала бабушке о том, что встретила кого-то из соседей. Бабушка по описанию сразу узнала "молодого человека".

— Так это Григорий — родственник Гор…. Дяди Горы родственник, да.

— Так он не русский, а я думаю внешность такая необычная, глаза зелёные, а сам загорелый тёмный такой. А разве у дяди Горы сын был?

— Да был, только уехал отсюда давно.

— Мм, понятно.

Странно, по-моему у нашего соседа армянина не было детей, да и уехала семья давно. А мужчина по виду мой ровесник. Возможно бабушка просто перепутала.

— Вечером ещё за водой сходишь.

— Зачем? Неужели до вечера света не будет? Вы звонили в РЭС?

— Ты нас с матерью за кого принимаешь? За беспомощных? Звонили конечно! Дорогу замело, до завтрашнего утра их можно не ждать.

Я расстроилась. Нет света, значит и зарядки для телефона не будет до завтра точно. А во мне ещё шевелилась робкая надежда, что мой муж мне хотя бы смс написал. Где-то глубоко в душе была вера, что всё произошедшее просто дурной сон.

Я понимала, что это невозможно. Но эта мысль всё равно заставляла сердце стучать чуть быстрее и прерывистее.

— Схожу, конечно.

— Хорошо, а сейчас давай борщ варить.

Так за домашними хлопотами наступил вечер, я успела сходить в баню, попариться и промыть свои длинные волосы. Помимо борща мы наготовили ещё кучу разной еды: пирожки с картошкой и грибами, сырники, жареную рыбу, домашний сыр.

Бабушка гоняла меня от одной кастрюли к другой, а на резонный вопрос «зачем нам так много?» отвечала своё любимое — «еды много не бывает, это ты просто не жила на сухарях никогда».

Мама больше отдыхала и старалась нам не мешать. Оказалось, что она болеет уже три года. Я об этом, конечно же, не знала, чего очень стыдилась.

У мамы были предпосылки к астме на нервной почве. Я подозревала, что это том числе и из-за меня.

— Стась, сбегай к роднику и занеси бабе Гале сыр. — Сказала бабушка, вручив мне сетку с контейнером, в котором остывал домашний сыр, и ведро.

— Она ещё жива?

— Тьфу на тебя, конечно, Галька ещё тебя переживет.

Баба Галя была закадычной подругой моей бабушки.

— И конечно, за продукты денег ты с друзей не берёшь?

— Конечно.

Бабуля важно кивнула и так по-родному тепло улыбнулась, что я невольно вспомнила детство. Бабушка вообще была очень доброй женщиной, и вот так понемногу давала продукты многим своим друзьям и знакомым. Привечала бездомных животных, чего ни я ни мама не разделяли тогда, но сейчас мне это казалось очень милым.

— Хорошо.

Баба Галя жила прямо за колодцем, поэтому в этих поручениях не было ничего сложного. Ведро оставлю у колодца, надеюсь никто его не украдёт, пока я занесу продукты. Сама усмехнулась этим мыслям. Кому нужно моё ведро, честное слово!

Накинув вязаный платок на голову, я побежала к колодцу, так как уже темнело. Поставила ведро и приятно удивилась фонарю у колодца. Но, отойдя на метр, услышала какой-то странный звук справа от него. Немного испугалась, но звук не внушал ужас, скорее был похож на какое-то копошение в снегу.

Я решила посмотреть, зная с какой регулярностью бабушка приносит домой животных, даже лисят, возможно кто-то пострадал.

Желание помочь перебороло страх. И я шагнула за колодец на менее освещенную территорию, едва не упав с пригорка. Внизу практически ничего не было видно. Но шуршание продолжалось, и я все-таки начала спускаться вниз.

Глава 4

Все-таки я поскользнулась, валенки не приспособлены к спускам с горок, поэтому я поехала вниз и врезалась во что-то мягкое. Объект, на который пришлось приземление, сдавленно простонал. И в этот момент я поняла, что шла спасать не животное. Кое-как совладав со своим телом и выкопавшись из снега, мне удалось встать на четвереньки рядом с объектом который я шла спасать. Я уже поняла, что это человек, но в темноте разглядеть его удавалось слабо.

— Скажите, вы в порядке? — Спросила я, пытаясь нащупать и понять, что же произошло. Мои руки наткнулись на ткань и кожу. Наверное, это штаны. Подняла руку выше и сразу одернула.

— Вы голый! Да как же так.

Мужчина был не одет, вернее одет в одни брюки. И это в такой мороз! Я даже в своих супер-теплых вещах от бабушки мерзну.

Интересно, что с ним случилось. Запоздало пришла мысль, что возможно он какой-то бандит, и не просто так лежит тут в овраге.

Трусливая мысль сбежать и бросить его здесь тоже промелькнула, но её я пресекла.

Я никогда себе не прощу смерть человека, кем бы он ни был. Да и кто сказал, что бандиты не люди? Не хочется, конечно, спасти кого-то, кто убивал. Но я не судья и не бог, не мне решать. Сейчас это просто человек, только я могу ему помочь. Хотя помощник из меня не очень, я практически ничего не умею.

Единственная мысль, которая пришла мне в голову, это укрыть его своим платком и дубленкой. А потом сбегать позвать бабушку.

Обернула его торс платком, и тут же почувствовала насколько холодно на улице. Казалось, мороз усиливается.

Закутать в огромный платок мужчину на ощупь тоже та ещё задачка! С горем пополам получилось как-то подоткнуть платок под тяжёлое тело.

Сверху я положила дублёнку. Получается соболь отдавший за неё жизнь, умер не напрасно, вот спасает кого-то. Осталось только подняться наверх, что я и принялась делать.

Получалось со скрипом, я то и дело соскальзывала в своих валенках. После нескольких неудачных попыток, знатно извалявшись в снегу, я психанула и сняла их. В носках подъём оказался куда как проще.

Вот только наверху меня ждало разочарование. Колодец пропал.

Я не понимала как это случилось. Всё время, что я поднималась, мне казалось, что я вижу свет фонаря. Вот он колодец, уже близко, а там бабушка и мама, я их приведу. Но оказавшись наверху, я увидела только заснеженную поляну. Светила мне только луна. Никакого колодца или домов вблизи. Я прошлась ещё несколько метров по пригорку, впереди были только деревья.

— Помогите! ПОМОГИТЕ!

Всё ещё надеясь, что деревня рядом, крикнула я несколько раз. Тишина в ответ пугала.

Слезы подкатили к горлу. Я стёрла их мокрой замёрзшей рукой и снова услышала стон внизу. Не знаю как так получилось… Может я прошла больше метра от колодца, в темноте не заметила, в любом случае увижу я это только утром. А внизу лежит человек. И если уж умирать, то хоть не одной. Я спустилась вниз.

— Знаете, нам не помогут. Но может утром найдут, простите. — Сказала, хотя хотелось обвинить его во всех своих бедах. Это было неправильным!

Поэтому я просто села в снег, приземлилась пятой точкой на ребро контейнера с сыром. Это было слегка болезненно.

— Ну хоть еда есть.

Этот факт развеселил. Чем может сыр помочь двум замерзающим людям. Но то, что он есть, радовало. Я на ощупь открыла контейнер, мужчина немного стонал, но сильно не шевелился.

— Знаете, вы, наверное, что-то сломали, раз даже говорить не можете. Сыр, конечно, не спасение, но он прям тает во рту. Я дам его вам, вы просто его проглотите, ладно?

Зачем сыр пострадавшему? Не знаю, в этом не было логики, просто я испытывала острое желание поделиться сыром. Подползла к мужчине и кое-как, нащупав его лицо и губы, немного открыла ему рот. Вложила небольшой кусочек. Мужчина перестал стонать, и через пару минут я услышала, что сыр он все-таки проглотил.

Это меня успокоило, я переживала, что подавится. Воодушевленная этим успехом, я дала мужчине ещё пару кусочков побольше. И сама принялась есть. Сыр у бабушки был очень вкусный, нежный такой, как-будто плавился во рту. Эти ощущения сытости и тепла немного сняли напряжение, и я решила, что вдвоем теплее. Да, у нас крайне мало вещей, точнее у меня. Но, возможно, ненадолго нам хватит.

— Простите, я лягу рядом с вами, так будет теплее.

Конечно, мне не ответили. Я сняла мокрые носки, сухие ноги сунула в валенки, сняла свитер и подложила его под дублёнку.

Мужчина был выше, поэтому под этим укрытием я поместилась целиком.

Тепло было конечно относительным, но горячее тело за моей спиной, казалось, генерировало его не хуже обогревателя. Я начала засыпать, несмотря на страх замерзнуть. Уже на грани сна и реальности я почувствовала, что меня обняли горячие мужские руки.

— Я украду тебя. — Шепнул мне приятный мужской голос. И я окончательно провалилась в сон.

Глава 5

Заснуть рядом с полуголым мужчиной в снегу — не лучшее решение, но после бабушкиного сыра сильно клонило в сон. Пробуждение было тяжёлым, каким-то мутным… Такое ощущение, что я не спала, а просто лежала с закрытыми глазами, которые очень не хотели открываться. Даже устроилась поудобнее, чтобы продолжить спать дальше. Вставать в состоянии овоща не хотелось.

Но тут я почувствовала, горячие мужские руки на моей талии. Одна гладила мой живот под майкой и норовила сползти ниже, а вторая прижимала меня к теплому мужскому телу всё теснее. Я попыталась отстраниться и убрать наглые горячие пальцы. Происходящие очень смущало, а кровь начала стучать где-то в висках. Когда меня прижали к себе в очередной раз, пресекая попытки сопротивления, я почувствовала, как в ягодицы мне уперлось кое-что внушительное. Даже не смотря на то, что незнакомец в штанах, я очень хорошо прочувствовала, чем мне угрожают и начала барахтаться и брыкаться. Секс на снегу в мои планы вообще не входил. Кое-как оттолкнув своего соблазнителя, я развернулась к нему лицом.

— Стоп! Прекратите! Сейчас же уберите от меня руки! Может хватит уже меня лапать!?

И только тут разглядев незнакомца, я поняла, что мы уже встречались. Зелёные глаза, правильные черты лица, чёрные длинные волосы, смуглая кожа. Это же наш сосед! Я узнала своего спасённого, и это застало меня врасплох.

— Прости, не смог удержаться. Ты так стонала пока спала.

Заявил мне этот индивид.

Мы так и лежали под кучей одежды, прижатые друг к другу. Я упёрлась руками в грудь мужчине и попыталась отстраниться.

Сильная рука легла мне на бедро, немного погладила и резко сжала моё мягкое место.

— Ай.

Мужчина ничего не ответил, просто прижался теснее, закинув мою ногу на своё бедро, и не убирая руку с моей ягодицы. От такой наглости у меня перехватило дыхание.

— Я вообще-то против!

— А мне нравится. — Шепнул он мне куда-то в макушку.

— Вы очень горячий.

— Радуйся, не будь я горячим, ты бы уже давно замёрзла насмерть. — Пожал он плечами, насколько возможно было в наших тесных условиях.

— Где вас таких набирают? Сыр целебный сварить способна, а согреть себя нет. Что за дурость.

— Григорий, я не совсем понимаю о чем вы.

«Вот только сумасшедшего мне не хватало», — успела подумать я.

— Не Григорий, маленькая Яга, я — Герман. И что-то я не помню, чтобы говорил тебе своё земное имя. — Угроза в голосе не была воспринята серьёзно моим сознанием, а вот сильная рука, сомкнувшаяся на горле, пошатнула моё и без того не лучшее состояние. Теперь я лежала, прижатая сильной рукой к земле, а надо мной нависал полуголый злой мужчина, сверкая зелёными глазами. Какой резкий переход от нежности к ненависти.

— Кто тебя послал? — Эта злость в голосе и хватка на шее были последней каплей, я просто заплакала.

— Слезами меня не возьмёшь! Говори. — Рука сжалась чуть сильнее.

— Никто. Бабушка… имя сказала. — Кое-как сквозь слезы я смогла объяснить.

Мужчина резко поднялся на ноги, оставляя меня мёрзнуть, свет резанул глаза.

— Внучка Эвелины, ну надо же….

Мне ничего понятнее не стало. Слезы ещё текли по щекам, но истерика уже сходила на нет. Еще вот трясти начало, как-никак мороз, а я в майке. Вообще было глубоко всё равно, почему мужчина так отвратительно себя вёл и удивился мне. Но вот о том, что я ночью к нему спустилась, я уже жалела.

В ворохе одежды я судорожно искала свитер. Нашла и когда надела, поняла, что сижу не в снегу, а в траве, зелёной и мягкой. И земля там, где мы спали, тёплая.

— Это как это? — Посмотрела я на своего соседа вопросительно.

Он устало потер лоб.

— Давай всё потом, как выберемся отсюда.

Тут я была с ним солидарна.

— Деревня должна быть недалеко, а там бабушка нам с ней машину вызовет и с вами расстанемся. — Сказала я, натянув на себя дублёнку.

— Я не хочу тебя расстраивать, но твоя деревня очень далеко. — В голосе явно слышалась издёвка.

— Допустим. Тем более, если моя деревня далеко, вы в таком виде пойдете? — Я указала на его голый торс.

Пока мужчина осматривался, провела рукой по шее, которая немного болела. Кажется будут синяки, досадно. При мысли о следах на шее, я скривилась. Мама и бабушка увидят — сразу начнут волноваться. Не будешь же говорить двум обеспокоенным родственницам, что сумасшедшего мужчину спасла. Мало того, что получишь нагоняй за то, что «не думаешь головой», так и порцию опеки и мази на шею схватишь. Чрезмерная забота приятна, пока ты маленький, но явно не в тридцать лет.

Пока я думала обо всём, мужчина успел где-то найти сумку со своими вещами и прикрыть свой голый торс рубашкой.

— Ааа…

— Куртка мне не нужна. — Успел опередить он мой вопрос.

С дураками не спорят, нет так нет.

— Вы хоть дорогу знаете?

— Конечно. Постарайся не отставать, ждать не буду, имей в виду.

Перед тем как отвернуться, он бросил на меня ещё один пристальный взгляд. Я поежилась. Обычно, когда вот так смотрят, убить хотят. Мужчина легко поднялся на холм, который я вчера преодолела кое-как. Сегодня получилось, конечно, быстрее, но не с той же лёгкостью, с которой шёл мой сопровождающий. Пока он легко и быстро передвигался, я в своей дубленке барахталась, как панда в снегу, стараясь за ним успеть. На спуске перед рекой я сдалась.

— Да куда вы так летите? Я не успеваю!

Герман остановился, наконец-то развернулся лицом ко мне и увидел мокрую, растрепанную женщину с красным лицом и дрожащими руками.

— Давайте помедленее или хотя бы у реки отдохнём.

Мужчина замедлил шаг. Подойдя к реке, я осмотрелась и заметила, что моста нет.

— Как перейдем-то?

— Вплавь конечно. Раздевайся.

Я почувствовала, как моя челюсть от удивления медленно едет вниз.

— Герман, если вы не заметили, на улице не лето.

— И? — Мужчина вопросительно поднял бровь и выразительно посмотрел на меня.

— Что и?! Я в воду не полезу! Мне пневмония не нужна!

Мужчина отвернулся и пожал плечами.

— Не разденешься, потащу в одежде. — Сказал он совершенно спокойно, даже безразлично.

— Я сказала нет!

— А я сказал да! — Крикнул мне в лицо этот нахал и толкнул меня в воду. Просто спихнул с берега. Я кое-как барахталась в шубе, моментально ставшей тяжёлой. Я сменила положение из лежащей на воде и тонущей женщины на женщину, стоящую на ногах в промокшей насквозь зимней одежде. Очень злую женщину!

— Да как ты мог! Нормальный вообще? А если бы я захлебнулась! — Я орала, а этот наглый зеленоглазый псих улыбался.

— Не утонула бы. Не смеши, тут воды по колено. Утонуть тут невозможно, даже если очень захочется. Или не заметила, что вода тёплая? Пар идёт от воды, не видишь?

Тот случай, когда не обратил на это внимание, и чувствуешь себя максимально глупо.

— Но так же не бывает… — У меня даже голос подсел.

— Это у вас там так не бывает, а у нас нормальное явление. Теперь посмотри вниз.

Я посмотрела и поняла, что река стала молочной. У меня случился культурный шок.

Стою в шубе, которая прям давит на плечи в тёплой воде, одна секунда — и я по пояс в молоке.

— Тебе надо тут искупаться, если хочешь пройти дальше. Иначе никак.

Я открыла рот, чтобы возразить этому нахалу, который, кстати, тоже не разделся.

Как он наклонился резко и, подхватив меня под колени, снова уронил, только теперь в молоко. Хлебнула я его хорошенько. Прокашлявшись, снова встала. Горло саднило, а гнев в душе только разгорался.

— Слышишь ты, отмороженный, какого лешего ты делаешь!?

— Купаю тебя, разве не заметила?

На красивом лице не дрогнул ни один мускул. Зелёные глаза, казалось, стали ярче. Герман прищурился, недобро так. Впрочем, праведный гнев женщины, которая вымокла до трусов, этими гляделками остановить уже было нельзя. Я сняла давящие шубу и свитер, оставшись в мокрых леггинсах и майке. Отнесла всё к противоположному берегу и кинула прямо в снег.

— Я надеюсь, у тебя есть чем развести костер, потому что иначе мы будем стоять тут вечно. — Сказала я и уже собиралась выйти на берег.

— Подожди, маленькая Яга, тебе нужно охладиться.

Сильные руки схватили за талию и рванули меня назад. Он упал на спину вместе со мной в ледяную воду. Я не успела задержать дыхание, поэтому во второй раз чуть не захлебнулась. Когда этот накачанный псих вытащил меня на берег, я его уже ненавидела.

— Да что с тобой не так! Я на такое не подписывалась! Мы теперь замерзнем, и всё из-за тебя и этой дурацкой речки! Нахрена я тебя вообще вчера спасать полезла!

Ты — чудовище! Ненормальный! Псих просто!

В глазах моего попутчика наконец-то промелькнуло что-то помимо издёвки. Раздражение мужчины я ощутила всей душой. От очередного резкого движения, я дёрнулась в противоположную сторону. Но он все-таки успел меня поймать и прижать к себе.

— Слушай сюда, Яга…

— Да не Яга я! Стася! Стася меня зовут, идиот ты отмороженный!

Кричать хотелось ему в лицо, но из-за своего же неудачного манёвра я оказалась прижата к нему спиной. Держал этот полоумный меня крепко. Из-за этого я начала дорожать и от стресса, и от холода.

— Успокойся. — Шепнул он мне на ухо, задев шею горячим дыханием. Такая близость заставляла нервничать ещё сильнее.

— Стася, послушай, ты всё узнаешь. Но сейчас я не могу этого сделать. Это не моя обязанность. — Мужчина говорил вкрадчиво и размеренно, приятный голос у него всё-таки. Прям до мурашек.

— Смотри. — Щелчок пальцев: наша одежда покрывается красивыми золотыми искрами и высыхает.

— Теперь тебе не холодно, Стася? — Мужчина продолжает говорить мне всё это на ухо.

Шея и уши всегда были моими слабыми местами. Мимолётное касание мужских губ, и меня словно бьёт током от ушей до пяток. Он держит ещё крепче, но при этом бережно, от его тела жар идёт даже через рубашку. Мне было не холодно, мне было жарко. Взрослая вроде, а трясёт, как при первой встрече с мужем. Хотя меня даже при встрече с Кириллом так не вело.

— Станислава… — Хриплый голос и поцелуй в шею резко вырвали из болезненных воспоминаний. Место поцелуя горело, щеки тоже ощутимо. Этот мужчина меня пугал.

— Ну зачем? — Голос у меня получился какой-то жалкий, прям на грани слышимости. Меня наконец-то развернули к себе лицом.

— Тебе же понравилось. Скажешь нет? — Спрашивает этот странный тип, и в тоже время прижимая меня к себе. Первый раз я почувствовала его запах. Казалось бы спала с ним всю ночь и ни разу ничего не почувствовала. А сейчас аромат мужчины цеплял меня:

слегка терпкий, похожий на аромат лёгкого дорого вина, смешанного с апельсинами и корицей. Он пах глинтвейном, моим любимым напитком. С ним у меня всегда ассоциировалась забота и тепло. Это странно, что мужчина, несколько раз конкретно пытающийся меня утопить, пах моим любимым напитком. Мы стояли обнявшись, я даже не заметила, что всё ещё прижимаюсь к нему.

— Ты можешь одеться, я всё высушил. — Сказал он слегка отстранившись, забрав то тепло и аромат, к которому меня тянуло секундуназад.

— Хорошо.

Оделась я быстро, на улице похолодало и тёплый свитер с шубкой оказались очень кстати. Но было одно но.

— Только носки я потеряла, там где вас нашла. — Сказала я мужчине, который заплетал свои чёрные волосы в косу.

Он демонстративно закатил глаза.

— Зачем ты меня вообще спасать полезла? — Спросил, а сам достал из сумки шерстяные носки на несколько размеров больше моей ноги.

Но делать нечего, взяла молча и принялась одевать. Пока обувалась, думала, а действительно зачем?

— Просто так потянуло…

— Ты прям истинная Яга, те всегда делают по наитию, только им известному.

— Хватит так меня называть.

— Как?

— Яга.

— Ты из их рода, Стася.

— Не знаю из какого я там рода, но от вас звучит как ругательство.

Мужчина усмехнулся.

— Не исключено…

Я замолчала, обулась и пошла вперёд. Герман нагнал меня почти сразу.

— Не злись, яблочко будешь?

Я покосилась на мужчину, надо же, изобразил подобие вежливости. Брать у него больше ничего не хотелось, но желудок думал иначе, о чем и сообщил громкими рычащими звуками. Я просто кивнула и, получив красивое ярко-алое яблоко, съела его почти сразу.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Вскоре мы наконец-то вышли из леса прямо в чистое заснеженное поле.

— Смотри, а нас уже ждут.

И нас действительно ждали. Сани, ну знаете, такие деревянные большие сани, в которые лошадей запрягают. После всех странных приключений сегодня я не удивилась, просто приняла как должное. От транспорта к нам шёл мужчина, высокий, лет тридцати, с белыми длинными волосами. Я не знала, что такие бывают. Одет он был, правда, в отличие от моего спутника, полностью в тёплые вещи. Ещё один намек, что спасённый мной человек явно необычный.

— Герман, я думал ты будешь один.

Черты лица собеседника были неприятными. Худой, с острыми скулами, прямым тонким носом, глубоко посаженные голубые глаза. Кому-то он, возможно бы понравился, но во мне вызывал стойкое отторжение. И когда мы с ним встретились взглядами, я поняла, что это взаимно. Мужчина прям скривился, уголки губ поползли вниз.

— Ещё и с Ягой связался.

И сказано это было так, как-будто я какое-то второсортное недоразумение.

— Герман, а я смотрю, у вас друзья под стать, такие же хамоватые.

— Ну что вы, Стася. Юрай так шутит, правда? — Что-то в голосе моего сопровождающего заставило белобрысого выдавить из себя «извините» и быстренько сесть в сани на место для погонщика.

— Сейчас нас довезут до школы, не переживай, Я… Стася.

Заметила, что собеседник снова попытался назвать меня Ягой, но не стала делать замечание.

— Пойдём. — Он потянул меня за руку и усадил себе на колени. На попытку слезть отреагировал простым объяснением, что ехать будем быстро и надёжнее сидеть у него на коленях, чем отбить себе что-то.

Сильно сопротивляться не стала. Уже хотелось поскорее оказаться в теплом помещении и выпить чаю, а потом получить объяснения и поехать домой. Эта мысль грела душу. И я уже всём сердцем ждала, когда этот сумасшедший день наконец закончится.

Глава 6

Я уснула. Очень редко в жизни мне удается расслабиться, ещё реже почувствовать, что я в безопасности. Но в объятиях конкретного зеленоглазого красавца я просто растаяла и довольно крепко уснула. Настолько крепко, что даже не почувствовала то, что меня взяли на руки и перенесли. Хотя обычно я просыпаюсь от малейшего шума.

Очнувшись на диване в каком-то кабинете, я была очень удивлена. Немного поморгав и поняв, что я все-таки жива и цела, я осмотрелась. Сразу в глаза бросилось то, что ни обуви, ни свитера на мне нет. Майка, лосины, чужие носки и очень милый розовый плед. Меховой розовый плед! Больше похожий на шкуру животного. Грех жаловаться, в этом недоразумении мне, конечно, было тепло. Это я почувствовала сразу, как села и моё одеяло с меня сползло. В кабинете было прохладно, поэтому я быстро закуталась назад.

Диван, на котором возлежала моя скромная персона, находился слева от большой массивной дубовой двери. Справа от входа было огромное окно, за ним деревянный балкон, который был больше похож на гроб Белоснежки. В том смысле, что весь из красивого стекла, которое держат массивные деревянные балки. А то, что я поначалу приняла за окно, при ближайшем рассмотрении оказалось дверью. Красивой витражной дверью.

В остальном в кабинете было скромно. Рельеф стен был сделан под имитацию дуба. Массивный дубовый темно-коричневый стол стоял в двух метрах от выхода на балкон. К столу было придвинуто кресло в викторианском стиле. Мягкая часть, спинка и сидение было выполнено из зелёного бархата, как и подлокотники, а вот ножки и всё остальные части были стилизованны под золото. На массивном столе стоял красивый светящийся шар, который переливался разными цветами.

Интересно, что это за гаджет. Чтобы это узнать, я уже даже руки протянула.

— Вам не говорили, что брать чужое без спроса нехорошо,

маленькая Яга?

Я вздрогнула, рука замерла на половине пути к своей заветной добыче. Бархатный голос поднял толпу мурашек где-то в районе солнечного сплетения и пустил её к ногам, как удар тока. Проще я не могу объяснить реакцию на этого несносного мужчину. Я запуталась в своих же ногах и просто начала падать носом вперёд. Прямо на дорогой стол. А лицо моё грозило встретиться с тем самым шаром.

За несколько секунд до позорного приземления мои бёдра крепко сжали мужские руки. А я оказалась в недвусмысленной позе, опираясь руками на стол, прижатая попой к мужчине. Мы замерли, бёдра обжигало от мужских прикосновений. И, конечно, в этот самый момент в кабинет вошло новое действующие лицо.

— Герман Г…

В дверях замерла девочка лет 20 со светлыми длинными волосами оценила картину. Её лицо, выражающее удивление, покраснело. Она спрятала его в ладошках и, бросив «извините», выбежала прочь из кабинета.

Всё это время Герман за моей спиной был напряжён, даже руки сжал сильнее. Когда за девочкой закрылась дверь, он отстранился.

— Не лучшее у вас знакомство с сокурсницами, Станислава.

Я всё ещё испытывала смешанные чувства. И стоило мужчине меня отпустить, сразу же переместилась на диван под тёплый и очень даже не нелепый плед.

— Погодите, с кем знакомство?!

— С сокурсницей.

Я вдохнула глубоко, потом выдохнула.

— Вы мне обещали всё объяснить. Я вас внимательно слушаю.

Мужчина закатил глаза, устало помассировал виски и сел в кресло. Как-то странно на меня посмотрел, задумчиво, как-будто решает, что со мной делать. Я вся замерла в ожидании.

— А я думал, вы захотите сначала в горячую ванну. — Сказал он, словно оттягивая то, что должен мне сообщить.

Меня смутило упоминание ванны, сразу вспомнилось, что я давно не расчесывалась и не меняла одежду. В плед я укуталась ещё плотнее. На всякий случай спрятала ещё и волосы.

— Хотелось бы, но информация важнее.

Мужчина постучал пальцами по столу и начал рассказ. То, что я не в своём мире, я не осознавала до конца и слабо понимала, как это возможно. В наш век технологического прогресса существование магии скорее миф, чем реальность. Но Герман утверждал, что это именно так. Большого объёма информации мне от него добиться не удалось.

Мне лишь сообщили, что я в школе магии где-то в центре Нави, в столице. Дальше объяснили, что большинство славянских мифов и легенд — правда. Просто со времён сказок порядки изменились, и современные волшебники перенимают опыт инженеров со стороны яви. И не только инженеров. Появились школы Яг, что стали приютом и местом обучения для ведьм и колдуний. Кстати, "Ягой" может быть как парень, так и девушка. Это как ведьма и ведьмак. Такие школы были и у других известных персонажей — Кощея, Горыныча и Матушки Яги.

— А как же богатыри? — Спросила я в шутку. Я первое время даже речь Германа всерьёз не воспринимала.

— Это в Правь. Но не советую тебе с ними знакомится.

— Почему это?

— Всё просто — мы занимаемся нежитью, природой и балансом. А богатыри и прочие "сказочные твари" занимаются такими, как мы.

— То есть?

— В Яви это называют полицией. Принцип тот же. Если кто-то из тёмных не соблюдает закон, им занимаются представители Прави.

— Можно подумать, правые закон не нарушают.

— Нарушают конечно, но это в компетенции Кощеев. Не в твоей. — С этими словами Герман улыбнулся мне.

Такая резкая перемена настроения не могла не настораживать. Он встал из-за стола и сёл ко мне на диван, что меня вообще не радовало. Я попыталась отодвинуться, но он развернул меня лицом к себе. Я ошарашенно смотрела на этого вредного мужчину и не могла понять, что происходит. Всё также загадочно улыбаясь и держа меня за плечи, он сообщил мне новость, которой я, очевидно, по его мнению, должна была радоваться.

— Я Герман Горыныч, потомок древнего рода и ректор этой академии. А ты Станислава Януш. Хотя по документам, предоставленным твоей бабушкой, твоё имя другое.

— Какое же? — Спросила немного ошарашено.

— Собина Яг. И моя невеста. — С этими словами мне в руки вложили те самые документы.

Я несколько раз всё прочла, заметила на печати подпись мамы. Руки как-то резко ослабли, я хотела возмутиться, но единственное, на что хватило сил — это прошептать:

— Да ну… Бред какой-то.

Резкое головокружение, и ко мне пришла спасительная темнота.

***

Герман Горыныч.

Я успел поймать падающую девушку на руки. Конечно, подозревал, что новость о свадьбе для нареченной будет неожиданной. Но не рассчитывал, что настолько. Всё время, что я пытался объяснить о её местоположении, я никак не мог перейти к сути. Возможно, получилось резко. Я посмотрел на хрупкую девушку в моих руках. Ненадолго изменил глаза — вторая суть видит лучше, чем я. Не нашёл никаких повреждений, кроме сильного переутомления. Ещё бы, после купания в волшебной реке она скинула лет 15. Открылись силовые потоки, закрепил всё молодильным яблоком, которое исцелило её тело окончательно. Это хороший ритуал, редкий правда. Но придумать что-то ещё, чтобы избавить Собину от кровавой привязки, я не смог.

Эвелина Яг. Бывшая глава академии давно ушла на пенсию и не переходила в Навь. У неё, как и у её дочери, произошел конфликт с кем-то из старших фамилий, и они решили уйти в явь, отойдя от дел. Меня с ними познакомил отец. Дочь их я практически не видел, ведьмы прятали её от чужих глаз. И я понимаю почему. Девушка была очень красивой.

Я посмотрел на неё уже обычным зрением. Белоснежная кожа, красивые и правильные черты лица, маленький аккуратный нос, тонкая лебединая шея с красивой ключицей. Не удержался и прикоснулся. Мне не показалось, после преображения кожа стала ещё нежнее. Погладил ключицу, шею, подбородок… Такой гладкий и слегка острый, не заметил, как пальцы оказались на нежных, слегка припухших губах. Кончики пальцев начало покалывает. Одернул руку.

Положил девушку на диван, стараясь поменьше смотреть в её сторону. Чем больше в ней раскрывается дар, тем сильнее к ней тянет.

Когда её бабушка просила о помощи. Я не хотел вмешиваться. Но увидев её у колодца, едва сдержался, чтобы не выругаться там. Девушка была под действием сильной привязки, которая сломала её практически полностью. Только неразвитый дар пытался спасти маленькую Ягу и тянул её к родным, которые могли помочь. Но даже с их травками и зельями они не смогли её вылечить. Неудивительно, для этого нужна была прорва энергии. Такую дают только особые места.

— Мы сделаем для вас, что попросите. — Неосторожно тогда сказала старшая. Её слова стали моим козырем в этой игре. А помолвка станет приятным бонусом и прикрытием.

То, что девочку заколдовал тот же, кто и пакостит мне здесь, это удачное стечение обстоятельств.

Посмотрел на свою спящую союзницу, подошёл к ней поближе и поделился своей силой. Это поможет ей восстановиться.

Уверен, наше сотрудничество будет приятным. Вспомнил, как проснулся с ней утром после покушения. Спасла меня исцеляющим сыром, кто бы мог подумать… Изобретательная у них семья.

Вернулся в прошедший день и снова почувствовал, как обнял её тогда. Девочка пахла как фруктовый десерт и на ощупь была весьма ничего. В тот момент я очень хотел наплевать на договор со старшей. Особенно когда маленькая Яга застонала в моих руках. Желание забрать её себе… Давно я такого не чувствовал.

— Интересно, кто твой отец, Собина? Твоё настоящее имя у нас означает "особая". — Сказал это больше для себя, чем спящей девушке.

Наклонился к ней, чтобы почувствовать её сладкий аромат.

— Ты не просто особая, ты…

***

Собина Яг

— Ты не просто особая, ты — моя. — Шептал мужчина у меня во сне. Я не видела его, только понимала, что нахожусь с ним в какой-то комнате. Но искать логику в этом мне не хотелось.

