будет учить английскому, кто истории? Уже пора проходить Древний Египет, Китай, Индию. Но нет учителей. Просил он из соседнего города. Не идут. Хоть в министерство пиши! Надо тормошить начальство.
Сейчас ведь придут ученики с вопросами: «Что да что? Когда да когда?» Один Ломоносов чего стоит!
Но Василию и вправду дела до министерских забот не было. Главное бы, выгорланить зерно до начала уроков. А то ведь потом кричи не кричи — не допросишься. Ищи за воротами, пока лиса не прихватит!
И куры с тревогой поглядывали на сито с зерном. А Василий, задирая голову, смотрел то на учителя, то на ученика 5-го класса Мышойкина-младшего, который сидел на крыльце.
Иван Кузьмич опустил руку в овёс и уже набрал горсть, но тут Василий повернул голову и нацелил глаз на калитку. За ней что-то упруго шаркнуло, и, качнувшись на колдобине, из-за поворота вывернулся зелёный пограничный «газик».
«Начальника отряда. На КПП… — подумал Иван Кузьмич. — Куда же ему ещё мчаться с утра?»
Но ошибся.
«Газик» мягко притормозил как раз напротив его калитки, и дверца стала открываться. Иван Кузьмич забеспокоился: стоял-то он ещё без галстука и с этим ситом. Он быстро высвободил руку из овса и пригладил редковатые уже волосы.
Но, выйдя из машины, начальник отряда и не заметил этой его неловкости. Он подошёл к калитке, подмигнул Мышойкину-младшему, а Ивану Кузьмичу протянул крепкую руку и кивнул:
— С добрым утром!
«Наверное, из-за кота! Отчего бы ещё! — подумал Иван Кузьмич, тревожно глядя сквозь очки. — Конечно, из-за кота!»
Но и тут ошибся.
— Как живёте-здравствуете? — спросил полковник.
— Да вот живём… — как-то неопределённо ответил Иван Кузьмич, оглядывая могучего начальника.
— Хорошо, — сказал живо полковник. — Хорошо, что живёте не скучаете.
Иван Кузьмич насторожился. А полковник, посмотрев на него уже как бы сверху, с некоторой обидой спросил:
— А что же вы моих ребят-пограничников совсем забыли, на заставу не заглядываете?
— Некогда! — сказал Иван Кузьмич и готов был пуститься в объяснения.
— А они скучают. Говорят, давно что-то пионеры не были. Сбор бы провели, самодеятельность устроили!
— Некогда! — ещё серьёзней сказал учитель и взмахнул ситом так, что Василий отскочил в сторону.
— Пионеров прислали бы! Они-то могут, а? — спросил полковник и сам ответил: — Они могут! Знаем, сами были пионерами! — Он улыбнулся и сдвинул фуражку набок.
— Вожатого у нас нет!.. — сказал директор.
— Как нет? — Начальник от удивления стал ещё выше. — Застава рядом, а у вас нет вожатого? — изумился он. — Попросили бы! Неужто б отказали?.. А что? — Начальник отряда уловил настороженный взгляд учителя. — Ничего тут особенного нет! Парни там хорошие. Да и Щербаков мужик отличный. Честное пионерское, отличный. Поможет! Вы поможете им, они вам… Так ведь и жить веселее!
И, уже забираясь в машину, словно бы обо всём договорились, по-дружески посоветовал:
— Только, знаете, чтоб всё по-пионерски, по форме. — И он подтянулся, будто это он шёл в галстуке и при параде на заставу к пограничникам капитана Щербакова. Потом махнул: — Ну, ладно! Всего доброго. На КПП ждут! — и, весело кивнув Мышойкину-младшему, захлопнул дверцу.
«Газик» запрыгал к контрольно-пропускному пункту, а Иван Кузьмич неожиданно почувствовал, как что-то вокруг изменилось. Беспокойства у него, конечно, хватало, но жизнь при всём при том была спокойная. И менять её, эту тихую жизнь, не хотелось. А тут — на тебе! И вроде ничего не обещал, а пообещал, не договаривался, а договорился!
Он пожал плечами, хотел сыпануть курам овса, но тут и куры, и Василий всполошились, забеспокоились. А Иван Кузьмич и Мышойкин-младший тревожно оглянулись. За дорогой затрещал и закачался подступавший к школе камыш.
Камыш затрещал так, что во дворе из сарайчика с испуганным хрюканьем высунули пятачки несколько полосатых поросят.
«Кабан? Нарушитель?» — подумал Иван Кузьмич.
Но камыш раздвинулся, и из него вышел курчавый, рыжий, как огонь, мальчишка в большом, не по росту, свитере, в покрытых ряской сапожках, довольно сказал:
— Здравствуйте, Иван Кузьмич! — А Мышойкину-младшему кивнул: «Здорово!»
Иван Кузьмич окинул его суховатым взглядом, вздохнул:
— Здравствуй, Ломоносов, — и, наконец-то бросив Василию горсть-другую зерна, покачал головой: — Всё не можешь без фокусов…
А мальчишка простодушно улыбнулся:
— Так какие фокусы, Иван Кузьмич! Не было фокусов!
* * *
Фокусов не было. Просто ученик пятого класса Алексей Ломоносов перехватил прямо со сковороды нажаренной с вечера картошки, выбежал на санаторный двор и, помахав дежурившей по этажу маме, медицинской сестре, собирался уже свернуть на привычную совхозную дорогу, но вспомнил про дорожную пыль и посмотрел через ограду направо.
За спускавшимся по склону леском по-утреннему розовело скошенное поле, посреди него приподнимался бугор с несколькими деревьями. За ним был ручеёк,
