Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Ваша Евгения Павловская
92 % Вышли замуж. женились 89 % Нашли партнера 91 % Стали родителями 94 % Избавились от зависимостей (курение, алкоголь, компьютер) 90 % Увеличили свой доход 95 % Наладили отношения с родителями 93 % Наладили отношения с детьми 92 % Гаромонизировали отношения с партнерами в семье 87 % Расширили свои связи, и нашли новых партнеров в бизнесе 88 % Занялись любимым делом
Посвящается моим любимым мамочке и папочке А также всем мамам и папам с огромной любовью и благодарностью за самый большой Подарок — нашу жизньПавловская Галина Павловна
МЫ НЕ ЖИВЕМ СВОЮ ЖИЗНЬ, МЫ НЕ НА СВОЕМ МЕСТЕ.
МЫ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ, МЫ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, НО МЫ МОЖЕМ ПОНЯТЬ, КАК ЭТИ ЛЮДИ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ВЛИЯЮТ НА НАС И КАКИЕ ЧУДЕСНЫЕ ПОДАРКИ МЫ ОТ НИХ ПОЛУЧАЕМ.
И ПЕРВАЯ — ГЛАВНАЯ — СТУПЕНЬ В ПИРАМИДЕ ЛИЧНОГО ОЛИМПА — СВОЕ МЕСТО С РОДИТЕЛЯМИ.Вы уже сто раз слышали, что «все мы родом из детства». И это действительно так. Мы приходим в этот мир младенцами — прямо в любящие руки Мамы и Папы (погодите спорить, скоро вы поймете, что руки их могут быть только любящими, какие бы сложности вам ни подкинула жизнь). Мы приходим в этот мир детьми, о которых заботятся родители. В этот миг мы беспомощны, безоружны и безоговорочно счастливы. Мы живы. Мы в этом мире. Мы в этой семье. И у нас есть все — весь «пакет опций», все ДОЗы. Просто потому, что мы существуем. Просто по праву рождения. Это потом начинается весь этот жизненный сумбур. Все наши внутренние обещания, чужие установки, горестные события. Бывает всякое. И это «всякое» сбивает с толку, уводит с пути, заставляет забывать о своем месте и примерять на себя чужие роли. Вот тут-то и случаются сбои в системе, которые приводят к потере бонусов. А мы, не зная, что происходит, бросаем все силы на восполнение ресурса. Сбиваясь с ног, мы залатываем жизненные «дыры», уставая и раздражаясь, хотя все, что на самом деле надо сделать, это вернуться на свое место. И в первую очередь — на свое место с родителями, на свое место с Мамой!
Даша с мамой резко замолчали, когда дверь на кухню открылась и вошла Иришка. Гробовая тишина, «немая сцена», как у Гоголя. Неловкость, повисшая огромной нелепой тучей. И одна только мысль: «Давай, Даша, скажи что-нибудь, разряди обстановку». — Мам, вскипел? — это первое, что пришло в голову. Вроде как они с матерью прислушивались, выключился ли чайник. — Серьезно, мам? — Иришка не дала Даше и шанса, даже не попыталась сделать вид, что не заметила эту уловку, а просто ткнула пальцем в мерный столбец чайника, который красноречиво показывал, что воды там — абсолютный ноль без палочки. — Опять обо мне говорили? — А что сразу о тебе да о тебе, — пошла в наступление бабушка, — можно подумать, нам и поговорить не о чем больше. — Ладно, мам, оставь, нас поймали с поличным, — Даша уже поняла, что отпираться бессмысленно, к тому же она не любила врать ни себе, ни дочке, никому, — но, Ир, мы же видим, что что-то происходит, мы хотим помочь. — Хочешь помочь — помоги материально, — огрызнулась Иришка. — Не хами матери! — тут же заворчала бабушка. — Ой, ну, начинается. Опять я во всем и виновата. Да что с вами не так? — девушка схватила шоколадку и хлопнула дверью так, что Даша вздрогнула. Снова повисла тишина. — Мам, так мы никогда не узнаем, что случилось, — Даша чувствовала досаду. Ей казалось, не пригласи она маму пожить, пока Егор в командировке, можно было бы вывести дочь на разговор. А пока получались только вот такие дурацкие полуразговоры. — Да что у нее могло случиться. Обычный подросток. Дерзит, потому что хочет дерзить. Ты в ее возрасте такая же была. — Такая же — это какая? — Да как все. Дерганая, воображающая себе что-то. — Это, знаешь ли, обидно. — А что обидно? Можно подумать, все уже такие взрослые и умудренные опытом в 15 лет. Надо делом заниматься, оценки нормальные получать, а не вот это все, — Мария Афанасьевна раздраженно пилила одновременно и колбасу, и дочку, и внучку, — всех разом. Даша совершенно механически уставилась на нож, движения которого почти гипнотизировали, и провалилась в воспоминания. Вот ей 15, как сейчас Иришке. Она приходит домой из школы, где только что разыгралась нешуточная любовная драма. Так хочется рассказать, поделиться. Но мамы дома нет, папа тоже работает, сестра на учебе. Хочешь, не хочешь, а просто делаешь уроки, готовишь еду, какую найдешь, смотришь телевизор. Это нынешней молодежи хорошо, у них мессенджеры, постоянно что-то строчат, обсуждают друг с другом. Вечером можно было бы и поболтать, но мама всегда уставшая. Ее хватает только на какие-то бытовые дела да склоки с отцом. Даша пробовала все: готовить ужин-сюрприз, ластиться, вместе смотреть фильмы, просто заводить разговор издалека — с какой-то шутки. Но мама отмахивалась: «Вы можете оставить меня в покое». Даша слышала это по отношению к себе, к папе, к старшей сестре. И в какой-то момент ее осенило: кажется, именно это и надо сделать. Оставить в покое. Конечно, у мамы не всегда было такое настроение. Она бывала радостной — и тогда сама пыталась выйти на разговор. Но было поздно: Даша уже дала себе обещание оставить всех в покое. Не мешаться, не отсвечивать, проживать все свои события без мамы. Пусть отдыхает, если ей так нужно. Но обида никуда не делась, а потому на каждую попытку матери сблизиться отвечала уже той самой подростковой дерзостью, какую бабушка видела теперь во внучке. «Ты ведь хотела, чтобы тебя оставили в покое, вот я и оставляю», — думала тогда обиженная Даша. И вскоре эта дерзость настолько вошла в привычку, настолько вросла в душу, что отношения вконец испортились. Даша даже пыталась уйти из дома, правда, ее быстро нашли у подруги, отругали, на чем свет стоит, и посадили под домашний арест. А ведь когда-то она хотела близких отношений с мамой и вовсе не хотела дерзить… — Мам, а скажи, почему я дерзила? Мария Афанасьевна явно не ожидала такого вопроса. Она занервничала и традиционно пошла в наступление, это была ее излюбленная тактика защиты: — Все дерзят, и ты дерзила. Или ты на что-то намекаешь? — Ну, Маша же не дерзила, ты мне сама говорила, что это со мной ты намучилась в пубертат, а Маша была хорошая и послушная. А ты все равно к ней постоянно цеплялась. — Ага, ну, понятно. Мать опять какая-то не такая. Сама не можешь с дочерью разобраться, а мать виновата. Снова хлопнула дверь, и Даша осталась на кухне одна. И ведь правда: теперь, как и в детстве, Даша снова винила во всем происходящем мать. Это же она «отпугнула» Иришку. Это она опять ведет себя так же, как в Дашином детстве. Даша ведь не такая, она не отмахивается от дочки. Или такая? Даша судорожно начала вспоминать, не бросала ли, сама того не заметив, фразы про «оставить в покое» или что-то в этом же духе. Нет, такого она не могла припомнить. И все же смутная тревога внутри росла. Ведь столько историй про мам — не сосчитать. У каждого есть что припомнить маме. Даже если детство было в основном счастливым и безоблачным, даже если не били, не жили в нищете, не ругались с отцом. А все равно какая-нибудь претензия обязательно найдется.
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК — ИДЕАЛЬНЫЙ.Мы не идеальны в общефилософском смысле, ведь нет ни одного существа на планете, кто был бы без изъянов. Мы все разные, непохожие, у каждого свои «тараканы» в голове. Но мы все — правильные, такие, как надо. Просто потому что мы есть. Мы сами для себя, для своей жизни, для наших систем — идеальны.
ЕСТЬ ТОЛЬКО ДВА ПРЕДЕЛЬНЫХ СОСТОЯНИЯ — ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ. И ЕСЛИ ВЫ ЖИВЫ — ЗНАЧИТ ВСЕ, ЧТО БЫЛО В ПРОШЛОМ, — ТАК И ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ! МАМА ДАЛА ВАМ ЖИЗНЬ И СДЕЛАЛА ТАК, ЧТОБЫ ВЫ ЕЕ СОХРАНИЛИ! ЗНАЧИТ, ВАША МАМА — ИДЕАЛЬНА ДЛЯ ВАС. МАМА — ВЕЛИКАЯ!Как же вы можете так говорить, спросят меня обиженные на маму люди (а мы все такие, пока не начинаем познавать Мир Систем). Как может быть идеальной и великой мать, которая не уделяла детям достаточно внимания, которая манипулировала, кричала, злилась, заставляла почувствовать себя никчемным или брошенным? Здесь очень важно вернуться к истокам и посмотреть на все через призму системного подхода.
Даша не знала, сколько просидела в оцепенении на кухне, размышляя о своих претензиях к маме и о том, какая она сама мать. Нет, она точно припомнила, что никогда не просила никого из любимых «оставить ее в покое», потому что очень ценила время, что они проводят вместе. Возможно, это было как раз из-за того, что в юные годы ей так нелегко далось это обещание — оставить в покое свою маму. Получается, спасибо ей за это большое… Печально другое: привыкнув всех и вся «оставлять в покое», она давала много свободы и мужу, и дочке. Не мешаться, не настаивать на общении… Не могло ли это стать причиной того, что Иришка сейчас так отдалилась и не хочет с ней ничего обсуждать? Даша видела, что в последние недели с девочкой творится что-то неладное. Она могла в любой момент сбежать в свою комнату. Или резко отшвырнуть телефон, прочитав там что-то. А иногда Даше казалось, что у дочери глаза на мокром месте — и она вот-вот разрыдается. Очень хотелось ей как-то помочь, что-то сделать, но что? Как действовать, если не знаешь, что происходит?
В этот момент в голове прозвенела привычная мысль: «Может, просто оставить ее в покое, сама разберется?» И тут Даша разозлилась на саму себя: сколько уже можно?! Сколько можно всех «оставлять в покое»? Что за дурацкое заклинание? Кому и зачем оно теперь уже нужно? И вообще не очень понятно, нужно ли оно было тогда? Дав это негласное обещание, она, быть может, испортила отношения с мамой. Но с дочкой она так не поступит! Даша решила пойти ва-банк. — Ириш, — постучалась она к дочери, — я просто хотела сказать, что я могу ни о чем не спрашивать, это твоя жизнь, твои дела, что бы там ни происходило. Если не хочешь, не будем вообще говорить, но я в любой момент готова тебя обнять и просто побыть твоей мамой. Вот и все. Даша не успела отойти от двери, как в той появился просвет и хмурый подросток, смягчившись, буркнул: «Можешь зайти». Даша честно ничего не спрашивала. Обнявшись, они вместе посмотрели какую-то серию аниме-сериала (Даша не особо в этом разбиралась, но была рада, что дочь допустила ее до частички своей жизни). Потом они пили чай, болтали по видеосвязи с Егором (Иришка любила, когда папа звонил из командировок и рассказывал байки про местные достопримечательности). А совсем перед сном дочь вдруг расчувствовалась: — Спасибо, мам. — За что? — Что не давишь. Но при этом рядом. — Куда же я денусь с подводной лодки, — попыталась Даша отшутиться, потому что момент был настолько непривычно трогательный, что в горле щемило и хотелось плакать. — Однажды делась, — не поддалась на провокацию Иришка, — я до сих пор помню тот первый день в садике. Я думала, ты меня оставила и не вернешься. Я все думала, что я сделала не так. Я, наверное, плохая. Я так плакала. Пообещала себе, что буду хорошей-хорошей, никогда тебя ничем не расстраивать, чтобы ты не уходила. Понимаю, что глупость, но до сих пор, когда творю какую-нибудь фигню, думаю, что ты отвернешься. И не будешь меня любить. — Вот же дурочка. Любимая моя дурочка. Как я могу тебя не любить? Даше в этот момент показалось, что Иришка снова малыш, а вовсе не 15-летняя юная красотка, которая то и дело дерзит матери. «Только не рыдать, только не рыдать», — останавливала она себя. Чмокнула Иришку на ночь — и умчалась плакать на кухню. Это были слезы всего сразу: счастья, облегчения, какого-то освобождения, понимания, душевной теплоты и единения. В общем, прекрасные слезы. Кто знает, может, Иришка и расскажет со временем, что же происходит…
ДО 18 ЛЕТ МЫ НАХОДИМСЯ В ПОЛЕ РОДИТЕЛЕЙ. ПОСЛЕ 18 ЛЕТ МЫ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ.Те стратегии, которые работали, пока нам нужна была поддержка и защита от взрослых, перестают быть актуальными. Мы выходим на свой путь. Мы уже сами взрослые. И нужно пересматривать свои обещания, отказываясь от тех, которые мешают нам двигаться дальше.
