этот взгляд был обращён не к нему, а куда-то в пустоту, куда-то за грани пространства. Девушка хотела понять, что же чувствует теперь, чего хочет, готова ли снова расстаться с этим новым существом.
Лео даже не подозревал, что в жизни бывает такая растерянность, какую он испытывал в те минуты. Подобных истерик у взрослых людей он не видел раньше никогда – разве что в любовных сериалах, которые изредка смотрела няня. Никто из взрослых не вёл себя так в его присутствии. Внезапно он почувствовал себя не только растерянным, но и виноватым перед всем миром, из-за того, что при нём плачут. Когда девушка замолчала и подняла взгляд, Лео подумал, что от него ждут каких-то действий. Мальчик подошел к девушке ближе и тихонько погладил её по плечу. От того она разревелась пуще прежнего и крепко прижала ребёнка к себе. Щеки, прилипшие к лицу волосы, рукава байки, которыми она то и дело тёрла глаза, – всё было сырое от слёз.
Лео отстранился. Тогда девушка взяла его за плечи, попробовала улыбнуться и сказала: «Лео, я твоя мама». «Maman?» – не понимая, о чём идёт речь, переспросил он. «Меня зовут Вера. Я твоя мама. Мы теперь будем вместе». Опасаясь нового всплеска рыданий, Лео не стал возражать. Девушка утёрла слёзы, поправила воротник курточки сына, снова выжала из себя улыбку, щёлкнула мальчика по носу и встала. «Ну что – пойдём?» – спросила она. Лео тут же забыл переживания и с интересом последовал за странной мрачной феей.
Вера понимала, что их, вероятно, уже ищут. Она не хотела выходить на людные улицы и садиться в общественный транспорт, потому как опасалась, что полицейские получили вводные и могут узнать мальчика. По-хорошему, для такой истории следовало бы обзавестись машиной, но всё получилось как-то спонтанно, и о машине Вера не позаботилась. Теперь ей нужно было пробраться незамеченной на другой конец города. Смирившись, что придётся спускаться в метро, она принялась оглядываться в поисках магазина детской одежды. Вера прошла с Лео два квартала, но так и не увидела ничего подходящего.
Они преодолели пешком ещё несколько кварталов, пока не нашлось решение. На одном из перекрёстков Вера увидела семью за столиком у ресторанчика. Днём солнце разгорелось, стало припекать, поэтому куртки обедавших вместе с сумками были сложены на свободном стуле. Младшим членом семьи оказалась девочка, ровесница Лео, и её курточка канареечного цвета весьма кстати лежала на вершине горы из вещей. Венчала эту гору детская красно-синяя кепка.
Вера заговорщицки посмотрела на Лео. «Сейчас добудем тебе маскировку!» – сказала она, хотя уже свыклась, что ребёнок не понимает ни слова.
Вера и Лео быстро пересекли улицу и прошли мимо ресторанчика. Легким движением, сама удивившись тому, как просто это получилось, Вера смела курточку с кепкой и спрятала добычу под байку. Она крала впервые.
Вера решила, что уже перешла черту, и нет больше смысла сомневаться в своих поступках. Она думала о том, что время играет не в её пользу и что нужно действовать быстро, что из-за нерешительности она может упустить что-то важное и обделить себя и сына. Мимоходом обмозговав это, девушка расстроилась, что с курточкой не присвоила и сумку матери семейства – деньги в ближайшее время ой как понадобятся. Подумать только! Ещё утром на её счету не было ни одного преступления, а теперь она не может и не хочет останавливаться. Раньше она совершала проступки только по глупости, по неосторожности и тут же пыталась всё исправить. А теперь взывала ко всем ресурсам своего интеллекта, ко всей своей везучести, к своей осмотрительности, чтобы не попасться и продолжать успешно проворачивать сомнительные дела.
Всё началось около года назад, когда Вера обнаружила, что уже полгода как ездит на машине с просроченной страховкой. За это время никто ни разу не удосужился проверить её документы. Но едва Вера осознала свою оплошность, как в тот же день была остановлена и оштрафована.
И тогда Вера поняла, что многое может сойти с рук, если просто об этом не думать. Если ты не думаешь о проступке, то его как бы и нет, а если от последствий никуда не деться, то окружающие в большинстве своем охотно разделят твоё же беспокойство или твоё спокойствие. Само по себе это осознание было, в общем-то, бесполезным, но с этого у Веры началась прямо-таки череда прозрений. В результате она разругалась с родителями, переехала к подруге, потом со скандалом бросила медицинский университет, несколько месяцев провалялась в депрессии. Жизнь казалась ей бессмысленной штукой, с которой она совершенно не умеет быть в ладах. Её мысли касались либо абстрактных вещей, либо профессии, либо родителей – поначалу она даже и не думала об утерянном ребенке. Но постепенно она пришла к определенному представлению о том, с какого момента всё пошло наперекосяк. И она поняла, что обязана увидеться с сыном.
Казалось, это было одно из тех желаний, которым не суждено сбыться. Но без учёбы у Веры появилось много свободного времени для мыслей. Будучи днями наедине с собой