Тело было таким лёгким, мне хотелось быть сейчас воздушной, расслабленной.

Мужчина подхватил меня на руки и отнёс на кровать. Её я смогла рассмотреть только благодаря свету из окна, приглушенному свету фонарей. На улице в моём сне была ночь. Большая кровать с множеством подушек. Я на спине, меня гладят горячие мужские руки.

Мне очень редко снятся такие сны, с каждой секундой становилось всё интереснее. Горячий, слегка влажный поцелуй в шею, тёплое дыхание на плече. Слегка шершавые горячие ладони гладят бёдра очень нежно и бережно. Я с замиранием ждала продолжения такой горячей ласки.

Мужчина уложил меня на кровать, погладил всю, раздел.

— Отдыхай. — Прошептал он, прежде чем поцеловать в губы и укрыть меня одеялом.

Я потянулась за ним, поймала за руку.

— А эротики не будет, даже собственные сны обманывают.

Я сделала вид, что расстроилась, села и, обняв, начала гладить так же, как и он меня. А погладить было что! Широкие плечи, сильные руки, казалось я даже чувствую выступающие на них вены, и просто каменный рельефный пресс, по которому так и хотелось провести пальцами и не раз.

Мои руки пошли ниже и их сразу перехватили. В темноте я ничего не видела, но мне дико нравилось то, что я гладила. О чём я и сообщила:

— Какая сдержанная у меня фантазия, я тебя не вижу. Но хочу ещё потрогать.

Получилось как-то жалобно, я попыталась высвободить руки, но меня крепко держали. На попытку отползти меня прижали к широкой груди. Какая горячая у меня фантазия, в его объятиях прям жарко.

— Успокойся, Собина, я просто немного переборщил с лечением, завтра тебе будет за это стыдно. — Шептал он мне хрипло.

— Ну, это будет завтра. Меня вон вообще замуж выдают. И какая разница, это же просто сон.

Мужчина тихонько рассмеялся.

— Тогда просто спи.

— А ты мне ещё приснишься?

— Конечно.

На этом я отпустила свою фантазию, легла обратно. И правда быстро уснула.

Глава 7

Солнечный луч, светящий мне в лицо, мешал спать.

Чтобы спрятаться от него и продолжить сладко спать, я решила резко повернуться на живот. И тут же отскочила в сторону, так как нос к носу столкнулась со своим персональным раздражителем. Который при моих движениях, видимо, проснулся и изучал меня слегка сонным, но не менее раздражающим взглядом своих красивых зелёных глаз.

Своим манёвром я чуть не слетела с кровати на пол.

Хорошо, что мужчина быстро среагировал и поймал меня.

Плохо, что он притягательно пах. Настолько притягательно, что у меня во рту пересохло. Нельзя быть таким красивым, накачанным и при этом так пахнуть. Не мужчина, а ходячий афродизиак какой-то.

— Какая ты чувствительная, дорогая невеста. — Шепнул он мне в ухо, вызвав своим горячим дыханием толпу мурашек, которая от шеи побежала вниз, заставив напрячься соски и рефлекторно сжать ноги. Реакция на этого мужчину у меня была вполне однозначная. И возможно, я бы не отказалась от продолжения. Но боль от предательства прошлых отношений ещё была жива. А этот конкретный мужчина уже говорил о свадьбе, которую я не хотела.

О нет, я не против секса. Даже завести любовника, но не мужа. Боже, только не брак.

— Какая я тебе невеста, сумасшедший ты придурок?

Выражение соблазна на моём лице быстро изменилось, уголки губ поползли вниз, выдавая раздражение, глаза сузились.

— Настоящая. Всё уже решено, ты не можешь с этим спорить. — Сказал он, чеканя каждое слово.

Его раздражение задело меня, хотя казалось, что у меня только сексуальный интерес.

— Хорошо, ладно, я попала сюда, даже если по договору с бабушкой! Пусть я хоть трижды Яга! Да пусть даже имя у меня ненастоящее! Но брак!? И с кем? Ты же Горыныч? Кто он у нас в сказках? Змей? Дракон? Ты предлагаешь мне выйти замуж за огнедышащего ящера!

Вот на этих словах я чётко поняла, что переборщила. Герман подорвался с постели, как только с него слетело одеяло, мне открылось то, что он спал полностью голый. Резко бросило жар. Я рассмотрела, казалось, каждый сантиметр его тела. Чувствовала, что краснею, но продолжала смотреть. Мужчина не смутился своей наготы. Когда мой взгляд опустился на внушительных размеров член.

Герман ухмыльнулся.

— Не переживай, маленькая Яга, это просто физиология. Твой дурной характер способен отбить любое желание. — Высказав мне своё недовольство, он невозмутимо натянул на себя штаны.

— А трусов у вас не предусмотрено? — Выпалила я, наверное, от волнения.

— Хм… Ну, если ты хочешь, я могу их найти, потом снять штаны, надеть их. А потом….

— Ладно, всё, хватит!

— Тебе тоже не мешает собраться. Скоро приедет Эвелина. Думаю она очень удивится, застав тебя в таком виде. Хотяяя, мы жених и невеста с её согласия, поэтому думаю, её даже заинтересуют одарённые правнуки. — Высказал он мне, потом на секунду замолчал, посмотрел на меня внимательно и выдал. — И рот прикрой, а то на разные мысли наводит.

— На какие же?

— На то, что ты недалёкая. — Сказал с сарказмом этот невыносимый тип. — И оденься уже.

Только сейчас я обратила внимание на то, что стою практически голая, не считая трусиков и своего спортивного топа. Вот тут я была готова умереть со стыда.

— Так ночью это были вы?

— Да, "эротики не будет", это я. — Передразнил он меня.

— Но зачем? — Пискнула я.

— Просто тебя нужно было раздеть. — Как-то вяло оправдался мужчина.

А я, вспомнив, как он меня целовал ночью, почувствовала, как моё сердце стучит у меня прямо в ушах.

— Надень уже. — Вручил он мне в руки какой-то белый свёрток.

Я приняла одежду дрожащими пальцами. Свёрток оказался длинным платьем в пол, с небольшим вырезом на груди, с полупрозрачными рукавами длиной три четверти. Юбка была такой же лёгкой, с плотным подъюбником.

— Красивое, на бальное похоже.

— Ну, не совсем так, но близко. — Ответил мне Герман.

— Мне прям при вас его надевать?

— Да.

— Но…

— Слушай, какая разница? Я всё уже видел в любом случае.

Я недовольно поджала губы, но отвечать не стала. Топ пришлось снять — он не вписывался в вырез, который при примерке оказался слегка глубже, чем ожидалось. Мою грудь корсет платья слегка приподнял, и в целом платье село отлично.

Когда я развернулась к змею, тот расслаблено лежал на кровати, так и не удосужившись прикрыть голый торс рубашкой.

— Ну вот, как-то так.

Герман встал с кровати, обошёл меня по кругу и, наконец, сказал свой вердикт:

— Красиво, только с волосами нужно будет что-то сделать. — С этими словами он вручил мне расчёску.

— И не вздумай плести косу — это удел простолюдинов. Моя невеста может распустить волосы.

"Моя невеста" меня покоробило. Но я сделала, как он сказал. Просто уже не было настроения на конфликт. Герман мне нравится, глупо спорить с этим. А вот со статусом его невесты, я уверена, можно что-то сделать.

Пока расчесывала волосы, он вышел из комнаты, которая, к слову, оказалась дорогой и уютной спальней. Когда мужчина вышел, он наконец раскрыл шторы, и мне удалось её рассмотреть. Спальня была такой же, как и кабинет. Дубовые стены, витражные большие окна с изображением дракона. Два окна больше похожи на две арки выхода. Интересно, почему тут не холодно? Может ли быть тёплой такая конструкция здесь, с учётом того, что, судя по моему наряду, развитие от нашего мира далеко не шагает.

Большая кровать с балдахином в бордовых тонах и золотистые узоры. Ему нравится такой стиль. Даже бельё бордовое. Как-то это не по-мужски. Может у него кто-то есть? Стоило мысли появиться, как в груди что-то неприятно кольнуло.

— Возьми.

Мужчина появился незаметно, возможно, конечно, я просто задумалась и не заметила. Но он пришёл и принёс мне красивые белые туфли на массивном каблуке высотой, наверное, сантиметров пять. У них был слегка заострённый нос и украшали их красивые бляшки, похожие на цветок лилии, только покрытый голубыми, почти чистыми, сверкающими камнями.

Я даже замерла.

— Дорогие, наверное.

— Совсем нет, примерь.

Я присела на кровать и наклонилась, чтобы взять туфли, но Герман меня опередил, слегка погладив щиколотку на правой ноге. Он заставил меня смутиться, и ещё больше я зарделась, когда начал меня обувать. Сначала одна туфелька, затем вторая — такая мимолетна забота меня тронула. Мой муж никогда так не делал. От этого, казалось бы, отпустившее меня расставание резануло снова.

— Туфли недорогие, а вот это возможно. — Сказал он и достал бархатную коробочку внушительных размеров, посмотрел мне в глаза и открыл её.

В шкатулке лежал набор прекраснейших украшений. Небольшая диадема, выполненная в виде небольших ветвей лозы, листья которой были инкрустированы такими же голубыми камнями. Наверное, топазы — очень похожи. К диадеме шёл браслет, всё это было из яркого белого металла, который на солнце словно искрился. Я замерла.

— Не переживай, это — подарок. — Стал заверять меня Горыныч. Фамилия у него, конечно, та ещё.

— А где мои вещи? Как-то это всё дорого, а у меня даже денег нет. Только вот, — показала я на обручальное кольцо.

Мужчина обратил внимание на мою руку и замер:

— Оно тебе нужно? — Спросил как-то напряжённо.

Вопрос, который поставил меня в тупик. Я на секунду заколебалась. Посмотрела на свою руку, которая оказалась в мужской горячей большой руке и казалась такой миниатюрной, и всё-таки сказала: «нет». Прозвучало не сильно твёрдо. В знак подтверждения я ещё и закивала.

Мужчина щелкнул пальцами и кольцо рассыпалось пеплом.

— Мне не нужно от тебя денег. Я могу обеспечить свою невесту. — Сказал, надевая мне диадему на голову. Браслет я застегнула сама.

— Я не знаю, как у вас тут всё устроено, но возможно с невестой это недоразумение.

Мужчина, который сидел передо мной на коленях, вдруг поднялся и навис надо мной. Его зелёные глаза как-будто светились. Это меня завораживало.

— Тогда я просто тебя украду.

— Ну да, можно сказать, уже.

Мою попытку пошутить не оценили. Мужчина сделал серьёзное лицо и ушёл одеваться. А я так и осталась сидеть.

Вскоре ко мне вышел красивый, одетый в синюю рубашку и чёрные кожаные брюки Герман. Рубашка сидела на нём отлично, не скрывая хорошо подкачанное тело. А штаны вообще всё только подчёркивали! Проработан там не только пресс, но и все остальные части тела.

— Идём, твоя бабушка уже заждалась.

— Да, конечно.

Мужчина подставил для меня локоть, который я и взяла за опору, ну и просто было как-то страшно выходить в новый мир. Пока я особо ничего не видела.

Всё оказалось не настолько страшно, а очень даже неплохо. С одной стороны, я как-будто попала в сказку. С другой, встречались и современные гаджеты. Парни, которых мы встречали, были одеты как Герман — рубашки и брюки, правда рубашки были зелёными, а брюки коричневыми. Как позже мне объяснил "жених", это цвета ведьм и ведьмаков, ну или как у них тут принято себя называть "яг". Девушки были в платьях, похожих на моё, только глубокого зелёного цвета.

Интерьер помещения ничем не отличался от ранее увиденных. Большое деревянное здание с зелёными коврами и красивыми витражами. Множество кабинетов, красивые резные двери и искусно выполненные лестницы. Такой огромный деревянный замок или изба. Интересно, как это у них называется?

— Крепость.

— Что?

— Не замок, а крепость. Ну, или чаще всего "Дом матушки Яги" Или "Институт прикладной магии".

— Я не спрашивала.

— У тебя всё на лице написано.

— А вчера, когда вы ко мне приставали, на нём тоже что-то было написано? — Шёпотом спросила я. Заметила, что на нас всё чаще оборачиваются.

— Да.

— И что же? — Мужчина наклонился к моему уху? немного помолчал и шепнул. — Огромное, горячее…

— Всё-всё, я поняла.

Попыталась убежать от Германа, но он придержал меня за талию и продолжил говорить:

— …желание поспать!

— Ах ты, змей!

Я демонстративно отвернулась и стала игнорировать своего сопровождающего. Когда мы вошли в его кабинет, я уже была вся на нервах, но объятия бабушки всё сгладили. Уже разместившись на диване, я удивилась тому, как бабушка преобразилась. Она выглядела даже лучше меня в ярком голубом платье с обилием украшений и ярким макияжем.

— Бабушка! Так всё это правда?

— Ну, то что мы необычные, ты всегда знала. Просто твоя мама решила, что тебе это не нужно. Проворчала она.

— Что это значит?

Я до последнего надеялась, что всё происходящие со мной моя фантазия или на худой конец, кома. Но реальность было сложно принять. Бабушка тяжело вздохнула, поправила пышную юбку своего платья и начала свой рассказ:

— Ты уже знаешь, что "Яга" это не просто титул. Это обозначение людей с магическими способностями которые связанны с природой и не только. Мы можем приручить животных, говорить с духами леса, исцелить или подчинить. Мы те, кто живёт в гармонии с природой и часто помогает людям. У нас конечно есть разновидности. Есть и тёмные, и светлые, и веды. Но наша фамилия идёт от самой первой Яги, матушки и основательницы этого дома.

— Но почему вы забрали меня отсюда, причём тут вся эта история?

— Твоя мама загуляла не с простым студентом. А с одним из Кощеев. — Резковато сказала она.

Вот это новости. Я удивилась, но вида не подала.

— Он был против ребёнка, и в какой-то день она его поймала с одной из змей. Кивнула она в сторону моего будущего "жениха".

— У них получился грандиозный скандал, и твой отец пошёл во всех ледяных придурков и пригрозил ей отнять ребёнка.

Я уже выходила на пенсию, и мы могли спокойно уйти.

— Но это же глупо, всё решилось бы словами, я уверена.

Бабушка посмотрела на меня тепло и снисходительно.

— Девочка моя, кощеи тогда были очень высокомерные, да и сейчас. Простую ягу бы никто не спросил, тебя бы воспитывал более сильный. А тягаться с целым родом нам, почти вымершим, не под силу.

Бабушка погрустнела и опустила глаза на свои руки, явно о чём-то задумавшись.

— Давайте ближе к делу, объясните своей младшей в роду, почему вы вернулись.

Раздался строгий голос Германа от стола, за которым он заполнял какие-то бумаги, практически не глядя на нас.

Бабушка недовольно поджала губы, взяла меня за руки и, заглянув в глаза, сказала.

— Стась, мы вернулись, потому что ты могла умереть.

Глава 8

Бабушка смотрела на меня, и в её взгляде читалось волнение. Она нервно теребила свое платье и постоянно опускала глаза, но всё же продолжила свой рассказ.

— Когда ты к нам пришла в тот день, я сразу увидела, что ты истощена. Думала, это из-за разрыва с твоим благоверным. Заговорила тебе чай на травках, но все его свойства в тебя ушли, как в чёрную дыру.

— Я ничего не понимаю, можно поподробнее?

Я нервно посмотрела на Германа, который сёл за свой стол и медленно перебирал какие-то бумаги, делая вид, что ему неинтересно.

— Что объяснять? Мы с твоей мамой, пока ты спала, посмотрели тебя магией. Ты была практически при смерти, твоя душа растворилась. И если бы она исчезла, ты бы умерла! Понимаешь? — Бабушка говорила немного грубо, с волнением. Я понимала, что она хочет мне сказать, но не понимала, как так случилось и кто желал мне зла.

— Мы пытались снять с тебя привязку своими силами, но не смогли. Тогда решили посмотреть будущее и увидели вот его. — Она, не стесняясь, ткнула пальцем в сторону Горыныча.

— Естественно, пришли за помощью.

— И?

— Его величество молодой змей изъявил желание сам посмотреть, настолько ли всё плохо.

На язвительный тон бабушки Герман слегка ухмыльнулся.

— Видите ли, я, старая женщина, могла что-то перепутать. Вот тогда вы первый раз у колодца и встретились.

— Я так понимаю, всё было настолько плохо, что решено было меня сюда перенести. — Догадалась я. Бабушка кивнула и продолжила.

— Вот только увидев тебя, змей перевернул нашу сделку с ног на голову. И попросил в награду за твоё спасение — тебя в жены.

Я удивилась, но вида не подала. А бабушка всё распалялась. Видно было, что ситуация её возмущала, комментарий моего будущего мужа её разозлил ещё сильнее.

— Вы сказали просить что угодно. Я попросил. И смею предположить, попросил даже мало. — Сказал этот ящер, даже не подняв глаза от бумаг.

Бабушка покраснела до кончиков ушей. Но быстро успокоилась.

— Ты не подумай, дорогая, мы изначально не дали согласие. Но этот… — Ещё один кивок в сторону родственника всем известного змея.

— … оказался хитрее любой Яги и пошёл сразу к твоему отцу. — Бабушка недовольно поджала губы, а я пыталась переварить информацию.

— И что отец?

— А что мог сказать представитель рода Кощеевых? Конечно же да! Всё ради выгоды своего кошелька!

— Не злитесь вы так, между прочим, он тоже не в восторге от того, что столько лет вы прятали от него дочь и наследницу. Вам ли не знать, что он так и не женился. А его "возлюбленная Яга" сбежала, оставив его с позором.

Змею явно нравился мой отец, которого я даже не знала. И сам факт того, что человек, которого не было в моей жизни, отдал меня замуж, очень сильно меня раздражал, не меньше чем бабулю. Представляю, как они удивились, когда узнали.

Я сделала глубокий вдох и выдох.

— Ба, а с этим можно что-то сделать? Ну со всей сделкой. — В моём голосе читалась мольба. Но бабушка не сильно обнадежила.

— К сожалению, ничего. Но ему нужно твоё согласие, без этого у нас никак. А ещё я подстраховалась, и ты будешь здесь учится. Я не знала, что он сейчас тут ректор. Но главное согласие, без него никак. Запомни это. В порыве чувств она обняла меня, и я расплакалась.

Едва выйдя из одного брака, нырять как в омут с головой в другой — это то ещё удовольствие.

Отстранившись, бабушка ещё раз посмотрела на меня и, тихо выдохнув, сказала:

— Какая же ты у нас все-таки красивая. Обряд помог вернуть всё на место.

— Так, стоп, что вернуть?

Бабушка и молчащий до этого Герман переглянулись.

— Ты ей не показал ещё?

— Нет.

— Безалаберный.

Бабушка достала зеркало из своей сумочки и протянула его мне. Увидев своё отражение, я чуть не выпустила зеркало из рук. На меня смотрела молодая и красивая девушка лет двадцати максимум, с густыми каштановыми волосами с небольшим рыжим отливом, голубыми очень яркими глазами, прямым носом и белой сияющей кожей. В свои тридцать я часто замечала морщины на коже, волосы потускнели, а глаза стали больше серыми, чем голубыми. Девушка из отражения — это я много лет назад. Сказать, что я просто потеряла дар речи, ничего не сказать.

— Это как? — Я спросила больше от шока, ни к кому конкретно не обращаясь, но мне единодушно ответили.

— Волшебная речка и молодильные яблоки. И присутствие Горыныча рядом творят чудеса.

Обряд был по всем правилам, избавил тебя от привязки и проблем с ней связанных. — Сказала бабушка.

— А молодость бонус чисто от меня. Молодильные яблоки дорого стоят, поверь мне. В твоём случае эффект навсегда. Не зря я так долго с заклинаниями мучился.

Дракон был доволен собой. Хотелось стереть его довольную ухмылку.

— Всё равно замуж за тебя я не пойду! — Сказала вроде уверенно, но золотые искры, полыхнувшие в зелёных глазах, заставляли усомниться в своём решении. На секунду даже захотелось упасть на колени и извиниться, почему-то непременно голой и извиняться далеко не словами.

Я впала в ступор. А перед глазами возникла картинка. Как я вхожу в кабинет, снимаю платье, остаюсь совершенно голой перед своим драконом. На окраине сознания трепыхается здравый смысл, который пытается мне сказать, что это неправильно. Но я продолжаю идти обнажённой к столу в кабинете. По телу бегут мурашки, походка плавная, бёдра покачиваются из стороны в сторону. Соски затвердели от холода.

Но я не могу остановиться и оторвать взгляд от мужчины, который сидит за столом в одних брюках с обнажённым торсом. Совершенно ничего не стесняясь, зелёные глаза смотрят на меня довольно, золотые искры манят. Он встаёт и подходит ко мне. Обнимает, от горячего тела меня словно пронзает током. Я не могу сопротивляться ему. Хотя пытаюсь себя остановить. Но продолжаю вести себя иначе. Кладу руки ему на плечи, глажу литые мышцы и призывно улыбаюсь, слегка облизывая губы. Он запускает руку в мои густые волосы, притягивает к себе ещё сильнее и грубо целует. Грубо, властно, даже немного больно, но мне это нравится, я пришла сюда извинятся и буду для него такой, как он хочет. Я покрываю поцелуями его шею, опускаясь всё ниже…

Наваждение спало, когда вмешалась бабушка.

— Ах ты, ящерица, зенки свои спрятал, пока я тебе их не выколола!

Я стояла как оглушенная, пока бабушка гоняла Германа по кабинету, кидая в него всё, что попадётся под руку.

Мне было очень жарко. И стыдно одновременно.

— Это что такое было? — Я едва выговорила это предложение. — Это их особенность, или ты думаешь, как они раньше девушек похищали?

Из противоположного угла кабинета раздалось возмущенное:

— Никого мы не похищали, они сами шли.

— Конечно, шли за обещанной иллюзией.

— Никто не жаловался!

— Если ты не замолчишь, я оторву тебе хвост.

Угроза, видимо, была действенной, потому что Герман замолчал. Хотя смотрел на меня и не испытывал ни капли раскаяния. Очевидно, он был очень собой доволен, а вот я нет. Горыныч теперь был для меня опасен. Я ещё не смирилась со своей вдруг возникшей молодостью, а уже почти замужем за мужчиной, который способен гипнотизировать. Не лучшие перспективы.

— Я не гипнотизирую, а создаю иллюзию в твоём сознании. Я не назвал бы это гипнозом, магия просто обнажает твои желания.

Он хотел ко мне подойти, но я отпрянула поближе к бабушке.

— В любом случае, я обещаю так не делать, если тебе неприятно.

— Не если, а "конечно".

— Что?

— Конечно, мне неприятно.

Моё возмущение было оставлено без внимания. Бабушка, понаблюдав за нами, сказала:

— Возможно, свадьба и неплохой вариант, главное — ты жива.

На мои возмущения она обещала приехать, как только уладит все проблемы, а мне пока посоветовала влиться в учёбу и найти друзей. Поцеловав меня на прощание, бабушка покинула слегка пострадавший от их стычки с Германом кабинет. А я всё ещё напряжённо наблюдала за этим змеем.

— Поверь мне, перспектива нашей свадьбы меня тоже не радует. — Сказал он, спокойно прошагав к своему столу, даже не заметив хрустнувшие под его обувью осколки вазы. Слова Горыныча возмутили меня.

— Зачем тогда ты это затеял?!

— Понимаешь ли, маленькая Яга, я наследник знатного рода и я должен жениться.

— Очень содержательная информация. Что мешает тебе жениться на какой нибудь змее? Или ваша братия плодиться перестала??? Почему я?!

Змей посмотрел на меня равнодушно.

— Потому что я так решил.

Что-то было в этой фразе такое, что хотелось либо надавать ему по морде, либо сбежать. Я долго колебалась и ничего не сделала. Представитель змеиного рода решил, что словесный бой выигран в его пользу. Ухмыльнулся и сделал какой-то непонятный мне жест рукой.

В кабинет тут же постучали.

— Войдите.

После разрешения дракона дверь открылась. На пороге кабинета появилась девушка маленького роста с короткими чёрными волосами, круглым личиком и темно-карими глазами. Она выглядела милой и вполне дружелюбной.

— Вызывали Герман Горыныч.

— Да, Ярина. Познакомься, это твоя новая соседка Собина Яг, жить и учиться теперь вы будете вместе. Прошу любить и жаловать мою невесту.

Вы когда-нибудь видели калейдоскоп эмоций, который меняется на лице человека просто за секунды? Вот с каждым словом лицо Ярины выражало разные эмоции: от радости и готовности со мной пообщаться до дикого удивления. Судя по её округлившимся глазам, слегка приоткрытому рту и небольшому ступору, девушка была явно в шоке. Я посмотрела ей в глаза и попыталась как можно дружелюбнее улыбнуться.

— Надеюсь, мы подружимся.

Только после моих снов моя новоиспеченная подруга отмерла.

— Да, конечно.

— Теперь можете идти. Ярина, ты всё знаешь. Проведешь Собину как первокурсника, покажешь комнаты и библиотеку. Я назначил тебя её старшей. Удачи.

После этих слов невидимая сила вынесла нас из кабинета. Дверь захлопнулась, раздался щелчок замка.

Герман Г.

Как только захлопнул дверь, подумал, что мог заняться адаптацией невесты и сам. Но после посланных ей фантазий не рискнул. Искры в глазах маленькой Яги не выражали доброжелательность. Скорее шок, смешанный с желанием меня задушить. Что для меня было странно. Ещё при первой встрече я чувствовал, что нравлюсь ей. Нельзя внушить человеку то, что не соответствует его желаниям. Такая магия давно запрещена. Я прекрасно владею своим искусством. Я чувствовал её запах, видел, что ей нравится. Она была вынуждена.

Так откуда столько недовольства в глазах? К чему скрывать свои желания, если они взаимны?

Снова заглянул в бумаги, последний рапорт сыскарей гласил, что пограничные щиты случайно сдетонировали и меня задело по касательной, вроде как случайно.

Столько лет стоящая защита вдруг дала сбой, когда именно я там летел? Смешно. Я шёл туда не ради девчонки, а проверить активность в тесном лесу. Нежить всё больше выползала на границы территорий, мутировала и становилась сильнее. Это не было похожу на эволюцию мелких существ с зачатками разума. Скорее всё выглядело так, как-будто их кто-то кормит.

Но кто? Кто настолько безумен? Вопрос, на который я обязательно найду ответ.

Закрыл отчёт и направился к Марку, его солдаты должны были что-то нарыть. Наёмники сильнее любых сыскарей кощеевой братии. Ну и что, что тёмные, подобному проще искать подобное.

Глава 9

После того, как за нами захлопнулась дверь, мы с Яриной переглянулись и рассмеялись. Смех девушки был звонкий, тёплый, она сама была похожа на рыжее солнышко. Курносая, с россыпью веснушек и большими зелёными глазами, ведь такими должны быть ведьмы? Тогда я точно не вписываюсь.

— Ты правда невеста великого и ужасного?

— Ну… да, так получилось.

— Наконец-то! — Воскликнула девушка и запрыгала вокруг меня. Мы немного отшли от кабинета, и новая знакомая радовалась как ребёнок, на нас начали оглядываться студенты, которых сейчас в коридоре было очень много. Наверное, сейчас перемена.

— Он же невыносим. Ты себе не представляешь, как его ненавидит половина девчонок нашей учебки.

— Учебки?

— Это так мы называем "Дом Великой Яги". Академию, короче. Переняли у Кощеев, они так свою называют.

— А вы разве пересекаетесь? Мне казалось, кощеи вас не любят.

— Да брось вражда в основном у старших, студенты почти не конфликтуют. У нас есть балы, совместные задания, походы. Конечно, контактируем.

— Понятно.

Я улыбнулась, вспомнив своё студеченство. Было действительно весело, пока я не вышла замуж и не стала жить под контролем мужа. История повторяется.

— А ты за нашу ящерицу добровольно или по воле великих предков?

— Д… добровольно, наверное. Но я не хочу. Короче, там всё сложно.

Увидев то, что я расстроилась, Ярина ободрительно слегка похлопала меня по плечу:

— Не переживай, насильно не выдадут, алтарь предков такое не примет.

— Что за алтарь?

— Есть три священных камня вроде как сопровождавшие трёх наших предков: Ягу, Кощея и Горыныча. Эти камни в каждом храме свои. У старых родов свои Алтари и более древнее камни. Камни кладут в специальные ниши на алтаре, дабы запустить его, и при бракосочетании связываются не только с богами, которые благославляют брак, но и с предками. И для брака есть закон, который ввела первая Яга: "Никакого принуждения, только добрая воля и чистые помыслы".

— А почему его ввели?

— Официально, чтобы ни Кощей, ни Горыныч ведьмочек не обижали. Мы способны делиться с ними силой, и это иногда плачевно.

— А неофициально?

— Личные обиды Яги на кого-то из их тройки. Ну, ты понимаешь, дела любовные. — Весело сказала она, слегка поиграв бровями. — Вот мы и пришли.

Остановившись у небольшой двери, я наблюдала, как соседка прикладывает к ней золотой браслет и дверь с щелчком открывается.

— Наши с тобой хоромы. Там ванная, справа твоя спальня, а слева от моей спальни кухня. — Объясняла соседка, распахивая двери каждого названного ею места. — А центр — гостиная, как ты поняла.

— Да.

Я подошла к двери в свою комнату — было скромно, но очень уютно. Небольшая удобная кровать, шкаф для одежды, книжный стеллаж и рабочий стол. Всё сделано из дерева, лаконично и аккуратно. Над кроватью большое окно, которое освещало небольшое помещение. Светло, мило, удобно. Мне сразу тут понравилось. Я присела на кровать, которая была уже заправлена, удивилась отсутствию пыли и наконец-то выдохнула. Столько всего навалилось, страшно подумать! Я ещё не развелась толком, а уже невеста. Помолодела — выгляжу лет на двадцать, снова студентка. Я, конечно, читала иногда о попаданках. Но мой случай слабо напоминал сказку. Я не испытывала радости от перспектив и желания снова поменять свою жизнь. А скорее получила дикую усталость. Виски сковало болью, немного их помассировала.

Стук в дверь заставил вздрогнуть. Из гостинной Ярина крикнула: "не переживай, я открою". Слушать, кто пришёл, не было желания. Я хотела только переодеться и поспать. Думая о том, как бы стребовать с дракона одежду, похожую на мою, я удивилась, увидев соседку с кучей пакетов у моей комнаты.

— Открывай и помогай, я всё не утащу, остальное только в зубы. — Засмеялась она, сгружая бумажные пакеты исвёртки прямо на пол.

Я машинально подошла к двери. Молодые парни в зелёной форме приносили пакеты к нашей двери, вежливо кивали и снова уходили. Я взяла сколько могла и понесла к себе. Закончив с этой кучей, которая заняла пространство почти всей комнаты, я наконец спросила: — А что это всё такое?

— Как что? Всё необходимое. Очевидно же. — Удивилась соседка моей недогадливости и взяла в руки открытку с ближайшего пакета. Начала читать её вслух. — "Девочка моя, это всё, что пригодится тебе на учёбе на первое время. Зелёную шкатулку открой — там немного монет на хороший отдых. Целую, твоя бабуля." Заботливая у тебя бабушка. — Улыбнулась мне девушка.

— Поможешь распаковать? — С надеждой посмотрела на соседку.

— Конечно, давай начнём.

Несколько часов ушло на распаковку всего, что прислала бабушка. Ярина объяснила мне, что бабуля просто всё это купила в лавках и заказала доставку ко мне. Очень удобно.

В пакетах было всё — от зубных щёток, правда не обычных, а деревянных, до зелий, которые надо принимать в месячные. Ярина сказала, что они снимают и боль, и остальные неприятные последствия. Правда, ими лучше не злоупотреблять и иногда делать перерыв, используя специальное зачарованное бельё, которое тоже нашлось. Бабушка позаботилась обо всём. Чайные сервизы, книги, тетради… ну как тетради, больше богато украшенные кожанные ежедневники. Сумка для учёбы, форма. Естественно, всего этого было по несколько штук. Так сказать, с запасом. Нашёлся и золотой браслет, инкрустированный зелеными камнями в виде цветка. Ярина, увидев его, коротко сказала: "родовой". Оказывается, такие браслеты служили не только пропуском в комнату, но и просто паспортом. В такой штучке было всё, от твоего имени, рода и дара до места где ты учишься и лавок, которые часто посещаешь. На него можно было положить деньги и расплачиваться им же. Имелась родовая защита от взлома. В общем, удобная штука. Из одежды бабушка выделила мне преимущественно платья, которые на вид были максимально дорогими, как и обувь. Распределив всё необходимое, шкатулку из письма мы открыли в последнюю очередь. По тому, как соседка присвистнула, я поняла, что богата.

— Много там?

— Тебе хватит на замок. — Засмеялась Ярина.

Я не боялась показывать ей, на шкатулке был надёжный замок и чары. Да и если бы что-то пропало, соседку заподозрили бы первой, поэтому я выдохнула и перестала напрягаться по этому поводу. Подруга объяснила мне, как привязать браслет к комнате, как её запирать. После этого мы пошли в столовую.

— Ты разве не учишься?

— Нет, у меня была отработка, на сегодня свободна.

— Почему отработка? — Ярина замялась, но ответила.

— Твой великий жених назначил за неуважение.