— Ты ЧТО сделала?! — глаза у Даши были точно размером с блюдца. — Проследила, — Мария Афанасьевна пожала плечами, будто это было само собой разумеющимся. — Ты за ней проследила?! — Даша все еще не могла уяснить себе ситуацию. Она представляла себе мать в плаще, шляпе, темных очках, крадующейся вдоль стены. Это была очень смешная картинка, даже пришлось головой помотать, чтобы вытряхнуть из нее эти кадры дешевого черно-белого детектива восьмидесятых годов. — Да мне все равно надо было в магазин, ну, я и подумала: схожу в дальний, там и выбор больше… — И внезапно он ближе к Иркиной школе, ага… И по какой-то неизвестной причине ты в него пошла, сделав крюк через школьный двор, да? — Да, а что тут такого? Зато теперь мы все знаем. Я только одного не поняла, это Иркин парень или той, другой, с которой она подралась. — Она что?! — Даша не могла поверить своим ушам. Она реально ощущала себя в каком-то второсортном сериале. Подралась?! Ее Иришка?! Отличница, «комсомолка, спортсменка и просто красавица»? Как такое вообще возможно? — Ты вот мне сейчас говоришь, что наша Ира с кем-то подралась? — Ну, как подралась. Вцепились друг в друга, как кошки, их быстро растащили. — А почему они подрались? — Так я тебе говорю, а ты меня не слушаешь. Они сначала стояли говорили… — Кто? — Дочь твоя и этот рыжий, я откуда знаю, кто он? И тут он наклоняется ее поцеловать, а та уже несется, наскакивает на нашу девочку… Ух, так бы и дала ей. Но мне ж нельзя было из укрытия показываться. — Мама, какое укрытие? — Даша схватилась за голову. Это был какой-то дурной сон. Дочь дерется, мать в шпионы подалась. Она что, в параллельном мире сегодня проснулась? Когда дочь с поцарапанной скулой попыталась проскользнуть к себе в комнату незамеченной, Даша не пыталась помешать. Лишь крикнула вслед: — Если что, я в курсе событий на школьном дворе. Только не спрашивай, откуда я все знаю, это тебя убьет. И я все еще готова ничего не обсуждать, просто быть рядом, так и знай. Из-за двери что-то тоскливо всхлипнуло, но на этот раз дверь не открылась.* * *
Посиделки за чаем Даши с мамой проходили в полумраке. И говорили они почему-то шепотом. — Мам, ты мне только одно скажи: тебе как вообще это все в голову пришло? Ты фильмов насмотрелась? — Да я всегда так делала, — вдруг хохотнула Мария Афанасьевна, а Даша уставилась на нее, будто увидела впервые. Для начала — мама довольно редко смеялась, и, что странно, Даша это только сейчас поняла, а потом… Всегда так делала?! — Погоди-погоди, то есть ты хочешь сказать, что проследить за кем-то — это у тебя в порядке вещей? — Тебя послушать, так я преступник. Ты не забывай, я выросла в небольшом поселке, у нас там нравы были другие, все про всех всё знали. Или хотели знать. Мы не приучены были друг с другом разговаривать по душам, как вы сейчас. Я вам с Иркой даже завидую. А мне как было про твою жизнь узнавать? Ты же со мной не делилась. Где-то сама в окно за тобой подгляжу, как ты с Витькой своим у подъезда прощаешься. Где с мамами из класса посплетничаю. С одноклассницами твоими в магазине встречусь случайно, тоже что-нибудь спрошу. Так вот по кусочкам собирала твою жизнь. Даше стало неудобно. С одной стороны, эти признания растрогали ее. Это значит, что маме было не все равно. И ее «оставьте в покое» было не таким уж незыблемым правилом. Она только не знала, как подступиться, как поговорить, снова сблизиться. Но с другой-то стороны, это же вмешательство в чужую жизнь. Как в замочную скважину подглядывать. — Мам, ты же сама мне всегда говорила, что нельзя лезть в чужую жизнь. И тут такие откровения… — Так это не чужая жизнь. Это же твоя жизнь, а ты мой ребенок, значит, немного и моя. — То есть тебе в мою жизнь можно, а мне в твою нельзя? Ты вспомни, как ты меня гоняла, когда я хвостом за тобой ходила, когда мелкой была. Или когда влезла в ваш спор с отцом тогда, ну, ты помнишь… — Сравнила тоже! Я же мать, я же за тебя отвечаю, за ребенка за своего: взрослый за НЕ взрослого, улавливаешь? А ребенку где место во взрослой жизни? Пусть даже материнской. Моя жизнь — это моя жизнь. Я тебе это всегда говорила. И когда ты меня папой попрекала после его похождений налево, и когда советы по работе давала. Нет, это так не работает. Извини, если обидно, но уж как есть. Для тебя и для Машки я все сделала, что могла. Но и от своей жизни не отказалась. Вот так вот. В повисшей паузе Даша уловила что-то такое, с чем раньше не сталкивалась. Да, она все еще помнила все свои обиды и претензии к маме, особенно когда дело касалось их с папой отношений. Она не могла простить маме ее гордость, которая привела к разводу и лишила их с сестрой отца. Они, конечно, виделись, и выходные с папой были иногда такими счастливыми! Главное было — не задумываться, что и он тоже виноват в этом разводе. Даша внезапно как будто растеряла свою обиду и стремление во всем винить родителей. Поставила себя на место матери — и поняла: сама бы она тоже терпеть не стала. С чего бы? Взрослые люди так и поступают: принимают решения, живут свою жизнь, а не терпят безрадостное существование «ради детей», которые легко «считывают» всю эту безнадегу. В этот момент Даша вдруг увидела маму иначе. Не так, как раньше. Не как маму, а как просто женщину за 50, немного уставшую, но все еще привлекательную, ухоженную, следящую за собой. Гордую, сильную, немного ворчливую, но зато готовую действовать в любой момент. Как отдельного человека, который ничего не должен никому, кроме себя. Даша просто залюбовалась. — Удивительно иногда, как все складывается, — улыбнулась она маме, — никогда я про это так не думала. И не подумала бы, наверное, если бы не Иркина драма, и не твой шпионаж этот дикий. Но ничто не случайно, выходит. Этому надо было случиться, чтобы и мы с тобой могли поговорить.
ЕСТЬ МАМА-МАМА — ЭТО ТА ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ ПОДАРИЛА ВАМ ЖИЗНЬ. А ЕСТЬ МАМА-ЖЕНЩИНА — ЭТО ТА ПРЕКРАСНАЯ «НЕЗНАКОМКА», КОТОРАЯ ВЕРШИТ СВОЮ СУДЬБУ.
ПЕРВЫЙ ШАГ К СЧАСТЬЮ, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ КАЖДЫЙ ИЗ НАС, — НАЙТИ СВОЕ МЕСТО С МАМОЙ.А свое в данном случае — это когда мы для мамы «младенец». Сколько бы нам ни было лет, мы остаемся для родителей «младенцами», они нас такими видят всегда. Они не видят нас трехлетними, пятилетними, двадцатилетними, они всегда видят нас именно детьми. Как вы сами воспринимаете ваших детей? Какими они кажутся вам? Сколько бы вам ни было лет, вашим родителям всегда будет больше.
НАШЕ МЕСТО С РОДИТЕЛЯМИ — ЭТО ВСЕГДА «МЛАДЕНЕЦ», ДАЖЕ ЕСЛИ ИМ 90 ЛЕТ, А ВАМ 70.Ребенок не может быть умнее родителя, у него может быть только больше знаний по каким-то профессиональным вопросам. Представьте просто ситуацию, что вы рассказываете своему ребенку, что у вас муж козел, что у вас проблемы на работе, что все плохо — и тут ваш малыш двух месяцев от роду встает и идет решать ваши вопросы. Разве это не кажется вам смехотворным? Младенец ничего не решает, он просто ест и спит, он вас не слышит, он не рвется сделать все за вас. Он просто радует маму и папу своим существованием. Несмотря на все это, мы почему-то не ведем себя с родителями НЕ как младенцы, мы учим, советуем, оцениваем, осуждаем. Я могу честно вам сказать, что это у всех так. И это даже не зависит от уровня осознанности, достатка или количества пройденных тренингов. Поэтому придется приложить некоторые усилия, чтобы отказаться от такой позиции и восстановить баланс в системе. Итак, для нас на этом пути важно сделать ровно три шага: • Разделить Маму-Маму и Маму-Женщину, • Перестать жить за Маму-Женщину ее жизнь, • И стать для Мамы-Мамы ребенком. Очень важно понять, что вы в системе мамы и папы можете существовать только в роли ребенка и никак иначе. Как только вы пытаетесь — даже просто мысленно — вставать на место мамы или папы, вы автоматически нарушаете порядки систем. Вас там нет — в родительской системе. И в итоге вы мешаете и родителям, и самим себе. А как только вы занимаете свое место, то жизнь сразу налаживается. Опять же: и у вас, и у родителей! Какие результаты вы получаете, когда встаете на свое место с мамой: • родители перестают болеть; • начинают работать; • начинают жить своей жизнью: писать книги, путешествовать, отдыхать, открывать бизнесы; • уезжают жить в теплые края, в то место, куда мечтали уехать всю жизнь; • перестают пить; • перестают просить деньги, а предлагают подарки и финансовую помощь сами; • перестают жаловаться и самостоятельно решают вопросы, связанные со своей жизнью. Это те базовые вещи, которые мы все хотим, чтобы были у наших родителей. И как только мы выходим на свое место с родителями, у них это появляется. Позитивные изменения появляются и у нас, когда мы встаем на свое место с родителями. Мы тоже становимся более самостоятельными. Направляем фокус внимания на себя. Начинаем жить собственной жизнью и получать бонусы от систем. Это могут быть: • радостные новости от родителей; • комплименты от мужа; • внезапная прибавка к зарплате; • новые клиенты; • внимание противоположного пола; • хорошие оценки детей; • и многое другое.
— И что будем делать, — строго спросила Мария Афанасьевна Дашу утром, когда Иришка усвистала в школу. — В смысле, что делать? Ничего. — Как это ничего?! У тебя дочь в депрессии, дерется там со всеми, а ты ничего делать не будешь? Надо узнать, что происходит. И если надо, приструнить этого рыжего. Нечего ему жизнь нашей девочки портить! Мария Афанасьевна, как обычно, была настроена решительно. Это Дашу даже немного пугало. Она помнила, как нелегко ей давалась собственная подростковая личная жизнь. Мама не раз выставляла ее в дурном свете перед ребятами, когда хотелось сгореть от стыда и больше никогда не появляться в школе. Она вспомнила случай, когда мама буквально поставила крест на ее первой любви. История была, конечно, не идеальная. Дашин избранник метался между двумя девочками. Отличница Даша и красотка Аня — сложный выбор. А Даша смотрела на него влюбленными глазами и решительно отказывалась слушать любые доводы матери. «Нечего бегать за ним, как собачка» и прочие «где твоя гордость?» звучали для влюбленного подростка как бессмысленный набор букв. Тогда-то и случилось страшное. Ребята из класса зашли в гости к Даше вместе сделать «домашку» и немного перекусить. Все привыкли, что в обеденное время у нее обычно дома никого. Болтали, слушали музыку. Когда кончились чипсы, Дашка сама вызвалась сбегать в магазин, а вернувшись, застала дома внезапно освободившуюся пораньше маму. И Анечку, сидящую на коленях у Дашиного избранника. Лица у всех были серые от напряжения, и стало ясно, что эту скульптурную композицию удалось сохранить именно по велению Марии Афанасьевны. И именно для Дашиных глаз. — Вот и посмотри, чем твой ненаглядный занят, пока ты ему прислуживаешь, — это все, что сказала тогда мать, но и этого было достаточно. На следующий день Даша долго думала, идти ли вообще в школу. Во-первых, о своих тайных воздыханиях она предпочитала не распространяться. Ее избранник, конечно, догадывался о чувствах девушки. И другие ребята, возможно, тоже. Но вслух ничего такого не обсуждалось, а мама сдала Дашу с потрохами. Во-вторых, после маминых слов светлый образ отличницы Даши как-то померк. Она стала выглядеть действительно побитой собачонкой. Да и атмосфера в доме накалилась — гостей уже не пригласишь. Важной фигурой с пустой квартирой не побудешь. С другой стороны, не отсиживаться же дома, получая прогулы, когда на следующий год поступать, просто потому, что тебя переполняют эмоции. Тут Даша была прагматиком и не могла себе такого позволить. — Мать права, — с ходу сообщила она подругам в школе, — что-то я совсем заигралась в неразделенную любовь, толку никакого, а от действительно важных вещей отвлекает. Так ей удалось выйти из положения с честью, но обиду на мать Даша затаила надолго. Буквально до сегодняшнего дня. — Ты мне предлагаешь Иркину любовь на корню срезать, как ты мою тогда в школе, да? Это у тебя называется «что-то делать»? Поставить подростка в дурацкое положение? Мария Афанасьевна затихла на секунду, а потом вдруг на удивление не боевым, непривычно мягким голосом призналась: — Помню, про что ты говоришь. Знаю, что обиделась ты тогда круто. Но я не жалею, нет. Он тебя не стоил. А видеть свою девочку грустной и слабой мне было больно. Вот и для Ирки я такого не хочу. А ты делай, как знаешь. «Как знаешь»… Даша много раз после той ситуации давала себе обещания, что, если будет у нее дочь, она так никогда не поступит с ней. И теперь точно знала, что никаких публичных высказываний, а уж тем более унижений не допустит. И все же из-за маминых слов увидела ту давнишнюю ситуацию в новом свете. Ей показалось, что тот момент был точкой на перепутье. И в одну сторону из этой точки отправилась слабая Даша, которая так и бегала хвостиком за своим принцем, не считалась с собой и своей ценностью. А в другую сторону пошла сильная Даша, которая услышала мамины слова, осознала, что себя надо уважать. Да, обида была, и с этой обидой Даша жила слишком долго, но теперь она хотя бы понимала, что именно и зачем тогда сделала Мария Афанасьевна.
КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА МНЕ КТО-ТО НА ЧТО-ТО ЖАЛУЕТСЯ, Я СПРАШИВАЮ: А ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ/СДЕЛАЛА? ЗАЧЕМ ТЫ ПРИЗВАЛ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА ИЛИ ЭТУ СИТУАЦИЮ В СВОЮ ЖИЗНЬ?Представьте себе, что еще до своего появления на свет, вы сидели на розовом облачке, болтая ножками, и думали: каким или какой я хочу быть? Что хочу в жизни сделать? Чего добиться? Допустим, вы находили ответы. И снова спрашивали себя: как я смогу таким/такой стать? Кто мне в этом поможет? И вы договаривались с сидящими рядом, что они поучаствуют в вашей жизни и сделают все необходимое, чтобы вы стали тем, кем хотите. Все эти люди — люди-ангелы, которые теперь и встречаются на вашем пути. И мама — один из самых главных людей-ангелов в вашем мире, в вашей системе жизни.
ВСЕ, ЧТО КОГДА-ЛИБО ДЕЛАЛА МАМА, ПРИВЕЛО ВАС В ТУ ТОЧКУ, ГДЕ ВЫ ЕСТЬ СЕЙЧАС. ВСЕ, ЧТО ВЫ УМЕЕТЕ, ЗНАЕТЕ, МОЖЕТЕ, — ВСЕМУ ВАС НАУЧИЛА МАМА.Каждый раз, думая: «Зачем мама так со мной поступала», — одергивайте себя и задавайте другой вопрос. Зачем вы попросили вашу маму так поступать? Зачем просили ее вас наказывать? Зачем просили с вас так много требовать? Зачем попросили вас обидеть или даже бросить? Да, звучит странно, но я объясню.
