Dum careo veris, gandia falsa juivant.Ovidius[1]
Посв. сыну
Сцена представляет фасад царского дворца в Филаке (в Фессалии). На сцене никого. Раннее утро. Небо синее, но в облаках густо белых и разорванных. В воздухе осень. Перед домом большой ткацкий стан с закрытой работой. У средних дверей золотая статуя Артемиды. Женский хор за сценой.
Звуки приближаются, изредка перебиваясь печальными и тяжелыми ударами бубна. На орхестру спускается толпа женщин и девушек, старых и молодых. В одеждах мало нарядного и пестрого: преобладают серые и лиловые тона. Часть несет кувшины и после вступительной песни покидает орхестру. Образуются группы. Иные поднимаются на сцену и убирают цветами подножие статуи Артемиды. В это время часть хора, одетая в короткие одежды и с кинеями на головах, поет.
Группа в белом сопровождает пение мимикой.
Во время строфы второго мелоса из правых дверей дворца выходит старая кормилица, простоволосая и в коричневом. Она обменивается с женщинами приветом и подходит к краю сцены.
Простертые руки и лица обращены в сторону моря.
Сцена пляски женщин. На орхестру спускается хор вдов со спущенными вуалями, у иных волосы обрезаны, у других косы распущены и иногда, свешиваясь на лицо, заменяют откинутый вуаль.
Из средних дверей во время пения этой строфы выходит Лаодамия. Она высокая и тонкая, с пышными белыми косами и в белом. В линиях и движениях что-то стыдливо-девическое. Розовые локти и тонкие белые пальцы без колец. Глаза карие с розоватым отблеском. Знаки почтения и участия в хоре. Кормилица обращается к царице лицом. Лаодамия останавливается в дверях и кланяется хору. Во время пения следующей антистрофы она делает несколько шагов по сцене, и, по ее знаку, сопровождающие ее рабыни, открыв работу, начинают налаживать ткацкий стан.
Пение, по-видимому, взволновало Лаодамию: она шла работать, но остановилась и обращается то к небу, то к женщинам, простирая руки то вверх, то перед собою.
После минуты молчания Кормилица тихо подходит к царице и несколько мгновений смотрит на не поднимающую от работы глаз Лаодамию.
Пауза. Лаодамия работает.
Молчание. Женщины вглядываются вдаль, по направлению пальца Корифея.
Те же и вестник с моря. Он имеет утомленный, обветренный и запыленный вид; на лбу рубец, рука завязана, шлема нет.
Вопли в хоре. Лаодамия стоит вся белая. Вопли, не поддержанные ею, как-то неловко обрываются. Воцаряется продолжительное и полное молчание.
Смущенное молчание.
Вестник молчит, потупившись.
Вопли в хоре.
Те же без вестника.
Уходит в среднюю дверь. Кормилица следом, но в дверь налево.
Хор и Кормилица (из левых дверей).
Те же и Лаодамия с распущенными косами, все еще в белом.
Плач.
Полная тишина. Слушают. Кормилица приникает ухом к земле. Пауза.
Те же, Гермес и тень Протесилая. Набегает тучка. Лиц не видно. Оба в длинных плащах. Протесилай в шлеме. Гермес в фетре.
Лаодамия вздрагивает.
Лаодамия тихо целует руку мужа и не выпускает ее.
Гермес, Кормилица и хор.
Три стука.
Из дверей идут Протесилай и Лаодамия.
Протесилай утвердительно кивает головой.
Протесилай снимает шлем и делает жест удара. Вопли в хоре.
Тень кивает отрицательно.
Гермес касается до Протесилая жезлом.
Гермес снова касается до Протесилая тростью — и он становится недвижим и беззвучен.
Протесилай и Гермес скрываются.
Лаодамия, Кормилица и хор.
Уходит. За ней Кормилица.
Медленные движения по орхестре.
Из левых дверей дома выходит мальчик-раб, оживленный, трудно понять радостно или печально взволнованный, он обращается к хору.
Те же и Акаст с небольшой свитой. Он старик седой, но еще довольно бодрый. В трауре, волосы подрезаны. Вид желчный. Приходит со стороны города.
Те же и из левой двери дома Кормилица.
Рабыни поспешно убирают стан Лаодамии. Кормилица на цыпочках прокрадывается в дом.
Те же без Кормилицы.
Показывается солнце, которое едва поднялось, большое и красное.
Те же и Кормилица в слезах и с воплями.
Через сцену, направляясь к костру, проходит погребальное шествие. Хор поет. Звуки бубна.
Из средних дверей выходит Лаодамия. Щеки горят, одета вакханкой.
На сцену между тем мало-помалу набирается любопытная толпа.
Те же и из левых дверей Мальчик, сопровождаемый рабынями — их успели обрить, — выносит статую Иолая, замотанную в лиловую пелену.
Сильный порыв ветра, почти ураган. Мальчик бросает статую и убегает. При падении лиловая пелена размоталась.
Лаодамия на коленях прижимается к нему, не выпуская куклы.
Лаодамия припала к его фаросу и плачет.
Лаодамия, прижимая к себе статую, молча уходит в дом. Через несколько минут она выходит с подстриженными волосами и в черных лохмотьях. В руках у нее статуя, но обвитая в белое полотно. По лицу ее без рыданий текут слезы, которых она не вытирает. Рабыни подносят ей медную чашу с возлияниями и берут у ней ношу. Лаодамия молча берет чашу. Шествие трогается в следующем порядке: впереди несут на носилках статую Иолая, как мертвого; потом идет Лаодамия с чашей, которую держит в обеих руках. За ней Акаст, опустив голову. Потом рабы, толпа. Сцена остается пуста.
Сильный порыв ветра.
Крики, вопли, гул. На сцену выходит Акаст, сразу дряхлый старик, одежда разорвана, лицо и волосы опаленные.
Уходит в дом. Со сцены все расходятся.