Я удивилась, а Ярина продолжила:

— Его не любит одна половина студентов, другая боготворит. И в основном девчонки. Такие как Кристи, наша староста, ты скоро с ней познакомишься. Их обожание очень мешает, они готовы подставить других в пользу своих результатов. За это я их и наказала. А когда он начал меня отчитывать, всё ему высказала…

— Что высказала?

Девушка приблизилась ко мне и зашептала.

— Что он слепой, если не видит, что его гарем других подставляет.

При слове гарем что-то неприятно кольнуло в груди, но подруга продолжила уже нормальным голосом.

— Я выразилась метафорично, понятно, что он им даже намёка не даёт на близость. Но как же бесят.

Я кивнула понимающе. Мы подошли к раздаче и выбор блюд меня впечатлил, как в хорошем ресторане. Я взяла суп-пюре, несколько котлет и салат, потом подумала и добавила ягодный морс. Соседка взяла почти тоже самое, только без мяса. Мы сели за небольшой свободный столик. Уже в процессе еды, заметила как на нас косится компания из нескольких девушек и парней.

Ярина заметно напряглась и стала поглощать пищу в ускоренном темпе. Я не любила спешить в еде и, недоверчиво глянув на компанию, спросила подругу:

— Они тебя обижают?

Девушка нервно дёрнула плечом.

— Видишь блондинку? — Кивнула она.

Я обратила внимание на стройную блондинку в зелёной мантии. Та, встретив мой взгляд, пренебрежительно фыркнула и устремила всё своё внимание на парня, с которым общалась.

— Это Кристи. Фамилия тебе ничего не скажет, Керц. Но это потомки Кощея. Так получилось, что в их роду уродилась ведьма. Казалось бы, она должна быть изгоем, но на деле изгои все мы. За счёт влияния семьи она держит в страхе всю группу и поток первого курса. Они обратили на нас внимание, а это не к добру.

— Да брось ты!

Только я успела это произнести, как рядом с нами раздалось неприятное покашливание.

Я подняла глаза и увидела объект внимания Кристины Керц, высокий кареглазый шатен с красивыми, немного хищными чертами лица.

— Весенняя, что за птичка сегодня с тобой. — Спросил он мою соседку, нависая надо мной, как скала. Краем глаза я заметила его ухмыляющихся приятелей.

— Родион, отвали.

— Ну что ты, Яр. Твоя подружка красотка, такие должны греть мою постель. Что она делает в компании такой неудачницы как ты?

Парни за спиной Родиона засмеялись. Расстояние между нами сокращалось. Я отклонялась, он напирал и нависал всё больше, гаденько ухмыляясь. Ярина пыталась слабо возразить. По ней было видно, что она боится, но всё равно старается помочь. В итоге после того, как парень положил руку на моё колено, а я растерянно замерла, моя соседка выплеснула на парня свой ягодный морс. По слегка дрожащей губе видно было, что Ярина испугалась сама себя, но упрямо сказала:

— Я сказала, отвали от неё.

Парень в прямом смысле побагровел, красными стали даже его уши. Он так и не выпустил моё колено из рук, дрожащая я тоскливо подумала о том, что точно будет синяк. Всю нашу компанию как гром поразил голос декана. Вкрадчивый, но но чёткий и тихий вопрос

"что здесь происходит?" заставил нахальную компанию дружно отпрянуть. Хватка на ноге исчезла. К нам шёл Герман собственной персоной, шёл чётко, чеканя шаг. В столовой наступила гробовая тишина.

Я смотрела на своего жениха, от стресса мне казалось, что вокруг его рук вьеться пламя.

Герман подошёл к нам, посмотрел на испуганную меня, поймал затравленный взгляд моей соседки и всем корпусом развернулся к достающему меня парню.

— Как ты посмел прикоснуться к моей невесте?!

Злость в голосе вышла рычащими нотками. Я осмотрела столовую, увидела бледнеющие лица студентов и поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Когда Герман с высоты своего роста застыл над надменным студентом, глядя на того как на ничтожество, я почувствовала себя плохо. От всей ситуации и от давящей энергетики своего жениха. Врать не буду, я испугалась, что он навредит задире. Не хотела видеть ничего подобного в новом для меня мире. Моя психика ещё от прошлых потрясений не отошла. Я схватила горящего дракона за руку, с опозданием понимая, что могу обжечься. Он поворачивался ко мне медленно. Отражение пламени я успела увидеть даже у него в глазах. Оно играло, отзываясь у меня в душе. Что-то в мне хотелось этого пламени. Подчиниться ему, раствориться в огне, чтобы потом снова вместе с ним разгореться вновь. Меня тянуло к нему. Совсем не кстати вспомнились насланые им фантазии. Мне хотелось, чтобы он забрал меня и спрятал. Разум сопротивлялся, но я не хотела слушать, я хотела доверять дракону. Возможно, покажется глупым, но глядя на него сейчас, мне казалось, он может за меня убить. И это пугало, но не отталкивало. Я обратила внимание на свою руку, которую нежно обнимало его тёплое пламя. И поднявшись со своего места, порывисто обняла дракона. Правда, резко почувствовала слабость.

— Герман, не надо…

Он послушал меня, кивнул в знак согласия.

— Мне как-то нехорошо.

Огонь в глазах Горыныча погас, сменившись беспокойством. Я выпустила его из объятий и сразу оказалась у него на руках.

— Что болит? Скажи мне.

Он волновался, даже немного дрожал. Я показала рукой на солнечное сплетение.

— Я не понимаю почему мне плохо, тошнит, как-то очень жарко и тут пульсирует, положив руки на указанное место, попыталась вяло объяснить.

— Чёрт! — Выругался мой жених и, крикнув моей подруге идти за нами, понёс меня к выходу из столовой.

Герман Г.

Я нёс Сабину в лекарское крыло, моя девочка была перенапряжена. Возможно из-за стресса дар открылся рано. Она могла выгореть. Я чувствовал, как сила пульсирует в ней и не может нормально распределиться. Она была в бреду, говорила бессвязные вещи, хотя оставалась в сознании. Когда в столовой я увидел, как её трогает этот щенок, не сдержался. Объявил своей, хотя планировал держать в секрете, не вышло. А когда она взяла меня за руку и пламя её не задело, вообще потерял дар речи. Теперь точно знаю, что эта маленькая Яга моя…

— Сайра.

В лекарское крыло мы вошли не стучась.

— Ректор, вы снова без стука, да сколько можно! — Начала было возмущаться пожилая травница, пока не увидела девушку на моих руках.

— Что случилось?

— Спящий дар просыпается.

Женщина кивнула и принялась раздавать указания, даже соседке моей невесты нашлось применение. Скоро горячка прошла и моя Сабина мирно спала в палате, я же получал указания от нашего лекаря. — Физические и эмоцианальные нагрузки убрать, медитация, много медитаций. Отвары я написала. Постарайтесь лишний раз не нервировать девушку.

— Доктор, почему дар проснулся так резко?

— Думаю, он и не спал, я видела вы помогали девочке снять колдовство. Следы ещё есть, но каналы только начали восстанавливаться. Она была жива благодаря своему дару, без него уже бы погибла. И, естественно, когда всё было снято, дар снова начал набирать силу. В то время как вы ждали пробуждения, девочка уже развилась на одно ядро. У вас новорождённая ведьма с огромным потенциалом, что неудивительно при такой родословной. — Пожала она плечами и отправилась к другим больным.

Сообщение лекаря радовало, мне досталась не слабая жена. С другой стороны, не ясно, почему такой дар просто не сорвал в один момент привязку. Спонтанные выбросы магии на это способны. Я ещё раз посмотрел на спящую невесту и твёрдо пообещал себе разобраться в том, что с ней произошло.

Глава 10

Мне снился удивительный сон, в котором я была счастлива.

Не было чётких образов или лиц, я видела себя и мужчину, нереально красивого и сексуального. Я ощущала, что обожаю его каждой клеточкой тела и видела, что он трепетно относится ко мне. В калейдоскопе сна картинки мелькали, сменяя одна другую, рассказывая удивительную историю любви. Нашей с ним любви. Картинки не озвучивались, просто появлялись, но я знала, что они значат. Вот небольшой деревянный светлый домик в лесу — это мой дом. А вот ранний охотник подъезжает к нему. Вот он в моих руках на пике наслаждения. А вот уже колет дрова во дворе. Сильные руки умелы, ловки и быстро машут топором, мышцы бугрятся на загорелом сильном теле, и я вижу это через окно, жутко смущаясь, делаю вид, что тесто мне важнее. Вот он ловит меня на ступеньках и целует так сладко и порочно, что я теряю голову. Чувства той меня из сна неподдельно яркие, она постоянно думает о нём. Иногда в эмоциях появляется тоска. Он скоро уедет и она останется одна, от этих мыслей сердце стучало так тяжело и глухо, что делалось больно. На этом картинки оборвались.

Я открыла глаза, свет слепил, веки были тяжёлыми, но я все-таки заставила себя открыть глаза. Сначала я не поняла, где я. Но память быстро напомнила мне о ситуации, в которой я оказалась. Герман нёс меня куда-то? Наверное, в медпункт, где я сейчас и лежала. По стерильному помещению с несколькими кроватями и ширмами сразу стало понятно, что я именно в палате. Я предприняла попытку встать, но получилось слабо.

— Ну что ж вы, милочка, рано вам ещё. — Раздалось у меня прямо над ухом.

Обладатель скрипучего старческого голоса нашёлся тут же. Портрет на стене у моей кровати говорит. Точно, он! На нём был изображён пожилой статный мужчина с чёрной тростью, набалдашник которой был сделан в виде головы волка. Военная выправка сразу бросалась в глаза, как и шрам, рассекающий его бровь ровно посередине. Даже интересно, кто он.

— Я — Родион Бельский, милочка, а вы очень занятный и редкий вид ведьмы с интересным даром. Я вижу он уже проснулся.

Не стала спрашивать, откуда он знает, что я хотела спросить, как его зовут. Наверное, по моему лицу понял.

— А почему вы в картине?

Я отчётливо увидела, как портрет закатил глаза, при этом в остальной позе остался неизменным.

— Только не говори, что с таким редким даром, ты родом из какого нибудь захолустья с примесью магический крови. Такие изменения в потоке мироздания меня травмируют.

— Вы меня в такой милой форме, бродяжкой без роду и племени хотели назвать? — Возмутилась я.

— Не хотел, а прямо об этом спросил, ты должна была вежливо ответить мне. Что за дети пошли, никакого воспитания.

Я уже открыла рот, чтобы возмутиться, как в палату вошла женщина, слегка полноватая, небольшого роста, в белом халате, с короткими ярко рыжими вьющимися волосами и приятной улыбкой. Эта пожилая пышная дама производила приятное и располагающее впечатление. Увидев, что я сижу на кровати, она сразу спросила.

— Милочка, вы настолько хорошо себя чувствуете?

— Я? Да, наверное, я просто встать не могу.

Женщина улыбнулась в ответ на мои слова и присела на край моей кровати.

— Давай я для начала представлюсь, меня зовут Сайра, я местный лекарь. Лучшая из лучших в моих годах. — Она мило рассмеялась.

— Ты догадываешься, почему ты здесь, дорогая?

Я, естественно, догадывалась.

— Мне стало плохо, полагаю, из-за этого. Кстати, что со мной было?

— Твой дар набрал силу и, не найдя выхода, пустил её в тело. С таким, дорогуша, нужно быть осторожнее. Иначе можно умереть.

Мурашки прошли по коже.

— В смысле, как так?

— Ты не знаешь, конечно, я постараюсь тебе объяснить, моя дорогая. Вот, например, инструменты врача. Если на них долго не обновлять заклинание, оно исчезнет и инструмент придёт в негодность. С даром почти та же история, только если его не использовать, излишки энергии вредят носителю. Понимаешь?

Она по-доброму заглянула мне в глаза и взяла меня за руку.

— Ты и твой дар должны быть едины. Вы должны заботится друг о друге, тогда твоя сила будет стабильной и послушной. — Убеждала меня старушка.

— Но разве дар — это что-то разумное?

— Ой, что ты, нет, конечно. Но он живая часть тебя и немножечко имеет свой характер. Только характер у него не как у человека, нет эмоций, зато есть свойства и особенности, которые нужно учитывать.

Я кивнула, принимая информацию к сведению.

— А какой у меня дар?

Лекарь слегка поколебалась.

— Скажем так, ты — стихийная ведьма.

Понятнее не стало, но впринципе мне этого хватило.

— Остальное тебе расскажет жених, дорогая.

Она похлопала меня по руке, жестами указа, чтоб я снова легла в кровать.

— Тебе нужно полежать, скоро принесут завтрак.

— А после я впущу к тебе всех желающих. К слову, Герман недавно ушёл, переживает мальчик. Я усмехнулась, нашли тоже мальчика.

— А ты не смейся, не смейся. Драконы — однолюбы, если глянулся кто, уже не отпустят. Ягушкам это не понять, они, как и все люди, любят выбирать. А Горыныч наш до этого времени никого серьёзно не любил. Понимаешь ли, он кто угодно — маг, охотник, дознаватель, декан, но не дамский угодник.

— Мне говорили, у него отбоя нет от девушек. — Сказала я с улыбкой и легла на левый бок, удобно устроившись на жёсткой больничной кровати.

— Тут уж, милая, я не спорю, дурочек хватает. Но этот мальчик, можно сказать, вырос на моих глазах, и, я тебе говорю, влюблён он впервые.

— У нас не любовь, он вынудил бабушку заключить помолвку. И вообще, я в своём мире даже ещё не в разводе. — Сказала, не сумев скрыть грусть в голосе.

— Твою-то бабушку вынудил!? Эвелину то? — Она так рассмеялась от души, что я смутилась. Не, ну а что, правду же сказала.

— Собинушка, твоя бабуля Яга с большой буквы. Прожженная такая, её свои называют купчихой. У неё жилка дельца в крови. Если ей нужно, она душу выкупит! Серьёзно, думаешь, что она бы просто так дала согласие?

— Вы не знаете мою бабушку. Она своих в обиду не даст.

Лекарь продолжила смеяться.

— Твоя бабушка отошла от дел, конечно, но навряд ли сильно изменилась. К Ягушкам не просто так относятся с пренебрежением. Как думаешь, много ли на нашей стороны работы?

Я пожала плечами. Ну в самом деле, что я могла ей ответить, если даже не знала, что здесь работают.

Женщина перестала смеяться.

— Наш мир не совсем такой, как в ваших сказках, дорогая. Тут живут и люди. Но все они имеют дар и учатся в домах попроще. Дом Яги — это элита. Как думаешь, сколько тут стоит обучение?

Я промолчала, а Сайра продолжила.

— Три дома от отцов основателей: Кощей, Горыныч, Яга. Мы находимся в Центральном районе и они самые первые. Остальные тоже имеют три ветви, но других фамилий. Всегда тройки сходились. Три разной силы сходились и имелся баланс. Но было в истории время, когда одну из Яг обвинили в предательстве.

— Но почему?

— Сила не значит личность. Вот и Яга та была не плохой, но очень предприимчивой. И если верить слухам, закрутила отношения с парнями из своей тройки.

Я удивилась.

— Это привело к страшным последствиям для очень влиятельных семей. Конечно, случаи таких отношений были неединичными, но этот стал фатальным.

Я молча слушала, удивляясь чужой истории.

— В те времена на Яг начались гонения и они ушли в леса. Но очень скоро потомки отцов-основателей поняли, что ошиблись. Без ведьм было нельзя. Мир умирал. А сами Яги выходили из своих лесов только из выгоды для себя. Проще говоря, они научились продавать свои услуги людям. И оказывали помощь далеко не всем. В такой жизни прошло не одно столетие, дорогая, и Яги привыкли так жить. Основной закон для ведующих "помоги нуждающемуся безвозмездно " изменился. Теперь ведьмы получали плату, а остальные представители бывших троек их ловили как преступниц. Времена давно изменились, но Ягушки научены выживанию и с мальства учат своих детей тому же и умению искать выгоду. Твоя бабушка из самой старой такой семьи. Ещё когда она училась у нас, она могла продать даже воздух в пользу своей выгоды, такое не меняется, дорогая.

Я ужаснулась.

— Боже, как ужасно! У вас из-за одной женщины чуть не вырезали всех, даже невиновных. Все-таки мир, в котором я сейчас нахожусь, поистине дикий.

— Да, но не из-за этого, а из-за того, что таких треугольников любви становилось всё больше.

И, например, Кощеи считали, что ведьмы как-то влияли на свои тройки. В основном бунт пошел от них.

— Но это же абсурд!

— Тогда это была правда для всех, кто в неё верил, и не нам её оспаривать.

Кстати, запрет на тройки отменили. Но, как видишь, разобщённость осталась. — Сказала она печально.

— А что делали тройки?

— Держали границы, приструняли нежить, обеспечивали безопасность.

— А нежить разве не подчиняется ведующим?

Сайра снова рассмеялась.

— Что ты! Нет, конечно, она вполне обособлена и сожрать может любого. Её можно только сдерживать. — Сказав это, женщина посмотрела на часы, которые висели над входом.

— Всё, отдыхай. Сейчас завтрак принесут, а мне работать пора.

Я кивнула, и женщина вышла из палаты.

А я лежала и раздумывала, в этой истории что-то не так. Неужели одна женщина, которая встречалась с двумя мужчинами, могла принести такие последствия для Яг? Это казалось абсурдным, хотя на что только не способна женская хитрость.

— Правильно думаешь, в этой истории не всё так гладко. — Снова картина заговорила. Я закатила глаза.

— Ты одинок? Пообщайся с Сайрой, она вон сколько информации выдала. Даже мою бабулю назвала продажной. — Сказала обиженно.

— Ну, она не так сказала, "дорогая". — Скопировал этот телепат интонацию целительницы.

— Но она сказала правду. Твою Бабулю боялись и уважали, я уже висел тут, когда она училась. Ух, какая ведьма… Кхм.

— Ты замолчишь или нет?

— Меня слышишь и видишь только ты, как думаешь?

Я страдальчески застонала в подушку.

— Изыди, а! Я спать хочу.

— Ну, ты спи, конечно, пока твоего жениха уводят. Оно, знаешь ли, во сне хорошо рога растут.

Я уже даже глаза закрыла, но тут все-таки дух смог меня удивить.

— В смысле уводят?

Но портрет молчал. Обиделся, реально? На меня обиделся портрет в рамке.

— Не в рамке, а в инкрустированной золотом раме, невежда.

— Какой же ты душный.

— Ну так я вообще-то дух.

Я засмеялась, не понял портрет, о чем я. Ну и ладно, сейчас была важна другая информация.

— Кто? Кто уводит Германа!?

— А ты в коридорчик-то глянь, только тихонечко, как слон не топай. — Поржал в ответ портрет.

Я чувствовала себя очень слабой, но меня дико распирало от любопытства. Я потихонечку, превозмогая тяжесть во всём теле и обнимая любую доступную мебель, двинулась к выходу из палаты под тихий смешок портрета.

Долго идти не смогла, села на первой же скамейке у стены, рядом со скамейкой стояло дерево с меня ростом. И как только сюда его заперли, ещё и в горшке!

Я даже забыла на секунду о том, зачем шла.

Пока в поле зрения сидящей за кустом меня не появились новые действующие лица.

Глава 11

Стук каблуков и шагов остановился недалеко от места моей дислокации, откуда я наблюдала за приближающейся парочкой. Германа я узнала даже в полутьме коридора, а вот блондинку рядом с ним видела впервые. Судя по тому, как эта пигалица цеплялась за моего Горыныча, ему она тоже была довольно близко знакома.

— Гееерман… — Неприятно заныла она, приторно и фальшиво, что меня начало тошнить.

— Какая невеста, Герман? Я же твоя невеста, ты не можешь расторгнуть нашу помолвку.

Девушка пыталась обнять мужчину, но он отстранился. Сцена неприятно холодила душу и в тоже время порождала желание утопить эту курицу в ближайшем унитазе.

— Профессор Ширли, я вам и тогда и сейчас повторяю то, что заключили за моей спиной ваши и мои родители, это не помолвка, а договор. Передайте родителям, что я его расторгаю в одностороннем порядке. — Отчеканил мой жених равнодушно, но девушка не отставала и в очередной раз кинулась к нему на шею. К желанию утопить я приплюсовала желание ударить несколько раз, чем под руку попадётся.

Я продолжила наблюдать с лёгкой дрожью, ожидая развязки, а что если не оттолкнет? Что если они любовники?

Герман поймал руки девушки и сильно сжал.

— Ширли, ты не дура, но иногда мне правда кажется, что я ошибаюсь в твоей сообразительности.

Лицо блондинки вытянулось, уголки губ поползли вниз. Она выдернула свои руки из захвата и покраснела от злости.

— Да как ты смеешь! Слушай сюда, Герман. То, что ты нашёл себе какую-то Ягу — это замечательно, но я влиятельнее, как и моя семья. Ты будешь упрашивать меня выйти за тебя на коленях. Я клянусь тебе. А твоя мелкая дрянь ещё пожалеет, что встала у меня на пути.

С этими словами она подошла к Горынычу почти вплотную и что-то шепнула ему на ухо. Я не расслышала, что. Но лицо Германа изменилось, вены на лбу запульсировали, скулы напряглись, мой змей сжал кулаки. Мне казалось, что сейчас он её ударит, но Герман выпрямился, откинул волосы назад и равнодушно сказал:

— Попробуй, тогда и тебя и твоего щенка больше никто не увидит.

Женщина отпрянула, растеряв прежнюю уверенность.

Я не знала, о чем они говорили, но разговор произвёл с одной стороны приятное впечатление. Всё же они не любовники, с другой как-то напрягал. Моя интуиция проявлялась нервозностью. Так было всегда, если есть что-то, на что мне стоит обратить внимание, я испытывала давящие чувство тревоги. Дрожащие пальцы, ком в горле и волнение в груди.

Муж часто говорил: У тебя хорошее предчувствие.

И сейчас, глядя из своего укрытия на уходящую блондинку, я испытывала именно плохое предчувствие. Надо запомнить её имя и держаться подальше.

— Всё услышала? — Спросил Герман, подойдя к месту, где я сидела.

— Нет, я только пришла. — Сказала, а сама нервно покусывала нижнюю губу, ожидая гнева жениха. Даже как-то сжалась — привычка, которая при бывшем муже несколько раз спасала от летящих в меня предметов.

Герман вздохнул. Наклонил голову к плечу, потом выпрямился, снова вздохнул и, резко наклонившись ко мне, взял на руки и понёс.

— Покажи, где палата.

И я показала, уютно устроившись на его широкой и тёплой груди.

Он принёс меня в моё временное место обитания. На прикроватной тумбочке уже стояла горячая молочная каша и стакан с каким-то напитком, по цвету похожий на чай.

— Ты даже не завтракала. — С укором сказал мне жених.

Я все ещё находилась с тревожным предчувствием от ситуации и не могла с этим справиться. Он посадил меня на кровать, сам сел на стул рядом.

— Ты должна покушать. — Сказал он серьёзно и начал меня рассматривать.

Я смутилась, так как, выйдя из палаты, даже не озаботилась своим внешним видом.

И просто не знала, как выгляжу, но судя по бесформенной ночной рубашке и босым ногам, наверное, вид оставлял желать лучшего. Представляю, что сейчас у меня на голове.

— Мне сказали, что ты расскажешь, какой у меня дар.

Мужчина наконец-то посмотрел мне в глаза, а не на мои ноги.

— Сразу после выписки.

— Почему?

— Потому что пока рано тебе об этом знать.

— Ты просто не хочешь рассказывать. — Сказала я, резко испытав раздражение к его скрытности.

— Возможно, я просто не хочу на эту тему разговаривать. — Усмехнулся он, чем разозлил меня ещё больше. Я и забыла, что он из рода хладнокровных, змея ещё та.

Портрет, читающий мои мысли, издал какой-то сдавленный хриплый звук. Подозрительно похожий на еле сдерживаемый смех. Я не обратила внимание. Просто отвернулась к противоположной стороне, демонстративно сделав вид, что кроме окна мне ничего неинтересно. Лёгкий шелест одежды вынудил не специально обернуться, я просто подумала, что Герман решил уйти, и очень сильно удивилась, обнаружив его сидящим передо мной на коленях.

— Что ты…? — Спросила, оторопев от неожиданности.

Герман поднял на меня свои невыносимо зелёные глаза, хитро прищурился и улыбнулся.

Я совсем растерялась. Улыбка очень шла этому серьёзному мужчине, делая его лицо ещё красивее, а глаза добрее. И взгляд у него такой огненный, я смотрела как завороженная и не могла отвести взор, а Герман медленно взял мою ножку в свои большие и горячие ладони.

По телу пошли мурашки.

— Я, знаешь, сейчас воообще… — Говорил он хрипло и медленно начал поглаживать мою ногу, от пальцев поднимаясь вверх к щиколотке.

Каждое прикосновение проходило через кожу маленьким приятным разрядом, жар от ног поднялся выше, и я попыталась выдернуть свою ногу из загребущих лап мужчины. Но он неожиданно поцевал моё колено слева, сместив ткань сорочки.

— Не хочу разговаривать. Только делать. — С этими словами моё колено удостоилось более горячего поцелуя, а потом и ещё одного.

Я чувствовала, что таю в этих умелых, горячих руках, которые массировали мою ногу, и губах, которые вызывали жар во всём теле. Я снова слегка вздрогнула, когда дорожка поцелуев пошла выше.

— Герман.

— Мм?

Я не смогла ничего сказать. Потому что не могла. Голова слегка кружилась от нахлынувших ощущений, меня никогда так бережно не целовали. Это вызывало трепет и дико возбуждало, с каждым поглаживанием и поцелуем меня вело от этих горячих ощущений всё больше.

Сорочка была уже неприлично задрана, и внимания удостоилась вторая ножка, к поцелуям и нежным поглаживаниям был добавлен лёгкий укус. Я слегка вздрогнула, но возбуждение от этого действия стало ещё сильнее. Герман остановил свои поцелуи у границы ночной рубашки, которая уже была у самых бёдер. Он нависал надо мной, глядя то в глаза, то на скомканую ткань на животе.

— Ты такая…

Он наклонился ко мне и поцеловал нежную кожу за ушком.

— Какая?

Дыхание Германа опалило чувствительную мочку ушка.

— Ты очень красивая, когда ревнуешь.

Я не видела его, но знала, что он улыбается. Горячие губы перешли дальше на кожу шеи. Я почувствовала, как всё тело напряглось. Грубая ткань рубашки начала причинять дискомфорт груди. Я неожиданно для себя простонала при очередном горячем поцелуе, оставившем влажный след на шее. Герман вздрогнул и навалился на меня сильнее. Теперь он был запредельно близко, стоя между моими разведенными ногами и сильно сжимая меня в объятиях. Он уже потянул рубашку наверх, но остановился. И слегка сдвинул ткань моих влажных трусиков, я выгнулась ему навстречу. Здравый смысл напоминал, что я не хочу замуж. Буквально назойливо жужжал мне это в ухо. Но я была слишком расслабленна, чтобы думать. Пальцы Германа затронули чувствительную влажную кожу интимного местечка, и с губ сорвался ещё один стон.

Герман слегка отстранился. Я, всё ещё обнимая его, не поняла почему.

— Прости, но не сегодня.

Я сначала даже не поняла смысл его слов. Дошло до меня медленно, когда поняла, я отстранилась сама. Судорожно поправляя на себе одежду, я покраснела до кончиков ушей.

Горыныч никуда не делся, продолжая стоять между моих ног, придерживая меня за бедра и лишая возможности сбежать. Мне только и оставалось, что отчаянно краснеть, прятать глаза, пытаясь подавить раздражение от ситуации.

— Понятно…

Мой ответ его не устроил, и он взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Послушай, ты сейчас очень слаба, наша близость может тебе повредить. — Стал уверять он меня.

Но неудовлетворение вызывало во мне только агрессию.

— Конечно, ты можешь всегда сходить к Ширли, я не против.

Я сама удивилась таким обидным словам, но Герман и тут удивил, он отпустил мой подбородок.

— Ты знала, что ты сладкая и пахнешь так же сладко, как дурманящая трава? — Сказал он и провёл языком по пальцам, которыми меня касался.

— Не думаю, что пойти к другой женщине, имея рядом тебя — это разумно. — Сказал он, усмехаясь.

— А драконы, знаешь ли, очень разумные и своим золотом никогда не делятся и не меняют его на дешёвый металл. — Он говорил, а мне чудилась лёгкая угроза в этом.

— Ты можешь обижаться, маленькая Яга, но поверь, мне сейчас не легче. — Сказал он и прижил мою ладонь к своему паху.

Даже через плотную ткань брюк я почувствовала его возбуждение и смутилась, но руку не убрала, а наоборот слегка сжала и погладила через ткань. Мужчина замер и шумно выдохнул.

— Собина, не нужно, я не железный. — Сказал он, очевидно, еле сдерживаясь. Его выдавала дрожь по телу и то, как он подался вперёд на мою нехитрую ласку.

— Зачем ты меня тогда дразнишь? — Спросила его я, так и не убрав руку..

Голос мужчины стал значительно ниже, он совладал с дрожью в теле и все-таки ответил.

— Я не планировал, что…

— Что я соглашусь?

И встретившись с ним взглядом, я поняла, что поцелуями и массажем змей меня просто снова решил подразнить. Представляю, как он удивился, когда получилось не так, как он ожидал. Осознание того, что я чуть не отдалась ему в больничной палате, вызвало дикий стыд. А ещё я вспомнила навязчивый голос разума, который на самом деле был голосом портрета. И устыдилась ещё больше. Герман медленно отошёл от меня и сел на стул.

— Прости, тебе сейчас нельзя ничего такого. — Сказал он, и неловкое молчание повисло между нами.

Я рассматривала его, слегка взъерошенного и нервного, то и дело меняющего позу и поправляющего брюки, и думала о том, что всё же этот чешуйчатый меня волнует.

И эта мысль смущала сильнее, чем то, что только что могло произойти между нами.

— Мне пора, я ещё зайду. — Сказал он и ушёл, оставив меня одну.

Я сразу завалилась в кровать, чуть не сбив уже остывший завтрак с тумбочки. Немного полежала в тишине, пока кое-кто вежливо не покашлял рядом.

— Ну что опять?

— Я не смотрел. — Поспешил оправдаться старик.

— Вернее, смотрел, но не всё.

— Заткнись.

Он и правда умолк, давая мне какое-то время на передышку.

— Но мой племянник хорош, прям как я в молодости!

— Племянник?! — Я чуть не подавилась воздухом.

— У вас же разные фамилии.

— Конечно, его отец женился на моей сестре, фамилия же не по женской линии, деревня ты.

— Не надо мне разъяснять.

Я ещё раз посмотрела на портрет.

— А вы для дяди не староваты?

— Деревенщина ты всё-таки, в таком виде я умер и вообще-то я не стар, а ещё в самом рассвете мужских сил. Или ты меришь возраст человеческими летами?

Я закашлялась.

— Ну, тогда не завидую моему племяннику. — Сказал он и замолчал.

Глава 12

Портрет остался молчать, а я понемногу приходила в себя. Даже покушала. Не люблю молочную кашу, особенно с комочками. Но кушать очень хотелось, и желудок своим урчанием говорил о том, что съест сейчас что угодно. Поэтому всё быстро глотала, особо не жуя. Радовало, что компот был хорошим, почти как у бабушки. Вспомнив о ней, я улыбнулась.

Перед парами меня навещала Ярина. Пообещав всё рассказать после учёбы, она убедилась, что со мной все в порядке и умчалась грызть гранит науки. День в больнице тянулся медленно и мучительно. Делать было нечего, и я либо спала, либо смотрела в окно на снующих туда сюда студентов. Ещё и дня не отучилась, а уже нажила врагов и угодила в больницу. Очень мило, неправда ли? Вспомнив Родиона и Кристи, я поморщилась, как от зубной боли, жизни эта парочка мне явно не даст. Хотя я их вообще не трогала. Я давно не контактировала с агрессивной молодёжью. Когда тебе тридцать, ты вечно в работе и заботах о муже, тебе нет дела до тусовок. И к молодым агрессивным людям ты начинаешь относиться с позиции бабушек на лавочке. Как правило, мне даже не хамили никогда, всегда здоровались и уступали место. То, что произошло в столовой, застало меня врасплох, я никогда не сталкивалась с такой агрессией. В следующий раз я твёрдо решила не молчать. Вон даже робкая Ярина старалась возразить, а я только глазами хлопала.

День в палате тянулся бесконечно. Я с нетерпением ждала Ярину, пары заканчивались вечером, и подруга появилась у меня немного уставшей, но не менее воодушевлённой.

— Приветик, сейчас тебе такое расскажу! — Соседка тут же вылила на меня огромный поток информации. — Семья Керц лично приехала принести тебе извинения. — Выпалила она так распирающую её новость.

— Но зачем?

— Твой декан чуть не отчислил Родиона и Кристи, на них целая папка жалоб откуда-то всплыла. Он поставил их семью в известность, и те явились на разборки. Слышала бы ты, какой скандал был. Все об этом гудят. А они оба члены семьи Керц, ну Кристина, конечно, повыше положением, всё же дочь главы семьи. А Родион — её двоюродный брат. Но всё равно против Горынычей они слабые, а ты невеста их будущего главы.

— О как, значит мне не показалось, что они близки. Ну, те парень и девушка, что на нас напали.