ЗАЧЕМ ВЫ ПОПРОСИЛИ МАМУ ЭТО СДЕЛАТЬ?Эта фраза переворачивает сознание полностью. Когда вы осознаете, что это на самом деле вы всех своих людей-ангелов попросили поступать так, а не иначе. И маму тоже. Поначалу идет первое сопротивление. Нет-нет, что вы такое говорите, мы не могли, как ребенок может попросить маму отдать его кому-то или обидеть так, что долгие годы невозможно простить? Это нормальная попытка мозга вновь избежать ответственности за свою жизнь. Но будет гораздо разумнее эту ответственность принять. В какой-то момент вы поймете, что даже из самых ужасных ситуаций мы делаем важные для жизни выводы. Мы сами творим свою жизнь и судьбу.
Она определенно что-то задумала, я свою мать знаю, — Даша сидела в кафе с подругами и обсуждала ситуацию с дочкой и ее предприимчивой бабушкой. — Я все это уже проходила, а теперь, кажется, Иришке тоже перепадет кусок наших традиционных семейных страстей. Вы слышали? Она за ней даже следила! Даша собрала экстренный совет подруг, чтобы понять, как унять шпионский пыл Марии Афанасьевны и что делать с влюбившимся по уши подростком. С Лерой Даша дружила со школы, со Светой — со студенческих времен, а Аня была ее правой рукой в ателье. И если Лера достаточно хорошо знала жесткий характер Марии Афанасьевны, то Свету и Аню надо было просвещать. И Даша поведала им историю с первой влюбленностью, а заодно еще парочку-другую. Мама часто позволяла себе решительное, порой даже жестокое поведение по отношению к дочери. Слово матери — закон. В их семье так было всегда, да Даша и не особо спорила. В целом у них были хорошие отношения. И все же иногда девушке казалось, что мама перегибает палку. Особенно наболело с выпускным. Все жили предвкушением вечера, планировали наряды, прогулку по ночному центру. Даша мечтала оторваться так, как никогда себе не позволяла. Танцевать, пить шампанское, а если повезет, то и целоваться на рассвете где-нибудь на смотровой площадке с видом на город. Но мечтам не суждено было сбыться. Мама вызвалась быть дежурной на выпускном от родительского комитета. Красивая картинка разбилась вдребезги. Реальность была благопристойна и сурова. Пока одноклассники вовсю веселились, Даша вынуждена была выполнять мелкие поручения мамы, которые она придумывала на ходу одно за другим. Собрать со столов, помочь учительнице географии замыть пятно на блузке, отыскать в туалете рыдающую из-за парня девочку из параллельного класса. Даше казалось, что она работает в школе, а не выпускается из нее. Зависть заполняла всю душу: как же так? Ребята пляшут, горланят песни, обнимаются с учителями, которые до этого вечера казались такими суровыми, делают дурацкие селфи. А она — как будто из другой вселенной. Вот так просто: мама пришла на выпускной и разделила ее со всем миром… А еще злость и непонимание. За что это все с ней происходит? Почему мать так поступает? Почему хочет испортить ей жизнь? Ведь есть же у других детей нормальные родители, которые не лезут, не контролируют, не мешают… — Честно, девчонки, я в тот момент даже подумала: было бы проще, если бы у меня не было мамы. Так прям и подумала. Представляешь, Лер, я тогда тебе завидовала, что у тебя мама так рано умерла, что ты сама себе хозяйка, никто на тебя не давит… — Ты с ума сошла? Ты что такое вообще несешь? — Лера так разозлилась, что даже не повысила тон, а просто зашипела. — Знаю, знаю, прости, — начала оправдываться Даша, — я помню, я же была рядом, когда ты переживала свое горе. Я знаю, как тебе было больно, но что я сделаю? Такие вот тупые подростковые мысли… — Никогда больше так не говори, слышишь? Потому что эта боль — она никуда не уходит. Ты представить себе не можешь, как это — остаться без мамы в 15 лет. Никакая эта хваленая свобода не нужна, никакое отсутствие контроля. Только чтобы мама была жива. Чтобы мама — просто была. И все. И Лера разрыдалась. Подруги пытались ее утешить, но она все говорила и говорила, как будто ее прорвало, как будто на свет выплескивалось все, что накипело за долгие годы. Лера говорила о том, как отказ верить в произошедшее сменился гневом, ненавистью ко всему миру. Как постоянно в голове вертелось: за что, за что, за что? Как потом накатила чудовищная депрессия — и невозможно было заставить себя сделать хоть что-то. Как, постепенно возвращаясь к быту, к незатейливым жизненным событиям, она все равно не могла простить маму за то, что та ее бросила. — Понимаете? Я обижалась на нее, что она умерла! Винила ее в том, что бросила. — А моя бы лучше бросила, — фраза заставила всех замереть с открытыми ртами. Это сказала Света, и теперь уже Лера накинулась на нее: — Что ты такое несешь?! Что такое должна сделать мама, чтобы такое говорить?! — Тебе не понять. Ты переживала горе потери хорошей, любящей мамы. А моя мать пила. И Света рассказала, как прошла ее жизнь в деревенском доме в пригороде, откуда ей удалось вырваться, только поступив в институт. Папа бросил маму Светы, когда та еще была беременная, поэтому своего отца Светлана никогда не знала. — Оно и к лучшему, мать всегда рассказывала, что он был алкашом. Себя она алкоголиком не считала, поэтому мне даже сложно представить, чтобы было бы, если бы они жили и пили вместе! Сначала мама была относительно в порядке. С банальных пьянок она часто возвращалась веселая и бесшабашная, и маленькой Свете это даже нравилось: мама могла внезапно купить что-то вкусненькое или начать с ней танцевать. Но все равно в таком состоянии она была непредсказуемая. Настроение могло поменяться в любую минуту. Она могла зарыдать или стать злющей, как мегера. И постепенно даже светлые моменты стали нервировать Свету, ведь она боялась той, другой мамы, в которую веселая пьяненькая женщина могла в любой момент превратиться. С годами становилось только хуже. Веселья уже не было. Мать напивалась стремительно и мрачно. И готова была прицепиться к любой мелочи. Уроки были пыткой: мать начинала раздражаться и орать из-за любой ошибки. В ушах звенело, невозможно было сосредоточиться, в итоге Света еще больше скатывалась по оценкам — и ничего не помогало. А потом пришел период драк… Света закрыла лицо руками — и у нее затряслись плечи. Она плакала беззвучно. Привычка почти всех детей в семьях алкоголиков. Они даже плакать боятся вслух, чтобы еще больше не бесить своих родителей, которые могут разъяриться в любой момент. И да, как только Света достигла переходного возраста, мать стала распускать руки. — Я не понимала, чем заслужила такое обращение? Она все чаще водила в дом незнакомых мужиков, а потом с пьяных глаз кидалась на меня с обвинениями. Кричала, что я шлюха, что вся в отца. Теперь я понимаю, что так она переживала мое взросление, но тогда это было страшно. Она уже не просто замахивалась, когда ей что-то не нравилось. Пощечины и синяки стали для меня привычным делом. А однажды она даже пыталась выцарапать мне глаза. Света вновь спрятала лицо в ладони, а вместо нее заговорила Аня: — Моя мама тяжело болеет. После инсульта у нее отнялась левая часть тела, рука совсем не работает, нога ослабла, ходит плохо, большую часть времени мама лежит. И так уже два года… — Прости, я не знала, — Даша была не готова к такому повороту. — Конечно, не знала. Я никому не говорю. Мне не нужно, чтобы меня жалели. Или маму. То, что мы проходим с ней, это наше дело. Я бы даже сказала, наше таинство. Я сначала тоже слала проклятия небесам. Усомнилась в Боге, а я человек верующий. Тоже себя спрашивала: за что, за что? Вы заметили, у нас это общее, хотя истории у всех разные? Подруги переглянулись, ведь Аня была права. — Ты это к чему? — Вы меня простите, если я сейчас что-то не то скажу, но мне кажется, вы до сих пор там, в своих обидах. Вот ты, Лера, ты простила маму за то, что она умерла? — Не знаю, не уверена… — Давай я тогда спрошу по-другому. У тебя есть ощущение, что твоя боль все еще в тебе? Что все эти годы ты живешь с этим — и не можешь отпустить мамину смерть. Она для тебя, как фундамент — уже привычна, в ней ты берешь основу для своего страдания, каких-то оправданий. Но при этом внутри чувствуешь в себе такую дыру, такую пустоту… Как будто без мамы у тебя просто нет какой-то важной половины? Вместо ответа Лера снова разрыдалась. — А ты, Света, простила мать? — Я? Простила? Ну, уже нет! У меня из-за нее не было ни детства, ни юности. Сбежать от нее — было лучшим моим решением. Я столько-го добилась, когда выбралась из ее дома! Я все сделала правильно, и правильно, что не общаюсь с ней. Зачем она мне нужна? — Ты права. Ты действительно приняла лучшее в своей жизни решение и многого добилась. Но пустота в сердце гложет и тебя, я права? Ни с кем не складываются отношения, злишься сама на себя, потом винишь во всем трудное прошлое, и так по кругу каждый раз. Так ведь? Света кивнула Ане, и та продолжила: — Девочки, я не знаю, как это объяснить. Вы только не подумайте, что я сумасшедшая, но мне кажется, что наши мамы очень здорово придумали, что так с нами обошлись. Стойте-стойте, не перебивайте. Я расскажу про себя, про нас с мамой. Потому что мне кажется, что именно ее болезнь не только нас сблизила, но и сделала меня лучше, сильнее. И Аня рассказала, какой страх ее обуял, когда позвонили из реанимации и сказали, что у мамы инсульт. Она и не думала, что так зависит от матери и от новостей, что с той все хорошо. Казалось бы, не так часто они и общались, каждый день не созванивались, вели размеренные параллельные жизни. И многие считали, что это и есть идеальные отношения мамы и дочки. На смену страху пришла злость: немощную маму выписали — и оказалось, что в быту она, как младенец. Анна тогда еще подумала: только этого мне не хватало, очередной ребенок на руках. И действительно, мама стала вести себя просто ужасно: капризничать, устраивать истерики, требовать круглосуточного ухода. Но чем больше Аня вкладывалась, чем больше отдавала, тем больше мама впадала в младенчество. Аннушка выбивалась из сил, усталость стала фоном ее жизни, энергия утекала — и девушке казалось, что она это чувствует физически. Она злилась на мать, которую винила в том, что та будто высасывает из нее жизнь. Она злилась на себя: на свой эгоизм, на неумение принять болезнь близкого человека, вести себя достойно и благородно перед лицом трудностей. Темный период жизни, как ей представлялось, уже не сменится светлым… Интернет все расставил по своим местам. Познакомившись в специализированном сообществе с девушками, у которых мамы были с тем же диагнозом, Анна узнала удивительное: оказывается, в таком состоянии человек вполне может быть достаточно бодр, в хорошем расположении духа, может делать определенные упражнения и даже со временем самостоятельно себя обслуживать. Кое-кто даже вставал на ноги и полностью восстанавливался. Аня задумалась: почему так? Почему кто-то справляется, а кто-то нет? Она стала аккуратно спрашивать у новых знакомых в сообществе. И ответы многих удивляли, еще и потому что были похожи. Наши мамы сильные, писали незнакомые девушки со схожими проблемами. Мы даже не представляем, насколько много они могут. Мы душим их жизненные силы своей заботой, а надо осознать, по-настоящему осознать ситуацию — и дать родителям право на их выбор, на их судьбу. Пока они живы — это их жизнь. Мы им не мамы и не папы, мы их дети. — Это было сложно понять, очень сложно. Как не заботиться, если человек не может сам за собой ухаживать? Как быть ребенком, когда надо во всем помогать? Аня думала, вот оно: раньше мама повсюду за ней ходила, оберегала, а теперь ее очередь. Будет отдавать долг. Но чем больше она старалась, тем хуже становилось. В какой-то момент она психанула и в сердцах бросила что-то про то, что пусть тогда сама все делает, если ей все не нравится. И сбежала выпускать пар на кухню. Вот тогда это и случилось: мама вдруг как-то притихла, успокоилась и впервые за долгое время после выписки сама поднялась и дошла до кухни. — Когда я увидела ее в дверях, я просто засмотрелась. Я увидела там, внутри, за болезнью, очень гордую и самостоятельную женщину. Я как будто через волшебную призму рассмотрела в ней прежнюю маму, любимую, бойкую, рукастую. Она была там, все та же, все такая же! И глядя на нее, я и сама снова стала просто ее дочкой. Не лечащим врачом, не сиделкой, не заботливой мамой, а маленькой девочкой, которая смотрит на маму снизу вверх и любуется. И так сразу хорошо стало, как будто та дыра в сердце зарубцевалась. Я вернула свою маму, я сама вернулась к себе. Наши мамы — великие, девочки. Я вам точно говорю. Великие! — Это очень хорошая история, Ань, очень, — прервала звенящую тишину после рассказа Света, — но ты уж прости, в матери-алкоголичке я ничего великого не вижу. — В мертвой маме тоже сомнительное величие, — поддакнула Лера. — Вы ошибаетесь! Вы очень ошибаетесь! Вы только посмотрите на себя — какими вы выросли! Вы независимые, вы успешные, вы смелые. Каждая из вас успела за свои годы столько, сколько не успевают и многие люди за всю жизнь. А теперь спросите себя, были бы вы такими, если бы не ваши мамы? Если бы не мамина болезнь, я бы никогда не узнала, какая я любящая и заботливая, какая я сильная на самом-то деле. Даша, ну ты меня хотя бы понимаешь? — Мне кажется, да, — с удивлением для самой себя прошептала Дарья, — ведь и я тоже стала мудрее и свободнее после всех маминых выходок. Как странно… Контроль вылился в свободу. Ярость в мудрость. У меня появился стержень и житейская стойкость. Я… Я стала тем, кто я есть, благодаря тем ее поступкам, которые меня так бесили. Тот чертов выпускной научил меня ответственности и умению всегда владеть собой. Тот случай с парнем — не бегать ни за кем, как собачонка, ценить себя. И так жалко и так стыдно, что мне потребовалось столько лет, чтобы все это понять! Мама, мамочка, ты все-все сделала правильно, спасибо тебе! И Даша заплакала — счастливыми, светлыми слезами. Она обнимала подружек и спрашивала их: — Ну, подумайте, у вас ведь тоже так же, ведь так? Признавайтесь? — Я так рано научилась ни от кого не зависеть, что жалела себя — такую бедную одну-одинешеньку, а оказалось, что это — моя сила, — сквозь слезы произнесла Лера, — и я бы никак не получила ее, если бы не смерть мамы. Я только сейчас это понимаю. Она не бросала меня, она дала мне преимущество. Она даже в этом позаботилась обо мне. Мама всегда любит. Она всегда во мне, и как я этого раньше не понимала? И да, я понимаю, что ты сказала про закрывающуюся дыру, Аня, я это чувствую прямо сейчас. Я вернула себе маму в сердце. Мамочка, спасибо тебе за все, даже за смерть! — А я не могу понять, это я за компанию с вами реву, или правда поняла, о чем вы, — все еще пыталась сдерживаться Света, — все это так странно! Сейчас и мне кажется, что моя пьющая мать все делала не зря. Я научилась понимать людей и предугадывать их поведение, я улавливаю малейшие нюансы настроений, я могу найти язык с представителями любых профессий и статусов, я бесстрашная до безбашенности, я самостоятельная, я гибкая. И это, блин, реально из-за нее. Но как же странно. Правда, что ли, больше не надо страдать? Винить всех вокруг? А можно просто полюбить себя и залатать эту пустоту? Мама, мамочка… Девушки еще долго сидели, обнявшись, роняя слезы и удивляясь тому чуду, которое так внезапно открылось для каждой из них…
В СИТУАЦИЯХ С ЗАВИСИМОСТЯМИ РОДИТЕЛЕЙ ВАЖНО УВИДЕТЬ ЦЕННОСТЬ СВОЕГО ОПЫТА ЗА СТЕНОЙ НЕГАТИВА!Мы уже говорили о том, что все в жизни имеет свое объяснение. На «розовом облачке» мы зачем-то договариваемся с ними о том, как именно они будут воспитывать в нас то, что взращивают в человеке самые сложные жизненные ситуации, требующие сил для их преодоления. В самые мрачные дни всегда важно помнить: • Если мы живы здесь и сейчас, значит, наши родители все сделали правильно! Конечно, непросто признать, что кричать на детей или даже давать оплеуху — это «правильно». Вся наша мораль протестует после этого. Мы хватаемся за социальные установки, что «хорошо», а что «плохо», но в Мире Систем нет таких понятий. Есть лишь понятия роли и ее «должностной инструкции» (описание функционала этой роли). Какой бы ни была мама, как бы себя ни вела, она уже сделала все, что должна была — она дала жизнь и она любит. Даже кричащая, даже проблемная — любит и будет любить. И выражает эту любовь она так, как вы когда-то договорились «на облачке»: по-своему воспитывая нас через все эти сложности, недопонимания, конфликты. • Фокус внимания должен быть на себе в настоящем! В Мире Систем оценка происходит не через стереотипы «хорошо» и «плохо», а через оценку вклада каждой ситуации в вашу жизнь. И вклад этот, какие бы негативные эмоции мы ни испытывали тогда, в прошлом, всегда имеет и свое положительное влияние. Его надо отыскать и зафиксировать, чтобы выйти из ситуации и двигаться дальше. Это и есть оценка опыта, оценка вклада, переход из минуса в плюс, о котором мы поговорим чуть позже. Сейчас же нам важно понять, что только такая оценка позволяет нам сместить фокус с себя в детстве на себя во взрослом состоянии. На себя сегодняшнего. Это очень важно! Пока мы остаемся в прошлых обидах на родителей, в неприятии, в оторванности от них, мы не можем на 100 % быть собой (мы ведь наполовину мама и наполовину папа). И как следствие, не можем на 100 % выполнять свои роли в собственных системах — «Я и партнер», «Я и дети», «Я и бизнес». Соответственно, и бонусов от них мы не получаем.
