В мрачном помещении было двое. Один из них — юноша лет двадцати, одетый в повседневный комбинезон колонистов. Он стоял напротив окна и наблюдал за песчаными смерчами на горизонте — обычное явление в этих краях. Возможно, поэтому взгляд у человека казался таким уставшим и безразличным. Действительно, разве хоть кого-то из жителей Марса можно удивить тоннами песка, поднятыми в воздух?
В душевном состоянии юноши было что-то еще, кроме усталости и скуки. Нечто едва уловимое. Это выдавал не только змеиный, почти не мигающий взгляд. Одна из рук, сложенных за спиной, сжимала запястье другой руки чуть крепче, чем у человека, который бы заскучал. И плечи казались приподнятыми, словно было холодно. Вместе с тем на лбу выступали капельки теплого пота. Челюсть была стиснута, словно юноша опасался сказать что-то лишнее.
Второй человек сидел в высоком кресле. Не будь на дворе XXIII век, можно было бы назвать это троном. Хозяин кресла выглядел лет на семьдесят, если судить по лицу. В свою очередь, большое мускулистое тело, облаченное в белый балахон, совсем не выдавало преклонного возраста.
Старик вперил в посетителя суровый взгляд. Смотрел он как подобает властителю — исподлобья и сверху вниз одновременно. Вспышки молний за окном на мгновения освещали резкие черты морщинистого лица. Казалось, что сам Зевс спустился с Олимпа, готовый вот-вот обрушить гнев на колониста, стоявшего напротив.
Кем был этот юнец, дерзнувший не только не пасть ниц перед громовержцем, но и отвернуться к окну? Почему там, где он посмел стоять, еще не дымится пол от пущенной в нечестивца молнии? Могло быть только одно объяснение: он был сыном Зевса, наследником трона.
— Ты слишком увлекся этим биороботом, — произнес Зевс. Эхо заметалось по гулкому помещению. Когда в зале снова повисла тишина, Зевс подался вперед, скрипнув креслом: — Ты соизвоишь поговорить со мной?!
Посетитель лишь повернул голову в сторону Зевса, но так и остался стоять напротив окна.
— Ваши опасения беспочвенны, Отец.
— Хотелось бы в это верить, но Шрам говорит, что тебя интересует только… это, — протянул Зевс, поморшившись. — Ты не смотришь на настоящих женщин или других биороботов.
— Пусть Шрам не суется в мою жизнь. Это касается только меня.
— Это касается всех! — прогремел Зевс и топнул гигантской ногой. Он помолчал. После этого, сделав глубокий вдох и совладав с собой, продолжил: — Ты сын Старейшины. Придет день, ты возглавишь Колонию и станешь хранителем Уклада. Какой пример ты подаешь колонистам? Люди смотрят на тебя… они видят, что ты — будущий Старейшина — по уши втрескался в… биоробота. Какой стыд!
— Люди преувеличивают. Они любят сплетни.
— Твоя беспечность погубит тебя!
— Отец, покажите мне хоть одного колониста, который не имел бы интрижки с биороботом.
— Это другое… я бы не возражал, если бы ты вел себя как все. Интрижки с биороботами — это нормально, но то, что ты вытворяешь, не походит на обычную интрижку. Ты пойми, она… оно — машина! Всего лишь биологический механизм, неспособный ни думать, ни чувствовать. Оно годится только для рутинной, изнурительной или опасной работы. Именно для этого основатели Колонии когда-то сконструировали и изготовили биороботов…
— Знаю, я изучал историю, Отец.
— Не перебивай! Оно искусно имитирует поведение человека, но это машина! Такая же машина, как твой марсоход, просто собрана не из металлических запчастей, а из органики. Разве ты не знал об этом?
— Знал, Отец. Это известно каждому ребенку.
— Тогда почему ты позволил охмурить себя какому-то биороботу? Ты слабоумный?
— Отец…
— Не перебивай! И дело не только в том, что ты выглядишь посмешищем для людей. Ты создаешь угрозу всему Укладу — залогу нашего выживания на этой суровой планете. Ну, хорошо, ты влюбился в биоробота. Что дальше? Станешь Старейшиной и объявишь, что она… оно теперь тоже человек? Хочешь смешать людей, машин, предметы мебели…
— Отец!
— Не перебивай! Просто хочу напомнить тебе: от этой связи могут появиться лишь роботы. Выращенные биологические механизмы будут применены по назначению. Им поручат только изнурительную и монотонную, нечеловеческую работу, их отправлят на разведку местности с запасом кислорода в одну сторону, ими пополнят боевые отряды для защиты от Нечисти, их биомеханические тела используют… как источник протеина для наших столовых, если фермы не дадут достаточно продовольствия.
Он помолчал, разглядывая нерадивого сына. Тот покорно опустил голову на грудь. Черты лица Старейшины смягчились. Голос тоже.
— Душа болит за тебя, сын. Знаю, какой ты впечатлительный. Будь ты каким-то другим, черт бы с ним, с этим биороботом: вновь появившиеся машины тобой бы воспринимались как положено. Но я знаю, что ты можешь нафантазировать, будто это твои дети. Тяжело будет… не надо… оставь в покое этого робота и обрати