Кровать под мной заскрипела, когда я сменила положение. Теперь мы обе сидели на неудобной мебели, которая иногда поскрипывала при наших движениях.

— Ужас, как ты тут спишь. — Удивилась подруга, слегка поерзав на жёсткой кровати.

— У меня выбора нет.

Я вымученно улыбнулась и пожала плечами. В самом деле, что я могла сделать? Навряд ли в лазарете есть более комфортные места пребывания.

— Кстати, говорят, у Керцев сын есть, только он, как и ты, ушёл за грань. Только ты всей семьёй, а он один. Поговаривают, он сын обычной женщины, не из наших. Ужас, правда?

— Почему это?

— Ну так от людей рождаются только слабые ведьмаки, иметь таких бастардов стыдно. Вот Керц его и держал тут, пока способности не проявились, а потом вроде как выгнал.

Я цыкнула языком.

— Нда, семейка, врагу не пожелаешь. Страшно подумать, что они идут ко мне извиняться, а не придушить, например.

— Пока ты в семье декана, они не посмеют. Напасть на тебя — значит объявить войну. Мне кажется, семье, о которой все судачат, это невыгодно.

Мы согласно кивнули.

— Декан и правда тебя любит, никогда не видела, чтобы он так горел.

— В смысле, горел?

— Драконы редко магию проявляют, тем более такие древние семейства, а тут от Германа Горыныча огонь потоком шёл, я думала столовая загорится. — Улыбнулась она.

— Но это не значит, что он меня любит, просто он был в бешенстве.

— Именно в бешенстве из-за того, что к тебе прикоснулся другой. У ящеров это как вызов на дуэль, но только в случае, если речь об узах.

— О чем?

— О сильной любви, связывающей двоих самой магией. Это так романтично! Избранники чувствуют эмоции друг друга и магию. От таких союзов самые сильные наследники и крепкие семьи. Очень круто, если у тебя будет так. — Подруга мечтательно улыбнулась, клянусь, сейчас она была похожа на фанатку глупых бульварных романов, увидевшую любимый сюжет в жизни.

Я аж закашлялась.

— Ой, время уже, мне нужно доклад готовить. Я побегу, выздоравливай. — Сказала она и убежала готовиться.

А я снова свалилась на кровать, гадая, когда мне ожидать неприятный визит родственничков напавших на меня студентов. Рядом раздалось покашливание.

— Мой тебе совет, деревня, не связывайся с этой костлявой семейкой, их род ещё в мои времена тёмный был, а сейчас и подавно.

— Люди меняются.

— Конечно, конечно. Но лучше тебе послушать старого охотника и не связываться с ними. Они опасны.

— Хорошо, я учту. Что мне с вами делать?

— Как что, с собой, конечно, забрать. — Недоуменно сообщил призрак.

— Как вы себе представляете, я буду вас нести, если вас никто не видит, кроме меня. Буду идти с растопыренными руками, чтобы шокировать студентов ещё больше? Думаете, моего первого появления им мало?

Призрак или артефакт, кто он там, рассмеялся.

— Не, ну ты все-таки деревня. Просто коснешься и пожелаешь, чтобы я уменьшился. — Сказав это, он продолжил каркающе смеяться.

— Не ржите как конь, а то рама треснет.

Судя по следующим булькающе-кряхтящим звукам, призрак все-таки подавился своим смехом.

— Не повезло моему племяннику, мало того, что глупая, как деревенская доярка. Так ещё и на язык остра. Даром что Яга. А так сразу от подовальщицы харчевни не отличишь.

— Вы тоже не Брэд Питт, и характер у вас отвратный, но я же тактично об этом молчу. Так что стоит задуматься, кто из нас менее воспитан.

Картина снова закатила глаза.

— Пожалуйста, не делайте так, это жутко.

— Жутко — это девушка с редким даром, которая ничего не знает. Тебя сожрут и не поморщатся. А единственный голос разума в лице опытного меня ты не слышишь в силу своего узколобого мышления.

Теперь пришла моя очередь страдальчески закатывать глаза и жалобно вздыхать.

— Да кто тебя вообще слушать станет?! Ты же невыносим!

— А вот тут я готов поспорить.

— Ой, иди ты, надоел.

Артефакт обиженно замолчал. Кто бы мог подумать, что предметы умеют обижаться. Оказывается, умеют, да ещё как.

В палату на вечерний обход снова зашла рыжеволосая лекарь и начала меня осматривать.

После нескольких непонятных мне манипуляций руками, она кивнула чему-то и наконец-то сообщила:

— Сейчас всё хорошо, таких вспышек больше не будет, но советую тебе впредь быть аккуратнее.

— Хорошо, а когда вы меня отпустите?

— Завтра утром. Конечно рано, но вижу тебе не терпится.

Я кивнула, мне и в самом деле не терпелось покинуть больничные стены как можно быстрее. — Тогда сейчас поесть и сон для тебя самое главное. — Она кивнула на поднос с едой, которую принесла.

— Спасибо вам.

Женщина кивнула и вышла из палаты, в этот раз на ужин мне предстояло съесть мясную кашу и кисель. Прям как в больницах моего мира. Я невольно улыбнулась. Хотелось ли мне вернуться? Возможно, вот только кто поверит, что 20-летняя девчонка сейчас — это 30-летняя женщина. Никакая ложь о ботоксе и пластике не поможет. У меня же даже голос изменился. Возможно, и стоило бы там появиться, так чисто мужа позлить. Но я почувствовала, что он уже для меня пройденый этап. Свадьба с Германом казалась больше шуткой, чем правдой, и я не теряла надежды, что можно до неё не доводить. Но с другой стороны, этот огненный чешуйчатый мне нравится, и я пока не могу решить, что мне с этим делать. С такими мыслями я ложилась спать, и снились мне весьма тревожные сны.

Герман.

Сцена с Ширли на глазах у Собины была неприятной. Я не хотел, чтобы моя женщина ревновала. У нас и так достаточно непростые отношения, а с ревностью и недопониманием они только усложнились бы. Но когда я почувствовал, что она ревнует, я не сдержался.

Моя девочка очень горячая и сладкая. Такая хрупкая в моих руках, что я от этого дурею.

Сам не ожидал, что простая попытка её поддразнить окажется настолько будоражащей. Я ведь чуть не взял её прям там, в больничной палате. Вовремя остановился. Хочу, чтобы её первый раз в обновлённом теле был в более удобных и подходящих условиях.

Подозреваю, она не догадывается о том, что снова невинна благодаря моим стараниям. Спешить тут не стоит. Но что мне делать, если только почувствовав её приятный запах, я шалею.

Первое время думал, что бабка дала ей какие-то специфические духи, вызывающие желание. На неё вон как щенок Карцев отреагировал. Но потом понял, что она сама по себе достаточно привлекательная. Пышные формы, небольшой рост, красивое лицо и чертовски нежная кожа. Я видел её тридцатилетней женщиной, но даже тогда она была привлекательна, а получив молодость, стала чертовски красивой. А с развитием дара она не постареет ещё долго. Значит, мы будем вместе целую вечность! Целую вечность эта сладкая девочка будет моей…

Почувствовал, как от разыгравшейся фантазии стало тесно в штанах. Но что поделать, приходится терпеть. Маленькая Яга приходит ко мне во снах в очень пикантных моментах. А после наших ласк в палате сны с ней стали ещё более настоящие. Это сбивает с рабочего лада и не даёт думать о деле. Сколько не пытался выкинуть маленькую Ягу из головы, она снова туда возвращается… Такая горячая, полуголая, в задраной больничной сорочке, с пьяным взглядом и слегка припухшими зацелованными губами.

— Черт! Это невыносимо! — Даже удар кулаком по столу особо не помог.

Но кое-что всё же требовало моего внимания. Оказалось, что мне выдали в канцелярии неправильные координаты.Появились ниоткуда, а невнимательная секретарша просто принесла их мне. Очень интересно, должен был накрыть нарушителей наших законов, а в итоге накрыли меня. И если бы не Яга и её зелье в сыре, я бы валялся там у перехода, пока не помер бы. Девочка появилась вовремя. Если верить бабке, то она что-то почувствовала, поэтому и вручила внучке сыр, послав к колодцу. Но что-то мне подсказывает, эта старая интриганка знает куда как больше.

Навряд ли она участвовала в заговоре против меня, но она знает что-то важное, это однозначно. Семейство Керц с их выходками мешают и моей работе, и моему покою не меньше, чем невеста. Чего мне стоило не вспыхнуть, когда Вальдемар Керц предложил женить его щенка на моей невесте!

Моей! Невесте!

Видите ли, помолвка не была официальной. Карандаш в моих руках треснул и разделился на две половинки. Помолвку всё же придётся устроить. На этот счёт у меня даже небольшая идея есть. Главное, чтобы моя особенная девочка согласилась, а остальное решаемо.

Глава 13

— Просыпайся, дорогая.

Утро для меня было ранним, лекарь подняла меня в семь утра и помогла собраться. Принесла мне мои вещи, дала небольшой флакончик с зельем и велела принимать одну чайную ложку в день. После этого всего мне разрешено было отправиться домой.

Я посмотрела на вредный портрет на стене рядом с кроватью и заметила, что он значительно уменьшился до размеров моих учебников. Кошки немного поскребли мою душу, и я, решив, что если не заберу его, то потом буду себя винить, всё-таки положила портрет в сумку с учебниками. Её для меня, оказывается, собрала Ярина и передала лекарю ещё вчера. Какая предусмотрительная у меня подруга. Надо будет не забыть сказать ей спасибо.

У выхода из корпуса меня уже ждали. Герман, нервно листая какие-то бумаги в зоне ожидания, поднял на меня глаза, чем сразу смутил. Всё потому, что его взгляд горел. Мужчина словно раздевал меня, напомнив о том, что недавно произошло между нами.

— Я рад, что ты в порядке. — Сказал он, поднявшись со своего места, и передал мне форменный плащ.

— Да, спасибо. Ты проводишь меня на занятия?

Я немного удивилась, всё же он декан, по-идее сейчас его рабочий день, который он тратит на меня.

— Не совсем так, нас ждёт завтрак с семейством Керц.

У меня натурально дёрнулся глаз, уже и забыла, что такое нервный тик. Но тут я не смогла сдержаться. После рассказов Ярины пересекаться с семьёй рода Кощеев не очень хотелось. Вернее, вообще не хотелось. Я нехотя кивнула и взяла мужчину за локоть, который он предложил. Мы находились достаточно близко, я снова ощущала его аромат. И тревожность постепенно сходила на нет.

Мне не сказали, где будет проходить событие. Как только мы прошли через всё учебное здание под округлившиеся глаза студентов, я поняла по направлению, что завтрак предполагался в кабине моего чешуйчатого. Собственно, как я и думала, семейство Керц уже нас ожидало, чинно рассевшись на том самом диване, где я проснулась в первый день своего пребывания здесь. Рядом с ними стоял столик с чаем и разными небольшими закусками.

Помимо блондинки и уже знакомого, так напугавшего меня брюнета, между ними восседал мужчина в чёрном деловом костюме. Своей бледностью и зачесанными назад чёрными волосами он дико напомнил мне наших киношных вампиров. Даже глаза у него были тёмные, они контрастировали с его бледностью, а острый нос хищной формы делал его облик ещё более опасным. Мужчина был высокого роста и жилистого спортивного телосложения. Как я успела заметить, все, кто имел отношение к корпусу Кощеев, имел схожий тип внешности. Отталкивающий.

И дело далеко не в чертах лица, в них, конечно, тоже имелось что-то общее. Куда больше напрягал взгляд, он пробирался в душу, вызывая неприятный липкий холодок в районе спины. Тёмный цвет глаз добавлял этому ощущению больше тревожности.

Мужчина при виде меня поднялся и слегка кивнул. Я так понимаю, это для него было единственное приветствие, которого я достойна.

— Добрый день, Герман, рад вас видеть.

От жениха не укрылось пренебрежительное отношение ко мне. Он слегка поморщился, словно съел лимон.

— Не сказал бы, что это взаимно.

Мужчина замер, не решаясь вступать в открытую пикировку, и только тогда обратил внимание на меня.

— Собина Яг. — Обратился он ко мне и попытался поцеловать руку, которую я тут же отдернула.

Мужчина поднял на меня злой взгляд, но руки убрал. Герман сёл в кресло рядом со столиком, которое придвинул от своего рабочего стола. Я поняла, что больше мест нет, и невольно напряглась, что придётся соседствовать с неприятным семейством. Но Герман удивил всех присутствующих. Медленно поцеловав мне руку, он усадил меня к себе на колени. От этого у меня тут же загорелись щеки, а сердце сделало кульбит. Такой жест, судя по вытянутым лицам присутствующих, был не совсем приличным.

Младшие уткнулись лицом в свои чашки, предварительно хмыкнув. Старший представитель семейства остался невозмутим.

— Что ж, уважаемые, я думаю, то недоразумение, которое случилось в Академии, решается простыми извинениями. — Сразу взял быка за рога Керц.

— Вы издеваетесь!? Он меня лапал! — Возмущению не было предела, и только объятия Германа не позволяли сорваться и вылить горячий чай прямо в напыщенную морду.

Герман вложил в мои пальцы чашку и тихо шепнул на ушко, прося успокоится. Я постаралась довериться и замолчала.

— Я не думаю, что достаточно извинений. Если бы это был договорной брак, то, возможно, мы ограничились бы тем, что ваш племянник не знал, в чем дело. И извинения были бы приняты. Но он прикоснулся к "моей паре", сделал ей больно, а это уже совсем другой разговор.

На секунду мне показалось, что в глазах жениха снова полыхнуло уже знакомое пламя. Родион после его слов, кажется, подавился и начал надсадно кашлять. Я не знала, что значит эта "моя пара", но понимала, что статус явно отличается от простой невесты. Остальные, судя по опущенным уголкам губ и недовольному прищуру, тоже поняли, что так просто этот вопрос не решить.

А Герман продолжил:

— Помнится, мой прадед за прикосновение к своей женщине казнил несколько особо нерасторопных князей. А мой дядя Родерик казнил за любой косой взгляд на его жену, да что там, он казнил даже за сплетни о ней. За всё, что могло расстроить его пару. — Говорил Герман медленно, тягуче, но каждым словом давая понять, что грозит собеседникам.

— Я думаю, подвиги ваших родственников слегка преувеличены. — Керц не стушевался. Чем разжег ещё большее пламя в моём драконе. Мне на секунду показалось, что Герман стал горячим. Я словно к радиатору прислонялась, можно было обжечься.

— Смеете сомневаться?

Я кожей ощущала напряжение во взглядах собеседников, обстановка накалялась. Казалось, сейчас Герман снова вспыхнет, как тогда, в столовой, и я прижалась к нему плотнее, слегка погладив по руке, чтобы этого не допустить.

Герман поднял на меня глаза, и я отчётливо увидела, как его зрачки меняют форму, чётко вытягиваясь в полоску, становясь похожими на змеиные, а радужка глаза вспыхивает золотым цветом. Завораживающее зрелище. Я почувствовала волнение, и вдруг пришло чёткое осознание того, что жених не просто сдерживается, он на грани. Усталость, злость, раздражение, все эти эмоции принадлежали не мне, я удивлённо распахнула глаза, а поток эмоций продолжал заполнять сознание. Я поняла, что мой жених имеет только одно желание, остаться со мной наедине. Щемящая нежность, идущая от мужчины, заставила улыбнуться. Приятно, что наша симпатия взаимна, я немного сомневалась. Сейчас сомнения стали сходить на нет.

— Вальдемар, я думаю, наказание вашего внука должно быть равным его преступлению. — Герман говорил холодно. Тон, которым он сейчас разговаривал, не терпел возражений, слова падали как камни, придавливая своей тяжестью собеседника.

Вальдемар поморщился, но больше ничем своего недовольства не показал.

— У меня есть для вас выбор. Либо позорное отчисление, либо…

— Мы выбираем второй вариант. — Сказал старший Керц не задумываясь, нервно отхлебнул чай, мне даже показалось, что под взглядом Германа он едва не подавился этим напитком.

— Но вы даже не дослушали.

— Неважно, для нашей семьи главное репутация, вы должны понимать, что никакое наказание не идёт в сравнение с отчислением. Даже если вы пошлете его мыть конюшни, наш титул это не отменит.

Лицо парня, до этого момента молчавшего, показательно вытянулось, он явно не был согласен с доводами своего родственника. Крис же пакостно ухмыльнулась, словно всё происходящее приносило ей удовольствие. Воистину, некоторые люди неисправимы. Герман довольно улыбнулся, словно ожидал такой поворот событий, я почувствовала, как его напряжённое тело расслабляется.

— Ваше решение значительно упрощает дело. Отныне Родион Керц будет иметь для всех неказистую внешность, я бы даже сказал уродливую. Пока хотя бы одна девушка не возляжет с ним добровольно, заклятие не спадёт.

— Какого чёрта! Я не согласен! Отчисляйте!

— Заткнись, щенок. — Старший Керц остался невозмутим.

Я кожей ощутила ненависть, шедшую от мужчины. Но внешне Вальдемар остался невозмутим.

— Что ж, спасибо за ваше… кхм, великодушие. Встретимся с вами в суде на обжаловании вашего наказания. Даже для ректора академии то, что вы предлагаете, недопустимо.

— Возможно. — Не стал отнекиваться мой жених. — Однако, когда Родион выйдет из моего кабинета, его внешность изменится, и отменить вы этого не сможете. Этот урок он должен запомнить. Никто не смеет причинять боль женщинам моей семьи. На этом у меня всё.

Герман полностью переключил своё внимание на меня, крепко обнял и, склонившись к ушку, шепнул несколько комплиментов. Настроение начало стремительно подниматься.

Керц ещё некоторое сверлил нас взглядом, но потом вместе со своими красными от злости спутниками удалился из кабинета, громко хлопнул дверью.

— Жёстко ты с ними, они нас теперь возненавидят.

— Не без этого, наверное мне стоило просто их сжечь, как я изначально планировал. Но я подумал тебе это не понравилось бы.

— Ты прав. Герман, твои зрачки. — Я не знала, можно ли на такое указывать и опустила глаза вниз на наши сцепленые руки. Пока длился разговор, мы так друг друга и не отпустили.

— Ничего, я просто немного разозлился. Наглость некоторых не знает границ.

— Я понимаю.

— Может сходим на свидание?

— Давай.

Все-таки Герман умеет удивлять своими предложениями. После моих слов его зрачки вновь стали нормальными. Услышав мой ответ, он крепко меня обнял, едва не упав с кресла. Мы немного посмеялись.

— Куда пойдём?

— Это будет сюрприз, а сейчас тебе пора бежать на пары.

— Да… — Я с тоской посмотрела на накрытый столик. — Жаль, чая попить так и не удалась.

Герман нахмурился.

— Чай уже остыл, дай мне секунду. — Он поцеловал меня в макушку и вышел из кабинета.

Через несколько минут Герман вошёл в кабинет с подносом, на котором красовался уже другой чайник и чашки, а ещё тарелка с обалденно пахнущими пирожками. Желудок заурчал. Мужчина улыбнулся и поставил поднос передо мной.

— Герман, ты волшебник.

— Для тебя, маленькая, я готов быть кем угодно.

Смеющийся мужчина меня немного смутил. Смеялся Герман красиво, ямочки на щеках делали его просто милашкой. Герман медленно покорял моё сердце, с одной стороны это пугало, с другой мне нравилось это всё. Эта его ревность до мурашек, меняющиеся глаза, красивое тело, его уверенность в своей силе и то, как он бережно ко мне относится- всё это вызывало желание доверять. И сейчас, глядя на него, такого простого, жующего пирожок с чаем, я поняла, что если ещё немного задержусь, пары снова пройдут мимо меня.

Герман протянул мне пирожок, и я откусила не задумываясь.

— Мм, с малиной.

— Да, надеялся, что угадал.

— Угадал, я обожаю малину.

Герман улыбнулся, и я таяла, сидя у него на коленях, куда он меня вернул сразу после того, как принёс чай. Глаза моего мужчины снова сверкнули. Когда случился поцелуй, я резко потеряла ориентацию в пространстве. Всё-таки целовал Герман очень страстно, вкус малины добавлял поцелую романтичной пикантности. Когда я начала отвечать взаимностью, в порыве оказаться ближе случайно задела чашку на столике, та упала и разбилась с мелодичным звоном. Поцелуй прервался.

— Извини, надеюсь, это был не мамин сервиз? — Решила пошутить я.

— Нет. — Ответили мне хрипло. Герман после наших поцелуев был слегка растрепан, но доволен. Он поправил рубашку, чмокнул меня в нос и отправил учиться, а сам принялся убирать осколки.

— До вечера, Герман.

— До вечера, маленькая Яга. — Сказал он мне с тёплой улыбкой, я наконец нашла силы выйти из кабинета и пойти учиться.

Глава 14

На пары шла, витая в облаках. Нет, конечно, я не думала забивать на учёбу из-за отношений, научиться новому хотелось. Но мысли то и дело возвращались к Герману и его горячим поцелуям. Именно благодаря свой беспечности я и угодила в ловушку в одном из коридоров. Увидев фигуру ученика, я хотела спросить дорогу до аудитории, потому что в списках, которые лежали в сумке, были только номера кабинетов. И наткнулась на максимально уродливого парня, лицо которого сложно было описать словами. Из особо запоминающегося это то, что на всю правую часть лица у него был ожог. Уже старый, покрывшийся рубцами, но весьма внушительно и ощутимо портящий его внешность. Я присмотрелась повнимательнее и наконец-то поняла, кто передо мной. Родион Керц собственной персоной. Иллюзия Германа добавила ему несуществующее увечие, весьма правдоподобное, кстати. С учётом того, что Герман хотел сжечь парня, такой шрам, украшающий большую часть лица, весьма символичное наказание. Которое явно не работает, раз он стоит здесь и, полыхая ненавистью, смотрит в мою сторону.

Я отступила на шаг. Парень, явно запомнивший урок о неприкосновенности, подошёл ко мне вплотную. Настолько, что его дыхание опалило мне лицо.

— Думаешь, победила? Дешёвка! Такая. как ты, не может быть его парой, будь уверена! Когда он тебя выкинет, тебе конец. — С этими словами он ещё раз обжёг меня полным ненависти взглядом, развернулся и быстро зашагал прочь.

К своему стыду, я испугалась. Такая ненависть — я ощущала её каждой частичкой своего тела. Она была отвратительной и неправильной. После эмоций Германа я парила и чувствовала лёгкость, даже несмотря на то, что чувствовала злость и раздражение своего дракона. А после эмоций Керца меня словно в грязь окунули, срочно захотелось помыться с мочалкой, чтобы кожу натереть до скрипа и чистоты. Я несколько минут постояла, прислонившись к стене, дабы успокоиться. И после все-таки пошла искать нужную аудиторию. На пару я опоздала, впрочем, преподаватель на моё опоздание отреагировала понимающе, упомянув, что некоторые пары первое время не могут оторваться друг от друга. И тут я поняла, что все в курсе моего статуса невесты. И судят именно по нему. Немного обидно, но, надеюсь, если покажу, на что способна, это пройдёт.

Первая пара прошла быстро. Тут мы разбирали основные дисциплины и знания, которыми мы должны обладать. От знания растений и зельеварения до всевозможных видов гадания.

Знать должны всё, но пользоваться можно тем, что получается лучше всего. Мне, например, приглянулись в качестве инструмента гадания скандинавские руны старшего Футарка. Тянуло меня именно к ним. Преподаватель выбор одобрила. На половине пары мне стало жутко неудобно, имя учителя я спросить не удосужилась, справедливо рассудив, что узнать ещё успею.

Пара была вводной, в основном для подготавливающихся к поступлению новичков. Именно поэтому я не нашла в аудитории свою соседку. Как мне объяснили, я буду учиться с первым курсом и дополнительно посещать вводные занятия. С одной стороны, это достаточно удобно, с другой, учиться я должна была так, как-будто мне не нужно даже есть.

Столько было всего записано в мой табель. У меня в вузе столько пар не было. Следующие занятия я посещала уже с первым курсом, даже старательно всё записывая о травах, рунах, оберегах и талисманах, я ни черта не понимала. Пересказать могла, на память никогда не жаловалась. Но вот сделать руническую формулу уже нет. Формулы из рун дико напоминали линейное уравнение с неизвестным решением. Проще всего было с оберегами и прочими вещами, которые нужно было изготавливать с определёнными целями. Там не было формул, не считая фаз Луны. Например, вещи, которые должны приносить удачу, лучше изготавливать на растущую Луну, потому что тогда магия начинает расти и входит в силу. Бытовые очищающие амулеты лучше делать на убывающую Луну. Также надо обращать внимание на дни, намерения и материалы изготовления, которые тоже играют важную роль.

Помимо этого, мы ещё изучали дорогие ингредиенты, такие как перо жар-птицы, чешую русалки, усы дракона. Оказывается, наши сказки были отголоском материи этого мира. И не имеют ничего общего с реальностью. Были ещё пары, где развивали взаимодействия со стихиями. К вечеру моя голова натурально закипала, а от усталости я валилась с ног. В комнату возращалась вместе с соседкой, которая уверяла меня, что тяжело только сначала. А ещё она обещала помочь мне со всем. Это радовало и внушало надежду, что учиться я буду хотя бы на средний балл, совсем скатываться и быть в отстающих мне не хотелось.

Приняв душ, я почувствовала себя куда как бодрее, оказывается, в воде специальные травки, заговоренные для бодрости и улучшения кожи и волос. Это очень удобно. Вышла из душа и сразу — лучшая версия себя, без прыщей, чёрных точек, шелушений и прочих проблем, с которыми я вечно сталкивалась, будучи дома. К свиданию готовилась с волнением. Ярина исполняла долг подруги и с завидной регулярностью давала мне в руки явно уменьшенные версии платьев. Потому что в них либо грудь была наружу, либо бельё видно. Нет, платья были красивые, дорогие. Но хотелось быть не только сексуальной, но и не претерпеть конфуза в виде случайно выпавшей сиськи. Видала я во времена студенчества такие истории. Не была на месте этих девушек, но со стороны было заметно, что им очень стыдно. Я никогда не забуду, как на студенческой весне у Даши, моей одногруппницы, порвался топ. Как сейчас помню, мы танцевали танец в блестящих топах-бра с застежкой на шее, у нас ещё были серебристые лосины с высокой посадкой, скрывающие живот, и чёрные босоножки на каблуках. После танца начиналась конкурсная программа, мы с Дашей воодушевленно проигрываем текст, и тут я слышу лёгкий треск. Боковым зрением замечаю, как с одногруппницы начинает падать топ, оголяя грудь, что вызывало у присутствующих удивление. Поймать топ ей удалось, мы перевели ситуацию в шутку, но ей потом долго это припоминалось.

Хочу ли я на первом свидании испытать что-то подобное? Однозначно нет. Конечно, те платья, что у меня шкафу не топ-товары с озон. Но какая разница, зная свою способность попадать в неловкие ситуации, я предполагала, что может случится всё что угодно из разряда "нарочно не придумаешь". Поэтому когда я увидела в её руках белое платье из блестящей ткани, которая переливалась, словно в ней есть крупинки серебра, длиной до колена, небольшим вырезом сбоку и открытой спиной, я решила, что это будет именно то платье, которое я сегодня надену на первое свидание. Платье было слегка прозрачным. И всё застопорилось на поиске подходящего белья. Дело в том, что всё бельё, подходящее по цвету, было сплошным набором ленточек и кружева. На мой взгляд, оно было не совсем удобным. Перерыв несколько коробок, я поняла, что другого нет и взяла первый попавшейся комплект.

Надев его и посмотрев на себя в зеркало, я почувствовала себя уверенной, красивой и сексуальной. Все-таки вещи дают плюс к самоощущению, нет, не к самооценке, но к настроению определённо да.

В моей жизни были разные периоды, в том числе, когда я покупала самое дешёвое бельё. И только купив однажды дорогое и качественное, я наконец-то поняла, насколько это разные ощущения. Сейчас на мне красовался белый комплект тонкого кружевного белья, состоящий из бюстгальтера браллет и трусиков модели деван-дерьер, которые выгодно подчёркивали мои бёдра. Всё-таки правильно подобранное бельё делает фигуру более привлекательной. Комплект нежный и мягкий на ощупь, отлично сидит и практически не ощущается на теле. Я покрутилась перед зеркалом и надела платье. Платье полностью легло по фигуре, вырез игриво показывал колено, прозрачные рукава придавали образу воздушности. Я развернулась к зеркалу спиной и выдохнула, вырез на спине был неглубоким и бюстгальтер было не видно. Мне бы не хотелось переодеваться, тем более скоро уже должен был явиться Герман.

— Ты выглядишь потрясающе, хотя, думаю, могла просто пойти в бельё.

Я кинула в соседку подушку, та засмеялась, но увернуться не успела. Пока мы дурачились, в дверь постучали. Я обула белые туфли, которые Ярина последними достала из коробки, и побежала открывать.

Герман стоял на пороге нашей комнаты с красивым букетом каких-то золотых цветов, которые он сразу вручил мне. На нём была белая приталенная рубашка и брюки слаксы серого цвета.

— Ты прекрасно выглядишь. — Сказал он хрипло после того, как рассмотрел меня с головы до пяток.

— Ты тоже. — Я улыбнулась, он и правда отлично выглядел.

Я занесла букет в комнату.

— Накинь верхнюю одежду.

— Зачем?

— Мы отправимся в город.

Я удивилась, но виду не подала. Быстренько надела сапоги и накинула шубку. Шапка не предусматривалась, вместо неё был огромный капюшон с меховой отделкой и шарф. Как только оделась, почувствовала, как жарко в помещении. Ярина опасливо покосилась на дверь, она всё ещё использовала диван как убежище, и тихо шепнула:

— Удачи.

Я помахала ей и вышла к Герману.

— А где твои вещи?

— На мне. Осталось только пальто.

— А где оно?

— У охраны.

— Нам нужна охрана?

— Конечно, я же не сам еду в город, а с невестой. Я, знаешь ли, хочу беречь своё сокровище. — Сказал он, проникновенно заглянув мне в глаза, и взял за руку. Я почувствовала, как покраснели щеки.

У выхода нас ждали несколько мужчин в форме из кожи и меха, чём-то похожих на викингов. На поясе у них висели мечи, а на шее красовались какие-то камни. Наверное, так здесь выглядят артефакты. Герману подали пальто, которое он тут же надел, и мы отправились к нашему транспорту — на этот раз нас ожидала карета. Всё-таки я оделась немного не по сезону. Сразу начала ощущать, как ноги в колготках мёрзнут. В карете было тепло, но дрожь от внимательного взгляда жениха скрыть не удалось.

— Иди ко мне.

Он усадил меня к себе на колени и постучал три раза в дверь кареты, через пару минут один из охранников принёс нам плед. Надо было видеть мои глаза в тот момент.

— Это как? — Спросила я, пока меня укутывали в пушистую ткань.

— Это ментальный приказ, дорогая, потом я тебя этому научу.

— А "потом" — это когда?

— После свадьбы, маленькая, после свадьбы.

Глава 15

— Думаешь, наша свадьба состоится?

— Ты сомневаешься?

Я почувствовала, как расслабленное тело мужчины тут же напряглось.

— Ну, Ширли, например, против.

Герман ухмыльнулся так, что сразу стало понятно, куда должна пойти Ширли вместе со всеми своими притязаниями. Он наклонился ко мне ещё ближе и обжёг горячими губами мочку уха, я невольно вздрогнула, почувствовав, как мурашки побежали от уха вниз к животу. Это ощущение называют бабочками в животе? Первый раз такое испытывала.

— Мне нравится, как ты ревнуешь, моя маленькая Яга. — Шепнул мне он нежно и проникновенно.

Я почувствовала, что мне стало жарко, хотя ещё несколько минут назад было холодно. Карета давно тронулась, но я этого особо не замечала. Герман получил негласное разрешение на прикосновения и теперь касался меня везде, где мог. В его касаниях не было пошлости, скорее обожание. Он гладил мои колени, целовал запястья и шею нежно и бережно. И, как ни странно, это распаляло меня не меньше, чем жгучая страсть, которая накрыла нас в палате. Очень скоро он стал двигаться порывистей, и я поняла, что горю не я одна.

— Как учёба? — Спросил Герман, слегка отстранившись.

— Нормально, только многое непонятно. — Язык заплетался от нахлынувших эмоций.

— Куда мы едем?

— В ресторан.

— У вас и такое есть?

— Наш мир ничем не отличается от яви, дорогая. У нас есть всё, кроме серьёзной техники, так как всё завязано на магии.

Это было уже интересно, я никогда не задумывалась о том, почему здесь нет техники, хотя путешествовать в наш мир при желании можно.

— Магия должна держаться на магии. Маги должны тратить энергию постоянно, именно поэтому почти все кафе, рестораны, магазины — всё обслуживается и работает на магии. Мы изобретаем, но магические вещи.

— Но все эти сказки о вас…

— Раньше миры действительно сотрудничали. Сейчас мы в Яви вылавливаем только нарушителей закона.

— Но почему явь потеряла магию?

— Никто не знает. Возможно, потеряли веру в нас, а возможно люди просто не любят то, что нельзя объяснить.

Со вторым вариантом я была больше согласна. Пока говорили, уже приехали к ресторану.