«СПАСАЯ» НАШИХ РОДИТЕЛЕЙ ОТ БОЛЕЗНИ, ОГЛУШАЯ ИХ ИЗБЫТОЧНОЙ ЗАБОТОЙ, СТАНОВЯСЬ ДЛЯ НИХ «РОДНОЙ МАТЕРЬЮ», МЫ НАРУШАЕМ ПОРЯДКИ СИСТЕМ! ДЕТИ НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ «РОДИТЕЛЯМИ» СВОИМ РОДИТЕЛЯМ!
КАК БЫ НИ БОЛЕЛИ ВАШИ РОДИТЕЛИ, КАКИМИ БЫ ОНИ НИ КАЗАЛИСЬ ВАМ БЕСПОМОЩНЫМИ, В МИРЕ СИСТЕМ ОНИ НАД ВАМИ, ЭТО НЕЗЫБЛЕМОЕ ПРАВИЛО.Стоит его нарушить и встать на позицию «сверху» по отношению к болеющей маме или недомогающему папе — и они действительно становятся детьми, только и делающими, что ноющими и требующими: дай, дай, дай! Пожалуй, это самая сложная задача — увидеть в теряющем силы родителе прежнюю всемогущую маму или всемогущего папу (вы вспомните: ведь именно так вы воспринимали их в детстве, у вас не было ни малейшего сомнения, что они способны абсолютно на все!). Но в этом и есть ключ! Они все еще такие: дающие жизнь, способные на все, сильные и самостоятельные. Любящие и умеющие позаботиться о вас из любого своего состояния. Вы вспомните, вспомните: вы приходите к ним в больницу, а они оставили вам или внукам с полдника печенье, потому что хотят побаловать своих любимых сладеньким. Им не нужны вы в роли контролирующего органа, опеки, медперсонала или кого угодно еще. Им нужны их дети и внуки. Им нужно знать, что именно они заботятся о вас, а не наоборот.
ВИДЕТЬ СИЛУ РОДИТЕЛЕЙ — ВАША ПРЯМАЯ ОБЯЗАННОСТЬ КАК РЕБЕНКА В СИСТЕМЕ!
НАШ ТРАУР КАК БУДТО БЫ ВЫВОДИТ НАС ЗА ПРЕДЕЛЫ ЖИЗНИ: МЫ МЫСЛЕННО ТАМ, С НИМИ, ЗА ГРАНИЦЕЙ БЫТИЯ. МЫ В «ПОЛЕ МЕРТВЫХ». ТАМ, ГДЕ НЕТ НИ ЖИЗНИ (ВЕДЬ ЖИЗНЬ — ТОЛЬКО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС), НЕТ НИ СИСТЕМ, НИ ИХ БОНУСОВ.Именно поэтому так важно научиться оценивать вклад смерти в жизнь. Учиться видеть это страшное событие с точки зрения Мира Систем. И выходить из замкнутого круга. На моих марафонах и образовательных проектах мы делаем специальные упражнения, которые ведут нас к маме и папе, которые помогают отбрасывать несущественные установки, чтобы дойти до сути. И если не получается сразу, то делаем эти упражнения еще раз, и еще раз, и еще раз, пока не приходит истинное осознание через сердце. Так мы учимся абсолютно все обращать из минуса в плюс.
РАБОТАТЬ С ИСТОРИЯМИ ИЗ ПРОШЛОГО НЕТ СМЫСЛА, ПОТОМУ ЧТО ИХ НЕ ИЗМЕНИТЬ. НО МЫ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ СЕБЯ И НАШЕ К НИМ ОТНОШЕНИЕ. МЫ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ НУЖНЫЕ ВЫВОДЫ И УПРАВЛЯТЬ СВОИМ НАСТОЯЩИМ И БУДУЩИМ!Все, что нужно, — это понимать, что мы не можем ничего изменить, все прошлое осталось в прошлом, но мы можем изменить свое мышление, можем оценить вклад произошедшего в нашу жизнь и сформировать новый навык — быть успешными и счастливыми благодаря тем историям, которые для нас создала, например, мама. Каждый из нас в состоянии сместить фокус внимания из «поля страданий» (где мы видим лишь плохое) в «поле радости» (где мы даже в самой печальной ситуации умеем находить плюсы).
ТУТ ВАЖНО ПОНЯТЬ, ЧТО НА САМОМ-ТО ДЕЛЕ ВСЕ — АБСОЛЮТНО ВСЕ, ЧТО ВЫ ИМЕЕТЕ НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ, — ПРОИЗОШЛО В ВАШЕЙ ЖИЗНИ ЗА СЧЕТ ТОГО, ЧТО БЫЛО В ПРОШЛОМ.
ВСЕГДА ЕСТЬ ДВА РЕШЕНИЯ, ДВА ИСХОДА, ДВА ВЫВОДА, КОТОРЫЕ ВЫ МОЖЕТЕ СДЕЛАТЬ ИЗ СИТУАЦИИ: МИНУС И ПЛЮС. И ТОЛЬКО ВАМ РЕШАТЬ, В КАКУЮ СТОРОНУ ВЫ ХОТИТЕ ДВИГАТЬСЯ.Если вернуться к примеру с детским домом, чему эта история могла научить? Если идем в минус: не прощать родных, вообще никого не прощать, считать себя обделенным, верить, что все вокруг вам что-то должны. А если идем в плюс: увидеть, что мама сделала все возможное, чтобы вы не голодали, не жили на улице, не болели. Понять, что в детском доме вы научились быть стойкими, самостоятельными, готовыми к любым испытаниям. Но самое главное — вы живы и двигаетесь вперед. А мы помним, что есть только одно мерило того, что было правильно, а что нет: если вы живы — все так, как и было нужно! То же самое в примере с Дашей, которая много лет прожила в обиде на мать, в стремлении доказать ей, что она не «собачонка». Минусом стало настороженное отношение к юношам и романтическим историям, опаска в отношении мамы (какую еще «свинью» та может подложить). Но были и плюсы: на свет родилась сильная Даша, умеющая себя ценить и выбирать тот путь, который для нее важен и нужен для собственного развития, а не жизни в чьей-то тени (пусть даже ты и влюблен по уши).
ТАКУЮ ПЕРЕОЦЕНКУ СОБЫТИЙ, ВЫХОД ИЗ МИНУСА В ПЛЮС, ОСОЗНАНИЕ ЦЕННОСТИ СИТУАЦИЙ ДЛЯ ЖИЗНИ Я НАЗЫВАЮ МЕТОДИКОЙ «ПЕРЕВЕРТЫШИ ПО-ПАВЛОВСКИ».Такие перевертыши позволяют каждому создать фундамент своего счастья. Найти негативное влияние ситуации и увидеть, как оно отражается на жизни. И найти, как положительно эта же история на нас повлияла. Найти позитивные изменения, в первую очередь, в себе. Отметить их, признать их — и двигаться дальше, вооружившись новыми знаниями.
Так, девчонки, она сейчас придет, она реально ничего не знает, так что слушаем ключ в замке — и как только дверь открывается, кричим: «Сюрприз!» Даша инструктировала одноклассниц дочери. Они хихикали, пихались, пытались делать селфи в смешных колпачках, хотя в темноте выходило размыто и откровенно плохо. Ключ зашуршал в скважине… Сюрприз!!! Иришка аж испугалась и ринулась обратно в подъезд. Подруги с хохотом затащили ее обратно в дом. Девушка непонимающе смотрела то на девчонок, то на мать. — А что вообще происходит? День рождения у меня только через полгода, если вдруг кто забыл… — У тебя именины, — объяснила внезапную вечеринку Даша, — потусим, поедим, посплетничаем. Ира с сомнением посмотрела на мать, и Даша поняла, что ее смышленый ребенок запросто разгадает план, если сильно давить, поэтому действовать надо постепенно. — Так, я на кухне, с меня домашние наггетсы и фри, а вы пока сами там придумайте что-нибудь. На кухне легче не стало, там поджидала Мария Афанасьевна с подготовленной партией упреков: — «Потусим», тоже мне, подружка. Выглядит нелепо, как будто молодишься. Но Даша к этому повороту событий была готова: — А ты себя вспомни, когда папа ушел. Вспомни-вспомни. «Девчонки, а пойдемте в кино», «Девчонки, а поехали все вместе на море». Мария Афанасьевна нахохлилась, как воробей в январе, и засопела. Действительно, был такой период. Когда папа только-только ушел, им было очень обидно за маму. Они старались ее поддерживать во всех начинаниях. Поначалу приходилось вытаскивать ее из дома чуть ли не силой, но потом Мария Афанасьевна и сама «втянулась». Начала предлагать развлечения, устраивала «девичники», куда приглашала и дочерей, и подруг. Было немного странновато, как сейчас вспоминала Даша, но тогда они с Машей считали это своего рода работой. На тот момент Ирке не было еще трех, поэтому Даше было сложно выдерживать такой график, и она постепенно вернулась к своей жизни — с мужем и дочкой. Со своими бытовыми заботами и делами. А вот Маша взвалила на себя маму на все 200 %. Она к ней попросту переехала. Теперь они не только вместе отдыхали, но и жили вместе: делили быт, ссорились из-за пульта от телевизора. И Даша вдруг начала замечать, что то одна, то другая жалуется ей на жизнь. Это подковерная игра и ссоры все чаще стали напоминать дни, когда расходились папа и мама. Даша не могла в это поверить, но теперь Мария Афанасьевна вела себя так же с Машей. Ощущение дежавю не покидало, и она срочно настояла, чтобы сестра съехала от мамы. Мария Афанасьевна тут же осунулась, начала болеть. Девочки ездили к ней по очереди, стараясь не обделять маму заботой. Они выполняли все ее прихоти, обустраивали дом, пытались вернуть ее к жизни повторами ее же «девичников». Но только еще больше уставали, злились на мамины капризы и устраивали мозговые штурмы, что с этим со всем делать. Проблема разрешилась сама собой: когда у Даши с Егором был завал на работе, а Иришка заболела, не было никакого выхода — только просить маму посидеть с внучкой. Внезапно у Марии Афанасьевны обнаружилось недюжинное здоровье, она бодро примчала в гости — и мастерски выполнила все, что от нее требовалось. Она даже почти не цеплялась к Даше по поводу хозяйства и вообще производила впечатление цветущей розы. Сестры тогда очень удивились, но приняли к сведению, и периодически «реанимировали» скучающую и вновь начинающую болеть маму какими-нибудь неотложными заданиями. Во время этих заданий Мария Афанасьевна всегда возвращалась в форму и демонстрировала свой боевой настрой, который девочки помнили с детства. Вот и в этот рад Даша воспользовалась командировкой Егора, чтобы призвать маму «на помощь» (а тут еще так удачно подвернулась любовная драма внучки). — Да ладно, мам, я шучу, — Даша решила понизить градус дискуссии. — Шутит она. Ты правда думаешь, что они вот так запросто примут тебя в свою тусовку и все разболтают? — Не знаю. В любом случае, праздник ребенку не помешает. Когда наггетсы были готовы, Даша ворвалась в комнату к девчонкам: — О чем разговор? О мальчишках, небось? — Мама, прекрати, ты меня позоришь, — Ира выглядела не такой уж и опозоренной, особенно на фоне шикарного блюда, как из ресторана. — Я и не позорю, просто хотела узнать, чем нынче молодежь живет. Я вот тут недавно посмотрела… Ир, мы что с тобой такое смотрели, фильм какой-то новый, как его там? — Мааааам, ну, хватит, — дальше дочка уже шипела Даше на ухо, — мне неудобно, ты странно себя ведешь, — но с мамой ей не повезло, она совершенно не хотела униматься: — Я тоже, знаете ли, пока не в нафталине. Что вы слушаете? Какие дела в классе? Расскажите, интересно же, кто в кого влюблен? Кто нынче в моде у девочек? Блондины, брюнеты, рыжие? Когда девчонки прыснули от смеха, а Даша увидела расширяющиеся глаза дочери, она поняла, что сболтнула лишнего. И зря вообще затеяла всю эту историю. Дочка выбежала из комнаты, как когда-то она сама — от своей мамы. Подруги накинулись на наггетсы. Но вечеринка была напрочь испорчена.* * *
— Ириш, прости, это было глупо. — Это было ОЧЕНЬ глупо, я чувствую себя идиоткой, причем не из-за себя. Ты в курсе про «испанский стыд»? Добро пожаловать в мой мир. Даша и сама не знала, как так получилось, что она каким-то окольным путем, не нарушая данного себе же обещания, все-таки повторила ту их давнюю историю с мамой. Да, все было по-другому, но Даша боялась, что дочь тоже затаит обиду, как она когда-то… — Знаешь, хочу рассказать тебе одну историю. Я тогда была как раз в твоем возрасте… И Даша честно пересказала дочке, что пережила в тот злополучный день, когда мама встала на пути у ее любви, а потом про выпускной, а потом еще пару историй… — Ого, а вот это жесть, — неожиданно сочувственно выдала Иришка, — все познается в сравнении. Ты хотя бы просто вела себя по-дурацки. — Я же уже извинилась. Мне просто хотелось подружиться! — Мам, ну, как ты себе это представляешь? Давай еще по клубам с тобой будем вместе ходить, мальчиков «клеить»… Бред какой-то. Ты можешь быть просто мамой? У тебя ведь хорошо получается, пока ты не начинаешь что-то придумывать.
