перерыв во взмахах плетью и броситься назад. Да, скорее всего, он бросится в погоню и закончится всё это моей смертью. Но так будет хотя бы какой-то призрачный шанс на выживание.
Ещё одна опция — кружить вдоль края поляны, но долго я так не выдержу. Правая рука вся горит от попадание плетью, щека рассечена, на рёбрах наверняка останется не меньше десятка шрамов. Одежду его оружие не разрывает, но, судя по пятнам крови на комбинезоне, сказать то же самое о моей плоти нельзя.
Внезапно поляну оглашает женский вопль.
— Брен! Эй, красавчик! Ты меня слышишь? Брен?!
На заросшем волосами лице громилы появляется удивлённое выражение. Прекратив размахивать плетью, поворачивает голову к пленнице.
— Брен тебя слышит, еда. Что ты хочешь?
Подмывает немедленно рвануть в кустарник. Но девушка точно закричала не просто так. Решила отвлечь его, чтобы я мог подобраться ближе? Думает, что это реально сработает?
— Я не просто еда, Брен. Перед тобой красивая женщина. Чистая и выбритая во всех местах.
Бугай хрюкает, издавая звук похожий на смех.
— Да-а-а… Если отец разрешит, я тебя пощупаю. Всю, от пяток до лица.
Говоря, ещё немного поворачивается к ней. Осторожно придвигаюсь ближе. Если этот ублюдок довернёт ещё сантиметров на сорок, то фактически окажется спиной ко мне.
— Он ведь может и не разрешить, Брен. А я так хочу почувствовать на себе твои пальцы. Может даже хочу, чтобы ты что-то в меня вставил. Ты ведь знаешь, как это приятно, Брен?
Тот снова хрюкает, чуть сгорбив плечи и потрясываясь от смеха.
— Брен такое делал. Брен знает, как это приятно. Так жарко, так хорошо, так тесно. Но отец ещё не разрешал. Нельзя…
Как только замолкает, блондинка снова кричит.
— Я не скажу ему Брен. Ничего не скажу. Делай что угодно, я сама этого хочу. Ты мне нравишься, Брен.
Вот теперь он застывает в полном ошеломлении. Даже опускает правую руку в которой сжата рукоять плети. Идеальный момент для атаки.
На долю секунды его даже становится жаль. Умереть из-за того, что тебе солгала женщина, впервые в твоей жизни сказавшая приятные слова — так себе перспектива.
Но срываясь с места, напоминаю себе, что это каннибал. По его собственным словам, насиловавший, убивавший и пожиравший людей. Причём, сложно сказать, как именно чередовалась последовательность этих действий.
Мясная груда со звериной шкурой на плечах, начинает разворачиваться, когда мне до него остаётся буквально один шаг. Не успевает.
С хэканьем, обрушиваю топор на его спину, вбивая его между правой лопаткой и позвоночником. Тот дико орёт от боли и ломится в сторону, заставляя меня разжать пальцы на рукояти — сил не хватает, чтобы удержать оружие.
Впрочем, плеть самого Брена тоже падает на землю — похоже удар повредил какие-то нервные узлы, лишив его правую руку подвижности.
Рывок вперёд. Хватаюсь за рукоять тесака и одним движением выдёргиваю его из ножен. Отскакиваю назад, избегая удара левой руки противника — сейчас он крутится на одном месте и пытается дотянуться здоровой конечностью до топора, чтобы достать его. Про меня этот лесной тролль благополучно забыл.
Дождавшись, пока снова повернётся ко мне правым боком, бросаюсь вперёд. С тесаком управляться куда проще, чем с топором, но я всё равно держу его обеими руками. И всаживаю в шею противника, стараясь вложить в удар вес собственного тела.
По инерции тот делает ещё четверть оборота. Застыв, пошатывается на месте.
Выдёргиваю широкое лезвие тесака и отступаю назад. А через мгновение громадная туша заваливается вниз, плюхнувшись лицом в землю. Отлично. Силы удара хватило, чтобы перерубить шейные позвонки.
— Развяжи меня!
Машинально едва не бросаюсь к ней, но потом вспоминаю про мелкого зелёного уродца, с которого всё началось. Найдя глазами дерево, из-за которого я выскочил на поляну, бегу туда.
Карлик так и лежит рядом. Валяется, распластавшись на земле. Но ещё дышит — вижу, как поднимается хилая грудная клетка.
Уже начинаю заносить тесак, как понимаю, что хочу своими руками загубить источник информации. Даже если уродец окажется таким же тупым, как убитый Брен, что-то из его слов всё равно можно будет понять.
Волос у него нет, поэтому снова хватаю за ухо, вытаскивая на поляну. От боли тот начинает приходить в себя, так что добавляю ещё один удар рукоятью тесака в голову. Потом снимаю с его пояса короткий кривой нож в грубо сделанных ножнах и поморщившись от омерзения, разматываю узел на полосе кожи, которой тот подпоясан. Разрезав “ремень” на две половины, одной стягиваю руки, а второй фиксирую ноги.
Поднявшись, шагаю к привязанной блондинке. Когда приближаюсь, та недовольно шипит.
— Ещё дольше ты не мог возиться? Я тебе так-то жизнь спасла.
Пройдясь по ней взглядом, подхожу ближе и тяну левую руку к молнии на комбинезоне. Отмечаю, как испуганно расширяются её глаза. Впрочем, когда я лишь застёгиваю замок, девушка чуть расслабляется. Даже начинает тараторить.
—