Я ожидала увидеть такое же деревянное здание, как и наше учебное заведение. Но как же я ошибалась! Ресторан представлял из себя двухэтажное здание в викторианском стиле, он словно маленький замок с огромными окнами от пола до потолка, которые были украшены красивейшими фресками. Очень много искусно выполненых статуй из камня и стекла украшали каменную лестницу, около которой остановилась карета. Мы поднимались по мраморной лестнице, а навстречу нам шли слуги, которые при виде моего жениха почтительно кланялись.

— Надеюсь, ты любишь музыку и танцы? — Спросил меня жених. Я просто кивнула, всё моё внимание было поглощено этим величественным местом.

Когда нас проводили к столику в вип-зале и вручили меню, я была глубоко очарована этим уютным местом. Персонал был выше всяких похвал. У нас ещё на входе забрали верхнюю одежду, сразу проводили к столику, и заказ перед нами поставили, казалось, через несколько минут после того, как его записал официант.

— Так быстро! — Высказала я своё удивление.

— Магия. — Улыбнулся мне Герман.

Я заказала небольшое фруктовое пирожное, которое на деле оказалось произведением искусства. У меня на тарелочке была большая сочная клубника, когда же в неё запускаешь ложку, уже понимаешь, что это пирожное, которое просто великолепно приготовлено. Герман же заказал себе несколько мясных блюд и мне молочный коктейль, так как заметил, что я немного растерялась и поскромничала. На сцене в центре вип-зала менялись актёры. Я послушала прекрасный вокал разных существ, здесь выступали даже коты-оборотни. Я о них узнала от Германа именно в момент их выступления. Парни пели и танцевали, а в конце обернулись огромными рыжими котами с острыми ушами и крыльями. Удивительное зрелище!

— Про таких у нас сказок нет.

— Не думаю, возможно что-то вроде "кот учёный". — Сказал мне Герман, и мы вместе рассмеялись. Я первый раз услышала такой тёплый смех от него.

Самой последней выступала русалка. Девушка была невероятно красивой, настолько красивой, что меня даже кольнула ревность в тот момент, когда Герман начал смотреть на её выступление. Меня можно было понять. Сидит девушка на стуле: вместо ног хвост, на груди топ, больше похожий на мой бюстгалтер, из которого грудь вываливается, ещё и внешность у неё яркая. Большие глаза голубого цвета, пухлые алые губы, пушистые ресницы и длинные каштановые волосы, которые спускаются ниже плеч. Единственное, что снижало градус ревности — это округлившийся живот девушки, она явно была беременна.

Герман заметил мою ревность:

— Успокойся, я принадлежу только тебе.

— Не уверена. — Из вредности передразнила его я.

— Внешность русалки — это инструмент покорения мужчин.

— Хм, раз ты знаешь это, то почему смотришь на неё так пристально?

— Тебе показалось.

Я обиделась, натурально обиделась, потому что он в своей привычной манере не стал ничего объяснять. Настроение медленно поехало вниз. И тут я увидела его. Высокий мужчина с букетом за столиком, который находился ближе к сцене, и явно ожидающий, когда выступление русалки закончится. Мой взгляд зацепился за фигуру случайно. Что-то в поведении, походке и жестах показалось мне очень знакомым. Увидеть здесь кого-то из знакомых людей из жизни, которую я сейчас оставляю в прошлом, мне казалось невозможным. Но вот он нервно теребит галстук двумя пальцами, и я понимаю, кого мне напоминает это поведение.

— Теперь ревную уже я. — В голосе Германа я почувствовала раздражение.

— Чем тебя так привлекает Велес Керц?

Услышав другое имя от Германа, я выдохнула. Мужчина повернулся к нам, словно почувствовав мой взгляд. Он действительно, если и напоминал моего мужа, то очень смутно — силуэтом и цветом глаз.

— Просто я его перепутала со своим бывшим мужем.

Герман после моих слов застыл. И только после того, как я их произнесла, поняла, что сказала это вслух.

— Ну-ка, подробнее.

Я выдохнула.

— Галстук он теребит очень знакомо, так мой муж делал. Вот я и обратила внимание, извини. Для самой неожиданность.

Герман прищурился, видно было, что ему не нравится происходящее.

— Ты не подумай, у меня нет к бывшему мужу чувств, я о нём никогда не думаю.

Я чувствовала себя глупо, когда начала оправдываться, но почему-то мне показалось важным это прояснить.

Герман удовлетворённо кивнул:

— Так говоришь, он похож?

Я ещё раз посмотрела на старшего сына Керца и кивнула:

— Он не такой, но что-то общее есть.

— Понятно. Думаю, тебе нечего бояться. Своего бывшего мужа ты здесь встретишь с очень маленькой вероятностью. — Сказал мужчина и взяв мою руку в свою, поцеловал мне ладонь.

А потом поднял на меня глаза, по вертикальным зрачкам и золотой радужке я поняла, что он ревнует. Это вызвало неловкость.

— Тебе здесь понравилось? — Спросил мой дракон, которому явно уже не нравилось это место.

— Да, здесь красиво и спокойно.

— Это место принадлежит моему другу.

— Правда? Он тоже из чешуйчатых?

— Как ты нас назвала?

Я покраснела.

— Извини.

Герман тепло улыбнулся.

— Все нормально, ты просто при других выпускников Горыныча так не называй.

— Хорошо.

Он посмотрел в сторону входа в вип-зал.

— И нет, ты не угадала, мой друг из охотников.

— Из Кощеев?

— Да, только непростых, а вот, кстати, и он.

Он махнул парню у входа, и через секунду к нам уже двигался высокий блондин. Парень был даже грациознее, чем коты на сцене, он двигался плавно и, казалось, бездумно. А когда он приблизился, я наконец-то смогла его рассмотреть, и первое, что привлекло моё внимание — это его карие глаза, которые здорово контрастировали с длинными белыми волосами. Парню только ушек эльфийских не хватало, он очень был похож на представителей эльфов из наших книжек. Одет он был почти так же, как Герман, в рубашку и брюки, только на поясе у него висела пара небольших кинжалов в ножнах. Герман пожал руку своему другу и наконец-то представил нас друг другу.

— Собина, это Макс, мой друг.

Макс кивнул в знак приветствия.

— Не ожидал, что встречу тебя с прекрасной дамой. Значит, слухи не врут. Ну что ж… — Он сделал театральную паузу и пристально меня осмотрел. — Одобряю. — Сказал он Герману, усаживаясь за наш стол.

— Держи эту ящерицу в ежовых рукавицах, ведьмочка, а то мало ли, сбежит. — Подмигнул он мне.

Дальше вечер пошёл куда легче. Неловкость после ситуации с путаницей пропала. Макс оказался приятным собеседником. Он часто шутил, но больше они обсуждали работу и порядок на границах. Так я узнала, что прорывов нежити стало больше, а ещё чаще стали находить покойников. Та ещё информация для первого свидания, но мне на самом деле было интересно. Происходило что-то нехорошее, и это меня волновало. Какая-то нить, неуловимое предчувствие, словно я что-то знаю, теребила мне душу и заставляла нервничать. Через час Макс нас покинул, они с женихом многозначительно переглянулись, и мне стало понятно, что они явно не договорили, но решили, что не при мне будет сказано.

— Извини за это. — Сказал мне Герман уже в карете.

— Я не планировал с ним встречаться, но есть неотложные дела.

Я понимающе кивнула. Напряжение, копившееся весь вечер, меня не отпускало. Когда мы остались одни, я вдруг впервые захотела поцеловать Германа сама. Вина за то, что вспомнила при нём другого мужчину, осела где-то глубоко. Я снова чувствовала эмоции своего мужчины и понимала, что он сейчас где-то не со мной. Мне хотелось его поцелуев и тепла, а не отстраненной задумчивости, которую он демонстрировал. Я долго не раздумывала, и когда наши губы встретились, постаралась сделать поцелуй максимально горячим. Герман ответил мне сразу, его горячие губы нетерпеливо ласкали мои — в этот раз он не был нежным. Я ощущала, как в голове начинает шуметь, а кровь закипает в венах. Мужчина казался невероятно горячим, словно пространство вокруг нас накаляется. Когда его влажный умелый язык проник в мой рот, и поцелуи стали более смелыми, я окончательно потеряла связь с реальностью. Герман же всё сильнее сжимал меня в своих объятиях.

Руки очертили талию, нежно прошли лаской по животу, вызывая табун мурашек, и опустились ниже. Герман со стоном крепко сжал мои бёдра и придвинул меня ещё ближе к себе, хотя, казалось, ближе нельзя. Карета резко остановилась, из-за чего я случайно укусила его в момент поцелуя. Слегка ошалев от происходящего, я хотела уже начать извиняться, но столкнувшись с горящим взглядом своего мужчины, резко передумала.

— Сегодня я тебя не отпущу… — Сказал он с придыханием и какой-то неуловимой угрозой.

— Я не против. — Кое-как овладев собой, с дрожью после горячих поцелуев ответила я ему. И по растерянности на лице своего жениха поняла, что смогла его удивить.

Глава 16

Герман на руках вынес меня из кареты и сказал:

— Обними меня.

Я выполнила его просьбу, не задумываясь, и почувствовала резкое головокружение.

— Всё нормально, простое перемещение. — В темноте хриплый голос мужчины бил по напряжённым нервам, вызывая трепет.

— Ты и так можешь?

Я не видела его, но почувствовала, что прежде чем мне ответить, он улыбнулся.

— Не хотел медлить.

— Герман…

Большего сказать он мне не дал, шубка и сапоги сразу же упали к ногам. Жених щелкнул пальцами, и в помещении наконец-то стало светлее. Я поняла, что нахожусь в его спальне, в той, где однажды проснулась.

Герман Горыныч

Такая маленькая. Знал ли я, что она согласится стать моей сегодня? Не знал, но очень на это надеялся. Когда поцелуи в карете начали прорывать мой самоконтроль, я побоялся снова воспламениться, моя девочка разжигала огонь в венах. Ей бы я вреда не причинил, а карета могла бы вспыхнуть, как факел. Чёртова ревность, давно я её не испытывал. Я ревновал Собину даже к Максу, который то и дело смотрел на неё с восхищением. Сейчас, глядя на неё, лежащую на моей кровати в этом белом платье, я испытывал дикое желание сделать её своей. И точно мог быть уверен, что даже если мы вспыхнем, защита здесь всё поглотит.

Собина замерла, я даже подумал на секунду, что она испугалась и передумала. Но даже в таком случае я уже не мог её отпустить. Я слышал её частое дыхание, ощущал запах её возбуждения, смотрел на припухшие зацелованные губы и понимал, что мой самоконтроль летит в бездну. Ещё один поцелуй окончательно снял между нами все рамки, малышка в моих руках начала постанывать мне в губы, изнывая от желания. Она даже не представляет, насколько наше желание сейчас общее.

Снял с неё платье, которое весь вечер мучало моё сознание. Интересно, она знала, что если присмотреться, то её бельё просматривается через ткань? Отстранился от своей горячей малышки, чтобы посмотреть на неё. Затуманенный взгляд, волосы, спускающиеся волнами по плечам, часто поднимающаяся грудь в прекрасном кружевном обрамлении. Бельё не скрывало небольших розовых напряжённых сосков, они явно нуждались в ласке. Тонкая талия, округлые мощные бёдра, которые так и просились сжать их, нежные, слегка разведённые ножки. Такая хрупкая, беззащитная и красивая, такая моя. От её вида член, уже давно желающий оказаться в ней, болезненно дёрнулся. Все-таки сны с участием моей девочки не прошли бесследно. Она сама потянулась ко мне за ещё одним поцелуем, и я окончательно перестал думать.

Собина.

Герман целовал страстно, жадно, вызывая томление внизу живота и желание быть к нему ещё ближе. От сложного белья он избавился достаточно быстро. Я слышала треск ткани, словно звук за кадром, всё моё внимание было поглощено мужчиной. Голова кружилась от пьянящих чувств. Рубашку с него я просто сорвала, чувствуя, что пуговицы на ней отлетают. Успела подумать, что рубашка все-таки у него не совсем качественная. Дальше мыслить связно было достаточно сложно. Поцелуи опустились от губ к подбородку и перешли на шею, нежность сменялась страстью. Герман целовал то невесомо, то слегка болезннено, но это только усиливало моё желание. Спираль внизу живота сжималась сильнее, я чувствовала своё напряжение и влажность между ног. На секундочку даже стало стыдно, но поцелуи, перешедшие на чувствительную грудь, заставили откинуть все сомнения. Я не отставала от жениха, гладила и целовала его шикарное тело, ощущала, как сильные литые мышцы напрягаются под моими пальцами, и получала от этого наслаждение. Такой большой, сильный и весь мой! Это будило какие-то древние желания. Поцелуи Германа перешли к животу, я даже получила небольшой укус, от которого вздрогнула и запустила пальцы в длинные волосы своего мужчины.

— Ах, черт! — Невольно вырвалось у меня, когда Герман, опустившийся между моих разведённых ног, коснулся языком клитора.

Он целовал, кусал, проводил по нему то губами, то влажным горячим языком, снова и снова заставляя выгибаться ему навстречу. Это дало ему ещё больше возможностей, Герман сжал руками мои ягодицы и притянул ближе к себе, с жадностью продолжая сладкие бесстыдные ласки. Я стонала в его руках, слегка болезненно сжимала его волосы и бессовестно подавалась бёдрами вперёд. Возбуждение нарастало, я чувствовала, что сейчас взорвусь на тысячи мелких осколков.

— Расслабься, маленькая, я хочу, чтобы тебе было хорошо. — Сказал мне на ушко Герман, заменив свой язык пальцами, и от этой нехитрой ласки я почувствовала, как меня накрывает оргазм. Мой крик Герман заглушил поцелуем. Я расслаблено лежала на простыни и понимала, что это не всё. Жених наконец-то снял штаны, которые нам явно мешали оказаться ещё ближе. Я увидела его во всей красе. Никогда не думала, что мужчины бывают красивыми полностью, но Герман был. Вид его желания вызывал смущение, а ещё небольшой страх. У меня достаточно давно не было мужчины, и такой размер, как у Германа внушал опасения. Жених заметил моё напряжение и навис надо мной сверху. Покрывая нежными поцелуями шею, он снова начал распалять меня. Рука Германа лежала на моём животе, пальцы начали поглаживать меня между ног, вызывая возбуждение, которое, казалось, начало отступать.

Герман Г.

Пальцами я ощущал, что лоно моей девочки снова влажное, целовал её грудь, слегка покусывал соски. Я делал всё, чтобы она расслабилась и открылась для меня. Собина со стоном раздвинула ножки, и я больше не смог терпеть. Провёл членом по её влажным складочкам, от чего моя девочка всхлипнула, и вошёл в неё. Собина подалась бёдрами навстречу, я почувствовал такое желаное проникновение. Она как испуганная птичка онемела в моих руках. Ощутив боль, девушка смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Быстро провёл рукой по её животу, залечивая её раны, и продолжил двигаться, останавливаться сейчас я уже не мог. Волна наслаждения от ощущения её узости прокатилась по венам, стройные ножки обхватили спину, давая понять, что моей девочке всё нравится, я продолжил двигаться уже без опасений, не веря до конца, что это происходит не в моём сне.

Движения стали резче, я больше не мог выносить напряжение, хотел её глубже, сильнее, жестче, сходя с ума от её податливости и криков. Со стоном запустил пальцы в её волосы и припал к её сладким губам в поцелуе. Собина сводила с ума, отвечая мне и подаваясь вперед в такт моим движениям, её тело стало влажным. Податливая, мягкая, но в тоже время такая горячая, она будила мой огонь, заставляя хотеть большего и не оставаливаться.

Собина.

Герман двигался безжалостно и быстро. Всё мысли и стыд, которые возникали, ушли под давлением наслаждения. Я поняла, что кричу настолько сильно, точно сейчас охрипну. То, что я девственница, стало открытием, но даже это не сбавило градус страсти между нами. В какой-то момент мы сменили положение: я оказалась спиной к своему мужчине на коленях, а он входил в меня резко, глубоко и сладко. Мощные руки держали меня за бёдра, сжимая их, так ощущения были острее, и я подавалась навстречу, потеряв способность мыслить. В какой-то момент Герман зарычал и стал двигаться ещё быстрее и беспощаднее, я почувствовала дикий жар во всём теле и мне, казалось, даже видела на своих руках пламя. Но всё было таким мутным, что я даже не могла сосредоточиться, следующий оргазм накрыл нас обоих, а также комнату резкой вспышкой света.

Сил, чтобы удивиться, у меня уже не осталось. Я устало упала на кровать, ощущая слабость во всём теле, рядом аккуратно лёг мой жених.

— Ты богиня… — Шепнул он мне на ушко, обнимая со спины и прижимая к своему горячему мощному телу, вызывая массу мурашек.

— Нет, всего лишь твоя невеста. — Ответила ему устало.

— Невеста лучше, хотя знаешь, когда будет совсем хорошо?

— Мм?

— Когда станешь женой. — Шептал он уже засыпающей мне.

Теперь его слова не вызвали во мне желание протестовать, если только из вредности. С такими мыслями, уставшая и полностью счастливая, я заснула в объятиях этого потрясающего мужчины.

Герман Г.

Поспать не удалось. Макс дёргал меня по переговорнику, от чего тот противно пищал. Уходить от моей девочки не хотелось. Уже жены. Я усмехнулся, давно такого не случалось, что брак заключали стихии, без храма, без жертвы. Просто так, в момент единения. Когда вспышка осветила комнату и наплече моей девочки появилась печать, я вяло удивился. Она моя истинная пара, для нас возникновение парных браслетов вопрос времени. Но брак стихий — это нерасторжимый магический брак, который был давно утерян. Редко совпадает так, чтобы пара подходила друг другу не только физически и духовно, но ещё и магически. Моя девочка идеально со мной совместима, это вызывает с одной стороны трепет, с другой желание спрятать её ото всех.

На четвёртый раздражающий писк переговорника я вздохнул, аккуратно встал, чтобы не разбудить жену. Укрыл её, она недовольно сморщила носик, но продолжила спать. Сразу как оделся, переместился в кабинет. Макс, увидев меня в пострадавшей от страсти рубашке, разулыбался.

— Ты наконец-то покорил сердечко своей невесты, друг. Поздравляю!

— Жены.

— Чего?!

— Собина теперь моя жена.

Лицо Макса натурально вытянулось.

— Челюсть подбери, хорош ей полы подметать.

Сев в кресло, теневой ещё долго молчал. Пока я не налил ему выпить и не показал ему печать. Рассмотрев её, он многозначительно хмыкнул.

— Сочувствую, теперь тебе даже измена не светит. — Он похлопал меня по плечу и залпом осушил бокал.

— Что хотел? Раз ты трезвонишь так часто, значит что-то важное.

Макс кивнул.

— Помнишь, ты меня про Валерика просил узнать? Ну, про мужа своей зазнобы.

— Помню, конечно.

— Ну так вот тебе находка от меня, как подарок на свадьбу прямо получается. Он хлопнул в ладоши и передо мной появился камень с записью, на ней красовался Велес Керц собственной персоной.

Я удивился.

— И что это значит?

— А то и значит, что Велес Керц в Яви Валерий Ковальчук и есть бывший твоей жены. Только в нашем мирке он уже женат на Вселене, она наполовину русалка, наполовину ведьма. Кто-то из родичей отца нагрешил. И у этой пары скоро будет ребёнок.

Вот и вопрос, зачем ему девочка из Яви, о которой до недавнего времени даже никто в нашем сообществе не знал, потому что её нагрешившая бабуля затерла следы и скрыла её существование?

— Не знаю, но это уже интересно.

Макс хмыкнул, долив себе алкоголь, расслабился в кресле.

— Но вот что я точно знаю. Десять лет назад Велес Керц был слабаком, учился на последнем курсе магического института, где его не шпынял только ленивый. А потом вдруг сдал на охотника высшей категории. Как тебе такое? В словах друга было рациональное зерно. С семейством Керц давно никто не хотел связываться. Но та информация, что есть у нас сейчас, говорила о многом.

— Ты думаешь?

— Я не думаю, я тебе прямо говорю, твоя нынешняя жена была либо батарейкой, либо…

— Либо?

— Жертвой, Гер.

Бокал в руке с хлопком разлетелся на мелкие осколки.

Глава 17

Собина

Кому-то хочется утром на пары? Тем более после жаркой ночи. Явно не мне. Проснулась я рано с ощущением, что опаздываю. Начала собираться, судорожно бегая по комнате и подбирая вещи. Поняла, что первое — моё бельё безнадёжно испорчено, не знаю, как Герман его снимал, но по-ощущениям ножом резал. Второе — я не хочу на учебу. Не после вчерашней ночи. Поэтому, когда я нашла на столе записку от Германа, в которой мне было велено отдыхать, я так и сделала! Даже несмотря на молодое тело, после пяти лет прилежной учебы в институте мне слабо хотелось быть студенкой. И даже не потому, что учиться сложно, а потому, что я вообще ничего не знаю. Подозреваю, учиться мне надо не здесь, а где-нибудь в младших классах этого мира. И, по-моему, это понимаю только я, учителя же нет. А чувствовать себя дурочкой на каждой лекции — это то ещё удовольствие. Поэтому спать я легла с чистой совестью.

Во второй раз будили меня уже поцелуями. Я почувствовала, как кровать рядом прогнулась, а уже потом горячие поцелуи на своей шее. Невольно улыбнулась и обняла своего жениха.

— Мм, где ты был?

— Дорогая, я же ректор, у меня есть работа. — Ответил он мне с улыбкой.

— Как ты себя чувствуешь? Нормально?

— Ага.

Я даже кивнула для убедительности, тут же оказавшись на коленях у своего мучины. Тёплые объятия способствовали повторному засыпанию, я, оказывается, люблю поспать.

— Послушай, мне тут сообщили, что учёба даётся тебе сложно.

Проснуться все-таки пришлось. Я села поудобнее, насколько можно было у мужчины на коленях. Кивнула, глупо отрицать.

— Мне кажется, магия не моё. Я половины не знаю, о чём они говорят: ни о подвигах прародителей, ни о языческих богах, ни о разделении порядка на три.

— Я придумаю, как тебе с этим помочь. Пока ходи на пары, я попрошу тебя не спрашивать.

— Герман, это же злоупотребление властью! — Притворно ужаснулась я.

В ответ услышала вполне серьёзный ответ:

— Если власть есть, то почему бы и нет? Тем более дело касается тебя. Теперь даже слепой поймёт, что мы связаны.

— Почему?

Он поднял мою руку и погладил запястье.

— Вот поэтому.

И только тут я обратила внимание на то, что мою руку украшала татуировка золотого цвета. На ней золотой дракон обвился вокруг моего запястья. Герман тут же продемонстрировал мне такую же на своей руке.

— Вчера ее не было, появился просто узор на спине. За ночь магия улеглась, и теперь мы связаны.

Я несколько раз открывала и закрывала рот. Должна была что-то спросить, но удивление пересилило. Надо же, какие у них порядки, не успела от бурной ночи отойти, уже с тату! И смешно, и плакать хочется. Я посмотрела мужчине в глаза и задала важный на данный момент вопрос:

— И что эти милые рисунки значат?

Герман, видимо, уловив в моих интонациях сарказм, нахмурился, но на вопрос ответил:

— Магический брак, ты вчера стала моей женой.

Где обморок? Где обморок, когда он так нужен?

— Да как ты мог! А согласие? Мне сказали — без моего согласия ничего не будет!

Я подорвалась с кровати и нависала над женихом гневной фурией. Впрочем, он и не думал просить прощения.

— Стихиям не нужно разрешение, и вообще, ты была не против!

Я аж подавилась воздухом от возмущения.

— Я была не против отношений с тобой! Отношения — это не брак!

Герман возмущённо уставился на меня, и я заметила, как его зрачки снова начинают меняться.

— Нет никакой разницы в отношениях и браке, ты приняла меня! Стихии это подтвердили! Значит, ты этого хотела. А теперь смеешь спорить?

Я швырнула в него вазу с камода, который очень кстати подвернулся мне под руку. К сожалению, мои действия не имели успеха, он увернулся, сверкнув на меня своими золотистыми глазами.

— Ах ты, гад чешуйчатый! Ты моего разрешения не спрашивал, ещё и возражаешь мне?

Герман встал с кровати и медленно двинулся в мою сторону.

— Я сам не знал, но я вообще не разделяю твоего негодования, свадьба случилась бы рано или поздно. Или ты думала, что твоего согласия всерьёз бы хватило, чтобы всё отменить?

В этот раз в него полетел подсвечник.

— Ты не собирался меня спрашивать, да? Сам всё решил!

Герман грациозно ушёл от столкновения с предметом освещения, тот упал на пол, жалобно звякнув напоследок.

— Если бы не захотела, и не спросил бы! Ты — моя женщина, запомни это!

Тут у меня натурально зачесались кулаки. А я думала, что он у меня адекватный, а оказалось такой же как все, только о себе и думает.

— Ты невыносим!

— Уж кто бы рот открывал, это говорит мне женщина, которая собиралась избежать брака, но спать со мной была не против! — Сказал с пренебрежением и обидой.

А я перестала спорить. Смысл? Если эта курица в чешуе меня не слышит, одно своё кукареет. Неужели так сложно понять, что брак для меня — это больно? Нет, он сам все решил, а теперь стоит с видом оскорбленного в своих чувствах, глазками хлопает. Ещё и злится на меня.

— Да пошёл ты, Герман.

У мужчины дёрнулась щека в ответ на мои слова, нервный какой.

— Собина!

Но я уже хлопнула дверью прямо перед его носом. Я услышала глухой удар и шипение. И нет, мне не было его жаль. Даже времени на подумать у меня не было. Я убегала, дабы не показать ему своих слез, которые уже начали меня душить. Когда ворвалась в свою комнату, Ярины ещё не было. Я обессилено упала на кровать в своей спальне и тихо зарыдала.

Герман Г.

Когда за Собиной закрылась дверь, я даже не ожидал. И получить в нос тоже не рассчитывал, но одной и той же дверью эта женщина смогла и удивить меня, и покалечить.

Я, конечно, думал, что известие о нашем браке будет для неё открытием, но, признаться, не думал, что настолько неприятным. Вчера, поняв, что мы в браке, я испытал целую гамму чувств, но только положительных. Реакция жены меня задела. Я полночи копался в ритуальной магии, чтобы понять, что за гадость на неё навесил бывший муж и, главное, как он узнал о ней. Но ничего путного мы с Максом так и не выяснили. Зато нашли труп ещё одной селянки у болот. С теми же ритуальными отметинами, что и в прошлый раз. Теперь картина была ещё более мрачной. Ритуальные убийства происходят каждую неделю в разные дни. В основном жертвами были чистые девушки, но был и маг. Кто-то кормит нежить, а мы всё ещё не поняли зачем. Эти новости выбивали почву из-под ног, ещё и Покушение на меня. События цеплялись одно за другое и наводили на неприятные мысли.

Я беспокоился о своей паре, мысль о том, что в стенах моего учебного заведения ей может грозить опасность, сводила с ума. Я с утра как одержимый проверил все защитные заклинания вокруг и самом здании. А в ответ получил истерику. Чтобы отвлечься, углубился в чтение бумаг, стараясь не думать о давящей боли в груди. И нашёл ещё одну общую особенность у всех жертв. Тут же вызвал Макса. Друг материализовался на пороге с голым торсом, в одних кожаных брюках и босой.

— Не помешал? — Спросил с усмешкой.

— Помешал, но чего уж теперь. Рассказывай, зачем звал.

— Нашёл одну общую особенность у всех жертв.

— И какую же?

Я положил на стол перед ним бумаги.

— Все эти девушки сдавали вступительные в мою академию.

Макс, уже углубившийся в чтение и снова занявший моё кресло, важно кивнул.

— И все они прошли, но почему-то ни одна не приехала учиться. Понимаешь, о чем я?

— И насколько сильный у них потенциал? — Как всегда Макс задавал правильные вопросы.

— Вторая ступень Макс, эти девочки были одарены не только силой, но и редким даром, а это значит, что…

— Что даже твоей жене угрожает опасность

Я не стал отрицать, что это тоже.

— Но на самом деле это означает, что убийства были не просто ритуальными. Кто-то прибегал к ритуалам на крови и забирал у них магию.

— Герман, такое количество магии можно брать только про запас, не одно тело не выдержит таких потоков. — Возразил друг резонно.

— Именно, Макс, кто-то питается или копит энергию. Наша задача — выяснить, зачем. А ещё пройтись по всём магазинам и узнать, кто покупал накопители. В один артефакт столько не поместится.

Друг кивнул, подтверждая мои мысли, и снова быстро исчез, как и всегда. Я ещё раз посмотрел на бумаги и отложил их в сторону. Теперь нужно дождаться информации от Макса и продолжить расследование. Ещё раз посмотрел на своё обручальное тату. Пора познакомить жену с её отцом, может тогда она поймёт неправильность своих суждений. В конце концов её отец пострадал от действий её матери. Может их история наконец даст моей жене понять, что бежать от нашей связи глупо? С этими мыслями я и отправился к отцу своей женщины. Задачи были простыми: сообщить о том, что у него есть дочь, а заодно оповестить о том, что мы женаты. Всё просто, вот только в реакции на такие новости я не был уверен…

Глава 18

Герман Г.

— То есть ты хочешь мне сказать, что у меня есть дочь? — Спросил с угрозой представительный мужчина, сидящий напротив Германа. Кожаное кресло под ним слегка скрипнуло.

С этим человеком нельзя было быть ни в чем уверенным. Бывший ректор академии, он же Владимир Бессмертный был последним чистым потомком знатного рода. Их семейство имело настолько большое влияние, что родовая фамилия передавалась даже по женской линии. Бессмертные, как и Горынычи, обычно с детства росли вместе. Два таких знатных рода должны были держаться вместе. Вот только у Бессмертного не было детей.

После бегства своей единственной, с которой он так же был женат стихийным браком, Владимир Бессмертный так ни разу не сошёлся ни с кем. Он словно умер. Был замечен в связях с криминалом, запретными веществами, армиией, тёмными богами, он даже в нижнем мире бизнес умудрился устроить, за что его оттуда турнули потомки Мары и запретили появляться снова.

Приносить ему весть о том, что у него тридцать лет как есть дочь, это всё равно, что идти гонцом с плохой вестью. Таким в своё время голову отрубали. Конечно, так как гонец из другого знатного рода, Герман справедливо рассудил, что гнев Бессмертного обойдёт его стороной. Но рядом с мужчиной, кажется, вибрировала даже магия самого Германа. На лице Владимира не дрогнул ни один мускул, ничем не выдав его бешенство, но Герман ощущал его всем своим телом.

— То есть Наталья спрятала нашу дочь у меня под носом?! Герман, я имею большое уважение к твоему отцу, но если ты, дорогой мой, так шутишь, то твоей семье придётся остаться без наследников.

От "дорогой мой " из уст родственника Герман передернул плечами. В речах Бессмертного не было ни единого намёка на шутку. Прямая угроза, выдающая то, что все-таки старый Кощей надеется на эту новость. Шутить так — это реальная возможность подписать себе смертный приговор.

— Ваша жена действительно жива и родила от вас дочь. Вот подтверждение.

Я выложил перед мужчиной на стол бумаги и всё, что мне удалось узнать. Отец моей невесты был нетипичной для Кощеев внешности: мощный, высокий, около двух метров роста, загорелый, с темно-карими глазами и вполне обычными чертами лица. В них не было утончённости, наоборот, слегка широкий нос с горбинкой, тяжёлый подбородок с небольшой ямочкой, густые чёрные широкие брови, высокий лоб, тонкие губы и длинные чёрные волосы. Отец моей жены был словно выходцем с востока, который полностью отличался от других охотников. При своём росте он был ещё и крупного телосложения. Мышцы на нём были литые как броня. Это я помнил ещё с их общих спаррингов с отцом. Глядя на своего, внимательно изучающего документы, тестя, я задумался о том, как у него могла родиться такая хрупкая и маленькая дочь. Собина по сравнению с Бессмертным была просто маленьким ангелом, и какое счастье, что она не переняла черты отца. Хотя, пожалуй, в характере у них что-то общее есть.

— У меня есть дочь. — До Владимира наконец-то дошла вся та информация, которую он прочел, это я понял по его ошарашенному лицу. — Ну, Наталья…

— Вы только не сильно ссортесь.

— А вот это уже, малец, не твоё дело.

— Да, не моё, просто не хочу расстраивать свою женщину.

Тесть не был дураком, и понял всё сразу. Секундное молчание, и я уворачивался от летящего мне в нос кулака. Бессмертный не взял оружия и бил молча, настолько точно и быстро, что не успев уклониться, я пропустил удар в челюсть и солнечное сплетение. Что снизило скорость и давало минус к выносливости. Но натиск я всё же сдержал.

Мы не сговариваясь сели на диван в кабинете тяжело дыша. Я почувствовал на губе солоноватый привкус крови, разбил все-таки. Стёр её с губы, ощутив слегка саднящую рану. К жене придётся идти после целителя. Поднял глаза от руки, испачканной кровью, и посмотрел на своего родственника. А тот улыбался. По крайней мере та улыбка, что я лицезрел, слегка похожая на оскал, могла уже сойти за нечто дружелюбное.

— А ты молодец, зятек, выстоял. Когда жениться-то успели?

— Сегодня. — И я молча показал ему тату.

Вот тут тесть улыбнулся по-настоящему:

— Наконец-то породнились! Отец знает?