Сидя на кухне после фиаско с вечеринкой для дочки, Даша размышляла, почему люди так странно себя иногда ведут. Ну, ладно она сама: ее задачей было выведать сердечные тайны Иришки. Глупость, конечно, стыд и позор. Даша сама отлично теперь понимала смущение дочки, но это была скорее дурацкая оплошность. Из тех, что потом становятся семейными анекдотами и регулярно пересказываются во всех красках на застольях. Родители иногда вытворяют такие ребяческие вещи! Но часто эти чудачества в один прекрасный момент перестают быть веселыми. Даша снова вспомнила, как в момент развода родителей они с Машей превратились в маминых «подруг». И ведь это казалось вполне логичной помощью на тот момент. Мама веселилась, отвлекалась от мрачных мыслей, но им самим — Даше и Маше — становилось почему-то все хуже и хуже.
Самое удивительное — она видела подобные примеры повсюду! Взять хотя бы Егора. У него были те же игры, когда развелись родители. Он стал для мамы не просто правой рукой, он практически заменил ей папу. Возил ее в отпуск, ходил с ней в театр, закупал продукты в выходные, даже ночевал периодически не дома с женой, а с мамой, когда у той совсем портилось настроение. Если мама заболевала, из «боевого друга» Егор превращался в заботливую мать, не спящую над кроваткой младенца. Он буквально кормил маму с ложечки, принимал за нее все решения, не позволял общаться с врачами, перенапрягаться, самой следить за домом, за собой. Это были самые сложные периоды, мама Егора болела всегда тревожно, конфликтно, капризно. Сын на глазах сдавал, чуть ли сам не начинал болеть от усталости. Но ровно в тот момент, когда ему становилось не очень хорошо, мама все-таки оживала, обретала более здоровый румянец. И все возвращалось на круги своя. Изредка в такие светлые периоды у мамы Егора появлялись новые знакомцы и даже кавалеры. Тогда Егор начинал злиться и противно морщить нос, как будто ему предлагают съесть личинку. Даша даже смеялась, хоть на самом деле ей было и невесело, что он так остро реагирует, да и что вообще надо делить мужа с мамой. Шутила: — Ты у нее всех ухажеров отобьешь. Защищаешь ее, как дракон принцессу. Это у тебя Эдипов комплекс или ты рыцарь на белом коне? И почему, кстати, для мамы, а не для меня? Юмор — все-таки великая вещь. Он здорово помогает справляться со сложностями в отношениях. Ведь подчас Даша начинала действительно злиться на Егора за постоянные отлучки, за отсутствие внимания, за какие-то искаженные отношения во всей этой истории после развода. Теперь она понимала, что это вполне естественно, ведь, по сути, Егор «работал» мужчиной рядом с мамой, отлынивая от своих обязанностей в их доме. Как тут быть порядку и спокойствию? Конечно, копились и обиды, и недопонимание. В какой-то момент даже секс пропал, а сам Егор стал напоминать отца, все больше повторял его фразы, привычки. Даже стиль жизни немного поменялся: всегда весьма корректный с женщинами, Егор вдруг стал позволять себе фривольные фразочки. — А ты сам-то замечаешь, как повторяешь отца? — спросила как-то Даша спокойно, устало и честно. Егор помрачнел и буркнул: — Недавно поймал себя на этой же мысли. И мысль эта его явно не грела. Все, что он не признавал в отце. Все, что его оскорбляло и раздражало в нем. Все, за что он «отлучил» отца от общения. Все это вдруг он обнаружил в самом себе! — Нечего и удивляться. Ты все время там, когда ты маме не мама (и так похож на свою бабулю с пирожками), то ты ей поддержка и опора, которой долго был твой отец. Получается, ты немного становишься им. Даже удивительно, насколько это выходит буквально…
КАЖДЫЙ ИЗ НАС СОСТОИТ НА 100 % ИЗ МАМЫ И НА 100 % ИЗ ПАПЫ.Как только мы начинаем отрицать в себе одно из этих начал, мы теряем часть нашего ресурса для жизни, счастья и успеха. Это происходит потому, что наш фокус внимания смещается: • в прошлое, где мы ничего не можем изменить (ну нет у нас машины времени, так уж сложилось); • в другую систему (там мы тоже занимаем не свое место, а потому теряем собственные бонусы систем). И в том, и в другом случае мы уходим со своего места в своей системе. Мы пытаемся решить вопросы дремучей давности, на которые в действительности никак не можем повлиять. Например, когда осуждаем маму за поведение с папой или наоборот, когда пытаемся за них думать и жить. Мы тратим на это время и силы, нервы и ресурсы. А последние и так уже на исходе, потому что мы ушли со своего места на чужое, где получаем все неудачи, свойственные этому чужому месту, да еще и свои положенные ДОЗы теряем (свое-то место мы забросили). Что же делать? Как же быть, если в прошлом столько сложных и нерешенных проблем?
ВАШИ РОДИТЕЛИ СДЕЛАЛИ ДЛЯ ВАС ВСЕ ЧТО МОГЛИ — НА 100 %.Они дали вам жизнь, значит, весь их путь был на 100 % правильным. Все, что было у них в паре, в других их отношениях, системах, — вас не должно особо касаться. Измены, скандалы, сложные ситуации… Этого всего для вас нет. У вас есть главное — есть Мама-Мама и Папа-Папа, из которых вы состоите. Это осознание — чистая любовь. Просто представьте, просто поймите: что бы ни происходило, ваши мама и папа сделали все стопроцентно правильно, чтобы вы были здесь и сейчас. Наполнитесь восторгом этого понимания, и он позволит вам получить все 200 % энергии и ресурса от ваших родителей.
— Так прямо и сказала? — Так прямо и сказала: «Мама, будь, пожалуйста, просто мамой». — Ого, а внучка-то у меня смышленая, не то что дочь. — Мама! — Шучу, шучу, не возмущайся. Даша и сама слышала, что в этот раз мамины интонации были почти нежными. Хотя она могла бы привести сотни примеров, когда Мария Афанасьевна прозрачно намекала на оплошности дочери вполне себе всерьез. Но кто прошлое помянет… В последнее время жаловаться не приходилось: мама вела себя на «отлично». — А знаешь, вам сейчас все-таки проще, — вскинулась вдруг она, — вам можно сейчас быть самой собой, уделять себе время. Даже приветствуется это. Нянечки, отцы помогают. Из каждого утюга рассказывают, что главная задача родителя — любить своего ребенка. У нас так не было… В молчании мамы Даша услышала что-то очень горестное, тяжелое. Да она и сама помнила, как в советские времена надо было «соответствовать». — Было ощущение, — продолжила Мария Афанасьевна, — что за тобой будто бы постоянно следят, оценивают тебя. Какая ты мать: хорошая или нет? Тогда не принято было говорить о чувствах, заниматься собой, когда есть дети (все им, только им, разве что партии еще немного). Тогда равнялись на лучших, воспитывали орлов. Ты думаешь, это я придумала, что надо с вас спрашивать, как три шкуры драть? Меня так растили, всех вокруг так растили, мы ничего другого и не видели. Кто бы мне тогда сказал, что главное — это любить своего ребенка, а остальное приложится… Даша понимала маму, как никто. Она и сама долгое время изматывала себя сравнением с идеальными мамами из глянца и соцсетей. Как же они все успевают? И сами красотки, и дети такие ухоженные, одеты с иголочки, вечно на каких-то «развивашках». И готовят они, как в ресторанах, и чистота в доме — аж блестит. Как, как они это делают? Она пыталась следовать их советам, пробовала разные модные методики уборки, изучала тайм-менеджмент, но в итоге сдалась, когда Ира, тогда еще шестилетка, спросил: «Мам, а на меня у тебя когда будет время?» И Даша поняла, что ребенку совершенно фиолетово, как на полочках расставлены предметы декора. Иришке важно, чтобы мама поиграла не в вазочки, а с ней. И мужу важна не ресторанная подача, а забота и участие, причем участие и ласка могут быть важнее всего, а на ужин сойдут и пельмени. Конечно, приятно жить в чистой квартира и угощаться чем-то небанальным, но только в том случае, если это сделано по доброй воле и не в ущерб себе. Главная задача жены — любить мужа. Главная задача мамы — любить ребенка. А все остальное приложится. Жаль, что только потом Даша нашла в интернете множество подтверждений этого тезиса у любимого коуча с ее авторской методикой…
ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА МАМЫ — ПЕРЕДАТЬ ЖИЗНЬ И ЛЮБИТЬ СВОЕГО РЕБЕНКА.Все остальное выстраивается инстинктивно. Мамам свойственна забота, желание накормить, обогреть. Это совершенно естественно. Но гонка за звание «лучшей мамы на свете» может истощать и даже вредить. Именно поэтому надо каждый раз себе повторять:
МАМА — ЭТО ЛЮБОВЬ. ГДЕ ЕСТЬ МАМА — ЕСТЬ ЛЮБОВЬ. ВСЕГДА. ЭТО БЕЗУСЛОВНО.Именно это понимание поможет найти свое место с мамой, когда не нужно никаких объяснений, оправданий, домыслов, а достаточно просто знания, что любовь есть всегда. И именно это понимание поможет позже стать тем родителем, который так же будет передавать жизнь и нести любовь. Что бы ни было в жизни, что бы вас ни отталкивало друг от друга, очень важно принять маму как маму. Непринятие мамы — это то, что сильнее всего будет держать нас вдали от счастья, от ярких впечатлений, от позитивных эмоций, потому что та Сила, которую мы берем от мамы, принимая ее, — это сила Любви, сила Отношений, сила самой Жизни.
ОТНОШЕНИЯ С МАМОЙ — ЭТО ВАШИ ОТНОШЕНИЯ С ЛЮДЬМИ. ОТНОШЕНИЯ ВАЖНЫ ДЛЯ БЛАГОПОЛУЧИЯ В САМЫХ РАЗНЫХ СИСТЕМАХ.И если мы хотим, чтобы в каждой из систем (Партнеры, Работа, Дети, Творчество) все работало слаженно, по правилам и законам, мы должны научиться выстраивать отношения. Пока мы не встанем на свое место с мамой, у нас то и дело будут осечки — то в любви, то в сексе, то в дружбе, то в самореализации. Это будет вести к системным сбоям. А они, в свою очередь, к потере бонусов. Мама в этом смысле — своего рода наш тренер, наставник. С ней мы делаем первые неловкие попытки общения, выстраивания границ. С ней впервые ругаемся и миримся. С ней учимся прощать, ценить, любить.
ВСЕ, ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ЖИЗНИ, МЫ ЗНАЕМ ОТ МАМЫ.
ПРОЖИВАЯ НЕ СВОЙ, А РОДИТЕЛЬСКИЙ СЦЕНАРИЙ, МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА МОГУТ НИКОГДА НЕ ВСТРЕТИТЬСЯ, ДАЖЕ ПРОЖИВАЯ В СОВМЕСТНОМ БРАКЕ ГОДАМИ.
Даша вспомнила, как впервые познакомилась с мамой Егора. Это не было спонтанным событием, но не было и каким-то фурором, поскольку и сама Даша, и ее будущий муж уже успели побывать в браке. И жизнь показала, что церемонное знакомство с родителями — никакая не гарантия долгой и счастливой жизни по направлению к отметке «и умерли в один день». В общем, люди были уже взрослые, самостоятельные, понимающие, что жить им друг с другом, а не с мамами-папами. И потому спокойно настроенными на нормальное общение в кругу новой семьи. Без свершений, чудес, излишних фейерверков, «красных дорожек» и прочей ерунды. И все же к «торжественному приему дорогой Мамы» готовились заранее, Даша ждала в гости действительно важного человека, поэтому постаралась привести квартиру в порядок (они с Егором к тому моменту уже больше трех месяцев жили вместе) и приготовить что-то незатейливое, но действительно вкусное. — Ничего себе, — вместо приветствия сообщила мама Егора, — это ж как ты так готовишь, что вся кухня загажена? Но Даша уже знала этот «прикол»: в первом браке она потратила слишком много сил на «войну» с мамой мужа и повторять этот путь не собиралась, хотя справиться с раздражением было нелегко. И все же она сдержала автоматическую негативную реакцию, ответила на все улыбкой (в конце концов, ее дом — ее правила, а мама Егора тут в гостях, у нее своя жизнь, у них — своя) и пригласила всех к столу. Провокаций в тот вечер было еще предостаточно: от справедливых замечаний по планировке и мебели до нелепых подсчетов, скольки-слойные салфетки позволительно ставить на стильно сервированный стол. Со стороны могло показаться, что Даша сознательно отстранилась, чтобы ее не задевали эти колкости, но на самом деле она была занята совершенно другим. Она во все глаза смотрела на маму Егора, впитывала ее особенности и разглядывала за ними любимого человека. Ведь перед ней сидела совершенно особенная женщина — женщина, подарившая ей Егора. Женщина, сделавшая возможной ее Любовь. И это осознание вводило ее в какой-то счастливый транс, хотелось плакать от счастья и повторять только: спасибо, спасибо, спасибо… — У тебя железная выдержка, Дашка, — восхищенно выпалил сам же Егор, едва успев закрыть за мамой дверь, — я сам уже на стенку лез от ее придирок, хотелось сказать грубость, хотя это же моя любимая мама. — Да? Я как-то не особо заметила. То есть заметила, конечно, но это все такая ерунда. Вот честное слово. Разве все эти колкости можно сравнить с тем, что за подарок она мне сделала, даже еще не будучи со мной знакомой. — Какой еще подарок? — Ну, а как же: «Лучший мой подарочек — это ты!» — Да ну тебя, я уж испугался, она и правда что-то подарила (потом бы припоминала еще лет сто). А ты заметила, как она к вечеру снизила градус страстей? Как-то расслабилась, потеплела? Как будто подтаяла, — Егор уже и сам веселился вовсю. — Вот видишь. Волшебная сила признания ее величия. Так, чем черт не шутит, она меня еще и полюбит… Так и случилось. Не сразу, постепенно, со временем, но случилось. А все началось с улыбки и понимания, что мама второй половинки не должна соответствовать никаким параметрам, ведь она уже сделала лучшее, что только можно: родила вашего партнера… Теперь Даша считала, что свекровь — один из самых близких ей людей. Часто она с ней советовалась, особенно в отсутствие Егора (как будто его мама помогала Даше смотреть на ситуацию, на мир глазами мужа). Вот и сейчас она решила позвонить еще и свекрови, чтобы выяснить ее мнение относительно ситуации с влюбленностью Иришки…Для каждого человека мама — Великая Женщина, подарившая Жизнь и Любовь. И очень важно не забывать, что мама мужа и мама жены — точно такая же Великая Женщина. Пусть не для вас, а для ваших партнеров, но она — целый мир. Она — их Отношения с окружающими. Она — их начало. Она — часть их самих. Важно осознать вклад мамы мужа/жены в вашу жизнь: Она дала вам вашего партнера. Она — и есть ваш партнер (ведь мы помним, что мы все состоим из Мамы и Папы). Это единственное осознание позволит вам наладить отношения с любой тещей или свекровью!
НЕ НАДО ДОКАЗЫВАТЬ, КТО ПРАВ, КТО НЕ ПРАВ. НАДО ЗАНИМАТЬСЯ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ, А ТЕЩУ И СВЕКРОВЬ ВИДЕТЬ ОСОБЫМ ОБРАЗОМ — КАК ВЕЛИКУЮ ЖЕНЩИНУ ДЛЯ СВОЕГО ПАРТНЕРА. ИХ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЛЮБИТЬ, НО НАДО ЦЕНИТЬ, ЧЕТКО ПОНИМАЯ, ЧТО ОНИ — ЧАСТЬ ВАШЕГО САМОГО БЛИЗКОГО ЧЕЛОВЕКА!Теща — важная часть жены. Свекровь — важная часть мужа. Увидеть и понять любовь сына к ней (это же мама!) — одна из важнейших задач любой женщины. Пока вы говорите, что мама партнера «плохая», будет происходить следующее: та часть вашего партнера, которая олицетворяет в нем «маму», все время будет выскакивать наружу. Ваш партнер будет невольно (так уж придумала природа) показывать то, что вы не любите в его маме. Если вас, например, что-то расстраивает в свекрови или в теще, то партнер вам сразу же будет это демонстрировать — да еще и в гипертрофированном виде.
ЕЩЕ ВАЖНО ПОНЯТЬ, ЧТО ВАШ ПАРТНЕР ВСЕГДА БУДЕТ СЫНОМ МАМЫ. И ВСЕГДА БУДЕТ ВИДЕТЬ В НЕЙ ВЕЛИКУЮ ЖЕНЩИНУ. БОРОТЬСЯ С ЭТИМ — КАК БОРОТЬСЯ С САМОЙ ЖИЗНЬЮ. БЛОКИРОВАТЬ ЖИЗНЬ. А МЫ УЖЕ ЗНАЕМ, ЧЕМ ЭТО ЗАКАНЧИВАЕТСЯ.В мире систем сын просто не может перестать быть сыном. Но одновременно с этим он будет вашим мужем. Ведь это его место в партнерской системе. И эти две роли он будет исполнять постоянно и вместе. Что бы ни произошло, независимо от того, живы родители или не живы, вы всегда будете дочерью, а партнер всегда будет сыном. И родительская система у вашего партнера никуда не денется, так же, как и ваша родительская система. Пока вы конкурируете с системами, у вас не будет никаких счастливых отношений. Разделять системы и роли мы можем только осознанно. Надо лишь запомнить, что мама — это главная любовь вашего партнера, и вы — главная любовь для него. Только мама — в родительской системе. А вы — в партнерской. И тогда к вам придет понимание, что вам не надо конкурировать. Вы в разных системах. У вашего партнера есть роль, которая принадлежит к родительской системе, и она никуда не денется. И есть роль, которая принадлежит к вашей партнерской системе, и эта роль тоже никуда не денется, пока вы вместе. И когда вы будете функционировать только в поле вашей пары, не нарушая границы его родительской системы, когда будете смотреть на него, как на Мужчину и Мужа (а не на ребенка его мамы), — это и будет силой вашего партнера. И вашей силой тоже. Вы увидите, как налаживаются взаимоотношения с мужем и его родней. Как свекровь перестает «вязаться» к каждой мелочи. Она на своем месте, вы на своем месте. Вы делаете свое дело, она — свое. Ваши системы, роли, функционал больше нигде не пересекаются, а следовательно, нет и поводов для «драки».
ПУТАЯ СИСТЕМЫ, ВСТАВАЯ НА ЧУЖИЕ МЕСТА, МЫ ПОСТОЯННО ПУСКАЕМ В СВОЮ ЖИЗНЬ ЧУЖИЕ СЦЕНАРИИ — И ТЕРЯЕМ ИЗ ВИДУ СОБСТВЕННОЕ МЕСТО В ЖИЗНИ.Подобная ошибка может произойти и в отношении тещи и свекрови: например, когда мы их осуждаем, мы становимся партнеру… бабушкой! Следовательно, для счастья в личной жизни очень важно оставаться на своей позиции. Найти свое место с собственной мамой, с мамой партнера, не смешивать разные системы. И тогда жизнь потечет своим путем. И главное — это будет ваша жизнь, а не чья-нибудь еще! Иногда чужой сценарий отыскать не так просто. Иногда же он на виду. Например, у вас был опыт развода, как у родителей. Получается, вы проживаете мамин сценарий. Вы подсмотрели ее решение — и повторяете его в своих отношениях. Порой сценарии не так очевидны, и сразу распознать их не получится, но сейчас самое главное — просто осознать, что в жизни есть чужие сценарии, и от них нужно отстроиться. Очень важно понять, что у нас могут быть сотни чужих сценариев (но родовые и семейные — наиболее частые, ведь мы уже сказали, что большинство знаний о жизни берем от родителей). И пока мы не осознаем мамины и папины сценарии, мы не сможем создать свой. Мы так и будем оставаться в тех — чужих — историях. И не получать от жизни «пакет опций», поскольку он полагается лишь тому, кто занял свое место в иерархии передачи жизни дальше. Нельзя находиться все время в прошлом. Тем более не в своем прошлом. Мы об этом уже говорили.
— Так ему и сказала? — Ага, так и сказала: «Я тебе не собачонка, чтобы за тобой бегать или за тебя кого-то кусать и царапать. Просто выбирай. Или я, или она». Развернулась и ушла. Даша сидела на краешке кровати дочери, Мария Афанасьевна подпирала плечом дверной косяк. И обе, как зачарованные, смотрели на Иришку. За эту неделю, которую они провели втроем в отсутствие Егора, Дашина дочка как-то в одночасье повзрослела. Из нервного подростка, кусающего локти из-за неразделенной (а точнее — какой-то непонятной, внутри равностороннего треугольника) любви, она превратилась в серьезную, строгую девушку, которая намерена добиваться для себя лучшего в жизни, не теряя ни капли своего достоинства. — Когда ты мне рассказала ту историю с бабушкой, которая тебя приструнила по отношению к парню, я крепко задумалась. Неужели я себя совсем не ценю? Какой я вообще хочу быть — в этих отношениях, вообще в жизни? Вот я и поставила его перед фактом. Пусть сам теперь думает. Если выберет ее — значит, мне такой не нужен. Вот и все. Я себе цену знаю. И кстати, спасибо за это, мам. Даша улыбнулась и перевела взгляд на свою маму: — Да, спасибо ТЕБЕ за это, мам. Вообще за все. Не устаю убеждаться в том, что ты все-все делала правильно. Всегда. Я очень тебя люблю. Ты — Великая Женщина!
Егор заметил его не сразу. День на третий или четвертый. Странный человек (Егор называл его Силуэт, потому что видел только издали и обязательно почему-то в тени) приходил в одно с ним время. Вместе с ним выкуривал пару сигарет (не приближаясь, но как будто наблюдая). А потом поспешно уходил. Егору даже в какой-то момент показалось, что он специально поднимает ворот пальто, чтобы скрыть лицо. В первые-то дни, конечно, Егору было вообще не до него. Дашу только привезли — и было непонятно, что будет дальше. Роддом этот был хороший, врачей все хвалили, тут Егор мог не переживать. Но что было с беременностью? В этом был весь вопрос. Срок уже подходил, оставалось порядка трех недель, но тут Даша начала ощущать боли и потягивания внизу живота. С первой дочкой, Иришкой, так не было. Поэтому так и всполошились. Поэтому через скорую ночью сорвались в роддом. Хорошо, контракт заранее купили. — Ты чего тут выхаживаешь, — сразу насел тогда на Егора выбежавший тоже покурить охранник. — А что мне еще делать? Их же всех через приемное, как рожающих. Значит, пока ее в простую палату не переведут, доступа никакого. Вот, жду эсэмэс или сообщения в какой-нибудь мессенджер. У них… то есть у вас там сеть-то хотя бы ловит? — Ловит, ловит. Ну, давай, Дон Жуан. Если совсем промерзнешь — заходи, пущу немного погреться. Но совсем окоченеть не пришлось. Даша написала, что ее перевели в палату и оставляют лежать «на сохранении». Врачи сказали, что роды могут начаться в любой момент. Еще через какое-то время написала, под какое окно подходить, чтобы помахать друг другу. А потом настояла, чтобы он ехал домой. И снабдила списком, что из вещей передать завтра в палату. На следующий день Егор прибыл под окна отчитаться, что все по списку собрал, посылку передал. И требовал новых заданий. Их не было. И Егор по этому поводу даже взгрустнул. Ему было приятно быть полезным любимой и дочке. Нравилось оберегать их и быть той самой «каменной стеной», за которой так уютно находиться. В общем, совершенно понятно, почему в первые дни он не заметил Силуэт. Но как только один день стал похож на другой: работа, магазин (по Дашиному списку), роддом, две сигареты под окнами (одна до эсэмэс Даше, что «прибыл, жду», другая — после того, как помахали и поулыбались друг другу), и домой… Так вот: как только дни закольцевались в эту однообразную спираль, тогда-то Егор его и заметил. Как раз в тот момент, когда Силуэт спешно ушел, явно стремясь опередить будущего отца. На пятый день Егор уже не сомневался, что Силуэт за ним следит. Когда во дворе роддома были другие отцы, можно было еще отмахиваться от подозрений, но когда Егор оказался единственным под окнами, а Силуэт все так же курил в отдалении, стало ясно, что мужчина тут из-за него.
Егор начал перебирать в голове возможные варианты. С чем это может быть связано? Бизнес? Да в последнее время не было никаких проблем. Полиция? Но Егор никогда не нарушал никаких законов. В конце концов, ситуация стала его нервировать — и он решил взять все в свои руки. Когда Силуэт привычным движением отправил сигаретный фильтр в урну и развернулся, чтобы уйти, Егор вдруг сорвался с места (вспомнил школьные стометровки) — и быстро нагнал странного человека. Поравнявшись с ним, он заглянул за приподнятый воротник: — Папа?! А ты что тут делаешь? Егор не видел отца с самого развода родителей. Получается, уже семь лет. Егор тогда сильно обиделся и разозлился, однозначно встал на сторону обманутой матери и жестко решил никаких контактов с изменником не поддерживать. Слишком много чести. Отец заметно постарел и осунулся. Возможно, поэтому Егор издалека не признал его фигуру и походку. Или просто не хотел, вот и придумывал себе всякое. Впрочем, он действительно хотел услышать ответ на свой вопрос: — Так что ты тут делаешь? — Мама, наверное, не говорила, но мы с ней общаемся, — начал он, будто извиняясь. И действительно, Егора задели эти слова, он не знал, что мама на связи с отцом. — Мы иногда созваниваемся, она рассказывает, как у вас дела… Вот узнал про Дашу. — И что? — И не знаю что, — мужчина снова взял себя в руки и нащупал привычную силу внутри себя, — оправдываться не обязан. Просто хотел поддержать. — Ага, семь лет не поддерживал — и вдруг решил. На этом и разошлись.