Я не сомневался, что отцы будут рады. Все-таки Владимир, несмотря на непростой характер, принимал в моём воспитании участие не меньше, чем отец. Хоть он и часто пропадал, многие полезные навыки вдалбливал мне он, а не мой папка, который после рождения моей сестры, стал похож на драконицу в период гнездования, такую же нервную и трясущуюся над своим яйцом. Может поэтому моя сестра слегка заносчивая?

— Нет, не знает. У нас не было помолвки официально. Там и сообщу.

— Понятно. Я видел в бумагах твой наблюдатель пишет, что Керц как-то связан с недугом моей дочери.

— Предположительно.

— Что ты намерен делать?

— Для начала познакомить вас.

— Я тебя спрашивал о том, как ты будешь избавляться от опасности, грозящей моей дочери? — Усмехнулся мужчина.

— Я вам о том же говорю. Вы познакомитесь и официально её примете в род. Это её обезопасит.

— Подозреваешь, они не знают о том, кто её отец?

— Я уверен, что нет. В Яви иногда встречаются сильные люди с таким же потенциалом, они всегда потомки вымерших семей. Подозреваю они не удосужились узнать имеет ли Собина связи с нашим миром. Потому что воспринимали её как человека, а не как одну из нас. Человека с запечатанным даром.

— Если всё так, как ты говоришь, то моя дочь должна была погибнуть в итоге.

— Подозреваю, что так.

— Понятно. — Он достал из ящика стола бутылку коньяка и поставил передо мной.

— Это нужно обсудить более детально. Как думаешь?

— Согласен.

Собина Яг.

Я очнулась резко и в незнакомом помещении. Я чётко помнила, что заснула в своей комнате и осознание того, что я сейчас в совершенно другом месте, вышибло воздух из лёгких. Паника, руки начали дрожать. Я осознала, что не почувствовала, как меня переносили. Я вообще не ощутила никакой опасности, когда засыпала, и это ужасно. Интуиция меня редко подводила в таких ситуациях. Я всегда успешно избегала переделок, когда могла пострадать. Ещё в институте помню, завёлся какой лихач, сбил несколько девушек прям на дороге недалеко от универа. Одна погибла. И в тот день я решила просто пойти другим путём. Когда обо всём узнала поняла, что на её месте могла быть я.

Или тот автобус в котором мы должны были ехать на экскурсию, в Ромонь, замок который находился вообще где-то на задворках нашей страны в Воронежской области. Почему-то куратор группы решила, что созерцание руин на каникулах нас сплотит. Я решила избежать сомнительного удовольствия в последний момент. И не попала в аварию со всеми, в том проишествии пострадал только автобус, но перенервничала вся группа знатно. С таким же успехом я избегала свекровь, когда та приходила не в духе. Я всегда чувствовала дикую панику перед такими ситуациями и избегала их. Когда руки дрожат, ком в горле не проходит, а ты лихорадочно ждёшь чего-то страшного. Вот, что я называла своей интуицией. И до сегодняшнего дня она мне помогала.

Почему именно в момент похищения она дала сбой, я ответить не могла. Хотя если подумать, я была слишком зла на Германа, чтобы прислушиваться к своим ощущениям. Сейчас, очнувшись, я поняла, что обида прошла и впринципе конфликта могло и не быть, если бы он просто повёл себя иначе. Я даже не знаю, чего именно я от него ждала, может "я люблю тебя"? Но точно не того, что я его собственность. Конечно он не говорил это так грубо. Но ощущение от его слов было именно такое. Но сейчас, сидя в незнакомой комнате, всё это резко перестало быть важным.

Немного осмотрелась и пришла к выводу, что нахожусь в мужской спальне. Большая кровать с чёрным постельным бельём, выполненная из дерева, тумбочка с подсвечником, шкаф и, наглухо закрытое тяжелыми портьерами, окно. А ещё раздражающе тусклое освещение, как будто кто-то включил только ночник. В шкафу я обнаружила мужские вещи, довольно дорогие, ткань рубашек ничем не уступала по качеству тем, что были у Германа. Портьеры я как не пыталась, так и не смогла сдвинуть с места. Сначала я думала, что это из-за их веса. Потом присмотрелась и поняла, что нет, я ощущала магию. Не могла понять, что она значит, но точно знала, что сегодня эти шторы для меня не откроются.

Я устало размяла виски двумя пальцами. Я не так долго в этом мире. Где мой супер-дар?

Где обучаемость со скоростью света? Я читала про девушек, попавших в другие миры. У них там и дар, и благословение, и удача — всего отсыпано знатно. А я так и не смогла выучить элементарного. Нет, конечно в теории я знала как смастерить оберег или, например, сделать огненный шар. Но всё это бесполезно! Для оберега нужен материал, которого похититель мне не оставил, а для огненного шара, нужно быть стихийницей. А я была занята своими отношениями, так и не выпытала у Германа, в чем заключается мой дар и не наладила с ним связь.

— Я бездарна…

Лежать на кровати и смотреть в потолок было невыносимо долгим занятием, которое плавно подводило меня к грани нервного срыва. Щелчок замка ударил по нервам не хуже звука выстрела. Такой же резкий, пугающий и заставляющий спрятаться. В комнату вошла служанка, молча поклонилась и поставила поднос на столик у кровати.

— Девушка, подождите!

Я преградила девушке дорогу, она явно не ожидала от меня таких действий и замерла, глядя на меня своими большими голубыми глазами. Девушка была невысокой, не больше полуметра ростом. При моих метр семидесяти пяти она встречалась взглядом сначала с моей грудью, а потом уже с лицом. Никогда не думала, что бывают настолько маленькие и хрупкие на вид люди. Молчание затягивалось. И она снова поклонилась, так и не произнеся не слова.

— Как тебя зовут?

— Мигания, госпожа.

Её тонкий мелодичный голос был похож на детский, и сейчас я поняла, что передо мной реально ребёнок, ей же не больше 14 лет, а она таскает такие тяжести.

— Ты не знаешь, зачем я здесь?

— Нет, госпожа. — Девочка старательно таращилась в пол, стараясь не смотреть мне больше в глаза, и отчаянно комкала свой форменный фартук.

— Думаю я смогу тебе всё объяснить, дорогая. — Раздался от двери очень знакомый мужской голос.

Девушка вздрогнула и выбежала из комнаты. А я осталась один на один с тем, кто меня похитил. Мужчина вышел из темноты и теперь я окончательно поняла, что не ошиблась.

Я отступила на шаг назад.

— Ну здравствуй, Стася, ой, прости, теперь ты у нас — Собина… — На меня усмехаясь смотрел мой бывший муж, и усмешка его не сулила мне ничего хорошего.

Глава 19

Собина

Кир улыбался мне так, как будто нашего расставания не было.

— Даже не обнимешь? А я так надеялся. — Он отвратительно наигранно вздохнул и поджал губы, я знала это выражение лица, как обычно, разыгрывает из себя жертву.

— Ты ведешь себя так, будто это я изменила тебе с другим мужчиной и ушла, а не ты!

Кирилл поднял на меня глаза и его брови слегка поползли вверх:

— А разве не ты?

И столько возмущения и обиды в его голосе, что я даже оторопела. То чувство когда знаешь, что ты права. Но эмоции собеседника заставляют думать, что я сделала что-то не так. Я потерялась от такой реакции, а мой бывший муж, словно тигр кружил вокруг меня, медленно обходя меня по кругу и сверля тяжёлым взглядом.

— Ты не просто изменила, ты замуж успела выйти!

Вместе с возмущённым воплем, я получила оглушительную пощёчину. Не удержалась на ногах и упала на колени, щеку нестерпимо жгло. Челюсть свело, я почувствовала привкус собственной крови во рту. А Кир продолжал нарезать вокруг меня круги, выплескивая свой гнев тычками и пинками. Каждый раз, когда я пыталась встать, он толкал меня назад.

Из-за этого слушала я его исповедь, глядя на его туфли и свои руки, перепачканные в собственной крови.

— Знаешь, дорогая, план был предельно простой. Я ушёл, и ты должна была просто сдохнуть в той квартире через два дня. Но твоя бабка спутала мне все карты. Это же надо, мало того, что снесли привязку, спустив в трубу мой многолетний труд, так ты ещё и выжила!

В момент самых сильных эмоций Кир пнул меня особенно жестко, я как будто услышала хруст собственных рёбер и взвыла от боли. А он продолжал плеваться обвинениями:

— Я думал ты хотя бы стала овощем! Но черт возьми, нет! Омолодилась! Замуж вышла!

А ведь это я тебя нашёл первым в каждой долбанной жизни! В каждом перерождении я у тебя всегда был первым! Ухаживал первый я, целовал я! И трахал тебя тоже я! И чем ты мне отплатила?

Этот вопрос он наконец снизошёл задать мне в лицо, грубо схватив за волосы на затылке. Он сжал их до боли и поднял меня на колени, а я поняла, что смотрю в безумные глаза Велеса Керца, который и был моим мужем, и ничего не могу сделать. А ещё хуже то, что я совершенно не понимаю, о чем он говорит.

— Ты каждый раз уходишь от меня к этой ящерице. Я всё сделал, чтобы при перерождении вы не помнили друг о друге. И даже несмотря на это, ты снова его жена!

Сейчас Велес был похож на разозленного бульдога. Пока он мне всё это высказывал, я смотрела в его оскаленное лицо со слюной, скопившейся в уголках губ. И понимала, что он очень похож на злую собаку. Мой воспалённый от боли мозг находил это сравнение забавным и одновременно поражался, как я раньше не замечала этой злости в своём муже. На мой смех бывший муж отреагировал брезгливостью и отшвырнул меня от себя, словно грязную тряпку.

— Герман найдёт меня! Плевать, как ты меня украл! Он спасёт меня! — Шипела я, снова пытаясь подняться, за что получила ещё одну пощёчину.

— Черт, дорогая, прости! — Велес рухнул рядом со мной на пол и начал вытирать мне кровь с лица рукавом своей рубашки. Его дикая злость сменилась сочувствием и нежностью. Это настолько яркий контраст, что ты не успеваешь среагировать.

— Вот так лучше, дорогая.

Он поднял меня и посадил на кровать всё с тем же трепетом и заботой.

— Прости меня, кажется, я погорячился. Отдохни, скоро придут слуги и о тебе позаботятся.

Глядя на приторно сладкую улыбку мужчины в невероятно дорогом костюме, заляпанном моей кровью, я окончательно поняла, что он просто безумен.

Герман Г.

— Как ты мог её упустить?! — Кричала мать моей жены на Владимира.

Стоило только понять, что жена пропала, как я угодил в кольцо из её опекунов. Тут и новоявленный отец сидит с мрачным лицом, и взволнованная Наталья, мать моей жены, точная копия моей жены, выглядевшая чуть старше, смотрит на объявившегося отца с укором. А уж бабуля, божий одуванчик, встряхнула всю академию, как заправский теневой следак. Соседка по комнате Собины тут тоже была, вечно причитающая «да как же так, как я могла не заметить». И всё эти люди сидели сейчас в моём кабинете, дико мешая моей концентрации.

Конечно, мы с Владимиром посвятили женскую часть нашего собрания в наши предположения. Тем самым и вызвали бурную реакцию в ответ на всё это. Дамы считали, что Собину нужно было увезти, если не в другую страну, то сразу на другую грань. А Владимир говорил о том, что если бы его не лишили дочери, сейчас мы искали бы обученную ведьму, а не новорождённого в магии младенца. Бессмертный все-таки смог взять слово, перекричав женский состав моего кабинета:

— Нам нужно не галдеть, а думать как её найти! Вы же Яги умеете своих узнавать! Тем более вы кровные родственницы. Так сделайте уже хоть что-то!

— Посмотри какой умный Бессмертный нашёлся. — У Эвелины Яг очень хорошо получалась использовать фамилию и имя Владимира в такой интонации, словно это ругательства.

В ответ на такое пренебрежение, мой тесть только обиженно фыркал. Обстановка накалялась, в моих руках жалобно хрустела уже третья ручка.

— Я предлагаю всем успокоиться и выяснить, зачем все-таки Керцу Собина? — Стоило мне это произнести, как я сразу понял, женщины что-то знают. Что мать, что бабушка жены резко стушевались. Я пристально вгляделся в лицо старшей Яги. Она раздражённо пожала плечами:

— Это долгая история.

— А мы не спешим.

Эвелина вздохнула и начала свой рассказ. Оказывается Собина родилась здесь, и родилась девочка с необычной меткой на руке. Эвелина беспокоилась о внучке и пошла на поклон к богине-покровительнице их рода — Маре. Мара — богиня зимы и смерти, она символ начала новой жизни, благоволила своим детям и защищала их. Поэтому дева с серпом вышла к ней на призыв и рассказала значение метки. Оказалось, Собина перерожденная душа, наказанная за любовь, причём за любовь взаимную. И её метка не единственная, есть ещё одна подобная. Эта метка — предостережение, носителям метки нельзя встречаться, так как во всех своих прошлых жизнях они враги. Там же в Туманных чертогах богиня и рассказала, что в истории гонений на ведьм виновен был как раз мужчина. Не ведьмак, а Кощей. Кощей из знатного рода, который не смог простить любимой выбор другого мужчины. И сделал всё, чтобы её сожгли. А после именно он стал тем, кто подогревал ненависть к сплоченным тройкам. История эта была странной и лишь спустя время Эвелина поняла, зачем Мара рассказа ей её.

Женщина предположила, что их девочка перерожденная ведьма. Та самая ведьма, которую обвинили в темной приворотной магии и использовании сил своей тройки против воли её участников, и сожгли. Осталось найти Кощея…

И она его нашла в первенце семейства Керц. Увы, эта находка не была целеноправленной, дети столкнулись на празднике и тогда старшая ведьма увидела искру, полыхнувшую в их глазах. После чего девочка, тогда ей было пять, начала рассказывать бабушке страшные вещи.

— Мы тогда так испугались, вы не представляете каково это, когда ваш ребёнок просыпается посреди ночи и говорит тебе "посмотри, мамочка, я горю". И вспыхивает на твоих глазах прямо в кровати. — Сказала, всхлипнув Наталья, которую тут же обнял Владимир.

Эвелина только кивнула на это.

— Хуже всего, что этот огонь был её даром и каждый раз, загораясь, она дико кричала. Мы словно горели вместе с ней.

Обе женщины украдкой вытирали слезы. А мужчины, слушавшие это, тяжело вздыхали.

Дальше рассказ продолжила Наталья.

— И мы решили её спрятать. Понятно, что далеко ребёнка с даром от наших граней не уведёшь, ей всё равно нужен был контакт с нашим миром. Поэтому лес с колодцем не казался плохим вариантом. Опять же, травы всегда под рукой…

— Но как вы проморгали Керца у неё в мужьях? — Не мог не спросить я.

Женщины переглянулись.

— Мы не знаем.

— То есть как это?

— Вот так, мы не знаем как он её нашёл, и почему всё это время видели в нём безобидного щуплого парня. Мы словно в тумане были. И очнулись только тогда, когда она к нам пришла такая разбитая и почти без сил. Мы в ночь её приезда весь резерв убили на ритуал её связи с родом. Влили и от живых, и от мёртвых. Но помочь смог только ты.

— Это странно. — Подал голос Владимир, мужчина продолжал обнимать Наталью и выглядел очень задумчивым.

— Вам не кажется, что всё это кем-то спланировано? Части одного пазла. Мы с Натальей расстались из-за якобы измены, а я готов поклясться, что не изменял. Ребёнок родился здесь, и я как отец этого не ощутил. Мне ли вам рассказывать о кровных узах? Я не мог не ощущать свою дочь! После вы, которые спасая ребёнка, подарили её врагу и не заметили. Старший сын Керца конечно силён, но не настолько, чтобы с детства всё продумать.

— Вы хотите сказать…

— Что с нами шутят боги.

— Не думаю, что это так. — Я возразил, чувствовал, что ответ слишком прост. Но пока не мог этого объяснить.

— Просто мы знаем не всё.

— В твоих словах есть доля истины. Но мы так и не решили, как искать мою дочь.

И тут я ощутил дикую боль. И панику своей женщины. Её чувства заставляли кровь кипеть. От осознания того, что Сабине больно, я едва не обернулся, когти оцарапали столешницу. Скрип дерева ударил по ушам присутствующих. Все забеспокоились.

— Он что-то чувствует?

— Герман, что с ней?

— Да помолчите, не видите, он на пределе.

Шум голосов стал фоновым, эмоции моей жены были важнее. Нутром чувствовал она недалеко, но отследить не мог. Эта безысходность накрывала меня, ярость от собственного бессилия кипела в груди.

— Герман, успокойся, мы найдем её. Я кое-что придумал. Выдыхай мальчик, если ты обернешься в таком состоянии, никому лучше от этого не станет. — Рука Владимира легла на плечо и крепко сжала, слова мужчины отрезвили. Неконтролируемый оборот действительно не лучшее решение, я смог успокоить зверя внутри себя.

— Рассказывай.

Собравшиеся за столом сосредоточенно слушали Владимира Бессмертного, а богиня, наблюдавшая за этим собранием, улыбалась. У Морока нет шансов на победу. Его Кощей всегда оставался в дураках, такой же подлый, как и его покровитель. Из раза в раз, он проигрывал их спор. Но всё никак не желал отдавать выигрыш. Поэтому из перерождения в перерождение проклинал души эти троих. Удивительно, как людские чувства способны противостоять вмешательству богов. Маре даже делать ничего не пришлось, просто одарить девочку даром синего пламени было достаточно, чтобы та не погибла. В то время как Морок из шкуры вон лез, чтобы усилить своего подопечного, в том числе и за счет девчонки. Но даже армия нежити во главе с личами не поможет подлецу победить. Девочка ещё себя покажет, а Мара ей поможет. Настало время ещё одного маленького вмешательства. Богиня довольно рассеялась и исчезла, огонь в стенах её храма полыхнул голубым пламенем. Игра подходит к концу.

Глава 20

Собина

После тёплого приёма бывшего мужа я пыталась уговорить своё тело не засыпать, старалась собрать волю в кулак и подняться. Но каждая попытка отдавалась дикой болью в рёбрах. Острая боль сковывала сердце и мешала дышать. Я предприняла попытку лечь на бок, но там меня нашла уже другая боль, ноющая и пульсирующая. Я снова ощутила привкус крови во рту. «Похоже, он мне что-то сломал» — это была последняя связная мысль, которая промелькнула в голове. Я проиграла боли и все-таки отключилась.

Впрочем, открыла я глаза почти сразу в каком-то туманном лесу. Вокруг из-за тумана практически не было ничего видно, кроме очертаний деревьев. Я больше не ощущала боли, хотя тело имело достаточно потрёпанный вид и следы крови никуда не делись. Я услышала шаги позади себя и резко обернулась. Передо мной стояла женщина, туман вокруг неё рассеивался, словно незнакомка желала, чтобы я её видела.

— Здравствуй, дочь моя.

Я инстинктивно сделала шаг назад. Передо мной был не человек. Об этом мне сказали её чёрные глаза, в которых даже нельзя было увидеть зрачок, у людей таких не бывает. Вся она была какой-то иной: чисто белая кожа, даже мертвенно бледная, идеальные черты лица, тонкие губы темно бордового цвета, чёрные как крылья ворона волосы. И даже её наряд её был необычным, он состоял из тонких переплетений чёрного кружева, похожего на паутину, которые при движении ткани мерцали словно их осыпали мелкими серебристыми блестками. С каждым шагом эта женщина заставляла меня трепетать. Это не пугало, нет, но её образ отчего-то казался мне знакомым.

— Извиняюсь. А кто вы?

Девушка звонко рассмеялась, серьёзное лицо разгладились. Отсмеявшись, она наконец мне ответила:

— Ой, прости, просто ты каждый раз это спрашиваешь, и всегда с таким лицом, как-будто я пришла тебя убить. Это забавно.

Я удивилась, такой величественный вид и при этом милый, почти детский голос. Контраст ставил в тупик.

— У нас с тобой мало времени в этот раз. Долго знакомиться времени нет. Я — Мара, богиня этого мира и покровитель твоего рода. Все ведьмы вашей семьи служили мне. Она сказала это как факт, у меня даже мысли не возникло засомневаться в её словах.

— Ты попала в эту ситуацию из-за меня. Отчасти из-за меня. Ты же уже видела видения? Те самые прекрасные сны, где ты счастлива?

Я кивнула, да, если сны можно назвать так, то я их видела и действительно я была в них счастлива.

— Сейчас я тебе покажу другую сторону твоего счастья.

Она подошла ко мне и положила руки на мои виски. Лёгкая боль, и вот я уже вижу продолжение своих снов.

Сначала я увидела тот самый первый сон, который приснился мне у бабушки. Двое, объединённые самой судьбой, находят друг друга и влюбляются. Вот только она уже обещана другому, суровому и взрослому. Влюблённые решают сбежать, у них получается. Во сне девушке с побегом помогла её тётя. И кажется, что жизнь уже налажена. Они живут вместе, строят быт. В тот день она покупает новую посуду в дом и с трепетом гладит свой круглый живот. Как вдруг слышит шум, тарелка из её рук падает, и красавица, выбежавшая на шум, напарывается на меч бывшего жениха. Слышит, как кричит любимый, но в последние минуты видит перед собой растерянное лицо того, от кого она сбежала. Впрочем, взрослый мужчина дрогнул лишь на секунду. После он пренебрежительно вытер кровь с меча и приказал своим людям привязать умирающую девушку напротив своего жениха.

Она уже потеряла сознание и не могла видеть, как любимый страдает, прикованный к столбу, и не имеет возможности освободиться. Он кричал, как раненый зверь, пытался разорвать цепи, но лишь разодрал кожу на запястьях кандалами. Он вопил и молил богов о помощи, клялся служить им вечно, если они помогут. Он молился своим богам, светлым, всё понимающим богам, и ждал. Но боги молчали. Тогда, в бешеной ярости, на последней грани отчаяния, он поклялся служить любому богу, кто спасёт её.

— "Я сделаю всё, я убью любого, даже Бога, если таков будет приказ, только спасите… "

Такие слова разгневали его покровителей, но не Мару. Богиня восхитилась, на что способны люди ради любви. Такие горячие, самоотверженные, такие жертвенно-прекрасные на грани смерти. Она видела в этих чувствах прекрасное, нечто необычное и привлекательное. Тогда она была ещё юным божеством. Но взывающий на грани смерти мужчина напомнил ей о своей земной жизни. И она решила выйти к нему.

— Ты разгневал своих богов, молодой воин. — Сказала она своим юным мелодичным голосом.

Покрытый потом и кровью мужчина у её ног тяжело дышал.

— Мне плевать, если мои боги не могут защитить мою любовь…

Девушка опустилась на колени рядом с прикованным и посмотрела на уже практически умершую девушку, привязанную напротив.

— Я не могу спасти вас как ты того желаешь. Но я могу помочь вам переродиться. И сделать так, что ты встретишь её в следующей жизни.

Мужчина заплакал, слезы из его глаз казались богине самыми чистыми и искренними на свете, всё же чувства людей — это искусство.

— Кто ты? Явно не светлое божество.

Мара улыбнулась.

— Разве это имеет значение? Ты должен дать ответ, пока она не умерла, иначе я не смогу её вернуть.

Она кивнула в сторону девушки. Мужчина сжал зубы и тоже кивнул.

— Я согласен.

И Мара отпустила их души на перерождение, связав этих двоих золотой нитью.

— А ты, я смотрю, смелая. — Раздался голос за спиной юного божества.

Перед Марой стоял один из старших богов, сам Морок. Бог обмана был недоволен вмешательством в его игру молодой богини.

— Я строил эту жертвенную сцену несколько лет, кормил их убийцу тщеславием и гордостью. Чтобы создать прекрасную историю любви, проигравшей гордыне. Она должна была стать моим триумфом и сказкой для моих последователей! Как посмела ты, едва рождённая, вмешаться!

Гнев мужчины Мара ощущала, но не боялась.

— Богам запрещено настолько вмешиваться в жизнь людей, о великий Морок. — Сарказм в словах девушки не мог укрыться от Бога обмана.

— Любовь этих двоих прекрасна, и если они на смертном одре готовы мне служить в обмен за то, чтобы быть вместе, я подарю им это, а они отдадут мне свою преданность. И это просто прекрасный ход.

Девушка была довольна своим планом, эти люди должны были стать её жрецами, перерожденные с памятью прошлого, под защитой нового божества. Они могли получить шанс на счастье. Но Морок, полыхающий сейчас злобой, не спустил богине такой наглости, и уже в следующей жизни он проклял всех троих. Теперь им уготовано было перерождаться вместе и вспоминать прошлые жизни при встрече. Они прошли уже шесть перерождений, в трёх побеждали, благословленные Марой, в трёх Мороком. Сейчас седьмое, спор богов на нём завершится — таково условие.

Собина увидела все шесть жизней, в трёх из которых она погибла, защищая любимого, а он остался один. Судьба в те разы словно повторяла их первое перерождение. А жизни, мелькавшие перед глазами, накладывались одна на другую. Спящая память пробуждалась, задача девушки сейчас была не потерять себя. Она чувствовала каждую из тех девушек, прожила каждую из тех жизней и видела, как страдал её любимый. Сейчас она поняла, что в этой жизни Герман её ещё не вспомнил. Но теперь вспомнила она. Каждый раз, видя страдание и счастье в любимых зелёных глазах, она словно распадалась на тысячу маленьких осколков. Натиск воспоминаний заставил её сесть на землю. Богиня уже отпустила девушку, а та продолжала рыдать.

— Успокойся, милая, в этой жизни у вас ещё не всё потеряно.

Богиня похлопала её по плечу. Мара не была способна на чувства, она могла их уловить через людей, и сейчас она немного сочувствовала девушке.

— А Герман, он знает?

Мара покачала головой.

— В этой жизни твоему дракону заблокировали метку, его отец сразу понял, что с ней что-то не так. Пока твой муж ничего не знает.

— Пока?

— Твой отец, Владимир Бессмертный, задолжал кое-что потомкам моего рода. Думаю, открыть запечатанную метку — это малость, о которой я могу его попросить в счёт долга.

— Бессмертный? Как Кощей?

— Да, он самый, в этой жизни я позаботилась о твоей занимательной родословной.

Слова богини разрядили напряжённую обстановку.

— Может это тебя подбодрит.

И перед богиней из тумана возникло зеркало, в котором отражалась мама в объятиях незнакомого мне грозного мужчины.

— Это?

— Твой отец.

— Он очень трепетно относится к маме. Почему они расстались?

Глядя на то, как мама тает в объятиях отца, этот вопрос вырисовывался сам собой.

— Морок играет многими чувствами, в том числе ревностью и подлостью, а они часто идут нога в ногу. Твоего отца очень некрасиво подставили.

Я кивнула.

— Что мне нужно сделать?

— А вот это уже другой разговор!

Богиня обрадовалась.

— Я не могу тебе рассказать прямо, что ты должна сделать. Я могу только намекнуть или что-то подарить. Рассказать как действовать не в моих силах. Опирайся на опыт прошлых жизней, дорогая, и возьми вот это.

Она дала мне в руки небольшой золотой кулон с красивым голубым камнем в виде капельки.

— Он тебя защитит, но только один раз.

— Знаешь, хочется обвинить во всём богов, но я понимаю, что это неразумно. — Призналась я богине.

— Мы сами прекрасно знаем, что были неправы. Но в случае с вами я желала лучшего.

И я поверила,просто поверила ей.

— Тебе пора.

Она коснулась моего лба. Приятная прохлада, и вот я уже открываю глаза в той самой комнате, где меня оставил Керц. Вокруг хлопотали служанки, вытирая кровь с моего тела и подавая мне какие-то зелья. Я глотала машинально, а сама мыслями находилась совершенно в другом месте. Богиня, не вмешиваясь, дала мне очень многое. Опыт прошлых жизней — это не просто события, но и знания, знания моих прошлых воплощений. Голова гудела от обилия воспоминаний, но я старалась найти нужные мне. И восполнить те пробелы обучения, которые в этой жизни мне не дали. Конечно, всё нужно пробовать, но я должна иметь хотя бы маленький козырь в рукаве, чтобы себя защитить. Я листала воспоминания, словно книгу, а вот это то, что нужно. Ментальная связь! Оказывается, можно связаться с человеком даже на большом расстоянии, при условии, что ты достаточно силён.

Попробовать решила тут же: "Герман!"

Я попробовала ещё пару раз, но ответа не было. Видимо, моих нынешних сил недостаточно.

Глава 21

Герман Г.

Владимир действительно нашёл выход, причём самый простой из всех возможных. Связаться с моей женой через кольцо. Конечно, такой способ не поможет мне узнать, что с ней сделал этот ублюдок, зато точно поможет мне её найти. Поисковая нить держалась крепко, указывая направление. Но сначала оставалось маленькое недоразумение, которое мне стоило уладить. Керц не мог зайти в моё учебное заведение незамеченным. Ему помогли, какой-то человек снял всё мои защитные барьеры и выпустил выродка в здание. Четкий слепок ауры был получен мной ещё до обсуждения поисков любимой, но найти Собину тогда было важнее. Сейчас, когда есть способ, оставлять прихвостней нельзя. Здесь должно быть безопасно.

Я попросил собравшихся подождать, а сам отправился за предателем, вернее предательницей. Ширли не была глупой, я считал ей расчетливой, упрямой, приставучей, но не глупой. Из-за своего чрезмерного мельтешения вокруг она вызывала у меня отторжение с первой встречи, хотя иногда её красота цепляла взгляд. Я не жил монахом, конечно у меня были женщины. Но я всегда выбирал девушек с лёгким нравом, понимающих то, что наша связь не продлится долго. С потомками драконов надолго бывает только у истинных. Девушки всё понимали и наслаждались тем временем, что я им давал быть со мной рядом. Я со всеми расставался мирно. Но не с Ширли, она, ни разу не посетив мою постель, умудрилась возомнить, будто кроме неё я не должен ни на кого смотреть. И вести стала себя соответствующе. Поэтому я её избегал. Но то, что она сделала сейчас, перешло всё границы.

— Геерман, дорогой. — Она снова приторно сладко протянула моё имя.

Меня каждый раз от такого обращения передергивало.

— Давай без этих ужимок, я знаю, что это сделал ты.

Гладкое зеркало с отпечатком ауры легло на плод перед девушкой. Ширли отпрянула и опустила глаза в пол.

— Я… я не понимаю, о чем ты, Герман… это какая-то ошибка.

— Ошибка, говоришь? Да, я так и подумал.

Как и ожидалось, девушка, уловив изменение в интонации моего голоса, сразу посмотрела на меня. Глупая, решила, что я правда ей поверил. Как только наши глаза встретились, она вскрикнула и попыталась тут же опустить свои. Но было уже поздно.

— Попалась мышка.

Да, мой гипнотический взгляд имел и другую сторону медали. Мог погрузить человека в самый жуткий его кошмар. Сам я не видел то, что порождало её сознание. Но мог наблюдать за реакцией: расширенные зрачки, трясущиеся пальцы, пот, стекающий со лба и тихие причитания.

— Нет, пожалуйста, не надо.

Отвратительно жалкое зрелище. Я почувствовал за дверью Макса, он нашёл меня как раз вовремя.

— Забери её в управление, под охрану и в камеру.

— А ты?

— А я искать свою жену.

Марк тихо поднял девушку, трясущуюся от паники, и увёл за собой. Вернувшись к своим помощникам, я коротко рассказал им о ещё одном соучастнике похищения, не углубляясь в детали. Узнав, что второй преступник в тюрьме, все выдохнули.

— Я кое-что достала для нас. — Сказала Эвелина и довольно прытко для барышни преклонных лет извлекла из своей сумки большое зеркало в серебряной оправе.

Я удивился, неужели то самое?

— Ты правильно понял, зятек, то самое зеркало. Если у Собины есть любая поверхность, в которой она отражается, я её найду.

Зеркало было древним артефактом. То самое блюдечко, по которому каталось наливное яблочко, сейчас лежало на столе перед Германом. Старый артефакт на самом деле представлял из себя обычное круглое зеркало, и в таком виде, лежащим на столе, издали его могли спутать с блюдечком только из-за формы рамы.

— Светло-зеркальце, скажи, да всю правду покажи. Где сейчас моя внучка?

Комнату и склонившихся над зеркалом людей озарил яркий свет. В отражении мелькали разные места одно за другим, зеркало искало того, кого просили и нашло. На кровати лежала Собина, которую вытирали служанки. Бледная и слабая, она даже не открывала глаза.

Моё сердце больно сжалось. Я не ожидал увидеть жену в таком состоянии.

— Я убью его.

— Потерпи, сынок, все ещё успеется. Сначала нужны доказательства. — Сказал Владимир. Эвелина не осталась в стороне:

— Форма их горничных. Кажется, я видела служанок в такой форме в их семейном доме. Это, правда, было лет двадцать назад.

— Суд не примет это за доказательство! — Тут же начал спор Бессмертный.

— Нам нужно что-то весомое.

Наталья, глядя на Владимира, молчала. Женщина едва сдерживала слезы после того, что увидела в зеркале.

— К чёрту суд! Владимир, если хочешь соблюсти формальности, вот держи. — Герман выложил перед отцом всё, что нарыл. В том числе и доказательства того, что это Керц покушался на него у разлома. Какой из них — глава семьи или старший сын, это было уже неважно.

Бессмертный прошёлся по бумагам взглядом. И недовольно поджал губы.

— Боже, а ведь они с нами почти из одной родовой ветви! Такой позор.

Герман хлопнул мужчину по плечу.

— Из одной ветви с тобой только твоя дочь, а эти скорее из одного древа, а ветвям иногда свойственно гнить и высыхать.

Владимир кивнул.

— А сейчас, пока ты всё оформляешь, мне нужно найти мою жену, и это не обсуждается.

— Хорошо, если что, вызывай меня, приду сразу. Я не хуже твоего Макса использую теневые ходы.

— Хорошо.

— Удачи!

— Спаси мою внучку! — Сказала Эвелина вдогонку Герману, который уже уходил из кабинета под всхлипы заплакавшей матери его жены.

Собина

Меня привели в порядок достаточно быстро, отпоили зельями для восстановления. Теперь я узнавала их по вкусу. Кир приходил и всё контролировал. Вектор его настроения менялся от ненависти до обожания за секунды. Мне удалось надеть кулон на шею, и я заметила, что его и моё обручальное кольцо никто не замечает. Очевидно, что артефакты защищены чём-то вроде отвода глаз. Это радовало, теперь у меня имелась хотя бы маленькая, но защита.

— Госпожа, вас велено подготовить к ужину. — Та самая служанка, которую я увидела тут первой, согнувшись в поклоне, сообщила мне очередную новость.

Я должна была пойти ужинать с бывшим мужем. От одной мысли от ужина с тем, кто точно сломал мне пару рёбер, бросало в дрожь и начинало тошнить. Боже, я жила с ним столько лет и совершенно ничего не замечала. Это насколько нужно быть слепой или сильно влюблённой? Меня одели в длинное шикарное платье глубокого зелёного цвета, лиф которого был расшит дорогими каменьями, уложили волосы и даже сделали макияж. Всё это время на любые попытки поговорить девушки извинялись и больше ничего мне не отвечали. Поэтому собирались мы в тишине.

Керц сам лично пришёл за мной. Было непривычно называть его новыми фамилией или именем, для меня это чудовище всё ещё тот Кир, за которого я десять лет назад вышла замуж.

— Прелесть моя, ты чудесно выглядишь.

Его комплименты вызывали неприятное мерзкое ощущение, словно ты подержал скользкую морскую медузу и она тебя ужалила. Я не подала ему руки, и его настроение тут же изменилось: рот искривился в отвратительной улыбке, больше похожей на оскал, глаза сузились и дышать он стал шумно, как-будто сейчас взорвётся. Больно ухватив меня за локоть, он злобно зашипел мне в ухо:

— Не думай, что ты особенная. Твоя участь уже решена, так, что засунь свою гордость в те места, куда тебя имел твой чешуйчатый дружок, и веди себя послушно. Иначе я отправлю тебя на алтарь прямо сейчас. Возможно, он подумал, что напугал меня, но его слова только разозлили. Буря, бушующая в душе, требовала выхода, и когда он силой посадил меня за стол, к которому притащил за локоть, я не смогла молчать:

— Какая разница, какой я буду, если ты уже всё решил?

В ответ на моё злобное шипение он и ухом не повёл. Резко стал предельно вежливым.

— Понимаешь ли, душа моя, в этой жизни мой интерес не строится на тебе. Он построен на власти. Он махнул рукой, и нам подали еду. Едва моего носа коснулся запах мяса, как живот предательски заурчал, пришлось убедить себя, что поесть все-таки нужно. Несмотря на то, что под очередной монолог безумца кусок в горло не лез.

— А власть строится на силе. Ты была прекрасной батарейкой для моих подопытных. Но теперь твой дар больше не источник, и я имею право его забрать.

Он рассмеялся своим словам, словно хорошей шутке, в то время как по моей спине поползли крупные мурашки, вызванные страхом за свою жизнь.

— Ты не посмеешь!

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Оу, прелесть моя, я узнаю этот взгляд. Неужели ты начала всё вспоминать? — Вот теперь он совершенно точно был рад. Смеялся Керц долго и выглядел очень довольным своим открытием.

— Впрочем, тебе это уже не поможет. Ты поняла, о чем я. Изъятие дара — значит смерть. К сожалению, избежать этого невозможно, я проверял.

Я похолодела, избежать смерти действительно невозможно, даже если такой человек выживет, он навсегда останется овощем. Вот какую участь уготовил мне этот безумец.

Мужчина пристально смотрел на меня, изучая, словно он собирается мной поужинать.

— Вижу проблески осознания в твоих глазах. Да, ты умрешь, а следом уйдёт и твой дракон. Вы женаты очень занятным браком, в прямом смысле будет любовь до гроба. Такая романтика как раз для тебя. — Каждое слово о моей участи он произносил с упоением. Смаковал детали и наслаждался моим растерянным видом.

У меня же земля начала уходить из под ног, желание сбежать отсюда усилилось в раз десять. Я надеялась потянуть время, пока Герман меня не найдёт. Но с теми перспективами, которые нам уготовил этот монстр, нужно было бежать как можно скорее. Остался только вопрос — как это сделать? Меня почти никуда не выводили, я не знаю здание, в комнате есть окно, но оно зачаровано. Нет гарантии, что не сработает какой-нибудь сигнал, а проходить сквозь стены я не умею. Попробовать ещё раз связаться с Германом? А если не получится?

Пока мозг лихорадочно искал ответы, тело механически нарезало кусочки мяса и также механически жевало. Я не чувствовала вкуса пищи, но радовало, что голод отступал. Однако тошнота, вызванная присутствием моего бывшего мужа рядом, никуда не делась. Боже, как же он предсказуем! Подозреваю, он устроил этот ужин просто, чтобы рассказать мне, что он от меня хочет. Он уже делал так в прошлых жизнях, правда, тогда не был настолько безумен.

Но одно осталось неизменным — после таких откровений всегда шла моя смерть, и мне нужно было выбираться отсюда как можно быстрее.

Глава 22

Собина Яг

Не успела я только подумать о том, как можно сбежать, сразу заметила, что кольцо на моём пальце накалилось.

— Что-то не так. — Едва это сорвалось с губ, как Керц усмехнулся.

— Оу, заметила. Всё просто дорогуша — тот морс, что ты так жадно глотаешь, слегка отравлен.

Я уронила бокал, который подносила к губам. Напиток полился на платье и на скатерть, стакан со звоном разбился о каменный пол, рассыпавшись на множество осколков.

Керц притворно удивился.

— Боже, дорогая, что же с тобой? Ты такая неосторожная, ай, давай я помогу.

Он подошёл ко мне и, взяв за локоть, крепко удерживал меня от побега. Я почувствовала, как моя голова начинает кружится.

— Не бойся, больно не будет, только немного неприятно, но поверь мне, это ради твоего же блага. — Он повёл меня к лестнице, которая спускалась куда-то в подвал.

— Ты бы наверняка попыталась убежать, а я уже немного стар для этих игр, да и твой суженый наверняка бы примчался. Такая игра, знаешь, не доставляет мне удовольствия.

Я ощущала, как с каждым шагом слабею всё больше. Попытка воззвать к магии ничего мне не дала, я попросту ничего не чувствовала, и даже вернувшаяся память не могла мне объяснить, что со мной. Все известные мне яды не действовали так, как этот — ни один не мог блокировать дар, такого просто не существует.

— Ты — чудовище! Говорят, что люди меняются, но только не ты. В этой жизни у тебя есть невеста, а ты гоняешься за властью. Ужасно, что у твоего ребёнка будет такой алчный отец.

— Дорогая, я поражен твоим красноречием, по моим расчётам ты уже должна отключится.

Он осмотрел меня с головы до ног и цокнул языком:

— Сильна. Ну оно и к лучшему, больше запомнишь.

Дальнейший путь по длинным подземным коридорам я запомнила крайне плохо.

То и дело проваливаясь в темноту, я старалась хоть немного сохранить своё сознание и даже пыталась что-то отвечать.

— Не понимаю, зачем тебе это, у тебя есть невеста… Ты мог бы быть счастлив!

Это последний ответ, на который меня хватило, дальше я только слушала.

— Мог бы быть, наверное, если бы не встретил тебя в детстве и не вспомнил всё. Ты себе не представляешь, каково это оказаться в теле маленького ребёнка.

Он привёл меня в небольшую круглую комнату с каменным алтарём посередине.

— Все эти годы, пока это тело взрослело, я ждал, когда смогу отомстить. А ты жила и даже не знала о себе прошлой. Обидно, знаешь ли.

Он распалялся все больше, выкладывая свой, как ему казалось, гениальный план.

Всё это время он взращивал армию нежити, которая должна была принести ему власть. После получения моего дара, он планировал добиться всего, что хотел от других. В большинстве своём он бы подмял под себя сильные родовые ветви, устранив самые сильные семьи. Потом он планировал стать царём. Естественно, делал он всё это с поддержкой божества, которое его породило. С верой тоже планировались коррективы, теперь Морок должен был стать божеством, которому здесь поклонялись люди.

— Наступит небольшой хаос, но ты этого уже не увидишь, не волнуйся.

— Что тут происходит? — Голос, раздавшийся за спиной моего бывшего мужа, был мне знаком, но не тем, который я ожидала услышать.

Я уже лежала на алтаре, пытаясь продержаться как можно дольше в сознании, когда увидела выходящего на свет Родиона. Проклятие так и не сошло с лица парня, и выглядел он зловеще. С его появлением я решила, что мой конец теперь точно близок. Но парень повёл себя неожиданно:

— Велес, какого хрена ты творишь?! — Парень загородил меня собой.

— Ты хоть знаешь, чья она невеста? Дядя закрывает глаза на твоё баловство с крестьянами, пока оно не вредит семье! За невесту Горыныча нас сотрут в порошок!

— Вот только тебя тут не хватало. Ты в нашей семье кто такой? Дешёвая приживалка! Знай своё место, щенок.

Я не видела лиц спорящих, только созерцала подрагивающую от напряжения спину Родиона.

— Думаешь, если ты его сын, то он тебе всё простит? А давай проверим! Я прямо сейчас пойду и расскажу ему, кто у тебя в подвале на алтаре умирает!

— Иди!

Родион дрогнул, наверное, спокойствие собеседника сбивало его с толку. Но стоило парню сделать шаг вперёд, как он тут же получил тяжёлый удар камнем по голове и упал рядом с местом, на котором лежала я. Я даже крикнуть не могла, только ощущала, как тело покидают силы. Слезы стали катиться градом по щекам. Мне было жалко парня, который, несмотря на личные мотивы, всё же вступился за меня.

— Посмотри, маленькая, мужчины прямо падают ниц при виде тебя. — Смех мужчины, рассмеявшегося на свою шутку, вызывал дрожь и отвращение.

Последняя мысль которую я успела воспроизвести в своей голове: "Герман, пожалуйста! Спаси меня!" Собрала все свои остатки сил и попыталась связаться с мужем. Я выгребла все ресурсы из своего тела и, так и не получив от любимого обратной связи, почувствовала, что сознание покидает меня. Правда, я почти сразу открыла глаза, но в несколько ином виде.

— Ну привет. — Раздалось сбоку от моего тела, над которым я сейчас нависала.

Рядом со мной сидел Родерик, тот самый старик с портрета в моей сумке. Я даже не вздрогнула.

— Здравствуйте, я так понимаю, я умерла и вынуждена теперь быть в вашей компании вечно?

— Ты? Нет! Упаси тёмные. А вот парнишка у алтаря в ближайшее время да, может составить мне компанию. — Сказав дух, склонившись над телом Родиона.

— Ты подумай только, маг, убитый камнем. Как нелепо.

— Мне бы не хотелось, чтобы он умер.

Старик сел на алтарь рядом с моим телом, закинув ногу на ногу и покрутив в руках призрачную трость.

— Для Вальдемара это, конечно, будет трагедия. — Согласился со мной Родерик.

— Почему?

— Этот мальчик — его единственный сын.

— Не поняла.

Призрак притворно вздохнул и принялся ходить по комнате, в которой суетился Велес. Родерик сделал вид, что стучит по голове мужчины и продолжил посвящать меня в тайны чужой семьи.

— Мать великовозрастного идиота, который сейчас пытается отнять твой дар, была выбрана в жены наспех. И так получилось, что у неё уже был возлюбленный. Если ты понимаешь, о чем я.

Я кивнула, конечно, я понимала, к чему ведёт старый аристократ.

— Получатся Велес — бастард!

— Ага, только не Вальдемара, а другого менее знатного лорда.

— Но откуда ты знаешь?

— Собина, ты мозгами думать умеешь? Я — магический артефакт, наделённый душой, как думаешь, как часто я путешествую? И как оказался тут у тебя?

Я пожала плечами, откуда мне знать. Хотя на задворках сознания и мелькнула мысль, что такие артефакты могут перемещаться по своему желанию, если не имеют владельца.

— Но подожди, Родион ему разве не племянник?

Дух закатил глаза и пожал плечами.

— Кровосмешение — дело семейное.

— Поняла.

— Получается, у нас под ногами умирает наследник семьи Керц?

Старик кивнул, продолжая наблюдать за суетящимся вокруг моего тела мужчиной.

— Грустно, я ведь тоже умираю…

— Ещё нет.

На мой вопросительный взгляд призрак что-то проворчал себе под нос.

— Опусти взгляд на свою грудь.

Мои брови даже в призрачном виде ощутимо поползли вверх от удивления. Но посмотреть я всё-таки посмотрела. И наткнулась взглядом на слегка мерцающий голубым светом кулон.

— Не так-то просто умереть с божественной безделушкой на шее. — Старик немного посмеялся с моего шокированного лица, по-доброму так. На душе даже стало слегка теплее.

— Ты сейчас на грани, артефакт держит тебя, не давая умереть. Твоё тело всё ещё продолжает дышать. Пока ты тут, твой дар в безопасности. — Сказал мужчина, теперь сидящий на плечах у светящегося Керца, я хихикнула. Картина действительно комичная, несмотря на то, что старик был почти прозрачным духом, он всё равно смотрелся внушительнее мужчины, на плечи которого приземлился.

— Но как ты покинул портрет?

— Думаешь, эти вопросы нужно сейчас задавать?

— Не знаю я, если честно. Вообще не знаю, что мне сейчас желать. Как-то неожиданно, что он сразу решил меня убить, откровенно говоря.

— А он и не решил.

— То есть как это?

Дух снова уселся на алтарь и провёл руками над моим бледным телом.

— Этот яд должен был ввести тебя в состояние, близкое к смерти, так легче извлечь твой дар, а смерть — уже побочный эффект этого извлечения.

Я закатила глаза.

— Не сильно-то его это оправдывает.

— И всё-таки тебя всему учить надо. Что такое бестелесный дух?

— Это эфир!

— Именно, а эфир — есть магия! Ты не думала вмешаться в заклинание, которым вот это грозное тело копается сейчас в твоей ауре?

Я даже не подумала о возможности нарушить заклинание. А ведь Родерик прав, такие заклинания требуют точности вплоть до времени, если нарушить процесс сейчас, он не сможет попытаться ещё раз. Другое дело, что я при этом могу оказаться в состоянии длительного сна, что-то вроде комы, но это определенно лучше, чем смерть.

— Неужели я вижу в твоём лице просветление? — Напомнил мне о себе старый ворчливый призрак.

— Я хочу тебя попросить, если ты можешь, помоги парню. Он всё-таки за меня заступился.

— Ты слишком добрая. Он преследовал свои интересы, ты это понимаешь?

Я кивнула.

— Я понимаю, но всё-таки прошу помочь.

— Ладно, считай, ты уболтала старый ворчливый артефакт, сделаю всё, что в моих силах. И исчез.

Велес, он же Кир, продолжал сосредоточенно копаться в моём теле. Начнём. Вмешавшись в заклинание бывшего мужа, я увидела своё тело, окутанное множеством золотых нитей. Моя аура трепыхалась в этих нитях, словно бабочка в паутине. Я и не предполагала, что вмешаться придётся в такое сплетение, словно в паучьи сети. Даже для моего нынешнего состояния — это тяжело. Камень в кулоне ощутимо нагрелся.

Я подумала: «Как же тут это делается?» Нащупала рукой несколько нитей и дернула. Кто бы мог подумать, что такое серьёзное колдовство может разрушить такое маленькое вмешательство. Нити рвала и по-отдельности, и целыми пучками. Я не была в своём теле, но уже чувствовала слабость. Его колдовство вредило мне, даже несмотря на артефакт. И тут я почувствовала, что снова нахожусь в своём теле, всё ещё слабом, но уже не находящемся на грани гибели.

— Да чтоб тебе гореть в аду, Стерва! — Шипение мужчины заставило меня развернуться. В каменном помещении полыхало синее пламя, оно словно пыталось сжечь камень, растёкшись по нему голубой лавой и не желая уступать.

Голубые глаза бывшего мужа тоже горели каким-то потусторонним фанатичным огнём. Лицо было оскалено в приступе злобы. В руках он сжимал небольшой кинжал, с которым и кинулся на меня. Моё тело среагировало быстрее, чем я успела подумать о том, что нужно себя защитить. Рванув в сторону, рухнула с алтаря прямо на каменный пол, больно ударившись, кажется, всеми частями тела. Локти и колени точно сбила в кровь. Быстро подобрав платье, длинные юбки которого значительно уменьшали мою маневренность, рванула от безумца, который меня снова нагнал. Мы бегали вокруг алтаря, я старалась понять, как выйти из запертого помещения, не напоровшись на нож. А бывший муж, судя по воплям, больше похожим на звериный вой, окончательно выходил из себя. Юбка меня всё-таки подвела, и я споткнулась.

— Попалась! — Керц медленно шёл ко мне, сейчас он как никогда походил на безумца: обожжённое лицо, покрытое потом, взъерошенные волосы, рот распахнувшийся в каком-то диком оскале, слюна, скопившаяся в уголках рта. Отвратительно пугающее зрелище.

— Лучше не подходи, иначе я тебя сожгу.

Он смеялся надрывно, смехом, больше похожим на крик чайки.

— Ну попробуй, после того всплеска, что ты выдала при ритуале, ты не сможешь поджарить даже хлебушек.

Он занёс надо мной нож и спросил.

— Последнее слово, жёнушка?

— Пошёл ты!

Не глядя на него больше, я закрыла глаза. Велес расценил это как покорность судьбе, но я собирала все свои силы, весь огонь, что ощущался в теле, надеясь если не защитить себя, то хотя бы выжить.

— Прощай.

Глава 23

Герман Г

В голове раздался голос жены, молящий о помощи, внутренности скрутило от тревоги.

— Макс, я слышу её.

Друг напрягся.

— Мы уже близко, скоро будем на месте.

Дом семейства Керц представлял из себя довольно большое поместье.

— Держи связь с ней как можно дольше, это поможет нам быстрее её найти.

— Макс, почему нельзя пройти через сумрак?

— У них там не дом, а крепость. Всё наглухо защищено от теневых, как будто кто-то готовился. Он, кстати, не только дом защитил, но и всю территорию вокруг в радиусе десяти километров. Как-будто к войне готовился.

Ехать оставалось недолго, мы уже загнали лошадей. И в таком темпе на месте окажемся за десять минут, но сердце подсказывало, что я опаздываю. В душе поднималась ярость. Должны, мы должны успеть! Я клянусь и себе, и богам, если успею, порву этого ублюдка на лоскуты. Нет, оставлю его жить и буду каждый день навещать в тюрьме. Если он ей навредит, не жить ни ему, ни его семье. Сам умру и Керцев в могилу потащу вместе с молодой невестой. Такие твари не должны размножаться. Зверь внутри зашевелился, подтверждая, что за нашу женщину он сожрет всех виновных в её боли с большим удовольствием.

— Макс, я клянусь, если с ней что-то случится, я выжгу тут всё до тла и сожру его живьём.

— Отравишься. — Друг старался сгладить напряжение.

Впереди показался дом, который мы искали. Спешившись, мы пошли искать вход. Судя по закрытым наглухо воротам, гостей здесь явно не ждали.

— А если серьёзно, Гер, не сходи с ума. Ты не такой. Я уверен, мы успеем. Всё будет хорошо, друг. — Сказал он, похлопав меня по плечу.

Стучать мы не стали, просто снесли ворота под испуганные вопли слуг. Не растерялась только экономка, пожилая женщина всем своим видом выражала презрение к порче имущества.

— Молодые люди, зачем же вы так?

— Где Вальдемар Керц? Мы по делу, по поводу его старшего сына. — Сказал я с угрозой, на лице женщины не дрогнул ни один мускул.

— Вот ордер на арест его сына, выданный советом, ознакомьтесь. — Макс вручил ей бумагу с улыбкой на лице, пока у меня кровь закипала в жилах. Я чувствовал свою женщину совсем рядом.

— Формальности соблюдены, вызывай своих. Поместье вместе со слугами подлежит аресту, никого не выпускать.

Я двинулся в здание, опираясь только на свои внутренние ощущения. Страх моей жены отзывался в душе болью. Двигаясь по наитию, знал, что иду правильно. На всякий случай я проверил, где кольцо, отслеживающая нить на артефакте вела в подвал.

— Как предсказуемо. Макс!

Друг понял меня без слов, за секунду оказался рядом с клинками в руках. Подвал дома представлял собой лабиринт, в котором мы нашли нечто отвратительное.

— Что это такое?

Макс, сдерживая рвотные позывы, изучал тело мёртвой русалки, лежащее на операционном столе.

— Это русалка, Гер. — Он осмотрел её ещё раз. — С внутренними органами какой-то нежити. Судя по запаху, гниёт тут пару дней.

— У него же невеста русалка, это просто…

Макс кивнул:

— Согласен, тоже никогда такого не видел.

Мы осмотрели остальные ответвления импровизированной лаборатории, одно из которых оказалось тюрьмой для нежити и нечисти на любой вкус и цвет. А другая зверинцем для видоизмененных созданий.

— Ты тоже видишь домового с рогами как у чёрта?

— Да.

— А леших с крыльями, больше похожих на упырей?

— Ага. — Отвечал Макс отрешенно.

Нежить выглядела несчастной. Нежить несчастной! Были в плену и добрые духи, почитаемые людьми. Домовые, берегини, Гамаюн, которые просили их выпустить. Но сейчас мы не могли этим заниматься, сердце вело меня глубже, совсем в другой тоннель. Казалось, мы искали Сабину бесконечно долго, открывая одну дверь за другой. Каждый раз перед очередной дверью сердце в груди забывало стучать. Когда мы подходили уже к пятой по счету, я отчётливо ощутил слабую вспышку света.

— Туда!

За дверью, как в кадрах замедленной съёмки, я видел склонившегося над любимой Керца, нож в правой руке которого неотвратимо должен был вонзится ей в грудь. И даже охватившие мантию безумца пламя не остановило его. Он слегка заколебался, увидев меня, этого замешательства хватило для единственного стремительного рывка.

Чертоги Мары.

Богиня, наблюдавшая за противостояние двух мужчин, увлечённо жевала сушеное мясо, не отрываясь от зрелища.

— Клянусь, если она снова пожертвует собой, я не буду её забирать, пусть блуждает призраком.

Рядом с богиней сидел красивый светловолосый статный мужчина, его золотистые волосы блестящими волнами лежали на его плечах. А красивые, светлые, словно чистое небо, глаза в обрамлении пушистых ресниц делали его образ более мягким. И даже длинная борода не портила красоты мужчины. Мара обняла мужа, погладив руками широкие рельефные плечи.

— Не переживай, в этот раз она не успеет. — Дажьбог ободряюще улыбнулся жене. Мара удивилась.

— Ты решил мне помочь? — Спросила она мужчину, садясь к нему на колени.

— Конечно, всё ради тебя, моя госпожа. — Мужчина поцеловал её тонкие длинные пальчики. — Смотри. — Шепнул он богине на ушко.

И Мара смотрела, борясь с толпой мурашек, вызванных горячим дыханием мужа. Дракон и Кощей сцепились насмерть. Несмотря на то, что Керц был изрядно потрепан, он оставался достаточно сильным и фанатично безумным, чтобы не чувствовать большую часть ударов змея. В самом разгаре схватки чешуйчатый даже немного начал сдавать. То и дело оглядываясь на свою жену, он пропустил несколько серьёзных ударов.

— Боже.

— Не переживай, дорогая.

Дальше события развивались стремительно, Сабина рванула в сторону мужа, чтобы защитить его от очередного удара. Нож в опасной близости от рёбер девушки. И вдруг Керц останавливается, схватившись за сердце, закатывает глаза и падает перед влюблёнными на колени. С двумя кинжалами в спине.

Спасением, о котором все забыли, оказался Макс. Он не успел попасть в комнату, потому что устранял неожиданно появившихся охранников в виде двух каменных големов.

Богиня захлопала в ладоши:

— Это твой парень?

Даждь бог обнял её крепче.

— Ты же знаешь, где свет, там и тень. — Сказал он загадочно.

— Морок разозлится.

Женщина не любила старого интригана и даже ради выигранного спора не хотела с ним пересекаться.

— Не переживай, я уже с ним пообщался. Твой приз ждёт тебя в спальне, а поведение старика обсуждается советом.

— Правда? Спасибо, дорогой. — Богиня чмокнула мужа в щечку и умчалась проверять свой выигрыш.

Зайдя в спальню, бог улыбнулся, увидев свою женщину счастливой.

— Я рад, что тебе нравится.

— Очень… — Богиня поцеловала мужа в губы. — Но всё же ты зря вмешался.

— Мм, я просто устал видеть, как ты расстраиваешься, когда проигрываешь.

Мужчина нежно обнял свою жену за тонкую талию, прижав к своему крепкому телу.

— Получилось немного нечестно.

— Можно подумать, старик всегда честный. — Муж усмехнулся.

— Ты прав. Знаешь, в любом случае я рада, что эта история закончилась.

— Ещё не совсем. — Ответил мужчина, в полумраке спальни загадочно сверкнули его голубые глаза.

— Вот за это я тебя и люблю, ты непредсказуем, словно сама судьба.

Мара поцеловала мужа, на этот раз более пылко. Руки мужчины властно сжали округлые бёдра женщины. Платье богини было безжалостно порвано и задрано в вверх.

— Боже, дорогой, потише… — Богиня звонко смеялась, прибывая в прекрасном настроении, и слегка прикусила нижнюю губу, возбуждённая напором своего мужчины.

— Прости, ты такая горячая, не могу сдерживаться.

Поцелуи мужа стали горячее, он целовал её нежно и страстно одновременно. Сначала губы, потом шея, ключица, чем ниже опускались горячие губы, тем больше богиня горела. Муж начал ласкать её грудь, сорвав с губ несколько сладких стонов. Когда в основном зале раздался грохот, женщина замерла. Дажьбог неохотно оторвался от жены. Голубые глаза мужа были сейчас синими, словно сапфиры.

— Пойдём проверять? — Робко спросила раскалённая женщина.

— Я сожгу его, клянусь.

Спешно одевшись, пара поспешила в главный зал, где нашла старика, вольготно рассевшегося на троне мужа богини. Увидев Мару, старик изменился в лице, оскалился злобно, словно ранней зверь.

— А вот и ты, мошенница!

— Спор был честным, и выиграла его моя жена честно, если имеешь слово против, говори со мной.

Старик реплику мужчины просто проигнорировал.

— Спор аннулируется, твой муж вмешался, верни мое! — Старик в лохмотьях попытался схватить женщину за руку, но не успел, в горло ему уперлось золотое копьё светлого божества.

— Если ты считаешь спор несправедливо выигранным, созывай совет. Но как его глава, я скажу тебе сразу, ты проиграешь. А если попытаешься тронуть мою жену хоть пальцем ещё раз, я отрублю тебе твои дряхлые руки и прикую за обрубки к скале. А потом дождусь, пока тебя сожрут птицы, и, наконец, сожгу твою старую смрадную тушу.

Морок нервно сглотнул и отступил на шаг.

— Ну что ты, не кипятись, я просто пошутил.

Старик приторно улыбался и раскидывался сладкими речами о мире, но богиня видела его насквозь. Старик затаил обиду, которая залегла в его душе и сейчас отражалась в его взгляде.

Женщина обняла мужа и ответила Мороку.

— Ты проиграл и не пытайся мстить. У меня на тебя и у одной хватит сил.

Старый лицемер недовольно поджал губы и растворился в воздухе, не попрощавшись.

— Думаю, он будет мстить если не нам, то нашим служителям.

— Или нашим протеже.

— Согласен. Благословим?

— Однозначно да. — Богиня кивнула.

— А теперь пойдём, закончим то, что начали.

Женщина улыбнулась мужу и оголила свои ножки, приподняв платье.

— Ещё одно красивое платье пострадает. — Сказал мужчина с притворным сожалением.

— Ты прав, я думаю начать ходить без них, как в старые времена. Помнишь, тогда были только украшения на моём теле. — Мара провела по своей фигуре руками, чем ещё сильнее разожгла в муже страсть.

— Я не против, но только в спальне. — Сказал мужчина с улыбкой, подхватив жену на руки и запечатал свои слова сладким поцелуем.

Глава 24

Собина Яг

После того, как мёртвый Керц свалился к нашим ногам, я поняла, что всё закончилось. И силы резко покинули меня. От слабости я не могла держаться на ногах и начала падать. Герман среагировал быстро, подхватил меня на руки и крепко прижал к себе. Он кивнул своему другу и на руках принёс меня прочь из подвалов безумного преследователя.

Мы шли по поместью? слуги в котором судорожно прятали глаза, понимая, что им грозит за соучастие в моём похищении. Некоторые судорожно собирали вещи, явно намереваясь сбежать. Но что я, что Герман не обращали на это никого внимания.

— Герман, там был Родион, ему надо помочь! — Вспомнила я о своём неожиданном спасителе.

Муж напрягся, я ощутила, как грудь, к которой прижималась, напрягается, мышцы словно стали каменными.

— Что он тебе сделал? — В голосе моего мужчины тоже ощущалась напряжение, иначе как объяснить то, что вопрос он практически прорычал?

— Ничего, он пытался меня спасти.

Брови Германа стремительно взлетели в вверх в немом вопросе.

— Правда помог, потом пострадал.

— Странно, я не видел его в помещении.

— Этому тоже есть объяснение.

Почувствовав резкую слабость, я ненадолго замолчала.

— Герман, мне плохо…

— У тебя истощение, сейчас я отдам тебя целителям, ты отдохнешь и после мы всё обсудим.

Он поцеловал меня в нос, и я почувствовала, что мышцы мужчины вновь расслабляются.

— Дорогая, ты не против, если тебя понесёт дракон?

Вопрос для Германа был очень важен, я почувствовала, что сейчас мой ответ для него будет особенным.

— А почему мы не можем перенестись или вы не брали артефакты?

— Я сильно истощён сейчас, а артефакты… не было времени, я спешил забрать тебя.

Я кивнула:

— Я не против, думаю даже дракон, ты красивый.

Герман аккуратно поставил меня на землю и отошёл на добрый метр. Сначала изменились глаза, я словно в замедленной съёмке увидела, как круглый зрачок вытягивается в вертикальный, а глаза увеличиваются, меняют цвет и рисунок. После тело моего мужа охватил зелёный туман с золотистыми искрами, и вот передо мной уже не Герман, а потомок великого соперника богатырей — Змея Горыныча. У моего дракона не было трёх голов, всего одна. Зато могучее тело зверя и когтистые крепкие лапы внушали трепет, на хвосте имелись шипы, на первый взгляд достаточно острые, огромные и сильные кожаные крылья. Дракон, красуясь, легко поднял в воздух своё могучее и гибкое тело, пролетел вокруг меня и приземлился на свои четыре лапы. Он был очень доволен тем, что поймал мой восхищённый взгляд. Изумрудная чешуя дракона казалась острой только до того момента, пока я к ней не прикоснулась, на ощупь она оказалась гладкой и тёплой.

— Так вот какие чешуйчатые красавцы девиц похищали. — Сказала я дракону, подставившему мне свою мощную голову для ласки.

Я погладила каждый шип и немножко вздрогнула, когда мою ладонь лизнул длинный раздвоенный язык. Дракон опустился ниже, показывая, что мне нужно забраться на него.

— Я думала, ты меня в лапах понесешь.

Видели когда-нибудь удивление у дракона? А я видела, ужасно комично выглядит.

— Ты же не сказал, как. — Ответила я на вопросительный взгляд.

— И если честно, я так себя плохо чувствую, что, кажется, я свалюсь с твоей спины.

Дракон отрицательно покачал головой.

— Хорошо, я тебе верю.

Дракон помог мне забраться на свою спину, подсадив своим крылом.

— Ну, я готова.

Я почувствовала лёгкое тепло и увидела заклинание, которое меня окутало. В схеме разобрала, что оно должно меня держать и не позволить замёрзнуть. Первый раз видела такой вариант ремня безопасности с подогревом. Стала приятно, что обо мне заботятся.

Летели мы не долго. Драконы, оказывается, развивают весьма большую скорость, чем вызывают у пассажира небольшой инфаркт. Он обернулся обратно почти сразу и был в той же одежде, что и до трансформации. На мой немой вопрос любимый просто пожал плечами. В Академию добрались быстро, в ней царил полный хаос. Вокруг было много людей в такой же форме как у Макса, она отличалась только по цвету. Меня уже встречали целители во главе с моей бабушкой и мамой, которую обнимал незнакомый мне устрашающего вида мужчина. Увидев эту картину, я сначала за переживала, но посмотрев на счастливую маму, успокоилась. Я рада, что она нашла своё счастье. Лекари были мне незнакомы — две молодых девушки, но бабушка утверждала, что они очень способные, уговаривая меня успокоиться уже и прилечь.  К ни го ед . нет

— Собина, у тебя истощение, если ты сейчас же не ляжешь в постель, клянусь покровителем нашего рода, я тебя вырублю заклинанием и вылечу сама.