КОГДА ИДЕТ ИСКЛЮЧЕНИЕ ОТЦА, ПРОИСХОДИТ СЕРЬЕЗНЫЙ СБОЙ СИСТЕМЫ.Мы помним, что система «Я и родители» подразумевает маму, папу и ребенка/детей. И если один элемент из системы исключается — в данном случае папа, — то система пытается каким-то образом выровнять свою структуру, восполнить опустевшее место. Как правило, на позицию отца встает ребенок, становясь «партнером для мамы». А во что это все выливается, мы помним: уход со своего места, потеря бонусов системы, нересурсность, потеря энергии и радости жизни, болезни родителей — и все это по кругу… Исключение папы происходит разными путями. Иногда мы смотрим на папу мамиными глазами и говорим, что папа должен был с нами больше играть, лучше обеспечивать и еще много чего должен. Или мы исключаем папу, когда мы начинаем его жалеть и смотрим на него глазами его мамы. В чем-то осуждаем и даже «спасаем» (так нередко бывает в семьях с зависимостями). Или думаем, что он как-то неправильно поступил с мамой (если был развод). То есть существует минимум три (а на самом деле больше) варианта непринятия папы: когда он «плохой» отец, когда он «плохой» муж и когда мы его жалеем. В любом случае мы не принимаем папу таким, какой он есть, тем самым блокируя достаток. Как тут быть? Встать на свое место с отцом. Быть для него благодарно принимающим заботу ребенком (сколько бы вам ни было лет). Не пытаться решать его проблемы, жить за него его жизнь (это как раз индикатор НЕ своего места), не быть «папой или мамой для папы». И тем самым впустить в свою жизнь успех, уверенность, деньги и счастье.
ВАЖНО НИКОГДА НЕ ИСКЛЮЧАТЬ ЭЛЕМЕНТЫ ИЗ СИСТЕМ, ЧТОБЫ НЕ БЛОКИРОВАТЬ ЖИЗНЬ И ИЗБЕЖАТЬ НЕРЕСУРСНОСТИ. А ДЛЯ ЭТОГО НЕОБХОДИМО ОТМЕТИТЬ ВКЛАД ОТЦА В ВАШУ ЖИЗНЬ И ЗАНЯТЬ С НИМ СВОЕ МЕСТО.Оценить вклад отца бывает очень непросто. Мы пытаемся искать в себе прощение. Или стремимся отыскать какие-то оправдания тем или иным поступкам, объяснить их себе в понятных нам самим терминах и ценностных ориентирах. Мы смотрим, как у других. Мы силимся понять… На самом деле все это не нужно. В Мире Систем не нужна ни морально-этическая оценка поведения родителей, ни какая-то еще. Мы не осуждаем, не благодарим. Мы просто принимаем факт и делаем вывод: все, что было сделано, было сделано на 100 % правильно.
— Да что тебе еще от него надо?! — негодовал Костик, коллега Егора. Два года назад Константин потерял отца и все еще не мог оправиться от утраты, поэтому поведение Егора, который сомневался, пускать ли встреченного у роддома папу обратно в свою жизнь, его просто выводило из себя. — Ты просто не понимаешь, как тебе повезло, что он вообще жив, что он есть, что он пришел к тебе, несмотря на все твое свинство! — Мое свинство? А ты не перегибаешь ли с этим? Это ведь он изменял маме, а потом вообще ушел в другую семью. Не кажется ли тебе, что у меня есть все основания беситься и не допускать его на расстояние километра?! — Ок, ок, я понимаю, о чем ты. Я ж не спорю, не оправдываю: ошибся человек. Но ты просто не представляешь себе, какая это черная дыра, когда отца вообще нет. Когда ты знаешь, что его не рядом нет, а глобально. Пустота. «Нихиль». Сил ни на что нет, делать ничего не можешь. Как будто от тебя часть отрезали — и ты без руки, например. Какой-то недоделанный. Ничего не можешь, как коряга. Как какая-то шваль неодушевленная. Егор, к счастью, не знал в точности, как это — потерять отца. Но ему казалось, что описанные Костиком переживания ему смутно знакомы. Нечто подобное он испытывал, когда папа ушел из дома. Тогда Егор думал, что это связано с болью и обидой из-за ситуации в целом, но сейчас слова коллеги заставили посмотреть на все с другой стороны. — Первые месяцы после смерти папы я не чувствовал, что вообще жив, — вспоминал тем временем Константин, — было четкое ощущение, что все остановилось. Я потерял не только его тогда. Себя я тоже потерял. Причем мне казалось, что это почти физическое переживание. Как будто через меня до этого пролегала полноводная река, а теперь она еле течет. — И как ты справился? — А я вернул отца. — В смысле вернул? — Не знаю, как объяснить. Я просто однажды в какой-то полудреме увидел его — молодого, сильного, как в детстве. Побежал к нему, обнял, попросил никогда не уходить. А он как будто беззвучно засмеялся: дурачок, мол, я же всегда тут, я всегда в тебе. Я просыпаюсь — и думаю: а ведь правда. Он меня создал, он часть меня, так зачем прощаться, зачем все это страдание? Раз есть я, значит, есть его вклад в эту жизнь, значит, есть и он сам, значит, будет и его продолжение во внуках. Тут, конечно, как пойдет, но я думаю, со временем обзаведусь потомством, иначе зачем мы тут все? Мужчины помолчали. Егор уже видел, к чему клонит Костя, но все еще продолжал упрямиться: — Слушай, но твой-то отец был хороший мужик. Столько лет с одной женщиной, ни измен, ни скандалов. Такая любовь была у них. Тебе легко говорить: тебе не надо его ни за что прощать. Просто, как ты говоришь, сохранить в сердце, чтобы подпитываться этой силой, да и все. У меня-то слегка иначе, не находишь? — А вот не нахожу! Если честно, мне вообще это странно. Кто мы такие, что судим о том, как себя должны вести наши родители. Ты посмотри на меня: меняю девушек — только в путь. Могу с несколькими сразу встречаться. И ты ведь это знаешь, хотя сам такой весь из себя приличный и честный. При этом продолжаешь со мной общаться, так? И даже, смею верить, считать меня своим другом. Сцен и истерик не закатывал мне, насколько я помню. Бойкот не объявлял… — Ты сравнил тоже! Одно дело ты, а другое дело отец! — Объясни, в чем разница? — Как в чем? Он — отец, у него есть определенные обязательства. — Ага, попался. Обязательства у отца перед кем? — Перед сыном, — Егор уже понял, в какую ловушку угодил. — А измена его — это нарушение обязательств по отношению к кому? — К маме. — Вот именно — к партнеру. Твое место там где? — В Караганде. — Молодец, соображаешь! Есть твой папа как папа, а есть твой папа — как муж мамы. И это, как в старом анекдоте, «не муж и жена, а четыре совершенно разных человека». Папа как муж мамы — обычный взрослый человек со своими тараканами в голове. Как ты, как я, как наш босс, как его жена, как деверь дяди, да как кто угодно. Ты позволяешь людям жить, как они считают нужным? А отцу почему нельзя? Разве он тебя в чем-то обделил как сына? На том вопросе Егор натурально «подвис». Он вдруг вспомнил все многочисленные попытки папы восстановить отношения. Папа несколько лет пытался доказать ему свою любовь. Он бился в закрытую дверь, кричал в вакууме о том, что он не перестал быть отцом. Что его измена ничего не меняет в отношении к сыну. Но Егор забаррикадировался. Это он, он сам закрыл ту дверь. Сам сделал так, чтобы не слышать отца. Сам соорудил себе этот кокон — и жил в нем, считая себя хранителем вселенской справедливости. Но, может, Костик прав? И все это было совершенно зря?
ЭТО САМАЯ РАСПРОСТРАНЕННАЯ ЛОВУШКА! КОГДА ВАМ КАЖЕТСЯ, ЧТО КТО-ТО «КАКОЙ-ТО НЕ ТАКОЙ», А ВЫ-ТО ТОЧНО ЗНАЕТЕ, «КАК ДОЛЖНО БЫТЬ», — ЭТО ЧЕТКИЙ ИНДИКАТОР, ЧТО ВЫ УШЛИ СО СВОЕГО МЕСТА, А ЗНАЧИТ, СЕЙЧАС НАЧНЕТСЯ СЛИВ РЕСУРСОВ!Пока вы не воспринимаете маму и папу как пару и как своих родителей, пока не осознаете, что живы благодаря их встрече и любви, вы все еще остаетесь кем-то «недолюбленным» и «недополучившим» что-то. Пока вы не научились видеть родительскую романтическую любовь, пока нет ясности, что вы уже все получили от родителей, вы не будете получать от жизни все. Вы будете «проседать» по тем ключевым направлениям, за которые «отвечают» Мама (внутренняя гармония, отношения, Любовь) и Папа (внешний контур, безопасность, карьера, самореализация).
ЕСЛИ БЫ ВАШИ РОДИТЕЛИ НЕ БЫЛИ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА ЛУЧШЕЙ ПАРОЙ, ВАС БЫ ПРОСТО НЕ СУЩЕСТВОВАЛО! ЭТО ПЕРВОЕ, ЧТО НЕОБХОДИМО ПОНЯТЬ: ТОЛЬКО У ЭТИХ РОДИТЕЛЕЙ МОГЛИ ПОЯВИТЬСЯ ВЫ. ИНЫМИ СЛОВАМИ, ВЫ УЖЕ ПОЛУЧИЛИ ОТ НИХ АБСОЛЮТНО ВСЕ — ВЕДЬ ВЫ ПОЛУЧИЛИ ЖИЗНЬ И ЛЮБОВЬ! И ТОЛЬКО ПРИЗНАВ ЭТО, ВЫ СМОЖЕТЕ ВСТУПИТЬ ВО ВЛАДЕНИЕ ТОЙ СИЛОЙ, ЧТО ОНИ ВАМ ДАЮТ.Упростить это принятие может как раз разделение ролей, о которых мы уже говорили. Мама-Мама и Мама-Женщина, Папа-Папа и Папа-Мужчина — разные люди. Ну, то есть мы все понимаем, что человек-то один, но в разных системах это разные роли и разный функционал. И вы, например, в одной их этих систем есть («Я и родители»), а в другой полностью отсутствуете. Вас же нет в системе личной жизни ваших родителей, в их системе «Я и партнер» вас как ребенка просто не существует! И вы не можете никак на нее влиять!
ВСЕ, ЧТО ДЕЛАЮТ МАМА КАК ЖЕНЩИНА И ПАПА КАК МУЖЧИНА, ВАС НЕ КАСАЕТСЯ!Не пытайтесь вмешиваться в личную жизнь родителей! И не только потому, что у вас на это нет никаких прав, но еще и потому, что системы будут на это определенным образом реагировать — и вам может не понравиться. Исходя из свойств систем, внимание ребенка всегда идет за вниманием мамы. И если у той не решены вопросы с бабушкой, братьями/сестрами, бывшим партнером, если все ее внимание направлено не на дитя, а в те проблемы, ребенок обязательно сделает все возможное, чтобы привлечь внимание. Именно поэтому при изменах и разводах начинается невыносимо дурное поведение детей: они требуют положенных им по праву рождения любви и времени. Не получая их, дети и подростки могут ввязываться в решение проблем взрослых, пытаться их как-то «помирить», иными способами решить конфликт, найти выход. И это вновь опасная ошибка: ведь так они встают на чужое место, повторяя судьбу того человека, в роли которого оказались. Вот несколько примеров подобного смещения ролей: • Если мама смотрит на партнера свысока и постоянно ругает его, тогда ребенок будет или точно так же ругать его, или — напротив — защищать. И с большой долей вероятности такое поведение ретранслирует на собственные отношения. • Если мама страдает по бывшему партнеру, ребенок встанет на партнерское место к маме и будет отдавать ей все свое внимание (лишь бы она не страдала), тем самым лишая себя возможности на отношения. • Если в тех отношениях мамы были измены, вы будете это проживать, если там были ссоры и обиды, вы будете это брать себе. • Если папа ушел, ваша цель всегда будет — вернуть мужчину, если заболел — вылечить. • Если в системе мамы были измены, вы все время будете ревновать. • И так далее… Так работает система. И ей все равно, кого ставить и на какие роли. Если вы включаетесь в чужие процессы, ждите, что система заставит вас проживать не относящиеся к вам сценарии. И навесит на вас чужие проблемы и переживания. Хотя на самом деле они не имеют к вам никакого отношения. Как и измены или недопонимания родителей. Для вас они только Мама и Папа. А их жизнь — это их жизнь. Вот так просто.
СМЕНА СЕМЕЙ — ЭТО СМЕНА ТОЛЬКО ПАРТНЕРСКОЙ СИСТЕМЫ! ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКАЯ СИСТЕМА В ЭТОМ ПРОЦЕССЕ НЕ ЗАДЕЙСТВОВАНА! МАМА — ВСЕГДА МАМА, ПАПА — ВСЕГДА ПАПА!
НИ ИЗМЕНА, НИ РАЗВОД, НИ СМЕНА СЕМЬИ НЕ ИМЕЮТ К ВАМ, КАК К РЕБЕНКУ, НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ! ЭТО ПЛОСКОСТЬ ЖИЗНИ МАМЫ-ЖЕНЩИНЫ И ПАПЫ-МУЖЧИНЫ!Самое главное — понять этот ключевой принцип. Ну, а дальше — дело техники. Надо лишь соблюдать законы и правила иерархии — и отношения с новыми родственниками уже не будут доставлять неприятностей и вызывать кажущиеся безответными вопросы (вне зависимости, в первой вы семье или в новой).
ПОЗВОЛИТЬ РОДИТЕЛЯМ ЖИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ ВАЖНО В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ДЛЯ НАС САМИХ!Ведь как только мы перестаем вмешиваться в системы, которым не принадлежим (например, ничего не предпринимаем по поводу измен, не пытаемся предотвратить развод, не лезем в жизнь старой или новой семьи своих родителей), мы занимает свое место. А следовательно, получаем за это свои автоматически начисляемые бонусы. Это математически наиболее примитивный путь к Счастью — прямая. Более того: мы получаем даже больше. Мы получаем Силу, получаем свои суперспособности от Мамы и Папы. Причем для этого вовсе необязательно физически подпитываться от того же Папы. Он вполне может жить свою жизнь и вдали от вас. Он может даже умереть. Но если он будет в вашем сердце, если он будет у вас внутри — полностью принятый, понятый, с оцененным вкладом в вашу жизнь, — вы уже сможете использовать его мощь (как и мощь его рода)! Мы помним, что главная цель большей системы, в которую входит система родительская, — это продолжение жизни. Непрерывная передача животворящей энергии от Источника Жизни по реке времени из поколения в поколение. Теперь спросите себя: когда папа дал вам Жизнь, он достиг этой цели? Разумеется! Вы сейчас живы и здоровы? Да! Значит ли это, что папа сделал для вас все, что должен был? Определенно! Так осознайте это. И поймите, что папа есть даже тогда, когда вам кажется, что его нет. Это нужно в первую очередь вам самим. Потому что только через свое место с Папой мы получаем его Силу в свой арсенал.