Не знаю, почему на угрозы все присутствующие отреагировали слаженным испугом, но меня бабуля совершенно не напугала. Её настойчивость всё-же сделала своё дело, и я отпустила мужа, за которого цеплялась всё это время.

— Я скоро вернусь. — Тихонечко шепнул любимый и оставил меня в заботливых руках целителей и моей родни.

Целительницы быстро определили, что помимо истощения слегка пострадала и моя аура, меня срочно нужно лечить. В лекарское крыло меня отвели всё вместе. Несмотря на тесное помещение, у целительницы не получалось уговорить моих родственников уйти. И работали девушки при посторонних, хотя и были этим недовольны, судя по их лицам.

Когда они закончили вливать в меня магию и кучу горьких настоек, в палату залетел вихрь по имени Ярина с глазами полными слез.

— Жива!!! — Подруга кинулась меня обнимать.

Я успела сказать, что со мной всё в порядке, прежде чем целительнице-таки удалось выдворить всех из палаты. Подруга уходила нехотя, но плакать перестала.

Ко мне подошла старшая из девочек и спросила, могут ли они погрузить меня в сон, и объяснила, что это поможет моему исцелению. Я согласилась. Лёгкое прикосновение к вискам, и я уже погружаюсь в тёплый сон в надежде на отдых. Но не тут-то было. Я снова оказалась в туманом лесу.

— Блин, ну нет, дайте поспать. — Простонала я, но мне не вняли.

Передо мной появилась Мара собственной персоной, радушно улыбалась и сразу кинулась обниматься.

— Дорогая моя, я так рада, что ты жива.

— Сомневаюсь, что вашими стараниями. — Съязвила я. Богиня мелодично рассмеялась.

— Ну ты слышал, дорогой, резкая как всегда, прям как я в молодости.

Из тумана вышел мужчина, он отличался от богини внешне, был словно луч света. Казалось, даже его белая кожа светилась, словно драгоценный камень. А голубые глаза сияли подобно лазури. Мужчина снисходительно улыбался.

— Спасибо вам, конечно, за шанс, но быть пешками в играх богов неприятно.

Богиня кивнула.

— Именно поэтому мы решили вас наградить. — Сообщила женщина, радостно улыбаясь. Такой энтузиазм заставлял искать подвох.

— Зачем?

— О, дорогая, поверь, дар богов дорого стоит, ваши дети будут защищены и одарены. Вы проживете долгую жизнь. Согласись, неплохая компенсация за ваши приключения.

— Ну и разумеется, вы переродитесь.

— А могли не переродится?

— Боги синхронно пожали плечами.

— Ваше единодушие не внушает доверия, говорите на чистоту, что не так.

Я всеми фибрами души ощущала, что мне врут и хотела знать правду. Боги стушевались и после небольшой паузы всё-таки решились рассказать.

— Морок может мстить, наше благословение вас обезопасит. Тебя, твоего мужа и дитя, сердце которого бьётся сейчас в твоём животе.

Вот тут я дрогнула.

— Я не могу быть беременна. — Шепнула, не спеша радоваться новости. Столько лет, столько попыток, чтобы узнать, что я бесплодна. И вот, наконец, я беременна.

Светловолосый мужчина присоединился к заверениям богини.

— Вы с мужем получите отличную защиту и удачу, а ваши дети невероятные способности и, естественно, защиту. Согласись, выгодно?

Я кивнула.

— Что вы хотите взамен?

— Маленькие услуги.

— Какие?

— Твой отец принесёт извинения моим потомкам. — Сказала женщина.

— Один из твоих детей или оба примут наше покровительство.

— Оно к чему-то обязывает?

— Оно позволит пользоваться нашими дарами в обмен на веру в нас, только и всего.

Я взяла паузу, не могла такое решать за детей, которых даже ещё нет.

— Они должны принять веру в вас добровольно?

— Да, но ты обязуешься привести их в наши храмы, когда им исполнится десять лет и предложить стать нашими Жрецами, дальше они вольны принять или отказаться.

— И в случае отказа вы не будете мстить?

— Нет! — В один голос ответила пара.

— Хорошо, я согласна.

Справедливорассудив, что с Богом нам не тягаться, а такое благословение — это возможность жить хоть немного спокойно, я согласилась. Возможно, не будь я беременна, мой выбор был бы другим, но думала я в первую очередь о ребёнке. Боги улыбнулись.

— Скоро будет подходящее время, когда мы одарим вас своей милостью. — Сказала Мара и щелкнула пальцами.

Всё исчезло, а я наконец-то смогла уснуть.

Проснулась я только через сутки и нашла рядом с собой Германа, который спал, сидя у моей кровати, его голова лежала на руках рядом с моими коленями. Благо, больничная кровать была устойчивой. Но спать в таких условиях всё равно, что заснуть за столом перед экзаменом. Я провела рукой по его красивым спутавшимся волосам, мужчина поморщился и открыл глаза. Увидев меня в сознании, он перехватил мою руку и прижался губами к внутренней стороне ладони.

— Наконец-то ты очнулась. — Сказал он охрипшим ото сна голосом.

— Я испугался за тебя.

Герман нежно прикоснулся пальцами к моей щеке, аккуратно обвёл пальцами несколько ссадин, при взгляде на которые его взгляд темнел.

— Прости, что так долго искал тебя.

— Ничего, главное нашёл. Я верила.

Я обняла мужчину, наконец-то слабость в теле прошла, и я смогла осознать то, что со мной могло быть. Слова богини ещё стучали в ушах. Невольно потрогала рукой плоский ещё живот. Думаю, им незачем меня обманывать. А если я правда беременна, то пострадать могла не одна, если бы Керц меня тогда всё же ранил. При одной мысли об этом меня передёрнуло от ужаса. Герман заметил моё беспокойство и обнял крепче.

— Ты точно в порядке? — Спросил муж с волнением.

— Да просто… как ты относишься к детям?

— Нормально, дети есть дети, а что?

Я посмотрела на озадаченного мужчину, во взгляде которого начала появляться догадка о сути моего вопроса.

— Да, Герман, я беременна.

Глава 25

Сабина

Герман узнав о моей беременности полностью оградил меня от расследования и последующего суда.

Сам Керц умер, а проблемы остались.

Это он взращивал популяцию мутирующей нежити и натравливал её на людей из-за него пострадало множество поселений по мимо этого родственники жертв узнавшие как погибли их дети, возненавидели всю ветвь семейства Керц.

Доставалось даже тем кто не носил эту фамилию, а просто служил в доме семьи.

Шутка ли, сын оказался сумасшедшим садистом.

Но больше всех страдала невеста Керца. Русалку несколько раз пытались убить, несмотря на то, что её непричастность к планам грандиозного покорителя нежити и власти, была доказана.

Она не знала о его планах и не принимала в них участие.

Но разъярённые люди были безжалостны. Девушке пришлось уехать подальше от столицы.

Перед отъездом я успела с ней увидеться чувствуя вину перед этой женщиной за её нынешнее положение.

Русалка приняла мои извинения с улыбкой.

— Я всё понимаю, я благодарна вам за то, что это всё случилось и я не вышла за него замуж. Видела, что он делал с моими сёстрами, если бы я была с ним семьёй мой народ бы этого не простил.

Сказала девушка, я видела, что ей больно ощущала это и очень жалела, что не смогу помочь.

— У меня будет славная дочь, я постараюсь сделать так, чтобы она выросла такой же доброй как мать, а не подобной ему.

Русалка порывисто обняла меня и расплакалась, неловко обнимая девушку я дала себе слово поддерживать её и ребёнка, который был не виноват во всей этой истории.

Герман, когда я рассказала о своих планах на поддержку Дины, или Динэлии, я просто сократила её имя, согласился. Муж был со мной единодушен и соглашался, что девушка и ребёнок явно были непричем.

Мама наконец-то познакомила меня с отцом, тем самым суровым на вид мужчиной который её обнимал.

Сначало я была возмущена, что ему тридцать лет не была важна и нужна дочь. А тут за одно похищение всё изменилось.

Мама оправдывала отца и долго мне объясняла, что в нашей разлуке с отцом главная вина лежит на ней и бабушке.

Герман даже принёс мне всё, что он узнал об истории расставания моей мамы и отца.

Но даже понимая, что отец и мать разошлись не совсем по собственной воле. Я долго не могла отпустить обиду.

Вплоть до свадьбы, которая должна была случиться сразу после заключительного судебного процесса над сообщниками Велеса Керца.

Два месяца мой мой муж ловил, помощников и просто пособников, которые финансировали эспиременты безумца.

Я почти не видела своего мужа, который буквально жил на работе уходил когда я ещё спала, а приходил когда я ложилась.

Суд над Ширли я кстати посетила, тогда я уже в остановилась и это был один из первых судебных процессов и самый тяжёлый лично для меня.

Дувушка знала о намерениях моего бывшего мужа, знала, что он открыто меня ненавидел. И совершенно не понимала почему всё, что хотела она досталось мне.

Ей было плевать на понятие "истинных пар" на то, что Герман умер бы.

— Велес обещал мне старое приворотное, он бы жил и любил меня!

Кричала она в запале отвечая обвинителю который с невозмутимым лицом уничтожал её фактами.

— Он бы любил образ своей истиной в вас это не жизнь.

Обвинитель говорил жёстко и когда спросили расслаивается ли она в содеянном девушка упрямо говорила о том, что во всём виновата я.

Жуткая в своём помешательстве и ненависти ко мне, за время в тюрьме она как-будто состарилась. Красивая женщина, была похожа на жалкую бледную копию себя.

Девушку приговорили к заключению на сотню лет в чертогах Мары.

Как объяснил Герман это довольно страшное наказание.

По сути забвение, где человек вынужден сталкиваться со своими страхами и пустотой.

О сроке ничего не сказал, Ширли не была обычным человекам сотня лет это даже не половина её жизни. Но само наказание было достаточно жутким. Даже присяжные сочувствовали женщине, которая услышав свой приговор попросту упала в обморок.

Вальдемар Керц, Кристи и Родион. Пострадали меньше. Отец знал об экспериментах, но доказать то, что он знал об экспериментах над людьми не смогли. И старый упырь просто оплатил штраф. Остальные знали смутно о том, что происходит в подвалах, но были больше заняты своей жизнью. Родиона же вообще оправдали за попытку спасения меня. В ходе которой он чуть не отдал концы. Парень перед процессом подошёл ко мне. Долго смотрел на меня словно изучая, а потом сказав короткое "спасибо" удалился в зал суда. Похоже Бельский рассказал парню кому он обязан жизнью.

Мой вредный артефакт смог погрузить парня в стазис и наложить на него отвод глаз, дабы размеренный бывший муж его не убил. Дух защищал парня пока Велеса не убили, потом силы артефакта иссякли. Но стазис остался. Он позволил парню не умереть до прихода медиков.

За, что я очень благодарила ворчливого старика, который от моих заверений в том какой он замечательный добрел на глазах.

Конечно же о моём артефакте вскоре узнал муж и очень им заинтересовался. Но был занят делами, поэтому их комуникация ограничивалась взаимными упрёками и поучениями в те моменты когда они пересекались. А я тайно радовалась, что дух сместил ракурс внимания с меня на своего племянника.

День свадьбы родителей подкрался незаметно, у меня уже был небольшой живот, а муж наконец-то посадил заговорщиков и мог проводить время со мной.

Владимир закатил шикарное торжество в честь свадьбы, не жалея на маму не фамильных брилиантов не обычных золотых, даже умудрился забронировать для свадьбы тот шикарный ресторан в который водил меня Герман. Глядя на то с какой радостью моя мама шла под венец я решила сохранять с отцом нейтралитет. А бабушка тихонечко пока никто не видит утирала слезы радуясь за свою дочь.

Мы с Германом сделали родителям необычный подарок, путёвку в Париж на двоих. Мама очень хотела там побывать, но всегда откладывала. Я попросила Германа и он сам достал билеты, я пока не закончу академию не могу переходить в явь не сама не с кем-то ещё. Этом может быть опасно и хорошо, что есть муж всегда готовый помочь.

Мама обрадывалась путёвкам больше и чем подаркам отца, тот видя это даже слегка приуныл. Но от поездки неотказался. Хотя давно не был в обычном мире.

— Спасибо доченька.

Мама чмокнула меня в щечку и пошла танцевать теперь уже с мужем.

Свадьба родителей была грандиозным событием, на которое собралось половина города. Оказывается родителей знали многие. Позвали даже Ярину. Она и развеивала мою скуку. Герман старался не отходить от меня но то и дело находился "знакомый" который хотел с ним, что-то обсудить и мой муж " ненадолго "уходил от меня, пропадая минут на двадцать.

Поэтому общество подруги было весьма кстати.

В конце вечера, родители покинули гостей, а муж тихонько шепнул.

— Хочешь устроим такую же свадьбу?

— Мы уже женаты если ты забыл.

Ответила я с придыханием, надеясь немного подразнить супруга.

— В этом есть свои плюсы…

Ответил он не отрывая взгляда от моих губ.

— Но официальная свадьба нужна, в храме при людях, получим официальное свидетельство о браке.

Шептал он мне тихонечко уводя в сторону от гостей.

— Ну не знаю…

Я сделала вид, что задумалась.

— Ты выйдешь за меня?

Томно шептал мой мужчина и наконец-то поцеловал меня. Я ждала этой ласки всё торжество и ответила взаимностью. Поцелуй был горячим и стремительным, муж прижимал меня к себе осторожно, но очень горяче.

Когда мы нашли в себе силы отстраниться я все-таки ответила Герману "Да".

Обрадованный мужчина закружил меня на руках, я засмеялась и ощутила безграничное счастье.

Поставив меня на место Герман обеспокоенно спросил не тошнит ли меня.

После вести о беременности он стал очень заботливым, просто максимально, даже не смотря на работу всегда узнавал как моё самочувствие. Присалал ко мне медиков. Балавал подарками.

Плохо было только одно. Мы просто спали рядом.

Вот и сейчас сбежав со свадьбы родителей и страстно целуясь с мужем я уже начинала расстраиваться. Потому, что Герман боялся навредить ребёнку и не переходил к активным действиям вот уже два месяца, кто бы мог подумать, что инстинкт отцовств развит у этой драконей особи сильнее чем наша истинность?

Теперь мы жили вместе и уже не в Академии, а в небольшом поместье, Герман его купил специально для нас справедливо рассудив, что так для меня и ребёнка будет лучше.

Можно было поехать домой, но мой муж считает это менее безопасным вариантом чем артефакты иди его крылья. Поэтому, мы просто переместились к нашему особняку.

— Ух даже голова закружилась.

Выдохнула радостная я оказавшись на ступеньках нашего дома, двери в который уже услужливо открывали слуги.

— Ничего не болит.

Герман явно забеспокоились начал рассматривать меня на предмет повреждений.

— Болит….

Выпалила я опешевшему мужчине, который уже понял, что со мной всё в порядке. Но градус его беспокойство это не снизило.

— Душа болит, ты меня больше и не любишь.

И тут неожиданно даже для себя я заплакала.

Накатила такая апатия, даже проскачили мысли, что он не за ребёнка беспокоится, а, что у него есть любовница. Эти мысли конечно быстро задушил здравый смысл, но жалости к себе это неотменило.

Сразу мой небольшой животик стал казаться мне о огромным, а я себе дико некрасивой.

Муж обнял меня успокаивая и повёл в дом.

— Ну откуда ты это взяла. Я люблю тебя слышишь люблю!. Уверял он меня помогая снять шубку и сапоги.

Не подпуская ко мне слуг.

— Давай мы поужинаем и ты успокоишься, а потом мы всё обсудим хорошо.

Я отрицательно махнула головой.

— Не хочу!!!!

— Хорошо, чего-то ты хочешь?

Спросил муж явно не понимая по какому поводу истерика, стараясь стереть мои слезы руками.

— Тебяаааааа, а ты меня нееееет….!

В глазах Германа читалось удивление. Впрочем он быстро взял себя в руки.

— Ты же помнишь, что сказал врачь, чтобы не навредить…

— Надо воздержаться первые четыре недели Герман! А прошло! Почти два месяца!

— Правда!?

— Кривда!

— А я и…

— Если ты сейчас скажешь, что не заметил, что мы с тобой два месяца не притрагиваемся к друг другу я тебя ударю.

Глава 26

Герман долго и качественно убеждал меня в своей любви. Муж был аккуратен и нежен, но я видела страсть, которая пылала в его глазах, как он смотрел на моё тело. Первые три дня после той спонтанной истерики, мы даже не выходили из спальни. Стоило мне принять попытку одеться, как меня тут же начинали раздевать. Он покрывал меня своими горячими поцелуями, иногда в порыве страсти даже немного кусал. Любимый гладил меня так, словно я хрупкая драгоценность, и целовал меня всю и везде, не имея не малейшего смущения.

— Ты — моя женщина, и я люблю всё в твоём теле. — Говорил он мне на ушко, обжигая его горячим дыханием.

Когда я смущаясь, пыталась остановить постыдные ласки. Я очень стеснялась своего тела, даже несмотря на то, что в зеркале была двадцатилетней красавицей. Муж вытеснял мои комплексы своими прикосновениями, каждый раз открывая в моём теле новую точку удовольствия. На четвёртый день нашего добровольного заточения в гости к нам решили приехать родители моего мужа, о чем я узнала за два часа до важного визита. Я была на взводе, готовила дом впопыхах. Герман же поражал своим спокойствием и заботой. Этот чешуйчатый соблазнительный змей пытался заманить меня в постель перед такой важной встречей.

— Поверь мне, дорогая, мои родители понимающе отнесутся, если застанут нас в спальне. — Говорил он, поигрывая бровями и поглаживая мои ноги, которые к третьему месяцу иногда начали отекать.

— Сомневаюсь. — Я не поддавалась на правокации.

— И вообще, почему ты не волнуешься?

— Потому что нашёл свою истинную, нас поженили сами стихии. Даже если вдруг мои родители не примут мой выбор, сделать с этим ничего нельзя. — Сообщил муж радостно.

Герман обнял меня, заглянув в глаза, стал говорить о моей и уникальности, и о том, что он уверен, я понравлюсь его родителям. Я слушала мужа и понемногу успокаивалась. Гости приехали в середине дня. Мама Германа оказалась красивой зеленоглазой шатенкой, чуть выше меня ростом и носила красивое имя Эмилия. Женщина с прекрасными манерами, но при этом вела себя неожиданно ласково. Она сразу же при знакомстве принялась за мной ухаживать, и в этом она мне напомнила Германа.

— Да не нужно, это вы располагайтесь. Я распорядилась, сейчас накроют на стол.

Моя забота растрогала свекровь:

— Доченька, ты просто чудо! — Говорила она мне, вытирая резко нахлынувшие слезы.

Такая перемена настроения мне кое-что напомнила. А когда свекровь за столом начала налегать на острые и соленые блюда, а после закусила их сочными яблоками, сомнений у меня не осталось.

— Простите, Эмилия, вы что, тоже? — Я обвела руками живот, намекая.

И тут встретилась со взглядом подавившегося свёкра. Герман был очень похож на отца внешне. Когда они сидели рядом, то их смело могли принять за братьев. Родители мужа вообще выглядели достаточно молодо. Будто были чуть старше нас с мужем. Отец Германа прокашлялся и аккуратно спросил:

— Тоже что, Эмилия?

Я не удержалась и ответила за новоиспеченную свекровь.

— Тоже беременны?

— Ты беременна!? — Ахнула женщина и снова расплакалась от умиления.

— И вы нам не сказали. — Возмутился свекр, который, судя по всему, и о беременности жены только догадывался.

— Да вы, отец, смотрю тоже нам кое-что недоговаривали.

Эмилия густо покраснела.

— Я сама только недавно узнала, хотела на годовщине объявить всё. — Скромненько объяснила мама моего мужа.

После новости о беременности гости резко засобирались домой, ещё несколько раз поздравив нас, покинули наш гостеприимный дом.

— Как думаешь, твой отец правда не знал о том, что она беременна?

Герман улыбнулся.

— Думаю, он в тайне на это надеялся, но боялся сглазить и поэтому не спрашивал. — Посмеялся муж.

— Твой отец суеверен? А по нему и не скажешь, такой суровый мужчина на вид.

— И не говори, сколько лет с ними живу, всегда удивляюсь, как это всё в нём уживается.

Устроившись на диване в гостинной, я положила ноги на колени мужа, который тут же стянул с них неудобные чулки, и тихонько простонала, когда горячие ладони начали нежно разминать мои затекшие ступни.

— Помнишь мы обсуждали нашу официальную свадьбу? Может, сделаем её после родов? А то скоро живот ни один фатин не скроет. — Вздохнув, я погладила маленький круглый животик.

— Ты преувеличиваешь. Тем более, твоя мама уже всё подготовила.

Вот так новости! Мой муж чертовски умеет удивлять.

— Она хотела устроить сюрприз, свадьбу твоей мечты. Они с Эвелиной часто ходят в Явь ради этого события. Не купили только платье, твоя бабуля предпочитает искусные работы только наших мастеров.

— Ещё бы, те платья, что она мне купила, когда я приехала в Академию, действительно шикарны.

— Я рад, что ты не против и не обижена на меня. — Выдохнул муж, продолжая свои расслабляющие ласки и поднимая свои шаловливые ручки к моим коленям.

— Ты так устала, отнести тебя в спальню?

— Да. — Кивнула, не задумываясь. Почувствовала, как по телу проходит тепло, предвкушая ещё одну горячую ночь со своим мужчиной.

Герман Г

Подготовка к свадьбе прошла быстро. Вся округа должна знать, что Собина — моя жена. После судов и тех угроз, что поступали в наш адрес от семей наказанных мной заговорщиков, я опасался за жену и старался до торжества уладить всё вопросы. А с Натальей об организации свадьбы договорился сам. Вернее, намекнул, а женщина подхватила идею такого необычного подарка для дочери. Они с Владимиром отложили свой медовый месяц и стали готовить торжество, пока я охранял свою женщину, моё единственное сокровище в нашем доме.

Даже несмотря на то, что всё враги были отправлены отбывать своё наказание, я не мог расслабиться даже на собственной свадьбе. Макс тоже был здесь, я напичкал охраной каждый угол храма. Ожидание у алтаря длилось невыносимо долго. И вот она вышла ко мне, словно богиня, в своём искрящемся зелёном платье, она была настолько прекрасна, что её хотелось спрятать от множества мужских взглядов, которые сейчас сосредоточились на моей женщине. Я не слушал, что говорит жрец, брачный обряд и так знал наизусть, там сотни лет ничего не менялось. Всё моё внимание было сконцентрировано на слегка дрожащей руке Собины в моей ладони.

— Спросим же благословение у ваших покровителей.

Дары, вознесенные на алтари наших трёх божеств, исчезли сразу, чем удивили жреца. И напрягли меня, боги редко откликаются на призывы. А чтоб сразу исчезли все три — такое впервые. Когда нас с женой объял разноцветный туман, я испугался и крепче сжал её руку. Моя мысль была об одном, не потерять её снова. Справа от нас я заметил Макса, куда-то вводящего нескольких подозрительных мужчин. Не зря я подстраховался. Когда моё внимание вернулось к жене, вихрь её тумана принял три цвета: голубой — это цвет Мары, золотой — Даждьбог, и даже красный — бог драконов Семаргл откликнулся на наш обет, давая своё благословение.

Лицо жены выражало умиротворение, и я расслабился, позволяя чужой магии войти в моё тело, не встречая сопротивления. Через несколько секунд мы стали обладателями татуировок нескольких цветов — на наших запястьях теперь красовался голубой полумесяц, золотое солнце и красно-рыжее пламя. Три символа благословения богов. Такие спецэффекты не прошли незамеченными. Гости аплодировали нам, кто-то даже вознасил молитвы. А я смотрел на свою жену, и моё сердце замирало.

— Я люблю тебя. — Шепнул ей на ухо, спускаясь по ступеням храма.

Жена улыбнулась и положила руку на свой живот, который в её свадебном платье почти не выделялся.

— А ребёнка?

— Конечно же, как можно не любить нашего ребёнка? — Заверил её, накрыв руку жены своей и ощущая счастье своей женщины каждой клеточкой своего тела.

Зверь внутри затих, тихо радуясь скорому наследнику. В последнее время дракон только и занимался тем, что оберегал нашего будущего сына. И засыпал, если считал, что с его парой и ребёнком всё в порядке. Дракон словно готовился к чему-то, копя силы и стараясь не растрачивать их по мелочам. Спустя пять месяцев я понял к чему. Роды начались внезапно, я был не готов! Ощущая боль своей пары, дракон внутри вёл себя неординарно, то и дело пытался обернуться, желая обнять её хвостом и лапами и забрать всю боль себе. В маленьком акушерском кабинете это было невозможно. Собина кричала и звала меня, но женщины меня не пускали. Владимир с Натальей тоже ждали. Родители не смогли приехать, отец решил не волновать мать перед родами. Опекал он её не хуже, чем я свою жену. Вообще, вторая беременность пошла родителям на пользу — они словно помолодели. Я же, стоя у кабинета, решил, что больше не позволю своей жене рожать. Как только женщины переживают эту боль? Целители заверяли меня, что всё идёт нормально.

— Герман Горынович, успокойтесь, пожалуйста. — Просил меня пожилой врач, поправляя свой белый халат.

— Как успокоиться? Мой жене больно! Почему вы не даёте ей обезболивающие зелье?

— Голубчик, это первые роды! Мы не знаем, чего ожидать. И мы обезболивали, на данный момент всё терпимо, вы можете быть спокойны.

— Спокоен? Да её у вас там словно на части рвёт, а я должен быть спокоен?

— Роды — это естественно, успокойтесь и не мешайте работать. — Сказал он строго, словно отчитывал маленького ребёнка, и захлопнул дверь перед моим носом.

Владимир нервничал не меньше меня, но держал себя в руках. А ещё в руках он держал бутылку коньяка.

— Я, конечно, планировал открыть в честь рождения внука. Но думаю, тебе очень надо. — Сказал он мне, откупорив бутылку и передав её мне.

Коньяк был ароматным и, возможно, мне и стоило выпить, расслабиться. Но беспокойство о своей женщине не давало это сделать.

— Собине не нравится запах алкоголя. Спасибо за заботу, но нет.

Бессмертный кивнул и хлебнул сам под осуждающий взгляд своей жены.

— Прошло уже два часа, так и должно быть? — Спросил я у родителей жены, других собеседников рядом не было, а медсестры разбежались при нашем прибытии.

— Думаю, да, я рожала около пяти часов. — Сказала Наталья, легко пожав плечами. А Владимир хлебнул ещё глоток, запил информацию, видимо.

— Родерик! — Позвал я духа-хранителя, который долго жил как артефакт. И он явился сразу.

— Ну что снова нужно от старика?

— Как-то в палате все затихли, можешь глянуть, всё ли хорошо?

Старик скривился.

— Нет, и не проси. Твоя жена меня развоплотит, это неприятно знаешь ли.

— Кто, как не дух-хранитель должен знать, что с наследником всё в порядке?

— А я и без просмотров знаю, что нормально, я же с вами связан и с ребёнком тоже. Ты бы не истерил, а сёл и дождался уже своего сына.

— Я не могу.

Правда, не мог, трясло от неизвестности и беспокойства. Тут всё возобновилось. Собина снова начала кричать. Старик посмотрел на бледного меня и понимающе кивнул.

— Терпи, племянник.

После его слов жена закричала особенно громко, и я наконец-то услышал крик своего ребёнка.

— Я же говорил, крепкий парень родился. Думай лучше, как назовёте. — Сказал дух напоследок и исчез.

— Мы уже решили.

— Правда? И как имя нашего внука? — Единодушно спросили родители моей жены, которые сидели обнявшись и переводили дух

— Мирослав.

Доктор вышел из кабинета:

— Сейчас вашу жену и сына отвезут в их палату, там и сможете увидеть своего сына. Пойдёмте, я вас провожу, идёмте же. Медсестры помогут вашей жене, не переживайте.

Врач проводил меня в палату, через некоторое время на каталке вкатили мою уставшую, но счастливую жену. Я помог ей лечь в кровать.

— А это ваш сыночек.

В руки мне вложили тихо сопящий свёрток. Сын не спал, внимательно глядя на меня своими зелёными глазами и пытаясь съесть свой маленький кулачок беззубым ртом. Жена смотрела меня, ожидая реакции, а я впервые ощутил умиление.

— Любимая, наш сын — это чудо. — Сказал ей, поцеловав в нос, и передал в руки ребёнка, которого она нежно прижала к груди.

— Герман, я люблю вас.

— И мы тебя! Уверен, сын со мной согласен.

Смотря на жену и ребенка, я испытывал безграничное счастье и понимал, что никому не позволю навредить моей семье, даже богам.

Эпилог

Пять лет спустя

— Бабушка, смотри, как я могу! — Кричал мой сын, который стоял на крыше нашего огромного дома.

— Мирослав, что я тебе говорила о… — Договорить мне не дали, сын спрыгнул с крыши, на лету обернувшись в маленького дракона.

Эти превращения всегда заставляли моё сердце испуганно сжаться. Наш сын был не просто одарён, его способности развивались раньше положенного, чем восхищали всю родню и только меня вгоняли в шок.

— … превращениях в воздухе.

Маленький дракон летал над беседкой, принимая различные позы в воздухе и иногда выдыхая огонь разных цветов. То синего, то красного.

— Собин, твой сын невероятно способный, необязательно его ограничивать. — Сказала мне бабушка, которая обожала возиться с правнуком.

— Я просто волнуюсь, Ба.

Она понимающе кивнула.

— Понимаю, дорогая, но всю жизнь птенца в клетке не удержишь, да и у вас есть Родерик, который пылинки сдувает с мальчика. Вы не думали ещё о детях? Пора бы за вторым. Бабушка жаждала увидеть правнучку, наследницу силы по женской линии.

— Герман пока не готов. — Я слегка замялась. После моих родов муж отходил около года, но и по сей день не готов ко второму ребёнку.

— К этому нельзя подготовится.

Бабушка улыбнулась, она помнила, как Герман поднял на уши половину больницы и сидел в моей палате сутками, помогая с сыном. Она не признавалась, но я видела, что то, как о нас заботится муж, она одобряет.

— Я бы тоже не отказалась ещё один раз стать бабушкой, а может и не один. — Сказала мама, присаживаясь рядом.

— У тебя ещё свои будут. — Возразила бабушка.

Мой маленький брат родился через год после моего сына. Мирослав заботился о Яромире, когда тот приезжал к нам в гости. Мальчики вели себя как братья. Завершал их тройку синеглазый Эмиль, который родился через несколько месяцев после моего сына. Но сегодня его не было. Родители Германа полетели на отдых всей семьёй. Впрочем, дети без своего друга не сильно скучали, хотя и норовили разнести наш дом. Эмиль сдерживал Мирослава и Яромира, будучи очень послушным мальчиком, старался дисциплинировать остальных. И сейчас, без третьего товарища, они могли устраивать, что душе угодно. Мужчины разбавили нашу женскую компанию только вечером, когда детей уже уложили спать. Папа зашёл в детскую, чмокнул меня в щеку в знак приветствия и, поцеловав спящего Яромира, забрал маму из детской. Герман пришёл немножко позже. Обнявшись, мы смотрели на мирно спящего сына.

— Он так на тебя похож. — Сказала я, гладя сына по волосам.

— Правда? А мне кажется, что он такой же красивый, как ты. — Муж подмигнул, обнимая меня за талию.

— Как работа?

— Всё прекрасно, но я соскучился. — Он поцеловал меня в шею и нежно обнял. Мы тихонько вышли из детской.

— Ты поужинал?

— Нет, но я бы с удовольствием поужинал тобой. — Шепнул он мне. — Ты мой самый сладкий десерт.

Я улыбнулась.

— Герман, а ты бы не хотел ещё ребёнка? — Спросила мягко.

— Хотел бы девочку, похожую на тебя. Но не хочу, чтобы ты вновь проходила через роды, это адски больно. И я буду за тебя волноваться.

Муж поцеловал меня в плечо, помогая снять платье.

— Я хочу ещё одного ребёнка. — Сказала уже более решительно, муж ненадолго замер, даже прекратил развязывать шнуровку на моём платье.

— Тогда давай постараемся.

Платье полетело к ногам, а нижнее бельё, казалось, просто испарилось, во всяком случае, я не помнила, как мы его сняли. Утопая в объятиях мужа, в его обожании и горячей ласке, я чувствовала себя, словно попала в сказку пять лет назад. Я стала благодарить тот день, когда бабушка послала меня за водой. И решила, что обязательно после окончания учёбы, на которую я вернулась спустя год после родов, обязательно сооружу у колодца беседку в честь такого памятного перемещения, как моё. Лёжа в объятиях мужа и ощущая приятную усталость в теле, смотрела на своё запястье с горящими на нём метками. И размышляла о том, почему третье божество не потребовало ничего взамен? И чем нам это грозит? Чувствовала, что наша история не закончилась, а только начинается. Неизвестное будущее, связанное с этими метками, пугало. Но я была уверена, что вместе мы справимся с любыми проблемами.

Наша семья, которая стала такой большой и дружной за эти пять лет, обязательно преодолеет любые посланные нам испытания. Ради своих детей и мужа я готова на многое, если будет нужно, я душу вытрясу хоть из богов, хоть из демонов. Если это потребуется, я сделаю всё, чтобы в этой жизни наше счастье продлилось как можно дольше…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Эпилог