Первые пару дней после «разоблачения» Егор с отцом стояли уже рядом, папа не прятался в тени деревьев или козырьков. Все так же курили в одно и то же время. И молчали… Обида Егора была слишком сильна. Он не знал, о чем говорить с отцом. Не был уверен, хочет ли говорить. А потом… Все-таки семь лет молчания. Кто этот постаревший человек? И перестал ли он быть тем импозантным ловеласом, обидевшим маму? И как он вообще может быть связан с тем веселым молодым парнем, которого Егор помнил в своем еще додетсадовском детстве? Отец лишь интересовался, как дела у Даши. Егор молча показывал ее эсэмэс — то мрачные, когда врачи вдруг хмурились на обходах и говорили какие-то запутанные фразы, то более жизнерадостные, когда она и сама чувствовала себя лучше, и врачи смотрели веселее (значит, очередной кризис отступил). И они продолжали молчать. В этом молчании, впрочем, за несколько дней что-то изменилось. Просто твердое плечо рядом — плечо другого мужчины — уже помогало. А мысль о том, что это еще и плечо отца (пусть нечестного, пусть оставившего их с мамой, но отца), как-то успокаивала. Можно было уже не быть единственным сильным и стойким. Можно было испытывать чуть больше уверенности. А потом… Да, отца никогда не было. Даже когда он был, он вечно работал, вечно где-то пропадал по делам. Часто с друзьями, но и по делам — тоже. Не всегда он врал. Даже мама никогда его в таком не обвиняла. Затем случился тот скандал, новая его семья. Ушел совсем. С концами вроде как. Но вот он тут. В тревожный для Егора момент. Надо ли его за это простить? Егор этого не знал. Ему было сложно, постоянно першило в горле (надо же, какое давно забытое чувство). Было сложно говорить, но молчать бок о бок становилось все проще и проще. Он был. Он курил рядом. Он переживал. И это почему-то было важно. Егор вспомнил, как Иришка в третьем классе боялась выпускного из начальной школы. Боялась до слез, а Егор никак не мог понять — почему? — Ты ведь все знаешь? — Все знаю! — И оценки у тебя отличные, правда же? — Правда! — И учительница добрая, да? — Добраяяяяяя, — Иришка все равно заливалась слезами. — Так чего ты боишься? — Просто боюсь. Мне тревожно. И это мой первый экзамен. Вдруг меня не возьмут дальше учиться. Дочка на удивление обожала школу и все, что с ней было связано. И Егор не мог понять, что ее ввергает в такую панику. Он очень хотел помочь, но не знал, как именно. Даша тогда предположила, что сам факт неизвестности, неопределенности пугает больше плохих результатов. Только она это выразить не может — вот и прикрывается экзаменом. Егор тогда предложил Ире: «Давай, отпрошусь с работы, и весь твой экзамен буду вокруг школы ходить. Ты будешь знать, что я рядом, и ничего плохого случиться просто не может. Как тебе такая помощь от отца?» Дочка радостно заверещала — оказалось, это как раз то, что нужно. Ощущение плеча, даже если это плечо бродит вокруг школы. Ходячая «каменная стена». Кажется, что-то подобное сейчас чувствовал и Егор. Вдруг у кого-то из отцов под окном зазвонил телефон: «Папа может, папа может все, что угодно»… И Егор с отцом одновременно улыбнулись. В детстве они любили творить всякие безумства, а это был их маленький гимн, который они распевали, толком не попадая в ноты, но очень довольные и счастливые. — Помнишь? — Помню. Егора, как на санках с горы, понесло в детские воспоминания. Песенка крутилась в голове саундтреком — и казалось, папа разрастался вместе с ней. Он становился большим, как глыба. Мощным, надежным, всемогущим. «Папа может». Тогда казалось, что папа действительно может все. Он умел веселиться, как никто. Был готов дурачиться, подкидывать Егора к небу. Все, за что бы ни брался отец, выходило круто: рубил ли он дрова, жарил ли шашлык, красил ли забор. Даже с горки он катался как-то по-папски уверенно и мощно. «Только мамой, только мамой не может быть», — допел чей-то телефон. И Егор даже усмехнулся: — А ведь правда. — Что? — Мамой не может быть, — Егор закурил внеплановую сигарету, — я ведь и в детстве на тебя злился, знаешь? Что тебя вечно нет. Мама все делала, для меня, для всех. Я ждал, что ты поиграешь или хотя бы уроки со мной поделаешь, а тебя все не было и не было. — Нам надо было на что-то жить, иначе не было бы ни учебников, ни игрушек. Уж прости за прозу жизни. Работа у отцов такая — обеспечивать семью. Разве мама плохо тебя воспитала? — Нет, не плохо. Еще немного помолчали, и отец добавил: — Но когда мы веселились — мы уж веселились. Что правда, то правда. Егор опять улыбнулся. К тому же именно благодаря отцу он дал себе столько обещаний, которые сейчас делают его счастливым (больше проводить времени с семьей, не изменять, разделять семью и работу), что, выходит, именно папе он обязан своей счастливой жизнью. Ну, а то что «мамой не может быть»… Так на то он и папа, а не мама…
СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ОТЕЦ — ЭТО ФИГУРА, КОТОРАЯ В ВАШЕЙ ЖИЗНИ ОТВЕЧАЕТ ЗА ВСЕ ВНЕШНЕЕ. ПАПА — ЭТО ДОСТИЖЕНИЯ, ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С МИРОМ, КАРЬЕРА, САМОРЕАЛИЗАЦИЯ.Зачастую бывает так, что жизненные обстоятельства очень тяжелые, и нам сложно перебороть их, чтобы восстановить теплые отношения с отцом. Но надо понимать, что в этом случае весьма вероятны финансовые проблемы, кризисы в бизнесе и так далее.
ВЕДЬ ПАПА — ЭТО ДЕНЬГИ.Отношения с отцом — это еще и наши отношения с финансами. Просто потому, что основная функция мужчин в этом мире — добытчик. Исключая свою связь с папой, мы базово исключаем связь с функцией добытчика. И поэтому — как только мы теряем связь с папой, мы блокируем энергию денег.
ЕСЛИ ЗАНЯТЬ СВОЕ МЕСТО С ПАПОЙ, ВСЕ НАЛАЖИВАЕТСЯ.Мои студенты неоднократно переживали это сами и были свидетелями подобных «чудес чудесных», когда даже несколько звонков папе с позиции ребенка ставили все на свои места. И им тут же прилетали бонусы в виде денег или контрактов. Но в том нет никакого волшебства, просто так работает Мир Систем, это просто математика.
ПАПА И МАМА — ТЕ ДВА ЭЛЕМЕНТА СИСТЕМЫ, БЕЗ КОТОРЫХ НЕВОЗМОЖНА ЖИЗНЬ. БЕЗ ЭЛЕМЕНТА 1 И ЭЛЕМЕНТА 2 НЕВОЗМОЖЕН ЭЛЕМЕНТ 3 — ВЫ.Через Маму и Папу течет река жизни, и если вы отказываете отцу в существовании (а это можно делать разными способами) вы блокируете прежде всего собственную жизнь. И те силы, которые может вам передать отец. Поэтому я всегда говорю, что первое и главное — занять свое место с родителями, занять свое место с отцом.
ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ СВОЕ МЕСТО С РОДИТЕЛЯМИ МЫ МОЖЕМ ПОЛУЧИТЬ ВСЕ НАШИ ВОЗМОЖНОСТИ И ВЕСЬ НАШ РЕСУРС, КОТОРЫЕ ПОЗВОЛЯЮТ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМИ.Взять максимум от Мамы и Папы можно только в том случае, если в процессе взросления человек смог пожить и в «поле мамы», и в «поле папы». Очень важно понимать, что каждый родитель может воспитывать только «половинку» ребенка. Вторая «половинка» ребенка — это «половинка» партнера. Для гармоничного развития необходимо, чтобы в каждом из нас «проросли» и мама, и папа. Иначе у нас могут возникнуть смещения ролей и мы недополучим весь ресурс, который нам положен по праву рождения. А теперь давайте надстроим ваш род еще выше: до бабушек и прабабушек, дедушек и прадедушек. Каждый из них сделал все на 100 % правильно, чтобы вы пришли в эту жизнь. Каждый исполнил свою главную функцию — передал жизнь. А вместе с ней передал вам всего себя. И что это значит?
В ВАС ЖИВЕТ СИЛА ДАЖЕ НЕ 200 %, А ВСЕХ 400 %, ИЛИ 800 %, ИЛИ 1000 %, ИЛИ МИЛЛИОНА ПРОЦЕНТОВ ВАШЕГО МОГУЧЕГО РОДА!Представляете, сколько у нас на самом-то деле ресурса, и уверенности, и достоинства? Вы только что сами увидели, что у вас есть все 800 %+ энергии для службы жизни. И как после этого поживает ваша неуверенность? Вы все еще не уверены в себе? У вас есть все необходимое, вся мощь ваших предков, поэтому вы легко можете побороть любую неуверенность и выйти на новый уровень осознания себя как Женщины. Когда Мама-Мама и Папа-Папа у нас в сердце, когда мы знаем, что каждый представитель рода все делал на 100 % правильно, мы чувствуем силу и всегда уверены в себе. Неуверенность живет только там, где не выстроены наши отношения с Мамой-Мамой/Папой-Папой, от которых течет энергия жизни, любви, успеха. Не уверены мы там, где влезаем в чужие системы. Мы не уверены, как партнер Мамы или Папы. Мы не уверены, как сестра или брат родных. Мы не уверены, как свекровь или коллега Мамы/Папы. И так далее. Мы ушли куда-то туда решать не относящиеся к нам никак задачи, то есть «заблудились на просторах родовой системы», как я это обычно называю. И там встретились с неуверенностью. Мы не уверены, когда не на своем месте, когда заплутали в чужеземных краях. А стоит только вернуться на свое место, быть только в своей системе, не забегая на чужую территорию или в прошлое, и оказывается, что уверенность на месте. Можно двигаться вперед!
ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ВСЕ 800 % РЕСУРСА, НУЖНО ВЗЯТЬ ВСЕ 100 % ОТ КАЖДОГО РОДИТЕЛЯ!• Папа в каждом человеке отвечает за деньги, выход в мир, уверенность, масштабирование, внутренний стержень, способность достигать целей и развитие (потому что зона ответственности Мужчины, Мужа — внешнее состояние, внешние границы), • Мама в каждом человеке отвечает за любовь, отношения, счастье (поскольку зона ответственности Женщины, Жены — внутреннее состояние, внутренние границы). И если вы хотите в жизни успеха по всем фронтам, то мама и папа должны быть в вашем сердце на все 100 %. Оставляйте себе только Маму-Маму и Папу-Папу, ваших родителей, а просто взрослые люди с их разнообразной, подчас непростой судьбой пусть сами живут свою жизнь, без вашего участия. Берите все 200 % от них и все мыслимые и немыслимые проценты от родных, поскольку тогда точно не будет никаких преград на пути к счастью, потому что в нас соединятся все силы наших предков, а мы сможем передать их дальше.
— Началось! Егор уже привычно сунул телефон ближе к отцу, показывая эсэмэс от Даши. Только теперь они уже не мерзли под окнами роддома, а чаевничали на кухне. Даша настояла, как только поняла, что схватки уже не тренировочные, а самые настоящие: «Это все небыстро, точно ничего не угадаешь, так что нечего тебе под окнами топтаться. Ты нужен мне утром свежий и бодрый, чтобы знакомиться с дочкой, а я бы могла за это время поспать». Егор взял под козырек и почти машинально спросил у папы: «Ты со мной?» Сам же себе удивился. И сам же себя похвалил: в конце концов, это надо было когда-то сделать. Все же взрослые люди, жизнь по-разному поворачивается, пора бы уже и отпустить ситуацию. Нельзя в тридцать с лишним играть в обиженного малыша, у которого отняли игрушку. К тому же за время самой яростной злости и обиды на отца Егор не раз замечал, как сам становится похож на него. Причем до отвращения, до ужаса. Тогда еще Егор был женат первый раз, брак был не самым удачным. И однажды он буквально сам себя, как Мюнхгаузен, вытащил из болота, когда был в шаге от измены. Как? Как это могло получиться? Он же обещал себе — никогда! Он сделал это своим жизненным принципом. И вдруг чуть не оступился. Да, мы часто, уводя фокус куда-то в сторону от своей жизни, невольно повторяем путь родителей, или бабушек-дедушек, или знакомых. Становимся заложниками каких-то чужих мыслей, чужих историй. Все это происходит только по одной простой причине: мы отвлекаемся от себя, от своего места, от своих ролей, от создания своей уникальной, ни на что не похожей жизни. Как отвлекаемся? Да очень просто (Егор не сразу это понял, но все-таки понял). Мы начинаем заниматься мелочами, забывая о главном. О своей цели в жизни. О своих любимых людях. Мы погружаемся в прошлое, пытаясь решать там нерешаемые проблемы. Ищем там любящего и не обманывающего отца, например. Погружаемся в обиды и негатив, хотя быть на светлой стороне эмоций — это тоже исключительно наше решение. Не ощутив в полной мере любовь и поощрение родителей, мы ищем это все «на стороне» (у коллег, у друзей, у детей, у партнеров, становясь им «детьми», а не равными). И все это вместо одного важнейшего шага — осознания своего места с Мамой и Папой. Семь лет… Егора жгла эта мысль изнутри. Семь лет злости, обиды, нервов. И зачем? Все эти семь лет, которые ему понадобилось, чтобы понять место папы в своей жизни, он мог бы не страдать. Он мог бы быть счастливым. Точнее, еще более счастливым. Полноценно, абсолютно счастливым. Он обожал Дашу и дочку. Теперь уже скоро будет «дочек». Но какая-то мелкая червоточинка всегда разъедала сердце. Тот отец, которого Егор сам для себя решил ненавидеть, сидел где-то в глубине души, затаившись, и то и дело давал о себе знать то неудачным проектом, то дикой неуверенностью в себе, то откровенно депрессивными состояниями, ссорами на пустом месте с друзьями и деловыми партнерами. А сейчас, в эту самую секунду, он уже больше не чувствовал этой дыры в душе. Их общение с папой было все так же немногословно, но они были рядом, плечом к плечу, связанные одним общим и самым важным делом. Они ждали появление новой жизни. Их обоих, так и задремавших, опершись на кухонный стол, разбудил вибрирующий телефон: — Ну, что, дед, пора. Едем знакомиться с внучкой…